Ольга Волкова

C cайта газеты "Иностранец" http://www.inostranets.ru

(N44 от 13.12.2004)

НА ДНЯХ в нашу жизнь неожиданно ворвалась давно волнующая весь мир проблема эфтаназии. Ворвалась она в городе Ростове-на-Дону, где судили двух юных гуманисток – две девицы, четырнадцати и семнадцати лет от роду, по доброте душевной убили свою парализованную соседку, вроде бы по ее просьбе. Такой вот ужас.

С эфтаназией вообще все очень непросто – прямо как с абортами. С одной стороны, убивать нехорошо; с другой – самоубийство считается страшным грехом; но с третьей – каждый человек имеет право сам решать, может он жить дальше или нет. В общем, одна половина человечества считает, что эфтаназия людям нужна, другая половина – что ни в коем случае, и никогда этим двум половинам друг с другом не договориться.

Поэтому давайте даже не будем пытаться – как бы мы не спорили, все равно каждый останется при своем убеждении. А мы давайте лучше о другом. Например, о том, что добрые и сострадающие тинейджеры бывают только в кино – трудно поверить в то, что существо, пребывающее в мерзком переходном возрасте, вдруг так сильно пожалеет ближнего своего, что готово будет пойти ради него на серьезные хлопоты. Или о том, что эфтаназия как таковая предполагает ласковую, легкую смерть – а удушение, к которому прибегли ростовские девчата, к таковой отнести довольно трудно. И вообще – если рассматривать их добрососедский поступок как акт эфтаназии, то окажется, что эфтаназию у нас практикует довольно много народа. Например, у каждого старика хоть что—то, да болит – и если какой доброжелатель стукнет такого в подъезде кирпичом по голове, то это деяние вполне можно рассматривать как эфтаназию по-российски. И то верно – чего старикашке попусту страдать? И кости у него болят, и давление скачет, и нищета замучила...

Словом, убивший такого страдальца, в сущности, делает доброе дело. Ну а то, что за труды он берет себе те жалкие копейки, которые у нас называются пенсией – и что в этом такого? Зачем покойнику деньги?

В одних странах эфтаназия разрешена, в других нет. Но я вот что думаю: решать вопрос о разрешении или запрещении эфтаназии должны не парламенты, президенты и даже не короли. То есть не те, кто может смотреть на проблему отстраненно, потому что лично их она (пока?) не касается. Нет; про аборты все должны решать только женщины, а про эфтаназию – только мучающиеся больные. Остальных попросим заткнуться.

Причина эфтаназии хотя бы понятна, чего не скажешь о многих других убийствах. Вот, например – на днях в Москве, на одной из наших прекрасных строек, двое трудящихся насмерть забили лопатами третьего. За что? А за то, что покойный при жизни крайне плохо клал кафельную плитку. Какова причина? Я вот вообще плитку класть не умею – и что теперь? Моя жизнь тоже в опасности?

Хотя, если посмотреть на это дело с высокой точки зрения, то и это убийство можно считать проявлением гуманизма. То есть профессионалам-плиточникам было так невыносимо смотреть на жалкие потуги плиточника-неумехи, что они решили: раз у человека руки не из того места растут – то зачем ему вообще жить? Ведь самим фактом своего существования он порочит высокое звание гастарбайтера. Словом, кончай его, Семен.

А убив коллегу, плиточники задумались о неизбежном возмездии и не захотели его. «И как же нам, бедолагам, обмануть милицию?», – заметались они. И придумали отличную штуку – спрятались от милиции в шкафу. Авось глупые менты туда заглянуть не догадаются...

Увы – менты догадались. Так что теперь некое место не столь отдаленное будет все в отлично положенной нарядной плитке.

Раз уж так все сложилось, то давайте продолжим о преступности. Во Франции сын Миттерана получил два года за уклонение от уплаты налогов, ну и фиг с ним. А вот у нас в Дагестане на окраине Махачкалы взорвали газопровод – это посерьезнее миттерановских шалостей. Тем более, что только в этом месте и только в этом году этот же самый газопровод взрывают уже в четвертый раз!

Из чего напрашиваются следующие выводы: в Дагестане есть кто—то, кого по каким-то причинам не устраивает газопровод – это раз. Два – видимо, сам газопровод как—то слишком уж доступно раскинулся. Все-таки Дагестан, да и вся Россия в целом – это вам не Швейцария: народ у нас сообразительный и любознательный, и если где чего видит, тут же пытается увиденное либо оторвать, либо дырочку в нем проковырять. Наличие террористических побуждений при этом совершенно необязательно – на разрушительные чудеса вполне способны и мирные жители. Ведь не Масхадов же срезает километры проводов, не Басаев утаскивает канализационные люки? И вряд ли это покойный Хаттаб непонятно зачем согнул буквой Z антенну на моей машине... Все это делают простые россияне, ведомые по жизни могучим инстинктом разрушения.

Впрочем, есть среди нас и созидатели. Вот, например – все знают, что в Москву как бы запрещен въезд грузового транспорта. И что тем грузовикам, которым в Москву обязательно надо, отныне положено получать специальный пропуск.

Ну так вот – милиция таких пропусков по неким причинам пока еще не выдает. Но это не беда – может, у милиции пропусков еще и нет, зато в интернете уже полным-полно предложений об их продаже! В общем, если сейчас какой водитель грузовика уже ездит с пропуском – то его можно немедленно задерживать и судить за поддельные документы. По той простой причине, что настоящих документов еще не существует.

Отличный способ ловли преступников, простой и беззатратный. Так можно многого добиться – например, государство может временно перестать платить деньги всем, кому оно их еще платит. То есть через какое-то время практически все население должно остаться без копейки. Честные граждане будут тихо голодать и безропотно помирать; а жулики – эти продолжат совершать разные покупки, чем и докажут свою незаконопослушность. Словом, всех выживших можно будет сажать, а всех усопших – хоронить с почестями.

Потом поэты сложат оды в их честь. А властям будет куда проще управлять страной, лишенной суетливых и требовательных граждан. Для работы на нефтяных месторождениях можно будет завозить покорные и бесправные бригады украинцев или таджиков. И тогда в России, наконец, наступит тишина и благодать.

А пока, как это ни обидно, в борьбе за счастье Россию опередила Венесуэла: в этой стране на днях вступил в силу закон об ответственности средств массовой информации за то, о чем именно они информируют население. Отныне в Венесуэле положено штрафовать и закрывать те СМИ, которые позволяют себе публиковать материалы, несущие угрозу национальной безопасности.

А национальная безопасность – это очень деликатная штука, которой может угрожать буквально что угодно. Скажем, напишет какая газета «Чавес – дурак!» И это, конечно, угроза национальной безопасности. Угрожают ей материалы про коррупцию во власти, про цены на нефть, про статистику преступлений, про положение пенсионеров, про внешнюю политику... Словом, безнаказанно писать можно будет разве что про выставки цветов или про собачьих парикмахеров. Да и то лучше бы поосторожнее, чтобы лишнего не брякнуть.

Жизнь в Венесуэле будет все лучше и веселее. А в Колумбии, видимо, весело уже давно и всерьез – на прошедшей неделе на колумбийском радио на протяжении трех суток не вылезал из эфира некий местный юморист. За это время он выдал людям девять тысяч шуток. Кошмар.

Разумеется, мало кто прослушал это выдающееся выступление от начала и до конца. Надо сказать, что смысл такого затянувшегося остроумства от непосвященных ускальзывает – но в любом случае юморист совершил исключительный подвиг. А бессмысленность подвига нисколько не умаляет его величия.

О величии: на прошедшей неделе все бонапарстисты мира отмечали двухсотлетие коронации Наполеона. В то же самое время все евреи мира отмечали хануку (интересно – а евреи-бонапартисты бывают?) Параллельно все не знаю кто отмечал еще и день Конституции Росии. Словом, неделя явно удалась.

А неприятности были, но мелкие. Типа нашествия на Мексику саранчи, необыкновенно устойчивой ко всякой антисаранчиной химии – уж ее чем только не прыскали, а она только крепчает. Но поскольку сметливые мексиканские крестьяне уже успели убрать урождай, то саранча эта им – до лампочки.

А в парижском аэропорту «Шарль де Голль» проходили учения собак, призванных вынюхивать взрывчатку в багаже. Чемоданчик с тротилом выставили на собачье обозрение – но трудолюбивые французские грузчики успели первыми: они так ловко засунули тренировочный чемодан в груду багажа, что он исчез с концами. То есть взрывоопасный чемодан улетел из Парижа в неизвестном направлении, увозимый одним из девяноста самолетов.

Вот ведь как глупо получилось. А ведь все хотели как лучше! Собачек учили, о безопасности думали... Хотели доброе дело сделать, а получилась жуткая ерунда.

Ну, раз не вышло у французов – может, выйдет у меня? Сейчас я сделаю доброе дело – по просьбе человека Сергея, написавшего в редакцию короткое, но выразительное письмо.

«Помогите мне найти родственников зарубежем. Вот фамилии родственников: Фирстовы; Тюмковы; Дягилевы; Елтышевы; Лучихины; Андрощкив».

Вот, помогаем.

Значит, одно доброе дело на этой неделе мы уже сделали. Надо еще отловить пару старушек и перетащить их через дорогу – и тогда можно считать, что неделя прожита не напрасно.

*

Иностранец, N8 от 09.03.2005

МАРТ в этом году начался, прямо скажем, довольно революционным образом: в стране завелся новый ЖКХ, и страна замерла в ужасе. То есть не все еще поняли, чем именно ужасен новый ЖКХ – однако в том, что он ужасен, никто не сомневается. Потому что а каким же еще он может быть? Уж наверное там, наверху, никто не стал бы стараться для улучшения жизни человека – потому что улучшение жизни есть личная забота каждого. А вот ухудшение – это, безусловно, дело государственной важности.

Для меня новый ЖКХ – это жуткая общага в Капотне, куда будут выселять злостных неплательщиков. По-хорошему эту общагу надо бы снести, и место, где она была, солью засыпать – чтоб ничего такого здесь больше никогда не выросло. А что касается злостных неплательщиков – так в новом ЖКХ, видимо, не написано, что они тоже люди и поэтому должны жить по-человечески, а не как какие-то несчастные клопы. И еще там вряд ли написано, что в основном они не платят за квартиру не потому, что сволочи, а потому, что нечем. А в том, что платить им нечем, тоже не всегда виноваты сами неплательщики. А кто—то другой. Тот, кто допускает существование зарплаты в одну тысячу восемьсот рублей в месяц – и требует, чтобы из этих денег три тысячи были заплачены за квартиру.

Как зовут того человека, который это придумал, народу неизвестно. Но совершенно точно одно: он сам живет в элитном доме и имеет дачу на Рублевке, детей в Оксфорде и любовницу-балеринку. Очень хотелось бы увидеть его навсегда живущим в общаге в Капотне – но надежд на это, прямо скажем, мало.

В общем, пока весь нормальный мир старается уничтожить трущобы – мы начинаем их создавать. Ну что же – пройдет совсем немного времени, и в Москве появится нечто более опасное, чем тот Гарлем, каким его показывают в кино. Транспорт сюда ходить не будет: людям из чистых кварталов здесь делать нечего, а местным – им нечего делать в других кварталах, так что пусть сидят в своем гетто. А потом можно будет обнести все это высоким забором, поставить вышки с вооруженной охраной... Вот видите, как все хорошо получается – и страна от всякой шушеры очищена, и шушера вроде как имеет гарантированное конституцией жилье.

А наведываться в гетто власти будут ровно два раза в год – осенью и весной. Устроят они тут облавы – чтобы поймать здоровых мальчишек и отправить их в армию. В остальном же наш гарлем будет полностью предоставлен сам себе. А кому он нужен?

Странно, но раньше социальное жилье я представляла себе как—то иначе. Ну, в моих грезах это было чем—то вроде маленьких отдельных квартирок со всеми удобствами, но без излишеств. А социальные они не потому, что плохие, а потому, что платят за них не бедные люди, а государство. Как же я была наивна! Теперь-то я понимаю: главная государственная задача – создать неплательщикам такие условия жизни, чтобы им жить на захотелось. Вот они все и перевешаются, и нет проблем: баба с возу, кобыле легче.

В свете этого как—то померкло мартовское увеличение пенсий. Поможет ли эта прибавка пенсионерам выжить при новом ЖКХ? Нет, не поможет. Вот какой мерзкой штукой может оказаться просто жизнь.

Прошедшая неделя была наполнена мрачными юбилеями. Так, исполнилось десять лет со дня убийства Листьева. Нашли ли убийц? Нет, но это ничего – дело все равно на контроле у кого положено. Правда, не исключено, что убийцы давно померли от старости – но это никого не волнует. Дело будет на контроле до тех пор, пока существует контроль. А контроль, он как мафия – бессмертен.

А пять лет назад в Чечне погиб целый парашютно-десантный полк. Около девяноста десантников против почти двух тысяч боевиков, странным образом не замеченных разведкой... Детям погибших выдали по 10.000 рублей и шоколадке. Вот так вот сызмальства молодежь приучается любить родину, свою мать.

На прошедшей неделе, разумеется, не обошлось без чеченских сводок с полей сражений. В Сунженском районе боевики напали на милицию, о чем по телевизору сказали буквально следующее: «Огонь был настолько плотным, что местные жители даже боялись выходить на улицу». Здорово. То есть при обычной, рядовой перестрелке жители Чечни, оказывается, преспокойно прогуливаются по родным городам и селам. И правда: если кто—то в кого-то немного стреляет – это ведь еще не повод, чтобы не пойти в парикмахерскую или за пивом? А тут, видимо, стрельба превысила все нормы приличия, поэтому местным пришлось отложить все дела и сидеть дома в ожидании, когда же этим дуракам уже наконец надоест друг в друга палить. И уже после этого пойти за пивом.

Кстати, о пиве: госдума запретила водителям, подозреваемым гаишниками в пьянстве, отказываться от медицинского освидетельствования. А кто откажется – у того на два года отнимут права, и никаким штрафом такой уже не отделается. Ну, это депутаты так думают. А как все будет на самом деле – это нам с вами прекрасно известно. Жаль только, что депутаты так никогда всей правды и не узнают. Хотя зачем им это? Лишнее.

А в московской городской думе совершенно всерьез обсуждался вопрос о том, а не поставить ли в нашем городе хороший памятник Лужкову? Все-таки он столько сделал для Москвы (сделал-сделал, это правда. Тем, кто не верит, советую съездить, например, в Питер – в этом городе, похоже, кто—то украл вообще все деньги, поэтому наша Северная Пальмира пребывает в руинообразном состоянии. А в Москве, между прочим, тоже могли бы украсть абсолютно все – но вот ведь не украли же).

Впрочем, как следует обсудив вопрос, с памятником Лужкову пока решили повременить. Хотя не знаю – почему так? Автор памятника есть – Церетели, конечно. Место найти нетрудно – например, на Лубянке до сих пор торчит пустая клумба, и у некоторых руки чешутся поставить туда Дзержинского. Нет уж – если ставить, то лучше Лужкова! В кепке, с пасекой в одной руке и с борьбой за Крым – в другой, он стал бы настоящим украшением того города, для которого он так много сделал.

Да – о Церетели, конечно. Ходят такие слухи, будто бы его скульптура может облагородить какую-нибудь питерскую площадь. Скульптура Церетели не в том смысле, что он ее сделает, а в том, что она его самого и изобразит! Некий студент уже изваял маленького Церетели – так полдела, считайте, сделано. Осталось только принять волевое решение и изваять скульптора в достойном его масштабе.

Ну а кто с этим справится лучше самого Церетели? Памятник Церетели работы Церетели... Звучит, а? Хорошая идея, тем более что, в случае изменения конъюнктуры, памятник Церетели можно будет выдать за статую Александра III. Или, при необходимости, за памятник академику Лихачеву. Или, если потребуется, за скульптуру погибшего депутатата Старовойтовой. А все потому, что талант Церетели настолько широк, что не знает вообще никаких границ.

Ну, в конце концов, памятником больше, памятником меньше, это не беда. Беда у нас в другом – в Охотском море в полынье погибают касатки. До чистой воды – два километра, касаткам столько подо льдом не проплыть. Местные экологи и добровольцы с помощью ломов пытаются увеличить полынью и спасти касаток – но что такое лом по сравнению с километрами льда? Мог бы помочь ледокол, ему для спасения касаток понадобилось бы несколько минут. Но нет там у них ледокола...

Если бы касатки гибли у берегов Канады – вся канадская конница и рать кинулись бы спасать животных. Все ледоколы были бы переброшены в район катастрофы... Но Россия – не Канада. Экологи говорят, что касатки протянут еще неделю. А вдруг за это время кто—то ответственный за ледоколы сообразит: у него появился уникальный шанс сделать по-настоящему великое дело. Такое великое, что после спасения касаток он больше может вообще никаких добрых дел не делать – он уже навсегда будет считаться хорошим и благородным героем планеты.

Но сейчас, когда я про все это пишу, такой герой еще не нашелся. И касатки продолжают страдать, а вокруг них бегают беспомощные люди, которые пытаются тонкими палочками проковырять многометровый лед.

Американцы тем времени совершили огромный прорыв в области прав человека: они решили, что больше не будут казнить тех, кому еще нет восемнадцати лет. А кому есть, тех, разумеется, будут. Что удивительно – пить спиртное в Америке можно только с 21 года. То есть многие умрут на электрическом стуле, так ни разу не напившись.

А сирийский президент намекнул на возможность вывода войск из Ливана. Не сейчас – а когда-нибудь, нельзя же так сразу. Сирийская армия стоит здесь с 1976 года – люди уже привыкли, что же их теперь, вот так вот резко дергать? Нет, так нельзя.

Надо сказать, что сирийская армия в Ливане смотрится крайне неорганично. Дислоцируется она на востоке страны, как раз в долине Бекаа, где Баальбек и прочие потрясающие древности. Туристы едут их осматривать и постоянно натыкаются на орудийные стволы, задранные куда-то в сторону Израиля, а также на портреты мрачных бородатых мужчин или мужчин молодых и вдохновенных – это у нас герои-шахиды. Вот этому румяному мальчонке удалось взорвать целый автобус с евреями, а вот тот ловко заложил взрывчатку в иерусалимский ресторан...

Все это Ливану несвойственно. Народ здесь веселый, светский – в Бейруте по набережной ходят девчонки в мини-юбках, арабские шейхи в свой рамадан приезжают сюда поразвлечься, выпить-закусить того, чего дома нельзя, девочки опять же... А в получасе езды – сирийцы. И что они тут делают? Это не я спрашиваю – я—то что, не мое это дело. Главное, что и ливанцам это обстоятельство не очень нравится. Они и раньше возражали – но сирийцы не обращали на них внимания. Теперь ливанцы стали возражать очень громко. Вот им и посулили: если будете умницами – войска выведем. Когда-нибудь обязательно.

Вообще быть умницами – это очень важно. Тут одна австралийская туристка в Кении не послушалась рейнджера и пошла на берег озера с целью поближе рассмотреть бегемота. Ну, бегемот ее и убил.

И кто, спрашивается, в этом виноват? Ну не бегемот же – бегемот всего лишь делал то, что считал необходимым. Сама туристка во всем и виновата – прежде чем ехать смотреть дикую природу, могла бы узнать про нее всякие полезные вещи, например, тот факт, что именно бегемоты в Африке убивают народу больше, чем какое другое животное. А у рейнджера теперь будут неприятности.

Бегемот только кажется милым резиновым пупсиком, смирно сидящим по горло в воде. На самом деле он быстр, решителен, полон подозрений и самый мрачных предчувствий. Поэтому бегемоты часто нападают на лодки – людей они не едят, им просто не нравится, что в их воде плавает какой-то странный чужак.

Между прочим, я однажды сидела прямо на берегу реки, просто набитой бегемотами. Надо же – оказывается, я безумно рисковала. Было это пару лет назад – а испугалась я только сейчас, очень задним числом.

Впрочем, это еще не повод, чтобы не ездить в Африку. И в любом случае все бегемоты мира убивают меньше людей, чем один-единственный маленький реформированный ЖКХ.

*

(N1 от 17.01.2005)

ОТВРАТИТЕЛЬНО. Я так втянулась в новую жизнь, я привыкла к тому, что можно полдня валяться в кровати, есть в любом количестве всякие вредные вещи, о которых в нормальной жизни я не позволяю себе даже мечтать. Мне понравилось и то, что на самых законных основаниях можно пить алкоголь в любое время и в любых количествах – праздники ведь, так что пьянство пьянством не считается...

И вот нам вдруг велят всем вскочить, стряхнуть с себя последствия многодневного загула и как ни в чем не бывало приняться функционировать, будто бы мы не люди, а хорошо смазанные вечные двигатели. И это совершенно отвратительно.

В том, что праздники закончились, есть только один плюс: больше не надо метаться по переполненным вздрюченными людьми магазинам в тщетных попытках купить родным и близким приятные подарки. В эти предновогодние и предрождественские дни все магазины превратились в малоразличимые ксерокопии друг друга – у меня сложилось твердое впечатление, что везде продается одна и та же черная юбка с кружевами, только в одном месте она стоит тысячу рублей, а в другом почему-то тысячу долларов. А ведь не каждому подаришь черную юбку с кружевами, так что приходилось ломать голову, пытаясь изобрести что—то такое необычное, оригинальное, приятное, полезное и недорогое. Но кроме большой упаковки туалетной бумаги в голову ничего не приходило. Хотя туалетная бумага – вещь нужная практически всем. Но из—за ложных предрассудков ее как—то не принято дарить...

Итак, все позади. Надеюсь, ваши каникулы удались на славу. Мои, спасибо, тоже ничего – я как раз угодила под цунами на Пхукете, но не просто жива, а даже ни одного синяка не получила (то есть один есть, но это не от цунами – просто я с такой скоростью бросилась к прилавку с крабами, что по дороге стукнулась о мотоцикл. Мотоцикл цел.).

Впрочем, мой отчет о том, как живется журналисту в условиях природной катастрофы, можете обнаружить в этом самом номере, если полистаете газету в обратном направлении. Скажу вам только одно: после цунами очень многие вещи кажутся не такими волнующими, как раньше.

Например, курс доллара. На прошедшей неделе он вдруг стремительно вырос – на целых двадцать копеек. А потом, на следующий день, он стремительно упал – на семь копеек. И тут отовсюду полезли биржевые аналитики – такие гладкие ребята в дорогих костюмах. Они говорили, что есть все основания к тому, чтобы стремительный рост доллара продолжался и впредь, и что к концу этого года американская валюта достигнет 29... нет, 30... а, может, и 40 рублей за доллар. Параллельные им другие биржевые аналитики, одетые практически в те же самые костюмы, уверяли нас, что нет ни малейших оснований для того, чтобы временный рост американской валюты продолжался, так что очень скоро доллар будет стоить 27... нет, 26... а может, и вообще 8 рублей за штуку. И все эти люди называются биржевыми аналитиками, вот что забавно. Тогда я тоже могу быть биржевым аналитиком, и вот что я считаю: в настоящий момент имеются все экономические основания для того, чтобы навсегда закрыть доллары, евро, йены и монгольские народные тугрики и сделать единой мировой валютой раковины и поросят, свободно конвертируемых по всей территории Папуа – Новой Гвинеи. Потому что деньги – это бумажки, а свинья – это вечная ценность (если вы не еврей и не мусульманин). Ну а ракушки – они всегда пригодятся. Можно поднести их к уху, слушать шум океана (только не я! С меня хватит цунами).

Нет, я не жалуюсь. Я теперь радуюсь буквально всему – но особенно тому, что в этом году мы с вами имеем самый теплый январь за 125 лет. А, может, и за еще более долгий срок – просто 126 лет назад в Росии никто не считал нужным мерять температуру окружающей среды и тем более записывать ее в какую-нибудь специальную книжечку. Так что живем мы в уникальное время – ну а те, кто вздыхает по бодрящему морозцу и пушистому снежку, могут ехать за этой прелестью на Северный полюс. Что до меня, то век бы я этого вашего морозца не видела – а вот такая теплая и сырая зима, это как раз по мне. Правда, специалисты утверждают, что из—за сырости воздух Москвы стал еще хуже обычного, а опасность подхватить какую-нибудь чихательную инфекцию сразу же увеличилась во много раз – но не может же такого быть, чтобы все сразу было хорошо? Чтобы и тепло, и воздух чистый – за этим вам надо не в Москву, а, например, на Пхукет. До цунами, разумеется.

Особенно нелепыми для человека, пережившего потоп, выглядят политические страсти. Взять хоть выборы на Украине – вроде бы теперь победил Ющенко, но Янукович с этим не согласен. Со дня выборов прошло всего ничего – а бывший победитель, то есть Янукович, уже успел накропать 500 томов жалоб. Удивительно. Впрочем, может быть, все политики заранее готовят кучу типовых жалоб, а потом только вставляют в них нужные имена или факты, затем их секретарша шлепает на это дело факсимильную подпись – и протест готов! А что, удобно – примерно как в прежние времена в некоторых газетах у редакционного автора некрологов были готовы типовые некрологи на всех, кто вдруг решит помереть. И достаточно было поменять, скажем, «талантливого архитектора» на «видного писателя», а «в построенных им домах счастливо жили тысячи советских людей» на «на написанных им книгах счастливо выросли тысячи советских людей» – и оперативный некролог мчится в типографию. В общем, хочешь сделать карьеру – будь всегда готов. И 500 томов жалоб Януковича ушли в том направлении, куда уходят все аналогичные жалобы.

Ну а победитель, Ющенко... Не мое это дело – и тем не менее: Ющенко теперь выглядит так странно, что может играть главную роль в «Призраке оперы». Я не очень понимаю, как он будет работать президентом. Ведь президенты постоянно ездят по миру и целуются с кем попало – а кто теперь захочет поцеловать Ющенко? Будем надеяться, что он вылечится и снова будет выглядеть как стандартный постсоветский политик – румяный, холеный и гладкий.

Вместе с началом нового года началась новая, лучшая жизнь у бывших льготников, отныне получающих свое наличными деньгами. Льготники как посмотрели, что из этого вышло, так и встали все на дыбы – потому что им и раньше было не сказать чтоб здорово, а теперь, после улучшения, жизнь стала и вовсе бредовой. Взять хоть жителей Химок, как—то поутру обнаруживших, что их пенсионеры отныне не могут бесплатно кататься в московском метро – при том, что без Москвы подмосковным людям, ездящим сюда на заработки, вообще не выжить. А компенсация – ее, если платить за автобус и метро, хватает не больше чем дней на пять.

Все-таки великий Черномырдин произнес самый главный афоризм нашей жизни: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Потрясающий человек – провидец, оракул, не Виктор Степаныч, а прямо Кассандра какая-то. Ему бы не на Украине сидеть – ему бы ООН возглавлять, с таким-то даром красноречия и предвидения. Не умеют у нас правильно распорядиться имеющимися человеческими ресурсами, в этом-то и заключается одна из главных наших бед.

А наши депутаты решили разобраться наконец со всякими шляющимися по России иностранцами. Не с нелегалами, разумеется – с этими поди разберись, их же ловить надо, депортировать, это же сколько хлопот и денежных средств. И вообще – это как—то не интересно; лучше уж разобраться с теми иностранцами, которые едут сюда законно. Вот про них – проект новой редакции закона о въезде и выезде, который предлагает не пускать сюда к нам таких, которые употребляют наркотики, а также высказывают неуважение к России в целом, а по частям – к нашему флагу, властным учреждениям и всякому великому культурному достоянию. То есть это как? Если, например, какой француз скажет: «Ваш Достоевский – тьфу, а не писатель, Бальзак в тыщу раз лучше» – значит, визы ему не видать?

Я вот думаю – я ведь часто пишу всякие недостаточно уважительные вещи. Не значит ли это, что однажды, выехав за пределы России, я не смогу сюда вернуться? Пока я буду болтаться где—то под цунами, кто—то решит, что я – плохая гражданка, и вычеркнет меня из списка россиян. А потом откажется дать мне визу. Гм—гм. Предупреждаю: я считаю, что Достоевский как писатель на голову выше ихнего Бальзака. И что к стране в целом я отношусь с большим уважением. Тем более, что есть на свете места, где еще хуже, чем у нас – Северная Корея, например, или Сьерра-Леоне. Или Индонезия после цунами.

А вот испанские ученые открыли удивительную вещь: они обнаружили, что крысы умеют различать языки. Не в смысле говяжий от свиного, а в смысле японский от голландского.

История открытия такова: с подопытными крысами ученые разговаривали на японском языке (странно, что не на испанском, и тем не менее). То есть когда крысам надо было бежать за едой, им говорили что—то типа «банзай, харакири!» И они очень быстро разобрались, что к чему.

А вот когда испанские ученые зачем-то обратились к крысам по-голландски, крысы уставились на них, как на идиотов. Типа, мы такого языка не знаем, давай говори по-японски! Из чего ученые и сделали удивительный вывод – крысы умеют различать иностранные языки. А раньше считалось, что на это способны только люди (хотя, скажу я вам, далеко не каждый человек способен отличить японский от голландского).

Кстати, ученые были изначально не правы – любой, кто попытался бы заговорить с парижской собакой на русском языке, потерпел бы в этом деле фиаско. Ей можно сколько угодно твердить: «Сидеть!» – а она наплюет на вас до тех пор, пока вы не обратитесь к ней по-человечески. То есть не скажете «Асье-туа!» И тогда она тут же сядет – если, конечно, в принципе умеет это делать.

Поэтому ученые часто занимаются странной фигней. Лучше бы учились как следует предсказывать цунами!

Вы уж извините, что я все съезжаю на цунами. Уж очень большое впечатление на меня это дело произвело – не дай Бог никому.