О ЖИТЬИ СВЯТОГО МИХАИЛА, ХРИСТА
РАДИ УРОДИВАГО
См. библиографию 15 в.
Повести о житии Михаила Клопского. М.;Л.: Пушкинский дом ИРЛ АН СССР, 1958. 170 с.
Древнерусский текст и перевод на современный русский язык Л.А.Дмитриева. Приводится по изданию: Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси). М.: Худож. лит., 1969. С. 414-431. Серия «Библиотека всемирной литературы».
Прихожение Михаила, уродиваго Христа ради ко святей Троицы на Клопъско
при Феодосии, наречением на владычество[1].
А пришел канун дни честнаго Рожества Иоанна в нощь[2]. И поп Макарий покадив во церкви на девятой
песни да пошел в келию. И прииде в келию, аже келиа отомчена. И
он войде в келию, аже старец седит на стуле, а пред ним свеща горит.
А пишет, седя, деания святого апостола Павла, плавание. И поп воспятилъся,
да пошол в церковь уполошився. Да пришед да сказал Феодосию игумену
и черньцом.
И игумен Феодосие возмя крест и кадило да прииде в келию и с черньци,
аже сенци заперты. И он посмотрил в окно в келию, аже старець седя
пишет. И игумен сотвори молитву: «Господи Исусе Христе, сыне божие,
помилуй нас грешных!» И он против сотворил молитву тако же. И игумен
3-жды створил молитву и он противу тако же сотворил 3-жды молитву,
против игумена Феодосиа,
И Феодосии молвит ему: «Кто оси ты, человек ли еси или бес? Что
тебе имя?» И он ему отвеща те же речи: «Человек ли еси или бес?
Что ти имя?» И Феодосей молвит ему в другие и вь третее те же речи:
«Человек ли еси или бес, что ти имя?» И Михаила противу того те
же речи в другие и в третие: «Человек ли еси или бес?»
И повеле игумен Феодосей у кельи и у сенець верх содрати да у кельи
дверь выломити. Да влещи игумен в келию, да почал келию кадит темьяном,
да старца того почал кадити. И он от темьана закрывается, а крестом
знаменается. И игумен воспроси его Феодосей: «Как еси пришел к нам
и откуду еси? Что еси за человек? Что имя твое?» И старец ему отвеща
те же речи: «Как еси к нам пришел? Откуду еси? Что твое имя?» И
не могли ся у него имени допытати.
И Феодосей молвить старцам таково слово: «Не бойтеся, старци, бог
нам послал сего старца».
И потом позвонили обеднюю, и поп к церкви Макарей. И начали обеднюю
пети. И где пришло ся пети «Единородный», аже старец вь церковь.
И он почал пети «Единородный сын и блажен», «Апостол», и все обеденное
пети почал и до конца. И поп, отпев обедню, да к Феодосию к ыгумену
с проскурою. И Феодосии, взяв проскуру, да даст старцу, да молвит
Федосей старцу: «Пойди к нам, старец, вь трапезу хлеба ясти!» И
он с ними в трапезу пошел. И отьатши хлеба да Феодосей рече ему:
«Буди у нас, старець, живи с нами». А сам Феодосей ввел его в келию.
И по мали времени рече Михаиле Феодосью игумену: «Будут у нас гости».
И рече ему Феодосей: «Сыну, что за гости будут?» И он не отвеща
ему ничто же. И пойде Феодосей игумен и старец ис церкви от обедни,
обедню певши, аж стоят на монастыре три мужи. И Феодосей игумен
подасть им проскуру, ино два взяли проскуру, а один не взял. И старец
рече Феодосию: «Зови их хлеба ясти, зане же издалеча пришли». И
рече Феодосей: «Пойдем, дети, в трапезу хлебов ясти». И отвеща един
от них: «Есть, отче, у нас иные друзи нам товарищи». И рече Феодосей
игумен и Михаила: «Един от вас шедши позови и тех другов, да вместе
емы». И призва, шед, един от них. Аже их идет 30 в доспесех со оружьи
и з сулицами.
И вошли в трапезу хлеба ясти. И рече им Феодосей и Михайло: «Сядите,
дети, хлебов ясти». И седши все яли хлеба, а два не ели. И рече
им Михаиле: «Не збудетца ваше, почто есте пришли!» И разболелися
в тъй чяс оба, которые не яли хлеба. И восташа от трапезы, прославиша
бога и святую Троицу. Идаша един от них 100 бел[3] на трапезу, а молвя таково слово: «Поберегите,
отче, товарищев наших, мы от вас с миром идем!» И лежаша болны пять
ден. И един болен вельми, желааше в черльци. А Федосей не смея пострищи.
И рече Михаиле Феодосью: «Пострижи, отче, брат нам будеть!» И постригоша
его, и даша имя ему Ерофей. А другаго отпустиша здрава и рече ему:
«Иди молви своим другом: по ся места не украдите и не разбийте,
останете своих грехов».
И по том времени приехал князь Костянтин[4] и з женою притащатися и манастырь кормити
на Преображение господне. И заставили его книгу чести Иова праведнаго[5] за обедом. И князь слышав голос его да посмотрив
в очи, и познал его. Да молвит ему: «А се Михаил, Максимов сын».
И он противу молвить князю: «Бог знает». И Феодосей игумен ему молвит:
«Чему, сынько, имени своего нам не скажеши?» И он молвит противу:
«Бог знает». И с тых мест сказал свое имя — Михаиле. И почали его
звати Михаилом. И князь молвить игумену и старцам: «Поберегите его
— нам человек той своитин». И с тых мест поча игумен старца беречи
его.
И тогды в Веряжи вся вода высохла. И бысть суша по три лета. И пойде
понамарь по водицу к церкви, аже Михаила пишет на песку: «Чашу спасениа
прииму, имя господне призову. Ту будет кладяз неисчерпаемый». И
понамарь, как обедню отпели, сказал игумену Феодосию. И пойде игумен
с Михаилом на берег. И посмотрит игумен, аже написано на песку,
и спросит игумен у Михаила: «Что, Михаиле, написано на песку?» И
Михаиле молвит: «Написано на песку — чашу спасениа прииму, имя господне
призову. Ту будет кладяз неисчерпаемый». И створи игумен и Михаила
молитву. И покопа мало — пойде вода опругом. И явися кладяз неисчерпаемый
и до сего дни.
Того же лета глад бысть по всей земли Ноугородцкой, и прискорбен
бысть Феодосей игумен з братьею. И рече Михаиле Феодосью: «Не скръби,
отче, бог пропитал четыредесять мужь тысящь в пустыни, развее жен
и детей». И умоли Михаиле у Феодосья игумена и у старцов, поводе
рожь варити в котле и давати спутником. И начата старци роптати
на Феодосья и на Михаила. И Феодосей и Михаиле так рькли: «Пойдем
в житници, посмотрим». И обретоша всякых благых житници полны —
не убы ничто же. И повелеша боле варити рож, раздаяти народу безъбранна.
И прославиша бога и святую Троицу и угодников его.
По времени же не мале прииде князь Костянътин Дмитриевич в манастырь
ко Троице святой на Клопъско в Лазореву суботу печален, благословится
у игумена Феодосиа и у Михаила. А говорит Феодосью игумену и старцу
Михаилу: «Ныне печален семь — братья мои не дадут мне вотьчины» [6]. И отвеща ему Михайло: «Княже, не печалуй,
будеши на своей вотчине — за мало время братья по тобя пришлють.
Помолися, княже, святой Троици, постави храм камен, а святая Троица
уготовает тобе храм божий на небесех противу того».
И спроси князь игумена Феодосья: «Отче, ест ли таковы мастеры? Хощу
храм поставити камен живоначальныя Троици себе на память и своим
родителем». И посла Феодосей по мастеры, и призва мастеры Ивана,
и Клима, и Олексея. И рече князь мастером: «Поставите ми храм камен
живоначальныя Троица, а обложаем такову, как Никола на Лятки?»[7] И рекоша ему мастеры: «Можем, господине князь,
тобе служити, как нам бог поможеть и живоначальная Троица». И урядися
князь с мастеры и даст им задатку тритцат рублев, а опосле им взяти
сто рублев да по одноряткы [8]. А хлеба им ясти в трапезе, опричи наймитов.
И основаша храм в лето 6931-е[9] апреля 22 на память преподобнаго отца нашего
Феодора Секиота. И свершиша церковь до рамени. И возиша камень.
И воста бурно дыхание, яко же в размышленьи быша им — не мощи возити
камени водою, а мастерам немощи на церкви стояти. Негде чего добыти
стало — погодие велико. А стояло погодие две недили. И мастеры хотели
проч побежать. И князь почал скорбити, что церков не совершена,
занеже ему на Москву ехати. И Михаила князю молвит: «Княже, не скорби!
Бог даст утре тишину». И бысть утре тишина. И рече Михайло мастером:
«Помолитеся богу — бог составляет храм невидимою силою». И по глаголанию
Михайлову дал бог ветр покосен: по камень поедут — ветр, а с каменем
взад — и ветр по них же.
И приехал князь Костяньтин на свершение храму со княгинею и з бояры,
и сь едением и с питием — рад бысть вельми. А совершен бысть храм
живоначальныя Троица в лето 6932-е, сентября 24 на память святыя
первомученици Феклы и благословеньем игумена Феодосья и молитвами
и молением угодника. Христова Михаила.
И рече князь Костянтин игумену Феодосью и старцу Михайлу: «Вашими,
отче, молитвами пришла ми весть от старейших братьи — дают ми вотчину
мою». И отвеща ему Феодосей и Михайло: «Едеши, чадо, с миром и приимуть
тя любезно. Не забуди, чядо, дому божия и храму живоначальныя Троица,
и нас, своих нищих». И рече им князь: «До живота своего не забуду
дому божия и храму живоначальныя Троици и вас, своих нищих богомолцов!»
И поехал князь на Москву к братии, и приняли его с честию.
И прорече Михаила Феодосью игумену: «Быти тебе на владычьстве, и
сведуть тя на сени нареченным на владычьстве, и поживеши на владычьстве
три годы»[10]. А в то время немогл владыка Иоан[11] три годы, и взяша мужа честна у Спаса на
Хутынина владычество Семена[12]. И сведоша его на сени и бысть три годы
не поставлен. И постави его митрополит и бысть 3 годы. И потом сведоша
Феодосиа на сени, мужа честна, по проречению Михайлову и по жребию
на владычество. И поживе на владычестве 3 годы и потом сведоша его
с сеней боари и послаша его в манастырь. И поживе в манастыре два
годы при Ефимии. И после Феодосиа сведоша мужа честна на сени Омельана,
нареченаго на владычество Еуфима [13].
И погыбе из манастыря олень. И Михаила с ним. И пребысть Михаила
и олень три недили неведомо где. И преставися Феодосей канун Покрова
дни[14], и послаша ко владыки Еуфимию проводити
Феодосиа, и он не поехал. 3 дни лежа не похоронен. И люди добры
скопяся из города, игумены и попы и понесут Феодосиа ко гробу хоронити,
посмотрят, аже идет Михаила, а олень за ним, а не привязан ничим
— только у Михаила мошок в руке, а он за мошком идет. И положиша
Феодосиа в гроб и погребоша честно.
И хватя старцы Михаила на Святой недили[15], аже его в манастыри нету. И явися в городе
у святой Софеи в притворе. И позна его посадник Григорей Кирилович[16] по заутрени, да молвит Михаилу: «Ежь хлеба
с нами в одном месте». И он молвит: «Бог знает». И пристави к нему
человека. И хватится, ажь Михайла не бывало. И пойде поп к церкви
к обедней, на Клопьско, аже Михаила стоить в притвори у церкви.
Братья пошли ис церкви в трапезу хлеба ести. Мало хлеба отьали,
аже посадник человека прислал на Клопъско смотрити Михаила — есть
ли в манастыре, аже он в манастыри.
И бысть налога на манастырь от посадника от Григорьа от Кириловича.
И приедет Григорей Кирилович на манастырь на Велик день[17] к церкви, к обедни, святей Троици. Игумен,
отпев обедню, да вышолис церкви игумен и посадник. И посадник удержа
игумена на манастыри и старцев. И посадник рече игумену: «Не пускайте
вы коней да и коров на жар[18], то земля моя. Ни по реки по Веряжи, ни
по болоту, ни под двором моим не ловите рыбы. А почнете ловить,
и аз велю ловцем вашим рукы и ногы перебить». И Михаила рече посаднику:
«Будешь без рук и без ног сам, и мало не утонешь в воде!»
И послал игумен и Михаила ловцев на реку ловить и на болота. И выщел
посадник на реку, аже ловци волокуть тоню.
И он пошел к ним, к реки, да и в реку за ними сам сугнал, да ударил
рукою, да хотел в другорят ударить, так мимо ударил да пал в воду
и мало не утоп. Люди подняли пришед его да повели, ано ни рук ни
ног у него по пророчеству Михайлову.
И привезли его на манастырь порану. И Михаила не велел его на манастырь
пущати, ни кануна приимати, ни свещи, ни проскуры. И рече Михаила:
«Ни корми ни пои ты нас, а нас не обиди». И игумен и братьа в сумнении
бысть, что не приали кануна[19], ни проскурь. И они поехали проч з грозою:
«Мы ся пожалуем владыце и Великому Новугороду, что вы за посадника
не хотите молебну нети, да проскур и канона не приимаете». И пошли
к владыце жаловатися и к Новугороду Яков Ондреанов, Фефилат Захарьин,
Иоан Васильев. И посла владыка своего протопопа и протодиакона к
Михаиле и к игумену: «Пойте за посадника молебен да обедню!» И Михаила
рече протопопу и протодиакону: «Молим бога о всем миру, не токмо
о Григории. Поездишь по манастырем, попросишь у бога милости!»
И поехал посадник по манастырем да почал давати милостыню и по всем
по городцким церквам. Ездил год по манастырем да полтора месяца,
нигде себе милости не обрел, ни в коем манастыри. И приехав послал
к владыце: «Не обрел семи собе помощи в манастырех». «И ты ныне,
чадо, поеди в манастырь святыа Троица да попроси милости у святыя
Троица да у старца у Михаила». И послал владыка своих попов да и
посадника. Приехал, да велил молебен пети да обедню. Да внесли посадника
в церковь на ковре и прекреститися не может. И начата молебен пети
святыя Троица. И дойде до кондака[20] и он почал рукою двигати, а год весь да
полтора месяца ни рукою, ни ногою не двигал. И пошли с Евангелием
на выход, и он прекрестился да сел. И дойде до переноса[21], и он, востав на ногы, стоял до конца. И, отпев обедню,
пошли в трапезу, обед поставя. И посадник рече: «Святая братья,
хлеб, осподо, да соль!» И Михаила рече против того: «Еже уготова
бог любящим его и заповеди его хранящим». И рече Михаила: «Зачинающему
рат — бог его погубит!» И бысть с тех месть добрь до Михаила и до
манастыря.
И бысть брань о земли Олферью Ивановичу с Ываном Семеновичем с Лошинским [22]. И прорече Михаила Олферию Ивановичу: «И будешь без
рук, и без ног, и нем!» И пришедши Олферей Иванович к церкви святей
Богородици в Курецко [23] и молвит: «Брате Иоан, то земля моя!»
Да по руки ударив, да рукавицею ударив в землю. И по рукавицю наклонился,
ино у него рука, и нога, и язык проч отнялися, и не говорить.
А иное проречение, — Микифору попу. Панагею[24] украл, и он молвит, Михаиле, Микифору попу:
«Будеши похаб!» И с тех мест у попа ни ума, ни намети. И повеле
Михаиле горн роскопати, аж панагея в горну.
А иное. Бысть налога монастырю от Еуфимья владыкы от Перваго: захотел
куны взять. И взята конь ворон из монастыря. И Михаиле владыце рече:
«Мало поживеши. Останется все!» И с тех мест разболеся владыка и
преставился.
И в та же лета возвели владыку Еуфимьа Другово[25] на сени. И поживе 3 годы нареченым, а не
поставленым. И прийде владыка Еуфимейна Клопьско кормить манастыря.
И седячи владыка за столом да молвит: «Михайлушько, моли бога о
мне, чтобы было свершение от князя великого». И у владыкы в руках
ширинъка. И Михаила торг ширинку из рук вон у владыкы да на голову:
«Доездиши в Смоленьско и поставят тя владыкою». И ездил владыка
вь Смоленьско и стал владыкою. И приехав владыка опять, и к Михаилу:
«Бог мене свершил и митрополит». И Михаила владыке молвит: «И позовуть
тя на Москву, и тебе ехати, и добьешь челом князю великому и митрополиту».
И приехал тогды князь Дмитрей Юрьевич[26] в Новъгород, и приехал на Клопьско к Михаилу
благословится. И рече: «Михайлушко, бегаю своей отчине и збили мя
с великого княжениа!» И Михаила рече ему: «Всяка власть дается от
бога». И князь воспроси: «Михайлушко, моли бога, чтобы мне досягнути
своей отчине — великого княжения». И Михаила рече ему: «Княже, досягнеши
З-лакотнаго гроба!» И князь, того не рядячи, да поехал досягать
великого княжения. И Михаила рече: «Всуе тружаешися, княже, чего
бог не даст». И не бысть божиа пособив князю. И в то время спросили
у Михаила: «Пособил бог князю Дмитрею?» И Михаила рече: «Заблудили
наши!» И они записали тот день. Аж так ся и было. Опять прибег в
Великый Новъгород. И приехал князь на Клопьско манастыря кормить,
на Троецькой недели в пяток, и у Михаила благословится. И накормил
и напоил старцов. И Михаилу дал шубу, с себе снем. И почали князя
проводить с манастыря, и Михаила князя за голову погладить, да молвит:
«Княже, земля вопиет ти!» И трижды молвить. И молвит князь: «Михайлушко,
хочю во Ржеву ехати Костянтинову на свою вотчину». И рече ему Михаиле:
«Княже, не исполниши желания своего». Аже князь канун Ильина дни
преставися.
Преехал посадник Иван Васильевич Немир[27] на монастырь. А Михаиле по манастырю ходит.
И Михаиле въспросил посадника: «Что ездиши?» И посадник отвеща ему:
«Был семи у пратещи своей, у Ефросеньи, да приехал семи у тобя благословитца».
И Михаиле рече ему: «Что твоя, чядо, за дума, з жонками думаешь?»
И посадник рече ему: «Будет у нас князь великий на лето, да хочеть
воевать землю, а у нас есть князь Михаиле литовьской» [28]. И отвеща ему Михаиле: «То у вас не князь — грязь!
Пошлите послы к великому князю да добивайте челом. И не уймете князя:
будеть с силами к Новугороду, и не будеть вам божия пособия, и станеть
князь великый в Бурегах, и роспустит силу свою на Шолоне, и попленит
ноугородцов многох, иных на Москву сведеть, а иных присечет, а иных
на окуп даст. А Михайло князь о вас не станет, вам помочи от него
не будет. И послати вам преподобнаго отца владыку да посадники,
да добивати челом. И ему челобитье приимать, да и куны изьемлет.
Да по мало времени князь великий опять будеть, да город возметь,
да всю свою волю учинить, да бог даст ему». И збысться тако.
А Михайлове житье в животе своем. Жил собе в кельи один. Ни постели,
ни озголовья не имел, ни платна, ни одежди, а лежал собе на песку.
А келью топил калом коневьим. А житья его в монастыре 40 лет да
четыре лета. А по вся недили вкушаше единою от хлебе и от воде.
И разболеся Михайла месяца декабря в Савин день, ходя к церкве.
А стоал на правой стороне у церкве, на дворе, против Феодосиева
гроба. А почали говорити ему игумен и старцы: «Чему, Михаиле, не
стоишь в церкве, а стоишь на дворе?» И он им рече: «Ту аз хочю полежати!»
А дары взял на Феодосиев день на своих ногах. Да взял с собою кадилницу
да темъан, да шол в келию. И послал к нему игумен ести и пити от
трапезы. И они пришли, ажно кельа заперта. И они отперли, ажно темьан
ся курит, а его в животе ниту. И почали места искати, земля меръзла,
где его положити. И помянута черньци игумену: испытай того места,
где стоял Михаила. И оне того места досмотриша, аже земля тала.
И они погребошаего честно у живоначалныя Троици, месяца генваря
в 11 день на память преподобнаго отца нашего Феодосия Ерусалимского.
Некто христолюбець, Михаила Марков сын, имеа любовь Христову к рабу
Михаиле. И поехал за море в корабли с товаром с Колываня [29]. И бысть ему на мори буря велика. 6 дний
корабль носило, и бысть корабленик и Михаила в тугы и в печали великой.
И воспомянув Михаила Марков сын раба божиа Михаила: «Господине,
рабе божий, помози ми!» И усмотри купец Михаила, аже раб божий Михаила
за корму же держить. И бысть тишина велика. И махнет рукою, и поступи
корабль. И паде Михаила купець ниць и к тому не виде раба божиа
Михаила. И поехаша без пакости. И приехаша домов и обложиша гроб
камен. И до сего дни.
О ЖИТИИ СВЯТОГО МИХАИЛА, ХРИСТА РАДИ ЮРОДИВОГО
Перевод Л.А.Дмитриева
Приход Михаила, Христа ради юродивого, в Клопский монастырь святой
Троицы при игумене Феодосии, избранном позже на владычный стол.
А пришел в Иванову ночь. Поп Макарий, покадив в церкви на девятой
песне, пошел в келью. Пришел к келье — а келья открыта. Вошел он
в келью, а там старец сидит на стуле, горит перед ним свеча, а он
переписывает деяния святого апостола Павла — рассказ о плавании.
Поп, перепугавшись, попятился и вернулся в церковь. Пришел и рассказал
о незнакомце игумену Феодосию и инокам.
Игумен Феодосий, взяв крест и кадило, пошел к келье с братиею, а
сенцы в келью уже заперты. И он заглянул в окно кельи — старец сидит
и пишет. Тогда игумен сотворил молитву: «Господи Исусе Христе, сыне
божий, помилуй нас, грешных!» А незнакомец в ответ сотворил эту
же молитву. И игумен трижды творил эту молитву, и трижды пришелец
отвечал Феодосию той же молитвой.
Вот Феодосий молвит ему: «Кто ты — человек или бес? Как твое имя?»
А он ему в ответ те же слова: «Человек ты или бес? Как твое имя?»
И Феодосий во второй и третий раз повторил свой вопрос: «Человек
ты или бес? Как твое имя?» И во второй и третий раз Михаила отвечал
одно и то же: «Человек ты или бес?»
Тогда игумен Феодосий велел в келье и в сенцах крышу разобрать и
в келье дверь выломать. Вошел игумен в келью, начал келью фимиамом
кадить и старца стал кадить. А тот от фимиама прикрывается, а сам
осеняет себя крестным знамением.
И спросил его игумен Феодосий: «Как ты пришел к нам, откуда ты?
Что ты за человек? Как имя твое?» А старец отвечал его же словами:
«Как ты пришел к нам? Откуда ты? Как твое имя?» Так и не могли допытаться
о его имени.
И Феодосий молвил старцам: «Не бойтесь, старцы, бог нам послал этого
старца».
Потом позвонили к обедне, и поп Макарий пошел в церковь. Начали
служить обедню. И когда запели «Единородный», видят — старец тот
в церковь вошел и тоже начал петь «Единородный сын и блаженный»
и «Апостол» и всю обедню пел до конца. Когда поп кончил обедню,
то подошел с просвирой к Феодосию игумену. И Феодосии, взяв просвиру,
дал ее старцу, да молвил ему: «Иди, старец, к нам в трапезную хлеб
есть». И он пошел со всеми в трапезную. А когда поели, то Феодосий
сказал ему: «Оставайся у нас, старец, живи с нами». И сам Феодосий
ввел его в келью.
Прошло немного времени, и говорят Михаила игумену Феодосию: «Будут
к нам гости». Спрашивает его Феодосий: «Сын мой, что за гости будут?»
А он ничего не ответил. Пошли Феодосий игумен и старец из церкви
от обедни, отпев обедню, а на монастырском дворе стоят трое неизвестных.
Игумен Феодосий дал им по просвире: двое взяли, а один не взял.
И говорит старец Феодосию: «Зови их хлеб есть — ведь они издалека
пришли». И Феодосий сказал: «Пойдем, дети, в трапезную поедим хлеба».
А один из них ответил: «С нами, отче, есть еще люди, наши товарищи».
Тогда Феодосий игумен и Михайла говорят: «Пусть кто-нибудь из вас
пойдет да позовет остальных — поедим все вместе». Один из них пошел
и позвал остальных. А их идет тридцать человек, все в доспехах,
с оружием и сулицами.
Вошли в трапезную хлеб есть. Феодосий и Михайла говорят им: «Садитесь,
дети, хлеб есть». Все сели за столы и поели, а двое не стали есть.
Тогда сказал им Михайла: «Не сбудется ваш умысел, с которым вы сюда
пришли!» И сразу же худо стало тем двоим, которые не ели. Встали
все от трапезы, прославляя бога и святую Троицу, а один из гостей
дал сто бел на трапезу и молвил: «Позаботьтесь, отцы, о наших товарищах
— а мы от вас с миром пойдем!» И лежали двое больных пять дней.
И один из них, сильно занемогший, захотел постричься в чернецы.
Но Феодосий не смел постричь его. Тогда сказал Михайла Феодосию:
«Постриги, отче, братом нам будет». И постригли его и нарекли в
монашестве Ерофеем. А другого, когда поправился, отпустили, и Михаил
сказал ему: «Иди да передай своим друзьям, чтобы с этой поры они
больше не грабили и не разбойничали, оставили бы свои грехи». Вскоре
после этого, на Преображение господне, приехал причащаться и монастырь
кормить князь Константин с женою. За обедом Михаила заставили читать
книгу Иова праведного. И князь, услышав голос старца, посмотрел
ему в лицо и узнал его. Говорит он ему: «Да ведь это Михаил, Максимов
сын». А тот молвил князю в ответ: «Бог знает». Тогда Феодосий сказал:
«Почему, сынок, своего имени нам не назовешь?» А он в ответ: «Бог
знает». И с той доры назвал свое имя — Михайла. И начали называть
его Михаилом. Князь же сказал игумену и старцам: «Вы берегите его
— этот человек нам родня». С тех пор игумен начал заботиться о старце.
Случилось — в Веряже вся вода высохла. Была засуха три года подряд.
Раз пошел пономарь за водой для церкви, видит — Михаил пишет на
песке: «Чашу спасения приму, имя господа призову. Тут будет источник
неисчерпаемый». И пономарь, как обедню отпели, рассказал об этом
игумену Феодосию. Пошел игумен с Михаилом на берег, посмотрел он,
что написано на песке, и спросил у Михаила: «Что, Михайла, написано
на песке?» А Михайла отвечает: «На песке написано — чашу спасения
приму, имя господа призову. Тут будет источник неисчерпаемый». Сотворили
молитву игумен с Михаилом. Покопали немного — и ударила вода ключом.
Так до сих пор на этом месте бьет источник неиссякаемый.
В том же году голод был по всей Новгородской земле. Опечалился игумен
Феодосии и вся братия. А Михаиле говорит Феодосию: «Не скорби, отче,
бог напитал сорок тысяч человек в пустыне, не считая женщин и детей».
И умолил Михаила игумена Феодосия и старцев, чтобы повелели рожь
в котле варить да давать странникам. И начали старцы роптать на
Феодосия и на Михаила. Тогда Феодосии с Михаилом сказали: «Пойдем
в житницы и посмотрим». И нашли в житницах всего в изобилии — ничего
не убавилось. После этого повелели еще больше варить рожь и раздавать
народу безотказно. И прославили бога, и святую Троицу, и угодников
его.
Некоторое время спустя пришел в Клопский Троицкий монастырь, в Лазареву
субботу, опечаленный князь Константин Дмитриевич, прося благословения
у игумена Феодосия и у Михаила. Говорит он игумену Феодосию и старцу
Михаилу: «Печален я ныне — братья мои не отдают мне вотчины». А
Михаил ответил ему: «Князь, не горюй, будешь на своей вотчине —
в скором времени пришлют за тобой братья. Послужи, князь, святой
Троице, построй храм каменный, а святая Троица за это уготовит тебе
храм божий на небесах».
И спросил князь у игумена Феодосия: «Отче, есть ли такие мастера?
Хочу каменный храм поставить живоначальной Троице на свое поминовение
и своих родителей». Тогда послал Феодосий за мастерами и позвал
мастеров Ивана, Клима и Алексея. Спрашивает князь мастеров: «Построите
мне храм каменный живоначальной Троицы, такой же, как церковь Николы
на Лятке?» Мастера ему ответили: «Можем, господин князь, тебе послужить
с помощью божьей и живоначальной Троицы». И подрядил князь мастеров;
дал в задаток им тридцать рублей, а потом им получить сто рублей
и по однорядке, и хлеб им есть монастырский, без наймитов.
Заложили храм в 6931 (1423) году, 22 апреля, в день памяти преподобного
отца нашего Феодора Секиота. И уже возвели стены в рост человека.
А камень возили водой. Вдруг поднялся такой сильный ветер, что все
призадумались: и камень водой везти нельзя, и мастерам на церкви
не устоять. Нигде ничего не достанешь — такая непогода. И стояло
ненастье две недели. Тогда мастера решили уйти. Князь стал тужить,
что церковь не достроена, а ему уже в Москву ехать. И Михайла говорит
князю: «Князь, не тужи! Бог даст наутро тишину». Нутром стало тихо.
А Михайла говорит мастерам: «Помолитесь богу — бог возводит храм
незримой силой». И, как предсказал Михаил, дал бог благоприятный
ветер: за камнем поедут — по ветру, назад с камнем — ветер тоже
попутный.
Приехал князь Константин с угощением и питием на завершение храма
с княгиней и с боярами, рад был очень. А окончен был храм живоначальной
Троицы в 6932 (1424) году 24 сентября, в день памяти святой первомученицы
Феклы, благословением игумена Феодосия и молитвами и молением Христова
угодника Михаила.
Говорит князь Константин игумену Феодосию и старцу Михаилу: «Вашими,
отцы, молитвами пришла ко мне весть от старших братьев — дают мне
вотчину мою». Феодосий и Михайла в ответ ему: «Поезжай, чадо, с
миром — примут тебя с любовью. Не забудь, чадо, дома божьего и храма
живоначальной Троицы, и нас, своих нищих». И сказал князь: «До конца
жизни своей не забуду дом божий и храм живоначальной Троицы и вас,
своих смиренных богомольцев!» И поехал князь в Москву к братьям,
и приняли его с честью.
Предсказал Михаил Феодосию игумену: «Быть тебе на владычестве, и
введут тебя во владычен двор, избранным на владычество, и пробудешь
владыкой три года». А в то время болея владыка Иоанн три года, и
избрали на владычество честна мужа из Спасо-Хутынского монастыря
Семена. Ввели его во владычен двор, и три года владычествовал без
посвящения, а потом посвятил его митрополит, и владычествовал еще
три года. После него по жребию ввели во владычен двор Феодосия,
мужа честна, как предсказал Михаил. На владычестве пробыл он три
года, а потом свели его с владычного двора бояре и отослали в монастырь.
И прожил он еще в монастыре при Евфимии два года: Евфимия, так нарекли
на владычестве мужа честного Емельяна, ввели во владычен двор после
Феодосия.
Раз исчез из монастыря олень — и Михаила с ним. Три недели неведомо
где пропадали и Михаила и олень. А в это время, накануне Покрова,
преставился Феодосий. Послали за владыкой Евфимием, чтобы проводил
Феодосия, а тот не поехал. Три дня лежал игумен непогребенным. Тогда
собрались люди добрые из города, и понесли игумены и попы Феодосия
к могиле, хоронить, смотрят — идет Михайле, а за ним олень, ничем
не привязан: только у Михайла клочок мха в руке, и олень за мхом
тянется. И положили Феодосия в могилу, и погребли с честью.
Как-то хватились старцы Михаила на Святой неделе, а его в монастыре
нет. Он же в это время появился в городе, в притворе святой Софии.
Узнал его посадник Григорий Кириллович, как кончилась заутреня,
и говорит Михаилу: «Вкуси хлеба с нами вместе». А он в ответ: «Бог
знает». Посадник приставил к нему человека, и тот не успел спохватиться,
а Михаила как не бывало. В Клопском же монастыре пошел поп в церковь
служить обедню, смотрит — в притворе стоит Михайла. Пошли иноки
из церкви в трапезную хлеб есть. Немного поели, а посадник в Клопский
монастырь человека прислал посмотреть — в монастыре ли Михайла,
а он уже в монастыре.
И рассердился на монастырь посадник Григорий Кириллович. Приехал
он в монастырь в Великий день на обедню в церковь святой Троицы.
Игумен, отпев обедню, вышел из церкви, а посадник с ним. Остановил
посадник игумена и старцев на дворе, говорит: «Вы не пускайте коней
и коров на жары — это моя земля. И в реке Веряже, и по болоту, и
около двора моего рыбу не ловите. А если начнете ловить, то я повелю
рыбакам вашим руки и ноги перебить». Михаил же посаднику в ответ:
«Сам останешься без рук и без ног и едва не потонешь!»
Послали игумен и Михаила рыбаков ловить рыбу нареку и на болота.
И посадник пошел на реку, а рыбаки как раз тянут сети. Побежал он
к ним, к реке, да в реку сам за ними погнался, ударил кого-то рукой,
хотел второй раз ударить, но промахнулся, упал в воду и едва не
утонул. Подоспевшие люди подняли его, повели, а у него, по пророчеству
Михаила, и руки и ноги отнялись.
Рано утром привезли его в монастырь. Но Михаил не велел его в монастырь
впускать, и не брать от него ни кануна, ни свечи, ни просвиры. И
сказал Михаил: «Не корми, не пои ты нас, только не обижай». Игумен
же и братия в сомнении были, не приняв от посадника ни кануна, ни
просвир. А привезшие посадника поехали прочь, угрожая: «Мы пожалуемся
владыке и Великому Новгороду, что вы не захотели за посадника молебен
петь и ни просвир, ни кануна не принимаете». И пошли Яков Андреанов,
Феофилат Захарьин, Иоан Васильев жаловаться владыке и Новгороду.
Владыка послал своих протопопа и протодьякона к Михаилу и к игумену,
повелевая: «Пойте молебен и обедню за посадника!» А Михаил сказал
протопопу и протодьякону: «Молим бога о всех людях, не только о
Григории. Пусть он поездит по монастырям и попросит прощения у бога!»
Поехал посадник по монастырям и по всем городским церквам и стал
давать милостыню. Ездил он так но монастырям год и полтора месяца,
но ни в одном монастыре не обрел себе исцеления. И, вернувшись,
послал сказать владыке: «Не обрел я себе помощи в монастырях». А
владыка: «Чадо, теперь поезжай ты в монастырь святой Троицы да попроси
милости у святой Троицы и у старца Михаила». И своих попов послал
владыка с посадником. Когда приехали они, то Михаил повелел молебен
петь и обедню. Внесли посадника в церковь на ковре, а он даже перекреститься
не может. Стали молебен петь святой Троице. Когда дошли до кондака,
то начал рукой шевелить, а целый год и полтора месяца ни рукой,
ни ногой не двигал. Когда пошли с Евангелием на выход, то перекрестился
и сел. А когда дошли до переноса, то, встав на ноги, стоял до конца
службы. Отпев обедню, пошли в трапезную, где посадник обед поставил.
И посадник сказал: «Святая братия, хлеб да соль вам, отцы!» Михайла
же ответил на это: «Уготовил господь любящим его и заповеди его
хранящим». И еще сказал Михаил: «Кто зачинает рать — бог того погубит!»
С тех пор стал посадник добр и к Михаилу и к монастырю.
Поспорили из-за земли Олферий Иванович с Иваном Семеновичем Лошинским.
И предсказал Михайла Олферию Ивановичу: «Будешь ты без рук и без
ног и онемеешь!» Вот пришел Олферий Иванович к церкви святой Богородицы
в Курецке да говорит: «Брат Иван, здесь моя земля!» Ударили по руками
Олферий Иванович рукавицей оземь. Наклонился за рукавицей, а у него
рука и нога и язык отнялись, и не говорит.
А вот другое предсказание — Никифору попу. Украл поп панагию, и
Михаил говорит ему: «Ума лишишься!» И после этого у попа ни ума,
ни памяти. Велел Михаил в печи золу раскопать, а там панагия.
И еще. Пришла беда монастырю от владыки Евфимия Первого — захотел
деньги с монастыря получить. И взял из монастыря коня вороного.
А Михаиле владыке сказал: «Мало тебе жить — все останется!» И с
тех пор разболелся владыка и преставился.
В те годы ввели во владычен двор владыку Евфимия Второго. Владычествовал
он три года избранным, но не посвященным. Раз пришел владыка в Клопский
монастырь братию кормить. Вот, сидя за столом, владыка и говорит:
«Михайлушка, моли бога за меня, чтобы было от великого князя согласие
на посвящение». А в руках у владыки платок. Михайла хвать из рук
владыки платок и на голову ему: «Поедешь в Смоленск, и там посвятят
тебя во владыки». И ездил владыка в Смоленск и получил там посвящение.
Приехал он снова к Михаилу: «Бог меня посвятил и митрополит». А
Михаил владыке молвит: «Еще позовут тебя в Москву, и тебе придется
ехать и бить челом великому князю и митрополиту».
Приехал в ту пору в Новгород князь Дмитрий Юрьевич и пришел в Клопский
монастырь у Михаила благословиться. Говорит он: «Михайлушка, скитаюсь
вдали от своей вотчины — согнали меня с великого княжения!» Михаила
ему в ответ: «Всякая власть дается от бога». Попросил князь: «Михайлушка,
моли бога, чтобы мне добиться своей вотчины — великого княжения».
И Михаил ответил ему: «Князь, добьешься трехлокотного гроба!» Но
князь, не вняв этому, поехал добиваться великого княжения. Тогда
Михаила сказал: «Всуе стараешься, князь, — не получишь, чего бог
не даст». И не было божьей помощи князю. Спросили в то время у Михаила:
«Пособил бог князю Дмитрию?» И Михаил сказал: «Впустую проплутали
наши!» Записали день тот. И так оно и оказалась. Опять прибежал
князь в Великий Новгород. На Троицкой неделе в пятницу приехал он
в Клопский монастырь братию кормить и у Михаила благословиться.
Накормил и напоил старцев, а Михаилу пожаловал шубу со своего плеча.
Когда стали князя провожать из монастыря, то Михаил погладил князя
по голове, приговаривая: «Княже, земля по тебе стонет!» Да трижды
так молвил. А князь говорит: «Михайлушка, хочу ехать во Ржев, на
свою вотчину». И сказал Михаил: «Княже, не исполнишь желания своего».
И накануне Ильина дня князь преставился.
Приехал в монастырь посадник Иван Васильевич Немир, а на монастырском
дворе Михаил ему встретился. Спрашивает Михаил посадника: «Чего
ездишь?» Посадник ему отвечает: «Был у пратещи своей, у Ефросиньи,
да приехал к тебе благословиться». И Михайла сказал ему: «Что у
тебя, чадо, за дума, что с бабами советуешься?» Посадник же в ответ:
«Летом придет на нас князь великий, хочет подчинить себе землю нашу,
но у нас есть князь Михаил Литовский». И ответил ему Михайла: «То
у вас не князь — грязь! Пошлите лучше послов к великому князю и
бейте ему челом. А не умолите князя, придет он с силами к Новгороду,
и не будет вам помощи от бога, станет князь великий в Бурегах и
пустит силу свою по Шелоне и многих новгородцев покорит: одних в
Москву уведет, других казнит, а с иных откуп возьмет. А Михаил князь
вас бросит, и помощи вам от него не будет. А потом пошлете вы преподобного
отца владыку да посадников бить челом великому князю. И он челобитье
ваше примет, и откуп с вас возьмет. И вскоре князь великий опять
придет, и город возьмет, и все учинит по своей воле, и бог поможет
ему». Так все и сбылось.
Вот каково было житье Михаила при жизни земной. Жил в келье один.
Ни постели, ни изголовья, ни подстилки, ни одеяла не имел, а спал
на песке. Келью топил конским навозом. Прожил в монастыре сорок
четыре года, а питался каждый день только хлебом и водой.
В декабре месяце на Саввин день разболелся Михаил, но в церковь
продолжал ходить. А стоял справа у церкви, на дворе, против могилы
Феодосия. Стали говорить ему игумен и старцы: «Почему, Михаила,
стоишь не в церкви, а на дворе?» И он им ответил: «Хочу я тут лечь!»
На Феодосиев день Михаил сам принял святые дары и, взяв с собою
кадильницу и фимиам, пошел в келью. Послал игумен ему от трапезы
еды и питья. И когда пришли к нему, то келья была закрыта. Открыли
келью — и фимиам еще курился, а он был уже мертв. Стали искать место,
где похоронить его, — земля сильно промерзла. Тогда напомнили чернецы
игумену — «посмотри то место, где стоял Михаил». Попробовали, а
земля в этом месте талая. И погребли Михаила честно у церкви живоначальной
Троицы в 11 день января месяца, в день памяти преподобного отца
нашего Феодосия Иерусалимского.
Некий христолюбец, Михаил Марков сын, имел любовь во Христе к рабу
божьему Михаилу. Поехал он из Колывани за море в корабле с товаром.
И случилась на море сильная буря. Шесть дней носило корабль, и затужили
и кормчий и Михаил. Тогда помянул Михаил Марков сын раба божьего
Михаила: «Господине, раб божий, помоги мне!» И увидел купец Михаил,
что раб божий Михайла держит корабль за корму. И наступила тишина.
Махнул святой рукою, и корабль поплыл. Михаил купец упал ниц, и
не стало видно раба божьего Михаила. И поплыли дальше беспрепятственно.
И, приехав домой, поставил купец каменную гробницу Михаилу, и стоит
она до сих пор.