Прот. Александр Лебедев

ОБЗОР ОКРУЖНОГО ПОСЛАНИЯ
АРХИЕРЕЙСКОГО СОБОРА РПЦЗ ОТ 1933 г.

Оп. в кн.: Русская Православная Церковь в ХХ в. Материалы конференции. Петрозаводск, 2002.

См. библиографию.

Протоиерей Александр Лебедев родился 11 марта 1950 г. в Австрии, в беженском лагере. С 1951 - в США. После окончания среднего образования, в 1966 г. поступил в Свято-Троицкую Семинарию в Джорданвилле, которую закончил в 1971 г. со степенью бакалавра Богословия. Одновременно поступил в аспирантуру Университета штата Нью-Йорк в Олбани и Норвичский Университет штата Вермонт, который закончил в 1971 году со степенью магистра русского языка и литературы. В 1973 году поступил докторантом в Йельский университет штата Коннектикут, где получил вторую магистерскую степень по славянской лингвистике и филологии, а также был утверждён кандидатом на степень доктора философии. Преподавал в Свято-Троицкой семинарии, Норвичском и Йельском университетах. С 1971 года член Американской Ассоциации Университетских Профессоров. Автор двух книг и многочисленных статей и публикаций. В 1968 году посвящен в сан диакона, в 1970 году - в сан иерея. С 1979 года - протоиерей. В настоящее время - настоятель Спасо-Преображенского Собора в г. Лос Анжелосе, в котором служит с 1982 года и благочинный Южного округа Западно-Американской епархии Русской Зарубежной Церкви.

8/21 июля 1933 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Заграницей выпустил обширное Окружное Послание обращенное православной русской пастве по поводу послания Заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола Митрополита Нижегородского Сергия от 23 марта того-же 1933-го года.

Это Послание Собора зарубежных епископов, почти неизвестное в наше время, имеет исключительно важное значение в изучении вопроса отношения Зарубежной Церкви к Церкви в Советском Союзе, возглавляемой Митрополитом Сергием, т.е. к Московской Патриархии.

В этом документе можно найти точное определение того, что считали Митрополиты Антоний и Анастасий и другие зарубежные епископы допустимым в отношениях между Церквью и государством в условиях тоталитарного режима, и что являлось, по их мнению, недопустимым.

Можно с убежденностью сказать, что Окружное Послание 1933 года является определительным документом, начертывающим основные разницы между позициями Зарубежной Церкви и Московской Патриархии, и это является весьма актуальным в наши дни.

Сперва, несколько слов о формате послания и его стиле.

Несмотря на то, что Окружное Послание обращено "православной русской пастве", оно не начинается обычными для подобных посланий эпиграфом из Священного Писания и красноречивым обращением. Послание начинается совершенно деловым заявлением, описывающим два обращения Митрополита Сергия по поводу заграничных епископов - одно от августа 1927 г., а другое, от 23 марта 1933 г. Деловой тон сохраняется в продолжении всего Послания, которое за исключением заключения, состоящего из исповедания, что Церковь Христова непобедима, и что "врата адова не одолеют ей". В основном же, Послание не испещрено цитатами из Священного Писания, как принято в обращениях к пастве. Это не риторика - а совершенно продуманный и целенаправленный анализ исторических и принципиальных причин препятствующих подчинению зарубежной иерархии Митрополиту Сергию и его Синоду.

В то же время следует отметить, что стиль Послания является в основном сдержанным, - отнюдь не острополемическим. Зарубежные епископы подробно отвечают на обвинения, направленные против них в послании Митрополита Сергия, но всегда соблюдают корректность и вежливость. Здесь нигде нельзя найти заявлений о том, что Московская Патриархия является безблагодатной, что она - лже-церковь или вообще вне Церкви.

Наоборот, Послание зарубежных епископов даже признает, что Митрополит Сергий является фактически главою Русской Церкви. Они пишут: "Мы вполне отдаем себе отчет в чрезвычайных трудностях положения Митрополита Сергия, фактически возглавляющего ныне Русскую Церковь, и сознаем всю тяжесть лежащей на нем ответственности за судьбу последней."

Следует отметить, что подобные выражения по отношению к возглавляющему Московскую Патриархию можно видеть и в послевоенных официальных Посланиях Русской Зарубежной Церкви и ее Первоиерарха, Митрополита Анастасия.

Так, в своем Послании к Русской Церкви в Америке от 23 августа/5 сентября 1945 г., Блаженнейший Митрополит Анастасий называет незадолго до этого избранного Патриарха Алексия I - "новым Кормчим Русской Церкви", а в Послании Архиерейского Собора от 27 апреля/10 мая 1946 г., мы читаем такую фразу: "Высшее Церковное Управление в России, в лице нынешнего Главы Русской Церкви Патриарха Алексия..." Видимо, в те дни никого не пугало употребление подобных фраз, которые сейчас вызвало бы бурное возмущение среди некоторых "ревнителей не по разуму".

Окружное Послание 1933 г. начинается с напоминанием, что Митрополит Сергий еще в августе 1927 г., т.е. сразу же после опубликования т.н. "Декларации", "обратился к Зарубежным Русским Епископам и прочему духовенству с предписанием дать письменное обязательство "не допускать в своей общественной и особенно церковной деятельности ничего такого, что можетъ быть принято за выражение нелояльности въ отношении Советской власти" под угрозою, в случае неисполнения этого указа, увольнения означенных лиц от должности и исключения их из состава клира Московской Патриархии". "Ныне - продолжает Окружное Послание - онъ решил возобновить свое требование чрез особое послание от 23 марта 1933 года". Зарубежные епископы отмечают, что нынешнее Послание Митрополита Сергия "адресовано, однако, не непосредственно Синоду, а на имя Святейшего Патриарха Сербского Варнавы, в котором Митрополит Сергий надеется "найти доброжелательного и безпристрастного посредника между ним и Зарубежными епископами, зная его истинно-братское отношение къ Русской Православной Церкви"".

Мотивировка зарубежных епископов для составления своего Окружного Послания изложена в нем: "Так как этот новый акт Заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола получил уже широкое распространение, после опубликования его в печати и вызвал большое волнение въ Зарубежной русской православной cpeде, Собор заграничных Русских Архiереев, собравшийся в Сремских Карловцах, не находит возможным оставить его без ответа.

Собор почитает своим долгом дать необходимые разъяснения пастве, особенно по целому ряду принципиальных вопросов затронутых в послании..."

После этого вступления, Послание заграничных епископов отвечает на обвинение Митрополита Сергия, что зарубежное духовенство настолько увлечено "политикой", что это заслоняет или поглощает всю их церковную деятельность.

Зарубежные архиереи заявляют в ответ, что несмотря на "утонченные слововыражения" Митрополита Сергия, "его призыв в своем существе остается тем же, чем он был в 1927 году и может быть формулирован словами: кто с советской властью, тот и с Русской Церковью; кто против первой, тот не может быть и со второй. Таким образом связь с Матерью-Церковью должна осуществляться для нас не иначе, как через приятие богоборческой власти, правящей ныне в России. Прежде, чем протянуть руку общения Митрополиту Сергию, мы должны простереть ее сначала большевикам и получить от них свидетельство своей политической благонадежности, без чего Заместитель Местоблюстителя не может восстановить братского и канонического единения с нами."

Требование Заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола, чтобы заграничное духовенство воздерживалось бы "в своей общественной и особенно в церковно-пастырской деятельности от всяких выступлений нелойяльных, а тем более враждебных по отношению к нашему - т.е. Советскому - правительству" - заграничные епископы считают посягательством "на свободу их совести, которая была бы навсегда связана подобным обязательством".

Что касается угроз Митрополита Сергия отказавшим исполнить его требование - не только исключить их из состава клира Московской Патриархии, но даже и запретить их в священнослужении впредь до духовного суда, то заграничные архиереи, в своем Послании, отвечают, что это является прямым нарушением "определения Всероссийского Церковного Собора от 2/15 августа 1918 года, в силу которого никто из членов Русской Православной Церкви не может быть привлечен к церковному суду и подвергнут наказанию за те или другия политическия настроения и соответствующую им деятельность".

Заграничные архиереи напоминают Митрополиту Сергию, что его нынешнее требование и угрозы являются полным противоречием его же словам, выраженным в его обращении зарубежным епископам от 17/30 сентября 1926 года в связи с вопросом регистрации Церковного Управления в России. "Мы не можем, писал он тогда, - взять на себя наблюдение за политическим настроением наших единоверцев... обрушиться на заграничное духовенство за его нeверность Советскому Союзу какими нибудь церковными наказаниями было бы ни с чем несообразно и дало бы лишь повод говорить о принуждении нас к тому Советской властью".

Следующая часть Окружного Послания Собора Зарубежной Церкви отвечает на обвинение Митрополита Сергия, что Зарубежная Церковь не имеет никакого канонического основания для своего существования.

Зарубежные епископы, в ответ откровенно признают, что их каноническое положение экстраординарное. Они пишут: "Никто из нас не решится конечно утверждать, что действующий ныне заграницей порядок Русскаго Церковного Управления подходит под обычные нормы церковного права. Ни св. каноны, ни последующее церковное законодательство не могли конечно предвидеть великой войны, произведшей глубокие потрясения во всем миpе и спутавшей повсюду не только прежние политические, но часто и церковные отношения. Еще более тяжкую катастрофу вызвала в России революция, разрушившая почти весь нормальный строй церковной жизни. Последняя вероятно долго еще не сможет войти в спокойное устойчивое русло."

Зарубежные епископы не стесняются обращать внимание на то, что каноническая законность Синода Митрополита Сергия, подобранного им самим по его личному усмотрению также под вопросом, как и вообще его полномочия по управлению Церковью.

Дальше, Соборное Послание пространно защищает каноническое положение зарубежных епископов, как бежавших во время гонений по причинам от них независящим. Заграничные епископы приводят множество примеров из церковной истории, а особенно пример Самого Спасителя, в младенчестве бежавшего с Пречистою Матерью и старцем Иосифом в Египет от руки Ирода. Также приводится пример Св. Апостола Павла, не раз вынужденного бежать от преследователей. "Бежали от гонителей и св. Поликарп Смирнский, Климент, Ориген, Георгий Неокесарийский и многие другие великие пастыри и учители Церкви".

Обращают внимание заграничные архиереи и на пример Епископа Кипрского Иоанна, который, пишут они: "не только осуществлял в полноте свои канонические права, как глава автокефальной Церкви, по упралению своей паствой, но ему подчинена была вся Геллеспонтская область, будучи выделена временно из юрисдикции Вселенского Патриарха".

И здесь мы подходим к ключевой части всего Окружного Послания: заграничные архиереи четко определяют границы своих действий на территории других Поместных Церквей. Они пишут:
"Заграничное Русское Цepкoвное Управление не только никогда не дерзало вмешиваться во внутренние дела других Православных Церквей, в пределах коих была рассеяна русская паства, (что и стараются предотвратить св. каноны строго запрещая епископу одной области долго оставаться без нужды в пределах другой), но и никогда не претендовала вообще на полноту юрисдикции автокефальных Церквей, противопоставляя себя, как нечто совершенно независимое и самодовлеющее, всей Русской Церкви, или ставя себя на один уровень с другими Поместными Церквами.

Действуя на территории подлежащей ведению других Православных Церквей, оно старалось не принимать здесь ни одного важного канонического акта без разрешения Глав этих Церквей и вообще осуществлять здесь принцип внутреннего самоуправления лишь постольку, поскольку это встречало одобрение н поддержку со стороны местной церковной власти".

Определив отношения Русской Православной Церкви Заграницей к другим Поместным Церквям, Зарубежные епископы уточняют отношения ее к Матери-Церкви. Они пишут:
"Что же касается eе отношения к Матери-Церкви, то Зарубежная Русская Церковная организация считала себя не более, как ветвью последней, органически связанной со всем русским церковным телом, хотя временно лишенным лишь внешнего церковно-административного соединения с последним. Свидетельством ее неразрывного духовного единства со всею Русской Церковью служило всегда неизменно совершавшееся возношение за богослужениями сначала имени Св. Патриарха Тихона, а потом его законного Заместителя Митрополита Крутицкого Петра. Пока представлялась возможность сношений с покойным Патриархом Тихоном, Высшее Церковное Управление за границей старалось всячески получить от него хотя бы не официально утверждение и одобрениe для своих важнейших определений, действуя при этом всегда с большими предосторожностями. Прекращение таких сношений с Главою Русской Церкви, после того, как Святейший Патриарх был лишен большевиками свободы, Зарубежное Церковное Управление считало для себя большею потерею и даже несчастьем. Отсюда видно, что органы Заграничного Церковного Управления отнюдь не стремились к присвоению себе автокефальных прав, в чем пытается обвинять Митрополит Сергий".

"Вся заграничная церковная организация считала и считает себя до ныне учреждением чрезвычайным и временным, которое немедленно должно упраздниться по возстановлении нормальной и общей и церковной жизни в России".

После разбора вопросов связанных с Указом Святейшего Патриарха Тихона N362 от 7/20 ноября 1920 г., а также и Указа Патриарха Тихона от 5 мая 1922 г. о закрытии Высшего Церковного Управления Заграницей, Окружное Послание обращает внимание на то обстоятельство, что нынешний протест Митрополита Сергия против существования Русской Православной Церкви Заграницей стоит в полном противоречии с его собственными словами и советами.

"Решительный протест, выраженный Митрополитом Сергием против существования Зарубежного церковного центра представляется тем более неожиданным, что он сам некогда находил в принципе и возможным и целесообразным образование подобного органа в своем письме зарубежным епископам от 30 авгуcта/12 сентября 1926 года. Этот документ имеет для нас особенную цену и авторитет потому, что в нем выражена несомненно подлинная мысль и свободное решение Митрополита Сергия, не поддававшегося еще давлению грубой большевитской руки. Об этом свидетельствует прежде всего самый тон его письма - вполне искренний и доброжелательный в отношении к заграничным его собратиям, чуждый угроз и изворотливой софистической аргументации, коими отравлены, к сожалению, вcе последующие исходившие от него акты. В настоящем письме заслуживают внимания следующия три главных его положения:
1) Заместитель Местоблюстителя Патриаршого Престола признается, что он не знает истинного положения русской церковной жизни заграницей и потому отказывается быть "судьею" в разногласиях между зарубежными епископами;
2) он не находит Московскую Патриархию правоспособною вообще руководить "церковной жизнью православных эмигрантов" с которыми у нее нет фактических сношений;
3) по его мнению "польза самого церковного дела требует", чтобы зарубежные епископы "общим согласием создали для себя центральный орган церковного управления достаточно авторитетный, чтобы разрешать вcе недоразумения и разногласия и имеющий силу пресекать всякое непослушание не прибегая к поддержке Патриархии".
Только в случае практической невозможности создать "обще-признанный всей эмиграцией орган" Митрополит Сергий советует покориться необходимости и подчиниться, согласно обычной канонической практике, другим Православным Церквам в пределах их юрисдикции, а в неправославных странах организовать "самостоятельные общины или церкви" со включением в них по возможности, живущих здесь православных людей и других национальностей. Таким образом, Заместитель Местоблюстителя Патриаршего Престола в принципе здесь допускает все, против чего он стал возражать, к сожалению, впоследствии, т. е. и временную независимость Зарубежной части Русской Церкви от Патриархии вследствие невозможности правильных сношений с последней, и образование авторитетного центрального органа церковного управления заграницей для руководства церковной жизнью русских беженцев и для разрешения могущих возникнуть между епископами недоразумений и разногласий без помощи Патриархии, и, наконец, возникновение самостоятельных общин или церквей, как он их называет, в инославных странах. Осуществив заpaнеe начертанный им план церковного устройства русского зарубежья, заграничные епископы очевидно ни в чем не выступили за пределы тех руководящих указаний, какие даны были им в означенном письме Заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола". Заграничные епископы далее напоминают Митрополиту Сергию, проект его Обращения от 28 мая/10 июня 1926 г., где он "допускает возможность существования заграничнаго Св. Синода и, наконец, отнюдь не считает заграничную церковную организацию чем то вроде автокефалии или Поместной Церкви, которым он уподобляет ее в настояшем послании, а только "филиальным отделением Русской Церкви", чем она и является на самом деле".

Окружное Послание заграничных архиереев здесь находит уместным выступить с выражением снисхождения к положению Митрополита Сергия, сочувственно относясь к его стремлению получить от Советского правительства легальный статус для Русской Церкви и даже выражая согласие с частью его Декларации. Пишут зарубежные архиереи (здесь повторим и продолжим цитату приведенную выше): "Мы вполне отдаем себе отчет в чрезвычайных трудностях положения Митрополита Сергия, фактически возглавляющего ныне Русскую Церковь, и сознаем всю тяжесть лежащей на нем ответственности за судьбу последней. Никто не возьмет на себя, поэтому, смелости обвинять его за самую попытку войти в переговоры с Советской властью чтобы создать легальное положение для Русской Церкви. Заместитель Местоблюстителя Патриаршего Престола не без основания говорит в своей вышеупомянутой декларации, что только "кабинетные мечтатели могут думать, что такое огромное общество, как наша Православная Церковь со всею ее организацией, может существовать в государстве спокойно, закрывшись от власти". Пока Церковь существует на земле, она остается тесно связанной с судьбами человеческого общества и не может быть представлена вне пространства и времени. Для нее невозможно стоять вне всякого соприкосновения с такой могущественной организацией общества, как государство, иначе ей пришлось бы уйти из миpa".

Упомянув о жестоких гонениях на Церковь со стороны большевицкой власти, зарубежные архиереи продолжают: "При таких обстоятельствах Заместитель Местоблюстителя Патриаршего Престола не только имел право, но даже был обязан выступить печальником за Церковь перед Советской властью, чтобы вывести ее из столь тягостного безправного положения".

Однако, заграничные епископы ставят здесь предел дозволенному соприкосновению Церкви с богоборческой властью, и определяют, что Митрополит Сергий переступил за этот предел, подчинив Церковь атеистической Советской власти. Они пишут, что Митрополит Сергий:
"не соблюл здесь должного достоинства последней (т.е. Церкви прим. А.Л.); он связал ее таким союзом с безбожным государством, который лишил ее внутренней свободы и вместе отступил от правды, блюститемем которой должен быть Первоиерарх Русской Церкви. В своей декларации Митрополит Сергий с одной стороны оправдал Советскую власть во многих ея преступлениях против Церкви и религии вообще, а с другой, вопреки очевидной истине, обвинил многих из достойных русских святителей и пастырей, сделавшихся исповедииками за православную истину в мнимых контр-революционных стремлениях и помрачил мученический ореол всей Русской Церкви, признанной уже всем христианским миром. Уже одними этими словами он связал совесть русских людей и отнял у них до известной степени силу внутреннего духовного сопротивления против всерастлевающего начала большевизма, которым насквозь проникнута Советская власть. Но Митрополит Сергий пошел в своей декларации гораздо дальше. Он объявил эту власть богоданной, наравне со всякою другою зaконной властью, и потребовал от всех духовных лиц, к какому бы чину они не принадлежали, подчинения Советам не только "за страх, но и за совесть", т.е. по внутреннему хриcтианскому убеждению".

После этой оценки деятельности Митрополита Сергия, архиереи Зарубежной Церкви продолжают с последовательным разбором слов Апостола, которыми Заместитель Местоблюстителя пытался оправдать свое подчинение Советскому правительству: "несть власть, аще не от Бога" (Рим. XIII, 1).

Не будем входить в детали аргументации, изложенной в Окружном Послании по этому вопросу. Следует только отметить, что на этих страницах Послания находится очень подробное описание православного понятия отношений между Церковью и государством, включая и анализ этих соотношений и при Римской империи и во время владычества татар на Руси.

Зарубежные архиереи также возражают против попыток Митрополита Сергия оправдать свою позицию по отношению к Советской власти, когда он ссылается на пример Святейшего Патриарха Тихона, шедшего иногда на некоторые уступки властям ради церковного блага. Заграничные архиереи указывают на тяжелейшее положение Патриарха Тихона, который "приняв на себя первые удары революции, надломленный непосильными трудами и опасностями и заботами о Церкви... действительно сделал некоторые уступки большевистской власти в то время, когда был отделен от своей паствы, будучи заключен под стражу."

Митрополит же Сергий - пишут архиереи - "при других, гораздо мeнеe тяжких обстоятельтвах вступил потом в открытый союз с Советами и сделал этот шаг вполне сознательно, поставив своею целью насильственно сочетать с безбожною властью всю Церковь".

Описав все ужасы гонения на веру на многострадальной родине, зарубежные архиереи пишут: "Невзирая на все это, некотopыe из защитников Митрополита Сергия доходят до таких крайностей, что готовы сплести ему мученический венец за то, что он яко-бы пожертвовал чистотой своего имени для спасения Церкви(?). Говорить так, значит прежде всего злоупотреблять словом "мученик". Мученик всегда подвизается за правду и идет к ней чистыми и прямыми путями; как только он уклоняется в словеса лукавствия, сияющий венец тотчас же меркнет на его главе. Церковь не нуждается в таких жертвах, какия бы не отвечали ее достоинству. Она украшается только добродетелями своих святителей".

Утверждая необходимость для Церкви и ее священнослужителей твердое стояние в Истине и отвержение всякой лжи, заграничные архипастыри приводят светлый пример Священномученика Митрополита Вениамина. Они пишут:
"Но, если бы кто сказал, что мы живем в исключительно тяжелое время, подобного которому быть может никогда еще не было в истории Церкви, тому мы укажем на пример современного нам святителя, которого ныне Церковь ублажаетъ, как доблестного страстотерпца за истину. Это - в Бозе почивший Вениамин, Митрополит Петроградский. Когда он томился уже в предсмертных муках и некоторые из наиболее преданных ему священников, желая сохранить его для себя и для паствы, стали умолять его пощадить себя для Церкви и умилостивить Советскую власть исполнением незаконных ее требований, т.е. приступили к нему с тем самым искушением, в cети которого ныне впал Заместитель Местоблюстителя Патриаршего Престола, он ответил им следующими безсмертными и поистине золотыми словами: "странны разсуждения некоторых, быть может, и верующих пастырей (разумею Платонова): надо хранить живыя силы, т. е. их ради поступиться всем. Тогда Христос на что? Не Платоны, Вениамины и т. п. спасают Церковь, а Христос. Та точка, на которую они пытаются встать, погибель для Церкви. Надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя". Вот ответ, достойный истинного пастыря, коим отныне всегда будет украшаться Русская Церковь".

После всего вышеизложенного, Окружное Послание обращает внимание на еще один вопрос:
"Но, если Митрополит Сергий так дорожит правильной организацией церковнаго управления в России, зачем же он стремится разрушить ее заграницей? Вчитываясь внимательно в его Послание, нельзя усумниться в том, что главныя его усилия направлены к разрушению зарубежного церковного центра, т.е. Собора и Синода, управляющих православным зарубежьем. Допустим, что так или иначе ему удалось бы достигнуть своей цели и упразднить "Карловацкое Управление". Какая польза получилась бы от этого для православной зарубежной паствы, и для Русской Церкви вообще?"

Если не было бы Русской Зарубежной Церкви, - пишут ее архипастыри, - "какая судьба ожидала бы заграничную паству в будущем? Оторванная от своих архипастырей и пастырей, она напоминала бы стадо, заблудившееся в горах, которое так легко делается добычею хищных волков".

"Число русских православных людей, пребывающих ныне в рассеянии, так велико, условия их жизни столь отличны от тех, в коих живет ныне Церковь в России, отношения с местным населением и правительственной властью столь сложны и разнообразны, что для объединения их в один организм здесь зарубежом непременно должен существовать единый авторитетный церковный орган, власть которого простиралась бы на все православное зарубежье. При таком положении дела закрытие существующих ныне органов Высшего Церковного Управления заграницей привело бы только к новой дезорганизации церковной жизни, к смуте и расколу и через это унизило бы достоинство Русской Православной Церкви в глазах ея восточных Сестер и других христиан". Вернувшись к угрозе Митрополита Сергия предать всех непокорных заграничных епископов суду, зарубежные архиереи совершенно справедливо указывают на четыре причины, которые бы делали это невозможным. Одна из причин чисто логическая: "Заграничные епископы не только по собственному почину, но, как мы видели выше, с согласия и одобрения самого нынешняго Заместителя Местоблюстителя, стали временно в независимом в смысле административном положении от Московсной Патриархии, а если они не находятся под ея управлением, то очевидно не должны подлежать ни ея суду".

Есть и практическая причина - если бы кто из зарубежных епископов ступил бы на территорию Советского Союза - особенно из тех архипастырей, которые были тесно связаны с Добровольческой Армией и с белым движением - то их ожидал бы немедленный расстрел.

Вместе с практическими причинами, есть и каноническая. Архиереи пишут: "Заграничные епископы управляют зарубежною паствою на соборных началах, образуя из себя малый собор, как высший орган зарубежного церковного управления, они могут подлежать только суду Всероссийского канонического церковного Собора, которому и готовы дать отчет в своих действиях наряду с самим нынешним Заместителем Местоблюстителя Патриаршего Престола Митрополитом Сергием, также подлежащим суду этого Собора".

Окружное Послание оканчивается кратким повторением всех тех основных причин, по которым зарубежные епископы не могут подчиниться требованиям Заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола:
"Не можем последовать призыву Митрополита Сергия и мы, зарубежные епископы. В те дни, когда Христос, почтивший нас святительским достоинством и призвавший нас быть Его верными и истинными свидетелями, бороться с Антихристом, мы не только не можем быть на стороне его противника, но даже просто оставаться нейтральными в этой борьбе, ибо здесь "молчанием предается Бог", по слову св. Григория Богослова. Если мы умолкнем перед лицом большевиков, то тогда подлинно возопиют самые камни. Мы были и остаемся поэтому непримиримыми в отношении слуге диавола и не сложим поднятого против них оружия, которое одно прилично нам, до тех пор, пока не падет в России "престол сатаны", и она не воскреснет к новой жизни". Окружное Послание подписано Митрополитом Антонием, Архиепископами Анастасием, Серафимом, Гермогеном, Сергием, Феофаном, и Дамианом, и Епископами Тихоном и Серафимом.

В заключение, следует опять подчеркнуть исключительную важность этого документа, который является ключевым для понимания истинной позиции Зарубежной Церкви по отношению к Митрополиту Сергию и Московской Патриархии. Будем надеяться, что этот документ будет перепечатан и широко распространен и способстсвует упразднению некоторых взаимных недопониманий между разрозненными частями Русской Церкви.