Антон Попов
Отношение крестьян к РПЦ в первой четверти ХХ века
(по материалам Архангельской Губернии)
К оглавлению
Вступление
Актуальность темы исследования. Современное российское общество после
целого десятилетия демократических преобразований столкнулось с комплексом не
разрешенных социальных проблем. Одной из них является определение отдельной личностью
своего отношения как к религии в целом, так и к православию в частности. С учетом
современной реальности, в которой наряду с православием существуют иные конфессиональные
и философские течения, когда светская власть точно еще не сформулировала своего
отношения к РПЦ, возможность определить свою позицию очень сложно. И помощь в
этом может оказать изучение исторического опыта России.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования является отношение
крестьян Архангельской губернии к Русской Православной церкви в первой четверти
ХХ века. Предмет исследования – это процесс изменения значимости церкви в широких
кругах населения под воздействием ряда факторов.
Степень изученности темы. Данная тема до сих пор не была предметом специального
исследования. Она рассматривается либо в работах общего характера1, либо же косвенно
касающихся хронологической или тематической проблематикой2.
К первым публикациям историографического характера относятся статьи в периодических
изданиях начала ХХ века. Их ценность, не зависимо от характера самого издания,
будь-то официальная пресса или так называемая “независимая”, состоит в том, что
в них определена, свойственная тому времени, индифферентность населения России
к церкви и вере. И в зависимости от принадлежности к официозу в них определялись
объемы религиозного безразличия3.
В советской историографии основным объектом исследования был антиклерикализм
трудящейся части общества. Данный аспект освещен в работах Л.И. Емелях, П.Н. Зырянова,
А.И. Потылицына, Е.Д. Федотовой, В.А. Зайцева, М.М. Персиц и др4.
Историографической важностью обладает ряд работ напечатанных в издательствах
г. Архангельска5. Содержание работ имеет региональную специфику, позволяющую выявить
исследовательский аспект работ архангельских историков по изучаемой теме.
На современном этапе проблема отношения крестьян к РПЦ практически не рассматривается.
Основной акцент в публикациях современных историков делается на взаимоотношения
власти и церкви в послереволюционный период6 и основная масса работ по данной
теме печатается в периодических изданиях7. Источниковедческую ценность представляет
статья Н.Н. Покровского. Автор рассматривает и анализирует три архивных дела из
фонда политбюро, в которых приводятся документальные данные об отношении руководства
большевиков к РПЦ.
Самостоятельным направлением в историографии являются работы, выполненные
церковными историками и изданные под эгидой церкви8. В них освещаются основные
вехи церковной жизни. Авторы стоят на позициях апологетичности РПЦ и отрицания
народного атеизма и религиозного безразличия.
Таким образом, историографический обзор темы позволяет сделать вывод о том,
какими крайностями ограничивалось отношение населения к РПЦ.
Источниковая база исследования носит комплексный характер. Основным источником
стали архивные документы из фондов духовной консистории Архангельской епархии,
канцелярии Архангельского епископа, находящиеся в Государственном архиве Архангельской
области (ГААО). На их основе можно определить факторы, влияющие на отношение крестьян
к церкви и уровень социального кризиса в религиозной сфере применительно к Архангельской
губернии. Также в научный оборот вовлечены документы уездных и губернских государственных
и партийных органов, дающие представление о том как изменялось отношение к РПЦ
в послереволюционный период. Основные сведения об этом находятся в Государственном
архиве общественных движений и политических формирований Архангельской области
(ГАОДПФ АО).
Из опубликованных документов в исследовании использованы законодательные акты,
официальные правительственные документы Царского, Временного и Советского правительств.
Ценным историческим источником является центральная, местная и церковная периодическая
печать, дающая представление об отношении населения к РПЦ на различных социальных
уровнях. Также в работе, в качестве источника, используется художественная литература9.
Цель и задачи исследования. Цель работы заключается в изучении и анализе изменений
отношения крестьян к Русской Православной церкви на территории Архангельской губернии
в первой четверти ХХ века. Достижение указанной цели предполагает решение следующих
задач:
- определить факторы, влияющие, и в какой степени, на отношение крестьян к
церкви;
- выявить региональную специфику религиозной жизни населения.
Хронологические рамки исследования охватывают период с начала ХХ века до середины
20-х годов. Нижний предел определяется активизацией попыток общества выхода из
религиозного кризиса, в последствии перешедшие в изменение положения РПЦ как в
государстве, так и в обществе (в период Временного и Советского правительств).
Заканчивается исследование началом ослабления давления власти на церковь (1925
г.).
Настоящее исследование выполнено на материалах Архангельской губернии, но
территориально-географические рамки Архангельской губернии изучаемого периода
в основном совпадают с границами Архангельской и Холмогорской епархии.
Методологической основой работы является проблемно-хронологический подход
с элементами научно-исторического анализа.
Примечания
1 История русской православной церкви. От восстановления патриаршества до
наших дней. / Под ред. Данилушкина Н.Б. С-Пб., 1997.
2Коротаев В.И. Русский Север в конце ХIХ – первой трети ХХ века. Прблемы модернизации
и социальной экологии. Архангельск, 1998; Зырянов П.Н. Православная церковь в
борьбе с революцией 1905-1907 гг. М., 1984; Базанов А.Г. Казанский Н.Р. Миссионеры
и миссионерские школы на Архангельском Севере. Архангельск, 1936.
3Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1906, № 2; А.Н. Приходский вопрос.
// Олонецкая неделя. – 1912, № 18 и др.
4Емелях Л.И. Антиклерикальное движение крестьян в период первой русской революции.
М., 1965; Зырянов П.Н. Указ. Соч.; Потылицын А.И. Архангельские рабочие и крестьяне
в первой русской революции; Федотова Е.Д. Революционное движение в Архангельской
Губернии в годы первой русской революции; Зайцев В.А. Беломорский Север: религия,
свободомыслие, атеизм. Архангельск, 1983; Персиц М.М. Атеизм русского рабочего
(1870-1905 гг.). М., 1965; его же. Отделение церкви от государства и школы от
церкви в СССР (1917-1919 гг.). М., 1958 и др.
5Потылицын А.И. Архангельские рабочие и крестьяне в первой русской революции;
Федотова Е.Д. Революционное движение в Архангельской Губернии в годы первой русской
революции; Зайцев В.А. Беломорский Север: религия, свободомыслие, атеизм. Архангельск,
1983;
6Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. 1917 – 1945. – Париж: YMCA – PRESS,
1977; Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. – М.: Политиздат, 1991 и др.
7Покровский Н.Н. Политбюро и церковь. 1922-1923.Три архивных дела. //Новый
мир.1994.№8; Васильев О.Ю. Русская Православная церковь и Советская власть в 1917-1927
годах. //Вопросы истории. 1993. №8 и др.
8История Русской Православной церкви… С-Пб., 1997; Николин А. свящ. Церковь
и государство (история правовых отношений). 1997; Левитин-Краснов А. Шавров В.
Очерки по истории русской церковной смуты. М., 1996 и др.
9Пришвин М.М. За волшебным колобком. Собр. соч. в 6 т. Т.2. М., 1956.
Глава 1. Факторы, влияющие на отношение крестьян к Русской
Православной церкви в первой четверти ХХ века
В конце XIX – начале ХХ века Русская Православная церковь находилась в кризисном
состоянии. Исследователи это во многом связывают с тем положением церкви в государстве,
которое ввел Петр I (П.Н.Зырянов, В.И.Коротаев, М.М.Персиц, Л.А.Тихомиров, А.В.Камкин
и др.)1. Суть всех этих высказываний сводится к тому, что РПЦ за время синодального
управления была низвергнута до безынициативной и, во многом, неавторитетной организации.
Духовенство замкнулось внутри себя, т.е. отделилось от паствы, дифференцировалось
по иерархии и имущественному достатку. Но, в то же время, подобная замкнутость
способствовала, по мнению церковных исследователей, духовному возрождению по сравнению
с “ее древнейшим теократическим периодом”2. Связывают это с увеличением количества
монашествующих.
Кризис проявился, во-первых, в том, что количество прихожан, проявляющих индифферентность
к вере, с каждым годом постоянно увеличивалось. Результатом этого явления стало
создание атеистического общества в России конца ХХ века. Что могло привести страну,
в идеологии которой православие занимало определяющие позиции, встать на путь
сначала конфессионального, а после и религиозного массового безразличия?
Исследователи определяют факторы, повлиявшие на “отход” крестьян от православия,
в зависимости от того, какую сферу отношений в государстве они берут за основу,
будь-то экономическое неравенство (Л.И. Емелях, В.А. Зайцев, М.М. Персиц, А.И.
Потылицын, Е.Д. Федотова и др.)3, политическое положение (П.Н.Зырянов)4, социальные
связи (М.М. Персиц, В.И. Коротаев и др.)5, правовые отношения в государстве (В.В.
Клочков)6 или что-то другое. Мы же обратимся к менее исследованной подоплеке религиозного
кризиса первой трети ХХ века – церковно-политической. Эта область общественных
отношений в России обширно исследована с точки зрения политики власти по религиозному
вопросу (А. Николин, Н.А. Кривова, О.Ю. Васильев, Н.Н. Покровский)7. Но второй
аспект – внутрицерковная деятельность как в сфере реформирования церкви, так и
по преодолению разобщенности в среде духовенства – в науке практически не рассмотрен
(А.Е. Левитин В.М. Шавров, И.Н. Белобородова, Д.В.Поспеловский, А.А.Шишкин)8.
В данной системе государственных отношений мы выделили две группы факторов, влияющих
на отношение архангельских крестьян к РПЦ в первой трети ХХ века – внутренние
и внешние.
Внешние факторы напрямую связаны с деятельностью правительства (в исследуемый
период их было три: Царское, Временное и Советское) в отношении РПЦ, с тем положением,
которое оно отводит церкви в государстве.
Внутренние факторы во многом связаны с влиянием на них внешних. Политика власти
либо обостряет, либо вновь “оголяет” их существование в обществе. К таким внутренним
факторам, влияющим на отношение крестьян к РПЦ, мы отнесли внутрицерковное размежевание.
В России на начало ХХ века иноверцев насчитывалось более 30% от всего населения
страны. Ко всему этому в большом количестве стали поступать прошения о переходе
из православия в другое вероисповедание. Так же свыше двухсот лет православие
переживало старообрядческий раскол, который, по словам современников, был “своего
рода болезнью русской церкви”9. В это же время возникла необходимость реформирования
прихода, точнее того консисторского управления приходской жизнью, которое было
установлено еще в середине ХIХ века. И конечно же, духовенство желало “освобождения”
церкви от опеки государства.
Итак, все, выше сказанное, к началу ХХ века являлось огромной проблемой всего
российского общества, выходом из которой, несомненно, должны были стать реформы
определенного характера.
1.1 Политика государства по религиозному вопросу и статус церкви в первой
четверти ХХ века
Меры Царского правительства по религиозному вопросу носили характер преобразований
в области веротерпимости и улучшения приходской жизни и были направлены для выхода
из создавшегося кризисного положения. По манифесту “Об укреплении начал веротерпимости”,
от 17 апреля, в первую очередь разрешалось переходить из православия в другое
вероисповедание. Старообрядцам и сектантам разрешалось создание скитов и обителей,
с согласия министра Внутренних Дел, свободное отправление треб, устройство начальных
школ, особых кладбищ, ведение метрических книг. Религиозным обществам старообрядцев
и сектантов присваивалось наименование “общин”; духовным лицам, избираемым выше
названными общинами для отправления духовных треб – “настоятелей и наставников”.
Распечатывались, ранее закрытые, молитвенные дома10. В вопросе приходского управления
пересматривались объемы финансирования священников из государственной казны, а
также были перестроены все внутриприходские отношения. Это заключалось в переходе
от церковного попечительства к церковному собранию, во главе с церковным советом.
Предпринято это было как для того, чтобы привлечь прихожан к управлению церковным
имуществом, так и для того, что бы они несли ответственность за христианское просвещение
народа, а не возлагали оное только на клир и в частности на священника. Результатом
этих действий должна была стать консолидация церкви.
Но итогом данных преобразований явилось с одной стороны равноправие конфессий,
с другой полная подотчетность православной церкви государственной власти, в отличие
от других церквей, проповедывающих в России. Это привело к разочарованию духовенства
в правительстве и создало условия для активного участия священников в политической
жизни общества (подробнее об этом выше).
В 1917 году, после отречения императора Николая II, у руля власти встали либеральные
представители российского общества. Временное правительство пошло дальше в своих
преобразованиях по церковному вопросу. Свою деятельность оно начало с принятия
2 апреля постановления “Об отмене вероисповедных и национальных ограничений”.
Дальнейшим шагом в деятельности Временного правительства является принятие Постановления
“О свободе совести”, от 2 августа 1917 года. С этого времени каждый гражданин
может исповедывать любую религию, и за это не может быть преследуем и ограничен,
позволяется свободный переход в другую религию без специальных разрешений, положение
человека не зависит от принадлежности к какому-нибудь вероисповеданию11.
Сразу после этого было образовано министерство исповеданий. В ведение данного
органа переходили полномочия и дела Св. Синода, по вопросу православной веры,
и министерства Внутренних Дел по департаменту дел инославных исповеданий.
Таким образом, Временное правительство проводило политику, распространявшуюся
на все конфессии, представленные в России, т.е. “принципиально рассматривала себя
как власть исключительно светскую и вневероисповедническую”12. Исходя из этого,
данные преобразования следует рассматривать как более либеральные, по-своему характеру,
в решении религиозного вопроса.
В октябре 1917 года путем государственного переворота к власти пришла партия
большевиков. Созданное Советское правительство, в отличие от предыдущих, стояло
на позициях атеистической идеологии. С первых же дней пребывания у власти, Советы
стали проводить практику перестройки всей государственной системы, в том числе
и в отношении к церкви.
По “Декрету о земле”, от 26 октября 1917 года, все землевладельцы лишались
прав на землю (в том числе церкви и монастыри)13. Затем, 11 декабря, появился
декрет о передаче в Наркомпрос всех церковных учебных заведений14. 18 декабря
был упразднен церковный и введен гражданский брак. Эти законодательные мероприятия
Советского правительства легли в основу Декрета СНК РСФСР “Об отделении церкви
от государства и школы от церкви”, от 23 января 1918 года.
Декрет “Об отделении церкви от государства и школы от церкви” носит характер
декларативного документа. По нему “церковь отделялась от государства”. Каждый
гражданин мог исповедывать любую религию или оставаться атеистом, что не фиксировалось
в официальных актах. Отменялись все религиозные обряды и церемонии как из государственной,
так и из “публично-правовых общественных установлений”. Объявлялся этатизм, первенствовали
государственные интересы. Школа отделялась от церкви. Все имущество церкви становилось
народным достоянием. И, в конце концов, церковь лишалась прав юридического лица15.
Более широкая правовая основа к Декрету была разработана только к августу
1918 года и была опубликована под заголовком “Постановление Народного Комиссариата
Юстиции о порядке проведения в жизнь Декрета “Об отделении церкви от государства
и школы от церкви” (инструкция) от 24 августа 1918г.”16. По мнению исследователей,
Декрет не представлял ничего нового для российского общества того времени17.
10 июля 1918 года была принята конституция РСФСР по которой также декларируется
в разделе 2 гл. 5 п. 13: “В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы
совести церковь отделяется от государства и школа от церкви, а свобода религиозной
и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами”18. В пп. 18 – 19
признается обязанность каждого гражданина РСФСР трудится и проходить воинскую
повинность19. Но несомненной важность обладает п. 65 в котором говорится о лишении
прав избирать и быть избранными “монахов и духовных служителей церкви и религиозных
культов”20.
1918 – 1919 гг. характеризуются массовым закрытием храмов (в основном находящихся
при государственных учреждениях) и монастырей21. 10 июля 1922 года вышел декрет
ВЦИК об административной высылке духовенства, занимающегося “антисоветской” деятельностью22.
Это привело к уменьшению числа работающих церквей, а соответственно количества
православного населения способного посещать храмы.
Следующим значительным политическим шагом большевиков в отношении церкви стала
кампания по изъятию церковных ценностей в виду небывалого голода 1921 – 1922 гг.
18 июля 1921 г. ВЦИК создал ЦК Помгол под председательством М.И.Калинина, проработавший
до сентября 1922 г. Но в президиуме ВЦИК постоянно проходила борьба по вопросам
о допущении духовенства и в каком объеме производить изъятие. На позиции радикализма
мер стоял Л.Д.Троцкий. 27 декабря 1921 г. был издан декрет ВЦИК “О ценностях,
находящихся в церквах и монастырях” по которому за церковью сохранялись предметы
обиходного характера. 16 февраля 1922 г. прошло заседание президиума ВЦИК, результатом
которого явилось исключение духовенства в ходе изъятия. А 23 февраля 1922 г. был
принят окончательный вариант декрета, по которому “церковь практически отстранялась
от участия в организации сдачи ценностей, запрещалась замена драгоценных предметов
имеющих “богослужебное употребление” равноценным количеством золота и серебра”23.
Но на практике, по настоянию Троцкого, все действия должны были направляться,
помимо изъятия ценностей в помощь голодающим, на раскол церкви через устранение
“черносотенных” священников; привлечение и неофициальную поддержку “советской”
части духовенства; дифференциацию храмов по имущественному признаку24. Подобная
деятельность правительства походила не на выход из кризиса, а на грубое вмешательство
государства в духовный мир отдельного человека.
Продолжением политической деятельности Советской власти по религиозному вопросу
явилось издание 12 июня 1922 г. декрета ВЦИК о регистрации религиозных обществ
и 3 августа “Инструкции о порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений
на созыв таковых”. С этого времени верующие столкнулись с проблемой законодательного
оформления своей духовной жизни. В Инструкции, ст. 5, говорится: “Отдел Управления
Губ. Или Облисполкома отказывает в регистрации фактически существовавшего или
только что возникшего религиозного общества:
если число членов его или число учредителей менее 50 человек местных жителей,
не ограниченных по суду в правах;
если Устав общества, подлежащего регистрации, задачи его методы деятельности
противоречат конституции РСФСР и ее законам”25.
Т.е. властью были созданы юридические преграды для практического осуществления
культа.
В это же время, в 1922 –1923 годы, стала набирать обороты, по своим масштабам,
еще одна санкционированная правительством26, кампания – массовая антирелигиозная
пропаганда. Издается огромное множество периодических изданий, таких как: газета
“Безбожник” (к ноябрю 1924 года тираж составлял 210.000 экземпляров), журнал “Антирелигиозник”
и др. В 1925 году окончательно оформилась организация с антицерковной направленностью
– “Союз воинствующих безбожников”, вышедший из “Союза друзей газеты “Безбожник”.
Задача всей антирелигиозной пропаганды сводилась к одному: “Выбивать камень
за камнем из крестьянского мировоззрения, заполнять его новыми элементами научного
мировоззрения”27. Достигаться это должно через “материалистическое объяснение
явлений природы. В материалистическом объяснении самой религии”28. Но в основном
все сводилось к практическому противопоставлению религии и науки по эмпирическому
хозяйственно-экономическому результату29, а также противопоставлению жизни духовенства
и советского народа30.
Итогом правительственной деятельности, как фактора, влияющего на отношение
крестьян к Русской православной церкви, стало индифферентность населения по этому
вопросу. Хотя до событий 1917 года это явление не носило массовый характер, дальнейшие
действия власти привели к тому, что население, проявляющее свое отношение к РПЦ,
можно определить как “безмолвное большинство”. Именно такое поведение привело
к чрезмерному вмешательству власти в духовную жизнь общества, в обход Декрета
23 января 1918 года.
Помимо этого, политика правительства спровоцировала обострение внутренних
противоречий в самой церкви, привела к дифференциации духовенства.
1.2 Внутрицерковные расколы в Русской православной церкви в первой четверти
ХХ века
Следует сказать, что в начале ХХ века существовало три направления в церковном
размежевании. Первое, возникшее в XVII веке и носящее определение “старообрядческого
раскола”, огромное влияние оказало не столько на клир, сколько на паству. Второе
и третье, относительно связанные между собой, во многом привели к дезинтеграции
самого духовенства, оказав на население опосредованное влияние. Определим их –
это обновленческий раскол и участие духовенства в политической жизни страны. Их
связь, между собой, во многом была определена после событий 1917 года.
Об истории старообрядческого раскола написано очень много работ: о причинах
возникновения, о гонениях на раскольников, духовной жизни старообрядцев. Мы же
рассмотрим старообрядческий раскол в начале ХХ века с позиции фактора, повлиявшего
на отторжение населения России от РПЦ.
Выше уже говорилось о том, что царское правительство в своей деятельности
не обошло старообрядцев стороной. К этому следует добавить то, что в начале XIX
века была организована так называемая единоверческая церковь. Это попытка создания
среднего звена между официальной православной церковью и старообрядцами и в своей
основе она должна была служить переходу старообрядцев в православие. Литургии
в единоверческих храмах служили православные священники, но по канонам и книгам,
приемлемым старообрядцами. В начале ХХ века обострился вопрос о необходимости
существования этой “посреднической” церкви. Так протоиерей И.Легатов, в своей
работе “О современных нуждах единоверия и о мерах для сближения старообрядцев
с Православною Церковью”31, высказывает мнение о реорганизации (изменения методов
работы) единоверческой церкви для успешного привлечения раскольников в лоно православия.
Единоверие для него “есть действительно ступень для перехода в православие, этого
отрицать нельзя”.
Наличие вышеупомянутой церкви, имеющей несущественные отличия в ведении литургии
от православной, благотворно сказывалось на населении. Если по официальным данным
за 1899 год в Архангельской епархии раскольников беспоповского толка насчитывалось
2620 человек обоего пола, то количество сторонников и примыкающих по взглядам
составляло 11005 человек обоего пола32. Деятельность единоверческой церкви была
направлена именно на сочувствующих расколу, она всячески старалась привлечь их.
И ей это удавалалось. По отчетам священников – миссионеров, в частности о. миссионера
Вологодской епархии А.Заплатина, в единоверческий храм православного прихода ходило
более 60 % населения прихода33. По всей видимости, при отсутствии единоверческого
храма, в православной церкви количество прихожан не увеличилось.
К работе со старообрядцами добавляется еще миссионерская деятельность в приходах,
“зараженных” расколом. Через проповеди и беседы православные священники пытались
убедить раскольников и примыкающих к ним в том, что они заблуждаются. Подобный
метод работы с сочувствующим расколу населением также давал положительные результаты34,
хотя и не значительные.
Политика власти в вопросе веротерпимости, однако, привела к тому, что старообрядцы,
истинно верующие в свою правоту, стали более негативно относиться к православию35.
Возможность осуществлять без ограничений свой культ оградило раскольников от лишних
контактов с официальной церковью, что привело к росту индифферентности, а порой
и негативизма в отношении к православному духовенству.
Следующее направление размежевания РПЦ был опосредованно связан с властью.
Кризис, постигший русскую церковь, заставил предпринимать меры по его решению
и самих священников. Обновленчество, возникшее во второй половине XIX века как
философско-мировоззренческое течение, в начале ХХ века глубоко проникло в религиозную
среду.
Наряду с правительственными мероприятиями духовенство также пытается преобразовать
как сам институт церкви, так и взаимоотношения с паствой. Одной из таких попыток
и явилось обновленчество.
Впервые обновленцы, как религиозное течение, заявили о себе в 1905 году. В
это время уже функционировал “Союз церковного обновления”. Основные идеи обновленцев
этого периода были выражены в “Записке 32-х”. Они (идеи) заключали в себе ряд
мер, направленных на реорганизацию всех сторон религиозной жизни:
Первое, что требовали обновленцы, - это отделение церкви от государства. Данное
предложение ничем не было похоже на Декрет СНК от 23 января 1918 года, а выражало
освобождение церкви от опеки государства;
Обновленцы выступали против восстановления патриаршества. По их мнению, церковное
управление должно было осуществляться через представительный всеобщий поместный
собор; Как организация церковь должна была быть децентрализованной;
Бюрократизация синодальной церкви привело к появлению требования ликвидации
клерикализма;
Следующее требование шло в русле общецерковных желаний и правительственных
преобразований. Церковь должна участвовать в общественной жизни, учить и воспитывать
паству в духе православного благочестия;
И последнее, что предлагали обновленцы, было связано с изменениями в литургии
(т.е. ведении церковной службы)36.
Подобные требования не вызывали недовольства со стороны остального духовенства
и тем более не являлись еретическими по своим замыслам.
После этого события обновленцы заявили о себе только в начале 20-х годов.
В это время у них назревал конфликт с официальной церковью патриарха Тихона. По
вопросу о причинах появления обновленческого раскола мнения исследователей координально
разделились. Историки – марксисты утверждали, что это объективный исторический
процесс. На место старой феодальной церкви пришла новая, реформированная со своими
социальными идеями и возможностями, способными удовлетворить имеющиеся культовые
потребности граждан37. Иной позиции придерживаются церковные историки. По их мнению,
сущность обновленческого размежевания заключается в элементарной борьбе за власть38,
в большинстве случаев за автономное существование в границах епархии. И еще одна,
наиболее популярная, историографическая позиция заключается в том, что обновленческий
раскол был спровоцирован властью в ходе кампании по изъятию церковных ценностей39.
Но в одном они все солидарны – к лету 1922 года в Советской России образовалось
две, различные по отношению к власти, церкви.
По большому счету, обновленческий раскол коснулся только духовенства, повлияв
на население опосредованно через настоятелей храмов и епископат.
Последнее, из рассматриваемых направлений церковной дифференциации, опять
таки было связано с деятельностью власти. Это разделение духовенства по политическим
взглядам. Появление этого стало возможным после того, как священников допустили
к участию в заседаниях Государственной Думы. Наиболее остро отличие, занимаемых
позиций, проявилось в период созыва II Гос. Думы. Конфликт был вызван вопросом
о принадлежности к левоцентристским и левым думским фракциям и получил отражение
в различных периодических изданиях40.
С приходом к власти большевиков, церковь встала на позиции аполитичности,
но иногда мнения отдельных священников расходились с официозом. Так священник
М.В. Галкин, открыто призывавший к признанию и поддержке Советской власти, был
лишен сана. И практически сразу после этого вошел в комиссию по подготовке Декрета
“Об отделении церкви от государства и школы от церкви” при СНК. Позднее занимался
контролем над введением в жизнь данного декрета41.
Таким образом, суммарное влияние внутренних факторов не намного уступало тому,
как воздействовала власть. Наличие расколов приводило население в определенное
замешательство, вызывало конфликты прихожан с настоятелями. Наряду с этим, росло
недовольство политикой государства по религиозному вопросу, как со стороны духовенства,
так и светского населения страны. Все это негативно отражалось на отношении населения
к РПЦ, приводило к увеличению количества граждан, проявляющих свое безразличие,
как к вере, так и к церкви (особенно это проявилось в послереволюционный период).
Во многом это было определено деятельностью власти по отношения к РПЦ, и произволом
со стороны местной администрации.
Примечания
1 Зырянов П.Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905 - 1907 гг. -
М.: Наука, 1984; Коротаев В.И. Русский Север в конце XIX - первой трети ХХ века.
Проблемы модернизации и социальной экологии. - Архангельск: Изд-во ПГУ им. М.В.Ломоносова,
1998; История Русской Православной церкви. От восстановления патриаршества до
наших дней. / Под ред. Данилушкина М.Б. - С-Пб.: Воскресение, 1997; Персиц М.М.
Отделение церкви от государства и школы от церкви в СССР (1917 – 1919 гг.). –
М.: Изд-во АН СССР, 1958; Тихомиров Л.А. Духовенство и общество в современном
религиозном движении. // Критика демократии. - М.: Москва, 1997; Л.К. Патриарх
Тихон и Православная Русская Церковь. // Журнал Московской патриархии. - 1993,№
8; Николин А. (свящ.) Церковь и государство (история правовых отношений) – Изд-ие
Сретенского монастыря, 1997; Камкин А.В. Православная Церковь на Севере России:
очерки истории до 1917 года. - Вологда, 1992 и др.
2 Шмеман А. (прот.) Исторический путь православия. - М.: Паломник, 1993; Карташев
А.В. Очерки по истории русской церкви: В 2 т. Т. 2. - М.: Терра, 1997.
3 Емелях Л.И. Антиклерикальное движение крестьян в период первой русской революции.
– М.: Наука, 1965; Зайцев В.А. Беломорский Север: религия, свободомыслие, атеизм.
– Архангельск: Сев.– Зап. кн-ое изд-во, 1983; Персиц М.М. Отделение церкви от
государства и школы от церкви в СССР (1917 – 1919 гг.). – М.: Изд-во АН СССР,
1958; Потылицын А.И. Архангельские рабочие и крестьяне в борьбе против царизма,
помещиков и капиталистов за советскую власть. – Архангельск, 1952; Федотова Е.Д.
Революционное движение в Архангельской губернии в годы первой русской революции
(1905 – 1907 гг.). – Архангельск, 1955 и др.
4 Зырянов П.Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905 – 1907 гг. –
М.: Наука, 1984.
5 Коротаев В.И. Русский Север в Конце XIX – первой трети ХХ века. Проблемы
модернизации и социальной экологии. – Архангельск: Изд-во ПГУ им .М.В.Ломоносова,
1998; Персиц М.М. Атеизм русского рабочего (1870 – 1905 гг.) – М.: Наука, 1965
и др.
6 Клочков В.В. закон и религия: от государственной религии в России к свободе
совести в СССР. М.: Политиздат, 1982; его же. Религия, государство, право. М.:
Мысль, 1978.
7 Васильев О.Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1917 – 1927
годах. // Вопросы Истории – 1993, № 8; Кривова Н.А. Власть и Церковь в 1922 –
1925 гг. // МИЖ – http:// www. history.machaon / ru / number 01/ pervajmo / 1/
part 2/ decret / index. html, 1999; Николин А. (свящ.) Церковь и государство (история
правовых отношений) – Изд-ие Сретенского монастыря, 1997; Покровский Н.Н. Политбюро
и Церковь. 1922 –1923. Три архивных дела // Новый мир – 1994, № 8.
8 Левитин А.Е. Шавров В.М. Очерки по истории русской церковной смуты. – М.,
1996; Белобородова И.Н. “Сектантство” в Архангельской Карелии: к характеристике
этноконфессиональных и этнополитических процессов на Русском Севере в конце XIX
начале ХХ вв. // Сб.ст. Свеча – 99. Экология духа. – Архангельск: Изд-во ПГУ им.
М.В.Ломоносова,1999; Поспеловский Д.В. Обновленчество. Переосмысление течения
в свете архивных документов. // Вестник РХД – 1993, № 168; Шишкин А.А. Сущность
и критическая оценка обновленческого раскола русской православной церкви. -–Казань:
Изд-во Казанского Ун-та, 1970; Иоанн (митр.) Церковные расколы в русской церкви
20-х и 30-х годов ХХ столетия – григорианский, ярославский, иосифлянский, викторианский,
и другие, их особенности и история. – Сортавала, 1993.
9 Легатов И. (прот.) О современных нуждах единоверия и о мерах для сближения
старообрядцев с Православною Церковью. – Архангельск, 1905. – С.51.
10 Цит. по: Николин А. (свящ.) Церковь и государство (история правовых отношений)
– Изд-ие Сретенского монастыря, 1997. – С.350-359.
11 Цит. по: Николин А. (свящ.) Церковь и государство (история правовых отношений)
– Изд-ие Сретенского монастыря, 1997. – С.365 – 367.
12 Николин А. (свящ.) Церковь и государство (история правовых отношений) –
Изд-ие Сретенского монастыря, 1997. – С.140.
13 Декреты Советской власти. Т.1. – М., 1957. – С.17 – 20.
14 Декреты Советской власти. Т.1. – М., 1957. – С.210 – 211.
15 Цит. по: Николин А. (свящ.) Церковь и государство (история правовых отношений)
– Изд-ие Сретенского монастыря, 1997. – С.369 – 370.
16 Цит. по: Николин А. (свящ.) Церковь и государство (история правовых отношений)
– Изд-ие Сретенского монастыря, 1997. – С.371 – 376.
17 Степанов (Русак) В. Декрет. Общее. // Гулаг: его строители, обитатели и
герои / Под ред. Добровольского И.В. Франкфурт / М. – М., МОПЧ, 1998; Персиц М.М.
Отделение церкви от государства и школы от церкви в СССР (1917 – 1919 гг.). –
М.: Изд-во АН СССР, 1958; Гордиенко Н.С. Современное русское православие. – Л.:
Лениздат, 1987; Воронцов Г.В. Массовый атеизм: становление и развитие. – Л.: Лениздат,
1983.
18 Цит. по: Кукушкин Ю.С. Чистяков О.И. Очерки истории Советской Конституции.
– М.: Политиздат, 1987. – С. 243.
19 Цит. по: Кукушкин Ю.С. Чистяков О.И. Очерки истории Советской Конституции.
– М.: Политиздат, 1987. – С. 245.
20 Цит. по: Кукушкин Ю.С. Чистяков О.И. Очерки истории Советской Конституции.
– М.: Политиздат, 1987. – С. 256 – 257.
21 Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. – М.: Политиздат, 1991.
22 Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. 1917 – 1945. – Париж: YMCA – PRESS,
1977.
23 Цит. по: Кривова Н.А. Власть и Церковь в 1922 – 1925 гг. // МИЖ – http://
www. machaon / ru / number 01/ pervajmo / 1/ part 2/ decret / index. html, 1999
– С.5.
24 Цит. по: Покровский Н.Н. Политбюро и Церковь. 1922 –1923. Три архивных дела
// Новый мир – 1994, № 8 - С.188 – 190, 196.
25 Цит. по: Николин А. (свящ.) Церковь и государство (история правовых отношений)
– Изд-ие Сретенского монастыря, 1997. – С.380 – 381.
26 Лебина Н.Б. Деятельность “воинствующих безбожников” и их судьба. // Вопросы
Истории – 1996, № 5 – 6.
27 Безбожник. – 1924, №34.
28 Безбожник. – 1924, №33 - 34.
29 Безбожник. – 1924, №40 – 41; Коротаев В.И. Русский Север в Конце XIX – первой
трети ХХ века. Проблемы модернизации и социальной экологии. – Архангельск: Изд-во
ПГУ им .М.В.Ломоносова, 1998.
30 Безбожник. – 1924, №33.
31 Легатов И. (прот.) О современных нуждах единоверия и о мерах для сближения
старообрядцев с Православною Церковью. – Архангельск, 1905.
32 ГААО Ф. 30. Оп. 1. Д. 103. Л. 25 – 26 об.
33 Вологодские Епархиальные Ведомости. – 1914, № 8 – 9. – С.195. Прибавление.
34 Павловский П. Миссионерский отчет о состоянии и движении раскола старообрядчества
и сектантства Архангельской епархии и о деятельности епархиальной миссии против
расколо-сектантства за 1913-й год. – Архангельск, 1914. – С.18.
35 Вологодские Епархиальные Ведомости. – 1904, № 2. – С.38. Прибавление; Вологодские
Епархиальные Ведомости. – 1904, № 9. – С.25 - 26. Приложение; Архангельские Епархиальные
Ведомости. – 1906, № 9. – С.283 – 284; Вологодские Епархиальные Ведомости. – 1914,
№ 7. – С.180. Прибавление.
36 Цит. по: Поспеловский Д.В. Обновленчество. Переосмысление в свете архивных
документов. // Вестник РХД. – 1993, № 168. – С.198 – 199.
37 Шишкин А.А. Сущность и критическая оценка обновленческого раскола русской
православной церкви. – Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1970.
38 Иоанн (митр.) Церковные расколы в русской церкви 20-х и 30-х годов ХХ столетия
– григорианский, ярославский, иосифлянский, викторианский, и другие, их особенности
и история. – Сортавала, 1993.
39 Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в ХХ веке. – М.: Республика,
1995; Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. 1917 – 1945. – Париж: YMCA – PRESS,
1977; Нежный А. Протоколы кремлевских мудрецов. // Огонек. – 1992, № 31 – 33.
40 Северный листок. – 22 мая 1907, № 66.
41 Воронцов Г.В. Массовый атеизм: становление и развитие. – Л.: Лениздат, 1983.
Глава 2. Специфика проявления факторов, влияющих на отношение
населения к Русской православной церкви, в Архангельской губернии в первой четверти
ХХ века.
В первой четверти ХХ века Архангельская губерния была по площади самой крупной
на Европейском Севере России. Ее территориальная величина и отдаленность от центральных
районов страны определяли специфику, происходящих в ней, процессов.
Оказывало влияние и присутствие в губернии расколов. Старообрядческого, существующего
со времен его появления, и обновленческого, в лице епархиального руководства.
2.1 Русская православная церковь в Архангельской губернии в начале ХХ века.
“Основной духовной и организационной ячейкой Православной церкви всегда был
приход – устойчивое сообщество верующих, проживающих в одной местности”1. В ходе
всей истории РПЦ существовали определенные правила образования приходов. Подробнее
о механизмах создания прихода и его структуре написано в работе А.В. Камкина2.
Для данного исследования, несомненно, имеет значение ряд особенностей приходской
жизни, проявившихся в специфике Архангельской губернии начала ХХ века. Во-первых,
это то, что сельский приход включал в себя несколько населенных пунктов3, находящихся
порой на значительном расстоянии от приходской церкви. Так в Кемском уезде в Маслозерском
приходе от церкви в деревне Ушковской до селения Вонгозеро расстояние составляло
40 верст4. Зачастую не соответствовало расстояние летней дороги и зимника.
Второй особенностью была неоднородность приходского сообщества5. Члены прихода
отличались своим отношением к религии, храму и клиру. И здесь, несомненно, надо
указать на наличие ряда маргинальных групп: крестьяне – отходники, нищие, знахари.
По своему составу эти группы были не многочисленны, но по влиянию, оказываемому
на односельчан, они не уступали вкладчикам и “грамотеям”. Последние же во многом
влияли на взаимоотношения прихожан и пастыря как через деятельность приходского
попечительства, так и через личные контакты.
Подавляющее большинство населения Архангельской губернии являлось православным
по конфессиональной принадлежности. В зависимости от годового прироста и состава
населения эта цифра колеблется в пределах от 92 % до 95 %6. Теперь же рассмотрим
количественный состав православных единиц в Архангельской губернии и проблемы
сопровождавшие их. К православным единицам мы отнесли монастыри, церкви, часовни,
молельни и независимо от них приходы.
В начале обратимся к данным о церковных постройках, приведенным в литературе.
Так в статье С.В. Михайлова7 приводится приблизительное число монастырей – более
30. В работе другого исследователя, Г.Е. Гудим-Левковича8, эти данные уточняются.
Общее количество монастырей равно 35. В репринтном издании “Православные русские
обители” на 1910 год упоминается 23 мужские и 7 женских монастырей9. В той же
статье Г.Е. Гудим-Левкович приводит данные об общем количестве церквей – 679 и
часовен и молитвенных домов – 31710.
Наиболее расхожие сведения существуют в вопросе о количестве приходов. А.М.
Камкин утверждает, что в 1910-е года в Архангельской губернии насчитывалось 311
приходов (без данных по Александровскому уезду)11. По другим данным12 православных
приходов на 1914 год было 447. К сожалению, данные о количестве священников, -
377, - приводит только Г.Е. Гудим Левкович13, поэтому мы воспользуемся сведениями,
приводимыми в его работе.
Итак, из имеющихся цифр явствует, что к 1914 году в Архангельской губернии
на 447 приходов было 377 священников. По отношению к количеству церквей недостаток
священников составлял 1,8 раз. В этом заключается одна из существенных проблем
приходской жизни архангельского общества. В свое время это явление констатировали
различные периодические издания14. Причинами этого были маленький выпуск из местной
семинарии и нежелание идти в священники15. Последствия же оказались огромными.
Постоянно определенный процент населения пребывал без требоисправления. Сюда же
добавляется то число прихожан, проживающих в труднодоступных деревнях, с которыми
или которые не могли встретиться с пастырем. Это приводило к снижению значения
обрядности в жизни северного крестьянина.
В довершении ко всему этому не малое количество причтов постоянно испытывало
материальную нужду16.
Таким образом, можно с уверенностью сказать - общее состояние Русской православной
церкви в Архангельской губернии, в исследуемый период, было удручающим. Из-за
“большого недостатка в материальном отношении” священники по собственной инициативе,
через подачу прошений в духовную консисторию, пытались менять приходы17. Подобные
переезды священников из прихода в приход, значительная удаленность деревень от
приходских церквей и их труднодоступность, постоянный недостаток священников привели
к тому, что населению приходилось искать другие способы реализации духовных нужд
(в старообрядчестве, сектантстве). Особенно это проявилось после событий первой
русской революции.
2.2 Региональная специфика воплощения политики власти по церковному вопросу.
Специфика реализации политики власти по церковному вопросу в Архангельской
губернии проявилась по нескольким моментам. Во-первых, это задержка в воплощении
правительственных постановлений. Во-вторых, безразличие населения к предпринимаемым
мерам.
После двух манифестов, 17 апреля и 17 октября 1905 года, местной церковной
власти пришлось ограничиться констатацией того, что старообрядцы устремились на
практике реализовать расширение их прав18. По вопросу о реорганизации приходских
попечительств в приходские собрания и советы, Архангельские Епархиальные Ведомости
только в начале 1906 года написали об их создании в целях “оживления церковно-приходской
жизни”19. Новый приходской устав был напечатан только в 1919 году20. Такое отношение
местных церковных властей затрудняло проведение реформирования приходской жизни,
отягощало духовное существование прихожанина.
После октября 1917 года, в Архангельской губернии установилась Советская власть,
которая начала осуществлять новую политику. К лету 1918 года в практическую силу
вступил Декрет “Об отделении церкви от государства и школы от церкви”21, стала
осуществляться практика закрытия монастырей22.
Проведение в жизнь Декрета от 23 января 1918 года встретило сопротивление
со стороны архангельского духовенства и ряда мирян. В основном протест касался
передачи учебных заведений, находящихся в ведении церкви, под юрисдикцию светской
власти23. Члены Епархиального Собрания духовенства и мирян Архангельской Епархии
призывали “педагогов духовных школ взять на свои плечи часть креста, возложенного
гонителями на плечи пастырей, и не оставлять своих постов в критическую для Церкви
минуту”24. От самого Епархиального Собрания духовенства и мирян Архангельской
Епархии ожидали много:
- сохранение школ за церковью;
“создать благоприятные условия для успешной борьбы при посредстве печатного слова
с современными посягательствами на интересы Церкви и духовенства”;
“личное участие каждого члена из духовенства в борьбе с современными противорелигиозными
течениями при посредстве церковной кафедры (проповеди, внебогослужебные собеседования
и публичные выступления)25.
Но практическое воплощение этих ожиданий получил только первый пункт в вышеуказанном
протесте. В основном Собрание занималось сохранением за духовенством церковной
собственности и получаемых доходов.
Со второй половины 1918 года и до 1920 в Архангельской губернии (северная
часть) у власти находилось ВПСК, а позже ВПСО. В этом проявилась специфика религиозной
жизни, связанная с тем, что большевики частично приостановили свою работу. Но
на остальной территории Советы продолжали осуществлять политику по церковному
вопросу. В это время основной вопрос, обсуждавшийся в местных организациях РКП/б/,
об отношении члена партии к религиозным обрядам, вызывал бурные дискуссии26. Из
центра же по этому вопросу постановление поступило только в сентябре 1921 года,
после того как основные партийные чистки уже прошли, и не внесло ни чего существенного
в практику архангельских большевиков27. Партийные чистки затронули и архангельский
регион. Рассматривались дела членов РКП/б/ не только лояльно относящихся к церкви
и религии, но и тех, кто имел отношение к культам28.
Наряду с этим в этот период проводится агитационно-пропагандистская деятельность
в партийных и государственных организациях29.
Таким образом, с конца 1917 года до конца 1921 властями проводится усиленная
работа с членами партии по формированию антирелигиозного мировоззрения.
С весны 1922 года в Архангельской губернии начинается кампания по изъятию
церковных ценностей. Работа по изъятию также была задержана. Это произошло по
двум причинам. Во-первых, “ввиду запоздания распоряжения от губернской комиссии”30.
Во-вторых, началась весенняя распутица, отложившая активную работу до мая – лета
1922 года31. Но все-таки к июлю 1922 года было изъято:
Серебра 167п. 30ф. 68зол. 00дол.
Золота 18ф. 65зол. 75дол.
Камней 33зол. 64дол. и 2078 шт.
Крестов 11 шт.
Митр 9 шт.
Неопознанный металл 1ф. 54зол. 48дол.
Монет 1 руб32.
В связи с ситуацией в Шуе Советское правительство и местная власть принимает
необходимые меры. 28 марта 1922 года вышла директива уисполкомам, которая гласила:
“В целях избежания нежелательных конфликтов на почве производящегося изъятия церковных
ценностей Президиум Губисполкома категорически предлагает строго руководствоваться
инструкциями и распоряжениями Центра, рекомендующими проявлять как можно большую
осторожность в этой работе. Не создавайте конфликтов на почве изъятия предметов
не имеющих особой реальной ценности. В случаях конфликтов лучше такие предметы
оставляйте в церквях. В тех церквях, в которых вообще нет реальных ценностей,
предлагается не производить не каких изъятий”33. А 8 апреля 1922 года был образован
“фонд датчик” 50 % доходов Отдела Управления Внутренних Дел. Через него производились
отпуск обуви и мыла, а также авансировался мукой кооператив милиции34.
Изъятие сопровождалось выполнением секретных директив по дифференциации храмов
по имущественному признаку. Так на заседании президиума Шенукома РКП/б/, от 10
апреля 1922 года, постановили: “Церкви разбить по группам по состоятельности,
оставляя бедные не тронутыми, предоставляя добровольные отчисления.”35. В это
же время начинается массовая “обработка” населения через агитационно-пропагандистскую
деятельность, в целях увеличения объема изымаемых средств36.
Антирелигиозной пропаганды в широком масштабе в Архангельской губернии, исследуемого
периода, не было. В 1928 году местное руководство РКП/б/ констатировало слабую
работу Союза Безбожников37. Но все-таки отдельные моменты это деятельности начинают
прослеживаться с 1923 – 1924 гг. В основном она проводилась на промышленных предприятиях38,
либо в форме антирелигиозных праздников (Комсомольская Пасха и др.)39.
В результате того, что церковное руководство относилось к крестьянам, в основном,
как к “темной” массе, которую надо включить во внутриприходскую жизнь с целью
нравственного воспитания, а не как к партнеру двухстороннего сотрудничества того
же характера, привело к становлению конфессиональной индифферентности основного
состава крестьянского населения. По определению автора статьи “Приходский вопрос”40
приходские отношения, в основном, заключали в себе массу “непреодолимых ограничений”,
приводящих к плачевным результатам: “либо разрыву со своим приходом, а затем и
православием41, либо к необходимости смирится со своим положением”, что приводило
к появлению, в последствии, “безмолвного большинства”. Именно эта часть крестьянства
потом, в начале 20-х годов, ни чего против действий власти не предпринимало, но
и не поддерживала политику государства.
2.3 Церковные расколы в Архангельской губернии.
Старообрядчество на территории Архангельской губернии существует с самого
его появления. В начале ХХ века старообрядцев насчитывалось: поповского толка
451 и беспоповцев 11.957 человек42. Это число очень велико даже для полмиллиона
жителей Архангельской губернии.
Как таковых догматических разногласий между РПЦ и старообрядцами не было.
Основная проблема во взаимоотношениях между представителями официальной православной
и старообрядческими церквами заключалась в том, что последние открыто “обнаруживают
свои враждебные чувства к Церкви”43.
Церковный кризис в начале ХХ века проявился и в среде старообрядцев. В основном
это проявилось в том, что приверженцы старой веры “просили свободы своего исповедания,
то есть, что бы от них не требовали исполнения обрядов православной Церкви”44.
В связи с этим после указов 17 апреля и 17 октября 1905 года, “дарования свободы
верования совести произвело на старообрядцев особенно радостное впечатление и
окрылило надеждами на будущее: “ныне нам от Царя дана свобода – Сам Царь построит
нам молельню – ждем и указа о назначении своего наставника – священники господствующей
Церкви нам теперь не Нужны и мы к ним ни за чем не пойдем” и действительно, слова
эти старообрядцы начинают оправдывать на деле”45. Не смотря на то, что АЕВ был
официозный журнал, определение в нем активизации раскольничества после 1905 года
несомненно. Практически о том же упоминается и в газете “Архангельск”, и в миссионерских
отчетах46. Рост количества старообрядцев осуществлялся в основном за счет населения
тяготевшего к расколу. Так прирост населения Шенкурского уезда с 1904 по 1910
год составил 8915 человек, что ровняется 9,04 %. В то же время число старообрядцев
увеличилось с 376 до 545 человек или на 44,94 %47. Очевидно, что разница в приросте
в 35,90 % не могла быть вызвана естественными условиями.
Таким образом, вероисповедническая политика власти привела как к уменьшению
православного населения Архангельской губернии за счет отхода в старообрядческий
раскол, так и к выраженному равнодушию в отношении православной церкви со стороны,
сочувствующих расколу, крестьян48.
С 1923 года на Архангельской кафедре был поставлен епископ Михаил. Сторонник
обновленческих идей, он способствовал активизации церковной жизни. В период его
епархиального правления издавалась газета “Архангельский “церковный голос”, с
1925 по 1926 год. Но не смотря на это, наличие двух церковных направлений в Архангельской
губернии привело в смущение прихожан (особенно после возвращения в 1926 году из
ссылки тихоновского епископа Антония)49. А непонимание чаще всего ведет к отрицанию,
тем самым, увеличивая число, индифферентно относящихся, прихожан.
Специфика религиозной жизни заключалась в объеме и эффективности мер, предпринимаемых
как центральной, так и местной властями. В направленности внимания епархиального
руководства к приходским образованиям. И в наличии, пагубно влияющих на православных,
церковных расколов. Проявилась же специфика в отношении населения к Русской православной
церкви.
Примечания
1 Камкин А.В. Православная церковь на Севере России: Очерки истории до 1917
года. – Вологда, 1992. – С.7.
2 Камкин А.В. Православная церковь… - Вологда, 1992.
3 Камкин А.В. Православная церковь… - Вологда, 1992. – С.7, 23; Зырянов П.Н.
Православная церковь в борьбе с революцией 1905 – 1907 гг. – М.: Наука, 1984.
– С.22.
4 Архангельская Карелия. – Архангельск, 1908.
5 Камкин А.В. Православная церковь… - Вологда, 1992. – С.27.
6 ГААО Ф.6: Фонд Архангельского губернского статистического комитета.
7 Михайлов С.В. Судьба православных монастырей Русского Севера (1920-е гг.)
// IX Ломоносовские чтения: тезисы докладов. – Архангельск: Изд-во ПГУ им. М.В.
Ломоносова, 1997. – С.38.
8 Гудим-Левкович Г.Е. Русская православная церковь на Европейском Севере России
(сравнительный анализ статистических данных по состоянию на 1914г.) // Сб. ст.
Свеча – 99. Экология духа. – Архангельск: Изд-во ПГУ им М.В. Ломоносова, 1997.
– С.91-94.
9 Православные русские обители. Полное иллюстрированное описание всех православных
русских монастырей в Российской империи и на Афоне. – С-Пб.: Воскресение, 1994.
– С.5-72.
10 Гудим-Левкович Г.Е. Русская православная церковь… - С.91-94.
11 Камкин А.В. Православная церковь… - Вологда, 1992. – С.23 – 24.
12 Гудим-Левкович Г.Е. Русская православная церковь…
13 Гудим-Левкович Г.Е. Русская православная церковь…
14 В каждом номере Архангельских Епархиальных Ведомостей печатался список вакантных
мест. “В Архангельской епархии в настоящее время имеется около тридцати свободных
священнических вакансий” // Северный Листок. – 22 мая 1907, № 66.
15 Северный Листок. – 22 мая 1907, № 66.
16 ГААО Ф.714. Оп. 1. Д.24. Л. 3.
17 ГААО Ф. 30. Оп. 1. Д. 103. Л. 5, 102.
18 Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1906, № 9. – С.283 – 284; Вологодские
Епархиальные Ведомости. – 1914, № 7. – С.180. Прибавление.
19 Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1906, № 1. – С.2.
20 Приходский устав. – Архангельск, 1919.
21 Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1918, № 10 – 11.
22 Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1918, № 11.
23 Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1918, № 10. – С.1 – 2.
24 Извлечения из журналов Епархиального Собрания духовенства и мирян Архангельской
Епархии за 1918 год. – Архангельск, 1918. – С.7 – 8.
25 Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1918, № 10. – С.1 – 2.
26 ГАОПДФ АО Ф. 8. Оп. 1. Д. 54. Л. 33 – 33об.
27 ГАОПДФ АО Ф. 12. Оп. 1. Д. 216. Л. 18.
28 ГАОПДФ АО Ф. 7. Оп. 1. Д. 13. Л. 13 – 13об; ГАОПДФ АО Ф. 7. Оп. 1. Д. 8.
Л. 15.
29 ГАОПДФ АО Ф. 12. Оп. 1. Д. 103. Л. 19; ГАОПДФ АО Ф. 12. Оп. 1. Д. 216. Л.
2.
30 ГАОПДФ АО Ф. 7. Оп. 1. Д. 36. Л. 24.
31 ГАОПДФ АО Ф. 7. Оп. 1. Д. 36. Л. 26; ГАОПДФ АО Ф. 8. Оп. 1. Д. 276. Л. 65об
– 66.
32 ГАОПДФ АО Ф. 1. Оп. 1. Д. 582. Л. 77 - 77об.
33 ГАОПДФ АО Ф. 1. Оп. 1. Д. 566. Л. 32.
34 ГАОПДФ АО Ф. 1. Оп. 1. Д. 566. Л. 34.
35 ГАОПДФ АО Ф. 8. Оп. 1. Д. 276. Л. 38 – 39.
36 ГАОПДФ АО Ф. 7. Оп. 1. Д. 36. Л. 24; ГАОПДФ АО Ф. 7. Оп. 1. Д. 36. Л. 26;
ГАОПДФ АО Ф. 8. Оп. 1. Д. 276. Л. 65об – 66; ГАОПДФ АО Ф. 8. Оп. 1. Д. 276. Л.
38 – 39.
37 ГАОПДФ АО Ф. 30. Оп. 1. Д. 380. Л. 169 – 171.
38 ГАОПДФ АО Ф. 7. Оп. 1. Д. 93. Л. 10.
39 ГАОПДФ АО Ф. 7. Оп. 1. Д. 93. Л. 7об.
40 А.Н. Приходский вопрос // Олонецкая неделя. – 1912, № 21. – С.2.
41 А.Н. Приходский вопрос // Олонецкая неделя. – 1912, № 21. – С.2, 4.
42 Павловский П. Миссионерский отчет о состоянии и движении раскола старообрядчества
и сектантства Архангельской епархии и о деятельности епархиальной миссии против
расколо-сектантства за 1913-й год. – Архангельск, 1914.
43 Вологодские Епархиальные Ведомости. – 1904, № 2. – С.38. Прибавления; Вологодские
Епархиальные Ведомости. – 1904, № 9. – С.25. Приложения; Вологодские Епархиальные
Ведомости. – 1914, № 7. – С.180. Прибавления.
44 Вологодские Епархиальные Ведомости. – 1904, № 9. – С.26. Приложения.
45 Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1906, № 9. – С.283 – 284.
46 Архангельск. – 10.02.1910, № 32. – С. 2; Павловский П. Миссионерский отчет
о состоянии и движении раскола старообрядчества и сектантства Архангельской епархии
и о деятельности епархиальной миссии против расколо-сектантства за 1913-й год.
– Архангельск, 1914. – С. 33.
47 ГААО Ф. 6. Оп. 2. Д. 416, 421.
48 Вологодские Епархиальные Ведомости. – 1914, № 20. – С.510. Прибавления.
49 Архангельский “церковный голос”. – 11.06.1926, № 4 –5. – С. 12.
Глава 3. Отношение архангельских крестьян к Русской православной
церкви в первой четверти ХХ века
Отношение крестьян к РПЦ проявлялось в различных видах. Это и антиклерикальные
выступления в период первой русской революции, и заступничество во время кампании
по изъятию церковных ценностей, и индифферентность “безмолвствующего” большинства.
Советские историки в основной массе считали, что выступления крестьян в Архангельской
губернии носили, наряду с антипомещичьим, антиклерикальный характер1. Но во всех
работах упоминается один и тот же случай2. Это захват церковной земли в Шенкурском
уезде3. В данном случае о массовом антиклерикализме крестьян в начале ХХ века
говорить не уместно. Подобная ситуация связана с обезземеливанием крестьян, лишением
их угодий, как личных, так и общинных. Церковное и монастырское землевладение
было неприкосновенным. Поэтому и высказывались чаяния крестьян пополнить свои
угодия за счет церковных4.
Более объективным явился отход населения в раскол и сектантство. Связанный
с общедемократическими преобразованиями в Российской империи он привел к тому,
что РПЦ пришлось вести борьбу за возвращение “отступивших детей”5. Во многом это
связано с межличностными отношениями священника и прихожан. Не редко случалось,
что “население было на распутье, примкнет оно к православию или будет пользоваться
остатками раскольничьих традиций, зависит от личности священника”6.
Изменилась политическая власть, изменилось положение церкви в государстве,
изменился и характер отношения населения к РПЦ. В 1918 году церкви была оказана
разноплановая поддержка. От протестов в связи с конфискацией школ у церкви до
юридической поддержки арестованным священникам7.
В ходе кампании по изъятию церковных ценностей крестьяне оказывали большую
помощь духовенству. По свидетельству документов в большей степени она заключалась
в отказе выдавать церковную утварь8. Но порой проявлялось в конструктивном предложении
о возможности замены церковных ценностей на пожертвования прихожан9.
В более поздний период поддержка ограничивалась просьбами и прошениями по
вопросам либо отказать передачу церковных строений в пользование государственных
учреждений10, либо в поддержку священника11. Но, чем дальше, тем меньше становилось
подобных проявлений приходского единства. К середине ХХ века в Архангельской губернии
прихода как территориально – административной единицы уже не существовало.
Более характерно для архангельского крестьянства было проявление индифферентности
по отношению к Русской православной церкви. Оно не дошло, как утверждают историки
– марксисты, до антиклерикальных и антирелигиозных движений. Но имело характер
массового явления.
Первое, в чем оно проявилось, - это нежелание посещать храмы. О. миссионер
А. Заплатин писал в Вологодских Епархиальных Ведомостях: “Многие православные
пребывают без определенного религиозного воззрения, им все равно <…> Из
уст народа приходится слышать признание, что редко посещают свой приходской храм.
Многие ходят только раз в год – во св. Пасху.”12. но не только отсутствие “религиозных
воззрений” оказывало влияние на не желание посещать храм. Так в 1906 году был
поставлен вопрос о переносе базарного дня с воскресения на любой другой день недели,
т.к. “воскресные базары отвлекают народ от церковных богослужений”13.
Во-вторых индифферентность проявилась в поиске правды в классовом учении.
В Устьважском приходе Мезенского уезда, из-за высылки в то место политссыльных,
появились среди населения “отрицатели религии и приверженцы анархии”14.
И в-третьих, в том как относились крестьяне к своему приходскому священнику.
“В нашем деревенском священнике мужичками, постоянно подчеркивается семинарская
образованность и начальническая струнка. <…> В нем крестьяне видят только
должностное, церковное лицо, которое главным образом только обличает (курсив мой
– А.П.) их в своих проповедях”15. Зачастую же священники блистали не совсем благочестивым
поведением16.
Поэтому поведение крестьян можно охарактеризовать словами: “Пока гром не грянет,
мужик не перекрестится”.
Но в советский период крестьянская индифферентность сменила свое содержание.
Становясь проявлением “безмолвного большинства” она (индифферентность) во многом
способствовала сохранению православия как духовного и культурного пласта народного
бытия. Именно сохранение веры православной внутри человеческого сознания способствовало
возрождению РПЦ в конце второго тысячелетия.
Примечания
1 Емелях Л.И. Антиклерикальное движение крестьян в период первой русской революции.
– М.: Наука, 1965; Зайцев В.А. Беломорский Север: религия, свободомыслие, атеизм.
– Архангельск: Сев.– Зап. кн-ое изд-во, 1983; Потылицын А.И. Архангельские рабочие
и крестьяне в борьбе против царизма, помещиков и капиталистов за советскую власть.
– Архангельск, 1952; Федотова Е.Д. Революционное движение в Архангельской губернии
в годы первой русской революции (1905 – 1907 гг.). – Архангельск, 1955 и др.
2 История Северного Крестьянства. В 2 т. Т. 2. / Отв. ред. Поляков Ю.А. – Сев.
– Зап. кн-ое изд-во, 1985. – С. 137.
3 Второй период революции. 1906 – 1907 гг. Ч. III. – С. 210.
4 Пришвин М.М. За волшебным колобком. (Из записок на Крайнем Севере России
и Норвегии). – Соб. соч. в 6 т. Т.2. – С.190 – 192.
5 Белобородова И.Н. “Сектантство” в Архангельской Карелии: к характеристике
этноконфессиональных и этнополитических процессов на Русском Севере в конце XIX
начале ХХ вв. // Сб.ст. Свеча – 99. Экология духа. – Архангельск: Изд-во ПГУ им.
М.В.Ломоносова,1999 – С. 32.
6 Пришвин М.М. В краю непуганых птиц. (Очерки Выговского края). – Соб. соч.
в 6 т. Т.2. – С.145.
7 Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1918, № 10 – 11, 13.
8 ГАОПДФ АО Ф. 1. Оп. 1. Д. 566. Л. 21, 23, 26, 27, 31, 35; ГАОПДФ АО Ф. 7.
Оп. 1. Д. 36. Л. 44; ГАОПДФ АО Ф. 8. Оп. 1. Д. 276. Л. 65об – 66.
9 ГАОПДФ АО Ф. 1. Оп. 1. Д. 566. Л. 19.
10 ГАОПДФ АО Ф. 7. Оп. 1. Д. 69. Л. 9об.
11 ГАОПДФ АО Ф. 409. Оп. 1. Д. 19. Л. 16 – 16об.
12 Вологодские Епархиальные Ведомости. – 1914, № 11 – 12.
13 Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1906, № 8. – С. 259.
14 Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1906, № 10. – С. 320.
15 А.Н. Приходский вопрос. // Олонецкая неделя. – 1912, № 20. – С. 2.
16 ГААО Ф. 30. Оп. 2. Д. 96. Л. 6; ГААО Ф. 714. Оп. 1. Д. 24. Л. 22.
Заключение.
Исторический опыт начала ХХ века несомненно показывают плачевность неконструктивного
отношения к церкви и религии. Наличие в России всевозможных конфессий, а также
различных сектантских направлений ведет к межэтническим конфликтам как на политическом,
так и на религиозном уровнях.
Но более серьезным является неприкаянное состояние человека, находящегося
в государстве, не обладающего определенной идеологией. В ходе исследования было
определено, что в первой четверти ХХ века православие насильно было вычленено
из имперской системы. Отказ от поддержки РПЦ со стороны государства, а затем и
гонения на ее представителей привело к тому, что православный человек, оказавшись
в условиях, в которых он не мог определить своего места принялся за поиск новой
“истины”, которую ему и преподнесли большевики.
В современном же российском обществе данный процесс более сложен. Идеология
коммунизма перестала существовать как официоз. Но на ее место государством не
привнесено ничего нового. В этих условиях активизировали свою деятельность всевозможные
секты и религиозные течения, втягивающие порой человека в различные аферы.
В этих условия государство непременно должно первым определить свое отношение
к РПЦ.
Факторы, определенные в данном исследовании, являются действующими и в современных
условиях. Поэтому определение направления политики государства в современный период
в отношении РПЦ является одной из задач внутреннего устроения России.
Список источников
Неопубликованные
ГААО Ф.6: Фонд Архангельского губернского статистического комитета.
ГААО Ф. 30: Фонд Канцелярии Архангельского епископа.
ГААО Ф. 714: Фонд Архангельского епархиального съезда духовенства.
ГАОПДФ АО Ф. 1: Шенкурский уком РКП/б/.
ГАОПДФ АО Ф. 7: Архангельский уком РКП/б/.
ГАОПДФ АО Ф. 8: Архангельский губком РКП/б/.
ГАОПДФ АО Ф. 12: Холмогорский уком РКП/б/.
ГАОПДФ АО Ф. 30: Маймаксанский райком РКП/б/.
ГАОПДФ АО Ф. 409: Архангельский уездно – городской комитет РКП/б/.
Опубликованные
Архангельская Карелия. – Архангельск, 1908.
Извлечения из журналов Епархиального Собрания духовенства и мирян Архангельской
Епархии за 1918 год. – Архангельск, 1918.
Павловский П. Миссионерский отчет о состоянии и движении раскола старообрядчества
и сектантства Архангельской епархии и о деятельности епархиальной миссии против
расколо-сектантства за 1913-й год. – Архангельск, 1914.
Приходский устав. – Архангельск, 1919.
Второй период революции. 1906 – 1907 гг. Ч. III.
Декреты Советской власти. Т.1. – М., 1957.
А.Н. Приходский вопрос. // Олонецкая неделя. – 1912, № 18, 20 – 21.
Архангельск. – 10.02.1910, № 32.
Архангельский “церковный голос”. – 11.06.1926, № 4 –5.
Безбожник. – 1.11.1924, № 41
Безбожник. – 14.09.1924, № 34
Безбожник. – 25.10.1924, № 40
Безбожник. – 7.09.1924, № 33.
Заплатин А. Записки епархиального миссионера.//Вологодские Епархиальные Ведомости.
– 1914, № 7 – 9, 11 – 12, 20.
Из поездок по епархии.//Вологодские Епархиальные Ведомости. – 1904, № 2., 9. Прибавление.
Пастырское собрание духовенства I-го благочиния Шенкурского уезда.//Архангельские
Епархиальные Ведомости. – 1906, №№ 6, 8.
Постановление Св. Синода.//Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1906, № 1.
Приходское братство.//Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1906, № 9.
Северный листок. – 22 мая 1907, № 66.
Собрание духовенства и церковных старост церквей г. Архангельска по вопросу об
устроению приходской жизни.//Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1906, № 2;
Три вопроса съезду духовенства и мирян.//Архангельские Епархиальные Ведомости.
– 1918, № 10. Архангельские Епархиальные Ведомости. – 1918, № 10.
Устьважский приход Мезенского уезда в бытовом и религиозном отношении.//Архангельские
Епархиальные Ведомости. – 1906, № 10.
Список литературы
Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. – М.: Политиздат, 1991.
Базанов А.Г. Казанский Н.Р. Миссионеры и миссионерские школы на Архангельском
Севере. Архангельск, 1936.
Белобородова И.Н. “Сектантство” в Архангельской Карелии: к характеристике этноконфессиональных
и этнополитических процессов на Русском Севере в конце XIX начале ХХ вв. // Сб.ст.
Свеча – 99. Экология духа. – Архангельск: Изд-во ПГУ им. М.В.Ломоносова,1999;
Васильев О.Ю. Русская Православная церковь и Советская власть в 1917-1927
годах. // Вопросы истории. 1993. №8
Воронцов Г.В. Массовый атеизм: становление и развитие. – Л.: Лениздат, 1983.
Гордиенко Н.С. Современное русское православие. – Л.: Лениздат, 1987;
Гудим-Левкович Г.Е. Русская православная церковь на Европейском Севере России
(сравнительный анализ статистических данных по состоянию на 1914г.) // Сб. ст.
Свеча – 99. Экология духа. – Архангельск: Изд-во ПГУ им М.В. Ломоносова, 1997.
– С.91-94.
Емелях Л.И. Антиклерикальное движение крестьян в период первой русской революции.
– М.: Наука, 1965;
Зайцев В.А. Беломорский Север: религия, свободомыслие, атеизм. – Архангельск:
Сев.– Зап. кн-ое изд-во, 1983;
Зырянов П.Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905 - 1907 гг. - М.:
Наука, 1984;
Иоанн (митр.) Церковные расколы в русской церкви 20-х и 30-х годов ХХ столетия
– григорианский, ярославский, иосифлянский, викторианский, и другие, их особенности
и история. – Сортавала, 1993.
История Русской Православной церкви. От восстановления патриаршества до наших
дней. / Под ред. Данилушкина М.Б. - С-Пб.: Воскресение, 1997;
История Северного Крестьянства. В 2 т. Т. 2. / Отв. ред. Поляков Ю.А. – Сев. –
Зап. кн-ое изд-во, 1985. – С. 137.
Камкин А.В. Православная церковь на Севере России: Очерки истории до 1917 года.
– Вологда, 1992.
Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви: В 2 т. Т. 2. - М.: Терра, 1997.
Клочков В.В. Закон и религия: от государственной религии в России к свободе совести
в СССР. М.: Политиздат, 1982;
Клочков В.В. Религия, государство, право. М.: Мысль, 1978.
Коротаев В.И. Русский Север в конце XIX - первой трети ХХ века. Проблемы модернизации
и социальной экологии. - Архангельск: Изд-во ПГУ им. М.В.Ломоносова, 1998;
Кривова Н.А. Власть и Церковь в 1922 – 1925 гг. // МИЖ – http:// www. history.machaon
/ ru / number 01/ pervajmo / 1/ part 2/ decret / index. html, 1999;
Л.К. Патриарх Тихон и Православная Русская Церковь. // Журнал Московской патриархии.
- 1993, № 8;
Лебина Н.Б. Деятельность “воинствующих безбожников” и их судьба. // Вопросы Истории
– 1996, № 5 – 6.
Левитин-Краснов А. Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. М., 1996
Легатов И. (прот.) О современных нуждах единоверия и о мерах для сближения старообрядцев
с Православною Церковью. – Архангельск, 1905.
Михайлов С.В. Судьба православных монастырей Русского Севера (1920-е гг.) // IX
Ломоносовские чтения: тезисы докладов. – Архангельск: Изд-во ПГУ им. М.В. Ломоносова,
1997. – С.38.
Нежный А. Протоколы кремлевских мудрецов. // Огонек. – 1992, № 31 – 33.
Николин А. (свящ.) Церковь и государство (история правовых отношений) – Изд-ие
Сретенского монастыря, 1997.
Персиц М.М. Атеизм русского рабочего (1870 – 1905 гг.) – М.: Наука, 1965 и др.
Персиц М.М. Отделение церкви от государства и школы от церкви в СССР (1917 – 1919
гг.). – М.: Изд-во АН СССР, 1958;
Покровский Н.Н. Политбюро и Церковь. 1922 –1923. Три архивных дела // Новый мир
– 1994, № 8.
Поспеловский Д.В. Обновленчество. Переосмысление течения в свете архивных документов.
// Вестник РХД – 1993, № 168;
Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в ХХ веке. – М.: Республика, 1995;
Потылицын А.И. Архангельские рабочие и крестьяне в борьбе против царизма, помещиков
и капиталистов за советскую власть. – Архангельск, 1952
Православные русские обители. Полное иллюстрированное описание всех православных
русских монастырей в Российской империи и на Афоне. – С-Пб.: Воскресение, 1994.
Пришвин М.М. В краю непуганых птиц. (Очерки Выговского края). – Соб. соч. в 6
т. Т.2.
Пришвин М.М. За волшебным колобком. (Из записок на Крайнем Севере России и Норвегии).
– Соб. соч. в 6 т. Т.2.
Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. 1917 – 1945. – Париж: YMCA – PRESS, 1977;
Степанов (Русак) В. Декрет. Общее. // Гулаг: его строители, обитатели и герои
/ Под ред. Добровольского И.В. Франкфурт / М. – М., МОПЧ, 1998;
Тихомиров Л.А. Духовенство и общество в современном религиозном движении. // Критика
демократии. - М.: Москва, 1997;
Федотова Е.Д. Революционное движение в Архангельской губернии в годы первой русской
революции (1905 – 1907 гг.). – Архангельск, 1955
Шишкин А.А. Сущность и критическая оценка обновленческого раскола русской православной
церкви. – Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1970.
Шмеман А. (прот.) Исторический путь православия. - М.: Паломник, 1993;
|
