Игумен Петр (Пиголь)

ПРЕПОДОБНЫЙ ГРИГОРИЙ СИНАИТ
И ЕГО ДУХОВНЫЕ ПРЕЕМНИКИ

К оглавлению

Глава 5.

Продолжатели духовных традиций преподобного Григория Синаита в Болгарии

Преподобный Феодосии Тырновский
Преподобный Роман Тырновский
Духовные центры, основанные учениками преподобного Григория Синаита

Одной из первых славянских стран исихазм восприняла Болгария. Распространение исихазма в этой стране началось с прибытием великого учителя безмолвия святого Григория Синаита, заложившего здесь основы умного делания. Четыре лавры, основанные им в Парории, в XIV веке стали очагами духовности не только для Болгарии, но и для всех южнославянских народов. Здесь преподобный собрал великое множество учеников, в основном славянского происхождения.

Благочестивый царь Иоанн Александр, управлявший Болгарией с 1331 по 1371 год, много содействовал просвещению страны. Доныне сохранились многочисленные рукописи с иллюстрациями, подписанные лично царем. Под его покровительством находилась знаменитая Тырновская книжная школа. Основанная и возглавляемая ближайшими учениками преподобного Григория, такими, как святые Феодосии и Роман Тырновские, она оказала самое непосредственное влияние на распространение исихазма в славянских странах.

Преподобный Феодосии Тырновский

Большой вклад в дело распространения исихазма был осуществлен одним из ближайших парорийских учеников святого Григория Феодосией Тырновским. Он, можно сказать, был основным насадителем этого вида аскетизма среди болгар.

Родился преподобный Феодосии около 1300 года в Виденском крае в благородной семье [63, с. 152; ср.: 40, с. 127]. В молодости Феодор — так звали в миру Феодосия, руководствуясь высшими запросами духа, отправился в Видинский монастырь святого Николая, называемый Арчар, где принял постриг от игумена Иова. Через некоторое время с целью “исправите добродетельное житие” он оставил Арчар и поступил в Тырновский монастырь Пресвятой Богородицы, находившийся на холме в предградии Тырнова, называемом Святая гора. Здесь он “паче иных изначала ведомейший был царю Иоанну Александру” [7, л. 3]. Но и в этой обители Феодосии подвизался недолго. Желая “что больше обрести”, то есть достигнуть более высоких ступеней совершенствования, и ища богопросвещенных наставников и руководителей, он обошел несколько монастырей, пока не услышал, что в Парории поселился со своими учениками чудный учитель внутреннего делания. Феодосии с надеждой устремился к нему. Преподобный Григорий Синаит с радостью принял его, провидя в нем будущий светильник не только Болгарии, но и всего православного мира. Он преподал ему первые уроки умного делания.

Феодосии всецело предал себя руководству святого Григория и во всем “во след учителю последоваше, и сице духовного пития насыщен бе, якоже некий телец свою матерь ссавый и от нея присно напаяние приемля, сице вем и сей образом от божественныя оныя души напаяем бяше, и сице творя не престаже”. Святой Григорий, видя ревность ученика, научил его “добре и зело художне, не точию новоначальное и обычное житие, но и действительное, и зрительное, о нем же от десна и от лева брань творят бесы, научи того яве” [7, л. 3]. Приход Феодосия в Парорию относится ко второму поселению преподобного Григория в этой пустыни, то есть к первому десятилетию правления царя Иоанна Александра.

Великий делатель безмолвия научил Феодосия своему методу подвижничества и духовной брани. Под его руководством Феодосии прошел все степени монашеского духовного роста: начал с простейших упражнений и достиг высот Божественного созерцания. Когда преподобный увидел, что Феодосии благодатью Божией, восходя от силы в силу, от добродетели к добродетели и “по малу восхождение в сердце приемлюща”, возрос в меру уединенного подвига, “единому токмо повеле в келлии безмолвствовать, яко да искус прием бесовский” [7, л. 3 об.].

Святой Григорий Синаит далеко не всем ученикам и не сразу разрешал приступать к уединенной молитве. Оберегая своих подопечных от поругания бесов, он поручал каждому из них лишь то, что соответствовало его духовному состоянию. О необходимости этого соответствия постоянно указывал он и в своих творениях [5, с. 160]. Преподобный Григорий, воспитанный на предписаниях “Лествицы” преподобного Иоанна о том, что “уединенная жизнь требует ангельской крепости” [9, с. 232], также учил, что человек может приступать к полному уединению лишь после того, как полностью очистится от страстей путем деятельного подвижничества.

По “Лествице”, как видно из жития, учился “послушанию и смирению”, ведущему к бесстрастию, и преподобный Феодосии [7, л. 2]. Деятельное подвижничество, которым он занимался до встречи со святым Григорием Синаитом, послужило ему своего рода лестницей к высшей ступени — созерцательной. Наставляемый великим исихастом, он силою молитвы, страха Божия, особенно же именем Господа Иисуса Христа, разрушающим всякое зло, очистил свое сердце и взошел на высшую ступень нравственного преуспеяния. Преподобный Григорий преподал ему правила умной молитвы, открыл тайны созерцания, показав высоту и плодоносность внутреннего делания. На этом этапе Феодосию особенно было необходимо непосредственное духовное руководство великого старца, ибо, как говорят опытные аскеты, “правила этого делания определяют не какое-либо условное только положение тела или как бы изучение молитвы по книге — нет! В них глубина великая; тут нужно следить строго за тончайшим движением ума и видеть его направление и управление” [57, с. 186].

Таким образом, подвижничество в уединении святого Феодосия говорит о больших духовных успехах, достигнутых им под руководством великого наставника, от которого он преемственно воспринял все знания и опыт исихастского делания.

По поручению преподобного Григория Синаита святой Феодосии ходил в Тырнов к царю Иоанну Александру с просьбой покровительствовать Парорийской пустыни. Царь исполнил просьбу и, обеспечив монастырь всем необходимым, приказал защищать его от разбойников [7, л. 3 об.]. Последнее нашло свое отражение в деяниях Собора, проходившего в царствование Иоанна Александра. Постановлением Собора разбойники и воры были преданы анафеме [88, с. 96, 97].

После кончины великого старца и наставника иноческого жития Григория Синаита, которая последовала 27 ноября 1346 года, его ученики единодушно предложили преподобному Феодосию быть игуменом-наставником. Но он по смирению отказался от такой чести. Вероятно, он решил исполнить свое заветное желание — побывать в местах, где подвизался его духовный отец и где оставались его последователи. Взяв своего ученика Романа, преподобный Феодосии отправился прежде всего на Святую Гору. Прибыв на Афон, он остановился в Великой лавре святого Афанасия, где некогда подвизался Синаит и где аскетизм и мистицизм исихазма были в это время в полном расцвете. Прожив там довольно продолжительное время, он перешел в монастырь Зограф, находившийся под покровительством царя Иоанна Александра. Эта святыня болгарских монахов на Афоне и всего болгарского народа славилась как великий центр книжности. Но частые набеги турок, нарушавшие безмолвную жизнь святого Феодосия, вынудили его покинуть этот монастырь. Пробыв на Афоне около двух лет и “собрав же убо откуду люботрудне, якоже любоделательная пчела, яже о деянии и о видении вся словеса, и ради чистоты, умныя привлече к себе Духа Святаго” [7, л. 4], он направился в Солунь, где подвизались ученики святителя Григория Паламы, которые прибыли в эти места вместе с Григорием Синаитом. Далее преподобный Феодосии посетил в Мисебере скит святого Антония Нового, где также было много безмолвников. Побывав в Константинополе, святой Феодосии вернулся в Парорию. Поклонившись мощам своего наставника, он отправился в столицу Болгарии Тырнов. Исследовав все известные центры исихазма, святой Феодосии решил посвятить свои силы духовному обновлению болгарского народа.

Прибыл преподобный Феодосии в Тырнов примерно в 1349 году. Он явился к царю Иоанну Александру и изложил план своей будущей деятельности. Он попросил царя определить место и оказать материальную помощь для основания и строительства монастыря, подобного Синаитовой обители в Парории. Царь, лично зная преподобного Феодосия, разрешил ему поселиться в старой римской крепости на Килифаревской горе, в 20 километрах от столицы, и выделил средства на строительство монастыря. Вскоре на развалинах крепости вырос величественный монастырь Пресвятой Богородицы с башнями и богато украшенными церквами.

Имя преподобного Феодосия, как ученика известного исихаста Григория Синаита и как духовного и мудрого старца, вскоре стало известно во всей стране, “и не точию в самом болгарском народе, но и в сербы, и унгры, и влахи, еще же и окрест Мисября живущих” [7, л. 7]. К преподобному потянулись с разных концов страны желающие проходить иноческий подвиг под его непосредственным руководством. В основном это были люди знатного происхождения и образованные, желавшие получить и высшее духовное просвещение. Довольно скоро святой Феодосии имел уже пятьдесят учеников. Как говорит житие, преподобный Феодосии, “якоже магнит, от разных мест привлекоша братии. И гора оная чудная множеством исполняшеся иноков... укрепляемы от онаго мудраго учителя научающеся” [7, л. 5]. Некоторые ученики с благословения святого стали подвизаться самостоятельно на горе и постепенно превратили ее в большой монашеский город. Так старая крепость стала главным центром исихазма в Болгарии. Килифаревский монастырь, надо полагать, был устроен по образцу Парорийской пустыни, так как его основал близкий и верный ученик Григория Синаита, живший в Синаитовой пустыни и хорошо изучивший строй ее жизни. Думается, что в Килифаревском монастыре, как и в Парорийской пустыни, был введен синайский устав. Об этом говорит и слово похвалы святому патриарху Евфимию, написанное Григорием Цамблаком, и следующее замечание П. А. Сырку: “Некоторые понятия об устройстве этих монастырей могут дать нам устав скитской жизни преподобного Нила Сорского и отчасти установления старца Паисия Величковского” [112, с. 241; см.: 55, с. 9—19; 56, с. 37—39]. По образцу Килифаревского монастыря устраивалась большая часть болгарских монастырей, основанных учениками преподобных Григория Синаита и Феодосия Тырновского. Следовательно, преподобному Григорию Синаиту и его ученику Феодосию принадлежит честь насаждения в Болгарии Синайского устава, который, по утверждению ученых, есть видоизменение Иерусалимского устава, или устава святого Саввы Освященного [113, с. 247].

Как указывают исследователи, школу преподобного Феодосия Тырновского прошло около четырехсот шестидесяти учеников [79, с. 51]. Из них наиболее известны святой патриарх Евфимий, иеромонахи Савва и Тимофей, “дивный кир Дионисий”, который около 1360 года перевел с греческого сборник “Маргарит” святителя Иоанна Златоуста [40, с. 142].

Известно, что святой Григорий Синаит много уделял внимания ученым занятиям [40, с. 142]: собирал и переписывал книги Священного Писания и творения святых отцов, написал для учеников и последователей знаменитые наставления. Также и его ученики вели активную литературную деятельность. Все монастыри, основанные ими, как правило, становились не только духовными центрами, но и очагами просвещения.

В деле просвещения святой Феодосии преуспел более других. Этому способствовало и то, что на Афоне он собрал и привез с собой в Болгарию много ценных рукописей с творениями святых отцов. По утверждению В. Киселкова, он перевел на славянский язык для руководства учеников многие творения святого Григория Синаита [63, с. 159], а И. Богданов, например, указывает, что в 1355 году он перевел с греческого на среднеболгарский “Главы зело полезные”, написанные великим Синаитом [40, с. 141].

Таким образом, в своей церковно-просветительной деятельности преподобный Феодосии стал организатором целой научно-богословской школы, основанной на принципах исихазма. Впоследствии, после кончины преподобного Феодосия, при его духовном преемнике святом патриархе Евфимий, она выросла в знаменитую Тырновскую книжную школу. В этой школе не только в духовном воспитании, но и в основание учебного процесса Евфимий “поставил глубокое влечение к подвижнической жизни в духе и силе исихазма, а также и высокий литературный талант” [51, с. 469].

Тырновская школа святого Феодосия была прямой преемницей Парорийской школы Григория Синаита. Поистине о Тырновской школе можно утверждать, что “это была школа исихазма в его чистейшем виде — в том виде, в котором видим его как творческое богосозерцание у великих отцов Церкви: святителя Григория Богослова, преподобного Макария Великого, святого Симеона Нового Богослова и других” [118, с. 5]. Основанная на принципах исихазма, по масштабу и разнообразному охвату книжной и учебной деятельности и нового литературного направления она превосходила монашеские школы, которые существовали на Афоне, хотя дух и цель образования в ней оставались такими же, как в них.

В 1371 году Тырновская книжная школа была переведена святым Евфимием в монастырь Святой Троицы возле Тырнова. Здесь она стала высшей школой богословской мысли века и одновременно замечательным книжным центром, который одарил неоценимыми духовными сокровищами болгарский и другие славянские народы. В ней духовно-мыслительные упражнения поиска истины были направлены к личному совершенствованию, что способствовало моральному преобразованию общества. К сожалению, наука не располагает необходимыми сведениями о литературной деятельности килифаревских монахов. Однако тот факт, что в их среде получили богословское образование и литературный навык патриарх Евфимий, святитель Киприан и “дивный” Дионисий, переводчик Златоустовского проповеднического сборника “Маргарит”, убедительно свидетельствует о том, что преподобный Феодосии сумел в короткое время свой исихастский монастырь превратить в подлинный книжный центр, где развивались как исихастское духовное делание, так и вытекающая из него богословская, философская и историческая мысль. Можно предположить, что и сам святой Феодосии подвизался на литературном поприще. Как один из просвещеннейших людей своего времени и как игумен, побуждавший своих учеников к аскетическим и литературным занятиям, он сам должен был быть ученым переводчиком, церковным проповедником и сведущим богословом. Вероятно, под его редакцией во второй половине XIV века коллективом неизвестных авторов был составлен большой монашеский сборник слов и поучений — своего рода энциклопедия знаний, необходимых монаху-исихасту. В этом рукописном сборнике содержатся и некоторые слова преподобного Григория Синаита [40, с. 132].

Как уже отмечалось, преподобный Григорий Синаит написал службу и житие святой Параскевы Епиватской. На болгарский язык, по утверждению В. Киселкова, перевел это творение преподобный Феодосии в Килифаревском монастыре. Сделал он это не только из уважения к своему учителю, но и потому, что святая Параскева была особо почитаема в Тырновском царстве, ее мощи были перенесены в Тырнов во времена Иоанна Асеня II [63, с. 159].

И как основатель Килифаревского монастыря, и как распространитель исихастского учения, и как создатель новой литературной и богословской школы, из которой вышел известный патриарх Евфимий, святой Феодосии при жизни пользовался исключительно широкой известностью в среде тырновского и всего болгарского духовенства.

Обладая высокой духовной мудростью, преподобный Феодосии был приближенным советником царя Иоанна Александра. Вероятно, под влиянием святого в правление Иоанна Александра произошло значительное оживление литературной деятельности в Болгарии. “Ни из одного периода болгарской истории не дошло до нас столько древних рукописей, как из времен "благочестивого великого царя болгар и греков" Иоанна Александра, — отмечает историк Т. Д. Флоринский. — Сам царь был ревностным любителем книг и деятельно поощрял развитие литературы” [129, с. 228].

Святой Феодосии всемерно проповедовал и охранял православную веру, побуждал царя бороться с еретиками и противниками Церкви Христовой, которые вероломно обрушились на нее во время его царствования. “Ни в одно царствование, — говорит П. А. Сырку, — не было принято столько мер против разного рода волновавших умы Болгарии в XIV веке еретиков и иноверцев, как в царствование Иоанна Александра” [113, с. 381]. Его указами против еретиков и врагов православной веры было собрано два церковных Собора.

Поводом к первому было ожившее богомильство и “хуление Варлаама и Акиндина нечестивого” [7, л. 5 об.]. Активизация этих ересей привела в недоумение Болгарского патриарха Феодосия (около 1349—1362). Он, как говорит святой Каллист, по причине своей простоты не знал, что делать.

На помощь патриарху пришел святой Феодосии Тырновский, который был знаком с учениями еретиков. Предполагают, что он присутствовал с преподобным Григорием Синаитом на Соборе 1341 года в Константинополе, где разбирались эти ереси [112, с. 117]. По совету преподобного Феодосия в Болгарии в 1350 году был собран Собор для разоблачения еретиков и ограждения от них православной веры [7, л. 5 об.].

Причиной созыва второго Собора явилась “брань иудеев на православную веру”. По словам иеросхимонаха Спиридона, переведшего житие преподобного Феодосия Тырновского со среднеболгарского на церковнославянский язык, иудейское движение было опаснейшим и значительнейшим из всех: “...яко в то время (при преподобном Феодосии. — И. П.) умножились бяху ереси в Болгарии, и наипаче иудейский народ с превеликим дерзновением хулил христианскую веру, Христа и Пречистую Его Матерь” [цит. по: 77, с. 63]. Повод к оживлению иудейского движения, как считают исследователи, дал в большой мере сам царь Иоанн Александр. Отправив первую жену в монастырь, он вступил в брак с молодой еврейкой Саррой, принявшей крещение с именем Феодора. “Этот поступок царя Иоанна Александра, — говорит болгарский ученый X. Попов, — был пагубен для Болгарии в политическом и церковном отношении” [87, с. 27].

В политическом отношении пагубность этого брака выразилась в том, что в результате деления страны между царскими сыновьями от первого брака (Иоанн Срацимин и Михаил) и второго (Иоанн Шишман и Иоанн Асен) Болгария оказалась расчлененной на три части. Деление породило в царской семье раздоры и борьбу, которые принесли страшные бедствия и, наконец, гибель Болгарии [112, с. 23, 27, 129].

В церковном отношении пагубность второго брак заключалась в том, что иудеи, надеясь на царицу “яко от рода их сущу и царствующу”, начали открыто вести борьбу с Православной Церковью [7, л. 8]. Но надежды иудеев не оправдались. Новая царица, приняв крещение нелицемерно, много положила забот о православной вере и так была привержена христианству, что ее имя внесено в синодик наряду с благочестивыми царями и царицами [88, с. 105].

Преподобный Феодосии, узнав о происходящем, с учеником своим Романом пришел к царю Иоанну Александру “и того к себе наедине особ призва и вся беззаконныя иудейского начинания подробно сказа”. Царь, осознав, какую опасность для государства представляют иудеи, поднявшие брань на православную веру, возгорелся ревностью святого Феодосия, “зело бо стыдящеся добродетели мужа”. И не только сам возгорелся ревностью, но и “царицу к подобной ревности Божественной подвиже, такожде и патриарха” [7, л. 8]. Царь издал повеление о созыве церковного Собора.

Собор состоялся в 1360 году в Тырнове под председательством Иоанна Александра с сыновьями Шишманом и Асенем и патриархом. В нем принимало участие высшее духовенство Болгарской Православной Церкви, а также святой Феодосии с учениками — преподобным Романом и иеромонахами Саввой, Тимофеем, Дионисием. Присутствовали на Соборе и иноки из других монастырей [7, л. 8]. Преподобный Феодосии явился главным обличителем еретических заблуждений и строгим ревнителем чистоты веры Христовой. Соборными постановлениями были осуждены и преданы анафеме все прежние и нововозникшие ереси. По отношению к иудеям по повелению царя и патриарха решением Собора был написан свиток “во извещение и утверждение прочим родовом, иже послеже хотящым быти”, чтобы ни под каким видом и ни в каком случае “жидовин не смел дерзнуть” сказать какое-либо осуждение “на истинную и благочестивую нашу веру, но яко же от Бога в порабощение всем языкам предани суть, сице и да пребывают яко раби, а не яко властители, зане Господь порази тех, враги своя, вспять, и в поношение вечное даде их”. Этот свиток с соборным посланием для напоминания потомству был подписан “червлеными и царскими письмены и царскою запечатлен печатию в лето (то есть в 1360 году. — И. Я.)” [7, л. 8 об.].

Отстаивая православные догматы, святой Феодосии призывал также иерархов и всех христиан к единству внутрицерковному, которое нарушалось в то время приверженцами узконациональной церковной партии. Он не разделял взглядов этой партии, не поддерживал ее политики, направленной на отделение Болгарской Церкви от Константинопольского Патриархата.

На отношении преподобного Феодосия к вопросу о национальности следует остановиться подробнее. Сам он, как говорит святой Каллист, постарался, чтобы никто не узнал, откуда он и к какой национальности принадлежит. Его родина — Горний Иерусалим, а братья и родственники — Небесное воинство. Для здешнего, земного, отечества он был райский человек, то есть созданный по образу и подобию Божию (см.: Быт. 1, 26).

Нужно сказать, что такое новозаветное понимание национальной принадлежности было характерным для всех исихастов, и они его возрождали и воплощали в жизнь своей жизненной позицией, убеждениями и духовными подвигами. Для них “нация” — это род избранный, народ святой, народ Божий (1 Пет. 2, 9—10), собранный в Церковь Христову единством веры и жизни из различных племен со всех концов земли. При таком подходе различия людей по крови, языку и другим признакам всегда имеют второстепенное значение. На первое место выдвигается понятие и действенность нового народа христианского как соборной и единой Церкви, объединенной изнутри Святым Духом.

Все представители исихазма в Болгарии: и непосредственные духовные преемники преподобного Григория Синаита, и их ученики, и, в частности, ученики преподобного Феодосия Тырновского, стремившиеся к общеправославному единству и духовному совершенству, — представляли собой некий целостный организм. К ним были обращены взоры всех истинно образованных людей или, выражаясь современным языком, всего интеллигентного и передового общества того времени, которое знало тырновского учителя созерцания и которое имело исихастскую ориентацию в своей жизни и деятельности. По мнению П. А. Сырку, “их тенденцией было единение в духе и вере болгар с греками и другими православными народами на почве не только строго догматической, но и строго канонической, что всего лучше видно из донесения преподобного Феодосия Тырновского и Романа патриарху Каллисту” [112, с. 326].

Исихастское понимание национального вопроса в то время разделялось в Болгарии далеко не всеми. Весьма вероятно, что одной из причин, по которой преподобный Феодосии в конце своей жизни оставил Болгарию, было давление на него со стороны узконациональной партии, чьи идеи разделял и Болгарский патриарх [7, л. 10—11; 64, с. ХЫХ].

Незадолго до своего переселения в Константинополь преподобный Феодосии предсказал порабощение Болгарии турками и разорение Килифаревского монастыря. Предвидя надвигающуюся мусульманскую опасность, он в 1360 году решил перенести свою школу в другое место. Царь не захотел далеко отпускать своего духовного советника и молитвенника и поселил его на расстоянии “20 поприщ от Тырнова”, в гористой местности Пера, около большой пещеры, где и были построены церковь и келлии. И на новом месте преподобный Феодосии продолжал пребывать в безмолвии, “восхождения в сердце полагая день и нощь”. Монастырь начал быстро расти. “И прихождаху тамо множество иноков, — говорит его жизнеописатель святой патриарх Каллист, — и различие от него духовныя наслаждахуся пользы” [7, л. 9]. Сам преподобный, несмотря на почтенный возраст и игуменские заботы, разделял наравне со всеми монашеские труды и молитвы. Вместе с братией он присутствовал на бдениях, поощряя всех к духовному подвигу [7, л. 8 об.].

Не оставляя “нисколько своего первого правила”, как сказано в житии, святой Феодосии прожил на новом месте три года. После этого он тяжело заболел. В великой немощи он пролежал более года, но и при этом не оставлял своего подвига. “Не леняшеся, восстал, на одре седя и возлегая, упражняшеся в боговидении и молитве непрестанной, и испытуя Божественные Писания” [7, л. 10].

Во время болезни он написал патриарху Каллисту о своем желании приехать в Константинополь. Получив от патриарха положительный ответ, святой Феодосии с четырьмя ближайшими учениками в начале 1363 года прибыл в столицу Византии. Патриарх Каллист встретил его, как встречают самого близкого друга и сродного по духу человека. Он отдал преподобному Феодосию и его ученикам для поселения патриарший монастырь святого Маманта, в котором были созданы все условия для уединенной молитвы и созерцания. Здесь великий светильник православного мира прожил остаток своих дней.

Почувствовав приближение смерти, преподобный Феодосии собрал учеников для прощальной беседы и дал им завещание, в котором заключался весь его исихастский символ, а следовательно, и символ всех болгарских исихастов: бережно и непоколебимо хранить благочестивую веру соборной и апостольской Церкви и православные догматы. “Остерегайтесь, — говорил преподобный, — как негодных, богомильской и мессалианской ересей и, кроме того, последователей Варлаама, Акиндина, Григория и Афанасия”. Веровать же заповедал так, как приняли от начала, и ничего ни прилагать, ни отнимать, чтобы не впасть в хулу, как Акиндин, который славу Христову, явившуюся на Фаворской горе в блистательном чудном свете, воспринял как что-то сотворенное. Преподобный наказал и крепко хранить заповеди Христовы: “Тот, кто соблюдает все это, будет христианином и по названию, и на деле”. Далее он повторил ученикам то, чему его научил святой Григорий Синаит и чего он придерживался всю свою жизнь, — основным правилам жизни исихастов. Прежде всего это борьба со своими греховными страстями через отсечение воли, пост и воздержание через жизнь нестяжательную. Он посоветовал ученикам всячески удаляться клеветы, гнева и ярости, памятозлобия и зависти, потому что они “помрачают душу и чужду от Бога сотворяют”. Очищение от страстей “убивает и лукавые помыслы сердца нашего”. При этом всегда важно иметь память о смерти и о Страшном суде Христовом, где будет воздаяние каждому по делам его. “Зрения же Божия яве, яко умнаго делания, не оставлять отнюдь, крепко бо оружие есть на сопротивные и верх добродетели” [7, л. 11].

Закончив прощальную беседу, святой Феодосии попросил учеников поднять его и, сидя на постели, прочитал Символ веры и исповедовал все церковные предания. Еретиков, которых Церковь предала анафеме, и он предал анафеме, “а наипаче нечестиваго Акиндина и Варлаама злословную ересь”. После этого он причастился Христовых тайн и тихо “в руце Божий предаде дух”. Кончина преподобного наступила 27 ноября 1363 года, в день памяти его учителя святого Григория Синаита.

Святой Каллист похоронил своего друга с большими почестями в патриаршем монастыре святого Маманта близ Константинополя. Во время погребения архиереи Константинопольского синода слышали ангелоподобное пение. Поэтому они решили немедленно канонизировать Феодосия и поручили патриарху Каллисту написать его житие [79, с. 51].

Завещание преподобного Феодосия Тырновского представляет собой квинтэссенцию всего исихастского учения. Мысли, высказанные в нем, были той духовной силой, которая сформировала Тырновскую школу и обеспечила динамизм ее последующей деятельности. Исихазм также явился главной силой, вызвавшей духовно-интеллектуальное возрождение в славянских странах в XIV—XV веках.

Если святой Феодосии был основателем движения исихастов в славянских странах, то его непосредственные духовные преемники, такие, как святой патриарх Болгарский Евфимий и святой митрополит Московский Киприан, были его вождями. Оба были в числе учеников, сопровождавших преподобного Феодосия в Константинополь и находившихся при его кончине. “Воспитанный в строгих началах исихастов, или безмолвииков, святой Евфимий произвел целый переворот в церковной жизни и в образовательных сферах Болгарии”, который положительно сказался на обществе не только этой страны, но и на положении народов других славянских стран [113, с. LХХШ].

Святитель Киприан также много содействовал распространению исихазма на Руси, одним из проявлений которого в XV веке было замечательное движение “заволжских старцев”. Митрополит Киприан встречался с преподобным Сергием Радонежским, вел с ним духовную переписку и получал от него духовную поддержку в своей деятельности [92, с. 195—203]. Всю жизнь святой Киприан сохранял аскетическую и духовную дисциплину исихастов. Перед смертью он, подобно святому Феодосию, оставил духовное завещание. Можно с уверенностью сказать, что духовные завещания наставников исихазма и в настоящее время являются достоянием истинных чад Православной Церкви.

Преподобный Роман Тырновский

Немалый вклад в распространение синаитско-исихастского движения в Болгарии внес преподобный Роман Тырновский — друг и соученик преподобного Феодосия Тырновского.

Святой патриарх Каллист в житии преподобного Феодосия характеризует преподобного Романа “как мужа добродетельна и нарочита, мужа ревнителя в духовная, мужа, подобна в добродетелях во всем блаженному Феодосию, мужа пустынника по истине и постника и всем заповедям Господним хранителя” [7, л. 11 об.].

Преподобный Роман происходил из знатного и богатого рода. Родился он в 1310 году [40, с. 134] в Тырнове. Преподобного Феодосия он знал с ранних лет. Когда святой Феодосии по поручению преподобного Григория Синаита прибыл во второй раз в Тырново, преподобный Роман стал просить взять его с собой в Парорию. Преподобный Феодосии склонился на просьбы святого Романа и привел к блаженному старцу Григорию, который сердечно принял его и причислил к своему братству.

Преподобный Роман был старательным и усердным учеником великого Синаита. Он с должным смирением исполнял все возложенные на него послушания, быстро возрастал и в духовном делании. Преподобный Роман жил в Парории до тех пор, пока святой Григорий Синаит не отправил его по монастырским делам к болгарскому царю Иоанну Александру. В его отсутствие “наставник иноческого жития” великий Григорий Синаит преставился [7, л. 4].

После кончины старца преподобный Роман стал верным учеником преподобного Феодосия, сподвижником и последователем всех его духовных и просветительных деяний и неотлучным спутником во всех странствованиях. С преподобным Феодосией он основывал Килифаревский монастырь, а затем монастырь Святой Троицы на горе Устие в Пера, присутствовал на Тырновском Соборе 1360 года [8, л. 8]. Известен святой Роман и как церковный писатель, но, к сожалению, сочинения его не сохранились [40, с. 134].

Когда преподобный Феодосии в начале 1363 года отправился в Константинополь, то настоятелем обители — наставником и окормителем братии — он оставил преподобного Романа. Приняв настоятельство, преподобный Роман усердно поучал братию и старался во всем быть ревнителем божественному Феодосию, “тем же и вси окрестныя часто к нему прихождаху, пользы ради, купно же и молитвы, сам же опаснаго держашеся постничества и пребывания” [7, л. 11 об.]. Преподобный Роман страдал изнурительным кашлем, но, пренебрегая своим недугом, он “к утешению братиям внимаше, всех утешаше, всех к духовным подвигам поощряше” [7, л. 12].

Перед кончиной он, как пишет святой Каллист, “да яко убо своею отшествия прехождение разуме, собратися братиям повеле, и всех в Божий страх утверди, и вся яже о обители добре учини и учреди” [7, л. 12]. Скончался преподобный Роман 17 февраля, вероятно, 1370 года [19, с. 25] (год кончины точно не установлен).

Духовные центры, основанные учениками преподобного Григория Синаита

В истории Болгарии есть упоминания о группах монахов-исихастов, о которых на основании современных данных можно с уверенностью говорить, что они принадлежали к ученикам преподобного Григория Синаита.

Парорийская пустынь после кончины ее основателя из-за турецких нападений прекратила свое существование. Монахи-исихасты вынуждены были разойтись по разным странам. Большинство из них осталось в Болгарии, где они поселились в труднодоступных местах.

В настоящее время известно несколько таких мест, где, как предполагают исследователи, ученики преподобного Григория Синаита основали новые монашеские центры.

Один из таких значительных исихастских духовных центров располагался в пещерах вдоль реки Русенский Лом. Эти пещеры находились высоко в скалах над рекой и были весьма удобны для безмолвия. Монахи-отшельники использовали для жилищ природные пещеры, а также выдалбливали новые. Так возникло много скальных монастырей, расположившихся от села Басарбово вверх по течению реки. Особенно большие монастыри находились возле сел Иваново и Писанец. Об этом свидетельствует множество сохранившихся до нашего времени выдолбленных в скалах церквей, жилищ отшельников, многочисленные фрески и надписи на стенах.

В этом плане большой интерес представляет высеченный довольно высоко в скале над рекой монастырь возле села Иваново. В километре от села, на левом берегу реки, имеется пещера, названная церковью. В этой церкви-пещере на северной стене притвора археолог Карел Шкорпил обнаружил ктиторский портрет царя Иоанна Александра с нимбом. На южной стене частично сохранилось фресковое изображение святого Феодосия Тырновского [47, с. 26]. Судя по фрескам, можно заключить, что монастырь был создан в царствование Иоанна Александра монахами, к которым царь имел особое благоволение. Как известно, особую любовь царь питал к монахам-исихастам во главе с преподобным Григорием Синаитом.

Кроме того, существует еще одно доказательство, что в Ивановском скальном монастыре подвизались исихасты-синаиты, — это обнаруженная здесь фреска Преображения Господня.

Праздник Преображения был наиболее любимым в синаитско-святогорских кругах. Это подтверждается тем, что многочисленные храмы от Метеоры в Фессалии вплоть до Дуная были освящены в честь этого праздника [34, с. 120], а также множество Преображенских фресок и икон созданы именно в этот период. Преображение нетварным Фаворским светом как человека, так и творения в целом — одна из главных мыслей синаитско-паламитского богословия и целей жизни исихастов.

Значительные следы монашеского пребывания, относящиеся к XIV веку, обнаружены в верховьях реки Русенский Лом. Здесь “при селе Нервен, — пишет болгарский исследователь А. Васильев, — была воздвигнута сильная крепость и создан мощный военно-стратегический и духовно-просветительный центр, который имел тесную духовно-культурную связь со столицей Тырново и испытывал ее влияние” [47, с. 6]. По всей вероятности, это влияние Тырновской школы преподобного Феодосия.

Археологические раскопки в горах Мадара на месте древних монастырей показали, что основное строительство монастырских жилищ приходится на XIII—XIV века [73, с. 25, 30]. Монастыри и скиты в этих горах также представляли собой пещерные естественные и искусственно созданные города. Монахи-отшельники селились в них еще с IV века. Они поддерживали связь с обителями Святой Афонской Горы. Это подготовило почву для распространения и процветания исихазма, которое началось, надо полагать, с пришествием в эти места монахов-синаитов. “Наивысшее развитие монашеской колонии в Мадарах, — говорит Ст. Маслев, — совпало с распространением исихазма в Болгарии во второй половине XIV века” [73, с. 34].

Далее