Н.А. Хан

Ярлык в традиции политической культуры Восточной Европы в XIV веке

Оп.: Вопросы истории. 2004. № 6. С. 139—144.

Хан Николай Александрович — кандидат исторических наук, Вятская археологическая экспедиция.

С монгольским завоеванием Восточной Европы возникает институт ярлыка, который многочисленные Рюриковичи должны были получать в Орде. Сначала ярлык утверждался в Каракоруме, а начиная с XIV в. — в Сарае, Новом Сарае, что на нижней Волге.

В Москве всегда внимательно следили за всеми перипетиями внутриполитической борьбы в улусе Джучи, особенно в период «великой замятни», когда в Орде в борьбе за Новосарайский престол боролись правители-однодневки. Это отразилось в русских летописях, которые позволяют судить о многих аспектах политической истории Орды в данный период. Историки отмечали, что «московские власти вынуждены заботиться об оправдании своего централизаторского курса», а также о появлении в XV в. тенденции — проявления в летописи политических идей в целях «воспитания политически воспитанных подданных» 1. Как утверждал А.Н. Насонов, важнейшие политические процессы в истории Руси можно проследить, исходя из синтеза данных актового, нумизматического материала и сведений восточных авторов 2. Думается, содержание политических процессов было детерминировано как традициями политической культуры, так и определенной, также имеющей исторические корни, ментальностью общества, поведенческими стереотипами, сложившимися у отдельных его представителей.

Наиболее острой борьбой за великое княжение Владимирское отмечены периоды осени 1361 — весны 1363 гг. и 1371—1374 гг., когда за политическое лидерство в Северо-Восточной Руси боролись Москва (в лице Дмитрия Ивановича) и Суздаль (в лице Дмитрия Константиновича). В 1371 и 1375 гг., то есть в канун решающего столкновения, оппонентом Дмитрия Ивановича (будущего Донского) был Михаил Александрович Тверской. От исхода этой борьбы зависели как успех политического объединения Руси вокруг Москвы, так и победа на Куликовом поле. Эта борьба нашла отчетливое отражение в русском летописании: суздальские князья отстаивали принцип прежнего удельного владения, в то время как московские выступали за объединение.

Как считается в современной литературе, «великая замятня» наступила после смерти Бердыбека в 1359 г. и продолжалась до нашествия Тохтамыша, сумевшего в борьбе с Тимуром на короткое время объединить Золотую Орду3. Начавшаяся в улусе Джучи «замятня велиа», когда интересы феодальной верхушки вступили в конфликт с центральной властью, а коалиции феодалов, по аргументированному мнению В.Л. Егорова, боролись «за захват ключевых государственных постов, за возможность оказывать давление на хана в решении государственных дел, а в случае неудачи в этом — за возведение на ханский престол во всем послушной марионетки»4, привела к чехарде ханов: в ходе борьбы за новосарайский престол за 20 лет сменилось 20 правителей.

139

Хызр (Кидыр, Хыдыр русских летописей) — выходец из Средней Азии, был последним ханом Золотой Орды, который примерно на год сумел удержать улус Джучи от дальнейшего развала, успев утвердить свои инвеституры 5. Именно к Хыдыру в рассматриваемый период князья Северо-Восточной Руси ездили за ярлыком на великое княжение. После того как Дмитрий Иванович отправился к нему, туда же поспешили и остальные князья. В Орду прибыли «великий князь» Дмитрий Суздальский, князь Андрей (его старший брат) и князь Константин Ростовский, что вероятно произошло до начала августа 1361 г., когда Хызр был убит6. И «тогда же ограбиша князей Ростовъских в Орде и пустиша их нагих» 7, «без исподних порт», как добавляет Рогожский летописец8. Эти события, по устоявшемуся в литературе мнению, трактуются как полный развал государства Золотая Орда. Вместе с тем Дмитрий Иванович «милостею же божею выиде изъ Орды до замятии». И только в Симеоновской летописи имеются слова: «на великое княжение Володимирское и Московское» 9. Впрочем, мог ли видеть в Сарае 11-летний Дмитрий темника-беглярбека Мамая?

События в Новом Сарае в августе 1361 г. происходили на глазах русских князей. Их драматичность хорошо отразилась в летописях, в которых, впрочем, отмечается (А.Н. Насоновым) противоречие. В летописях Троицкой (судя по Н.М. Карамзину) и Рогожской, наиболее репрезентативной из всех летописей Лаврентьевско-Троицкой группы, в диапазоне до 1375 г. совпадающей, в частности, с Владимирской, сообщается об убийстве Хызра его братом Мюридом, в то время как во всех остальных летописях, начиная с Симеоновской, убийцей объявляется его сын Тимур Ходжа (согласно Анониму Искандера — источнику XV в., Мюрид и Хызр были детьми разных отцов) 10.

Очевидно, Мюрид (Муруг, Амурат русских летописей) пришел к власти в августе 1361 г., однако, не сразу после убийства им своего брата Махмуда Хызра, о чем сообщают Рогожский летописец и Троицкая летопись, в отличие от Симеоновской. В.Л. Егоров, в частности, заметил, что между Хызром и Мюридом было как минимум два хана — Тимур-ходжа и Ордумелик. Обзор летописных сообщений, посвященный этому событию, содержится у А.Н. Насонова 11.

Анализ данных нумизматики и письменных источников, проведенных А.П. Григорьевым и А.Г. Мухамадиевым 12 независимо друга от друга и на разном материале, показывает что в 762 году хиджы (г. х.) в Гюлистане чеканили монету только Махмуд Хызр и Мюрид, тогда как годом раньше здесь выпускали дензнаки Кулпа, Навруз и тот же Хызр. Ни Тимур-ходжа, Орудмелик или Кельдибек в Гюлистане не правили. Значит, Гюлистан был уделом («отдельным престольным центром») братьев Хызра и Мюрида (одновременно чеканить монету в одном городе дети разных отцов по-видимому не могли), где и попытался провозгласить себя золотоордынским ханом «убиенъ бысть царь Кыдирь отъ своего брата оть Муруга и съде на царстве Муругь», после устранения своего брата в Новом Сарае (понятно, чужими руками). Впрочем, Мюрид мог «изгоном» взять Новый Сарай. Но полностью осуществить свои честолюбивые планы Мюрид сумел спустя год. Это могло произойти только после того, как с политической сцены в столице Золотой Орды сошли Тимур Ходжа, Ордумелик и Кельдыбек, когда «иные князи затворяшиеся в Сарай, царя у себя именующе Амурата», прогнав при этом Мамая: «И наседе на царство Муругь и яшася зань князи Ординскые.., а Мамай перебажа за Волгу, а Орда и царици вси съ нимъ» 13. Очевидно, это произошло в канун 764 г. х., который начался 21 октября 1362 года.

В Орде, надо полагать, существовала промосковская партия кипчакской аристократии. В частности, А.А.Горский приводит пример союзнических отношений второго московского князя брата Ивана Калиты — Юрия Даниловича (1305—1325) с Кавгадыем, которые берут начало с 1305 года. Ученый утверждает, что какая-то часть сарайской верхушки симпатизировала стремлению Юрия в его притязаниях на великое княжение Владимирское 14.

Москва имела не только политические интересы в Орде, но и в Булгаре. А.М. Колызин на материалах кладов русских и золотоордынских монет до 1462 г. показал важность восточного направления московской торговли, связанной со средней Волгой. Собственная чеканка Дмитрием Донским разменной монеты с начала 1380-х годов была приспособлена для расчетов в торговле с Волжской Булгарией. Наконец, археологический источник позволил установить, что в послемонгольское время главным направлением торговых интересов Москвы стало волжское. Монеты Узбека и Джанибека присутствовали на денежном рынке Москвы 15.

На средней Волге сходились интересы не только низовских земель, но и Новгорода, реэкспортировавшего серебро, получаемое из Германии, о чем свидетельствуют клады, найденные в основном на территории среднего Поволжья и содержащие новгородские двуслойные рубли-слитки. В неурожайные годы по Волге в Новгород подво-

140

зился хлеб, а также постоянно рыба ценных пород (берестяная грамота № 259), пряности, самшит, столовая утварь; женские серьги, известные по находкам в Булгаре, получили распространение на Руси, и прежде всего в Новгороде с начала XIV века 16.

Поэтому следует согласиться с Л.В. Черепниным: «если с одной стороны, за Волжский путь шла борьба между Русью и Ордой, то с другой стороны, за владение этим путем боролись различные группы русских князей» 17, когда руками «молодых людей» Новгород стремился смягчить негативные последствия отрицательного сальдо торговли серебром с низовскими землями и Булгаром.

Это позволяет предположить, что весьма значительная часть булгарской аристократии и купцов была завязана на торговле с Русью. Наконец, вспомним, что установление в Сарае в 1261 г. епископии, откуда происходит ряд известий Никоновского свода 18, позволяет говорить об умелом использовании Москвой обстановки, сложившейся в начале 1360-х годов в Орде.

Попытки использовать политические смуты в «царстве волжском» в своих целях предпринимались Москвой еще в конце XIII в., когда первый московский князь Даниил Александрович поддержал Ногая в борьбе против Токты. Юрий Данилович, его сын, дважды не подчинился воле (но еще не власти) всесильных Токты (1290— 1312) и Узбека (1312—1342). При Данииле Александровиче в 1282—1296 гг. сюзереном в Москве признавали Ногая — в конфронтации с сарайскими ханами. «В начале XIV в. Даниил, а затем Юрий Данилович неоднократно шли на косвенное и прямое неподчинение ханской воле», — замечает Горский 19.

После смены каждого хана князья Русского улуса были должны ездить к новому правителю и испрашивать ярлык, прежде всего, на великое княжение Владимирское. Ю.В.Кривошеев, не отвергая в принципе систему получения (выдачи) ярлыка в качестве «подарков-отдарков», замечает, что «с прагматической точки зрения этот эквивалент (ярлык. — Н.Х.) был более весомым, ибо означал по сути политическую свободу и для русского князя, и в широком смысле, для русских земель» 20.

Не позже ноября 1362 г. Дмитрий Иванович и Дмитрий Суздальский «съперься о великом княжении», посылают киличеев (специальных чиновников при князе, осуществлявших дипломатические сношения с Ордой в особо важных случаях) именно к Мюриду, так как Абдула-Мамай, как замечает В.А. Кучкин, русских князей не интересовал: «не сами едут в Орду, а посылают туда своих киличеев, знающих татарский язык» 21.

Ярлык Дмитрий Иванович получил около 20 декабря: сбор дружины вряд ли мог занимать день-два. В рамках политических традиций того времени претенденту на ярлык на великое княжение необходимо было занять стольный город Северо-Восточной Руси — Владимир. Поэтому Дмитрий Иванович ждал только документа, чтобы выступить в поход на Дмитрия Константиновича. Ярлык в Москву везли из золотоордынской ставки Нового Сарая, надо полагать, на перекладных, с частой сменой лошадей. Конно-пешее войско Дмитрия Ивановича, отравлявшееся во в главе с великим князем на Переяславль, и Владимир, вряд ли могло двигаться быстрее, чем 25 км в день. Поэтому, думается, не будет ошибкой утверждать, что Дмитрий Иванович вступил во Владимир перед крещением 22, то есть 4—5 января 1363 г., а ярлык был доставлен киличеями в Москву не позднее 20 декабря 1362 года. В конце записей под 6870 г., не исключая Рогожской летописи, помещено сообщение о смерти 25 января 1363 г. архиепископа Моисея и после описания пребывания великого князя Дмитрия Ивановича во Владимире, пробывшего здесь 3 недели. Впрочем Никоновский свод указывает дату смерти архиепископа 5 января, что является, по-видимому, ошибкой переписчика 23.

В золотоордынскую ставку — Новый Сарай — существовало два пути: сухопутный и водный(волжский), которыми пользовались в том числе и официальные лица. Рогожская летопись под 6897 (1379) г. сообщает, что «Митяи поиде посуху к Орде, а Диониси Волгою въ судехъ къ Сараю» 24.

Мюрид пришел к власти около 21 октября 1362 года. В Москве должны были получить соответствующее известие, а на это требовалось время. Необходимо было также послать киличеев в Новый Сарай за ярлыком, который должны были привезти в Москву не позже 20 декабря 1362 года. Ставленник Москвы, по-видимому, опирался на промосковскую партию, когда вторично взошел на престол в Мурутовой Орде, на этот раз в Сарай ал-Джедид. В Москве ожидали момента, когда Мюрид займет новосарайский престол и лишь тогда обратились к нему с запросом о великом княжении, что произошло в самом начале ноября 1362 г., тогда как к Кельдыбеку с подобным запросом не обращались. Точно также не обращались за ярлыком и к Мамаю, который на краткое время в сентябре 1362 г. занял Новый Сарай. Представляется, что выступив из Гюлистана в октябре 1362 г., то есть в конце 763 г. х., «Амурать царь изгоном приде на Мамая князя, и многих у него побил» 25.

141

Таким образом, Мюрид стал править де-факто в первых числах ноября 1362 г., то есть в 764 г. х. 26. И он сразу же был «признан» Северо-Восточной Русью, что произошло в результате борьбы русских князей за великое княжение и каких-то политических контактов Москвы с соответствующими представителями золотоордынской верхушки, связанными с торговлей по Волге с Русью. Получив ярлык Дмитрий Иванович, стал обладателем де-юре великого княжения Владимирского.

Мамай, согласно письменным источникам и данным нумизматики в целях объединения уже бывшего улуса Джучи, в течении 1362—1372 гг. пять раз занимал Новый Сарай и, как подчеркивает В.Л. Егоров, без видимых результатов 27. С точки зрения политической стратегии это было потерей времени. Однако, ситуация с великокняжеским столом на Руси в январе 1363 г. была иной: легитимность власти признавалась только при обладании претендентом стольным городом. Оставаясь формально в вассальной зависимости от новосарайских властей, в Москве осознавали, что дальнейший прогресс возможен только на путях централизации, а получение ярлыка было данью политической традиции и средством достижения цели.

Такую же цель с помощью института ярлыка преследовал и Мамай, когда не сумев сбросить Мюрида в Волгу 28 в ходе борьбы за новосарайский престол, он нанес тому неожиданный политический удар, прислав ярлык Дмитрию Ивановичу. «Ярлык, присланный от Авдули, был принят», — заметил Насонов 29.

«Зело» разгневанному Мюриду, дабы сохранить политическое лицо пришлось отправить «посла своего Иляка... съ ярлыки ко князю Дмитрею Констентиновичу на великое княжение». Больше Мюрид русских летописцев не интересовал. Согласно Анониму Искандера, убийцей Мюрида был его эмир Ильяс. Ордынские ханы, претендовавшие на роль сюзерена Северо-Восточной Руси и верховенство на всей территории уже бывшей Золотой Орды, использовали ярлык в качестве символа легитимности своей власти в потерявшем единстве государстве, тогда как русские князья, как, например, Дмитрий Иванович, в качестве знака легитимности своей власти в Северо-Восточной Руси 30. Приняв второй ярлык уже от Мамая в марте 1363 г. 3[ и «сгони» Дмитрия Суздальского с владимирского стола, Дмитрий Иванович продемонстрировал гибкость и политическую дальновидность, а, главное, в Москве определили будущего стратегического военно-политического противника. Накопленный опыт политического противостояния игу Орды конца XIII — начала XIV в. позволил Москве уверенно решить зимой 1362—1363 гг. стоящие перед ней стратегические задачи.

Темник и столичный беглярбек Мамай, согласно Егорову, появился на политической авансцене Золотой Орды впервые весной 1361 года. Он не был доволен возведением на престол в августе 1361 г. Тимура-ходжи — сына Махмуда Хызра — в противовес Мюриду. Никоновский свод отмечает, что темник Мамай восстал «на царя своего Темиръ Хозю, ...и приять себе царя именем Авдула и бысть брань велиа в Орде» 32. Темник был одним из представителей старейших монгольских эмиров, еще при Бердыбеке (1357—1359) он управлял всеми делами, получил высшее звание беглярбек и был женат на дочери Бердыбека — Ханум 33.

Летом 1371 г. в Северо-Восточной Руси сложилось двоевластие, длившееся до 16 января 1372 года34. Получив от Мамая ярлык на великое княжение, Михаил Александрович Тверской попытался занять «стол» в столице Северо-Восточной Руси. Стремление обладателя ярлыка на великое княжение занять стольный город, как это произошло с Михаилом Тверским в 1371 г., еще раз доказывает жизненность определенных традиций политической культуры. Жители Владимира отказались принять нелегитимного великого князя, что перечеркнуло все надежды тверского претендента на верховенство в Северо-Восточной Руси. Владимирцы через крестное целование не приняли новоявленного великого князя, утверждая, что тот «лжей взял еси княжение» 35. Не сумев занять стольный город, Михаил Александрович, вынужден был отказаться от ярлыка на великое княжение 36.

Это еще один штрих к политической традиции, согласно которой обладатель великокняжеского ярлыка должен был воссесть на «владимирском столе». Вероятно, уместно поставить вопрос: когда возникла институциональная зависимость: «ярлык на великое княжение — великокняжеский стол». Отказ Дмитрия Ивановича от данного ярлыка — «к ярлыку не еду, а в землю на великое княжение Владимирское не пущу, а тебе послу путь чист», — сообщает Рогожский летописец 37. Это еще раз подчеркивает нелегитимность самого акта выдачи ярлыка Мамаем Михаилу Тверскому, а также дипломатическую некорректность поступка посла Мамая Сарыхожи, находившегося во Владимире, пригласившего Дмитрия Ивановича на великокняжеский стол. Великий князь Владимирский, то есть Московский, должен был получить ярлык непосредственно из Орды. Ярлык же, привезенный Сарыхожой Михаилу Твер-

142

скому в 1371 г. оказался невостребованным 38. И больше Михаил занять Владимир не пытался, хотя неоднократно в рассматриваемый период пропускал через свою территорию новгородских ушкуйников (в 1366, 1369, 1371 гг.).

Следует согласиться с Горским, утверждающим, что начало прекращения вассальной зависимости Руси от Орды приходится на 1374 год. И в последующие годы Мамай лишь пытался восстановить власть над Москвой, но к этому времени стало ясно, что Мамай, занятый упрочением своей власти на всей территории бывшей Золотой Орды, упустил время в отношении Московии. Москва же этот исторический шанс использовала для укрепления своего лидирующего положения на всей территории Руси 39.

Все это позволяет придти к выводу, что в период «замятии» золотоордынские правители боролись за право выдачи ярлыка на великое княжение князьям Северовосточной Руси. Во всяком случае Мамай этот фактор использовал весьма активно, прислав ярлык и даже не во Владимир, в марте 1363 г., и получив, таким образом, признание мамаевой Орды со стороны Дмитрия Ивановича.

Примечания

1. Гольдберг А.А. У истоков московских историко-политических идей. — Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 24. М. 1969, с. 149.

2. НАСОНОВ А.Н. Монголы и Русь (история татарской политики на Руси). М.—Л. 1940.

3. Федоров-Давыдов Г.А. Золотоордынские города Поволжья. М. 1994, с. 19.

4. ЕГОРОВ В.Л. Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв. М. 1985, с. 57—58.

5. ЕГОРОВ В.Л. Золотая Орда перед Куликовской битвой. — Куликовская битва. М. 1980, с. 183.

6. Григорьев А.П. Золотоордынские ханы 60—70-х годов XIV в. Хронология правления. — Историография и источниковедения истории стран Азии и Африки. Вып. 7. Л. 1983, с. 54; НАСОНОВ АН. Ук. соч., с. 117-118.

7. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 1, стб. 532, т. 37, стб. 32.

8. ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стб. 70.

9. ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стб. 70, т. 10, с. 232; Муравьева Л.Л. Летописание Северо-Восточной Руси конца XIV — конца XV века. М. 1991, ст. 74.

10. Горский А.А. «Всего еси исполнена земля русская...» М. 2001, с. 113; ПРОХОРОВ Г.М. Центрально-русское летописание второй половины XIV в. (Анализ Рогожской летописи и общие соображения). — Вспомогательные исторические дисциплины (ВИД). Т. 10. М. 1978, с. 169; ЛУРЬЕ Я.С. Общерусские летописи XIV-XV вв. М. 1976, с. 86; Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. II. М.-Л. 1941, с. 130.

11. ГРИГОРЬЕВ А.П. Ук. соч., с. 29; НАСОНОВ А.Н. Ук. соч., с. 125, прим. 1; ЕГОРОВ В.Л. Золотая Орда, с. 184—185.

12. ГРИГОРЬЕВ А.П Ук. соч., с. 34, табл. 2; МУХАМЕДИЕВ А.Г. Булгаро-татарская монетная система XII-XV вв. М. 1983, с. 89-90.

13. ГРИГОРЬЕВ А.П. Ук. соч., с. 29; ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стб. 70-71; т. 18, стб. 101.

14. ГОРСКИЙ А.А. Москва и Орда. М. 2000, с. 56-57.

15. Колызин A.M. Торговля Древней Москвы (XII-XV вв.). М. 2001, с. 98-110, 116, 146-148, 161.

16. Хорошкевич А.Л. Торговля Великого Новгорода в XIV-XV вв. М. 1963, с. 268-298; РЫБИНА Е.А. Археологические очерки новгородской торговли X—XIV вв. М. 1978, с. 23, 45—52; СОТНИКОВА М.П., СПАССКИЙ И.Г. Русские клади слитков и монет в Эрмитаже. — Русская нумизматика XI—XX вв. Л. 1979, с. 48—94; СЕДОВА М.В. Ювелирные изделия Древнего Новгорода. М. 1981, с. 16, 184, 192.

17. Черепнин Л.В. Образование русского централизованного государства в XIV—XV в. М. 1960, с. 390.

18. Полубояринова М.Д. Русские люди в Золотой Орде. М. 1978, с. 24; КЛОСС Б.Н. Никоновский свод и русские летописи XVI—XVII вв. М. 1980, с. 184.

19. ГОРСКИЙ А.А. Москва и Орда, с. 54, 56, 60, 66, 188; его же. «Всего еси исполнена земля русская...», с. 91; ЕГОРОВ В.Л. Историческая география Золотой Орды, с. 191—200; МЕЙЕНДОРФ И. Византия и Московская Русь. Париж. 1990, с. 87.

20. Кривошеев Ю.В. Русь и монголы. Исследования по истории Северо-Восточной Руси XIV-XV вв. СПб. 1999, с. 249, 251, прим. 51.

21. ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стб. 72; т. 18, стб. 101; ПОЛУБОЯРИНОВА М.Д. Ук. соч., с. 18; КУЧКИН В.А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. — Куликовская битва. М. 1980, с. 61; его же. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М. 1984, с. 225.

143

22. ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стб. 73.

23. ПСРЛ. Т. 11, стб. 1; МУРАВЬЕВА Л.Л. Ук. соч., с. 75.

24. ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стб. 137.

25. ГРИГОРЬЕВ А.П. Ук. соч., с. 32; ПСРЛ. Т. 10, стб. 233.

26. Основываясь на статистике монет, Мухамадиев отметил, что Мюрид стал править в Гюлистане в конце 762 г., то есть до 30 октября 1361 года. МУХАМАДИЕВ А.Г. Ук. соч., с. 91.

27. ЕГОРОВ В.Л. Историческая география Золотой Орды, с. 60.

28. «А въ Ордь тако бысть замятия, Хыдыревъ сынъ Муруть на единой стороне Волги, а на другой Килдибекъ, и межи ихъ бысть съча и Кильдибька убили, а Мамай привелъ съ собою царевича и бысть Мамаю съ Мурутомъ сьча о Волзь» (ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стб. 73). В этом сообщении Рогожской летописи Мюрид поименован сыном Хызра, тогда как до этого летописец называл его братом (там же, стб. 70). «Аноним Искендера» называет Мюрида сыном Орду-шейха (Орудумелика), убитого эмиром Ильясом, хотя одновременно указывает, что Мюрид правил 3 года (ТИЗЕНГАУЗЕН В.Г. Ук. соч., с. 130). Однако одновременно эмитировать дензнаки в одном городе — Гюлистане — дети разных отцов не могли.

29. ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стб. 72, т. 18, стб. 102; НАСОНОВ А.Н. Монголы и Русь, с. 125.

30. См.: КУЧКИН В.А. Русские княжества, с. 61—63; его же. Формирование государственной территории, с. 225.

31. ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стб. 73, 74.

32. ПСРЛ. Т. 10, с. 237.

33. ТИЗЕНГАУЗЕН В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. Т. 1. Извлечения из сочинений арабских. СПб. 1884, с. 390; ЕГОРОВ В.Л. Историческая география Золотой Орды, с. 170; Памятники Куликовского цикла. СПб. 1998, с. 15.

34. КУЧКИН В.А. Первая духовная грамота Дмитрия Ивановича Донского — Средневековая Русь. Т. 2. М. 1999, с. 64.

35. Известие под 6879/1371 г. Белорусской (Западнорусской) летописи. Цит. по: ЛУРЬЕ Я.С. Ук. соч., с. 90, также прим. 40; см. также: ПСРЛ. Т. 1, с. 533.

36. БОРЗАКОВСКИЙ B.C. История Тверского княжества. Тверь. 1994, с. 153, 355, прим. 679.

37. ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стб. 95.

38. См. также ЯНИН В.Л. Новгородские акты XII—XV вв. Хронологический комментарий. М. 1991, с. 165—166; КУЧКИН В.А. Первая духовная грамота Дмитрия Ивановича Донского, с. 62-71.

39. ГОРСКИЙ А.А. Москва и Орда, с. 88-96.