|
Приводится по изданию: Древнерусские иноческие уставы. (Сост. Т.В.Суздальцева). М.: Северный паломник, 2001. С. 34-38. В этом издании воспроиздедена VI часть «Истории Российской иерархии» еп. Амвросия (Орнатского). Комментарии и пояснения в круглых скобках – еп. Амвросия.
Преподобный Кирилл Устав свой заимствовал от обителей Преп.Феодосия, общих житий начальника и Саввы Освященнаго. О сем сидетельство имеется в житии Преп. Иосифа Волоколамского, где между прочим о сем повествуется так: «И придоша [Преп. Иосиф с старцем Герасимом и Кассианном — прим. А.О.] в Лавру Преп. Кирилла Чудотворца, иже на Беле озере пречестен монастырь общежительнаго предания его. Видя же Преподобный чин и устроение церковное по уставу и по преданию святых отец Феодосия и Саввы, иже во Иерусалиме святыя Лавры, вся благообразно и по чину бываема и в братстве единение, и любовь, и кротость, и безмолвие, и внимание божественных словес и послушание ко Игумену нерассудное (безпрекословное). Бяше же в том монастыри от начальства святаго места того Преп. Чудотворца Кирилла предано никакоже что свое нарицати, но вся Божия: и одежда, обуща, и брашно и питие всем равное в трапезе с благословением наставника и особно по келлиям ничтоже имети, ни пищи, ни пития, разве (кроме) великия нужды и старости, и немощи и вся благообразно зело и по совету Наставника своего и Преимущих старцев».
В Монастыре Кирилло-Белозерском и в Новгородской Софийской библиотеке находятся еще списки Келарского устава касательно времени и чина священнослужения, трапезы и монастырской Экономии.
Обстоятельный устав преп. Кирилла до нас не дошел; а сокращенно он помещен он в Четьи Минеи в житии его Июня под 9 числом, который здесь и предлагается.
Еп. Амвросий (Орнатский)
«Устав же и чин жития иноческаго во обители преп. Кирилла бяше сицевый: В церкви никому же со иным попущашеся беседовати ниже исходити прежде скончания правила, комуждо же повелевашеся в своем установленном месте и чине стояти, со страхом и вниманием поемым. Такожде к Евангелию и святых Икон поклонению благочиние по старчеству блюдомо бе, да не некое замешание сотворится в них. Сам же блаженный Настоятель в церкви стоя, николиже к стене приклонися, или безвременно посиде, аще и нозе его от стояния яко столпи бяху. Подобно и в трапезе подобающий чин опасно бе хранимый, кийждо на своем месте седяше с кротостию и молчанием, и никого же бяше слышати, токмо чтеца единаго. Братиям всегда три снеди бываху, кроме постных дней, и в них же поется «Аллилуия»: в тыя бо воздержахуся по произволению и по силе, ов сух хлеб ядя, ов же весь день без пищи провождая. Настоятелю же таяжде, яже и братии на трапезе представляшеся пища, и равный с прочими удел, но Преподобный ничесоже до сытости приимаше. Востающе же от трапезы, по благодарении кийждо молча отхождаше в келлию свою, да не уклоняющеся ни на каковую беседу, ниже входяще инаго брата в келлию, кроме великия нужды. Некогда случися единому брату, именем Мартиниану, от трапезы изшедшу, пойти к другому брату некия ради потребы, еже увидев Преподобный, призва его к себе и вопроси: «Камо пошел еси?» Он же рече: «Имех к брату нужду и того ради хотех к нему ити». Святый же, яко поношая ему глаголаше: «Тако ли сохраняеши чин монастырский? Не мог ли еси ити первее в келию твою и должную молитву сотворити, таже, аще нужно ти бяше, пойти к брату?» Мартиниан же, яко осклабився рече: «Отче, егда прииду в келлию мою, к тому не могу изыти». Святый же глагола: «Сице твори всегда, первее в келлию иди, и келлия всему добру научит тя». Храняшеся же во обители той и сей чин: аще кто к некоему брату принесет от кого грамоту или некое приношение, той брат грамоты не распечатав, приношаше к Настоятелю, такожде и еже принесеся ему, ко отцу несяше. Подобно, аще кто хотяше от себе к кому вне монастыря писание послати без отча повеления никтоже дерзаше. В келлии же ничтоже кому попускашеся имети кроме нужнейших вещей, ниже своим что звати, но по Апостолу вся обща имети: сребро же не именовашеся в братии, кроме общаго монастырского хранилища, от негоже вси вся потребная имеяху. Ниже укруха хлеба леть бе кому в келлии имети, ни пития коего: аще же кто жаждею одержимый бываше, идяше в трапезу и тамо с благословением устужаше жажду свою. И аще кому случашеся прийти в келлию, коего брата, ничтоже ино видети бе в келлии, токмо иконы и книги, и сосуд с водою, еже руки умыти. Тако от всего пристрастия бяху свободни, едино попечение имущи, еже Богу угодити, и друг ко другу любовь и смирение имети, и общия ради потребы трудитися. А якоже на церковное пение, сице и на монастырское дело всяк с усердием течаше, друг друга предваряюще, еже бе обрестися первым, и всяк неленостно по силе своей работаше, не яко б человеком, но яко Богу работаху. Во всяком же общем деле сие соблюдаху, да не будет каково в них претыкание, ниже праздное слово, но кийждо молча делаше, соблюдая духовное свое любомудрие, и яко пред очами всевидящего Бога стояти и делати мняся. Аще же кто и глаголати хотяше, то ничтоже ино разве от книг на пользу прочим братиям, а наипаче тем, иже не ведяху писания, и иная многоразличная бяху братиям в житии Богоугоднаго устроения. Комуждоже образ и меру правила даяше Отец Преподобный, и не бе в них видети кого имуща свою волю и свое мудрование, но вси волю Настоятелеву, аки Божие повеление совершаху без прекословия и роптания. Умеющий рукоделие, вся делаемая в общехранилище (в казну) отношаху, ничтоже себе без благословения удерживающе. Ниже бо потребно бяше кому что удерживати: понеже всю телесную потребу, одеяние, и обувь и что-либо требуемое, из общаго имеяху, сам же Преподобный отнюдь не любяше видети на себе некую лепотную одежду, но рубищное многошвенное ношаше одеяние. Бе же Преподобному и сей обычай: по совершении утреннего пения, и по своем обычном, еже в келлии правиле, прихождаше в поварню ведети, кия снеди братиям будут. Моляше же и веляше служебником, иже в поварне, да тщатся угодно братиям устроити пищу ко упокоению их; иногда же и сам способствоваше им, делая с ними братий ради ястия, елика можаху в пустыни от своих им трудов быти: кая бо бяху учреждения их пребывающих в нищете и нестяжании; пиянственное же питие никогда же в них обратешеся: ибо и устав таковый крепко законоположи Преподобный Кирилл, да не токмо в животе его, но и паче по преставлении его, никтоже дерзнет пиянственное кое питие внести во обитель его. Тщание же имеяше велие Преподобный о монастырских уставах, да никакоже разоримы будут, а наипаче древних святых предания и постническая законоположения да не преступаются. Единою во святую великую Четыредесятницу Благочестивого Князя Андрея Княгиня Агриппина прииде во обитель молитвы ради, ибо то место, на немже обитель создася, того князя бе отечество и одержание. Бяше же та Княгиня зело благочестива и христолюбива, и иноческий чин по премногу почитающая и Преподобному Отцу Кириллу имущая усердие. Восхоте же в день недельный учредите братию рыбными снедьми, но святый не попусти сему быти. Много же ей молящи Преподобнаго Отца, да разрешит братиям вкусити рыбу, отвеща Святый: «Аще сие сотворю, то сам аз уставу монастырскому разоритель буду, и имут по кончине моей глаголати: «Яко Кирилл повеле в великий пост рыбы ясти». Княгиня же учреди братию постными снедьми, и отошедши в дом, похваляше святаго крепость в хранении предания Святых Отец.» До зде о уставе и чине монастырском. |
