Василий (Ратмиров), архиепископ Минский и Белорусский.

Из словаря Лемешевского, видимо:

Год рождения, образование, семейное положение, пострижение в монашество, прохождение служебного и духовного поприща - нам ничего неизвестно.

Хиротонисан во епископа в 1921 году на какую кафедру неизвестно.

В первые же годы появления обновленчества, он уклонился в обновленческий раскол, где был назначен деловодом и управделами Свящ. обновленческого Синода. Там же он возведен в сан митрополита Курского. По частным сведениям бывш. обновленческих архиереев, известно, что он в начале 40-х годов по собственному заявлению снял с себя сан и был оставлен мирянином управделами Первоиерарха Виталия (Введенского).

В 1941 году он принес покаяние пред Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Сергием и был принят в общение с Православною Церковью в сане епископа и назначен на Калининскую кафедру, хотя в журнале Московской Патриархии не отражено.

Возникает вопрос, почему митр. Сергей принял его в сане епископа в то время, как последний добровольно снял с себя сан. Вопрос может быть разрешен в такой плоскости.

По всей вероятности, митрополит Сергий не знал о том, что епископ Василий снял с себя сан, а последний факт этот намеренно утаил от него, указав на старую свою хиротонию, совершенную, возможно, еще Патриархом Тихоном в 1921 году.

Свое личное дело в обновленчестве, как управделами, он постарался изъять, почему и у составителя генерального Каталога русских православных архиереев до 1927 года Л.Д. Аксенова сведения о нем совершенно отсутствуют.

Как подтверждение того, что епископ Василий изъял свое личное дело, служит еще тот факт, что у составителя Каталога обновленческих архиереев архивариуса Яворского, работавшего по архивным данным обновленческого Синода в 1947 году в Московской Патриархии, дело еп. Василия значится под № 13, но в этом деле нет никаких сведений за исключением собственноручной подписи Яворского о том, что еп. Василий снял сан по собственному заявлению.

Возникает еще один вопрос, почему еп. Василий под актами Собора русских архиереев 1943 года подписался после архиепископа Рязанского и Зарайского Алексия (Сергеева), хиротония которого была 20 мая 1935 года, ибо известно, что архиереи на соборных актах подписываются по старшинству хиротоний.

Не возникает ли у некоторых вопрос о том, что епископская хиротония епископа Василия была после 1935 года? Нам думается, что этот вопрос разрешается положительно так: поскольку епископ Василий был принят в общение с Русской Православной Церковью после обновленчества в 1941 году и с этого момента считается как бы официально вошедшим в состав русского православного епископата, то он и подписался после архиепископа Алексия, но раньше архиепископа Новосибирского, хиротония которого была в 1942 году.

Что же касается канонического достоинства епископского сана Преос. Василия, даже после его покаяния, то здесь с печалью можно сказать, что это достоинство лишается само по себе, согласно 62-му апостольскому правилу, которое ясно гласит: "аще (кто) отречется от имени служителя Церкви, да будет извержен от клира. Аще кто покается, да будет принят, яко мирянин."

Как ни печально, а факт остается фактом: епископ Василий и после своего отречения был принят в сане епископа.

В 1943 году на Русском соборе по избранию в патриархи митрополита Сергия под актами Собора он подписывается уже как архиепископ Калининский и Смоленский.

С сентября 1944 года - архиепископ Минский и Белорусский.

В апреле 1945 года во внимание к архипастырским трудам и патриотической дея-тельности награжден правом ношения креста на клобуке.

13 января 1947 года, ввиду серьезного заболевания, уволен на покой, согласно прошению.

Литература:

ЖМП 1943, № 1, с. 13, 15, 17.

-"- 1944, № 10, с. 7.

-"- 1945, № 3, с.9.

-"- 1947, № 1, с. 15.

ФАОС № 13 д.

ФИС I, № 35,

Кат-АМ № 73.

Кат-АВ № 62, с. 32.

ФИС III, с. 2.

Дополн. к Кат-ЕС.

"Журнал Засед. Св. Син." № 1 от 13 января 1947 года.

Struve 153: "verschwunden".

*

Валерий Смирнов

Операция "Послушники"

Советская разведка и Русская Церковь в годы войны

Между нацистами и коммунистами

Готовя войну против СССР, руководство нацистской Германии пыталось заранее определить потенциальных союзников, которые могли бы стать их опорой в предстоящей войне. Таким союзником им казалась Русская Православная Церковь как хранительница традиционной религии русского народа. И ставка на этот фактор была вполне оправдана: советская власть долгие годы преследовали Православную Церковь и ее священнослужителей.

В системе Главного управления имперской безопасности имелся специальный церковный отдел, в задачи которого входили контроль и наблюдение за деятельностью религиозных организаций всех вероисповеданий, изучение настроений духовенства и верующих, создание агентурной сети в церковных структурах. Подобная практика имела место и в самой Германии, и в оккупированных странах Европы.

У немецкого руководства не было единого подхода к решению вопроса о будущем Русской Православной Церкви во время и после войны. Гитлер рассматривал славян как низшую расу. Идеолог национал-социалистической партии и имперский комиссар по делам восточных территорий, оккупированных Германией, Альфред Розенберг делал ставку не на русских, а на национальные меньшинства в СССР и планировал привлечь их на сторону Германии. По его теории они должны были восстать против "русского гнета". Верховное командование вооруженных сил Германии, в свою очередь, стояло за создание "союзнических" русских воинских частей и было против планов расчленения России. Впоследствии к середине войны все это воплотилось в создание национальных формирований СС из украинцев, калмыков, граждан прибалтийских республик, народностей Туркестана, казачьих частей и Русской освободительной армии под командованием бывшего советского генерала Власова.

Первые оккупированные области Розенберг получил в свое ведение в конце августа 1941 года, а 1 сентября того же года были созданы рейхскомиссариаты "Украина" и "Остланд". Тем же днем датируется и циркуляр Главного управления имперской безопасности о религиозной политике на Востоке, который определил основные направления работы.

Факторы дробления и раскола должны были стать основой религиозной политики на оккупированной советской территории, которая окончательно сложилась к весне 1942 года. Ее основные идеи формулировал сам Гитлер. 11 апреля 1942 года в кругу приближенных он изложил свое видение религиозной политики: "Нашим интересам соответствовало бы такое положение, при котором каждая деревня имела бы собственную секту, где развивались бы свои особые представления о Боге. Даже если в этом случае в отдельных деревнях возникнут шаманские культы, то мы могли бы это только приветствовать, ибо это лишь увеличило бы количество факторов, дробящих русское пространство на мелкие единицы".

План рейхминистра

13 мая 1942 года Розенберг направил письмо представителям оккупационных властей, его основные положения сводились к четырем пунктам.

1. Религиозным группам категорически запрещалось заниматься политикой.

2. Религиозные группы должны быть разделены по признакам национальным и территориальным.

3. Религиозные общества не должны были мешать деятельности оккупационных властей.

4. Особая осторожность рекомендовалась в отношении Русской Православной Церкви как носительницы враждебной Германии русской национальной идеи.

Последний пункт пересекался с точкой зрения шефа Имперской службы безопасности Генриха Гиммлера, указавшего в одном из писем на опасность, исходящую от Православной Церкви, которая сплачивает русских "национально".

Чтобы не допустить возрождения хорошо организованной и единой Русской Православной Церкви, немецкими оккупационными властями были поддержаны те православные иерархи на Украине, в Прибалтике и Белоруссии, которые выступили против Московской Патриархии и объявили о своем намерении организовать независимые от Москвы церковные организации. Особенно активно эта политика проводилась рейхскомиссаром "Украины" Кохом.

В рейхскомиссариате "Остланд", куда входила территория Прибалтики, Белоруссии, а также часть Псковской, Ленинградской и Калининской областей, она осуществлялась не столь последовательно. Рейхскомиссар Лозе относился терпимо к хорошо здесь организованной Русской Церкви, а командование группы армий "Север" поддержало инициативу православного духовенства начать миссионерскую деятельность на северо-западе России.

Не последнюю роль сыграло и то обстоятельство, что проводником немецкой политики в отношении Русской Церкви стал ее экзарх, митрополит Сергий (Воскресенский), назначенный в Прибалтику для управления церковной жизнью еще до войны местоблюстителем патриаршего престола, митрополитом Московским Сергием (Страгородским).

В начале войны, когда проходила спешная эвакуация, он намеренно остался в Риге и находился в укрытии, пока в город не вошли немецкие войска. Он заявил военным властям о том, что является законным возглавителем Православной Церкви в Прибалтике. После этого он был арестован тайной полицией (гестапо), поскольку она располагала многочисленными свидетельствами о том, что митрополит Сергий - агент советских спецслужб. Но 42-летний митрополит сумел убедить немцев, что на самом деле он является врагом большевистской власти и готов сотрудничать с германскими военными властями. При этом он настаивал, что немцам необходимо сохранить организационную структуру Русской Церкви и связь с ее духовным центром в Москве, то есть подчинение митрополиту Московскому Сергию (Страгородскому).

Совершенно неожиданно оккупационные власти с этим предложением согласились и даже поручили Сергию (Воскресенскому) организацию Духовной миссии на оккупированных территориях. Это послужило созданию так называемой Псковской миссии, которая с разрешения немецкого командования успешно действовала в прифронтовой зоне на территории Псковской, Калининской и Ленинградской областей с 1941 по 1944 год.

Реализовать на практике планы Розенберга по раздроблению Русской Церкви оказалось невозможно. Сам министр восточных территорий понимал это и предусматривал, например, возможность избрания украинского Патриарха, что означало бы объединение многих епархий. Правда, ему фактически удалось не допустить в оккупированные районы католических миссионеров и священников Русской Зарубежной Церкви. Существуют архивные документы, свидетельствующие, что осенью 1942 г. разрабатывались планы проведения Поместного Собора в Ростове-на-Дону или Ставрополе с целью избрания Патриархом митрополита Берлинского и Германского Серафима (Лядэ) - немца по национальности, находившегося в юрисдикции Русской Зарубежной Церкви и тесно сотрудничавшего с некоторыми ведомствами нацистской Германии.

Высшее политическое и военное руководство СССР и лично Сталин внимательно следили за настроением населения на оккупированных территориях. По линии военной разведки и НКВД, а также от руководителей партизанского движения они постоянно получали сообщения о том, что германская военная и гражданская администрации всемерно способствуют открытию православных храмов и деятельности духовенства среди населения.

В Политическое управление Северо-Западного фронта постоянно приходили шифровки, в которых этой проблеме уделялось большое внимание. Вот как в одной из них оценивалась немецкая религиозная политика в 1942 году:

"Немецкое командование широко использует в своих целях Церковь. Ряд церквей, особенно в Дновском районе (Псковской области), восстановлены и в них проходит богослужение… Особенно большая служба была в городе Дно в июле с крестным ходом по случаю годовщины оккупации города… На этом сборище присутствовали представители германского командования".

В свою очередь, в Берлине руководство Третьего рейха также внимательно наблюдало за тем, что происходит в религиозной жизни СССР. Для него было полной неожиданностью, что там также стала возрождаться Русская Православная Церковь. В бюллетене Полиции безопасности от 7 мая 1943 г. указывалось: "Как стало известно из Москвы, наплыв жителей в храмы в пасхальные дни был значительным. Этот факт пропагандистски весьма сильно используется и находит распространение прежде всего у союзников".

Русская Православная Церковь стала заложницей Берлина и Москвы, которые в равной степени стремились использовать ее в своих политических целях. Эта ситуация не могла не повлиять на перемены в политике как СССР, так и Германии, которые вынуждены были в той или иной форме разрешить деятельность Русской Церкви и даже поддерживать ее.

Это стало одной из причин, по которой Сталин, партийное руководство и НКВД приняли решение о восстановлении церковной жизни в стране. 4 сентябре 1943 года НКВД была организована встреча в Кремле Сталина, Молотова и Берии с тремя иерархами Русской Церкви: митрополитом Московским Сергием (Страгородским), митрополитом Ленинградским Алексием (Симанским) и митрополитом Киевским Николаем (Ярушевичем). 8 сентября в Москве впервые за несколько десятилетий собрался Собор епископов, который выбрал нового Патриарха Московского и всея Руси. Им стал Сергий (Страгородский).

Подвиг епископа

Этому предшествовали события, которые на многие годы стали предметом государственной тайны, а документы о них хранились в архивах советской разведки. Первым о спецоперации под кодовым названием "Послушники" рассказал в 1990-х годах ветеран советской разведки генерал-лейтенант в отставке Павел Судоплатов. Советским разведчикам приходилось противостоять деятельности немецких спецслужб по использованию Православной Церкви в пропагандистских акциях и выявлять агентов СД и Абвера среди священнослужителей. Судоплатов пишет в своих мемуарах:

"Операция "Послушники" проводилась под прикрытием как бы существовавшего антисоветского религиозного подполья, поддерживаемого Русской Православной Церковью в Москве. По легенде возглавлял это подполье епископ Ратмиров. Он работал под контролем Зои Рыбкиной в Калинине, когда город находился в руках немцев. При содействии епископа Ратмирова и митрополита Московского Сергия нам удалось внедрить двух молодых офицеров НКВД в круг церковников, сотрудничавших с немцами на оккупированной территории…

Подготовленные нами материалы о патриотической позиции Русской Православной Церкви, ее консолидирующей роли в набиравшем силу антифашистском движении славянских народов на Балканах и неофициальные зондажные просьбы Рузвельта улучшить политическое и правовое положение Православной Церкви, переданные через Гарримана Сталину, очевидно, убедили его пойти навстречу союзникам и вести по отношению к Церкви менее жесткую политику. Сталин сделал неожиданный шаг: разрешил провести выборы Патриарха Русской Православной Церкви.

По приказу Сталина епископ Ратмиров после войны был награжден золотыми часами и медалью. Непосредственно руководившие его работой и находившиеся вместе с ним в немецком тылу под видом священнослужителей наши офицеры Иванов и Михеев получили боевые ордена". (Павел Судоплатов. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля. М., 1997, сс. 190-192)

В любом исследовании показаний одного свидетеля недостаточно, поэтому необходимо привести свидетельство другого человека, имевшего непосредственное отношение к вышеописанной операции советской разведки. Это руководитель спецгруппы, состоящей из офицеров НКВД Иванова и Михеева, отправленных в тыл врага, полковник Зоя Рыбкина. Именно она готовила группу к заброске к немцам и ей вместе с Судоплатовым принадлежит идея этой блестяще подготовленной и проведенной операции. Но прежде чем перейти к воспоминаниям разведчицы, стоит отметить, что она известна многим советским читателям как детская писательница Зоя Воскресенская.

В своей книге "Под псевдонимом Ирина", написанной незадолго до смерти, Рыбкина-Воскресенская посвятила операции "Послушники", вернее, ее начальной фазе, целую главу под названием "В храме Божьем". Рассказ начинается со знакомства с епископом Василием (Ратмировым):

"Мы встретились с Василием Михайловичем в кабинете райвоенкомата. Я уже знала, что в военкомат обратился епископ Василий, Василий Михайлович Ратмиров, с просьбой направить его на фронт…

Я пригласила епископа к себе на квартиру… Василий Михайлович рассказал, что принадлежал к "обновленческой Церкви, но разочаровался в ней и в 1939 году ушел на пенсию. Сейчас ему 54 года. В связи с тяжелым положением в стране он обратился к Патриаршему местоблюстителю митрополиту Сергию принять его обратно в лоно Церкви… Митрополит назначил его Житомирским епископом. Но Житомир вскоре был занят немецкими оккупантами, и тогда его назначили епископом в Калинин. Он рвался на фронт и потому обратился в райвоенкомат.

Я спросила его, согласится ли он взять под свою опеку двух разведчиков, которые не помешают ему выполнять долг архипастыря, а он прикроет их своим саном. Василий Михайлович не сразу согласился, подробно расспрашивал, чем они будут заниматься и не осквернят ли храм кровопролитием. Я заверила его, что эти люди будут вести тайное наблюдение за врагом, военными объектами, передвижением войсковых частей, выявлять засылаемых к нам в тыл шпионов. Епископ согласился…

…Руководителем группы назначили подполковника нашей службы Василия Михайловича Иванова… Владыку Василия с его будущими помощниками знакомила каждого в отдельности. Подполковник пришелся епископу по душе…

А вот кандидатуру радиста, отобранного в ЦК ВЛКСМ, епископ отклонил. Участникам операции было необходимо хорошо освоить церковно-славянский язык и Устав богослужения. Ведь им предстояло под видом священнослужителей вместе с епископом Василием совершать всевозможные богослужения и требы. При этом никому и в голову не должно был прийти, что под видом православного духовенства скрываются разведчики. Специальной подготовкой руководил сам владыка Василий. Для начала он поручил радисту выучить молитву "Отче наш".

"Комсомолец" вел себя довольно развязно, но я знала, что он первоклассный радист, и надеялась на его благоразумие.

К сожалению, парень оказался легкомысленным и на вопрос владыки, выучил ли он молитву, бойко ответил: "Отче наш, блины мажь. Иже еси - блины на стол неси…" и нечто подобное в том же духе.

- Хватит, - остановил его епископ. - Считайте себя свободным.

…Посоветовались с руководством и решили выделить вторым в разведгруппу нашего кадрового работника Ивана Васильевича Куликова".

Будучи в своей "первой жизни" разведчицей, а только во "второй жизни" - писательницей, Зоя Ивановна так и не решилась в своей последней книге, которая писалась уже в начале 1990-х годов, раскрыть подлинное имя второго разведчика. Поэтому Иван Иванович Михеев превратился у нее в Ивана Васильевича Куликова, тем более что до конца своих дней она дружила с ним и его семьей и не была склонна выдавать чужие тайны.

Из воспоминаний полковника в отставке И.И. Михеева:

"Когда меня, 22-летнего сержанта истребительного батальона войск НКВД, пригласили в кабинет начальника управления по работе в тылу врага П.А. Судоплатова, я очень удивился. Еще большее удивление вызвало присутствие в кабинете молодой высокой женщины очень привлекательной наружности. И уже совсем ничего не мог понять, когда меня стали подробно расспрашивать, как я отношусь к Церкви и часто ли бываю на богослужении".

Владыка Василий обучал своих помощников Слову Божьему и другим церковным премудростям на квартире у Зои Ивановны. И только церковное облачение примеряли в кабинете у П.А. Судоплатова.

Как рассказывает Зоя Рыбкина, епископу Иван Михеев понравился. Иванов и Михеев тоже установили между собой добрый контакт. Получили псевдонимы: Иванов - Васько, Михеев - Михась. Каждый день на квартире Рыбкиной епископ Василий обучал членов разведгруппы всему тому, что было необходимо знать для участия в архиерейских службах. Облачение для епископа и его помощников (иподиаконов) были получены из фондов музея.

18 августа 1941 года группу направили в прифронтовой Калинин. Службу они начали в Покровской церкви, но 14 октября вражеская авиация ее разбомбила, и епископ со своими помощниками перешли в городской собор.

Вскоре немцы заняли Калинин. Владыка послал Михася к бургомистру, попросил взять его и помощников на довольствие, магазины в городе опустели. Бургомистр обещал, но тут же епископа вызывали к начальнику гестапо. Через переводчицу, православную немку Линду, владыка объяснил местному фюреру, что он епископ, при советской власти был посажен в тюрьму и отбывал наказание на Севере, в Коми. Начальник гестапо выразил надежду, что русский священник, обиженный комиссарами, окажет содействие немецкому командованию, в частности поможет выявить укрытые продовольственные склады. Епископ уклонился от прямого ответа, объяснив, что его главной заботой является духовная жизнь паствы.

Молва о владыке Василии, столь ревностно пекущемся о своих прихожанах, быстро распространилась по всему городу. Жители потянулись к собору.

Разведгруппа успешно выполняла свое оперативное задание. Васько и Михась налаживали связи с населением, выявляли пособников оккупантов, собирали материалы о численности и расположении немецких штабов и баз, вели учет прибывающих пополнений. Собранные сведения немедленно передавались в Центр через радистку-шифровальщицу Аню Баженову (Марту).

Город был в руках немцев два месяца, а когда фронт стал стремительно приближаться, разведгруппа получила указание Центра уходить из города с немецкой армией. После освобождения города к нашему командованию посыпались заявления о "подозрительном" поведении епископа… Смерш (военная контрразведка) готов был арестовать группу, но Москва приказала взять ее под охрану. В дело вмешался заместитель начальника местного управления Крашенинников, только он знал о спецзадании группы".

Результаты работы разведгруппы были убедительны. Разведчики сообщили о выявленных ими более 30 агентов гестапо, поименно и с адресами, а также места тайных складов оружия… (Зоя Воскресенская. "Под псевдонимом Ирина". М., "Современник", 1997, сс. 65-70.)

Патриотический подвиг епископа Василия Ратмирова был высоко оценен. Решением Синода ему был присвоен сан архиепископа. От советской разведки Василий Михайлович получил в знак благодарности золотые часы. Другие члены группы были награждены орденом "Знак Почета". По указанию Патриарха Алексия I владыка Василий был назначен архиепископом Минским.

*

29 апреля, 2005

Клирик РПЦ во время войны работал на советскую разведку

Архиепископ Калининский Василий (Ратмиров) всю войну поставлял дезинформацию в немецкую разведку. Деятельность его группы внесла значимый вклад в дело победы над фашистской Германией.

Как пишет в пятницу "Российская газета", в абвер (разведка гитлеровской армии – "ИФ") была вброшена информация о том, что в Куйбышеве якобы действует антисоветская группа служителей культа, которая поддерживается руководством Русской православной церкви.

"А началась эта операция еще осенью 1941 года, когда калининский епископ Ратмиров в период краткосрочной оккупации города якобы перешел на сторону гитлеровцев. Тогда же с его помощью два молодых офицера НКГБ были внедрены в среду тех местных церковников, которые действительно сотрудничали с оккупантами", – рассказал в интервью изданию почетный сотрудник органов госбезопасности, полковник Сергей Хумарьян.

После освобождения Калинина архиепископ переехал в Куйбышев и возглавил здесь религиозное подполье, а чекисты вместе с немцами ушли на запад и с рекомендациями владыки Василия под видом послушников направились в Псково-Печерский монастырь, настоятель которого тоже якобы работал на врага.

Через монастырь в Германию поступала дезинформация о перегруппировке войск на фронте. Берлин был очень доволен работой группы и абсолютно уверен в достоверности поставляемой информации.

В конечном итоге эта радиоигра сыграла большую роль при подготовке успешных операций Красной Армии в 1943 году, пишет газета. За активное участие в ней архиепископ уже после победы был награжден боевой медалью и именными золотыми часами от верховного главнокомандующего. Об этом сообщает "Интерфакс"