Филонов В.И.

Орловский государственный университет, Россия

История участия Русской Православной Церкви во Втором Ватиканском Соборе.

http://www.rusnauka.com/DN2006/Istoria/2_filonov%20v.i..doc.htm

(снято 2007).

См. библиографию.

Его же: Проблема экуменизма в контексте взаимоотношений русской православной и римско-католической церквей в конце 1950-х - начале 2000-х гг.: Авт. дисс...к.и.н. - Орел: Ун-т, 2006.

Экуменические инициативы папы Иоанна XXIII получили развитие в документах II Ватиканского собора (1962-1965). Когда собор созывался, некоторые католические епископы и богословы полагали, что в нем будут участвовать православные и, протестантские пастыри, что приведет к церковному единству. Но стороны отказались от этого, поскольку католики посчитали, что разделённые церкви, не могут свидетельствовать о совместной вере. Однако по инициативе Секретариата по вопросам единства христиан на собор были приглашены некатолические наблюдатели.

Вскоре Ватикан посылает приглашения, касающиеся направления наблюдателей на собор международным церковным организациям, церквам «вышедшим из реформы», ВСЦ, а также дохалкидонским церквам (то есть не принявшим догматику Эфесского и Халкидонского соборов), за исключением Армянской церкви.

24 июля 1962 г. кардинал Беа, от имени папы официально приглашает отправить на собор наблюдателей от константинопольского патриархата двух духовных лиц или богословов, пользующихся доверием патриарха и просит сообщить их имена до 15 сентября [15, с. 29]. Московской патриархии и другим православным автокефальным церквам отдельные приглашения не посылались, что вызвало затруднения, как у Вселенской патриархии, так и у Рима. Оскорблённая Московская патриархия первоначально посчитала собор касающимся исключительно Католической Церкви, отказалась от участия в нём её наблюдателей и ответила заявлением [3], опубликованным и в Журнале Московской Патриархии (ЖМП) [2]. Там говорилось, что она «рассматривает предстоящий католический собор как чисто Римско-католический акт и, со своей стороны, не имеет никаких оснований, тем более намерений, вмешиваться в это дело».

Затем, в майском номере ЖМП за 1961 г. была опубликована анонимная статья под заголовком - «Non possumus!». В ней цитировались слова кардинала Беа из речи по случаю его назначения на пост председателя Секретариата по вопросам христианского единства. Выразив удовлетворение, он сказал о желательности установления связей между секретариатом Англиканской и другими Церквами. «Возможно, - сказал он далее, - что православные епископы смогут прислать на собор своих наблюдателей, - тогда они будут иметь доступ к работе некоторых организаций собора. Если Патриарх Московский пожелает прислать на собор своего наблюдателя, то он будет охотно принят», - добавил кардинал, давая понять, что приглашения не будет, но если Патриарх проявит инициативу, то Рим пойдет ей навстречу. Это вызвало раздражение, сквозившее в статье, автор которой расценил выступление кардинала, как притязание Римского престола «на абсолютную власть в христианском мире». С его точки зрения разговоры католиков о христианском единстве «ни что иное, как стремление распространить власть Рима на Православную Церковь» и «…предстоящий собор, созываемый в сложных условиях …гонки вооружений, едва ли окажется в состоянии настолько возвыситься над противоречиями эпохи, чтобы сказать нужное человечеству слово примирения....». «Такое отношение к предстоящему собору, - писал анонимный автор, - Московская патриархия высказала в силу своего убеждения в том, что Римский престол, провозглашающий себя средоточием кафолической истины и церковного единства, до сих пор не обнаруживал желания отказаться от тех притязаний, которые в 1869 г. заставили Восточных Патриархов отвергнуть приглашение Папы Пия IX на Ватиканский собор. А тогда их участие в соборе было обусловлено безоговорочным признанием главенства Папы» [7].

Тогда Иоанн Виллебрандс провел несколько встреч с представителями Московского патриархата, где РПЦ была предоставлена информация о соборе, функциях подготовительных комиссий и центральной комиссии, о роли наблюдателей некатолических Церквей и программе собора. Консультации велись почти до открытия собора. Католический историк Александр Доброер отмечает среди «наиболее заслуженных участников этой трудной подготовительной работы» Никодима (Ротова) и протопресвитера Виталия Борового [5, с.202].

24 июля 1962 г. кардинал Беа сообщает вселенскому патриарху, что «учитывая затруднения с которыми сталкивается Вселенский патриархат в этом деликатном вопросе», а также подготовительную деятельность Константинополя в этом направлении, «после зрелого размышления» Секретариат всё же решил, что «было бы лучше прямо послать каждой из автокефальных православных церквей отдельное приглашение, обращая внимание на то, что контакты были установлены с константинопольским престолом, тем более, что некоторые из этих церквей уже прямо вступили в связь с нами» [15, с. 31].

Изменение общей ситуации вызвало потепление позиции московской патриархии и уже в интервью патриарха Алексия французскому журналисту Жану Булье на вопрос корреспондента, было ли приглашение на собор который должен был состояться в Риме уже в октябре 1962 г., и примет ли его русская православная церковь, - патриарх ответил, что: «Русская Православная Церковь пока не получила приглашения на II Ватиканский собор Римско-католической Церкви. При отсутствии приглашения нам затруднительно ответить на вторую часть вопроса...» [8]. Далее патриарх сказал, что православная и римско-католическая церкви близки друг к другу в области вероучительной и литургической и выразил надежду, что разделяющие их отличия при наличии обоюдной воли могли быть со временем преодолены, отметив, что в догматическом отношении церкви, в основном, разделяет учение о непогрешимости Папы и его главенстве, некоторые вопросы мариологии. вопрос о «филиокве» и некоторые другие, как сказал патриарх «частности» [10, с. 14-16].

С 27 сентября по 2 октября 1962 г. Кардинал И. Виллебрандс последний раз посетил Москву для обсуждения с митрополитом Никодимом интересующих Русскую Православную Церковь (РПЦ) вопросов.

На заседании Священного Синода 10 октября 1962 г. было заслушано сообщение архиепископа Никодима о его беседах с Иоанном Виллебрандсом и было решено принять приглашение римского Секретариата по вопросам единства христиан и направить наблюдателей от Московского патриархата на II Ватиканский собор. Наблюдателями назначались: исполняющий обязанности представителя РПЦ при Всемирном Совете Церквей (ВСЦ) профессор Ленинградской Духовной Академии (ЛДА) протоиерей Виталий Боровой и заместитель начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрит Владимир (Котляров). Было определено положение о наблюдателях Московского патриархата на соборе, предполагавшее, что они подробно информируют патриархат о работе собора и откликах на неё в церковных и общественных кругах, регулярно, не реже одного раза в неделю, докладывают о работе Собора архиепископу Никодиму и препровождают печатные материалы собора, периодику и публикации., а в случае необходимости излагают инстанциям католической церкви позицию Московского патриархата. В свою очередь Никодим должен был регулярно информировать обо всём Синод [9, с. 9-10].

Так начались первые прямые контакты между церковными иерархиями Римо-католической церкви и Русской православной церкви, по словам католического историка Витторио Пери: «представляя, таким образом, абсолютную историческую новизну» [12, с. 12].

Но эти переговоры, в свою очередь, смутили Константинополь и в начале октября Вселенский патриарх устно через Эмилианоса Тимиадиса передал в Рим свой ответ о невозможности отправить уполномоченных наблюдателей от православной церкви на собор. 10 октября священный синод Вселенского патриархата на своём заседании, после рассмотрения данного вопроса с другими православными церквами, принял официальнее решение об отказе от направления своих наблюдателей на Ватиканский собор, хотя и выразил надежду на то, что в будущем «откроются более широкие горизонты взаимопонимания». Что будет «способствовать восстановлению христианского единства». Тем не менее, Ватикан уполномочил ознакомить вселенского патриарха с информацией о первой сессии собора, своего посланника о. Пьера Дюпре, выступавшего на соборе в качестве богослова - переводчика при наблюдателях о. Пьер отправился на Ближний восток в декабре 1962 г. [15, с. 33-35].

Первая сессия Собора показала, что роль наблюдателей не ограничивалась ролью простых зрителей. Они имели возможность, присутствуя на всех генеральных ассамблеях собора высказывать свои соображения относительно обсуждавшихся вопросов на проводившихся, для некатолических наблюдателей, еженедельных встречах с членами собора и секретариата, епископами и богословами, что позволяло им воздействовать на происходящее.

В ходе сессии у ряда униатских украинских владык возникла идея опубликования заявления о преследовании униатства в СССР и И. Слипого, с протестом против приглашения на собор представителей РПЦ, из-за её негативной роли в насильственной ликвидации украинской греко-католической церкви. Проект заявления был обсуждён на конференции украинского епископата, но текст не был утверждён, и окончательное решение о публикации не было принято. Но информация об этом просочилось в прессу, проект заявления был опубликован и стал известен широкому кругу общественности. Ватикан вынужден был 25 ноября 1962 г. опубликовать официальное заявление, что обращение украинских владык противоречит экуменическому духу и Ватикан с этим документом ничего общего не имеет [4, с. 85-86].

В 1963 г. в Риме начались и советско-ватиканские переговоры об установлении дипломатических отношений, организованные при посредничестве главы правительства Италии А. Фанфани. В них участвовали посол СССР в Риме С. П. Козырев и глава ватиканской комиссии по вопросам христианского единства кардинал А. Беа. Это была вторая попытка нормализовать отношения с Ватиканом, предпринятая за годы советской власти, но также как и первая, в середине 20-х годов, она закончилась неудачей из-за нежелания советского руководства облегчить положение верующих в СССР[11, с. 126-132].

Однако в июне 1963 г. папа Иоанн XXIII скончался. На папский престол вступил кардинал Иоанн Баптист Монтини (1897-1978), Митрополит миланский, принявший имя Павла VI. В своей первой публичной речи 22 июня, папа Павел VI выразил намерение «всеми силами продолжать великое дело, начатое, с такими надеждами и под счастливой звездой, папой Иоанном XXIII, то есть приблизить столь ожидаемое исполнение молитвы Господней «да будут все едино» [15, с. 42-43].

8 июля 1963 г. кардинал Беа снова обратился к вселенскому патриарху с предложением прислать на вторую сессию собора своих наблюдателей, но оно осталось без ответа. 29 сентября 1963 г. открылась вторая сессия собора. Состоявшаяся в октябре 1963 г., уже в ходе второй сессии II Ватиканского собора, II Всеправославная конференция выразила пожелание начать «диалог на равных», с Католической Церковью, названное позже основополагающим решением. В «Послании» Конференции сообщается, что она, «принимая предложение, подготовленное Вселенским патриархатом по инициативе Его Святейшества, Вселенского патриарха Афинагора, вынесла единогласное решение о том, чтобы наша Православная Восточная Церковь предложила досточтимой Римско-католической Церкви начать диалог на равных между обеими Церквами». Этот диалог между церквями был назван патриархом Афинагором «диалогом любви», то есть смягчением взаимоотношений.

5 января 1964 г. в Иерусалиме состоялась встреча Павла VI с Афинагором I. В своей речи патриарх отметил, что «с сердечным ликованием и братской любовью» устанавливает контакт с папой, и пожелал, чтобы эта встреча стала «светлой зарёй того благословенного дня, когда грядущие поколения христиан, причащаясь из общей чаши» в единстве восславят Спасителя. На следующий день папа в ответном обращении сказал о «стремлении сделать всё, чтобы преодолеть разногласия» и отметил, что на данной встрече надо «положить начало…братской любви» между церквами и выразил надежду на новые встречи [15, с. 59-63].

По итогам переговоров папы и патриарха, 6 января 1964 г., было сделано общее заявление, где отмечено, что встречу следует рассматривать, как «свидетельство братского взаиморасположения» и предвестие «будущих событий» [15, с. 64].

Диалог был продолжен сначала визитом в Рим в январе 1964 г. митрополита фиатирского Афинагора, а затем визитом в Стамбул делегации Ватикана во главе с архиепископом руанским и членом секретариата по христианскому единству монсиньором Жозефом Мари Мартэном, в составе: монсиньора Виллебрандса и преподобного о. П. Дюпре 20 апреля 1964 года. Затем, в знак укрепления взаимной дружбы, папа 23 июня 1964 года объявил о передаче патриарху константинопольскому, для церкви в Патрасе, главы Св. Андрея Первозванного, хранившейся со времён папы Пия II (1462 г.) в римской церкви [15, с. 68-70, 75-77].

В октябре 1964 г. состоялась третья Всеправославная конференция на о. Родос. 29 октября папа направил ей послание, в котором послал православным «братский привет» и даже благословил это собрание, пожелав, чтобы любовь руководила «нами» в стремлении к единству. 25 января патриарх направляет в Ватикан патриаршую миссию с целью изложить секретариату по христианскому единству решения III всеправославной конференции на о. Родос в составе митрополитов: илиопольского и фирского Мелитона и мирликийского Хризостома. В своём обращении к папе митрополит Мелитон сообщил о развитии «экуменического духа примирения» на Всеправославной конференции, где «в качестве одной из первостепенных задач» была поставлена задача улучшения отношений с католической церковью. Там было «единодушно подтверждено» стремление к православно-католическому диалогу и сделаны очередные шаги: принята программа продолжения диалога, «предусматривающая постепенный прогресс в его осуществлении». В качестве первой подготовительной стадии предлагалось создать выгодные условия и изучить, с православной стороны, темы предполагаемого диалога. Было признано целесообразным, продолжать завязавшиеся частные контакты и «всеми силами стремиться к улучшению отношений» с католической церковью во имя общего братства. Митрополит Мелитон, во исполнение этих решений, предложил войти в контакт с секретариатом по единству и через него давать католической церкви, необходимые сведения о Всеправославных конференциях. В послании митрополита содержалось пожелание о том, чтобы эта миссия стала началом «диалога любви», который подготовил бы почву для будущего «богословского диалога» [15, с. 78-87].

В ответной речи, во время приёма митрополитов папа сказал, что они «два добрых труженика великого экуменического дела», также назвал завязавшийся процесс общения «диалогом любви» и выразил удовлетворение «мудростью и реализмом положений той великой программы», которая была обрисована греками. Он присоединился к тому мнению, что «путём всё более интенсивных и братских контактов» необходимо восстановить атмосферу, которая позволит «в своё время начать плодотворный богословский диалог». В своём письме вселенскому патриарху от 23 февраля 1965 года кардинал Беа назвал эту встречу новым этапом «в развитии братских отношений между вселенским Патриархатом и Римской Церковью [15, с. 87-90].

31 марта 1965 г. папа уведомил вселенского патриарха о посылке в Стамбул католической делегации во главе с кардиналом Беа. З апреля произошла встреча кардинала и патриарха. Кардинал в своей речи отметил сходство решений III Всеправославной конференции и II Ватиканского собора. Он сообщил о готовящейся передаче главы святого Тита на остров Крит и мощей святого Саввы в его Лавру около Иерусалима. В ответ патриарх выразил решимость «прямо сейчас приступить к диалогу любви, начав тщательную подготовку к богословскому диалогу». Патриарх отметил, что вселенский патриархат с интересом следит «за любой деятельностью» католиков «в области экуменизма». Во время этого визита кардинал Беа побывал также и в богословской школе на острове Халки [15, с. 93-104].

Третья сессия собора, начавшаяся была принципиальной для его хода. На ней были приняты важнейшие экуменические документы, определившие новое лицо католической церкви. В целом, II Ватиканский собор констатировал возвращение к традиции, бывшей до XVIII столетия и принял ряд важных документов. Первоначально проект новой Догматической конституции о Церкви «Lumen Gentium», соответствовал энцикликам «Mystici corporis» и «Humani generis», признавая только католиков Церковью. Это было отвергнуто, но и новый текст, разработанный богословской комиссией ко второму заседанию, называл католиков ведомых «Римским понтификом и совместно с ним епископами», единственной церковью. Однако пленум собора 21 ноября 1964 г. принял переработанный вариант, где сказано: «Церковь …осуществлена в Церкви Католической,… хотя и вне ее состава обретаются многие элементы освящения и истины, являющиеся дарами, свойственными Церкви Христовой, которые зовут к кафолическому единству». Этим утверждалась истинность католичества, но не отрицались другие церкви [6, с. 69, 86-87].

Декрет II Ватиканского собора об экуменизме «Unitatis redintegratio» [6, с. 143-160], утверждённый на той же сессии в 1964 г. Первоначально текст декрета был представлен на первой сессии под название «Ut unum sit» («Да будут все едино»), затем объединён с другими проектами, обсуждён и переработан в течение второй сессии. Он встретил возражения со стороны группы делегатов, настроенных на более глубокий диалог с некатоликами. Переработанный текст обсуждался на третьей сессии. В окончательной редакции, обнародованной 21 ноября 1965 г. признавалась ценность общего крещения, братство между христианами, христианские деноминации, принадлежность Православных церквей ко вселенской и апостольской церкви.

Третья сессия II Ватиканского Собора проходила в течение осени 1964г. Два исключительной важности декрета наконец провозглашенные Папой «Де Экклезиа», который постановляет, что Папа разделяет управление церковью с корпорацией епископов, руководителем которой он является и «Де Экуменизмо», утверждающий принцип сотрудничества с христианами других традиций [1, л. 121]. Она касается возможности диалога между католической мыслью и современными настроениями. Документ провозглашает обязательность не только для католиков, но и для всякой религиозной группы осуществлять свою свободу, в том числе и религиозную, не принуждая людей и социумов к выбору религии [1, л. 284-290].

Четвёртая последняя сессия Ватиканского собора началась 14 сентября 1965 г. На её открытии была зачитана поздравительная телеграмма вселенского патриарха, встреченная аплодисментами. Представителями вселенского патриархата на сессии были митрополит Калабрии Эмилианос и архимандрит Максим Агиоргусис.

В этих условиях усиливается и православно – католический диалог. Особой страницей в православно-католических отношениях стала отмена взаимных отлучений 1054 г.. 7 декабря 1965 года по инициативе Константинопольского и Римского епископа состоялась отмена взаимных отлучений 1054 года. Совместное заявление папы и патриарха о решении изгладить из памяти и из среды Церкви анафемы 1054 года была зачитана секретарем Священного Синода в патриаршем кафедральном соборе в Фанаре в присутствии патриарха и членов Синода. В нём об анафемах 1054 г. говорилось, как о «достойных сожаления», они признавались за «злоупотребления», отмечалось, что они «были направлены против конкретных лиц, а не против церквей» и отмечалось, что в цели участников событий «не входил разрыв церковного общения». Поэтому обе стороны заявили, что «сожалеют об оскорбительных словах, необоснованных обвинениях и достойных осуждения действиях» и о «последовавших затем анафемах» и о дальнейших событиях, приведших к «полному прекращению церковного общения» [14, с. 140-142].

Одновременно Иоанн Виллебрандс прочитал по-французски совместную Декларацию, принятую на торжественном заседании II Ватиканского собора. После него кардинал Августин Беа, председатель Секретариата по делам единства христиан, зачитал на латинском языке послание Павла VI «Ambulante in dilectione», провозглашающее изъятие из памяти и церковной среды анафемы 1054 года [13, с.142-144].

Аналогичное содержание имел и синодальный томос, зачитанный по-гречески в конце литургии патриархом [15, с. 144-147]. Эти документы означали подтверждение единства в вере и восстановление прерванного общения.

1. ГАРФ. Ф.6991. Оп. 2. Д. 591. Л. 121.

2. Журнал Московской Патриархии, 1959. № 7.

3. Известия, 21.06.1959.

4. Глiбчук о. Петро. Патрiарх Йосиф Слiпий. Через терня випробовувань до зiрок небесноi слави. Тернопiль. 2002. – 139 с.

5. Доброер Александр. Православно-католический диалог после II Ватиканского собора //Введение к кн.: Православие и католичество: от конфронтации к диалогу. Хрестоматия. М.,2001.- 246 с.

6. Документы II Ватиканского собора. М., 1998. – 91 с.

7. ЖМП «Non possumus!». 1961. №5.

8. ЖМП, 1962. №9.

9. ЖМП. 1962. № 11.

10. Интервью патриарха Алексия французскому журналисту Жану Булье// ЖМП. 1962. №9.

11. Карлов Ю.Е. Дипломатия Москвы и Второй Ватиканский собор// Второй Ватиканский собор: Взгляд из Москвы. М., 1997.- 231 с.

12. Пери Витторио д-р. Папский комитет исторических наук. Архивная документация и исторический метод в современном сравнительном изучении отношений между святым престолом и великим княжеством московским в период с 1439 по 1605 год. Россия и Ватикан в конце XIX - первой трети XX века. Под ред. Е. С. Токаревой и А. В. Юдина. - М.: ИВИ РАН; СПб.: Алетейя, 2003.-127с.

13. Послание папы Павла VI Ambulante in dilectione от 7 декабря 1965 года. Томос Агапис: Ватикан-Фанар(1958-1970).Брюссель-Москва, 1996. С. 142 -144.

14. Совместное заявление папы Павла VI и патриарха Афинагора I о решении изгладить из памяти и из среды Церкви анафемы 1054 года от 7 декабря 1965 г. Томос Агапис: Ватикан-Фанар (1958-1970). Брюссель-Москва, 1996.-1692 с.

15. Томос Агапис: Ватикан-Фанар (1958-1970). Брюссель-Москва, 1996. – 173 с.