Протоиерей д-р Михаил Дымыд (Львов)

Опыт мельхитских греко-католиков возобновить общение с православными

См. Антиохийский патриархат, православно-католическое единство.

http://vselenstvo.narod.ru/library/dymyd07.htm

Доклад на Съезде Украинского богословского общества 4 января 2007 г.

В этом коротком реферате я попытаюсь представить инициативы Мельхитской Греко-католической церкви по приведению ее практики в соответствие с верой.

Ключевой фигурой этого движения стал архиепископ Илия Зогби. Он составил исповедание веры одновременно для Римской и Православной церквей. Данное исповедание было вскоре одобрено всей Мельхитской Греко-католической церковью. Эта Церковь видит себя Православной церковью в общении с Римской церковью, хотя на иерархическом уровне она оторвана от Православной Полноты. Существует онтологическое общение между православной и греко-католической частями некогда единого Антиохийского Патриархата, и никакие иерархические или канонические нормы не мешают укреплению этого глубокого убеждения.

В июле 1996 года Синод Мельхитской Греко-католической церкви принял обращение под названием «Воссоединение Антиохийского Патриархата». Этот документ состоит из восьми пунктов:

1. Благодарение Антиохийской Православной церкви за общие усилия в сотрудничестве с Греко-католической церковью, начиная с 1974 года, когда состоялся первый обмен делегациями двух синодов.

2. Нетерпеливое ожидание дня, когда Антиохийской Патриархат придет к единству, в том виде, как это было до 1724 года. Такой возврат к единству не будет означать победы одной Церкви над другой, или возвращение одной Церкви к другой, или вхождение одной Церкви в состав дрогой. Речь идет о прекращении существования двух независимых друг от друга патриархатов, которые разделяют братьев.

3. Продвижение в процессе воссоединения стало возможным через общение веры, которое было осознано в результате работы Смешанной богословской комиссии по диалогу между Православной и Римско-католической Церквами. Документы этой комиссии: «Тайна Церкви и Евхаристии в свете Тайны Пресвятой Троицы» (1982) и другие – указывают на единство веры в догматах, которые приняты Церковью на Семи Вселенских соборах.

4. На основе декрета «Об экуменизме» ІІ Ватиканского Собора и энциклики «Да будут все едино» Папы Римского Иоанна-Павла ІІ, можно сказать, что общими усилиями всех заинтересованных сторон должно стать возвращение к восприятию первенства Епископа Римского в том виде, как его понимали Отцы Церкви в I тысячелетии, в свете учения Семи Вселенских соборов. Такой подход приведет к тому, что первенство Епископа Римского уже не будет причиной разделения Церквей.

5. Поскольку в своем содержании Греко-католическое и Православное вероучения единодушно сводятся к тому, что существовало в I тысячелетии, отцы Синода считают, что участие в святых таинствах - «communicatio in sacris» - ныне вполне возможно, и они его благословляют, но оставляют на общее решение двух Синодов способ, каким оно может быть воплощено в церковную жизнь.

6. Отцы Синода заявляют о своем единстве с Римским Престолом и о том, что они сотрудничают с ним, чтобы найти способ одновременно войти в общение и с Антиохийской Православной церковью.

7. Отцы Синода благодарят архиепископа Илию Зогби, который свыше 20 лет работал над возобновлением церковного общения, и мысли которого они воплотили в практические дела Церкви. Отцы благодарны Смешанной комиссии по богословскому диалогу между Православной и Римско-католической церквами и ожидают ее дальнейших плодов и продолжения работы. Богословская и Экуменическая комиссии Синода продолжат работу для изыскания различных способов воссоединения для выяснения канонических и пастырских последствий подобного шага, и через различные конференции и конгрессы будут расширять и объяснять необходимость единства на всех церковных уровнях.

8. Необходима молитва всех верных, чтобы просьба Христа к Богу Отцу, согласно Ин. 17, 21-23, могла исполниться.

Очевидно, что для того, чтобы Синод Мельхитской Греко-католической церкви смог принять обращение «Воссоединение Антиохийского Патриархата» и прийти к выводу, что «участие в священных таинствах ныне возможно», потребовалось много времени. Историки пишут, что ІІ Ватиканский Собор отверз сердца Церквей, и они смогли объективно взглянуть друг на дружку. Особенно, следует вспомнить роль Мельхитского патриарха Максима IV, которому Вселенский Патриарх Афинагор однажды сказал: «Вы говорили от имени всех нас», на что тот ответил: «Всякий раз, когда я говорил это, то думал про вас». Затем в 1972 году состоялся трехдневный общий православно-униатский литургический конгресс, на котором представители обоих патриархатов вместе рассуждали об общем наследии и молились. В 1974 и 1975 гг. состоялся обмен между синодальными делегациями, что само по себе означало признание церковности друг друга. В тот момент православная делегация даже думала, что Греко-католическая церковь может, (как и Православная) самостоятельно решать экуменические вопросы без обязательного предварительного согласия Римского Престола. А когда православные поняли, что без такого разрешения греко-католики не могут сделать ничего определенного, это привело к некоторому разочарованию.

Идея двойного общения была впервые сформулирована в 1975 г., благодаря инициативе архиепископа Баальбекского Илии Зогби, который писал: «обе Церкви сохранили основные догматы и устройство, хотя и выражение этих догматов является различным, и организация Церкви является иной. Кроме различия в богословии, вера остается той же самой. Собственно, на этом тождестве веры и могут быть возобновлены единство и общение». И действительно, именно по этому сценарию начала развиваться идея, которая в июле 1996 года, стала официальной позицией Мельхитской Греко-католической церкви. Но за это время она прошла через огонь критики и испытаний. Некоторые епископы на Синоде Мельхитской Греко-католической церкви в августе 1975 г. испугались возврата к Православию, как к чему-то чуждому, а с православной стороны, одни святители считали проект непоследовательным, а владыка Георгий Ходр полагал, что общение возможно лишь при условии, что Греко-католическая церковь откажется называть соборы, которые созывались после великой схизмы, «вселенскими», но будет считать их лишь «всецерковными» соборами Римско-католической церкви.

В Риме под руководством Государственного Секретариата появилась Смешанная Комиссия, состоящая из членов Конгрегации вероучения, Восточных Церквей и Секретариата по делам единства христиан. Комиссия решила, что вопросы единства между двумя сторонами одного Антиохийского Патриархата должны быть обсуждены с теми Церквами, к каким они конфессионально принадлежат, то есть с т.н. Католической и Православной Полнотой. Комиссия посчитала, что вопрос первенства Римского Епископа является Богооткровенной истиной, которая, в свою очередь, касается основ Церкви, и поскольку она не тождественна у православных и у католиков, то невозможно приступать к единству, даже, невзирая на то, что между православными и католиками уже существует неполное общение. Считалось, что все эти препоны раз и навсегда разрушат инициативы Мельхитской Греко-католической церкви относительно реального полноценного воссоединения со своими братьями, с которыми они веками были едины и от которых отделились, чтобы принять другое единство - с Римским Престолом.

Однако, процесс сближения двух Церквей одного патриархата продолжился. В 1980 г. на основе решения Синода Мельхитской Греко-католической церкви было распространено патриаршее послание о том, чтобы во всех приходах, на добровольной основе, опускалась вставка «и Сына» в Символе Веры.

В 1981 г. появилась знаменитая книга архиепископа Илии Зогби «Tous schismatiques?» (Неужели все схизматики?). В этой книге автор отмечает, что вероучительные разногласия между Церквами стали следствием человеческого разделения. Он отказывается пребывать в схизме, которая существует между Православной и Католической Церквами, написав соответствующее исповедание веры: «Я люблю Римскую Церковь, так же как и Православие, и я радостно отдам свою жизнь, чтобы засвидетельствовать верность и той, и другой стороне. Я считаю, что они представляют, объединившись, одну единственную Церковь Иисуса Христа. Поскольку, перед тем, как завершу жизнь, я не увижу, что они решатся на провозглашение своего канонического общения, и я убежден, что, находясь в общении с одной, я исключаю тем самым другую, и умираю в отрыве от целой части Тела Христова, я позволяю себе соединить эти две части в едином личном исповедании веры, публично провозглашенном, которое введет меня перед Богом, хоть и не канонически, в одну нераздельную Церковь, которая одновременно и Римско-католическая, и Православная».

В июле в 1995 г., при завершении Синода Мельхитской Греко-католической церкви, большинство епископов приняли настоящее исповедание веры, которое архиепископ Илия отредактировал в сжатой форме:

1. Верую всему, чему учит Восточное Православие.

2. Я нахожусь в общении с Епископом Римским в пределах, установленных Святыми Восточными Отцами для первого среди Епископов в I тысячелетии до разделения.

На это Синод Антиохийской Православной церкви в 1995 г. ответил: «настало время, чтобы Антиохийская рана зажила на той земле, на которой она и появилась». Таким образом, доходим до июля 1996 г., когда проект архиепископа Илии становится общецерковном делом и принимается Синодом епископов от имени всей Мельхитской Греко-католической церкви. Об этом были поставлены в известность и патриарх Варфоломей I, и Папа Иоанн-Павел ІІ. Согласно информации, которую сообщает иеромонах Гавриил Гашем, специалист по экклезиологическим и экуменическим вопросам, в своей статье «Проект церковного общения в Антиохийском патриархате между Греко-православной и Мельхитско-католической Церквами», – из которой я черпаю основную информацию для своего представления об антиохийском стремлении добиться церковного общения и евхаристического сослужения, – Римская Конгрегация Восточных Церквей отреагировала положительно, «выступая за синодальность, как общее устройство двух Церквей, и позволив некоторую практику соучастия в святых таинствах в литургических службах, во время совершения таинства брака и отпевания, но не благословляя этого для евхаристического причащения».

Позиция самой Мельхитской церкви относительно участия в евхаристическом общении (то есть в единой Евхаристии) является следующей: поскольку ІІ Ватиканский Собор признал единство в главных истинах веры между Православными и Католическими Церквами, он также развеял сомнения об истинности и тождественности святых Таинств Крещения, Евхаристии и едином священноначалии, то нет препятствий для евхаристического общения между двумя Церквами одного Антиохийского Патриархата. Мельхиты греко-католики отдают себе отчет в том, что никто и никогда в совершенстве не сможет познать все тайны веры и постичь, в чем состоит полное общение веры. Они спрашивают: кто имеет право не допустить к Евхаристии христианина, который не соглашается с определением прерогатив первенства и непогрешимости Папы Римского, провозглашенных на I и ІІ Ватиканских Соборах? Как можно измерить степень единства веры, необходимой для евхаристического общения?

В своей книге «Tous schismatiques?» (Неужели все схизматики?) архиепископ Илия пишет: «Я знаю, почему я в общении с Римским Святым Престолом, первым среди всех кафедр, который должен быть в центре всякого церковного общения; но я не знаю, почему я в схизме с Православием, которому я благодарен, как вере моих предков, как знамению христианина. Из этого наследия я получил причину моего существования – Иисуса Христа». Такая экзистенциональная дилемма существует среди всего мельхитского народа, согласно иеромонаху Гавриилу Гашему. Он пишет: «Является неопровержимым, что поведение мельхитского народа отражает существование того, что мы можем назвать онтологическим общением, параллельным иерархическому и каноническому общению». Здесь идет речь об общении среди смешанных семей, смешанных сел, во время празднований и торжеств, во время крещений, венчаний, похорон и т.д. Иеромонах Гавриил продолжает: «Некоторые мельхитские богословы считают, что это онтологическое общение разрешает некоторую практику участия в священных таинствах, не только при соответствующих обстоятельствах, с благословением церковных властей, но тоже в рамках общей направленности к полноте церковного общения».

По мнению мельхитских богословов, для соответствующего воплощения такого делания нужно три условия: «подготовка, участие и восприятие верными двух Церквей». Это может начаться с таких этапов: «разрешение мирянам причащаться Евхаристией в обеих Церквах; благословение иереям на общие религиозные службы и таинства, включая Евхаристию; и как результат, воссоединение патриархата (один патриархат и одна иерархия)». Последний этап единства возможен только после объединения Православия с Католичеством. Вместо этого, согласно архиепископу Георгию Ходру, «православные антиохийцы считают, что не может быть участия в святых таинствах, пока не будет возобновлено совершенное общение в вере, ибо это две стороны одной и той же реальности. Поэтому принцип икономии (пастырской договоренности) не может быть применим к евхаристическому общению. Не достаточно того, что католические мельхити заявили о своем общении в вере, а нужно, чтобы единство стало реальным фактом».

Другой критический взгляд на мельхитский греко-католический подход говорит, что не может быть одновременного общения двух самоуправляемых структур, когда их конфессии, к которым они принадлежат, не находятся в общении. Здесь, очевидно, идет речь о двух различных экклезиологиях, одна из которых указывает на поместную Церковь как на колыбель идентичности и единства Церкви, а вторая на конфессиональную Церковь, как на определяющий элемент церковности. Мельхиты греко-католики, однако, «не замечают двусмысленности своей экклезиологии, а наоборот они в ней видят проявление единства в многообразии» .

Архиепископ Илия пишет, что «можно представить разные экклезиологии в Церкви, не ставя под сомнение веру и не ущемляя общения». Мельхитская Греко-католическая церковь обосновывает свои действия на основе исторических и богословских аргументов: множество православных патриархов до 1724 г. состояли в общении, как с Римским, так и Константинопольскими Престолами. А вопрос первенства Епископа Римского можно разрешить:

1. признаниям всех Соборов, которых односторонне сзывал Римский Престол не как «вселенских», а как «всецерковных» соборов Римско-католической церкви;

2. власть Папы относительно восточных патриархов должна быть в тех границах, которые определил Ферраро-Флорентийский собор, на котором было провозглашено, что все привилегии восточных патриархов сохраняются нерушимыми.

Относительно первенства Епископа Римского архиепископ Илья выражает мнение Греко-католической Церкви следующим образом: «Все принимают первенство Епископа Римского. Но первенство Божьего права, которое наделяет его вселенской юрисдикцией и личной безошибочностью, Святые Отцы никогда допускали, никогда про него не упоминали, не лично, ни на Соборах и никогда не переживали в эпоху единства I тысячелетия». Очевидно, что между теоретическими высказываниями и действительностью Мельхитской Греко-католической церкви еще существует дистанция огромного размера. Например, когда говорится о признании первенства Римского Архиерея в рамках первого тысячелетия, то видим отличие между этой формулировкой и положениями Кодекса Канонов Восточных Церквей (ККВЦ), в т. Ч. и субординацией по отношению к структурам Римской курии. Литургия совершается по канонам Восточной Церкви, а каноническая дисциплина проистекает из т.н. “Motu proprio”, т.е. из документов, выпущенных Римским Епископом по собственной инициативе, согласно которым определяются списки лиц «достойных архиерейского чина», из которых только и можно выбирать епископов; где существует ограничение юрисдикции т. н. «собственной территорией», а все остальные территории определяются Конгрегацией; где дарованы чрезвычайные права разным монашеским общинам так называемого папского права, (т.е. изъятым из ведения Патриарха) и т.д.

В качестве вывода из критического анализа мельхитских инициатив нужно сказать, что Мельхитская Греко-католическая и Антиохийская Православная части единого когда-то Патриархата в настоящее время не имеют одинакового богословского и экклезиологического видения участия в святых таинствах. Отсюда можно сделать вывод, что необходимо развивать богословский компонент этого вопроса, прежде чем продолжать развивать такие прекрасные и необходимые церковные и евхаристические взаимоотношения. Нужны богословские труды, которые бы «научным и объективным способом исследовали богословские и экклезиологические основания двойного общения», которые старались бы осветить «основные истины почти общей веры», которые пытались бы уточнить концепцию и практику римского первенства первого тысячелетия, или которые бы уточнили шаги, которые нужно осуществить, чтобы «сделать возможным возобновление участия в святых таинствах». Хотя с богословской перспективы можно действительно критиковать мельхитские инициативы, однако, нужно отдать должное, что в том мире, где все догматизировано и распределено между различными сферами влияния, все-таки есть Церковь, которая хотя часто двусмысленно и противоречиво, но ищет ответ на вопрос взаимного евхаристического общения с членами Церкви, которая находится с православной стороны бездонной пропасти великого раскола.

Здесь приходят в голову такие мысли: самоуправляемые восточные Церкви Римо-католического общения должны обладать настоящим достоинством и быть автономными субъектами по отношению к другим Церквам (что теоретически и пытается делать Мельхитский Греко-католический Патриархат на основе Баламандских соглашений от 1993 г.); Римско-католическая церковь, вслед за начатым папой Павлом VI шагом по отношению ко ІІ Лионскому собору 1274 г., должна переименовать все свои соборы, которые состоялись после раскола 1054 г. во «всецерковные» соборы своей Церкви, которых могут принять, или нет, другие Церкви; нужно совместно между самоуправляемыми Церквами решать вопрос первенства и непогрешимости Епископа Римского. Это и является содержанием исповедания веры, который принял архиепископ Илия, а впоследствии Синод Мельхитской Греко-католической Церкви. Это – пока одностороннее решение в постоянном многообразном общении, которое ищет выход из эксклюзивстского мышления в уверенности, что общее сокровище веры, так как оно было выражено Соборами I тысячелетия, вполне достаточно для возобновления евхаристического общения. Поскольку всякое исповедание веры нуждается в постоянном практическом подтверждении, то оно в настоящий момент должно реализоваться на уровне мельхитских патриархатов по схеме: обоюдное церковное признание и образование Смешанной богословской Комиссии.

Что касается обоюдного церковного признания, то это не только дело православных. Нужно также, чтобы Римская Церковь окончательно завершила исторический этап «униатства». Важно, чтобы она признала Униатские Церкви в качестве Церквей-Сестер, как это уже сделано в отношении Православных Церквей. Очевидно, что Униатские Церкви пока еще являются Церквами-Сателлитами, и нужно еще доказать, что Мельхитская Церковь является "аутентичной восточной Церковью" и уже не рискует превратиться в католическую «диоцезию» с литургическими и обрядовыми привилегиями. То же касается и дисциплинарных, и канонических порядков, которые не дают возможности восточным Церквам Римского общения занимать собственную экклезиологическую позицию и осуществлять самоуправление, которое бы не контролировалось органами Римской курии. Только после преодоления последствий «униатства» можно говорить об образовании Смешанной богословской Комиссии, роль которой будет состоять в следующем: проанализировать пройденный путь онтологического общения; разработать общий церковный проект объединения; содействовать углубленным исследованиям относительно богословских разногласий и недоразумений; подготовить общий Синод. Таким образом, здесь коротко представлен опыт мельхитских греко-католиков возобновить общение с православными.

Я хочу завершить изложение 4 февраля в 2005 г., когда в Думмаре, предместье Дамаска, Греко-православный Патриарх Антиохийский Игнатий IV (Газим) совместно с Греко-католическим патриархом Антиохии Григорием ІІІ (Лахамом) освятили приходской храм Святых Апостолов Петра и Павла с надписью: «Греко-православная церковь – Греко-католическая церковь». По окончании общей вечерни патриарх Игнатий IV сказал: «Не могу выразить словами глубокое переживание, которое мы чувствуем в этот вечер. Это необыкновенный вечер! Вечер, когда мы свидетельствуем, что уже нет барьера между нами, носящими имя Иисуса Христа». На что патриарх Григорий ІІІ ответил: «Выслушав речь моего брата патриарха Игнатия, я понял, что мне уже нечего сказать, и я хотел порвать речь, которую написал. И если я теперь произнесу слово, то только «Аминь!»».