Махатма Ганди

АНТОЛОГИЯ ГУМАННОЙ ПЕДАГОГИКИ

К оглавлению

«ХИНД СВАРАДЖ», ИЛИ ИНДИЙСКОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ*

ГЛАВА XVIII. ОБРАЗОВАНИЕ**

* Брошюра, представляющая систематическое изложение социально-политических идей Ганди, была написана в форме диалога между автором (в работе он фигурирует как редактор) — и читателем.

** Глава взята из кн.: MahatmaGandhi. The Selected Works, vol. X, p. 181-182. В основном все переводы выполнены по этому изданию, и в дальнейшем мы будем указывать только том и страницы.

Читатель: В ходе всей нашей дискуссии вы не указали на необходимость образования; мы всегда жалуемся на его отсутствие. В нашей стране началось движение за обязательное обучение. Махараджа Гаеквар уже ввел его в своих землях. Все взоры устремились к ним. Мы славим Махараджу за это. Неужели все эти усилия тщетны?

Редактор: Если мы рассматриваем нашу цивилизацию как высшее достижение, я должен сказать, к сожалению, что многое из описанного вами не принесет пользы. Намерения Махараджи и других лидеров — абсолютно чисты. И поэтому, безусловно, заслуживают великой похвалы. Но нам ясны и последствия их усилий.

Что значит образование? Это просто умение читать и писать. Это только инструмент. Но инструмент может быть употреблен правильно или неправильно. Инструмент, применение которого поможет исцелить пациента, может быть использован и для умерщвления его. Также и с грамотностью. Мы каждый день видим, как многие неправильно пользуются ею и лишь немногие находят ей должное применение; и если это так, то мы доказали, что в такой учености больше вреда, чем пользы.

Привычное значение образования — знание букв. Обучение мальчиков чтению, письму и арифметике получило название начального образования. Крестьянин честно зарабатывает свой хлеб. Его знания о мире просты. Он довольно хорошо знает, как ему следует вести себя по отношению к своим родителям, своей жене, своим детям и своим односельчанам. Он понимает и соблюдает правила морали. Но он не может написать свое имя. Чего же вы хотите добиться, дав ему знание букв? Прибавите ли вы хоть немного к его счастью? Вы хотите, чтобы он стал недоволен своим домом или своим участком земли? И даже если вы хотите этого, ему не пригодится такое образование. Поддавшись потоку западного мышления, не взвесив «pro et contra»*, мы пришли к заключению, что именно такое образование необходимо народу.

* За и против (лат.).

NB. Мечта! Но только на первый, очень поверхностный взгляд. «Утопия», — слышен голос скептика, сидящего внутри каждого из нас. Но оставим на время в одиночестве нашу скептическую доминанту и представим, что мечта материализовалась.

С одной стороны, воля и тело — материальное, как математика, физика, астрономия, с другой — дух, некое определяющее начало, от характера которого зависит тип взаимодействия с окружающим миром, способность действовать по необходимости, игнорировать неприятности, жертвовать и т. д.

Не нуждается в доказательстве необходимость наличия воли, определяющей алгоритм жизненного цикла тела. Да, любая телесная оболочка подчинена воле. Но нужно четко дифференцировать волю и инстинкты, волевую целеустремленность мысленного порыва и эмоции.

Нет, я не ратую за однобокость сознания. Совокупность, представляющая собою сознание, не может быть на все сто подконтрольна воле, ибо именно эта совокупность и есть факт, определяющий то, что мы называем волей. Идеальным был бы некий симбиоз, обоюдоравное воздействие воли на сознание и наоборот. Взращенный на таком симбиозе мозг будет заполняться знаниями, подобно врывающемуся в вакуумную полость воздуху. Знаний будет требовать подстегиваемая сознанием воля, а энергия этой стимуляции в свою очередь распорядится телом. Последним звеном окажется телесная оболочка. Назовем ее «материальное»; звеном же ведущим станет мысль, эмоция, совесть, воля.

Если пойти от обратного, проведя линию аналогий, мы придем к тому, что познание материального без прочной духовной базы («втаскивание» знаний в мозг) и попытка выстроить на этом фундаменте индивидуальность приведут к зависимости духовного от материального. Нация таких индивидуумов будет походить на героев страшной сказки. Рабы тела с прогрессирующей дегенерацией души. Напичканные знаниями болваны, заполняющие свое чрево и ползущие вверх в поиске как можно более мягкого и теплого места для хозяина своих мозгов — бесконтрольно набирающего массу подкожно-жирового слоя.

Цель педагогики — задать форму ведущего колесика. Воспитав совесть и честь, порядочность и честность, доброту и способность сострадать, мы заложили базу, которая определит характер эмоциональности и тип реагирования на окружающий мир. Если обозначить это как «духовное», нетрудно будет увидеть, что именно «духовное», только

оно одно способно спродуцировать тот вакуум, который на протяжении всей жизни будет «всасывать» знания — «материальное». И только в этом случае «материальное» станет пищей для эмоционального эго, источником его развития.

Важно подчеркнуть, что знания должны быть именно пищей, но не целью, в противном случае они превращаются в сосуд, а мы — в принимающую форму этого сосуда жидкость, знания становятся нашей оболочкой, тюрьмой, если угодно, мутагеном, извращающим наше сознание настолько стремительно и необратимо, что мир нас окружающий исчезает и остается только ОНО (бывшее Я).

Теперь возьмем высшее образование. Я изучил географию, астрономию, алгебру, геометрию и т. д. Что из этого? Какая польза от этого мне и моим близким? Зачем я все это учил? Вот как определил образование профессор Хаксли: «Хорошее образование, я думаю, получил тот, кому помогли приучить его тело быть проворным слугой воли и с легкостью и удовольствием делать всю работу, на которую этот механизм способен; чей интеллект — это ясный, холодный, логичный мотор, все части которого одинаково сильны и находятся в хорошем рабочем состоянии... чей ум хранит знание фундаментальных истин природы… чьи страсти приучены подчиняться сильной воле, служанке хрупкой совести... кто научился ненавидеть всякую подлость и уважать других как самого себя. Только таким я представляю себе образованного человека и не другим, ибо только такой он находится в гармонии с природой. И польза от этого им обоим».

Если это настоящее образование, я со всей ответственностью должен заявить, что выше перечисленные мною науки я никогда не смог использовать для контроля моих чувств. Таким образом, ни начальное, ни высшее образование не нужно для главного. Оно не делает нас мужественными. Не делает нас способными выполнять свой долг.

Читатель: Если это так, я буду вынужден задать еще один вопрос. Что дает вам возможность говорить все эти вещи? Если бы вы не получили высшего образования, как бы вы смогли объяснить все это мне?

Редактор: Вы хорошо сказали. Но мой ответ прост: я никогда не думал, что моя жизнь не состоялась бы, если бы я не получил высшего или низшего образования. Как я и не считаю, что для служения необходимо уметь умно говорить. Но я действительно желаю служить людям и, пытаясь осуществить это желание, я использую эти знания. И если даже я делаю это хорошо, меня все равно не поймут миллионы простых индийцев. Это и подтверждает сказанное мною. К несчастью, вы и я получили по преимуществу фальшивое образование. Я утверждаю, что избавился от его дурного влияния, и пытаюсь, с пользой для вас, рассказать о своем опыте, и делая это, я показываю гнилость этого образования.

Более того, я ни при каких обстоятельствах не говорил с пренебрежением о книжной учености. Все, что я показал, так это то, что мы не должны превращать ее в фетиш. Она — не наша. Камадхену.

На своем месте она может пригодиться, и она на своем месте, когда мы подчинили наши чувства и поставили нашу этику на твердое основание. А затем, если наше желание получить такое образование не угаснет, мы сможем найти ему применение. Как украшение оно скорее всего будет нам к лицу. Отсюда следует, что нет необходимости делать это образование обязательным. Достаточно и старой школьной системы. Строительству характера в ней уделено первостепенное внимание, а это и есть начальное образование. Здание, построенное на таком фундаменте, будет прочно.

Читатель: Тогда, как я понял, вы не считаете английское образование необходимым для достижения Самоуправления Индии?

Редактор: Мой ответ: и да и нет. Дать миллионам знание английского языка значит сделать их рабами. Система образования, предложенная Маколеем, способствовала нашему порабощению. Я не думаю, что он хотел этого, но вышло так. Не является ли печальным подтверждением этого то, что мы вынуждены говорить о Самоуправлении в Индии на иностранном языке? Нужно отметить, что системы, от которых отказались европейцы, в ходу у нас. Их ученые постоянно что-то меняют. Мы невежественно придерживаемся того, что уже отброшено ими. Они пытаются улучшить состояние дел в каждом округе. Уэльс маленькая часть Англии. Предпринимаются огромные усилия, чтобы возродить знание уэльского языка среди жителей. Лорд-канцлер Ллойд Джордж возглавляет движение за то, чтобы дети Уэльса говорили на уэльском. А каково наше состояние? Мы пишем друг другу на плохом английском, и даже наши магистры не застрахованы от ошибок; наши лучшие мысли мы выражаем на английском; собрания нашего Конгресса идут на английском; наши лучшие газеты издаются на английском. Если так будет продолжаться и дальше, потомки — я в этом твердо убежден — осудят и проклянут нас.

Следует заметить, что наше согласие получать английское образование привело к порабощению нации. Стало больше лицемерия, тирании и т. д.; знающие английский индийцы не стесняются обманывать и запугивать народ. Теперь, если мы и делаем что-то для людей, мы возвращаем только часть своего долга. Разве не печально положение, при котором, обращаясь в суд, я должен прибегнуть к английскому. Став адвокатом, я не смогу говорить в суде на своем родном языке и кто-то другой будет переводить для меня с моего собственного языка. Разве это не абсурд? Разве это не признак рабства? Винить в этом англичан или себя? Это мы, индийцы, знающие английский язык,

отдали Индию в рабство. Проклятие нации падет не на англичан, а на нас.

Я сказал вам, что мой ответ на ваш последний вопрос — да и нет одновременно. Я объяснил вам, почему «да». Теперь объясню, почему «нет».

Болезнь цивилизации зашла так далеко, что мы просто не можем обойтись без образования на английском языке. Те, кто уже получили его, могут при случае с пользой применить его. В наших отношениях с англичанами, в делах с нашими соотечественниками, когда мы можем общаться с ними только посредством языка, и для того, чтобы узнать, какое отвращение они (англичане) сами чувствуют к своей цивилизации, нам может понадобиться английский. Те, кто изучил его, уже своих детей будут учить морали на родном языке, а также обучать их еще одному индийскому языку. Став взрослыми, пусть они учат английский, если хотят, но мы должны стремиться к тому, чтобы в будущем отказаться от его использования. Поэтому следует воздерживаться от рассмотрения английского как способа зарабатывать деньги. Даже изучая английский в таком ограниченном виде, нам следует подумать над тем, что мы хотим изучить с его помощью. Необходимо будет определить, какие науки мы хотели бы изучить. Вы увидите, как насторожится правительство, когда мы перестанем гоняться за английскими учеными степенями.

Читатель: Тогда какое образование мы будем давать?

Редактор: Это до некоторой степени рассматривалось выше, но мы продолжим еще немного. Я думаю, что нам следует развить все наши языки. Здесь мы не будем подробно разбирать, какие предметы мы будем изучать с их помощью. Ценные английские книги мы должны перевести на различные индийские языки. Нам нужно избавиться от претензий на изучение многих наук. На первом месте будет религиозное, то есть этическое, образование. Каждый культурный индиец будет знать в дополнение к языку его провинции, если он индус — санскрит, если магометанин — арабский, если парс — персидский. И всем нужно будет знать хинди. Некоторым индусам следует знать арабский и персидский; некоторым магометанам и парсам — санскрит. Жителям некоторых северных и западных районов нужно будет изучить тамильский. Общим языком для Индии должен стать хинди, с двумя вариантами письма: персидским и нагари. Для того, чтобы ук-

NB. Что формирует ту сумму критериев, которую мы именуем «культурный уровень»? КAK формируются эти критерии? С чего все начинается? Где находится то место в нашем детстве, оказавшись в котором, ребенок начинает формировать культурное начало? Это отправная точка, где зарождается способность к восприятию того, что называется культурой. На что же настроен наш камертон? На спектр или на звук? Глазами или ушами дитя ощущает культуру?

реплялись отношения между индусами и магометанами, нужно, чтобы изучали оба алфавита. И если мы сможем все это осуществить, мы скоро будем в состоянии изгнать английский язык. Все это необходимо для нас, рабов. Из-за нашего рабства была порабощена нация, и она освободится, когда свободными станем мы.

Культура — многоликое и многогранное понятие, поэтому, если в процессе ее формирования что-то выпадает из восприятия, воспринятое неминуемо оказывается искаженным, а зачастую и просто не полноценным и безынтересным.

Что есть культура для людей, один из которых с рождения глух, а другой — слеп?

Тот, у кого остались уши, будет слышать стихи и музыку, сказки и легенды, но никогда не сможет восторгаться красотой просыпающейся после зимней спячки природы, он будет засыпать под колыбельную песню мамы и вставать с криком петуха, но никогда не замрет, глядя на восходящее солнце...

Имеющий же глаза увидит живопись и прекрасные творения архитектуры, он сможет удивляться пронзительной голубизне неба, но никогда его пульс не забьется от напора музыкальных тактов, он может любоваться бесконечной поверхностью океана, но никогда не услышит грохот разбивающихся о прибрежные скалы волн...

Она — культура — нечто огромное и сильно действующее. Культура дает начало патриотизму и определяет стиль экономики и жизни, политики и моды. Вместе с тем она — слабое и нежное растение, как меланхоличный, готовый обидеться на невзначай оброненную фразу человек. Ее нужно лелеять и ублажать, любить и боготворить.

Невозможно определять ее приоритеты и отдавать предпочтение каким-либо ее направлениям. Если все же допустить это, результатом будет неминуемое искажение, как в случае со слепым и глухим.

Мы видим, слышим и только затем — думаем, дав предварительно название увиденному и услышанному. Не дав имени воспринятому, мы не воспримем. Не назвав мелодию великолепной, наша душа не ощутит трепета от ее звуков. Слово «береза», произнесенное по-французски, не отзовется ностальгией в русской душе. Культура, слагающаяся из звуков и образов, слов и цветов, архитектурных форм и неровностей пейзажа, отпечатывается в нашем сознании посредством символики, символики мобильной, трансформирующейся в цвет, образ, звук. Это язык, это речь, это слова. И можно с уверенностью говорить о зависимости формирующегося в сознании образа от посредничавшего в этом формировании языка. Естественна в этом случае и разница между звуком и изображением предмета, «закодированного» в сознании, скажем, английским, французским и славянским именем. Отсюда, видимо, и типажность сознаний и характеров, и не тут ли истоки разделения людей по расовому признаку, образу мышления и типу привязанностей. И не в языковом ли имени того или иного явления семена будущей вражды между нациями? Как жаль, что до сих пор никто не дал объяснения того, как наш мозг реагирует на ИМЯ того или иного явления и каким образом реакция эта формирует сознание. Очень жаль, что нет полной ясности в том, где исток будущей злобы и агрессии, в том, где находится зародыш, развивающийся в ненависть. Нет ответа на эти

вопросы, но с уверенностью можно сказать, что именно от речевого имени, от порядка расположения букв в нем, от их формы зависит загадочный механизм, активизирующий эмоции, о наличии которых мы даже не подозревали. Именно в речевых формах заложен загадочный код, приводящий в движение мысль... В свою очередь сознание определенным генетическим образом подстраивается под речевые формы, «жившие» во времена наших дедушек и бабушек и задолго до их появления на свет.

В этой связи нетрудно понять, насколько непредсказуемо и опасно вытеснение старого, родного языка чуждой сознанию речью, пускай и несущей передовые знания и технологии, позволяющей получить образование и упрочить благосостояние. Она убивает самое главное в человеке — осознание или даже подсознание собственной неповторимости, она сглаживает углы индивидуальности и грозит однотипностью, которая стоит в одном шагу от старта деградации.

Читатель: Вопрос о религиозном образовании очень сложен.

Редактор: Тем не менее мы не можем обойтись без него. В Индии никогда не будет безбожия. Грубый атеизм не сможет процветать в этой стране. Задача действительно нелегкая. У меня начинает кружиться голова, когда я думаю о религиозном образовании. Наши богословы — лицемерны и эгоистичны; к ним придется искать подход. Муллы, дастуры и брамины держат ключ в своих руках, но если они не будут благоразумны, высвободившуюся после отказа от английского образования энергию мы направим на религиозное образование. Это не так трудно. Только небольшая часть поверхности океана была загрязнена, и в очищении нуждаются немногие. Мы, относящиеся к последним, можем даже очиститься сами, потому что речь идет не о миллионах. Чтобы возродить первоначальную чистоту Индии, нам нужно вернуться к ней. В нашей собственной цивилизации естественно будет прогресс, регресс, реформы и движение вспять, но нужно одно — вытеснить западную цивилизацию. Все остальное придет само.

(1908)

ШКОЛА В «ФЕНИКСЕ»*

* Статья была напечатана в газете «Индиан Опиньон» («Индийское Мнение»), которая издавалась М. Ганди и его сподвижниками в Южной Африке с 1904 г.; она посвящена изложению основ организации работы школы для детей колонии последователей Ганди, расположенной на небольшой ферме близ Дурбана. Взята из кн.: Collected Works of Mahatma Gandhi. New Delhi: The Publication Division. Ministry of Information and Broadcasting. Government of lndia, 1958-1984, vol. 1-90 (т. 9, с. 138-139). В основном все переводы выполнены по этому изданию и в дальнейшем мы будем указывать только том и страницы.

На прошлой неделе мы намекали, что, возможно, расскажем больше об этой школе. Сегодня такая возможность представилась, и мы сообщаем следующее.

Условия проживания

Семьи, проживающие в «Фениксе», могут приютить не более восьми мальчиков. Предполагается, что относиться к ним будут как и к своим собственным детям. Так было в Индии в старые времена, и нужно постараться возродить насколько возможно этот обычай. Есть только одно условие при принятии детей — они должны быть здоровы. Дети могут быть представителями любой касты или общины. Не будет каких-то ограничений и в плане питания. Дети будут есть то же, что и все остальные колонисты, с небольшими изменениями. Их рацион будет состоять из: полбутылки молока, двух унций топленого масла, муки, маиса, бобов, риса, свежих фруктов, зеленых овощей, сахара, хлеба, орехов (в основном арахиса).

Дети будут есть три или четыре раза в день. Подбор блюд будет определяться нашими традициями, а также опытом организации питания в «Фениксе».

Диета не будет включать чай, кофе или какао. Мы считаем, основываясь на собственном опыте, что такие вещи, как чай, вредны даже для взрослых, не говоря уже о детях. Некоторые врачи связывают общее ухудшение здоровья людей с тем, что они привыкли пить чай.

К тому же чай, кофе или какао выращиваются людьми, труд которых может быть назван почти рабским. Например, в Натале на плантациях чая и кофе трудятся только завербованные на кабальных условиях рабочие. Какао производят в Конго, где кафры за гроши вынуждены работать в нечеловеческих условиях. Мы думаем, что и производство сахара связано с рабским трудом. Не вдаваясь в подробности, мы все же считаем, что необходимо воздерживаться от употребления этих трех упомянутых ранее продуктов.

Если мы заявляем о своей приверженности духу свадеши в Индии, мы не должны приобретать эти продукты. Здесь не место рассматривать все аргументы, особенно те, которые направлены против чая. Достаточно сказать, что у мальчиков нет потребности в них.

Расходы

Расходы на питание и обслуживание составят не меньше гинеи в месяц на ученика. Из этой суммы один шиллинг — оплата труда прачки. Услуги парикмахера не включены, так как жители «Феникса» выполняют эту работу сами.

Жилье

Расходы на жилье будут существенно выше. Чтобы обеспечить необходимые условия для проживания, необходимо построить общежитие. В «Фениксе» мало домов, к тому же семьи могут принять очень ограниченное число постояльцев. Нам бы хотелось, чтобы все дети, и те, кто живет дома, и те, кто приехал издалека, спали в одной комнате. Это бы демонстрировало одинаково справедливое отношение ко всем. И поэтому необходимо построить помещение со спальней по крайней мере для 20 мальчиков. Расходы на его строительство и сооружение резервуара для купания составят 200 фунтов. Расчеты сделали архитектор мистер Калленбах и один индийский плотник. Такую сумму можно будет собрать, только если примут участие родители, желающие послать своих детей в нашу школу. Здание будет принадлежать тем, кто даст деньги. Если школа закроется, здание, по желанию владельцев, может быть перенесено в другое место. Можно обратиться за помощью к богатым индийским купцам. Жертвовать на такое дело значит служить своему народу. Для создания специального фонда у жителей «Феникса» сегодня просто нет времени.

Одежда

Удобнее, если у мальчиков будет своя форменная одежда, которая будет состоять из:

Фунты Шиллинги Пенни

Расческа (1) 1 6

Бриджи (3) 6 0

Рубашки (3) 6 0

Шорты (4) 4 0

Сандалии или туфли (2) 6 0

Шляпа (1) 2 0

Ночные рубашки (2) 4 0

Полотенца (2) 2 0

Салфетки (2) 1 0

Носовые платки (4) 1 0

————————————————

1 13 6

Кепка может быть любой формы, принятой в наших общинах. Шляпу, о которой мы упоминали выше, дети будут надевать, когда будут работать на солнце. Родителям решать, согласны ли они на такую форму или нет. Если кто-то не захочет нести дополнительные расходы или не посчитает необходимым учить своих детей одеваться просто, он может послать детям одежду по своему вкусу или материалы для изготовления указанной. Но нас больше бы устроил вариант, при котором родители дают нам 1 фунт 13 шиллингов и 6 пенсов и мы заказываем для детей униформу. Указанный комплекс одежды рассчитан на один год.

Кровати

Вместо кроватей индийского типа мы хотим применить деревянные нары, как те, что используют в тюрьмах. Нам кажется, что они полезнее для здоровья. Мы думаем, что мальчикам с этой же точки зрения лучше спать на одеялах, чем на матрацах Но, конечно же, мы внесем необходимые изменения, если того пожелают родители. В соответствии с нашим планом детям понадобятся:

Одеяла (3) 10 шиллингов

Подушка (1) 1 шиллинг

Простыни (4) 4 шиллинга

Наволочки (2) 1 шиллинг

———————————

16 шиллингов

Родители могут все это прислать сами или поручить купить нам. Кроме расходов на одежду и постель, они должны быть готовы к затратам в одну гинею каждый месяц. Предполагается, что вступительный взнос составит 1 фунт. Эта сумма необходима для приобретения учебников и покрытия непредвиденных расходов на нужды школы. Книги для чтения вне программы должны приобретать сами родители.

Учителя

Вы уже могли заметить, что мы не собираемся взимать ежемесячную плату за обучение. Мы можем это себе позволить только потому, что учителя получают зарплату, работая в редакции нашей газеты. Они будут по специальному графику преподавать в школе, в свободное от основной работы время. Планируется создание педагогического совета, который будет рассматривать вопросы методики обучения и т. д.

Учителями будут Пуршотамдас Десаи (директор школы), мистер Уэст, мистер Корде, миссис Уэст и другие.

Учебный план

Главная цель этой школы — укрепить характер учеников. Считается, что действительное образование состоит в обучении ребенка искусству учения. Другими словами, он должен знать больше. Однако знание бывает разного свойства. Есть и вредное. И ученики приобретут его, если их характер сформирован правильно. Мы видим, как из-за недостатка должного разграничения в образовании одни приходят к атеизму, другие, несмотря на ученость, становятся жертвами порока. Отсюда главная цель этой школы — способствовать построению нравственных основ характера учеников.

NB. Нравственность учеников — залог успешного решения цели учебного процесса. Но как воспитывать нравственность, не будучи заведомо уверенным в истинности и чистоте нравов собственных? Что есть нравственность истинная — суть и следствие естественного выбора варианта духовности и набора жизненных ценностей или следование за наставником, указывающим верный путь?

Сложный вопрос — выбор такого наставника. Хорошо, если рядом окажется именно тот, кто в данный момент необходим. Но можно ли доверять будущее своего чада рукам случая? Уместна ли в таком огромной важности вопросе игра в лотерею?

Описанные интернатные условия жизни детей, хоть и рядом с прекрасными наставниками, должны, на мой взгляд, отличаться следующим:

а) При полном нейтралитете педагога (отсутствие оценки «хорошо» и «плохо» в применении к подопечному), только на личном примере, только благодаря полному доверию и огромному чувству уважения со стороны учеников, сантиметр за сантиметром стремиться вырастить побег нравственных помыслов и ощущений, упрочить и укрепить его, превратив в конце концов в стержень, скелет эмоциональных аспектов поведенческой линии ребенка;

б) для чистоты эксперимента необходимо полное отсутствие контакта с семьей (?). Хотя, конечно же, с последним можно поспорить. Причем не без успеха.

Разные, конечно, есть семьи, с разной степенью и способами воздействия на ребенка, и многим детям такие контакты, возможно, даже пошли бы на пользу. Но... можно ли исключить в этом случае элемент копирования? А кто из нас возьмет на себя смелость заявить о желании увидеть лет через... свою же продублированную нравственность?

Здесь-то, наверное, и кроется сущность истинного педагога, здесь, видимо, и есть смысл эталона педагогики: не навязывать, но обучать, обучать так, чтоб желаемый результат был рожден в мозгу ученика, был бы его — ученика — собственным достижением; не учить, но учиться вместе, вместе преодолевать трудности и радоваться найденным решениям, не воспитывать, но меняться самому, находясь рядом, следуя одним со своим учеником путем.

Красота истинного педагога в способности опуститься с высот прожитых лет и нажитого опыта, в способности отбросить все это и встать на одну ступень со своим учеником. И начать путь долгий и трудный с ним вместе и идти нога в ногу, ни на шаг его не опережая и ни на секунду не давая понять ему, кто ты есть на самом деле. Исподтишка используя свои знания, истинные педагог подталкивает наставляемого к известной лишь ему одному цели.

И не лицемерие это, и не неискренность, а высшее проявление свободы стремящегося к высотам нравственности интеллекта.

Задумайтесь, как жестко мы порой давим на сознание ребенка своей взрослостью и лжеопытностью. Как легко произносятся нами слова «нельзя» и «накажу». С какой простотой предпочитаем мы, родители и учителя, путь наиболее быстрого достижения лжецели — пути долгого и трудного воспитания, пути наполнения капля за капли сосуда мудрости нашего потомства.

И вот ребенок говорит «здравствуйте» и «до свидания», он благодарит, вставая из-за стола, и уступает старушке место. Мы выдрессировали его, оставив за бортом осмысление делаемого. Мы создали оболочку, внутри которой находится НИЧЕГО. Но не такое уж это ничего, как кажется на первый взгляд. В один прекрасный момент оно вступает в реакцию с объектом наших восторгов и превращает его в некоего ренегата, говорящего «пожалуйста» перед «отдайте ваш кошелек»...

Как же в наше время противопоставить нравственные критерии необходимости зарабатывать на жизнь? Как предпочесть благонравный образ мысли возможности ценой «плевка» в лицо вчерашнему приятелю продвинуться еще на ступенечку вверх по пресловутой лестнице возможностей? А ведь и это — нравственность, просто она другого пошиба. И у нее есть свои «хорошо» и «плохо» или, скорее всего, «правильно» и «неправильно». И она имеет свои корни и истоки и свое право на место в нашей жизни. Ведь не взялась она из ничего и не пришла из ниоткуда. Что-то ее зачало, что-то вызвало к жизни, что-то не позволило ей умереть. Да и, собственно, с какой это стати — «что-то»? А может — «кто-то»? А может, этот кто-то — антипод Бога, может, это тот кто-то, кто состоит из маленьких и ничтожных «нас» — тех, кто царапает лица друг другу из-за лишней копейки в кармане, кто перестал уже видеть природу и солнце, небо и лес?

В конце концов это наш выбор, и я не кричу: «Все на борьбу с сатанизмом!» Давайте просто будем хорошим примером для наших детей, именно хорошим примером, а не обезличенным объектом с набором качеств для подражания. Давайте любить их и ценить в них личность. Давайте не брать верх над ними благодаря прожитым годам. Давайте вернемся в детство, станем рядом с ними и пойдем по жизни рука об руку, взрослея второй раз вместе с нашими сыновьями и дочерьми. Давайте именно взрослеть, стимулируя взросление их духа, взрослеть, а не стареть, ибо возраст, хоть и играет роль вычитаемого в том самом примере, где уменьшаемое — количество лет, которое отвела нам судьба, возраст человека взрослеющего неминуемо ведет к количественному росту уменьшаемого, а значит, эти две величины не могут сравняться, и смерть свою (разность) мы отодвинем решительным доводом: «Я одного возраста с моим сыном!»

Душа в душу, рука об руку, нога в ногу, ненавязчиво, не мешая. Мне семнадцать, как Маше, или десять, как Алеше... Нет никакой разницы, главное — чтоб вместе.

Мы можем видеть, как эта цель реализовалась в мистере Хасане Миа и мистере Равикришне. Нам известно, что сейчас делает в Англии мистер Хассан Миа. Мистер Равикришна сейчас в тюрьме, куда он попал, борясь за интересы своей страны. Оба выпускники школы в «Фениксе».

Мальчики будут изучать их родной язык — гуджаратский или и, если представится возможность, — тамильский, а также английский, арифметику, историю, географию, ботанику и зоологию. Хорошо успевающие ученики будут также изучать алгебру и геометрию. Предполагается, что уровень их подготовки будет соответствовать уровню поступающих в высшие учебные заведения.

Для религиозного обучения родителям будет разрешено присылать любого учителя по их выбору. Мальчики-индусы будут изучать основы индуизма в форме, которую, определят родители. Индийским христианам элементы христианской религии с позиций теософии будут преподавать господа Уэст и Корде. Для мальчиков мусульманского вероисповедания мы хотим подыскать муллу. По пятницам им будет разрешено ездить в Дурбан. Мы полагаем, что образование любого народа без изучения основ религии — бесплодно. Поэтому долг верующих родителей дать своим детям как религиозное, так и светское образование. При более тщательном рассмотрении обнаружится, что то, что мы называем светским образованием, также служит укреплению религиозного инстинкта. Мы думаем, что образование, осуществляемое без этой цели, часто наносит вред.

Для воспитания патриотических чувств, любви к Индии мальчики будут изучать ее историю с древнейших времен до наших дней.

Ну вот и все. Надеемся, что те, кто захотят послать детей в нашу школу, сделают это непременно. Что касается проблем с помещением, то думаем, что помочь нам — долг родителей. Нет нужды подчеркивать, что отчеты о работе школы и всех расходах будут публиковаться регулярно.

(1909)

ПИСЬМО МАНИЛАЛУ ГАНДИ*

* Адресовано одному из сыновей, которых у М. Ганди было четыре: Харилал, Манилал, Рамдас и Девдас. Написано из тюрьмы с соблюдением необходимых формальностей (т. 9, с. 205-209; сделаны незначительные сокращения).

Имя заключенного: М.К.Ганди.

Номер: 777

Тюрьма Претории,

Трансвааль,

25 марта 1909

Мой дорогой сын,

У меня есть право написать одно письмо в месяц и получить одно письмо. Я задался вопросом, кому же мне следует писать. Думал о мистере Ритче, мистере Полаке и о тебе. Я выбрал тебя, так как во время чтения я больше всего думал о тебе.

О себе мне запрещается много рассказывать. Я вполне спокоен, и никто не должен за меня волноваться.

Надеюсь, мама теперь вполне здорова. Я знаю, что от тебя пришло несколько писем, но мне их не дали. Заместитель начальника тюрьмы, однако, был достаточно любезен, чтобы сообщить мне, что она поправляется. Ходит ли уже она без посторонней помощи? Надеюсь, она и все вы и в дальнейшем будете есть на завтрак саго и молоко.

Как дела у Чанчи?* Скажи ей, что я каждый день думаю о ней. Надеюсь, она избавилась от всех своих болезней и она и Рами вполне здоровы. На меня произвело большое впечатление одно место в предисловии Натхурамджи к Упанишадам. Он говорит, что период брахмачарии, т. е. первая стадия, подобен периоду саньясы, т. е. последней стадии. Это действительно так. Развлечения продолжаются только в возрасте невинности до двенадцати лет. Как только мальчик способен нести ответственность за свои поступки, его учат осознавать свои обязанности. С этого возраста каждый мальчик должен быть воздержанным в мыслях и делах, быть правдивым и не вредить ничему живому. И это не должно быть для него в тягость. В таком естественном поведении должно заключаться его удовольствие. Я могу вспомнить имена нескольких таких мальчиков в Раджкоте. Должен тебе сказать, что когда я был моложе тебя, самым большим удовольствием для меня было ухаживать за моим больным отцом. После двенадцати я почти не знал развлечений. Если ты будешь следовать этим трем добродетелям, если они войдут в твою жизнь, я буду считать твое образование и воспитание завершенным. Вооружившись ими, поверь мне, ты сможешь заработать свой хлеб в любой части мира, выйдешь на тропу действительного познания души, своей сущности и Бога. Это не значит, что тебе не следует приобрести ученость в обычном смысле слова. Это нужно и ты этим занят. Но не надо так об этом беспокоиться. Для этого у тебя много времени, и, кроме того, тебе следует получить такую подготовку, от которой будет польза и другим людям.

* Жена старшего сына Харилала.

NB. Как определить степень готовности нести ответственность за свои поступки? Пригоден ли для этого возрастной ценз? Можно ли требовать от ребенка ответа за свои поступки до достижения 12 лет? Интересна также мысль об обучении осознавать свои обязанности.

Если подвергать это анализу, то я бы начал с понятия «осознавать».

Что есть суть осознания? Адекватное ответное

действие или образование (рождение) новой ячейки сознания? Думается, что осознание в полном смысле этого слова есть не что иное, как предъявление себе новых требований, постановка в этой связи определенной цели и движение к ее достижению. Да, не все мы способны выполнить обозначенные пункты, да, не у каждого из каждого из нас есть необходимый для этого потенциал, но все мы каждую секунду что-то осознаем, что-то в нас меняется, пускай неуловимо и все же...

Осознание своих обязанностей безусловно предполагает их исполнение, причем, как указывает автор, исполняемые обязанности ни в коем случае не могут быть бременем. Они должны быть («...когда я был моложе тебя, самым большим удовольствием для меня было ухаживать за моим больным отцом») и удовлетворение. Здесь, на мой взгляд, очень важна причина, несущая такое наслаждение. Можно дойти до абсурда, превратив обязанность, скажем, ухода за больным в игру «больница», «доктор» и т. д. Проявлением такого абсурда будет не что иное, как радость болезни близкого, связанная с возможностью за ним ухаживать. Поэтому «вживление» в сознание чувства удовольствия от выполняемых обязанностей (не путать с работой) должно проводиться истинным психологом-виртуозом. Один неверный шаг — и перекос выправить будет очень трудно. Сознание ребенка чисто. Ему (сознанию) не с чем сравнивать и сопоставлять, оно не может опереться на жизненный опыт, а потому является субстанцией цепкой и впитывающей (порой без разбора) все, что считает для себя полезным. Закономерно возникает вопрос: а не есть ли обязанность и удовольствие — вещи друг друга исключающие? Не скрыт ли тут жестокий парадокс? Хочу быть верно понятым читателями, поэтому объяснюсь. Я не ратую за исключение обязанностей из жизни ребенка, я не оспариваю тот факт, что исполнение обязанностей должно быть удовольствием. Но... так ли уж необходимо осознание того, что исполняемая работа — обязанность? Нет ли тут подводного камня? «Обман!» — скажет читатель. Да, но совсем маленький. Давайте не называть выполняемую работу обязанностью. Давайте исключим один из атрибутов обязанности — обязательность ее выполнения. Поверим ребенку и оставим на его совести количество выполненной работы, ее интенсивность и продолжительность. Дадим ему время на разговор с самим собой, оставим его наедине с совестью. Пускай у него будет небольшой запас расстояния на пути от беззаботного детства к осознанной деятельности на благо других.

Некорректное на первый взгляд возражение. Либо готов, либо — нет. Но прочтите внимательно: «...Мальчик должен быть: 1... 2... 3...». И вновь слово, как и обязанность, предполагающее насилие над личностью ребенка. Содержание трех пунктов сомнения не вызывает, но почему должен быть?! Возможно, есть какой-то смысл в том, что с раннего детства тебе говорят: «Веселись, веселись, — до 12 лет еще время есть». И к 12 годам, возможно, ребенок просто оказывается готов к предъявляемым требованиям, и возможен, по-видимому, дискомфорт при другом повороте судьбы.

Давайте посмотрим на предмет глобально. В 12 — ты взрослый, в 18 — в армию, в 25 — на работу, в 60 — на пенсию, в 75 — в могилу? Чувствуете алгоритм жизни, заложенной в детстве? Устраивает? Так и делайте, если хотите, чтоб ваш ребенок всю жизнь расставил по пунктам. Может, в этой стабильности что-то и есть. Бог знает... Но на корню рубится инициативность и способность творить, появляется барьер на пути возникновения угрозы слома понятий канонизированных, не подлежащих анализу и сомнению догм. Возникает реальная возможность определять этапы развития личности среднестатистического гражданина. Такое государство должно иметь крепкий моральный дух. Оно нерушимо (на первый взгляд). И мы имеем возможность убедиться на собственном, горьком опыте, как поставленный на верх огромного колосса маленький кирпичик развалил его до основания.

Нельзя требовать от ребенка чего-либо и употреблять по отношению к нему слова «должен», «обязан» и т. д. Нужно воспитать его с поправкой на время и страну, где ему жить, необходимо придать чувство уверенности его действиям и поступкам. Он должен ощущать свою необходимость окружающим и миру, в котором он живет. Именно миру. Отбросив неуместную здесь скромность, ребенок должен осознать себя частичкой космоса и одновременно зависимость от частички, которой он является. Ему необходимо осознание себя во вселенной, осознание значения и значимости каждого своего действия, будь оно плохим или хорошим. Он также должен быть способен оценивать то, что делает, отстаивать свои действия, противиться тупости и уступать логике. Главное — не формирование задачи, а формирование личности, способной сформировать задачу.

Пожалуйста, помни, что с этих пор наш удел — бедность. Чем больше я об этом думаю, тем больше чувствую, что быть бедным лучше, чем быть богатым. Это более благословенное состояние. Плоды бедности — слаще, чем плоды богатства…

Я еще не сказал спасибо Бхатту Кешавраму за подаренные мне «Упанишады». Эта книга — просто бесценна. Она действительно утешила меня. Напиши ему и поблагодари от моего имени. Расскажи также и о моем впечатлении.

Как идут дела в школе*? Появились ли новые ученики? Как поживают Эбрахим и Маникам**? Если строят здание***, пусть

Чхаганбхаи проследит, чтобы в каждом из четырех углов установили бак для воды. Тут можно попросить помощи у мистера Исмаила Горы.

* Школа в «Фениксе».

** Учащиеся школы.

*** Имеется в виду общежитие для учащихся.

Как дела у мистера Корде? Скажи ему, что я не забыл сцену, разыгравшуюся в доме мистера Калленбаха в день моего отъезда. Я часто думаю о нем, сажусь и говорю себе: «Все же какие мы все эгоисты!»

Думаю, что миссис Уэст уже выбралась из леса. Напиши, как она, ее мать и сестра. Уверен, что миссис Пивелл* по-прежнему выполняет роль матери поселения.

* Теща А. Уэста.

Приехал ли Тхакар*? Если приехал, то где поселился? Как он? Как его жена?

* Один из обитателей поселения.

Надеюсь, что сын Кабабхаи уже выздоровел и все нормально и у Дхорибхаи и Нагара*.

* Наборщики из типографии в «Фениксе».

Пусть мистер Полак присмотрит за финансами. Нужно зайти в «Дада Абдула и Ко» и попросить их уплатить часть долга. Надеюсь, мистер Макинтир следит за деловой частью работы.

Как обстоят дела со статьями мисс Схлезин? Мне разрешено одно свидание в месяц. Пусть приедет мистер Полак. Он еще не прислал книги, о которых я просил.

Я получил письмо от Пуршотамдаса*. Но у меня не было возможности ему ответить. Нужно, чтобы он огородил веранду. Все остальное можно будет сделать потом. Скажи ему, что я надеюсь, что он хорошо «переварил» наш разговор. Он пробудил во мне большие ожидания, и нужно хорошо поработать. Как поживает бедная Ани*? Должно быть, она завалена работой!

* Директор школы в «Фениксе»

** Жена Пуршотамдаса Десаи.

Пожалуйста, сообщи, как поживают Сэм, Бехари, Мутху, Раджкумар, Рам и Маннеринг*? Передай им привет. Надеюсь, мистер Маннеринг еще не устал от жизни в джунглях, как это было в прошлый раз.

* Работники типографии.

Передай привет мистеру Уэсту и попроси его вспомнить, о чем я с ним говорил в день отъезда из «Феникса».

А теперь снова о тебе. Пожалуйста, удели достаточно внимания садоводству, правильной перекопке, рыхлению и т. д. Нам придется жить с этого в будущем. И тебе нужно стать лучшим садовником в семье. Содержи свои инструменты в порядке и абсолютной чистоте. Надеюсь, Рамдас и Девдас здоровы, учат уроки и ведут себя хорошо. Избавился ли Рамдас от своего кашля?

Я уверен, что вы хорошо относились к Вилли, когда он жил у нас. Уверен, что вы вернули оставшуюся часть продуктов мистеру Корде.

И снова о тебе. Как ты? Хотя я думаю, что ты вполне способен нести груз, который я взвалил на твои плечи, и что ты это делаешь, не унывая, мне часто казалось, что ты нуждался в большем руководстве с моей стороны. Я также знаю, что ты иногда думал, что я пренебрегаю твоим образованием. Я много прочел в тюрьме. Я читал Эмерсона, Раскина и Мадзини. Я также читал Упанишады. Все подтверждает мнение, что образование не означает книжное знание, оно означает строительство характера, оно означает знание долга. В нашем языке это слово имеет прямое значение«воспитание». Если это мнение правильное,а по-моему, это единственно правильное мнение, ты получаешь самое лучшее образование-воспитание, какое только возможно. Что может быть лучше, чем иметь возможность ухаживать за больной матерью и бодро сносить ее трудный нрав, или заботиться О Чанчи и, предупреждая еежелания; помочь ей не так остро чувствовать отсутствие Харилала, или, опять же, быть опекуном для Рамдаса и Девдаса? Если ты добьешься yспехов в этом, ты получишь больше половины своего образования. В своих занятиях ты должен уделить большое внимание математике и санскриту. Без последнего тебе просто не обойтись. Изучать их позже будет намного труднее. Не забывай своих музыкальных занятий. Тебе нужно сделать подборку всех хороших отрывков гимнов и стихов на английском, гуджарати или хинди, и выписать ихкрасивым почерком в тетрадь. К концу года у тебя будет ценная коллекция. Все это ты сделаешь легко, если будешь работать систематически. Никогда не волнуйся при мысли, что тебе нужно много сделать и ты не знаешь, с чего начать. Всему научишься на практике, если будешь терпелив и будешь аккуратно все записывать. Надеюсь ты ведешь точный учет, как положено, каждого пенни, истраченного на ведение домашнего хозяйства.

NB. Сердце индивидуальности, сумма ее внешних проявлений и результат взаимодействия внутренних противоречии — наш характер. Как полотно мозаики, он имеет массу крохотных составляющих, каждая из которых сама по себе безлика и неактивна. И только уложенные умелым мастером, геометрически подогнанные друг к другу частички мозаики оживают, приобретают смысловое значение и превращаются в материальный носитель информации, причем становятся не просто носителем, а действующим началом — вызывающим к жизни энергию сознания, синтезирующую эмоциональный фон, который определяет тенденции поведения и пути движения мысли…

Мозаика, рожденная ТВОРЦОМ, является не просто следствием его мысленных исканий и воплощением таланта. Она не что иное, как модель его души. Она — закодированный образ его сущности — характера. Появление ее в том виде, который впервые предстает перед глазами создателя, явление целиком вторичное. Да, вызов к жизни любого творения нашей мысли в полном объеме находится в руках создателя. Процесс создания таких производных мы называем творчеством. Продукты творчества — это предметы искусства. Но так ли, как кажется на первый взгляд, независимы творцы от создаваемых шедевров? Ведь очень редко проект полностью совпадает с конечным продуктом. И объясняется это довольно просто. При появлении на холсте или на бумаге, в глыбе мрамора или в звуках первых намеков на содержание и форму будущего детища начинается процесс ответного воздействия. Парадокс, но несомненно, что еще не воплощенное в жизнь творение на самых первых стадиях своего формирования уже проявляет свою жизненную силу, воздействуя на сознание «родителя». Говоря «воздействуя», я имею в виду процесс созидания сущности замысла творца неодушевленным пока еще предметом. И, видимо, необходимо поправиться, сказав: «Не одушевленным полностью пока еще предметом». «Человек создающий» — это особый вид населения нашей планеты. Подумайте, насколько поразителен факт, что частичка творения, начинающая жизнь общением с подсознанием создателя, есть не что иное, как часть этого же подсознания. Удивительным является и то, что нематериализованная в предмет искусства она никак себя не проявляет. Но, наверное, именно эта часть нашего подсознания и есть МУЗА, именно она является тем, что заставляет художника писать, что тянет композитора к роялю, а ученого к микроскопу. Она хочет материализоваться, чтоб жить, чтоб жить и заявлять о себе, вызывая к жизни скрытые в нас таланты.

Быть может, и УЧИТЕЛЬ в своем стремлении «строить» характер учеников движим подобным порывом. Разве чистый лист детского сознания не заполняется материализованным импульсом Музы творца, в роли которой выступают семья, школа, друзья и такой огромный мир неодушевленных имен существительных?

Настоящий УЧИТЕЛЬ, учитель, как говорится, от Бога всегда дает именно воспитание. Он наносит частички своей безграничной души на чистое полотно, вместе со слагаемыми и таблицей умножения. Детали его духа слагаются постепенно и неотвратимо в прекрасное цельное изображение, поверх которого, не закрывая его, лягут знания основ грамматики и законов природы, алфавита и химических формул. Творение, находящееся под ними, будет настолько обладать смысловой значимостью, будет настолько контрастно и рельефно, что просто исключит всякие наслоения и надстройки. Мозаика души несет в себе идею основного элемента характера. Она — связывающий и организующий нейронную массу центр, программирующий судьбу.

Нельзя измерить меру ответственности творца за составляющие сознание ребенка частички. Нет слов для того, чтоб описать значимость каждой из них. Ведь нарушение генетически запрограммированного положения даже единичного фрагмента неминуемо повлечет за собой атипичную перестройку всей структуры.

Учитель в ответе перед обществом, ибо, творя характер ребенка, он является творцом нашего будущего. Все выстраивается в единую цепь: УЧИТЕЛЬ — УЧЕНИК — ОБЩЕСТВО. И хочется верить, что первое звено этой последовательности, кроме того, что является праосновой, будет не просто определять форму звена последнего, но и сделает ее не только точной копией нашей мечты, а и воплощением мечты нас создавшего...

Напомни Анандлалбхаи о его обещании в этот раз не прерывать своей учебы. Он должен позаботиться об основательном образовании для Виджии*. Меня это беспокоит. Ему выделили участок для сада?

* Дочь Анандлалбхаи.

Пожалуйста, скажи Маганлалбхаи, что я советую ему прочесть заметки Эмерсона. Их можно купить в Дурбане за девять пенсов. Есть дешевое переиздание. Эти очерки стоит почитать. Нужно, чтобы он прочел их, отметил важные места, а затем выписал в тетрадь. По моему мнению, очерки содержат учение об индийской мудрости в западном понимании. Иногда очень поучительно увидеть то, что принадлежит нам, в такой измененной форме. Ему также надо попробовать прочесть «Царство Божие внутри нас» Толстого. Эта книга очень логична. Переведена на очень простой английский. К тому же Толстой осуществляет на практике то, что проповедует.

Надеюсь, вечерняя служба по-прежнему проводится, a по воскресеньям ты и все остальные посещаете службу в доме мистера Уэста.

Тебе нужно переписать это письмо. Пусть кто-то тебе поможет. Пошли копию мистеру Полаку и мистеру Калленбаху, и еще одну Свамиджи*. Тебе следует прочитать мое письмо внимательно и дать мне подробный ответ. Нужно будет подождать ответ от мистера Полака, чтобы ты мне мог написать о том, что он скажет. Как только прочитаешь и поймешь мое письмо, можешь начинать писать ответ. Пиши чернилами и разборчиво. И не экономь бумагу. В письме не должно быть информации о нашей борьбе. Тогда мне его наверняка передадут. Не торопись с ответом. Мое письмо, наверное, попадет к тебе во вторник. Я буду ждать неделю с этой даты. Если хочешь, можешь ответить и позже. Тебе нужно также дождаться писем от Свамиджи и мистера Калленбаха. Можешь писать понемногу каждый день. Если будут проблемы с переводом на английский, попросишь Пуршотамдаса помочь тебе. То же сделай, если что-то останется непонятным и в этом письме.

* Свами Шанкерананд, индуистский миссионер, который путешествовал по Южной Африке в 1908-1909 гг.

Пожалуйста, пришли мне учебник по алгебре. Подойдет любое издание.

А теперь я заканчиваю. Люблю вас всех. Целую Рамдаса, Девдаса и Рами.

От отца

(1909)

СУЩЕСТВУЮЩАЯ СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ*

* Статья опубликована в «Самалокхак» в октябре 1916 г. (т. 13, с. 297-300).

Сейчас слово «образование» на устах у каждого. Школы, государственные и частные, переполнены. В колледжах нет свободных мест. Нескольким желающим из-за этого было отказано в приеме в Колледж Гуджарата. Несмотря на эту увлеченность образованием, мало кто задумывается над тем, что же такое образование, принесло ли оно нам какую-нибудь пользу и соразмерна ли эта польза затраченным усилиям. Мы думаем о цели и задачах образования так же мало, как и о его сути! Для большинства людей главная цель, похоже, состоит в подготовке к занятию какой-либо должности. Обычно, получив такое образование, они оставляют традиционные занятия своих предков и ищут более престижную работу, и преуспев в этом, считают, что они поднялись на одну ступень выше. В наших школах учатся мальчики, принадлежащие к различным ремесленным общинам, таким как каменщики, кузнецы, плотники, портные и др. Но, выучившись, вместо того, чтобы совершенствовать эти ремесла, они оставляют их как что-то в своей основе недостойное и считают за честь стать чиновниками. Родители также разделяют это ложное представление. Так, позабыв долг по отношению к касте и нашим естественным обязанностям, мы еще глубже погружаемся в рабство. Во время моих поездок я видел, что так происходит по всей Индии, и это часто ранило меня в самое сердце.

Само по себе образование — не конечная цель, а только средство. И только тогда оно достойно своего имени, когда делает нас людьми с сильным характером. Никто не может утверждать, что образование, которое дают в наших школах, ведет к такому результату. Напротив, мы встретим много молодых людей, растративших волевую энергию в школьные годы. Непредвзято относящийся к нам английский писатель заметил, что до тех пор пока в Индии не будет единства между школой и домом, ученики не смогут воспользоваться преимуществами ни того ни другого. Наша молодежь учится одному у родителей и у своего непосредственного окружения и совсем другому в школе. Школьные образцы часто несовместимы с тем, что происходит дома. Уроки в наших учебниках почти не оказывают влияния на поведение. Приобретенные таким образом знания мы не можем применить в нашей повседневной жизни.

NB. Хотелось бы сказать: «Единство между настоящей (хорошей во всех отношениях) школой и таким же домом». А если еще конкретизировать, то идеальным был бы вариант, в котором переплелись единство школы и семьи с педагогом.

Еще раз подчеркну, как важен сам характер такого единства. Союз этот не должен подавлять. Он дол-

жен стать первопричиной нравственного и эмоционального подъема ребенка. Школа и семья должны быть перилами той лестницы, которая приведет ученика к вершинам знаний.

Теперь о несовместимости школьных образцов с тем, что происходит дома. Кто же под кого должен подстроиться? Мне кажется неуместной такая постановка вопроса. И школа, и семья должны подстраиваться под каждого конкретного ребенка. И прежде всего видеть в нем РЕБЕНКА и только затем УЧЕНИКА.

Родителям безразлично, чему учат в школе. Труд, затраченный на учебу, рассматривается как бесполезное и нудное занятие, через которое нужно пройти, чтобы сдать последний экзамен. И как только он сдан, мы ухитряемся немедленно забывать все, что изучили. Выдвинутое против нас некоторыми англичанами обвинение том, что мы являемся простыми подражателями, не лишено оснований. Один из них, в своей надменности, сравнил нас с промокательной бумагой. Он считает, что так, как промокательная бумага впитывает избыточные чернила, так и мы воспринимаем только излишества, т. е. пороки западной цивилизации. Мы должны признать, что это в известной мере действительно так. Размышляя о причинах этого положения, я пришел к выводу, что беда в том, что мы получаем образование через английский язык. Около 12 лет уходит на то, чтобы подготовиться к вступительному экзамену в колледж. Мы узнаем очень мало за это время. Все силы уходят не на то, чтобы соотнести изученное с нашей работой и применить на практике, а на то, чтобы как-нибудь овладеть английским языком. Специалисты утверждают, что если бы образование шло на родном языке, детям пришлось бы учиться минимум на пять лет меньше. Таким образом, при десяти тысячах учеников, поступающих ежегодно в высшие учебные заведения, потери нации составляют пятьдесят тысяч лет! Создалось угрожающее положение. Но тревожит не только это. Идет также обеднение наших собственных языков. Когда я слышу, что «гуджаратский — бедный язык», во мне рождается чувство возмущения. Если гуджаратский — любимая дочь санскрита — беден как язык, то в этом не его вина, а наша, его защитников. Мы презирали его, пренебрегали им. Как же он приобретет нужную силу и блеск? Между нами и нашими семьями образовалась пропасть. Для наших родителей, наших братьев и сестер, наших домашних, с которыми мы проводим большую часть времени, наше школьное образование является каким-то скрытым сокровищем. Им отказано в нем. Достаточно легко

NB. Здесь может возникнуть ощущение, что нет никакой необходимости возрождать бедный язык, что нет смысла в поиске причин и виноватых. «...Мы презирали его, пренебрегали им», — пишет Ганди. Хочется спросить, не вторичен ли характер этого пренебрежения и презрения. Все бывает почему-то. Так не явилось ли презрение и пренебрежение следствием бедности гуджаратского языка? Родной язык и родная культура нуждаются в постоянной подпитке, рекламе, если угодно. Иначе ничем и никем не поддерживаемая культура рискует подвергнуться массовому сравнению с рекламируемой чужеродной культурой. Как правило, такое сравнение оказывается в пользу первой. В результате мы начинаем замечать, что дети смеются над песнями, от которых увлажняются наши глаза, им не нравятся писатели и поэты, на сказках которых мы выросли. Мы говорим, что их взгляды моложе и современнее, мы говорим, что стареем. Давайте подумаем, так ли это? Состарились ли мы, или молчаливо засвидетельствовали, что состарили нашу культуру?

понять, что в таких неестественных условиях народ не может надеяться на возрождение. Если бы мы не были простыми клочками промокательной бумаги, после пятидесяти лет просвещения мы бы стали, свидетелями нового духовного подъема народных масс. Но между нами и ними нет взаимопонимания. Они видят в нас чужаков и обходят нас стороной, мы же считаем их нецивилизованными и презираем.

Обратившись к высшему образованию, мы видим, что в наших колледжах те же проблемы. Стремясь основательно усвоить знания, мы растрачиваем массу времени. Там растет безразличие к нашему собственному языку. У многих из нас развивается даже чувство неуважения к родному языку. Мы общаемся на английском, в котором полно ошибок в произношении и грамматике. Мы еще не выработали правильную техническую терминологию для различных отраслей знаний на наших языках, но мы не полностью понимаем и значение английских терминов. К моменту окончания колледжа наш ум теряет всякую живость, а наши тела — силу. Пузырек с лекарством становится нашим спутником на всю оставшуюся жизнь. И все же наши соотечественники думают, и мы тоже, что мы — украшение народа, его защитники и творцы будущего.

Если молодые люди, закончившие колледжи Гуджарата, действительно намереваются стать защитниками интересов народа, я буду считать их храбрецами. Хотя я нарисовал печальную картину нашей системы образования, все же и в этом печальном состоянии дел есть семена, которые могут дать всходы. Когда я писал эту статью, у меня не было намерения предложить, чтобы в Индии не было людей, знающих английский язык. Давайте сделаем так, как сделали в России, как делают сейчас в Южной Африке и Японии. В Японии несколько человек овладевают английским языком на высоком уровне, переводят все достойное заимствования у европейской цивилизации на их собственный язык и таким образом делают эти знания доступными для всех, освобождая своих соотечественников от бесполезного труда по изучению английского языка. Довольно многие из нас знают английский язык. Они могут

еще глубже изучить его. И те, кому позволяет здоровье, кто сохранил еще достаточное количество энергии, могут взять на себя труд по переводу на гуджаратский всего, что будет полезным нашему народу, будь это написано на английском или на других иностранных языках. Если мы не пожалеем усилий и времени, мы сможем изменить общее направление современного образования и перейти к усвоению новых идей только посредством гуджаратского. Вполне возможно сообщать знания по медицине, навигации и электричеству, пользуясь гуджаратским. Глупо думать, что только изучив английский язык, можно овладеть знанием анатомии и научиться искусству костной хирургии.

Не менее восьмидесяти пяти процентов населения Индии заняты в сельском хозяйстве. Десять процентов — ремесленники, большинство из которых — ткачи. Оставшиеся пять процентов — люди различных профессий, связанных с умственным трудом. Если последние действительно хотят служить своему народу, они должны хотя бы немного знать о занятиях девяносто пяти процентов населения. А долг этих девяносто пяти процентов изучить надлежащим образом все тонкости своего труда. Если этот взгляд верен, ученики наших школ с самого детства должны учиться работать в поле и ткать. Для того, чтобы создать нужные условия для успешного изучения основ сельскохозяйственного производства и ткачества, все наши школы должны располагаться не в перенаселенных кварталах больших и малых городов, а там, где можно создать большие фермы и где занятия можно проводить на открытом воздухе. В таких школах спортом для мальчиков станет вспашка поля. Мысль о том, что без футбола и крикета и подобных игр жизнь наших мальчишек и юношей станет очень однообразной, — совершенно ошибочна. У сыновей наших крестьян нет возможности играть в крикет, но от этого их жизнь не утрачивает присущие ей веселье и невинный пыл. Таким образом, не так ужтрудно изменить нынешние тенденции в образовании. Общественное мнение должно одобрить эти перемены. Тогда правительству ничего не останется, как приступить к их осуществлению. Пока формируется общественное мнение, те, кому эта программа по душе, должны проявить активность и на практике проводить ее идеи. Увидев хорошие результаты этих экспериментов, люди сами захотят взяться за их осуществление. Я думаю, что такие эксперименты не потребуют больших расходов. Впрочем, я не думал о финансовой стороне дела, когдаписал эту статью. Главной моей целью было попросить читателей задуматься над смыслом истинного образования, и я буду считать свои усилия должным образом вознагражденными, если эта статья помогла им в этом.

(1916)

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПРИЮТАХ ДЛЯ СИРОТ*

* Статья опубликована в «Читрамайа Джагат» 11 июля 1917 г. (т. 13, с. 469-472).

В моих поездках по Индии я ознакомился, в одних случаях более подробно, в других поверхностно, с состоянием дел в целом ряде приютов для сирот и поделился своими впечатлениями от увиденного с их заведующими. Как и любой из нас, я достаточно высокого мнения о своих идеях и чувствую, что было бы не плохо ознакомить с ними общественность.

Анатхашрама может быть определена как место, где anatha* находят приют и становятся sanatha**. По отношению к нашим приютам термин anatha подразумевает прежде всего детей, оставшихся без родителей или опекунов. Заменить последних — задача приютов, или, по крайней мере, таковой она должна быть. Анатхашрам — перевод английского термина «приют для сирот». Хотя термин может быть применен только к детям, в приютах живут также и молодые люди, способные зарабатывать себе на хлеб. Кроме того, принимаются также умственно отсталые, хромые, инвалиды, а теперь в приютах появились даже подкидыши. На мой взгляд, это служит только одной цели. При поверхностном рассмотрении в таком подходе можно предположить больше милосердия. Но при более глубоком размышлении выяснится, что такая практика отражает прежде всего финансовые цели. Я не сомневаюсь, что в будущем приюты ждет то же, что и скупцов, которые для получения самых высоких процентов на свой капитал готовы умертвить себя. Я только на всякий случай употребил слово «будущее». Лично я вижу признаки этой деградации сегодня. Такое положение свидетельствует о нашем страхе, нашем неверии в людей. Мы полагаем, что получить от богатых помощь для всех наших заведений почти невозможно. «Но нам нужно защитить инвалидов и позаботиться о брошенных детях; так давайте сделаем это, использовав хотя бы то, что удалось получить». Такой подход унижает. Я уверен, что даже в такой бедной стране, как Индия, для хорошего дела найдутся деньги. Нужно только доказать людям, что цели благородны. Приюты пришли в упадок не из-за недостатка средств, а из-за того, что мало честных, упорных и верящих в свое дело организаторов. Прав я или нет, ясно одно — в попытках достичь сразу многих целей не удается достичь ни одной.

* Незащищенные.

** Защищенные.

Как в таких условиях «сироты» могут перестать быть «сиротами»? Им постоянно напоминают о том, что они таковыми действительно являются. Мы никогда не хотели бы доверить своих детей этим учреждениям. Именно в этом — критерий оценки при-

юта. Нам не хотелось бы, чтобы наших детей окружали умственно отсталые, слепые и калеки. Если бы эти учреждения были действительно опекунами для беззащитных, мы бы встретили среди обитателей приюта и детей заведующих. Они без колебаний позволили бы своим детям быть среди сирот, хотя бы для того, чтобы проверить самих себя. Исходя из моего большого опыта, я считаю это вполне возможным. То, что сироты живут вместе с умственно отсталыми, еще не все. И другие обстоятельства таковы, что постоянно напоминают об их обездоленном положении. Если бы сиротские приюты принимали только сирот, они бы очень скоро могли стать финансово независимыми. В этом отношении весьма поучителен опыт Армии Спасения. В ее сиротских приютах есть душа. Что нельзя сказать о таких учреждениях у нас. Они дали кров тысячам детей, сделали их людьми, нашли им работу. Нашим сиротам не знакомо это чувство защищенности. Некоторым нашли временную работу. Эти случаи можно не принимать во внимание. Обычно же дети просто покидают приют по достижении совершеннолетия. У Армии Спасения не так. Там сироты, став совершеннолетними, начинают работать на фабриках этой организации, становясь, так же как и в семье, помощниками и опорой.

В этом чувстве семьи нуждаются и наши приюты. Так же как мы даем им кров, еду и одежду, мы в состоянии дать им образование и работу. Мы можем начать эксперименты в приютах всей страны, можем дать детям образование, основывающееся на национальных интересах, обучить их ремеслам, обучить сельскому хозяйству и спасти профессии, которые приходят в упадок. Если так организовать дело, сегодняшние сироты могут стать учителями, искусными ремесленниками и руководителями в своих же приютах. Они могут стать и солдатами Индийских Оборонительных Сил, созданных с учетом наших условий.

Если в моих выводах нет ошибок, можно выработать общие требования к учреждениям такого типа. Для этого нужно собрать директоров приютов всей Индии, или хотя бы провинции Бомбей, и обсудить с ними назревшие проблемы. Можно создать центральный исполнительный комитет для координации и обмена опытом. Если мы еще не готовы к такой интеграции, нужно осуществить преобразования, о которых я говорил выше, хотя бы в заведениях, которые уже созрели для таких перемен.

В некоторых учреждениях я заметил, что детей уговаривают оставаться в приюте. Мне кажется, что этого делать нельзя. Те, кто не хочет оставаться в приюте, — не сироты, а свободные люди, которые могут о себе позаботиться сами. Работу приюта нужно оценивать не по тому, сколько в нем содержится сирот, а по тому, сколько граждан покидают его стены.

NB. На мой взгляд, порок не исправить, сражаясь с его последствиями. Логичнее было бы отыскать причины.

И еще. Я не буду доказывать, что сохранение жизни любого родившегося существа (подчеркну, что в данном абзаце автор имеет в виду существо разумное) имеет отношение к гуманизму. Очевидно, что это — аксиома. Конечно, многое зависит от того, что считать гуманностью. Читая далее, мы видим, что для автора гуманность не является конкретным, осязаемым действием. Он понимает ее как свойство души. Хотя далее: «Действительная гуманность — уберечь муку от паразитов, а тело — от грязи».

А не в том ли, чтоб паразиты начали приносить пользу? И не нужно забывать, что глина тоже может быть грязью, но глиняный кувшин не имеет с ней ничего общего.

У нас достаточно приютов для инвалидов. То, что при всех трудностях такие учреждения следует открывать отдельно, не требует доказательств.

Прием подкидышей — серьезная проблема. Я совсем не уверен, что принимать подкидышей — правильно с этической точки зрения. Мне кажется, что этим мы потворствуем пороку. Не может быть доказано, что сохранение жизни любого появившегося на свет существа, без учета обстоятельств его рождения, имеет отношение к гуманности. Не стоит и пытаться. В этом есть скрытая гордыня. Что касается меня, то каждый раз жизнь показывает мне, как нелегко понять значение слова «гуманность». Я много думал и потому отваживаюсь утверждать это. Гуманность не означает спасение определенного количества жизней. Это прежде всего свойство души. Поэтому в присутствии сочувствующей души живые существа немедленно и непосредственно ощущают ее сострадание. В гуманности нет места арифметике. В грязной муке — бесчисленное множество жизней. В сохранении такой муки нет гуманности. Она скорее в том, чтобы закопать или уничтожить муку, хотя и в том и в другом случае это ведет к гибели вредных насекомых. Даже когда мы моем наши тела, мы убиваем миллионы микробов. Действительная гуманность — уберечь муку от паразитов, а тело — от грязи. Так же подлинная гуманность будет заключаться в выяснении обстоятельств тайного принятия подкидышей в приют, осуществлении мер для установления моральной чистоты. Она не будет поощрять и защищать распущенность, принимая на себя бремя по содержанию незаконнорожденных детей.

Нет необходимости говорить, что моя критика направлена только на улучшение дела. У меня нет желания опорочить кого бы то ни было. К тому же не все замечания имеют отношение к каждому учреждению. Единственная цель этой статьи — помочь всем приютам работать как можно лучше.

Почти во всех приютах мы видели преобладание духа торгашества. Есть настоятельная необходимость, чтобы он был на втором плане, уступив место духу смелости, дальновидности и, что важнее всего, служения.

(1917)

НАЦИОНАЛЬНАЯ ГУДЖАРАТСКАЯ ШКОЛА*

* Проспект организации школы был написан в январе 1917 г. (т. 13, с. 332-334).

Проспект

Уже давно я и мои друзья поняли, что наше сегодняшнее образование не является национальным и вследствие этого народу мало от него проку. От такого образования чахнут наши дети. Им не по плечу большие усилия, ведущие к успеху, а знания, которые они получают, не доходят даже до их домашних. У молодых людей нет другой цели получения современного образования кроме как получить работу и делать деньги. При планировании образования нужно исходить из потребностей народа. Таков один из главных принципов. Но как раз этого и нет ни в одной из наших школ.

Во время моих поездок по Индии я обсуждал этот вопрос с лидерами движения, и почти все они, без исключения, отмечали, что наша система образования нуждается в переменах.

Ожидать, что это сделает правительство, значит просто терять время. Правительство будет ждать, когда сформируется общественное мнение, и, будучи иноземным, не будет торопиться. Оно не способно понять наши нужды. Его советники могут быть плохо информированы, или у них могут быть свои корыстные интересы. По целому ряду подобных причин, возможно, пройдет, немало времени, пока появятся какие-либо серьезные изменения в существующей системе. Между тем уходящее время оборачивается большими потерями для народа.

Однако мы не хотим сказать, что не нужно пытаться вынудить правительство действовать. Давайте писать петиции и выяснять общественное мнение. Но лучшей петицией будет то, что мы сделаем, это же будет и наиболее легкий путь формирования общественного мнения. Вот почему после консультаций с некоторыми деятелями образования мы решили открыть национальную школу.

Обучение в школе

Основной принцип: воспитание будет физическим, умственным и религиозным.

Для физического воспитания дети будут учиться сельскому хозяйству и ручному ткачеству, а также овладеют орудиями плотника и кузнеца. Это обеспечит необходимый объем физических упражнений. В дополнение они будут заниматься строевой подготовкой, которая одновременно и средство разгрузки, и практически полезное занятие. Их будут также обучать передви-

жению группами и тому, как можно без шума и эффективно работать в условиях бедствий, таких, например, как пожар.

Им расскажут, как следить за своим здоровьем и применять домашние средства от простых болезней, при этом им будут сообщены необходимые сведения по физиологии и ботанике.

Для интеллектуального развития они будут изучать гуджаратский, маратхи, хинди и санскрит как обязательные предметы. Будут также преподаваться урду, тамильский и бенгальский.

Английский язык в течение первых трех лет изучаться не будет.

Ученики также будут изучать математику (арифметику, алгебру и геометрию). Начнут они с таблицы умножения, основ индийского счета и применяемых сегодня единиц измерения, веса и т. д. Остальная часть курса будет изучаться постепенно.

Будут преподаваться история, география, элементы астрономии и химии.

В качестве религиозного обучения ученики будут изучать главные этические принципы, и мы надеемся, что учителя своим поведением продемонстрируют, что сущность религии в соблюдении нравственности.

Все обучение вплоть до окончания школы будет осуществляться на гуджаратском и в первые несколько лет в основном устно. Мы хотим ознакомить детей с некоторыми вещами устно, через рассказы, до того как они будут учиться читать и писать. Так поступали в старину. Мы хотим помочь их уму созреть. Сообщить им некоторые общие сведения, пока они играют, лучше, чем подавлять их, не делая ничего кроме замечаний: «О дорогой, дорогой! Как грязно написано» и т. п.

Пояснение

Сегодня цель заключается в том, чтобы через несколько лет такого обучения уровень подготовки ученика приблизительно был равен уровню хорошо обученного выпускника. То, что ему придется меньше заниматься английским языком, позволит в сэкономленное время овладеть всеми полезными сведениями. Он не будет знать страха перед экзаменами. Успеваемость всех учащихся будет время от времени проверяться, но это будут делать сами учителя школы*. То, как ученик будет применять свои способности после окончания школы, будет действительным мерилом ценности образования, которое он получил. Будет использована каждая возможность для того, чтобы освободить его ум от ложного представления об образовании как пути к получению должности. И со временем вполне вероятно, что каждый ученик школы обретет такую уверенность в своих силах,

* В Индии для проведения экзаменов обычно приглашают преподавателе из других школ, а то и из других городов.

что его не будут мучить сомнения и страхи по поводу того, как он будет зарабатывать себе на жизнь. После пяти лет учебы ученику, по его желанию, будет предоставлена оплачиваемая работа в самой школе. Школа заключит договоры с фабриками и другими организациями о профессиональном обучении тех, кто хочет начать жить собственным трудом. В будущем нужно будет подумать и о тех, кто после десяти лет обучения захочет учиться дальше.

Бесплатное образование

В этой школе не будет взиматься плата за обучение, расходы будут покрываться за счет пожертвований.

Учителя

Будут приглашены платные учителя, достигшие зрелости люди, окончившие колледж или обладающие соответствующими познаниями. Наиболее подготовленные из них должны, по нашему мнению, работать в начальных классах.

(1917)

НАША СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ*

* Статья напечатана в «Сатдхарма Прачарак» 24 марта 1917 г. (т. 13, с. 358-359).

Мы привыкли оценивать все, что мы делаем, по западным меркам. Мы заявляем, что восточная цивилизация выше западной, по своими делами утверждаем обратное. Этот отпечаток противоречивости несет на себе и образование, которое получают индийские дети. Наши школы, колледжи и университеты не готовят наследников традиций наших святых и пророков. И это очень печально. Я долго думал над этим и хочу познакомить читателей с выводами, к которым пришел.

Никто не станет отрицать, что учащихся нужно знакомить с наиболее распространенными в стране видами производства. Исходя из этого, все наши мальчики должны изучать земледелие и ткачество, так как около 95% населения страны заняты в сельском хозяйстве и 90% всех крестьян ранее занимались ткачеством.

До тех пор пока образованные индийцы не обратят внимание на эти два важных факта, мы не сможем понять причин бедственного положения десятков миллионов земледельцев и сотен тысяч ткачей, как и не сможем помочь в улучшении их положения.

Мы будем не в состоянии выполнять любую работу, если наше тело подвержено болезням. Поэтому необходимо еще в

раннем детстве знакомить мальчиков с основами здоровья и гигиены.

Дхарма — основа всего. Но правильное понимание священных книг невозможно без знания санскрита. Поэтому каждый мальчик индус должен немного знать санскрит. Но я думаю, что открыть гурукуль повсюду не удастся. Всеобщее обучение должно заканчиваться после усвоения знаний общего характера. Для особо одаренных можно предусмотреть возможность для продолжения образования.

Нужно изменить одобренный правительством метод преподавания истории и географии. В преподавании этих предметов главное внимание следует обратить на знания, имеющие отношение к Индии. Я убедился на практике, что многие школьники знают, где находится Мидлсекс, и понятия не имеют о Катхияваре или Соратхе. Они знают практически все об истории Соединенного Королевства, а нашего Шиваджи считают просто бандитом.

Наши школьники могут решать сложные математические задачи и совершенно не знают простой арифметики, нужной в житейских делах. Очень мало знают они и об индийских способах счета.

Во всех провинциях обучение должно вестись на родном языке. Кроме того, детям следует изучать два или три других языка народов Индии.

Английский должны изучать немногие, да и то как иностранный. Я убежден, что до тех пор пока мы не освободимся от нашего увлечения английским языком, мы не сможем достичь действительного свараджа. Некоторые друзья говорят мне, что в повседневной жизни, на вокзале или на почте, трудно обойтись без английского. Но мы сами виноваты в этом. Если из-за неудобств мы забудем нашу веру, наше рабство станет еще хуже. А миллионы наших братьев, у которых навряд ли будет возможность изучить английский, будут низведены до положения рабов и непреодолимая пропасть образуется между ними и нами.

Модное сейчас образование не оказывает никакого влияния на наши семьи, хотя вся страна должна испытывать на себе влияние жизни просвещенных. Даже небольшое количество духов распространяет благоухание далеко вокруг. Так должно быть и с жизнью стремящегося к знанию. По моему мнению, ключ к свараджу лежит не столько в руках правительства, сколько в нашей системе образования.

(1917)

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА СТУДЕНЧЕСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ В БИХАРЕ*

* Т. 14, с. 131-139.

Вы оказали мне большую честь, пригласив председательствовать на вашей конференции.

Уже на протяжении двадцати пяти лет у меня тесные контакты со студенчеством, которые начались еще в Южной Африке. После возвращения в Индию мне довелось встречаться со студентами по всей стране. И они демонстрировали мне свою безграничную любовь. В том, что вы пригласили меня вести ваше собрание сегодня и разрешили говорить на хинди, я вижу доказательство вашей любви. Надеюсь, я смогу доказать, что достоин этой любви и буду полезен вам. Вы продемонстрировали большую мудрость, решив вести заседания этой конференции на языке штата, который одновременно является и нашим национальным языком. Поздравляю вас и надеюсь, что вы и впредь будете так поступать.

Мы виноваты в том, что пренебрегли нашим родным языком. Я уверен, что мы дорого заплатим за этот грех. Между нами и нашими семьями возникла стена отчуждения. Присутствующие сегодня на этой конференции подтвердят это. Мы не рассказываем и не можем рассказать нашим матерям о том, что изучили. Мы не делимся и не можем поделиться нашими знаниями с нашими домашними. Но вы не увидите такого печального положения в английской семье. В Англии и других странах, где обучение идет на родном языке, ученики, возвратившись домой, обсуждают с родителями то, что они узнали в школе. Слуги и другие домашние тоже участвуют в этом. Таким образом, от учения польза всей семье. Мы же оставляем все, что учим, — в школе. Знание, как воздух, может распространяться мгновенно. Но так же, как скупец, хранит свои сокровища зарытыми в земле, так и мы приберегаем знания для себя, и другие лишены их благотворного влияния.

NB. Кирпичики знания будут складываться в пирамиду только тогда, когда появление каждого камешка будет зафиксировано не только педагогом, но и родителями. Причем хочу отметить, что чем яснее осознает ребенок появление нового кирпичика в своей пирамиде знаний, чем больший восторг наставников и близких будет им обнаружен, тем быстрее мы сможем констатировать появление нового кирпичика и т. д.

Радость образования для ребенка не только в осознании собственной образованности, но и в том, чтобы его образованность смогли оценить другие, прежде всего близкие ему люди.

В случае невозможности демонстрации приобретенных знаний родителям интерес к познанию необратимо гасится. В свою очередь, отсутствие заинтересованности — непреодолимая преграда для любой системы образования. Речь идет об отсутствии такой незначительной на первый взгляд вещи, как оценка, а если точнее — положительная оценка и восхищение учеником, независимо от результатов его учебы. Именно отсутствие оценки в конечном счете сводит на нет любые усилия наставника.

Что же, нужно лицемерить? Говорить: «Прекрасно!», если на самом деле ужасно? Да. И не нужно думать, что вы лицемерите. Это не лицемерие, а виртуозность — высшая грань профессионализма.

Неуважение к родному языку так же достойно осуждения, как и неуважение к матери. Виновный в нем не может быть назван патриотом. Нам часто говорят, что словарный запас наших языков недостаточно богат, чтобы выразить возвышенные мысли. Джентльмены, это — не вина языка. Мы должны развивать и обогащать наш язык. Было время, когда и английский был в таком положении. Он стал развиваться потому, что британцы добивались успеха и стремились совершенствовать свой язык. Если мы не будем развивать наши языки, думая, что только с помощью английского возможно возвышенное и утонченное мышление, мы, без сомнения, навсегда останемся рабами. До тех пор, пока наши языки не обретут силу, необходимую для выражения всех наших мыслей, и не станут средством научного познания, современное знание будет недоступно нашему народу. Вполне очевидно:

1) что большинству народа это знание необходимо;

2) что не у всех индийцев будет возможность выучить английский язык;

3) что если кто-то из нас, знающих английский, может узнать что-то новое, то для большинства это знание остается закрытым.

Это значит, что если первые два предположения верны, то положение народных масс в этом плане безнадежно. Но это — не языковая проблема. Тулсидас смог выразить свои просто божественные идеи на хинди. В мире не так уж и много книг, подобных «Рамаяне». Великий патриот пандит Мадан Мохан Малавия, отдавший все для блага своей страны, не испытывает трудностей, выражая себя на хинди. У него — серебряный английский. Но его речи на хинди отливают золотом, как воды Ганга в солнечный день. Я слышал, как молятся мусульмане. Им вполне удается выразить самые глубокие мысли на своем родном языке. Язык Тулсидаса — совершенен, бессмертен. И конечно же, это наша вина, если мы не умеем выразить себя на нем. Вполне понятно, что причина этого — использование английского как средства обучения. Все мы можем принять участие в исправлении этого ненормального положения. Я думаю, что студенты могут обратиться к правительству с соответствующей, в вежливой форме, петицией. Одновременно можно прибегнуть и к другому средству. Они должны переводить все, что учат на хинди, делиться этими знаниями со своими домашними, и дать торжест-

венное обещание в общении друг с другом использовать только родной язык. Для меня невыносимо, что один бихарец пишет другому письма на английском. Я тысячу раз слышал, как говорят между собой англичане. И не помню, чтобы они при этом прибегали к какому-нибудь иностранному языку, хотя многие из них знали их несколько. У непомерной глупости, в которой повинны образованные индийцы, нет параллелей в мировой истории.

Древний поэт сказал, что учение без размышления не приносит пользы. Но по причинам, упомянутым выше, жизнь обучающегося сегодня практически лишена мысли. Они потеряли всю энергию, силу духа и оригинальность, и большинство из них страдают равнодушием и апатией.

Я не испытываю неприязни к английскому языку. Его богатства — огромны. Это язык государственного управления, сокровищница знаний. Несмотря на все это, я убежден, что нет нужды каждому индийцу изучать его. Но я не хочу больше говорить об этом. Студенты изучают английский, и у них нет выбора до тех пор, пока не будет разработана другая система и в школе не произойдут революционные изменения. Однако на этом я заканчиваю рассмотрение крайне важной проблемы родного языка, говоря в заключение, что в общении друг с другом, где возможно, нам следует пользоваться родным языком и языками других народов Индии. Присутствующим же здесь студентам следует приложить все усилия, чтобы сделать родной язык средством обучения.

Как я отмечал ранее, большинство студентов выглядят апатичными и лишенными энергии. Многие из них спрашивают меня, что им делать, как они могут служить стране, как им следует зарабатывать себе на жизнь. У меня такое впечатление, что последнее их беспокоит больше всего. Прежде чем ответить на эти вопросы, необходимо подумать, в чем истинная цель образования. Хаксли сказал, что образование должно быть направлено на формирование характера. Наши пророки утверждают, что если человек хорошо изучил Веды и шастры, но не может познать свою сущность и стать достойным освобождения от всех уз, его учеба была напрасной. Им же принадлежат слова: «Кто познал себя, знает все». Самореализация возможна даже без умения читать и писать. Пророк Магомет не знал грамоты. Иисус Христос никогда не ходил в школу. Но только глупец может утверждать, что эти великие души не достигли самореализации. Хотя они никогда не сдавали экзаменов в наших школах и колледжах, мы чтим их. У них было все, что может дать обучение и знание. Они были махатмами. Если, следуя их примеру, в слепом подражании друг другу, мы прекратим посещать школу, то наверняка ни к чему не придем. Но мы тоже можем обрести знание своего «я» только путем воспитания хорошего характера.

Что же такое характер? Каковы же признаки добродетельной жизни? Нравственен тот, кто в своей жизни стремится осуществить истину, ненасилие, воздержание, нестяжательство, неворов-

ство, бесстрашие и другие подобные правила поведения. Для него истина будет важнее жизни. Он скорее умрет, чем убьет сам. Он предпочтет страдать сам, но не причинит зла другим. Он будет другом даже по отношению к собственной жене и не допустит плотских мыслей о ней. Итак, добродетельный человек осуществляет воздержание и всячески старается изменить направление внутренней энергии тела. Он не ворует, не берет взяток. Он не тратит попусту ни своего, ни чужого времени. Он не стремится к богатству. Он не ищет покоя и удобств, пользуется только теми вещами, без которых нельзя обойтись, и вполне доволен своей простой жизнью. В твердом убеждении: «Я — бессмертный дух, а не бренное тело, и ничто в мире не может убить дух», он отбрасывает страх духовных и физических страданий, страх житейских неприятностей и, отказываясь подчиниться даже императору, продолжает бесстрашно выполнять свой долг.

Если наши школы не добиваются такого результата, виноваты и студенты, и система образования, и учителя. Хотя, однако, все в руках ищущих знания. Если они не стремятся развить характер, им не помогут ни учителя, ни книги.

Сначала, как я уже сказал, мы должны понять, в чем цель образования. Тот студент, который хочет строить и развивать характер, узнает о том, как это сделать, из любой книги, посвященной этой теме. Как сказал Тулсидас: «Все созданное Богом, живое и неживое, состоит из добра и зла. Но добрый человек выбирает хорошее и отбрасывает плохое, как сказочный лебедь, который по преданию пил молоко, оставляя воду». Как восторженный почитатель Тулсидас видел Раму даже в образе Кришны. Некоторые из студентов посещают, как того требует учебный план, занятия, на которых изучаются Библия, но ее учение не оказывает на них никакого влияния. Можно читать «Гиту» с тем, чтобы отыскать в ней какие-нибудь ошибки, и преуспеть в этом. Но тот, кто жаждет освобождения, находит в ней единственно верный путь. Одни видят в Коране только несовершенства, другие, размышляя над ним, приобретают силы, чтобы пересечь бурный океан этой земной жизни.

Но боюсь, что в своем большинстве учащиеся никогда не задумываются над истинной целью образования. Они ходят в школу просто потому, что так принято. Некоторые это делают потому, что надеются в будущем получить какую-нибудь должность. Я считаю, что думать об образовании как средстве зарабатывать на жизнь — значит заблуждаться. Зарабатывать на хлеб насущный нужно руками, школа же — место, где формируется характер. Думать и поступать иначе — все равно что убивать буйволов только ради маленького куска кожи. Тело должно само содержать себя, выполняя физическую работу. Как можно атман, дух использовать для этого? «В поте лица своего будешь добывать свой хлеб» — великая истина, сказанная Иисусом Христом. Почти то же самое говорит и «Гита». Около 99 процентов людей живут в этом мире в соответствии с этим законом и не знают стра-

xa. «Будет день, будет пища» — действительно верное высказывание. Оно, правда, не имеет отношения к ленивым и порочным. Студентам лучше с самого начала осознать, что в будущем они будут зарабатывать на жизнь физическим трудом и в этом нет ничего постыдного. Я не хочу сказать, что каждый из нас всегда будет работать мотыгой. Но необходимо понять, что нет ничего плохого в том, чтобы так зарабатывать себе на жизнь, даже если ваше основное занятие — труд умственный. Необходимо понять, что те, кто работает руками, ничуть не ниже нас. Тот, кто принял это как принцип и идеал, заявит о себе как человек чистого и безупречного характера, который и будет проявляться во всем, что он делает, независимо от того, какую профессию он изберет. Такой человек не станет рабом богатства. Он заставит богатство служить себе. Если я прав, студентам нужно уже сегодня вырабатывать привычку к физическому труду. Все, что я сказал, должно помочь прежде всего тем, кто думает, что образование — это средство зарабатывать себе на жизнь.

Тем, кто посещает школу, прежде всего следует задуматься об истинной цели образования. Любой из них сегодня же может решить, что с этого момента будет рассматривать школу как место для формирования характера. Я уверен, что уже через месяц он сам и его товарищи заметят в его поведении изменения к лучшему. Шастры утверждают, что нас создают наши мысли.

Многим студентам кажется, что не нужно специально заботиться о здоровье. Но регулярные упражнения просто необходимы для нашего тела. Чего можно ожидать от студента со слабым здоровьем? Как нельзя сохранить молоко в бумажном сосуде, так и нельзя рассчитывать на то, что знание долго будет пребывать в ненадежных, как бумага, телах наших студентов. Тело — жилище духа и, следовательно, свято, как и место паломничества. Мы должны оберегать его. Регулярные, и энергичные прогулки по полтора часа на свежем воздухе утром и вечером дают телу здоровье, а уму — ясность. Затраченное на них время не пропадает зря. В сочетании с отдыхом такие упражнения укрепят и тело, и интеллект, позволят быстрее усваивать знания. Я думаю, что играм вроде крикета нет места в такой бедной стране, как Индия. У нас есть свои, не требующие больших затрат игры, которые могут быть здоровым развлечением.

Студент в своей повседневной жизни должен быть безупречен. Только тот, чьи мысли чисты, способен достичь истинного наслаждения. Предложить такому человеку искать наслаждений в мирских утехах — значит, лишить его действительной услады, которой он достоин. Тот, кто решил возвыситься, действительно возвышается. Рамачандра в наивности своей попросил Луну и получил ее.

С одной точки зрения мир кажется иллюзией, с другой — он кажется достаточно реальным. Для студентов мир по-настоящему существует, ибо им нужно стремиться достигнуть многого в нем. Тот, кто говорит, что мир иллюзорен, не понимая истинного

значения этого, и предается удовольствиям, заявляя, что отрекается от мирских утех, волен называть себя саньяси, но это только самообман.

От этого перехожу к разговору о дхарме. Где нет дхармы, там не может быть ни знания, ни богатства, ни здоровья, ничего вообще. Где нет дхармы, жизнь лишена какой-либо радости. Там царит пустота. Нас не учили соблюдать дхарму, и сегодня мы похожи на родственников жениха, которые уже пришли на свадьбу, а жениха все нет. Без знания дхармы студентам недоступны невинные радости. Нужно изучать шастры, думать над их учением и приводить свое поведение в соответствие с их идеалами. Никому не принесет пользы выкуренная с утра сигарета или час, проведенный в бесполезной болтовне. Назир сказал, что пока мы нежимся в постели, воробьи уже чирикают и поют славу Господу. Долг каждого учащегося овладевать знанием дхармы в доступной для него форме. Учат дхарме в школе или нет, я молю пришедших сюда осуществлять ее главные принципы в их жизни.

В чем действительно состоит дхарма? Каким образом организовывать занятия по изучению религии? Не здесь об этом говорить. Но я хочу дать вам один практический совет, исходя из собственного опыта. Начните с чтения «Рамаяны» и «Бхагаватгиты». Но делайте это с любовью и почтением. Последняя — настоящий драгоценный камень. Не упустите его.

Помните, что вы изучаете эти книги, чтобы узнать секрет дхармы. Пророки, написавшие их, не были историками. Они учили дхарме и морали. Миллионы людей читают эти книги и живут чистой жизнью. Их сердца — простодушны, а жизнь полна невинными радостями. Им никогда, даже во сне, не придет в голову спросить, был ли или нет Равана исторической личностью, или можно ли убивать врагов, как это делал Рама. Даже встретившись лицом к лицу с врагами, они молят Рамачандру защитить их и не чувствуют страха. Автор «Рамаяны» Тулсидас не имел другого оружия, кроме сострадания. Он никого не хотел убивать. Разрушает тот, кто создает. Рама был Богом. Он создал Равану и поэтому имел право убить его. Когда кто-нибудь из нас станет Богом, он подумает, есть ли у него власть убивать. У меня получилось что-то вроде вступления к этим великим книгам. Я тоже не верил и жил в страхе. Но это уже позади.

Для студентов-мусульман Коран — лучшая из книг. И я советую читать ее в духе подлинного почитания. Нужно понять ее истинный смысл. Я считаю, что индусы и мусульмане должны изучать священные книги друг друга с должным уважением, пытаясь понять их.

От этой очень увлекательной темы перейду к делам житейским. Часто спрашивают, можно ли студентам заниматься политикой. Я сообщу вам свое мнение, но не буду вдаваться в подробности. У политики есть два аспекта: теоретический и

практический. Важно, чтобы первый аспект стал предметом изучения для студентов, но участие во втором не принесет ничего, кроме вреда. Можно посещать с познавательной целью политические митинги или сессии Конгресса. Они — просто наглядный урок. У студентов должно быть это право, и нужно добиться отмены существующего запрета. На таких собраниях студенты не должны выступать или голосовать. Они могут оказывать добровольную помощь, если это не мешает их учебе. И, конечно же, каждый должен помочь Малавияджи в его работе, если он попросит.

Но от деятельности политических партий студентам нужно держаться подальше. Они должны быть сдержанными и воспитывать в себе привычку относиться к лидерам нации с уважением. Не им судить о них. Студенты прежде всего должны ценить достоинства, связанные с характером, они — предмет их обожания.

Говорят, что долг студентов с почтением относиться к старшим и уважать то, что они говорят. Хорошо сказано. Кто не умеет уважать других, не может рассчитывать на соответствующее отношение и к себе самому. Дерзости не к лицу студентам. В Индии сейчас сложилась не совсем обычная ситуация. Старшие не очень-то заботятся о том, чтобы вести себя достойно. Что в таком случае делать студентам? Считаю, что студент должен думать о дхарме. И, встретившись с моральной дилеммой, помнить о том, как поступил Прахлад, который в уважительной форме, но твердо отказался выполнять распоряжение своего отца. Пусть это будет примером для подражания. Но неуважение недопустимо. Оно разрушит общество. Старшими людей делают не только годы, но и знание, опыт и мудрость, которые они приносят. Правда, если последних нет, то в счет идут только годы, которые заслуживают уважения, но в меньшей мере.

Еще один вопрос. Как могут студенты служить своей стране? Ответ прост. Студент должен хорошо учиться, следить за своим здоровьем и готовить себя к тому, чтобы применить изученное на благо своей страны. И я вполне уверен, что в этом и будет заключаться такое служение. Постоянно думая о цели в жизни, забывая о своих интересах, работая для других, мы сможем, и с малыми силами, добиться многого. Хочу рассказать о деле такого свойства. Возможно, вы читали в газетах мое письмо о трудностях, с которыми сталкиваются пассажиры вагонов третьего класса. Думаю, что многие из вас ездят именно в таких вагонах. Некоторые из нас плюют прямо на пол в купе, беспрестанно жуют бетель или табак, сплевывая опять же на пол, бросают под ноги кожуру бананов и прочее. О туалетах и говорить не приходится. Часто курят прямо в вагоне, не думая о других. Мы можем сказать таким пассажирам о недопустимости такого поведения. В большинстве своем люди уважают студентов и слушают их. Нельзя упускать возможность рассказать

массам о соблюдении правил гигиены. Еда, которую продают на станциях, не всегда чиста. Долг студентов сообщать об этом администрации. И пишите ваши замечания на хинди. Получив много таких писем, чиновники должны будут принимать какие-то меры. Это не трудно сделать, но эта работа даст важные результаты.

Я уже говорил о привычке жевать листья бетеля или табак. Думаю, что они вредны и нечисты. Многие из нас, и мужчины, и женщины, стали их рабами. Нужно освободиться от этого рабства. Кто-нибудь, приехав в Индию впервые, обязательно подумает, что мы всегда что-то едим. Возможно, листья бетеля помогают переваривать пищу. Но если мы едим умеренно и так, как надо, мы справимся с этой проблемой и без бетеля. К тому же его вкус просто отвратителен. Нужно избавиться и от привычки жевать табак. Студенты всегда должны контролировать свои желания.

Нужно также сказать и о курении. В этом плане те, кто правит нами, показывают нам плохой пример. Они курят просто везде и всюду. Мы стали считать это модой и превратили наши рты в дымоходы. О вреде курения написано немало книг. Этот век называют Калиюгой. Христиане верят, что Иисус Христос придет опять, когда люди погрязнут в эгоизме, разврате, пьянстве, наркомании и т. д. Не знаю, насколько это реально. Но я вижу, как страдает от этих пороков человечество. Мы все попали в эту западню и не знаем истинных масштабов беды. Молюсь за то, чтобы студенты избежали этой участи.

Эта конференция проводится седьмой раз. Речи президентов за предыдущие шесть лет мне прислали, и я их просмотрел. Зачем было их произносить? Если для того, чтобы что-то узнать, спросите себя, что вы из них усвоили. Если этот поток красивых английских слов нужен был только для того, чтобы поднять престиж конференции, мне жаль вас. Я все же думаю, что цель этих речей — чему-то научиться и потом претворить изученное в жизнь. Многие ли из вас последовали совету Анни Безант и стали носить традиционную индийскую одежду, упростили свои гастрономические вкусы и перестали сквернословить, или прислушались к профессору Джадинатху Саркару и провели каникулы, бесплатно обучая бедных?

Я могу задать много вопросов. Я не требую ответа. Отвечать нужно перед своей совестью. По вашим делам будут судить о ценности вашего образования. Забивание мозгов содержанием сотен книг может принести свою пользу, но действие намного важнее. Багаж ваших знаний ценен, только если он ведет к поступкам. Все остальное — бесполезное бремя. Поэтому я всегда буду призывать вас претворять в жизнь то, что вы учите и что считаете правильным. Только при этом условии возможно движение вперед.

(1917)

ПИСЬМО САНКАЛЧАНДУ ШАХУ*

* Было написано из Бенгалии 30 мая 1917 г., свидетельствует об активном участии М. Ганди в организации работы национальной школы в Сатьяграхе Ашраме (т. 13, с. 427—429).

Дорогой Санкалчанд!

Сейчас у меня есть немного свободного времени. Я снова прочел ваше письмо и учебный план. У меня всегда голова идет кругом от учебных планов. Я не пробовал запомнить и этот. Я думаю, что историю и географию, которые были упомянуты как отдельные предметы, нужно объединить с гуджаратским языком. Мы должны развивать интеллект посредством гуджарати. Для этого мы можем один день использовать книгу по языку, а другой — текст по истории. Нам нужно в устной форме сообщить материал и дать ученикам заранее прочитать что-то по этой теме самостоятельно. Конечно, так доля литературы немного уменьшится, но это не имеет большого значения. Мы одновременно изучаем историю и географию одной и той же страны. Думаю, что при таком подходе дети легко и с интересом усвоят географию. Что касается истории, то, рассматривая ее как часть занятий по гуджаратскому языку, мы можем давать детям несколько хорошо сформулированных, содержательных предложений. Например, «Мы считаем Рамачандру аватаром, представителем Бога на земле». Термин «аватар» санскритского происхождения. «Аватру» имеет значение «спускаться». Тот, кого Бог послал вниз (на эту землю), — его аватар. Но в данный момент нас интересует не это. Мы будем сегодня говорить о Раме только как об исторической личности. Есть ли жизнь в этих предложениях, судить вам, учителям. Но они вполне хороши, чтобы проиллюстрировать мою мысль. Думаю, что для литературных упражнений этого будет достаточно. Мы можем составить много таких предложений и использовать их, рассказывая о Рамачандре. Мы можем их продиктовать или написать на доске, а потом рассказать эту историю.

В ходе изложения мы специально можем употребить не очень понятные для детей слова. Им захочется узнать их значение, и это будет началом дискуссии. Поскольку он родился в Айодхье, нужно будет сообщить что-то и из географии. Конечно же, в классе будет карта. Как далеко это от Ахмадабада, как туда можно добраться, как это место выглядит сегодня, похоже ли оно на описание поэта — все это — литература, история и география, слитые воедино. Сначала должны решить для себя, сколько в вашем рассказе будет литературы, сколько истории и как много географии, а потом, поставив себя на место учащихся, подумать, как это все интересно преподать.

NB. Природа устроена таким образом, что все живые организмы представляют собой уникальное сочетание различных по своей химической сущности компонентов, разных по своему функциональному характеру клеток и тканей.

Причем отдельно рассматриваемая каждая такая составляющая ничем не будет отличаться и никак не станет объектом нашего внимания. Только СОЮЗ позволяет заявить о себе миру, только благодаря ему контакт с этим миром приобретает черты двустороннего, только благодаря ВЗАИМОДЕЙСТВИЮ можно с этим миром «общаться» и даже изменять его в угоду своим желаниям. Объединения различных химических минимумов, кем-то единожды созданные либо объединившиеся когда-то, повторяя в себе, в своем микроподобии глобальные законы Вселенной, стали заметными и заявили о себе, каждый в своем временном срезе и своем силовом уровне. Эти соединившиеся друг с другом по чьей-то воле или по своей природе мертвые молекулы стали морем и сушей, животными и растениями, а самая удачная из форм их объединения привела к появлению человека.

Может, именно в нашей сущности и изначальной химической многоликости — стиль восприятия. Видимо, из-за союзной сущности нашего думающего органа характер воспринимаемого им можно определить как объединение форм и содержаний в объект восприятия. Если точнее, то для того, чтобы воспринять, мы должны, включив органы восприятия, из звука, запаха и изображения, добавив немного воображения, синтезировать сумму, называющуюся мыслью.

Невозможно поэтому составление программы образования без учеты этих особенностей. Нельзя, конечно, обвинять в монотипности географию, литературу или историю. Нельзя говорить, что кто-то плохо знает математику из-за недостаточного количества факторов, которые ее составляют. Но причина потери интереса к изучаемому предмету часто кроется именно здесь. А потеря интереса влечет за собой ложное ощущение ненужности изучаемого. Далее цепочка следствий развернется таким образом, что даже ее прогнозирование вызывает дрожь в теле.

Посмотрите на окружающий нас мир, посмотрите внутрь самого себя, и вы увидите, что доминирование объекта нашего интереса (а для того, чтоб ребенок успевал в школе, изучаемые им предметы должны быть объектами его интереса) тем более выражено, чем большее количество информативных составляющих он в себе заключает. Картина или скульптура, реклама или предмет школьной программы тем интереснее, чем ближе к нам и проще для восприятия, чем более многогранны, чем больше сформировавшихся ощущений они вызывают, чем они, как говорят, «жизненней».

Значит, задачу образования можно определить как оценку критериев уровня, если можно так выразиться, интересности изучаемых предметов и преобразование предметов, имеющих невысокую оценку, в интересные. Мы, учителя, часто вменяем в вину ученикам неуспеваемость по тому или иному предмету, не анализируя при этом ее причины. Мы, взрослые, зачастую забываем о том, что ребенку чуждо чувство заботы о собственном будущем, и поэтому нельзя требовать от него учить, чтоб заработать пятерку, чтоб «мама порадовалась». Не должен ребенок учиться ради оценок и на радость родителям. Он должен учить, потому что это интересно, потому что за-

втра это можно использовать во дворе, на улице, в магазине. Да, в изучении должен присутствовать некий элемент корысти, для интереса должен быть стимул. Ведь интересно не бывает «просто так», интересно должно быть «потому что». И лучший способ добиться этого — придать предметам, изучаемым в школе, природный характер того, кто предметы эти изучает, характер союза работающих вместе на первый взгляд несовместимых составляющих. Объединив таким образом предметные сущности, мы получим совершенно новую субстанцию, несущую информацию совершенно иного характера (на вид и на слух), но сохранившую в себе всю внутреннюю сущность и энергетику слагающих ее единиц. Не нужно понимать это как предложение революции в предметном расписании преподавания, нет, это не революция предметного спектра, но революция стиля преподавания и взаимодействия образов излагаемого материала. Это новый взгляд на потребности обучаемого как на основу для составления программы его обучения. Это попытка сравнить уровни необходимого и запрашиваемого, это стремление придать позиции знания отдающего согласованность с положением знания принимающего. Это осознание ученика не как объекта обучения, а как природной составляющей, частички макрокосма. Это понимание зависимости от формы, заложенных в нее знаний, будущего. Это изначальное стремление к созданию банка данных, в который закладывается потенциал применимости, этот материал не остается в буквах и цифрах, он приобретает в мозгу ребенка конкретные образы и контуры, и прирост их количества не вносит суматохи в мысли и не включает защитные барьеры мозга, заставляющие забывать лишнюю информацию, а вводит накапливаемые образы во взаимодействие, создавая на их основе новый содержательный аспект старых картинок. Это накопление качественности, это изменение формата мысли, что, несомненно, на порядок выше простого прироста количественной суммы знаний, накапливаемых в процессе традиционного обучения.

Санскрит нужно упростить. Если мы сгруппируем его с миратхи и для изучения отведем разные дни, удастся сэкономить немного времени. Может статься, что не каждый день будут уроки того или иного языка, но этого принципа нужно придерживаться. Мы должны сократить количество часов для их изучения. Поскольку в нашей школе пока учатся только дети из Ашрама, нет необходимости организовывать специальные занятия для изучения религии. Все, что необходимо, мы можем сообщить детям в виде рассказов во время коллективных молитв.

Я считаю, что если Калелкар хорошо разбирается в физических упражнениях, пусть занимается ими с детьми в начале и в конце занятий. Для этого будет достаточно отвести по пять минут. Но это нужно начать делать после того, как дети выучат упражнения. Для этого нужно будет найти время в один из дней недели. А после усвоенные упражнения можно практиковать на протяжение всей недели.

Организовать сельскохозяйственный труд будет нелегко, пока у нас не появится своя земля. Возможно, сейчас от этого

придется отказаться. Учить нас должен человек, который сам был хорошим фермером. Если найдем садовника, попросим его остаться на ферме и обучать нас, учителей и учеников, различным тонкостям этого дела. Думаю, что на это уйдет год или два. А после того можно будет приступать к изучению сельского хозяйства как науки. Будет трудно организовать ежедневную работу всех детей в поле или в саду. Но они смогут по-настоящему научиться работать, если в расписании уроки сельскохозяйственного труда будут стоять два-три раза в неделю. Сорока минут недостаточно. Этого может хватить для теоретического обучения. То же справедливо и по отношению к ткачеству. Здесь тоже нужна постоянная практика. Будет необходимо отдельно установить дни, когда по крайней мере два часа подряд дети смогут уделить этому занятию. Без сомнения, Шри Пандья будет очень полезен для нас, если он хорошо знает и теорию, и практику сельского хозяйства и согласится нам помочь. Но я думаю, что в большинстве случаев человек из государственной сельскохозяйственной школы нам не подходит. Пусть Маганлал расскажет о Нагине Бабу из Шантинекетона. В случившемся не было его вины. Что он мог поделать?

До двенадцати лет нет смысла учить детей плотничному делу. Ребенок не способен даже поднять молоток. Но зато потом это нужно делать обязательно. И рассматривать это ремесло нужно как часть сельского хозяйства. Этот подход нов для Индии. Однако по-настоящему этим мы сможем заняться, когда у нас будет своя земля.

Нужно найти гуджаратское соответствие для слова «мастерская». «Каракхану» подойдет? Кто-то в учебном плане упомянул «метрическую систему». В дальнейшем нам нужно воздерживаться от таких терминов. Над очень многими вещами, как в этом случае, нам придется поломать голову. Но наши дети будут пожинать плоды.

Для изучения правил гигиены будет достаточно одного часа в неделю. Учитель должен следить за тем, чтобы изученное осуществлялось детьми на практике. И не только на уроках гигиены. Длинные ногти и грязь под ними — повод и на уроке арифметики потребовать от ученика припомнить то, чему его учили ранее, и действовать соответственно.

Точно известно, что профессор (как это будет на гуджарати? Или лучше оставить это слово в нашем языке так, как есть?) Крипалани присоединится к нам. На некоторое время, в порядке эксперимента. Но сейчас он просто не может вырваться отсюда.

Я очень подробно рассмотрел некоторые вопросы, говоря, возможно, не очень умные вещи. Но я хотел быть понятным.

Да здравствует Индия!

Мохандас

Что-то все же забыл.

До тех пор пока не найдем учителя, уроков музыки проводить не будем. К сожалению, в Индии этому не уделяется достаточного внимания. Музыкой занимаются актеры и жрецы. Нужно хорошо подумать, прежде чем взять на работу актера. Скорее всего нам не удастся привлечь кого-нибудь из жрецов. Напишите Гандхарву Махавидьялайа. Может, вам повезет. Пришлите, пожалуйста, мне список оборудования, необходимого для занятий естественными дисциплинами. Боюсь, пока мы не сможем купить что-то дорогое. Если нужны какие-нибудь книги, составьте список и пришлите мне.

Пожалуйста, отнеситесь к тому, что я написал, как к предложениям для рассмотрения. За вами всеми решение, претворять их в жизнь или нет.

Возвращаю ваше письмо и учебный план.

(1917)

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА СОБРАНИИ ЧЛЕНОВ

БХАГИНИ САМАДЖА В БОМБЕЕ*

* Опубликовано в «Хинду» 26 февраля 1918 г. (т. 14, с. 202—209; сделаны сокращения).

Дорогие братья и сестры Бхагини Самаджа, я благодарен за приглашение вести это ежегодное торжественное заседание. Я думаю, что вашим президентом должна быть женщина, хотя вы можете обращаться за помощью и советом к мужчинам. Деятельность Самаджа посвящена благородной цели возрождения женщин, но так же как аскетизм одного не способствует восхождению на небеса другого, так и мужчины не в состоянии вызвать возрождение женщин. Я не хочу сказать, что мужчины не желают этого или что женщины не захотят принять эту помощь. Я только хочу напомнить одно положение: только помогая себе сам, может возвыситься человек или народ. Оно не ново, но мы часто забываем действовать в соответствии с ним...

Женщина — товарищ мужчины, равный ему по уму. У нее есть право принимать участие в делах мужчины, вникая в самые мельчайшие подробности. У нее равное с ним право на свободу и независимость. Она может рассчитывать на верховенство в своей сфере деятельности, как и мужчина в своей. Так должно быть не только в результате просвещения, а потому что это естественное положение вещей. Только благодаря силе отвратительного обычая даже самые невежественные и никчемные из мужчин пользуются превосходством над женщинами, которых они

не достойны. Многие из наших кампаний останавливаются на полпути из-за положения наших женщин. Многое из того, что мы делаем, не приносит ожидаемых результатов. Мы похожи на торговца, который не вкладывает достаточно средств в дело и экономит пенни, теряя фунты.

Если я прав, многим из вас, членов этого Самаджа, нужно идти и рассказывать вашим малограмотным сестрам об их действительном положении. На практике это значит, что вы должны посвятить все ваше время работе в наиболее отсталых районах Бомбея, чтобы дать женщинам там то, что получали сами. Если вы присоединились к мужчинам в их религиозной, политической и социальной деятельности, расскажите им об этом. Если вы получили какие-нибудь специальные знания о воспитании детей, поделитесь с ними. Если вы изучили и испытали сами благотворное воздействие чистого воздуха, чистой воды, чистой и простой пищи, физических упражнений, не оставляйте их в неведении. Так поднимитесь и вы, и они.

И хотя много хороших и полезных дел можно сделать, и не умея читать и писать, я все же твердо убежден, что не во всех случаях можно обойтись без знания. Оно развивает и оттачивает наш ум, дает силы делать добро. Я никогда не переоценивал значение учености. Я только пытаюсь определить ее действительное место. Время от времени я подчеркиваю, что ограничение прав женщин не может быть оправдано их неграмотностью. Для того, чтобы женщины были в состоянии поддерживать, улучшать и распространять эти естественные права, необходимо образование. С другой стороны, без такого образования для миллионов недоступно истинное знание своей сущности. Многие из книг могут доставить невинное наслаждение, но без образования оно недоступно нам. Не будет преувеличением сказать, что без образования человеческое существо немногим отличается от животного.

Женщинам так же необходимо образование, как и мужчинам. Но это не значит, что методы обучения в обоих случаях будут одинаковыми. Во-первых, наша государственная система образования несовершенна и во многих отношениях вредна. Ее в равной мере следует избегать и мужчинам, и женщинам. Даже если бы она была свободна от существующих недостатков, я бы не считал ее пригодной для женщин со всех точек зрения. Мужчина и женщина — равны, но не одинаковы. Непохожие, они в союзе дополняют друг друга, помогая друг другу так, что нельзя представить их существование друг без друга, и. таким образом, из всего следует, что если что-то ослабляет одного из них, вред в равной степени для обоих. Об этой

важнейшей истине нужно постоянно помнить при разработке любого проекта женского образования. Мужчина — главный во внешних делах супружеской пары, и в них он хорошо разбираться. С другой стороны, домашняя жизнь полностью в руках женщины, и поэтому ей нужно больше знать о ведении хозяйства, воспитании и обучении детей. Конечно, знания не должны быть разделены водонепроницаемыми перегородками или закрыты в какой-то части для кого-либо, но до тех пор, пока курсы преподавания не будут строиться с учетом этих определенных различий, полнота жизни мужчины и женщины не может бы достигнута...

(1918)

NB. Отправные точки, дающие начало жизни, — женщина и мужчина. Мы изначально определяем их функции и жизненное предназначение. В большей мере это относится к женщинам. Мир так устроен, что мужчины почему-то обладают большей степенью свободы.

И лишь немногим женщинам удается прорвать плотную ограду мира женских обязанностей и выйти необремененными в окружающий нас мир. Вопрос о так называемых «женских обязанностях» довольно щекотлив и, как мне кажется, требует установления автора. Кто придумал их? Женщины, мужчины или сама природа провела эту разделительную линию? Где, в каком возрасте дают старт обязанностям женщины и где заканчивается детство? Когда же маленькая девочка осознает свое отличие от друзей-мальчиков и как на это реагирует ее психика?

Можно много и убедительно говорить про равные права мужчин и женщин. Можно твердить про равные умственные способности и потенциальные возможности. Но разве не вправе женщина выбрать сама свой путь? Конечно, вправе, но не нужно забывать, что кто-то должен выносить плод, а затем родить ребенка. И именно мама необходима малютке, именно с ее голосом крошка ложится спать и просыпается утром, именно «мама» чаще всего первое слово, произносимое нашим ребенком. Именно мама ассоциируется у детей с ощущением дома и семьи, именно в ней олицетворение ласки, любви и семейного благополучия. Так почему же женские обязанности считают в некотором смысле действом, которое каким-то образом ставит женщину в положение рабыни или служанки, которое привносит какую-то долю ущербности ее положению? И разве ощущения маленького ребенка, связь только что рожденного со своей мамой, его реагирование на малейшее изменение ее состояния, — разве не является это самой объективной оценкой обязанностей женщины? И неужели нужность мамы новорожденному, ее особая роль в воображении малыша могут наложить хоть малую толику стыдливости или замены своих обязанностей мужской исполнительностью? Я рассуждаю о тех женских обязанностях, которые налагает на каждую женщину природа, одарив ее совершенно особой анатомией и только женщине присущим типом мышления и способностью любить и жертвовать. Такая обособленность естественно предполагает очень осторожное отношение и совершенно особенный подход к воспитанию и образованию девочек в сравнении с мальчиками. В чем состоит такой подход? В том, что девочка не просто должна ощущать свою равность с мальчиками, она должна чувствовать превосходство, не в смысле своей руководящей предназначенности, а в смысле много большей ответственности, предложенной ей природой. Но преподнести это нужно таким образом, чтоб ответственность эта не восп-

ринималась как бремя, как рок, как неизбежность, как отрезок жизненного пути, который нужно преодолеть. Естественно, не в силах учителя спрограммировать пункты судьбы, сделать счастливым брак и желанным рождение ребенка, но в его силах сделать так, чтоб причиной возможных неурядиц не явилось бездушье будущей мамы и беспредметные споры по поводу разделения обязанностей. В его силах определение отношения к женщине со стороны будущего папы, который пока что изучает правила сложения и стреляет из игрушечного пистолета. Он не знает еще об ответственности, не представляет роль, отведенную родителям в воспитании и образовании детей, он не понимает еще, что рядом находящийся учитель — лишь дополнение к сумме впечатлений и эмоций, отражающихся на образе будущего характера. И хорошо, когда дополнение это является не слишком малым, чтобы воздействовать, еще лучше, когда направления векторов всех воздействий совпадают и указывают на прочные семейные отношения во главе с женщиной, любимой мужчиной, находящимся рядом, и детьми, являющимися плодом этой любви.

Наше образование обходит стороной разнополость детей. Подход к этой проблеме заканчивается на разных помещениях для раздевалок и поправках для нормативов по физкультуре. В старших классах на вопросы девочек, может быть, ответит врач-гинеколог. Да, мы изучаем в школе анатомию, и к окончанию школы, а точнее — много раньше все знают ответ на риторический вопрос «откуда берутся дети». Вот только ответ на вопрос «а что делать с ними?» вряд ли вы от кого-нибудь из школьников получите. Все у нас как-то просто: родится, мол, а там посмотрим. Жизнь преподает нашим детям знание основ секса, но совершенно оставляет без внимания ребенка, называя его плодом сексуальных отношений. Вот так и выходит, что ребенок зачастую становится просто продуктом определенных отношений мужчины и женщины, следствием, зачастую побочным, таких отношений. О каких высоких принципах воспитания может идти речь, о какой роли семьи в жизни ребенка можно говорить без подачи детям элементарного знания детской психологии, причем не в виде отдельно преподаваемого предмета, а исподволь, как бы исподтишка — напрямую в подсознание? О какой почетности миссии материнства можно толковать, если слово «любовь» вызывает улыбку и давно уже трансформировалось в крутое понятие «секс». А ведь именно от формирования понятия об отношениях мужчины и женщины, от понимания, почему папа живет с мамой и с чего вдруг у них есть я, начинается становление маленькой еще пока, но в любом случае будущей мамы и такого же маленького, но большого и сильного в будущем папы. На что будет растрачен потенциал любви маленького пока еще существа, находящегося рядом с нами, во что вырастет его видение мира и проблем отношений в коллективе, дома, просто с самим собой? Куда приведет нашего ребенка ведение нас — его родителей, учителей, где окажется он, глядя на наше общение друг с другом и на наши способы разрешения наших больших и маленьких проблем? Нам в первую очередь нужно научиться быть примером, не просто достойным для подражания, а прежде всего примером, вызывающим интерес и желание подражать. А для этого нужно быть современным, нужно слышать вопрос своего ребенка тогда, когда он не произнесен вслух, нужно вовремя ответить на этот вопрос, причем дать на него такой ответ, который будет вне конкуренции, который либо перекроет, либо предвосхитит всю предыдущую

и последующую информацию со стороны. Нужно не только любить своего ребенка, но постоянно давать ему повод любить вас. И не нужно думать, что любовь к родителям — нечто непреложное и само собой разумеющееся. Если вам удастся добиться этого, вы несомненно станете тем, на кого станет похож ребенок, кому он будет подражать и кого со временем превзойдет.

РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОЛГ*

* Ответ на письмо, в котором отец семейства сообщает, что затраты на образование трех сыновей практически его разорили, а нужно выучить еще пятерых. Опубликован в «Янг Индиа» 15 июня 1921 г. (т. 20, с. 224-225).

В этом письме для меня нет ничего нового. Именно общепринятость такого подхода и обусловила мой протест против современной системы образования еще много лет назад. Именно поэтому я отказался от такого образования для моих сыновей и тех, за кого я нес ответственность. И это, я думаю, дало прекрасные результаты. Охота за должностью и положением погубила не одну семью и многих увела с прямой дороги. Кто не знает, на какие сделки с совестью идут отцы семейств, чтобы найти деньги для образования своих детей? И они думают, что выполняют свой родительский долг.

Я уверен, что если мы полностью не изменим нашу систему образования, нас ждут еще более невеселые времена. Мы затронули только поверхность океана детей, множество из которых имеют возможности учиться. И это не потому, что этого не хотят их родители. Они просто не знают, как это сделать. Есть что-то крайне ненормальное, особенно когда речь идет о такой беднойнации, как наша, в том, что родители вынуждены содержать так много взрослых детей и давать им очень дорогое образование, не рассчитывая при этом, что те хотя бы что-то будут зарабатывать сами. Я не вижу ничего плохого в том, что дети, ступив на порог школы, начинают своим трудом оплачивать свое обучение. Нет сомнения, что наиболее подходящим для этого ремеслом является прядение и связанные с ним виды производства. Введение его в учебных заведениях позволит достичь трех целей: сделать образование самоокупаемым; натренировать не только тела, но и ум детей; создать условия для полного бойкота иностранных тканей и пряжи. Более того, получив такую подготовку, дети будут способны прокормить себя, а значит, станут финансово независимыми от родителей.

Осмелюсь предложить написавшему мне господину привлечь всех членов семьи к работе, научив их прясть или ткать.

Я предлагаю, чтобы пропуском в школу было какое-то минимальное количество пряжи, которое произвел сам ребенок.

Думаю, от этого авторитет его семьи неизмеримо вырастет. Поправится ее финансовое положение.

Такой подход не исключает образование в обычном смысле. Напротив, оно становится действительно доступным для каждого мальчика и девочки. При такой организации обучения мы возвращаем книжному образованию его настоящее место, позволяя ему быть прежде всего средством формирования умственной и моральной культуры и только во вторую очередь — средством зарабатывать себе на жизнь.

(1921)

О НАЦИОНАЛЬНОМ ОБРАЗОВАНИИ*

* Статья опубликована в «Янг Индиа» 1 сентября 1921 г. (т. 21, с. 38—40).

Так много неправдоподобного было сказано о многих взглядах на национальное образование, что, наверное, будет уместным самому рассказать о них.

Я думаю, что в существующей системе образования, кроме того, что она связана с совершенно несправедливым правительством, есть три главных недостатка:

1. Она построена на иноземной культуре, при практически полном исключении местной.

2. Она игнорирует культуру сердца и руки, занимаясь только головой.

3. То, что средством обучения в ней является иностранный язык, делает невозможным получение подлинного образования.

А теперь по порядку. Школьные учебники почти с самого начала рассказывают детям не о жизни их страны, а о далеких и чуждых вещах. В них ничего нет такого, что способствовало бы воспитанию чувства национальной гордости. И чем дальше, тем хуже. Индийские дети все больше отдаляются от жизни своего народа, становясь чужими в своей стране. Их собственную цивилизацию им представляют как неразумную, варварскую, полную суеверий и не имеющую отношения к потребностям реальной жизни. Цель такого образования — отлучить детей от культурного наследия своей страны. От полной денационализации нашу молодежь спасает только то, что они впитали нашу древнюю культуру с молоком матери и вырвать ее с корнем не под силу даже полностью враждебному ей образованию. Если бы у меня была власть, я бы распорядился уничтожить большинство из существующих учебников и написать новые, в которых бы учащиеся находили то, что можно сразу же применить в повседневной жизни.

Далее — не знаю, как в других странах, но в Индии восемьдесят процентов населения заняты в сельском хозяйстве и десять процентов ремесленники. И поэтому давать детям чисто книж-

ное образование и не учить их работать руками я считаю преступлением. Я уверен, что поскольку мы большую часть времени нашей жизни посвящаем добыванию хлеба насущного, с ранних лет наши дети должны учиться уважать простой труд. И ни в коем случае мы не должны учить их презирать его. Непонятно, почему крестьянский сын, окончив школу, должен стать неспособным хорошо работать в поле. Очень плохо, что школьники не считают ручной труд привлекательным и даже презирают его.

Мы хотим, чтобы каждый индийский мальчик и девочка посещали школу. Но чтобы добиться этого, не хватает денег ни у правительства, ни у родителей. Чтобы быть всеобщим, образование должно быть бесплатным. Но мне кажется, что даже если бы у нас было идеальное правительство, мы все равно не смогли бы найти два миллиарда рупий, чтобы профинансировать обучение всех детей школьного возраста. Из этого следует, что наши дети должны оплачивать своим трудом, частично или полностью, все образование, которое они получают. И тут мне ничто другое не приходит в голову, как предложить ручное прядение и ткачество. И если на практике окажется, что именно эти ремесла, связанные с производством одежды, отвечают необходимым требованиям, мы сможем добиться их внедрения во всех школах Индии.

В такой бедной стране, какой является Индия, введение ручного труда в школах будет служить двум целям. С одной стороны, это позволит оплачивать учебу детей, а с другой — дети научатся ремеслу, которое в последующей жизни может стать средством зарабатывать себе на хлеб. Такая система должна сделать наших детей финансово независимыми. Привычка же с презрением относиться к труду простых тружеников ведет к деморализации нации.

Немного о воспитании сердца. Я не верю, что это можно делать с помощью книг. Этого можно достичь только благодаря «живому прикосновению» учителя. А кто у нас учит в начальных и средних школах? Есть ли у них самих вера и характер? Они сами прошли ли через такую подготовку? Можем ли мы доверить им души наших детей? Не кажется ли вам, что сама система отбора учителей для начального этапа обучения не способствует тому, чтобы в школу приходили лучшие? Да и можно ли жить на зарплату учителя? Мы знаем, что, к сожалению, в начальной школе не так уж и много учителей, которых можно считать настоящими патриотами. Среди них много случайных людей, которые просто не смогли найти какую-нибудь другую работу.

И наконец, о языке обучения. Моя точка зрения хорошо известна. Иностранный язык, на котором идет преподавание в школах Индии, истощил мозг наших детей, расшатал их нервы, превратил их в зубрил и имитаторов, которым нечего сказать своим родным и близким. Он практически сделал их иностранцами в их собственной стране. И в этом — большая трагедия. Английский остановил развитие наших языков. Если бы у меня была неограниченная власть, я бы сегодня запретил учить наших

детей на иностранном языке и потребовал бы от всех учителей и профессоров, под страхом увольнения, перейти на преподавание на индийских языках. Я бы не стал ждать, когда напечатают новые учебники. С этим злом нужно бороться, не теряя ни минуты.

Моя бескомпромиссность в вопросе о языке преподавания привела к тому, что меня безосновательно обвинили во враждебном отношении к иностранной культуре и английскому языку. Думаю, что читатели «Янг Индиа» помнят, что я неоднократно писал об английском как о языке международной торговли и дипломатии, как о языке, который хранит действительные сокровища философской мысли и художественного слова. И я, конечно же, за то, чтобы те из нас, у кого есть лингвистические таланты, глубоко изучили его и переводили на индийские языки все, что достойно перевода.

Я против исключительности и самоизоляции. Но я твердо убежден, что прежде чем оценивать достоинства других культур, нужно впитать и освоить культуру собственного народа. Нет культуры богаче, чем наша. Мы не знаем ее. Нам внушили, что она недостойна изучения. Мы почти прекратили жить в ней. Но даже самая простая жизнь всегда богаче самой утонченной литературы. Моя религия запрещает мне относиться с презрением к другим культурам. Но она же считает социальным самоубийством положение вещей, при котором индийцы, отказываясь от культурного наследия своей страны, перестают быть индийцами.

(1921)

БУКВАРЬ*

* Написан в тюрьме в апреле 1922 г. Приведены фрагменты, которые позволяют составить общее представление об этой учебной книге (т. 22, с. 122—128).

К учителям

Этот букварь следует рассматривать как эксперимент... Никому даже во сне не должна прийти в голову мысль о том, что его нужно опубликовать только потому, что это моя работа. Не нужно также принимать во внимание затраченный мною труд, ибо я делал это с удовольствием.

При написании букваря я полностью следовал методике, к которой прибегал, когда учил детей на Ферме Толстого и в других местах. Тогда я часто выступал в роли «матери».

Сначала я хотел написать тридцать уроков. Но, подумав, я понял, что лучше будет ограничить объем букваря. Пусть за год дети прочтут два или три букваря...

Если этот букварь решат напечатать, нужно будет добавить картинки, на которых будет изображена прялка и т. д. Нужно использовать хорошую бумагу и крупный шрифт...

Предисловие

При подготовке этого букваря мы исходили из того, что все, что ребенок узнает, он должен быть в состоянии применить на практике. Ничто из того, что лежит за пределами его повседневного опыта, не было включено в эту книгу.

В том, что уроки подаются в форме диалога между матерью и ребенком, есть оттенок искусственности, так как сегодня большинство индийских матерей не выполняют свой долг по обучению детей, к чему они, впрочем, и не готовы.

Мы прибегли к такому искусственному построению материала в надежде, что он послужит образцом хотя бы для тех немногих матерей, которые составляют исключение. Я убежден, что на изучение букваря уйдет от трех до шести месяцев.

Учителя должны проследить, чтобы ребенок выписал каждый урок хорошим почерком.

При планировании уроков мы исходили из того, что учитель, используя их как основу, может улучшать их бесконечно, вдохновленный своим усердием и энтузиазмом.

Автор

Урок 1: Утро

«Вставай, мой мальчик, уже утро».

«Я еще хочу спать».

«Посмотри, твоя сестра уже встала. Ты тоже должен встать, почистить зубы и помолиться. Уже больше четырех. Разве ты не слышишь, как поют птицы? Твоя сестра Шанта уже начала петь бхаджан»...*

* Религиозный гимн.

Урок 8: Чистота

«Сегодня я вижу грязь у тебя под ногтями. И твои уши тоже не чисты. Ты умывался сегодня?»

«Я никогда не пропускаю случая искупаться».

«Ты думаешь, что для того, чтобы искупаться, нужно лишь облить тело водой или окунуться в реке? Искупаться — значит тщательно очистить все части тела. Когда обливаешься водой, тело нужно тереть. Нужно помыть уши, подмышки и другие места. Нужно осмотреть ногти. Если под ногтями грязь, как можно брать пишу руками? Как и наше тело, чистыми должны быть наша одежда, постель и т. д. Чистота — признак старательности. Грязь — признак лени.

Урок 11: Работа по дому

«Слушай, сынок, ты должен помогать по дому так же, как твоя сестра Шанта».

«Но Шанта — девочка. Мальчик играет и учится».

Шанта кричит:

«А разве мы тоже не хотим играть и учиться?»

«Разве я тебе в этом мешаю? Наверное, ты любишь делать домашнюю работу».

Мать сказала: «А разве мальчики не должны работать?»

Мадху ответил: «Мальчик должен больше внимания обращать на занятия, потому что, когда он вырастет, ему нужно будет зарабатывать на жизнь».

Мать сказала: «Но это совсем не так. Многому можно научиться, выполняя домашнюю работу. Ты даже не знаешь, чему ты можешь научиться, подметая пол, помогая готовить еду, стирая одежду и чистя обувь. Ты не знаешь, как много работают твои глаза, руки и ум, когда ты занят по дому. Мы не замечаем этого. Настоящее образование как раз и заключается в таком постепенном приобретении опыта. Выполняя домашнюю работу, ты многому научишься, укрепишь свое тело и, когда вырастешь, не будешь ни от кого зависеть. Я думаю, тебе нужно научиться работать по дому и помогать нам так же, как это делает Шанта».

(1922)

ЧТО ДЕЛАТЬ УЧИТЕЛЯМ?*

* Статья опубликована в «Навадживан» 24 июля 1924 г. (т. 24, с. 447—449).

Директор одной из начальных школ задает такой вопрос: «Что делать учителям, если жителям деревни нет дела до национальной школы и, не получая зарплаты, учителя практически умирают с голоду?» Точно такой же вопрос задавал и учитель из Бенгалии. Я уже ответил на него на страницах газеты. Но давайте рассмотрим проблему немного глубже. Аббас Сахеб просит посмотреть на нее и под другим углом зрения. Он говорит: «Во многих деревнях нет школ вообще. Что делать в этом случае?» Ответ на первый вопрос достаточно прост. Если учителю присущ динамизм, он как-то справится с работой. Учитель действует как магнит. Дети окружают его и не оставляют ни на минуту. Разлука с любимым учителем становится для них невыносимой. Такого учителя родители никогда не бросят на произвол судьбы. Если учитель становится богатым, люди думают, что он нечестен. А если он умирает с голоду, считают, что он — «скучен». Я советую учителю жить милостыней, идя от дома к дому, но не отказываться от исполнения своего учительского долга. Калелкар где-то писал, что деятельность учителя не должна рассматриваться как профессия. Я полностью с этим согласен.

NB. Призвание и предрасположенность к учительству — свойство, присущее далеко не каждому из нас.

Правильнее, наверное, будет говорить не о свойстве души, а о ее состоянии, определяющем это свойство. Отличие тут очевидно.

Свойство души — качество постоянное, способное под действием определенных обстоятельств трансформироваться в некую латентную форму, но главное, если причиной того, что мы называем «учитель от Бога», явилось некое свойство души, можно говорить о том, что это — «учитель навсегда». Ведь именно совокупность свойств определяет форму. И я хочу сказать, что, невзирая на воздействие различных угнетающих факторов, форма души Учителя будет вновь и вновь регенерировать то ее свойство, которое проведет его сквозь беды и нищету к ученикам, к передаче знаний, к Учительству. Думая так, можно, конечно, говорить о том, что учитель не профессия, что это свойство души. Но мне не хотелось бы быть таким категоричным и однозначным. Я не хотел бы, чтобы к учителю относились как к некой стабильной и незыблемой субстанции, чтобы лучших отбирали ситом, ячейки которого — нищета и голод.

Образование сегодня должно стоить меньше. Дети могут учиться и одновременно зарабатывать деньги, чтобы платить за учебу. Именно так было в старые времена. Ученик приходил к учителю со связкой дров для жертвенного костра в руке. И в этом было два значения. Во-первых, он таким образом демонстрировал, что принимает обязательство не быть обузой для своего наставника, что он своим трудом будет зарабатывать для своего гуру и для себя на пропитание. Во-вторых, это было обещание всегда проявлять почтительность. Сегодня мы нуждаемся и в том и в другом. В прядении есть элементы и труда, и почтительности. Учителю, о котором идет речь, следует учить детей тонкостям обработки хлопка и искусству прядения. Они будут прясть вместе, и учитель, сидя перед ними, будет учить их таблице умножения, правилам склонения в санскрите, объяснять трудные места священных стихов, увлекательно рассказывать об исторических событиях. Он сделает все для того, чтобы, работая, дети не скучали и учились чему-нибудь полезному. Лучше применять такли. Тогда скорость прядения будет значительно выше.

А теперь вернемся к вопросу Аббаса Сахеба. Читатели «Навадживан» навряд ли знают, насколько выросло число людей, знающих английский язык. В то же время в целом существенно уменьшилось число индийцев, овладевших основами начального обучения. Количество сельских школ за последние пятьдесят лет значительно сократилось. Развитие среднего класса происходило на фоне культурного отставания деревни. Прогресс в экономическом развитии городов соседствовал с упадком в сельскохозяйственном производстве. Те же тенденции имели место и в образовании. Любая статистика подтвердит этот печальный факт.

Известно, что в Бирме до прихода англичан почти все дети умели читать и писать, потому что в каждой деревне была своя школа. Сегодня не так. Уничтожение сельских школ сопровождается ростом неграмотности.

В нашем движении мы главным образом думаем сегодня о бедных, о их материальном положении и условиях для получе-

ния хотя бы начального образования. Выход в том, чтобы найти в каждой деревне учителя, который сможет организовать работу школы. Пусть он проводит уроки, сидя с детьми в тени дерева. Детей индуистов можно учить в храмах, а детей мусульман — в мечетях. Со временем можно будет подумать и о настоящей школе. Без сомнения, это сделать будет нелегко. Но мы должны доказать, что нам под силу преодоление этих трудностей. Формирование у сельских жителей убеждения в необходимости образования — наша задача. Это часть нашего движения за распространение прялки, важное направление работы местных комитетов.

(1924)

ИЗ ТЮРЕМНОГО ДНЕВНИКА*

* Эта часть записок опубликована в «Янг Индиа» 4 сентября 1924 г., она свидетельствует об активном самообразовании М. Ганди (т. 25, с. 82-87; сделаны незначительные сокращения).

Что я читал

В детстве я почти ничего не читал, кроме школьных учебников. Они одни в достаточной мере поставляли мне пищу для размышлений. И я обычно претворял на практике то, что читал в школе. Читать дома я не любил. Иногда из чувства долга я все же сидел дома над книгами. Привычка ничего не читать, кроме книг, необходимых для сдачи экзаменов, осталась со мной и в студенческие дни в Англии. Позднее я осознал, что нужно читать хотя бы для того, чтобы получить общее представление о вещах и явлениях. Но слишком рано бури и треволнения наполнили мою жизнь. Еще в Катхияваре я стал участником политической борьбы. Для литературных увлечений не оставалось времени. В Южной Африке у меня появилось свободное время. Участие в битве за свободу было еще впереди. 1893-й я посвятил религиозным исканиям. Поэтому я читал только книги по религии. После 1894 г. время для сосредоточенного чтения у меня появлялось только когда я сидел в тюрьме. Я не только полюбил чтение, но и увлекся изучением санскрита, тамильского, хинди и урду. Тамильского — потому что в Южной Африке мне очень часто нужно было общаться с тамильцами, а урду — потому что я знал многих мусульман. Южноафриканские тюрьмы раздразнили мой аппетит к чтению. Я немало был опечален, когда во время моего последнего заключения меня освободили досрочно.

Поэтому, когда в Индии у меня появилась такая же возможность, я встретил ее с радостью. В тюрьме в Йерваде я составил четкую программу занятий, на выполнение которой потребовалось бы больше чем шесть лет*. Первые три месяца у меня была слабая на-

дежда, что Индия найдет в себе силы, закончит кампанию бойкота иностранных товаров и откроет ворота тюрем, но вскоре я понял, что события развиваются по другому сценарию. Впереди была тихая, кропотливая организационная работа, путь длиною не меньше чем в пять лет. У меня не было желания быть освобожденным до срока. Разве что когда это было бы достигнуто благодаря мирным конструктивным действиям всего народа. Итак, я приступил к занятиям с таким рвением, что можно было подумать, что над книгами сидит двадцатичетырехлетний молодой человек, а не пятидесятичетырехлетний старик с подорванным здоровьем. Я берег каждую минуту и наверняка бы покинул тюрьму ученым, который знает не только урду и тамильский, но и глубоко овладел санскритом. Сбылась бы моя мечта читать тексты на санскрите в оригинале. Но вышло иначе. Мои занятия были неожиданно прерваны моей болезнью и последующим освобождением. Однако этот список позволит читателю составить представление о моих занятиях...**

* Именно таким был срок заключения.

** К сожалению, мы не можем здесь привести список в 143 источника, среди которых книги самой разнообразной тематики на нескольких языках.

Пусть читатель не думает, что я читал все эти книги, специально выбирая. Некоторые из них были бесполезными, и, будь я на воле, я не стал бы их читать. Их присылали друзья, знакомые и совсем неизвестные мне люди. Я чувствовал, что должен хотя бы просмотреть их. В тюрьме Йервады есть неплохая библиотека английских книг. Некоторые из них были действительно интересны. Например, «Искатели Бога» Фаррара, «Путешествие на Луну» Лукиана или «Драма в воздухе» Жюль Верна, все по-своему хороши. Книга Фаррара вдохновляет, показывая все лучшее, что было в жизни Марка Аврелия, Сенеки и Эпиктета. Книга Лукиана — образец изящной и поучительной сатиры. Жюль Верн очень занимательно рассказывает о науке. Его метод просто прекрасен.

Многие из моих друзей-христиан были очень внимательны ко мне. Я получал от них книги из Америки, Англии и Индии. Должен признаться, что хотя я и благодарен им за их доброе отношение, я не могу сказать, что мне понравились все книги, которые они прислали. В основном они вызвали у меня отрицательное отношение. Но все же мне хотелось бы сказать и что-то приятное о некоторых из подаренных мне книг. Буду откровенен. Мне совершенно не нравятся ортодоксальные книги по христианству. Жизнь Иисуса произвела на меня огромное впечатление. Его этическое учение, его здравый смысл, его самопожертвование вызывают у меня чувство глубокого уважения. Но я не принимаю ортодоксальное учение, согласно которому Иисус был или остается и сейчас воплощением Бога в общепринятом смысле, или что он был или остается и сейчас единственным сыном Бога. Я не верю в доктрину искупления. Его жертва — путь и пример для нас. Каждый из нас должен быть «распят» для спасения. Я не воспринимаю слова «Сын». «Отец» и «Святой дух» в буквальном значении. Для меня они употребляются в переносном смысле. Как не могу я согласиться и с ограниченным толкованием «Нагорной проповеди». Я не могу найти оправдания войн в «Новом Завете». Я считаю Иисуса одним из самых великих учителей и пророков, которых когда-либо видел этот мир. Но нет нужды говорить, что я не считаю Библию совершенным описанием жизни и учения Иисуса. Как я и не считаю, что каждое слово в «Новом Завете» — слово самого Господа. Есть существенная разница между «Ветхим» и «Новым Заветом». Хотя в «Ветхом Завете» содержатся некоторые очень глубокие истины, я не могу относиться к нему с таким же уважением, как к «Новому Завету», который я считаю развитием учения «Ветхого Завета» и в некоторых случаях его отрицанием. Но и «Новый Завет» я не считаю последним словом Господа. Религиозные идеи, как и все в этой вселенной, подчиняются закону эволюции. Только Бог — неизменен. Его же послание осуществляется через несовершенных людей, и поэтому неизбежны искаженные толкования.

Прошу моих друзей-христиан, которые желают мне добра, принимать меня таким, как есть. Я уважаю и ценю их желание, чтобы я думал, как они. Это же я могу сказать и моим друзьям-мусульманам. Я считаю, что христианство и ислам так же истинны, как и индуизм. Но моя собственная вера полностью удовлетворяет меня. В ней есть все, что нужно для моего роста. Она учит меня молиться не за то, чтобы другие поверили в то, во что верю я, а за то, чтобы они в своейрелигии выросли до самых больших высот. Моя постоянная молитва поэтому о том, чтобы христианин и мусульманин еще больше утвердились в своей вере. Я убежден, я знаю, что Господь спросит, уже спрашивает нас сейчас, кто мы на самом деле. Важно не то, как мы себя называем. Значение имеет то, что мы делаем. Для него действие — это все. Вера без действия — ничего. Для Него действовать — значит верить. Да простит меня читатель за отклонение от темы. Но было необходимо открыто и честно высказать

101

мое мнение о тех книгах, которыми меня просто забросали друзья-христиане в тюрьме. Даже просто в знак благодарности за беспокойство, которое они проявили о моем духовном благополучии.

NB. Если распятие Христа — пример и путь, то нужно уяснить для себя некоторые вещи.

Приняв смерть сына Бога как пример, я не могу не задать вопрос о бескорыстии такого распятия. Быть распятым для спасения? С какой легкостью окажется забыта Христова сверхчеловечность, если мы начнем думать, что на кресте он принял муки не ради нас, но ради спасения собственного.

Нет, искупление не доктрина, а именно она и есть ПУТЬ. И Ганди сам шел им, налагая на себя пост за провинности одного из учеников. Разве не поступил он подобно Христу? Ведь дело в способности принять и пропустить через себя чужую боль, заставить человеческую душу эту боль ощутить, глядя на того, кто ее принял. Спасти другого, отдав часть себя, — вот ПУТЬ, указанный нам. Думать о спасении тебя окружающих, а не о своем собственном — в этом суть менталитета учителя истинного и души гуманной. Спасти других, отдав всего себя, — вот путь Учителя, вот эталон гуманизма.

Я, конечно же, не мог обойти стороной «Махабхарату» и Упанишады, «Рамаяну» и «Бхагаватгиту». Упанишады вызвали непреодолимое желание исследовать ведическую религию у самого источника. Пронизывающая их смелость мысли вызвала настоящий восторг. А их духовность напоила душу. В то же время должен признаться, что многое в некоторых из них я не смог понять или оценить, несмотря на знакомство с подробными комментариями профессора Бхану, который включил в них не только все, писал Шанкара, но и то, к чему пришли многие другие исследователи. До этого я не читал «Махабхарату», только некоторые отрывки. Я даже относился к ней с предубеждением, веря (как выяснилось — ошибочно), что она не что иное, как история кровопролития, полная невероятно длинных описаний, от которых я обязательно усну. Я боялся приблизиться к огромным томам, в которых было больше чем шесть тысяч страниц убористого текста. Но, начав читать, я с нетерпением следил за развитием сюжета, поглощая страницу за страницей. За редким исключением это было захватывающее чтение. Через четыре месяца, прочитав последнее предложение, я сказал себе: «Это — не сундук с драгоценностями, в котором не найдешь ничего, кроме отполированных самоцветов, которые отличаются друг от друга лишь количеством и качеством. Это — неисчерпаемая копь, и чем глубже врезаешься в породу, тем ценнее твои находки».

Для меня «Махабхарата» не является историческим произведением. С этой точки зрения она не выдерживает критики. Эта книга в аллегорической форме рассказывает о вечных истинах. Она берет исторические персонажи и события и трансформирует их в ангелов и демонов так, как нужно поэту, для которого главная тема — вечная дуэль между добром и злом, духом и материей, Богом и Сатаной. Она подобна могучей реке, которая на своем пути вбирает множество ручьев, некоторые из которых даже и неочень чисты. Она похожа на всеобъемлющий универсальный разум. Но со временем что-то утрачивалось и что-то добавлялось. Сегодня трудно отличить первичное от позднейших наслоений.

У этой истории — прекрасный конец. Он демонстрирует полную несостоятельность земной власти. Богатое жертвоприношение в конце выглядит ничтожным по сравнению с поступком брамина, который отдал все, что имел, последний кусок голодному нищему. Горькая печаль — вот все, что осталось добродетельным Пандавам. Всесильный Кришна умирает нелепой смертью. Могущественные Йадавы из-за своей продажности бесславно гибнут, сражаясь друг с другом. Непобедимый Арджуна захвачен бандой разбойников. И ему не помог его Гандив. Пандавы оставляют трон ребенку. Все, кроме одного, гибнут по дороге на небо. И даже Юдхиштхира, само воплощение дхармы, вынужден дышать

102

зловонными парами ада из-за лжи, которую он себе позволил в минуту слабости. Неумолимый закон причины и следствия действует без исключений. В этой удивительной поэме, как ни в одном другом произведении, есть все, что представляет интерес и пользу.

(1924)

В ЧЕМ ВЫХОД*

* Статья опубликована в «Навадживан» (в приложении по вопросам образования, т. 1, № 7) 20 октября 1924 г. (т. 25, с. 243—244).

Конференция по образованию приняла резолюцию о том, что Видьяпиту следует уделить первостепенное внимание начальному образованию. Я собирался ознакомить Видьяпита с некоторыми практическими предложениями в связи с этой резолюцией, но прошла целая вечность, прежде чем я из-за перегруженности другими делами смог сделать это. Однако я не забыл о предмете нашего разговора.

Но перед тем как предложить что-нибудь конкретное, я беру на себя смелость ознакомить учителей с некоторыми моими идеями об образовании. Уже давно я пришел к выводу, что в учебном плане мы делаем неоправданно большой акцент на умении писать и читать, и, как следствие, день ото дня растет количество учебников.

Мы поверили ложной посылке о том, что никакое знание не может быть сообщено детям, пока они не выучат букв алфавита. Я не знаю большего заблуждения в области образования. Я убежден, что это ошибочное мнение тормозит развитие ребенка. Это убеждение основано на опыте, который показывает, что ум ребенка может развиваться и до того, как он изучит алфавит. Настаивая на изучении алфавита, мы останавливаем развитие ребенка. Уже через месяц любой учитель заметит, каких успехов может достичь семилетний ребенок, если вместо того, чтобы заставлять его учить буквы, педагог будет давать устные уроки. Учителя легко могут преподавать историю, географию и естественные дисциплины в виде рассказов. Ребенок может усвоить главное в «Рамаяне» и «Махабхарате» за год. Обычно в школе к их изучению приступают после четырех-пяти лет учения. Нужен год, чтобы ребенок научился сказать и прочитать: «Мама, дай мне попить воды!» Как трогательно. Такой подход останавливает движение ребенка вперед, не дает усваивать знания, засоряет память. Обучая так, мы портим его почерк. С детства мы делаем его рабом учебников и в конце концов вынуждаем бедную Индию покупать дорогие и бессодержательные книги.

Если бы я мог убедить учителей, я бы отменил все учебники в начальной школе или давал бы их только учителям. Эти книги должны быть другими. Вместо того чтобы учить ребенка буквам алфа-

103

вита, я с самого начала стал бы учить его рисовать, рисовать красивые узоры. Чтобы научиться читать и писать, ребенку нужно два или три года. За это время мы можем устно сообщить ему массу полезных сведений, ознакомить с основами религии. Мы можем развить его память, побуждая повторять стихи из «Гиты» и других священных книг. Так его уши научатся слушать, язык правильно говорить, a глаза наблюдать. Поступая так, все силы в ребенке можно развивать одновременно. Чистописание может быть представлено как особое искусство. Сегодня почерк молодых людей шокирует и вызывает отвращение. Я говорю это, исходя из личного опыта, потому что у меня такой плохой почерк, что мне стыдно даже писать письма. Я всегда сожалею, что моя рука так неумела. Кашу не едят сырой, и поэтому того, чей почерк «несъедобен», считают дикарем. Я часто чувствовал, что статьи, написанные таким человеком, нужно бойкотировать. Если мы сделаем в начальном обучении этот первый и необходимый шаг, мы сэкономим большие суммы, а также продлим детям жизнь, ускорив их развитие.

(1924)

NB. Как же важно научить всему этому ребенка до того, как он начал изучать алфавит, таблицу умножения и прочее! Конечно, такого ученика можно назвать идеальным. Подумать только! И слышит, и видит, да к тому же и говорит.

Перечитывая эту фразу, я поймал себя на том, что не должны мы, наверное, учить слушать, говорить и видеть (наблюдать). Нет, конечно же. Просто педагог должен видеть перед собой не «класс», а глаза. В его зрачках должны сходиться взгляды его детей (учеников). Его голос должен вещать для каждого уха, а содержание его речей должно быть таким, чтоб ничего интересней, чем смотрящий и говорящий учитель, в мире просто бы не существовало.

И тогда уши не научатся, а будут слушать, глаза будут наблюдать! А если глаза будут наблюдать, а уши слушать, то язык будет просто обязан правильно говорить.

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА СОБРАНИИ ЧЛЕНОВ ОБЩЕСТВА БУДДЫ*

* М. Ганди выступил с этой речью в Бомбее 18 мая 1924 г. (т. 24, с. 85—86).

Подозреваю, что единственной причиной пригласить меня председательствовать на этом собрании было то, что я значительно больше, чем другие люди, пытаюсь популяризировать истины, для которых жил и умер Гаутама Будда. Мне жаль, но вынужден признаться, что мое знание книг буддизма явно недостаточное. Оно сводится к замечательной книге сэра Эдвина Арнольда, которую я прочел первый раз тридцать пять лет назад, и одной-двум книгам, которые я прочел в тюрьме. Но известный ученый про-

104

фессор Каусамби говорил мне, что «Свет Азии» дает далеко не полное представление о жизни Будды и по крайней мере один из эпизодов, описанный в этой прекрасной поэме, не подтверждается авторитетными книгами буддизма. Возможно, когда-то уважаемый профессор воплотит результаты своих исследований, написав для простого индийского читателя книгу о жизни Будды.

А сейчас я хочу изложить собравшимся свою точку зрения. Для меня буддизм — часть индуизма. Будда не дал миру новую религию. Он предложил новое толкование, смысл которого был в том, чтобы не отбирать жизнь, а отдавать. В жертву нужно приносить не других, а себя. В этом истинное жертвоприношение. Индуизм не терпит никакой критики Вед. Новая интерпретация была понята как атака на священные книги индуизма. Поэтому, приняв центральную идею учения Будды, индуизм начал борьбу против этого, как считалось, антиведического культа.

Сегодня стало модным говорить, что закат Индии начался с момента принятия учения Будды. Это равносильно утверждению о том, что любовь и благочестие приведут мир к деградации. Другими словами, если верить этим критикам, зло в конце концов восторжествует. Я твердо убежден, что Индия пала не потому, что приняла учение Гаутамы, а потому, что оказалась не в состоянии жить в соответствии с его высокими требованиями. Жрец принес в жертву пророка. Чтобы быть божественными, Веды должны быть живым словом,всегда готовым к развитию, расширению смысла, ответу на появление новых сил. За буквой жрец не увидел дух.

NB. Принятие более прогрессивного учения Будды было воспринято как посягательство на Веды. То, что было неколебимо и стабильно, вдруг получило другую трактовку. То, что было незыблемо, оказалось неконкурентоспособно. Что ж, возможно, утверждавшие, что с этого началось падение Индии, в чем-то были правы. Только не учение Будды этому виной, а косность веры, немобильность убеждений. Время убежало вперед, а ведь именно оно является тем, что меняет все вокруг нас, да и нас самих по себе. То же, что в силу каких-либо причин остается непреображенным, — стареет и гибнет. Процесс этот сродни старению тела. Только мысль, преображаясь, идет в ногу или даже впереди времени, оставаясь совсем юной. Тело же наше стареет, и никто ничего не может с этим поделать, можно лишь оттянуть его кончину.

Логичным выводом из этого будет предсказание вечной жизни всему эволюционирующему. Остановка развития — первопричина смерти в будущем.

Но не нужно отчаиваться. Реформы, которые пробовал осуществить Будда, еще не имели возможности для настоящей реализации. Двадцать пять столетий — не время для жизни мира. Эволюция формы требует почти вечности. Стоит ли ждать чудес, когда речь идет об эволюции мысли и поведения? И все же век чудес не прошел. Как с индивидами, так и с нациями. Я считаю

105

вполне возможным быстрое преображение нации, ее подъем. Быстрота таких изменений — кажущаяся. Кто может сказать, как долго бродили дрожжи перемен. Наиболее мощные силы — невидимы, подолгу неощутимы. Но от этого не прекращается их работа. Религия для меня — это живая вера в Высшую Невидимую Силу. Эта Сила испытывала человечество ранее и будет испытывать снова. Будда учил нас за внешним видеть сущее и верить в то, что Правда и Любовь в конце концов восторжествуют. В этом его бесценный дар индуизму и всему миру.

Он научил нас и как этого добиться. Потому что он жил так, как учил. Лучшая пропаганда — не в написании полемических брошюр. Пусть каждый из нас пытается жить так, как он хочет, чтобы жили другие.

(1924)

ДОЛГ ТЕХ, КТО УЧИТСЯ*

* Под таким названием в «Янг Индиа» 29 января 1925 г. опубликовано выступление М. Ганди перед студентами Колледжа Самалдас в Бхавнагаре (т. 25, с. 575-578).

Сегодня я хочу говорить о дхарме, или долге, учащихся. Это — и трудная, и легкая дхарма одновременно. По канонам индуизма обучающийся является брахмачари, а период жизни, в котором он находится, назван брахмачариашрама*. Обет безбрачия — узкое значение понятия брахмачари, которое первоначально обозначало жизнь учащегося, характерной особенностью которой был контроль чувств. И поэтому весь период обучения или овладения знаниями посредством контроля чувств стали называть брахмачариашрама. Этот период жизни объективно предполагает, что мы очень много берем, очень мало возвращая взамен. Мы берем от родителей, от учителей и от мира.

* Период ученичества.

Но, беря в долг без обязательства платить сразу же, нужно помнить, что нужно будет заплатить в будущем и с процентами. Это было законом жизни. Поэтому материально поддерживать тех, кто находится в стадии ученичества, — религиозный долг индуиста.

Жизни брахмачария и саньясина похожи в своей духовной сущности. Брахмачарий должен быть саньясином, если он хочет быть настоящим брахмачарием. Для второго — это дело выбора. Четыре ашрама индуизма* сегодня утратили свое священно значение и существуют, если существуют вообще, только на словах. Жизнь учащегося-брахмачария отравлена у самого истока. Сегодня от ашрамов прошлого не осталось ничего, что могло бы

106

служить примером для молодого поколения. Но все же нам дороги эти идеалы, и мы все время возвращаемся к ним.

* Ашрамы — «периоды жизни». Считалось, что индуист должен последовательно пройти через четыре стадии жизни — ученика, домохозяина, отшельника и бродячего аскета.

В чем же заключается долг тех, кто учится сегодня? Мы так далеко отошли от идеала. И тут сами родители задают тон, направляя нас в ложном направлении. Они хотят, чтобы их дети получали образование только для того, чтобы стать богатыми и занять положение в обществе. Но такой подход ведет к проституированию образования и знания, и мы тщетно пытаемся увидеть мир, невинность и блаженство, которые и составляют, по сути, жизнь стремящегося к знанию. Наши студенты обременены заботами и проблемами в тот период, когда по правде они должны «ни о чем не заботиться». Они должны только получать и усваивать, принимая то, что должно быть принято, и отбрасывая то, что должно быть отброшено. Долг учителя — научить своих учеников быть проницательными. Если мы будем впитывать все без разбора, мы превратимся в машины. Мы — думающие, знающие существа, и мы должны, уже в годы ученичества, научиться видеть ту тонкую грань, что отделяет правду от лжи, вежливость от грубости, чистоту от грязи.

Но путь учащегося усеян сегодня далеко не розами. Кроме того, что он должен отличать хорошее от плохого, он еще вынужден сражаться с той враждебной атмосферой, что окружает его. Вместо обстановки святости в обители своего гуру, который отечески заботится о нем, он вынужден жить в полуразрушенном доме, в нереальном, искусственном мире, созданном современной системой образования. Риши без книг учили своих учеников. Они давали им только несколько мантр, которые те берегли в своей памяти и руководствовались ими в практической жизни. Нынешний студент вынужден жить среди гор книг, под которыми он может быть и погребен. В мои школьные годы в очень большой моде был Рейнольдс. Я не прочел его книг только потому, что был далеко не лучшим учеником и никогда не читал ничего, кроме учебников. Однако, когда я поехал в Англию, я увидел, что об этих книгах в приличном обществе предпочитали не говорить, и я понял, что не пропустил ничего важного, никогда их не открыв.

Есть и другие вещи, которые студент может отбросить без сожаления. Например, это сводящее всех с ума желание сделать карьеру. Только грихастха — домохозяин — должен думать об этом. К дхарме учащегося это не имеет никакого отношения. Он должен ознакомиться с положением дел в стране, попытаться осознать глубину кризиса, с которым она столкнулась, и определить, что он в этой ситуации должен сделать. Еще один пример. Конечно же, многие из вас читают газеты. Я не думаю, что могу просить вас этого не делать вовсе. Но я попрошу вас не читать всю ту ерунду, что публикуют наши газеты. И поверьте мне, в них нет ничего, что может представлять какой-то серьезный интерес. В них нет ничего, что способствует формированию харак-

107

тера. И все равно люди с восторгом читают их. Это грустно, ужасно.

Я говорю, наверное, неприятные вещи. Я много экспериментировал в образовании и думаю, что узнал, в чем значение образования. Я открыл сатьяграху и несотрудничество и тут же начал экспериментировать и с ними. И не жалею об этом. Я применял их не только в политике, для того, чтобы завоевать сварадж. Я рискнул предложить их и студентам. Потому что эти средства — чисты. Сегодня они нашли свое выражение в прялке, на которую сначала смотрели с улыбкой, потом с презрением, а теперь будут смотреть с восторгом. Конгресс принял ее, и я не постесняюсь тактично предложить ее даже лорду Ридингу. И я сделаю это, так как знаю, что при этом я ничего не теряю. Потеряет лорд Ридинг, если решит от нее отказаться. О прялке и ее значении я рассказал и епископу калькуттскому, когда я имел честь познакомиться с ним в Дели. Я рассказал о ней и полковнику Мэддоку, и когда его жена уезжала в Англию, я подарил ей на память полотенце из кадара и попросил рассказать о нашем движении всем, кто будет слушать.

Я могу часами говорить о прялке, потому что эта безобидная вещь обладает огромной силой творить добро. Возможно, в ней нет ничего захватывающего. Постная пища кажется не такой вкусной, как блюда со специями. Но она намного полезней для здоровья. Так и «Гита», обращаясь ко всем думающим людям, просит принимать то, что поначалу горько на вкус, но в конце концов ведет к бессмертию. Сегодня такой вещью является прялка и то, что она нам дает. Нет высшей ягны (жертвы), чем прядение, которое успокоит мятущийся дух, утешит ум студента и возвысит его жизнь. У меня сегодня нет другого рецепта для страны. Я бы с радостью предложил гаятри. Но в наш прагматичный век я должен думать о чем-то таком, что сразу же даст ощутимый результат. И это — прялка.

Друг из Англии написал, что его английский здравый смысл подсказал ему, что прядение — прекрасное хобби. Я ответил ему: «Возможно, это — хобби для вас. Для нас же — это Дерево Изобилия».

Мне многое не нравится в западном образе жизни. Но есть вещи, от которых я просто в восторге. Их «хобби» — штука, полная смысла. Полковник Мэддок — хороший хирург и очень любит свою работу, но он не отдает ей все свое время. Два часа в день он посвящает своему хобби — работе в саду. И это увлечение дарит ему энергию и радость жизни.

Я рад предложить вам прясть, даже, если хотите, как хобби, чтобы и ваша жизнь стала полнее, чтобы вы нашли мир и покой. Прялка поможет вам соблюдать обет брахмачарии. В жизни уча-

108

щегося очень важное место занимает вера. Есть многие вещи, которые нужно просто принимать на веру. Просто потому, что так сказал учитель. Например, в школе я не мог понять некоторые теоремы из геометрии. Я просто выучил их. И сегодня я не только разобрался в них, но и могу часами с упоением заниматься этой прекрасной наукой. Если в вас есть вера, крутите колесо прялки, и когда-то вы скажете, что старик был прав. Неслучайно человек больших познаний употребил по отношению к прялке такие слова из «Гиты»: «Это усилие не пропадает зря. И не вредит никому. Даже следуя этой дхарме в малой мере, человек спасается от великих несчастий».

(1925)

NB. Не так уж, наверное, просто «просто принимать на веру». Да и нужно ли это? Даже если просто поверить своему учителю. Просто верить противно природе человека. Касается ли это геометрии или философии, химии или литературы, прежде чем душа произнесет «я верю», «да» должно сказать наше сознание.

Верить без анализа может заставить либо сильный страх, либо безграничная любовь. Со страхом понятно. Вера, поддерживаемая им, исчезает вместе с исчезновением страха. Причем пересмотру подвергается все, во что страх заставил «поверить». Пересмотр такой приводит, как правило, к полярному изменению убеждений и ценностей, даже в том случае, если страх явился причиной веры в вещи, сомнению не подлежащие.

Любовь к учителю и вера в произносимое им, конечно же, всегда находятся рядом. Но давайте подумаем о природе любви ученика к своему наставнику. Настолько ли бескорыстно и стабильно это чувство, как кажется? Не будет ли губительным для него отсутствие (в трактовке ребенка — нежелание, неспособность) объяснения того, во что он просит поверить? И не есть ли любовь к учителю из анализа полученное подтверждение принятых на веру его слов?

Да, истинное мастерство учителя, его высший пилотаж — безоговорочный и прямой перенос в душу ученика образов и решений, смысловых трактовок и линий поведения; стимуляция их анализа и вера, на его основании, в уже как бы принятое то нечто, которое впоследствии становится характером уверовавшего в него.

109