ГЕНОЦИД - НЕ ГЕНОЦИД
2009 г. См. Голодомор.
Возможно, всё, что написано ниже, покажется Вам банальностью, и Вы уже всё это знаете. Если так, тогда я рад за Вас: Вы интеллигентный и умный человек. Однако, боюсь, что из-за постоянной нехватки времени Вашим единственным источником информации может быть Интернет, а в Интернете профессиональный комментарий историка встречается не так уже и часто. Во всяком случае, не будет вреда, если я напишу на эту тему ещё раз - тем паче теперь, когда она становится предметом политических манипуляций.
Да, в действительности, есть очень не много вещей, которые я умею делать хорошо. Я не то что не смогу отремонтировать машину — я даже не сяду за руль. Предпочитаю, чтобы это делали другие — те, кто действительно знает и разбирается в машинах. Взамен, я надеюсь, что водитель такси не будет поучать меня, как писать историю — разве что этот водитель в прошлом профессор истории (знаю один такой случай, но он скорее исключение, чем правило).
На этой неделе на NEWS.ru.ua появились комментарии профессора Московского университета Михаила Дмитриева под звучным названием «В МГУ считают, что у украинских историков нет доказательств Голодомора».
Дмитриева знаю давно, а последние несколько лет даже преподаю с ним совместный курс в Центрально-европейском университете. Сразу же скажу — он очень хороший специалист. Только не по XX столетию и не по советской эпохе. Дмитриев занимается церковной историей 16-18 веков. Поэтому просить его комментировать Голод 1932-1933 годов — это всё равно, что просить меня прокомментировать «Киевский Патерик»: конечно, я могу что-то сказать по этой теме, но никогда не буду делать вид, что могу сказать что-то как специалист и авторитетно. Это для меня то же самое, что сесть за руль машины. Однако NEWS.ru.ua пишет о Михаиле Дмитриеве как об «эксперте в российско-украинских отношениях и щедро цитирует его высказывания: Голод не был геноцидом, Москва в действительности помогала украинским голодающим «во вред другим регионам СССР» (!), а украинские партийные органы и украинское (!!) ГПУ вводило Кремль в заблуждение (!!!) относительно действительных масштабов Голода в Украине. Эти высказывания оставлю, как говорят, без комментариев. Единственное, что могу посоветовать своему московскому коллеге, — так это бросить этот руль и пересесть на более подходящее для него место пассажира. А уже оттуда прислушаться к голосам действительно специалистов.
Из них я имею наибольшее доверие к трём: известному историку советской эпохи итальянского профессора Андреа Грациози и более молодым американским историкам Терри Мартину и Тимоти Снайдеру. Они не украинцы и не россияне, поэтому не заинтересованы говорить в пользу Банковой или Кремля.
Кратко их точку зрения сформулирую таким образом: Голод не был геноцидом до лета 1932 года, когда Сталин захотел наказать крестьян за сопротивление коллективизации. Поскольку это сопротивление было большим в нероссийских, чем в российских регионах СССР — Казахстане, Кубани, Поволжье и Украине — вот тогда уже Голод имел национальное измерение. Но, понятно, к этому измерению не сводился.
В тоже время летом 1932 года Сталин пришёл к убеждению — справедливому или нет, это уже другая история — что за бунтовщическим украинским крестьянством будто бы стоит сговор украинских националистов с Пилсудским, чтобы оторвать Украину от Москвы и тем самым нанести смертельный удар коммунистическому режиму. С этого времени политика Кремля приобретает выраженно антиукраинский характер а, таким образом, мы можем говорить об украинском геноциде.
Однако даже тогда геноцид не был направлен против украинцев как этноса: Сталин не думал об уничтожении всех украинцев. Его целью было помешать превращению украинцев в нацию — то есть, в политическое общество, которое, согласно с международным правом, могло претендовать на полную независимость.
Соответственно, он уничтожал, в первую очередь, те группы, которые, по его мнению, были носителями национальной сознательности и могли стать основой украинского общества: интеллигенцию, зажиточное крестьянство, местную партийную элиту.
К сожалению, термины «геноцид», как и «фашизм» и «антисемитизм», используются сейчас настолько широко и неразборчиво, что подлежат неминуемой девальвации. Это, по-моему, очень угрожающая тенденция. Из-за их частого употребления на них перестают серьёзно реагировать — подобно сюжету одной известной басни о пастухе и волке. Надо помнить, однако то, что в международной практике слово «геноцид» имеет два толкования: узкое и широкое. Согласно узкому, оно означает уничтожение всех членов той или иной группы. Под это определение подпадает только уничтожение нацистами евреев, цыган и гомосексуалистов. Кремль делает всё для того, чтобы подвести украинский Голод 1932-1933 годов под это определение и таким образом доказать, что Голод геноцидом не был. И, понятно, что в этом он прав.
Узкое толкование не исключает, однако, другого, более широкого. Принятое в 1948 году ООН официальное определение геноцида среди других его признаков перечисляет «сознательное нанесение вреда условиям существования группы, что может привести к её полному или частичному уничтожению» (перевод и подчёркивания мои). Сам создатель этого термина Рафаэль Лемкин предостерегал, что вообще геноцид может не обязательно стремиться к немедленному уничтожению нации — геноцид может также представлять скоординированный план, направленный на уничтожение по сути оснований для жизни национальной группы. В таком отношении Голод 1932-1933 годов геноцидом, безусловно, был.
Что бы я мог посоветовать что-либо сегодняшней киевской элите (при условии, конечно, что она вообще готова что-то слушать!), так это перестать играться в сомнительные сравнения между украинским Голодом и Холокостом. Отказ от этой забавы не преуменьшает масштабы украинской катастрофы 1930-х годов или унижает память о её жертвах. Вовсе нет. Он, однако, выводит украинскую сторону с того тонкого льда, на котором она, украинская сторона, неизменно будет проигрывать в спорах с Кремлём и будет выглядеть довольно неуклюжей в глазах всего мира.
Что она, однако, должна была бы сделать, так это настоять на введении расширенного понятия геноцида. Такую возможность не исключает, а даже предусматривает международное право. Это не девальвирует само понятие геноцида — наоборот, это скорее сделает мир более чувствительным к каждому акту коллективного насилия.
