Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Франсуа Рабле

Гаргантюа и Пантагрюэль.

ПАНТАГРЮЭЛЬ

К началу

 

ГЛАВА XXI

 О том, как Панург советуется с одним престарелым французским поэтом по имени Котанмордан -- Никогда еще не видел я человека, столь закоснелого в своих представлениях, как вы, -- молвил Пантагрюэль. -- Однако ж, дабы рассеять ваши сомнения, я готов сдвинуть гору. Вот к какому решению я пришел. Лебеди -- птицы, посвященные Аполлону, -- поют, только когда чувствуют приближение смерти, поют, по крайней мере, те из них, что водятся на реке Меандр во Фригии (я потому оговариваю это особо, что Элиан и Александр Миндский пишут, будто в других местах они видели много умирающих лебедей, но никто из них не пел). Итак, пение лебедя есть верная примета близкой его смерти, и он не умрет до тех пор, пока не споет. Равным образом поэты, находящиеся под покровительством Аполлона, перед смертью обыкновенно становятся пророками и по внушению Аполлона предсказывают в своих песнопениях будущее. Более того, я слыхал от многих, что всякий дряхлый старик, стоящий одной ногой в гробу, без труда угадывает, что с нами будет. Сколько я помню, Аристофан в одной из своих комедий называет стариков сивиллами. Когда мы, стоя на молу, издали завидим в открытом море корабль с моряками и путешественниками, мы только молча за ними следим и молим Бога, чтобы они благополучно причалили, но едва лишь они приблизятся к гавани, как мы уже и словами и движениями приветствуем их и поздравляем с тем, что они достигли пристани, укрытой от бурь, и теперь снова с нами; так же точно, согласно учению платоников, ангелы, герои и добрые демоны, завидев людей, приближающихся к смерти, как к некоей надежной и спасительной гавани, гавани отдохновения и покоя, отрешившихся от земных тревог и волнений, приветствуют их, утешают, беседуют с ними и тут же начинают обучать искусству прорицания. Я не стану ссылаться на примеры, какие являет нам древность: на Исаака, Иакова, Патрокла, напророчившего Гектору, Гектора, напророчившего Ахиллу, Полимнестора, напророчившего Агамемнону и Гекубе, некоего родосца, восславленного Посидонием, Калана -- индийца, напророчившего Александру Великому, Орода, напророчившего Мезенцию, и других; я хочу лишь привести вам на память просвещенного и отважного рыцаря Гийома дю Белле, покойного сеньора де Ланже, который скончался на горе Тарар десятого января в преклонном возрасте, по нашему исчислению -- в тысяча пятьсот сорок третьем году, если исходить из римского календаря. Часа за три -- за четыре до его кончины мы еще слушали его бодрые, спокойные, вразумительные речи, в коих он предсказывал то, что частично потом сбылось и чему еще суждено сбыться, хотя в то время его пророчества казались нам странными и совершенно невероятными, ибо тогда ничто еще не подтверждало правильности его предсказаний. Недалеко отсюда, под Вилломером, проживает один престарелый поэт, некто Котанмордан, тот самый, который женился вторым браком на достоименитой Сифилитии, от какового брака родилась у них красавица дочь по имени Базош. Я слышал, что он при смерти, при последнем издыхании. Ступайте к нему и послушайте его лебединую песнь. Может статься, вы получите от него желанный ответ и его устами Аполлон разрешит ваши сомнения. -- Ладно, -- сказал Панург. -- Но только, Эпистемон, идем не мешкая, а то как бы смерть нас не опередила. А ты, брат Жан, пойдешь с нами? -- Ладно, -- сказал брат Жан. -- Из любви к тебе, блудодейчик, пойду с удовольствием. Ведь я тебя всей печенкой люблю. Нимало не медля они тронулись в путь и, войдя в жилище поэта, застали доброго старикана уже в агонии, хотя вид у него был жизнерадостный и смотрел он на вошедших открытым и ясным взором. Поздоровавшись с ним, Панург надел ему на безымянный палец левой руки, в виде дара от чистого сердца, золотой перстень с чудным крупным восточным сапфиром; затем в подражание Сократу он подарил ему красивого белого петуха; петух тотчас же вскочил к больному на постель, поднял голову, превесело встрепенулся и весьма громко запел. После этого Панург в наиучтивейших выражениях попросил поэта высказать и изложить свое суждение касательно тех сомнений, какие вызывает его, Панурга, намерение жениться. Добрый старик велел принести чернила, перо и бумагу. Все было тот же час принесено. Тогда старик написал следующее стихотворение: Женись, вступать не вздумай в брак, Женившись, угадаешь в рай. А коль не женишься, то знай, Что был ты вовсе не дурак, Не торопись, но поспешай. Беги стремглав, замедли шаг. Женись иль нет. Постись, двойной обед съедай. То, что починено, ломай. Разломанное починяй. Балуй ее, бей за пустяк, Женись иль нет. Стихи эти старик передал посетителям и сказал: -- Ступайте, детки, храни вас Царь Небесный, и не приставайте ко мне больше ни с какими делами. Сегодня, в этот последний мой и последний майский день, я уж потратил немало трудов и усилий, чтобы выгнать отсюда целое стадо гнусных, поганых и зловонных тварей, черных, пестрых, бурых, белых, серых и пегих, не дававших мне спокойно умереть, наносивших мне исподтишка уколы, царапавших меня гарпийными своими когтями, досаждавших мне шмелиной своей назойливостью, ненасытной своей алчностью и отвлекавших меня от сладких дум, в какие я был погружен, созерцая, видя, уже осязая и предвкушая счастье и блаженство, уготованное Господом Богом для избранных и верных ему в иной, вечной жизни. Не идите по их стопам, не уподобляйтесь им, не докучайте мне больше! Молю вас: пусть вокруг меня вновь воцарится тишина!

ГЛАВА XXII

 О том, как Панург заступается за орден нищенствующих братьев Выйдя из Котанмордановой комнаты, Панург в испуге сказал: -- Сдается мне, он еретик, ей-ей, -- пусть меня черт возьмет, ежели я вру! Он бранит честных отцов -- нищенствующих кордельеров и иаковитов, а ведь это же два полушария христианского мира: благодаря гирогномонической циркумбиливагинации этих снебесисшедших противовесов, всякое перифрастическое умопомрачение римской церкви в том случае, когда ей отшибает памороки какое-нибудь ахинейно-белибердистое заблуждение или же ересь, гомоцентрикально сотрясается. Что же, однако, сделали капуцины и минориты этому старику, черти бы его взяли? Уж они ли, черти, не бедные? Уж они ли, черти, не обездолены? Уж кто, как не эти несчастные ханжители Ихтиофагии, вдосталь хлебнули горя и знают, почем фунт лиха? Брат Жан, скажи мне по совести: спасет он свою душу? Клянусь тебе Богом, этот проклятый змий угодит прямо к чертям в пекло. Так костить славных и неутомимых грабителей, то бишь рачителей церкви! Вы скажете, что он в состоянии поэтического исступления? Это не оправдание! Он -- окаянный грешник. Он глумится над религией. Я глубоко возмущен. -- А мне начхать, -- заметил брат Жан. -- Монахи сами всех ругают, так если все ругают их, меня это ничуть не беспокоит. Посмотрим, что он написал. Панург, прочтя со вниманием письменный ответ доброго старика, сказал: -- Несчастный пьянчужка бредит. Впрочем, я его прощаю. Видно, скоро ему конец. Давайте сочиним ему эпитафию. От его ответа я так поумнел, что теперь меня никто за пояс не заткнет. Эпистемон, толстопузик, послушай! Как ты находишь, есть в его ответах что-нибудь положительное? Клянусь Богом, это крючкотворный, вздорный, самый настоящий софист. Бьюсь об заклад, что это омавританившийся вероотступник. А, едят его мухи, как он осторожен в выражениях! Пользуется одними противоречениями. Так в конце концов нельзя не сказать верно, ибо для их достоверности довольно, если окажется верной та или другая часть. Вот так хитрюга! Сант-Яго Бресюирский, есть же на свете этакие мастаки! -- Подобным образом изъяснялся великий прорицатель Тиресий, -- заметил Эпистемон. -- В начале каждого своего пророчества он прямо говорил просившим у него совета: "То, что я вам скажу, или сбудется, или же не сбудется". Так обыкновенно выражаются все благоразумные предсказатели. -- А все-таки Юнона выколола ему оба глаза, -- сказал Панург. -- То правда, -- подтвердил Эпистемон, -- с досады, что он лучше ее разрешил вопрос, предложенный Юпитером. -- Да, но какой же черт вселился в мэтра Котанмордана, коли он ни с того ни с сего поносит святых отцов, всех этих несчастных иаковитов, францисканцев и меньших братьев? Я возмущен до глубины души, уверяю вас, и не могу молчать. Он совершил тяжкий грех. Он пустит дух прямо в кромешный ад. -- Я отказываюсь вас понимать, -- заметил Эпистемон. -- Меня до глубины души возмущаете вы, оттого что клеплете на славного поэта, будто он под черными, бурыми и всякими другими тварями разумел нищенствующих братьев. Сколько я понимаю, он и не думал прибегать к такой софистической и фантастической аллегории. Он говорит прямо и определенно о блохах, клопах, клещах, мухах, комарах и всяком прочем гнусе, а насекомые эти бывают и черные, и красные, и серые, и бурые, и коричневые, и все они неотвязны, надоедливы и несносны -- несносны не только больным, но и людям здоровым и сильным. Может статься, у него глисты, солитеры и черви. Может статься, руки и ноги у него искусаны подкожными червями, коих арабы называют риштой, -- в Египте и на побережье Красного моря это явление обычное и распространенное. Дурно вы делаете, что искажаете смысл его слов. Вы ни за что ни про что хулите славного поэта и подкладываете свинью упомянутым братьям. Когда речь идет о нашем ближнем, должно обелять его, а не чернить. -- Да что вы из меня дурака-то строите? -- вскричал Панург. -- Вот как перед Богом говорю, он еретик. И не просто еретик, а еретик законченный и цельный, еретик клавельный, еретик, в такой же степени подлежащий сожжению, как хорошенькие башенные часики. Он пустит дух прямо в кромешный ад. И знаете, куда именно? Клянусь боком, прямехонько под дырявое судно Прозерпины, в самый адский нужник, куда она ходит облегчать свой кишечник после клистиров, влево от большого котла, всего в трех туазах от Люциферовых когтей, рядом с черной камерой Демигоргона. У, мерзавец!

ГЛАВА XXIII

 О том, как Панург разглагольствует, вернуться ему или не вернуться к Котанмордану -- Вернемтесь обратно и предложим ему подумать о своем спасении, -- продолжал Панург. -- Идем, так вашу, идем, вашу разэтак! Мы сделаем доброе дело: ежели погибнут плоть его и жизнь, так уж по крайности дух-то он хоть и пустит, но зато не погубит. Мы заставим его раскаяться в его прегрешении и попросить прощения у святых отцов, как у отсутствующих, так равно и у присутствующих (и мы это засвидетельствуем, дабы после его кончины они не объявили его еретиком и не предали проклятию, как это сделали борд... то бишь кордельеры с орлеанской судейшей), а чтобы иноки честные получили удовлетворение за обиду, им причиненную, пусть-ка он распорядится раздать по всем монастырям как можно больше кусочков хлеба и закажет по себе как можно больше заупокойных обеден и панихид. И пусть в годовщину его смерти дневное пропитание неизменно выдается чернецам в пятикратном размере, большущая бутыль с наилучшим вином пусть переходит у них со стола на стол и пусть из нее пьют все: как бормотуны-клирошане и обжоры-послушники, так равно иеромонахи и настоятели, как новички, так равно и манатейные. Так он сможет вымолить себе у Бога прощение. Ой-ой-ой, да что ж это я плету, что ж это я горожу? Пусть меня черт возьмет, ежели я к нему пойду. Комната его уж теперь полна чертей, вот как Бог свят. Я отсюда вижу, что за чертова тяжба и потасовка у них идет из-за того, кому первому сцапать Котанморданову душу и, не долго думая, переправить к мессеру Люциферу. Подальше оттуда! Я к нему не ходок. Пусть меня черт возьмет, ежели я к нему пойду. Почем я знаю, может выйти недоразумение, и заместо Котанмордана они сграбастают беднягу Панурга, раз он теперь никому не должен. Вот когда я был в долгу как в шелку, они сколько раз оставались с носом. Подальше оттуда! Я к нему не ходок. Ей-Богу, я умру от ужаса. Очутиться среди голодных чертей, среди чертей, вышедших на промысел, среди чертей, занятых делом? Подальше оттуда! Бьюсь об заклад, что из-за того же самого на похороны к нему не придут ни иаковиты, ни кордельеры, ни кармелиты, ни капуцины, ни театинцы, ни минориты. И будут правы. Притом он же ничего не оставил им по завещанию. Пусть меня черт возьмет, ежели я к нему пойду. Ежели ему дорога в пекло, так скатертью же ему туда дорога! Зачем было порочить честных монахов? Зачем было гнать их из комнаты, когда он особенно нуждался в их помощи, в их святых молитвах, в их благочестивых наставлениях? Ну что бы завещать им хоть какие-нибудь крохи, чем можно подзаправиться, чем можно напихать утробу бедным людям, у которых на этом свете нет никаких благ, кроме жизни! Пусть к нему идет кто хочет. А меня пусть черт возьмет, ежели я к нему пойду. Ежели я к нему пойду, черт меня всенепременно возьмет. Нет, шалишь! Подальше оттуда! Брат Жан! Ты хочешь, чтобы черти прямым ходом доставили тебя в ад? Ну так, во-первых, отдай мне свой кошелек. Крест, вычеканенный на монетах, расстраивает козни Лукавого. Иначе с тобой может произойти то же, что не так давно произошло с кудрейским сборщиком податей Жаном Доденом у Ведского брода, мост через который разобрали ратники. Этот сукин кот встретил на берегу брата Адама Кускойля, францисканца из монастыря Мирбо, и пообещал ему рясу, если тот перенесет его через реку на закорках. Монах-то был здоровяк. Ударили по рукам. Брат Кускойль задирает рясу по самые яички и сажает себе на спину, как какой-нибудь святой Христофор, только в маленьком виде, взмолившегося к нему упомянутого Додена. Нес он его весело, как Эней отца своего Анхиза из горящей Трои, и распевал Ave man's stella / Радуйся, звезда над морем (лат.) /. Когда же они добрались до самого глубокого места, выше мельничного колеса, монах спросил сборщика, нет ли случайно при нем денег. Доден ответил, что денег у него полна сума и что касательно новой рясы монах может не беспокоиться. "Как! -- воскликнул брат Куекойль. -- Ты же знаешь, что особый параграф нашего устава строго воспрещает нам носить с собой деньги. Несчастный ты человек, из-за тебя я нарушил в этом пункте устав! Почему ты не оставил кошелек мельнику? Наказание за это воспоследует неукоснительно и сей же час. Если же ты когда-нибудь появишься у нас в Мирбо, то тебе придется себя стегать, покуда мы пропоем весь псалом -- от Miserere до vitulos / "Помилуй мя" до "тельцов" (лат.)/". Тут монах скинул с себя свою ношу и бултыхнул Додена вниз головой в воду. А посему, брат Жан, друг ты мой сердечный, дабы чертям удобнее было тебя волочить, дай-ка мне свой кошелек, а то носить с собой кресты не годится. Тебе грозит явная опасность. Если ты возьмешь с собой деньги, если ты будешь носить с собой кресты, черти кокнут тебя о скалу, как орлы -- черепаху, чтобы она разбилась, чему пример -- лысая голова Эсхила, и тебе будет больно, друг мой, а я буду по тебе тужить, или же они сбросят тебя в какое-нибудь дальнее море, неведомо где, и разделишь ты судьбу Икара. И море то будет впредь именоваться Зубодробительным, Во-вторых, расплатись с долгами. Черти очень любят тех, кто никому не должен. Я это хорошо знаю по себе. Эта сволочь теперь все время лебезит и заигрывает со мной, а когда долгов у меня было выше головы, они и не думали ко мне подмазываться. Душа человека, увязшего в долгах, бывает дряблая и худосочная. Для чертей это не пожива. В-третьих, к Котанмордану иди прямо так, в рясе с капюшоном на кошачьем меху. Если тебя в таком виде черти не утащат в самое-рассамое пекло, то я обязуюсь выставить тебе вино и закуску. Если же ты для пущей безопасности станешь подыскивать себе спутника, то на меня не рассчитывай, нет, -- заранее тебя упреждаю. Подальше, подальше оттуда! Я туда не ходок. Пусть меня черт возьмет, ежели я туда пойду. -- С мечом в руке мне бояться нечего, -- возразил брат Жан. -- Хорошо делаешь, что берешь его с собой, -- заметил Панург, -- сейчас видно ученого сквернослова, то бишь богослова. Когда я учился в толедской школе, его преподобие, брат во чертях Пикатрис, декан дьявологического факультета, говорил нам, что бесы по природе своей боятся блеска мечей, равно как и солнечного света. И точно: Геркулес, сойдя в львиной шкуре и с палицей к чертям в ад, не так напугал их, как Эней в сверкающих доспехах и с мечом, который он, по совету кумской сивиллы, начистил до блеска. Может статься, именно поэтому синьор Джованни Джакомо Тривульци перед своей кончиной, последовавшей в Шартре, потребовал себе меч и так и умер с обнаженным мечом в руках, размахивая им вокруг своего ложа, как приличествует отважному рыцарю, и этими взмахами обращая в бегство вражью силу, сторожившую его у смертного одра. Когда у масоретов и каббалистов спрашивают, отчего бесы не осмеливаются подойти к вратам земного рая, они объясняют это лишь тем, что у врат стоит херувим с пламенным мечом. Рассуждая, как истый толедский дьяволог, я должен признать, что бесы на самом деле не умирают от ударов меча, но, опираясь на ту же самую дьявологию, я утверждаю, что удары эти способны производить в их бытии разрывы, подобные тем, которые образуются, когда ты рассекаешь мечом столб пламени или же густое и темное облако дыма. И, восчувствовав этот разрыв, они начинают кричать как черти, оттого что это чертовски мучительно. Неужели ты, блудодеище, воображаешь, что когда сшибаются два войска, то невероятный и ужасный шум, разносящийся далеко окрест, производят гул голосов, звон доспехов, звяканье конских лат, удары палиц, скрежет скрестившихся пик, стук ломающихся копий, стоны раненых, барабанный бой, трубный звук, ржанье коней, треск ружейной пальбы и грохот орудий? Должно признаться, это и в самом деле нечто внушительное. Однако же особый страх вселяют и особенно сильный шум производят своими стенаньями и завываньями черти: они там и сям караулят души несчастных раненых, мечи нет-нет да и рубнут чертей, отчего в их сотканных из воздуха и невидимых телах образуются разрывы, ощущение же разрывов можно сравнить с болью от ударов палкой по пальцам, каковые удары наносил поварятам, воровавшим с вертела сало, повар Грязнуйль. Орут они тогда и воют как черти, как Марс, когда его под Троей ранил Диомед, -- Гомер утверждает, что он кричал на крик, и таким истошным и диким голосом, что его и десяти тысячам человек было бы не переорать. Да, но что же это я? Мы тут растабарываем о начищенных доспехах и о сверкающих мечах, а ведь твой-то меч не таков. Скажу по чести: оттого что над ним давно не было начальника и оттого что он долго пребывал в бездействии, он покрылся ржавчиной сильнее, нежели замок на двери кладовой. Словом, что-нибудь одно: или отчисти его на совесть, чтоб он блестел, или же оставь как есть, но уж тогда не показывай носа к Котанмордану. А я к нему не ходок. Пусть черт меня возьмет, ежели я к нему пойду!

ГЛАВА XXIV

 О том, как Панург обращается за советом к Эпистемону Покинув Вилломер и возвращаясь к Пантагрюэлю, Панург дорогой обратился к Эпистемону и сказал: -- Родной мой, друг вы мой старинный, вы видите, как мятется мой дух. Вам известно столько хороших средств! Не поможете ли вы мне? Эпистемон взял слово и, поставив на вид Панургу, что честной народ животики надорвал, хохоча над его ряженьем, посоветовал ему принять небольшую дозу чемерицы на предмет изгнания из организма вредных соков и облачиться в обыкновенный наряд. -- Эпистемон, родной мой, мне приспичило жениться, -- объявил Панург. -- Вот только я боюсь, что мне наставят рога и что я буду несчастлив в семейной жизни. Между тем я дал обет святому Франциску Младшему, особо чтимому всеми жительницами Плеси-ле-Тур за то, что он основал орден женолюбивых, то бишь боголюбивых братьев миноритов, к которым они испытывают естественное влечение, носить очки на шляпе и не носить гульфика, пока я окончательно не разрешу обуревающие мой дух сомнения. -- Ну и обет, умнее не придумаешь! -- заметил Эпистемон. -- Дивлюсь я вам, как это вы до сих пор не образумитесь и свои до ужаса расстроенные чувства не приведете в привычное состояние спокойствия. Слушая вас, я невольно вспоминаю длинноволосых аргивян, которые, проиграв лакедемонянам битву за Тирею, после всех своих бед дали обет не носить волос на голове, пока не добудут в бою свою утраченную честь и не отвоюют землю, отданную врагу, а также забавный обет испанца Мигеля де Ориса, который так все и носил обломок наколенника. Я не знаю, кто больше заслуживает и кто более достоин желто-зеленого колпака с заячьими ушами -- этот ли отважный воитель, или же Ангеран, длинно, обстоятельно и нудно о нем повествующий, пренебрегая искусством и способом писания истории, которые нам заповедал самосатский философ. Когда читаешь длинное это повествование, кажется, что это только начало и завязка кровопролитной войны, что за этим последует смена царств, а под конец оказываются в смешном положении и дурашливый воин, и англичанин, вызвавший его на поединок, и самый их летописец Ангеран, надоевший своим читателям хуже горькой редьки. Это такая же забавная штука, как Горациева гора, которая вопила и кричала не своим голосом, ни дать ни взять роженица. На ее крики и вопли сбежалась вся округа посмотреть на необычайные и дотоле не виданные роды, а родила гора всего-навсего мышку. -- Кошке игрушки, а мышке слезки, -- подхватил Панург. -- Как бы вам самому потом не заплакать! Нет, я пребуду верен своему обету. Послушайте, мы с вами с давних пор доверяем друг другу и водим дружбу, коей покровительствует сам Юпитер. Скажите же мне свое мнение: стоит мне жениться или нет? -- Шаг в самом деле рискованный, -- заметил Элистемон. -- Я чувствую, что мне не под силу решить этот вопрос и если слова старого Гиппократа Косского: решение затруднительно имеют какое-нибудь значение для медицины, то в настоящем случае они справедливы в высшей степени. У меня есть кое-что на уме, такое, что могло бы, пожалуй, вывести вас из затруднения, но все же меня это не вполне удовлетворяет. Кое-кто из платоников утверждает, что кому удается увидеть своего гения, тот сможет узнать свою судьбу. Я недостаточно хорошо разбираюсь в их учении и не стремлюсь к тому, чтобы вы стали их последователем, -- там много ложного. Меня в том уверил пример одного любознательного и пытливого дворянина из Эстрангуры. Это первое. Теперь второе. Если бы и в наше время царили оракулы Юпитера-Аммона, Аполлона в Ливадии, Дельфах, Делосе, Кярре, Патаре, Тегире, Пренесте, Ликии, Колофоне, у Кастальского ключа, близ Антиохии в Сирии, у Бранхидов, Вакха в Додоне, Меркурия в Фарах близ Патр, Аписа в Египте, Сераписа в Канобе, фавна в Менальских горах и в Альбунее близ Тиволи, Тиресия в Орхомене, Мопса в Киликии, Орфея на острове Лесбос и Трофония на острове Левкадии, я бы склонен был (а может быть, и нет) пойти к ним и послушать, что они скажут о вашем начинании. Вы знаете, однако ж, что все они стали немы как рыбы с той поры, как пришел Царь-Спаситель, в коем потонули все оракулы и все пророчества, -- так при ярком свете солнца исчезают домовые, ламии, лемуры, оборотни, всякая нечисть и нежить. Впрочем, если бы даже они и царствовали, я бы вас все равно убедил не придавать веры их ответам. Слишком уж много народа они погубили. Так, например, я припоминаю, что Агриппина упрекала прекрасную Лоллию, зачем та обратилась к оракулу светлейшего Аполлона с вопросом, выйдет ли она замуж за императора Клавдия; за это Лоллия была сначала изгнана, а потом подвергнута позорной казни. -- Мы сделаем лучше, -- решил Панург. -- Недалеко от гавани Сен-Мало расположены Огигийские острова. Мы отпросимся у нашего государя и двинемся туда. Я читал у славных древних авторов, что на одном из четырех этих островов живут предсказатели, прорицатели и пророки, а в глубине золотой скалы возлежит окованный золотыми цепями Сатурн, питающийся амброзией и божественным нектаром, которые ему ежедневно в изобилии доставляют с неба какие-то неведомые птицы (быть может, это те самые вороны, что питали в пустыне первого отшельника, святого Павла), и точно предсказывает желающим их судьбу, их жребий и что ожидает их впереди. Что бы ни соткали Парки, что бы ни замыслил и ни предпринял Юпитер, все это добрый отец богов узнает во сне. Послушаем, что он нам скажет касательно моего затруднительного положения, -- это нас избавит от лишних хлопот. -- Это слишком явный обман и слишком баснословная басня, -- заметил Эпистемон. -- Я туда не пойду.

ГЛАВА ХХV

 О том, как Панург советуется с гер Триппой -- Если вы мне доверяете, -- продолжал Эпистемон, -- то, прежде чем возвращаться к нашему государю, давайте сделаем вот что. Тут, недалеко от Иль-Бушара, живет гер Триппа. Вам известно, что при помощи астрологии, геомантии, хиромантии, метопомантии и других такого же сорта искусств он предсказывает будущее. Поговорим о вашем деле с ним. -- Не знаю, что вам на это сказать, -- заметил Панург. -- Знаю только, что однажды, пока он вел беседу с великим королем о небесном и сверхчувственном, придворные лакеи на ступеньках между дверьми, вдоволь надергали его жену, а она была собой недурна. И вот он, видевший без очков все, что совершалось и в эфире и на земле, имевший свое суждение обо всех событиях, как минувших, так равно и текущих, и предсказывавший будущее, он не видел, как раскачивали его супругу, и так никогда про это и не узнал. Ну да ладно, пойдемте, если хотите. Учиться уму-разуму всегда полезно. На другой день приблизились они к обиталищу гер Триппы. Панург преподнес ему плащ, подбитый волчьим мехом, огромных размеров золоченый двуострый меч в бархатных ножнах и полсотни ангелотиков чистоганом; потом он запросто заговорил с ним о своем деле. Гер Триппа, взглянув на него в упор, без дальних размышлений объявил: -- У тебя метопоскопия и физиономия рогоносца, и не просто рогоносца, но рогоносца ославленного и опозоренного. Тут он со всех сторон осмотрел Панургову правую ладонь и сказал: -- Вот эта прерывистая линия над холмами Юпитера бывает только у рогоносцев. После этого он быстро поставил пером несколько точек, соединил их, как того требует геомантия, и сказал: -- Воистину и вправду ты станешь рогоносцем вскоре после женитьбы. Затем он спросил Панурга, какой гороскоп был составлен при его появлении на свет. Панург ответил ему на этот вопрос, тогда гер Триппа нимало не медля построил его небесную камеру со всеми соответствующими отделениями и, изучив ее расположение и треугольные ее аспекты, испустил глубокий вздох и молвил: -- Я сразу же ясно тесе сказал, что ты будешь рогат, -- это неизбежно. Теперь у меня есть новое тому доказательство, и я тебя уверяю, что ты будешь рогат. Притом жена будет тебя бить и будет тебя обирать. Аспекты седьмого отделения камеры все до одного зловещи: здесь смешались в кучу все рогоносные знаки Зодиака, как-то: Овен, Телец, Козерог и прочие. В четвертом же отделения камеры Юпитер -- на ущербе, а четырехугольный аспект Сатурна примыкает к Меркурию. Ты подцепишь дурную болезнь, дорогой мой. -- А я к тебе прицеплю лихоманку, старый дурак, болван, противная твоя рожа, -- подхватил Панург. -- Когда все рогоносцы построятся, ты понесешь знамя. Скажи-ка лучше, что это у меня за чесоточный клещ между пальцев? С этими словами он протянул гер Триппе два пальца в виде рогов, все же остальные загнул. Затем обратился к Эпистемону: -- Перед вами настоящий Ол из Марциаловой эпиграммы, который все силы своего ума потратил на то, чтобы наблюдать и изучать чужие беды и напасти. А жена его между тем весело проводила время. Наш советчик беднее самого Ира, а до чего же он важен, спесив и несносен при этом, как семнадцать чертей, одним словом -- нищий спесивец, как совершенно справедливо называли древние этакую сволочь и мразь. Уйдемте от этого обалдуя, от этого сумасброда, от этого буйнопомешанного, пусть слушают этот пьяный бред его друзья дома -- черти. Такому прохвосту черти рады услужить, -- я в этом нимало не сомневаюсь. Он не знает основы основ всей философии, а именно: познай самого себя, он воображает, будто видит сучок в глазу ближнего своего, и при этом не замечает, что у него у самого торчит в каждом глазу по толстенному бревну. Это прямой Полипрагмон, описанный Плутархом. Это вторая Ламия, которая в чужих домах, на людях, при всех, видела зорче рыси, а в своем собственном была слепа, как крот: у себя она ничего не видела, оттого что, возвращаясь откуда-нибудь восвояси, снимала глаза, как очки, и прятала их в башмак, подвешенный у входа. При этих словах гер Триппа взял ветку тамариска. -- Он берет то, что нужно, -- заметил Эпистемон. -- Никандр называет это дерево вещим. -- Как тебе угодно более подробно узнать правду, -- спросил гер Триппа: -- С помощью ли пиромантии, аэромантии, которую Аристофан прославляет в Облаках, гидромантии или же леканомантии, которая была так широко распространена среди ассирийцев и которую подверг испытанию Гермолай Варвар? Я покажу тебе в тазу с водой, как твою жену будут раскачивать двое ражих детин. -- Когда ты сунешь свой нос в мой зад, то не забудь снять очки, -- предупредил Панург. -- Или, быть может, с помощью катоптромантии, -- продолжал гер Триппа, -- благодаря которой Дидий Юлиан, император римский, предугадал все, что с ним долженствовало произойти? Очки тебе для этого не понадобятся. Ты увидишь в зеркале, как почесывают твою жену, до того ясно, словно я тебе ее показал в источнике храма Минервы, близ Патр. Или, быть может, с помощью коскиномантии, к которой некогда с таким благоговением относились римляне, совершая свои обряды? Возьми решето, клещи -- и ты увидишь чертей. Быть может, с помощью альфитомантии, которую упоминает Феокрит в своей Чародейке, или же алевромантии, смешав зерно с мукой? С помощью астрагаломантии? Костяшки у меня найдутся. С помощью тиромантии? Кстати, у меня есть бреемонтский сыр. С помощью гиромантии? Ты у меня будешь вертеть круги, и все они упадут в левую сторону, можешь мне поверить. С помощью стерномантии? По чести скажу, уж больно ты тщедушен. С помощью либаномантии? Для этого нужно лишь малую толику ладана. С помощью гастромантии, которую долгое время применяла в Ферраре одна дама, чревовещательница Якоба Родиджина? С помощью кафалеономантии, коей обыкновенно пользуются германцы, жарящие ослиную голову на горящих углях? С помощью керомантии? Тогда лей расплавленный воск в воду -- и ты увидишь свою жену и ее игрунов. С помощью капномантии? Положи на горящие угли зерна мака и сезама -- просто один восторг! С помощью аксиномантии? Запасись только пестом и гагатом, который ты бросишь потом в жаровню. До чего же ловко все узнал этим способом про женихов Пенелопы Гомер! С помощью онимантии? Возьмем прованского масла и воску. С помощью тефрамантии? Ты увидишь, как из пепла образуется в воздухе фигура твоей жены, принявшей весьма занятную позу. С помощью ботаномантии? У меня как раз есть для этого листья шалфея. С помощью сикомантии? О божественное искусство гадания на фиговых листочках! С помощью ихтиомантии, которую некогда так чтили и к которой столь часто обращались Тиресий и Полидамант и которая применялась также во рву Дина в роще, посвященной Аполлону в стране ликийцев? С помощью хэромантии? Тогда надобно заготовить побольше поросят и вырезать у них мочевой пузырь. С помощью клеромантии, для чего требуется в крещенский вечер запечь в пирог боб? С помощью антропомантии, коей не гнушался император римский Элагабал? Способ довольно неприятный, но ты его вытерпишь: ведь тебя же сама судьба обрекла быть рогоносцем. С помощью сивиллиной стихомантии? С помощью ономатомантии? Как твое имя? -- Дерьможуй, -- отвечал Панург. -- Или же алектриомантии? Я искусно начерчу здесь круг и разделю его при тебе и на твоих глазах на двадцать четыре равные части. В каждой части я напишу какую-нибудь букву алфавита, на каждую букву положу пшеничное зерно, а затем впущу в круг молодого, еще не спарившегося петушка. Вот увидите, -- могу ручаться, -- что он склюет зерна, которые я положу на буквы: Б. У. Д. Е. Ш. Ь. Р. О. Г. А. Т. Ы. М., и, следственно, окажется не менее проницательным, чем тот прозорливый и алектриомантический петел, который при императоре Валенте, жаждавшем знать имя своего преемника, склевал зерна на буквах: Ф. Е. О. Д. А быть может, ты больше доверяешь приметам, связанным с полетом птиц, с пением птиц вещих, с кормлением священных утиц? Или вы желаете прибегнуть к гаруспициям? Или же к экстиспициям? -- К какаписпициям, -- отвечал Панург. -- Или же к некромантии? Я бы вам сей же час кого-нибудь воскресил из недавно умерших, подобно Аполлонию Тианскому, воскресившему Ахилла, или же той волшебнице, что волхвовала в присутствии Саула, и восставший выложил бы нам все -- ничуть не хуже, чем усопший, которого вызвала Эрихто, предсказал Помпею течение и исход Фарсальской битвы. Если же вы страшитесь мертвецов, каковой страх присущ всем рогоносцам на свете, то я прибегну только к скиомантии. -- Пошел ты к черту, дурак, сумасброд, ступай перепорть всех албаяцев -- получишь за это остроконечную шляпу! -- вскричал Панург. -- С таким же успехом ты, черт бы тебя подрал, мог бы мне посоветовать подложить под язык изумруд или же камень гиены, запастись язычками удодов или же сердцами зеленых лягушек, съесть сердце и печень дракона, чтобы обрести способность угадать свою судьбу по ячанию и пению лебедей и других птиц, как делывали это в старину месопотамские арабы. Пошел ты ко всем чертям, рогоносец, рогач, выкрест, чертов колдун, антихристов ведун! Идемте к нашему государю! Я уверен, что он не погладит нас по головке, когда узнает, что мы побывали в берлоге у долгополого этого черта. Я жалею, что к нему пошел, и тому человеку, который когда-нибудь дул мне в зад, я с удовольствием заплатил бы сто нобилей и четырнадцать кобелей только за то, чтобы он сейчас своей харкотиной разукрасил ему усы. Боже правый, мне дышать нечем от его болтовни, чертовни, чародейства и ворожейства! Черт бы его взял! Говорите аминь -- и пойдемте выпьем. А всякую охоту к веселью он мне отбил дня на два, а то и на четыре.

ГЛАВА XXVI

 О том, как Панург обращается за советом к брату Жаь Зубодробителю Речи гер Триппы обозлили Панурга, и, пройдя сельцо Юим, он, запинаясь и почесывая себе левое ухо, обратился к брату Жану: -- Развесели меня, толстопузик! Совсем заморочил мне голову бесноватый этот дурак. Послушай, блудодей-лиходей, блудодей-чародей, блудодей-чудодей, блудодей плодовитый, блудодей знаменитый, блудодей мастеровитый, блудодей взлохмаченный, блудодей истый, блудодей проконопаченный, блудодей шерстистый, блудодей узорчатый, блудодей оштукатуренный, блудодей створчатый, блудодей сборчатый, блудодей зернистый, блудодей отточенный, блудодей с арабесками, блудодей промоченный, блудодей с фресками, блудодей пролощенный, блудодей прожженный, блудодей навощенный, блудодей луженый, блудодей клейменый, блудодей нашпигованный, блудодей фаршированный, блудодей антикварный, блудодей прирожденный, блудодей грешный, блудодей бешеный, блудодей просмоленный, блудодей кафтанный, блудодей непостоянный, блудодей капюшонный, блудодей желанный, блудодей лакированный, блудодей крапчатый, блудодей чернодеревчатый, блудодей краснодеревчатый, блудодей буксовый, блудодей латинский, блудодей пищальный, блудодей арбалетный, блудодей пистолетный, блудодей неистовый, блудодей батистовый, блудодей неуемный, блудодей огромный, блудодей скоромный, блудодей ретивый, блудодей спесивый, блудодей учтивый, блудодей красивый, блудодей прыткий, блудодей юркий, блудодей винительный, блудодей творительный, блудодей родительный, блудодей живительный, блудодей гигантальный, блудодей витальный, блудодей овальный, блудодей магистральный, блудодей клаустральный, блудодей монахальный, блудодей мощный, блудодей прочный, блудодей бесспорный, блудодей проворный, блудодей почтенный, блудодей отважный, блудодей егозливый, блудодей похотливый, блудодей объемистый, блудодей напористый, блудодей забористый, блудодей туговатый, блудодей молодцеватый, блудодей шишковатый, блудодей решительный, блудодей обходительный, блудодей предупредительный, блудодей оплодотворяющий, блудодей блестящий, блудодей свистящий, блудодей визжащий, блудодей всемилюбимый, блудодей необходимый, блудодей общеполезный, блудодей благопристойный, блудодей жестокосердный, блудодей усердный, блудодей удалец, блудодей счастливец, блудодей таран, блудодей жирный баран, блудодей насущный, блудодей сдобный, блудодей высокопробный, блудодей бесподобный, блудодей грузный, блудодей толстогузный, блудодей пикойвверхторчащий, блудодей рафский, блудодей гвельфский, блудодей орсинский, блудодей сеятельный, блудодей веятельный, блудодей жизнедеятельный, блудодей родоначальствующий, блудодей румяный, блудодей рьяный, блудодей алидадический, блудодей альгамалический, блудодей алгебраический, блудодей здоровенный, блудодей отменный, блудодей прожорливый, блудодей неукротимый, блудодей неутомимый, блудодей неодолимый, блудодей непоколебимый, блудодей неумолимый, блудодей неотвратимый, блудодей привлекательный, блудодей очаровательный, блудодей достопримечательный, блудодей осязательный, блудодей мускулистый, блудодей питательный, блудодей вспомогательный, блудодей трагический, блудодей сатирический, блудодей заморский, блудодей щекотательный, блудодей пищеварительный, блудодей удовлетворительный, блудодей воплотительный блудодей укрепительный, блудодей печатьюскрепительный, блудодей мужеложный, блудодей скотоложный, блудодей наложный, блудодей неслезающий, блудодей полыхающий, блудодей громыхающий, блудодей вправляющий, блудодей вставляющий, блудодей пробивающий, блудодей скрипучий, блудодей пахучий, блудодей громозвучный, блудодей сперматозальный, блудодей тучный, блудодей сопящий, блудодей охальный, блудодей нахальный, блудодей сальный, блудодей прорывающий, блудодей втыкающий, блудодей протыкающий, блудодей въедливый, блудодей непоседливый, блудодей проходунедающий, блудодей доднадостающий, блудодей какрешетотрясущий, блудодей-попрыгун, блудодей-поскакун, блудодей-кувыркун, брат Жан, друг мой, я к тебе питаю особое уважение, а потому приберег тебя на закуску. Будь добр, скажи мне свое мнение: стоит мне жениться или нет? Брат Жан, возвеселившись духом, ответил ему так: -- Женись, черт побери, женись, но уж потом не ленись. Словом сказать, ты этого дела не откладывай. Нынче же вечером должно совершиться ваше сношение, то бишь оглашение. Бог мой, чего ты тянешь? Разве ты не знаешь, что близится конец света? Нынче мы стали на два трабюта и полтуазы ближе к нему, чем были позавчера. Я слышал, антихрист уже народился. Правда, пока он только царапает кормилицу и нянек и до времени не обнаруживает своих сокровищ: он еще мал. Crescite, nos qui vivimus, multiplicamini / Плодитесь, все живые, и множитеся (лат.)/ -- так сказано в служебнике, а ведь мешок зерна стоит у нас от силы три патака, а бочонок вина шесть бланков. Ты что же это, хочешь и на Страшный суд, dum venerit judicare, / Когда придет Господь судить землю (лат.)/ явиться с полными яичками? -- У тебя светлый и ясный ум, брат Жан, блудодей ты мой столичный, и говоришь ты дело, -- заметил Панург. -- Леандр Абидосский, плывя через Геллеспонт из Азия в Европу, в Сеет, к своей подружке Геро, именно об этом молил Нептуна и прочих морских богов: Коль скоро вы в пути меня хранили, То хоть бы уж теперь не потопили! Он не желал отправляться на тот свет с полными яичками. И я вот на чем порешил: отныне во всем моем Рагу каждому преступнику, приговоренному судом к смертной казни, будет предоставлен день или два покра-лям-соваться, так чтобы в семяпроводе у него нечем было изобразить букву игрек. Такая драгоценная вещь непременно должна быть употреблена в дело. Глядишь, от него кто-нибудь и родится. Тогда он умрет со спокойной совестью, ибо вместо себя оставит другого человека.

ГЛАВА XXVII

 О том, какие веселые советы дает Панургу брат Жан -- Клянусь святым Ригоме, -- оказал брат Жан, -- я, друг ты мой сердечный, не посоветую тебе ничего такого, чего сам бы не сделал на твоем месте. Только прими в рассуждение и в соображение, что удары твои должны быть безостановочны и беспрестанны. Если допустишь перерыв, то ты, бедняга, погиб. С тобой случится то же, что с кормилицами: как скоро они перестают кормить, они теряют молоко. Если ты не будешь постоянно упражнять свой живчик, он также потеряет молоко, и будет он тебе служить только мочепроводом. Равным образом яички у тебя будут попусту болтаться в мошонке. Почитаю за должное тебя о том предуведомить, друг мой. Я знаю многих, которые уже не могли, когда хотели, оттого что не делали, когда еще могли. По той же самой причине, говорят ученые, теряются все привилегии, если ими не пользуются. А посему, сынок, заставляй двоих нижних, маленьких, всем известных троглодитов вечно трудиться. Воспрети им следовать примеру дворян, то есть жить на доходы и ничего не делать. -- Добро, брат Жан, блудодей ты мой драгоценный, я тебе верю, -- отозвался Панург. -- Ты приступаешь прямо к делу. Без подходов и обиняков ты мгновенно рассеял всякий страх, какой только мог закрасться ко мне в душу. За это да поможет тебе небо всегда бить без промаха. Итак, по твоему совету, я женюсь, и женюсь удачно, а как скоро у меня появятся хорошенькие горничные, то ты меня навестишь и сделаешься покровителем сестринской общины. Вот все, что я мог тебе сказать касательно первой части твоей проповеди. -- Послушай-ка оракула варенских колоколов, -- сказал брат Жан. -- Что они говорят? -- Я понял, -- отвечал Панург. -- Ей-бочку, их звон представляется мне более вещим, нежели звон котлов Юпитера Додонского. Слушай: Быть тебе муженьком, быть тебе муженьком, муженьком, муженьком! Коли станешь муженьком, муженьком, муженьком, света с радости невзвидишь, там увидишь, видишь, видишь, Муженьком, муженьком! Головой тебе ручаюсь, что я женюсь, -- все стихии меня к тому призывают. Да будет слово мое крепче медной стены! Переходя же ко второму пункту твоей проповеди, я должен признаться, что, по-моему, ты сомневаешься, ты не веришь в мою способность быть отцом, ты, как видно, полагаешь, что тугой бог садов ко мне не очень благоволит. Сделай милость, поверь мне, пожалуйста, что он у меня по струнке ходит: покорен, благожелателен, покладист и услужлив всегда и во всем. Стоит только отвязать ремешок, то бишь шнурок, показать ему добычу и сказать: "Пиль, дружок!" И если даже будущая моя супруга окажется такою же точно жадной на приятности любви, как некогда Мессалина или английская маркиза Винчестерская, то -- можешь мне поверить -- удовлетворяя ее, я стану только еще более обильным. Мне известно, что сказал Соломон, а ведь он был по этой части человек сведущий и опытный. После него Аристотель заметил, что женский пол по природе своей ненасытен, я же, со своей стороны, объявляю во всеобщее сведение, что обладаю орудием того же калибра, и притом безотказным. Только, пожалуйста, не приводи мне в пример таких баснословных потаскунов, каковы Геркулес, Прокул, Цезарь и Магомет, который в Алькоране похваляется, что по своей мужской силе равен шестидесяти конопатчикам. Врет, подлец! Не приводите мне также в пример индийца, о котором раззвонили Теофраст, Плиний и Афиней, будто бы он с помощью какой-то там травы выдерживал более семидесяти раз в день. Я этому не верю. Цифра взята наобум. И тебя прошу не верить. Но я прошу тебя верить и почитать за истину, что мой детородный, мой священный Итифалл, мессер Котале Альбинга -- первый в мире. Слушай, блудодеюшка! Ты когда-нибудь видел рясу кастрского монаха? Когда ее вносили в чей-нибудь дом -- открыто или же украдкой, -- внезапно, в силу ужасающих ее особенностей, все обитатели и домочадцы, животные и люди, мужчины и женщины, все, вплоть до кошек и крыс, приходили в исступление. Клянусь, мне неоднократно приходилось удостоверяться, что в гульфике моем заключена энергия еще более сверхъестественная. Я не собираюсь тары да бары с тобой разводить, но когда однажды я попал на действо о Страстях Господних в Сен-Максен, то благодаря особенности и таинственному свойству моего гульфика неожиданно все, и лицедеи и зрители, впали в такое страшное искушение, что не осталось ни одного ангела, человека, дьявола или же дьяволицы, кому бы не захотелось попрыгать. Суфлер бросил свою тетрадку, лицедей, изображавший архангела Михаила, спустился с небес по блокам на сцену, черти повыскочили из ада и утащили к себе всех несчастных бабенок, сам Люцифер сорвался с цепи. Словом сказать, при виде этой кутерьмы я дал тягу из театра, в чем примером служил мне цензор Катон, который, видя, что его присутствие вносит смятение в ряды участников Флоралий, рассудил за благо покинуть празднества.

ГЛАВА XXVIII

 О том, как брат Жан убеждает Панурга, что рогоношение ему не опасно -- Твоя правда, -- заметил брат Жан, -- однако ж от времени все на свете ветшает. Нет такого мрамора и такого порфира, который бы не старился и не разрушался. Сейчас ты еще не стар, но несколько лет спустя я неминуемо услышу от тебя признание, что причиндалы твои тебя подводят. Вон, я вижу, у тебя уже седина в волосах. В бороде переплетаются и серые, и белые, и бурые, и черные нити -- это придает ей сходство с картой мира. Гляди: вот Азия -- это Тигр и Евфрат; вот Африка -- это Лунная гора. Видишь Нильские болота? Вон там Европа. Видишь Телем? Вот та прядь, вся белая, -- это Гиперборейские горы. Ей-бочку, друг мой, когда на горах снег, -- я разумею голову и подбородок, -- то в гульфиковых долинах особой жары быть не может. -- А, гвоздь тебе в подошву! -- воскликнул Панург. -- Ты не знаешь топики. Когда на горах снег, то в долинах зарницы, молнии, громовые стрелы, вздутие, покраснение, гром, буря и все черти. Желаешь увериться в том на опыте? Поезжай в Швейцарию и осмотри озеро Вундерберлих, в четырех милях от Берна по направлению к Сиону. Меня-то вот ты сединой попрекаешь, а вспомнил бы лучше про лук-порей; природа устроила его так, что головка у него белая, а хвост зеленый, прямой и крепкий. Правда, я сам в себе замечаю некоторые отличительные признаки старости, я бы сказал -- бодрой старости, но об этом ты никому не говори, пусть это останется между нами. Дело состоит в том, что теперь я особое питаю пристрастие к хорошему вину, чего прежде за мной не замечалось; теперь я, как никогда прежде, боюсь нарваться на скверное вино. В этом есть что-то уже предзакатное -- это значит, что полдень миновал. Ну да не беда! Собутыльник я такой же приятный, даже еще приятнее, чем раньше. Я старости не боюсь, черт побери! Не это меня заботит. Я боюсь, как бы во время длительных отлучек нашего государя Пантагрюэля, которого я обязан сопровождать всюду, хотя бы он предпринял путешествие ко всем чертям, моя жена не сделала меня рогатым. Вот оно, грозное слово! Все, с кем я только про это ни говорил, стращают меня и стоят на том, что так-де, мол, мне судили небеса. -- Не всякий желающий может быть рогоносцем, -- возразил брат Жан. -- Если ты окажешься рогоносцем, ergo / Стало быть (лат.)/ жена твоя будет красива; ergo она будет с тобой хорошо обходиться; ergo у тебя будет много друзей; ergo ты спасешь свою душу. Такова монашеская топика. Ведь это для тебя же к лучшему, греховодник! Это будет для тебя верх блаженства. Убытка ты не потерпишь ни малейшего. Зато достояние твое приумножится. И если тебе это предуказано, то в твоей ли власти этому воспрепятствовать? Скажи, блудодей вялый, блудодей обветшалый, блудодей замшелый, блудодей охладелый, блудодей усохлый, блудодей тухлый, блудодей дохлый, блудодей жухлый, блудодей ржавый, блудодей трухлявый, блудодей изнуренный, блудодей изможденный, блудодей опустошенный, блудодей незадачливый, блудодей слабосильный, блудодей артачливый, блудодей полый, блудодей голый, блудодей кволый, блудодей сонный, блудодей устраненный, блудодей упраздненный, блудодей г...нный, блудодей негустой, блудодей снятой, блудодей показной, блудодей напускной, блудодей наносной, блудодей ленивый, блудодей червивый, блудодей нерадивый, блудодей развращенный, блудодей истощенный, блудодей непопадающий, блудодей нескладный, блудодей прохладный, блудодей безотрадный, блудодей невесомый, блудодей скудный, блудодей паскудный, блудодей отжатый, блудодей сжатый, блудодей прижатый, блудодей пресыщенный, блудодей нечищенный, блудодей напыщенный, блудодей митрофорный, блудодей запорный, блудодей вздорный, блудодей притворный, блудодей щуплый, блудодей утлый, блудодей криводушный, блудодей тщедушный, блудодей маслобойный, блудодей застойный, блудодей унылый, блудодей хилый, блудодей развинченный, блудодей остылый, блудодей конченный, блудодей плакучий, блудодей вонючий, блудодей хитрючий, блудодей изъязвленный, блудодей оскорбленный, блудодей оскопленный, блудодей кастрированный, блудодей евнухоподобный, блудодей оперироваяный, блудодей культяпный, блудодей сапный, блудодей дряблый, блудодей зяблый, блудодей пахово-грыжный, блудодей сквалыжный, блудодей варикозный, блудодей гангренозный, блудодей паршивый, блудодей червивый, блудодей искалеченный, блудодей изувеченный, блудодей обесцвеченный, блудодей отсеченный, блудодей мишурный, блудодей самодурный, блудодей сумбурный, блудодей захирелый, блудодей загрубелый, блудодей закоптелый, блудодей задубелый, блудодей запаленный, блудодей охолощенный, блудодей протяженный, блудодей маринованный, блудодей меринованный, блудодей удаленный, блудодей разворошенный, блудодей выпотрошенный, блудодей сошедший на нет, блудодей-пустоцвет, блудодей-дармоед, блудодей-бесцельный, блудодей затхлый, блудодей поддельный, блудодей чахлый, блудодей дряхлый, блудодей худощавый, блудодей ветряной, блудодей надувной, блудодей прыщавый, блудодей набивной, блудодей бесплодный, блудодей неспособный, блудодей зобный, блудодей негодный, блудодей перегарный, блудодей угарный, блудодей прогорклый, блудодей жидкий, блудодей хлипкий, блудодей липкий, блудодей зыбкий, блудодей чесоточный, блудодей чахоточный, блудодей порченый, блудодей подточенный, блудодей уменьшительный, блудодей изношенный, блудодей отброшенный, блудодей устыженный, блудодей отцеженный, блудодей взъерошенный, блудодей заржавленный, блудодей расплавленный, блудодей подавленный, блудодей отставленный, блудодей обалделый, блудодей очумелый, блудодей неумелый, блудодей невладеющий, блудодей коченеющий, блудодей ворчливый, блудодей пугливый, блудодей пукливый, блудодей параличный, блудодей потасканный, блудодей затасканный, блудодей легченный, блудодей удрученный, блудодей ошеломленный, блудодей ветшающий, блудодей вносподпускающий, блудодей непопадающий, блудодей изнывающий, блудодей измельчавший, блудодей отживший, блудодей прогнивший, блудодей потрепанный, блудодей заштопанный, блудодей оцепенелый, блудодей одеревенелый, блудодей вничтожествовпавший, блудодей всепотерявший, блудодей несъедобный, блудодей нулевой, блудодей ротозей, блудодей промотавшийся, блудодей нисчемоставшийся, блудодей дрожмя-дрожащий, блудодейный ты черт, Панург, друг мой, коль скоро тебе это предуказано, неужто ты почтешь за нужное обратить вспять планеты, перепутать все небесные сферы, искать ошибку в движущих силах рока, затупить веретена, оболгать катушки, оговорить мотовила, охаять нитки, распустить клубки Парок? Лихорадка тебе в бок, блудодюша, -- это же еще почище гигантов! Послушай, блудодеец, что бы ты предпочел: быть ревнивым без причины или же быть рогатым, сам того не подозревая? -- Я бы не хотел ни того, ни другого, -- отвечал Панург. -- Но уж если я хоть что-нибудь замечу, то наведу порядок, были бы только палки на свете. По чести, брат Жан, лучше бы мне не жениться. Сейчас мы ближе к колоколам, так вот послушай, что они мне говорят: В брак не вступай, в брак не вступай, ай-ай-ай-ай. Если ж вступишь, -- нет, не вступай, ай-ай-ай-ай, -- уподобишься рогатому козлу: будет то ко злу. Господи Твоя воля, меня это начинает злить! Неужто вы, мозги постриженные, не знаете, как помочь моему горю? Неужто природа так устроила, что женатый человек не может прожить на свете без того, чтобы не свергнуться в рогоносную пучину и пропасть? -- Сейчас ты от меня узнаешь о таком средстве, -- сказал брат Жан, -- благодаря которому жена без твоего ведома и согласия не в состоянии будет наставить тебе рога. -- Скажи, будь добр, блудодей ты мой долгогривый, -- сказал Панург. -- Я слушаю тебя, друг мой. -- Носи кольцо Ганса Карвеля, великого ювелира царя Мелиндского, -- объявил брат Жан. -- Ганс Карвель был человек ученый, сведущий, любознательный, порядочный, рассудительный, здравомыслящий, добросердечный, отзывчивый, щедрый, был он философ, притом же еще и весельчак, собутыльник и балагур, какого другого на всем свете не сыщешь, с круглым животиком и трясущейся головой, впрочем наружности отнюдь не отталкивающей. На старости лет он женился на дочери судьи Конкордата, молодой, красивой щеголихе, любезной, учтивой, но только уж чересчур благосклонной к соседям своим и слугам. По сему обстоятельству в самом непродолжительном времени он стал ревнив, как тигр, и заподозрил, что жена его полеживает еще кое под кем. Дабы с этим покончить, он рассказывал ей одну за другой поучительные истории, в коих шла речь о бедствиях, сопряженных с изменой, постоянно читал сказания о женщинах добродетельных, проповедовал целомудрие, составил для нее книгу, в коей прославлялась супружеская верность, а над беспутными женами чинился суд неумолимый и беспощадный, и, наконец, подарил ей дивное ожерелье из восточных сапфиров. Со всем тем она позволяла себе с соседями такие вольности и так радушно их принимала, что он час от часу становился ревнивее. Как-то раз ночью, когда он лежал со своей супругой и страдал, ему пригрезилось, будто он беседует с чертом и жалуется на горькую свою судьбину. Черт утешал его, потом надел ему на указательный палец кольцо и сказал: -- Дарю тебе это кольцо. Пока оно будет у тебя на пальце, жена без ведома твоего и согласия не сможет совокупиться с кем-либо другим. -- Весьма признателен, господин черт, -- сказал Ганс Карвель. -- Я скорей отрекусь от Магомета, но уж кольца с пальца ни за что не сниму. Черт исчез. Ганс Карвель, обрадованный, проснулся и обнаружил, что палец его находится в непоказанном месте у его жены. Я забыл сказать, что жена, почувствовав это, повернулась к мужу задом, как бы говоря: "Ну, ну, это еще что такое?" А Гансу Карвелю при этом показалось, что кольцо у него отнимают. Так вот, разве это не действительное средство? Следуй сему примеру и будь уверен, что кольцо твоей жены всегда будет у тебя на пальце. Тут окончилась их беседа и окончилось их странствие.

ГЛАВА XXIX

 О том, как Пантагрюэль, дабы вывести Пачурга из затруднения, позвал на совет богослова, лекаря. законоведа и философа Явившись во дворец, они доложили Пантагрюэлю о том, как они путешествовали, и показали ему стихотворение Котанмордана. Прочитав его и перечитав, Пантагрюэль молвил: -- Этот ответ мне нравится больше всех остальных. Смысл его таков, что всякому вступающему в брак надлежит быть судьею собственных своих намерений и советоваться только с самим собой. Я всегда был того же мнения и высказал вам его с самого начала, едва лишь вы со мной об этом заговорили, однако ж, как мне тогда показалось, в глубине души вы надо мной посмеялись, самоуверенность же ваша и самонадеянность содеяла вам много бед. Как бы то ни было, мы поступим иначе. Вот как обстоит дело. Все, что мы собою представляем и что мы имеем, состоит из трех вещей: из души, тела и нашего достояния. Соответственно и надзор за всем этим поручен в настоящее время трем сортам людей: богословы пекутся о душе нашей, лекари -- о теле, юристы -- о достоянии. Поэтому я предлагаю позвать к нам в воскресенье на обед богослова, лекаря и юриста. Вместе мы и обсудим ваше затруднительное положение. -- Клянусь святым Пико, -- объявил Панург, -- ничего путного из этого не получится, можно сказать заранее. Подумайте, как в этом мире все устроено шиворот-навыворот: охрану наших душ мы доверяем богословам, а между тем большинство из них еретики, охрану тел -- медикам, а между тем сами они ненавидят медикаменты и ни к каким медицинским средствам не прибегают, охрану же достояния нашего -- адвокатам, а ведь между собой адвокаты никогда тяжб не заводят. -- Вы рассуждаете, как настоящий придворный, -- заметил Пантагрюэль. -- Однако первый ваш пункт я отвожу, ибо основное, вернее сказать -- единственное и всеобъемлющее занятие добрых богословов заключается именно в том, что они словами, делами и писаниями своими искореняют чужие заблуждения и ереси (а чтобы самим впасть в ересь -- им просто не до того) и глубоко внедряют в сердца человеческие истинную и живую католическую веру Второй ваш пункт я одобряю: хорошие лекари, когда дело касается собственного здоровья, придают огромное значение мерам профилактическим и предупредительным, в терапии же и в медикаментах они благодаря этому необходимости не испытывают. В третьем пункте мы с вами сходимся; хорошие адвокаты так поглощены защитой и обоснованием чужих прав, что у них не остается времени и досуга, дабы позаботиться о своих собственных правах. И все же в будущее воскресенье мы позовем от богословов отца Гиппофадея, от лекарей -- магистра Рондибилиса, от юристов же -- нашего друга Бридуа. Кроме того, я полагаю, что нам надлежит придерживаться пифагорейской тетрады, а потому в качестве четвертого собеседника я предлагаю позвать нашего верноподданного, философа Труйогана, ибо такой выдающийся философ, как Труйоган, способен разрешить любые спорные вопросы. Карпалим! Пригласите их всех в следующее воскресенье обедать. -- По моему мнению, вы выбрали самых подходящих людей во всей нашей стране, -- заметил Эпистемон. -- Дело не только в том, что каждый из них является знатоком в своей области, -- это никакому сомнению не подлежит, -- но еще и в том, что Рондибилис теперь женат, а прежде не был, Гиппофадей никогда не был женат, ни прежде, ни теперь, Бридуа когда-то был женат, а теперь нет, а Труйоган всегда был женат: и прежде и теперь. От одной обязанности я Карпалима освобождаю: если вы ничего не имеете против, я сам берусь пригласить Бридуа, -- это мой старый знакомый, и я как раз собирался с ним поговорить о том, как успевает и продвигается его степенный и ученый сын, который слушает в Тулузе лекции ученейшего и достопочтенного Буасоне. -- Поступайте по вашему благоусмотрению, -- заключил Паитагрюэль, -- и кстати подумайте, не могу ли я быть чем-нибудь полезным его сыну и достойнейшему господину Буасоне, которого я люблю и уважаю как одного из крупнейших в своей области ученых. Я с радостью сделаю для них все, что могу.

ГЛАВА XXX

 О том, как богослов Гиппофадей дает Панургу советы касательно вступления в брак Обед в следующее воскресенье был еще не готов, а гости уже явились, все, кроме фонбетонского судьи Бридуа Когда подали вторую перемену кушаний, Панург, отвесив почтительный поклон, заговорил: -- Господа! Речь идет только об одном: стоит мне жениться или нет. Если вы не рассеете моих сомнений, то я сочту их такими же неразрешимыми, как Аллиаковы Insolubilia /"Неразрешимые проблемы" (лат.)/, ибо вы, каждый в своей области, люди избранные, отобранные и сквозь решето пропущенные. В ответ на вопрос Панурга и на поклоны всех присутствующих отец Гиппофадей с необычайной скромностью заметил: -- Друг мой! Вы спрашиваете совета у нас, однако ж прежде надобно посоветоваться с самим собою. Сколь сильно беспокоит вас плотская похоть? -- Прошу прощения, отец мой, -- отвечал Панург, -- чрезвычайно сильно. -- Дело житейское, друг мой, -- молвил Гиппофадей. -- Однако, видя затруднительность вашего положения, Господь, уж верно, посылает вам дар и благодать воздержания? -- По чести, нет, -- отвечал Панург. -- В таком случае женитесь, друг мой, -- заключил Гиппофадей, -- лучше жениться, нежели гореть в огне любострастия. -- Ах, как вы умно рассудили, -- воскликнул Панург, -- и при этом нимало не циркумбиливагинируя вокруг горшка! Чувствительно вам благодарен, ваше высокопреподобие. Теперь уж я твердо решил жениться, в самом скором времени. Приходите ко мне на свадьбу. Ах, шут возьми, ну и погуляем же мы с вами! Вы получите свадебную ленту, как полагается гостю, и, ей-же-ей, мы отведаем гуська, которого жена нам не зажарит. И вот еще о чем я вас попрошу: сделайте мне такое великое одолжение и окажите мне такую великую честь -- откройте бал и пройдитесь в первой паре с какой-нибудь из девиц. Остается еще одна маленькая загвоздочка, совсем маленькая, малюсенькая: буду ли я рогат? -- Если Бог захочет, отнюдь нет, друг мой, -- отвечал Гиппофадей. -- Силы небесные! -- возопил Панург. -- Куда вы меня отсылаете, добрые люди? К условным предложениям, которые порождают в диалектике всякого рода противоречия и бессмыслицу. Если бы мой заальпийский лошак летал, то у моего заальпийского лошака были бы крылья. Если Бог захочет, я не буду рогат, и я же буду рогат, если Бог того захочет. Вот тебе раз! Если б еще это было такое условие, которое можно преодолеть, я бы не отчаивался, но вы меня отсылаете в тайный совет Господа Бога, в палату частных его определений. А как нам, французам, найти туда дорогу? Ваше высокопреподобие! По-моему, вам нет расчета ехать ко мне на свадьбу. От свадебного гама и суматохи вы с ума свихнетесь. Вы же любите покой, безмолвие, уединение. Я думаю, вы не приедете. Вдобавок и танцуете вы неважно и, открывая бал, чего доброго, осрамитесь. Лучше я вам пришлю на дом шкварочек и свадебную ленту. У себя дома вы и за здоровье молодых выпьете, коли придет охота. -- Друг мой, -- возразил Гиппофадей, -- прошу вас, поймите меня правильно. Когда я вам сказал: "Если Бог захочет", то разве же я вас этим обидел? Разве это плохо сказано? Разве это условие кощунственное или же оскорбительное? Ведь я этим прославил Бога как нашего сотворителя, спасителя и промыслителя. Ведь я этим только хотел сказать, что Он -- единственный податель всякого блага. Ведь я этим только хотел выразить ту мысль, что мы всецело зависим от Его благости, а без Него мы ничто, ничего не стоим и ни на что не способны -- до тех пор, пока на нас не снизойдет Его святая благодать. Ведь я этим только хотел сказать, что все начинания наши должны сообразоваться с установлениями каноническими и что на какой бы то ни было шаг нам надлежит решаться с мыслью о том, что на все Его святая воля -- как на земле, так и на небе. Ведь я же только чистым сердцем восхвалил благословенное имя Его. Друг мой, если Бог захочет, вы не будете рогаты. Не отчаивайтесь, полагая, будто узнать, что именно восхотел Господь, невозможно, ибо воля Его от нас, мол, сокрыта и, дабы постигнуть ее, должно-де обратиться в Его тайный совет и скитаться по палате священных Его определений. Господь явил нам особую милость: Он нам их открыл, возвестил, объявил и явно для всех начертал в Священном писании. Из него-то вы и вычитаете, что никогда не будете рогаты, то есть что жена ваша никогда не будет развратничать при том условии, если вы возьмете ее из хорошей семьи, если она будет воспитана в духе строгой добродетели и непорочности, если она будет вращаться и находиться в обществе людей добронравных, будет любить и бояться Бога, будет стараться угодить Ему своею верою и соблюдением святых Его заповедей, будет бояться прогневить Его и лишиться Его благодати из-за своего маловерия или же вследствие нарушения божественного Его закона, который строго воспрещает прелюбодеяние и повелевает прилепиться к мужу своему, его единого ублажать, ему единому служить и, после Бога, его единого любить. Дабы она твердо сии правила усвоила, вы, со своей стороны, обязуйтесь обходиться с нею дружески, быть во всех отношениях безукоризненным, подавать ей благой пример и вести скромный, целомудренный, добродетельный образ жизни, какой, по вашему разумению, надлежит вести ей самой, ибо не то зеркало почитается прекрасным и безупречным, которое щедрее других украшено позолотою и самоцветными камнями, а то, которое верно отражает предметы, -- равным образом не та женщина вящим пользуется уважением, которая отличается богатством, красотою, статностью или же благородством происхождения, а та, которая наипаче стремится с помощью Божией во благочестии себя соблюсти и себя вести так же точно, как ее супруг. Обратите внимание, что луна заимствует свет не от Меркурия, не от Юпитера, не от Марса и не от какой-либо другой планеты или же звезды небесной; она получает свет не от кого другого, как от своего супруга -- солнца, и получает ровно столько, сколько солнце способно излучить, и в зависимости от того, в каком оно аспекте. Будьте же и вы для своей супруги покровителем, образцом добродетели и чистоты душевной и непрестанно молите Бога, чтобы Он по милосердию своему вас не оставил. -- Стало быть, вы хотите, -- покручивая усы, заключил Панург, -- чтобы я вступил в брак с той мудрой женой, которая описана у Соломона? Да ведь ее давно нет в живых, можете мне поверить. Сколько мне известно, я и в глаза-то ее никогда не видел, прости Господи, мое согрешение! Во всяком случае, я вам очень признателен, отец мой. Скушайте вот этот марципанчик -- он способствует пищеварению, и запейте сладким вином с корицей -- это полезно для желудка. А мы пойдем дальше.

ГЛАВА XXXI

 О том, какие советы дает Панургу лека Продолжая свою речь, Панург объявил. -- Первое, что сказал человек, кастрировавший сосиньякских черноризцев, как скоро он выхолостил брата Обобратия, было: "Следующий"! И я тоже скажу: "Следующий!" Так вот, господин магистр Рондибилис, без дальних слов: жениться мне или нет? -- Клянусь иноходью моего лошака, не знаю, что вам на этот вопрос ответить, -- молвил Рондибилис. -- Вы сами говорите, что плоть ваша бунтует. На медицинском факультете меня учили (а восприняли мы это от древних платоников), что подобного рода возбуждение можно успокоить пятью способами. Во-первых, вином. -- Вот это верно, -- вставил брат Жан. -- Когда я пьян, мне бы только спать да спать. -- Я разумею, -- продолжал Рондибилис, -- неумеренное потребление вина, ибо пьянство производит в человеческом теле охлаждение крови, истощение нервов, непроизводительное растворение семени, притупление чувств и беспорядочность движений, а все это служит препоной для акта оплодотворения. В самом деле, вам известно, что Бахуса, бога пьяниц, изображают без бороды, в женском одеянии, существом женоподобным, евнухом и кастратом. Иное дело -- умеренное потребление вина. На это нам указывает древнее изречение, гласящее, что в отсутствие Цереры и Бахуса Венера места себе не находит от скуки. По мнению Древних, как оно изложено у Диодора Сицилийского, а равно и по мнению лампсакийцев, как утверждает Павсаний, мессер Приап был сыном Бахуса и Венеры. Во-вторых, я имел в виду некоторые снадобья и растения, которые охлаждают человека, вредно действуют на его здоровье и делают его неспособным к деторождению. Опыт показал, что таковы суть nymphaea heraclia / Гераклова лилия (лат.) /, америна, ива, конопля, жимолость, тамаринд, витекс, мандрагора, цикута, ятрышник, кожа гиппопотама и другие, которые, попадая в тело человека, как в силу своих элементарных свойств, так и в силу своих специфических особенностей, замораживают и убивают животворное семя и рассеивают те токи, что призваны доставлять его в места, указанные природой, или же закупоривают пути и выходы, через которые оно может истечь. И наоборот, мы располагаем такими средствами, которые разжигают и возбуждают человека и влекут его к соитию. -- Я-то в них, слава тебе Господи, не нуждаюсь, -- объявил Панург. -- А вот как вы, досточтимый магистр? Только вы не обижайтесь, ведь это я не со зла. -- В-третьих, упорный труд, -- продолжал Рондибилис, -- ибо когда человек работает, во внутренних его органах жизненные процессы замедляются настолько, что кровь, растекающаяся по телу, дабы питать его, не имеет ни времени, ни досуга, ни возможности способствовать выделению семени и отдавать излишки, остающиеся после третичного претворения пищи в кровь. Природа бережет излишки для своих особых целей: они ей нужны главным образом для поддержания сил в данной особи, а не для размножения и расположения человеческого рода. Вот отчего Диане, которая вечно охотится, чужда всяческая похоть. Вот отчего в старину лагери именовались castra -- от латинского слова casta / Непорочная, чистая (лат.) /, ибо там без устали трудились воины и атлеты. Вот отчего Гиппократ (в книге De aere, aqua et locis / "О воздухе, воде и местности" (лат.)/) пишет, что некоторые скифские племена в любовных битвах оказывались слабее евнухов, ибо они всегда были на конях и всегда заняты делом, меж тем как, по мнению философов, мать сладострастия -- это праздность. Когда Овидию задали вопрос, отчего Эгист стал прелюбодеем, он ответил, что только по причине праздности и что если, мол, праздность искоренить, то искусство Купидона погибнет. Лук, колчан и стрелы станут для него обузой; он никого не сможет поранить, оттого что вовсе не такой уж он меткий стрелок, чтобы подстрелить летящего в небе журавля или же оленя, спугнутого в лесу, чем славились парфяне, народ неугомонный и неутомимый. А Купидону требуются люди степенные, сидячие, лежачие, отдыхающие. Недаром Теофраст, когда его однажды спросили, что это за зверь, что это за штука -- сердечное влечение, ответил, что это страсть умов праздных. Так же точно Диоген сказал, что блуд есть занятие людей, ничем другим не занятых. По той же самой причине Канах, ваятель сикионский, желая показать, что праздность, леность и беспечность являются пособницами разврата, изобразил Венеру сидящей, а не стоящей, как ее изображали все его предшественники. В-четвертых, усердные умственные занятия, ибо во время таковых токи до невероятия истощаются и иссякает сила, проталкивающая в надлежащие места плодоносные выделения и наполняющая ими полый внутри орган, назначение которого в том, чтобы исторгать их для продолжения человеческого рода. В самом деле, взгляните на человека, прилежно что-либо изучающего: вы увидите, что все артерии его мозга натянуты, как тетива, для того чтобы возможно скорее снабжать его токами, потребными для наполнения желудочков, ведающих здравым смыслом, воображением и постижением, суждением и решением, памятью и воспоминанием, а равно и для того, чтобы токи эти стремительно притекали от одного желудочка к другому по каналам, ясно обозначенным у самого края чудесной сети, где кончаются артерии; начало же свое артерии берут в левом сердечном ящичке, и жизненные токи, прежде чем стать токами животными, долго блуждают по артериям и постепенно очищаются. Между тем все естественные отправления у такого любознательного человека приостанавливаются, все внешние ощущения притупляются, словом, у вас создается впечатление, что жизнь в нем замерла, что он находится в состоянии экстаза, и вам уже не покажутся преувеличением слова Сократа, что философия есть не что иное, как размышление о смерти. Должно думать, именно поэтому Демокрит себя ослепил: он полагал, что потеря зрения не так опасна, как недостаточное самоуглубление, самоуглублению же мешает, как ему казалось, рассеянный взор. Оттого-то хранит свою девственность Паллада, богиня мудрости и покровительница ученых. Оттого девственны Музы, оттого же вечно невинны Хариты. И, помнится мне, я читал, что мать Купидона, Венера, допытывалась у него, отчего он не трогает Муз, и он ей ответил, что они до того прекрасны, до того чисты, до того честны, до того целомудренны и так всегда заняты: одна -- над небесными светилами наблюдениями, другая -- всевозможными вычислениями, третья -- геометрических тел измерениями, четвертая -- риторическими украшениями, пятая -- поэтическими своими творениями, шестая -- музыкальными упражнениями, что когда он к ним приближается, то, стыдясь и боясь их обидеть, он опускает свой лук, закрывает колчан и гасит факел, а потом снимает с глаз повязку, чтобы получше рассмотреть их лица, и слушает их приятное пение и стихи. И получает он от этого, величайшее наслаждение и так бывает порой очарован их красотою и прелестью, что засыпает под музыку, а не то чтобы на них нападать или же отвлекать от занятий. В этой связи мне становится ясно, почему Гиппократ в упомянутой мною книге, говоря о скифах, а также в книге под заглавием De genitura /"О семени" (лат.)/, утверждает, что если человеку перерезать околоушные артерии, то он теряет способность к деторождению по причине, которую я выставил, когда говорил вам об истощении токов и одухотворенной крови, вместилищем для которой являются артерии; кроме того, он считает, что способность к деторождению во многом зависит от головного мозга и от позвоночного столба. В-пятых, акт плотской любви. -- Вот этого только я и ждал, -- сказал Панург. -- Этим средством буду пользоваться я. А другими пусть пользуется кто хочет. -- Брат Росцеллин, настоятель марсельского монастыря святого Виктора, называет это средство изнурением плоти, -- заметил брат Жан. -- Я же склоняюсь к мнению отшельника из монастыря святой Радегунды, что над Шиноном, каковой отшельник утверждал, что фиваидские пустынники лучше всего изнурили бы свою плоть, побороли нечистые желания и усмирили похоть, если бы применяли это средство двадцать пять, а то и тридцать раз в день. -- На мой взгляд, -- объявил Рондибилис, -- Панург хорошо сложен, уравновешенного нрава, наделен достаточным количеством соков, возраст его подходящий, он в самой поре, так что его желание жениться вполне законно. Если только он встретит женщину соответственного темперамента, то они произведут потомство, которому смело можно будет вверить любую заморскую монархию. И чем скорей, тем лучше, если он хочет, чтобы дети его были обеспечены. -- Можете не сомневаться, досточтимый магистр, это будет очень скоро, -- молвил Панург. -- Блоха, что сидит у меня в ухе, никогда еще так меня не щекотала, как во время вашей ученой речи. Приглашаю вас ко мне на свадьбу. Мы с вами так кутнем, что чертям тошно станет, уверяю вас. Пожалуйста, не забудьте привести с собой вашу жену и, само собой разумеется, ее соседок, У нас все будет чинно, благородно.

ГЛАВА XXXII

 О том, как Рондибилис объявляет рога естественным приложением к браку -- Остается покончить еще с одним маленьким пунктиком, -- продолжал Панург. -- Вы когда-нибудь видели надпись на римском знамени: СИНР? Так это означает не "сенат и народ римский", а "самомалейшее и ничтожное раздумье". Буду ли я рогат? -- Ах, мой Создатель! -- воскликнул Рондибилис. -- Нашли о чем спрашивать! Будете ли вы рогаты! Друг мой! Я женат, и вам это предстоит в скором времени. Так вот, запишите в своем мозгу железным стилем: всякому женатому человеку грозит опасность носить рога. Рога -- естественное приложение к браку. Не так неотступно следует за телом его тень, как рога за женатым. Если вы услышите, что про кого-нибудь говорят: "Он женат", и при этом подумаете: "Значит, у него есть, или были, или будут, или могут быть рога", -- вас никто не сможет обвинить, что вы не умеете делать логические выводы. -- Ах вы, ипохондрик окаянный! -- вскричал Панург. -- Что вы только говорите! -- Друг мой! -- продолжал Рондибилис. -- Гиппократ, отправляясь из Коса в Абдеру навестить философа Демокрита, написал письмо своему старинному другу Дионису и попросил на это время отвезти его жену к ее родителям, людям почтенным и всеми уважаемым: ему не хотелось, чтобы она оставалась в доме одна, да еще наказывал установить за ней неусыпный надзор и следить, куда она ходит с матерью и кто бывает у ее родителей. "Не то чтобы я сомневался в целомудрии ее и скромности, -- писал он, -- я познал и уверился на опыте, что таковые добродетели ей присущи. Но она -- женщина. А этим сказано все". Друг мой! Женскую натуру олицетворяет собою луна -- и во всем прочем и, в частности, в том отношении, что женщины таятся, смущаются и притворствуют на глазах и на виду у мужей. А чуть мужья за дверь -- пускаются во все тяжкие: веселятся, гуляют, резвятся, сбрасывают с себя личины и обнаруживают подлинное свое лицо. Так же точно и луна: в период совпадения ее с солнцем она не показывается ни на небе, ни на земле, в период же своего противостояния, когда она особенно далеко находится от солнца, она выступает во всем своем блеске и являет полный свой лик, -- разумеется, в ночное время. Таковы и все женщины. Одно слово -- женщины. Под словом женщина я разумею в высшей степени слабый, изменчивый, ветреный, непостоянный и несовершенный пол, и мне невольно кажется, будто природа, не во гнев и не в обиду ей будь сказано, создавая женщину, утратила тот здравый смысл, коим отмечено все ею сотворенное и устроенное. Я сотни раз ломал себе над этим голову и так ни к чему и не пришел; полагаю, однако ж, что природа, изобретая женщину, думала больше об удовлетворении потребности мужчины в общении и о продолжении человеческого рода, нежели о совершенстве женской натуры. Сам Платон не знал, куда отнести женщин: к разумным существам или же к скотам, ибо природа вставила им внутрь, в одно укромное место, нечто одушевленное, некий орган, которого нет у мужчины и который иногда выделяет какие-то особые соки: соленые, селитренные, борнокислые, терпкие, едкие, жгучие, неприятно щекочущие, и от этого жжения, от этого мучительного для женщины брожения упомянутых соков (а ведь орган этот весьма чувствителен и легко раздражается) по всему телу женщины пробегает дрожь, все ее чувства возбуждаются, все ощущения обостряются, все мысли мешаются. Таким образом, если бы природа до некоторой степени не облагородила женщин чувством стыда, они как сумасшедшие гонялись бы за первыми попавшимися штанами в таком исступлении, какого претиды, мималлониды и вакхические фиады не обнаруживали даже в дни вакханалий, ибо этот ужасный одушевленный орган связан со всеми основными частями тела, что наглядно доказывает нам анатомия. Я называю его одушевленным вслед за академиками и перипатетиками, ибо если самопроизвольное движение, как учит Аристотель, есть верный признак живого существа и все, что самопроизвольно движется, именуется одушевленным, то в таком случае у Платона есть все основания именовать одушевленным и этот орган, коль скоро Платон замечает за ним способность самопроизвольно двигаться, а именно: сокращаться, выдвигаться, сморщиваться, раздражаться, причем движения эти бывают столь резкими, что из-за них у женщин нередко замирают все прочие чувства и движения, как при сердечном припадке, дурноте, эпилепсии, апоплексии и обмороке. Более того: для нас очевидно, что орган этот умеет различать запахи, -- вот почему женщины избегают зловония и тянутся к благовониям. Мне известно, что Гален тщился доказать, будто это движения не самопроизвольные и не самостоятельные, а чисто случайные, некоторые же из его последователей пытались установить, что помянутый орган не обладает свойством различать запахи, а что он наделен некоей по-разному проявляющей себя способностью, зависящей от разнообразия пахучих субстанций. Однако ж если вы тщательно изучите и взвесите на весах Критолая их доводы и основания, то придете к заключению, что в сем случае, как и во многих других, они решали дело с кондачка и что ими руководило не столько стремление добраться до истины, сколько желание во что бы то ни стало заткнуть за пояс своих предшественников. Я не собираюсь заходить слишком далеко в этом споре; скажу только, что женщины добродетельные, прожившие свою жизнь скромно и беспорочно и сумевшие подчинить рассудку дикое это животное, немалой заслуживают похвалы. В заключение я хочу еще добавить, что как скоро животное это насыщается (если только его можно насытить) тою пищею, какую природа приготовила для него в организме мужчины, все его своеобразные движения сей же час прекращаются, все желания его утоляются, все страсти его успокаиваются. Так не удивляйтесь же, что нам вечно грозит опасность стать рогоносцами: ведь мы не всегда имеем возможность ублаготворить женщину, удовлетворить ее вполне. -- Ах ты, чтоб его намочило, да не высушило! -- воскликнул Панург. -- Неужто ваша медицина не знает никакого средства? -- Как же. Друг мой, знает, и очень хорошее, -- отвечал Рондибилис, -- я сам к нему прибегаю; оно описано у одного известного автора, жившего восемнадцать столетий тому назад. Сейчас я вам скажу. -- Клянусь Богом, вы превосходный человек, -- заметил Панург, -- я надышаться на вас не могу. Скушайте пирожок с айвой: благодаря своим вяжущим свойствам айва плотно закупоривает шейку желудка и содействует первой стадии пищеварения. А впрочем, что же это я? Нет уж, яйца кур не учат. Погодите, я вам сейчас поднесу вот этот Несторов кубок. А может, вы хотите еще хлебнуть белого душистого? Не бойтесь, воспаления желез от него быть не может. В нем нет ни сквинанти, ни имбиря, ни гвинейского перца. Это смесь отборной корицы, самолучшего сахару и славного белого девиньерского вина, из того винограда, что растет возле высокой рябины, чуть выше Грачиного орешника.

ГЛАВА XXXIII

 О том, какое средство от рогов прописывает лекарь Ронлибилис -- В то время, -- сказал Рондибилис, -- когда Юпитер наводил порядок в своем олимпийском доме и когда он составил календарь для всех богов и богинь, установив для каждого особое время года и особый праздничный день, распределив места для оракулов и места для паломничества, определив, какие кому надлежит приносить жертвы... -- Может, он действовал, как Дентевиль, епископ Осерский? -- спросил Панург. -- Доблестный сей святитель любил хорошее вино, как и всякий порядочный человек, поэтому он особенно заботился о виноградной лозе, прародительнице Бахуса, и особенно за нею ухаживал. И вот, к великому его прискорбию, несколько лет кряду виноград у него погибал -- то от заморозков, то от дождей, то от туманов, то от гололедицы, то от утренников, то от града и от всяких прочих стихийных бедствий, совпадавших с днями святого Георгия, Марка, Виталия, Евтропия, Филиппа, с праздниками Креста Господня, Вознесения и так далее, каковые приходятся на то время, когда солнце вступает в знак Тельца, и отсюда преосвященный владыка вывел заключение, что перечисленные мною святые суть святые -- градопобиватели, мразонасылатели и виноградогубители. Тогда он решился перенести их праздники на зиму, между Рождеством и Богоявлением, почтительно и благоговейно предоставив им посылать в это время град и мороз сколько ихней душе угодно, ибо в это время года мороз не только не вреден для винограда, но, напротив, явно полезен. А вместо них он велел праздновать дни святого Христофора, Иоанна Предтечи, святой Магдалины, Анны, Доминика, Лаврентля, то есть перенес середину августа на май, ибо в это время года мороз не страшен, и все прохладительных напитков изготовители, сливочного сыра варители, беседкостроители и вина охладители тогда нарасхват. -- Юпитер, -- продолжал Рондибилис, -- позабыл про беднягу Рогача, который был тогда в отсутствии. Рогач на ту пору находился в Париже и вел в суде кляузный процесс одного из арендаторов своих и вассалов. Не могу вам сказать, когда именно он узнал, что его обошли, но только он прекратил хлопоты в суде, как скоро на него свалилась новая забота: а вдруг его отчислят за опоздание, и, собственной персоной представ пред великим Юпитером, он распространился о прежних своих заслугах, об одолжениях и любезностях, которые он в свое время ему делал, и убедительно попросил Юпитера не оставить его без праздника, без жертвоприношений и чествования. Юпитер оправдывался и доказывал, что все бенефиции уже розданы и штат заполнен; со всем тем мессер Рогач выказал такую назойливость, что в конце концов Юпитер принял его в штат, занес в список и установил для него на земле праздник, чествование и жертвоприношения. Так как во всем календаре не осталось больше пустых и вакантных мест, то день его праздновался одновременно с днем богини Ревности. Ведению его подлежали люди женатые, особливо женатые на красавицах; жертвы ему были назначены такие: подозрение, недоверие, свара, надзор, подглядыванье и слежка за женами, при этом каждому женатому был дан строгий наказ бояться и чтить своего бога, праздновать его день с особой торжественностью и приносить ему все названные жертвы под страхом и под угрозой навлечь на себя его немилость; а кто достодолжных почестей ему не воздаст, тех-де мессер Рогач лишит помощи своей и заступления: перестанет их призревать, перестанет бывать у них в доме, будет чуждаться их общества, как бы они его ни зазывали, предоставит им вариться в собственном соку вместе с их женами, не послав им ни единого соперника, и вечно будет их сторониться как еретиков и святотатцев, по примеру других богов, которые поступают так с теми, кто их недостаточно чтит, а именно: Бахус -- с непочтительными виноградарями, Церера -- с хлебопашцами, Помона -- с садовниками, Нептун -- с мореходами, Вулкан -- с кузнецами, и так далее. Напротив, тем, кто с надлежащею торжественностью будет праздновать его день, кто устранится от всяких занятий и забросит все свои дела ради того, чтобы следить за женой, утеснять ее и из ревности дурно с нею обходиться согласно положению о жертвоприношениях, было дано твердое обещание, что мессер Рогач взыщет их своими милостями, будет вечно к ним благосклонен, будет их посещать, дневать и ночевать у них в доме и не оставит их ни на мгновение. Вот и все. -- Xa-xa-xal -- засмеялся Карпалим. -- Это средство еще проще, чем кольцо Ганса Карвеля. Черт возьми, как же не поверить в этакое средство! Женская натура именно такова. Молния разрушает и сжигает только твердые, прочные и устойчивые тела, предметов же мягких, полых внутри и податливых она не трогает: она вам сожжет стальную шпагу, а бархатных ножен не повредит, превратит в пепел кости, а покрывающего их мяса не заденет, -- так же точно и женщины выворачиваются наизнанку, пускаются на хитрости и обнаруживают дух противоречия во всех тех случаях, когда им что-либо не дозволяется и воспрещается. -- Некоторые наши ученые богословы, -- вставил Гиппофадей, -- справедливо замечают, что первая женщина на земле, та самая, которую евреи назвали Евой, вряд ли соблазнилась бы плодом познания, когда бы плод сей не был запретным. И точно, вспомните, что коварный искуситель, заговорив с нею, начал прямо с его запретности, и тайный смысл его речей был, думается, таков: "Именно потому, что тебе это воспрещено, ты и должна от него вкусить, иначе ты не женщина".

ГЛАВА XXXIV

 О том, что женщины обыкновенно влекутся ко всему запретному -- Когда я проказил в Орлеане, -- сказал Карпалим, -- то самым блестящим риторическим украшением и самым убедительным аргументом, которым я располагал для того, чтобы заманить дамочек в свои тенета и вовлечь их в любовную игру, являлось живое, явное и возмутительное доказательство, что мужья их ревнуют. Выдумал это не я. Об этом написано в книгах, это подтверждают законы, всевозможные примеры и доводы, наконец повседневный опыт. Как скоро такая мысль втемяшится женам, они не успокоятся, пока не наставят мужьям рогов, -- клясться не стану, а вот, ей-Богу, не вру, -- даже если бы им пришлось для этого последовать примеру Семирамиды, Пасифаи, Эгесты, жительниц острова Мандеса в Египте, которых превознесли Геродот и Страбон, и прочих им подобных сучек. -- То правда, -- молвил Понократ, -- я слыхал, что однажды к папе Иоанну Двадцать Второму, посетившему обитель Куаньофон, настоятельница и старейшие инокини обратились с просьбой -- в виде особого исключения разрешить им исповедоваться друг у друга, ибо, по их словам, нестерпимый стыд мешает им признаваться в кое-каких тайных своих пороках исповеднику-мужчине, а друг с другом они будут, мол, чувствовать себя на исповеди свободнее и проще. "Я охотно исполнил бы вашу просьбу, -- отвечал папа, -- но я предвижу одно неудобство. Видите ли, тайна исповеди не должна быть разглашаема, а вам, женщинам, весьма трудно будет ее хранить". -- "Отлично сохраним, -- объявили монахини, -- еще лучше мужчин". В тот же день святейший владыка передал им на хранение ларчик, в который он посадил маленькую коноплянку, и попросил спрятать его в надежном и укромном месте, заверив их своим папским словом, что если они сберегут ларчик, то он исполнит их просьбу, и в то же время строго-настрого, под страхом того, что они будут осуждены церковью и навеки отлучены от нее, воспретив его открывать. Едва папа произнес этот запрет, как монахини уже загорелись желанием посмотреть, что там такое, -- они только и ждали, чтобы папа поскорей ушел и чтобы можно было заняться ларчиком. Благословив их, святейший владыка отправился восвояси. Не успел он и на три шага удалиться от обители, как добрые инокини всем скопом бросились открывать запретный ларчик и рассматривать, что там внутри. На другой день папа вновь пожаловал к ним, и они понадеялись, что прибыл он нарочно для того, чтобы выдать им письменное разрешение исповедоваться друг у друга. Папа велел, однако ж, принести сперва ларчик. Ларчик принесли, но птички там не оказалось. Тогда папа заметил, что монахиням не под силу будет хранить тайну исповеди, коль скоро они так недолго хранили тайну ларчика, по поводу которой им было сделано особое наставление. -- Уважаемый учитель, как же я рад вас видеть! Я слушал вас с великим удовольствием и за все благодарю Бога. Мы с вами не встречались с тех самых пор, как вы вместе с нашими старинными друзьями, Антуаном Сапорта, Ги Бугье, Балтазаром Нуайе, Толе, Жаном Кентеном, Франсуа Робине, Жаном Пердрие и Франсуа Рабле, разыгрывали в Монпелье нравоучительную комедию о человеке, который женился на немой. -- Я был на этом представлении, -- сказал Эпистемон. -- Любящему супругу хотелось, чтобы жена заговорила. Она и точно заговорила благодаря искусству лекаря и хирурга, которые подрезали ей подъязычную связку. Но, едва обретя дар речи, она принялась болтать без умолку, так что муж опять побежал к лекарю просить средства, которое заставило бы ее замолчать. Лекарь ему сказал, что в его распоряжении имеется немало средств, которые могут заставить женщину заговорить, и нет ни одного, которое заставило бы ее замолчать; единственное, дескать, средство от беспрерывной женской болтовни -- это глухота мужа. Врачи как-то там поворожили, и этот сукин сын оглох. Жена, обнаружив, что он ничего не слышит и что из-за его глухоты она только бросает слова на ветер, пришла в ярость. Лекарь потребовал вознаграждения, а муж сказал, что он и правда оглох и не слышит, о чем тот просит. Тогда лекарь незаметно подсыпал мужу какой-то порошок, от которого муж сошел с ума. Сумасшедший муж и разъяренная жена дружно бросились с кулаками на хирурга и лекаря и избили их до полусмерти. Я никогда в жизни так не смеялся, как над этими дурачествами во вкусе Патлена. -- Возвратимся к нашим баранам, -- сказал Панург. -- Ваши слова в переводе с тарабарского на французский означают, что я смело могу жениться, а о рогах не думать. Ну да это вилами на воде писано. Уважаемый учитель! Я очень боюсь, что из-за множества пациентов вам не удастся погулять у меня на свадьбе. Но я на вас не обижусь. Stercus et urina medici sunt prandia prima: Ex aliis paleas, ex istis collige grana. / Кал, и моча, и мокрота -- врачам то нажива без счета. В этом -- соль ремесла; о прочем не к месту заботы (лат.).
Перевод С. Аверинцева./ -- Вы неверно цитируете, -- заметил Рондибилис, -- второй стих читается так: Nobis sunt signa, vobis sunt prandia digna. / Нам в чинах красоваться, а вам -- дерьмом объедаться (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./ Если у меня вдруг заболеет жена, я первым делом, как нам предписывает Гиппократ (Афоризмы, II, XXXV), посмотрю ее мочу, пощупаю пульс, а также нижнюю часть живота и пупочную область. -- Нет, нет, -- возразил Панург, -- это ни к чему. Раздел De ventre inspiciendo /"Об осмотре чрева" (лат.)/ относится только к нам, законоведам. Я бы ей закатил хорошую клизму. Словом, у вас дела найдутся поважней, чем моя свадьба. Уж лучше я вам на дом пришлю жареной свининки, и вы будете вечным нашим другом. Тут Панург приблизился к Рондибилису и молча сунул ему в руку четыре нобиля с изображением розы. Рондибилис взял их, не моргнув глазом, а затем сделал вид, что озадачен и возмущен. -- Э, э, э, сударь, это вы зря! -- сказал он. -- А впрочем, большое вам спасибо. С дурных людей я ничего не беру, зато хорошим ни в чем не отказываю. Всегда к вашим услугам. -- За плату, -- вставил Панург. -- Ну, конечно, -- подтвердил Рондибилис.

ГЛАВА XXXV

 О том, как смотрит на трудности брачной жизни философ Труйоган Засим Пантагрюэль обратился к философу Труйогану: -- Ныне, о верный наш подданный, факел вручается вам. Настал ваш черед ответить на вопрос: жениться Панургу или нет. -- И то и другое, -- отвечал Труйоган. -- Что вы говорите? -- спросил Панург. -- То, что вы слышите, -- отвечал Труйоган. -- А что же я слышал? -- спросил Панург. -- То, что я сказал, -- отвечал Труйоган. -- Ха-ха! -- засмеялся Панург. -- Трюх, трюх -- все на одном месте. Ну как же все-таки: жениться мне или нет? -- Ни то, ни другое, -- отвечал Труйоган. -- Пусть меня черт возьмет, если у меня не зашел ум за разум, -- заметил Панург, -- и он имеет полное право меня взять, оттого что я ничего не понимаю. Погодите, дайте мне надеть очки на левое ухо, -- так мне будет лучше вас слышно. В это самое время Пантагрюэль заметил, что к дверям залы подбежала маленькая собачка Гаргантюа, которую тот назвал Кин, оттого что такова была кличка собаки Товита. Тогда он объявил во всеуслышание: -- Наш государь идет. Встанемте! Не успел Пантагрюэль это вымолвить, как в пиршественную залу вошел Гаргантюа; все встали и поклонились ему. Приветливо со всеми поздоровавшись, Гаргантюа сказал: -- Милые друзья, прошу вас, доставьте мне удовольствие: не покидайте своих мест и не прерывайте беседы. Придвиньте мне кресло вот к этому краю стола. Мне хочется выпить за всех присутствующих. Ваше здоровье! А теперь скажите, о чем вы меж собой говорили. Пантагрюэль ему ответил, что за второй переменой блюд Панург предложил разрешить проблему, следует ему жениться или не следует, что отец Гиппофадей и магистр Рондибилис уже дали ответы, а что перед тем, как королю сюда войти, держал ответ его верноподданный Труйоган, причем сперва, когда Панург задал ему вопрос: "Жениться мне или нет?" -- он ответил: "И то и другое одновременно", во второй же раз изрек: "Ни то, ни другое". Панург принес королю жалобу на бессмысленность и противоречивость этих ответов и объявил, что отказывается понимать философа. -- А мне думается, я его понял, -- сказал Гаргантюа. -- Это мне приводит на память ответ одного древнего философа на вопрос о том, имел ли он одну женщину, о которой шла речь: "Я ее -- да, -- отвечал философ, -- а она меня -- никогда, я ею обладал, не будучи обладаем ею". -- Так же ответила одна служанка в Спарте, -- сказал Пантагрюэль. -- Ее спросили, приходилось ли ей иметь дело с мужчиной. Она ответила, что ей самой -- никогда, но что мужчинам иной раз приходилось иметь с нею дело. -- В таком случае, -- сказал Рондибилис, -- будем нейтральны в медицине и пойдем средним путем в философии, сочетая и ту и другую крайность, отрицая и ту и другую крайность и поровну распределяя время между тою и другою крайностью. -- По моему разумению, -- сказал Гиппофадей, -- все это гораздо яснее выражено в послании апостола Павла: "Женатые должны быть, как не женатые; имеющие жен должны быть, как не имеющие". -- Я толкую эти слова в таком смысле, -- сказал Пантагрюэль: -- иметь и не иметь жену, значит, иметь жену, памятуя о том, к чему она предназначена самою природою, а именно быть помощницею мужчины, радостью его жизни и спутницею его; не иметь жены -- это значит не бабиться с нею, не осквернять ради нее той истинной и высшей любви, которую человек должен питать к Богу, не забывать своего долга перед отчизной, перед государством, перед друзьями и не запускать дел своих и занятий ради прихотей жены. Вот если мы так поймем выражение: " Иметь и не иметь жену", то оно уже не покажется нам бессмысленным и противоречивым.

ГЛАВА XXXVI

 Продолжение ответов Труйогана, философа эффектического и пирронического -- На словах-то вы, как на органе, -- заметил Панург, -- и все же у меня такое чувство, будто я очутился на дне того самого темного колодца, где, по словам Гераклита, сокрыта истина. Ни черта не вижу, ничего не слышу, ощущаю отупение всех своих ощущений, -- чего доброго, меня околдовали. Попробую, однако ж, заговорить по-иному. Верный наш подданный, не вставайте с места и подождите прятать деньги в кошелек! Давайте переиграем и не будем употреблять противоречений, -- сколько я понимаю, разобщенные эти члены вас раздражают. Итак, ради Бога, нужно ли мне жениться? Т р у й о г а н. По-видимому. П а н у р г. А если я не женюсь? Т р у й о г а н. Никакой беды в том не вижу. П а н у р г. Не видите? Т р у й о г а н. Нет, или меня обманывает зрение. П а н у р г. А я вижу более пятисот. Т р у й о г а н. Перечислите. П а н у р г. Говоря приблизительно, заменяя известное число неизвестным, определенное -- неопределенным... в общем, изрядно. Т р у й о г а н. Я вас слушаю. П а н у р г. Я не могу обойтись без жены, черти бы меня подрали! Т р у й о г а н. Не поминайте мерзких этих тварей. П а н у р г. Извольте, клянусь вам Богом. Жители моего Рагу уверяют, что спать одному, без жены, совсем не сладко, и о том же самом говорила в своих жалобах Дидона. Т р у й о г а н. На ваше благоусмотрение. П а н у р г. Клянусь всеми моими потрохами, за мной дело не станет. Ну как, жениться мне? Т р у й о г а н. Пожалуй. П а н у р г. И мне будет хорошо? Т р у й о г а н. На какую нападете. П а н у р г. А если, Бог даст, нападу на хорошую, буду ли я счастлив? Т р у й о г а н. В известной мере. П а н у р г. Подойдем с другого конца. А если на плохую? Т р у й о г а н. Я за это не отвечаю. П а н у р г. Но посоветуйте же мне, умоляю вас. Что мне делать? Т р у й о г а н. Все, что хотите. П а н у р г. А, вражья сила! Т р у й о г а н. Не вызывайте злого духа, прошу вас. П а н у р г. Извольте, -- ради Бога! Я поступлю только так, как вы мне посоветуете. Что же именно вы мне посоветуете? Т р у й о г а н. Ничего. П а н у р г. Жениться мне? Т р у й о г а н. Я тут ни при чем. П а н у р г. В таком случае я не женюсь. Т р у й о г а н. Я умываю руки. П а н у р г. Если я не женюсь, то, значит, я никогда не буду рогат? Т р у й о г а н. Выходит, так. П а н у р г. Положим, все-таки я женат. Т р у й о г а н. Куда положим? П а н у р г. Я хочу сказать: предположите такой случай, что я женат. Т р у й о г а н. Предположить все можно. П а н у р г. Вот вляпался-то я! Эх, кабы выругаться сейчас втихомолку, все бы легче на душе стало! Ну, ничего, запасемся терпением. Стало быть, если я женюсь, то буду рогат? Т р у й о г а н. Говорят, случается. П а н у р г. Ну, а если моя жена окажется скромной и целомудренной, то я не буду рогат? Т р у й о г а н. Как будто бы так. П а н у р г. Послушайте! Т р у й о г а н. Слушаю, слушаю. П а н у р г. Но будет ли она скромной и целомудренной? Вот в чем вопрос. Т р у й о г а н. Сомневаюсь. П а н у р г. Но ведь вы ее никогда не видели? Т р у й о г а н. Сколько мне известно. П а н у р г. Как же вы можете сомневаться в том, чего не знаете? Т р у й о г а н. Имею основания, П а н у р г. А если б вы ее знали? Т р у й о г а н. Я бы еще больше сомневался П а н у р г. Эй, паж, золотце мое, на, держи, -- я дарю тебе мою шляпу, только без очков, а ты пойди на задворки и поругайся там с полчасика за меня! Я тоже за тебя когда-нибудь поругаюсь... Да, но кто именно наставит мне рога? Т р у й о г а н. Кто-нибудь. П а н у р г. А, чтоб вам пусто было! Вот я вас сейчас вздую, господин "кто-нибудь"! Т р у й о г а н. Дело ваше. П а н у р г. Пусть меня утащит огнеглазый враг рода человеческого, если я не буду надевать жене бергамский пояс перед тем, как отлучиться из дому. Т р у й о г а н. Выражайтесь учтивее. П а н у р г. Довольно испражняться в красноречии! Надо же наконец на что-нибудь решиться. Т р у й о г а н. Я не возражаю. П а н у р г. Погодите. Так как отсюда мне вам кровопускание не устроить, то я вам пущу кровь из другой жилы. Сами-то вы женаты или нет? Т р у й о г а н. Ни то, ни другое, и все вместе взятое. П а н у р г. Господи помилуй! Даже в пот ударило, накажи меня бык, и пищеварение сразу нарушилось! Все мои френы, метафрены и диафрагмы натянуты и растянуты на предмет сквозьрешетонивания всех ваших ответов и изречений в суму моего разумения. Т р у й о г а н. Я этому не препятствую. П а н у р г. Поехали дальше! Что же, верный наш подданный, вы женаты? Т р у й о г а н. Мне так представляется. П а н у р г. Вы женаты вторым браком? Т р у й о г а н. Возможно, что и так. П а н у р г. А в первый раз вы были счастливы? Т р у й о г а н. Ничего невозможного в этом нет. П а н у р г. А во второй раз как у вас идет дело? Т р у й о г а н. Идет волею судеб. П а н у р г. Но как же именно? Скажите мне по совести: вы счастливы? Т р у й о г а н. Вероятно. П а н у р г. Ах ты, Господи! Клянусь ношей святого Христофора, легче дохлому ослу пукнуть, нежели мне добиться от вас чего-нибудь определенного. Ну да я за себя постою. Итак, верный наш подданный, посрамим же князя тьмы и будем говорить только правду. Вам случалось носить рога? Когда я говорю -- вам, я разумею вас, здесь присутствующего, а не вас, там, в преисподней, играющего в мяч. Т р у й о г а н. Если не было на то предопределения свыше, то не случалось. П а н у р г. Клянусь плотью, я отступаюсь, клянусь кровью, я зарекаюсь, клянусь телом, я сдаюсь. Он неуловим. При этих словах Гаргантюа встал и сказал: -- Благословенны все дела Господни! Я вижу, мир возмужал с тех пор, как я узнал его впервые. Подумать только, в какое время мы с вами живем! Значит, самые ученые и мудрые философы принадлежат ныне к фронтистерию и школе пирронистов, апорретиков, скептиков и эффектиков? Ну, слава тебе. Господи! Право, теперь легче будет схватить льва за гриву, коня за холку, быка за рога, буйвола за морду, волка за хвост, козла за бороду, птицу за лапки, а уж вот такого философа на слове никто не словит. Прощайте, милые друзья! Сказавши это, он направился к выходу. Пантагрюэль и другие хотели было его проводить, но он воспротивился. Когда Гаргантюа покинул залу, Пантагрюэль обратился к гостям: -- У Платона в Тимее считали приглашенных, как скоро начиналось собрание, мы же, наоборот, сосчитаем в конце. Раз, два, три... А где же четвертый? Где же наш друг Бридуа? Эпистемон сказал, что он был у него, но не застал дома. За ним приехал пристав Мирленгского парламента и объявил, что сенаторы срочно требуют его для личных объяснений по поводу одного вынесенного им приговора. В связи с этим обстоятельством он выехал накануне, дабы явиться в указанный срок и не подвергнуться взысканию за неявку. -- Любопытно мне знать, в чем состоит дело, -- сказал Пантагрюэль. -- Бридуа отправляет должность судьи в Фонбетоне вот уже более сорока лет. За это время он вынес более четырех тысяч окончательных приговоров. Две тысячи триста девять вынесенных им приговоров были обжалованы проигравшими дело в верховный суд Мирленгского парламента. Все его решения были признаны в высшей инстанции правильными, утверждены и оставлены в силе, апелляции же отклонены и оставлены без последствий. И вот если теперь его, на старости лет, вызывают лично, его, который всю жизнь свято исполнял свои обязанности, значит, с ним стряслась беда. Во имя торжества справедливести я хочу всемерную оказать ему помощь. Мне ведомо, что зло в мире все растет и растет, ныне законные права нуждаются в особой защите, а посему, во избежание могущих быть неожиданностей, я намерен обратить на это дело сугубое внимание. Тут все встали из-за стола. Пантагрюэль поднес гостям дорогие и почетные дары, как-то: перстни, разные драгоценные вещи, посуду золотую и серебряную, и, горячо поблагодарив их, удалился в свои покои.

ГЛАВА XXXVII

 О том, как Пантагрюэль уговаривает Панурга посоветоваться с дурачком Идя к себе, Пантагрюэль заметил, что в галерее стоит с мечтательным видом Панург и задумчиво покачивает головой. -- Вы мне напоминаете мышь, попарившую в смолу, -- сказал Пантагрюэль. -- Чем больше усилий тратит она, чтобы выбраться, тем глубже увязает. Так и вы: чем больше видимых усилий прилагаете вы к тому, чтобы выпутаться из сети сомнений, тем хуже запутываетесь. Я знаю только одно средство. Слушайте. Мне часто приходилось слышать народное выражение: иной дурак и умного научит. Так как ответы людей умных вас не совсем удовлетворили, посоветуйтесь с каким-нибудь дурачком. Может статься, беседа с ним даст вам более полное удовлетворение. Вы же знаете, что мнения, советы и предсказания дурачков многажды спасали владетельных князей, королей и даже целые государства, помогали выигрывать сражения, выводили из затруднительных положений. Приводить примеры, по-моему, нет надобности. Я думаю, вы проникнетесь моим доводом: кто усердно занимается своими частными и домашними делами, кто зорко смотрит за своим домом, кто выказывает осмотрительность, кто не упускает случая к приобретению и накоплению земных благ и богатств, кто заранее принимает меры, чтобы не обеднеть, того вы называете житейски мудрым человеком, хотя бы в очах божественного разума он и казался глупцом, ибо для того, чтобы божественный разум признал человека мудрым, то есть мудрым и прозорливым по внушению свыше и готовым к восприятию благодати откровения, должно позабыть о себе, должно выйти из себя, освободить свои чувства от всех земных привязанностей, очистить свой разум от всех мирских треволнений и ни о чем не заботиться, что для людей невежественных является признаком безумия. На этом основании непросвещенная чернь называла Фатуальным великого прорицателя Фавна, сына Пика, царя латинов. Потому-то, когда комедианты распределяют между собою роли, то роли простака и шута неизменно поручаются наиболее искушенным и наиболее даровитым. На том же основании астрологи утверждают, что у царей и у безумных одинаковый гороскоп, и обыкновенно приводят в пример Энея и Кореба, которого Эвфорион почитал за дурачка: и у того и у другого гороскоп был одинаковый. Кстати, позвольте вам напомнить, что Джованни Андреа в своем толковании папского послания мэру и жителям Ла-Рошели, а после него Панормита в своем толковании, Барбаций в комментарии к Пандектам и совсем недавно Ясон в своих Советах рассказывали о сеньоре Жоане, знаменитом парижском шуте, прадеде Кайета. Дело было так. Однажды в Париже, близ Пти Шатле, некий грузчик ел в харчевне хлеб перед самым вертелом, -- он находил, что хлеб, пропитанный запахом жареного, не в пример вкуснее обычного. Хозяин его не трогал. Когда же грузчик умял весь свой хлеб, хозяин схватил его за шиворот и потребовал с него платы за запах жаркого. Грузчик доказывал, что он никакого ущерба его мясу не причинил, ничего у него не брал и ничего ему не должен. Запах, из-за которого загорелся спор, все равно, мол, выходит наружу и мало-помалу разносится в воздухе, а это, мол, неслыханное дело, чтобы в Париже брали деньги за то, что на улице пахнет жареным. Хозяин харчевни твердил, что он не обязан кормить грузчиков запахом своего жаркого, и побожился, что отнимет у него крюки, коли тот не заплатит. Грузчик схватил палку и изготовился к обороне. Завязалась жестокая потасовка. Отовсюду набежали парижские зеваки. В их толпу замешался и шут сеньор Жоан, житель города Парижа. Заметив его, хозяин сказал грузчику: "Давай спросим славного сеньора Жоана, кто из нас прав". -- "Давай спросим, расперетак твою так", -- сказал грузчик. Узнав, из-за чего они повздорили, сеньор Жоан велел грузчику достать из-за пояса серебряную монету. Грузчик дал ему турский филипп. Сеньор Жоан взял монету и положил ее себе на левое плечо, как бы для того, чтобы взвесить; затем подбросил ее на левой ладони, как бы желая увериться, не фальшивая ли она; затем поднес ее к самому зрачку правого глаза, как бы для того, чтобы получше рассмотреть ее чеканку. Все зеваки хранили в это время совершенное молчание, хозяин терпеливо ждал, а грузчик был в отчаянии. Наконец сеньор Жоан несколько раз подряд стукнул монетой о вертел. Засим он, держа в руке погремушку так, словно это был скипетр, с величественностью заправского председателя суда надвинул на лоб свой колпак, отороченный мехом под куницу, с ушками из бумажного кружева, разика два-три откашлялся и во всеуслышание объявил: "Суд признал, что грузчик, вместе с хлебом проглотивший запах жареного, уплатил сполна хозяину звоном монеты. На основании этого суд постановляет отпустить истца и ответчика восвояси, освободив их от уплаты судебных издержек, и дело на том прекратить". Этот приговор парижского шута показался названным мною ученым удивительно и поразительно справедливым, и они даже высказались в том смысле, что если бы дело грузчика слушалось в парижском парламенте, или же в римской курии, или же, наконец, в ареопаге, то вряд ли какое-либо из сих трех судилищ вынесло бы юридически более правильное решение. Вот вы теперь и скажите, не испытываете ли вы желание посоветоваться с кем-нибудь из шутов.

ГЛАВА XXXVIII

 О том, как Пантагрюэль и Панург расхваливало Трибуле -- Клянусь моей душой, желаю, -- сказал Панург. -- Я испытываю такое чувство, будто задний проход у меня расширился, а ведь еще совсем недавно он был у меня сжат и плотно заперт. И уж раз мы порешили обратиться за советом к столпам учености, то мне бы хотелось, чтобы главным советчиком нашим был не просто сумасброд, а сумасброд в высшей степени. -- Мне кажется, что Трибуле -- это сумасброд несомненный, -- сказал Пантагрюэль. А Панург подхватил: -- Сумасброд неизменный и отменный, Пантагрюэль Панург Сумасброд фатальный, Сумасброд на высокой ноте, сумасброд от природы, сумасброд бекарный и бемольный, сумасброд небесный, сумасброд земной, сумасброд жовиальный, сумасброд жизнерадостный и шаловливый, сумасброд меркурнальный, сумасброд проказливый и красивый, сумасброд лунатический, сумасброд с помпончиками, сумасброд эрратический, сумасброд с фестончиками, сумасброд эксцентрический, сумасброд с бубенчиками, сумасброд эфирный и сумасброд улыбчивый и юноновый, венеропослушный, сумасброд арктический, сумасброд отстоявшийся, сумасброд героический, сумасброд прямо из-под давильни, сумасброд гениальный, сумасброд первочанный, сумасброд предопределенный, сумасброд бродильный, сумасброд августейший, сумасброд двужильный, сумасброд кесарский, сумасброд папский, сумасброд императорский, сумасброд консисторский, сумасброд королевский, сумасброд конклавистский, сумасброд монарший, сумасброд буллистский, сумасброд патриарший, сумасброд синодальный, сумасброд лояльный, сумасброд епископальный, сумасброд герцогальный, сумасброд докторальный, сумасброд знаменосный, сумасброд монахальный, сумасброд сеньориальный, сумасброд фискальный, сумасброд принципиальный, сумасброд экстравагантовый, сумасброд преториальный, сумасброд в докторской шапочке, сумасброд благородный, сумасброд детородный, сумасброд избранный, сумасброд отонзуренный, сумасброд куриальный, сумасброд, в науке сумасбродства преуспевший, сумасброд первоцентурионный, сумасброд трезвенный, сумасброд триумфальный, сумасброд, среди ученых сумасбродов наипервейший, сумасброд дворцовый, сумасброд манатейный, сумасброд образцовый, сумасброд первоприсутствующий, сумасброд редкостный, сумасброд владычный, сумасброд обычный, сумасброд первоверховный, сумасброд привычный, сумасброд духовный-греховный, сумасброд домашний, сумасброд только-только из гнезда взятый, сумасброд придворный, сумасброд перелетный, сумасброд цивильный, сумасброд желторотый, сумасброд популярный, сумасброд отлинявший, сумасброд знаменитый, сумасброд высокого полета, сумасброд фаворитный, сумасброд хищный, сумасброд латинский, сумасброд хвостотрастивший, сумасброд обыкновенный, сумасброд дикий, сумасброд грозный, сумасброд пустопорожний, сумасброд самобытный, сумасброд недоуздковый, сумасброд державный, сумасброд высокопарный, сумасброд специфический, сумасброд всех шутов перешутовавший, сумасброд метафизический, сумасброд цветочновенчиковый, сумасброд экстатический, сумасброд восточный, сумасброд категорический, сумасброд возвышенный, сумасброд предикатный, сумасброд алый, сумасброд десятикратный, сумасброд пунцовый, сумасброд услужливый, сумасброд городской, сумасброд перспективный, сумасброд метелочный, сумасброд алгоризмный, сумасброд в клеткесидящий, сумасброд алгебраический, сумасброд модальный, сумасброд каббалистический, сумасброд вторичной интенции, сумасброд талмудический, сумасброд альманашник, сумасброд амальгамный, сумасброд гетероклитический, сумасброд сжатый, сумасброд соммистский, сумасброд краткий, сумасброд-сократитель, сумасброд гиперболический, сумасброд морискный, сумасброд антономатический, сумасброд распребуллированный, сумасброд аллегорический, сумасброд мандатарный, сумасброд тропологический, сумасброд капюшонарный, сумасброд плеоназмический, сумасброд титулярный, сумасброд головной, сумасброд баловной, сумасброд мозговой, сумасброд боевой, сумасброд сердечный, сумасброд, на передок сильный, сумасброд кишечный, сумасброд, на ноги слабый, сумасброд апатический, сумасброд блудливый, сумасброд силенетический, сумасброд угрюмый, сумасброд ветрыиспускающий, сумасброд проветренный, сумасброд легитимный, сумасброд кулинарный, сумасброд азимутный, сумасброд ражий, сумасброд алмикантаратный, сумасброд шпиговальный, сумасброд ладный, сумасброд котелковый, сумасброд архитравный, сумасброд катаральный, сумасброд пьедестальный, сумасброд статный, сумасброд примерный, сумасброд двадцатичетырехкаратный, сумасброд славный, сумасброд чудной, сумасброд забавный, сумасброд -- мозги набекрень, сумасброд торжественный, сумасброд с мартингалом, сумасброд чудодейственный, сумасброд с палочками, сумасброд развлекающий, сумасброд с погремушечкой, сумасброд увеселяющий, сумасброд увертливый, сумасброд сельский, сумасброд непомерный, сумасброд подтрунивающий, сумасброд спотыкливый, сумасброд льготный, сумасброд престарелый, сумасброд деревенский, сумасброд-деревенщина, сумасброд обыкновенный, сумасброд толстопузый, сумасброд всечасный, сумасброд разряженный, сумасброд диапазонный, сумасброд расфуфыренный, сумасброд решительный, сумасброд-здоровяк, сумасброд иероглифичный, сумасброд загадочный, сумасброд аутентичный, сумасброд наилучшего покроя, сумасброд ценный, сумасброд, увеличенный втрое, сумасброд драгоценный, сумасброд в шляпе с загнутыми полями, сумасброд фанатический, сумасброд дамаскированный, сумасброд фантастический, сумасброд инкрустированный, сумасброд лимфатический, сумасброд персидской работы, сумасброд панический, сумасброд, рулады выводящий, сумасброд алембический, сумасброд крапчатый, сумасброд никогда не надоедающий, сумасброд без сучка без задоринки. П а н т а г р ю э л ь. У древних римлян были основания, чтобы назвать Квириналии праздником дураков, -- с таким же успехом можно установить во Франции Трибулетиналии. П а н у р г. Если б все дурачки носили подхвостники, то ему здорово натирало бы ягодицы. П а н т а г р ю э л ь. Если б он был тем Фатуальным богом, о котором мы с вами говорили, мужем божественной Фатуи, то отцом его был бы Бонадиес, а бабушкой Бонадеа. П а н у р г. Если б все дурачки бежали иноходью, то, хотя у него и кривые ноги, он бы летал, как птица. Отправимся к нему немедля. Я уверен, что он даст самое верное заключение. -- Я хочу присутствовать при разборе дела Бридуа, -- объявил Пантагрюэль. -- Я отправлюсь в Мирленг, на тот берег Луары, а Карпалима пошлю в Блуа за Трибуле. Карпалим тот же час тронулся в путь. Пантагрюэль же со слугами, Панург, Эпистемон, Понократ, брат Жан, Гимнаст, Ризотом и другие двинулись по дороге в Мирленг.

ГЛАВА XXXIX

 О том, как Пантагрюэль присутствует при разборе дела судьи Бридуа, выносившего приговоры с помощью игральных костей На следующий день Пантагрюэль прибыл в Мирленг как раз к началу суда. Председатель, сенаторы и советники предложили ему войти в залу вместе с ними и послушать, какие объяснения даст Бридуа по поводу обвинительного приговора, который он вынес Тушронду, каковой его приговор представляется-де настоящему центумвиральному суду не вполне справедливым. Пантагрюэль не преминул войти и увидел Бридуа, -- тот сидел в зале и в качестве единственного оправдания и единственного объяснения ссылался на то, что он уже стар, что зрение у него с годами притупилось, что старость влечет за собою много бед и невзгод, каковые not per Archid. D. LXXXVI, С. tanta / Отм[ечены] Архид[иаконом], Д[истинкция] LXXXVI, к[анон] "Столько..." (лат.)/; вот почему он-де не так ясно различает число очков на костях, как прежде, и вполне могло статься, что, подобно тому как старый и полуслепой Исаак принял Иакова за Исава, он при вынесении помянутого приговора мог принять четыре за пять, тем более что в тот день он пользовался маленькими костями, по закону же природные недостатки в вину не вменяются, о чем прямо говорится в ff. de re milit., 1. qui cum uno; ff. de reg. jur., 1., fere; ff. de edil. ed. per tolum; ff. de term. mo., 1. Divas Adrianus; resolu. per Lud. Rom. in 1. si vero; ff. solu. matri /[Дигесты], О воен[ном] деле, з[акон] "Кто с одним..."; [Дигесты], О нор[мах] пр[ава], з[акон] "Почти..."; [Дигесты], J,[эдиль]ском эд[икте] "По всему..."; [Дигесты], О пер[еносе] меж[евых столбов], з[акон] "Божественный Адриан"; разъяс[нение] Люд[овика] Ри[мского] к з[акону] "Если только..."; [Дигесты], Рас[торжение] бр[ака] (лат.)/; буде же кто рассудит иначе, тот не человека обвинит, но самое природу, как это явствует из l. maximum vitium, С. de lib. praeter /3[акон] "Величайшая ошибка..."; К[одекс], "О дет[ях], обойд[енных]... (лат.)/. -- О каких костях вы говорите, друг мой? -- спросил старший председатель суда Суеслов. -- О костях судебных, -- отвечал Бридуа, -- alea judicierum / Игральная кость судебных решений (лат.)/, кои описаны doct. 26 q. II с. Sors, 1. пес emptio; ff. de contrah. empt., 1. quod debetur; ff. de pecul. et ibi Barthol. и коими вы, господа, обыкновенно пользуетесь в вашем верховном суде, равно как и все прочие судьи пользуются ими при решении дел, следуя указанию доктора Генриха Феранда, а также по. g{. in с. fin. de sorti}.,n 1. sed cum ambo, ff. de ]udi.; ubi doct. доказывают, что метание жребия есть занятие весьма похвальное, благородное, полезное и необходимое, чтобы поскорее сбывать с рук дела и тяжбы. Еще более недвусмысленно толкуют об этом Бальд, Бартол и Александр, С. communia, de 1. si duo. -- Как же вы действуете, друг мой? -- спросил Суеслов. -- Я вам отвечу на это кратко, -- отвечал Бридуа, -- руководствуясь l. ampliorem, ї in refutatoriis, С. de apella., а равно и gl. 1. I ff. quod met. cau. Caudent brevitate moderni / Люди новых времен любят кратность (лат.)/. Я действую так же, как и вы, господа, по всем правилам судопроизводства, каковых правил наши законы велят неукоснительно придерживаться, ut по. extra, de consuet., с. ex llteris, et ibi Innoc. Со вниманием рассмотрев, пересмотрев, прочитав, перечитав, перерыв и перелистав просьбы, повестки, доверенности, судебные распоряжения, свидетельские показания, основания для отсрочки, доказательства по обоснованию иска и возражения противной стороны, справки, интендикции, контрдикции, прошения, отношения, первичные, вторичные и третичные объяснения сторон, добавления к обоснованию иска, заявления об отводе свидетелей, жалобы, возражения против отвода свидетелей, списки свидетелей, записи очных ставок, записи очных ставок главного обвиняемого с его соучастниками, либеллии, апостолии, королевские грамоты, распоряжения нотариусам, заявления сторон о подсудности дел, встречные претензии, требования о передаче дел в другую инстанцию, сопроводительные, препроводительные, судебные заключения, дополнительные протесты, предписания суда тяжущимся изложить претензии и контрпретензии в назначенный срок, апелляции, признания ответчика, судебные решения и прочие тому подобные прелести, я, как полагается доброму судье и как нам предписывают Spec. de ordinario, ї III, et tit. de offi. omn. ju., ї fi, et de rescriptis praesenta., ї I, сидя у себя в кабинете, откладываю на край стола все мешки ответчика и первым делом мечу жребий, так же как и вы, господа, et est not. 1. Favorabiliores, ff. de reg. jur., et in c. cum stint, cod., tit. lib. VI, где сказано: Cum sunt partium jura obscura, reo favendum est potius quam actori / Когда законные права сторон не ясны, следует поддерживать ответчика, но не истца (лат.) /. Засим я, так же как и вы, господа, откладываю на другой край стола мешки истца, visum visu / Для обозрения (лат.)/, ибо opposita, juxta se posita, magis elucescunt / Сопоставление противоположностей делает различие еще более очевидным (лат.)/, ul not. in 1. I, ї videamus, ff. de his qui sunt sui vel alie. jur., et in 1. munerum I mixta ff. de munez. et honor., а сам в это время снова мечу жребий. -- Ну, а как же вы, друг мой, угадываете, какое дело более сложное, а какое -- менее? -- спросил Суеслов. -- Так же, как и вы, господа, -- отвечал Бридуа, -- чем сложнее дело, тем больше у той и у другой стороны мешков. Тогда я прибегаю к маленьким костям, так же как и вы, господа, согласно закону: Semper in stipulationibus, ff. de reg. jur., а также основному закону, облеченному в стихотворную форму, q. cod. tit: Semper in obscuris quod minimum est sequimur, /В деле сомнительном часть меньшую должно избрать (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./ включенному в действующее каноническое право in с. in obscuris, eod. tit. lib. VI. К большим же костям, красивым и увеселяющим слух, я, так же как и вы, господа, прибегаю, когда дело полегче, то есть когда меньше мешков. -- Как же вы, друг мой, выносите приговоры? -- спросил Суеслов. -- Так же, как и вы, господа, -- отвечал Бридуа. -- Я наудачу бросаю кости и решаю дело в пользу того, кому на счастье выпадет больше очков, и этот способ решения есть способ истинно юридический, способ, достойный трибуна и претора. Так нам предписывают законы: ff. qui ро. in pig., 1. potior. leg. creditor., C. de consul., 1. I, et de reg. jur.. in VI: Qui prior est tempore potior est jure / Тот, кто явился раньше, пользуется законным преимуществом (лат.)/.

ГЛАВА ХL

 О том, как Бридуа объяснял, почему, однако ж, почитает он за должное прежде изучить дело, а потом уже решить его с помощью костей -- Так, друг мой, -- сказал Суеслов, -- но коль скоро вы решаете дела метанием жребия, бросанием костей, то почему же вы не прибегаете к подобному способу в тот самый день и час, когда тяжущиеся стороны предстают перед вами, без лишней проволочки? Для чего вам нужны все эти бумаги и вся эта переписка, содержащаяся в мешках? -- Для того же, для чего и вам, господа, -- отвечал Бридуа. -- Все это служит мне для целей благих, многообразных и законосообразных. Во-первых, для проформы; без соблюдения же проформы приговор не может быть признан действительным, что прекрасно доказывают Spec. tit. de instr. edi. et tit. de rescrip. praesent. Притом вы и сами отлично знаете, что в судебном процессе формальности часто убивают содержание и существо дела, ибо forma mutata mutatur substantia / При изменении формы меняется существо дела (лат.)/, ff. ad exhib., 1. fulianus; ff. ad leg. falcid., 1. Si is qui quadringenta, et extra., de deci., c. ad audientiam, et de celebra. miss., c. in quadam. Во-вторых, так же как и вам, господа, они служат мне почтенным и полезным упражнением. Покойный господин Отоман Вадар, великий медик, с чем вы, верно, согласитесь, С. de comit. et archiatr., lib. XII, не раз говорил мне, что отсутствие физических упражнений есть единственная причина нашей с вами, господа, болезненности и недолговечности, что относится решительно ко всем судейским и что еще до Вадара блестяще доказал Бартол in 1. 1 С. de senten. quae pro eo quod. А посему, господа, вы и себе и нам, quia accesoriam naturam sequilur principalis / Ибо явления побочные следуют природе основного (лат.)/, de leg. jur. lib. VI, el 1. cum principalis, et 1. nihil dolo., ff. eod. titu.; ff. de fidejusso. 1. fidejussor, et extra, de offic. de leg., c. 1, дозвольте некоторые полезные, благопристойные и веселые забавы, ll. de а1. lus. et aleat., 1. solent, et autent. ut omnes obediant, in princ., coil. VII, et ff. de praescript, verb., 1. si gratuitam, et 1. 1С. de spect. lib. XI, и таково мнение доктора Фомы, in secunda secundae, quaesi. CLXVIII, весьма кстати приведенное доктором Альбериком де Розата, который fuit magnus practicus / Был великим практиком (лат.)/, и бесподобным ученым, как отзывается о нем Барбеций in prin. consil.; обоснование же этому дано per gl. in prooernio ff. ї ne autem tertii: Interpone tuis interdum gaudia curis. / Перемежай иногда серьезный труд развлеченьем (лат.). -- Перевод С. Аверинцева. / И точно: в 1489 году у меня были денежные дела с высшим податным судом, и вот однажды, получив от привратника платное позволение туда войти, -- ибо вам, господа, как и всем нам, известно, что pecuniae obediunt omnia / Деньгам все повинуется (лат.)/, и то же самое говорит Бальд in 1. Singularia, ff. si cerium pet. и Салицет in 1. recepticia, С. de constit. pecun., et Card. in cle. I, de baptis., -- я увидел, что члены суда, все до одного, играют в "муху", понеже "муха" есть упражнение для здоровья полезное, вот только не знаю, когда именно они играли: до или после завтрака; впрочем, сие несущественно -- hic no./ Здесь за[метьте себе] (лат.) /, что игра в "муху" есть игра благопристойная, полезная, старинная и дозволенная, a Musco inventore de quo С., de petit haered., 1. si post motam. и Muscarii id est игра в "муху" законом не воспрещается, 1. 1 С. de excus. artif., lib. X. И, сколько я помню, "мухой" был тогда господин Тильман Пике, и он посмеивался над уважаемыми членами помянутого мною суда: они, мол, об его спину обтрепали себе все шляпы, и предупреждал их, что когда они придут домой, то оправдаться в этом перед женами им не удастся, согласно с. l., extra, de preasump., et ibi gl. Словом, resolutorie loquendo / Говоря решительно (лат.)/, я скажу, так же как и вы, господа, что в нашем судейском мире нет занятия более ласкающего обоняние, чем опоражнивать мешки, листать бумаги, нумеровать папки, наполнять корзины и изучать дела, ex Bart. et ]о. de Pra., in 1. falsa, de condit. et demon, ff. В-третьих, я, так же как и вы, господа, нахожу, что время всему дает возможность созреть, с течением времени все проясняется, время -- отец истины, gl. in 1. 1, С. de servit., Autent., de restit. et ea quae pa., et Spec. tit. de requis. cons. Вот почему я, так же как и вы, господа, отдаляю, отсрочиваю и откладываю суд до тех пор, пока дело, тщательно проветренное, раскумеканное и разобранное, по прошествии долгого времени не достигнет зрелости, и тогда жребий, который потом выпадает на долю проигравшего, принимается им гораздо спокойнее, как по. gl. ff. de excu. tut., 1. Tria onera: Portatur leviter, quod portat quisque libenter. / Слаще потеть за работой, что начал своею охотой (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./ Суд недозрелый, зеленый суд, суд в первоначальной своей поре, таит в себе ту же самую опасность, которая, как уверяют медики, грозит человеку, если ему вскрыть несозревший нарыв или же если изгнать из тела какие-нибудь вредные соки, прежде чем они успеют перевариться, ибо, как сказано in Autent., haec constit. in inno. const. prin., и ту же мысль заключает в себе gl. in. с. Caeterum, extra de jura. calum.: Quod medicamenta morbis exhibent, hoc jura negotiis / Что для болезней лекарства, то для дел судебные решения (лат.) /. К тому же сама природа учит нас срывать и вкушать только зрелые плоды, Instil, de re. di., ї is ad quern, et ff. de acti. empt., 1. Julianus, выдавать замуж только зрелых девиц, ff. de donat. int. vir. et uxo., 1. cum hie status, ї si quia sponsa., et XXVII, q., I c. sicut гласит gl.: Jam matura thoris plenis adoleverat annis Virginitas. / Как гласит глосса: К этому сроку пригожа становится, зрея для ложа, Дева (лат.). -- Перевод С. Аверинцева / и во всех случаях жизни следует дожидаться совершенной зрелости: XXIII, q. II, ї ult. et XXXIII d. с. ull.

ГЛАВА XLI

 О том, как Бридуа рассказывает историю про одного мирового посредника -- Кстати, мне вспомнилось вот что, -- продолжал Бридуа. -- В те времена, когда я учился на юридическом факультете в Пуатье, у Brocadium juris / Правоведа Брокадия (лат.)/, в Смарве жил некто Перен Бальбес, человек почтенный, добрый хлебопашец, славно певший в церкви, пользовавшийся всеобщим доверием, и был он старше вас всех, господа: он говорил, что видел своими глазами простоватого верзилу по имени Латеранский Собор в красной широкополой шляпе и его достойную супругу Прагматическую Санкцию в длинном, персидского атласа, платье и с крупными гагатовыми четками. Вот этот-то добропорядочный человек кончил полюбовно больше тяжб, нежели Пуатьерская судебная палата, Монморийонский окружной суд и сельский суд в Партене-Ле-Вье, чем стяжал себе славу во всем околотке. Все споры, тяжбы и распри, возникавшие в Шовиньи, Нуайе, Крутеле, Эне, Лигюже, Ла-Моте, Люзиньяне, Вивоне, Мезо, Этабле и окрестных селениях, он прекращал не хуже верховного судьи словом убеждения, хотя никаким судьею он никогда не был, а был просто-напросто хорошим человеком, Arg. in 1. sed si unius, ff. de jureju., et de verb. oblig., 1. continuus. Где ни заколют свинью, сейчас ему тащат жареной свининки и колбас. Чуть не каждый день кто-нибудь да звал его на пирушку, на свадьбу, на посиделки, на крестины или же в таверну, чтобы уладить ссору, он же, прежде чем склонить тяжущихся на мировую, непременно заставлял их выпить в знак примирения, полного согласия и радостного этого события, ut по. per doct., ff. de peri. et comm. rei vend. 1. 1. У него был сын, Тено Бальбес, малый здоровенный, дай Бог всякому такое здоровье, малый честный, и по примеру отца он тоже пожелал заняться посредничеством. -- вы же знаете, что Saepe solet similis filius esse patri Et sequitur leviter filia matris iter,' / Часто повадки юнца следуют нравам отца, Дочь же во всем повторять будет родимую мать (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./ ut ait gl., VI q„ I, c. Si quis; g. de const., d. V, c. I fi; et est no. per. doct. C. de impu. et aliis subst., 1. ult. et 1. legitimae, ff. de stat. horn., gl. in 1. quod si nolit, ff. de edil. ed., 1. quis, C. ad ie. Jul. majest. Excipio filias a moniali susceptos ex monacho / Из сего правила изымаются дети, прижитые монашкой от монаха (средневек. лат.)/ per gl. in c. Impudicas, XXVII q. 1. И в своих бумагах он так и именовал себя: мировой посредник. И тут он выказывал чрезвычайную ретивость и бдительность, ибо vigilantibus jure subveniunt / Деятельным людям приходят на помощь законы (лат.)/ ex 1. pupillos, ff. quae in fraud, cred., et ibid. 1. поп enim, et Inslit, in prooernio, и только, бывало, зачует, ut ff. si quad. paup. fee. 1. Agaso. gl. in verbo. olfecit, i. nasum ad culum posuil /3[акон] "Погонщик мулов"; глосса к словам "почуял запах" -- что означает "приложился носом к заду" (лат.)/, и заслышит, что где-нибудь начинается тяжба или спор, он уже тут как тут: спешит кончить дело миром. Сказано: Qui поп laborat, поп manige ducat, и то же самое говорит gl., ff. de dam. infect., 1. quamvis, et currere / Бежать (лат.)/ быстрее, чем шагом. Vetulam compellit egestas; / Заставляет старушку нужда (лат.). -- Перевод С. Аверинцеаа. / gl. ff. de lib. agnos., 1. Si quis pro qua facit; 1. Si plures, C. de cond. incer. Однако же ему так с этим не везло, что он не мог уладить самое пустяковое дело; вместо того чтобы примирить тяжущихся, он только еще сильней раздражал и ожесточал их. Вы же знаете, господа, что Sermo datur cunctis, animi sapientia paucis, / Всем дано говорить, но мудро мыслить -- немногим (лат.). -- Перевод С. Аверинцева. / gl., ff. de alie. ju. mu. cans. fa. 1. II. А хозяева смарвских таверн говорили, что при нем они и за целый год не продают столько "мирового" вина (так называли они доброе лигюжейское вино), сколько продавали в полчаса при его отце. Как-то раз он пожаловался отцу на свою незадачливость, причины же таковой он усматривал в повреждении нравов своих современников, и он прямо сказал отцу, что если бы, мол, и в прежнее время люди были такими же испорченными, такими же сутягами, такими же разнузданными и озлобленными, как сейчас, то почетное звание мирового посредника могло бы быть у него оспорено. Должно заметить, что в сем случае Тено нарушил закон, воспрещающий детям порицать своих родителей, per gl. et Bar., 1" III, ї Si quis, ff. de condit. ob cans., et Autent., de пир., ї Sed quod sancitum, coil. IV. "Тут надлежит поступать по-иному, сын мой Бальбес, -- возразил Перен. -- Ведь Коль oportet / Надлежит (лат.)/ пущен в ход, Все, как надлежит, пойдет, gl. С. de appell., 1. eos etiam. He здесь зарыта собака. Тебе никогда не удается покончить дело миром. Почему? Потому что ты приступаешь к делу в первоначальную пору, когда оно еще зелено и незрело. Я улаживаю любое. Почему? Потому что я приступаю к нему под самый конец, когда оно уже как следует созрело и переварилось; так гласит gl.: Dulcior est fructus post multa pericula ductus, / С боя добытая радость таит особливую сладость (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./ l. поп morittlrus, C. de contrahend. et comit. stip. Разве ты не слыхал известной поговорки: счастлив тот врач, которого зовут к больному, когда дело идет на поправку? Врач еще не успел явиться, а болезнь после кризиса сама собой пошла на убыль. Так же точно и мои тяжебщики: их тяжба сама собой шла на убыль, оттого что их кошельки тощали; они сами по себе переставали тягаться и таскаться по судам; у них не было больше звяк-звяков в кадилках, чтобы таскаться по судам и тягаться: Deficiente pecu, deficit опте, nia. / Если лишился ты де, -- Друг, ты лишился и нег (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./ И тут им недоставало только паранимфа и посредника, который первым заговорил бы о примирении и тем самым избавил и ту и другую сторону от унизительных пересудов: "Этот первый сдался; он первый предложил помириться; он первый не выдержал; чувствовал, что правда не на его стороне; знал, что все равно ему не выиграть". Тут-то я им и подвертываюсь как раз вовремя, -- на ловца и зверь бежит: это мой час, моя удача, мое счастье. Уверяю тебя, сын мой пригожий Бальбес, что таким способом я мог бы достигнуть мира, или уж по крайности перемирия, между великим королем и венецианцами, между императором и швейцарцами, между англичанами и шотландцами, между папой и феррарцами. Да что я говорю? С Божьей помощью я бы замирил султана турецкого с шахом персидским, татар с московитами. Я бы, понимаешь, взялся за них в ту самую пору, когда они уже устали воевать, когда сундуки у них у самих опустели, а из кошельков у своих подданных они все уже повытянули, когда они уже пораспродали свои имения, заложили земли, а довольствие и съестные припасы у них на исходе. Вот тогда-то, клянусь Богом и Божьей Матерью, им волей-неволей пришлось бы передохнуть и вероломство свое умерить. Есть такое положение in gl. XXXVII d. с. Si quando: Odero si potero; si non, invitus amabo /Я ненавидеть начну, а если любить -- то неволей {лат.). -- Перевод С. Шервинского./

ГЛАВА XLII

 О том, как рождаются судебные дела и как они созревают -- Вот почему, -- продолжал Бридуа, -- я, так же как и вы, господа, оттягиваю время и выжидаю, пока дело достигнет зрелости и совершенства во всех своих членах, как-то: в актах и в сумках. Arg. in 1. Si major., С. comma, divi. et de cons. d. I, c. Solennitates, et ibi gl. При своем зарождении судебное дело представляется мне, так же как и вам, господа, бесформенным и несовершенным. Оно подобно новорожденному медвежонку: у такого медвежонка не разберешь ни ног, ни рук, ни шкуры, ни шерсти, ни головы, -- это грубый и бесформенный кусок мяса, но как скоро медведица его оближет, отдельные его органы становятся различимы, at по. doct., ff. ad leg. Aquil., 1. II, in fi. Подобным образом мне, так же как и вам, господа, зарождающиеся судебные дела на первых порах представляются бесформенными и органов лишенными. Они тогда еще располагают всего лишь одной или же двумя бумагами: это животные-уродцы. Но когда вы ими доверху набьете сумки, всюду их навалите, все ими завалите, вот уж тут можно будет сказать положа руку на сердце, что дела возмужали и обрели форму, ибо forma dal esse rei / Существованием вещь обязана форме (лит.). -- Перевод С. Аверинцева./, l. Si is qui, ff. ad leg. Fald. in c. cum dilecta extra de rescrip.; Barbafia, consil. 12, lib. 2, а еще раньше Balb. in c. ulti extra de consue., et 1. Julianas, ff. ad exhib., et 1. Quaestium, ff. de leg. III. Отсылаю вас к gl. p. q. I c. Panlus; Debile principium melior fortuna sequetur. / Хоть и ничтожен почин, да славным исходом увенчан (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./ Так же как и вы, господа, таким же точно образом, судебные исполнители, судебные приставы, сторожа, ходатаи по делам, прокуроры, комиссары, адвокаты, судебные следователи, письмоводители, нотариусы, писцы и местные судьи, de quibus lit. est lib. III Cod., неустанно и беспрерывно высасывают кошельки тяжущихся сторон, по каковой причине у тяжб с течением времени появляются головы, ноги, когти, клювы, зубы, руки, вены, артерии, нервы, мускулы, соки. Это и есть сумки; g/. de Cons. d. IV с. Accepisti. Qualis veslis erit, talia corda gerit. /Взору явит облаченье -- какое у сердца влеченье (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./ Hic no. / Здесь за[метьте себе] (лат.)/, что в этом смысле тяжущиеся счастливее министров юстиции, ибо beatius est dare quam accipere / Блаженнее дающий, нежели принимающий (лат.) / ff. commuri., 1. III et extra de celebra. miss., c. cum Marthae, et 24 q., I c., Odi. gl.: Affectum dantis pensat censura tonantis. / Стоит дарителя рвенье Юпитерова изволенья (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./ Так судебные процессы достигают совершенства, достигают стройности и красоты форм, что именно и утверждает gl. can.: Accipe, sume, cape sunt verba placentia papae. / "Дар", "подарок", "даренье" -- вот милые папе реченья (лат.). -- Перевод С. Аверинцева. / и что еще определеннее выражено Альбериком де Розата in verb. Roma: Roma manus rodit; quas rodere non valet, odit; Dantes custodit, non dantes spernit et odit. / В глоссе к слову "Рим": Рим одних обирает, а кто не дает -- попирает, Тех, кого не дерзает ограбить, злобой терзает, Тех, кто дает, -- лобзает (лат.). -- Перевод С. Аверинцева. / Вопрос; почему? Ad praesens ova eras pullis sunt meliora, / Лучше в ладонях синица, чем в небе большая птица (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./ ut est glo., in 1. Qulim /ii, ff. de transact. Невыгоды противоположного способа изложены in gl. C. de alla. 1. F.: Cum labor in damno est, crescit mortalis, egestas / Если в забросе труды, подступает жестокая бедность (лат.). -- Перевод С. Аверинцева. / Само слово процесс происходит от глагола процеживать. И наша задача -- без конца процеживать дела и выцеживать из кошельков. Позволю себе напомнить вам прелестные эти шутки: Litigando jura crescunt; Litigando jus acquiritur / Тяжбами расцветают законы. Тяжбами крепнет право (лат.). -- Перевод С. Аверинцева. / Item gl. in. c. Illud, ext. de Praesumpt., et C. de prob., 1. Instrumenta, 1. Non epistolis, 1. Non nudis: Et cum non prosunt singula, multa juvant. /Там, где малость не впрок, множество может помочь (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./ -- Так, друг мой, -- молвил Суеслов, -- а как же вы рассматриваете уголовные дела, когда обвиняемые захвачены flagrante crimine?/ На месте преступления (лат.)/ -- Так же как и вы, господа, -- отвечал Бридуа, -- я позволяю и предоставляю право истцу хорошенько выспаться перед процессом, а затем явиться ко мне и представить подробный и юридически обоснованный отчет обо всем, что он видел во сне, согласно gl. 32, q. VII с. Si quis cum, Quandoque bonus dormitat Homerus / Добрый наш старец Гомер иногда засыпает (лат.). -- Перевод М. Дмитриева./ Этот акт порождает какой-нибудь другой орган процесса, от того родится третий, с миру по нитке -- голому рубашка. В конце концов я прихожу к заключению, что процесс благодаря всем информациям достаточно хорошо сформирован и что все члены его достигли совершенства. Только после этого я обращаюсь к костям, и надобно вам знать, что не я первый прибегнул к подобного рода необоснованной оттяжке и произвел знаменитый опыт со сном. Я припоминаю такой случай: один гасконец по имени Грасьяно, родом из Сен-Севера, принимавший участие в осаде Стокгольма, проиграл все свои деньги и был этим обстоятельством весьма раздосадован, -- вы же знаете, что pecunia est alter sanguis / Деньги -- это вторая кровь (лат.)/ ut ait Antonio da Butrio in c. accedens., II, extra., ut lit. non contest., et Bald. in 1. Si tuis., C. de op. U. per no., et 1. advocati, C. de advo. diu. jud.: Pecunio est vita hominis et optimus fidejussor in necessitatibus / Деньги -- это жизнь для человека и самый надежный поручитель в случае необходимости (лат.)/; я вот, когда игра кончилась, он громко сказал, обращаясь к своим товарищам: "Рао cap de bious, hillotz, que таи de pippe boui tresbyre; ares que pergudes sont les mies bingt et quouatte ba-geuttes, ta pla dwnerien picz, trucz et patacz. Sey degan de bous aulx qui boille truquar ambe iou a belz embiz?"/ Клянусь бычьей головой, ребята, чтоб вам допиться до зеленого змия, раз уж пропали мои двадцать четыре коровки, давайте тогда играть на тумаки, оплеухи и подзатыльники. Кто желает со мной переведаться в честном бою? (гасконск.). "Коровки" -- монеты./ Охотников не нашлось; тогда он отправился в лагерь "стопудовых" и обратился к ним с такою же точно речью. Ландскнехты, однако ж, ему сказали: "Der guascongner thut schich usz mitt eim jedem ze schlagen, aber er is geneigter zu staelen; darumb, lieben frauen, hend serg zu inuerm hausraut" / Гасконец бахвалится, что готов биться с любым из нас, но он норовит что-нибудь стащить, так что, милые наши жены, берегите вещи (нем.)/. И никто из них на бой не вышел. Тогда гасконец отправился в лагерь французских наемников, обратился к ним с такими же точно словами и смело вызвал их на бой, сопроводив свою речь всякими гасконскими выходками; никто, однако ж, ему не ответил. После этого гасконец лег на краю поля, возле палаток толстяка Кристиана, рыцаря де Крисе, и уснул. На ту пору один из наемников, также проигравший все свои деньги, вышел со шпагой из лагеря, имея твердое намерение сразиться с гасконцем, коль скоро и тот все проиграл: Ploratur lachrymis amissa pecunia veris / Денег лишившись, рыдают и льют неподдельные слезы (лат.). -- Перевод С. Аверинцева./, -- говорит gl. de poenitent. dist. 3, с. Sunt plures. Поискал, поискал он его в поле и наконец нашел спящим. Тогда он ему сказал: "Эй ты, малый, черт бы твою душу взял, вставай! Мы с тобой оба продулись. Давай драться, не щадя живота, давай отхолим друг друга как следует быть! Гляди-ка; и шпаги у нас с тобой одинаковые". А гасконец, ошалев спросонья, ему отвечает: "Cap de sainct Amault, quau seys tu, qui me rebeillez? Que таи de tao-verne te gyre. Ho, sainct Siobe, cap de Cuascoigne, ta pla dor-mie iou, quand aquoest taquain me bingut estee" / Клянусь головой святого Арно! Кто ты такой, чего ты меня будишь? У, чтоб тебе напиться вдрызг! Ах, святой Север, покровитель Гасконии, я так сладко спал, а этот задира не дает мне покою (гасконск.)./. Доброволец снова вызвал его на бой; гасконец, однако ж, ему сказал: "Не, paouret, iou te esquinerie, ares que son pla reposat. Vayne un pauc qui te posar comme iou; puesse tru-queren" / Эх ты, бедняга! Да я со свежими силами так намну тебе бока!.. Лучше поди-ка тоже отдохни, а тогда и лезь в драку (гасконск.)/. Позабыв о своей утрате, гасконец утратил охоту драться. Коротко говоря, вместо того чтобы сражаться и -- долго ли до греха? -- ухлопать друг друга, они порешили заложить свои шпаги и вместе выпить. Доброе это дело сделал сон -- это он утишил ярый гнев обоих славных воителей. К этому случаю как раз подходят золотые слова Джованни Андреа in с. ult. de sent. et re judic., libro sexto: Si dendo et quiescendo fit anima prudens / В тишине и покое душа обретает мудрость (лат.)/.

ГЛАВА XLIII

 Как Пантагрюэль оправдывает Бридуа в том, что он выносил приговоры с помощью игральных костей На этом Бридуа кончил. Суеслов велел ему покинут залу суда, что тот и сделал. Тогда Суеслов обратился Пантагрюэлю: -- Августейший принц! Не только в знак признательности за неисчислимые благодеяния, коими вы осыпали наш парламент, а равно и весь Мирленгский маркизат, но, принимая также в соображение те качества, коими наделил вас всемогущий Господь, всякого блага податель, а именно: ваш светлый ум, рассудительность и беспримерную ученость, мы по праву предоставляем вам решить необыкновенное, из ряду вон выходящее, небывалое дело Бридуа, которого вы видели своими глазами, слышали своими ушами и который в вашем присутствии признался, что судит с помощью игральных костей. Мы просим вас решить его дело по справедливости и по закону. Пантагрюэль же на это ответил так: -- Господа! Как вы знаете, по своему положению я не обязан решать судебные дела, но коль скоро вы мне оказываете такую честь, то я приму на себя обязанности не судьи, но защитника. Я нахожу у Бридуа такие качества, которые, как мне кажется, могут в сем случае послужить ему к оправданию. Я разумею, во-первых, его старость, во-вторых, его простоту, а вы знаете лучше меня, что по нашим правам и законам проступок человека престарелого и простоватого извиняется и прощается; в-третьих, опираясь на наши законы, я усматриваю еще одно обстоятельство, говорящее в пользу Бридуа, а именно: эта единственная его оплошность должна быть прощена и похерена, она должна раствориться в безбрежном море тех справедливых приговоров, которые он вынес за свою сорокалетнюю беспорочную службу, -- ведь если я пущу в реку Луару каплю морской воды, то этой одной капли никто не почувствует, от этого вода в Луаре не станет соленой. Я полагаю, что не без воли Божией все прежние его решения, выносившиеся также с помощью игральных костей, ваш уважаемый верховный суд признал правильными, слава же Господня, как вам известно, нередко означается в посрамлении мудрых, низложении сильных и вознесении простых и смиренных. Я не собираюсь злоупотреблять долее вашим вниманием; я только прошу вас на сей раз, не из благодарности к нашему дому, -- ни о какой благодарности не может быть и речи, -- но во имя того душевного расположения, которое мы, и по сю и по ту сторону Луары уважающие ваше звание и достоинство, исстари питаем к вам, вынести по делу Бридуа оправдательный приговор вот на каких, однако ж, условиях: во-первых, возьмите с него торжественное обещание, что он удовлетворит тех, по чьему делу он вынес неправильное решение (на это я охотно даю свое соизволение и согласие); во-вторых, в помощь ему назначьте какого-нибудь молодого, сведущего, осмотрительного, искушенного и добродетельного советника, с тем чтобы впредь во всем, что касается судопроизводства, Бридуа сообразовывался с его мнением. Буде же вы почтете за нужное вовсе от должности его отрешить, то я покорнейше вас прошу предоставить его в полное мое распоряжение. В моих владениях найдется немало мест и должностей, где он может мне пригодиться и принести пользу. Засим молю Господа Бога, нашего сотворителя, промыслителя и всякого блага подателя, дабы его святая благодать неизменно почивала на вас. С этими словами Пантагрюэль, поклонившись суду, вышел из залы. У дверей его ожидали Панург, Эпистемон, брат Жан и другие. Все они сели на коней и поехали к Гаргантюа. Дорогою Пантагрюэль рассказал во всех подробностях, как происходил суд над Бридуа. Брат Жан припомнил, что знавал Перена Бальбеса, когда тот жил в Фонтене-ле-Конт, во времена глубокочтимого аббата Ардийона. Гимнаст сказал, что когда гасконец препирался с французом, он находился в палатке толстяка Кристиана, рыцаря де Крисе. Панург усомнился в возможности решать дела наугад, да еще в течение долгого времени. А Эпистемон сказал Пантагрюэлю: -- Что-то в этом роде говорят и про монлерийского судью. Но ведь кости -- это чистая случайность, как же это могло столько лет сходить судье с рук? Раз, ну два решить дело наудалую -- это я еще понимаю, да и то если дело сложное, запутанное, трудное и темное.

ГЛАВА XLIV

 О том, как Пантагрюэль рассказывает необыкновенную историю, свидетельствующую о шаткости человеческих суждений -- Как-то раз Гнею Долабелле, проконсулу Азии, пришлось решать одно дело, -- сказал Пантагрюэль. -- Суть его заключалась в следующем. У одной женщины в Смирне был от первого мужа ребенок по имени Абеве. Некоторое время спустя после смерти первого мужа она вышла замуж вторично, и от второго мужа у нее родился сын по имени Геде. Случилось так (а вы знаете, как редко отчимы, свекры, свекрови и мачехи любят детей от первых отцов и матерей), что второй ее муж и сын его Геде тайно, предательски, из-за угла убили Абеве. Жена, узнав об их вероломстве и злодействе, порешила не оставлять этого преступления безнаказанным и, в отмщение за убийство своего первенца, умертвила и мужа и сына. Ее взяли под стражу и привели к Гнею Долабелле. Ему она во всем чистосердечно повинилась; она лишь настаивала на том, что имела право и имела основания убить мужа и сына. Таковы обстоятельства дела. Долабелла не знал, чью сторону принять в этом обоюдоостром деле. Преступление женщины было велико: она умертвила своего второго мужа и сына. С другой стороны, Долабелла нашел повод к убийству естественным, как бы вытекающим из права народов: ведь муж и сын убили ее первенца, убили по тайному сговору, из-за угла, не будучи ни оскорблены, ни обижены им, единственно из жадности, оттого что им хотелось завладеть его наследством, и Долабелла перенес это дело в афинский ареопаг, дабы узнать, как ареопаг на него взглянет и как он его решит. Ареопаг вынес постановление вызвать в суд тяжущихся по прошествии ста лет и тогда задать им некоторые вопросы, в протоколе не значащиеся. Следственно, ареопаг находился в полном недоумении, и дело представлялось ему до того темным, что он не знал, какое можно вынести по нему решение. А между тем, прибегни он к игральным костям, он бы в любом случае не попал впросак. Осуди он женщину, она бы понесла наказание заслуженное, ибо она сама за себя отомстила, тогда как это обязанность правосудия. Для оправдательного приговора у ареопага также было достаточно веское основание: тяжкое горе этой женщины. Но как мог Бридуа метать кости на протяжении стольких лет -- все-таки это для меня непостижимо. -- По правде сказать, я не берусь ответить вам на этот вопрос с полной определенностью, -- молвил Эпистемон. -- Я могу только высказать следующую догадку: везенье с приговорами объясняется, быть может, тем, что судья Бридуа пользуется особым благоволением небес и находится под особым покровительством высших движущих сил, и силы эти, видя его простоту и бесхитростность, видя, что он, не полагаясь на свои знания и способности, убедившись в антиномичности и противоречивости законов, эдиктов, установлений и указов, зная коварство адского клеветника, нередко приемлющего вид ангела света, с помощью приспешников своих, как-то: подкупленных адвокатов, советников, прокуроров и прочих им подобных прислужников черное превращающего в белое и волшебством внушающего и той и другой стороне, что она права, -- а вам хорошо известно, что даже для заведомо неправого дела защитники найдутся всегда, иначе не было бы на свете судебных дел, -- смиренно поручает себя праведному судие -- Богу, призывает на помощь Божественную благодать, сознавая всю случайность и шаткость окончательных приговоров, уповает на Духа Святого и, меча жребий, угадывает Его веление и волеизъявление, именуемое нами судебным решением, -- силы эти, говорю я, двигали кости и поворачивали их таким образом, что, падая, они принимали положение, благоприятное для того, кто, подав справедливую жалобу, добивался, чтобы законные его права были ограждены правосудием, а ведь мы же знаем мнение талмудистов, что в метании жребия нет ничего дурного и что когда люди полны тревоги и сомнений, воля Божья обнаруживается именно в жребии. Я бы не сказал, я не склонен думать и отнюдь не считаю, что решать дело метанием костей наудачу, при невероятном криводушии и явной подкупности тех, кто чинит суд в Мирленгском парламенте, хуже, чем отдавать его в обагренные кровью и пристрастные руки этих людей. Особливо если принять в рассуждение, что все их судопроизводство пошло от некоего Трибониана, человека бесчестного, вероломного, грубого, зловредного, растленного, алчного и криводушного: он торговал законами, эдиктами, рескриптами, уложениями и указами, -- кто больше даст, -- и для того нарезал их на кусочки, и это и есть те клочки и образчики законов, коими ныне пользуемся мы, все же остальное, придававшее закону цельность, он уничтожил и истребил из боязни, что если закон, книги древних юристов, а также двенадцать таблиц и эдикты преторов полностью сохранятся, то вся его низость выйдет наружу. Вот почему для тяжущихся в большинстве случаев было бы лучше угодить в капкан (вернее сказать, это причинило бы им меньше зла), чем согласиться на то, чтобы их права были погребены под ворохом судебных заключений и решений, -- недаром Катон высказал в свое время пожелание и подал совет мостить капканами судебный двор.

ГЛАВА XLV

 О том, как Панург советуется с Трибуле На шестой день после этого Панург возвратился домой в то самое время, когда к нему из Блуа прибыл водным путем Трибуле. Панург подарил ему хорошо надутый свиной пузырь, внутри которого звенели горошины, искусно вызолоченную деревянную шпагу, черепаховую охотничью сумочку, оплетенную фляжку с бретонским вином и квартерон бландюроских яблок. -- А что, он правда глуп, как пробка в этой фляжке? -- спросил Карпалим. Трибуле повесил через плечо шпагу и сумку, взял пузырь, съел часть яблок и выпил все вино. Панург все это время не сводил с него глаз. -- Никогда еще не видел я такого дурака, -- а повидал я их более чем на десять тысяч франков, -- который пил бы неохотно и не до дна, -- сказал он наконец. Засим он изложил ему суть своего дела в выражениях изысканных и пышных. Не успел он, однако ж, договорить, как Трибуле вместо ответа со всего размаху огрел его между лопаток, сунул ему в руку флягу, хлопнул по носу пузырем и, покрутив головой, пробормотал: -- Чур меня, чур, дурак помешанный! Берегись монашка, волынка ты бюзансейская с рожками! Сказавши это, Трибуле отбежал в сторону и стал махать пузырем, увеселяя свой слух приятным звоном горошин. Больше из него нельзя было вытянуть ни единого слова; Панург хотел было задать ему еще несколько вопросов, но тот угрожающе взмахнул своей деревянной шпагой. -- Поздравляю вас! -- воскликнул Панург. -- Нечего сказать, умно мы придумали! Что он дурак, это никакому сомнению не подлежит, но кто его сюда привел, тот еще дурее, а уж я всем дуракам дурак, коли пустился с ним в откровенности. -- Камешек в мой огород, -- заметил Карпалим. -- Давайте хладнокровно обсудим его телодвижения и слова, -- предложил Пантагрюэль. -- Мне открылись в них глубокие тайны, и теперь меня уже не удивляет, что турки чтут дурачков наравне с мусафи и пророками. Вы обратили внимание, как он, прежде чем заговорить, мотал и тряс головой? Учение древних философов, обряды магов и наблюдения юристов доказывают нам, что движение это вызывается наитием и внушением пророческого духа, каковой, внезапно войдя в слабую и малую субстанцию, -- а вы знаете, что большой мозг в маленькой голове не вмещается, -- столь сильно ее сотрясает, что, по словам медиков, все члены человеческого тела начинают дрожать, и происходит это как вследствие тяжести бремени и той бурной стремительности, с какою оно упадает, так и вследствие неспособности органа носить это бремя. Вот вам наглядный пример: когда нам приходится натощак поднимать кубок с вином, то руки у многих трясутся. Прообраз этого мы находим еще в глубокой древности, у прорицательницы Пифии: прежде чем начать предсказывать, она всякий раз трясла свой лавр. Еще пример: Лампридий утверждает, что император Элагабал, дабы заслужить славу пророка, на празднествах в честь главного своего идола, окруженный фанатиками-скопцами, у всех на виду тряс головой. Еще пример: Плавт в своих Ослах сообщает, что Саврий, когда шел, мотал головой, как сумасшедшей, как невменяемый, наводя страх на прохожих, а в другом месте Плавт, говоря о том, почему тряс головой Хармид, объяснял это состоянием экстаза. Еще пример: у Катулла в Берекинтии и Аттисе менады, вакханки, Вакховы жрицы, с ветками плюща в руках, трясут в пророческом исступлении головами; так же точно трясли головами и оскопленные жрецы Кибелы, когда совершали свои обряды, откуда, как уверяют древние богословы, и происходит ее имя, ибо оно означает вертеть, крутить, трясти головой, свертывать шею. Еще пример: Тит Ливий пишет, что в Риме во время вакханалий, глядя на мужчин и женщин, можно было подумать, что они обрели пророческий дар, ибо все тело у них сотрясалось и корчилось, а ведь таков общий голос философов и таково мнение народа, что пророческий дар, ниспосылаемый небом, неизбежно вызывает исступление и сотрясение всего тела, которое сотрясается и вздрагивает не только тогда, когда оно этот дар приемлет, но и тогда, когда оно его выказывает и обнаруживает. Вот почему Вивиан, выдающийся законовед, утвердительно отвечал на вопрос, считать ли здоровым раба, который, находясь среди исступленных фанатиков, вдруг заговорил бы и, тряся головой, стал бы прорицать. И еще: мы знаем, что в наше время наставники и педагоги, дергая и деря своих учеников за уши, трясут их головы, словно горшок за ручки, -- ведь, согласно учению египетских мудрецов, уши есть орган памяти, -- с целью вновь вперить их разум, который случайно был отвлечен посторонними мыслями и как бы ошеломлен не идущими к делу треволнениями, в благую науку -- философию, чему пример мы находим еще у Вергилия, сообщающего о том, что Аполлон Кинфий ущипнул его за ухо.

ГЛАВА XLVI

 О том, как Пантагрюэль и Панург по-разному толкуют слова Трибуле -- Трибуле говорит, что вы дурак. Но какой дурак? Дурак помешанный, который на старости лет хочет связать и поработить себя брачными узами. Он говорит вам: "Берегись монашка!" Честью клянусь, что вам приделает рога именно кто-нибудь из монахов. Вы видите: я ставлю на карту свою честь, а я не больше бы дорожил ею, будь я единодержавным и миролюбивым владыкой Азии, Африки и Европы. Наш морософ Трибуле внушает мне глубокое уважение, уверяю вас. Все прочие оракулы и советчики вполне примирились с тем, что вам суждено быть рогоносцем, однако ж ни один из них точно не указал, кто соблазнит вашу жену и наставит вам рога. Доблестный же Трибуле это вам открыл. Позорные то будут рога, постыдные в высшей степени! Вам нужно, чтобы какой-нибудь клобук осквернил и опоганил ваше брачное ложе? Еще он сказал, что вы станете похожи на бюзансейскую волынку с рожками, а это значит, что из вас выйдет славный рогач, роговид, рогобраз. И, подобно тому как он сам, намереваясь выпросить у короля Людовика Двенадцатого соляные откупа в Бюзансе для своего брата, выпросил волынку, вы, собираясь жениться на женщине порядочной и честной, непременно женитесь на распутной, сварливой и крикливой бабе, докучной, как звук волынки. Вспомните также, что он хлопнул вас пузырем по носу и хватил кулаком по загорбку. Это знак того, что жена будет вас бить, водить за нос и обирать так же точно, как вы ограбили вобретонскую детвору, отняв у нее свиной пузырь. -- Как раз наоборот, -- возразил Панург. -- У меня не хватит совести отрицать, что я веду свое происхождение от глупцов, -- я признаю, что я и сам дурак и родом так. Все люди глупцы, и все на свете глупо. Соломон сказал, что число глупцов бесконечно, а от бесконечности, как то доказал Аристотель, ничего не отбавишь и ничего к ней не прибавишь, помешанным же дураком я был бы как раз в том случае, если бы, будучи дураком, я бы себя за такового не признавал. Число маньяков и помешанных в самом деле бесконечно. Авиценна утверждает, что виды мании бесконечно разнообразны. Что же касается всех прочих изречений и телодвижений Трибуле, то все они имеют смысл, для меня благоприятный. Он сказал не "берегись монашка", а "береги малышку", и это он имел в виду мою жену: пусть, мол, она лелеет свое дитя. Далее он сказал, что я женюсь на поселянке, такой же прелестной, как звук сольейской или бюзансейской волынки. Правдивый Трибуле знает мою натуру и тайные мои склонности. Смею вас уверить, что мне больше нравятся веселые простоволосые пастушки, от которых пахнет богородицыной травой, нежели разряженные придворные дамы, от которых воняет этим несносным, то бишь росным ладаном, звуки же деревенской волынки доставляют мне больше удовольствия, нежели музыка, принятая во дворцах, -- все эти лютни, ребеки и придворные скрипки. Он хватил меня кулаком по бедному моему хребту. Это только показывает, что он человек богобоязненный: этим он уменьшил муки, которые мне предстоят в чистилище. Право, это он не со зла, -- он принял меня за пажа. Нет, он добрый дурак, простодушный, можете мне поверить, -- грех думать о нем дурно. Я прощаю ему от всего сердца. Он шлепнул меня по носу, но это же прообраз тех милых шуток, которые мы с моей женой будем себе позволять после свадьбы, -- таков обычай у всех молодоженов.

ГЛАВА XLVII

 О том, как Пантагрюэль и Панург задумали посетить оракул Божественной Бутылки -- Есть еще одно обстоятельство, на которое вы не обратили внимания, а в нем-то все и дело. Трибуле сунул мне в руку бутылку. Что бы это значило? Что он хотел этим сказать? -- Должно полагать, это значит, что жена ваша будет пьяницей, -- отвечал Пантагрюэль. -- Ан нет, -- возразил Панург, -- бутылка-то была пустая. Клянусь спинным хребтом святого Фиакрия Брийского, наш морософ, многодумный и ничуть не слабоумный Трибуле отсылает меня к бутылке, и я еще раз повторяю давний мой обет и клянусь в вашем присутствии Стиксом и Ахеронтом, что буду носить на шляпе очки, а гульфика на штанах носить не буду, пока не получу ответа касательно задуманного мною предприятия от Божественной Бутылки. Один почтенный человек, мой приятель, знает тот край, область и местность, где находится ее храм и оракул. Он, вне всякого сомнения, проведет нас туда. Отправимтесь вместе! Умоляю вас, не отказывайтесь! Я буду вашим Ахатом, Дамидом, неизменным вашим спутником. Мне давно известно, что вы страстный путешественник, жаждущий все видеть и все знать. А мы увидим много чудесного, -- это уж вы мне поверьте. -- Добро, -- молвил Пантагрюэль, -- однако ж, прежде чем пускаться в дальние странствия, полные всяких неожиданностей, полные явных опасностей... -- Каких опасностей? -- прервал его Панург. -- Где бы я ни был, опасности убегают от меня за семь миль, подобно тому как с появлением государя кончаются полномочия судьи, при появлении солнца исчезают тени, а прибытие в Канд мощей святого Мартина разогнало болезни. -- Только вот что, -- заметил Пантагрюэль, -- трогаться в путь еще рано, -- у нас есть кое-какие дела. Во-первых, давайте отправим Трибуле обратно в Блуа (что и было исполнено тотчас же, причем Пантагрюэль подарил ему златотканую одежду). Во-вторых, мы должны испросить дозволение и согласие у моего отца-короля, а затем необходимо найти какую-нибудь сивиллу, которая исполняла бы обязанности и проводника и толмача. Панург на это возразил, что для таковой цели вполне пригоден друг его Ксеноман, а кроме того, он-де намерен посетить по дороге страну Фонарию и там обзавестись каким-нибудь ученым и полезным фонарем, который во время путешествия окажет им такие же услуги, какие Сивилла оказала Энею, когда тот сошел в Елисейские поля. -- У меня такое предчувствие, что дорогой мы не соскучимся, ручаюсь вам, -- объявил Пантагрюэль. -- Жаль только, что я дурно изъясняюсь на фонарном языке. -- Я буду говорить за всех, -- молвил Панург. -- Для меня этот язык -- все равно что родной, я на нем болтаю свободно. Бриезмарк д'альготбрик нубстзн зос Исквебфз пруск; альборльз кринке закбак. Мисб дильбарлькз морп нипп станкз бос. Стромбтз Панрг вальмап квост груфз бак. Ну-ка, Эпистемон, что я сказал? -- Это имена чертей бродячих, чертей ходячих и чертей ползучих, -- отвечал Эпистемон. -- Твоя правда, мой милый, -- сказал Панург, -- это придворный фонарный язык. Дорогой я составлю для тебя словарик, и он будет служить тебе до тех пор, пока ты не истреплешь новых башмаков; пользоваться же им ты научишься, прежде чем успеет взойти солнце. В переводе с фонарного на наш обиходный язык эти стихи звучат так: Мне чашу горестей испить Пришлось, когда я был влюблен, В том, что женатым лучше быть, Панург глубоко убежден. -- Ну что ж, -- молвил Пантагрюэль, -- нам остается лишь узнать волю моего отца-короля и отпроситься у него.

ГЛАВА XLVIII

 О том, как Гаргантюа доказывал, что не должно детям вступать в брак без ведома и согласия родителей Встретившись с добрым Гаргантюа при входе в главную дворцовую залу, где только что происходило заседание совета, Пантагрюэль в общих чертах рассказал об их похождениях, изложил суть задуманного ими предприятия и попросил у отца соизволения и разрешения его осуществите. В руках у доброго Гаргантюа были два толстых пакета с прошениями, на которые он уже ответил и на которые еще предстояло ответить; пакеты эти он передал своему несменяемому правителю канцелярии Ульриху Галле, затем отозвал Пантагрюэля в сторону и с еще более веселым, чем обыкновенно, лицом сказал: -- Я благодарю Бога, дражайший сын мой, за то, что Он столь благие внушает вам начинания. Я вас благословляю на это путешествие, но мне бы хотелось также, чтобы у вас явилось намерение и желание самому вступить в брак. Возраст у вас, по моему разумению, вполне для этого подходящий. Панург довольно потрудился, дабы устранить со своего пути все возможные препятствия, -- теперь настал ваш черед. -- Добрейший отец, -- молвил Пантагрюэль, -- я еще об этом не думал. Я всецело отдаюсь на вашу волю и подчинюсь вашей отцовской власти. Лучше мне огорчить вас невольно, отдав Богу душу у ваших ног, чем против вашей воли вступить в брак. Сколько мне известно, ни церковные, ни светские, ни варварские законы не дозволяют детям жениться без воли, согласия и одобрения их отцов, матерей и ближайших родственников. Законодатели, все как один, лишают детей этого права и передают это на усмотрение родителей. -- Дражайший сын мой, -- снова заговорил Гаргантюа, -- я вам верю и благодарю Бога за то, что слуха вашего достигает одно лишь доброе и похвальное и что через окна чувств ваших в обиталище разума ничего, кроме свободной истины, не проникает. В мое время была на материке такая страна, где кротоподобные пастофоры, питавшие такое же точно отвращение к браку, как жрецы фригийской Кибелы, которые, должно думать, были вовсе не любострастными и плотоядными жрецами, но великопостниками и скопцами, установили свои законы для брачащихся касательно вступления в брак. Право, не знаю, что омерзительнее: тираническое самовластие страшных этих кротищ, коим не сидится в ограде их таинственных храмов, и они суются в дела сугубо мирские, что их сану отнюдь не приличествует, или же глупое суеверие брачащихся, такие пагубные и варварские законы признавших, им покорившихся и не видящих, хотя это яснее утренней звезды, сколь их покорность выгодна мистам и сколь она убийственна и вредоносна для самих брачащихся. а это уже достаточно веская причина, чтобы навлечь на эти законы подозрение в несправедливости и мошенничестве. Отвечая самоуправством на самоуправство, брачащиеся, в свою очередь, могли бы установить законы для мистов касательно обрядов и таинств, тем более что мисты отхватывают от их достояния десятину и урезают то, что они заработали своим трудом, в поте лица, -- урезают, чтобы слаще кушать и ни в чем себе не отказывать, и, по моему разумению, законы эти были бы все же не столь противоестественны и не столь бесстыдны, сколь противоестественны и бесстыдны законы, установленные мистами. Вы совершенно верно заметили, что искони не существовало такого закона, который предоставлял бы детям право вступать в брак без ведома, согласия и соизволения родителей. Благодаря же тем законам, о которых я веду речь, всякий распутник, злодей, негодяй, висельник, прокаженный, вонючий, зловонный, разбойник, мошенник, подлец может умыкнуть из отчего дома, из рук матери, против воли всей родни любую девушку, самую знатную, красивую, богатую, честную, скромную, какую только можно себе представить, если этот распутник стакнулся с кем-либо из мистов и обеспечил ему участие в барышах. Можно ли с этим сравнить те жестокости и злодеяния, что совершались готами, скифами, массагетами во вражеском городе, который они после долговременной осады, ценою громадных жертв брали приступом? На глазах у несчастных родителей какой-нибудь чужой, неизвестный, грубый, наглый, поганый, заживо сгнивший получеловек-полутруп, на струпе струп, весь покрытый паршой, без гроша за душой вырывает из родного гнезда красавицу дочь, балованную, богатую, здоровую, а они так заботливо следили за ее благонравием и воспитывали в строгих правилах, надеясь со временем выдать ее замуж за сына своих соседей и старинных друзей, получившего такое же прекрасное воспитание и образование, и дождаться высшего счастья, какое сулит брачный союз, -- счастья увидеть их потомство, которое унаследует и приумножит движимое и недвижимое имущество своих родителей, а вместе с ним унаследует их нрав и обычай! Как вы полагаете, легко это родительскому сердцу? Не думайте, что отчаяние, овладевшее народом римским и его союзниками при известии о кончине Германика Друза, было сильнее. Не думайте, что уныние, охватившее лакедемонян, когда троянский прелюбодей выкрал гречанку Елену, было безотраднее. Не думайте, что люди, о которых идет речь, горюют и стенают меньше, чем Церера, у которой похитили дочь Прозерпину, чем Изида, потерявшая Озириса, чем Венера, когда умер Адонис, чем Геркулес после исчезновения Гила, чем Гекуба, когда узнала о похищении Поликсены. Но они так боятся черта и до того суеверны, что когда к ним является кротище, дабы присутствовать при подписании брачного договора, то язык у них прилипает к гортани и они остаются одни в опустевших домах, где нет уже больше любимых их дочерей, и вот отцы проклинают тот день и час, когда они женились, а матери, оплакивая несчастные и злополучные свои роды, жалеют, что у них не было выкидыша, и так, в слезах и пенях, кончают они свою жизнь, а ведь они заслуживали иного: они могли бы окончить ее в радости, окруженные заботами своих дочерей. Некоторые из них теряют рассудок, впадают в буйство и, не вынеся этой подлости, с тоски да с горя топятся, вешаются, накладывают на себя руки. Другие, более стойкие, -- по примеру сыновей Иакова, отомстивших за похищение сестры их Дины, -- захватив распутника и его сообщника -- кротищу, которые тайком подговорили и сманили их дочь, чинят над ними скорую и жестокую расправу: рубят их на куски и трупы оставляют в поле, на съедение волкам и воронам; мужественный же и благородный этот поступок повергает кротоподобных симмистов в трепет, и они поднимают гнусный вой, стряпают мерзейшие жалобы, с полным бесстыдством обращаются и взывают к светской власти и к гражданскому правосудию, требуют примерного наказания виновных и упорно на том настаивают. Но ведь ни в естественном, ни в международном праве, ни в каких-либо имперских законах нет такой рубрики, параграфа, пункта или же раздела, который предусматривал бы за подобный поступок определенное наказание или пытку, -- этому противится разум, тут восстает сама природа, ибо человек добродетельный так устроен, что при вести о похищении, бесчестии и позоре его дочери чувства его приходят в более сильное расстройство, нежели при вести о ее кончине. Всякий, кто застанет на месте преступления убийцу, вероломно, из-за угла напавшего на его дочь, может, ибо так подсказывает разум, и даже должен, ибо так велит природа, убить его сей же час, и по суду он за то не ответит. Отсюда прямое следствие, что отец, отыскавший распутника, при кротовьем пособничестве сманившего и увозом взявшего его дочь, хотя бы и с ее согласия, может и даже должен предать и распутника и сообщника позорной казни, тела же их, недостойные принять сладостное, вожделенное лобзание великой кормилицы нашей -- земли, которое зовется у нас погребением, бросить на растерзание диким зверям. Дражайший сын мой! Следите за тем, чтобы после моей кончины у нас в королевстве подобных законов никто не вводил, а пока я жив и еще дышу, я с Божьей помощью издам на сей предмет достаточно грозный указ. Что касается вашей женитьбы, то раз вы всецело предоставляете это мне, -- пусть будет так, беру это на себя. Готовьтесь к путешествию с Панургом. Возьмите с собой Эпистемона, брата Жана и других, кого почтете за нужное. Казною моей распоряжайтесь по своему благоусмотрению; все ваши действия я заранее одобряю. В Таласской моей гавани запаситесь каким хотите снаряжением, возьмите с собой сколько угодно лоцманов, кормчих и толмачей и, поручив себя Господу, покровителю нашему, при попутном ветре поднимайте с Богом паруса. Во время вашего отсутствия я постараюсь сыскать вам невесту и приготовить все для свадебного пира, а уж пир я задам такой, какого еще не видывал свет.

ГЛАВА XLIX

 О том, как Пантагрюэль готовится к морскому путешествию, а равно и о траве, именуемой пантагрюэлион Несколько дней спустя Пантагрюэль, простившись с добрым Гаргантюа, который все молился о том, чтобы путешествие его сына окончилось благополучно, прибыл в гавань Талассу, близ Сен-Мало, спутниками же его были Панург, Эпистемон, брат Жан Зубодробитель, аббат Телемский и другие друзья почтенного сего дома, в частности Ксеноман, великий следопыт и любитель опасных путешествий, явившийся по приказу Панурга, ибо он находился в какой-то вассальной зависимости от кастелянства Рагу. Прибыв в Талассу, Пантагрюэль собрал флотилию из стольких же судов, сколько некогда вывел из Саламина Аякс во время похода греков на Трою. Лоцманов, кормчих, гребцов, толмачей, мастеров, воинов, довольствия, артиллерии, боевых припасов, амуниции, денег и всякого скарба он взял и погрузил ровно столько, сколько было нужно для долговременного и рискованного путешествия. Между прочим, я видел, как по его распоряжению грузили изрядное количество травы пантагрюэлион, не только зеленой и необработанной, но и засушенной и должным образом обработанной. Корень у травы пантагрюэлион маленький, крепенький, кругленький, с тупым концом, белого цвета, не очень узловатый, уходящий в землю не более чем на локоть. От корня идет один-единственный стебель, круглый, похожий на стебель вонючки, зеленый снаружи, беловатый внутри, полый, как стебель smyrnium olusatrum, бобов и гентианы, деревянистый, прямой, крошащийся, с выемками, отчасти напоминающими желобки на колонне, изобилующий волокнами, -- что как раз и составляет ценность этого растения, -- главным образом в части, именуемой mesa, то есть в средней части, а равно и в так называемой mylasea. Высота пантагрюэлиона колеблется обыкновенно от пяти до шести футов; в отдельных случаях она превышает высоту копья (при том условии, если пантагрюэлион произрастает на почве мягкой, болотистой, рыхлой, влажной, но не холодной, как например, в Олоне или же в Розее, близ Пренесты, в Сабинии, и если до самых праздников рыбаков и до летнего солнцестояния выпадают обильные осадки) и превосходит высоту дерева, почему мы вслед за Теофрастом и называем его дендромалах, но только трава с каждым годом мельчает, меж тем как у дерева долговечны и корень, и ствол, и стержень, и ветки, и оно дает все новые и новые крупные и могучие побеги. Листья у пантагрюэлиона в три раза больше в длину, нежели в ширину, всегда зеленые, шершавые, как у червленого корня, твердоватые, с зубчатыми серповидными краями, как у буквицы; кончики их напоминают македонское копье или же ланцет хирурга. По своему строению листья пантагрюэлиона мало чем отличаются от листьев ясеня и репейника, очень похожи на листья водяного посконника, -- так что некоторые собиратели растений, назвавшие пантагрюэлион растением домашним, назвали посконник диким пантагрюэлионом, -- и расположены рядами на некотором расстоянии один от другого вокруг стебля; при этом каждый такой ряд насчитывает от пяти до семи листьев. В том, что природа наделила пантагрюэлион нечетным числом листьев, числом божественным и таинственным, сказывается ее особая к нему любовь. Пахнут его листья сильно и для тонкого обоняния не весьма приятно. Семена сосредоточены у него преимущественно в верхней части стебля и лишь в небольшом количестве -- в нижней Пантагрюэлион изобилует ими, как и всякая другая трава; семена эти, одни -- шарообразные, другие -- продолговатые, третьи -- ромбоидальные, коричневатого, скорее даже бурого цвета, твердоватые, наделенные легким покровом, служат лакомым блюдом для всех певчих птиц, как-то для коноплянок, щеглов, жаворонков, чижей и т. д., но если человек будет потреблять их почасту и помногу, то он утратит способность к деторождению; правда, в былое время греки делали из него разные фрикасе, пирожки и лепешки, ели их после ужина, как некое лакомство, и считали это лучшей закуской к вину, но, как бы то ни было, семена пантагрюэлиона трудно усваиваются, портят желудок, портят кровь, необычайно горячат мозг и наполняют голову парами, которые вызывают мучительную, нестерпимую боль. Подобно другим двуполым растениям, обладающим и мужским и женским цветком, как, например, лавр, пальма, дуб, каменный дуб, асфодель, мандрагора, папоротник, гриб, аристолохия, кипарис, терпентинное дерево, мята, пион и др., у пантагрюэлиона также есть цветок мужской, который никогда не цветет, но зато обилен семенами, и женский, который сплошь покрывается мелким беловатым цветом, пустым и совершенно бесплодным; как и у других сходных с ним растений, женский цветок пантагрюэлиона имеет ту особенность, что его листья шире и мягче, чем листья цветка мужского, но зато он не такой высокий. Сеют пантагрюэлион, когда прилетают ласточки, а урожай снимают, когда перестают трещать цикады.

ГЛАВА L

 О том, как должно препарировать и употреблять знаменитый пантагрюэлион Обрабатывается пантагрюэлион в пору осеннего равноденствия различными способами -- в зависимости от фантазии того или иного народа и от особенностей той или иной страны. Первичная обработка пантагрюэлиона состоит в том, что стебель его очищается от листьев и семян, а затем вымачивается в стоячей, непроточной воде: если погода сухая и если вода теплая, то -- пять дней, а если погода пасмурная и вода холодная, то -- от девяти до двенадцати; потом он сушится на солнце, потом с него снимается кожура, а волокна, в которых, как мы уже сказали, заключается вся ценность и главная польза пантагрюэлиона, отделяются от деревянистой части, которая идет лишь на изготовление светильников, на топливо да на забаву детям, надувающим с ее помощью свиные пузыри. Иные тайные любители хмельного пользуются ею как сифоном и через него сосут молодое вино, своим дыханием притягивая его к отверстию в бочке. Некоторые современные пантагрюэлисты заменяют ручной труд при отделении волокон особым резальным инструментом, напоминающим сложенные пальцы разгневанной Юноны, когда она хотела помешать Алкмене произвести на свет Геркулеса, -- этот инструмент расплющивает, отрезает и отбрасывает, как ненужную, деревянистую часть, волокна же высвобождает. Такой первичной обработкой ограничиваются лишь те, кто, в противоположность всем прочим смертным и наперекор всем философам, добывает себе кусок хлеба, идя вспять. Другие, к явной своей выгоде желающие повысить ценность пантагрюэлиона, занимаются тем же, чем, сколько нам известно, заполняли свой досуг три Парки, чем развлекалась по ночам славная Цирцея и чем занималась Пенелопа в разлуке со своим супругом Одиссеем, когда ей пришлось в течение долгого времени уклоняться от прямого ответа поклонникам. Только после всего этого пантагрюэлион приобретает неоценимые свои достоинства, часть которых я вам сейчас и перечислю (перечислять их все я просто не имею возможности), но только прежде объясню его название. Я нахожу, что происхождение названий растений далеко не одинаково. Некоторые названы по имени тех, кто открыл их, изучил, указал на них, кто их взрастил, развел, насадил, -- так, например, меркуриал происходит от Меркурия, панакея от Панакеи, дочери Эскулапа, артемизия от Артемиды, то есть от Дианы, евпаторий от царя Евпатора, телефий от Телефа, евфорбий от Евфорба, врача царя Юбы, климен от Климена, алкивиадий от Алкивиада, гентиана от Гентия, царя славонского. И столь высоко ценилось в старину это право давать свое имя открытому тобою растению, что подобно тому, как Нептун и Паллада спорили о том, по имени кого должна быть названа земля, которую открыли они оба и которая впоследствии стала называться Афинами от Афины, то есть от Минервы, так же точно Линк, царь скифский, предательски умертвил юного Триптолема, посланного Церерой показать людям пшеницу, тогда еще никому не ведомую, -- умертвил для того, чтобы получить возможность дать ей свое имя и присвоить себе честь и бессмертную славу открытия столь полезного и необходимого для жизни человеческой хлебного злака, Церера же за таковое предательство превратила Линка в рысь. Равным образом кровопролитные и длительные войны вели между собой каппадокийские цари из-за того только, по имени кого из них должно быть названо некое растение, которое в конце концов по причине вызванной им распри было названо полемония, то есть воинственная. Другие растения получили названия от местностей, откуда они были завезены: мидийские яблоки -- это лимоны, потому что они были найдены впервые именно в Мидии; пунические яблоки -- это гранаты, привезенные из Пунической земли, то есть из Карфагена; лигустик -- это любисток, вывезенный из Лигурии, с генуэзского побережья; рабарб, как удостоверяет Аммиан, назван так по имени варварской реки Ра; примером могут служить также сактоник, греческое сено, каштаны, персики, сабина, стехад, названный так по имени моих Гиерских островов, которые в давно прошедшие времена назывались Стехадами, кельтский нард и т. д. Иные получили название по контрасту и от противного, как, например, абсинтий -- по контрасту с пинтием, ибо это отвратительный на вкус напиток; голостеон означает весь из костей, а между тем во всем растительном мире нет более ломкой и нежной травы, чем носящая это название. Иные названы по их свойствам и по их действию: таковы аристолохия, помогающая при родах; лишайник, излечивающий болезни, носящие то же название; мальва -- оттого что она моллифицирует; каллитрихум, способствующий ращению волос; алиссум, эфемерум, бекиум, настурциум, или кресс-салат, гиоскиам, ганебан и т. д. Иные получили название в соответствии с теми изумительными качествами, которые были за ними замечены: таковы гелиотроп, то есть следующий за солнцем, ибо, когда солнце встает, он распускается; когда солнце восходит, то и он тянется кверху; когда солнце склоняется к закату, он опускает головку; когда солнце прячется, то закрывается и он; адиантум, ибо он, хотя и растет у воды, не способен задерживать влагу, даже если его надолго опустить в воду; гиеракия, эрингий и т. д. Иные названы по имени мужчин и женщин, которые были в них превращены, например: дафна, то есть лавр, -- от Дафны; мирт -- от Мирсины; питие -- от Питии; кинара, то есть артишок; нарцисс, шафран, смилака и т. д. Иные -- по подобию, например: гиппурид (то есть хвощ), оттого что он похож на конский хвост; алопекур, похожий на лисий хвост; псилляй, похожий на блоху; дельфиниум -- на дельфина; буглосс -- на бычий язык; ирис -- своей многоцветностью -- на радугу; миосота -- на мышиное ушко; коронопус -- на воронью лапу и т. д. Названия растений повлияли, в свою очередь, на образование некоторых фамилий: так, Фабий произошел от боба, Пизон -- от гороха, Лентул -- от чечевицы, Цицерон -- от бараньего гороха. По сходству более поэтическому названы венерин пуп, венерины волосы, венерин чан, юпитерова борода, юпитеров глаз, марсова кровь, меркуриевы пальцы -- гермодактил и т. д. Иные -- по их форме, как, например: трилистник, имеющий три листа, пентафиллон, имеющий пять листьев, серпиллум, ползущий по земле, гельксин, петасит и миробалан, который у арабов называется беен, ибо он напоминает желудь и отличается маслянистостью.

ГЛАВА LI

 Почему это растение называется пантагрюэллион и о необыкновенных его свойствах По тем же самым причинам (за исключением баснословной, ибо Господу не угодно, чтобы мы вплетали басню в эту столь правдивую историю) помянутое растение называется пантагрюэлион, ибо открыл его Пантагрюэль, -- открыл не самое растение, но особое его применение, из-за которого оно сделалось для разбойников еще более отвратительным и ненавистным, еще более вредоносным и губительным, чем мошкара и повилика для льна, чем тростник для папоротника, чем хвощ для косцов, чем дикий боб для бараньего гороха, живой овес для ячменя, секуридака для чечевицы, антраний для бобов, плевелы для пшеницы, плющ для стен, ненюфар, или nymphaea heraclia, для блудливых монахов, вонючка и береза для наваррских школяров, капуста для винограда, чеснок для магнита, лук для зрения, семена папоротника для беременных женщин, семена ивы для распутных монашек, сень тиса для спящих под нею, аконит для барсов и волков, запах смоковницы для раздраженных быков, цикута для гусят, портулак для зубов, а растительное масло для деревьев, ибо, сколько нам известно, многие из тех, кому пришлось спознаться с пантагрюэлионом, кончили свою жизнь на виселице, как, например, Филлида. царица фракийская, Боноз, император римский, Амата, жена царя Латина, Ифис, Автолика, Ликамб, Арахна, Федра, Леда, Ахей, царь Лидийский, и прочие, -- никакой другой болезни у них не было, они погибли только оттого, что пантагрюэлион похуже всякой ангины и жабы заткнул им проход, откуда выходят острые словца и куда поступают лакомые кусочки. Нам приходилось также слышать, что некоторые в то самое мгновение, когда Атропос обрезала нить их жизни, горько жаловались и сетовали, что Пантагрюэль держит их за горло, но то был вовсе не Пантагрюэль -- Пантагрюэль никогда не был палачом: это пантагрюэлион заменял им удавочку и захлестывал их петлей; слово Пантагрюэль они употребили неправильно и допустили солецизм, если только, впрочем, это не синекдоха, когда имя изобретателя берется вместо изобретенного им предмета: так Церера иногда упоминается вместо хлеба, Бахус -- вместо вина. Клянусь вам всеми острыми словечками, находящимися внутри бутылки, которая охлаждается вон в том чану, что доблестный Пантагрюэль берет за горло лишь тех, кто пренебрегает утолением жажды. Еще это растение было названо пантагрюэлионом по сходству, ибо Пантагрюэль появился на свет таким же точно высоким, как растение, о котором у нас с вами идет разговор, снять же с него мерку не составляло труда, ибо он родился в пору жажды, как раз когда эту траву косят и когда Икаров пес, лая на солнце, всех превращает в троглодитов и загоняет в подземелья и в погреба. Еще это растение было названо пантагрюэлионом за свои целебные свойства и особенности, ибо если сам Пантагрюэль представляет собой идею и образец наивысшей жизнерадостности (я полагаю, что никто из вас, пьянчуг, в этом не сомневается), то и в пантагрюэлионе я усматриваю столько животворных сил, столько энергии, столько совершенств, столько чудесных свойств, что если бы его качества были известны в те времена, когда деревья, как о том повествует пророк, выбирали себе царя, дабы он повелевал и правил ими, пантагрюэлион, несомненно, получил бы подавляющее большинство голосов. Более того: если бы трава пантагрюэлион произошла от Ориева сына Оксила и его сестры Гамадрии, то своими качествами она порадовала бы Оксила больше, чем все его восемь детей, коих так прославили мифологи и коих имена они сохранили на веки вечные. Старшее его дитя получило имя Лоза, потом идут Смоковница, Орешник, Дуб, Рябина, Каркас, Тополь и, наконец, последний -- Вяз, лекарь пользовавшийся в свое время известностью. Я не стану вам подробно объяснять, каким образом сок пантагрюэлиона, отжатый и влитый в ухо, убивает всех паразитов, которые завелись там от загрязнения, и вообще всякое живое существо, какое бы туда ни заползло. Если вы подольете этого соку в ведро с водой, то у вас на глазах вода тотчас как бы створожится -- столь сильное оказывает он действие; такая створоженная вода полезна для лошадей, которые страдают коликами и вздутием. Корень пантагрюэлиона, сваренный в воде, умягчает стянутые сухожилия и делает подвижными плохо сгибающиеся суставы, помогает от застарелой подагры и уродующего ревматизма. Если вам нужно как можно скорее залечить ожог -- все равно: от кипятка или же от пламени, -- то не прибегайте ни к каким инструментам и ни к каким лекарственным составам, а возьмите сырого пантагрюэлиона, прямо с поля, да почаще его меняйте, чтобы он не присыхал к ране. Без него всякая кухня покажется невкусной, всякий стол -- не стоящим внимания, хотя бы он был уставлен всеми возможными изысканными блюдами, всякое ложе -- верхом убожества, хотя бы оно сверкало золотом, серебром, янтарем, слоновою костью и порфиром. Без него не в чем было бы возить на мельницу зерно, а оттуда привозить муку. Без него в чем бы адвокаты доставляли дела в суд? Как бы доставлялся гипс в мастерские? Без него как бы доставалась вода из колодцев? Без него что бы делали письмоводители, переписчики, секретари и протоколисты? Разве без него не исчезли бы налоговые списки и записи ренты? Разве без него не прекратилось бы благородное искусство книгопечатания? Из чего бы делались подрамники? Как бы звонили колокола? В него облекаются изиаки, в него наряжаются пастофоры, весь род людской прежде всего прикрывается им. Все шерстоносные деревья серов, хлопчатники острова Тилоса в Персидском море, арабская кина, мальтийская лоза не одели столько народу, сколько одно это растение. Оно лучше всякой кожи защищает войска от холода и от дождя, прикрывает театры и амфитеатры от жары, опоясывает леса и перелески на радость охотникам, окунается в воду, и в пресную и в морскую, на пользу рыбакам. Благодаря ему вошли в употребление различные фасоны сапожков, полусапожек, сапог, гамаш, ботинок, туфель, туфелек, шлепанцев, башмаков. Благодаря ему натягиваются луки и арбалеты, благодаря ему изготовляются пращи. И, как если б то было растение священное, вербеновое, чтимое манами и лемурами, без него тела умерших не предаются земле. Я вам больше скажу. При помощи этого растения существа невидимые видимо улавливаются, задерживаются, захватываются и как бы в темницу заключаются; как скоро их улавливают и задерживают, тот же час огромные и тяжелые жернова начинают легко вращаться к явной выгоде для рода человеческого. Меня удивляет одно: как это древние философы на протяжении стольких веков не додумались до такого чрезвычайно выгодного способа, меж тем как на тогдашних мукомольнях приходилось затрачивать усилия сверхъестественные. При помощи того же растения, задерживающего воздушные волны, громадные оркады, просторные таламеги, могучие галлионы, хилиандры и мириандры снимаются с якоря и движутся по воле кормчих. Благодаря тому же растению неведомые нам прежде народы, с которыми мы в силу природных условий, казалось, вечно будем разобщены и разъединены, ныне прибывают к нам, а мы к ним, а ведь это не под силу даже птицам, несмотря на всю легкость их оперения и несмотря на их способность плавать в воздухе, дарованную им самою природою. Тапробана увидела Лапландию; Ява увидела горы Рифейские; Фебол увидит Телем; исландцы и гренландцы изопьют вод Евфратовых; благодаря ему Борей видел обиталище Австра, Эвв посетил Зефира. Силы небесные, божества земные и морские -- все ужаснулись при виде того, как с помощью благословенного пантагрюэлиона арктические народы на глазах у антарктических прошли Атлантическое море, перевалили через оба тропика, обогнули жаркий пояс, измерили весь Зодиак и пересекли экватор, видя перед собой на горизонте оба полюса. Боги Олимпа воскликнули в ужасе: "Благодаря действию и свойствам своей травы Пантагрюэль погружает нас в столь тягостное раздумье, в какое не погружали нас даже алоады. Он скоро женится, у него народятся дети. Изменить его судьбу мы не в состоянии, ибо она прошла через руки и веретена роковых сестер, дочерей Необходимости. Может статься, его дети откроют другое растение, обладающее такою же точно силой, и с его помощью люди доберутся до источников града, до дождевых водоспусков и до кузницы молний, вторгнутся в области Луны, вступят на территорию небесных светил и там обоснуются: кто -- на Золотом Орле, кто -- на Овне, кто -- на Короне, кто -- на Лире, кто -- на Льве, разделят с нами трапезу, женятся на наших богинях и таким путем сами станут как боги". Тогда боги порешили созвать совет и обдумать, как 6ы это предотвратить.

ГЛАВА LII

 О том, что одна из пород пантагрюэлиона в огне не сгорает Я рассказал вам о вещах необыкновенных и поразительных; если же вы решитесь поверить еще одному божественному свойству священного пантагрюэлиона, я вам расскажу и о нем. Впрочем, поверите вы или нет -- это мне безразлично; мне важно поведать вам истину. Истину я вам и поведаю. Однако ж, прежде чем до нее добраться, а путь к ней довольно опасен и труден, я задам вам один вопрос: если я налью в бутылку две котилы вина и одну котилу воды и все это хорошенько смешаю, сумеете ли вы потом отделить их? Сумеете ли вы разъединить их так, чтобы в воде не оказалось вина, а в вине воды и чтобы сохранилось прежнее количество и того и другого? Или так: если возчики и корабельщики, доставляющие вам такое-то количество бочек, пип и бюссаров гравского, орлеанского, боннского и мирвосского вина, дорогой их откупорят, половину выпьют и дольют водой по примеру лимузинцев, которые возят аржентонское и санготьерское вина, то удастся ли вам потом отцедить всю воду? Удастся ли вам очистить вино? Я знаю, вы мне укажете на воронку из плюща. Ваша правда, об этом уже писали, это подтверждается многочисленными опытами. Вам это известно. Но кто ничего про воронку не слыхал и никогда ее не видел, тому это покажется невероятным. Пойдем дальше. Живи мы с вами во времена Суллы, Мария, Цезаря и прочих императоров римских или же во времена древних друидов, сжигавших трупы родичей своих и вельмож, и захоти вы хлебнуть доброго белого вина, настоянного на пепле ваших жен и родителей, как это сделала Артемизия с прахом своего супруга Мавзола, или же сохранить пепел в целости в урне или в ковчежце, то как бы вы отделили пепел мертвеца от пепла костра? Отвечайте! Клянусь жестью, вы бы попали в затруднительное положение. Я вас из него выведу. Я вам вот что скажу: возьмите-ка вы дивного пантагрюэлиона -- столько, сколько нужно для того, чтобы покрыть тело умершего, как можно лучше заверните в него это тело, как можно крепче обвяжите и зашейте и бросьте в самый сильный, в самый жаркий огонь. Огонь сквозь пантагрюэлион сожжет и испепелит тело и кости, а сам пантагрюэлион не истлеет, не сгорит, не потеряет ни единого атома из пепла, находящегося внутри него, и не пропустит ни единого атома из пепла костерного, и выйдет он в конце концов из огня еще прекраснее, еще белее, еще чище, чем когда вы его бросали в костер. Потому-то и назвали его асбестом. Его сколько угодно в Карпазии и под Диасиеной, и он там очень дешев. Неслыханное дело, удивительное дело! Всепожирающее, всеистребляющее и всесжигающее пламя очищает и белит только карпазийский асбест-пантагрюэлион. Если вы мне не поверите и, подобно иудеям и прочим маловерам, потребуете подтверждений и наглядных доказательств, то возьмите сырое яйцо и оберните его в божественный пантагрюэлион. Обернув, положите его в какой угодно сильный и жаркий огонь. Продержите его там сколько угодно. В конце концов яйцо сварится, испечется и сгорит, а священный пантагрюэлион останется цел и невредим и даже не нагреется. На этот опыт вы израсходуете меньше пятидесяти тысяч бордоских экю, без одной двенадцатой части питы. Не сравнивайте пантагрюэлион с caламандрой -- это ошибка. Я допускаю, что горящий пучок соломы ее живит и веселит. Но поверьте, что в большой печи она, как и всякое другое животное, задохнется и сгорит. Это мы знаем по опыту. Гален давным-давно доказал это и обосновал в кн. III De temperamentis /"О темпераментах" (лат.)/, и такого же мнения придерживается Диоскорид (кн. II). Не ссылайтесь на квасцы и на пирейскую деревянную башню, которую Луций Сулла никак не мог сжечь, оттого что Архелай, наместник царя Митридата, велел всю ее натереть квасцами. Не сопоставляйте его и с тем деревом, которое Александр Корнелий назвал эоном и в котором он обнаружил сходство с обвитым омелою дубом, ибо оно, мол, и в воде не тонет и в огне не горит, точь-в-точь как омела на дубе, и из него-де был построен и сооружен знаменитый корабль Арго. Рассказывайте это кому-нибудь еще, а меня увольте. Не сравнивайте его также с чудодейственным деревом, что растет в горах Бриансона и Амбрена; из корня этого дерева получается отличная губка, из ствола -- превосходная смола, которую Гален решается приравнять к скипидару; на изящных его листьях скопляется нежный мед, поистине манна небесная, камедистая и масленистая, но в огне не сгорающая. По-гречески и по-латыни дерево это называется larryx / Лиственница (лат.)/; у альпийских жителей оно называется мельзой; у антеноридов и венецианцев -- ларегом, откуда произошло название пьемонтской крепости -- Ларигнум, обманувшей Юлия Цезаря, когда он шел войной на галлов. Юлий Цезарь отдал приказ всем жителям и обитателям Альп и Пьемонта подвезти довольствие и съестные припасы к стоянкам, расположенным на военной дороге, по которой шло его войско. Этому его приказу подчинились все, за исключением тех, кто находился в Ларигнуме, -- понадеявшись на выгодность своего местоположения, они отказали Цезарю в контрибуции. Чтобы наказать их за отказ, император двинул свое войско прямо на крепость. Перед ее воротами стояла башня, построенная из толстых лариковых бревен, сложенных клетками, как дрова в поленнице, и такая высокая, что из бойниц весьма удобно было сбрасывать балки и камни на наступающих. Узнав, что осажденные не располагают другими средствами обороны, кроме балок и камней, и что они могут их добросить не дальше апрошей, Цезарь приказал солдатам навалить вокруг башни побольше хворосту и поджечь. Приказ был немедленно приведен в исполнение. Хворост загорелся, вымахнуло необъятное пламя и закрыло всю крепость. Все решили, что башня скоро сгорит и обрушится. Когда же весь хворост спалили и пламя утихло, башня оказалась целехонькой, без малейшего повреждения. Тогда Цезарь распорядился провести вокруг крепости линию рвов и окопов на таком расстоянии, куда камни долететь не могли. После этого ларигнийцы пошли на капитуляцию. И из их рассказов Цезарь узнал о чудесных свойствах дерева, которое не горит, не пылает и не обугливается. За таковое качество его следовало бы поставить рядом с настоящим пантагрюэлионом, тем более что Пантагрюэль велел сделать из этого дерева все калитки, двери, рамы, водосточные трубы, желоба и обшивку для Телема; он еще велел было обшить им нос, корму, камбуз, верхнюю палубу, продольный проход и башни своих больших карак, кораблей, галер, галлионов, бригантин, шхун и прочих судов, стоявших в Таласской гавани, но потом обнаружилось, что ларик, гораздо более огнеупорный, нежели прочие древесные породы, в конце концов все же от огня портится и рассыпается, подобно камням в печи для обжигания извести. Один лишь асбест-пантагрюэлион не столько изменяется и портится, сколько обновляется и очищается. Итак, Хвалить свой ладан, мирру и алой, Индийцы и арабы, прекратите! Придите к нам за нашею травой И семена ее с собой возьмите. Когда же вы их у себя взрастите, То к Богу славословий миллион В честь Франции счастливой вознесите: Там найден был пантагрюэлион. Конец третьей книги героических деяний и речений доброго Пантагрюэля 

 		
 

 

 		
  
 






 

 Ко входу в Библиотеку Якова Кротова