|
К оглавлению книги в целом
Великий английский гуманист, философ и государственный деятель Томас Мор был
также превосходным поэтом, автором 280 латинских эпиграмм и небольших поэм. Любовь
к античности, одушевлявшая его оксфордских учителей Уильяма Гроцина (1446?-1519)
и Томаса Линакра (1460?-1524), была и для Мора своего рода "приглашением
к Музе". Но не только Оксфорд или Кембридж, - любой университетский город
того времени, каждый кружок ученых-гуманистов были местом, где знали и любили
древнюю, главным образом латинскую, поэзию, и не только любили, но слагали стихи,
подражая древним поэтам. Эта среда отличалась чрезвычайно высокой поэтической
культурой, нередким среди неолатинских поэтов был и дар импровизации. Почти все
издания имели стихотворные посвящения или обращения к читателям. Устраивались
состязания поэтов при дворах королей и вельмож - как духовных, так и светских.
Известно, что еще Франсуа Вийон, крупнейший поэт Франции XV в., участвовал в подобном
состязании при дворе герцога Карла Орлеанского в замке Блуа. Уже во времена Мора
состязание такого рода в Лондоне устроил Джон Колет (1466-1519), и в нем с успехом
выступил Уильям Лили (1468-1522), соперник и соратник Мора по переводу "Прогимнасмата"
и по изучению греческого языка.
Мор не только превосходно владел латинским языком, без которого в ту пору
было вообще невозможно образование, но еще и совершенствовался в древнегреческом.
В 1505 г. он вместе с Эразмом Роттердамским выполнил свой первый перевод из Лукиана,
изданный в следующем году в Париже у И. Б. Асцензия. Еще раньше, в 1501 г., Мор
пишет Холту о том, что он усердно занимается греческим с Гроцином. Через три года
после этого он сообщает Колету о своей учебе у Линакра, другого крупнейшего знатока
греческой литературы. Желанием усовершенствоваться в греческом была и упомянутая
выше работа Мора и Лили над "Прогимнасмата" (букв, "школьные упражнения"),
давшая 18 переведенных стихами греческих эпиграмм (две из них Мор перевел дважды
разными стихотворными размерами - прог. 12 и 16). Эта переводческая деятельность,
вероятнее всего, относилась к 1503-1504 гг. Ее источником явилась Греческая (Планудова)
антология {Ее составитель - византийский ученый монах Максим Плануд (1260-1310).
Впервые она издана Иоанном Ласкарисом в Венеции в 1494, а затем в 1503 г.}, изданная
незадолго перед тем.
Точная датировка подавляющего числа эпиграмм Мора затруднительна. Хотя Эразм
в письме к Ульриху фон Гуттену {"Opus epistolarum Des. Erasmi Roterodami
per R. S. Allen and H. M. Allen", v. IV. Oxford, 1922, p. 12-23.} говорит,
что большинство их было написано Мором в молодости, Бреднер и Линч {"The
latin Epigrams of Thomas More. Edited with Translations and Notes by L. Bradner
and Ch. A. Lynch". The University of Chicago Press, 1953, p. XI-XII (далее
будет указано: Бреднер и Линч).} справедливо видят в этом замечании великого друга
Мора слишком общее указание, не дающее оснований для более точной хронологии моровских
эпиграмм. Время создания большинства из них, не считая тех, которые содержат определенные
намеки на год своего рождения, они связывают прежде всего с греческими штудиями
Мора (в 1503-1504 гг.). Но даже для некоторых из "Прогимнасмата" (напр.
12) они обоснованно находят более позднюю дату, относя ее ко времени не ранее
1508 г. {См.: С. R. Thompson. Translations by Lucian by Erasmus and St. Thomas
More. [Ithaca, 1940], p. 8-10.} И, напротив, эпиграммы 1-3 Приложения II они датируют
временем до 1500 г.
Скорее всего, что большинство эпиграмм, переведенных из антологии, примыкает
по времени к "Прогимнасмата", а подавляющее большинство оригинальных
стихотворений относится к периоду от 1509 до 1516 г.
Сам Т. Мор впервые говорит о своих эпиграммах в письме к Эразму от Ъ сентября
1516 г., посылая ему рукопись своей "Утопии". В это время эпиграммы,
по-видимому, уже находились у Эразма. Самой ранней оригинальной эпиграммой Мора
можно считать эпитафию Генриху Абингдону, умершему в 1497 г., написанную вскоре
после этого события.
Поэтическое наследие Мора состоит из переводных и оригинальных стихотворений.
В последних индивидуальность Мора-поэта проявляется наиболее ярко, но и в своих
переводах Мор выступает достойным соперником греческих поэтов-эпиграмматистов.
На рубеже XV и XVI вв. латинская эпиграмма была необычайно распространенным
родом поэзии. Особенно прославились на этом поприще итальянские гуманисты Джованни
Джовиано Понтано (1426-1503), Михаил Марулл Тарханиота (1433-1500) и Анджело Полициано
(1454-1494). Эти неолатинские поэты писали преимущественно "любовные эпиграммы",
а Полициано был, кроме того, мастером утонченных панегирических стихотворений.
Однако Мор как поэт-эпиграмматист былАовершенно самостоятелен и неповторим. Уже
Беат Ренан (1485-1547), представляя в посвящении Вилибальду Пиркгеймеру (1470-1530)
в первом издании эпиграмм Мора его поэзию, отдает несомненное предпочтение Мору
перед Понтано и Маруллом: Марулл славословит свою возлюбленную Неэруи пишет, "являя
некоего Гераклита" (т.е. туманно. - Ю. Ш.), а Понтано бесстрастно представляет
нам наиболее легкомысленных эпиграмматистов древности. Что касается Полициано,
то этот неутомимый разыскатель древних рукописей, живя при дворе Лоренцо Медичи,
в эпиграмме был прежде всего блестящим панегиристом
Латинские эпиграммы Мора необычайно разнообразны по содержанию. Тот же Ренан
находит в них все те достоинства, которыми должна отличаться настоящая эпиграмма,
- "остроумием, соединенным с краткостью, должна быть изящной и без промедления
завершаться...". По его словам, это особенно свойственно оригинальным стихотворениям
Мора, хотя и переводные "заслуживают не менее высокой хвалы", ибо "труд
переводящего часто поистине велик". Ренан называет "поистине удивительным"
Мора - как поэта, так и переводчика. "Можно подумать, - пишет он, - что Музы
вдохнули в него все, что касается шуток, изящества, тонкого вкуса".
Таким образом, уже в момент выхода в свет эпиграмм Мора было обращено внимание
на существенное отличие их от поэзии неолатинских поэтов - его предшественников.
Бреднер и Линч {Бреднер и Линч. Указ. соч., стр. XXVI.} по праву назвали это отличие
"наиболее поразительной в них вещью". Если любовные эпиграммы Понтано
и Марулла характеризуются краткостью, а стихи Полициано утонченной лестью, то
у Мора мы находим "едкие нападки на людей и нравы, на профессию и классы..."
Они справедливо отмечают двойную оригинальность Мора как эпиграмматиста: "Во-первых,
он имел заостренное чувство стиля, понимания, чем должна быть эпиграмма... Во-вторых,
он изгонял из своих сочинений распущенные овидианизмы итальянских поэтов и нудную
религиозность северных гуманистов" {Там же, стр. XXVII.}.
Основным достоинством эпиграммы в древности считалась ее краткость. В I в.
н. э. греческий поэт Парменион в своей эпиграмме "Об эпиграмме" (АР,
IX, 342) так сформулировал это требование:
Думаю, сердятся Музы, коль много стихов в эпиграмме:
Разное дело совсем - стадий {*} и длительный бег.
Множество в длительном беге кругов совершают, а стадий
Надо, все силы собрав, духом единым пройти.
(Перевод Ю. Ф. Шульца)
{* Стадий - бег на короткую дистанцию, около 185 м.}
И хотя римский поэт-эпиграмматист Марциал протестовал (Эпиграммы, II, 77)
против требования формальной краткости вне зависимости от содержания эпиграммы:
Вовсе не длинны стихи, от каких ничего не отнимешь,
А у тебя-то, дружок, даже двустишья длинны.
(Перевод Ф. Петровского).
все же в подавляющем большинстве эпиграммы Греческой антологии не были обширными
стихотворениями; обычный размер эпиграммы - 2-4 стихотворных строки, реже 6-8
и более строк. Таковы в своей массе и эпиграммы Мора. Лишь отдельные из них содержат
по 40-50 стихов (эпигр. 247-249). Только два стихотворения (эпигр. I на коронацию
Генриха VIII и эпигр. 125 Кандиду о выборе жены) представляют собой скорее небольшие
поэмы (соответственно в 190 и 231 стих. строк).
Совсем не праздный вопрос: произведения каких греческих поэтов-эпиграмматистов
переводил Мор? Включая "Прогимнасмата", более 100 эпиграмм заимствованы
из антологии Плануда. Кстати сказать, Мор впервые в Европе перевел их на латинский
язык - международный язык ученых его времени {См. J. Hutton. Greek Anthology in
Italy. [Ithaca, 1935], p. 151.}. Лишь в XVII столетии голландский гуманист Гуго
Греции (1583-1645) перевел эту антологию на латинский язык. Наибольший интерес
Мор проявил к первым двум книгам антологии - эпиграммы "описательные и побудительные"
(demonstrativa et exhortatoria) и "насмешливые и застольные" (irrisoria
et convivalia), т. е. сатирические эпиграммы. И те, и другие фигурируют у Мора
более 40 раз. "Надгробные" (sepulcralia) - 10 раз, а "описательные"
(descriptiva) - всего 3 раза. Эпиграммы остальных трех книг этой антологии встречаются
лишь по одному разу. Вполне вероятно, что Мор использовал не только издание, но
и рукописный текст данной антологии эпиграмм. Остальные греческие источники -
это "Этика" Аристотеля, возможно, Диоген Лаэртский и другие - уже прозаические
произведения писателей древности. Стихотворный источник лежит лишь в основе "Прогимнасмата"
18 (На статую Неоптолема) {Бреднер и Линч. Указ. соч., стр. XX.}. Несомненно также
знакомство с Марциалом. Однако можно отметить лишь незначительную общность отдельных
ситуаций, например в эпиграмме 183 {См. также эпиграммы 194 и 198 (ср. Марциал.
Эпиграммы, VI, 78).}.
Эпиграммы 63 и 64 являются переводами английских песен-кантиков. Последняя
находится в рукописном "Тюдоровском сборнике песен", оригинал первой
не обнаружен до сих пор.
Обратимся к поэтам-эпиграмматистам антологии, более всего любимым Томасом
Мором. Прежде всего его привлекал к себе талант "Вольтера античности"
(по выражению Ф. Энгельса) - Лукиана, крупнейшего писателя-сатирика и эпиграмматиста
II в. н. э., оставившего более 50, преимущественно сатирических, эпиграмм. Затем
Лукиллий (I в. н. э.), современник Марциала (ок. 40-104 гг. н. э.), известный
только как эпиграмматист-сатирик, автор около 130 эпиграмм. Наконец Паллад (ок.
360 - между 430 и 440 гг. н. э.), последний "языческий" поэт-эпиграмматист.
В истории эпиграммы он знаменует собой поздний расцвет этого жанра, ее последний
взлет в трагическое для эллинской культуры время. Сторонник гибнущего эллинства
и противник торжествующего христианства, Паллад видит обреченность своих идеалов:
Судьба, приносившая счастье, сама стала несчастной; "прежде имевшая храм",
она "оказалась под старость в харчевне" (Паллад, АР, IX, 183) {Русский
перевод см.: "Византийский временник", т. XXIV. М., "Наука",
1964, стр. 265.}. Паллад - блестящий мастер эпиграммы. Современники дали ему прозвище
"Метеор" ("Высокий", "Возвышенный"), почтив таким
образом своего талантливого поэта.
Таковы эпиграмматисты античности, которых более других ценил Мор. Он перевел
также по нескольку эпиграмм Агафия Схоластика из Мирины (ок. 536-582 гг. н. э.),
Никарха (I в. н. э.), отдельные эпиграммы Симонида, Платона, Аниты, Леонида Александрийского,
Анакреонта, Менандра, Мимнерма, Юлиана Египетского и других, известных лишь по
именам или вовсе неизвестных эпиграмматистов {Об их жизни и творчестве см.: "Греческая
эпиграмма". М., Гослитиздат, 1960.}.
Однако большая часть поэтического наследия Мора - это оригинальные стихотворения,
в которых его облик поэта и человека раскрывается наиболее полно.
В новейшем издании эпиграмм Мора, подготовленном Бреднером и Линчем (см. 3
сноску), все они разделены на четыре отдела: 1) Прогимнасмата (18 стихотворений),
2) Собственно эпиграммы (253), 3) Приложение I (2 эпиграммы) и 4) Приложение II
(7 эпиграмм).
Содержание 100 с лишним переводных эпиграмм определяется греческими оригиналами
и чрезвычайно разнообразно. Не менее разнообразны по тематике и более чем 160
оригинальных эпиграмм Мора. Для Англии начала XVI столетия они поистине злободневны.
В них Мор-поэт поражает нас обилием сюжетов. Наряду с традиционными мотивами древней
эпиграммы: мыслями о краткости жизни, сатирой на плохих врачей и на женщин, изображением
невежественных и беспомощных прорицателей, сравнением жизни богачей и бедняков
(отнюдь не в пользу первых), совершенно особое место в поэзии Мора занимают 23
эпиграммы, посвященные правителям и наилучшему образу правления, т. е. жизненно
важному для Мора и его друзей-гуманистов вопросу, который они связывали со своим
идеалом совершенного государя. Известно, какие надежды в этом отношении возлагали
Мор, Эразм и их друзья на молодого Генриха VIII. В эпиграмме 1, посвященной такому
торжественному событию, как коронование молодого Генриха VIII, Мор не ограничился
только панегирическими похвалами дню, знаменовавшему, по его мнению, "конец
рабства" и "начало свободы", но недвусмысленно заклеймил налоговый
произвол, террор и беззакония правления Генриха VII, отца нового короля.
Вопрос об идеальном правителе отражен и в трактатах Эразма "Христианский
государь" и "Жалоба мира", а также в "Похвале глупости".
Мор, помимо эпиграмм, затрагивает этот вопрос в "Утопии". Однако в эпиграммах,
как бы дополняющих это сочинение Мора, он выражен подчас (эпигр. 182) с большей
определенностью, свидетельствуя о большем радикализме Мора-эпиграмматиста по сравнению
с Мором-автором "Утопии". И Мор, и Эразм полагали, что идеальный государь
должен блюсти законы, защищать мир и быть достойным главою своих подданных, ибо,
по мысли Мора (эпигр. 103), "народ своей волей дает и отнимает власть".
Традиционные мотивы античного свободолюбия, тираноборчества звучат во многих
эпиграммах Мора. Отвергая божественное происхождение королевской власти, он ставит
на место короля "Dei gratia" {"Божьей милостью" - непременный
титул королей.} правителя, избранного волею народа. И это нельзя считать лишь
данью литературной традиции; свои идеалы Мор стремился осуществить в своей парламентской
деятельности еще при жизни Генриха VII, не боясь гнева этого сурового деспота.
Мор, как и Эразм, был чужд ортодоксальному христианскому благочестию. Мы не
найдем его в поэзии Мора; он не щадит алчности и невежества епископов (эпиграммы
53, 160, 186), высмеивает монахов (эпиграммы 157, 187, 244). Всего 6 эпиграмм
носят торжественно-панегирический характер, но их адресаты (Буслейден, Эразм,
Холт и другие) достойны такой хвалы. Перед нами в эпиграммах Мора проходит целая
галерея современников поэта: болтливый галломан Лал, легкомысленный Сабин, автор
памфлета "Антимор" Бриксий (эпиграммы, адресованные ему, составляют
как бы небольшой цикл), друзья и единомышленники - Эразм, Буслейден, Петр Эгидий,
Уильям Уорхем, родные и близкие поэта. В эпиграммах, обращенных к друзьям и близким,
чувствуется огромное обаяние Мора, верного друга, прекрасного семьянина, любящего
и умного отца, давшего своим детям превосходное образование, не исключая и дочерей,
что по тем временам было далеко не обычным явлением.
Большинство эпиграмм Мора написано дактилическим дистихом, первая строка которого
представляет собой гекзаметр, а вторая - пентаметр. Таких эпиграмм более 240.
Кстати сказать, это был также основной размер и античной эпиграммы. Восемь эпиграмм
(8, 33, 118, 119, 128, 142, 207, 219) написаны гекзаметром. Четыре эпиграммы (95,
129, 235, 250) - гекзаметром в сочетании с ямбическим диметром. Собственно ямбическим
диметром написаны две эпиграммы (91, 189). Эпиграмма 125 Кандиду (о выборе жены),
представляющая собой небольшую поэму, написана ямбическим усеченным диметром.
Ямбический триметр применен во втором варианте "Прогимнасмата" 12, а
также в эпиграммах 44, 45, 67, 73, 77, 127, 229, 231, а в эпиграмме 48 - так называемый
холиямб (по-гречески "скадзон"), ямбический стих со спондеем или хореем
в последней стопе.
Ямбическая строфа, т. е. сочетание ямбических триметра и диметра, встречается
в шести эпиграммах (4, 93, 103, 126, 177 и в Приложении И" эпигр. 6). Одиннадцатисложники
(так называемый Фалеков стих) использованы (частично) в эпиграмме 5 Приложения
II. Второй усеченный гликоней, называемый хориямбом, т. е. состоящий из хорея
и ямба, - в эпиграмме 71.
В подавляющем большинстве переводы Мора отличаются большой близостью к оригиналу.
Как правило, он соблюдает и стихотворный размер переводимой им греческой эпиграммы.
Однако есть исключения. Так, в эпиграмме 71 Мором применен хориямб вместо ямбического
диметра оригинала Анакреонта. В эпиграмме 73 - ямбический триметр вместо элегического
дистиха греческого оригинала. В эпиграмме 127 также применен ямбический триметр
вместо усеченного ямбического триметра.
Все случаи немногочисленных переводческих ошибок Мора и переводов, базировавшихся
на заведомо небезупречном тексте антологии Плануда, подробно рассмотрены Бреднером
и Линчем в их Введении {Бреднер и Линч. Указ, соч., разд. 4, стр. XXI-XXV.} и
частично отмечены в комментариях к настоящему русскому переводу.
Большой интерес представляет, кроме того, история публикации самого текста
эпиграмм Мора. Первое их издание вышло в свет в марте 1518 г. в Базеле у Иоганна
Фробена (1460-1527), крупного типографа, друга Эразма Роттердамского и издателя
многих его трудов. Они были напечатаны вместе со вторым изданием "Утопии"
и эпиграммами Эразма Роттердамского. Титульный лист-бордюр для этого издания исполнил
гравюрой на дереве знаменитый художник и гравер начала XVI в. Ганс Гольбейн Младший
(1494-1543).
Необычайная популярность книги вызвала необходимость повторного издания, которое
и было осуществлено в декабре того же года (Базель, Иоганн Фробен). Для этого
издания, печатанного, как и первое, вместе с "Утопией", титульный лист
гравировал (на дереве) Урс Граф (ок. 1487-1529 гг. или 1530 г.), резчик печатей
и один из крупных художников-граверов начала XVI столетия, который, как и Гольбейн,
много работал над оформлением книги. В отношении текста это второе издание полностью
повторяло предыдущее.
Третьим изданием эпиграммы Мора вышли в 1520 г. (Базель, Иоганн Фробен). Как
и первое издание, оно имеет гравированный титул работы Ганса Гольбейна. Мор внес
в него значительные исправления и некоторые изменения в состав, исключив ряд эпиграмм
(Приложение I, эпигр. 1 и 2) и усилив критическую остроту эпиграмм, адресованных
Бриксию, ибо в 1519 г. тот уже выпустил в свет свой памфлет "Антимор".
Частично были также исправлены заголовки эпиграмм и внесен ряд частных синтаксических
и пунктуационных исправлений. Издание 1520 г. - последнее прижизненное издание
эпиграмм Мора. На его тексте (с необходимыми поправками по двум изданиям 1518
г.) базируется и новейшее издание эпиграмм Мора, осуществленное Бреднером и Линчем
в 1953 г.
После трагической гибели Мора на эшафоте в 1535 г. вышло в свет два отдельных
издания эпиграмм: 1) Лондонское 1638 г. ("Epigrammata Thomae Mori Angli".
Londini, H. Mosley, 1638), которое в отношении текста почти полностью повторяет
последнее прижизненное издание 1520 г., и 2) издание Артура Кейли (A. Kayley),
также вышедшее в Лондоне в 1808 г., текст которого взят из Базельского издания
"Люкубрационес" 1563 г. {Thomae Mori, Angliae ornament! eximii, Lucubrationes.
Basileae apud Episcopium, 1563, Lucubrationes - букв. "ночные бдения",
"занятия при свете ночника".}
Эпиграммы Мора входили также в состав двух изданий его "Сочинений"
- Базельского, напечатанного Николаем Епископием (Бишофом), родственником Иеронима
Фробена (1501-1563), сына Иоганна Фробена, и Лувенского "Полного собрания
сочинений" (1565-1566 гг.) {Thomae Mori Angli, viri eruditionis pariter ac
virtutis nomine clarissimi, Angliaeque olim cancellarii, omnia opera, Lovanii,
apud loannem Bogardum, Anno 1566. Экземпляр этого редчайшего издания находится
в Государственной публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. См. статью:
Igor Ossinovsky Rare Editions of Thomas More's Works in Libraries of USSR. Moreana,
25, 1970, p. 67-74.}.
Что касается традиции печатного текста этих изданий, то все они, кроме Лувенского
издания, базируются на издании 1520 г., которое считается наиболее ценным. Однако
"издатели (Лувенского издания. - Ю. Ш.) ничего не знали о существовании прежних"
{Бреднер и Линч. Указ. соч., стр. XVIII.}. Кроме того, из этого издания исключены
эпиграммы (98, 149, 219, 229) эротического характера, а по идейно-религиозным
соображениям и эпиграммы, содержащие восхваление работы Эразма над изданием Нового
Завета, вышедшего в свет в Базеле в 1516 г. Эпиграммы находятся и в "Полном
собрании сочинений" Мора, изданном в 1689 г. {Thomae Mori. Opera omnia, sumptibus
Christiani Genschii Frankfurt und Leipzig, 1689.}, текст которого базируется на
Базельском издании 1563 г. Все перечисленные выше издания не имели критического
аппарата.
Упомянутое издание Бреднера и Линча явилось первым критическим изданием эпиграмм
Мора. Оно снабжено обстоятельным Введением (стр. X-XXXIII), в котором освещены
все основные проблемы творчества Мора-поэта: составление и печатание эпиграмм,
история текста, источники, характеристика Мора как переводчика, стихотворные размеры
эпиграмм, их сюжетное содержание, источники латинского текста. Особо рассмотрен
вопрос о полемике с Бриксием. К оригинальному латинскому тексту приложен английский
прозаический перевод эпиграмм с краткими к ним примечаниями. В двух Приложениях
(I и II) помещены стихотворения, либо не вошедшие в издание 1520 г. (Приложение
I), либо вообще отсутствующие в "Эпиграммах" Мора и взятые из различных
изданий, - начиная с "Млека детей" Холта, изданного около 1510 г., и
кончая эпиграммой 7, впервые опубликованной лишь в 1932 г. Издание снабжено двумя
указателями - начальных слов каждой эпиграммы и именным.
Настоящее русское издание поэзии Мора является первым. Оно содержит стихотворный
перевод размером оригиналов всего поэтического наследия Мора. Перевод сопровождается
комментариями, при составлении которых частично использованы примечания оригинального
издания 1953 г
* * *
Поэзия Томаса Мора - замечательное явление в гуманистической латинской поэзии
начала XVI в. Злободневные, стилистически отточенные строки моровских эпиграмм
получили заслуженное признание сразу по их выходе в свет. Идейно близкие знаменитой
"Утопии", многие из них идейно близки и написанным блестящей латинской
прозой "Разговорам запросто" Эразма Роттердамского. Они утверждают высокие
гуманистические идеалы в обществе в канун реформации.
Современный английский драматург Роберт Болт назвал свою пьесу о Море "Человек
на все времена", подчеркнув тем самым общечеловеческую ценность нравственного
облика Мора - поэта, философа, государственного деятеля, человека "без страха
и упрека". И сегодня, хотя более 450 лет отделяют нас от времени, когда жил
Томас Мор, его поэзия - не просто литературный памятник своей эпохи, она жива
и в наши дни.
|
