Иван Лупандин
ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ НАТУРФИЛОСОФИИ
10. Космология Николая Орема
Николай Орем (1320 - 1382), епископ г. Лизье во Франции, был последним
в плеяде великих французских схоластов, столь существенно продвинувших
развитие естествознания в ХIV веке. В 1377 г. Николай Орем написал
на французском языке "Книгу о небе и мире", представляющую
собой сочинение в рамках некоего канона. Каноном является книга
Аристотеля "О небе" и "Вопросы" Жана Буридана.
Вместе с тем, строго говоря, сочинение Орема не является ни комментариями,
ни вопросами к книге Аристотеля "О небе", и внешне выглядит
как совершенно самостоятельное исследование. И хотя в сочинении
Орема разбираются те же проблемы, что когда-то ставил Аристотель
в книге "О небе", имя Аристотеля упоминается достаточно
редко, и если представить себе такой необычный вариант, что книга
Аристотеля "О небе" и все комментарии к ней оказались
бы утраченными, по сочинению Орема мы вряд ли догадались бы, что
принятый в ней порядок изложения материала основывается на каком-то
другом, более раннем произведении.
Сочинение Орема никогда не издавалось вплоть до второй половины
XX века, и поэтому у историков науки возникают сомнения относительно
его влияния на последующие поколения ученых, т.е. на Николая Кузанского,
Коперника и Галилея (хотя текстологические параллели налицо). Но
кроме книг, влияние могут оказывать и рукописи, а к тому же имеется
и устная университетская традиция, влияние которой на развитие науки
не следует недооценивать. Поэтому, оставив в стороне вопрос о возможных
каналах, по которым мысль Орема оказывала влияние на более поздних
мыслителей, займемся исследованием самого философского и научного
наследия Орема.
Николая Орема называют предтечей новоевропейской механики, стержневой
идеей которой является идея непрерывности движения. В этой связи
представляет интерес следующий фрагмент из сочинения Орема:
"Никакое движение не бывает столь медленным, что не было
бы движения еще вдвое медленнее, и еще вдвое медленнее, и так далее
до бесконечности, как мы можем наблюдать в частях неба, приближающихся
к полюсу".
Прежде чем продолжить цитату, обратим внимание на то, как чисто
аристотелевская идея сферы неподвижных звезд, вращающейся вокруг
оси, проходящей через полюса мира, становится для Николая Орема
источником размышлений о непрерывности движения. Историки философии
мало обращают внимания на то, что в аристотелизме уже была заложена
идея непрерывности, лежащая в основе созданной в ХVII веке Галилеем
и Ньютоном классической механики. Но вернемся к мысли Орема:
"Теперь вообразим, что тело прошло в этот день половину стадия,
на следующий день половину остатка от этого стадия, на третий день
половину остатка от остатка и что этот процесс идет бесконечно,
замедляя движение; тогда весь стадий так и не удастся пройти".
В этом примере речь шла о непрерывном уменьшении скорости. В следующем
примере речь пойдет о непрерывном уменьшении того, что мы называем
ускорением:
"Если бы дневная скорость была интенсивной как 2 и увеличилась
бы на 1, став равной 3 на другой день, а на третий день увеличилась
бы на половину от 1, а на четвертый - на половину от половины от
1 и так непрерывно бы возрастала, так что добавление за каждый последующий
день составляло бы половину добавления за предыдущий, тогда, хотя
бы это и продолжалось вечно, скорость или быстрота никогда бы не
превысила удвоенную первоначальную скорость".
Одновременно с идеей непрерывности движения Николай Орем, следуя
своим предшественникам - Жану Буридану и Альберту Саксонскому, отстаивает
учение об импетусе: "Я говорю, прежде всего, что движение любого
тяжелого или легкого тела начинается с возрастающей интенсивностью,
так что какая бы скорость ни была ему сообщена, оно должно было
до этого иметь меньшую скорость и еще меньшую и меньшую ниже всякого
отношения, и это то, что обычно называют начать с нуля".
То же самое говорит Галилей устами одного из участников "Диалога
о двух системах мира": "Поскольку оно (тяжелое тело -
И.Л.) имеет таковую склонность (т.е. падать вниз - И.Л.), отсюда
с необходимостью следует, что оно будет совершать свое движение,
непрерывно ускоряясь и, начав с наимедленнейшего движения, не приобретет
никакой степени скорости, пока не пройдет все степени меньшей скорости,
или, если угодно, все степени большей медленности".
Из сопоставления этих двух цитат мы видим, кого в действительности
нужно считать провозвестником принципа непрерывности в механике.
Этот принцип впоследствии будет положен Лейбницем в основу всей
новоевропейской философии.
Николай Орем является одновременно и тем мыслителем, который впервые
четко сформулировал другой, не менее важный принцип - принцип относительности
движения. К формулированию этого принципа Николай Орем подходит
постепенно. Сначала он развивает идею Жана Буридана о различии между
движением целого и частей применительно к элементам подлунного мира:
"Если какая-нибудь часть такого тела (т.е. элемента) находится
вне своего места, или вне главной части, она возвращается по наикратчайшему
пути, как только устраняется препятствие". Из этого тезиса
Орем делает смелый вывод, что круговое движение "может быть
естественным для земли в целом, находящейся в собственном месте;
однако ее части имеют другое естественное движение, а именно прямолинейное
вверх и вниз, когда они находятся вне своих естественных мест[...],
поэтому мы можем сказать с еще большим основанием, что всякое простое
тело или элемент во вселенной, за исключением, быть может, наиболее
удаленной небесной сферы, движется в своем собственном месте круговым
движением".
Но сейчас же возникает вопрос, почему мы не замечаем движения
Земли, если она движется круговым движением? Вот тут Орем и формулирует
свой принцип относительности движения; перед этим, однако, он апеллирует
к принципу "экономии действия": "Поскольку все эффекты,
которые мы наблюдаем, могут быть получены и все явления объяснены
при замене суточного движения неба на меньшее действие, а именно,
на суточное движение Земли, являющейся очень маленьким телом по
сравнению с небом, то, поступив так, мы можем избежать умножения
действий столь различных и столь невероятно громадных, что Бог и
природа должны были сотворить их напрасно; а это недопустимый вывод,
как мы уже часто говорили". Наконец, Николай Орем формулирует
принцип относительности движения, приводя пример с движущимся кораблем:
"Подобным образом, если бы воздух был закрыт в движущемся
судне, то человеку, окруженному этим воздухом, показалось бы, что
воздух не движется[...]. Если бы человек находился в корабле, движущемся
с большой скоростью на восток, не зная об этом движении, и если
бы он вытянул руку по прямой линии вдоль мачты корабля, ему бы показалось,
что его рука совершает прямолинейное движение; точно так же, согласно
этой теории, нам представляется, что такая же вещь происходит со
стрелой, когда мы пускаем ее вертикально вверх или вертикально вниз.
Внутри корабля, движущегося с большой скоростью на восток, могут
иметь место все виды движения: продольное, поперечное, вниз, вверх,
во всех направлениях - и они кажутся точно такими же, как тогда,
когда корабль пребывает неподвижным".
Не случайно Орем говорит о корабле, "движущемся на восток":
этим он подводит читателя к сравнению нашей Земли с подобным кораблем.
То, что Орем, когда писал о корабле, имел в виду землю, подтверждается
следующим фрагментом из "Книги о небе и мире": "Если
бы человек, оказавшийся на небе и увлекаемый его суточным движением,
мог ясно видеть Землю и ее горы, долины, реки, города и замки, то
ему показалось бы, что земля вращается суточным вращением, точно
так же, как нам на земле кажется, что небеса движутся".
Как важно иногда бывает посмотреть на вещи со стороны! Когда-то
Сократ сказал своим ученикам, что если посмотреть на Землю из космоса,
она покажется подобной мячику, сшитому из разноцветных кожиц. Теперь
Николай Орем предлагает посмотреть на Землю из космоса, но на этот
раз не для того, чтобы убедиться в ее шарообразности, но чтобы увидеть
ее вращающейся вокруг своей оси.
|
