К оглавлению
Участок №1846 Москва, р-н Нагорный.
Ист: http://solovanna.livejournal.com/.
Я жутко не люблю гундеть, ворчать и бурчать, сидя на уютной кухне о том, как все плохо, несправедливо и отстойно. Я готова слушать жалобы других, я готова понимать их и вытирать их слезы. Однако нытье, не подкрепленное действиями, нагоняет на меня уныние. Чем больше ты ноешь, тем меньше ты способен действовать. Просто энергия в гудок уходит. А ее (энергию) жаль. Ее лучше в дело пустить. В течение последнего года обстановка вокруг меня делалась все мрачнее и мрачнее. Друзья и приятель гундели и бурчали день ото дня все интенсивней, я слушала и иногда даже сама начинала подбурчивать вместе с ними. Вот в таком состоянии и застала меня весть о грядущих выборах. И я решила - пойду наблюдателем, все сама увижу, и, глядишь, какой-нибудь мерзости воспрепятствую. Написала в Яблоко, потом еще раз написала, потом они мне ответили и даже позвонили, потом трехчасовые курсы и напутствия, и... Ура! Мандат в руках, настроение боевое - я иду на выборы наблюдателем!
Выборы проходили в школе напротив моего дома, где я училась со второго по восьмой классы. Тогда это была самая слабая школа в районе. Однако многих учителей я вспоминаю с теплотой. Сейчас эту школу перестроили, добавили отдельный блок для младших классов, пристроили прекрасную столовую и перекрасили в бело-оранжевые цвета вместо прежнего бледно-зеленого. Короче, школа преобразилась. Только номер остался прежним: 546.
Я пришла на избирательный участок, как и положено, в 7-30. Мне позволили беспрепятственно все проверить. Нарушения были мелкие, допущенные не по злобе, а по национальному русскому разгильдяйству. Я в бутылку лезть не стала, да и председатель УИК, Марина Сергеевна Галкина, была со мной любезна и все быстро поправила. Кроме меня за выборами пришли наблюдать две здоровенные пожилые единороски с крашенными в неестественно-рыжий цвет волосами и ярко-красными губами и молодая, симпатичная и очень серьезная коммунистка Настя. Мы с ней сразу решили друг друга поддерживать, дежурить на посту по-очереди, чтобы избирательный участок ни на минуту не оставался без наблюдения. Вскоре после открытия, с небольшим опозданием пришла наблюдатель от Патриотов, очень милая женщина. Я сначала отнеслась к ней холодно, думала, что она - третья единороска. Уж больно не вязался ее облик с малопопулярной явно националистической партией. Но потом мы и с ней тоже объединились.
Избиратели на нашем участке проявили недюжинную активность. С самого открытия пошли потоком. Я научила других наблюдательниц рисовать домики, чтобы удобней было фиксировать приход каждого голосующего и группировать их в десятки. И вдруг я приметила, что у большинства людей бюллетень в урну падает беззвучно, а у некоторых - с тяжелым стуком. Мне показалось, что это вброс, Настя полагала, что просто свернутый вчетверо бюллетень упал на ребро. Я позвонила Яблочнику - члену моей ТИК. Он сказал, что для того, чтобы писать жалобу нужно, чтобы еще хоть кто-нибудь кроме меня увидел вброс и был бы готов это подтвердить письменно. Мы втроем стали внимательней следить за руками голосующих. И в какой-то момент уже не только мне, но и наблюдательнице от Патриотов, показалось, что в руках у одного мужчины был не сложенный вдвое бюллетень, а пачка из примерно десяти плотно сложенных листков. Но при падении в урну не раздалось никакого звука. И мы опять засомневались... Пока мы наблюдали и сомневались, настало время голосования вне помещения (10-00), и я пошла по домам, оставив на посту бдительную Настю.
Это были незабываемые четыре часа встреч с пожилыми людьми. Мы - бригада из четырех человек в составе трех членов УИК и одного наблюдателя - посетили тридцать две квартиры, и только в трех нас ждали дедушки, во всех остальных - бабушки. Они, родимые - соль земли русской. Они такие разные, такие непохожие, такие хрупкие, живущие в своих маленьких мирах, уютных и не очень, но совсем не похожих на наш. Наибольшей популярностью у них пользовалась, конечно, Единая Россия. Ну, сами посудите, как можно не проголосовать за таких интеллигентных, трезвых, спортивных и порядочных мальчиков, как Вова и Дима. Многие бабушки спрашивали у нас, за кого отдать свой голос. Конечно, никаких рекомендаций мы им не давали, ибо это строжайше запрещено. Одна интеллигентная пожилая дама тяжко вздохнула и молвила: "Эх! Голосовать-то не за кого. Придется - за Единую Россию. Но Вы передайте Медведеву, что мы им очень недовольны". Были, конечно же, и те, кто голосовал за коммунистов. С трудом добирались до стола, надевали дрожащей рукой по паре очков, фокусировали взгляд и внезапно твердым и точным движением ставили галочку напротив КПРФ. Это было похоже на выстрел, продуманный и безошибочный, в который вложено глубокое и выстраданное убеждение. Довольно велико было число бабушек, которые хотели голосовать тайно. Некоторые просили нас отвернуться, одна, для большей надежности так свернула бюллетень, что он еле-еле пролез в урну, а одна замечательная бухгалтерица для голосования пошла в кабинку (в туалет). За кого она проголосовала, я не знаю, но столько исходило от нее света и веселья, что я не могу обойти ее молчанием в своем рассказе. Она хотела попить с нами чайку, и я бы осталась, но долг не позволял. И еще одна бабушка произвела на меня неизгладимое впечатление. Пораженная болезнью Паркинсона и, очевидно, проводящая в постели бОльшую часть жизни, увидев нас, она встала и начала задавать вопросы, показавшиеся нам сначала глупыми и заурядными: "А за кого голосовать? А в какое окошечко галочку ставить?" Мы давали подобающие и вежливые ответы. "А можно, я в два окошка галочки поставлю?" - спросила она меня внезапно окрепшим голосом. "Тогда бюллетень станет недействительным" - ответила я. "А можно в три?" - спросила она уже с явной издевкой. Пару секунд мы молчали в недоумении, а потом я ответила: "Да. Вы можете испортить бюллетень. Это Ваше неотъемлемое право." Тогда, приговаривая, что все они сволочи, она отвела душу, вволю надругавшись над бюллетенем. Засунув его в урну, она поглядела на нас и сказала: "Бедные Вы, бедные... Мне Вас очень жаль". Наши глаза встретились, и я поняла, что она очень красива, как пророчица, как Кассандра...
Вернулась я на избирательный участок в начале третьего с гудящими ногами, головной болью и страшно усталая. За время моего отсутствия проголосовало девятьсот человек. Настя пошла обедать, а я села наблюдать. В тот самый момент, когда мы передавали друг другу пост и на минуту ослабили бдительность, подбежала избирательница и сказала, что видела вброс. Мне показалось, что я тоже видела, и я предложила ей немедля оформить жалобу. Женщина, почему-то тут же ретировалась. Раздосадованная тем, что я никак не могу подать жалобу на вброс, я решила удвоить внимание за руками избирателей. В этот момент пришло смс от Яблока с предупреждением о том, что фальсификаторы предъявляют паспорт в желтой обложке. Я подняла глаза и за дальним столиком увидела женщину средних лет, предъявляющую желтый паспорт. Во мне проснулся охотничий инстинкт. Я вцепилась взглядом в ее руки. Чтобы она не смогла загородить свои руки, встав ко мне спиной, я переместилась в середину зала, чтобы ни на секунду не терять из виду ни ее, ни урны. Тетка долго возилась в самой дальней кабинке, потом перешла в другую, потом еще в другую. Это длилось минут 15-20. Я вся превратилась во внимание. Ведь мне нельзя было упускать из виду и других избирателей. Мы не произнесли ни слова, но на краткий миг наши взгляды встретились. Она бросила в урну один бюллетень и быстро покинула участок.
После этого выборы пошли абсолютно гладко. Все избиратели бросали в урну по одному бюллетеню. Открепительных было мало, желтых паспортов больше не было. Две другие наблюдательницы вернулись с обеда. Мы почти не разговаривали друг с другом, потому что были заняты подсчетом избирателей и внимательно наблюдали за процессом. День клонился к вечеру, выборы подходили к концу, мы подсчитали число пришедших: их оказалось 1655, что составило ДВЕ ТРЕТИ от списочного состава. Мы восхищались активностью сограждан и даже испытывали непонятную гордость, как если бы от нас зависела их явка.
Когда наступили долгожданные 8 вечера, педагоги, работавшие членами УИК, захлопали и радостно завизжали. По правилам надо было сразу же начинать подсчет, но учителя не могли. Их переполняли эмоции. Они с шутками и прибаутками, визжа и хохоча, они побежали в класс пить коньяк с печеньем и апельсинами. Меня тоже звали, но я отказалась, сказав, что я за рулем. Часть их веселья передалась мне, и я не стала настаивать на немедленном подсчете, просто я не отходила далеко от урн, чтобы в них под шумок ничего не вбросили. Наблюдая за педагогами, я поразилась, сколь сильно похожи они на своих учеников. Сколько в них детства и сколько в них дури. Вот и думай теперь, кто кого научил: учителя детей хорошему поведению, или дети учителей обормотству и шалопайству?
В 20-45 члены УИК наконец-то сдвинули столы и занялись делом. Посчитали и погасили неиспользованные бюллетени, посчитали, погашенные до начала голосования, неиспользованные открепительные, потом посчитали проголосовавших, и т п. Все как положено. И данные в увеличенную копию протокола заносили. Короче, молодцы! Потом одну за другой вскрывали урны, выплескивая их содержимое на стол. Наблюдательница от Патриотов решила, что она слишком устала, чтобы ждать окончательного протокола. Мы остались вдвоем с Настей и приготовились считать голоса, отданные за каждую партию, ведь по правилам каждый бюллетень должен быть предъявлен наблюдателям и оглашен. Однако здесь действия УИК пошли в разрез с правилами. Учителя, молча и сосредоточенно, считали бюллетени. Когда я напомнила Марине Сергеевне о правилах, она довольно жестко сказала мне, что не будет их соблюдать. Я хотела подать жалобу, но Настя, просила меня не возмущаться, чтобы нас не удалили. Тогда я решила подойти поближе к столу и считать глазами. Слава Богу, учителя - не счетчики купюр, поэтому для удобства подсчета они складывали бюллетени в кучки по 50 штук. Я видела, что они стараются не смешивать партии между собой, а если обнаруживают "чужой" бюллетень в кучке, то немедленно перекладывают его на место. Так что в "правильности" стопок я была уверена, и мне не составило труда довольно точно (+- 5%) оценить количество голосов отданных за каждую партию. Вот, что у меня получилось:
ЕР - 700 бюллетеней (41%)
КПРФ - 350 бюллетеней (20%)
СР - 250 бюллетеней (15%)
ЛДПР - 130 бюллетеней (8%)
Яблоко - 130 бюллетеней (8%)
испорченных бюллетеней - 50 шт (3%).
Результат логичный и предсказуемый. Даже возможный вброс 40 бюллетеней сильно на расклад не повлиял. Учителя стали перевязывать пачки бюллетеней, запечатывать их и класть в специальный бумажный мешок, который тоже должен был быть перевязан и опечатан. На душе у меня стало хорошо. Выборы прошли на твердую 4. Искажения, если и были, то в пределах погрешности, явка огромная. Я успокоилась и расслабилась. И тут Марина Сергеевна предложила мне немедленно сообщить результаты партии Яблоко. Меня тогда это совсем не насторожило. Я ответила, что в этом нет необходимости, потому что я и сама знаю результат, и что я готова дождаться своей копии протокола. После этого Марина Сергеевна подошла к увеличенной копии протокола. Я полагала, что она запишет в него результаты партий. Но вместо этого она сняла его и удалилась в канцелярию.
Ее не было долго. Поначалу нас с Настей это не тревожило. Мы расслаблялись после напряженного дня и болтали о жизни, детях, работе. Потом отсутствие Председателя начало меня настораживать. Прошел час, а ее все нет. Я поинтересовалась, что случилось. Мне ответили, что она передает данные на сервер Избиркома, а у них сервер перегружен запросами и не может принять. Я предложила свою профессиональную помощь, но мне ответили, что в канцелярии работает свой IT специалист. Наконец Марина Сергеевна вернулась с протоколом. Я мельком глянула на результат Яблока. Все точно! 130, как и у меня. Дальше я стала искать другие похожие цифры, но... увы, их не было! Все остальные результаты были искажены! Угадайте, в пользу, какой партии? Вот результаты из официального протокола (его копия лежит у меня дома):
ЕР - 1172 бюлетеней (68,4%)
КПРФ - 154 бюллетеней (9%)
СР - 88 бюллетеней (5,1%)
ЛДПР - 79 бюллетеней (4,6%)
Яблоко - 130 бюллетеней (7,6%)
Испорченных бюллетеней - 17 шт (1%)
Я возмутилась внезапностью и беспардонностью обмана. У Насти вытянулось лицо. Я не разделяю коммунистических убеждений, более того, я ненавижу Сталина, но когда я увидела, что коммунистов так безбожно ободрали, чувства гнева и досады породили во мне горячую решимость бороться за них. "Настя! - сказала я - давайте немедленно подавать жалобу! Вас жестоко обманули. Я не хочу терпеть эту ложь. Я все видела и готова дать показания в суде". Настя записала мой телефон, и, похоже, была склонна принять мое предложение, но сначала решила позвонить в штаб партии. А там ей сказали, что на соседнем участке КПРФ одержала убедительную победу, поэтому данный участок можно (и нужно) спокойно слить. Короче, штаб велел просто забрать протокол и удалиться, не подавая никаких жалоб.
Тогда я позвонила в штаб Яблока, и описала им произошедшее. Я спросила, борется ли Яблоко с любой неправдой, или только с неправдой по отношению к себе. По невнятному мычанию на том конце провода мне стало понятно, что верна вторая гипотеза.
Домой я вернулась в три утра. Меня трясло от досады, гнева и холода. Я не могла плакать, не могла спать, я нервно пересчитывала цифры и ощущала свое полное бессилие и брошенность. Потом проснулся муж, напоил меня валерианкой, обнял и уложил спать.
Сейчас, по прошествии четырех дней, когда эмоции немного улеглись, меня удивляет одно обстоятельство. Вся эта мерзость сотворена очень милыми людьми. И Марина Сергеевна, и Андрей Анатольевич, с которым я ходила по квартирам, и другие педагоги - по сути, очень приличные и любезные люди. Наверное, они даже хотели сделать мне приятное, по-честному посчитав результаты партии, которую я представляла. Если хорошие люди творят такую ОТВРАТИТЕЛЬНУЮ ЛОЖЬ, то что же тогда ждать от других?
