Книгохранильница Якова Кротова
 

Богомольная грамота патриарха Гермогена о победе царских войск над болотниковцами на Восме. 9—10 июня 1607

См. библиографию.

 

Оп.: Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедицией Академии наук. — СПб., 1836. Т. 2. № 74.

 

Грех ради наших и всего православнаго християньства от востающих на церкви Божий и на християнскую нашу истинную веру врагов и крестопреступников межусобная брань не престанет. И бояр, и дворян, и детей боярских, и всяких служивых людей беспрестанно побивают, и отцов, и матерей, и жен, и детей их всяким злым поруганием бесчестят[1]. И православных хрестьян кровь, иже поборают за благочестивую християньскую веру и за святыя Божия церкви, аки вода проливается[2]. И смертное посечение православным християном многое содевается, и вотчины их и поместья разоряются, и земля от воров пуста чинится.

И благочестия рачитель, великий государь наш царь и великий князь Василей Иванович всеа Русии, видев святыя церкви разоряеми и православную кровь напрасно проливаему, прося у... [всех небесных сил] милости, пошел сам против тех злодеев и немилостивых губителей, подобяся древним благочестивым християнским государем, иже за благочестивую християнскую веру крепце и мужественне поборая.

И июня в 9 день государь царь и великий князь Василей Иванович всеа Русии ко мне, богомольцу своему, прислал свою царьскую грамоту с стольником своим с Иваном Васильевичем Измайловым.

А в государеве грамоте написано, что писали к нему, государю, с Коширы его государев боярин и воеводы князь Ондрей Васильевич Голицын с товарыщи, что идут с Тулы собрався многие воры с нарядом[3]. А хотят итти к Серпухову и к Москве. И как де, сыну[4], послышали его государев поход, что пришел он, государь, в Серпухов — и они де и поворотилися к Кошире на осад.

И он, государь царь и великий князь Василей Иванович всеа Русии, послал тотчас к боярину своему и воеводам ко князю Ондрею Васильевичу Голицыну с товарыщи из Серпухова голов с сотнями, а велел им, прося у Бога милости, над теми воры промышляти, сколько им Бог помощи подаст.

И июня в 5 день писал к нему, государю царю и великому князю Василью Ивановичу всеа Русии, его государев боярин и воеводы князь Ондрей Васильевич с товарыщи, что они с воры сошлись на речке Восме, от Коширы верст за двенадцать, июня в 5 день.

И Божиею помощию и пречистыя Богородицы и великих чудотворцов молитвами его государевы бояре и воеводы и всякие ратные люди тех воров наголову побили, и их воровских воевод наряд, и набаты, и знамяна, и коши[5] все поймали, и живых языков[6] больши пяти тысяч взяли. А имали их и побивали на тридцати верстах.

А достальные воры и лутчие их промышленники, терские, и яицкые, волские, доньские, и путивльские, и рыльские атаманы и казаки, сели в бояраке и городок себе сделали. И его деи государевы бояре и воеводы, и дворяне, и дети боярские, и ратные всякие люди к тому городку приступали. И Божиею милостию тех воров взятьем взяли.

И такая, сыну, великая победа благочестивому государю нашему... [совершилась милостью небесных сил]. И ты бы, сыну, велел [прочесть богомольную грамоту в соборе всем «во услышание» и молебствовать за здоровье государя и воинства, победе над всеми врагами, «обращении» государевых изменников и гражданском мире, а также разослал списки грамоты по всей епархии. — Приписка Филарета говорит о выполнении этих указаний].

 

[1] Гермоген недвусмысленно подчеркивает социальное размежевание русского общества в гражданской войне: дворянство и царские служащие, с одной стороны, повстанцы И. И. Болотникова — с другой.

[2] После отступления от Москвы болотниковцы успели одержать ряд серьезных побед, о которых, конечно, патриарх паству не оповещал.

[3] Т. е. с пушками.

[4] Гермоген обращается к митрополиту Филарету.

[5] Обозы.

[6] Т. е. пленных.

Грамота патриарха Гермогена к сторонникам Лжедмитрия II, пытавшимся свергнуть царя Василия Шуйского. После 17 февраля 1609

 

Оп.: Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедицией Академии наук. — СПб., 1836. Т. 2. № 169
В документе опущена начальная часть с благословением Гермогена. Неразборчивый тест взят в квадратные скобки.

 

Аз, смиренный Ермоген, Божиею милостию патриарх Богом спасаемого града Москвы и всеа Русии, воспоминаю вам, преже бывшим господием и братием, и всему священническому и иноческому чину, и бояром, и окольничим, и дворяном, и дьяком, и детем боярским, и гостем, и приказным людем, и стрельцом, и казаком, и всяким ратным, и торговым, и пашенным людем — бывшим православным християном всякого чина, и возраста же, и сана.

Ныне же, грех ради наших, сопротивно обретеся, не ведаем, как вас и назвати: оставивши бо свет — во тьму отойдосте, отступивше от Бога — к Сотоне прилепистеся, возненавидевше правду — лжу возлюбисте, отпадше от соборныя и апостольския церкви пречистыя владычицы нашея Богородицы, крестьянския непогрешительныя надежи, и великих чюдотворцев Петра, и Алексея, и Ионы, и прочих святых, просиявших в Русии.

И чужившимся православных дохмат и святых Вселенских седми соборов, и невосхотевшим святительских настольник и нашего смирения благословения, и отступившим Богом венчанного, и святым елеом мазанного, и ото всего мира и от вас всех самех избраннаго царя и великого князя Василья Ивановича всеа Русии, туне или не знаючи, яко Вышний владеет царством человеческим и ему же хощет — и дает.

Вы же, забыв обещания православныя крестьянския нашея веры, в нем же родихомся, в нем же крестихомся, и воспитахомся, и возрастохом, и бывши во свободе — и волею иноязычным поработившимся, преступивше крестное целование и клятву, еже стояти было за дом пречистыя Богородица и за Московское государьство до крови и до смерти, сего не воспомянувше — и преступивше клятву ко врагом креста Христова и к ложно-мнимому вашему от поляк имянуемому царику приставши.

И что много глаголю? Не достает ми слово, болезнует ми душа, болезнует сердце, и вся внутренняя утерзается, и вся состави мои содрагают! И плачуся, глаголю и рыданием вопию: Помилуйте, помилуйте, братия и чада единородныя, своя душа, и своя родителя отшедшая и живая, отец своих и матерей, и жены своя, и чада, и сродники, други — возникните, и вразумейте, и возвратитеся!

Видите бо Отечество свое чюждими росхищаемо и разоряемо, и святыя иконы и церкви обругаемы, и неповинных кровь проливаема, еже вопиет к Богу, яко праведнаго Авеля, прося отмщения. Воспомяните, на кого воздвизаете оружие, и не на Бога ли сотворшаго нас, не жребия ли пречистыя Богородица и великих чюдотворцов, не на своих ли единоплеменных братию? Не свое ли Отечество разоряете, ему же иноплеменных многия орды чюдишася, — ныне же вами обругаемо и попираемо?!

И аще воспомянем вам от Божественных писаний, и мню, яко тягостно будет слуху вашему. Сами бо весте, яко ни в котором языце, ни в которых родех, ниже в памятных книгах обретается сицевая страсть, якоже ныне в вас. Точию древле богоубийственный и мятежный род июдейский в четыредесятое лето по спасенней страсти Спасителя нашего Бога Иисуса Христа, заратившеся[1]. Июдея по градом и царя своего Ирода Агрипу изгнаша. И избравши мужа убийца, Аханана глаголю, и Семиона Идуменина [яко же и вы ныне], и самохотными стремленьми и междоусобными браньми вси скончашася. И пришедши римляне святая святых разориша, Иерусалим плениша и вся мечу, и огню, и работе предаша — и в запустение сотвориша даже и до днесь.

Вы же сему ли ревнуете? Сего ли хощете? Сего ли жадаете? — От них же, Господи, пощади душа наша, по реченному: «Не бойся малое мое стадо, яко благоизволи Отец мой дата вам царство». Аще бо и многи волны, и люто потопление, но не бойся погрязновения: на камени бо веры и правды стоим, да ся пенит море и бесит, но Иисусова корабля не может потопити. И не даст бо Господь в поношение уповающих нань, ни жезла на жребий свой, ни зубом вражиим раб своих, но сохранит нас, якоже хощет святая воля его.

Заклинаю же вы имянем Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа отстати таковаго начинания, дондеже время есть к познанию, да не до конца погибнете душами вашими и телесы. А мы, по данней нам благодати Святого Духа, обращающихся и кающихся восприимем и о прощении вашего согрешения, вольного и невольного, общим советом, соборне со возлюбленными единомысленными нашими росийскими митрополиты, и архиепископы, и епископы, и со всем освященным причтом молити Бога должни есмя.

И о винах ваших у государя упросим: милостив бо есть, и непамятозлобен, и весть, яко не вси своею волею сицевая творят. И которая ваша братья в суботу Сыропустную возстали на него, государя, и ложныя и грубныя слова изрицали, яко же и вы, — тем вины отдал и ныне у нас невредимы пребывают. И жены ваши и дети також во свободе в своих домех пребывают.

Се ли есть не милость, и невоздаяние зла за зло? Аще и малое наказание было кому за толикия вины — и то ничтоже есть. И аще в ком душа и льва некроткаго, но того благодеяние преодолеет ему. И аще чины или имения еще дает вам льстец он[2] чюжая, а не своя, и аще восхощет Бог, а вы исправитеся, и того не лишени будете, токмо помилуйте душа своя и реченное слово воспомяните: «Аще человек и весь мир приобрящет, душу же свою отщетит, что даст измену на души своей?»

 

[1] восстала

[2] Лжедмитрий II

 
    Return