Предисловие переводчика
История иудаизма в 20 веке оказалась во многом историей превращения его из религии, открывшей Бога всему человечеству, в основу этнической идентификации евреев. Тому было много причин, и они действовали по разному в разных районах диаспоры: в России, в Западной Европе, в Америке. Этот процесс продолжался и при возникновении государства Израиль, с возвращением туда евреев из диаспоры. Превращение универсальных религий в основу этнической идентификации характеризует не только историю иудаизма в 20 веке. Современные этнические конфликты часто окрашиваются в религиозные тона. Достаточно вспомнить события на Балканах и возвращение разных слоев русского народа к православию в поисках почвы для своей народной идентификации. Здесь не место останавливаться на примерах и деталях этих событий. Но в предисловии к переводу книги профессора рабби Джейкоба Ньюснера «Дети по плоти, дети по обетованию. Рабби беседует с Павлом» на русский язык имеет смысл вспомнить историю обращения иудеев в евреев в России 20 века.[1]
Советская власть ограничивала, контролировала и подавляла все вероисповедания, в том числе и православие – традиционную религию русского народа. Однако православие сохраняло свое духовное значение для очень многих русских как часть их истории и культуры. Церкви, даже заброшенные, полуразрушенные и обращенные в склады, оставались частью ландшафта народной жизни. Причастие к христианству требовало крещения и веры, пусть смутной, в спасение через Иисуса Христа, и многие русские чувствовали себя христианами в те или иные, особенно в трагические, минуты своей жизни. Поэтому не удивительно, что периоды преследования церкви советской властью чередовались c периодами соглашений (например, в конце Великой Отечественной войны), и православие сохраняло свою жизненную силу в атеистическом государстве как одно из измерений самосознания русских, их этнической самоидентификации.
История иудаизма и евреев при советской власти была иной. Иудаизм предполагает сохранение пространственно-временной целостности общины верующих. Некоторые заповеди Торы не могут быть исполнены в одиночестве («Когда десять человек находятся вместе для изучения закона, дух Божий среди них» – Авот 3:7), а также переходящее из поколения в поколение, от отцов к детям изучение Торы ("И внушай их детям твоим и говори о них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая» – Дварим 6:7). При советской власти оба эти условия стали неисполнимыми для массы русских евреев. Революция, гражданская война, социальные перемены привели к исходу иудеев из царской черты оседлости и к закрытию множества синагог и школ Торы. Это вело к разрушению общинной жизни, вне которой невозможно жить по Торе. Рассеянию евреев среди русского населения и других национальностей России способствовали административная политика советской власти, хронический жилищный кризис и паспортный режим. Иудеи стали превращаться в евреев по паспорту, в подобие этнической группы. Конечно, и до революции существовали нерелигиозные евреи, и при советской власти были иудеи, сохранявшие верность Торе. Но процесс превращения религиозной общины в некую этническую общность, отчужденную от Торы, казался необратимым. Иудаизм переставал быть составляющей самосознания евреев.
Этническое определение евреев, их национальный статус был закреплен пятой графой советского паспорта. Иудей стал евреем. Здесь будет уместно вспомнить определение «нации» в формулировке Иосифа Сталина, творца советской цивилизации: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры». («Марксизм и национальный вопрос»). Но советские евреи перестали в своем большинстве говорить и читать на идиш и иврите. Они уже не имели общности территории, даже в форме царской черты оседлости (эвакуация и массовые убийства евреев во время войны почти полностью разрушили старые общины в Белоруссии, Украине, Прибалтике). Они были заняты в самых разнообразных отраслях хозяйства и не имели никакой особой устойчивой экономической общности внутри советского государства. Общей культурой советских евреев стала русская культура. «Достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, – писал вождь советского народа, – чтобы нация перестала быть нацией». Но он утвердил существование евреев как нации, как этнической группы посредством пятой графой советского паспорта.
Пятая графа советского паспорта, в данном случае, подкреплялось тем, что власти и народ утверждали «общность психического склада» евреев. Этот склад должен быть связан с общностью культуры, но... у советских евреев общей стала русская культура, принадлежностью к которой многие из них гордились наперекор недружелюбному окружению. Противоречия антисемитского сознания разрешались убеждением, что психологический склад евреев унаследован ими от их родителей и прародителей – иудеев, живших по Торе, якобы позволявшей евреям продавать все и вся за 30 серебряников. Этническое определение еврея по пятой графе стало подарком для антисемитов.
Евреи всегда оставались проблемой для решения национального вопроса советской властью, но самоидентификация оказалась проблемой и для самих этнических евреев по пятой графе. Они стали противоречием в определении, «круглым квадратом». И, действительно, у них не было иной этнической общности кроме пятой графы и генеалогии, восходящей к родителям и прародителям, чья общность определялась верой, иудаизмом, Торой. Фактически советские евреи не стали этнической общиной, но уже не были и религиозной. Они стали «национальной» химерой полицейского режима, подобной фантому антисемитского сознания, описанному Поль Сартром в эссе "Портрет антисемита" (см. http://www.ford-profsoyuz.ru/mgrd/content/view/2436/1). В российском паспорте уже нет пятой графы, но она не забыта.[2]
Противоречия «этнического» самосознания советских евреев оказались взрывчатой смесью. Сколь бы они не чувствовали себя советскими и, более того, русскими людьми, они постоянно оказывались чужими для власти и для окружающих их народов. Эти противоречия раскрылись, как только советская власть начала ослабевать в результате своей неспособности реализовать свои же лозунги, в том числе и в сфере национального вопроса. Возрождение еврейского самосознания имело как религиозно-моральные, так и политико-экономические причины. Стремление вырваться из «круглого квадрата» и возмущение советской действительностью привело некоторых евреев к православию (где теперь они поют гимны во славу русской державы), многих в общероссийское демократическое движение (которое стало теперь историей и сменилось осуждением демократов), и большинство к эмиграции в Израиль и на Запад (с тоской у многих по русской культуре, пусть и пропитанной, скажем осторожно, антиеврейством).
В Израиле и в Соединенных Штатах самосознание евреев как этнической общности приобрело определенную реальность. В Израиле они живут по законам еврейского государства, а в Америке – в общинах, организованных вокруг синагог, консервативных или либеральных в своих интерпретациях Торы, но хранящих ее наследие как основу идентификации евреев. Сегодня и в России возрождается общинная жизнь по заповедям Торы. Евреи становятся опять иудеями. Этот процесс будет трудным, с отступлениями и компромиссами.[3] Или иудаизм сведется к этнической идентификации евреев, или будет исповедоваться как универсальная религия, открытая всем народам. Это и есть тема диалога рабби Ньюснера с апостолом Павлом. Автор раскрывает на основе документального анализа канонических текстов иудаизма теологические основания и цели (христианские) противопоставления Израиля по плоти Израилю по обетованию, несостоятельность такого противопоставления для иудаизма, и эфемерность этнического мировоззрения, распространившегося сегодня среди самих евреев. Перевод книги рабби Ньюснера должен послужить углублению понимания русскоговорящими евреями проблем их самосознания, побудить многих христиан пересмотреть свои представления об иудаизме и помочь всем нам стать открытыми для диалога друг с другом.
Книга рабби Ньюснера требует неспешного прочтения, потому что она ставит под сомнение и разрушает привычные представления о характере иудаизма и его отношений с христианством. Беседа рабби с апостолом Павлом затрагивает широкий круг проблем изучения религий: их истории, социологии и теологии. Тема беседы не только важна, но и обширна, а книга небольшая. Трудность здесь заключается в том, что мы рассуждаем о споре двух тысячелетней давности и стремимся выразить мысли наших духовных предков посредством современной терминологии (религия, народ, индивид, нация, этнос, система, классификация и т.д.). При этом рабби ясно и уважительно формулирует аргументы оппонента с пониманием его позиций, демонстрируя, что серьезные проблемы требуют серьезную и информированную дискуссию. Будет замечательно, если читатель захочет продолжить беседу двух евреев со своими знакомыми: евреями и неевреями. Это станет ценным вкладом в 2000-летний юбилей апостола Павла. Точный год его рождения неизвестен, но историки считают, что он родился между 7 и 10 годами первого века. Вопрос о том, что есть Израиль, был для Павла вопросом об истине, которой живет человек, и, можно предположить, что он оценил бы честный разговор с рабби на своем двух тысячелетнем юбилее.
* * *
Большинство теологических работ на тему книги рабби Ньюснера излагают свои тезисы в статичной форме: вот, что говорит христианство, и вот, что говорит иудаизм. Рабби Ньюснер строит свой диалог с христианством на основе документального анализа текстов Двойной Торы тысячелетней давности. Он не принимает за истину расхожие представления о святом Израиле, но обращается к классическим текстам иудаизма при формулировке ответа на вопрос: «Что и кто есть Израиль иудаизма». Христианские теологи постоянно расширяли интерпретацию взглядов Павла на Израиль; то же самое происходило с определениями Израиля в классических текстах Двойной Торы. Читатель должен будет следить за развитием аргументов автора. Царской дороги нет не только в геометрии, но и в теологии. Документальный подход к теологическим проблемам означает возвращение к текстам, символам и метафорам, как будто принадлежащим только прошлому. Но рабби Ньюснер демонстрирует их значение для оценки многих клише современной культуры. Главные аргументы и мысли автора будут ясны читателям с любым теологическим багажом. Важность и актуальность темы книги, оригинальность ее методологии и постановки вопроса сполна вознаградят их усилия.
В самом начале перевода, я сталкиваюсь с вопросом: «Как цитировать священные тексты? По каким изданиям?». Религиозные русскоговорящие евреи ссылаются на Танах, а не Библию, вспоминают Моше, а не Моисея и т.д. И рабби Ньюснер ведет беседу с Павлом и христианами от имени иудаизма Двойной Торы. Поэтому я буду цитировать Писания по переводу "Мосад Арав Кук" (доступному на Интернете: http://www.toldot.ru/torah/torah.php) и употреблять еврейские имена (Моше, Сара, Ицхак, а не Моисей, Сарра, Исаак и т.д.) Параллельный список названий библейских книг приведен на следующей странице.
К английскому изданию книги приложена библиография. Я опустил ее, так как большинство упомянутых там работ недоступно на русском языке. Важнейшие работы для углубленного понимания диалога рабби Ньюснера с апостолом Павлом упомянуты в сносках, помещенных в конце перевода.
Перевод не прошел через издательскую редакторскую правку, и я буду рад получить от читателей замечания по улучшению текста на адрес: bordyn@gmail.com.
Борис Дынин
