А.В.Синичкин

Особенности возникновения и формирования российского баптизма

Оп. в кн. Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Москва, 2007

Баптизм, как одно из направлений в протестантизме, возник в начале XVII столетия. Его первоначальная история связана с историей Голландии, Англии, а позднее - Австралии, Новой Зеландии, Соединенных штатов Америки.

В России баптизм появился и нашел своих сторонников в 60-х годах XIX столетия. Центрами нарождавшегося русского баптизма явились Украина, Кавказ, Таврическая губерния и Санкт-Петербург.

Существенную роль в ознакомлении россиян с этим религиозным направлением сыграли представители т.н. "европейского" или "континентального" баптизма, сформировавшегося в Германии в середине XIX в. Лидером его был Иоганн Онкен (1800-1884), организовавший в 1834г. первую общину баптистов в Гамбурге. К 1851г. в союзе немецких баптистских общин насчитывалось 4000 членов и 41 церковь. И. Онкен со свойственной ему немецкой педантичностью организовал в Европе миссионерскую сеть, которая оказалась очень эффективной. Уже при жизни Онкена баптистские церкви были организованы практически во всех уголках Европы. Центром подготовки баптистских служителей стала, организованная Онкеном в 1881 г. Гамбургская семинария. В ней училось немало будущих лидеров русских баптистов.

Сам Онкен с евангельской миссией четыре раза посетил Россию. Б то время в России существовали жесткие законы, запрещающие "совращать" православных в иное вероисповедание, и предусматривавшие за это наказание в виде каторги и ссылки. Поэтому богослужения и миссионерская деятельность ограничивались населением немецких колоний на территории Украины, возникших в конце XVIII в. во исполнение указов Екатерины II.

Среди колонистов значительную часть составляли меннониты. Сюда же в последствии (начало XIX в.) переселились и бежавшие от религиозных притеснений и бедствий европейских войн последователи т.н. пиетистского движения (реформаты, лютеране), зародившегося и распространившегося на территории Германии. Их отличительной чертой было проведение религиозных собраний в виде "библейских часов" (бибельштунде).Обосновавшись на юге Украины, они начали также организовывать "Stunde" - библейские часы. Считается, что эту идею привез на Украину выпускник Базельской семинарии Иоганн Боне-кемпер, прибывший и 1824 г. к колонистам в качестве реформаторского пастора. Однако в Херсонской губернии такие кружки существовали до него. Он лишь дал новый импульс, и пиетистское движение охватило немецкие колонии. Позже это движение подхватит и возглавит энергичный молодой лютеранский пастор Иоганн Вюст (1818-1859).

В других округах, независимо от деятельности И. Вюста, также возникали новопиетистские группы, но уже среди меннонитов, которые получили название "церковные меннониты". Спустя время, в 50-60-х годах XIX в., из их среды выделяются церковные группы, выступавшие за введение ряда изменений в обрядовой стороне: еженедельное проведение обряда причащения и допуск к нему лиц, переживших "духовное возрождение"; совершение "крещения по вере" и другие. Они были признаны государством в качестве самостоятельной религиозной группы и за ними закрепилось наименование "братские меннониты".

В 60-х гг. XIX столетия в общинах братских меннонитов активно обсуждались вопросы о способе крещения. Изучая Новый Завет, пришли к заключению, что традиционное детское крещение не имеет смысла, так как ребенок не пережил "возрождения" и свершаться оно должно в воде полным погружением. Встал вопрос: а кто будет совер­шать этот обряд? Верующие знали, что крещение погружением практикуют немецкие баптисты, но государственная православная церковь не допускала въезд в Россию баптистских миссионеров. Тогда двое из среды меннонитов решили поступить также, как когда-то поступили первые анабаптисты - крестить друг друга. 23 сентября 1860 г. два представителя братских меннонитов Яков Беккер и Генрих Бартель ночью вошли в реку и крестили друг друга, погрузив по очереди друг друга в воду. Это был исключительный случай в истории братских меннонитов. После этого уже крещеные меннониты стали крестить других. К концу 1863 г. как в Хортицкой, так и в Молочанской общине братских меннонитов крещение погружением стало обязательным. Чуть позже братские меннониты установили переписку с немецкими баптистами и пе­реняли у них форму крещения. Однако баптистами в чистом виде они еще не стали, так как по-прежнему сохраняли многие вероучительные особенности, свойственные меннонитам.

В середине 60-х годов происходят серьезные изменения и в церковной жизни последователей Иоганна Вюста: они пришли к необходимости введения водного крещения. Пережившие покаяние и возрождение, члены его кружка хотели быть крещены полным погружением. 10 мая 1864 г. были приглашены представители братских меннонитов для того, чтобы совершить обряд крещения, что и было сделано. Образовалась группа, которая с самого начала взяла баптистское вероучение и стала называть себя баптистами. Так в 1864 г. на Украине возникла первая баптистская церковь, состоящая исключительно из российских немцев бывших лютеран, реформатов и меннонитов.

Начиная с этого момента, члены штундистских кружков начали принимать крещение у баптистов. Надо сказать, что к тому времени штундистские кружки посещали не только немцы, но и живущие рядом с ними украинские крестьяне. Ради чтения Нового Завета они даже выучились грамоте. Жили эти крестьяне в селах Карловка и Любо-мирка, которые находились неподалеку от немецких колоний называ­емых Новый Данциг и Старый Данциг. К 1867 г. в среде украинских крестьян были те, кто в результате чтения Библии и посещения штундистских кружков, пережил покаяния и духовное возрождение. Это -Ефим Цимбал, Трифон Хлыстун, Иван Рябошапка и другие. Они организовали баптистскую общину, будучи сами не крещенными по вере. Проблема состояла и в том, что это были православные люди, а немцам категорически запрещалось "совращать" русских православных людей в свою веру. Крещение это был видимый знак перехода в баптизм. А за "совращение" православного христианина в баптизм по законам Российской империи человек подвергался судебному преследованию вплоть до ссылки в Сибирь. В ссылку немецким братским меннонитам и баптистам не хотелось, и они избегали прямых контактов с русскими крестьянами, посещающими штундистские кружки и фактически бывшими их единоверцами.

11 июня 1869 г. около Старого Данцига в реке Сугаклее Абрам Унгер проводил крещение немецких новоменнонитов (еще одно название братских меннонитов). Было около 30 человек. Неожиданно для всех украинец Ефим Цимбал вошел вместе с остальными крещаемыми в реку. Между ними произошел диалог, в котором Цимбал сумел убедить Унгера совершить над ним обряд. Вскоре после этого сам Ефим Цимбал крестит других своих единоверцев из деревни Карловка. В конце 1869 г. баптистская община в Карловке состояла уже из 54 человек. В конце апреля 1870 г. Цимбал в деревне Любомирка крестит Ивана Ря-бошапку и других единоверцев. Так возникли чисто украинские баптистские общины. В них вошли православные по происхождению и менталитету люди, на которых оказали свое влияние немецкие меннониты и баптисты. Это предопределило особенности их вероучительных традиций: от меннонитов они переняли пацифизм, от православных - учение о таинствах. Со временем часть братских меннонитов вольется в русский баптистский союз.

Евангельское пробуждение коснулось и Кавказа. Причем здесь оно проявилось, прежде всего, в молоканской среде, ведущих свое происхождение от духоборцев ("духоборов") - мистико-рационалистической секты, вышедшей из православной церкви в середине XVIII в. Наиболее известными идеологами и руководителями духоборцев, имена которых сохранила история, были Силуан Колесников, Илларион Поби-рохин, Семен Уклеин.

Именно за последователями Семена Уклеина закрепилось наименование "молокане", которое впервые употреблено было в документах Тамбовской духовной консистории в 1785 г. и связано было с тем, что они во время поста пили молоко. Молокане восприняли это наименование, придав ему иной смысл - указывая на то, что учение их - "словесное молоко", о котором говорит апостол Петр в своем Послании (1 Пет. 2:2). Вместе с тем, сами себя они называли "духовными христианами".

Семен Уклеин, имея довольно много последователей, как среди духоборцев, так и среди православных, избрал себе в помощники 70 учеников, называл их апостолами, а себя счел за богопросвещенного про­рока, призванного к восстановлению истинного христианства. Со своими учениками он торжественно, с пением псалмов, вошел в Тамбов для открытой проповеди своего учения и сокрушения "идолов" (икон). Местная полиция арестовала его вместе с учениками и посадила в тюрьму. Ученики скоро возвратились в православие и получили свободу, а Уклеин, после долгого увещания духовенством и угрозы судом, притворно раскаялся и тоже был освобожден. Во избежание новых преследований, он странствовал по Тамбовской, Воронежской, Сара­товской и Астраханской губерниям, распространяя свое учение. Новые последователи занесли свои верования на Дон в среду казачества, на Кавказ и в Сибирь. Вскоре молоканство распространилось в Курской, Харьковской, Рязанской, Пензенской, Нижегородской и Симбирской губерниях.

Еще при жизни Уклеина в губерниях Тамбовской, Воронежской и Саратовской насчитывалось до 5 тысяч молокан. Молокане-уклеинцы учили, что Христос основал церковь, которую вначале составляли апо­столы, потом все уверовавшие во Христа. Но истинная церковь, считали они, существовала только до Вселенских соборов (до IV в.), на которых учителя церкви, утратив христианство, ввели в него языческие верования и обряды. Теперь настоящую церковь составляют только истинно духовные христиане, исповедующие только то, чему учит Евангелие. Для нравственного совершенства подаются благодатные дары Духа Святого, но не через видимые знаки, а духовно. Крещение водное молокане отрицали, а духовным крещением считали научение Словом Божиим, покаяние и отпущение грехов. Отрицали также причащение (хлебопреломление), считая, что истинное причащение - принятие учения Христа и исполнение Его воли. Считали, что священники в церкви не нужны. Святость Богородицы и апостолов должно признавать, но не нужно молиться им. Молокане учили, что нравственно человек не должен зависеть от каких-либо человеческих законов и при­нуждений.

С 30-х годов XIX в. молокане постепенно переселяются в Закавказье. Это было связано с целым рядом пророчеств о скором пришествии Христа на землю, которые позже не сбылись. Несбывшиеся "пророчества" о втором пришествии Христа и начале тысячелетнего царства привели молокан к разочарованию и внутреннему духовному кризису. В молоканских общинах начались разногласия и раздоры, которые приводили к крайнему религиозно-нравственному упадку среди них и появлению молоканских толков, споривших между собой. В конце 40-х - начале 50-х гг. XIX в. среди закавказских молокан появились так называемые "водные", признававшие необходимость исполнения уста­новлений Господних о крещении по вере и хлебопреломлении.

Молоканство непосредственным образом связано с появлением баптизма на Кавказе. Русский баптизм имеет большую психологическую преемственность от молокан. Молокане в 60-е гг. XIX в. жили обо­собленной внутренней жизнью. Браки заключались только внутри общин. Молокане были убежденными пацифистами. Заповедь "Не убий" они понимали буквально и отказывались брать в руки оружие. Молокане не употребляли алкоголь и отказались от табакокурения. Именно от них в русский баптизм пришли эти запреты, что отличает его от немецкого и английского. Молокане отказались от библейской обрядности (крещение, Вечеря Господня). Обряды у молокан ассоциируются с "бездуховностью" или "с мертвой верой".

У молокан большие проблемы с триединством и христологией. В этих вопросах много путанного, не проясненное отношение к Ветхому и Новому Заветам, существуют некоторые пищевые запреты. Молокане, как выходцы из православия, через духоборцев очень много взяли из православного исповедания веры, например, они молятся за умерших, у них сильно развит культ почитания старших, большая строгость в одеждах. Среди молокан не было по настоящему образованных людей. Отсюда расколы, непонимание между общинами.

Возникновение баптизма на Кавказе в молоканской среде началось в конце 40-х - начале 50-х гг. XIX в. в Шемахинском и Ленкоранском уездах Закавказья. Весьма показательно, что евангельское (или бап­тистское) движение в Закавказье среди молокан и на юге Украины среди немцев-колонистов началось одновременно, и совершенно независимо друг от друга. При этом штундисты новопиетистского направле­ния шли к полноте понимания евангельского учения о спасении от признания оправдания верою, необходимости покаяния, обращения и возрождения, к признанию необходимости водного крещения по вере. В среде, так называемых, "водных" молокан к пониманию вопроса крещения пришли раньше признания необходимости покаяния, обращения, возрождения и понимания вопроса оправдания верою независимо от дел.

Учением "водных" молокан был увлечен в 60-х гг. способный юноша молоканин из Тифлиса Никита Исаевич Воронин (1840-1905). Вскоре он заметил неполноту учения "водных" молокан. Изучая Библию, Н.И. Воронин пришел к сознанию своей греховности и пережил "покаяние" и "возрождение". После этого он стал искать, как и через кого он мог бы креститься в воде через погружение. В это время в Тифлисе был проездом на родину (в Персию) Яков Деляков, с которым Н.И. Воронину довелось встретиться. В беседе выяснилось сходство в понимании ими вопросов покаяния, обращения, возрождения, но вопрос крещения Я. Делякову длительное время не вполне был понятен: он был в то время по вероисповеданию пресвитерианином, признававшим детское крещение в младенчестве. Позже он поменяет свое понимание крещения и станет баптистом, но в тот момент он не смог по своим убеждениям свершить обряд крещения над Н.И. Ворониным.

Я. Деляков знал о жившем тогда в Тифлисе баптисте Мартине Карловиче Кальвейте (1833-1918), который родился в лютеранской семье. В 1858 г. Кальвейт пережил возрождение и принял крещение в баптист­ской общине Икшен Ковенской губернии (Литва). С 1863 г. он жил с семьей в Тифлисе. Деляков просит баптиста Кальвейта крестить Воронина. М.К. Кальвейт входил в небольшую баптистскую общину в Тифлисе, которая состояла из 15 немцев. Они жили обособленно и никак не соприкасались с русскими. Русские на Кавказе даже не знали такое понятие, как "баптист", потому что маленькая немецкая община никакую агитационно-миссионерскую работу не вела.

20 августа 1867 г. ночью на реке Куре Мартин Кальвейт совершает обряд водного крещения над русским молоканином Никитой Исаевичем Ворониным. Этот день считается днем рождения русского баптизма.

С этого момента началось распространение баптизма среди молокан Закавказья и Северного Кавказа. Причем, поначалу они называли себя христианами, крещенными по вере. И лишь позже по сходству своих верований и практики жизни с немецкими баптистами и сами стали называться баптистами. Воронин начал проповедь среди молокан. Через год уже образовалась русская баптистская община из шести человек крещенных по вере. 9 апреля 1871 г. присоединились к общине через крещение еще четыре человека, в их числе - 17-летний Василий Гурьевич Павлов (1854-1924), ставший впоследствии одним из виднейших лидеров русского баптизма. Молодая тифлисская община после четырех лет существования насчитывала всего 12 душ. Примерно в это же время к русской тифлисской общине баптистов присоединился М.К. Кальвейт со своей немецкой группой. Из этой общины кроме В.Г. Павлова вышли известные лидеры русского баптизма - Василий Васильевич Иванов (Иванов-Клышников, 1846-1919) и Андрей Маркович Мазаев.

В 1875 г. по совету М.К. Кальвейта тифлисская община решила послать В.Г. Павлова в Гамбург в организуемую тогда И. Онкеном баптистскую богословскую семинарию для получения богословской подготовки и изучения церковной организации баптистских общин. Выбор пал именно на В.Г. Павлова потому, что он имел достаточное образование и обладал исключительным талантом в изучении иностранных языков. В раннем возрасте он самоучкой изучил немецкий язык, а затем в еврейской школе (хедере) - древнееврейский. Позже, для лучшего усвоения Священного Писания, он изучил сирийско-халдейский, ассиро-вавилонский, арабский, греческий' и латинский языки. Для проповеди Евангелия народам Кавказа он овладел осетинским, грузинским, армянским, персидским, турецким, татарским языками.

В 1876 г. И. Онкен рукоположил 22-летнего В.Г. Павлова миссионером. Возвратившись в Россию, В.Г. Павлов, прежде всего, перевел с немецкого языка на русский так называемое Гамбургское исповедание веры баптистов, состоящее из 15 разделов. Однако это вероисповедание с трудом приживалось в молоканской среде из-за своей кальвинисткой направленности. Не могло кальвинистское богословие безболезненно лечь на молоканские корни. Позже в это вероисповедание будут внесены изменения, исключающие крайний кальвинизм.

В 1880 г. В.Г. Павлов был утвержден губернатором в звании духовного наставника (проповедника) тифлисской общины и, как пишет В.Г. Павлов, "таким образом, тифлисские баптисты получили право свободного исповедания своей веры, каковыми правами они пользовались до 1886 г.". В тифлисской общине был разработан ряд правил: правила ведения заседаний, преломления хлеба, бракосочетания, вну­треннего устройства общины (разработаны вопросы домостроительства поместной церкви). Следует заметить, что эти правила нашли признание во всех поместных евангельско-баптистских церквах России и в своей основе сохранились в практике жизни поместных церквей до сего времени.

Тифлисская община начала активную миссионерскую деятельность, благодаря которой появились баптистские общины в Закавказье, Северном Кавказе, Баку и Бакинской губернии. Тифлисская община не оставалась безучастной к народному горю, вызванному русско-турецкой войной 1877 г. Община выделила двух сестер-сиделок и двух братьев-санитаров для ухода за ранеными, за что в 1880 г. была награждена от Кавказского окружного управления Общества Красного Креста знаком "Красного Креста". Решением членского собрания об­щины чести носить этот знак был удостоен М.К. Кальвейт.

Таким образом, на Кавказе возник особый русский баптизм, который позже нашел контакты с немецкими баптистами, однако при самом зарождении кавказский баптизм был чисто русским явлением, вобравшим в себя молоканские этические и культурные традиции, которые присутствуют в русском баптизме до настоящего времени, делая его уникальным и самобытным.

Еще одним очагом возникновения русского баптизма стала Таврическая губерния. В Таврической губернии на юге Левобережной Украины возникновение баптистских общин, состоящих из русских и укра­инцев, относится к 60-м гг. XIX в. и началось оно в среде русских молокан. К этому времени в Таврической губернии, в Мелитопольском и Бердянском уездах, жили, по преимуществу, немцы-колонисты (мен-нониты и лютеране), русские молокане и отчасти православные русские и украинцы. Здесь находился центр новопиетистского движения среди российских немцев, живших в непосредственной близости от молокан и православных. Здесь возникла первая община братских меннонитов, о которых не могли не знать молокане Ново-Васильевки, Астраханки и других селений. Здесь даже возникла самая ранняя группа штундистов новопиетистского (меннонитского) влияния в среде православных, оказавшаяся, однако, нежизнеспособной: зародивший­ся было здесь новопиетистский штундизм недостаточно укоренился и не получил распространения среди здешних малороссов и русских.

Проблема состояла в том, что здесь еще не было подготовительной, необходимой в подобных случаях, переходной ступени, которую прошли и украинские, и закавказские баптисты. Для украинцев такой ступенью был штундизм, для молокан Закавказья - учение "водных" молокан. Для молокан Таврической губернии переходной ступенью стали новомолокане - евангельские христиане-захаровцы, которые возникли в среде молокан в конце 60-х гг. XIX в. Это были так называемые молокане 2-го донского толка или "захаровцы", которые называли себя "евангельскими (евангелическими) христианами". Это пробуждение началось непосредственно с проповеднической деятельности среди молокан Якова Деляковича Делякова.

В Россию Я.Д. Деляков приехал из Персии (он был персидско-под-данный) и вначале был пресвитерианским миссионером на персидской территории Закавказья, граничащей с Ленкоранским уездом Бакинской губернии. В Елизаветградском уезде Херсонской губернии жил со своей семьей его старший брат, еще не обращенный. В поисках брата Яков Деляков и приехал в Херсонскую губернию, где также жили многие его соотечественники. Имея побуждение обратить их на путь спасения, он остался жить на юге России. Вскоре он почувствовал в себе призвание проповедовать Евангелие всем, т.е. и русским, и украинцам. А для этого нужно было овладеть русским языком. В меру необходимости он выучил русский в течение года, и хотя на ломаном языке, но возвещал Благую Весть по-русски. Это произошло, как он писал В.А. Пашкову, в 1862 г. "после четырех лет, в которые Господь благословил действовать мною более между штундистами в Херсон­ской губернии". В 1866 г. он переселился в Таврическую губернию (с. Ново-Васильевку и Астраханку), чтобы работать среди молокан. Рас­пространяя Библию и Новый Завет, Я. Деляков заводил с молоканами беседы по поводу основных текстов Священного Писания в духе нового пиетизма. Его свидетельство о милости Божией во Христе Иисусе и об оправдании верой пробудило интерес многих. Началось пробуждение и обращение в Астраханке. Я. Деляков убедительно говорил о том, что возрождение человек получает не в крещении, а лишь через пока­яние и глубокую веру в прощение грехов. Среди своих слушателей Деляков вскоре приобрел ревностных последователей - грамотных, со­стоятельных и влиятельных среди молокан Астраханки братьев Захаровых - Харитона и Зиновия.

Зиновий Данилович Захаров стал с 1867 г. признанным руководителем вновь образовавшейся общины новомолокан или евангельских христиан-захаровцев. К 80-м гг. XIX в. у них уже имелось вероучение, составленное З.Д. Захаровым. В отличие от баптистского, оно признавало необходимость крещения не только взрослых по вере, но и детей верующих родителей в младенческом возрасте. Кроме того, у захаров-цев практиковалось омовение ног - обычай, перенятый, вероятно, от здешних новоменнонитов. Церковное устройство поместной церкви и порядок богослужения ничем не отличались от баптистского. В учениях о Боге, о Слове Божием, о грехе, о спасении, об оправдании верою, о средствах к достижению благодати, о покаянии, о Вечере Господней, о помазании больных елеем, о Церкви Господней, об отлучении, о браке, о гражданском порядке, о праздниках, о погребении умерших, о пришествии Господнем, воскресении мертвых и суде также догматических различий с баптистами не было.

Во второй половине 70-х гг. XIX в. таврических молокан стали посещать баптистские проповедники и постепенно возникают общины баптистов. Внутреннее устройство их было таким же, как и у закавказских баптистов: образцом устройства была тифлисская поместная церковь.

Осенью 1880 г. молоканские селения Ново-Васильевку и Астраханку посетили В.Г. Павлов из Тифлиса и И. Виллер из колонии Тиге (соседней с Ново-Васильевкой). В обоих селениях проходили многолюдные собрания, в которых бывали молокане всех толков (тамбовского и владимирского, первого донского и захаровцев). Главный вопрос, который волновал молокан-уклеинцев и молокан донского толка, состоял в обосновании Священным Писанием водного крещения: первые интересовались - нужно ли крещение водою; вторые - почему отвергается крещение младенцев. Обстоятельные ответы на заданные вопросы приводили и тех, и других молокан к убеждению о необходимости водного крещения по вере.

К 1882 г. молокан Таврической губернии посещали регулярно И.Г. Рябошапка, Н.И. Воронин и другие проповедники из русских баптистов, которые имели большой успех в проповеди Евангелия среди молокан. Общины баптистов в Ново-Васильевке, Астраханке и Новоспасском быстро росли. Новообращенные были, в основном, из среды молокан первого донского толка и захаровцев. Последних отделял от баптистов, по существу, только один шаг (они признавали как креще­ние взрослых по вере, так и крещение младенцев верующих родителей). Епископ Алексий, часто бывавший на совместных беседах молокан обоих донских толков с баптистами, пишет: "Разбитые в целом ряде бесед, молокане в огромном количестве перешли в баптизм".

Со временем почти все евангельские христиане-захаровцы присоединились к баптистам. Таким образом, баптизм в Таврической губернии, начавшийся с проповеди пресвитерианского проповедника, был по своему происхождению уже вполне русским.

Четвертый центр зарождения русского баптизма находился в Петербурге. Здесь баптизм возник в самой, что ни на есть православной среде, причем в среде высшей аристократии. В начале эти люди никак не ассоциировали себя с баптистами, однако позже, будучи отринутыми православной церковью и ища своих единоверцев, они осознали себя баптистами.

Все началось с проповеди английского лорда Редстока в 1874 г., который приехал в Россию по приглашению Елизаветы Ивановны Чертковой - вдовы генерал-адъютанта Черткова, одного из героев Оте­чественной войны 1812 г. Она познакомилась с лордом в Париже летом 1868г. и под влиянием его проповеди о Христе пережила обращение. Она очень хотела, чтобы такие проповеди звучали в великосветских салонах Санкт-Петербурга. На Страстной неделе 1874г. Редсток впервые открыл свои евангельские беседы-проповеди в маленькой англо-американской церкви в Петербурге на Почтамтской улице. Проповедовал он на английском и французском языках, поэтому первыми его слушателями были люди высшего общества.

Вскоре среди петербургской знати заговорили о "лорде-апостоле": одни с восхищением, другие с критикой и насмешкой. "Он мало занимался догматическими вопросами, никогда не затрагивал основ православия, но знал и любил Библию, как письмо своего Друга", - пишет М.М. Корф в своей книге "Мои воспоминания".

Лорда Редстока стали приглашать для бесед в дома петербургских аристократов. Перед ним открыли двери особняки княгинь Ливен, Гагариной, графов Корфа и Бобринского, чуть позже основным местом собраний стали два особняка, принадлежавшие гвардейскому полковнику Пашкову. С этого времени началась так называемая "салонная миссия" Редстока. Собрания проводились регулярно и вскоре стали очень популярными, можно сказать, признавалось модным среди знати бывать на этих приемах.

Проповедник не был красноречивым, не обладал особыми ораторскими дарованиями. Как пишет о нем Н.С. Лесков в своем рассказе "Великосветский раскол": "Напротив, у него есть все, чтобы быть самым неувлекательным проповедником: копотливость и мешкотность". И вместе с тем слушателей поражала простота объяснения: "Как просто! - часто слышались возгласы, - как понятно!" И, действительно, его беседы-проповеди были предельно просты: он говорил о вечной любви Божией к человеку, Который послал в мир Сына Своего, чтобы всякий верующий в Него имел жизнь вечную и эту уверенность имел уже в этой жизни.

Самым значительным для баптистского движения в России было обращение через проповеди лорда Редстока гофмейстера двора Его Величества М.М. Корфа, отставного полковника В.А Пашкова - одного из самых богатых дворян России и графа А.П. Бобринского - министра путей сообщения. Эти люди будут заниматься организацией общины в Петербурге. В 1876 г. лорд Редсток был выслан властями из Петербурга. Известные круги были возмущены его деятельностью и уверены, что с его высылкой "редстокизм" (как называли учение проповедуемое Редстоком) прекратится.

В петербургской общине, которая образовалась в результате проповеди Редстока, не было церковной организации, как у кавказских и украинских баптистов, многие верующие еще признавали действи­тельным детское крещение. Однако подчеркивалось значение возрастания в благодати и освящения. В какой-то степени это было связано с личностью их наставника, лорда Редстока. Его желанием было при­вести людей ко Христу, а не в церковь, и он этого и достигал. Сам он принадлежал к свободной открытой церкви дарбистов (с открытым хлебопреломлением). Хотя он никогда не подчеркивал свою деноми-национную принадлежность, она оказала известное влияние на первоначальное устройство петербургской общины, которой еще предстояло уразуметь роль церковной организации и взрослого крещения. Этими вопросами уже после высылки Пашкова за границу будет заниматься И.В. Каргель.

Особенностью петербургского пробуждения является то, что ко Христу обратились представители высшего света - аристократия, состоятельная и влиятельная. В отличие от крепостных юга Украины и ссыльных гонимых молокан эти люди абсолютно ничего не боялись. Их не пороли на конюшнях на глазах у семьи, как Рябошапку и Ратуш-ного, их не изгоняли с насиженных мест, как родителей Захарова. Страх перед властью и обстоятельствами им был неведом. Они имели свободный вход в любые салоны и дворцы России и Европы, чувствуя себя равными с членами императорской фамилии, министрами и банкирами. Это были представители совсем другой России. России, которая не знала, что такое рабство, унижение, голод и нищета. Когда они пережили духовное обращение и исповедовали покаяние, то весь свой талант и энергию, все свои возможности они использовали для распространения учения, в которое верили - евангельско-баптистское.

Полковник Пашков, великолепный организатор и администратор, очень хорошо понимал, что невозможно эффективно проповедовать Евангелие в России, не объединив все разрозненные течения в один могучий поток. Он начал активно налаживать связи с представителями Кавказа, Таврии и Украины.

Стремление к объединению ради эффективной миссии начало проявляться в евангельской среде с самого начало формирования общин. В 1879 г. в Тифлисе была проведена конференция представителей церквей закавказских баптистов. Главным в работе этой конференции было создание миссионерского комитета. Комитет начал работать и в работу включились братские менониты. 20 мая 1882 г. по их инициативе в колонии Рюкенау была организована первая совместная братская конференция. Съехались 50 представителей всех групп новоменнонитских и баптистских общин. Главное, чему уделено было внимание на конференции - это миссионерская работа среди российского народа.

Однако Пашков мечтал о большем. Он мечтал об объединении верующих в России, чтобы они могли узнать лучше друг друга и потом совместно трудиться для распространения Евангельского учения. 24 марта 1884 г. было разослано письмо-воззвание ко всем общинам, подписанное В.А. Пашковым и М.М. Корфом, с просьбой прислать своих представителей на конференцию, которая созывается 1 апреля в Пе­тербурге. Всего прибыло на съезд около 100 человек. Это был первый съезд в истории евангельского движения в России. Специальных протоколов не вели. Пять дней участники в непринужденной обстановке высказывали мнения, дискутировали и приходили к единому пониманию евангельских истин. Однако завершить намеченную программу не удалось. 6 апреля участники съезда были арестованы в гостинице, и под конвоем отправлены в Петропавловскую крепость, где их подвергли допросу и суду, а затем в сопровождении жандармов отвели на железнодорожный вокзал и отправили из столицы, строго предупредив, что если кто-то из них снова появится в столице, будет подвергнут наказанию.

Обер-прокурор Священного Синода очень обеспокоился перспективой объединения всех евангельских кругов России для исполнения Великого Поручения Иисуса Христа. Пока евангельские верующие локально сидели в своих поместных церквах, он проявлял к ним скорее любопытство, но когда они начали объединяться ради миссии, тут уже все черные силы, противостоящие духовному пробуждению России, поднялись против Евангелия. В конце 1884 г. лидеры петербургских верующих были высланы за границу. Но объединение ради миссии все же состоялось на съезде в Ново-Васильевке, который начал свою работу 30 апреля 1884 г. Этот съезд считается первым самостоятельным съездом русских баптистов. На нем был образован Союз русских баптистов Южной России и Кавказа. Именно с этого момента русский баптизм существует в России как целостная структура, а не как отдельно действующие центры.

В дальнейшем судьба русского баптизма складывалась непросто. В 1905 г. из него выделяется Русский евангельский союз во главе с Иваном Степановичем Прохановым. Этот союз, оставаясь вероучительно и организационно баптистским, развивается уже по своей традиции параллельно с союзом баптистов. Разделение произошло не по догматическим вопросом, а скорее по менталитету. Строгие молоканские традиции кавказских баптистов вошли в конфликт со свободным исповеданием петербургских общин. В течение десяти лет велись переговоры о слиянии этих двух мощных традиций в один союз, но ни в рамках Российской империи, ни Советской России успехом они не увенчались. Только осенью 1944 г. эти два союза слились в один, образовав Всесоюзный Совет евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ). В 1945-1947 гг. под нажимом государственной власти к этому союзу присоединены были чуждые ему вероучительно различные течения пятидесятничества, что привнесло в общины ВСЕХБ известные противоре­чия и несогласия.

В конце 50-х гг. под нажимом властей ВСЕХБ принял ряд внутренних документов, противоречащих собственному вероучению. Это привело к тому, что в 1965г. образовался новый баптистский союз, извест­ный как Совет церквей евангельских христиан-баптистов (СЦЕХБ), который начал развиваться уже по своей традиции. В 80-х гг. из этого союза отделилось большое количество общин, которых не устраивала внутренняя жизнь и устройство СЦ ЕХБ на тот момент, они основали движение так называемых автономных церквей, положив начало новой традиции в русском баптизме.

В конце 80-х гг. из ВСЕХБ вышли пятидесятники и другие течения. После распада СССР сам союз (ВСЕХБ) перестал существовать, на его месте возникли национальные баптистские союзы. Они образовали Евроазиатскую федерацию евангельских христиан-баптистов. Тогда же в Российской Федерации был образован Российский союз евангельских христиан-баптистов, который является, с одной стороны, прямым наследником всех предыдущих русских баптистских союзов, а с другой -новым союзом, уже создавшим новую традицию в российском баптизме.

Параллельно с этим в России создаются новые миссионерские союзы как, например, Евангельский христианский миссионерский союз (ЕХМС), которые действуют параллельно с давно существующими со­юзами, но по вероучению являющиеся баптистскими.

За 140 лет в русском баптизме сформировались несколько параллельно действующих традиций, представляющих все многообразие русского баптизма. И в этом его уникальная особенность. Развиваясь параллельно в четырех центрах, русский баптизм слился в одно движение, из которого со временем стал выделяться целый ряд параллельных традиций, каждая из которых имеет право называться русским баптизмом.

Сегодня таких традиций пять. Это Российский союз евангельских христиан-баптистов, Международный совет церквей, два крыла автономного движения и миссионерские союзы. Эти традиции в России представляют полтора десятка официально существующих баптистских Союзов, которые носят разные названия и далеко не всегда включают в себя само определение "баптистский", но по своим вероучитель-ным принципам все же остающиеся баптистскими. Это новая фаза развития русского баптизма. Что будет завтра?... покажет время.