Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы.

В.И.Бушков, Д.В.Микульский

АНАТОМИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В ТАДЖИКИСТАНЕ (ЭТНО-СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА, 1992-1995)

 

К оглавлению

Демографическая ситуация в Таджикистане. Естественное и механическое движение населения и его социальные последствия.

Известно, что демографический феномен Таджикистана как части среднеазиатско-казахстанского региона сложился не сегодня. Обычно характеризуемый как демографический супервзрыв, он (как и в других республиках Средней Азии) явился следствием военно-политической стабилизации, наметившейся после присоединения этих территорий к России во второй половине XIX в. (17). На протяжении смены одного поколения (цикл в 20-25 лет) изменилась модель воспроизводства населения, прежде всего за счет снижения взрослой и детской смертности. Темпы воспроизводства населения за год, традиционно едва достигавшие 0,3% как в основных земледельческих оазисах, так и в скотоводческой степи, возросли в несколько раз. Этот процесс имел важнейшие социокультурные последствия для местного населения, проявившиеся также в воздействии на традиционные системы жизнеобеспечения многих регионов, прежде всего в районах поливного земледелия, где стал резко возрастать земельно-водный голод, заметно ощущаемый в хозяйственной жизни общества.

На протяжении конца XIX — первой четверти XX вв. в Таджикистане сохранялась особая модель воспроизводства населения (как и в других регионах Средней Азии), для которой характерны исключительно высокая рождаемость (в пределах 44-47 и более родившихся на каждые 1000 чел.), и средневысокая смертность (33-35 смертей на 1000). Сочетание этих показателей обеспечивало среднегодовой естественный прирост населения, колебавшийся в пределах 1,2-1,5%.

В течение 20 — 30-х годов в Таджикистане, как и в других среднеазиатских республиках, произошел переход на новую модель воспроизводства населения, промежуточную между моделями начала столетия и современной. Рождаемость в тот период была такой же, как ныне, а смертность — несколько выше, чем в современную эпоху, в то время как общие темпы воспроизводства населения многократно превышали дореволюционные показатели. Однако процесс смены модели проходил неравномерно. Проведенные в 1924-1929 гг. исследования демографических процессов в ряде районов Узбекистана, где условия труда и быта населения были близки таджикистанским, показали, что рождаемость здесь колебалась в пределах 45,7-57,1 на 1000 жителей, а смертность — в пределах 23,6-29,2 на 1000, что впрочем, означало резкое повышение показателя прироста населения примерно до 2,5% (18).

Следует также подчеркнуть, что в 20-е и 30-е годы ведущим фактором развития демографической ситуации становятся не столько процессы, характеризующие естественное воспроизводство, сколько самостоятельные перемещения населения, вызванные причинами военно-политического характера, а начиная со 2-й половины 20-х годов — и миграций, организованных государством. Начиная с 1925 г. происходили все более массовые переселения на земли нового орошения, а именно территории, осваиваемые под хлопководство. Переселение осуществлялось преимущественно на юг — в Курган-Тюбинскую и Кулябскую области (совр. Хотлонская обл.) — из горных районов республики, а также ряда перенаселенных равнинных районов (например, Ферганской долины) Узбекистана. По некоторым подсчетам, в 1925-1940 гг. было переселено около 83 тыс. хозяйств, т.е. свыше 400 тыс. человек (19). И хотя часть переселенцев тех лет вернулась на прежние места, все же огромное их число осталось осваивать хлопок на прежде не имевших оседлого населения территориях. Уместно указать, что численность всего населения Таджикистана в 1937 г. составила 1382 тыс. человек (20), т.е. переселения на тот период коснулись практически трети всего населения республики.

Куда значительнее миграционные процессы затронули южные районы Таджикистана, причем еще и потому, что многочисленные группы здешнего населения, прежде всего скотоводческого, спасаясь от красных, в ходе гражданской войны в массовых масштабах мигрировали в Афганистан, и южные территории почти обезлюдели.

В целом в 1940 г. основные демографические характеристики населения среднеазиатских республик выглядели следующим образом: по рождаемости — Таджикистан — 30,6, Киргизия — 33,0, Узбекистан — 33,6, Туркмения — 36,9, Казахстан — 41,1; по смертности — Узбекистан — 13,2, Таджикистан — 14,1, Киргизия — 16,3, Туркмения — 19,5, Казахстан — 21,6 промиллей. Наивысшие темпы естественного прироста населения сохранялись в Узбекистане. Таджикистан по этому показателю (16,5 промиллей) занимал, как видим, последнее место.

Проведенные в 1952 г. специальные выборочные исследования демографических процессов в сельских районах Южного Таджикистана показали, что уровень смертности местного населения в 1947-1951 гг. оказался равен 15,9 на 1000 жителей, а число рождений — 47,3 на 1000 жителей (21). Эти цифры уместно сопоставить с общетаджикистанскими показателями 50-х годов, когда появляются ежегодные систематические публикации подобных данных.

Такое сравнение позволяет сделать вывод, что на протяжении длительного периода в Таджикистане наблюдалась неравномерность протекания демографических процессах как во временном, так и в пространственном отношениях. Причем в сравнительно изолированных и более патриархальных по укладу южных районах республики продолжала сохраняться прежняя модель воспроизводства населения.

Однако в целом таджикистанское общество с конца 40-х — начала 50-х годов уже перешло на современную модель воспроизводства, характеризующуюся средневысокой рождаемостью (30-35 промиллей), сравнительно низкой смертностью (6-7 промиллей) и естественным приростом населения до 2-3,5% ежегодно. Рассмотрим показатели естественного воспроизводства населения с 1951 по 1990 г. (таблица 2): (22)

Таблица 2

Естественное движение населения Таджикистана в 1951-1990 гг. и других республик Средней Азии в 1981-1990 гг.

Таджикистан

Годы Число рождений Число умерших Естественный

на 1000 чел. на 1000 чел. прирост населения на 1000 чел.

1951-1960 32,35 6,86 25,49

1961-1970 35,25 5,99 29,26

1971-1980 36,86 7,62 29,23

1981-1990 39,62 7,10 32,53

Узбекистан

1981-1990 32,55 6,98 28,57

Туркменистан

1981-1990 35,46 8,00 27,46

Кыргызстан

1981-1990 31,36 7,61 23,75

Казахстан*

1981-1990 24,33 7,79 16,54

* На низкий уровень рождаемости здесь оказывает влияние высокая доля русского населения.

Приведенные в таблице цифры свидетельствуют о весьма важных процессах в таджикистанском обществе. Рождаемость населения, снизившись к началу 50-х годов до 30,4‰, с тех пор неуклонно возрастала (лишь в 1958 г. она была ниже этого уровня — 29,0), обогнав по этому показателю другие республики Средней Азии, в том числе Туркмению и Узбекистан. Общая смертность, снизившись в 1960-1961 гг. до 5,2 смертей на 1000 чел., начала расти, особенно быстро увеличившись в 70-х годах. И, хотя с 1978 г. величина этого показателя вновь стала снижаться, он до сих пор остается относительно высоким, особенно в сравнении с 1956-1964 гг. Правда, справедливости ради нужно отметить, что в других среднеазиатских республиках, за исключением Узбекистана, она еще выше.

Сочетание указанных показателей рождаемости и общей смертности привело к тому, что естественный прирост населения в Таджикистане за последние 40 лет неуклонно возрастал (за исключением 70-х годов, когда он несколько снизился в связи с резким ростом смертности — до 8,3-8,8 — в 1976-1978 гг.), превысив аналогичный показатель в Таджикистане в любом соизмеримом периоде последней трети XIX-XX вв.

Как показывают составленные на основе приведенных цифровых показателей графики, а также отдельные показатели за период до 1950 г., в конце 50-х годов в таджикистанском обществе наметилась тенденция к завершению довольно продолжительного цикла существования переходной модели воспроизводства населения, что выразилось в резком сокращении общей смертности, начиная с 1956 г. (с 8,9 до 5,9) и устойчивой тенденции к ее дальнейшему снижению до 1961 г. (до 5,2). На эту тенденцию наложилось последовавшее с 1957 г. снижение рождаемости с 34,2 до 29,0. Позволительно сделать очень осторожный вывод, что к этому времени в местном обществе созрели предпосылки к появлению новой, более современной модели воспроизводства населения, для которой характерна существенно более низкая рождаемость.

Однако сложившаяся в обществе ситуация, а также в значительной степени миграционная политика государства, в результате которой города начали заполняться массой иноэтничного населения, а коренное население в широких масштабах переселялось в новые районы, не только не способствовали реализации этой потенции, но и повлекли за собой чисто "биологическую" реакцию населения Таджикистана, выразившуюся прежде всего в росте рождаемости (что нередко бывало и в прошлом: сравним также реакцию населения Каракалпакии, где в ответ на аральскую катастрофу и резкое ухудшение среды обитания естественный прирост населения вырос в последнее десятилетие до 4,7-5,5% в год) (23).

Здесь необходимо пояснить следующее. Хотя миграции обычно не оказывают непосредственного влияния на уровень рождаемости (за исключением тех ситуаций, когда показатели естественного воспроизводства менялись из-за крайне неблагоприятных условий жизни в местах переселений), тем не менее они оказывают воздействие на социально-психологическое состояние общества. Традиционно на Востоке с его высокой социальной конфликтностью в результате войн и междоусобиц всегда резко возрастал уровень миграции населения. Заметим, однако, что массовые переселения даже в мирных условиях, достаточно сильно травмировали общественное сознание. В то же время резкое ухудшение экономической, а в последующие годы и экологической ситуации, вызвали естественную для традиционных обществ реакцию, проявившуюся в повышении рождаемости в ответ на трудности жизни. Таким образом, дестабилизирующее значение миграций усилилось. Продолжилось переселение крупных масс сельских жителей. Практически сразу же по окончании войны, в апреле 1947 г. ХХII Пленум ЦК КП(б) Таджикистана постановил переселить в 1947-1949 гг. 7800 колхозных хозяйств из высокогорных и малоземельных колхозов Ленинабадской, Гармской и Кулябской областей в районы Вахшской долины, колхозы Сталинабадской области и в хлопководческие колхозы Кулябской области из горных районов той же области (24).

Начиная с 50-х годов масштабы переселений возрастают. Основными районами исхода на юге Таджикистана вновь явились Каратегин и Дарваз. Горцы из этих мест переселялись в долины рек Кафирнигана и Вахша, в Пархарский район на правобережье р. Пяндж. Всего здесь с 1954 по 1959 гг. были переселены 20 тыс. хозяйств. Переселения из этих мест продолжались и в более позднее время, однако они носили уже не столько плановый, сколько стихийный характер, и оказались меньшими по масштабам. Например, общая численность всех переселившихся в районах Южного Таджикистана за 1968-1970 гг. достигла 2,5 тыс. хозяйств, или несколько более 14 тыс. человек (25). Общая интенсивность миграций до недавнего времени была незначительной.

На севере Таджикистана, в Ленинабадской обл., в послевоенный период начались крупные внутризональные плановые перемещения жителей целых исторических районов и даже целых народов. Так, уже в 1952 г. было принято решение о создании в Дальверзинской степи хлопководческих хозяйств и переселении сюда жителей Матчи (исторического района в верховьях Зеравшана). Массовое переселение матчинцев началось в 1956 г., когда в апреле сдвинулись с насиженных мест первые 1200 чел. (364 хоз.). Всего до 1964 г. переехали свыше 13 тыс. человек. Определенная часть матчинцев была переселена на территорию Пролетарского р–на. По некоторым данным, в старой Матче осталось не более 10-15% населения. В 60-х – 70-х годах состоялись несколько переселений ягнобцев на территорию Зафаробадского р–на, в результате чего долина Ягноба совершенно обезлюдела (всего были переселены около 3200 человек).

Необходимо указать и на еще одну особенность переселений, вызывавшую и аккумулировавшую мощное социальное напряжение в обществе: крайне недостаточные масштабы предварительно созданной на новых землях соответствующей социальной инфраструктуры. Этот факт был признан даже в Постановлении СНК Таджикской ССР от 11 февраля 1939 г., где говорилось, что "ранее переселившиеся хозяйства... остались без жилищ и вынуждены проживать в примитивных камышовых юртах, для жилья не пригодных..." (26). Такая же ситуация сложилась и в послевоенный период, когда, например, матчинцы, перемещенные в абсолютно не привычные климатические условия и чуждую для них среду хозяйственного существования, так и не сумели приспособиться к ситуации. В условиях жары, острой нехватки питьевой воды, изменения структуры питания, жилищных проблем (многие переселенцы жили в палатках и даже в землянках) и отсутствия должной медицинской помощи резко возросла детская смертность, достигавшая в первые после переселения годы 600 промиллей. Начали умирать и пожилые люди, организм которых уже утратил необходимые адаптивные возможности (27).

Мы специально не затрагиваем здесь проблемы городских миграций (о них будет сказано ниже), хотя и они в конечном счете существенно дестабилизировали обстановку в Таджикистане.

В послевоенный период продолжали накапливаться негативные тенденции и в сельскохозяйственном развитии республики. Общая площадь пахотных земель, достигнув пика в конце войны, начала постепенно снижаться, как и общая площадь посевов, которых в 1989 г. было 801,1 тыс. га (1950 г. — 836,9; 1960 — 724,3; 1970 — 764,9; 1980 — 763,6). Постоянно увеличивалось количество орошаемых земель, достигших общей площади примерно в 700 тыс. га к 1989 г. (28). В этой связи отметим, что по оценкам специалистов, как дореволюционных, так и советских довоенных, теоретически в Таджикистане, судя по размерам площадей, количеству водных ресурсов и почвенным условиям, могли быть орошены, освоены и пущены в оборот не более 650 тыс. га земли (29). Таким образом, к началу 80-х годов уже был достигнут теоретический предел возможного орошения, за которым неизбежно должны возникать (и уже наблюдаются) крайне неблагоприятные экологические последствия.

Продолжали также резко сокращаться площади под зерновыми. Если в 1945 г. этими культурами были засеяны 607,5 тыс. га, то в 1989 г. — лишь 186,8 тыс. Существенно ухудшилась структура зернового клина. Если в 1913 г. под пшеницей — основной пищевой культурой — находилось 76,3% всех зерновых площадей, то в 1982 г. — лишь 55,1. Кроме пшеницы основным продуктом являлся рис, но из-за естественных условий он не получил широкого распространения в Таджикистане и, хотя его посадки несколько расширились (до 4,6%), общее производство не могло оказать существенного влияния на обеспечение республики продовольственным зерном (30).

В противоположность этому постоянно расширялись посевы хлопчатника, но и в этой области, видимо, к началу 80-х годов был достигнут максимальный уровень (308,5 тыс.га), так как в последующие годы эти площади практически не увеличились, а на рубеже 80-х — 90-х годов началось снижение и этого цифрового показателя; стали выделять некоторое количество земли для выращивания зерновых. Все больше поливных земель отводится под посевы кормовых культур, т.к. численность скота с конца 70-х годов начинает расти (крупный и мелкий рогатый скот: 1951 г. — 3488 тыс. голов; 1956 — 3778; 1970 — 3471; 1980 — 4264,8; 1989 — 4703,5) (31), а также под овощные культуры, сады и виноградники.

Особенностью Таджикистана является также и то, что изменения в экономической ситуации не соответствовали демографическому развитию республики. Он и по сей день продолжает оставаться государством с наиболее высокими демографическими показателями среди всех государств в рамках бывшего СССР. В 1990 г. рождаемость здесь составляла 38,8, а общая смертность — 6,2 промиллей. В результате темпы естественного прироста населения достигали 3,26% в год. И это несмотря на то, что с конца 70-х годов республика имеет отрицательное миграционное сальдо, т. е. уезжает отсюда больше людей, чем приезжает. По подсчетам, за 1978-1989 гг. эта разница составила 100,9 тыс. человек (32), следовательно, выехало из Таджикистана значительно большее количество жителей, если помнить, что реальный ежегодный процент прироста населения был существенно меньше, чем должен бы с учетом показателя естественного воспроизводства населения. Уже с 1987 г. увеличилось количество отъезжающих из Таджикистана представителей так называемого русскоязычного населения, что несомненно было вызвано резким усилением социальной нестабильности и конфликтности в среднеазиатско-казахстанском регионе.

Начиная с 1990 г. после известных февральских событий в г. Душанбе масштабы отъезда русскоязычного населения еще более возросли, а с началом гражданской войны в 1992 г. они приняли лавинообразный характер. И если ранее определенная часть уехавших возвращалась назад, не сумев приспособиться к новым российским условиям, то теперь они практически не возвращаются. По осторожным подсчетам и сообщениям, промелькнувшим в прессе, в 1987-1989 гг. из Таджикистана выехало не менее 73 тыс. некоренных жителей. В 1990-1992 гг. уехали уже около 230 тыс.человек, в том числе практически все немцы и евреи (за границу в 1988-1992 гг. уехали 42819 чел., в т.ч. в Германию — 29471 и в Израиль — 11757 чел.). Даже из сравнительно благополучной Ленинабадской обл. в последние годы уезжали: 1990 г. — 22,7 тыс., 1991 — 24,3 тыс., за 9 мес. 1992 г. — 23,3 тыс. жителей (33). Кроме того в связи с гражданской войной произошли крайне неблагоприятные изменения среди коренного населения. Даже не учитывая значительного числа погибших мужчин, женщин и детей (до 15-20 тыс.человек в 1992 г.), следует отметить, что внутри самой республики происходили значительные миграции населения. Прежде всего, началось массовое возвращение коренных переселенцев 20-х — 70-х годов на родину их предков. Из Курган-Тюбинской обл. таджики и узбеки возвращались в северные районы Таджикистана: Пенджикент, Ура-Тюбе, Ходжент и др.; а также в Каратегин, горные районы Кулябской обл. и т.д. Часть кургантюбинских узбеков успела выехать из Таджикистана, пока президент Узбекистана И. Каримов не закрыл границу.

Представляется, что все эти процессы существенно повлияют на демографическую ситуацию в республике. Общество станет этнически более однородным. Уже сейчас пределы Таджикистана покинули почти две трети из более чем полумиллионного числа потенциальных мигрантов. Несомненно, эти процессы будут продолжаться. В результате сравнительно низкая рождаемость среди некоренных жителей перестанет влиять на снижение общих показателей естественного воспроизводства населения. В то же время не исключено, что эти показатели несколько снизятся в связи с гражданской войной. Во всяком случае, в 1992 г. естественный прирост населения снизился до 2,5% годовых.

Подведем итоги. В 1961 г. по темпам естественного прироста населения Таджикистан уверенно обогнал Казахстан и Киргизию, в 1965 г. — Узбекистан и в 1967 г. — Туркмению, и с тех пор продолжает оставаться лидером в этой области на всем пространстве бывшего СССР. Произошло это не из-за снижения общей смертности, а за счет повышения рождаемости, непрерывно возраставшей по крайней мере с 1940 г. В 1986-1987 гг. этот показатель (42,1 и 41,9) вплотную приблизился к уровню рождаемости среднеазиатского населения в конце прошлого — начале нынешнего столетий.

Продолжают оставаться заметными различия в моделях воспроизводства сельского и городского населения, прежде всего среди жителей крупных промышленных центров с высокой долей некоренного населения, хотя и здесь демографические процессы подчинялись общетаджикским закономерностям. Так, в столице Таджикистана г. Душанбе показатели прироста населения снизились с 19,4 в 1986 г. до 16,5 в 1989 г.; в Ходженте — центре Северного Таджикистана — с 23,6 до 19,2; в г. Кайраккуме и подчиняющихся его горсовету поселках Адрасман, Алтын-Топкан, Кансай, Куруксай, Сырдарьинский-1 и 2, Чорух-Дайрон — с 23,7 до 21,5; в Чкаловске с поселками Наугарзан, Палас и Табошар — с 13,0 до 10,2. Причем лишь в Душанбе это снижение произошло благодаря уменьшению как смертности, так и рождаемости, в остальных же городах и поселках именно возросшая смертность повлияла на сокращение показателя прироста населения.

Подобные темпы и объемы естественного воспроизводства населения в специфических условиях Таджикистана оказали крайне негативное воздействие на системы жизнеобеспечения и среду обитания населения, сделав по-существу невозможным существование традиционного общества без необходимых радикальных трансформаций.

Об этом свидетельствуют такие цифры. Если в 1940 г. в Таджикистане на душу населения приходилось 0,6 га посевных площадей, то в 1989 г. — лишь 0,17 га пашни (0,83 га общей площади сельхозугодий), по сравнению с 0,79 га пашни на душу населения в целом по СССР. Несмотря на то, что благодаря климатическим условиям и высокой продуктивности почвы каждый гектар поливных земель использовался в Таджикистане как 1,8-2 га в европейских условиях (34), из-за указанной выше специфики эти преимущества по-существу оказались сведены на нет.

Вследствие этого в 1989 г. Таджикистан произвел на душу населения: зерна (вместе с фуражным) — 60,1 кг (160 г на день; в т.ч. около 107 г пшеницы и риса); картофеля — 42,7 кг (120 г на день); овощей — 311,3 кг (300 г на день); бахчевых — 31 кг (80 г на день); плодов и ягод — 38,6 кг (110 г на день); винограда — 34,2 кг (90 г на день); мяса — 22 кг (60 г на день); молока — 113,8 кг (310 г на день); яиц — 121,4 шт. (0,33 яйца на день) (35). В 1994 г. Таджикистан произвел лишь 43 кг зерна на душу населения.

Сложившаяся демографическая ситуация и ее экономические последствия самым непосредственным образом сказались на внутрисемейных отношениях и проявляются на бытовом уровне. Типичными становятся конфликты и разногласия внутри больших семей, главным образом из-за нехватки земли и высокой рождаемости. Эту новую тенденцию современного таджикского быта, в особенности в Кулябской обл., где зафиксирован один из самых высоких в Таджикистане показателей рождаемости, единодушно отмечают практически все наблюдатели в республике. Некоторое распространение в обществе уже получает такая идея: в нынешних условиях, в отличии от прошлого, родные братья должны владеть имуществом не совместно, а раздельно. Так например, двое братьев из семьи А. хотели совместно купить подержанный автомобиль. Однако их отец С.А. отсоветовал делать это, потому что, как он выразился, "даже две собаки не станут есть из одной и той же миски". О возникающих разногласиях и взаимном отчуждении в рамках семьи свидетельствуют и те нелестные характеристики, которые братья и сестра С.А. нередко заочно дают друг другу, а также многолетняя вражда между братьями из-за участка родовой земли.

В последнее время, по мнению некоторых наблюдателей, наметились и стремления к снижению рождаемости в связи с обострением общественного кризиса в республике. По свидетельству заведующей родильным отделением районной больницы поселка Бустон Ленинабадской обл., некоторые мужья самолично привозят своих жен в медицинские учреждения и просят врачей предпринять необходимые меры, чтобы супруги больше не рожали. Известно также, что даже некоторые женщины из кишлаков втайне от мужей ставят спирали, чтобы предотвратить нескончаемые беременности.

Часть молодых людей теперь уже не желает иметь слишком много детей, а предполагает ограничиться двумя-тремя отпрысками, причем даже не по экономическим, а социо-культурным соображениям. Таким современным молодым людям, чаще всего горожанам, представляется, что жить следует более насыщенно и интересно, нежели прожили их отцы и деды, и что это возможно лишь при небольшом количестве детей. Таков, например, Р.Б. — бизнесмен из Ура-Тюбе, который намерен ограничиться двумя детьми, что для традиционного общественного мнения совершенно неприемлемо. Однако эти отдельные факты еще не сформировались в устойчивую тенденцию и пока не оказывают существенного влияния на общетаджикистанские демографические показатели.

Нет никакого сомнения в том, что массовые социальные и этнические конфликты в Таджикистане (так же как и гражданская война) — в значительной мере являются результатами воздействия демографического фактора на социально-экономическую и социально-политическую обстановку в обществе и, в конечном счете, на саму его природу. Ведь недаром гражданская война началась в областях с наивысшими темпами естественного прироста населения. Хотя в целом Таджикистан пока обеспечивал себя продуктами, за исключением хлеба (1989 г.), при нынешних демографических показателях такое положение не сможет долго сохраняться. Уже к 2000 г. население республики должно возрасти до 7137 тыс., а к 2015 г. — до 10114 тыс. человек (36). При практически полном исчерпании земельно-водных ресурсов во весь рост встанет продовольственная проблема, значительно ухудшится и без того неблагоприятная экологическая обстановка. Таким образом, без скорейшего решения демографической проблемы, или радикального изменения способа производства, к чему таджикистанское общество в социально-психологическом плане совершенно не готово, масштабы социальных проблем в республике окажутся значительно острее, чем даже в 1992 г.

Наряду с описанными процессами, имеющими решающее значение, таджикистанское общество характеризуется и другими особенностями, которые вкупе со спецификой экономического развития способствовали возникновению кризисных явлений в обществе.