Александр Беляков

ИСТОРИЯ ФЛОТСКОГО ДУХОВЕНСТВА

К оглавлению

Введение

1. Актуальность исследования.

С вступлением Российской Федерации в XXI век возросла объективная необходимость повышения эффективности государственной политики и принятия на высшем уровне взвешенных решений с учетом исторического опыта и в соответствии с современными концепциями управления страной в целом и Вооруженными Силами в частности. В современных условиях многие люди лишились четких моральных ориентиров, критерии добра и зла оказались достаточно размыты, сместились понятия жертвы и подвига, о которых всегда учила Православная Церковь и которые должны быть близки и понятны каждому воину. Поисками национальной идеи, способной объединяющей весь народ нашей Родины, озабочено руководство страны на самом высоком уровне. После крушения коммунистической системы, рассматривавшей религию и Церковь преимущественно через призму атеизма, прежние идеологические установки оказались разрушены. Настало время переосмысления нашего прошлого.

Конечно же, возврата к старой застойной системе нет. Мечтать о возрождении Советского Союза, о его реставрации могут только люди, лишенные чувства реальности. Их верность прежней идеологии заслуживает уважения, но иднология эта не оставляет шанса на существование России. Не дает такого шанса и механическое перенесение западной либеральной идеологии на российскую почву. Запад никогда не был и никогда не будет заинтересован в существовании мощной процветающей России.

Выход у нас один – возвращение к тысячелетним духовным и нравственным истокам, возвращение к вере наших прадедов, создавших Великую Россию, – к Православию.

Следует заметить, что общественное мнение все больше и больше склоняется в пользу введения в Российской Армии института военных священников. Опрос, проведенный в 2006 году Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), показал, что 53% населения считают, что это нужно сделать как можно быстрее (в их числе 23% – безусловно и 30% с некоторыми оговорками). Ещё 18% видят в создании такого института поровну «плюсов» и «минусов». И лишь 21% опрошенных сомневаются (в их числе только 8% безусловно), что армия нужны священники. Причем в необходимости службы военных священников убеждены 30% неверующих и атеистов .

В связи с тем, что Вооруженные Силы в силу своего специфического предназначения всегда были и будут очень чувствительными к любым социальным потрясениям, сейчас особенно важно, критически переосмыслив богатейший исторический опыт духовно-нравственного формирования христолюбивого российского воинства, сделать его переоценку для использования положительного в системе воспитания нынешних воинов.

Таким образом, актуальность данной проблемы обусловливается следующими моментами:

- во-первых, недостаточной разработанностью этой темы, отсутствием по ней крупных обобщающих научных исследований, раскрывающих деятельность института православного духовенства морского ведомства России в XVIII - начале XX веков. Следует заметить, что в работах некоторых авторов, касающихся истории военного духовенства в целом и флотского в частности, нередко допускаются отдельные ошибки. Так, идет смешение двух параллельных должностей - обер-священник армии и флота и обер-священник гвардии и гренадер. Принципиально неправильно указываются должности глав военного духовного ведомства. Например, некоторые авторы обер-священника Главного Штаба и отдельного гвардейского корпуса именуют обер-священником Главного Штаба гвардейского корпуса. Не всегда просматривается историческая грань учреждения должностей: обер-священник армии и флота – главный священник армии и флота – протопресвитер армии и флота. Умалчиваются имена и не освещена деятельность отдельных глав военного духовного ведомства. Не уделялось внимание исследованию такого важного вопроса, как недостатки в деятельности военных священников;

во-вторых, отсутствием научно обоснованной концепции взаимодействия государства с Русской Православной Церковью. В современных программах воспитания личного состава ВМФ не учитывается влияние религии на формирование в человеке духовно-нравственной составляющей его мировоззрения;

в-третьих, активизацией деятельности нетрадиционных религиозных конфессий и сект в районах дислокации воинских частей, кораблей, в связи с чем необходимостью разъяснения вредоносности различных пришлых религиозных учений, необходимо глубоко изучать собственные духовные традиции;

в-четвертых, потребностью взаимодействия ВМФ с РПЦ в новых исторических условиях в связи со значительным сокращением срока срочной службы с одной стороны и значительным увеличением сложности вооружения и технических средств с другой;

в-пятых, необходимостью совершенствования деятельности органов военного управления в области воспитания личного состава на основе опыта, накопленного за тысячелетнюю историю существования тесного взаимодействия государства и церкви;

в-шестых, повышением, в нынешних условиях, влияния духовенства Русской Православной Церкви на воспитательный процесс, направленный на формирование у моряков лучших духовно-нравственных качеств защитников морских рубежей Родины.

2. Методологическая база исследования

1. Методология исследования определена тем, что его проблематика находится на стыке исторических, психолого-педагогических знаний социологических и отчасти философских знаний, то есть отличается системно-комплексным подходом.

2. Цели исследования

Цель данного исследования состоит в том, чтобы осуществить комплексный анализ процесса создания и развития института православного флотского духовенства России в XVIII - начале XX века, на основе исторического опыта показать значимость православного духовенства в повседневной и боевой деятельности флота. Изучить опыт деятельности флотских священников по духовно-нравственному воспитанию военных моряков. Проанализировать все положительные аспекты, а также недостатки в этой работе. Исследовать зарубежный опыт работы военных капелланов. Выработать рекомендации к использованию исторического опыта духовно-нравственного воспитания личного состава флота в современных условиях.

3. Задачи исследования:

А). На основе обобщения, анализа и систематизации исследуемого материала (архивные документы, данные периодической печати, литературные материалы) проследить процесс создания и основные этапы становления и развития института православного духовенства на флоте.

Б). Раскрыть роль руководителей военного духовного ведомства: обер-священников, главных священников, протопресвитеров

В). Показать специфику деятельности флотских священников и роль их служения по религиозно-нравственному воспитанию военных моряков, в формировании у них духовно-нравственных качеств, любви к Родине, верности гражданскому и воинскому долгу.

Г). Выявить значимость Православной Церкви в единой системе воспитания военных моряков дореволюционной России.

Д). Показать влияние православных воинских традиций на нравственное состояние и боеготовность в российском военном флоте.

Е). Проанализировать организацию службы капелланов в вооруженных силах других государств.

Ж). Сделать обобщающие выводы из опыта деятельности военных священников и выработать практические рекомендации по возрождению института флотского духовенства в современных условиях.

4. Объектом данного исследования явился институт флотского духовенства, как составная часть государственной структуры.

5. Предметом исследования является исторический опыт организации деятельность института флотского духовенства по религиозно-нравственному и патриотическому воспитанию моряков.

6. База исследования.

В процессе проведения исследования использовались различные документы и материалы, хранящиеся в Российском Государственном историческом архиве.

7. Методологической основой исследования явились - историко-описательный, историко-сравнительный, историко-логический методы и метод изучения исторических документов.

8. Научная новизна исследования.

а) Впервые история становления института военного и флотского духовенства представлена как единое целое: от момента начала его формирования и до ликвидации в 1918 году.

б) Впервые дан сравнительный анализ роли военного духовенства в Российских Вооруженных Силах и роли капелланов в зарубежных сухопутных и военно-морских силах.

в) Показаны трудности службы священников, и порой недопонимание отдельными лицами различных рангов значимости флотских клириков в повседневной и боевой деятельности российского флота.

г) Отражены недостатки, имевшие место в деятельности военных священников и вскрыты их причины.

д) На основании анализа современного состояния Вооруженных Сил России и Русской Православной Церкви, а также роли и места института военного духовенства в дореволюционной России и капелланских служб в армии и военно-морских силах зарубежных государств сформулированы выводы и практические рекомендации по развитию взаимодействия РПЦ и ВМФ РФ, намечены пути возрождения института военного духовенства.

9. Научная и практическая значимость работы состоит в том, что представленные исторические уроки, опыт функционирования института флотского духовенства могут быть использованы при возрождении института военного духовенства, а также будут полезны в процессе выработки концепции воспитательной работы с воинами флота и для практической деятельности органов военного управления по воспитанию личного состава. Нынешний духовно-нравственный уровень Вооруженных Сил РФ говорит о том, что необходимость этой составляющей в системе воспитания военнослужащих крайне важна. Результаты работы могут быть учтены и использованы при дальнейшем исследовании истории флота России, а также при чтении курсов по отечественной и военно-морской истории, истории православной культуры, религиоведению и ряду других дисциплин в военно-морских учебных заведениях.

10. Положения, выносимые на защиту:

? исторический аспект формирования и развития института флотского духовенства, как основной воспитательной структуры на флоте;

? значение религиозных традиций формируемых и внедряемых духовенством в процесс духовно-нравственного воспитания личного состава кораблей и частей флота;

? анализ деятельности флотского духовенства в вопросах духовно-нравственного воспитания военных моряков;

? использование исторического духовно-нравственного воспитания в современных условиях.

11. Организация исследования проводилась в 3 этапа:

а) Исследование процесса становления и развития института флотского духовенства, как воспитательной структуры на флоте.

б) Изучение религиозного аспекта существовавших флотских традиций и его влияния на духовно-нравственное воспитание военных моряков.

в) Анализ деятельности флотского духовенства по формированию духовно-нравственных качеств у личного состава флота, рассмотрение возможных путей по использованию исторического опыта в современной системе воспитания ВМФ РФ.

12. Апробация работы

Основные идеи, высказанные в работе, прошли апробацию в ходе международных и российских научно-практических конференций, проводимых:

- 4–5 февраля 2005 г. на Всероссийской научно-практической конференции «Духовно-нравственное воспитание на флоте: традиции и современность», посвященной 260-летию со Дня рождения адмирала Ф.Ф. Ушакова и организованной Центром Национальной Славы России и Кронштадтским Морским собранием в г. Кронштадте;

- 10-14 октября 2005г. на VI Покровских чтениях «Диалог отечественных светской и церковной образовательных традиций», организованных Межвузовской ассоциацией духовно-нравственного просвещения «Покров» в г. Санкт-Петербурге;

- 1–2 ноября 2005г. на Кронштадтских Иоанновских чтениях, организованных Кронштадтским Морским собранием и Санкт-Петербургским Государственным архитектурно-художественным музеем г. Кронштадта;

- 15-17 ноября 2005 года на IV Покровских образовательных чтениях «Философско-педагогические и религиозные основания образования в России: история и современность», организованных Рязанской епархией и Рязанским педагогическим университетом им. С.А. Есенина в г. Рязани;

- 17-19 февраля 2006 г. на Межрегиональной научно-практической конференции «Православие и нравственность», организованной общественной организацией «Собор православной интеллигенции» в г. Санкт-Петербурге;

- 12 мая 2006 г. на Общероссийской научно-практической конференции «Безопасность личности, общества, государства», организованной Академией проблем безопасности, обороны и правопорядка в г. Санкт-Петербурге;

- 19-23 мая 2006 г. на Международной научно-практической конференции «Православные ученые – России: следуя отечественным традициям предпринимательства», организованной Сообществом православных предпринимателей «ДелоРус» в рамках круиза на теплоходе «Куйбышев» по местам Северной Фиваиды.

- 14-15 июля 2006 г. на IV Международных Ильинских научно-богословских чтениях «Иван Ильин и современная Россия», организованных Екатеринбургской епархией РПЦ МП и Уральским институтом бизнеса им. И.А. Ильин в г. Екатеринбурге;

- 9-14 октября 2006 г. на VII Покровских чтениях «Духовная культура как основа безопасности и здоровья личности, семьи, общества», организованных Межвузовской ассоциацией духовно-нравственного просвещения «Покров» в г. Санкт-Петербурге;

- 19-21 апреля 2007г. на Международной научно-практической конференции «Православие и власть: традиции и современность», организованной общественной организацией «Собор православной интеллигенции» в г. Санкт-Петербурге;

- 20 апреля 2007 г. на Юбилейном заседании почитателей Святителя Игнатия Брянчанинова «Святитель Игнатий Брянчанинов: Служение Богу и Отечеству (200 лет со дня рождения)», организованном Санкт-Петербургской епархией и Сообществом православных предпринимателей «ДелоРус» в г. Санкт-Петербурге;

- 8-13 мая 2007 г. на Международной научно-практической конференции «Отечественные традиции предпринимательства и благотворительности», организованной Сообществом православных предпринимателей «ДелоРус» в рамках круиза на теплоходе «Г. Чечерин» по местам Северной Фиваиды.

- 12-13 июля 2007 г. на Международной научно-практической конференции «Св. прав. Иоанн Кронштадтский и будущее России», организованной Информационным агенством «Русская линия», Сообществом православных предпринимателей «ДелоРус» и Кронштадтским Морским собранием в г. Кронштадте;

- 10-14 октября 2007 г. на VII Покровских чтениях «Духовно-нравственное воспитание как фактор безопасности Российского государства», организованных Межвузовской ассоциацией духовно-нравственного просвещения «Покров» в г. Санкт-Петербурге.

3. Структура работы.

Работа состоит из введения, основной части, заключения, перечня источников и литературы, использованных в работе и приложения.

Основная часть включает три главы: Глава I в свою очередь состоит из трех параграфов; Глава II включает два параграфа; Глава III - четыре параграфа:

4. Обзор источников и литературы.

О воспитательной деятельности военного и флотского духовенства в дореволюционной России написано большое количество работ. При подготовке данной работы большую помощь автору оказало историографическое исследование, проведенное М.И. Ивашко - «Русская Православная Церковь и Вооруженные Силы (XVIII – начало XX вв.)». Эта сравнительно небольшая по объему книга является настоящей лоцией для поиска необходимой информации в море литературы, посвященной исследуемой проблеме.

Основными источниками для написания данной работы явились архивные документы, публикации из военной и церковной периодической печати, воспоминания очевидцев, труды известных дореволюционных и писавших в эмиграции авторов: прот. А Смирнов , проф. Т Барсов , прот. Ласкеев , А. Ставровский , А Боголюбов , Г. Шавельский и других. Кроме того, использовались статьи и работы современных авторов.

Следует отметить, что до революции наибольший всплеск в исследовании данного вопроса приходится на конец XIX - начало XX веков Писались солидные монографии, публицистические работы, истории отдельных кораблей, сборники героических примеров, журнальные статьи и памятки, но не всегда эти исследования доходили до простого матроса и не притворялись в жизнь. По содержанию и стилю литература была очень разнообразна.

Из архивных источников удалось почерпнуты: 1) редкие сведения о судьбе иконы Порт-Артурской Божией Матери (РГИА. Ф.806. Оп.4. Д.4945); 2) о решении строительства храма в память русских моряков погибших в Цусимском и других боях «Спаса на Водах» (РГИА. Ф.1276. Оп.3. Д959); 3) в «Приложении» помещены: копия грамоты о пожаловании патриархом Иерусалимским священнику крейсера "Богатырь" Александру Щеглову Золотого Креста с подлинной частицей древа Животворящего Креста Господня для ношения на груди от 9 июня 1914 года (РГИА. Ф.806. Оп.5. Д.9527); 4) копии: прошения об увольнении последнего протопресвитера армии и флота Г. Шавельского на имя обер-прокурора Святейшего Синода от 10 марта 1917 года (РГИА. Ф. 1579. Оп. 1. Д. 96); 5) обращения Г. Шавельского в народный комиссариат по военным делам (РГИА. Ф. 806. Оп. 5. Д. 10526); 6) в Главное Управление по делам личного состава флота (РГИА. Ф. 806. Оп. 5. Д. 110526); 7) к Святейшему Патриарху Московскому и Всея России Тихону (РГИА. Ф. 806. Оп. 5. Д. 10526), 8) к Митрополиту Петроградскому и Гдовскому Вениамину (РГИА. Ф. 806. Оп. 5. Д. 10526) по поводу судьбы военных священников в после революционное время.

Из Российского государственного архива военно-морского флота (РГА ВМФ), взята переписка принимавших участие в военных действиях священнослужителей, информация о благотворительной деятельности Православной Церкви на Дальнем Востоке и т. п.

Использовались так же отдельные документы из фондов Центрального Военно-Морского музея. Например, оригинал «Приказа Командующего Флотом Балтийского моря» адмирала фон-Эссена о награждении группы корабельных священников государственными наградами.

К самой ранней работе по истории военного и флотского духовенства можно отнести исторический очерк церковного историка Н. Невзорова «Исторический очерк управления духовенством Военного ведомства России» . В этой работе он подтвердил и значительно дополнил исторические сведения о военном флотском духовенстве, опубликованные ранее и имевшие лишь отрывочный характер . Н. Невзоров, привлекая архивные источники, впервые сделал попытку раскрыть процесс формирования института военного и флотского духовенства, оценить деятельность руководителей ведомства военно-морского духовенства и обобщить опыт этой деятельности. Не смотря на небольшой объем работы в ней дан уникальный оценочный материал. Н. Невзоров делает попытку научно осмыслить опыт формирования механизма религиозно-нравственного воспитания войск и сил флота, проанализировать формы воспитательной деятельности священников. Он отмечает, что основной обязанностью духовенства всегда являлось богослужение. Во время боя священник должен был совершать «молебствия» и для воодушевления «гласом веры и благословения своих духовных детей быть готовыми победить, или положить свою жизнь за веру и Отечество» .

Работа обер-секретаря Св. Синода, члена комиссии по вопросу об устройстве управления церквами и духовенством военного ведомства, доктора церковного права, профессора Санкт-Петербургской Духовной академии Тимофея Васильевича Барсова «Об управлении русским военным духовенством» изданная в 1879 году в значительной степени дополнили исследование Н. Невзорова. В ней автор обобщил данные, полученные в архивах Св. Синода, Александро-Невской лавры, Главного Штаба, канцелярии главного священника армии и флотов, канцелярии главного священника Главного Штаба Его Императорского Величества. Автор отследил развитие военного духовного ведомства, начиная с эпохи Петра I, проанализировал ход формирования органов управления и показал роль некоторых руководителей военного духовного ведомства. Т. Барсов в своем исследовании отразил материальное положение флотского духовенства, довольно подробно изложил процесс обсуждения вопроса принадлежности береговых флотских храмов, также рассмотрел процесс эволюции взаимоотношений военного и морского духовенства с епархиальными ведомствами. Он впервые попытался проследить развитие военного духовенства в зависимости от состояния вооруженных сил и раскрыть опыт духовно-нравственного воспитания личного состава. В отношении форм воспитательной работы Барсов также как и Невзоров подчеркивает важность богослужений, но вместе с тем отмечает, что священники во время боя кроме вдохновения воинов на победу утешали раненых и причащали их.

После реформы военно-морского духовного ведомства 1890 года Т. Барсов опубликовал другую свою работу «Новое положение об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств» , которую он полностью посвятил процессу формирования ведомства протопресвитера военного и морского духовенства. Здесь дан краткий экскурс в историю становления института военного и морского духовенства. Подробно разбирается статус и значение неподвижных армейских и флотских храмов. Однако в этой работе совершенно не затрагиваются вопросы организации воспитательной работы среди личного состава.

Следует отметить, что Т.В. Барсов в своих работах заложил основы исторического анализа системы управления военным и морским духовенством.

Опираясь на работы Т.В. Барсова и Н. Невзорова, другой церковный историк преподователь Рязанской духовной семинарии А. Доброклонский в своем «Руководстве по истории Русской Церкви. Синодальный период 1700 – 1890 гг.» посвятил целый параграф (§ 20) истории военного духовенства. Однако автор в основном повторил содержание проведенных до него исследований, допуская отдельные неточности.

Особую историческую и научную ценность имеет исследование церковного историка протоиерея А. Смирнова «История флотского духовенства» , которая охватывает Петровский период становления института флотских священников. Эта небольшая по объему работа отличается своей обстоятельностью и оставила заметную веху на пути исследования деятельности флотского духовенства. В ней автор раскрыл принципы комплектования священнослужителей, управления институтом флотского духовенства, права и обязанности морских батюшек, их материально-бытовое положение в петровский период. Организации деятельности военных священников на кораблях по воспитанию военных моряков посвящена целая глава (гл. III) . Многие положения этого труда сохраняли свою актуальность в дальнейшем, претерпевая лишь незначительные изменения. А. Смирнов, по всей видимости, планировал создать фундаментальный труд по истории флотского духовенства, но ему помешала революция.

Протопресвитером военного и морского духовенства А.А. Желобовским совместно с протоиереем Н. Каллистовым и священником Ф. Ласкеевым был подготовлен исторический очерк «Управление церквами и православным духовенством военного ведомства» . В нём показана история развития духовенства военного ведомства через призму деятельности его первых лиц, подробно освещены меры по улучшению религиозно-нравственного воспитания войск, которые были разработаны комиссией при Главном штабе в 1900 г., описаны ряд подвигов военных и морских пастырей, совершенных ими во время боевых действий.

Заслуживает внимания «Исторические записки об управлении военным и морским духовенством за минувшее столетие (1800-1900 гг.», выпущенная в 1900 году и написанная священником лейб-гвардии конного полка Ф.М. Ласкеевым , где отражена 100-летняя история военного духовного ведомства, начиная с обособления его от епархиального ведомства. Автор достаточно подробно описывает структуру управления в военно-морском духовном ведомстве, а также излагает некоторые факты из истории армейского и флотского духовенства. В труде протоиерея Ф. Ласкеева, акцент сделан на процессе развития Духовного ведомства армии и флота, а также Духовного ведомства гвардии и гренадер в XIX в. В записке дана достаточно полная характеристика деятельности армейских и флотских благочинных по духовно-нравственному воспитанию военнослужащих. Ласкеев обращает внимание на то, что когда военно-морское духовное ведомство возглавил А.А. Желелобовский, заметно активизировался поиск новых форм религиозно-нравственного воспитания: было обращено более пристальное внимание на роль внебогослужебных бесед и проповедей, ежегодно проводился конкурс на лучшую проповедь, появилась такая форма беседы, как «религиозно-нравственные чтения с туманными картинками» , открывались передвижные библиотеки-читальни, появился ведомственный печатный орган – журнал «Вестник военного духовенства», на страницах которого обсуждались методы воспитательной работы, для обмена опытом в вопросах воспитания личного состава, регулярно стали собираться братские собрания военно-морского священства, введены в практику личные инспекции притопресвитером частей и кораблей и т.д.

Столоначальник духовного правления при протопресвитере военного и морского духовенства А. Боголюбов в своей работе «Очерки из истории управления военным и морским духовенством в биографиях главных священников его за время с 1800 по 1901 гг.» исследует малоизвестные факты из биографий всех глав военно-морского духовного ведомства. Этот труд существенно дополнил биографические данные, опубликованные Н. Невзоровым. Здесь, так же как и в работах Т. Барсова и Ф. Ласкеева, делается попытка переосмысления эволюции развития Духовного Военного ведомства, проводится серьезный анализу научной, пастырской и духовно-воспитательной деятельности его руководителей. Особое внимание он уделяет своему современнику – первому протопресвитеру военного и морского духовенства А.А. Желобовского. Во введении должности протопресвитера военного и морского духовенства автор видит новый этап развития Духовного Военного ведомства.

Работа П.П. Яковлева «Влияние веры на военное дело в нашей и в иностранных армиях» , изданная в 1900 году в Москве, посвящена роли православия в повседневной жизни и в боевой деятельности русского воина. Автор сопоставляет значения православной веры в российской армии и других вероисповеданий в иностранных армиях и убедительно доказывает духовное превосходство христолюбивого российского солдата или матроса над инославными зарубежными военнослужащими любых рангов. Он подмечает, что «…для поднятия энергии своих войск считают обращаться к идеям или идеалам, с которыми могло бы быть связано верование, как одних из важных душевных процессов. И чем такое верование глубже захватывает человека, тем более он проявляет энергии и решительности в необходимыя минуты» . Яковлев призывает офицерский состав к тому, что «необходимо признать веру крупною и великою силою в военном деле и культивировать ее наиболее широко, так как она, в виде нашего Православия, являет собой силу, облагораживающую и нравственно поднимающую каждого из нас и в высшей степени благотворно влияющую на нашу армию».

Работы Н. Архангельского , П. Белавина , Стефана Отаповича , И. Покровского , С.С. Топильского , помещенные в сериальном издании С.-Петербургского епархиального историко-статистического комитета «Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии», издаваемом в 70-х годах XIX века, достаточно подробно рассказывают об истории строительства наиболее значимых береговых флотских храмов. В этих издания имеются ценные сведения о положении флотских священников в XVIII и XIX веках, о существовавших в те времена православных традициях, об использовании святынь, хранящихся во флотских храмах, в целях религиозно-нравственного воспитания.

М.И. Ивашко в отдельную группу выделяет документы, «разъяснения, руководства, сборники, памятки» и т. д., в задачу которых входило доведение и разъяснение государственных законов, касающихся организации духовного окормления личного состава войск и кораблей. В первую очередь здесь следует отметить «Книгу Устав Морской: что касается к доброму управлению в бытность флота на море» (Репринт: СПб., 1763) . Этот документ впервые юридически закреплял наличие священников на кораблях. В нем изложены обязанности флотских священников по духовному воспитанию, организация богослужения на кораблях в XVIII веке, правила поведения военных моряков во время богослужения. Эти же сведения, но уже по состоянию на 1869 год, даны в брошюре благочинного штаба войск Финляндского военного округа протоиерея Павла Львова «Памятная книжка о правах и обязанностях армейского духовенства» . Большой вклад в историографию флотского духовенства внёс настоятель Санкт-Петербургского Адмиралтейского собора, благочинный морских церквей А.А. Ставровский. Им был составлен ряд документов, позволивших поднять проблемы пастырей, касающиеся упорядочения их прав и обязанностей, уравнения окладов военного и морского духовенства, увеличения окладов флотским священнослужителям . Однако в своих работах Ставровский совершенно не затрагивает вопросов духовно-нравственного воспитания личного состава.

Издавались и пособия для священников и командиров первичных подразделений для проведения бесед на военно-нравственные темы. Одно из них, написанное подполковником Л.М. Федоровым, так и называлось «Военно-нравственные беседы с нижними чинами» . Книга, начиналась стихами в доходчивой форме объясняющими суть Православия и предназначение Русского воина. А далее автор на исторических примерах и описании ратных подвигов русских воинов воспитывал гордость за Отечество, звал к сохранению традиций российского воинства.

Следует отметить, что существовавшая в те времена двойная (государственная и церковная) цензура не позволяла вышеперечисленным авторам критически оценивать деятельность военного и флотского духовенства. Поэтому в дореволюционных работах почти полностью отсутствует анализ недостатков в работе армейского и флотского духовенства. Кроме того, в то время никто не мог предположить, что могут наступить времена, когда вся структура религиозного воспитания военнослужащих будет полностью ликвидирована, и многовековые православные традиции русского воинства будут выжигаться из сознания солдат и матросов «каленым железом». Отсюда авторы недостаточно уделяли внимание анализу методов деятельности военных священников.

Бесценен опыт деятельности армейских и флотских священников во время военных действий. Военный пастырь, нередко подвергаясь опасности гибели, показывал пример мужества и героизма.

Одним из наиболее ценных трудов, посвященных подвигу военных священников во время Крымской войны при защите Севастополя, является «Историческая записка о военных пастырях, участвовавших со своими воинскими частями в Крымскую войну при обороне Севастополя и удостоенных особых знаков отличия», написанная протоиереем Н. Каллистовым . Эта записка опубликована в журналах «Вестник военного духовенства» №№ 14 – 18 за 1904 год. В них автор описывает многочисленные подвиги военных священников, анализирует их деятельность и опубликовывает сведения о награждении флотских и армейских пастырей.

Особое место занимают работы обобщающие опыт работа военных пастырей в русско-японской и Первой Мировой войне. Здесь в первую очередь следует отметить брошюру последнего главы военного и морского духовного ведомства протопресвитера Григория Ивановича Шавельского «Служение священника на войне» , в которой он делится личным опытом пастырской работы во время русско-японской войны.

Анализу духовного состояния российского общества, падения нравственности в начале XX века и невиданного ранее негативного отношения к воинству посвящена робота митрополита Антония (Храповицкого) «О русско-японской войне» .

С вышеуказанными трудами Г.И. Шавельского и Антония (Храповицкого) современный читатель может ознакомиться в сборнике «Христолюбивое воинство: Православная традиция Русской Армии» , изданном в Военном университете в 1997 году.

Большое значение при исследовании имела мемуарная литература. В ней авторы – непосредственные участники событий описывают малоизвестные факты деятельности военных пастырей, не отраженные в официальных документах, и дают личную оценку их воспитательной работе. Наиболее известными являются воспоминания Г.И. Шавельского, М. Серебрякова, других священников иерархов церкви, а также военачальников. Однако следует заметить, что авторы воспоминаний нередко стремятся показать свою деятельность только с положительной стороны. Отсюда отдельные выводы, сделанные ими, носят порой субъективный характер и не всегда соответствуют истине.

Среди периодических изданий наибольшее значение имеет журнал «Вестник военного духовенства» (с 1908 года «Вестник военного и морского духовенства»), где публиковались авторские статьи, официальные документы, аналитические материалы и методические рекомендации по религиозному воспитанию воинов. В публикациях «Гибель «Рюрика»» и «Братское собрание военного духовенства 16 ноября 1904 года» рассказывается о действиях иеромонаха Алексия Оконещникова во время боя, о том какое важное значение имеет присутствие священнослужителя рядом с матросами, в момент, когда они находятся перед лицом со смертью. Здесь отмечается и несовершенство некоторых положений Корабельного устава, затрудняющих богослужебную деятельность корабельного пастыря . Статья священника И. Хорошунова «Высокопреосвященнейший Димитрий на походе в Черном море» повествует о том, как архиепископ Таврический Димитрий (князь Абашидзе) во время Первой мировой войны добровольцем стал служить на корабле простым судовым священником, о том какое положительное воспитательное значение имело для личного состава такое смирение архипастыря. В публикации отмечается, что наряду с регулярными богослужениями архипастырь вникал в бытовые нужды военных моряков, регулярно проводил поучительные беседы. Статья священника Ф. Круглова «Воспоминания о «Палладе»» посвящена гибели героического крейсера. Здесь рассказывается и о погибшем вместе с экипажем корабельном священнике Николае Сысоеве о его жертвенном подвиге.

В статьях Н. Гиганова: «Священнослужитель во время кругосветного плавания» , «Положение священника на военном корабле» , «К вопросу о необходимости улучшения положения священников на военных кораблях» , а также в публикации «Что сделано в пользу религиозно-нравственного состояния воинов в минувшем 1896 году? и что особенно желательно на этом пути в будущем» говорится о недостатках в удовлетворении религиозно-нравственных нужд воинов-моряков. В статье «О пастырском служении в русском военном флоте» делается акцент на проведении религиозных чтений для команды, на организации передвижных библиотек-читален.

«Циркуляр Протопресвитера благочинным по окончании Съезда военного и морского духовенства» говорится об условиях, особенностях и задачах воспитательной деятельности пастырей на кораблях.

Публикация в журнале «Вестник военного духовенства» - «Пастырь на корабле» священника крейсера «Герцог Эдинбургский» Александр Касаткин проливает свет на некоторое приниженное положение корабельного батюшки среди офицерского состава и несоответствие его статуса роли воспитателя и духовного кормчего.

В журналах «Вестник военного духовенства» №1 и №2 за 1905 год, №9 за 1906 год, № 10 за 1910 год опубликованы указы Его Императорского Величества и Святейшего Синода о награждении флотских священников, отличившихся в боях.

Большое количество сведений о состоянии церковного управления в дореволюционной России, о подвигах военного духовенства во время боевых действий содержится в дореволюционной военно-церковной кроме «Вестника военного и морского духовенства» содержится в таких журналах как «Церковные ведомости» , «Астраханские епархиальные ведомости» , «Владивостокские епархиальные ведомости» и др.

После революции многие русские ученые и публицисты, находившиеся в эмиграции, написали работы, посвященные оценке российского общества, внутрицерковным проблемам, размышлениям по вопросам войны и мира, а так же воспитательной деятельности армейского и флотского духовенства царской России. Их труды во многом явились продолжением дореволюционной историографии, касающейся взаимоотношений Церкви с армией и флотом . Наиболее ярким из них является выдающийся философ Иван Александрович Ильин. В своих трудах «Основные нравственные противоречия войны» и «О сопротивлении злу силою» он весьма убедительно раскрыл духовные противоречия воинского служения и проанализировал, какими морально-нравственными качествами должен обладать защитник Отечества.

Кроме Ильина о духовно-нравственных проблемах войны из авторов русского зарубежья писали: известный философ В. Соловьев – «Три разговора» , военный писатель и ученый генерал-лейтенант А. Байов - «Малая армия» и способ ее комплектования» , генерал от кавалерии П.Н. Краснов – «Памяти императорской русской армии» , «Душа армии» , «Поддерживающая и морализующая роль религии» , Н.П. Рклицкий – «Православное самодержавие» и другие.

В советский период истории нашего Отечества все исследования, посвященные религиозному воспитанию, имели идеологическую направленность и были сориентированы исключительно на шельмование Русской Православной Церкви. Одним из немногих исключений является работа замечательного историка ныне покойного Г.Г. Фруменкова - «Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI – XIX веках» , вышедшая в свет в 1975 году в Архангельске. В этой работе на основе многочисленных архивных и печатных источников автор показывает роль Соловецкого монастыря в обеспечении безопасности северных границ России и героизм, который проявляли его насельники, во время отражения нападений врага.

Значительный интерес к теме духовно-нравственного воспитания в дореволюционных Вооруженных Силах России возрос, с начала 90-х годов. Это явление связано в первую очередь с крушением советской идеологии и образовавшимся духовным вакуумом в нашем государстве. Среди публикаций последних 15 лет следует отметить работы профессора О.В. Золотарева , С.Л. Фирсова , А.А. Кострюкова , Т.Г. Фруменковой , А.Г. Григорьева и других.

Особенность работ С.Л. Фирсова «Протопресвитеры русской армии и флота (1880 – февраль 1914 гг.)» и «Военное духовенство накануне и в годы Первой мировой войны» заключается в том, что он один из первых начал объективно анализировать упущения в воспитательной деятельности военных священников. Кроме того, в работе «Военное духовенство России (К вопросу о материальном положении священно- и церковнослужителей русской армии и флота в последней четверти XIX — начала XX столетий)» С. Фирсов исследовал такой важный вопрос как материальное благосостояние армейского и флотского духовенства в указанный период.

А.А. Кострюков в работе «Военное духовенство и развал армии в 1917 г.» исследует недостатки в воспитательной деятельности военного духовенства во время Первой мировой войны и влияние этих недостатков на развал Российских Вооруженных Сил в 1917 г.

Т.Г. Фруменкова в статье «Православное духовенство в годы Крымской войны» осветила малоизвестные моменты из героической деятельности не только армейских и флотских священников, но и приходского духовенства, а также рядовых верующих.

Под руководством историка и морского офицера капитана 2 ранга А.Б. Григорьева составлен сборник «История флотского духовенства» в 1993г., куда вошла значительная часть вышеуказанной работы протоиерея А. Смирнова, описание отдельных подвигов военных пастырей из статьи Н. Каллистова, а также документы, регламентирующие деятельность корабельных священников. Также заслуживает внимания выступление А.Б. Григорьева на Международном семинаре, состоявшемся в Международном независимом Эколого-политологическом университете (МНЭПУ) в июне 1997 г. на тему «Из истории военного духовенства», где автор поднял вопрос о значимости религиозного воспитания в Вооруженных Силах России.

Небольшая по объему брошюра профессора О.В. Золотарева «Христолюбивое воинство русское» является попыткой освятить роль военного духовенства в воспитании личного состава Вооруженных Сил со времени царствования Петра I и до ликвидации военного духовного ведомства. В данной работе также дан анализ антирелигиозного воспитания военнослужащих в советское время. Профессор О.В. Золотарев включил в свою брошюру значительную часть книги А. Смирнова «История флотского духовенства». В раздел о деятельности православного духовенства в отдельном корпусе пограничной стражи он поместил краткий исторический очерк, разработанный А.М. Плехановым .

Деятельность первого обер-священника армии и флота Павла Яковлевича Озерецковского довольно полно раскрыта в статье С.Ю. Чимарова «Во главе военно-духовного ведомства России: П.Я. Озерецковский - первый обер-священник русской армии и флота» . Эта работа представляет из себя переработанный вариант статьи Горемыкина Н.Д. «Павел Озерецковский – первый по времени, обер-священник (Из дней Павла I)» .

В 2003 году в «Вестнике Московского университета» была опубликована статья Л. В. Жуковой «Военное духовенство в Порт-Артуре в период русско-японской войны» , в которой освещается воспитательная деятельность армейских клириков по укреплению духа воинов осажденной крепости.

В 2003 году вышла книга «Отвергнутая победа: Порт-Артурская икона «Торжество Пресвятой Богородицы» в Русско-Японской войне» , в которой дан духовный анализ событий, происходящих в России в начале XX века.

В работе использованы и другие труды современных авторов. В первую очередь это касается работ, в которых упоминается отношение к православной вере российских флотоводцев. Здесь следует отметить монографию капитана 1 ринга В. Д. Овчинникова «Святой праведный адмирал Федор Ушаков» . В этой книге Федор Федорович Ушаков впервые представлен не только как флотоводец, но и как православный христианин.

Отдельные сведения о российских адмиралах были взяты из сборника дореволюционных статей «Адмиралы Российского Флота: Россия поднимает паруса» . Этот сборник составлен капитаном 1 ранга В.Д. Доценко. (Весьма печально, что преподаватель Военно-Морской академии профессор В.Д. Доценко, вероятно поддавшись финансовым искушениям, относительно недавно написал книгу «Мифы и легенды Российского флота» (СПб.: ООО Изд. «Полигон», 2002. – 352 с. и ил.), которую иначе как пасквилем на отдельные исторические эпизоды нашего славного флота не назовешь.)

При исследовании отношения к православию известных русских флотоводцев использовались также другие работы, в том числе изданные в советское время. Примечательно, что, несмотря на советскую атеистическую цензуру, в этих работах не удалось скрыть глубокую религиозность ведущих российских флотоводцев.

При описании флотских береговых храмов использовалась книга Валерия Викторовича Клавлинга «Военные храмы России» . В книге собраны воедино изображения и характеристики почти 640 военных храмов России. Сведения о Кронштадтском Морском соборе взяты из статьи А.О. Изотова «Кронштадтский Морской собор» .

В 2003 году издательством «Паритет» выпущена книга Е.В. Исаковой и М.В. Шкаровского «Никольский Морской собор и другие храмы Санкт-Петербурга» , где подробно изложена история наиболее известных храмов города не Неве, в том числе и храмов морского ведомства. В 2004 г. вышла книга этих же авторов «Храмы Кронштадта» .

Использованы так же труды других известных и мало известных авторов.

Следует отметить, что интерес к истории военного духовенства в целом и флотского в частности за последнее время значительно вырос. Одной из самых первых работ посвященных флотским священникам является дипломная работа студента Ленинградской Духовной академии Василия Пасенко «Военно-морское духовенство в начале XX века», написанная в 1991 году и хранящаяся ныне в библиотеке Духовной академии. При отдельных недостатках этой работы нужно сказать, что В. Пасенко первым обратил внимание на необходимость изучения богатого исторического опыта воспитательной деятельности российских военных священников.

В последнее десятилетие проведено несколько диссертационных исследований, посвященных истории деятельности военного духовного ведомства. Наиболее значительное из них по масштабу – диссертационное исследование Сергея Юрьевича Чимарова на соискание ученой степени доктора исторических наук на тему «Русская Православная Церковь и религиозно-нравственное воспитание личного состава армии и флота (1800 – 1917 гг.)» . В нем произведен комплексный анализ особенностей ралигиозного воспитания нижних чинов армии и флота в XIX – начале XX веках. К положительным качествам работы относится то, что автор не идеализирует работу военных священников в дореволюционной России, как это делают большинство исследователей нашего времени. Не смотря на достоинства данной работы, не со всеми выводами автора можно согласиться. Для него Русская Православная Церковь является зачастую лишь идеологической структурой дореволюционного Российского государства. Например, С.Ю. Чимаров утверждает: «Общеизвестна расхожая точка зрения о целесообразности видеть развитое религиозное начало в характере лишь нижних воинских чинов (? – А.Б.) и считать данное явление закономерным итогом специальным образом ориентированной системы религиозно-нравственного воспитания в дореволюционной России» . Данное мнение не соответствует истине. На мой взгляд не отвечают исторической действительности и некоторые другие выводы, сделанные С.Ю. Чимаровым в своей диссертации, о которых будет сказано ниже. В 1999 г. вышла монография С.Ю. Чимарова «Русская Православная Церковь и вооруженные силы России в 1800 – 1917 гг.» , в которой автор изложил все основные положения своей диссертации.

Преподаватель Военно-Космической академии им. А.Ф. Можайского подполковник Курбатов Олег Анатольевич защитил кандидатскую диссертацию на тему «Русская Православная Церковь на Дальнем Востоке в конце XIX – начале XX вв.» . Во второй главе – «Религиозно-нравственное воспитание в русской армии накануне и в годы русско-японской войны. Деятельность военного духовенства на фронтах в 1904 – 1905 гг.» в числе других вопросов автор приводит отдельные материалы, освящающие деятельность и морского духовенства в годы русско-японской войны.

В диссертационных исследованиях А.В. Байдакова и А.М. Кузнецова рассмотрены отдельные стороны деятельности военного духовенства в дореволюционной России. Но в них не наблюдается четкой картины формирования и развития военно-духовного ведомства.

В диссертациях А.А. Смирнова , В.Н. Осташкина , И.Н. Кудинова В.Р. Кравчука . показана роль религиозной составляющей в общей системе воспитания Вооруженных Сил дореволюционной России.

В июне 2002г. в РГГУ состоялась защита кандидатской диссертации Н.Н. Жукова «Конфессиональная деятельность Русской Православной Церкви на территории севера Тихоокеанского региона России в XIX веке» . В 2003г., на кафедре истории Благовещенского государственного педагогического института была подготовлена и защищена в Далбневосточном Государственном университете в г. Владивостоке кандидатская диссертация Е.А. Капрановой – «Развитие церковно-административного устройства и управления Русской Православной Церкви на Дальнем Востоке России (1840 – 1918 гг.)» .

Следует заметить, что в большинстве работ постсоветского периода недостаточно уделяется внимания исследованию тех трудностей, с которыми сталкивались флотские священники в воспитательной работе, проводимой с личным составом кораблей и частей. Такой подход мешает правильно делать выводы из нашего прошлого и вредит внедрению в современные Вооруженные Силы России богатейшего дореволюционного опыта в вопросах духовного воспитания военнослужащих.

I. История становления и развития флотского духовенства.

С первых дней своего существования Русская Православная Церковь стала содействовать объединению разрозненных, враждующих друг с другом славянских племен в единое государство, крупнейшее в Европе. С введения христианства на Руси стал формироваться тесный союз служителей веры и воинства. Среди святых, почитаемых Русской Православной Церковью, имеется целый сонм воинов. Это Феодор Стратилат, Дмитрий Солунский, Георгий Победоносец, креститель Руси святой равноапостольный великий князь Владимир, его сыновья князья Борис и Глеб, князья Михаил и Всеволод Черниговские, Игорь, Девмонт, Андрей Боголюбский, Михаил Тверской, благоверный князь Александр Невский, князь Дмитрий Донской, недавно канонизированный адмирал Федор Ушаков и многие другие.

Русский философ протоиерей С.Н. Булгаков писал: «Русское войско держалось двумя силами: железной дисциплиной, без которой не может существовать никакая армия, да верой. Пока была власть, законная, авторитетная, была и основа дисциплины ... Но затем у него (воина – А.Б.) была вера, которая давала ему возможность воевать не за страх, а за совесть. Содержание этой веры известно, оно в трех словах: за веру, царя и Отечество. Но все эти идеи нераздельно были для него связаны, вера православная, царь православный, земля тоже православная» . Поскольку православие проникало во все стороны жизни войска, то боевые и моральные качества воина воспитывались православными средствами.

Начало истории военного и морского духовенства уходит в глубь веков. Вся жизнь русского человека, а воина в особенности, начиная с конца X века была пронизана православием. Великие князья и воеводы, совершая боевые походы, в том числе и связанные с преодолением водных преград на ладьях, издревле брали с собой на войну священников своих домовых храмов. Этот же порядок сохранился и при централизации Русского государства вокруг Московского княжества. Так, Н. Невзоров отмечает, что при взятии Казани в стане царя Иоанна Грозного находился протопоп Андрей вместе с причтом. После успешно завершенного сражения Иоанн IV «повелел ему придти из своего царского стана со всем освященным собором, яже бяху тогда за благочестивым царем. Андрей же с животворящим крестом и со псалмопением всем собором прииде к государю, множа двою поприщ, во всем освященном сану, яко же литургиса» .

Однако, военное духовенство как государственный институт начало свою историю лишь со времен Петра I. До этого царь предписывал Патриаршему приказу назначить духовенство в войска, который и прикомандировывал туда временно священников и диаконов. Именно царь Петр превратил армейское и флотское духовенство в «социальный орган религиозно-нравственного воспитания войск, предназначавшийся для удовлетворения духовных потребностей лиц военного звания» . Т.В. Барсов указал отличительную черту военного духовенства от приходского - наличие особых органов управления, которые непосредственно подчинены Синоду . Кандидат исторических наук В.Р. Давлешин дал определение термина «военное духовенство». Это «официально установленная государством военно-церковная организация с самостоятельными органами управления, одновременно состоящая в военном и духовном ведомствах, призванная удовлетворять религиозные потребности и осуществлять религиозно-нравственное воспитание воинских чинов и служащих и наделенная для этого особыми полномочиями. По мнению диссертанта это определение больше подходит к термину «государственный институт военного и морского духовенства».

Следует отметить, что исторические пути и флотского и армейского духовенства неразрывно связаны между собой.

В целом историю морского духовенства как государственного института России можно разбить на три этапа:

1). 1720 г. (введение Морского Устава, в соответствии с которым корабельные священники подчинялись «начальствующему священнику», и таким образом начался процесс их отделения от епархиального духовенства) – 1800 г. (окончательное обособление от епархиального духовенства и образование самостоятельного военного и морского духовного ведомства);

2). 1800г. – 1900г. (приказом по Морскому ведомству №20 от 10 февраля 1900г. на флоте вступило в силу «Положение о служебных правах и окладах содержания военного духовенства», действовавшее в армии еще с 1888 года и существенно повысившее авторитет и влияние флотских священников);

3). 1900 г. – 1918 г. (ликвидация военного и морского духовного ведомства).

Доктор исторических наук С.Ю. Чимаров предлагает выделить еще один значимый рубеж в истории военного духовенства – 12 декабря 1815 года . Это дата принятия указа об образовании Главного Штаба, в штате которого предусматривалась должность обер-священника, не подчинявшегося обер-священнику армии и флотов. Но по мнению диссертанта ведение параллельной должности не повлияло, в какой либо степени на саму организацию духовно-нравственного воспитания русского воинства, поэтому принятие даты 12 декабря 1815 г. за начало очередного этапа развития военного и морского духовного ведомства не обосновано.

К тому же С.Ю. Чимаров допускает здесь неточности. 12 декабря 1815 г. было издано Положение об управлении военного департамента, которым образован Главный штаб Его Императорского Величества. В состав Главного штаба вошли военный министр и инспекторы артиллерии и инженерного корпуса. Там были сосредоточены не только части гвардейского Корпуса, как утверждает С.Ю. Чимаров, но и все подразделения военного управления. И новая должность в то время называлась не обер-священник Штаба гвардейского корпуса , а обер-священник Главного Штаба «с поручением его управлению всех гвардейских полков священнослужителей» . Лишь только 6 декабря 1829 года указом Императора она стала называться - «обер-священник Главного Штаба и отдельного гвардейского корпуса» .

Кроме того С.Ю. Чимаров называет завершающий период истории военного и флотского духовенства почему-то «пресвитерианским», что на взгляд диссертанта вносит путаницу в понятийный аппарат. Ведь слово «пресвитерианство» (от греч. ??????????? – старейший) в научной и религиозной литературе обозначает одну из разновидностей пуританизма, особый тип организационного устройства в протестантизме. Пресвитерианству присущи: выборное руководство из наиболее набожных и авторитетных членов общины – пресвитеров (старейшин); замена литургии молитвенным собранием и проповедями теологически подготовленных участников – министров; независимость от епископальной власти, функции которой передаются выборным консисториям, синодам или ассамблеям. Что общего увидел С.Ю. Чимаров между ведомством военного и флотского духовенста в период 1890 – 1918 гг. и одним из протестантских течений, – не ясно.

§ 1.1 Формирование института флотского духовенства в XVIII веке.

В последнее десятилетие появилось достаточно исследований, посвященных истории формирования флотского и военного духовенства России. Однако все они в основном ограничиваются освещением первой четверти XVIII века. Основной работой, на которую ссылаются почти все авторы публикаций, является книга протоиерея А. Смирнова «История флотского духовенства». В данном параграфе сделана попытка обобщить как уже известные, так и малоизвестные факты из истории становления института флотского духовенства в XVIII веке.

Начало создания структуры военного как государственного института относится к эпохе царствования Петра I. Структура флотского духовенства сформировалась не сразу и первоначально законодательно не была закреплена.

Во время первой поездки Петра I в Архангельск, которую он совершил с целью «ближе видеть море» в 1693 году, в свите царя были священник и певчие. При плавании на яхте «Святой Петр» по Белому морю в мае 1694 г. государя также сопровождал священник. Причем и царь Петр и сопровождавшие его лица причащались во время этого морского путешествия. Во время своего путешествия по странам Европы в 1697 году Петр I наряду с другими вопросами внимательно изучал опыт деятельности духовенства на флотах этих государств. В Англии и во Франции флотское духовенство существовало уже в XVI веке. На больших кораблях было даже по несколько клириков. Так, например, в первой половине XVII века на французском линейном корабле “La Corone” служило два священника и три монаха. Опыт этих стран лег в основу создания института флотского духовенства российского флота.

Началом создания Российского флота считается исторический указ Боярской думы «Морским судам быть», принятый 20 октября 1696 года. Русская Православная Церковь вместе с государством участвовала в созидании флота. Согласно именному указу об особой «корабельной повинности» духовенству вменялось построить по одному кораблю с каждых 8 тысячи дворов своих угодий. К 1699 году Русской Православной Церковью было построено 19 кораблей.

Говоря об истории флотского духовенства, следует подчеркнуть особое значение приморских монастырей в охране побережья. Здесь нужно отметить Астраханский монастырь, стоявший на страже южных рубежей, и особенно Соловецкий монастырь являвшейся морской крепостью, охранявшие северные рубежи. Соловецкий монастырь имел небольшое стрелецкое войско и флотилию, способную вести боевые действия в прибрежных водах. Шведы в 1701 году после безрезультатного обстрела монастыря вынуждены были покинуть Белое море.

Вопрос о штатном флотском духовенстве встал с началом строительства Российского флота. Трудно определить точную дату назначения первого корабельного священника. Но из письма командующего флотом адмирала Карнелия Ивановича Крюйса известно, что уже в 1704 году священники были включены в расписания экипажей кораблей . Первый документ, регламентирующий флотскую деятельность - «Инструкции и артикулы военные, надлежащие к Российскому флоту» , утвержденный в апреле 1710 г., включал положения о вероисповедании и возлагал ответственность за проведение утренних и вечерних молитв на корабле на командира, что говорит о повышении ответственности командного состава за религиозное воспитание. Никакого упоминания о священнослужителях в этом документе нет.

Должность и обязанности полковых и обео-полевых священников действующей армии были определены указом Петра I от 30 марта 1716 года о введении «Устава воинского» , в котором была заложена основа система управления военного духовенства.

Известно, что с октября 1717 года до мая 1718 года в Морском ведомстве решался вопрос о комплектовании парусных кораблей флотскими специалистами. В составы экипажей были включены и священники. Как правило, на суда священниками назначались иеромонахи. Петр I, считавший монашество лишним сословием, нашел монахам достойное практическое применение.

Несколько судов с небольшими экипажами мог окормлять один иеромонах. Так в 1719 году на бомбардирские суда «Дондер», «Юпитер», «Гангут» был назначен иеромонах Антоний Яковлев Патриарш. Пастыри, исполнявшие свои обязанности на постоянной основе, назначались только на крупные корабли. Они же периодически посещали для совершения треб более мелкие суда, на которых отсутствовал свой штатный пастырь.

Как пишет прот. А. Смирнов, в соответствии с указом Петра I от 8 апреля 1719 г. ответственность за комплектование военных кораблей священниками лежало на архимандрите Александро-Невского монастыря Феодосии (Яновском).

При назначении духовенства на корабли имелись определенные трудности. Постоянные задержки с отправкой монахов были связаны с невыделением дорожных и подъемных денег. Так вызванный из Смоленска Кирион Голубовский, получил 30 рублей подъемных и 9 рублей 8 алтын 4 деньги дорожных денег лишь через 4 года. Причем эти деньги были собраны в монастырях Смоленской епархии, а не выданы из казны . Особенно большие трудности с назначением иеромонахов на флот возникли в 1722 году. Архимандрит Александро-Невского монастыря Феодосий, ставший 25 января 1721 г. Архиепископом Новгородским и вице-президентом Святейшего Синода, уже тяготился данной ему привилегией, да и отношения с Петром I у него испортились.

В 1723 года положение несколько изменилось. Обязанность комплектования кораблей священниками перешла к Святейшему Синоду, в управлении которого первоначально обязательно были военные. Так первыми управляющими церковными делами были: полковник И. Болдин (1721-1925гг.), гвардии капитан А. Баскаков (1725-1726гг.), гвардии капитан Р. Раевский (1726г.) . Однако фактически непосредственными поставками пастырей на флот занимался по-прежнему Александро-Невский монастырь.

Необходимо отметить, что для службы на флоте кроме иеромонахов определялись и белые священники. Так во время русско-шведской войны (1741 – 1743) по указу конторы Св. Синода 11 июня 1742 г. за №174, в навигацию на флот, которым командовал тогда адмирал Николай Федорович Головин, были отправлены два иеромонаха из Александро-Невского монастыря: Лука Тимоновский и Иона Свинский, да священник Сампсониевской церкви Симеон Лукин. Они заменили умершего иеромонаха Антония Сивцова и возвращенного по болезни в монастырь иеромонаха Серапиона Свешникова. В морской «гошпиталь», по тому же указу, командирован оказавшийся в Петербурге белый священник Кронштадтского Андреевского собора Феодор Матфеев . Такой порядок назначения флотского духовенства сохранялся на протяжении всего XVIII века.

Кроме Балтики имелись священники на Азовском флоте и на Каспийской флотилии. Однако Азовский флот существовал не долго. После неудачного Прутского похода 1711 г., когда Азовским флотом командовал адмирал Федор Матвеевич Апраксин, от идеи выйти к Черному морю в очередной раз пришлось отказаться. В 1712 году большая часть кораблей была сожжена, а оставшиеся были брошены на произвол судьбы. Восстановление флота у южных рубежей России началось только в царствование Екатерины II в 1769 году во время первой русско-турецкой войны. Комплектование черноморских кораблей иеромонахами было возложено на Георгиевский монастырь на мысе Фиолент .

Что касается Каспийской флотилии, то известно, что в Низовом походе в Персию под командованием адмирала Ф. М. Апраксина в 1722 году обер-иеромонахом был назначен настоятель Новоиерусалимского Воскресенского монастыря архимандрит Лаврентий Горка. Он «из Астрахани всегда на морских судах ехал, и в Персиду в Дерьбень и до Елюкентия реки персицкой, также из Персиды в Астрахань на морских судах возвратился и на берегу немного живал» . В донесении от 3 ноября 1722 года он просил Св. Синод уволить его со службы по причине усилившейся болезни. Синод удовлетворил эту просьбу .

Для кампании 1723 года на Каспийскую флотилию 15 февраля был назначен обер-иеромонахом Давид Скалуба – иеромонах Московского училищного монастыря. Он исполнял эту должность до окончания Низового похода кампании 1724 года, после чего был назначен «для духовного, до благочестия надлежащего дела в те места, где Астраханской губернии губернатор господин Волынский обретаться будет, и за тем делом быть при Волынском неотлучно» . Перед Давидом Скалубой стояла задача вести миссионерскую деятельность среди переселившихся в поволжские степи калмыков. Однако с этой задачей он не справился, так как не знал калмыцкого языка. Живя в Астрахани, Давид Скалуба сохранял звание обер-иеромонаха. В начале 1725 года он получил новое назначение в Санкт-Петербурге.

Священнослужители требовались не только для кораблей, но и для различных учреждений возникающих вследствие развития военно-морского дела, а также для береговых флотских церквей.

Параллельно с развитием флота совершенствовалась и система управления духовенством морского ведомства. Первоначально все морское духовенство находилось в подчинении местной епархиальной власти, в зависимости от порта базирования судна. Но, служа на кораблях, священники и иеромонахи оказывались вне епархиального и монастырского надзора. Поэтому для контроля над иеромонахами на флоте согласно Морскому Уставу назначался «начальный священник», которому предписывалось «быть на корабле Аншеф командующего и имеет управление над всеми священниками во флоте» .

В Петровском Морском Уставе ничего не говорится об упоминаемой выше должности обер-иеромонаха, хотя уже в 1719 году, т. е. за год до утверждения Устава, употреблялось такое название начального священника из иеромонахов. Обер-иеромонах обязан был наблюдать за правильным исполнением своих обязанностей священников и иеромонахов на флоте, которые, поступив на корабли, отделялись от надзора епархиального и монастырского начальства. Обер-иеромонах относительно исполнения своих частных обязанностей подчинялся командующему флота, состоял непосредственно в ведении Святейшего Синода и почти не зависел от епархиальных преосвященных. Обер-иеромонах был представителем духовно-административной власти во флоте и пользовался правом подвергать виновных наказанию. В случае не исправления, он обязан был отсылать их к духовному суду архиереев тех епархий, из которых они поступили на флот. В случае своего временного отсутствия или болезни обер-иеромонах для неослабного наблюдения над подчиненным священством назначал одного из иеромонахов, снабжая его инструкциями. Так обер-иеромонах Ревельской эскадры Иустин Рудинский, во время болезни, поручил исполнять свои обязанности иеромонаху Ионе Казанскому.

Известно, что первым обер-иеромонахом флотского духовенства был префект Гавриил Федорович Бужинский. Он занимал эту должность в 1719 и 1720 гг. при Ревельской эскадре. Протоиерей А. Смирнов приводит выдержки из письма монастырского судьи Александро-Невской лавры к иеромонаху Гавриилу при его назначении: «О инструкции, как духовным правлением вам одержать, изволите Ваше Преподобие, с господином архимандритом (Феодосием) сами совет предложить» . Гавриил Бужинский был хорошим проповедником. Историк Н. Архангельский отмечает, что «27 июня 1719 г., по случаю празднования полтавской виктории, он произнес благодарственное о сем слово Триипостасному Богу при Ангунте в походной церкви Преображенскаго полка, где флот Российский, корабельный и галерный, стоял на якорях. 27 июля того же года на корабле «Ингерманландия» при острове Ламеланде в Ботническом заливе сказано слово о победе у Ангунта, одержанной того же числа в 1714 г.». Гавриил Бужинский хорошо владел немецким языком и даже перевел «Введение в историю» немецкого правоведа и историка С. Пуффендофа . Он известен и как духовный писатель. В частности, ему принадлежит авторство «Службы и канона Александру Невскому», написанных в честь перенесения мощей святого благоверного князя из Владимира в Санкт-Петербург 30 августа 1724 г.

Эскадренные начальствующие иеромонахи в 1720 годах назывались префектами. Главенствующая роль среди них принадлежала префекту Ревельской эскадры. В его подчинении находилось до 14 человек корабельных иеромонахов . Ревельский порт по своему местоположению и по количеству в нем морских сил имел преимущество по сравнению с другими балтийскими портами. Поэтому префект Ревельской эскадры традиционно считался первым во флоте обер-иеромонахом. Но он исполнял обязанности первого обер-иеромонаха, говоря современным языком «на общественных началах» и то не всегда, как это было с Рафаилом Заборовским, бывшем до назначения иеромонахом на корабле «Ревель» и сменившим Гавриила Бужинского в 1721 году, в то время Балтийским флотом командовал шаутбенахт Александр Данилович Меньшиков. Рафаил Заборовский занимал эту должность до 1723 года. Главенствующее положение было узаконено только в 1724 году, когда командующим Ревельской эскадры и главным командиром Ревельского порта стал англичанин Дуффус. Произошло это следующим образом: Назначенный 8 января 1724 года обер-иеромонахом Ревельской эскадры учитель славяно-латинских школ в Москве Иустин Рудзинский не сразу прибыл к месту службы. Его обязанности некоторое время исполнял Маркел Родышевский, бывший иеромонахом на корабле «Уриил» и имевший уже опыт наблюдающего за флотским духовенством в Котлине. Как пишет протоиерей А. Смирнов, Иустин Рудзинский, прибыв в С.-Петербург, «хотел осмотреть во флоте (именно в Кронштадте и С.-Петербурге – А.Б.) над иеромонахами благочиния, то командующий флагман (Ф.М. Апраксин) не допустил, с таковым резоном, – тебе де до сих корабельных иеромонахов дела нет, только в ревельской эшкадре» . Иустин Рудзинский подал по этому поводу жалобу в Святейший Синод. И 24 июня 1724 г. Св. Синод сделал следующее постановление: «Быть ему, Рудзинскому, как и прежде определен, обер-иеромонахом и над корабельными священниками смотрение иметь и управление содержать, под вышнею Св. Правительствующаго Синода дирекциею, во всем корабельном на Балтийском море флоте, непременно, для того, что хотя в прежде посланном во оную Адмиралтейств-коллегию указы написано: быть ему, Рудзинскому, на месте бывшаго обер-иеромонаха в Ревельской эскадре, однакож то разумеется потому токмо, что синодальный асессор, в помянутой эскадре бывший обер-иеромонах, ныне же Калязинский архимандрит Рафаил, жительство свое имел в Ревеле, а понеже команду имел он, архимандрит, тогда над всеми всего флота священниками, того ради и оному Рудзинскому и все по должности своей духовное правление содержать во всем флоте неотменно, ибо и по Уставу Морскому во флоте начальной священник значится один, который по 9-й статье того Устава главе имеет управление над всеми священниками на флоте» . В дальнейшем Иустин Рудзинский именовался обер-иеромонахом «всероссийского корабельного флота». Он занимал эту должность, оставаясь обер-иеромонахом Ревельской эскадры, вплоть до своей кончины 10 апреля 1727 г., когда должность главного командира Ревельского порта исполнял англичанин Теннис Тран. Перед смертью Рудзинский передал обязанности обер-иеромонаха Ревельской эскадры иеромонаху Ионе Казанскому, который также вскоре умер (18 декабря 1727 года). Узнав о смерти Ионы Казанского, Св. Синод поручил исполнение его обязанностей Воронежскому архимандриту Исаии Волошину . Из других обер-иеромонахов Ревельской эскадры известно о Карионне николаевском, который был вызван в Александро-Невскую Лавру из монастыря на Прерве в 1720 г. Он долго служил во флоте и в 1731 г. стал обер-иеромонахом Ревельской эскадры. В 1732 г. Карионн скончался в городе Ревеле.

Обер-иеромонах галерной эскадры при городе Або (нынешний город Турку) кроме кораблей наблюдал и за сухопутным Финляндским корпусом. Он так же как и Ревельский обер-иеромонах, не приписывался к какому-то определенному кораблю. Его пребывание зависело от распоряжения флагмана. До 4 июля 1720 года, когда галерной эскадрой командовал Матвей Христофорович Змаевич, эту должность занимал Иннокентий Кулчицкий. В 1720 г. он по указу Петра был назначен в Китай с производством в архимандрита. На должности обер-иеромонаха галерной эскадры его сменил иеромонах Ревельского корабля «Самсон» Степан Прибылович, который уже 30 июля 1720 года был перемещен на остров Котлин на корабль «Ревель» и передал эту должность Иоасафу Маевскому, бывшему иеромонахом на этом же корабле.

В 1722 г. была оставлена только должность обер-иеромонаха Финляндского корпуса и то на незначительный период. Так как полки корпуса размещались по разным городам, полковые священники были переподчинены епархиальному начальству.

Наблюдения флотскими обер-иеромонахами за сухопутным войском бывали и позднее. Случалось это тогда, когда корабли и полки действовали под одним командованием или в промежутке между кампаниями. Так в 1747г. флотский обер-иеромонах Пафнутий Быковский был назначен и обер-полевым священником во «вспомогательный корпус» за границу .

На кораблях Котлинской эскадры в начале 20-х годов XVIII века служило 13 иеромонахов . История обер-иеромонашеского управления ими довольно коротка. Долгое время положение обер-иеромонаха Котлинской эскадры вообще не было определено. С 22 августа 1720 г. по 1-е января 1721 г., когда Котлинской эскадрой командовал А.Д. Меньшиков благочинный Котлинского округа священник собора св. Андрея Первозванного Петр Иоаннов был отпущен в отпуск. На его место 7 сентября временно назначается иеромонах Макарий Хворостин. Пользуясь правами благочинного, он стал исполнять и обязанности первенствующего иеромонаха, используя при этом титул обер-иеромонаха. После возвращения из отпуска Иоаннова Маркарий Хворостин был назначен «протоинквизитором с.-петербургской диспозиции». А в качестве наблюдающего за флотским духовенством эскадры 30 июля 1721 г. назначен иеромонах ревельского корабля «Уриил» Маркелл Родышевский. Кроме флотского священства ему были подчинены и полковые священники острова Котлина. Маркелл Родышевский просил Св. Синод подчинить еще и всех священно-церковно-служителей епархиального ведомства, но ему отказали в этом . Известно, что он был хорошим проповедником. Даже Петр I приезжал в Кронштадт, чтобы послушать его проповеди. Известно, что при нем в 1721 г. служили на эскадре иеромонахами Иоиль Самойлович и Варлаам Украинцев.

В те годы население С.-Петербурга увлеклось астрологией и различного вида гаданиями. Маркеллу Родышевскому Св. Синодом было разрешено отбирать у морских и сухопутных офицеров и солдат «суеверныя книжицы, творящия тщету христианскому спасению» . 26 января 1722 г. Маркелл Родышевский был назначен обер-иеромонахом Рижского корпуса, а затем поступил судьей в псковский архиерейский дом. С 23 июня 1722 . наблюдение над иеромонахами Котлинской эскадры было поручено Корнилию Ростовскому под главным ведением Ревельского обер-иеромонаха Рафаила Зборовского. С тех пор в Котлинскую эскадру особого начальствующего иеромонаха не назначалось, а управление перешло в ведение Ревельского обер-иеромонаха.

Особенное положение имели обер-иеромонахи Низового похода, о которых уже говорилось выше. По своим правам они были приравнены к "первому во флоте обер-иеромонаху".

Обер-иеромонахи флота, кроме руководства судовыми священниками иногда возглавляли и епархиальное священство, в районе пункта базирования кораблей эскадры .

До 30-х годов XVIII века должность обер-иеромонахов особенно для Ревельского порта была более или менее постоянной. Но затем они стали назначаться только на срок морских кампаний и причем исключительно для наблюдения над священнослужителями снаряженных для плавания «кораблей и фрегатов» . Так в кампанию 1734 г. с мая по сентябрь по требованию Адмиралтейской Коллегии были назначены на корабли 31 священник, а на должность обер-иеромонаха - судья дома смоленского архиерея Карион Голубовский. По окончании кампании он донес Св. Синоду, что «для зимования в Ревельском порте … оставлены те семь иеромонахов, в Кронштадте при трех полках – бывшие при них три иеромонаха и сверх этого еще два иеромонаха: один на корабле в Ревеле, а другой на браундвахте. Для надзирания же над теми иеромонахами, которые определены на корабли в Ревель приказано на время команду иметь иеромонаху Августу» . Голубовский же, с одиннадцатью иеромонахами и двумя белыми священниками, корабли которых «в свои порты при Кронштадте стали», возвращены «при отношении Кронштадтской канцелярии» .

Также как и иеромонаху Августу, было поручено наблюдение над иеромонахами, оставшимися на флоте «для зимования в ревельском порте», в 1743 г. иеромонаху Сергию Астраханскому. Таким образом, в зимнее время, когда корабли находились в своих портах, для наблюдения над оставшимися иеромонахами назначался иеромонах, который не носил звания обер-иеромонаха, не пользовался его содержанием, но исполнял обязанности последнего. Иеромонах Сергий Астраханский, желая удостоиться звания обер-иеромонах в 1743 г., обращался в Св. Синод с просьбою, к которой была приложена и рекомендация от адмирала. Однако Св. Синод отказал ему, и во все проведенные во флоте кампании (с 1743 по 1748 гг.) иеромонах Сергий являлся только исполняющим обязанности обер-иеромонаха. В 1748 г. в связи с ухудшением здоровья он был уволен и отправлен в Москву. Кто был назначен на его место – неизвестно .

21 июня 1766 г. Св. Синод назначил обер-иеромонахом заштатного черниговского архимандрита Евстафия. Архимандрит Евстафий зимой жил в Кронштадте, а в летние кампании 1767 и 1768 гг. бывал «для экспедиций» в Балтийском море на кораблях флота, которым командовал в те годы адмирал Григорий Андреевич Спиридов. В 1769 г. он вместе с российским флотом под командованием Спиридова отправился Средиземное море, где и проходил службу до 25 августа 1772 г., когда по собственному прошению был уволен по болезни. Во время службы он участвовал в 1770 г. в Чесменской битве.

В 1788 г. во время второй войны с Турцией на Средиземноморскую эскадру, для общего управления корабельными священниками был назначен архиепископ Реардамский Никодим. Но в 1789 г. Никодим умер. Его обязанности принял, находившийся во флоте иеромонах Иосаф, который был замечен командиром эскадры. По возвращении с флота Иосаф был награжден императрицей крестом и произведен в игумена Арзамасского Спасского монастыря .

Многие отслужившие на флоте обер-иеромонахи и иеромонахи петровского времени, получив флотскую закалку, в последствии достигали больших высот при продвижении в духовной службе:

Гавриил Бужинский, бывший обер-иеромонахом Ревельской эскадры в 1719 и 1720 гг., 30 октября 1726 г. стал епископом Рязанским и Муромским;

Рафаил Заборовский, в 1721 г. сменил Гавриила Бужинского. Получил сан митрополита Киевского 16 июля 1743 г.;

Иннокентий Кульчицский, состоявший в должности обер-иеромонаха галерного флота, после службы на флоте был отправлен с миссией в Китай, но по интригам иезуитов не был допущен в Пекин и остался в Селенгенском монастыре на Байкале. Он много сделал для просвещения бурят и монголов. 16 января 1727 г. Иннокентий стал епископом Иркутским. В Иркутском Воскресенском монастыре он открыл первую в России школу китайского и монгольского языка, положив начало традициям русского китаеведения. После смерти святителя у его гроба стали свершаться чудеса. 28 октября 1804 года он был причислен к лику святых;

Маркелл Родышевский, служивший на флоте с 1719 г., а в 1719 г. «первенствующий над подчиненными иеромонахами» Котлинской эскадры, 10 января 1742 года получил сан епископа Карельского;

Лаврентий Горка, бывший в 1722 г. обер-иеромонахом Низового похода, 6 сентября был назначен епископом Астраханским, а 7 сентября 1727 г. архиепископом Устюжским;

Вениамин Схановский, служивший на флоте с 1722 по 1725 гг., 25июля 1731 г. получил сан епископа Коломенского, в 1739 г. назначен епископом Вятским, в 1742 г. – епископом Воронежским;

Илларион Роголевский – служил во флоте с 1719 по 1722 гг., участвовал в Низовых походах, 16 апреля 1732 г. получил сан архиепископа Казанского;

Иоаким Струков, служивший во флоте с 1719 г. по 1722 г. включительно, 4 июня 1727 г. был назначен епископом Переяславским, а 7 июня 1730 года – епископом Воронежским;

Лев Юрлов – служил во флоте в 1719 г., 28 мая 1727 г. получил сан епископа Воронежского;

Сергий Белоградский – служил во флоте с 1720 по 1722 гг., 9 декабря 1731 г. получил сан епископа Великоустюжского. Есть данные о том, что флотским иеромонахом и обер-иеромонахом был Киевский архиепископ Варлаам Ванатович, однако протоиерей А. Смирнов подвергает их сомнению .

Как известно правая рука царя Петра в реформе церковного управления, автор знаменитого «Духовного регламента» Феофан Прокопович, до поставления на епископскую кафедру возглавлял войсковое духовенство и в 1711 году участвовал в Прутском походе.

Скудость информации о положении корабельных священников и значительное уменьшение документальных источников, освещающих историю флотских клириков в XVIII веке после смерти Петра I, говорит о том, что правительство мало интересовало состояние духовного воспитания личного состава на флоте в те годы. Флот постепенно начал приходить в упадок, а духовенство попало в большую зависимость от епархиальной власти. Утверждая власть епископа над военным духовенством Св. Синод руководствовался следующими каноническими правилами: «Каждый епископ да имеет власть в своей епархии и управляет ею с приличествующей каждому осмотрительностью и да имеет попечение о своей стране, состоящей в зависимости от его града, и да поставляет пресвитеров и диаконов и да разбирает все дела с рассуждением» (Ант.Пр.9); «По каждой епархии в селах или предприятиях сущие приходы неизменно пребывали под властию заведывающих оными епископов» (IV всел. 17 всел.25) .

Время царствования Анны Иоанновны духовенством называлось «моровой язвой для Русской Церкви» . Преследования, которым подвергались в те времена передовые православные священники можно сравнить с гонениями на Церковь в советские времена. Всякие попытки проявления самостоятельности военного и флотского духовенства пресекались. Для исключения тенденций к обособлению военного духовенства Св. Синод в 1733 году издал специальные правила, которые в частности гласили: «Всем при полках или при морских командах и при подобных тому всякаго звания службах обретающимся священникам, как скоро с парохиею своею (т. е. с тою командою, при которой обретается) прибудет на станцию, где зимовать, или долгое время, и именно не менее двух недель пробыть должно, не расставляя при том полку (ежели имеется походныя церкви), явиться той епархии архиерею: ежели от того места архиерей получится быть в отдалении, то по близости места духовным тоя епархии управителем, и объявить о себе письменно, когда и при ком прибыл. А тем архиереем, или духовным управителем чинить немедленно свидетельство: правильный ли священник, т. е. кем рукоположен, имеет ли ставленую, или епархиальную грамоту и указ об определении его к той команде, и буде, таковаго яснаго свидетельства не покажет, то духовным оным управителем писать к своему епархиальному архиерею обстоятельно о всем. … Ежели явится в произведении во священство и в определении к той команде совершенно сумнителен, таковаго до священнослужения до той его команде не допускать, но отсылать таковых с подлинными о них исследованиями к епархиальным их архиереям» . Таким образом, процесс формирования института военного и флотского духовенства как государственной структуры не только затормозился, но и был повернут вспять.

Однако к концу XVIII века, в связи с участившимися длительными морскими походами и заграничными походами сухопутной армии, военное духовенство все больше и больше выходило из-под влияния епархиальных властей. Обер-иеромонахи флота получили опыт самостоятельногшо управления корабельным священством. Постепенно создавалась почва для его совершенного обособления. В соответствии с главой 1 Устава военного флота 1797 года (часть 5) «О службе Божией» на флагманских кораблях уже имелись походные церкви, которые снабжали Запасными Дарами священников других кораблей.

Следует отметить, что в 1-й половине XVIII в. в состав корабельных экипажей, особенно на галерные суда, назначались часто явные преступники. Протоиерей А. Смирнов в своей работе приводит выдержки из письма посла князя В.Л. Долгорукого к графу Ф.М. Апраксину. В этом письме Долгорукий характеризует поведение матросов с русских фрегатов, находящихся в 1711 г. в Копенгагене: «… такие люди на тех фрегатах, делают стыд такой, чего здесь не видано: непрестанно пьяны, валяются по улицам, дерутся, все ходят чуть не наги; одним словом, могу В. Пр-во, верно донести, не только подобны, – сами они ярыжки кабацкие собраны» .

Не смотря на все упущения в подборе военных и морских священников. Благодаря неустанной воспитательной работе командиров и флотского духовенства русские экипажи превратились в относительно короткий срок в образцово-показательные команды. Так, отправляя из третьей Средиземноморской эскадры отряд датчан во главе с контр-адмиралом И.Н. Арфом, граф А.Г. Орлов просил Екатерину II, в случае отправления из России новой эскадры, составить ее из российских матросов и офицеров. «Ибо от своих одноземцев не токмо с лучшей надеждой всего того ожидать можно, чего от них долг усердия и любви к отечеству требуют, но еще и понесении трудов, беспокойств и военных трудностей довольно уже усмотрено между российскими людьми и иностранными великое различие ...» .

Служивший в русском флоте сослуживец знаменитого Кука англичанин Тревнин, характеризовал русских матросов следующим образом: «Нельзя желать лучших людей, ибо неловкие, неуклюжие мужики скоро превращались, под неприятельскими выстрелами, в смышленых, спокойных и добрых воинов» .

Отзываясь о поведении матросов Черноморской эскадры под командованием вице-адмирала Ф.Ф. Ушакова, находящейся с визитом в Стамбуле в 1798 г., один из влиятельных вельмож на встрече у визиря заметил, что «12 кораблей российских менее шума делают, нежели одна турецкая лодка; а матросы столь кротки, что не причиняют жителям никаких по улицам обид» . И облик, и весь дух русских моряков были удивительны туркам. Российская эскадра пробыла в Константинополе две недели, «дав туркам опыт неслыханного порядка и дисциплины» . «Двухнедельное пребывание в Константинополе российской эскадры оставило у жителей самое благоприятное впечатление. Они только и говорили о строгой дисциплине и послушании российских моряков» . Позже, после взятия русско-турецкой эскадрой крепости Корфу турецкий реал-бей Феттах хвалил русских матросов за их дисциплину и храбрость, «присовокупляя, что чрез обращение с оными турецких матрозов, и они довольно навыкли к послушанию» .

Докладывая о поведении матросов во время взятия крепости Корфу, вице-адмирал Ф.Ф. Ушаков писал: «Наши служители от ревности своей и желая угодить мне, оказывали на батареях необыкновенную деятельность: они работали и в дождь, и в мокроту или же обмороженные в грязи, но все терпеливо сносили и с великой ревностью старались» .

Один из итальянцев, видевший освобождение русским морским десантом Неаполя в июне 1799 года, писал: «Конечно, не было никогда примера, подобного сему происшествию. Но лишь российским войскам возможно было сотворить чудо. Какое мужество, какая дисциплина, какие кроткие, любезные нравы! Их (русских – А.Б.) здесь боготворят, и память о них пребудет запечатлена в роде родов, во всех сердцах обитателей нашего отечества» . Историк и бывший военный министр России Д. А. Милютин в книге «История войны 1799 года» писал, что русские моряки сумели своим «обхождением и дисциплиной привлечь к себе сердца народа. Офицеры русского флота могут гордиться кампанией 1799 года ...» .

И, как отмечает известный биограф Ушакова капитан 1 ранга В.Д. Овчинников, «не дубина заставляла наших матросов и офицеров идти в бой и сражаться за чужую землю, как за свою собственную, а истинная православная вера. Именно этим они отличались от европейских вояк» . Хотя в государственной иерархии офицер оставался дворянином, а матрос – холопом, но именно единение в вере и рождало это священное воинское братство адмиралов, офицеров и матросов. Ведущая роль в воспитании этого единения принадлежала флотским иеромонахам.

Таким образом, начало XVIII века было ознаменовано созданием регулярного военного морского флота в России. По мере роста численности корабельных экипажей возникла проблема более эффективного всеохватывающего религиозно-нравственного воздействия на личный состав. Задачи, принципы комплектования, управления, снабжения института флотских священников, заложенные в начале века, стали основополагающими и в последующие годы. На всем протяжении существования флота в XVIII веке организационно-штатная структура корабельного духовенства менялась в тесной связи с политической ситуацией в государстве и с востребованностью военных кораблей. Не смотря на государственные кризисы, все же шел по выражению М.И. Ивашко «неспешный поиск» , оптимальных форм управления, комплектования, уточнялись права и обязанности священнослужителей.

К XIX веку полковые и корабельные священники находились в двойном подчинении: Св. Синоду и военному руководству. Большая загруженность Синода рутинной работой довольно сильно мешала, как в оператином назначении на корабли священников, так и в увольнении, выслуживших свой срок. Иногда кадровые вопросы не решались годами. Кроме того, при переходе корабля из одного места дислокации в другое корабельное духовенство переподчинялось новому епархиальному начальству и сливалось с местным епархиальным духовенством. Но особенности корабельной службы при активных действиях флота связаны с частой сменой базирования корабля и длительной оторванностью от берега. Иногда за одну кампанию военное судно могло в короткий срок оказаться на канонической территории нескольких епархий. В такой ситуации контроль со стороны Св. Синода за деятельностью флотского духовенства было осуществить очень сложно. Обстоятельства требовали такой организации флотского духовенства (так же как и армейского), когда корабельный священник никаким образом не зависел бы от епархиального ведомства.

Мысль обособить военное духовенство от епархиального управления и сделать должность военного обер-священника постоянной принадлежала императору Павлу I. Первым шагом в централизации управления армейским и флотским духовенством было принятие в 1797 году нового воинского устава, в соответствии с которым полковые и корабельные священники в военное время подчинялись исключительно обер-полевому священнику. Но при этом по-прежнему обер-полевой священник определялся только на время кампании и назначение флотского духовенства происходило через епархиальные управления по месту постоянной дислокации корабля, что не устраняло кадровую путаницу. Коренные изменения в организации войскового и флотского духовенства император Павел предпринял уже в XIX веке, о чем будет сказано в следующем параграфе.

В заключении следует еще раз отметить, что флотское духовенство внесло значительный вклад в воспитание русских матросов и офицеров, прививая им высокие нравственные качества, верность долгу и любовь к своему Отечеству. Необходимо также обратить внимание, что в связи с упадком монашеской жизни в XVIII веке снизились и качественные характеристики подбираемых для службы на кораблях иеромонахов.

§ 1.2. Флотское духовенство в XIX веке.

Своим Высочайшим повелением от 4 апреля 1800 г. Павел I объявил, что должность обер-священника становится постоянной, и все военное духовенство, сухопутное и морское, переходит в его ведение не только в военное, но и в мирное время. Мотивация при этом была следующая: 1)Военная служба представляет такие особенности, которые налагают и на военное духовенство исключительные обязанности. 2). Военное духовенство при распределении по епархиям теряло самостоятельное значение, не смотря на специфику его назначения, службы и положения. Смешавшись с епархиальным духовенством, оно оставалось всегда в ничтожном меньшинстве. 3). Подчинение епархиальным властям создавало неудобства в надзоре и наблюдении за военным духовенством из-за частой перемены дислокации войск и кораблей. 4). Военное духовенство в виду его особенностей имело особые права и преимущества, пользовалось особым материальным обеспечением, находилось в подчинении к военному начальству и требовало существования особого центрального управленческого органа. 5). Возникали трудности при перемещении священников из одного полка в другой и с корабля на корабль, при награждении наградами, пособиями, пенсиями, при обеспечении вдов и сирот военного духовенства и других обстоятельствах. Своими указами 4-го, 9-го, 11-го, 22-го апреля и 9-го мая 1800 года Павел I создал институт военного духовенства с особым управлением обер-священника армии и флотов.

Этот шаг оказал существенное влияние на дальнейшее развитие военного духовенства и косвенно явил воздействие и на флотское духовенство.

Первым на должность обер-священника армии и флотов был назначен один из пяти, имевшихся в то время, полевых обер-священников протоиерей Павел Яковлевич Озерецковский (занимал должность с 1800 по 1807 гг.).

Человек талантливый, Павел Яковлевич Озерецковский своей активной деятельностью оказал значительное влияние на развитие военного и флотского духовенства. Родился он в 1758г., в селе Озерецком, Дмитровского уезда Московской губернии. Образование получил в духовной семинарии Троицко-Сергиевской лавры. В начале своей священнической деятельности после блестящего окончания семинарии Троице-Сергиевой лавры Озерецковский назначается профессором философии и префектом в Переславскую семинарию. После упразднения семинарии в 1788 г., его перевели в Коломенскую духовную семинарию на ту же должность, где он вскоре был рукоположен в священники и определен присутствующим в Коломенской духовной консистории. В 1795 г., Павел Яковлевич возводится в сан протоиерея и назначается настоятелем Троицкого собора города Серпухова. Озерецковский 16 января 1797 г. при содействии старшего брата, тогда уже доктора медицины и ординарного академика Императорской Академии наук, назначается священником при церкви св. митрополита Петра в Императорской Академии наук. Через месяц становится присутствующим в Санкт-Петербургской духовной консистории . В апреле того же года отец Павел в свои 29 лет назначается обер-полевым священником в армии генерал-фельдмаршала князя Н.В. Репнина. Вскоре на него обратил внимание император. В день представления избранных полевых обер-священников и подчиненных им полковых священников Павел I посвятил Озерецковского в свои планы об устройстве особого самостоятельного управления военным духовенством, под непосредственным Высочайшим наблюдением, наградил камилавкой и крестом мальтийского ордена. В декабре 1799г. Озерецковский награждается митрой и крестом.

В повелении от 4 апреля 1800 г. на имя Санкт-Петербургского митрополита Амвросия, который являлся дядею Павла Яковлевича Озерецковского, император Павел I объявил свою волю, чтобы «полевые обер-священники не только в военное время и когда войска в движении, но и в мирное время имели в своем ведении всех священников армии» . Однако в этом указе ничего не говорилось кто будет возглавлять военно-духовное ведомство. Через пять дней - 9 апреля 1800 г. последовало новое высочайшее повеление, которое устанавливало что обер-священником армии и флота назначается именно П.Я. Озерецковский . В повелении от 14 апреля 1800 г. император определил, что обер-священник не только в военное, но и в мирное время «имел в своем ведении всех священников армии и флота, чтобы он имел над ними главное начальство в судебном и административном отношении, - чтобы без него никаких перемен чинимо не было, чтобы все воинские чины, по делам духовного начальства касающихся, относились прямо к обер-священнику, а не к консистории, и чтобы он, обер-священник состоял членом Св. Синода и сносился с последним непосредственно» . Таким образом с этого момента все корабельные священники подчинялись обе-священнику армии и флота. В письме к П.Я. Озерецковскому граф Кушелев писал: «Ваше высокопреподобие! Государь Император высочайше указать соизволил, чтобы священно-служители находящиеся во флоте, точно так, как армейские, состояли в ведении Вашем» .

23 апреля Военная коллегия официально известила члена Святейшего Правительствующего Синода, обер-священника армии и флота протоиерея и кавалера П.Я. Озерецковского об этом назначении и разослала в войска циркуляры. Во исполнение высочайшего повеления Св. Синод со своей стороны предписал всем епархиальным архиереям по требованию обер-священника Озерецковского направлять иеромонахов и священников, испытанных «в честном и добропорядочном поведении» для службы в войсках и во флоте.

Сосредоточение управления военного духовенства в руках одного обер-священника завершилось 28 апреля 1800 г, когда П. Я. Озерецковский сообщил Св. Синоду распоряжение царя о том, чтобы «священнослужители, находящиеся в гвардии, точно так, как армейские, так и флотские, состояли в его ведении» . Оставалось осуществить эту власть на практике. С этого момента флотское и все остальное военное духовенство обособилось от епархиального управления.

П.Я. Озерецковский был любимцем государя. Этот факт привнес свои положительные и отрицательные стороны. За какие-то полгода было создано особое управление, которое уже не могли уничтожить ни последующие императоры, ни законодательные органы. За этот же период Озерецковский нажил себе столько врагов и злопыхателей, сколько у него не было за всю его предшествующую жизнь.

Указом императора Озерецковскому даются достаточно большие полномочия по управлению военным духовенством. Он имеет право назначать и переводить священников с корабля на корабль и из одного полка в другой. На основании высочайшего повеления от 9 мая П.Я. Озерецковский получает право на то, чтобы командиры полков и кораблей со всеми вопросами, связанными с духовной жизнью обращались не в Синод, а исключительно к нему. Это были вопросы награждения, наказания, назначения новых священников. Он получил право ходатайствовать непосредственно перед императором о награждении полковых и флотских священников за их честное поведение и ревностную службу. Он получил право непосредственно обращаться к архиереям для того, чтобы вызывать из епархий священников для прохождения службы в войсках и на кораблях, что значительно повысило качественный состав судовых священников.

П.Я. Озерецковский начинает с того, что все свои проекты докладывает императору и получает на то высочайшее соизволение в обход Святейшего Синода. Удостоенные высочайшей конфирмации, его рапорты и планы сообщались затем уже в виде указов Св. Синоду. В последствии, когда на престол взошел Александр I, такая смелость очень отрицательно "аукнулась" Озерецковскому.

В мае 1800 г. была создана канцелярия обер-священника армии и флота, которая занималась делопроизводством этого нового ведомства. 15 мая 1800г. император Павел издал следующий указ: «Находящимся при обер-полевом священнике чинам всемилостивейше повелеваем производить в жалованье из положенной на духовный департамент суммы, и именно титулярному советнику Кузьмину по пяти сот рублей, регистраторам Дмитриеву и Озерецковскому (Александр Озерецковский был выпускником гимназии и являлся, по всей видимости, родственником Павла Озерецковского – А.Б.) по триста рублей каждому, и сверх того отпускать в ведение его протоиерея Озерецковскаго по триста рублей на год». Впоследствии один из регистраторов стал называться канцеляристом. 31 января 1802 г. коллежский регистратор В. Дмитриев, назначенный префект-инспектором военной семинарии, был уволен по прошению, а на его место определен канцелярист Иван Лебедев. В таком штате канцелярия существовала до 3 апреля 1827 г. . В последствии штат увеличивался по мере расширения ведомства обер-священника.

Окончательное сосредоточение административной власти в руках одного лица состоялось 27 июля 1800 г., когда указом императора должности полевых обер-священников были упразднены .

Обер-священнику армии и флота подчинялись флотские и армейские благочинные, образуя низшую инстанцию. Они служили связующим звеном в отношениях между обер-священником и подчиненным ему флотским и армейским духовенством. В исполнительном отношении по делам своего ведомства они подчинялись армейскому и флотскому начальству . Благочинные на флоте были известны издавна. В 1720 г. благочинным Котлинского округа являлся священник собора св. Андрея Первозванного Петр Иоаннов. В 1736 году в морских слободах в Кронштадте имел звание благочинного священник Савва Бычковский . Флотские благочинные, по сути, являлись приемниками обер-иеромонахов. Их основной обязанностью было наблюдение за флотским духовенством. Флотские благочинные вначале избирались обер-священником из поступивших на флот иеромонахов, а позже, в царствование Александра I стали определяться консисториями. Так в 1802 г., при назначении иеромонахов на корабли Озерецковский «для наблюдения надлежащей благопристойности и порядка назначил иеромонаха Иоанникия благочинным над священнослужителями» . В 1814 г. С.-Петербургская духовная консистория, избрав на отходящую по высочайшему повелению из Кронштадта в Балтийское море эскадру восемь человек иеромонахов, назначила благочинным того же иеромонаха Александро-Невской Лавры Иоанникия.

Назначавшиеся на флот благочинные при исполнении своих обязанностей руководствовались предписаниями и инструкциями, получаемыми от обер-священника. Так, Озерецковский, назначив флотским благочинным иеромонаха Иоанникия, обязал его «над поведением каждого из отправленных вместе с ним иеромонахов иметь должное смотрение и что им когда усмотрено будет, немедленно доносить». В свою очередь С.-Петербургская духовная консистория в 1814 г., назначив того же Иоанникия благочинным над иеромонахами флота, просила обер-священника Державина снабдить его наставлениями. Державин в своем ордере на имя Иоанникия дал ему полную инструкцию, в которой «по предмету исполнения им благочиннической обязанности» предписывал:

«1) иметь строгое смотрение за благоповедением и нравственными поступками подведомственных ему священнослужителей и наблюдать за исполнением ими своих обязанностей;

2) хранить в целости и сохранности отпущенное для них имущество;

3) немедленно доносить обер-священнику о замеченных между священнослужителями беспорядках и упущениях по должности;

4) пересылать обер-священнику отношения и рапорты по их должности;

5) наблюдать, чтобы священнослужители, при нахождении их на берегу не вмешивались в отправление служб и мирских христианских треб;

6) по окончании кампании представлять обер-священнику послужные списки священнослужителей и ведомости об умерших и погибших военнослужащих с указанием губернии, места жительства и состава членов семьи;

7) докладывать о распределении священнослужителей по кораблям» .

С целью повышения образовательного уровня кандидатов в военные священники, а также, не желая зависеть от епархиальных Преосвященных и добиваясь еще более полного обособления своей власти и прав по управлению, Озерецковский летом 1800 года предлагает императору Павлу проект устройства особой военной семинарии: «Не благоугодно ли будет Его Императорскому Величеству повелеть учинить следующее:

1) дом для семинарии назначить Тверское подворье на Васильевском острове в тринадцатой линии состоящее и ныне преосвященным Тверским не занимаемое, а вместо того выдать в Тверской архиерейский дом из суммы, на Духовный Департамент положенной, десять тысяч рублей;

2) на устроении при том доме деревянных, или на покупку по близости к тому дому старых флигелей и на заведение всего того, что для классов и к их содержанию обучающихся и обучающих нужно, отпустить из той же суммы пятнадцать тысяч рублей;

3) обучаться в оной семинарии детям в армии ныне находящагося и за старостию и слабостию уже уволеннаго с 1797 г. из армии духовенства, равно и тем, которых отцы из церковнослужителей поступили, и поступать будут в военную службу;

4) как все таковыя дети, по неимуществу своему, должны обучаться на казенном содержании, то на оную семинарию ежегодно производить сумму из положенной на Духовный Департамент таковую же, каковая производится на Александро-Невскую Академию;

5) доставлять сюда служащих, учеников на кошт той семинарии, из которой поступать будут;

6) когда число учеников будет велико и излишне, в таком случае назначать в медицинскую коллегию пятьдесят человек, которые ныне ежегодно в ту коллегию посылаются из разных семинарий;

7) неспособных к наукам учеников определять или на причетническия в епархиях места, или в военную службу;

8) сверх риторики, философии, богословия и языков обучать в той семинарии истории, географии и математике, уделяя при том в неделю несколько часов на чтение военнаго устава и военнаго артикула, и

9) хранящуюся в Академии Наук Радзивиловскую библиотеку отдать на пользу учреждаемой семинарии».

И император Павел пишет на проекте: «Прекрасно, быть по сему» . Озерецковский доложил об этом решении Св. Синоду, который со своей стороны предписал епархиальным архиереям, чтобы они представили списки и сведения обо всех обучающихся в семинариях и находящихся в их епархиях детях, о которых говорилось в докладе Озерецковского. 4-го июля 1800 г. семинария была открыта. Туда были собраны дети как армейских так и флотских священников из всех концов России, они создали костяк обучаемых. Из гражданских в первом наборе было всего шесть семинаристов из 109-ти .

Все руководство и преподавательский состав семинарии были набраны из духовного сословия:

Александр Лубкин – ректор, учитель риторики и немецкого языка, сын протоиерея;

священник Иоанн Перекомский – префект, учитель русского языка, имел опыт служения на флоте;

коллежский ассесор Андрей Тараев – учитель истории российской и географии, из духовного сословия;

Андрей Петров – учитель греческого языка, сын священника;

Иван Соколов – учитель риторики, сын церковника, поступившего на военную службу;

Василий Веселовский – учитель нижнего грамматического класса, закончил Владимирскую семинарию, прислан из Владимирской епархии;

губернский секретарь Иван Полистовский – учитель арифметики, сын священника .

В здании Тверского подворья семинария просуществовала до 1811 г. Когда оно обветшало, то по ходатайству протоиерея Громова, который являлся тогда ректором, было куплено новое здание, принадлежавшее купцу Кучерову, находившееся на Царскосельском проспекте в Нарвской части города.

Судя по всем имеемым документам, преподавание в семинарии было неплохим. Озерецковский лично наблюдал за обучением и воспитанием семинаристов. С этой целью он даже разместил свои покои в семинарском здании . Учителя каждый месяц представляли ему конспекты пройденного и сведения об успеваимости. Неспособные к обучению дети возвращались в свои епархии .

Дети военного духовенства воспитывались на полном казенном содержании по особой программе. Казенное содержание было даже лучше, чем в Духовной Академии .

Семинария состояла из двух отделений – высшего и низшего. Курс обучения в каждом из них продолжался по шесть лет. Каждое отделение в свою очередь подразделялось на три двухгодичных класса. На низшем отделении они назывались: 1-й синтаксический, 2-й нижний грамматический и 3-й информаторский или русский. В первом классе изучались: чтение и русское и латинское правописание, сокращенный Катехизис, основы нотного пения, основы русской грамматики, четыре правила арифметики. Во втором классе: российская и славянская грамматика, арифметика, церковное пение, пространный Катехизис, основы латинского языка, основы греческого языка. В третьем классе: пространный катехизис, греческий и латинский языки, священная история, география, арифметика, нотное пение. Для одаренных детей классы низшего отделения были одногодичными. По программе изучаемых предметов низшее отделение приравнивалось полному курсу духовных училищ. В высшем отделении в 1-м классе – риторическом (1-й – 2-й годы) – изучались словесные науки и всеобщая история, во 2-ом – философском (3-й – 4-й годы) – философия, физика и математика, в 3-м – богословском (5-й – 6-й годы) – богословие и церковная история. Древние (латинский, греческий) и «новые» (немецкий, французский) языки изучались все шесть лет. Еврейский язык – последние четыре года . Современные иностранные языки должны были знать все будущие священники, так как по долгу службы им «иногда случается быть за границей, а на оной весьма часто сии языки необходимы. Греческому также обучаться должны все, а еврейскому только отличные и подающие надежды на поступление в духовную академию для высшего образования и кроме сих желающие обучаться сему языку» . Кроме того, в семинарии изучались основы медицины.

В 1810 году, согласно новому Уставу, составленному Комиссией духовных училищ, семинария была разделена на три отделения: низшее (приходское училище), среднее (уездное училище) и высшее (собственно семинария). Просуществовала семинария всего лишь только до 1819 года. Закрыли ее, согласно официальной версии, за неимением средств для содержания. Когда она была закрыта, дома продали, и на вырученные деньги был куплен дом для правления обер-священника армии и флота с помещением в нем церкви и штата обер-священника. Осенью 1819 г. ученики ее были распределены по епархиальным школам: 15 человек приняты в Санкт-Петербургскую духовную семинарию, 12 – отправлены в Москву, 6 –в Новгород, 8 - в Киев. Отправлялись и в другие города. После 1819 г. никто в России не занимался профессиональной подготовкой военных пастырей, что, конечно же, значительно сказалось на качестве подбора священнослужителей для армии и флота. Вопрос о семинарии был поставлен только в начале 20-го века при последнем протопресвитере Армии и Флота Георгии Шавельском.

Павел Озерецковский, расширяя свое влияние, сразу же после своего назначения обратил внимание на военные неподвижные церкви. Обеспокоенный судьбой священнослужителей много лет служивших в полках и на кораблях он представил императору Павлу I доклад. В этом докладе Озерецковский ходатайствовал о высочайшем соизволении, чтобы «на священнические места при госпиталях, крепостях и других подобных сим местах состоящих, при которых находятся военнослужащие и при которых священники получают жалование из армейской суммы, никого не определять, кроме армейских священников, несколько лет в армии служивших, а потому и заслуживающих сии покойныя места» . Доклад утвержден 28 февраля 1801 г. Во исполнении его Св. Синод сделал со своей стороны распоряжение, предписав обер-священнику, чтобы «последний, в случае назначении им кого-либо из армейского духовенства на помянутые места, давал о себе знать преосвященным епархиальным архиереям заблаговременно, дабы состоящие в тех местах священники, кои определены были ими не из служащих в полках, могли заблаговременно же быть назначены к другим в епархии местам, и по прибытии их переведены к иным» . По мнению Св. Синода, обер-священник, назначая в неподвижные военные церкви священников, обязан был утверждать кандидатуры в Св. Синоде, не причисляя к своему управлению сами церкви, кроме тех, которые окажутся причисленными к нему по особым случаям. То есть управление обер-священника было ограничено только тем духовенством, которое находилось в полках и на флоте. Св. Синод не хотел допустить подчинение неподвижных военных церквей обер-священнику.

Озерецковский не только окончательно изолировал свое ведомство от епархиальных властей, но даже возвысился над ними. Власть обер-священника была весьма большой. Он имел право личного доклада императору и право присутствовать на заседаниях Святейшего Синода. П.Я. Озерецковский добивается того, чтобы Святейший Синод со своей стороны повелел всем епархиальным архиереям, чтобы они по требованию обер-священника направляли ему лучших людей .

Итак, находясь вне зависимости от высшей духовной власти, военное духовное ведомство при П.Я. Озерецковском, с одной стороны, достигло точки зенита, а с другой – вызвало откровенную неприязнь к военным священникам со стороны епархиального духовенства. Кроме того, представители высшего церковного управления считали ненормальным усиление власти обер-священника, а членов Св. Синода явно не устраивала сложившееся ситуация, когда они, являясь высшим духовенством, должны были, выслушивать от протоиерея Озерецковского самые неожиданные для них предложения, высочайше утвержденные царем.

История отвела П.Я. Озерецковскому для его реформ чуть меньше года. Трудно предположить, какие бы еще преобразования он реализовал. Не вызывает сомнений, что все меры принятые им по укреплению института военного и флотского духовенства значительно усилила качественный состав священников и повысило морально-патриотический дух армии и флота, что нашло свое отражение в победе над Наполеоном.

Но в ночь на 11 марта 1801 г. заговорщиками был убит император Павел I. На Российский престол взошел Александр I.

Политика России начала меняться. В условиях финансовых трудностей при Дворе возобладало мнение о ненужности большого флота для «сухопутной» России. В 1802 году 18 сентября было учреждено два министерства обороны: военных сухопутных сил и морских сил. Во главе министерства морских сил поставлен адмирал граф Н.С.Мордвинов – человек, не лишенный таланта, но осторожный политик. Был создан «Комитет образования флота». Председатель этого Комитета англоман и умелый царедворец действительный тайный советник 1-го класса сенатор граф Александр Романович Воронцов, имевший о флоте смутное представление, был убежденным противником создания сильного военного флота. По примеру многих не самых умных политиканов он стал обливать грязью все, что было во флоте до нового императора. В докладе Александру I он писал, что России «по многим причинам, физическим и локальным, быть нельзя в числе первенствующих морских держав, да в том ни надобности, ни пользы не предвидится … Довольно, если морские силы наши устроены будут на двух только предметах: обережение берегов и гаваней наших на Черном море, имев там силы, соразмерные турецким, и достаточный флот на Балтийском море, чтобы на оном господствовать. Посылка наших эскадр в Средиземное море и другие дальние экспедиции стоили государству много, делали много блеску и пользы никакой» . Александр I охотно в это поверил. Даже осторожный Мордвинов не выдержал такого принижения флота и подал в отставку. На его место пришел услужливый Павел Васильевич Чичагов, который с этими выводами полностью согласился и высказал мнение о флоте, что «он есть обременительная роскошь подражания» (для самого министра флот был просто обузой). Хотя вся история России (да и не только России) говорит о том, что расходы, произведенные на флот, всегда оборачивались серьезными политическими выигрышами для государства, возрастанием его международного авторитета. Как отмечали современники, этот адмирал и «по воспитанию, и по женитьбе» англичанин и притом англичанин «до презрения всего русского». Вице-адмирал В.М. Головин так охарактеризовал нового министра: «Человек в лучших летах мужества, балованное дитя счастья, все знал по книгам и ничего по опытам, всем и всегда командовал и никогда ни у кого не был под началом. Во всех делах верил самому себе более всех, для острого слова не щадил ни Бога, ни царя, ни ближнего. Самого себя считал способным ко всему, а других ни к чему. Вот истинный характер того министра, который, соря деньгами, воображал, что делает морские силы наши непобедимыми. Подражая слепо англичанам и вводя нелепые новизны, мечтал, что кладет основной камень величию русского флота. Наконец, испортив все, что осталось еще доброго в нем (во флоте – А.Б.), и, наскучив наглостью и расточением казны верховной власти, удалился, поселив презрение к флоту в оной и чувства глубокого огорчения в моряках» .

Англичане в это время усиленно расхваливали Чичагова, называя его представителем «нового порядка», «честным человеком» . Такое хитрое восхваление ненужного, никчемного человека, деятельность которого принесла непоправимый вред собственной стране и пользу ее врагам, мы имели возможность наблюдать в недалеком прошлом и нашего времени.

К чести Александра I, он открыто признавал отсутствие у себя таланта военачальника и даже отказался от ордена св. Георгия 1-й степени, которым наградила его Кавалерская Дума за битву под Аустерлицем 1805 г. Но патриотам российского флота от этого было не легче. Флот постепенно приходил в упадок, а опытные заслуженные адмиралы покидали службу. (Спустя двести лет, в наше время, эта идея «возродилась» вновь. Либеральные политики довольно высокого уровня пытались доказать, что государству с самыми большими в мире морскими границами не нужен мощный флот. Но они пошли еще дальше и утверждают, что самому большому по площади государству для сохранения его территориальной целостности не нужна и мощная сухопутная армия.)

Кризис военного флота сказался и на состоянии флотского духовенства. На протяжении всего XIX века не наблюдается сколь либо заметных личностей среди корабельных священников.

Приоритет отдавался развитию в основном сухопутных войск. Но, как было сказано выше, исторические пути и флотского и армейского духовенства неразрывно связаны между собой. Все решения, касавшиеся армейских священников, обязательно распространялись через некоторое время в той или иной степени и на корабельных клириков.

Следует заметить, что незадолго до смерти Павла I отношения Павла Яковлевича Озередковского со своим дядей ухудшились. После воцарения Александра I митрополит Амвросий, обладая правом первоприсутствующего в Св. Синоде, сделал все для того, чтобы удалить обер-священника армии

и флота из Духовной коллегии. Александр I сразу же невзлюбил

П.Я. Озерецковского. Власть и права обер-священника были заметно ограничены. При первом же докладе обер-священника, Александр дал понять, что отныне времена фаворитства прошли и перед Озерецковским закрываются все двери. Озерецковский в докладе обращался «о прибавке сколько-нибудь жалования армейскому духовенству». На этот доклад генерал-адъютант Ливень сообщил Озерецковскому, что Государь Император указать соизволил «просьбу его, по неимению сумм, откуда сию прибавку сделать, оставить» . Компетенция обер-священника была заключена в строго определенные рамки. Александр I издал указ, ограничивающий права Озерецковского относительно назначения духовенства во флот и полки, в котором говорилось: «По дошедшему до нас сведению, что назначение духовенства во флот и полевые полки, происходят мимо Св. Синода, часто неравным и неудобным по епархиям разделением, вводит некоторыя из них, и особливо с.-петербургскую, в отяготительныя распоряжения, находя с одной стороны, что сим отъемлется власть Св. Синоду принадлежащая, а с другой – епархиальныя консистории подвергаются требованиям таких начальств, кои им посторонни и законной силы иметь не могут, повелели Мы Военной Коллегии, Адмиралтейской и Сухопутной отныне в потребностях их по сей части относиться прямо в Св. Синод, и от него единственно испрашивать назначение нужного им духовенства. Обер-священнику, по точным приделам должности его, не иначе в сем участвовать, как только управляя теми духовными, кои в ведомство его по распоряжению Св. Синода поступят» .

Св. Синод со своей стороны предписал ему, «дабы он управлял по точной силе онаго Высочайшаго указа, руководствуясь обер-священническою инструкциею, посредством благочинных теми духовными, которые как ныне при всех церквах полевых полков и во флоте состоят, так и впредь в оные по определениям Св. Синода поступят, считая их в ведомстве своем: полевых пока они свое будут продолжать при полковых церквах, а флотских до возвращения их из компании, равно бы имел под смотрением своим и гвардейских церквей священно- и церковнослужителей с тем, чтобы, поелику церкви сии состоят в городе, имеют в приходах и обывательские домы, производством по надлежащему и по епископским делам зависели от епархиального архиерея по прежнему» .

Указом 14 апреля 1801 г. Синод предписал очень многое передать в непосредственное синодальное управление: вопрос о замещении вакансий, о новых вакансиях, о наградах, о назначении и увольнении и многое другое.

Через несколько дней последовал новый Высочайший указ, который гласил: «Дав указ Св. Синоду о порядке, коим духовенство на будущее время в полки и во флот должно быть определяемо к вящшему сей части устроению, признали Мы нужным рассмотреть и всю совокупность обстоятельств по предмету сему от Синода представленных. Видя из оных, что часть сия не только от власти его отторгнута, но и составляла для нея отдельное под личным начальством обер-священника управление, присвоившее себе право без ведома и утверждения Синода вносить доклады, делать по оным исполнения и безотчетно располагать суммами, вследствие докладов сих отпускаемыми, Мы находим таковое распоряжение не только с подчиненностью всего духовенства Св. Синоду несовместным, но и разрушающим частными притязаниями всеобщий порядок, издревле установленный и доселе тщательно сохраняемый. В пресечении сего повелеваем, дабы отныне обер-священник, держась точных пределов, инструкциею ему положенных, не только без представления Св. Синоду и утверждения его ни в какия по сему распоряжения не входил, но и во всех суммах к нему как доселе отпущенных, так и впредь отпускаемых, давал тому точные отчеты и как по управлению духовенством, так и семинариею состоял в непременной зависимости от Св. Синода, яко главнаго места, коего властию все духовенство в империи объемлется и управляется» .

На основании этого указа Св. Синод потребовал от Озерецковского немедленно доставить надлежащие отчеты о всех суммах, которые были отпущены в его распоряжение. А именно: на устройство и содержание семинарии, на состоящую при обер-священнике канцелярию, на пенсии военным священникам, дорожные деньги, выделяемые на отправку в полки и во флот священников.

Св. Синод стал заведовать и назначением единовременных пособий престарелым священнослужителям и осиротевшим семействам. Обер-священник производил только саму выдачу денег.

Св. Синод обязал обер-священника, на основании донесений благочинных, представлять каждые полгода сведения о проповедях, сказанных в церквях, а так же обо всех выявленных в них неисправностях.

Таким образом Св. Синод возвратил управление военным духовенством под свой контроль, отменив тем самым свои же предыдущие распоряжения.

Удар пришелся не только по Озерецковскому, но и по всему созданному им ведомству. Согласно этому предписанию, флотские священники подчинялись обер-священнику чисто номинально, так как во время морской кампании он не мог ни передать им никакого распоряжения, ни запросить отчета, так как корабли находились в море. А после завершения кампании флотское духовенство переходило в распоряжение епархиальных властей. Назначение священников во флот совершалось без ведома обер-священника. По запросу Адмиралтейств коллегии о присылке во флот нужного числа иеромонахов, Св. Синод предписывал епархиальным архиереям, в основном С.-Петербургскому, Псковскому и Тверскому, набрать в подведомственных им монастырях необходимое число служителей и отправить для размещения на корабли флота . Такое положение оставалось вплоть до начала 20 века.

Удаление Озерецковского от царского трона не сломило его энергии, и он много еще сделал для военного духовенства, что не осталось незамеченням. 18-го ноября 1806г. Павел Яковлевич Озерецковский был пожалован орденом св. Анны 1-й степени, а 24-го декабря того же года шитой жемчугом митрой.

Вскоре нависли тучи над любимым детищем Павла Яковлевича Озерецковского – военной духовной семинарией, которая, по мнению обер-прокурора А. А Яковлева, давала обер-священнику доход не меньший, чем хорошая епархия.

В результате всех этих событий отец Павел серьезно заболел. 26 апреля 1807 года будущий его приемник Иоанн Семенович Державин получил Указ его императорского величества из Святейшего Правительствующего Синода о состоянии здоровья синодального члена и кавалера Павла Озерецковского. Указ обязывал протоиерея И. С. Державина до выздоровления протоиерея П. Я. Озерецковского вступить «в должность его по званию обер-священника …» .

12 мая 1807 г. после тяжелой двухмесячной болезни первый в истории армии и флота обер-священник Павел Яковлевич Озерецковский скончался. Похоронен он на Смоленском кладбище .

Следует заметить, что отстранение обер-священника от исполнения указанных выше обязанностей затрудняло работу Св. Синода и обременяло его канцелярию излишней перепиской, требовавшей значительного времени. Синод, осознав это, предоставлял командованию право обращаться по кадровым вопросам прямо непосредственно к обер-священнику. В дальнейшем были случаи, когда обер-священник своей властью определял, переводил, увольнял военных священников с занимаемых ими мест. Синод же, в свою очередь, как правило, соглашался и формально утверждал распоряжение обер-священника.

Завершая анализ деятельности Павла Яковлевича Озерецковского, необходимо отметить, что все, что он сделал вместе с Павлом I, не прошло бесследно: институт был создан, механизм закрутился и уже не разрушался до конца существования Российской империи. Позиция централизации управления армейским и флотским духовенством возобладала лишь на короткое время. Но при этом вся последующая история существования православного военного духовного ведомства России подтвердила целесообразность концентрации усилий в сфере духовно-нравственного воспитания в армии и на флоте в руках одного лица.

Не смотря на то, что флотское духовенство вышло из постоянного подчинения обер-священнику, есть смысл проследить опыт работы военного духовного ведомства в 19 веке. Тем более что глава этого ведомства официально продолжал называться обер-священником армии и флотов.

Иоанн Семенович Державин, сменивший П.Я. Озерецковского родился около 1756г. в Новгородской губернии. Образование получил в Новгородской духовной семинарии и с 1786г. был в ней учителем низших классов. В 1788г. переведен в С.-Петербург в новоучрежденную Александро-Невскую главную семинарию учителем поэзии и красноречия. В 1790г. он поступил священником в Вознесенскую церковь в С.-Петербурге. Был законоучителем в Мариинском и родильном институтах, в немецком Петропавловском училище. В 1798г. возведен в сан протоиерея.

Державин был широко эрудированной личностью, талантливым проповедником и обладал поэтическим даром. Известен его остроумный ответ на колкость онофамильца, известного поэта Г.Р. Державина .

После назначения 20 июля 1807г. обер-священником военного и флотского духовенства в ноябре того же года Иоанн Семенович Державин становится членом комитета по усовершенствованию духовных училищ, а через год - членом комиссии духовных училищ, учрежденной при Святейшем Синоде. На момент вступления протоиерея Державина в должность в составе членов его канцелярии в 1807 г. значились: секретарь Кузьмин, регистратор Смирнов, канцелярист Борзецовский .

В высочайшем указе от 30 ноября 1809 г. был определен официальный статус обер-священника, и ему было повелено «становиться в ряду с архимандритами первоклассных монастырей» .

В 1812 г. со стороны Святейшего Синода была сделана очередная попытка повернуть вспять обособление и армейского духовенства. Но этим планам помешала война с Францией, во время которой позиции обер-священника армии и флота укрепились. В частности, была возвращена должность полевых обер-священников. Во время войны, когда флот был соединен с армией под управление одного главнокомандующего, в ведении полевго обер-священника находилось и флотское духовенство .

В боях на сухопутном фронте успешно действовали Морской гвардейский экипаж и 75-й черноморский флотский экипаж . Следует отметить, что в составе Морского Гвардейского экипажа участвовал и племянник адмирала Федора Федоровича Ушакова, мичман Николай Ушаков. За устройство переправ на Москве-реке, Днепре и Березине он был награжден орденом Св. Анны 3-й степени. В 1813 г. за отличие в Кульмском сражении награжден орденом Св. Владимира 4-й степени. Участвовал во взятии Парижа и 20 марта 1814 г. под Георгиевским флагом, высочайше пожалованным Гвардейскому экипажу за Кульмское сражение, вошел в столицу Франции.

12 декабря 1815 г. был образован Главный штаб. В штате Главного штаба была введена должность еще одного обер-священника. И с этого момента можно говорить о разделении полномочий между обер-священником Армии и Флотов и обер-священником Главного штаба. Такая двойственность управления военным духовенством сопровождалась излишним усложнением. Но утверждения многих историков, что она и не оправдывалась необходимостью, на наш взгляд не правилные. Александр I слишком хорошо знал историю царствования своих предшественников. XVIII в. был насыщен государственными переворотами, в которых активную роль играло высшее командование Вооруженных Сил и гвардейцы. После победы в войне с Францией офицеры еще больше утвердились в своей определяющей роли в государстве. По всей видимости, именно как один из шагов противодействия очередному государственному перевороту и следует рассматривать учреждение самостоятельного духовного ведомства Главного штаба, распространившего свое влияние и на гвардейцев. В задачу этого ведомства вероятно входило усиление духовного влияния и контроль за нравственным состоянием высшего командного состава. Обер-священник Главного штаба не подчинялся обер-священнику армии и флотов, и, таким образом, сложилась ситуация, когда военным духовенством руководили два обер-священника. Если обер-священников Армии и Флотов, назначал Синод, а император только утверждал кандидатуру, то обер-священников Главного штаба назначал сам император. В основном эту должность занимали люди не простые, обычно они были духовниками царской семьи, с которыми царь мог общаться в любое время. Таким образом, учреждение новой должности было произведено исключительно по воле Императора, и называть это явление «центробежной тенденцией», как это делает Котков В.М. на наш взгляд – не правильно.

Первым на должность обер-священника Главного штаба был высочайше утвержден 1 января 1816 г. участник походов 1812-1814 гг., награжденный во время войны орденом Св. Анны 2-ой степени, протоиерей Преображенского всей гвардии собора Алексей Тропогрицкий с одновременным назначением его к малой церкви Зимнего Дворца.

В своей деятельности глава духовного ведомства Главного штаба руководствовался правилами, принятыми для обер-священника армии и флотов и состоял в непосредственном подчинении Св. Синода. Учрежденные на одинаковых началах управления обер-священника армии и флотов и обер-священника Главного штаба находились в тесном взаимодействии. Так что перемены, касавшиеся одного управления, вели к соответствующим изменениям и в другом. В тоже время оба обер-священника стояли относительно друг друга в совершенной независимости, представляя два отдельных ведомства.

Иоанн Семенович Державин 8 марта 1826 г. скончался и во главе военного духовенства встал протоирей Павел Антонович Моджугинский.

12 января 1827 г. Павел Моджугинский обратился к синодальному обер-прокурору князю Мещерскому с ходатайством об увеличении штата своей канцелярии. Он предлагал иметь: секретаря, помощника секретаря, регистратора и двух писцов. Канцелярские расходы определить 600 руб. в год. 3 апреля 1827 г. император постановил: «Быть по сему» .

Отец Павел Моджугинский Принл меры к усилению своего влияния на неподвижные Военные и морские храмы . По своем назначении он обратился в Св. Синод с ходатайством о расширении штата своей канцелярии. В составе канцелярии он предлагал иметь: секретаря, первого помощника секретаря со званием регистратор, писца. В 1836 г. обер-священнику Главного штаба было подчинено и придворное духовенство .

Обер-священником армии и флотов Моджугинским была составлена и подана на утверждение Св. Синоду новая инструкция для благочинных. Но внедрить в жизнь он ее не успел. Через год после назначения на должность П.А. Моджугинский был уволен и отправлен в Валаамский монастырь. По официальной версии причиной увольнения являлась болезнь. Указ от 3 сентября 1827г. гласил: «Присутствующего в Св. Синоде обер-священника армии и флота Павла Моджугинского, уволить за болезнию от нынешних должностей, на место его избрать достойных кандидатов и поставить» . Как пишет С. Ю Чимаров, истинная причина увольнения не известна. Обер-секретарь Св. Синода доктор церковного права профессор Санкт-Петербургской Духовной академии Тимофей Васильевич Барсов наверняка знал настоящие обстоятельства дела. Но верный царившей в те времена в церковных кругах традиции «не выносить сор из избы», он в своей книге «Об управлении русским военным духовенством» также не указал истинный повод смещения с должности П.А. Моджугинского. И лишь в сноске Т.В. Барсов как бы «предполагает», что действительной причиной увольнения являлась растрата казенных денег в своих личных целях . Кандидат исторических наук доцент Адыгейского государственного университета Раздольский С.А. В своем труде «Монастырские обители юга России, их роль в религиозном и культурном развитии края в XIX - начале XX веков» утверждает, что Моджугинский был уличен «в предосудительной связи с прислугой» .

Обязанности обер-священника армии и флотов было временно поручено исполнять духовнику царского двора протопресвитеру П. Криницкому. Ему же была передана для переработки инструкция благочинным, составленная Моджугинским. Рассмотренная и исправленная Криницким инструкция в 1828 г. была утверждена Св. Синодом и напечатана в нескольких экземплярах. В ней был учтен опыт прежних инструкций, в частности, составленной Державиным для благочинного балтийского флота, а также Мансветовым для благочинного черноморского флота. Мансветов в своей инструкции в частности обязывал благочинного:

1) рапортовать при отправлении в кампанию, кто из иеромонахов на какой корабль назначен, с приложением формулярного списка о каждом;

2) доносить о поведении каждого иеромонаха во время кампании;

3) рапортовать об окончании кампании;

4) держать всех флотских иеромонахов в повиновении.

Эта же инструкция обязывала флотского благочинного доносить главному священнику армии и флота как о замеченных между флотскими священнослужителями беспорядках и упущениях по должности, так и о месте их нахождения .

В соответствии с новой инструкцией благочинным вменялось: наблюдение за подведомственным духовенством и церквами; посещение не менее одного раза в год подведомственных церквей; проверка церковного имущества и документации; улаживание споров и жалоб на военных священников; оказание помощи при подготовке священниками проповедей и так далее. Финансирование командировок для инспекторских проверок предусмотрено не было. Поэтому в большинстве своем благочинные ограничивались контролем церквей, находящихся в непосредственной близости от храмов, где они были настоятелями.

Благочинные не назначались, а избирались на собраниях духовенства из числа наиболее авторитетных, подготовленных и образованных священников.

На берегу благочинные морского ведомства, как правило, состояли при портовых и морских соборах и церквах. Но такое положение было не везде и не всегда. Как отмечают Е.В. Исакова и М.В. Шкаровский, в 1890 г. должность благочинного в Кронштадте была упразднена, и портовое духовенство поступило в ведение Армейского благочинного. Но уже в январе 1894 г. по представлению главного командира Петербургского порта генерал-адъютанта Кресмера в Петербурге и Кронштадте морские церкви были выделены в одно благочиние под руководством настоятеля Спиридониевского Адмиралтейского собора протоиерея Доримедонта Поповицкого .

В 1830 г. Высочайшим указом от 23 августа при всех флотских бригадах была учреждена постоянная должность старшего священника, который подчинялся благочинному и обязан был периодически информировать его о состоянии судовых церквей и деятельности флотских иеромонахов. Во время нахождения флота в море этот священник должен был пребывать на флагманском корабле и в соответствии с Морским уставом (Кн.3 гл.9 ст.1) , исполнять обязанности благочинного.

21 января 1827 года обер-священник главного штаба Тропогрицкий по высочайшему повелению был уволен «за старостью и болезнями» по его просьбе. На его место был назначен придворный протоиерей и член Св. Синода Николай Васильевич Музовский, который находился в этой должности по 1848 год. Он известен тем, что установил правила ведения церковного хозяйства.

После увольнения Тропогрицкого Св. Синод предпринимает ненастойчивую и безуспешную попытку к слиянию однородных управлений. Вот как она мотивировалась во всеподданнейшем докладе: «Приступая к избранию кандидатов и обратясь к тому положению, в котором находилось звание армии и флотов обер-священника до 1816 г., Св. Синод принял в рассуждение, что до сего времени обер-священник армии и флота заведовал духовенством и гвардейского корпуса, а того 1816 г., генваря 1 дня в именном высочайшем указе, данном Синоду повелено: «Преображенскаго всей гвардии собора Алексею Тропогрицкому, в уважение отличной его службы и подъятых трудов 1812-го, 1813-го и 1814-го гг., быть по учреждению главного штаба обер-священником с поручением его управлению всех гвардейских полков священнослужителей. … По увольнении обер-священника Тропогрицкаго вовсе от службы, - докладывал Св. Синод, - Ваше величество сего года генваря 27 дня высочайше повелели на место его Тропогрицкаго быть обер-священником придворному протоиерею и члену Синода, Николаю Музовскому. Синод из именнаго Высочайшаго указа 1-го генваря 1816 г. усматривая, что звание обер-священника армии и флотов независимо, в уважении личных заслуг протоиерея Тропогрицкаго, и из того заключая, что сие распоряжение может почитаться временным, находит в настоящее время благоприятный случай возвратить управлению армейскаго духовенства прежнее единство, сообразное с удобством и пользою его управления, и на сем основании к определению в звание обер-священника армии и флотов первым и преимущественно достойным кандидатом признает синодального члена придворного протоиерея Николая Музовскаго с тем, чтобы в его же ведении оставались и священнослужители гвардейских полков, состоящие ныне в его управлении» .

Вторым кандидатом на место обер-священника армии и флотов Синод представлял протоиерея придворного собора Григория Ивановича Мансветова, который был известен своими духовными сочинениями. Третьим – полевого обер-священника 1-й армии Алексея Карышева. Император собственноручно написал на этом докладе следующую резолюцию: «Доклад сей я не разрешаю, а велеть протоиерею Карышеву прибыть сюда для исправления сей должности на испытание» . Но затем Николай I по неизвестным причинам переменил свое решение и 19 сентября 1827 г. повелел: «Не призывать Карышева сюда, а велеть на пробу исправлять должность протоиерею Мансветову», который и являлся временно исполняющим эту должность вплоть до 12 апреля 1830 г., когда именным указом Св. Синоду он был утвержден в ней .

Григорий Иванович Мансветов (1775 - +1832) - сын священника города Тобольска, учился в Тобольской духовной семинарии и Александро-невской академии, был законоучителем, протоиереем придворного собора. Он известен как духовный писатель. Одно из главных его сочинений - "Сборник кратких христианские поучений к воинам" претерпело четыре издания, начиная с 1821г. Сборник представляет из себя проповеди, произнесенные Г.И. Мансветовым накануне Отечественной войны (в 1810-1811гг.) перед воинами 24-й дивизии. В то время о. Георгий являлся священником Ширванского полка. Другие его сочинения: "Училище благочестия" (шесть изд., последнее — 1860); "Обязанности домашнего общества по разуму древних христиан" (1825 и 1892); "Изъяснение на литургию" (1822, 1825 и 1853г.); "Разговоры о воспитании" (1830). Г.И. Мансветов составил сборник «Военные песни для российских ратоборцев на случай войны с оттоманскою Портою», который не сохранился до наших дней.

В бытность обер-священником Григория Ивановича Мансветова, с формированием новых полков, образованием новых военно-морских госпиталей, крепостей, портов и других военных учреждений, постепенно умножались в числе и расширялись в объеме военные приходы. В 1828 г. был создан Морской штаб, переименованный в 1831 г. в Главный морской штаб.

6 декабря 1829 г. должность «обер-священника главного штаба» указом Императора стала называться «обер-священник главного штаба и отдельного гвардейского корпуса». Это было связано с тем, что духовенство гвардейских частей, в которые входил и Гвардейский Флотский экипаж, сформированный 16 февраля 1810 г., перешли в ведомство обер-священника Главного штаба. Такое наименование должности сохранялось до 9 мая 1844 г., когда был издан Высочайший указ Николая I о том, чтобы священнослужители гренадерского корпуса, состоявшие до этого в ведении обер-священника армии и флота, были подчинены обер-священнику Главного штаба

и отдельного гвардейского корпуса. Этим же указом должность стала именоваться «обер-священник гвардейского и гренадерского корпусов» .

В 1844 г. в состав канцелярии обер-священника гвардейского

и гренадерского корпусов была введена должность помощника секретаря

с причислением этой должности к XII классу, а также сторож «из инвалидов» . В таком положении канцелярия находилась до 1855 г.

19 марта этого года был высочайше утвержден штат канцелярии обер-священника гвардейского и гренадерского корпусов, который определял иметь: секретаря, регистратора (он же и архивариус), двух канцелярских служителей .

С 1832 по 1865 гг. должность обер-священника армии и флота занимал протопресвитер Василий Иоаннович Кутневич (1 января 1787 г. - +2 апреля 1866г.). Родился он в селе Гладково Чаусовского уезда Могилевской губернии. Образование получил в Могилевской семинарии и Санкт-Петербургской духовной академии. В академии с 1807г. был учителем французского языка. 25 сентября 1808г. назначен учителем философии

в могилевскую семинарию. Для продолжения образования 1 января 1809г. снова поступил в преобразованную Петербургскую духовную академию, кончил в ней курс со степенью магистра в 1814г. и сразу же был определен бакалавром физико-математических наук в Московскую духовную академию, где преподавал некоторое время и немецкий язык. С 25 августа 1815г. был там же профессором математики, философии и психологии. Рукоположен был в диакона 17 июля 1818г. В сан священника рукоположен 21 июля 1818г. С 4 августа того же года - произведен в протоиерея московского кафедрального Архангельского собора. За последние годы службы в Академии состоял членом внешнего академического правления, академической конференции и цензурного комитета. В 1824г. оставил преподавание; 5 февраля 1825г. избран был в благочинные кремлевских церквей, а чрез год - в члены духовной консистории и в действительные члены духовной Академии. Уже после назначения обер-священником армии и флота, 7 июля 1833г. ему было высочайше повелено присутствовать

в Св. Синоде и быть членом комиссии духовных училищ. В 1844г. он был избран в почетные члены Казанской духовной Академии. 3 апреля 1849г. утвержден членом Св. Синода. 10 февраля 1862г. избран в действительные члены конференции Петербургской духовной Академии. Имел все знаки отличий до ордена св. Александра Невского включительно.

Василий Иоаннович Кутневич пользовался популярностью как выдающийся администратор. По отзыву духовного писателя Морошкина, выбор Кутневича в обер-священники "был чрезвычайно удачный. Кутневич имел твердый и ясный ум, убеждения благонамеренные и просвещенные. Присутствие его в Синоде ознаменовалось самым живым участием во всех возникавших вопросах, и едва ли кто другой из членов Синода был знаком так, как он, с делами синодальными. Семейные дела его замужней дочери, получившие излишнюю огласку, поставили его на некоторое, довольно продолжительное время, в неловкое положение в Синоде; но последние

20 лет он пользовался снова вполне заслуженным большим вниманием.

Ему поручено было Синодом увещание кн. З. Волконской, перешедшей

в католичество, и сношения с Пальмером, который подавал надежду на соединение части англиканской церкви с православной" .

Крома того обер-священник армии и флота В.И. Кутневич занималсяи научной деятельностью. В 1840 г. он переводит православный катехизис,

а в 1843 г. составляет «Наставление священнослужителям военных заведений касательно обучения воспитанников иудейского исповеданя в христианскую веру». В.И. Кутневич разработал проект положения о полевом обер-священнике, один из пунктов которого гласил: «Если для совокупного действования в соединении с Армиею вступает флот, и состоит под повелениями одного Главнокомандующего: в таком случае Флотские Благочинные и Священнослужители вступают в ведение Полевого Обер-Священника». Были широко известны его работы: «Рассуждение о религии патриархов до закона живших и о пользе и важности церковной истории, читаемыя… студентам Вас. Кутневичем и А. Скородумовым», «Рассуждение, в котором противу новейших вольнодумцев доказывается, что Моисей точно существовал» (1838), сочинение «О книге Бытия» и др.

По состоянию на 1846 г. в ведении обер-священника армии и флотов состояло 262 церкви . В канцелярии главы военного духовного ведомства

к тому времени числилось уже не два писца, а три, причем с различными окладами. Однако канцелярия не справлялась со всеми делами. Количество входящих и исходящих дел доходило до 5000 в год. В связи с этим Кутневич предложил увеличить штат канцелярии, добавив еще одного помощника секретаря, архивариуса, с поручением последнему и счетной части,

и четверых писцов: одного в помощь регистратору и троих - помощнику секретаря. Вместе с этим Кутневич предложил увеличить содержание и права служащих в канцелярии, приравняв их к чиновникам С.-Петербургской духовной консистории. Данное предложение было поручено исследовать епископу Полтавскому Гедеону. Рассмотрев предложение, Гедеон предложил следственные дела, требующие коллегиального обсуждения, передать консисториям с тем, чтобы консистории проводили по этим делам расследования, а затем о своих решениях уведомляли обер-священника. Относительно переустройства канцелярии Гедеон посчитал лишним учреждать две должности помощника секретаря . Но, по мнению Кутневича, передача следственных дел в епархии не облегчала, а усложняла следственный процесс, так как полки и корабли находятся почти

в постоянном движении и перемещаются из одной епархии в другую. При таком перемещении следствие должно передаваться соответственно из епархии в епархию, что приводило к запутыванию дел. Кроме того, при производстве следствия подследственный военный священнослужитель из-за недоверия к епархиальным следователям будет требовать депутатов из среды своего ведомства для совместного расследования дела. Это также приведет

к дополнительным трудностям для обер-священника. Епархиальное начальства слабо знает специфику военной службы, поэтому при расследованиях неизбежно будут возникать недоразумения, что приведет

к волоките дел и излишней переписке между епархиями и обер-священником. Исходя из этих соображений, Кутневич предложил оставить ведение следственных дел, касающихся военного духовенства в ведении обер-священника. Кроме того, он предложил решать своей властью дела, не требующие вынесения строгих взысканий.

Св. Синод определил следующий штат канцелярии: один правитель канцелярии, два столоначальника, одного регистратора, шесть канцелярских служителей. 1 апреля 1847 г. император утвердил проект нового штата канцелярии обер-священника, который оставался без изменения до 1869 г.

с поправкой в 1852 г.

Правителем канцелярии был назначен бывший секретарь Нестеров, столоначальником – помощник секретаря Воскресенский, регистратором – регистратор Прощанский, архивариусом - бывший канцелярский служитель Волков. Должность второго столоначальника оставалась вакантной.

Обязанности в канцелярии распределялись следующим образом:

На правителе канцелярии было возложено общее наблюдение за правильностью ведения дел и все обязанности, лежавшие прежде на секретаре. Первому столоначальнику и двум подчиненным ему канцелярским служителям было поручено ведение дел по выдаче метрических свидетельств и следственных дел. Кроме того, он отвечал за ведение и хранение метрических и исповедных книг. Второй столоначальник отвечал за ведение дел о наложении епитимий, о пенсиях и единовременных пособиях и другим вопросам. Регистратору в подчинение давался канцелярский служитель низшего оклада. Они отвечали за ведение реестров входящих и исходящих бумаг, за отправление и получение почты, за сбор сведений

о местоположении полков и кораблей, за хранение руководящих документов и выдачу канцелярских принадлежностей. Архивариусу также подчинялся канцелярский служитель низшего оклада. Им было поручено хранение архива, прием сдающихся в архив документов, ведение алфавитного реестра, выдача документов в канцелярию .

В 1854 г. на Балтийском флоте кроме флотского благочинного, наблюдавшего за службой корабельных священников, была введена должность благочинного неподвижных флотских церквей. Первым на эту должность был назначен настоятель Адмиралтейского собора протоиерей А.И. Левитский. В последующем ее исполняли: П.Н. Львов, Д.А. Борщ, сделавший немало для реформы военно-морского духовного ведомства

А.А. Ставровский, А.И. Кутаков .

Ведомство обер-священника продолжало расширяться главным образом за счет епархий, в тоже время ведомство обер-священника главного штаба, гвардейского и гренадерского корпусов расширялось за счет армейского ведомства.

13 августа 1848 года умер обер-священник главного штаба, гвардейского и гренадерского корпусов Музовский. Его обязанности высочайше было поручено временно исполнять обер-священнику армии и флотов Кутневичу, а управление придворным духовенством – духовнику и протопресвитеру

В.Б. Бажанову. Третьего апреля 1849 года вышло особое повеление,

в соответствии с которым Василий Борисович Бажанов был назначен обер-священником главного штаба, гвардейского и гренадерского корпусов,

а также членом Св. Синода . Он исполнял эту должность по 1882г. Василий Борисович Бажанов также известен как ученый богослов, удостоенный степени доктора и звания действительного члена российской академии. Его труды печатались в журнале «Христианское чтение» и выходили отдельными изданиями. В составленной для государя-наследника книге «Об обязанностях христианина» он составил, между прочим, обязанности Государя.

1 апреля 1849 году была утверждена должность благочинного гвардии «для постоянного наблюдения за правильным ведением церковных приходорасходных и метрических книг, равно и за исправностью по службе духовенства гвардейского ведомства». На эту должность был назначен протоиерей Преображенского всей гвардии собора Сицилинский .

18 мая 1849 г. военный министр предложил обер-прокурору Св. Синода передать из епархиального ведомства в ведение обер-священника армии

и флотов лиц духовного звания, служащих при военно-учебных заведениях. На это предложение Св. Синод ответил отказом

Права обер-священников по-прежнему были ограничены. Ведомство его строго подчинялось Св. Синоду. Обер-священники армии и флотов, главного штаба гвардии и гренадер не могли ни назначать, ни увольнять, ни награждать священнослужителей, ни подвергать их взысканиям. Они должен был испрашивать разрешение у Св. Синода на выдачу метрических свидетельств, на наложение епитимий на военнослужащих, а также на другие дела. Такой порядок требовал объемной и длительной переписки, что в свою очередь приводила к ненужной волоките дел. В 1853 г. обер-священникам гвардии и гренадер, армии и флотов было предоставлено право самим назначать, увольнять и перемещать в своих ведомствах священно

и церковнослужителей. Однако назначение и увольнение должно было согласовываться с епархиальным начальством. Обер-священник получил также право назначать по проступкам священно- и церковнослужителей следствие. Ему было разрешено выдавать метрические свидетельства из церковных книг военного ведомства без их представления Св. Синоду,

а также налагать епитимии .

В бытность обер-священником Василия Иоанновича Кутневича на долю военных священников выпало тяжелое испытание – Крымская война 1853 - 1856 годов.

Во время войны была сформирована южная армия сухопутных и морских сил, находящихся в Крыму, штаб которой находился в Бахчисарае. При этой армии была введена должность полевого обер-священника сухопутных и морских сил в Крыму. Эту должность вначале исполнял протоиерей Белицкий, который вскоре после назначения скончался. На его место был назначен протоиерей Дмитрий Мазюкевич, который и оставался полевым обер-священником сухопутных и морских сил в Крыму вплоть до расформирования армии в 1856 г.

Самым драматическим эпизодом войны явилась оборона Севастополя. Все неисчислимые тяготы осады с мужественными защитниками Севастополя делили военные пастыри.

Война показала важность духовно-патриотической воспитательной работы, проводимой священниками в войсках и на флоте. Она выявила необходимость реформы вооруженных сил России в целом и ее военного флота в частности. После окончания Крымской войны начинается и интенсивный поиск новой организации управления военно-духовным ведомством, а также новых форм воспитательной работы военных священников среди личного состава .

Обер-священник армии и флотов и обер-священник главного штаба, гвардейского и гренадерского корпусов между собой находились в тесном общении. Но попытки Святого Синода объединить эти две однородных должности были по-прежнему безуспешными. В 1858 г. каждый из обер-священников был переименован в главного священника – один назван «главным священником армии и флотов», другой – «главным священником Главного штаба Его Императорского Величества и отдельных гвардейского и гренадерского корпусов» . Оба они наблюдали за службой и поведением вверенного им духовенства, в то же время состоя в ведении Св. Синода.

Главный священник армии и флотов назначал флотских и армейских благочинных. Они находились на флотах и в армии и наблюдали за флотским и армейским духовенством. Причем одни из флотских благочинных состояли при портовых и морских соборах и церквях и наблюдали за священством данных соборов и церквей, другие же находились на кораблях и наблюдали только за корабельными священниками . В исполнении своих обязанностей они руководствовались инструкциями главного священника армии и флотов.

После поражения в Крымской войне необходимость военной реформы стала очевидной. Одном из направлений в преобразованиях Вооруженных Сил был переход с рекрутской на регулярную основу их комплектования.

В связи с этим в сентябре 1859 г. был издан указ о сокращении для нижних чинов срока службы на флоте до 14 лет, что внесло определенные коррективы в деятельность священников.

С 1865 по 1871 гг. должность главного священника армии и флотов исполнял протоирей Михаил Измайлович Богословский (1807 - +1884), который известен и как ученый. Его главные труды: "Священная история Ветхого и Нового Завета" (несколько изданий); "Приготовление к исповеди

и благоговейному причащению св. Христовых тайн" (СПб., 1853 и след.); "Об отличительном характере Евангелия св. апостола Иоанна Богослова"

(М., 1872; СПб., 1888); "О храмах" (М., 1875); "Поучения, речи и беседы, говоренные к воспитанникам Имп. училища правоведения" (СПб., 1872). Посмертные издания: "Курс общего церковного права" (М., 1885); "Памятная книжка для христианского отрока" (М., 1885). Он защитил магистерскую диссертацию. До назначения главой военного и морского духовного ведомства был профессором богословия в СПб. Духовной академии. Состоял законоучителем в Училище правоведения, где преподавал также логику, психологию и церковное право .

В 1865 г. права главных священников по отношению

к подведомственному духовенству несколько расширились. С этого времени главные священники стали действительно начальствующими лицами во вверенных им ведомствах. Они получили право перевода священников

в качестве поощрения из военного ведомства в церкви гвардейских полков, увольнять ненужных священно- и церковнослужителей в распоряжение епархиальных властей без согласования с ними, возбуждать против провинившихся служителей преследования, ходатайствовать о награждении достойных и о назначении уволенным со службы пенсий и пособий, наблюдать за правильным и законным расходованием церковных денежных средств.

25 марта 1869 г. был введен новый штат в канцелярии главного священника армии и флотов, в соответствии с которым были повышены оклады ее чиновникам, в следующем составе: правитель канцелярии, два столоначальника, регистратор, архивариус и шесть канцелярских служителей. При этом все шесть канцелярских служителей становились штатными, а не вольно наемными. На канцелярские расходы выделялось 300рублей в год . В канцелярии главного священника гвардейского

и гренадерского корпусов также был введен новый штат и чиновникам повышены оклады и должности по классам и разрядам.

В 1871г. Михаил Измайлович Богословский переведен в Москву кафедральным протоиереем Архангельского собора. В дальнейшем в 1879г. он был назначен протопресвитером большого Успенского собора и членом Московской синодальной конторы

С 1871 по 1888 год должность главного священника армии и флота исполнял Петр Евдокимович Покровский (10 января 1802г. - +25 февраля 1888г.). Родился он в селе Курдинове, Богородского уезда Московской губернии, был сыном священника. Образование получил в Московской Духовной Семинарии и Московской Духовной Академии, где в 1828г. окончил курс со степенью магистра. Служебную свою деятельность начал 31-го августа 1828г. на педагогическом поприще, поступив в Московскую Семинарию профессором еврейского и немецкого языков, преподавал там

и философские науки, исполнял и обязанности секретаря семинарского Правления. 13-го мая 1834г. Покровский принял священный сан, оставил Семинарию и 20 лет бессменно прослужил в Москве при церкви

св. Параскевы в Охотном ряду. Сердечная доброта и кротость, приветливость в обращении, проникнутые глубоким чувством проповеди и широкая благотворительная деятельность отца Петра стяжали ему популярность, любовь, уважение и преданность не только прихожан, но и всех москвичей,

с которыми ему приходилось иметь сношения. Состоя членом весьма многих благотворительных обществ и директором Тюремного Комитета, он за 1838 - 1871 гг. выкупил из долговой тюрьмы до 4000 человек казенных и частных должников. В Москве он был лично известен митрополиту Филарету, который в 1842г. назначил отца Петра членом Духовной Консистории,

в 1844г. возвел в сан протоиерея и сделал благочинным и членов Попечительства о бедных духовного звания. В 1856г. протоиерей Петр Покровский назначен был настоятелем Московского кафедрального Архангельского собора .

Во время его руководства военным церковным ведомством Высочайшим Манифестом 1 января 1874 г. была введена всеобщая воинская повинность, которая значительно изменила качественный состав нижних чинов армии

и флота. С одной стороны значительно вырос образовательный уровень военнослужащих, что имело положительное влияние. С другой – создались условия для проникновения революционно настроенных элементов, что подрывало боевой дух. Эти факторы, а также значительно возросшая сменяемость личного состава повысили требования, предъявляемые

к армейским и флотским священникам. Священник должен был быть уже не просто требоисполнителем, а, в первую очередь, воспитателем

и миссионером. К сожалению не все военные и флотские священники сумели должным образом оценить изменившуюся ситуацию и внести необходимую корректуру в свою деятельность. Не смогли организовать работу должным образом в новых условиях и главные священники. Недооценка требований времени значительно сказалась на духовно-нравственном уровне военнослужащих в начале ХХ в.

Духовный кризис, охвативший Россию в пореформенный период ее истории сопровождался падением нравов, ростом инаковерия, разрушением традиционного религиозного мировоззрения народа. Святейший Синод во главе с К.П. Победоносцевым видел изменение положения в укреплении роли православной церкви в обществе в том числе и в военной среде. Победоносцев значительное внимание военному и флотскому духовенству. Он имел определенное влияние в Морском министерстве.

В 70-х годах XIX в. активизировали свою деятельность секты антиправославного толка. В связи с этим с благословения В.Б. Бажанова и по инициативе протоиерея Д.Я. Никитина усилилось внимание на качество проповедей и стали активно проводиться внебогослужебные беседы напрвленные на разоблочение сектантов. Такая первая публичная беседа была проведена 16 марта 1880 г.

Важней шей мерой по укреплению роли военного духовенства явилось утверждение Военным Советом 24 июля 1887г. «Положения о служебных правах и окладах содержания военного духовенства». Приказом №45 по Военному ведомству от 26 февраля 1888г. этот документ вступил в силу.

На основании данного Положения военному духовенству представлялись новые права и льготы .

Эти меры несколько повысили престиж армейских священников. Однако на флотское духовенство это Положение не распространялось поскольку приказы Военного министерства не распространялись на Морское ведомство. И лишь 10 февраля 1900 г. приказом по Морскому ведомству №20 этот документ вступил в силу и на флоте

В 1888 г. главным священником армии и флотов был назначен протоиерей Александр Алексеевич Желобовский. Родился он 28 октября 1834 г. в семье псаломщика одного из самых бедных приходов Новгородской епархии. Окончил Белозерское духовное училище, Новгородскую духовную семинарию, а в 1859 г. Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью магистра богословия. Сразу же после окончания академии он стал военным священником, приняв должность благочинного 7-й кавдивизни. Участвовал в подавлении польского восстания в 1863г. Отец Александр благодаря своим способностям сумел быстро продвинуться по службе.

В 1866г. он переведен в Санкт-Петербург священником Лейб-гвардии Кирасирского, Его величества полка. В 1868г. назначен священником Лейб-гвардии Конногвардейского полка. В 1869г. - Кавалергардского полка.

С 1873 г. протоиерей. В 1880 г. Желобовский становится благочинным гвардейского духовенства, а в 1882 году - настоятелем Сергиевского всей артиллерии собора. В 1887г. в связи с болезнью Петра Евдокимовича Покровского назначен исполняющим обязанности главного священника армии и флота .

Александр Алексеевич Желобовский был почетным членом Санкт-Петербургской духовной академии и духовным писателем. Его главные работы: "Слова, беседы и поучения" (СПб., 1899), "Краткое объяснение семи таинств Христовых" (3-е изд., СПб., 1909), "Управление церквами и православным духовенством военного ведомства" (СПб., 1902). В 1905г. Желобовский издал внебогослужебные беседы пастыря с военными

о высоком значении воинского звания.

В связи с тем, что после кончины в 1882 г. главного священника гвардии и гренадер В.Б. Бажанова эта должность оставалась вакантной, ее с 1883 г. исполнял А.А. Желобовский. В 1888 г. создалась ситуация, позволяющая объединить две должности в одну.

Образованной высочайшей волей комиссией из представителей духовного и военного ведомств был выработан проект «Положения об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомства». После рассмотрения высочайше, «Положение» было утверждено 12 июля 1890 г. Это единственный в истории военного духовенства сборник актов, закрепляющий в законодательном порядке накопленного опыта религиозно-нравственного воспитания в Армии и на Флоте и регулирующий деятельность военных священников. До этого были только разрозненные циркуляры и указания. «Положением» военное и морское духовенство руководствовалось вплоть до его упразднения в 1918 г.

Это было очень важным событием в жизни военного духовенства. Согласно положению, должности главного священника армий и флотов, главного священника гвардии и гренадер, главного священника кавказской армии были слиты в одну - протопресвитер военного и морского духовенства. Данное нововведение внесло ряд улучшений в управлении военным духовенством. Оно позволило комплектовать военное духовенство в общем его составе, в качестве поощрения перемещать достойных из армии и флота в гвардейские части, которые были лучше обеспечены

в материальном отношении, упорядочило поощрение военных священников наградами, отличиями и почестями за заслуги т. д.

Все военные сухопутные и морские священники стали официально подчиняться одному лицу со званием «протопресвитер военного и морского духовенства». Прежние наименования этой должности - обер-священник

и главный священник – не были каноничными. «Звание «протопресвитер» указывало на духовный сан лица и характер его должности, а выражение «военного и морского духовенства» определяет сферу его административного влияния и круг служебных обязанностей» .

Главные священники гвардии и гренадер, армии и флота, имея в своем заведывании церкви и духовенство, сами не состояли ни при каких церквах, вопреки каноническому правилу (IV Всел. Соб. 6). «Протопресвитер военного и морского духовенства» состоял вместе с тем и протопресвитером Преображенского собора в г. Санкт-Петербурге, что возвышало этот собор перед другими соборами и церквами военного и морского ведомства .

Протопресвитер – высшее звание для белого духовенства.

Оно, несомненно, повысило статус руководителя военных пастырей. Как отмечает Вячеслав Михайлович Котков, кроме протопресвитера военного

и морского духовенства в то время в России это звание имели только трое священнослужителей: заведующий придворным духовенством

(в большинстве случаев являвшийся духовником царственных особ), а также настоятели Успенского и Архангельского соборов в Москве. Следует отметить, что и до 1890 г. звание протопресвитер имели некоторые руководители военного и морского духовенства. Так протопресвитерами были: обер-священник гвардейского и гренадерского корпусов, член Синода и духовник императора в 1827 – 1848 гг. Н.В. Музовский; главный священник армии и флота в 1832 – 1865 годах В.И. Кутневич; главный священник гвардии и гренадер, член Синода и духовник императора в 1848 – 1883 гг. В. Б. Бажанов, главный священник армии и флотов с 1865 по 1871 гг. Михаил Измайлович Богословский после своего увольнения из военно-морского духовного ведомства был возведен в звание протопресвитера кремлевского Успенского собора. Но присвоение этих званий не было связано с должностями глав военного и морского духовенства .

Согласно «Положения об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомства» (Гл. I, п. 2) протопресвитер военного и морского духовенства избирался Св. Синодом и утверждался императором . Полем для деятельности протопресвитера становилась вся территория Российской империи. Высокое административное положение протопресвитера армии и флота приравнивалось по характеру его деятельности к епархиальным архиереям кроме рукоположения и церковного суда (лишение сана и т. п.). Протопресвитер избирался Св. Синодом и утверждался высочайшей властью. Он становился также членом Синода. Вместе с учрежденным при нем духовным правлением протопресвитер находился в непосредственном ведении Св. Синода, от которого получал указания, касающихся дел духовных, а по делам собственно военного управления руководствовался указаниями Военного министра и Управляющего морским министерством, если вопросы касались флота. Такое двойное подчинение привело к тому, что он получал большую свободу и независимость в своих действиях.

Протопресвитер имел право назначать и увольнять должностных лиц духовного управления, а также священно- и церковнослужителей военного ведомства. Он имел право давать указания по расходованию церковных сумм. Имел право представлять священно- и церковнослужителей военного ведомства к наградам и накладывать на них взыскания.

Протопресвитер военного и морского духовенства рассматривал лишь те проступки, военных священноцерковнослужителей, которые влекли за собой административные взыскания. К этим взысканиям относились: замечания, выговор, строгий выговор, денежный штраф не более пятидесяти рублей и перевод с одного места на другое административным порядком. Эти взыскания не вносились в судную графу послужного списка, но записывались в графу послужного списка или в журнал поведения клира, которых велся протопресвитером. Новое положение предоставляло священникам право подавать жалобы в Св. Синод. Но жалобы положено было подавать через протопресвитера. Предполагалось, что, ознакомившись с жалобой, протопресвитер, в случае ее правильности, мог исправить свое неправильное распоряжение, или сопроводить жалобу разъяснениями. Обо всех взысканиях сообщалось архиерею, в пределах епархии которого проходил службу подвергшийся взысканию священник. Если обвинения против священноцерковнослужителей поступало к епархиальному преосвященному, то он также имел право накладывать взыскания. Епархиальный архиерей через благочинного или другое доверенное лицо проводил по делу дознание и подвергал виновного внушениям, замечаниям или выговорам, доводя об этом в свою очередь до сведения протопресвитера военного и морского духовенства.

Особенному суду местного архиерея подвергались священнослужители, совершившие нарушения при совершении ими таинств и духовных треб, когда требовалось исправление и очищение совести. Устав духовных консисторий (ст. 155 по изд. 1883г.) относил такие поступки к числу неудобоподвергаемых гласности. В связи с тем, что такие поступки могли быть исправлены только архиереем, новое положение и предоставляло ему право судить провинившегося без участия протопресвитера военного и морского духовенства. Епархиальный архиерей ограничивался в этих случаях архипастырским вразумлением виновного, налагал соответствующую епитимью и, не отвлекая его от исполнения обязанностей, немедленно отсылал к месту службы.

Если проступок, по которому протопресвитер получал обвинение против военного священника, превышал его компетенцию, то он препровождал поступившую жалобу в духовную консисторию по месту служения обвиняемого, с приобщением по существу обвинения сведений. В ходе следствия епархиальному архиерею было предоставлено право отстранять от должности находящихся под следствием священноцерковнослужителей, поручая исполнение их обязанностей лицам епархиального духовенства.

Протопресвитер для поддержания дисциплины в качестве предварительной меры имел право отстранить обвиняемого от священнослужения. В то же время по новому положению протопресвитер был лишен права налагать епитимьи на военных священников, как несоответствующему его иерархическому положению. Хотя этим правом, на основании указа Св. Синода от 6 февраля 1854 г., главные священники армии и флота, гвардии и гренадер пользовались. По тому же соображению протопресвитер лишался права разрешать семейные споры .

Ввиду преимущества коллегиального рассмотрения дел, при протопресвитере было создано «Духовное Правление». В соответствии с «Положением» «протопресвитер с учрежденным при нем Духовным Правлением состоит в непосредственном ведении Св. Синода». Указания по делам «… относящимся собственно до церковного управления, он получает только от Синода; по делам, имеющим связь с предметами ведения военного и морского министерства, протопресвитер руководствуется указаниями Военного министерства или Управляющего Морским министерством по принадлежности. Духовное Правление состояло из присутствия и канцелярии. В присутствие входило три штатных члена из числа подведомственных протопресвитеру священников и два сверхштатных, которые в случае болезни, отпуска или других причин отсутствия занимали место штатных. Как правило, это были маститые опытные протоиереи. Шестым в нем был председатель правления, который был заместителем протопресвитера во время его отсутствия.

Канцелярия занималась делопроизводством и состояла из делопроизводителя, столоначальников и регистратора. Все вышеуказанные должностные лица избирались протопресвитером и утверждались Св. Синодом. Увольнять их мог только Св. Синод. Другие чиновники и вольнонаемные писцы канцелярии назначались и увольнялись протопресвитером.

В своем устройстве Духовное правление делилось на три стола или отдела:

Первый стол занимался делами по инспекторской части, контролировал исполнение обязанностей военными священнослужителями и заботился о церковном благоустройстве.

Второй стол ведал делами церковного имущества и церковной документацией.

Третий стол занимался финансовыми делами и сопряженной с ней отчетностью .

Управление протопресвитера занималось делами о призрении заштатных священнослужителей, вдов и сирот, а так же вопросами попечительства над сиротами военного и морского духовенства. Позднее для решения этих вопросов были учреждены стол по благотворительности бедным и стол по сиротам военного духовенства. Также добавились еще два стола: по пенсионным делам и по награждениям священнослужителей.

9 марта 1892 г. были утверждены новые штаты Духовного правления, по которым были повышены оклады его членам. На канцелярские расходы по этим штатам выделялось 500 руб. в год .

Существование Духовного правления позволяло быстро и эффективно решать возникающие вопросы, координировать деятельность военного духовенства, давало протопресвитеру возможности для личного посещения и инспектирования вверенных ему храмов и духовенства хотя дорожные деньги Св. Синодом ему для этих целей по-прежнему не выделялись.

Ежегодно протопресвитер предоставлял отчеты о состоянии вверенного ему управления на рассмотрение Св. Синода, причем они подавались по той же форме и в те же сроки, что и отчеты епархиальных преосвященных .

Ближайшими помощниками протопресвитера в деле управления духовенством на флоте были благочинные. Благодаря их деятельности протопресвитер имел сведения о состоянии военного и морского духовенства об исполнении священниками своих обязанностей. Новое «Положение» об управлении военным духовенством предоставляло право благочинному разбирать взаимные споры и жалобы причта, а также семейные несогласия, жалобы военных и светских лиц на священнослужителей. Благочинный следил за правильным преподаванием Закона Божия. Не реже одного раза в год он должен был посещать все подведомственные ему церкви, проверял их состояние, имущество, документацию, контролировал проповедническую деятельность пастырей и аттестовывать клировых священников вверенного ему благочиния. При обозрении подведомственных церквей благочинному рекомендовалось совершать в них богослужения, произносить проповеди и вообще не устраняться от нравственного влияния на личный состав армии и флота. Помимо этого, он являлся посредником между духовенством и Духовным правлением протопресвитера. Через благочинного распространялись распоряжения протопресвитера и различная документация для полковых и корабельных священников. О своей деятельности по наблюдению за благочинием один раз в месяц благочинный присылал отчет в Духовное управление. Руководящими документами для благочинного являлись «Положение об управлении военным духовенством», а также распоряжения и инструкции протопресвитера. Назначение на должность благочинного происходило по личному указанию, протопресвитера .

Протопресвитер, являясь главой военного духовенства, задавал тон всей его деятельности. От его руководящих способностей зависело и общее состояние всего духовенства армии и флота. В табелях о рангах военного духовенства не было. По своему положению протопресвитер приравнивался к архиепископу, в военном отношении к генерал-лейтенанту. Он имел право входа к царю для доклада.

Первым протопресвитером военного и морского духовенства стал Александр Алексеевич Желобовский бывший до этого главным священником Гвардии и Гренадер, Армии и Флотов. В его бытность значительно активизировался поиск новых форм духовно-нравственного воспитания военнослужащих. Были учреждены гарнизонные братские собрания военного и морского духовенства, создавались полковые и корабельные певческие хоры, судовые библиотеки, основан ведомственный печатный оргап – «Вестник военного духовенства».

В 1894 г. в Стариц уезде Тверской губернии для военно-духовного ведомства был открыт свечной завод, обеспечивающий все войсковые храмы.

В 1898 г. были увеличены квартальные оклады для псаломщиков, а в 1899 г. изданы новые табели увеличенных окладов жалования и столовых денег военного духовенства.

Утверждение С.Ю. Чимарова, что военно-церковная реформа 90-х годов XIX в. в полной мере затронуло и священнослужителей российского военно-морского флота , неверно. Наоборот, корабельных иеромонахов до начала XX в. «Новое Положение» коснулось мало. Лишь с 1 января 1900 г. приказом по морскому министерству начилась реформа флотской составляющей военного духовного ведомства.

Таким образом, с вступлением «Положения об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомства» военное и морское духовенство организационно поднималось на новый уровень, отвечающий реформам, проведенным в армии и на флоте. Были созданы предпосылки для качественного улучшения кадрового состава армейского и флотского духовенства, для более активной деятельности полковых и корабельных пастырей в вопросах духовно-нравственного воспитания личного состава кораблей и частей. Однако реформа армейского духовенства осуществлена с опозданием как минимум на 15 лет, а флотского и на все 25. С учетом важности духовной составляющей в системе воспитания военнослужащих, а также же инерции бюрократической машины ее необходимо было провести до перехода на всеобщую воинскую повинность.

Таким образом, в XIX в. военное и морское духовенство получило дальнейшее развитие. К концу XIX в. авторитет и престиж военно-морского духовенства значительно вырос. Военный священник стал обладать достаточными правами, его социальный статус значительно повысился. Священнослужители армии и флота являлись ближайшими помощниками командиров в деле религиозно-нравственного воспитания солдат и матросов. К концу XIX в. были выработаны нормативные акты деятельности армейского и морского духовенства, укрепилась их правовая база. Введение в действие «Положения об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств», ознаменовало закономерное завершение строительства управления военным духовенством. Однако реформы военно-морского духовного ведомства, так же как и реформа всего государственного механизма, проводились с явным запаздыванием, что, несомненно, сказывалось на их результатах. В условиях утраты былого высокого религиозного чувства среди высших чинов армии и флота эта несвоевременность преобразований сыграла свою роковую роль в начале XX в.

§ 1.3. Флотское духовенство в XX веке

За время с 1900 по 1918 гг. военным духовенством управляли три протопресвитера: А.А. Желобовский (о нем уже говорилось в предыдущей главе), Е.П. Аквилонов и Г.Н. Шавельский.

Деятельность этих трех руководителей военного и морского духовного ведомства проходила в трагические годы царствования Императора Николая II. Поэтому прежде чем раскрывать основные этапы истории флотского духовенства в XX веке необходимо сказать о Государе Николае Александровиче как о религиозном деятеле и подвижнике Православия.

Именно по воле и инициативе Императора Николая II церковная иерархия впервые за 200 лет получила возможность не только широко обсуждать, но и практически подготовить созыв Поместного Собора . Император уделял большое внимание нуждам Православной Церкви. Он щедро жертвовал на постройку новых храмов. За годы его царствования число приходских церквей в России увеличилось более чем на 10 тыс., открыто более 250 новых монастырей. Император лично участвовал в закладке новых храмов и других церковных торжествах.

Глубокая религиозность выделяли Императорскую чету среди представителей тогдашней аристократии. Религиозным духом было проникнуто воспитание детей Императорской Фамилии. Все ее члены жили в соответствии с традициями православного благочестия. Обязательные посещения богослужений в воскресные и праздничные дни, говенье во время постов было неотъемлемой частью их быта. Личная религиозность Государя и его супруги была не простым следованием традициям. Царская чета посещала храмы и монастыри во время своих многочисленных поездок, поклонялась чудотворным иконам и мощам святых, совершала паломничества, как это было в 1903 г. во время прославления преподобного Серафима Саровского. Личное благочестие Государя проявилось в том, что за годы его царствования было канонизовано святых больше, чем за два предшествующих столетия, когда было прославлено лишь 5 святых угодников. За время последнего царствования к лику святых были причислены святитель Феодосий Черниговский (1896г.), преподобный Серафим Саровский (1903г.), святая княгиня Анна Кашинская (восстановление почитания в 1909г.), святитель Иоасаф Белгородский (1911г.), святитель Гермоген Московский (1913г.), святитель Питирим Тамбовский (1914г.), святитель Иоанн Тобольский (1916г.). Николай II высоко чтил святого праведного отца Иоанна Кронштадтского. После его блаженной кончины царь повелел совершать всенародное молитвенное поминовение почившего в день его преставления. Как политик и государственный деятель Государь всегда поступал, исходя из своих религиозно-нравственных принципов .

К началу XX века заметно возросла роль морского флота. Технический прогресс привел к замене парусных кораблей паровыми. На смену тихоходным парусникам пришли мощные броненосцы и линкоры, быстроходные крейсера. Корабли оснащались современными по тем временам техническими средствами, для эксплуатации которых необходимы были образованные, подготовленные люди. Увеличилось и количество служащих на флоте людей. Экипажи больший кораблей доходили до тысячи человек. Все это усложняло деятельность корабельных иеромонахов, уровень образования которых был порой ниже, чем у отдельных матросов.

23 января 1900 г. в соответствии с указом императора была утверждена особая комиссия при участии протопресвитера военного и морского духовенства. Задачей этой комиссии было решение вопросов, касающихся удовлетворения нужд военного духовенства и постановки религиозно-нравственного воспитания на более высокий уровень. По результатам работы комиссии были конкретизированы обязанности военных священников, выработан ряд мер по повышению эффективности их деятельности.

Много сделал для улучшения материального положения военных и флотских священников протопресвитер Армии и Флота Желобовский, что позволило несколько строже подходить к отбору духовенства, хотя недостатков в кадровой работе по-прежнему было очень много, особенно в подборе корабельных клириков.

С 1902 года на отдельных больших кораблях начали вводить постоянный штат корабельного священника.

В реализацию мер, выработанных особой комиссией, внесла коррективы русско-японская война, начавшаяся 26 января 1904 года.

Прежде чем говорить о войне, следует рассказать о событии, произошедшем за месяц до ее начала: 11 декабря 1903 г. в Киево-Печерскую лавру пришел помолиться из Бессарабии старик-матрос, участник обороны Севастополя - Л. Е. Катанский. Однажды во сне ему было видение: стоящая на берегу морского залива Богородица. В руках она держала продолговатый плат с сиреневой каемкой с ликом Христа Спасителя. Хитон у Божьей Матери был синим, а верхнее одеяние – коричневым. С правой стороны над пречистым ликом Богородицы находился Архистратиг Михаил, а с левой – Архангел Гавриил. Над нею ангелы держали в облаках карту, увенчанную дорогой короною из двух перекрещивающихся радуг с крестом над нею. Еще выше бесплотные силы поддерживали облака, на которых восседал Господь Саваоф. Над ним была надпись по сиянию: «Да будет едино стадо и един пастырь». Стопы Богоматери попирали два обнаженных обоюдоострых меча . Последние две детали видения можно трактовать, как предупреждение против предстоящей войны, которая привела к разобщению российского общества.

Владычица Небесная приказала изготовить образ, точно воспроизводящий видение, и отправить его в Порт-артурскую церковь . Матрос Катанский попросил бедного киевского художника Павла Федоровича Штронда исполнить в красках подлинник. Образ был готов и освящен духовным собором Киево-Печерской Лавры лишь в середине Великого поста 1904 г., когда уже шла война с Японией. Из Киева образ был отправлен в Петербург члену Адмиралтейского Совета Морского Министерства адмиралу В.П. Веховскому, который получил его на Пасху 28 марта. С иконы была снята копия для адмиралтейского собора Св. Спиридона. Сняли также копию и для Новодевичьего монастыря .

Подлинник образа был вручен Ее Императорскому Величеству Государыне Императрице Марии Федоровне. Затем он был направлен, как царское благословение, войскам Дальнего Востока во Владивосток, куда неспешно отправился бывший командующий Черноморским флотом вице-адмирал Н.И. Скрыдлов, назначенный командующим флотом на Тихом океане вместо погибшего вице-адмирала С.О. Макарова .

С прибытием иконы на Дальний Восток японцы стали нести страшные потери как на суше, так и на море. Почти сразу же они потеряли несколько кораблей, что сделало их морское превосходство сомнительным .

Несмотря на то, что связь с Порт-Артуром существовала, и даже частные письма доходили туда и обратно , повеление Пресвятой Богородицы выполнялось недопустимо медленно. Делопроизводитель царской канцелярии Николай Николаевич Федоров в своем докладе Св. Синоду писал: «Была полная возможность отправить икону из Петербурга своевременно, … но об этом не позаботились. Адмирал Скрыдлов, приехавший во Владивосток 9 мая, не сделал ни одной попытки провести святую икону в осажденную крепость, а до августа прорвать блокаду было легко. Таким образом, святая икона сначала не была доставлена по назначению лишь по маловерию тех лиц, от которых зависело отправление святой иконы…» . О пребывании образа Торжество Пресвятой Богородицы во Владивостоке простые верующие узнали лишь 4 августа 1904 г. Икона была принята епископом Владивостокским и Камчатским Евсевием (Никольским) при громадном стечении народа и помещена во Владивостокском кафедральном соборе, на что было получено высочайшее разрешение Ее Императорского Величества (телеграмма получена во Владивостоке 2 августа 1904 г.).

21 октября 1904 г., в день Введения во храм Пресвятой Богородицы, в кафедральном соборе перед иконой в последний раз был отслужен торжественный молебен. После этого святой образ был помещен в специальный футляр и подготовлен для отправки в осажденный Порт-Артур. Доставить образ в осажденный Порт-Артур вызвался делопроизводитель царской канцелярии отставной ротмистр лейб-гвардии уланского полка Николай Федоров, специально для этого прибывший 7 ноября 1904 г. из Петербурга во Владивосток . На норвежском торговом судне он прибыл с иконой в Шанхай и передал ее на крейсер «Аскольд», где она пробыла до 6 декабря . Все попытки Н. Федорова доставить образ к месту назначения не успели. Спустя год после того, как Божия Матерь предложила свою небесную помощь, по маловерию и нерадению многих влиятельных лиц 20 декабря 1904 г. Порт-Артур пал.

О дальнейшей судьбе иконы известно, что Н. Федоров в январе 1905 г. передал ее походной церкви главнокомандующего русскими войсками на Дальнем Востоке генерала А.Н.Куропаткина где она находилась до 20 мая 1905 г. По ходатайству Главного Полевого священника протоиерея Сергия Голубева икона «в виду особых обстоятельств настоящего времени» 26 мая была передана во Владивостокский кафедральный собор . Епископ Корейской Миссии в Сеуле, архимандрит Павел вспоминал: «И вот надлежащие результаты: сразу в населении появился подъем духа, религиозное воодушевление и утешение… Перед иконой, освещенной горящими свечами, склонялись во множестве не только солдатики, но и офицеры с генералами…» .

Лишь после окончания войны, 18 сентября 1907 г. русская женщина Анастасия Васильевна Андерсин-Лебедева смогла доставить копию иконы Торжество Пресвятой Богородицы в Порт-Артур на могилу своего брата – героя русско-японской войны капитана 2 ранга Александра Васильевича Лебедева .

После многих скитаний, унесенный бурей войн и революций, образ Порт-Артурской Божьей Матери исчез, и судьба его была не известна.

В феврале 1998 г. группа паломников Владивостокской епархии, находилась на богомолье в Святой земле. В эту группу входили: архимандрит Иннокентий (Третьяков) – благочинный западного округа и настоятель Свято-Покровского храма г. Уссурийска, иеромонах Сергий (Чашин) – секретарь Владивостокского Епархиального управления, настоятель Свято-Успенского храма г. Владивостока, игуменья Варвара (Волгина) – настоятельница Южно-Уссурийского Рождество-Богородицкого женского монастыря, схимонахиня Геласия – насельница Иерусалимского Горнинского женского монастыря, послушница Елена (Чашина) - насельница Уссурийского женского монастыря. В одном из антикварных магазинов Иерусалима паломники неожиданно для себя обнаружили икону Порт-Артурской Божьей Матери. Хозяином арабом она была представлена как образ святой Вероники. Он рассказал, что икона попала в Израиль из Гонконга, находится у него уже более четырех лет и запросил за нее 2 тыс. долларов. Денег у паломников не было. С просьбой о помощи они обратились в Горнинский женский монастырь. Пока в Приморье собирались деньги на расчет и оформлялись документы, образ хранился в игуменских покоях Горнинского монастыря расположенного на том месте, где, по преданию, произошла евангельская встреча Богородицы и праведной Елизаветы. При проводах иконы во Владивосток был отслужен молебен Божьей Матери, и по всему Иерусалиму звонили колокола. 6 мая 1998 года, в день Святого Великомученика Георгия Победоносца, небесного покровителя Владивостока она была доставлена в свой город . Икона Порт-Артурской Божьей Матери является покровительницей и помощницей дальневосточного воинства России. Она была реставрирована и в настоящее время находится в храме преподобного Сергия Радонежского при Владивостокском Епархиальном управлении.

28 марта 2003 г., начался крестный ход с Порт-Артурской с копией иконы Божьей Матери через всю Россию из Петербурга в бывший Порт-Артур (сейчас китайский г. Люй-Шунь). На мемориальном кладбище города, где похоронен 14631 защитник русской крепости образ был доставлен 9 мая того же года .

Через год 12 - 13 мая 2004 г. на паруснике «Паллада» другой список иконы Порт-Артурской Божьей Матери так же посетил Порт-Артур .

Но вернемся к началу XX в. На период войны с Японией структура управления военным и морским духовенством несколько изменилась. При Главнокомандующем всеми сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке был назначен главный священник. Им стал протоиерей Сергей Голубев, занимавший с 28 февраля по 13 октября 1904 г. должность главного священника 1-й Манжурской армии .

Русско-японская война стала серьезным испытанием для флотского духовенства, так как исход войны в основном решался на море. Для России она окончилась поражением. Разгром армии Куропаткина и сокрушительное поражение 1-й и 2-й Тихоокеанских эскадр болью отозвались в сердцах русских людей и весьма ударили по престижу самодержавия.

Наиболее тяжелые потери понес флот. 27 - 28 июля 1905 г. у островов Цусима произошло сражение между 2-й русской Тихоокеанской эскадрой, отрядом 3-й Тихоокеанской эскадры под командованием вице-адмирала З.П. Рожественского с одной стороны и японским флотом Х. Того с другой. Из-за нашей русской беспечности и лучшей подготовленности противника к войне российский флот был разгромлен, а большинство кораблей уничтожены, либо повреждены и затоплены своими командами. При этом погибло более 5 тыс. русских моряков. Россия потеряла такие мощные корабли как броненосцы «Александр III», «Орел», «Сисой Великий», «Суворов», «Бородино», «Наварин», «Адмирал Ушаков», крейсеры «Дмитрий Донской», «Светлана», «Рюрик», «Аврора», «Урал», и др. корабли. Но, несмотря на неудачу, русско-японская война показала высочайший дух русского воинства.

Вот как описывает героизм русских матросов оставшийся в живых иеромонах Алексей Оконещников, который был корабельным священником на крейсере «Рюрик», вступившим в неравный бой с шестью японскими крейсерами: «Ужасные картины: кто без рук, без ног, без челюсти, окровавленные, разбитые; живой за секунду внезапно разорван на мелкие куски неприятельским снарядом; меня всего обрызгало кровью и кусками человеческого тела. И при этом, сколько геройства: тяжелораненые кричали, «ура!», один матрос собственными руками отрезал болтавшуюся разбитую ногу, добрался до пушки, выстрелил и тут же умер …

Узнав, что взорвать судно нельзя, так как уничтожены все провода, лейтенант Иванов отдал приказ открыть кингстоны и распорядился выносить раненых, привязывать их к койкам и бросать за борт. Видя это, я пошел исповедовать умирающих: они лежали на трех палубах по всем направлениям. Среди массы трупов, среди оторванных человеческих рук и ног, среди крови и стонов я стал делать общую исповедь. Она была потрясающа: кто крестился, кто протягивал руки, кто, не будучи в состоянии двигаться, смотрел на меня широко раскрытыми полными слез глазами …» .

Нет слов, чтобы как-то прокомментировать эти воспоминания. Хочется просто, склонив голову, произнести: «Вечная память павшим русским героям!».

Революция 1905 г. и ее последствия не разрушили, но потрясли самодержавие и его опору – армию и флот. Наиболее яркое тому подтверждение – восстание матросов на броненосце «Потемкин». У большей части офицеров и духовенства тревогу вызвали утрата в глазах матроса и солдата безусловного авторитета традиционных ценностей, положенных в основу всей системы воспитания, каковыми всегда были Вера, Престол и Отечество. Влияние революционных идей на умы и сердца воинов становилось все более ощутимым. Капитан 1-го ранга И.Г. Энгельман в книге «Воспитание современного солдата и матроса» по этому поводу писал: «Революционеры, люди, безусловно, энергичные, очень хорошо учли отсутствие примера, отсутствие понимания дела при данных условиях, и потому нет ничего удивительного, что они оказались по временам во главе темных, несчастных бунтарей, забывших честь, присягу, знамя и былую славу» .

В этой атмосфере продолжалась работа по укреплению института военного духовенства. В 1908 г. в ведомстве протопресвитера военного морского духовенства состояло: соборов – 23, церквей – 647, протоиереев – 142, священников – 603, протодиаконов – 2, диаконов – 136, псаломщиков – 86 (приложения XIII, XIV). В 1909 г.: соборов – 23, церквей домовых

и при казенных заведениях – 416, приписных – 29, кладбищенских – 37, походных – 304, всего – 809; протоиереев было 156, священников –588, диаконов – 138, псаломщиков – 95.

Расширение функций протопресвитера военного и морского духовенства, а также преклонный возраст Александра Алексеевича Желобовского привели к необходимости разработки «Положения о помощнике протопресвитера». Этот документ был утвержден императором Николаем II 9 апреля 1910 г. с назначением на вновь открытую должность профессора, протоиерея Евгения Петровича Аквилонова. В соответствии с указанным «Положением» помощник протопресвитера мог по всем делам заменить своего начальника вплоть до того, чтобы «в потребных случаях давать духовенству соответствующие указания и должностные наставления» . Должность помощника протопресвитера позволяла обеспечивать преемственность в случае болезни или смерти самого протопресвитера. В его обязанноси входили: просмотр протоколов и журналов духовного правления; утверждение постановлений правления о присоединении к православию инославных и о крещении иноверных; вопросы, касающиеся преподавания среди военнослужащих Закона Божия; проблемы, связанные с выдачей метрических свидетельств и справок из метрических книг и т.д.

Через 20 дней после утверждения «Положения о помощнике протопресвитера» 29 апреля 1910 г. Александр Алексеевич Желобовский умер. Пятьдесят лет своей жизни он посвятил служению в Вооруженных Силах России. Отец Александр являлся единственным священником, награжденным орденом Св. Владимира 1-й степени (1909г.). Дом по адресу Фурштатская ул., 29, где он жил, сохранился до наших дней.

С 7 мая 1910г. по 30 марта 1911 г. протопресвитером военного и морского духовенства был Евгений Петрович Аквилонов. Родился он в 1861г. в семье протоиерея, служившего в Тамбовской губернии. В 1886г. Евгений Петрович закончил Санкт-Петербургскую духовную академию кандидатом богословия. Вся служба его до назначения на столь важную должность проходила в Санкт-Петербурге. В 1894г. он представил работу "Церковь. Научные определения церкви и апостольское учение о ней, как о теле Христовом" для получения степени магистра. Но в этом труде было усмотрено уклонение от установившегося воззрения на церковь. Аквилонов написал другую работу - "Новозаветное учение о церкви. Опыт догматико-экзегетического исследования" и в 1899 г. он стал магистром богословия. Из других трудов Евгения Петровича Аквилонова известны следующие: "О физико-телеологическом доказательстве бытия Божия" (СПб., 1905, докторская диссертация); "Научно-богословское самооправдание христианства. Введение в православно-христианскую апологетику" (СПб., 1894); "О Спасителе и о спасении" (СПб., 1899); "О божестве Господа нашего Иисуса Христа и о средствах нашего спасения" (СПб., 1901); "О божественности христианства и о превосходстве его над буддизмом и мохаммеданством" (СПб., 1904); "Об истинной свободе и нравственном долге" (СПб., 1905); "Церковь Христова в деле нашего спасения" (СПб., 1905); "Христианство и социал-демократия в отношении к современным событиям" (СПб., 1906); "Мысли о. Иоанна Кронштадтского о воспитательном значении слова Божия" (СПб., 1909).

В военном ведомстве Евгений Петрович Аквилонов начал служить в 1903г., получив назначение настоятелем церкви лейб-гвардии кавалергардского полка. Параллельно с наставничеством в войсковой церкви он преподавал в историко-филологическом институте. К моменту вступления в должность протопресвитера военного и морского духовенства отец Евгений был тяжело болен саркомой. В его назначении, несомненно, сыграли большую роль лидеры Союза русского народа, членом которого он являлся.

Видный ученый, талантливый проповедник, канонист. За кратковременное свое служение он не успел проявить полностью своих административных дарований. Обладая выдающимися способностями и огромным трудолюбием, он во многом придерживался в управлении военным духовенством взглядов своего предшественника. Основное его внимание было направлено на то, чтобы привлечь на службу во флот как можно больше священников-академистов . Многие его помощники были из числа морского духовенства.

Заботясь об успешной работе духовного управления, Аквилонов увеличил сферу его деятельности. Все меры, принятые им, должны были способствовать поднятию авторитета и значения военного и морского духовенства среди паствы. Но, к сожалению, после продолжительной болезни, в возрасте 47 лет протопресвитер Евгений Петрович Аквилонов 30 марта 1911 г. скончался в городе Козлове Тамбовской губернии .

После смерти отца Евгения развернулась борьба за место протопресвитера военного и морского духовенства. Большую роль в этой борьбе играл Союз русского народа, выдвигавший на эту должность настоятеля Преображенского всей гвардии собора в Санкт-Петербурге митрофорного протоиерея Сергия Голубева. Как писал в своих воспоминаниях Г. И. Шавельский о. Сергия выдвигал и салон графини С.Игнатьевой. Вторым кандидатом от Союза Русского народа был протоиерей Иоанн Восторгов, который не имел опыта службы в военном духовном ведомстве. Шавельский называет имена и других кандидатов. Ими были: авантюрист епископ Владимир (Путята), поддерживаемый императрицей Марией Федоровной и Великим князем Константином Константиновичем; 80-летний настоятель Адмиралтейского собора св. Спиридона Тримифунтского, митрофорный протоиерей Алексей Ставровский; настоятель Сергиевского собора, председатель Духовного Правления, протоиерей И. Морев, которого поддерживал командир Конвоя Его величества князь Юрий Трубецкой .

Но в итоге протопресвитером военного и морского духовенства стал Георгий Иванович Шавельский, назначенный указом императора от 22 апреля . Своей карьерой о. Георгий во многом был обязан Евгению Петровичу Аквилонову, который знал и ценил Шавельского. Именно отец Евгений и сообщил о будущем своем приемнике военному министру В.А. Сухомлинову и Главнокомандующему гвардии и Санкт-Петербургского военного округа Великому князю Николаю Николаевичу . Георгий Шавельский не был митрофорным протоиереем. Митра на него была возложена в день назначения на должность главы Ведомства военного и морского духовенства.

Георгий Иванович Шавельский родился 6 января 1871 г. в селе Дубокрай Витебской губернии, в многодетной семье сельского псаломщика. Окончил духовное училище и Витебскую Духовную семинарию. Свою церковную деятельность он начал в 20 лет от роду, будучи псаломщиком очень бедного прихода Полоцкой епархии. В этом же приходе Шавельский был и учителем сельской школы. Через некоторое время он женится и в 1895г. принимает сан священника с назначением настоятелем в другое село родной губернии. Спустя два года умирает его жена, оставив овдовевшему пастырю двухлетнюю дочку. По рекомендации Витебского епископа Шавельский поступает в Санкт-Петербургскую Духовную академию. Еще будучи студентом, отец Георгий был назначен проповедником на Александровский машиностроительный завод и благочинным в имении Великого князя Дмитрия Константиновича в Стрельне. На 3-м курсе Академии он начинает служить в церквях военно-духовного ведомства, а именно – назначается настоятелем Суворовской Кончанской церкви при Николаевской военной академии Генерального штаба. Находясь на этом служении, Шавельский в 1902 г. оканчивает Духовную академию со степенью кандидата богословия. С началом войны с Японией Шавельский добровольцем уходит на фронт и назначается полковым священником в форт Инкоу 35-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, который дислоцировался в Манчжурии. Шавельский принимал участие в сражениях при Кайджоу, Вафангоу, под Лаояном и на реке Шахэ, был ранен и контужен. Он был назначен дивизионным благочинным. А 13 декабря 1904 г. - на должность главного полевого священника 1-й Маньчжурской армии. За организаторские способности и боевые заслуги (с риском для жизни он посещал передовые позиции) Шавельский награжден орденами св. Анны 3-й и 2-й степени и св. Владимира 4-й степени с мечами, св. Георгия, Александра Невского, а также золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте и саном протоиерея. После войны, в марте 1906 года, отец Георгий вновь возвращается к своему пастырскому служению в Суворовской церкви. Наряду с пастырским служением, он занялся преподавательской деятельностью. С 1906-го по 1910-й год он был законоучителем в Смольном институте. В 1910 году Советом Санкт-Петербургской Духовной академии Шавельский удостоен степени магистра богословия. В том же году о. Георгий становится профессором богословия Историко-филологического института и нештатным членом Духовного Правления военного протопресвитера. В конце марта 1911 г. – за несколько дней до смерти Евгения Петровича Аквилонова Шавельскому была предложена должность помощника протопресвитера военного и морского духовенства, на которую он так и не был назначен.

Образованный пастырь, талантливый проповедник, хороший администратор, имеющий за плечами опыт работы в боевых условиях во время русско-японской войны, Георгий Иванович Шавельский принимает меры по исправлению имеемых в то время недостатков. Он был инициатором учреждения для офицеров специальных богословских чтений. Его лекции всегда имели огромный успех. По инициативе Отца Георгия, такие чтения были организованы в Московском, Киевском, Харьковском и Казанском гарнизонах. От подчиненных ему священников, по его словам он требовал, «чтобы каждый работал в полную меру своих сил и способностей, но непременно работал; нерадивых и строптивых он преследовал и изгонял» . Однако, как и многие видные священники и иерархи отец Георгий не чувствовал надвигающейся катастрофы. Еще до начала 1-й мировой войны, в первый период своего протопресвитерства Шавельский успел совершенно реорганизовать и значительно поднять военное и особенно морское духовенство, привлекши в его состав целый ряд способных священнослужителей.

Были в его деятельности и ошибки, которых он не видел и, судя по его мемуарам, не осознал до конца своих дней.

Российский флот к 1914 г. был полностью восстановлен. К началу Первой Мировой войны в Российском военном флоте служило 59550 человек личного состава, в боевом составе находилось 33 корабля основных классов и 74 строящихся . Численность духовенства в войсках и на кораблях составляла 880 священнослужителей. Из них 730 священников и 150 диаконов . Числилось 43 судовых церкви (в том числе и на плавучей тюрьме в Севастополе) и 30 береговых церквей, закрепленных за морским ведомством. Русские венные корабли все чаще стали появляться в иностранных портах. Судовые священники представляли Церковь Российскую, становясь гостями других Православных Поместных Церквей. Некоторые из них были удостоены наград (см. приложение XVIII).

При Шавельском флот перестал испытывать нужду в духовенстве. Общее количество штатных корабельных священников к концу служения Г.И. Шавельского протопресвитером (1918 г.) составило 80 человек. Отец Георгий подготовил проект полной реорганизации управления военного и морского духовенства к концу 1914 г. Он планировал создать особую семинарию для подготовки военных священников.

Реорганизация духовной жизни на флоте поддерживалась со стороны военной администрации и, в частности, командующего Балтийским флотом знаменитого адмирала Н.О. Эссена. «Он придавал огромное значение работе судового священника, – писал отец Георгий, – и в моих реформах оказывал мене самую энергичную поддержку» . Но воплотить в жизнь эту реформу ему было не суждено из-за начавшейся войны.

Флотское духовенство официально находилось в ведении протопресвитера военного и морского духовенства, а на деле по-прежнему почти полностью зависело от епархиальных властей. Поэтому особое внимание со стороны Георгия Ивановича Шавельского было уделено флоту. В своих воспоминаниях он писал: «С морским ведомством у протопресвитера было гораздо меньше сношений, потому что морских священников было гораздо меньше, чем армейских. Мои предшественники – можно было подумать – совсем не интересовались флотом, ибо никогда не посещали военных кораблей. Я первый начал посещать их и налаживать работу судовых священников» .

С 1 по 11 июля 1914 г. впервые в Петербурге состоялся Первый Всероссийский съезд военного и морского духовенства. Как отмечалось в журнале «Вестник военного и морского духовенства», цель съезда - «поразмыслить о способах, как сделать более легким и в то же время более продуктивным пастырский труд» . Накануне на местах было проведено 45 предварительных съездов. Всего в работе съезда принимало участие 49 делегатов, 9 из них были от морского духовенства. Причем настоятель Севастопольского Адмиралтейского собора протоиерей Роман Медведь был выбран секретарем съезда, а настоятель Николаевского Адмиралтейского собора протоиерей Доримед Твердый – товарищем председателя .

Предсъездовская комиссия разработала повестку дня из восьми пунктов: 1) о составлении общей инструкции или памятки для военно-морского духовенства; 2) о богослужении; 3) об учительстве военных пастырей; 4) о войсковых библиотеках; 5) о борьбе с сектантством и миссионерской деятельности в войсках; 6) о боготворительности ведомства; 7) о препятствиях к плодотворной деятельности ведомства; 8) о свечном заводе. Было образовано восемь секций для обсуждения указанных вопросов и для разработки заключительных документов. В ходе работы съезда была образованы еще четыре секции: 9) морская, которая рассматривала положение морского духовенства; 10) по борьбе с алкоголизмом; 11) по религиозно-нравственному воспитанию; 12) о суде чести. Кроме вопросов повестки дня на съезде подробно рассматривались все стороны деятельности священника в боевой обстановке, что имело большое значение для всего последующего служения военного и морского духовенства. Произошел всесторонний обмен мнениями делегатами. На Состоявшихся семи общих собраниях было заслушано 12 докладов .

1 августа 1914 г. началась война. Св. Синод на срочном заседании издал Определение № 6502, согласно которому в 42 тыс. православных приходов с 50 тыс. церковных амвонов прозвучали призывы на поддержку армии. Одновременно начало действовать мобилизационное расписание Св. Синода, утвержденное в 1910 г. Кроме того, Св. Синод призвал монастыри, церкви и православную паству к пожертвованиям на врачевание раненых и больных воинов и на оказание помощи солдатским и матросским семьям. Для этой же цели во всех церквах был установлен кружечный сбор за каждым богослужением. Монастырям, общинам и всем духовным учреждениям было предложено отвести и подготовить под лазареты для раненых все свободные помещения, так же как и те, которые можно приспособить для этих целей. Все обители призывались к подготовке сиделок для ухода за ранеными воинами в лазаретах и госпиталях.

Что касается военно-духовной организации, то она немедленно перешла на штаты военного времени. Если накануне войны военных священников насчитывалось 730 человек, то во время войны их число достигло пяти тысяч . К сожалению, значительно страдал качественный состав мобилизованных священников.

При Ставке Верховного Главнокомандующего были созданы полевая канцелярия протопресвитера военного и морского духовенства и склад военно-церковной литературы. Пользуясь, как и его предшественники, правом личного доклада у императора, Шавельский имел возможность «лично присутствовать в Военном Совете и защищать свои проекты» . Это позволило ему быть в курсе всех разрабатываемых военных планов и соотносить задачи своего ведомства с теми вопросами, которые должны были решать Военное и Морское Ведомства.

В ноябре 1915 г. отец Георгий Шавельский становится членом Святейшего Синода, однако в течение последующего полуторалетнего предреволюционного периода продолжает работать в Ставке, а Синод посещает лишь эпизодически.

Положением Военного Совета от 25 августа 1915 г. при протопресвитере была учреждена должность секретаря, которая приравнивалась к подполковнику. На эту должность был назначен коллежский асессор Ексакустодиан Махароблидзе. В 1916 г. Махароблидзе был назначен начальником Полевой канцелярии при протопресвитере в штабе Верховного Главнокомандующего. То есть была создана еще одна новая должность.

Следующей инстанцией после протопресвитера военного и морского духовенства и непосредственными его помощниками были пять главных священников фронтов: Северного, Западного, Юго-Западного, Румынского и Кавказского, а с конца 1916г. два главных священника флотов: Балтийского и Черноморского . Георгий Иванович в своих «Воспоминаниях» отмечает благочинного Черноморского флота настоятеля Севастопольского Морского собора Романа Медведя: «Очень начитанный и умный, столь же настойчивый. ... Умел подчинять других своей воле …». В непосредственном подчинении главных священников находились священник-инспектор и священник-проповедник. У главного священника флота имелся склад религиозно-пропагандистской литературы.

В 1910 году на Каспии была оборудована плавучая церковь «Святитель Николай Чудотворец». На Черноморском флоте аналогичная церковь была освящена в 1916 г. При плавучих храмах имелись лазареты.

С первых дней войны армейские и флотские пастыри участвовали в боях вместе с воинами. Обращаясь к военным пастырям, протопресвитер Шавельский указывал: «Священнослужители должны всегда помнить:

1. что война решает участь народа;

2. что исход войны зависит от воли Божьей и от напряжения сил народных. Отсюда долг военного священника: непрестанно молиться, чтобы Господь не оставил Своею милостью нашу Родину и Армию …» .

В другом своем указе он напоминал: «Нам, военным пастырям вверено самое важное – души воинов. На нас лежит величайший долг – словом и молитвою, совместными с воинами трудами и лишениями укреплять и вдохновлять защитников Родины на подвиги великие, врачевать их раны душевные, помогать им отстоять честь и славу русскую» .

Меры, предпринимаемые Шавельским по укреплению института военного духовенства, были сведены на нет Февральской революцией 1917 г. Известие революции в армии и на флоте отразилось ускорением процесса разложения солдатских и матросских масс, повсеместным падением воинской дисциплины, погромами. Опьяненные воздухом вседозволенности солдаты и матросы не останавливались и перед убийством офицеров. Армия и флот становились неуправляемыми. В этих условиях военные священники силой убеждения старались удержать людей в повиновении, предотвратить произвол. В своей работе пастыри опирались на офицерский корпус, который пытался восстановить порядок и дисциплину в частях и на кораблях. На флоте стали создаваться приходские комитеты. В них входили священник, ктитор, псаломщик и представители экипажа. На кораблях создавались судовые комитеты, которые так же вели работу по укреплению порядка среди челнов экипажа. Так, например, на одном из заседаний судовой комитет линкора «Ростислав» призвал команду «относится ко всем вещам, касающимся религиозного значения, с должным уважением, как к святым, перед которыми веками преклонялись наши деды и отцы …» .

Но Русская Православная Церковь была поставлена в сложное положение и в правовом положении оказалась беззащитной. Временное правительство приняло ряд законодательных актов, направленных на обеспечение «свободы совести» в России. Это, прежде всего, постановление от 20 марта 1917 года «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений», а также «Закон о свободе совести», принятый 14 июля 1917 г. Была отменена обязательность исповеди в армии и во флоте. В составе Временного правительства было создано специальное министерство исповеданий, которое возглавил А.В. Карташов.

Протопресвитер военного и морского духовенства Г.И. Шавельский в первые дни февральской революции за свои взгляды, а также за ограничения в Вооруженных Силах деятельности баптистов был арестован. В связи с этим арестом 10 марта 1917 г. он пишет прошение на имя обер-прокурора Святейшего Синода: «Ввиду того, что приведенным в исполнение приказанием об аресте меня обнаружилось недоверие ко мне Власти и так как на занимаемом мною посту должно стоять лицо, непременно пользующееся доверием и войска и Правительства, покорнейше прошу об увольнении меня от должности протопресвитера и Присутствующего в Святейшем Синоде, с назначением мне пенсии. … Служить Родине всегда старался – верой и правдой. В первой войне был контужен в голову…» . Но вскоре, по просьбе военного министра А.И. Гучкова Шавельский был освобожден, а в дальнейшем по настоятельным просьбам петроградских военных пастырей и рекомендации нового Верховного Главнокомандующего генерала М. В. Алексеева восстановлен в прежней должности.

Отец Григорий Шавельский пользовался большим авторитетом и известностью не только среди военно-морских священников, но и среди епархиального духовенства. На съезде, прошедшем в Петрограде 23 мая 1917 г., он был одним из кандидатов на Петроградскую митрополичью кафедру.

Для определения методов работы военных священников в новых условиях с 1-го по 11-е июля 1917 г. в городе Могилеве провел свою работу Второй Всероссийский съезд военного и морского духовенства. Съезд был призван заложить фундамент нового периода в жизни военно-духовного ведомства и обеспечить продолжение начатой работы по укреплению разлагающейся армии. На съезде было принято решение издавать для солдат и матросов газету «Церковно-общественное слово», решен вопрос о том, что духовенству запрещается вступать в партии и поддерживать какую-либо партию. Духовное правление было преобразовано в Протопресвитерский Совет, состоящий из 10 человек. Утверждалась выборность всех лиц – от благочинного до протопресвитера. 9 июля общим тайным голосованием протопресвитером пожизненно был избран Г.И. Шавельский .

Следует отметить, что среди военных священников усилились идеи обновленчества. В июне 1917 г. будущие лидеры обновленцев священники Введенский (с 4.12.1941 г. обновленческий «патриарх»), Боярский и Егоров и другие по заданию обер-прокурора В.Н. Львова отправились на фронт, где вели активную пропагандистскую работу.

Несмотря на то, что Русская Православная Церковь потеряла статус государственной и связанные с этим статусом привилегии, реформа дала ей больше самостоятельности и независимости от светских властей. У Русской Православной Церкви появилась реальная возможность восстановить институт патриаршества, упраздненный Петром I в начале XVIII в. С этой целью 15 августа 1917 г. начал свою работу Всероссийский Поместный собор. На соборе присутствовала группа офицеров, а также делегация от военного и морского духовенства из 15 человек, возглавляемая Г.И. Шавельским . Протопресвитер военного и морского духовенства 17 августа 1917 г. выступил перед делегатами собора с докладом о бедственном духовном состоянии Армии и Флота, о трудностях возникающих в пастырском окормлении воинов. Г.И. Шавельский призвал прийти на помощь Армии всей Церковью и устроить всенародное моление Господу о спасении Отечества и вразумлении заблудших . Следует заметить, что Шавельский благодаря своему авторитету одним из немногих получил почетное право быть членом Собора по должности. Когда Собор начал свою работу, протопресвитер военного и морского духовенства был избран в Соборный Совет в качестве товарища председателя Собора, а 7 декабря - в состав Высшего Церковного Совета.

Собор 2 декабря принял Определение «О правовом положении Православной Российской Церкви», один из пунктов которого гласил: «Удовлетворение религиозных нужд членов Православной Церкви, состоящих в армии и на флоте, должно обеспечиваться заботой государства. Каждая воинская часть должна иметь православное духовенство» .

Но события развивались неумолимо. После Октябрьской революции для всего духовенства, в том числе и военного, наступили тяжелые испытания. Новая власть с первых дней своего существования стала проводить антирелигиозную, антицерковную политику. 30 ноября 1917 г., Совнарком рассмотрел вопрос об изъятии у Православной Церкви монастырей и передаче их в ведение Наркома призрения. Первыми были реквизированы помещения колыбели флотского духовенства, знаменитой Александро-Невской Лавры.

16 января 1918 г. декретом Народного комиссариата по военным делам за № 39 было установлено: «уволить из армии всех священнослужителей» (см. приложение XIX). Этот приказ еще оставлял войсковым комитетам возможность иметь у себя священников. Но 23 января декретом «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» было объявлено об отдалении Церкви от государства, и в силу этого прекращена выдача казенных сумм на содержание военного духовенства. На основании вышеуказанного декрета в тот же день был отдан приказ по морскому ведомству № 83, в соответствии с которым Ведомство протопресвитера военного и морского духовенства, а так же должности морских священников фактически упразднялись. Духовенство флота, рассматриваемое как оплот старого режима, оставлялось без мест служения и без средств к существованию. Красный флот должен был быть свободным от священнослужителей.

Г.И. Шавельский сразу после опубликования приказов об упразднении военного духовенства направил обращение в Народный комиссариат по военным делам, в котором указывалась просьба об оказании временной материальной помощи бывшим военным священникам (см. приложение XIX). Аналогичное обращение было направлено в Главное управление по делам личного состава флота, в котором Шавельский ходатайствовал о бывшем морском духовенстве (приложение XX).

Оба эти обращения остались без ответа. Мало того, революционное правительство конфисковало все финансовые средства, принадлежавшие Духовному правлению, предназначавшиеся для вдов и сирот военного духовенства и для священников, получивших на войне увечья.

Положение осложнялось еще тем, что после роспуска морского духовенства нештатная часть священников вернулась на прежние места своего служения, а часть штатных священников оказалась без приходов.

В сложившейся ситуации протопресвитером Шавельским была составлена программа мер, которые могли оказать моральную помощь бывшему военно-морскому духовенству, находящемуся в бедственном положении. Эта программа была отправлена на утверждение Святейшему Патриарху Тихону и Св. Синоду (приложение XXI). В соответствии с ее положениями все церкви военного и морского ведомства с причтами и имуществом должны перейти в ведение епархиальных начальств по месту расположения храмов. Епархиальные архиереи должны принять в свои епархии бывших военных священников и оказать им помощь. Для этого каждому епископу, правящему той или иной епархией, были направлены соответствующие ходатайства. Одно из них было направлено на имя Митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина (Казанского) (приложение XXII). В ответе Владыки Вениамина на это ходатайство мы имеем возможным увидеть пример того, с каким пониманием и ответственностью относилось епархиальное начальство к нуждам бывшего военно-духовного ведомства (приложение ХXIII).

Последним пунктом программы было создание временного органа «Управления по делам бывшего военного и морского духовенства» под руководством протопресвитера Шавельского. Задачей данного Управления было выполнение указанной программы и, вместе с тем, сплотить вокруг себя оставшихся без приходов армейских и флотских священников.

Осенью 1918 г., Г.И. Шавельский покидает революционную Россию. Переодетый в одежду оборванца и с паспортом на имя крестьянина Скобленка 30 сентября он прибыл в оккупированный немцами Киев.

Лишенное руководителя «Управление по делам бывшего военного и морского духовенства» в 1919 году расформировывается. На этом закончилась история военного и морского духовенства России.

Георгий Иванович Шавельский оказавшись на территории, занятой Добровольческой армией назначается на должность армейского протопресвитера, которую он и исполнял до 1920 г. После гражданской войны он эмигрировал в Болгарию. Там он стал вначале рядовым священником, но затем был замечен болгарскими церковными властями и местным университетом. Отец Георгий был привлечен к педагогической работе сперва как преподаватель Софийского университета, а с 1924 г. как профессор Богословского факультета Софийского университета. Одновременно он являлся законоучителем и директором русской гимназии. Пережив и Вторую мировую войну, отец Георгий 2-го октября 1951 г.

Известно, что после революции флотские священники продолжали исполнять свой долг на кораблях, разбросанных по миру. Так на эскадре, базировавшейся на французской военно-морской базе Бизерта, было восемь священнослужителей: протоиереи – Георгий Спасский и Василий Торский; священники – Николай Богомолов, Николай Венецкий, Константин Гладкий, Константин Михайловский и Иоаникий Полетаев; диакон Иоанн Байздренко . Кроме своих непосредственных обязанностей священника отец Георгий Спасский регулярно выступал на кораблях с лекциями на нравственно-религиозные темы . В августе 1922 г. он основал на эскадре «Братство Божьей Матери», члены которого дали обеты дважды в день молиться Богу, каждый день делать хотя бы одно доброе дело и полностью отказаться от ругательств .

Представители военного и морского духовенства в эмиграции участвовали в работе Собора 1921 г. в городе Сремски Карловцы.

Подводя итог, следует отметить, что рост инаковерия в России в пореформенный период ее развития вылился в духовный кризис, проявившийся в падении морали общества и постепенном разрушении религиозного мировоззрения народа. Правительство видело ослабление православной веры в том числе в Армии и на Флоте. В связи с чем в конце XIX – начале XX в. предпринимались попытки к совершенствованию института военных и морских священников. На завершающей фазе своей истории флотское духовенство (так же как и армейское) оформилось в четкую структуру. Были определены штаты и обязанности корабельных священников, укрепилась их правовая база, накоплен богатый опыт деятельности в военное время, укрепились преумножились духовные традиции. Однако организационные меры, призванные повысить престиж военно-морского духовного ведомства, были и запоздалыми существенных результатов не принесли. Армейские и флотские священники не чувствовали реального положения дел в войсках и на кораблях и не смогли приостановить падения духовности в Армии и на Флоте. Общее падение благочестие в стране и глубокий кризис общества во всех сферах деятельности привел к необратимым последствиям.