Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы: Украина, 17 в.
Битва под Конотопом: мифы нового века
Оп.: Красная Звезда. - 2008. - 21 мая.
В июле 2009 года исполнится 350 лет Конотопской битве. Президент Украины Виктор Ющенко поручил правительству разработать план мероприятий по празднованию победы «украинской армии» под Конотопом. В честь этой годовщины предлагается, в частности, провести научные конференции и всеукраинский фестиваль «Казачий родослав», а также снять документальный фильм о Конотопской битве. Кроме того, президент поручил правительству и администрации Сумской области решить вопрос о строительстве мемориального комплекса на поле битвы. Цель всех этих мероприятий, как отмечается в указе президента, - «восстановление исторической правды и национальной памяти, а также распространение полной и объективной информации о событиях середины XVII века в Украине».
Только в чем же та «историческая правда», о восстановлении которой ратует украинский президент? Насколько объективна информация, которую Киев, в угоду идеологам крайнего национализма, навязывает всему украинскому народу? Анализ работ представителей нынешней украинской исторической науки Ю. Мыцыка, В. Степанкова, С. Горобца, А. Бульвинского и других показывает, что эта «правда», держится на четырех мифах о конотопской битве...
Миф первый: об «украинско-российской войне 1658-1659 гг.»
Мятеж гетмана войска Запорожского Ивана Выговского, который сегодня на Украине называют не иначе как «украинско-российской войной», был всего лишь эпизодом русско-польской войны 1654-1667 годов. После смерти Богдана Хмельницкого (1657) новым украинским гетманом был избран Иван Выговский. Епископ Черниговский Л. Баранович, освящая избрание Выговского и торжественно вручая ему булаву, саблю и бунчук, сказал: «Ты должен служить верою и правдою великому государю, как служил до сих пор: управляй и укрепляй Войско Запорожское, чтоб оно было неотступно под высокою рукою его царского величества».
Выговский же вскоре совершил измену, то есть акт предательства по отношению к русскому царю как его подданный, нарушив присягу и заключив военно-политический союз с враждебным России Крымским ханством. Руководствуясь мотивом усиления личной власти, уже в октябре 1657 года Выговский направил письмо крымскому хану Мухаммед-Гирею, в котором выражал желание «возобновить прежний братский союз казаков с татарами». При этом, что весьма показательно в отношении личности самого Выгодского, подписался: «Вашей ханской милости, нашего милостивого пана во всем желательный слуга». Хан охотно откликнулся на этот угоднический призыв гетмана и отправил свою орду «кормиться» на украинских землях.
Появление татар привело к росту оппозиции гетману на землях Левобережной Украины. Власть гетмана не признала Запорожская Сечь во главе с кошевым атаманом Я. Барабашем. Запорожцы с оружием в руках выступили против Выговского. Затем восстал Полтавский полк во главе с полковником М. Пушкарем. Рядовые казаки толпами бежали из гетманского войска и переходили на сторону повстанцев.
В июне 1658 года, призвав в помощники ордынцев, Выговский устроил кровавую бойню в Полтаве, отдав город на разграбление татарам. Штурмом были взяты и разгромлены Лубны и Гадяч. Не получив соответствующего приказа из Москвы, русская армия под началом князя Г. Ромодановского, стоявшая в Белгороде, не смогла выступить на помощь повстанцам. Тем не менее Слободская Украина - Харьковский, Сумской, Ахтырский и Острогожский казацкие полки сохранили верность царю и в дальнейшем активно участвовали в военных действиях против гетмана-изменника. Разгром Полтавы был только началом гражданской войны на Украине. Вскоре после ухода основных сил Выговского за Днепр Полтавский, Миргородский и Лубенский полки снова восстали против гетмана, выгнав назначенных им полковников.
Заключив Гадячский договор с Польшей (сентябрь 1658 года), гетман совершил новую измену, поскольку это соглашение предусматривало возвращение Украины в состав Речи Посполитой. Выговский начал вооруженную борьбу против России, которая выступила на защиту оппозиционных ему сил. Называть эти события «украинско-российской войной 1658-
1659 гг.» более чем надуманно. Ведь даже сам Выгодский после Гадячского соглашения, возвращавшего Украину под власть Польши, продолжал подписывать свои письма как «гетман с Войском его царского величества Запорожским». Воистину «слуга двух господ» - коварный и лживый гетман стремился извлечь максимальную личную выгоду от двух монархов, не думая об интересах и чаяниях своего народа.
Действия Выговского в значительной степени способствовали началу гражданской войны на Украине, получившей впоследствии название «Руины». Не украинцы и россияне сражались в этой «войне» друг против друга, а прежде всего противники Выговского («козаки на этой стороне Днепра») и его сторонники («заднепровские»), как отмечали современники.
Действия Ивана Выговского создали серьезную угрозу внешней безопасности Московского государства, они разрушали оборону южных степных рубежей. Уже осенью 1658 года начались набеги татарско-казацких отрядов на пограничные русские города и села. В марте 1659 года царь направляет на Украину армию под командованием князя А. Трубецкого. Это была вовсе не карательная акция, как сегодня пытаются представить украинские историки. Если бы цель похода состояла в том, чтобы пройтись по Украине «огнем и мечом», воевода не стал бы стесняться в средствах, тем более что они у него были. Вместо этого он, строго следуя инструкциям из Москвы, начал длительные переговоры с представителями Выговского о мирном урегулировании конфликта. Каратели так себя не ведут. Украинские историки, пытающиеся найти исторические примеры зверств московских «оккупантов», прибегают только к одному сомнительному факту - истреблению русскими обитателей местечка Сребное, отраженному в летописи Самуила Величко. Этот «очевидец», живший в конце семнадцатого столетия, давно известен историкам домыслами и фантазиями. Ссылаться на него по меньшей мере несерьезно.
Миф второй: об огромной «оккупационной» армии русских
20 апреля 1659 года русские войска осадили Конотоп, в котором укрепился активный сторонник Ивана Выговского «наказной» гетман Г. Гуляницкий с 4 тысячами казаков из Нежинского, а также частично Черниговского и Прилуцкого полков. Искусной ложью, а где и насилием, он сумел убедить казаков, что царское войско пришло затем, чтобы «гетмана и казачью старшину позабивати, права и вольности их поломати, козаков крестьянами вечными сотворити». Ни один из украинских историков не дает документального подтверждения о якобы стотысячной численности русской армии под Конотопом. Они один за другим голословно утверждают, что русских было 100, 120, 150, 200, 360 тысяч, даже не пытаясь исследовать этот вопрос. Согласно же «Смете военных сил Московского государства в 1663 году» общая численность всей действующей русской армии в кульминационный период русско-польской войны составляла около 122.000 человек. Если верить украинским ученым, все свои наличные вооруженные силы царь Алексей Михайлович бросил на осаду столь небольшого города, как Конотоп, сняв конные и пешие полки с польских, шведских и татарских рубежей.
Конотоп был хорошо укрепленной крепостью. Трубецкой, расположившись обозом в селе Подлипное (к югу от Конотопа), предложил Гуляницкому прекратить сопротивление и сдать город. Получив отказ, князь велел своим стрельцам и драгунам начать подготовку к штурму. На следующий день под Конотоп прибыл князь Ф. Куракин «с товарищи и с государевыми ратными людьми». Трубецкой приказал им «стать под Конотопом по другую сторону города». К западу от крепости стали полки князя Г. Ромодановского из Белгородского разряда (военно-административного округа). Таким образом, с трех сторон Конотоп был плотно окружен тремя осадными лагерями, а с четвертой протекала болотистая и труднопреодолимая река Езуч.
Согласно исследованию советского историка А. Новосельского, обнаружившего в архиве разрядные записи о потерях войск Трубецкого в Конотопской битве, численность русской армии, блокировавшей Конотоп, составляла примерно 30 тысяч человек. Под Конотопом также находились верные царю украинские полки гетмана
И. Беспалого (около 7 тыс. чел.). Значительную часть его бойцов составляли казаки-запорожцы. Полтавский, Миргородский и Лубенский полки, а также полки Слободской Украины были оставлены для обороны своих городов и местечек на случай вторжения изменников-выговцев, крымских татар и ногайцев.
29 апреля русские войска предприняли неудачный штурм Конотопа, обернувшийся значительными потерями. После этого Трубецкой начал неторопливую осаду, которая затянулась почти на два месяца. Князь, следуя царским указам из Москвы, надеялся усмирить Выговского без решительного боевого столкновения и большого кровопролития. Трубецкой в тот момент не смог в должной мере оценить коварство противника и поддался на обман: не организовал разведку и в результате не имел представлений о численности войск неприятеля и особенностях местности, на которой в дальнейшем развернулось сражение.
Миф третий: О «великой победе» украинцев
Выговскому удалось обмануть Трубецкого. Заявляя о готовности к мирным переговорам, он стянул значительные силы к Конотопу. Рано утром 28 июня (8 июля по новому стилю) у Сосновки, в 5 верстах к юго-западу от Конотопа, крымские татары и казаки Выговского атаковали сторожевые сотни русских. И после короткого боя на переправе через речку Куколку отошли. Трубецкой решил, что против него действуют мелкие и разрозненные отряды казаков и татар. Между тем к Сосновке приближались основные силы Выговского и хана. Русским противостояли 10 казацких гетманских полков (Черниговский, Переяславский, Каневский, Уманский, Черкасский, Кальницкий, Паволоцкий, Белоцерковский, Поднестрянский и Прилуцкий - всего около 16 тысяч человек), часть польского отряда А. Потоцкого - 18 хоругвей (около 1.400 человек) и крымско-татарская орда во главе с самим ханом Мухаммед-Гиреем (около 30 тысяч человек).
Полагая, что перед ним небольшие силы врага, Трубецкой направил за речку Куколку свою конницу. Командование этим кавалерийским отрядом было поручено энергичному и храброму князю С. Пожарскому и его товарищу князю С. Львову. В состав ударной группы вошло примерно две тысячи дворян московских и городовых, два рейтарских полка под началом иноземцев-полковников А. Фанстробеля и В. Джонстона с приданными им драгунскими ротами (всего около 4 тыс. человек). Верный царской присяге, гетман Беспалый направил с воеводами
2 тысячи украинских казаков под началом полковников Г. Иванова и М. Козловского. Наиболее боеспособной частью русской конницы были рейтары, вооруженные и обученные не хуже европейской регулярной кавалерии того времени. Отряд Пожарского-
Львова был сводным, так как включал в себя боевые части из разных «воеводских полков».
Князья перешли переправу, атаковав обнаруженных в степи татар и наемников Выговского. Участник боя на русской стороне есаул Семен Черкес так описывал начало сражения: «От обозу отошли за 7 верст и, переправу перешед, на татар и на немец ударили смело без опасу, потому что тут объявились люди не само большие, а больших не начаялись, и хотели тех людей снести». Но еще накануне битвы, не доходя до Сосновки, крымский хан Мухаммед-Гирей, отделившись от Выговского, скрытно пришел в урочище Пустая Торговица, находившееся возле Торговицкого болота. Остановившись в укрытии, крымцы ждали, пока преследующий бегущих наемников и татар отряд Пожарского и Львова не приблизился к урочищу. Выбрав удобный момент, вся крымско-татарская орда внезапно обрушилась на русскую конницу - с тыла и с фланга. Первым удар ханского войска принял на себя рейтарский полк Фанстробеля, который «сумел повернуть фронт и дать залп из карабинов прямо в упор по атакующей татарской коннице. Однако это не смогло остановить ордынцев, и после короткого боя полк был истреблен». В результате конный отряд князя Пожарского попал в засаду, окруженный всей крымско-татарской ордой. Пожарский и его воины до последней возможности мужественно сражались с врагами.
О том, что именно крымские татары, а не казаки Выговского сыграли главную роль в разгроме отряда Пожарского и Львова свидетельствуют документы. Все «начальные люди», которые ранеными попали в плен, были захвачены татарами. После боя гетман униженно выпрашивал у хана русских пленных, ибо хвалиться ему было нечем. По свидетельству очевидца, «а которых де воевод на бою поимали татары, и гетман де у татар тех воевод выпрашивал, и татары де ему не выдали». Сам Выговский подтверждал тот факт, что «все полковники, ротмистры, капитаны либо полегли на поле боя, либо пошли в татарскую неволю».
Попав в плен, князь Семен Романович Пожарский выказал свое презрение к предводителю ордынцев. Он плюнул хану в глаза, а Выговского назвал изменником. Оскорбленный хан тут же приказал казнить Пожарского. Подвиг храброго князя не забыт в народе, до наших дней дошла старинная «Песня о гибели Семена Пожарского». Вполне понятно, почему в песне нет ни слова о казаках-черкесах, а противниками русских выступают крымские татары и другие восточные народы.
Разгромом отряда Пожарского битва не закончилась. Конные полки Ромодановского стояли на сосновской переправе и преграждали дорогу к Конотопу. Вскоре к Сосновке подошли основные силы Выговского и крымского хана. У Ромодановского была только конница, поскольку вся его пехота находилась в шанцах под Конотопом, то есть далеко от переправы. Рейтар и драгун Ромодановского поддержали казаки-запорожцы Беспалого. Спешив свою кавалерию и укрепившись на берегу Куколки, Ромодановский принял на себя удар значительно превосходящих сил неприятеля. Жестокий бой продолжался до самого вечера, пока татары и выговцы не обошли его позицию у деревни Поповка. В то же время польские драгуны Лончинского (из отряда А. Потоцкого) сумели захватить переправу у Сосновки. Даже сам Выговский в своей реляции признавал, что «драгуны выбили (русских. - И.Б.) с переправы, а потом конница переправилась и задержала их стычками». Но не драгуны тогда предопределили исход боя. В большинстве свидетельств участников событий отмечена главная роль татар в том бою. Поляк Т. Корчевский сообщал, что «хан обошел на другой переправе в тыл оным (русским. - И.Б.). Как скоро хан им в тыл прошел, то тотчас конфузия стала между ними». «Татаровя де в то время, зашед с обе стороны, на государевых ратных людей ударили и государевых ратных людей полки и сотни смешали», - говорили после боя побывшие в плену у Выговского донские казаки. Как отметил безымянный польский участник боя, «на правом крыле и на левом переправилась орда и охватила тыл этой переправы у московитов, которые ее обороняли».
Вывод напрашивается один: победу над русскими под Конотопом обеспечила крымско-татарская орда. Тем не менее в реляции Выговский всячески превозносил свои заслуги, преуменьшая решающее значение татар в битве.
Миф четвертый: о «полном разгроме русских войск»
Ни один из современных украинских историков, пишущих на тему конотопской битвы, даже не попытался выяснить, какими были действительные потери русского войска в этом сражении. Так, Ю. Мыцык продолжает утверждать о том, что «в результате Конотопской катастрофы на поле боя полегло 40 тысяч царского войска, а 15 тысяч, в том числе 50 воевод, было взято в плен. Между тем сохранившиеся в архиве древних актов росписи потерь говорят об ином. «Всего на конотопском на большом бою и на отводе... побито и в полон поймано» 4.769 человек. Горечь в Москве и объявленный по этому поводу траур были вызваны не числом погибших, а тем, что в битве пало много знатной молодежи из аристократических семей (князья Волконские, Вяземский, Мещерский, Болховский, Ухтомские, Щербатов и другие), всего - 246 «московских чинов». Именно этот факт породил слухи о грандиозном побоище и невиданном дотоле разгроме, чего на деле не было.
Уже спустя два месяца после битвы украинские казаки взбунтовались против Ивана Выговского. Один за другим казацкие полки стали переходить на сторону Москвы. При этом первым присягу царю принес Нежинский полк, тот самый, который упорно защищал Конотоп от армии Трубецкого. Выговский бросил гетманскую булаву и бежал в Польшу, где позднее был расстрелян поляками по подозрению в измене. Украина сделала свой выбор, она предпочла Москву Варшаве.
Воинствующий национализм, отказ от исторических связей Киева и Москвы, передергивание фактов и трактовка их в угоду нынешнему времени буквально переполняют сегодня изыскания украинских историков. Возвеличивание тех, кто предал своих друзей и сторонников, изменял присяге, шел против Москвы, дав ей перед этим клятву на верность, втаптывание в грязь истинных героев украинского народа, боровшихся с захватчиками, предателями и изменниками, вот приоритеты украинской историографии. И государственной политики тоже.
