А.А. Инков

Первый русский кондотьер

Московский журнал "История государства Российского", № 10, 2002 г.

Cм. библиографию.

Иван Ростиславич Берладник (?—1161) был сыном перемышльского князя Ростислава Володаревича, в 20—30-х годах XII века владевшего значительной частью распавшегося к тому времени Владимиро-Волынского княжества.

В середине XII века в галицких землях, раздробленных на ряд мелких самостоятельных княжеств, правили представители родственных линий Васильковичей и Володаревичей, происходивших от одной общей династии Ростиславичей. Ближайшие преемники Василька и Володаря почти двадцать лет жили в своих владениях довольно мирно, не принимая участия в начавшихся после смерти Владимира Мономаха феодальных усобицах. Поэтому летописи не содержат о них практически никаких известий. Жизненный путь отца Берладника Ростислава неизвестен. Ничего определенного не говорят источники о детстве и юности самого Ивана Ростиславича — в частности, о том, когда он сменил родителя на княжеском «столе».

Среди ближайших родственников Ивана в это время наибольшей известностью пользовался его дядя Владимир Володаревич, правивший сначала в Звенигороде, а затем в Галиче.

Всю свою жизнь он всеми правдами и неправдами стремился объединить под своей властью владения остальных Ростиславичей, непрерывно вмешивался в борьбу других князей за Киев, одновременно не переставая отстаивать от Киева свою независимость. В 1141 году, воспользовавшись смертью старших представителей династии Ростислава Володаревича и Ивана Васильковича, Владимир захватил их земли, перенес столицу в более богатый Галич, а Звенигород передал в управление Ивану Ростиславичу. Это было княжество захудалое в сравнении с Галичем, но считавшееся вторым по значению в Галичине, что давало Ивану право наследования галицкого «стола» после смерти Владимира. Иван же, человек нетерпеливый, не хотел ждать, пока власть перейдет к нему законным порядком, и не переставал плести интриги за спиной дяди.

Здесь следует отметить, что Владимир Володаревич, обладая весьма крутым нравом, совершенно не умел ладить со своими боярами. Поэтому те не прочь были заменить его на более покладистого князя. Иван Звенигородский, также Ростиславич (то есть законный претендент на галицкий «стол»), подходил им по всем статьям. И вот в 1144 году, дождавшись отъезда Владимира на охоту, бояре спешно послали за Иваном в Звенигород. Вскоре тот торжественно въехал в Галич.

Вернувшись с охоты и обнаружив ворота столицы наглухо запертыми, Владимир бросился за помощью к городам, еще не признавшим власть Ивана, собрал большое войско и осадил Галич. Галичане дружно встали на защиту Ивана. Во время одной из вылазок Иван Ростиславич с частью дружины так далеко проник в расположение противника, что ему легче оказалось пробиваться дальше, нежели возвращаться. Иван вырвался из кольца осаждающих; Галич между тем еще месяц сопротивлялся Владимиру, но в конце концов вынужден был сдаться.

Теперь о возвращении Ивана Ростиславича в Звенигород не могло быть и речи. В одночасье он оказался изгоем, князем без княжества и, спасаясь от неизбежной мести дяди, отправился в Киев к враждовавшему с Владимиром князю Всеволоду Ольговичу. По пути он посетил область, называвшуюся Берладью и располагавшуюся в низовьях Дуная. Население Берлади — берладники — представляло собой смешанное по этническому составу племя, в основном состоявшее из беглых крестьян, уходивших на окраину Галицкого княжества в поисках лучшей доли. Берладники, занимавшиеся земледелием и охотой, постоянно воевали с византийцами и половцами, собирая для набегов многочисленные «ватаги». Обитатели Берлади ненавидели галицкого князя Владимира, покушавшегося на их свободу, а потому с радостью приняли Ивана Ростиславича и избрали его своим предводителем. По-видимому, тогда-то последний и получил прозвище Берладник. Впрочем, на Дунае он пробыл недолго: как сказано выше, желая находиться в гуще происходивших на Руси событий, он ушел из этой глуши в Киев, где встретил довольно радушный прием. Всеволод Ольгович давно стремился прибрать к рукам Галицкое княжество. Посадив на тамошний «стол» Ивана Ростиславича, он имел бы в лице своего ставленника преданного вассала. Такое положение вещей устраивало и Берладника, которому все равно терять уже было нечего.

В 1146 году Всеволод Ольгович объявил войну Владимиру Володаревичу и, объединившись с черниговскими Ольговичами, двинулся на Галич. Летописец не называет Ивана Ростиславича среди участников похода по вполне понятным причинам: тот не имел ни княжества, ни дружины и не мог играть сколько-нибудь заметной роли в окружении киевского князя.

Поход закончился поражением объединенного киевско-черниговского войска. Всеволоду пришлось отступить в Киев. Здесь Ивана Ростиславича ожидали новые испытания. Всеволод неожиданно умер, успев передать великое княжение своему младшему брату Игорю. Этого не хотели ни остальные князья, ни сами киевляне, которых правившие тогда Киевом черниговские Ольговичи беспощадно грабили, ведя себя в столице как в завоеванном городе. Тотчас после смерти Всеволода в Киеве вспыхнуло восстание. На помощь восставшим пришел с полками переяславский князь Изяслав Мстиславич, внук Владимира Мономаха. Он наголову разбил Игоря и взял его в плен. Народ бросился истреблять сторонников Ольговичей. Князю Святославу с трудом удалось вырваться из пылающей столицы и уйти в свои северские земли. Вскоре в Новгород-Северский с боями пробился Иван Ростиславич — среди приверженцев Ольговичей он один не растерялся и даже ухитрился привести с собой остатки черниговской дружины.

Берладник понимал: возвращение в Галич снова откладывается на неопределенное и, вполне вероятно, весьма длительное время. Пока же все, на что он может рассчитывать, — это его верный меч. И Иван Ростиславич решает наняться на службу к Святославу Ольговичу — тому в преддверии борьбы с Изяславом Мстиславичем как раз требовались опытные воины. Берладник становится фактически первым на Руси князем-наемником, служащим другим князьям не в силу вассальной зависимости, а за деньги. Очевидно, воином он был действительно выдающимся, ибо Святослав заплатил ему 12 гривен золота и 200 гривен серебра[1] — целое состояние по тем временам. Правда, как и все наемники, Берладник оказался союзником крайне ненадежным. Когда Святослав потерпел поражение от Изяслава Мстиславича, он тут же перешел на сторону святославовых врагов. В еще более неприглядном свете рисует этот поступок В.Н.Татищев, опираясь на сведения некоторых не дошедших до нас летописей: Берладник-де уже давно находился в сговоре с преследующими Святослава черниговскими князьями Давидовичами и даже вел с ними переговоры об убийстве своего благодетеля. Когда, тот с небольшой охраной остановился отдохнуть на реке Остре, Берладник со своей шайкой напал на Святослава, взял его в плен, но убивать не стал, ограничившись грабежом.[2] Возможно, новгород-северский князь просто откупился указанной выше огромной суммой денег.

Некоторое время спустя Берладник служил смоленскому князю Ростиславу Мстиславичу, но вскоре изменил и ему и перешел к противнику Ростислава Юрию Долгорукому. В 1149 году Юрий поручает Ивану Ростиславичу командование крупным отрядом в войне с Новгородом. В одном из походов в Двинскую землю Берладник загнал неприятельское войско на остров посреди реки. Завязалось ожесточенное сражение. Новгородцы имели преимущество: они дрались на твердой земле, в то время как суздальцы действовали с ладей. Берладник применил хитроумный прием, приказав связать ладьи между собой, чтобы образовалась «сплошная стена». Однако оборонявшиеся и на сей раз устояли. В итоге обе стороны понесли значительные потери, но все же суздальцев пало больше, что не преминул с ликованием отметить новгородский летописец.[3] Эта неудача подорвала положение Ивана Ростиславича при дворе Юрия Долгорукого, видимо, переставшего доверять Ивану командование своими войсками. Более того, в 1156 году Юрий арестовывает Ивана, причем обращается с ним жестоко, держа в суздальской темнице в оковах и «великой нужде». Причины ареста не называются — о них можно только догадываться.

В 1153 году в Галиче умер заклятый враг Берладника Владимир Володаревич. На галицкий «стол» вступил его сын Ярослав Осмомысл, которого галичане не любили так же, как и Владимира, продолжая лелеять надежду когда-нибудь вновь посадить в Галиче Ивана Ростиславича. Берладник, естественно, стал врагом номер один и для Ярослава. Между тем последний являлся не только верным другом, но и зятем Юрия Долгорукого (был женат на его дочери Ольге). Возможно, Юрий схватил и заточил Берладника именно в угоду Ярославу, ибо в 1157 году с готовностью откликнулся на просьбу зятя о выдаче узника, привезя его из Суздаля в Киев и оттуда отправив в Галич под конвоем многочисленной дружины во главе с князем Святополком и боярином Константином Серославичем.

Но если для Юрия и Ярослава Берладник был изменником и преступником, то для остальных русских князей он оставался князем, которого нельзя казнить как простого разбойника. Вмешалась и Церковь в лице Киевского митрополита. «Грех тебе, — выговаривал он Юрию, — держать Берладника в темнице и выдать его на смерть».[4] Юрий усовестился и отправил Ивана обратно в Суздаль. По дороге на отряд сопровождения напали воины черниговского князя Изяслава Давидовича, давно враждовавшего с Юрием, отбили Берладника и доставили в Чернигов. Так судьба в очередной раз избавила Ивана Ростиславича от, казалось бы, неминуемой смерти.

В том же 1157 году Юрий Долгорукий умер. В разгоревшейся короткой схватке за Киев верх одержал Изяслав Давидович, освободитель Берладника. На тот момент цели обоих идеально совпадали: Изяславу Берладник нужен был как орудие в борьбе против усиливающегося Ярослава Осмомысла, Берладник, в свою очередь, рассчитывал с помощью черниговского князя вернуться в Галич.

Ярослав это учел и в 1159 году потребовал у Изяслава выдачи Берладника. Кстати, судьба Ивана Ростиславича занимала не одного Осмомысла. В Киев с тем же требованием, помимо галицкого посла, явились послы еще пяти русских князей — черниговского, волынского, новгород-северского, дорогобужского и лучского, а также (по просьбе Ярослава) венгерского короля. Всем им Изяслав указал на дверь, понимая при этом, что проблему попытаются теперь решить с помощью оружия. Бороться же против столь могущественной коалиции было не под силу даже великому князю. Поэтому тот дал понять Берладнику, что ему лучше скрыться. Берладник ушел к половцам, готовым поддержать любого, кто позволил бы им безнаказанно грабить русские земли. Изгнаннику не составило большого труда набрать в степи внушительное войско, с которым он и отправился в поход на Галич. Но сначала завернул к старым знакомым — берладникам, рассчитывая заручиться их поддержкой, — и не обманулся в своих ожиданиях: вся Берладь немедленно поднялась по его зову.

В угоду половцам, искавшим исключительно добычи, князь действовал вполне по-разбойничьи. Двигаясь вдоль Дуная, он облагал данью рыболовные поселки, нападал на торговые корабли, «избил две кубари и взял товара много» и «много зла сотворил галичским рыбакам».[5] Войско Берладника стремительно росло за счет дунайской вольницы. Когда его численность достигла шести тысяч человек, преисполнившийся сознанием своей силы Берладник подступил наконец к пограничным галицким городкам Кучелмину и Ушице. Жители Кучелмина, по сообщению летописца, «рады были ему» и открыли ворота. В Ушице оборонялась «засада Ярослава», так что с ходу овладеть городом не удалось. Но и здесь у осаждавших нашлись единомышленники — смерды из окрестных деревень, в самом начале осады укрывшиеся было за городскими стенами, а теперь перелезавшие назад и присоединявшиеся к берладникову войску. В результате была взята и Ушица.

Грабить сдавшееся население Берладник запретил. Это возмутило половцев, уже предвкушавших большую добычу, и они отъехали обратно в степь.

Тем временем Ярослав Осмомысл в союзе с некоторыми другими князьями объявил войну Киеву. Начавший подготовку к отпору Изяслав Давидович срочно отозвал Берладника в Киев. В 1158 году он выступил против Ярослава, открыто объявив, что идет «искать волости Ивану Ростиславичу». Узнав, что в войске киевского князя находится Берладник, галичане, среди которых он все еще пользовался популярностью, послали к нему гонцов с заверением: «Только явишь стяги, и мы отступим от Ярослава».[6] Казалось, уж на этот-то раз Иван Ростиславич наконец займет вожделенный галицкий «стол». Но Изяслав оказался разбит и галичанам не удалось «отступить» от Осмомысла.

В 1161 году покровитель Берладника Изяслав погиб в очередной междоусобице, и надежды Ивана Ростиславича на возвращение в Галич рухнули окончательно. Перессорившийся к тому времени почти со всеми князьями, он нигде теперь не мог рассчитывать на пристанище. Берладь, которая после бегства своего предводителя в Киев еще год сопротивлялась Ярославу, в конце концов была жестоко усмирена киевским князем Ростиславом Мстиславичем, союзником Осмомысла. Еще раньше от Берладника отвернулись половцы.

Объявленный по всей Руси вне закона, лишенный какой-либо поддержки, Берладник отправляется в Византию — с целями не вполне понятными. Можно предполагать, что он продолжал вынашивать планы завоевания Галича — на сей раз с помощью византийцев, враждовавших с Ярославом Осмомыслом. Однако осуществить эти замыслы ему не удалось. Под 1161 годом летописец сообщает о смерти Ивана Ростиславича в греческом городе Фессалоники, добавляя: «Иные молвят, что его смерть была от яда».[7] Отравил ли Берладника убийца, подосланный Ярославом, или же византийцы, начавшие всерьез опасаться этого смутьяна и авантюриста, осталось неизвестным...

Таков был Берладник — первый русский кондотьер, по выражению видного советского историка В.Т. Пашуто. В летописях он упоминается не часто. Но всякий раз — в связи с кровавыми междоусобными распрями, мятежами, разбоями. Не случайно многие современники именно его считали главным рассадником зла на Руси. А с другой стороны... В 1189 году, то есть спустя почти три десятилетия после смерти Ивана Ростиславича, во время очередной усобицы в Галицкой земле галичане призвали на княжение не кого-нибудь, а опять же сына Берладника Ростислава, жившего изгнанником при дворе смоленского князя Давида Ростиславича. Отпросившись у Давида, Ростислав поспешил в Галич, осажденный венгерскими войсками. Но среди тамошней знати не было единства; в итоге галицкие дружины не перешли на сторону Ростислава: сам он в неравной битве был ранен и попал в венгерский плен. В Галиче составился заговор с целью освободить Ростислава. Тогда венгры убили князя, приложив яд к его ранам. Со смертью Ростислава княжеская династия Берладника пресеклась.

[1] Полное собрание русских летописей. М., 2001. Т. II. Стб. 338.

[2] Татищев В.Н. История Российская с самых древнейших времен. М., 1995. Т. II-III. Ч. II. С.170.

[3] Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 2000. С. 28.

[4] ПСРЛ. Т. II. Стб. 488.

[5] Там же. Стб. 497.

[6] Там же. Стб. 499.

[7] Там же. Стб. 519.