Матвиевская Г.П. Рамус. М.: Наука, 1981. 154 с.

Опись А, №10824.

См. 16 век.

Матвиевская Г.П. Учение о числе на средневековом Ближнем и Среднем Востоке. Ташкент: ФАН; Институт математики им. В.Романовского, 1967. 344 с.

Пьер де ла Рамэ/ Pierre de la Ramme

Пьер де ла Рамэ (1515, Пикардия — 26 августа 1572) — французский философ, логик, математик, риторик, педагог. Снискал известность, выступив в 1536 г. с тезисом «все сказанное Аристотелем — ложно».

Рамэ был одним из подготовителей новой философии. Он боролся за права разума, признавая его высшей инстанцией. Он настаивал на том, что метод есть отличительная черта науки и что истинная методология может быть найдена, если будет постигнут человеческий дух. Его можно считать предшествеником Декарта. Освободить разум от «Аристотелевских пут», упростить методы наук, прочно поставить изучение математики во Франции, добиться признания свободы совести, указать истинную цель философии — изучение человеческой души: вот главнейшие задачи, к осуществлению которых стремился Рамэ.

Обладая скептическим умом и замечательными диалектическими способностями, Рамэ употребил всю свою жизнь на борьбу с авторитетом философов и ученых Древней Греции. Недовольный схоластической интерпретацией аристотелевской логики, он подверг сомнению не только подлинную систему его силлогистики, но и то различие, которое Аристотель проводил между знанием и мнением, аналитическими и диалектическими рассуждениями.

Рамэ придавал наибольшее значение не развитию уже существующих идей, а открытию чего-то нового, до сих пор неизвестного. В трудах его предшественников по логике и диалектике его прежде всего интересовали методы поиска и способы обоснования новых истин. Схоластике, с её отвлечёнными спекуляциями, он противопоставлял идею логически обоснованного и практически ориентированного метода, так называемого искусства изобретения. По мысли Рамэ, средством создания такого метода должна служить «новая» логика, которая призвана изучать «естественный процесс мышления». Под влиянием идей Цицерона и Квинтилиана Рамэ выступал за сближение логики с риторикой.

В 16—17 вв. учение Рамэ пользовалось большим влиянием в различных странах. Его логические взгляды оказали воздействие на Лейбница и логику Пор-Рояля. Опираясь на Раме, страсбургский педагог Иоганн Штурм продолжил этот путь реформы логики. Пьер де ла Рамэ и его новая философия

Он родился на рубеже эпох. Умный, свободолюбивый, дерзкий, он всю жизнь боролся с засильем средневековой схоластики, мешавшей развитию нового мышления. Своей острой критикой отживших подходов и воззрений он открыл путь прогрессу в разных областях науки — и подписал себе смертный приговор. LABOR OMNIA VINCIT. «Труд побеждает все» — прочитанные однажды слова Вергилия стали девизом всей его жизни.

Франция, 1515 год. Париж празднует коронацию Франциска I, а в маленькой деревушке Кю Пикардийской провинции в семье обедневшего дворянина появляется на свет мальчик Пьер де ла Раме.

Его тяга к учению будет неистребима. Быстро усвоив знания, которые сможет дать ему сельская школа, восьмилетний Пьер пешком отправится в Париж «искать не удачи, но науки», однако нужда заставит его вернуться. Чтобы продолжить образование, он пойдет в услужение к сыну богатого дворянина, студенту Коллежа де Наварр. От ночных занятий у Пьера будут часто болеть глаза, а наутро нужно вставать чуть свет. Тогда он изобретет свой собственный будильник — камень, подвешенный на веревке с присоединенным к ней тлеющим фитилем определенной длины, не даст проспать. Наконец усилия будут вознаграждены: латинизированная форма его имени Петрус Рамус появится в списках учеников коллежа.

Год 1536. Главная аудитория Коллежа де Наварр переполнена. Идет экзамен на звание магистра искусств. В открытом диспуте свой тезис защищает лучший ученик Петрус Рамус. Тема: «Все, что сказано Аристотелем, ложно». Неслыханная дерзость на грани исключения из коллежа, ведь быть ученым в Средние века означало основательно знать труды этого греческого мыслителя и уметь по любому поводу привести его высказывание! В научном диспуте довод становился неопровержимым, если начинался словами: «Учитель сказал». Но многократные толкования искажали смысл, и учение Аристотеля давно превратилось в мертвую догму, сковывавшую разум.

Пожалуй, соперничать с Рамусом в красноречии и искусстве вести спор смог бы только Цицерон. Блестящая защита продолжается целый день. Наконец — победа! Теперь магистр искусств Петр Рамус сможет проверить на практике свои идеи.

В начале XVI века во Франции все шире распространяются гуманистические идеи, закладываются основы нового естествознания, меняется стиль научного мышления — от средневековой ограниченной суммы знаний о природе к изучению реальной действительности, постижению естественных законов, управляющих миром. Движение протестантизма заставляет католическую церковь и королевские власти усилить репрессии против всякого вольнодумства. Оплотом консервативных сил, старающихся сохранить традиционную систему, становится Сорбонна.

Именно в это время на факультет богословия для рецензирования попадают книги Петра Рамуса «Подразделение диалектики» и «Порицание Аристотеля», в которых Аристотель назван софистом, обманщиком, а его последователи с их шумными диспутами — варварами.

Его назвали невежей, склочником, «врагом религии и общественного покоя, который только портит нравы молодежи, распространяя опасную любовь к новшествам». Это было начало войны.

В марте 1544 года парижане повсюду натыкались на слова: «Уничтожить!» Книги Рамуса публично сожгли у входа в Коллеж де Камбре, философу грозила ссылка на галеры Только через три года он получил разрешение читать лекции и печатать свои сочинения по философии.

Систему бесплодных диспутов Рамус считает вредной и убивающей живую мысль. Ей на смену должна прийти новая система обучения, новая школа, которая поставит перед собой совершенно новые цели — не готовить послушных богословов, а развивать любознательность слушателей, учить их мыслить самостоятельно, выходя за пределы стандартных выводов и общепризнанных оценок, критически воспринимая труды средневековых авторов.

17 февраля 1551 года на заседании парламента Парижа по вопросу о том, какую степень самостоятельности может допустить лектор, читая свой курс, Рамус одерживает новую победу. Парламент решает: преподаватель может применять свои собственные методы, находя формы изложения учебного материала. Но главное, чего добивается реформатор, — во внеурочное время, в выходные дни лектор имеет полную свободу в выборе изучаемых сочинений.

Задумав коренным образом изменить содержание учебных дисциплин и методы преподавания, он начал с пересмотра всех наук, чтобы доказать их практическую значимость и отбросить ненужные, излишние правила и предписания: «Каждое искусство должно быть основано на опыте и не должно включать ничего, что не выведено из подражания природе. Опыт — создает искусство, неопытность — рождает безрассудство».

Ведя суровый, почти аскетический образ жизни, он писал: «Я не отношусь к тем перипатетикам, которые воображают, что нельзя совершить больших дел, если не владеть большим богатством. О, всемогущий Боже! Этот внук угольщика, этот сын землепашца, этот человек, столкнувшийся со столькими невзгодами, не просит тебя о богатстве, бесполезном для профессии, единственными инструментами которой являются бумага, перо и чернила, но он умоляет тебя даровать ему в течение всей жизни здравый ум, усердие и упорство, никогда не истощающиеся».

Большую часть времени Рамус проводил в Коллеже де Прель, при котором находилась его квартира с огромной библиотекой. Он вставал в пять утра (зимой в четыре) и работал до 10–11. Выходил на прогулку, потом завтракал сыром и фруктами, после отдыхал или беседовал с гостями. Один час читал лекции в коллеже, обходил с проверкой классы, раздавал награды и наказания (розги). Гулял или играл в лапту, потом снова работал до пяти-шести вечера. После обедал в компании друзей или соседей, и это был обед философа как по скромности подаваемых блюд, так и по содержанию беседы. Рамус нередко забывал о еде, заставляя забыть о ней и других. Беседы продолжались до девяти вечера; потом играли в шахматы, триктрак, слушали игру на различных инструментах и пение талантливых учеников.

Не имевший своей семьи, Рамус был глубоко привязан к матери, сестре и дяде, помогал тем родственникам и ученикам, которым не хватало средств, так что расходы его почти равнялись доходам. Много денег он употреблял на покупку книг и благоустройство коллежа, который с приходом Рамуса начал возрождаться. Застав его далеко не в лучшем виде, Рамус истратил на перестройку здания 2000 экю золотом, все свои многолетние сбережения, объяснив друзьям, что действует по примеру римского императора Августа (тот вступил во владение Римом, построенным из камня, а после себя оставил мраморный город).

Петр Рамус считал, что реформа логики, искусства правильно рассуждать, приведет к созданию новой, более гуманной философии, под влиянием которой «люди станут лучше, мягче и просвещеннее». Обвиняя перипатетиков в запутанности, непрактичности, он ставил в пример обладающую всем необходимым логику Платона, простую и практически применимую.

«Дерзкий новатор, философ, полный задора и энергии», чьи лекции собирали более двух тысяч слушателей из самых разных общественных кругов, — он нажил себе множество врагов. Рамуса ненавидели, боялись, называли еретиком в началах и языках, в риторике и философии, в Евклиде, в теологии. Его энтузиазм будил лучших, но все более темные тучи собирались над головой философа и реформатора.

Звездной августовской ночью 1572 года, которую потом назовут Варфоломеевской, в дом, где жил Рамус, ворвалась банда убийц. Выходец из бедной семьи, слуга в Коллеже де Наварр, допущенный на лекции профессоров из милосердия, позднее сам профессор, то изгоняемый, то призываемый, всегда находившийся под подозрением, он был убит одновременно и как протестант, и как последователь Платона.

В «Парижской резне» Кристофер Марло называет отвратительным преступлением убийство одного из замечательных людей Франции, королевского профессора логики. Как когда-то Сократ, встречая смерть с достоинством, Рамус попросил лишь дать ему возможность защитить свои научные убеждения.

Не для того я попросил отсрочки, Чтобы прожить еще хотя б минуту, Но только для того, чтоб защитить Мои труды от ложных обвинений…