Каллист Уэр

История Церкви

К оглавлению

ДВАДЦАТЫЙ ВЕК, III: ДИАСПОРА И МИССИЯ^[1].

Всякая чужбина нам родина, и всякая родина - чужбина.

Письмо к Диогнету V, 5

    В прошлом православие казалось с культурно-географической точки зрения почти исключительно "восточной" церковью. Сегодня это уже не так. За пределами традиционно православных стран существует обширная православная "диаспора", центр которой находится в США, но ветви раскинуты по всему миру. По числу и влиянию преобладают греки и русские; но диаспора никоим образом не ограничивается ими одними: в ней занимают свое место также сербы, румыны, арабы, болгары, албанцы и другие.

    Происхождение православной диаспоры восходит к более ранним временам. Первая греческая церковь в Лондоне открылась в 1677 г., в тогда фешенебельном районе Сохо. Она имела краткую, но бурную историю и была закрыта в 1682 г. Генри Комптон, англиканский епископ Лондона, запретил грекам держать иконы в церкви и потребовал, чтобы ее священнослужители отказались от всех молитв святым, отвергли решения Иерусалимского собора (1672) и отреклись от учения о пресуществлении. Когда Константинопольский патриарх заявил протест против таких условий английскому послу сэру Джону Финчу, тот возразил, что "в любой церкви Англии незаконно выражать римско-католические верования и исповедовать их по-гречески столь же дурно, что и по-латински"! Следующим местом православной службы в Лондоне стала часовня Российского посольства, открытая в 1721 г. Она пользовалась дипломатической неприкосновенностью, и потому англиканского епископа не касалось, что происходило внутри нее. На протяжении XVIII в. часовней пользовались как русские, так и греки и обращенные англичане. В 1838 г. греки смогли открыть собственный храм в Лондоне, избавленный от назойливых ограничений со стороны англиканских властей.

    На североамериканском континенте православное присутствие восходит к середине XVIII в. 15 июля 1741 г. русские первопроходцы Беринг и Чириков достигли берегов Аляски, а пятью днями позже, в день пророка Илии, на борту судна "Св. Петр" в бухте Ситка служили первую православную литургию в Америке. Через несколько лет, в 1768 г., большая группа греков прибыла во Флориду и основала колонию Новая Смирна, но предприятие окончилось катастрофой.

    Но хотя сама по себе православная диаспора возникла не сейчас, только в XX в. она достигла таких масштабов, что сделала православное присутствие заметным фактором религиозной жизни неправославных стран. Даже и сегодня вследствие национальной и юрисдикционной раздробленности ее влияние далеко не так сильно, как должно быть.

    Важнейшим событием в истории рассеяния стала большевистская революция. Она вытеснила в изгнание более миллиона русских, в том числе интеллектуальную и культурную элиту нации. До 1914 г. большинство православных иммигрантов - русских и греков - составляли бедные и малообразованные крестьяне и ремесленники, отправившиеся за границу в поисках земли или работы. Но крупная волна послереволюционной эмиграции включала в себя людей, способных установить контакт с Западом на высокоинтеллектуальном уровне и представить православие неправославному миру так, как этого явно не могли сделать прежние иммигранты. Продуктивность русской эмиграции после 1917 г., особенно в первые годы, поразительна: за двадесятилетия между мировыми войнами ее участники, как было подсчитано, опубликовали 10 тыс. книг и 200 журналов, не считая литературных и научных обозрений. Сегодня второе и третье поколение греков на Западе, особенно в США, тоже начинает играть заметную роль в политической, академической и профессиональной жизни принявших их стран.

    С религиозной стороны православная эмиграция выстраивалась по строго национальному признаку. В XIX и начале XX вв. первичная инициатива исходила не сверху, а снизу - от мирян, а не от иерархов. Группа иммигрантов объединялась и приглашала священника из своей страны: так формировался приход. Часто случалось, что епископы непосредственно вмешивались в этот процесс лишь много позднее. Для первого поколения иммигрантов местная приходская церковь была единственной связью с родиной: тем местом, где они слышали родную речь, хранительницей национальных обычаев. Неудивительно, что православие на Западе с самого начала приобрело выраженный этнический характер.

    Национальная принадлежность несомненно есть дар Божий. Александр Солженицын был прав, когда в своей Нобелевской речи 1970 г. сказал: "Нации - богатство человечества, его коллективные личности; самая малая из них имеет собственные, особые оттенки и воплощает особую грань божественного замысла". Но, к сожалению, в религиозной жизни диаспоры национальная лояльность, сама по себе законная, возобладала над православной кафоличностью, а это привело к сугубой раздробленности церковных структур. Вместо единой епархии с единым епископом во главе почти повсюду на Западе возникло множество параллельных местных юрисдикций. В каждом крупном городе соседствуют несколько православных епископов. Каковы бы ни были тому исторические причины, это несомненно противоречит православному пониманию церкви. Вселенский патриарх Димитрий, посетивший США в 1990 г., был прав, назвав этническое разделение американских православных "поистине скандальным". Сегодня многие из нас хотели бы видеть в каждой западной стране одну местную церковь, объединяющую всех православных. Отдельные приходы могли бы, если им угодно, сохранить этнический характер, но все признавали бы одного и того же местного иерарха, а все иерархи одной страны составили бы единый синод. К сожалению, сегодня это не более чем отдаленная надежда. Этнические разделения, как известно, труднопреодолимы.

    В добавление к этим этническим разделениям существует также внутренний раскол внутри многих национальных групп, и в духовном отношении это наносит гораздо больший вред православной жизни на Западе, чем этнические разделения. С 1922 г. греческая эмиграция независимо от некоторых местных разногласий более или менее объединяется вокруг Вселенского патриарха. Но православные, бежавшие от коммунизма, почти сразу разделились на две враждующие группы, одна из которых поддерживала отношения с материнской церковью, а другая основала независимую "церковь в изгнании". Несмотря на крушение коммунизма в 1980-х гг., раскол до сих пор не исцелен.

    История российской диаспоры особенно сложна и трагична. Здесь имеются четыре основных юрисдикции:

    1) Московский патриархат включает те эмигрантские приходы, которые решили поддерживать прямые связи с церковными властями в России (З0000-40000 членов на Западе).

    2) Зарубежная русская православная церковь (РПЦЗ), известная также как "Русская православная церковь в изгнании", "Русская православная церковь за границей", "Синодальная церковь", "Карловацкий синод" (ок. 150000 членов). Нынешний глава-митрополит Виталий (избран в 1986).

    3) Русская православная архиепископия в Западной Европе под юрисдикцией Вселенского патриархата; известна также как "Парижская юрисдикция" (ок. 50000 членов). Нынешний глава - архиепископ Сергий (избран в 1993 г.).

    4) Русская православная греко-кафолическая церковь Америки, известная также как "Митрополия". В 1970 г. стала "Православной церковью в Америке" (ОСА, общее число членов 1 млн). Нынешний глава - митрополит Феодосии (избран в 1977).

    Как возникли нынешние разделения? 20 ноября 1920 г. патриарх Московский Тихон издал указ, позволяющий епископам Русской церкви временно основывать собственные независимые церковные организации в случае невозможности поддерживать нормальные сношения с патриархией. После разгрома Белой армии русские епископы в изгнании решили воплотить в жизнь положения этого указа, хотя вряд ли Тихон подразумевал, что он будет применен за пределами России. Первое собрание епископов состоялось в Константинополе и 1920 г. В 1921 г., при поддержке Сербского патриарха Димитрия, состоялся собор в Сремски Карловцах (Югославия). Было учреждено временное церковное управление русских православных в изгнании, подчиненное синоду епископов, который должен был созываться ежегодно в Карловцах. Первым главой Карловацкого синода стал Антоний (Храповицкий, 1863-1936), бывший митрополит Киевский, один из наиболее смелых и оригинальных богословов среди русской иерархии того времени. Помимо прочих решений, Карловацкий собор 1921 г. - вопреки желанию многих присутствующих - призвал к восстановлению династии Романовых в России.

    Ярый антикоммунизм карловацких епископов поставил патриарха Тихона и двусмысленное положение. В 1922 г. он приказал распустить синод, но епископы восстановили его примерно в том же виде. Карловацкие епископы полностью отвергли декларацию митрополита Сергия, местоблюстителя патриарха, а Сергий, со своей стороны, объявил в 1928 г. недействительными и отмененными все акты Карловацкого синода. После Второй мировой войны Синод перевел штаб-квартиру в Мюнхен, а с 1949 г. его центром становится Нью-Йорк. В 1990 г. РПЦЗ распространяет свою деятельность и на территорию бывшего Советского Союза, рукоположив двух епископов и учредив приходы в Москве, Санкт-Петербурге и других местах. Российское ответвление РПЦЗ известно под именем "Свободной русской православной церкви". Естественно, этот шаг привел к обострению напряженности между РПЦЗ и Московской патриархией.

    С начала 1960-х гг. нарастает обособление РПЦЗ, хотя она все еще поддерживает отношения с Сербской церковью. Это обособление в значительной мере объясняется собственным выбором РПЦЗ: ее лидеры воспринимают участие других православных церквей в экуменическом движении как отступление от истинной веры. Как бы то ни было, остается только сожалеть об изоляции РПЦЗ. Ей удалось с бережностью и любовью сохранить аскетические, монашеские и литургические традиции православной Руси, а западное православие остро нуждается в такой традиционной духовности.

    Вначале все русские епископы в изгнании пытались сотрудничать с Карловацким синодом, но с 1926 г. возникли разногласия, которые привели к учреждению третьей и четвертой из упомянутых выше юрисдикции. Возникновение Парижской юрисдикции связано с именем митрополита Евлогия (1864-1946), русского епископа в Париже, которого патриарх Тихон назначил своим экзархом в Западной Европе. Евлогий порвал с Карловацким синодом в 1926-1927 г.; позднее, в 1930 г., он был отлучен местоблюстителем патрирха Сергием за то, что принял участие в молитвенном служении в лондонском Вестминстерском аббатстве от имени гонимых советских христиан. В 1931 г. Евлогий обратился к Вселенскому патриарху Фотию II, который принял его и его приходы под юрисдикцию Константинополя. Сам Евлогий вернулся под юрисдикцию Москвы в 1945 г., незадолго до смерти, но большая часть его паствы предпочла остаться под Константинополем. Несмотря на затруднения в 1965-1971 гг., Русская архиепископия в Париже до сегодняшнего дня остается в юрисдикции Вселенского престола.

    Наконец, есть и четвертая группа: Североамериканская митрополия. После революции русские в Америке находились в несколько ином положении, чем эмигранты из России в других странах. Только здесь, в единственной стране за пределами России, существовала до 1917 г. формально учрежденная епархия с постоянно находящимися здесь епископами. Нью-Иоркский митрополит Платон (1866-1934), подобно Евлогию, отделился от Карловацкого синода после 1926 г. Уже в 1924 г. он прервал сношения с Московской патриархией, так что с 1926 г. русские в США составляли de facto автономную группу. В течение 1935-1946 гг. митрополия поддерживала связи с Карловацким синодом, по на синоде в Кливленде большинство делегатов проголосовали за возвращение в юрисдикцию Московского патриархата при условии, что Москва позволит им сохранить "полную автономию, как она существует в настоящее время". В 1970 г. Русская церковь предоставила митрополии не просто автономию, но автокефалию. "Автокефальная Православная церковь в Америке" (ОСА) была формально признана церквами Болгарии, Грузии, Польши и Чехословакии, но до сих пор не получила признания со стороны Константинополя и остальных православных церквей . Вселенский патриархат придерживается точки зрения, что лишь он один, с учетом мнения других православных церквей, имеет право учредить, автокефальную церковь в Америке. Но несмотря на то, что спор остается нерешенным, ОСА сохраняет всю полноту общения со всеми православными церквами.

    Не претендуя на исчерпывающее изложение, попытаемся бегло обозреть положение православия в Западной Европе, Северной Америке и (еще короче) в Австралии. В Западной Европе главным интеллектуальным и духовным центром православия является Париж. Здесь важную роль места встречи между православными и неправославными сыграл знаменитый Свято-Сергиевский богословский институт (под парижской юрисдикцией русских православных), основанный в 1925 г. В период между мировыми войнами институт обладал особенно блестящим преподавательским составом. Профессорами института были протоиерей Сергий Булгаков (1871-1944), первый ректор, епископ Кассиан (Безобразов, 1892-1965), его преемник, Антон Карташев (1875-1960), Георгий Федотов (1886-1951), Павел Евдокимов (1901-1970). Среди нынешних преподавателей - Константин Андроников, о. Борис Бобринский и французский православный автор Оливье Клеман. Трое бывших преподавателей Свято-Сергиевского института - о. Георгий Флоровский, о. Александр Шмеман (1921-1983) и о. Иоанн Мейендорф (1926-1992) - перебрались в Америку, где сыграли решающую роль в развитии американского православия. Список книг и статей, опубликованных преподавателями института между 1925 и 1947 гг., составляет 92 страницы и включает 70 полнообъемных книг: выдающееся достижение, с которым могут соперничать лишь немногие богословские академии (даже крупные) в любой церкви. Св.-Сергиевский институт известен также своим хором, многое сделавшим для возрождения древнерусского церковного пения. Между войнами институт был почти всецело русским; теперь он привлекает также студентов других национальностей, и преподавание ведется в основном на французском языке. В настоящее время в институте учатся на дневном отделении более пятидесяти студентов, и еще около 400 занимаются на заочных курсах.

    Московский патриархат тоже внес выдающийся вклад в развитие православной жизни в Западной Европе. Среди ее богословов были Владимир Лосский (1903-1958), архиепископ Брюссельский Василий (Кривошеий, 1900-1985) и архиепископ Алексий (ван дёр Менсбрюгге, 1899-1980, бывший римо-католик). Николай Лосский, сын Владимира, - знаток учения богослова XVII в. Ланселота Андреуса, в мышлении которого он обнаруживает мотивы, поразительно близкие православию. Леонид Успенский (1902-1987) был крупнейшим иконописцем и одновременно автором трудов по богословию иконы, а монах-иконописец Григорий (Круг, 1906-1969) показал своими работами, что можно следовать иконографической традиции, в то же время сохраняя значительную меру творческой самостоятельности. В Великобритании глава московской патриархийной епархии митрополит Сурожский Антоний (Блум) пользуется большим уважением как наставник в молитве. Его епархия занимает ведущее место в Британии по использованию английского языка во время служб, а для ежегодных епархиальных собраний характерно необычно тесное сотрудничество духовенства и мирян.

    До сих пор западное православие дало немного композиторов, сочиняющих церковную музыку, но есть одно примечательное исключение - обращенный в православие британец Джон Тэйвенер. Первоначально он приобрел известность как автор светской музыки, но теперь работает исключительно с религиозными темами, творчески экспериментируя с Традиционными восемью гласами византийской гимнографии, а также с древнерусскими распевами, которые он перелагает на вневременной и в то же время современный язык. Суммируя свой подход к собственному творчеству, композитор заметил: "Я бы сказал, что dictum для всего христианского сакрального искусства - то, что апостол Павел выразил в другом контексте: «Уже не я живу, но живет во мне Христос»".

    Особую роль для православия в Великобритании играет растущая община монахов и монахинь в Эссексе (Вселенский патриархат), основанная архимандритом Софронием, учеником старца Силуана Афонского. Центральное место здесь отдано Иисусовой молитве. Монастырь активно посещается паломниками, в первую очередь греками-киприотами, которые составляют большинство православных в Британии. Во Франции есть два процветающих женских монастыря: в Нормандии (РПЦЗ) и в Йонне (Вселенский патриархат). Архимандрит Плакид (Дезель, бывший римо-католик) основал две общины - мужскую и женскую - в St. Laurent-en-Royans; обе связаны с афонским монастырем Симона Петра.

    В высшей степени своеобразной православной фигурой на Западе был француз архимандрит Лев Жилле (1893-1980) - "монах Восточной церкви", если воспользоваться именем, под которым публиковалась большая часть его книг. Будучи вначале католическим священником восточного обряда, он перешел в православие в 1928 г. и позднее служил в Лондоне священником содружества св. Албания и преп. Сергия6. Отец Лев лучше многих выразил парадокс Православной церкви в XX в.:

Эта удивительная Православная Церковь, такая бедная и такая слабая, такая традиционная и в то же время такая свободная, такая архаичная и все же живая, такая обрядовая и так личностно мистическая! Церковь, где драгоценная жемчужина Евангелия бережно сохраняется - иногда под слоем пыли; Церковь, которая так часто оказывалась неспособной к действию, но которая лучше, чем кто-либо, знает, как воспеть пасхальную радость.

    В Северной Америке (США и Канаде) проживают более трех миллионов православных. Здесь более сорока епископов и около 2250 приходов, распределенных по не менее чем пятнадцати различным юрисдикциям. Как мы уже видели, русские были первыми православными, прибывшими на американский континент. В 1794 г. церковная миссия была учреждена на Аляске (до 1867 г. входившей в состав Российской империи) группой монахов из русского Валаамского монастыря на Ладожском озере. Один из членов миссии, св. Герман (+ 1836), отшельник с острова Спрус, был особенно любим местным населением. Миссионерская деятельность на Аляске впервые была поставлена на твердую почву св. Иннокентием (Вениаминовым), трудившимся на полуострове с 1824 по 1853 гг., сперва в качестве священника, а затем - епископа. Иннокентий проявлял глубокий и сочувственный интерес к местным обычаям и верованиям, и его сочинения по этим предметам до сих пор являются главным источником современной этнографии. Следуя традиции свв. Кирилла и Мефодия, он вскоре перевел Евангелия и литургию на алеутский язык. Он также пытался организовать подготовку священников из местного населения, открыв семинарию в Ситке в 1845 г. Будучи человеком большой физической силы, неутомимым путешественником, он предпринимал долголетние и чрезвычайно тяжелые миссионерские поездки по самым отдаленным островам. Часто ему приходилось плыть по бурному морю в утлой местной лодчонке, не имея, по его собственным словам, "ни единой доски, чтобы спастись от смерти, - только шкуры".

    На протяжении всего XIX в. многие православные иммигранты - греки, славяне, румыны, арабы - начали оседать на восточном побережье Америки и постепенно продвигаться на запад. В 1891 г. и последующие годы множество католиков восточного обряда во главе со св. Алексием Тотом (1854-1909) присоединились к русской православной архиепископии - главным образом потому, что римско-католическая иерархия отказалась предоставить им право сохранить женатых священников. При св. Тихоне, будущем патриархе Московском, который провел в Северной Америке девять лет (1898-1907), русская архиепископия начала принимать все более многонациональный характер, и в 1904 г. сириец Рафаил (Хававени) стал викарным епископом Тихона, чтобы служить православным арабам. Тихон поощрял употребление английского языка во время служб и содействовал публикации английских переводов, в частности, хорошо известной Service Book, подготовленной И.Ф. Хэпгудом.

    Вплоть до конца Первой мировой войны русская архиепископия была единственной формой организованного православного присутствия в Северной Америке, и большинство православных приходов, независимо от их этнической принадлежности, обращались к русскому архиепископу и его заместителям за пастырским попечением. Хотя такое положение дел никогда не было формально признано Вселенским патриархатом и церковью Греции, каноническое и организационное единство существовало de facto. Но после 1917г. наступило время великого смятения. Русские разделились на конфликтующие группы, хотя большинство их осталось в рамках Митрополии. В 1922 г. была учреждена отдельная архиепископия греческих православных, и другие национальные группы последовали примеру греков, тоже учреждая собственные епархии. Так сложилась нынешняя множественность "юрисдикции" - ситуация, смущающая как самих американских православных, так и внешних наблюдателей.

    Самой многочисленной группой православных в сегодняшней Америке является Греческая архиепископия, насчитывающая около 475 приходов. Раздираемая внутренними противоречиями в 1920-е гг., она была реорганизована и объединена Афинагором - архиепископом в течение 1931-1948 гг., а затем Вселенским патриархом. Архиепископ Иаков, глава архиепископии в 1959-1996 гг., сделал больше, чем кто-либо другой, для того, чтобы православие завоевало известность и уважение среди широкой американской общественности. Следующую по численности группу составляет ОСА - бывшая русская, а ныне многонациональная митрополия, где много духовенства из новообращенных и основным литургическим языком является английский. Третья крупнейшая группа - Антиохийская архиепископия (Антиохийский патриархат), под динамичным главенством митрополита Филиппа. В 1986 г. он принял в православие группу бывших протестантов - "Евангелическую православную церковь", возглавляемую Питером Гиллквистом. В Канаде самую многочисленную православную общину составляют украинцы: пробыв много лет в канонической изоляции, они были приняты в 1991 г. во Вселенский патриархат.

    Православные в Америке имеют десять богословских школ, из которых самые известные - Свято-Владимирская семинария в Крествуде близ Нью-Йорка (ОСА) и семинария Святого Креста в Бруклине, Бостон (Греческая архиепископия). Первая публикует St Vladimir's Theological Quarterly, вторая - The Greek Orthodox Theological Review. Среди современных североамериканских богословов - архиепископ Петр (l'Huillier), о. Фома Хопко (Hopko), о. Джон Брек (Breck) и о. Джон Эриксон (Erickson) (ОСА), о. Иосиф Аллен (Alien) (Антиохийская архиепископия), епископ Максим Питтсбургский (Греческая архиепископия) и о. Стэнли Харакас (Harakas) (семинария Святого Креста). Православное монашество нашло в Америке в целом каменистую почву: если св. Феодор Студит был прав, говоря, что "монастыри - это жилье и основание Церкви", то в этом смысле американская православная сцена дает основание для некоторого беспокойства. Самая строгая монашеская жизнь - в РПЦД, где ведущее положение занимает монастырь Святой Троицы, Джорданвиль, Нью-Йорк (и при нем семинария). ОСА имеет давно действующий монастырь св. Тихона в Саус Кэнээн (тоже с семинарией). В Греческой архиепископии были основаны в течение 1990-х гг. более десяти небольших общин, главным образом женских, по инициативе о. Ефрема, бывшего настоятеля монастыря Филотеу (Афон).

    Православная эмиграция в Австралии более молода, чем североамериканская диаспора. Большинство австралийских православных приходов было основано после Второй мировой войны. Самой многочисленной является Греческая архиепископия, насчитывающая 121 приход и недавно открывшая богословский колледж в Сиднее. Имеется также немало русских приходов (принадлежащих главным образом РПЦЗ) и значительное арабское присутствие (Антиохийский патриархат).

    Перед православной диаспорой стоят две главные проблемы. Первая проблема - переход от первого поколения православных иммигрантов ко второму поколению, рожденному и воспитанному на Западе. Первое поколение иммигрантов, даже не практикуя активно свою веру, в большинстве своем до самой смерти сохраняет чувство принадлежности к православному христианству. А как обстоит дело во втором поколении? Сохранит ли оно верность православию или вырастет безразличным, растворившись в окружающем его секулярном западном обществе? В Северной Америке, где значительная часть иммигрантов поселилась еще до Первой мировой войны, большинство православных групп уже прошло через этот критический культурный переход от первого поколения ко второму: потери были огромными, но православие выжило. Однако в Западной Европе и Австралии основная часть иммигрантов осела только после Второй мировой войны, и переход еще отнюдь не завершен.

    Для осуществления такого перехода жизненно важно, чтобы все православные группы могли готовить будущее духовенство из числа православной молодежи, рожденной и выросшей на Западе, а не импортировать "готовых" священиков с исторической родины. Еще важнее, чтобы местные языки - английский, французский, немецкий и т. д. - широко применялись в литургической практике. В противном случае молодежь будет отдаляться от церкви, более озабоченной сохранением культуры и языка "прежней родины", чем проповедью христианской веры. К сожалению, православные власти на Западе, стремясь сохранить национальное наследие, обычно не торопятся вводить местные наречия в церковную службу. В Северной Америке английский широко употребляется в ОСА, Антиохийской архиепископии и во многих греческих приходах, но в Британии большинство греческих приходов до сих пор вовсе не используют английский язык.

    Вторая насущная проблема диаспоры - ее раздробленность на отдельные юрисдикции. Хотя с исторической точки зрения такое положение дел вполне объяснимо, оно наносит огромный вред как пастырской деятельности православной церкви среди ее собственных членов на Западе, так и свидетельству западного православия перед внешним миром. С нарастающим отчаянием и миряне, и духовенство задают один и тот же вопрос: когда мы обретем видимое единство? Когда сможем более действенно свидетельствовать о кафоличности православия? Небольшой шаг вперед был сделан с учреждением епископальных комитетов в большинстве западных стран (за исключением Великобритании). Например, на американском континенте была основана в 1960 г. Постоянная конференция канонических православных епископов в Америке (SCOBA), но до сих пор ей не удалось внести значительный вклад в дело православного единства, как на это изначально надеялись. На местном уровне по всем Соединенным Штатам активно работают православные христианские братства с участием духовенства и мирян, которые пытаются наладить братские отношения и сотрудничество поверх юрисдикционных границ. Сходную деятельность развернуло во Франции Православное братство, а в Британии - Православное содружество св. Иоанна Крестителя. Потенциальный вклад таких низовых организаций может быть очень велик, ибо православное единство на Западе с наибольшей вероятностью будет достигнуто не столько сверху, через решения общеправославных конференций, сколько снизу, через взаимную любовь и святое нетерпение народа Божьего.

    Есть еще один аспект западного православия, заслуживающий особого упоминания: существование (пусть ограниченное и пробное) православия западного обряда (аналогичного католичеству восточного обряда, только наоборот). В первом тысячелетии христианской истории, до схизмы между Востоком и Западом, Запад использовал собственные чины литургии, отличные от византийского обряда, но вполне православные. Говоря о "православной литургии", часто имеют в виду не что иное, как византийскую литургию. Но мы не должны говорить так, будто лишь она одна является православной, ибо древний римская, галльская, кельтская и мозарабская литургии, восходящие к эпохе до раскола, тоже занимают свое место в полноте православия. Православные приходы западного обряда существуют в США, в рамках Антиохийской архиепископии (около 10 тыс. членов), и во Франции, где имеется весьма активная группа, известная под именем Католическо-православной церкви Франции. Ее начало восходит к 1937 г., когда бывший римско-католический священник Луи-Шарль Виннэр (1880-1937), посвященный в епископы в Либеральной католической церкви, был вместе во своими сторонниками принят в Московский патриархат^[2]. Особым решением местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия им было позволено сохранить западный обряд. Преемник Виннэра, о. Евграф Ковалевский (1905-1970) - рукоположенный в 1964 г. как Иоанн, епископ Сен-Дени, - ввел в практику древнегалльскую литургию с включением некоторых византийских элементов. При нынешнем главе, епископе Жермене, это движение во Франции прекратило общение со всеми православными церквами, и его будущее проблематично. С 1995 г. существует несколько приходов западного обряда в Британии, в юрисдикции Антиохийского патриархата.

    Составляя незначительное меньшинство среди чуждого окружения, православные в диаспоре всегда вынуждены были вести тяжелую борьбу просто за то, чтобы выжить. Но хотя бы некоторые из них понимают, что кроме простого выживания у них есть и более серьезные задачи. Если они действительно верят, что православие является истинной кафолической верой, то они должны не отгораживаться от окружающего неправославного большинства, но считать своим долгом и привилегией разделить собственную православную веру с другими людьми. Разумеется, не случайно Бог попустил православным рассеяться в XX в. по всему Западу. Это рассеяние - вовсе не трагическая случайность, а наш kairos: наша возможность. Но если мы, православные, хотим воспользоваться ей как должно, мы должны понимать и прислушиваться: понимать более глубоко наше православное наследие и прислушиваться с большим смирением к тому, что говорят наши западные современники, как религиозные, так и светские.

    Не только в диаспоре православие страдает от недостатка взаимных связей. В течение долгого времени все различные патриархаты и автокефальные церкви - часто не по своей вине - были слишком изолированы друг от друга. Временами единственным формальным контактом был регулярный обмен посланиями между главами церквей. И сегодня такая изоляция все еще сохраняется, но стремление к более тесному сотрудничеству нарастает. В этом сыграло свою роль православное участие во Всемирном совете церквей: на его конференциях православные делегаты часто оказывались неподготовленными к тому, чтобы говорить единым голосом. Почему, - спрашивают они, - нас, православных, должен собирать Всемирный совет церквей? Почему мы сами никогда не встретимся, чтобы обсудить наши общие проблемы? Настоятельная потребность в общеправославном сотрудничестве особенно остро была прочувствована молодежными движениями. В этом направлении важную работу проделала международная молодежная организация Синдесмос, основанная в 1953 г.

    В попытках наладить сотрудничество ведущую роль играет, естественно, старший иерарх Православной церкви - Вселенский патриарх. После Первой мировой войны Константинопольский патриархат вынашивал планы созыва "Великого собора" всей Православной церкви; в качестве первого шага планировалось собрать "просинод", который должен был выработать повестку дня будущего собора. В 1930 г. на Афоне состоялось заседание подготовительной Межправославной комиссии, но просинод так и не стал реальностью, главным образом из-за обструкции со стороны турецкого правительства. Около 1950 г. Вселенский патриарх Афинагор вернулся к идее собора, и после нескольких переносов "Всеправославная конференция" наконец состоялась на Родосе в сентябре 1961 г. Были и последующие Родосские конференции в 1963 и 1964 гг.; кроме того, с тех пор регулярные межправославные конференции и комиссии проходят в Женеве. Главными темами повестки дня "Великого и священного собора", если он состоится, будут, вероятно, проблемы раздробленности православной диаспоры, отношения с другими христианскими церквами (экуменизм) и практическое применение православного морального учения в современном мире.

    Православие часто критикуют за то, что ему не удается быть миссионерской церковью, и в этих упреках есть доля истины. Но если мы вспомним об обращении славян Кириллом и Мефодием, придется признать, что Византия может гордиться миссионерскими достижениями не менее, чем кельтское или римское христианство того времени. Естественно, греческие и арабские христиане под властью турок не имели возможности заниматься какой-либо миссионерской деятельностью, но Русская церковь в XIX в. содержала широкую сеть миссий среди множества нехристианских народов Российской империи". Вся эта миссионерская программа была свернута при коммунизме, но в настоящее время начинает возрождаться в ограниченном масштабе.

    Миссионерская деятельность Русской церкви до 1917 г. простиралась также за пределы России - не только на Аляску (о чем мы уже говорили), но также на Китай, Японию и Корею. Одной из забот русских миссионеров везде было как можно скорейшее утверждение местного духовенства. Основание миссии в Китае восходит к концу XVII в., но систематическая миссионерская деятельность развернулась не ранее конца XIX в. Около 400 православных китайцев пали мученической смертью во время боксерского восстания (1901). В 1957 г., когда Китайская православная церковь стала автономной, в стране было 2 китайских епископа и около 20 тыс. верующих, но репрессии "Красной гвардии" в 1966 г. загнали китайское православие в подполье. Сегодня в некоторых местах престарелые священники еще служат литургию, но осталось очень мало верующих и ни одного епископа.

    Японская православная церковь была основана св. Николаем Касаткиным (1836-1912) - одним из величайших миссионеров нового времени во всем христианстве. В 1861 г. Николай был послан в Хакодате в качестве священника русского консульства. Но с самого начала он решил посвятить себя проповеди христианства среди японцев, хотя в то время миссионерская деятельность была строго запрещена японскими законами. Первых новообращенных Николай крестил в 1868 г., а в 1875 г. были рукоположены первые священники из японцев. К моменту его смерти в 1912 г. в Японии насчитывалось 266 общин, членами которых были 33017 человек, 35 священников-японцев и 22 диакона. В период между войнами японское христианство понесло определенные потери, но и сегодня в стране насчитывается 25 тыс. верующих, один епископ и около сорока священников. Нынешний глава японских православных, митрополит Феодосий (избран в 1972), ранее был буддистом. И он, и все духовенство-японцы. Церковь Японии является автономной и находится под духовным патронажем материнской, то есть Русской, церкви.

    Корейская миссия, основанная русским духовенством в 1898 г., почти прекратила свое существование к концу 1950-х гг., но в последние пятнадцать лет переживает возрождение под руководством греческого архимандрита Сотира (Трамбаса), посвященного в епископы в 1993 г. Сейчас в Корее существуют пять приходов, семинария и монастырь. В 1980-е гг. под эгидой Вселенского патриархата началась также миссионерская деятельность в Индонезии, на Филиппинах, в Гонконге и Южной Бенгалии (Индия).

    Помимо этих православных миссий в Азии, существует также активно действующая Африканская православная церковь в Кении, Уганде и Танзании. Африканское православие изначально имело туземный характер: оно утвердилось не через проповедь миссионеров из традиционно православных стран, а вследствие спонтанного движения среди самих африканцев. Основателями африканского православия стали два коренных угандийца - Робен Себанжа Мукаса Спартас (род. 1899, поев. в епископы 1972, ум. 1982) и его друг Обадия Кабанда Басаджакитало. Будучи воспитаны в англиканской вере, они обратились в православие не вследствие личного общения с православными, а в результате чтения и учения. В первое время каноническое положение Угандийской церкви вызывало некоторые сомнения, ибо сперва Робен и Обадия установили сношения с организацией американского происхождения "Африканская православная церковь", которая хотя и называла себя православной, но фактически не имела общения с подлинным историческим православием. В 1932 г. оба угандийца были рукоположены неким архиепископом Александром из названной церкви. К концу того же года они осознали сомнительность статуса "Африканской православной церкви" и прервали всякие сношения с нею, сблизившись с Александрийским патриархатом. Но только в 1946 г., когда Робен лично посетил Александрию, патриарх формально признал африканскую православную общину в Уганде и взял ее под свое покровительство.

    Робен и Обадия с жаром проповедовали новообретенную веру братьям-африканцам, и движение быстро набирало силу. Одна из причин этого заключалась в том, что православная миссия хотя и осуждала многоженство, на деле была менее сурова, чем европейские миссии, к тем, кто уже заключил полигамные браки. Играли свою роль также политические факторы: до того как Кения завоевала независимость в 1959 г., кенийские православные тесно сблизились с африканским освободительным движением May May. Одним из несомненных преимуществ православия в глазах африканцев была его непричастность к колониализму. После завоевания независимости многие бывшие сторонники православия отпали от него. Но недавно африканское православие реорганизовалось и вновь начало расти. Некоторые наблюдатели насчитывают от 70 тыс. до 250 тыс. православных в Кении и 30 тыс. в Уганде; но греческие православные источники называют гораздо более скромную цифру - около 40 тыс. православных туземцев во всей Восточной Африке. В настоящее время на континенте есть свой епископ в Кампале (Уганда) - Феодор (Нанкиамас), получивший образование в Афинском университете. В 1992 г. девятнадцать священников-африканцев проживали в Уганде, шестьдесят один в Кении и семь в Танзании. Православная богословская школа в Найроби, основанная в 1982 г., насчитывает около пятидесяти студентов.

    Спонтанное развитие африканского православия оказало значительное влияние на греческое православие как в самой Греции, так и в Северной Америке, заставив его гораздо более отчетливо осознать миссионерское измерение церкви. Визиты Робена Спартаса в Грецию в 1959 г. и Феодора (Нанкиамаса) в США в 1965 г. вызвали широкий резонанс. Многие приходы и молодежные группы взяли на себя обязательство оказывать африканцам молитвенную и финансовую поддержку. Можно утверждать, что таким образом африканское православие дало греческому православию больше, чем получило от него.

    Сегодня любая христианская община сталкивается с серьезными проблемами, но православная, пожалуй, более других. В современном православии нелегко "распознать победу под видимостью поражения, силу Божию, в немощи совершающуюся, истинную Церковь в ее исторической реальности". Но если есть явная слабость, то есть и явные признаки жизни. Где лидеры церквей шли на компромиссы с коммунистическим режимом, там православие порождало также несчетное количество исповедников и мучеников. В чрезвычайно нестабильной обстановке после падения коммунизма у нас есть основания не только для беспокойства, но и для великих надежд. Угасание православного монашества было решительно остановлено на Святой горе, и Афон, быть может, еще окажется источником более широкого монашеского возрождения. Духовные сокровища православия - такие, как "Добротолюбие" или Иисусова молитва - не только не забыты, но практикуются и ценятся все больше и больше. Православных богословов немного по числу, но некоторые из них - часто под влиянием контактов с Западом - вновь открывают забытые, однако жизненно важные элементы собственного богословского наследия. Недальновидный национализм мешает работе церкви, но имеют место и спорадические попытки сотрудничества. Миссий еще немного, но православие все более отчетливо осознает их важность. Мы, православные, при реалистичном и честном взгляде на вещи не можем испытывать удовлетворения или торжества по поводу нынешнего состояния нашей церкви. Но несмотря на множество проблем и на человеческие недостатки, православие может глядеть в будущее с доверием и умеренным оптимизмом.