Антисоветская агитация и пропаганда в зарубежной печати накануне Великой Отечественной войны
См. библиографию.
Оп.: Преподавание истории в школе. 2010, №8. pish.ru/articles/articles2010/915
Антисоветскую пропаганду как историческое явление принято ассоциировать, прежде всего, с разгаром «холодной войны», в ходе которой в средствах массовой информации развернулось противостояние пропагандистских машин стран Запада и стран социалистического блока. Отыскать конкретную точку отсчета истории антисоветской пропаганды так же трудно, как определить хронологические рамки «холодной войны». Можно указать в качестве логического начала антисоветских выступлений негативную реакцию правительств и общественности стран Запада на отказ пришедших к власти большевиков продолжать борьбу с Германией и её союзниками в ходе Первой мировой войны. Однако современная общественно-политическая конъюнктура делает все более и более актуальным лишь один эпизод многолетней истории антисоветской пропаганды, напрямую связанный с советской политикой накануне Великой Отечественной войны.
Основные точки приложения антисоветской риторики в этот период хорошо известны. Речь идет о Пакте Молотова-Риббентропа и общем сближении СССР и гитлеровской Германии в 1939-1940 гг., Польском походе РККА 1939 г. и последующем разделе Польши, антирелигиозных гонениях в Советском Союзе и Советско-финской («Зимней») войне 1939-1940 гг. В связи с этими сюжетами в антисоветской пропаганде освещались и более ранние исторические события: Советско-польская война 1919-1921 гг., Советско-грузинская война 1921 г., два советско-финских военных конфликта времен Гражданской войны, а также другие события, используя которые можно было выставить советскую власть в неприглядном образе агрессора. Неудивительно, принимая во внимание этот перечень, что наиболее активными центрами притяжения антисоветской пропаганды стали Франция, Англия, Соединенный Штаты Америки, а также польское правительство в изгнании, базировавшееся сначала в Анжере (Франция), а затем в Лондоне[1].
В английской и французской печати накал антисоветизма поднялся до заоблачных высот еще до начала Второй мировой войны, особенно это проявилось начиная с того момента, когда стал очевиден провал политических переговоров СССР о создании системы коллективной безопасности в Европе с Англией и Францией и его сближение с Германией. С началом Второй мировой войны шквал антисоветской пропаганды и агитации достиг такой степени, что антисоветские выпады в большом объеме стали проникать на страницы не только тех газет, которые были настроены по отношению к Советскому Союзу враждебно, но и газет просоветской коммунистической ориентации. Этот процесс зашел так далеко, что органы советской цензуры вынуждены были изымать даже эти дружественные советскому строю газеты из обращения на территории СССР.
Так, 1 января 1940 г. начальник Главного управления по делам литературы и издательств (далее Главлит) Н.Г. Садчиков и начальник отдела контроля иностранной литературы Главлита Н.М. Бородин доложили в начальнику Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) П.Н. Поспелову о том, что на протяжении последних месяцев 1939 г. коммунистические газеты Англии и США все чаще стали помещать цитаты из антисоветских выступлений отдельных политических деятелей и журналистов. Цитаты эти иногда были снабжены разоблачительными комментариями, но выпускать их в продажу или в библиотеки для свободного пользования в пределах СССР они посчитали не целесообразным, что подтвердили следующими примерами[2].
Лондонская газета «Дейли Уоркер» от 29 ноября 1939 г. в статье «Они хотят другой войны» писала: «Следует обратить особое внимание на один из выпадов мистера Вилларда против советской внешней политики, которая стала такой же аморальной, такой же убийственной, такой же антисоциальной, как и внешняя политика гитлеровской Германии». В той же статье приводились цитаты из французской прессы. Газета «Парижский Матэн» писала: «Германский народ и советская революция маршируют плечом к плечу — может быть они съедят друг друга, но не раньше, чем мы одержи над ними победу». Другая французская газета «Аксион Франсез» утверждала: «Если Берлин был и остается врагом №1, то Москва стала врагом №2». Газета «Жустис» призывала читателей: «Нацизм и большевизм являются нашими врагами. Мы должны уничтожить одного и перерезать горло другого».
Газета «Дейли Уоркер» от 28 ноября 1939 г. передавая содержание статьи, направленной против английской компартии, упоминала «ось Гитлера-Сталина». Та же лондонская газета в декабре 1939 г. в одном из своих разделов поместила фельетон «Ленин о Моррисоне» (в то время один из лидеров Лейбористской партии и будущий министр иностранных дел Великобритании), в котором было написано: «Герберт Моррисон, этот выдающийся ленинист, выступая на конференции женщин лейбористок в Лондоне, заявил, что помощь Красной Армии Народному Правительству Финляндии достаточна, чтобы заставить Ленина подняться из своего склепа на Красной Площади для того, чтобы разоблачить своего империалистического наследника. Если в настоящий момент в склепе на Красной Площади происходит какое-либо движение, я воображаю, что это Владимир Ильич пытается встать, чтобы набросится на Герби». Несколькими днями позже «Дейли Уоркер» разместила на своих страницах карикатуру, изображающую Ленина, причем на ладони у него был нарисован лейборист Герберт Моррисон, который якобы говорил: «Да, вы должны были перевернуться в гробу». Ленину приписаны ответные слова: «Брось, Герби, мне говорили, что Маркс перевернется в гробу, когда Советам пришлось применить военные меры в Грузии в 1921 году».
Указав на эти и другие примеры антисоветской агитации и пропаганды, работники цензуры уведомили ЦК ВКП(б), что были вынуждены запретить распространение в СССР газет, помещающих подобные цитаты и карикатуры. Запрещенные номера «Дейли Уоркер» и других прокоммунистических газет направлялись только в спецфонды учреждений, имеющих право на получение запрещенной литературы.
Если антисоветский пафос английских и французских газетчиков подогревали сами их правительства, делавшие заявления, направленные против внешнеполитических акций Советского Союза, то журналистами и писателями польского происхождения двигала целая гамма чувств, от вполне понятной горечи от потери своей страны до яростной русофобии. Весьма показательно в этом отношении содержание польской литературы из груза, прибывшего в 1942 г. из Лондона в Куйбышев в адрес польского посольства в СССР и изъятого советской цензурой для проверки. Цензор изданий на польском языке капитан В.И Соколовский просмотрел 72 названия книг и журналов за разные годы, и доложил своему начальнику Н.Г. Садчикову о том, что в них «приводится враждебный взгляд на СССР, руководителей партии и советского правительства», что в своем докладе показал следующими примерами[3].
В предисловии брошюры «За христианские основы государственной жизни» католического кардинала Августа Глонда (основателя особой монашеской конгрегации священников для работы с польскими эмигрантами), изданной в Лондоне в конце 1941 г. было сказано: «Две материалистические системы, опирающиеся на учение Маркса, учение ненависти, нанесли Польше и справедливости смертельный удар». На вопрос о крушении целого ряда государств, Август Глонд отвечал: «В политику народов вмешался сатана. Он перемазал божескую мысль. Он осмеял этику. Он развеял политическую совесть. В живой организм государств он внес разлад. Свой идеал республики-демона он осуществил в большевизме. Обманутый, раздетый в идейном отношении народ он ведет к катастрофам через революционные посмешища». Многотысячный тираж этой брошюры был советской цензурой изъят и сожжен.
На обложке «Малого молитвенника», изданного в Лондоне в ноябре 1941 г. было помещено объявление о деятельности «Католического комитета для Польши», одной из задач которого было «собирание данных о современном положении в Польше, а особенно о религиозных преследованиях, как под немецкой, так и под советской оккупацией». Обложка брошюры была изъята и сожжена сотрудниками Главлита.
Польский автор Чеслав Есьман в своем «Северном путешествии подгалянцев» (серия «Жолнерская библиотека», №5 за 1940 г.) пишет о преследовании поляков в Вильно и в Львове органами Советской власти, о похищениях и вывозах вглубь территории СССР польских граждан.
Юрий Помян в своей книге «Жеч посполита» (серия «Жолнерская библиотека», №7 за 1940 г.) утверждает польские притязаний на Востоке, определяя польские территориальные претензии в следующих словах: «Границами так понятого жизненного пространства Польши являются: на севере – Балтийское море, на Западе – река Одер, на юго-западе Судеты, на юге – Моравские ворота и Карпаты, на юго-востоке – Днепр и, наконец, на северо-востоке – Двина». Автор обвиняет как царскую Россию, так и Советский Союз в их стремлении насильственными методами русифицировать восточные области Польши. Автор видит в истории Польши особую миссию защитницы Европы, упоминая Советско-польскую войну: «Будучи еще слабой, Польша дала пример своего значения для цивилизации, задержав в 1920 году нашествие варваров на запад». Величайшим завоеванием польского народа во всей его истории и путеводной звездой к грядущим победам Польши автор считает Люблинскую унию, с помощью которой Польша подчинила себе Литву, Белоруссию и значительную часть Украины.
В статье Юрия Цепеловского «Третий май» (серия «Жолнерская библиотека», №11 за 1941 г.) было опубликовано выступление генерала Сикорского (главы правительства Польши в изгнании), в котором намерения Сталина и Гитлера в отношении Польши в 1939 г. были названы «преступными планами».
Польский журнал «Скарб родзины», издаваемый в США, из номера в номер печатал антисоветские статьи, публиковал материалы о преследовании поляков и католиков в СССР, притом продолжив эту практику даже после заключения польско-советского договора о дружбе. В номере «Скарб родзины» №6 за 1926 г. был опубликован рассказ С. Маланевского «Великая битва народов», посвященный борьбе интервентов против Советской республики в 1919 г. В этом рассказе красноармейцы изображались дикарями, русские именовались «москалями» «низшей расы» и тому подобными оскорбительными названиями. В номере «Скарб родзины» №8 за 1926 г. в стихотворении «Ксендз Скорупко», посвященном польскому национальному герою Советско-польской войны 1919-1921 гг. Игнатию Скорупко, Красная Армия была названа дикой ордой. В номере «Скарб родзины» №1 за 1940 г. в статье «Почему развивается религия в России» указывалось на то, что в СССР все религии преследуются, что молодежь совершает налеты на дома, в которых, по её предположению, проводятся молебны, приводился рассказ о том, что за слушание по радио молебна некоего католика советский суд осудил на три года тюремного заключения. В статье утверждалось, что уже один шепот молитвы «Отче наш» выводил Сталина из равновесия.
Комплект польского журнала «Франтишканский ежемесячник» за разные годы также содержал явную антисоветскую пропаганду. В «Франтишканском ежемеячнике» №2 за 1940 г. в статье «Домоклов меч» было сказано: «Величайшими в мире тиранами являются сегодня Сталин и Гитлер. Сталин приказал расстрелять сотни тысяч своих врагов, обвиненных в заговоре, измене, саботаже». Отметив, что Бог послал мучительную смерть всем тиранам от Нерона до Троцкого, автор статьи пишет: «Таков же будет конец и тех, которые еще остались под знаком свастики, серпа и молота». В «Франтишканском ежемесячнике» №4 за 1940 г. в статье «Редакционные замечания» был помещен следующий текст: «А как же с нашумевшей в свое время версией о могуществе большевистской России? В трезвонных устах Сталина и Молотова угрожало это могущество всему миру, не исключая и Америки. Сегодня оно разлетается в пух и прах на незначительных укреплениях линии Маннергейма и целиком недооцениваемой Финляндии. Что теперь думает Литва, Латвия, Эстония, которые так охотно приняли медвежью услугу соседнего кота? Теперь следует ожидать, что скоро русские войска, погнанные в битву вторым войском из тыла, поднимут бунт, в результате которого рухнет, наконец, безбожная большевия, как рухнет и варварская нацистская Германия… Тогда наша Польша – со своим верным и мужественным народом – займет положение руководителя на восточных пространствах Европы. Этого можем легко дождаться в этом же году, ибо на то имеются бесспорные данные».
В одном из номеров журнала «Апостол», издаваемого в США, особое внимание было уделено антирелигиозным гонениям в СССР. Так, в статье под названием «Примас Глонд о борьбе большевиков с религией и польскостью» указывалось, что в восточных районах Польши, находящихся «под советской оккупацией», целью советских органов является уничтожение католицизма. О большевистской антирелигиозной пропаганде было сказано следующее: «Небольшую силу имеет советская пропаганда потому, что на самой нищете большевиков, на их культурной отсталости, на их деградации население видит результаты системы, составной частью которой является атеизм».
В другом номере журнала «Апостол» был помещен следующий антисоветский анекдот:
«Комиссар Попов заходит на квартиру комиссара Павлова, чтобы арестовать последнего. Дверь отпирает жена Павлова.
- Гражданка, я пришел арестовать Вашего мужа.
- Товарищ, мне очень неприятно, но Вы должно быть разошлись в пути, ибо он пошел именно Вас арестовывать».
Польский журнал «Меч духа», издаваемый в Лондоне, поместил статью бывшего польского министра Станислава Грабского «Нужно начать от себя любимого», в которой делается сравнение захватнической политики Москвы времен Ивана III с политикой Советского Союза. Грабский видит разницу лишь в том, что захватническая политика царей прикрывалась лозунгом объединения славянских народов, а то время когда советская Россия ведет ту же захватническую политику под лозунгом всемирной революции под руководством Москвы.
Капитан В.И. Соколовский отрапортовал начальнику Главлита Н.Г. Садчикову об изъятии и уничтожении литературы антисоветского толка из груза польскому посольству.
В дальнейшем, в связи с созданием антигитлеровской коалиции, совместной борьбой СССР и союзников с фашизмом, победой Советского Союза во Второй мировой войне и его всеобщим признанием в качестве великой державы, западная антисоветская агитация и пропаганда ненадолго сбавила обороты, но лишь затем, чтобы вновь их набрать с началом холодной войны. Тем не менее, можно предположить, что по необходимости наладить отношения с союзниками по антигитлеровской коалиции советское руководство и лично И.В. Сталин сделали некоторые выводы из антисоветских выступлений в зарубежной печати. Это касается, прежде всего, обвинений в церковных гонениях. Уже в 1942 г. в Советском Союзе с санкции высшего руководства страны вышла, была переведена на иностранные языки и разослана по заграничным адресатам книга «Правда о религии в России», в которой духовенство Русской Православной Церкви пыталось убедить читателей в полном отсутствии в СССР притеснений на религиозной почве, а также решительно выражало свою поддержку советскому правительству и Красной Армии, ведущим борьбу с фашистской Германией. В результате личной встречи церковного руководства со Сталиным в 1943 г. после долгого перерыва был избран патриарх Русской Церкви, а сама она включилась в активную международную деятельность на просоветских позициях[4].
Ознакомившись со всеми приведенными выше примерами, нетрудно заметить, что значительная часть антисоветской риторики конца 1930-х – начала 1940-х гг. за исключением, пожалуй, религиозного вопроса перекочевала в современную антироссийскую риторику, направленную как против политического курса российского руководства, так и против исторического прошлого России. Все чаще из уст общественных и политических деятелей и за границей, и внутри нашей страны звучат речи, в которых Советский Союз сравнивают с гитлеровской Германией, и подчеркивают его агрессивные политические устремления. От России, как правопреемницы СССР, требуют дать новую оценку своему историческому прошлому. События весны 2010 г., связанные с крушением самолета польской делегации, следующей на поминальные мероприятия в Катынь, показали мировой общественности важность этих исторических оценок для российского руководства и лично президента Д.А. Медведева. Дальнейшее изучение истории этой актуальной проблемы должно помочь как специалистам, так и людям, интересующимся историей и политикой, сориентироваться в нынешней непростой ситуации. [1] Международные коалиции и договоры накануне и во время второй мировой войны. М., 1990.
[2] ГАРФ, Ф. Р-9425, Оп. 1, Д. 18, Л. 16-18.
[3] ГАРФ, Ф. Р-9425, Оп. 1, Д. 110, Л.136-142.
[4] Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 гг.). М., 2005; Болотов С.В. Русская Православная Церковь в международной политике СССР 1940-х гг. // Преподавание истории в школе. 2009, №9.
Великая Отечественная война на духовном пути России
Ист.: http://boseslav.livejournal.com/35210.html ("Публикую авторскую версию моей статьи в "Глаголе", исправленную и дополненную. Кроме того, статья была опубликована в воронежском журнале "Образ жизни": Болотов С.В. Великая Отечественная война на духовном пути России // Образ жизни, 2010, № 2(8). - С. 44-47".
В истории России есть несколько сюжетов, многократно и горячо обсуждавшихся в последние десятилетия, но актуальных до сих пор. Почти все эти темы сконцентрированы в хронологических рамках первой половины 20 века. Они касаются оценки деятельности последнего российского императора Николая II, событий 1917 года, фигур Владимира Ленина, Иосифа Сталина, а также Великой Отечественной войны. Любая война, а тем более такая жестокая, как Великая Отечественная, ставит перед христианином ряд серьезных вопросов, требующих осмысления вне рамок секулярных понятий, экономических или политических причин и закономерностей. Христианина волнует духовно-нравственный смысл произошедших событий. За что было дано человечеству страшное испытание Мировой войной? За что страдали люди, далекие от политических игр? Была ли война Божьей карой за нечестие? Проиграли ли немцы войну потому, что были нечестивы? Является ли победа в Великой Отечественной войне Божьей милостью русскому народу?
Советское общество подошло к началу войны в тяжелом духовном состоянии, пережив культурную революцию, террор и антирелигиозные акции, в итоге оторвавшись от своих исторических корней. Террор в отношении населения России являлся частью репрессивной политики большевистского правительства по устрашению антибольшевистских сил и ликвидации политических соперников. Репрессии в первые десятилетия советской власти не прекращались ни на один год, среди них главное место занимают кампании «Красного террора» в ходе Гражданской войны и «Большого террора» в период неограниченной власти И. В. Сталина.
Самостоятельная позиция Русской Православной Церкви не вписывалась в планы большевиков по установлению «диктатуры пролетариата», в связи с чем властями были начаты ожесточенные гонения против верующих.
«Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это – поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной – и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной» (из Послания патриарха Тихона (Белавина) 19 января 1918 года).
«Я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий» (из «Письма членам Политбюро об изъятии церковных ценностей» В. И. Ленина от 19 марта 1922 года).
В годы большевистского террора всего за 20 лет к началу Великой Отечественной войны, по подсчетам доктора исторических наук В.Н. Земскова жертвами политических репрессий, осужденными за «за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления», стало более трех миллионов человек, из них более 750 тысяч человек были приговорены к расстрелу, многие умерли в тяжелейших условиях во время заключения в лагерях, колониях и тюрьмах. Лишь начавшаяся война заставила руководство страны увидеть в согражданах не бесправных «строителей коммунизма», а братьев и сестер:
«Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!» (из выступления по радио И. В. Сталина 3 июля 1941 года).
Из этих фактов с большой степенью достоверности можно сделать вывод о духовном упадке, равнодушии к страданиям ближних, откровенном богоборчестве и нечестии если не всего советского общества, то по крайней мере его руководителей. Это дает многим нашим современникам серьезные основания говорить о начавшейся войне и сокрушительных поражениях советской армии в первые ее годы именно как о высшем возмездии за бесчисленные преступления против Церкви и ближних.
Отношение к религии в гитлеровской Германии разительно отличалось от отношения к ней в СССР. Различия были такими заметными, что были использованы рейхсминистром пропаганды Йозефом Геббельсом в своей антисоветской риторике: «Большевизм отрицает религию как принцип, целиком и полностью. В религии он видит лишь "опиум для народа". Национал-социализм же, напротив, защищает и поддерживает религиозные убеждения, отдавая в своей программе приоритет вере в Бога и тому сверхъестественному идеализму, предначертанному самой Природой для выражения расового духа народа».
Но идеология национал-социализма (или, иначе, нацизма) была основана на социальном дарвинизме – теории, согласно которой закономерности естественного отбора и борьбы за выживание, сформулированные Чарльзом Дарвином для природы, распространяются на отношения в человеческом обществе. На этом основании строилась идея исключительности германской «арийской» нации, а возможные вследствие таких взглядов преследования представителей других народов представлялись как неизбежная плата за выживание «арийцев», считавшихся избранными людьми и высшей расой. Нацистская политика привела к тому, что на захваченных территориях нацисты творили страшные преступления против человечности, став виновниками гибели десятков миллионов людей.
Приходится признать, что нечестивы были и советская и германская стороны, и по справедливости ни одна из них не заслужила Божьей милости. Христианами не были ни фашистские, ни советские руководители.
Не только советское руководство, но и абсолютное большинство солдат РККА не было, да и не могло быть христианами, несмотря на получившие известность после крушения советской цензуры яркие исключения из этого правила. Близость смерти, возможно, пробудила у части советских солдат религиозные чувства, но это не сделало их православными. Солдаты Вермахта если и считали себя христианами, то потеряли всякое право так называться из-за приверженности нацистской идеологии и преступлений, творимых в ходе наступательной войны против СССР. В конечном счете, не столь важно, кто именно был хуже – обе стороны вышли далеко за всякие рамки морали, не только христианские, но и светские.
И все же в наши дни в церковной и околоцерковной среде находятся люди, хотя бы отчасти симпатизирующие нацистам. На чем основаны подобные не вполне адекватные симпатии? Дело в том, что правда о нацистских злодеяниях вплоть до разгрома Германии скрывалась от населения, и с началом Великой Отечественной войны Гитлера морально поддержали некоторые высокопоставленные представители Русской Зарубежной Церкви, например, митрополит Берлинский Серафим (Ляде), бывший этническим немцем. Это объясняется тем, что члены Русской Зарубежной Церкви видели в нападении Германии и ее союзников на СССР возможность восстановить на оккупированных территориях церковную жизнь, почти уничтоженную или загнанную в подполье советской антирелигиозной политикой, а в перспективе – свергнуть ненавистный большевистский режим. В захваченных немцами советских населенных пунктах по инициативе православных верующих восстанавливалась церковная жизнь, в большом количестве вновь открывались храмы, которые не успела разрушить советская власть, чему немцы не препятствовали, старясь следить лишь за тем, чтобы верующие не объединялись в единые централизованные организации. К храмовому богослужению вернулись тысячи приходских и монашеских общин, в советское время ушедших в подполье. На оккупированных территориях оказалось больше действующих храмов, чем во всей остальной Советской России.
Тем не менее, в цели германского руководства укрепление православия не входило. Министром оккупированных территорий СССР в конце июля 1941 г. был назначен главный идеолог нацистской партии Альфред Розенберг, считающий православие не более чем «красочным этнографическим ритуалом». Уже 1 сентября 1941 г. был выпущен циркуляр Главного управления имперской безопасности, касающийся религиозной политики на Востоке «О понимании церковных вопросов в занятых областях Советского Союза». В этом документе ставились три основные задачи: поддержка развития религиозного движения как враждебного большевизму, дробление его на отдельные течения во избежание возможной консолидации «руководящих элементов» для борьбы против Германии и использование церковных организаций для помощи немецкой администрации на оккупированных территориях.
Одновременно с этим на контролируемых СССР территориях представители Русской Православной Церкви заявляли о духовной поддержке советского народа. 22 июня 1941 г. предстоятель Русской Церкви патриарший местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) написал и разослал по всем действующим храмам свое обращение, в котором призвал народ стать на защиту границ Родины, а Церковь – разделить судьбу народа. Советское руководство во главе с И. В. Сталиным быстро осознало важность церковной поддержки не только среди солдат и трудящихся тыла, но и на международной арене. Несмотря на тяжелое военное положение, была возобновлена издательская деятельность Московской Патриархии. В государственных типографиях печатались послания патриаршего местоблюстителя и других архиереев. В целях противодействия фашистской пропаганде зимой 1942/1943 г. на студии Ленкинохроники был снят документальный фильм о сборе ленинградскими верующими средств на танковую колонну имени Димитрия Донского и эскадрилью имени Александра Невского. Патриотическая деятельность Московской Патриархии в конечном счете привела к временному потеплению церковно-государственных отношений, что выразилось в прекращении репрессий против духовенства, организационной помощи советских властей в проведении выборов Патриарха и возобновлении церковной жизни в Советском Союзе.
Таким образом, Великая Отечественная война не может считаться войной христиан против безбожников, как бы ни пытались разные силы в наше время распределить эти роли по своему вкусу. Возможно, гораздо более уместным будет обратить внимание на вектор духовного движения советского и германского народов. В этом случае мы будем вынуждены признать, что Третий Рейх, формально будучи куда менее богоборческим обществом, чем СССР, все же двигался от Христа – к мировому владычеству, к господству расовой теории, а также к новой оккультной религии, взращиваемой рядах нацистских организаций СС и Аненербе. Если бы Третий Рейх выиграл войну, эти далекие от христианства идеи в памяти потомков были бы навсегда освящены кровью немецких солдат, солдат-победителей, солдат-героев. А тем временем порушивший свои святыни, безбожный народ Советского Союза, который стараниями Сталина все более напоминал прежнюю Империю, парадоксальным образом двигался к Христу. Разумеется, это произошло не по причине добровольного покаяния – к этому вынуждала суровая военная реальность. Любой шаг в сторону с богоборческого пути был шагом к обратно к Богу. Пришлось «кремлевским небожителям» отбросить амбиции о всемирном коммунизме, пришлось народу проливать свою кровь, пришлось перестать гнать Церковь и принять ее помощь. Пришлось увидеть в своих ближних братьев и сестер. Победа СССР освятила не амбиции перманентных революционеров, но жертвенный подвиг народа, да так крепко, что его продолжают чтить даже и неверующие люди и в нынешние циничные времена.
Давайте обратимся к евангельскому сюжету и попробуем найти действительно адекватный образ для понимания роли Великой Отечественной войны в духовной судьбе России. Обратим свой взгляд на разбойников, висящих по правую и левую руки распятого на Голгофе Христа. Один из разбойников, претерпевавших заслуженные муки за свою грешную и неправедную жизнь, хотя и был достоин погибели, последние часы своей жизни обратил к Богу. И Бог принял его, несмотря на его злодеяния. Эта любовь Бога к обратившемуся человеку, спасение его не по справедливости, а по милости Божьей к своим людям были и сейчас являются одним из сложнейших для понимания и внутреннего принятия евангельских истин. Как знать, может быть, схожим образом объясняются и нынешние затруднения нашего общества в оценке своего исторического прошлого.
РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКЕ СССР 1940-Х ГГ.
Опубликовано: Болотов С.В. Русская Православная Церковь в международной политике СССР 1940-х гг. //Преподавание истории в школе. 2009, №9.
Великая Отечественная война коренным образом изменила историю нашей страны, повлияв не только на миллионы судеб людей, но и на характер общественно-политических взаимоотношений внутри страны. Советское общество сплотилось для отпора врагу. Русская Православная Церковь, несмотря на свое тяжелое, угнетенное советской властью положение, также не осталась в стороне.
Подобно перелому в войне, в истории Русской Православной Церкви (далее РПЦ) XX столетия был свой коренной перелом, но если на полях сражений его удалось добиться в 1943 г., то рубеж во взаимоотношениях РПЦ и власти был перейден на три года раньше - в первый же день войны. 22 июня 1941 г. фактический глава РПЦ патриарший местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) написал и разослал по всем действующим храмам свое обращение, в котором призвал народ стать на защиту границ Родины, а Церковь - разделить судьбу народа. Процесс потепления церковно-государственных отношений явился следствием бурной патриотической деятельности, которую развило оставшееся на свободе к 1941 г. духовенство. Многочисленные воодушевляющие воззвания митрополита Сергия и других архиереев, сборы денег и вещей для Красной Армии, организуемые РПЦ, освящение военных колонн, отправляемых на фронт, и другая патриотическая деятельность духовенства в годы Великой Отечественной войны за последние 20 лет была тщательно изучена историками1, и в наши дни стала общеизвестным фактом.
Советское руководство во главе с И.В. Сталиным быстро осознало важность церковной поддержки не только среди солдат и трудящихся тыла, но и на международной арене. Для того чтобы обеспечить поддержку СССР со стороны христиан всего мира, иерархи РПЦ обращались с посланиями к верующим и духовенству Румынии, Югославии, Чехословакии, Болгарии, Англии и других стран, где позиции Церкви были весьма сильны . Помощь РПЦ в деле создания вокруг Советского Союза позитивного образа свободной страны, отчаянно борющейся с фашистскими захватчиками, имела для советского руководства тем большее значение, чем сильнее Советский Союз нуждался в помощи союзников. Президент США Ф.Д. Рузвельт, слывший весьма религиозным человеком, через своего личного представителя в Москве У.А. Гарримана живо интересовался гражданскими свободами в СССР, и был особенно озабочен положением РПЦ. Не меньший интерес к этим проблемам проявляла и Великобритания. В сентябре 1942 г. в Куйбышеве, куда были эвакуированы дипломатические представительства и где находился со своим ближайшим окружением патриарший местоблюститель, состоялась встреча митрополита Николая (Ярушевича) с советником английского посольства Г.Л. Баггалеем, на которой была достигнута договоренность об обмене делегациями между Русской и Англиканской Церквями. В подготовку этих визитов активно включился посол Великобритании в СССР А.К. Керр .
Для удовлетворения интереса правительств и общественности стран-союзниц советские власти начали сотрудничество с церковным руководством. Несмотря на тяжелое военное положение, была возобновлена издательская деятельность Московской Патриархии. В государственных типографиях печатались послания патриаршего местоблюстителя и других архиереев. Сотрудничество с
2
Всеславянским комитетом предоставило РПЦ возможность напрямую, через радио и печать, обращаться к народу в Советском Союзе и в зарубежных странах. В целях противодействия фашистской пропаганде и разъяснения патриотического курса Патриархии с подачи Л.П. Берии и И.В. Сталина по негласному решению Политбюро при содействии НКВД СССР4 была выпущена книга-альбом «Правда о религии в России» (1942 г.), а затем вышла книга «Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война» (1943 г.). Эти роскошные, богато иллюстрированные издания были созданы в короткие сроки, напечатаны тиражом в десятки тысяч экземпляров и предназначались в первую очередь для заграницы, для чего были переведены на иностранные языки и распространялись в Европе, США, на Ближнем Востоке и за линией фронта, а также дарились на официальных мероприятиях духовенству и дипломатам союзнических держав. Кроме того, зимой 1942/1943 г. на студии Ленкинохроники при участии митрополита Николая (Ярушевича) был снят документальный фильм о сборе ленинградскими верующими средств на танковую колонну имени Димитрия Донского и эскадрилью имени Александра Невского, также предназначавшийся для заграницы5. Стоит отметить, что обе книги и фильм были созданы еще до знаменитой «кремлевской вечери» - личной встречи церковного руководства с И.В. Сталиным, имевшей место 4 сентября 1943 года, которую в отечественной и зарубежной6 литературе по истории РПЦ нередко истолковывают в качестве отправной точки сотрудничества Патриархии с советской властью.
Непосредственно перед встречей с церковным руководством И.В. Сталин ознакомился с текущим положением дел в РПЦ. Воплощая в жизнь планы относительно использования Церкви в своей политике, он вызвал к себе на дачу полковника госбезопасности Г.Г. Карпова и поручил ему создание нового властного органа, Совета по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме. Задачи Совета по делам РПЦ И.В. Сталин емко обозначил следующими словами: «На Совет будет возложено осуществление связей между Правительством Союза и патриархом. Совет самостоятельных решений не принимает, докладывает и получает указания от Правительства» , тем самым
3
невольно выдав свои планы по возобновлению в России патриаршества, переставшего существовать со смертью патриарха Тихона в 1925 г. На самой встрече И.В. Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем) были разрешены важнейшие вопросы церковной жизни, в том числе вопрос о созыве Архиерейского Собора для избрания патриарха РПЦ, который, благодаря переброске архиереев из мест ссылки военными самолетами, состоялся уже 8 сентября 1943 г.
Русская Православная Церковь, во главе с избранным патриархом, которым стал Сергий (Страгородский), тут же включилась в международную деятельность в интересах Советского Союза, приняв 20-28 сентября 1943 г. делегацию Англиканской Церкви, которую интересовало положение духовенства и наличие в СССР свободы вероисповедания. Советское руководство возлагало на визит англиканской делегации большие надежды, так как стремилось повлиять на союзников в преддверии Тегеранской конференции, которая должна была состояться двумя месяцами позже и имела своим важнейшим вопросом открытие второго фронта. Патриархия сделала все возможное, чтобы заверить главу делегации епископа Йоркского С.Ф. Гарбетта, а также сопровождавших его членов английского посольства, в полном отсутствии в СССР гонений на
религию, благополучии духовенства и полной религиозной свободе советских
g
граждан . В качестве связи между Русской и Англиканской Церквями была установлена регулярная пересылка в Англию возобновленного издания «Журнала Московской Патриархии». Примечательно, что ответный визит представителя РПЦ в Великобританию, несмотря на многочисленные приглашения английской стороны, состоялся лишь в июне 1945 г., поскольку И.В. Сталин был недоволен промедлением союзников в открытии второго фронта. Его точку зрения в следующих словах передал главе Совета по делам РПЦ Г.Г. Карпову министр иностранных дел В.М. Молотов: «В силу национальной гордости нам не следует кланяться и так быстро реагировать на предложения англичан. К тому же и воюют они еще плохо. Одно дело, когда они приезжали к нам на поклон, другое дело нам ехать туда. Так вежливо и скажите
9
патриарху» .
С победоносным завершением Великой Отечественной и Второй мировой войн и в преддверии войны холодной перед руководством Советского Союза встала задача укрепления своего влияния в странах Восточной Европы. Эту задачу предстояло решить, в том числе, с помощью РПЦ, во главе которой встали новый патриарх Алексий (Симанский), сменивший скончавшегося в 1944 г. патриарха Сергия, и его правая рука в вопросах дипломатии митрополит Николай (Ярушевич). Московская Патриархия с окончанием войны получила в свое распоряжение приходы Украины и Белоруссии, а также не столь многочисленные, но очень важные приходы прежде независимого от Москвы управляющего русскими православными приходами в Западной Европе митрополита Евлогия (Георгиевского). Кроме того, восстановившая свои международные связи РПЦ традиционно имела серьезное влияние на верующих тех стран Восточной Европы, где существовали Православные Церкви - Болгарская, Румынская, Сербская, Польская, Чехословацкая и Албанская. Все эти страны, за исключением Сербии (Югославии), со временем вошли в организации советского блока - СЭВ и ОВД.
Необходимость продолжения участия РПЦ во внешней политике СССР была обусловлена также радикально антисоветской позицией другой влиятельной религиозной организации - Ватикана, который с 1939 г. возглавлял папа Пий XII, известный ярыми антикоммунистическими воззрениями. Советское руководство, формируя свое негативное отношение к Ватикану, помимо прочего руководствовалось известными ему данными о сотрудничестве Святого Престола с гитлеровским режимом10. Для противодействия Ватикану и усиления своего влияния Московская Патриархия, при поддержке советских властей, взяла курс на активное участие и захват лидерства в экуменическом движении за объединение всех христианских конфессий. 23 января 1946 г. в справке об экуменическом движении, адресованной полковнику Г.Г. Карпову, патриарх Алексий среди прочих предложений обозначил один из возможных пунктов плана Московской Патриархии так: «Если Русская Православная Церковь станет принимать участие в экуменическом движении, то первым ее вопросом будет предложение созвать «Всемирную Ассамблею Мира» (так мы ее назовем).. ,»п.
Поддержка позитивного образа СССР в глазах западной общественности как миролюбивого государства, страны-победительницы германского фашизма и японского милитаризма и освободительницы Европы дипломатическими и пропагандистскими мерами имела для советского руководства в первые три послевоенных года важнейшее значение. Это объяснялось нарастанием напряженности в условиях холодной войны и отставанием Советского Союза в начавшейся гонке за обладание ядерным оружием. Уязвимость страны перед ядерной бомбардировкой, ставшая очевидной для И.В. Сталина после разрушения американцами Хиросимы и Нагасаки, требовала во что бы то ни стало не допустить разрыва отношений и военных конфликтов с США и их союзницей Великобританией, чьи политические лидеры, начиная с Фултонской речи У.Л. Черчилля 5 марта 1946 г., стали придерживаться все более агрессивной риторики в отношении СССР. Советскому Союзу был нужен мир, и на это были брошены все силы, включая церковную дипломатию. Для осуществления международной деятельности в составе синодальных учреждений РПЦ 4 апреля 1946 г. был организован Отдел внешних церковных сношений, который возглавил митрополит Николай (Ярушевич), ставший главным церковным дипломатом РПЦ того времени. Митрополит Николай был членом Всеславянского комитета, и возглавлял делегации РПЦ во время визитов во Францию, Великобританию, Чехословакию, Румынию и другие страны. Насколько высоко советскими лидерами ценилась церковная дипломатия видно из слов К.Е. Ворошилова, сказанных в разговоре с Г.Г. Карповым: «У Русской
Церкви - большое будущее. Она наш козырь в Прибалтике, Восточной Европе,
12
за границей вообще» . По замыслу И.В. Сталина, участие РПЦ в экуменическом движении и укрепление ее влияния в Европе и мире, должно было иметь логическое завершение в создании «Московского Ватикана» как центра мирового Православия, для чего нужна была поддержка всех православных патриархов. Советское военное и политическое присутствие в странах Восточной Европы, избрание 22 февраля 1946 г. греческим патриархом Максима V, слывшего русофилом, делало воплощение этих планов в жизнь вполне реальными. Поддержку небогатых Восточных Патриархатов (Иерусалимского,
6
Антиохийского, Александрийского) в Москве надеялись обеспечить проверенным веками способом - щедрыми подарками и деньгами. Для решения поставленных задач необходимо было собрать Вселенский Собор или организовать мероприятие, равное ему по значимости.
Однако столь амбициозные планы стали встречать деятельное сопротивление, в том числе со стороны разведок и различных организаций Западных стран, начавших активно вмешиваться в дела Всемирного Православия. Правом созыва Вселенского Собора обладал лишь Константинопольский патриарх, место которого, к разочарованию Москвы, внезапно опустело. Это произошло из-за болезни и последующего вынужденного отречения патриарха Максима. В результате закулисной борьбы греческим патриархом стал американский ставленник Афиногор I, в срочном порядке прибывший в Стамбул на личном самолете президента США Г.С. Трумена - одного из идеологов холодной войны. Патриарх Афиногор, настроенный к СССР нелояльно, резко снизил шансы Москвы на успешный исход задуманного дела. Отсутствие поддержки греческого иерарха, обладающего в православном мире почетным «первенством чести», ставило успех всего замысла под вопрос. Ситуацию усугубила широкая кампания по дискредитации РПЦ в западной прессе, а также противодействие Ватикана. Из-за этих обстоятельств было принято решение собрать глав Православных Церквей в Москве по формальному поводу празднования 500- летия автокефалии РПЦ не на Собор, а на торжества, с сопутствующим совещанием по вопросам церковной жизни. Помимо проблем с Константинопольской Церковью, у Московской Патриархии возникли трения с Церковью Англиканской, которая также претендовала на лидерство в экуменическом движении, и не собиралась уступать своего первенства.
Когда советскому и церковному руководству стало понятно, что вступление в экуменический диалог не приведет к гарантированному достижению искомых результатов, а лишь сделает РПЦ рядовой участницей этого движения, отношение к экуменизму резко изменилось. На открывшемся 8 июля 1948 г.
13
Всеправославном совещании в Москве , куда в итоге приехали делегации 11-ти автокефальных Церквей из 13-ти, при обсуждении вопроса об экуменизме,
7
несмотря на разногласия, была принята точка зрения Московского Патриархата. Она состояла в отказе от участия в экуменическом движении, поскольку «целеустремления экуменического движения, выразившиеся в образовании "Всемирного Совета Церквей" с последующей задачей организации "Экуменической Церкви", в современном плане, не соответствуют идеалу Христианства и задачам Церкви Христовой, как их понимает Православная Церковь». На Ассамблею Всемирного Совета Церквей в Амстердаме в августе 1948 г. приглашенные туда представители РПЦ ехать отказались. Основное внимание участников совещания было переключено на осуждение политики Ватикана. В резолюции совещания по этому вопросу говорилось об антихристианском характере учения о главенстве в Церкви папы и его непогрешимости, о причинении римскими епископами «огромного вреда единству Вселенской Церкви Христовой и вообще делу созидания спасения человеков на земле» и других неприемлемых для Православия сторонах католицизма.
Провал замыслов И.В. Сталина по созданию «Московского Ватикана», а также пуск первого советского ядерного реактора как ощутимый успех в области создания ядерного оружия, сделали 1948 год годом нового перелома в церковно- государственных отношениях. С одной стороны, церковные иерархи продолжали активную международную деятельность, включившись в развернувшуюся борьбу за мир в таких организациях как Советский комитет защиты мира и Всемирный совет мира. С международных трибун митрополит Николай (Ярушевич), награжденный за свою миротворческую деятельность орденом Трудового Красного Знамени, горячо возмущался «наглыми провокациями американских реакционных кругов» и восхвалял миролюбивую советскую внешнюю политику, выигрывая время для советских ученых, работавших над ликвидацией ядерной монополии США. С другой стороны, со второй половины 1948 г. в СССР возобновились гонения на Православную Церковь: вошло в практику грубое давление на Синод, ходатайства об открытии церквей, семинарий и духовной академии в Киеве стали категорически отклоняться, церковные здания изымались, закрывались монастыри14. Возобновление
8
политики давления и репрессий в отношении РПЦ было связано с разочарованием И.В. Сталина в Церкви как рычаге дипломатической работы. Результативность руководящих деятелей Патриархии в выполнении чисто политических акций, морально тяготивших их, оказалась весьма далека от расчетов советского руководства. В то же время для Русской Православной Церкви активное участие в международной деятельности оказалось стратегическим выигрышем, позволившим перевести дух от жестоких гонений и напомнить всему миру о своем существовании, избежав тем самым полного и окончательного уничтожения в советских тюрьмах и лагерях.
1 См. Русское православие: вехи истории. М., 1989; Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М., 1991; Кашеваров А.Н. Государство и церковь. СПб., 1995; Левченко И.В. Русская Православная Церковь и государство. Иркутск, 1997; Васильева О. Ю. Русская православная церковь в политике советского государства в 1943-1948 гг. М., 1999; Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 2005 и др.
2 Внешние связи Московской Патриархии и расширение ее юрисдикции в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Самара, 2002. С. 203.
3 Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 2005. С. 284.
4 Власть и церковь в Восточной Европе. 1944-1953 гг. Т1. М., 2009. С. 26.
5 Шкаровский М.В. Вклад Ленинградской епархии в победу над фашизмом. По новым документальным источникам. // Единство фронта и тыла в Великой Отечественной войне (1941-1945). М., 2007.
6 Gerald Buss. The Bear's Hug: Religious Belief and the Soviet State. London, 1987.
7 И.В. Сталин: «Церковь может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства» // Диспут. Историко- философский религиоведческий журнал. 1992. №3. С. 146-153.
8 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 3. Л. 1-3.
9 Волокитина Т.В. Советское руководство, Русская православная церковь и экуменическое движение (40-50-е годы ХХ в.) // Власть и церковь в СССР и странах Восточной Европы. 1939-1958 (Дискуссионные аспекты). М., 2003.
10 Откровения бывшего штурмбанфюрера СС, доктора теологии и философии Карла Нейгауза // Наука и религия, 1995, №6.
11 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1 Д. 142. Л. 30.
12 Алексеев В. «Штурм небес» отменяется. М., 1992. С. 202.
13 Деяния совещания глав и представителей автокефальных Православных Церквей. Т2. М., 1948.
14 История РПЦ от восстановления патриаршества до наших дней. Т. 1. 1917-1970. СПб., 1997, С. 426-427.
