Преследования Русской Православной Церкви в 50-60-х годах ХХ века

Политика Коммунистической партии в области религии и атеизма базировалась на доктринальных и программных основаниях марксистского учения об обществе. Подчеркивая подчиненный характер религиозного вопроса основному вопросу революции, коммунисты задались целью освободить человека от влияния религиозных институтов и поставили задачу разрушения многовековой связи церкви и государства с последующим искоренением религиозной идеологии из общественного сознания.

Идеология и политика Советского государства в религиозном вопросе была основана на научно-теоретических воззрениях большевистской партии, которые ограничивались узкоклассовыми оценками и целями. Логика реовлиционной классовой борьбы, формы и методы ее действия в религиозном вопросе выводились за рамки декларированных гуманистических принципов. Большевики в целом проповедовали насилие как универсальный метод решения политических, экономических, социальных и идеологических проблем.

Репрессивная политика большевиков была направлена на подчинение Церкви Советскому государству. В этой политике ясно просматриваются шесть этапов. 

I этап (октябрь 1917 - весная 1918 гг.) - идейная борьба и война законов между новой властью и церковью. Решения Поместного Собора Русской Православной Церкви (заседал с 15 августа 1917 г. по 1 сентября 1918 г.) притиворечили постановлениям и декретам Советского правительства. К весне 1918 г. произошло обострение государственно-церковных отношений.

На II этапе (лето 1918 - лето 1919 гг.) террор по отношению к церкви становится открытой социальной политикой.

На III этапе (осень 1919 - середина 20-х гг.) большевики создали эффективную систему антицерковной пропаганды, в целом по стране "отделили" церковь от государства, а на самом деле подорвали материальные основы ее существования. Были физически уничтожены видные церковные деятели, начала работать система лагерей, в которых оказались многие священнослужители.

IV этап (конец 20-х - начало 40-х гг.) характеризуется новым усилением репрессивной политики Советского государства по отношению к церкви в период коллективизации (так называемые "церковно-кулацкие контрреволюционные группы", созданные фантазией ОГПУ-НКВД), объявлением всех религиозных общин контрреволюционными организациями, массовым закрытием церквей, разрушением культовых зданий. "В стране с монастырями покончено" (Ем. Ярославский).

V этап (сентябрь 1943 г. - 50-е гг.) - ослабление репрессий, личные контакты И.В. Сталина с церковными иерархами: "Церковь может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства".

VI этап (60-е гг.) - возврат к методам административной борьбы с религией: активизация атеистической пропаганды, закрытие церквей, приходов, монастырей (в том числе Киево-Печерской лавры), судебные процессы по религиозным мотивам. 

В 1970-80-х гг. имелись отдельные случаи преследования Советским государством церковнослужителей за инакомыслие.

В 40-х гг. произошли разительные (по сравнению с 30-ми годами) перемены во взаимоотношениях Советского государства и церкви. От шумных судебных процеччов над священнослужителями - "контрреволюционерами и монархистами" до признания важной роли церкви в жизни миллионов советских людей и установления личных контактов Сталина с церковными иерархами - такова была амплитуда колебаний.

Симптоматично, что в постановлении ЦК ВКП(б) от 27 сентября 1944 г. "Об организации научно-просветительской пропаганды" не были определены задачи непосредственно научно-атеистической работы.

К концу 40-х годов из лексикона партийных и государственных документов, по существу, исчезли термины "антирелигиозная" или "атеистическая работа". Их не было и в отчетном докладе ЦК ВКП(б) XIX съезду партии (октябрь 1952 г.), с которым выступил Маленков.

Практически сразу же после смерти Сталина и избрания Н,С, Хрущева Первым секретарем ЦК КПСС по инициативе последнего в стране начался быстый пересмотр сложившегося к тому времени характера государственно-церковных отношений. В марте 1954 г. главный редактор газеты "Правда" Д,Т, Шепилов направил Хрущеву письмо, в котором сообщал: "В редакцию "Правды" поступают многочисленные письма и донесения корреспондентов, всидетельствующие о серьезной активизации церковных деятелей и различного рода сектантов, о явном неблагополучии с нацчно-атеистической пропагандой. 

В настоящее время в СССР имеется 18609 действующих церквей, костелов, мечетей, синагог и молитвенных домов, более 18 тысяч зарегистрированных служителей культа или в четыре раза больше, чем до войны. Вокруг церкви объединяются около 400 тысяч активистов, состоящих в церковных советах" [1] .

По инициативе Хрущева уже в 1954 г. были приняты решения ЦК КПСС, которые под видом необходимости активизации атеистической работы партии и преодоления некоторых сталинских ошибок требовали скорейшего "освобождения" населения страны от "религиозных предрассудков". Речь шла, таким образом, о свертывании диалога между Советским государством и церковью. Стал форсированно происходить откат к худшим временам наступления на религию в 20-30-х гг.

В октябре 1954 г. председатель Совета по делам РПЦ Карпов представил в ЦК КПСС информацию о настроениях среди руководящего состава церкви. В ней приводятся выдержки из писем митрополита Николая патриарху Алексию I: "Духовенство и верующие Грузии, - говорится в письме, - ... переживают панику в связи с антирелигиозной пропагандой, ждут чисто физических репрессий, хотят прекрвщвть архиерейские служения, прекратили звон, проповеди и т.д." [2] .

В сентябре того же года был запущен "пробный шар": "Литературная газета" опубликовала статью "За стенами лавры". Общий вывод из статьи таков: Киево-Печерскую лавру следует закрыть. В ЦК КПСС посчитали это предложение правильным, но преждевременным [3] . Подчас дело доходило до откровенной глупости и самодурства. Так, секретарь по пропаганде Новгородского обкома КПСС Трифонов не разрешил тихо перенести мощи из недействующей церкви в алтарь действующего храма (о чем было ходатайство патриарха) [4] . 

Наступление на церковь вызвало глубокое недовольство со стороны миллионов верующих и духовенства разных конфессий. Начал обнаруживаться острый кризис в государственно-церковных отношениях, что стало проявляться как во внутренней, так и во внешнеполитичекой деятельности Советского государства: не все политические лидеры в СССР были согласны с таким курсом, который вызвал негативные настроения и за границей. Руководство страны во главе с Хрущевым вынуждено было в этой ситуации сманеврировать, приглушить на время антицерковные выпады и настроения.

Однако после ХХ съезда КПСС и июньского 1957 г. Пленума ЦК КПСС, на которых Хрущев одержал победу над своими противниками, линия на усиление борьбы с религией возобладала в еще большей степени.

Согласно ряду постановлений ЦК КПСС, принятых в 1958-1962 гг. государственными органами, в том числе КГБ, МВД, Прокуратурой были осуществлены меры по административному закрытию огромного числа храмов, религиозных общин, приходов, монастырей, духовных школ. Так, в 1963 г. число православных приходов по сравнению с 1953 г. было сокращено более, чем вдвое. В Московской епархии с 1959 г. по 1963 г. было закрыто более половины церквей. В Соскве летом 1964 г. впервые за послевоенное время был разрушен храм - Малого Преображения. В Днепропетровской и Запорожской епархии в 1959 г. было 285 приходов, а к 1961 г. оставлось всего 49. Были закрыты 5 семинарий. В 1959 г. Русская церковь имела 47 монастырей, а к середине 60-х гг. отсалось только 16, число монашествующих сократилось с 3-х тысяч до полутора тысяч. К 1961 г. оставалось 8252 священника и 809 дъяконов, к 1967 г. - 6694 священника и 653 дъякона [5] .

В 1963 г. была закрыта Киево-Печерская лавра.

В то же время число верующих и религиозно ориентированных людей осталось примерно на прежнем уровне. Увеличивалось число религиозных обрядов. Даже руководство КПСС вынуждено было признать, что несмотря на принятые меры, процесс "освобождения" населения от религиозных предрассудков "шел весьма медленно" [6] .

В свою очередь, слабая результативность борьбы с религией вызывала неудовольствие некоторых лиц из политического руководства СССР, прежде всего Хрущева, побуждала их к прямой конфронтации с лидерами религиозных организаций. Дело дошло до того, что к началу 60-х гг. в стране вновь появились заключенные из числа верующих и духовенства, арестованные за свои убеждения. За 1961-1964 гг. в СССР было осуждено по религиозным мотивам 1234 человека. Многие из них были отправлены в тюрьмы, лагеря, на поселения, в ссылки. 

В 1959 г. в Саратовской области были арестованы и осуждены к 10 годам лишения свободы четверо верующих-христиан. Им инкриминировалась антисоветская агитация, участие в антисоветской организации церковников. Дела их по вопросу о реабилитации не пересматривались.

В 1960 г. на 3 года заключения был осужден архиепископ Казанский Иов (Кресович), который пытался проиводействовать закрытию церквей в епархии. Он разъезжал по селам и призывал паству твердо стоять за свои храмы. Обвинен он был в неуплате налогов и сокрытии доходов [7] . В 1962 г. архиепископ Черниговский Андрей (Сухенко) был приговорен к 8 годам заключения по обвинению в экономических злоупотреблениях и "безнравственном поведении" [9] . В августе 1970 г. зам. председателя Совета по делам религий при Совете Министров СССР В. Фуров направил обширную записку в Отдел пропаганды ЦК КПСС "Об итогах перестройки церковного управления и работе по усилению контроля за деятельностью религиозных объединений". В ней правительственный чиновник обозревал 10-летний период так называемой церковной реформы, т.е. мероприятия по мягкому удушению духовенства. Совет Министров СССР 16 января 1961 г. принял специальное постановление "Об усилении контроля за деятельностью церкви". Ряд законодательных актов, принятых в годы Отечественной войны и в первые послевоенные годы, допускавшие уступки церковникам, были отменены. "Полностью восстановлено ленинское законодательство о культах", - отмечал Фуров. Комплекс мероприятий, проведенных государственными органами за последние годы, включал в себя: 

"Во-первых, коренную перестройку церковного управления, отстранение духовенства от административных, финансово-хозяйственных дел в религиозных объединениях, что лишило их власти и подорвало авторитет служителей культа в глазах верующих; во-вторых, восстановление права управления религиозными объединениями органами, выбранными из числа самих верующих, что полностью соответсвует требованиям советского законодательства о культах; в-третьих, перекрытие всех каналов благотворительной деятельности церкви, которые ранее широко использовались для привлечения новых групп верующих и укрепления затухающих приходов; в-четвертых, ликвидация льгот для церковнослужителей в отношении подоходного налога, обложение их как некооперированных кустарей, прекращение государственного социального обслуживания гражданского персонала церкви, снятие с профсоюзного обслуживания церковных активистов, роспуск и ликвидация профорганизаций в религиозных организациях, занимавшихся под руководством попов соревнованием за лучшее обслуживание прихожан; в-пятых, ограждение детей от влияния религии, в результате теперь полностью прекращено привлечение подростков к участию в церковных хорах и к сослужению духовенству; в-шестых, перевод служителей культа на твердые оклады, независимо от совершенных ими количества богослужений и обрядов, ограничение материальных стимулов духовенства, что снизило его активность. 

Таково содержание церковной реформы. Она позволила усилить контроль за деятельностью духовенства и более усиленно вести работу по ограничению влияния церкви", - заключал Фуров [9] . 

В записке содержалось циничное признание, что многие мероприятия проводились "церковными руками". И приводились примеры. Отстранение духовенства от финансово-хозяйственной деятельности было проведено по рекомендации Совета по делам религиозных культов решением Синода Русской Православной Церкви. Сокращение церковного актива и обслуживающего персонала проводилось, в основном, "руками исполнительных органов религиозных объединений". И даже закрытие монастырей, семинарий проводилось по соответствующим рекомендациям Совета патриархией [10] . Таким образом, в документе подчеркивалась полная подчиненность русской церкви Советскому государству. 

После смещения Хрущева 14 октября 1964 г. (в праздник Покрова Божией Матери) со всех постов и прихода к власти Л.И. Брежнева характер государственно-церковных отношений стал постепенно изменяться. Сразу же после отставки Хрущева в Верховном Суде СССР прошло специальное совещание по вопросам нарушения социалистической законности в отношении верующих, а в январе 1965 г. Президиум Верховного Совета СССР принял постановление "О некоторых фактах нарушения социалистической законности в отношении верующих", в соответствии с которым была проведена работа по дополнительному изучению дел и отмена судебных решений. Много осужденных верующих было реабилитировано, возвращено в места прежнего проживания [11] . 

Массовое закрытие религиозных общин, в том числе и православных церквей, было прекращено. Но церкви, закрытые в годы Хрущевских гонений, за все 20 "застойных" лет не были возвращены верующим. За вторую половину 60-х гг. число православных приходов убавилось с 7523 в 1966 г. до 7274 в 1971 г. [12] Сокращение религиозных объединений за 1960-1969 гг. было следующим:

	1960	1969
Общее число церквей всех религий в том числе	20914	16321
Русская Православная Церковь	13008	7352
Мусульманский культ	2307	962
Католический культ	1179	1096
Иудейский культ	259	226

[13] В 1970-1975 гг. продолжалось небольшое сокращение приходов РПЦ. За 5 лет с 1971 г. по 1976 г. число приходов сократилось с 7274 до 7038, в среднем закрывалось по 50 приходов в год. В последующие 5 лет число ежегодно закрываемых приходов уменьшилось до 6, и в 1981 г. Русская Православная Церковь насчитывала 7007 приходов [14] .

В период 70-х - 80-х гг. со стороны Советского государства осуществлялись попытки поиска новой доктрины в области государственно-церковных отношений. Однако этому реалистическому процессу мешали догматические императивы, которые подчеркивали господство в советском обществе материалистических, атеистических установок и нацеливали на активизацию борьбы с религией. Это не позволяло найти необходимую степень доверия церкви к государству.

Следует также учитывать и тот факт,что в середине 60-х гг. в СССР возникает правозащитное, диссидентское движение, в которое входили и священнослужители. Правозащитники пользовались поддрежкой религиозных кругов, общественности и некоторых государственных структур Запада. Это заставляло Советское государство с еще большим недоверием относится практически ко всем отечественным и зарубежным конфессиям, даже прибегать изредка к репрессивным мерам против отдельных представителей духовенства.

И хотя до нового наступления на религию дело не дошло, тем не менее существенного потепления в государственно-церковных отношениях к началу 80-х гг. не произошло. После ухода с политической арены Брежнева (ноябрь 1982 г.) новый Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю.В. Андропов попытался видоизменить характер государственно-церковных отношений, придав атеистической работе наступательный характе. Было ужесточено отношение к религиозным диссидентам.

Однкако последовавшая в 1984 г. смерть Андропова приостановила процесс ужесточения политики по отношению к религии. Кратковременный период деятельности К.Г. Черненко не отразился на характере государственно-церковных отношений.

В 1985-1988 гг. пришедший к власти М.С. Горбачев инициировал курс на активизацию атеистической работы: ЦК КПСС принял ряд решений по усилению борьбы с "церковной идеологией". В 1988 г. ЦК КПСС дал поручение соответствующим партийным и государственным органам подготовить "Долговременную программу научно-атеистического воспитания населения СССР".

Однако эта программа вскоре была забыта, и с конца 80-х гг. атеистическая работа практически прекратилась, а характер государственно-церковных отношений окончательно нормализовался.

Примечания:

1. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60, Д. 14. Л.90.
2. ЦХСД. Ф. 5. Оп. 16, Д. 669. Л. 178-184.
3. Там же. Л. 146-147.
4. Там же. Д. 642. Л. 166.
5. См. Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви. 1917-1990. М., 1994. С. 160.
6. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 15. Л. 79-87.
7. См. Цыпин В., прот. Указ. соч. С. 161.
8. Там же.
9. ЦХСД. Ф. 5. Оп. 62. Д. 37. Л. 154-166.
10. Там же. Л. 160.
11. ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 4. Д. 173. Л. 5. 6; Д. 170. Л. 14-19.
12. Цыпин В., прот. Указ. соч. С. 165.
13. ЦХСД. Ф. 5. Оп. 62. Д. 37. Л. 31.
14. Цыпин В., прот. Указ. соч. С. 187.