ЕВРЕЙ-СВЯЩЕННИК
Предисловие Якова Кротова
Два варианта стихотворения "Еврей - священник" взяты мною из интернета. Первый- из книги Иосифа Раскина "Энциклопедия Хулиганствующего Ортодокса" - своеобразной хрестоматии российского фольклора советского эпоха. Раскин отмечает, что не смог установить автора. Второй вариант - http://e-agranovich.narod.ru/bio.htm. Здесь автором назван Евгений Агранович. У меня есть машинописный вариант этого стихотворения - чуть отличающийся, причём достался мне от моего деда Лазаря Гиндина, у которого лежал с 1960-х гг. Этот вариант ближе к тексту "Аграновича", но автором указан Евгений Евтушенко - что представляется ошибкой.
Очевидно, что Агранович не знал Меня лично (Мень не картавил, не был худым и т.п., биография изложена абсолютно неверно). Сатирика интересовал даже не антисемитизм, не еврей-священник как таковой, а "отдельные недостатки" советской жизни. Дата написания - 1962 год - безусловно верная (см. хронологию).
*
Еврей - священник, слышали такое?
Нет, не раввин, а настоящий поп,
Алабинский викарий под Москвою -
Глаза Христа, бородка, светлый лоб.
Под бархатной скуфейкой, в черной рясе
Еврея можно видеть каждый день.
Апостольски он шествует по грязи
Всех четырех окрестных деревень.
Работы много и встает он рано,
Едва споют в колхозе петухи,
Венчает, крестит он и прихожанам
Со вздохом отпускает их грехи.
Слегка картавя, служит жид обедню,
Держа кадило слабою рукой,
Усопших провожая в путь последний,
На кладбище поет за упокой.
Он кончил институт в пятидесятом,
Диплом отгрохал выше всех похвал.
Тогда нашлась работа всем ребятам -
Лишь он один пороги обивал.
Он был еврей - мишень для шуток грубых,
Ходивших в те недавние года,
Считаясь инвалидом пятой группы,
Писал в графе национальность - "Да".
Столетний дед, находка для музея,
Пергаментный и ветхий, как Талмуд,
Сказал: "Смотри на этого еврея:
Никак его на службу не возьмут!"
Еврей? Скажи, где синагога,
Свинину жрущий и насквозь трефной,
Не знающий ни языка, ни бога,
Да при царе ты был бы первый "гой".
А что? Креститься мог бы я, к примеру,
И полноценным стал бы вновь.
Ведь царь преследовал за веру,
А здесь биологически, за кровь.
Итак с десятым по счету отказом,
Из министерских выдворен дверей,
Священной благости исполнен сразу
В святой Загорск отправился еврей.
Крещенный без бюрократизма, быстро,
Очистясь от мирских обид.
Евреем он остался для министра,
Но русским счел его митрополит.
Студенту, закаленному зубриле,
Премудрость семинарская - пустяк.
Святым отцам на радость, без усилий,
Он по два курса в год глотал шутя.
Опять диплом, опять распределенье,
Но зря еврея оторопь берет.
На этот раз без всяких ущемлений
Он самый лучший получил приход.
В большой церковной кружке денег много -
Реб-батюшка! Блаженствуй и жирей!
Но, черт возьми, опять не слава богу!
Нет, по-людски не может жить еврей.
Ну пил бы водку, жрал гусей да уток,
Построил дачу и купил бы "ЗИЛ"?!
Так нет, святой районный, кроме шуток
Он пастырем себя вообразил.
И вот стоит он, тощ и бескорыстен,
И громом льется из святой груди
На прихожан поток забытых истин,
Таких, как "не убий", "не укради".
На них пальцами указывать не будем,
Но многие ли помнят в наши дни:
Кто проповедь прочесть желает людям,
Тот жрать не должен лучше, чем они!
Еврей мораль читает на амвоне,
Из душ заблудших выметая сор...
Падение преступности в районе
Себе в заслугу ставит прокурор.
*
Евгений Агранович
ЕВРЕЙ-СВЯЩЕННИК
Еврей-священник — видели такое?
Нет, не раввин, а православный поп,
Алабинский викарий, под Москвою,
Одна из видных на селе особ.
Под бархатной скуфейкой, в чёрной рясе
Еврея можно видеть каждый день:
Апостольски он шествует по грязи
Всех четырёх окрестных деревень.
Работы много, и встаёт он рано,
Едва споют в колхозе петухи.
Венчает, крестит он, и прихожанам
Со вздохом отпускает их грехи.
Слегка картавя, служит он обедню,
Кадило держит бледною рукой.
Усопших провожая в путь последний,
На кладбище поёт за упокой...
Он кончил институт в пятидесятом —
Диплом отгрохал выше всех похвал.
Тогда нашлась работа всем ребятам —
А он один пороги обивал.
Он был еврей — мишень для шутки грубой,
Ходившей в те неважные года,
Считался инвалидом пятой группы,
Писал в графе "Национальность": "Да".
Столетний дед — находка для музея,
Пергаментный и ветхий, как талмуд,
Сказал: "Смотри на этого еврея,
Никак его на службу не возьмут.
Еврей, скажите мне, где синагога?
Свинину жрущий и насквозь трефной,
Не знающий ни языка, ни Бога...
Да при царе ты был бы первый гой".
"А что? Креститься мог бы я, к примеру,
И полноправным бы родился вновь.
Так царь меня преследовал — за веру,
А вы — биологически, за кровь".
Итак, с десятым вежливым отказом
Из министерских выскочив дверей,
Всевышней благости исполнен, сразу
В святой Загорск направился еврей.
Крещённый без бюрократизма, быстро,
Он встал омытым от мирских обид,
Евреем он остался для министра,
Но русским счёл его митрополит.
Студенту, закалённому зубриле,
Премудрость семинарская — пустяк.
Святым отцам на радость, без усилий
Он по два курса в год глотал шутя.
Опять диплом, опять распределенье...
Но зря еврея оторопь берёт:
На этот раз без всяких ущемлений
Он самый лучший получил приход.
В большой церковной кружке денег много
Рэб батюшка, блаженствуй и жирей.
Что, чёрт возьми, опять не слава Богу?
Нет, по-людски не может жить еврей!
Ну пил бы водку, жрал курей и уток,
Построил дачу и купил бы ЗИЛ, —
Так нет: святой районный, кроме шуток
Он пастырем себя вообразил.
И вот стоит он, тощ и бескорыстен,
И громом льётся из худой груди
На прихожан поток забытых истин,
Таких, как "не убий", "не укради".
Мы пальцами показывать не будем,
Но многие ли помнят в наши дни:
Кто проповедь прочесть желает людям
Тот жрать не должен слаще, чем они.
Еврей мораль читает на амвоне,
Из душ заблудших выметая сор...
.Падение преступности в районе —
Себе в заслугу ставит прокурор.
1962
|
