Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы.

В.И.Бушков, Д.В.Микульский

АНАТОМИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В ТАДЖИКИСТАНЕ (ЭТНО-СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА, 1992-1995)

 

К оглавлению

Основные государственные мероприятия в Таджикистане при Советской власти и их влияние на социально-политическую обстановку. Маргинализация населения.

Начиная с 1917 г. ситуация в Средней Азии, особенно в Таджикистане с его специфическими условиями, определялась очень противоречивыми явлениями и факторами, вызванными к жизни рядом политических и хозяйственных мероприятий Советского государства. Назовем важнейшие из них.

Первое: проведение в Средней Азии около середины 20-х годов земельно-водной реформы. Несмотря на сравнительно незначительные практические результаты, реформа имела сущностное социально-психологическое значение. Благодаря ей в общественное сознание была внедрена мифологема о наделении каждого дехканина поливной землей, что частично помогло снять накопленное в обществе социальное напряжение. На деле в Таджикистане например, эта реформа к началу массовой коллективизации была проведена лишь в районах Ходжентского округа. За период 1925-1926 гг. в этом регионе были наделены землей 2740 дехканских хозяйств. Это снизило процент мелкопосевных хозяйств до 42,9% по сравнению с 46% в 1917 г., увеличило процент среднепосевных — до 52,7% по сравнению с 46,8% в 1917 г. и уменьшило процент крупнопосевных (байских) с 7,2% в 1917 г. до 4,4% в 1926-1927 гг (37).

Второе: национально-государственное размежевание, начатое в 1924 г., по своему значению и влиянию на жизнь общества также имело двойственный характер. На короткое время эта акция безусловно возимела положительный эффект, так как способствовала внедрению в массовое сознание сплачивающей национальной идеи. В долгосрочной перспективе она оценивается современными исследователями крайне негативно, поскольку заложила импульс выдвижения в будущем в общем-то естественных, но исторически совершенно бессмысленных массовых территориальных притязаний государств друг к другу, что в реальности многократно проявлялось в политической жизни среднеазиатских государств с конца 80-х годов (38).

Третье: создание колхозов в концу 20-х годов проводилось менее жесткими методами, чем в России, так как фактически обеспечивало консервацию тех форм общественных и хозяйственных отношений, которые реально уже существовали в таджикистанском обществе. Да и сами колхозы, как уже отмечалось выше, в организационном плане первоначально создавались по авлодному принципу. С другой стороны, закрепив в новых формах ведения хозяйств существовавшие семейно-родственные (общинные) отношения, колхозная система не только лишила общество стимулов к самостоятельной модернизации, но и затруднила восприятие модернизационных импульсов извне. В результате адаптивные возможности обновлявшегося общества реализовались с большим опозданием, сопровождаясь кризисными явлениями.

Четвертое: огромное влияние на состояние таджикистанского общества оказала политическая и экономическая ориентация государственных структур на скорейшее создание в Таджикистане собственной промышленности. Из-за невозможности в кратчайшие сроки обеспечить создававшуюся промышленность местными кадрами необходимой квалификации осуществлялся планомерный завоз кадров из России. Существует точка зрения, что принятый в СССР курс на ускоренную индустриализацию региона изначально предполагал "массовые миграции в Среднюю Азию из более развитых в промышленном отношении районов". Отмечается также, что подобные миграции не были вполне добровольными и стимулировались некоторыми льготами по отношению к новоселам, облегчавшими их устройство на новых местах, а также мерами по распространению русского языка, без которых адаптация новых кадров была бы невозможной (39). В результате уже в 50-х годах в Таджикистане возникла бинарная система размещения населения: в городах оказалось сосредоточенным практически все некоренное население, по всем своим социальным характеристикам неидентичное, а то и противостоящее местному: обнажились различия в языковом, конфессиональном, культурном, образовательном и иных планах, что в итоге не могло не привести к росту противоречий между членами сообщества (40). Правда, общий объем завезенной рабочей силы был не так велик, как это иногда представляют некоторые. Механический прирост населения в Таджикистане в 1950-1970-х годах составлял в среднем лишь около половины процента (при общем ежегодном приросте населения в 2,4-4,3%), а в физических объемах — от 10-15 тыс. до 2 тыс. человек в год и менее (41). Таджикистан сегодня — единственное среднеазиатское государство, где с послевоенного периода продолжается повышение рождаемости и, соответственно, ежегодно обеспечивается естественный прирост населения за счет этого фактора. В 1985-1990 гг. рождаемость колебалась в пределах 38,7-41,9 промиллей, тогда как в Туркмении 34,2-37,2, Узбекистане — 33,3-37,8, Кыргызстане — 29,3-32,6, Казахстане — 21,7-24,7 промиллей.

Такая ситуация не могла не усилить роста социальной напряженности в обществе. В целом экономика Таджикистана приобрела "квазииндустриальный" характер (42), при котором современная промышленность остается чуждой традиционным формам занятости местного населения, сохранившего свои социальные структуры, традиционный патриархальный образ жизни и традиционное коллективистское самосознание.

Существенно ухудшила общественную ситуацию массовая реорганизация колхозов в совхозы, проведенная в 60-х годах. В результате этой акции значительная часть сельского населения, преимущественно молодежи, оказалась исключенной из сферы общественного производства, так как совхозам не было необходимо такое количество работников. По существовавшему же в то время законодательству право на приобретение приусадебного участка имели только лица, работавшие в совхозах. Но в условиях лавинообразного роста населения и возникновения новых семей соответственно возрастала и потребность в земле, которая в сложившейся ситуации быстро стала предметом неофициальной купли-продажи. Подобные явления, естественно, никак не могли гармонизировать общественные отношения.

Важным следствием огосударствления сельского хозяйства явилось и некоторое увеличение притока сельской молодежи в города.

В то же время процесс урбанизации коренного населения Таджикистана, в первую очередь таджиков, не приобрел сколько-нибудь широких масштабов. Если общая численность горожан в Таджикистане снизилась с 1979 по 1989 гг. с 34,57 до 32,5% всего населения, то удельный вес горожан среди всех таджиков вырос за этот же период всего с 25,19 до 26,36%, а доля таджиков среди всех горожан возросла лишь с 42,82 до 50,53%. Но этот процесс не сопровождался урбанизацией социума, поскольку промышленное производство, особенно высокотехнологичное, продолжало обслуживаться не коренным, а пришлым, преимущественно славянским населением. Таджики же были заняты главным образом в торговле, науке, управлении. Значительные массы городской таджикской молодежи вообще не находили себе применения в общественном труде. При этом нарушение традиционных социальных связей в среде новоиспеченных горожан вкупе с ограниченными возможностями их трудовой адаптации в городах способствовали достаточно широкой люмпенизации этих слоев населения и криминализации обстановки.