В.Н.Курятников

Влияние религиозной обстановки в СССР на становление нефтяного комплекса Урало-Поволжья в 30-50-е гг. XX в.

Cм. библиографию.

Оп.: Научно-теоретический журнал "Религиоведение", № 4, 2006 г.

Автор - историк нефтяной отрасли из Самары.

Известно, что СССР выдвинул в качестве одной из приоритетных задачу "догнать и перегнать высокоразвитые капиталистические страны". В качестве главных рычагов ее претворения в жизнь стали коллективизация ("раскрестьянивание"), индустриализация и культурная революция. Без разрушения веры в Бога, считала правящая партия, построить новое общество невозможно.

В индустриализации страны важное место отводилось обеспечению страны нефтепродуктами. В конце 20-х гг. стало ясно, что возросшие потребности СССР в нефтепродуктах прежние районы удовлетворить не смогут. Концентрировалась добыча и переработка нефти, по существу, в единственном районе - на Кавказе. Необходимо было ускорить создание новой базы жидкого топлива на востоке страны. Она получила название "Второе Баку" и располагалась в районе Урало-Поволжья - огромном треугольнике между Краснокамском, Сызранью и Стерлитамаком. В дальнейшем его границы существенно раздвинулись.

Хронологически, вплоть до начала Великой Отечественной войны, начальные годы становления нефтяного комплекса Урало-Волжского региона совпали со временем ожесточенных гонений на РПЦ и другие религиозные конфессии. "Раскрыл я с тихим шорохом глаза страниц, и потянуло порохом от всех границ", - писал В.В. Маяковский.

"Пороховая" обстановка на фронтах борьбы советской власти с религиозными конфессиями отразилась на быте, духовной жизни людей, вовлеченных в процесс социалистической индустриализации. Она же подтолкнула миллионы граждан страны, особенно крестьян, к резкой перемене условий существования и трудовой деятельности.

1929 год, год "великого перелома", ознаменовался открытием промышленной нефти в недрах Урала. Еще в 1925-1927 гг. под руководством проф. П.И. Преображенского (Геолком) в районе Соликамска и дер. Березняки (теперь - город) были разведаны большие площади калийных солей. В Приуралье Павел Иванович прибыл в качестве заключенного. С 1919 г. он трижды подвергался арестам. В мае 1920 г. А.М. Горький просил Ленина смягчить участь Преображенского - "крупного геолога, нужного стране".

Чтобы установить границы распространения калийных солей, начали бурить скважины, прежде всего на местах прежних соляных промыслов. Одну из таких скважин № 20, заданную Преображенским, заложили на окраине с. Верхне-Чусовские Городки на р. Рассошка, в 600 м выше ее впадения в р.Чусовую (1). 16 апреля 1929 г. при опробовании скважины был получен фонтан нефти с дебитом около 40 т/сутки. Так было открыто первое промышленное месторождение в Волго-Уральской нефтеносной области.

Приуралье и Поволжье, в том числе Средне-Волжский край, стали зоной интенсивных разведочных работ на нефть. Возглавил эти работы с 12 июня 1929 г. трест "Уралнефть", подведомственный ВСНХ СССР (2). Вели поисковые работы люди различных религиозных взглядов, которые к тому времени уже не афишировали своей приверженности к тем или иным религиозным конфессиям. Руководители геологоразведочных работ, средний технический персонал если не на деле, то хотя бы на словах обязаны были быть атеистами.

Директива за подписью Л.М. Кагановича, направленная на места в начале 1929 г., объявила религиозные организации силой, противостоящей советской власти и использующей свое влияние на массы для ее дискредитации. В стране зазвучали призывы начать широкое наступление на церковь и сектантов. Оставаться верующим становилось небезопасным. И это при том, что в 1928 г. количество граждан страны, порвавших с религией, не превышало 15%.

Ликвидация НЭПа, яростное наступление советской власти на религиозные конфессии, начало "раскрестьянивания" и курса на форсированную индустриализацию страны переплелись в единый сложный узел. Он был обусловлен социально-экономической обстановкой того времени. Большевистское правительство утверждало материализм, атеизм и социалистическую идеологию, отрицавшие прежний образ жизни Российской империи и ее бывших граждан. Развернулась бескомпромиссная борьба правящей партии за насаждение безбожия среди всех социальных групп. Не обошла она также нефтяников и членов их семей.

Осенью 1929 г. основные направления разведочных работ на нефть были намечены на совещании геологов-нефтяников, прошедшим под руководством И.М. Губкина.

А еще в начале того же года в президиум Башкирского ЦСНХ поступила докладная записка горного инженера Курбатова "О месторождении нефти близ деревни Ишимбаево", где автор утверждал, что разведка ишимбаевской нефти не доведена до конца. В мае 1932 г. там было открыто крупное нефтяное месторождение. Бурное развитие нефтяной промышленности в Ишимбайско-Стерлитамакском районе стало основой ускоренного развития г. Стерлитамака, где находились конторы Ишимбайского нефтепромысла, и поселения (затем рабочего поселка, города) Ишимбая. Из колхозов Стерлитамакского, Мелеузовского, Макаровского, Воскресенского, Стерлибашевского и других районов в Ишимбаево по разнарядкам советских и партийных органов были направлены сотни строителей, плотников, землекопов, разнорабочих. Уже к осени 1932 г. были построены механическая мастерская, кузница, склад бурового оборудования, столовая, школа и другие объекты. Строилось также временное жилье (3).

Возводилось все, кроме зданий религиозного культа (церквей, мечетей, синагог и т.д.). В дальнейшем такая же картина повторится в Октябрьске, Жигулевске, Новокуйбышевске. На Всесоюзном совещании работников антирелигиозных музеев, состоявшемся в Москве 28 марта 1941 г., Емельян Ярославский, возглавлявший Союз воинствующих безбожников, отмечал: "Есть города, особенно новые города, где, как говорят, "сроду" не было церквей и религиозных организаций и где, следовательно, религиозная организация не имеет никаких корней, никаких традиций, никакого актива" (4). По стране в 30-е гг. развертывались массовые антирелигиозные кампании, пик которых обычно совпадал с наиболее почитаемыми у верующих праздниками. Пасха, Рождество, Курбан Байрам и др. становились объектами атеистических обличений и издевательств. "От имени трудящихся" звучали требования закрыть церкви и мечети и "создать на их месте очаги культуры". Стерлитамакская мечеть была передана в ведение районе.

Антирелигиозная пропаганда в эти годы была возведена в ранг государственной политики, и к ней относились со всей серьезностью. Свою лепту вносила и печать. Бывшие муллы, раввины, священники приравнивались к классовым врагам. Вот одна из характерных заметок того времени под названием "Отнять у муллы вожжи". Ее автор - "Знающий" -сообщал, что "на конном дворе нефтеразведки в составе кучеров имеются чуждые элементы. Кучером работает мулла с. Косяпкулово - Кутлу-мухаметов Набий, которому не место в рядах рабочих нефтепромысла. Социальный состав конного двора вообще необходимо проверить" (5). Этот донос относился к Ишимбаевскому нефтепромыслу, на котором трудился мулла.

В Стерлитамакском РК ВКП(б) регулярно обсуждались антирелигиозные вопросы. Из обкома партии спускались разнарядки на антирелигиозную литературу. Башсовет Союза воинствующих безбожников (СВБ) направлял специальные инструкции, предписывающие, как следует отмечать революционные праздники, - например, 13-ю годовщину Великого Октября: организовать колонны с антирелигиозными лозунгами, добиться от парткомов включения в доклады антирелигиозных моментов и пр. На основании таких директив стерлитамакский штаб антирелигиозной пропаганды разрабатывал свои планы, включаясь в массовые походы "за безбожную печать", создавая антирелигиозные кружки. Несмотря на большое количество неграмотных среди населения, проводились кампании подписки на антирелигиозную литературу, распространения газет и журналов "Безбожник", "Деревенский безбожник", "Антирелигиозник", "Ал-лахыз" ("Атеист" - на башкирском языке) (6).

Бурное развитие нефтяной промышленности в Ишимбайско-Стерлитамакском районе шло параллельно с наступлением на духовную, главным образом религиозную жизнь пришедших на нефтепромыслы, в геологопоисковые партии. Если не действовали пропагандистские методы, представители власти шли на административные, зачастую насильственные методы решения возникавших проблем. Так, собор Казанской Божьей Матери в 1937 г. был разрушен. Стерлитамак и Ишимбай не были исключением. Такая картина наблюдалась не только в западном Приуралье, но и по всей стране, включая Южный Урал и Поволжье.

На областной конференции Союза безбожников в 1938 г. отмечалось, что "никто до 1937 г. не обращал внимания на антирелигиозную работу в нашей области" (7). С этим утверждением нельзя согласиться. В "Отчете о состоянии антирелигиозной работы в Куйбышевской области", датируемом 1937 г., ответственный секретарь облсовета СВБ Протасова сообщала: "В нашей области до революции было 2305 монастырей, церквей и молитвенных домов, из них: закрыто 1414, из этих оборудовано под культурные учреждения 782, использовано под склады и др. надобности - 507, сгорело 54 и никак не используется 72" (8). В другом документе, направленном для ознакомления секретарям Куйбышевского обкома ВКП(б), фигурирует иная, более достоверная цифра. На 1 января 1937 г. в области действовало 309 церквей, мечетей и др. молитвенных зданий (9). Методы, применявшиеся при закрытии культовых зданий, были такими же, как и по всей стране. Так, 1 марта 1932 г. в Сызрани "по просьбе большинства населения" закрыты церкви: Вознесения, Всесвятская, Засызранская и Казанский собор" (10). Одна из этих церквей в 1937 г. перешла в распоряжение Сызранской конторы бурения и была "оборудована под мехмастерскую".

В журнале "Антирелигиозник" (1937, № 2) пропагандировался опыт Ставропольского райсовета СВБ по развертыванию антирелигиозной пропаганды, в частности, "по закрытию ставропольской церкви - этого главного очага мракобесия". Был организован сбор подписей под требованием преобразовать это здание в Дом обороны. Кампания, как и следовало ожидать, закончилась победой безбожников. В Ставрополе Троицкий собор был закрыт на основании постановления президиума Куйбышевского облисполкома от 15 ноября 1936 г. Здание было предложено использовать Ставропольскому райисполкому для переоборудования под библиотеку и Дом обороны. Но областной совет ОСОАВИАХИМа (предшественник ДОСААФА) отказался использовать храм и финансировать его ремонт "в силу неприспособленности помещения, так как последнее не отвечает требованиям, предъявляемым к военно-учебному пункту" (11). В этих условиях церковный совет Троицкой церкви от имени 500 верующих Ставрополя обратился с просьбой отменить указанные решения, но председатель облисполкома Бадаев отказал. Троицкий собор несколько лет использовался как зернохранилище.

В отличие от журнала "Антирелигиозник" в отчете облоргбюро СВБ в 1938 г. прозвучала нелестная оценка работы, проводившейся в Ставропольском районе. "Вот получен протокол из Ставропольского района, где райсовет пишет: "Закрыть все церкви в районе... отдали приказ и все, а надо, чтобы сами граждане закрыли" (12). Вслед за Троицким собором были закрыты Успенский собор и Никольский храм.

Напомним, что с 1931 г. начала работу Ставропольская нефтеразведка. В конце февраля 1934 г. из разведочной скважины № 402 были получены первые 100 кг ставропольской нефти, в 1937 г. "скважина № 1 дала нефтяной фонтан с дебитом свыше 200 тонн" (13). В 1938 г. Ставропольская нефтеразведка стала самостоятельной хозяйственной единицей, подчиненной тресту "Сызраньнефть".

Говорить о религиозной жизни находившихся здесь нефтяников крайне сложно из-за скудости документального материала. Условия же их быта отражены в одном из документов, где говорится: "У Ставропольской нефтеразведки столовой, амбулатории, бани, жилища нет, благодаря чему рабочие бегут" (14).

Сохранившиеся документы свидетельствуют, что приобщение нефтяников к безбожию шло также по линии сбора средств на оборону страны. 23.06.29 II Съезд безбожников СССР торжественно передал Красной Армии самолет "Безбожник", III пленум ЦС СВБ через два года усилил мощь РККА танком "Воинствующий безбожник". В 1931 г., как всегда на низовом уровне, "безбожники-краснофлотцы (Кронштадт) внесли предложение развернуть кампанию по сборам на подводную лодку". III пленум ЦС СВБ одобрил эту инициативу и объявил всесоюзный сбор средств на подводную лодку "Воинствующий безбожник" (15).

ЦК Союза рабочих нефтяной промышленности СССР совместно с ЦС СВБ организовал эстафету "в целях вовлечения в эту кампанию широких масс нефтяников... Задача эстафеты - обойти все организации н/союза, вызывая их на соцсоревнование по взносу средств на подводную лодку "Воинствующий безбожник" (16).

Не миновали подписные листы и трест "Сызраньнефть". На них чуть ниже лозунга "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" был еще один: "Борьба против религии - борьба за социализм!".

Поступила ли на вооружение Красной Армии подводная лодка "Воинствующий безбожник", неизвестно. Но в 1938 г. на областной конференции СВБ всплыл вопрос, "куда дели деньги?", правда, поступившие не по линии Союза работников нефтяной промышленности, а с членов СВБ Куйбышевской области. Собранные 10 тыс. рублей "не возвратили, этот материал всплыл только на суде", - отмечалось в одном из выступлений (17). Так, кампания, которая должна была укрепить авторитет и влияние организации безбожников, привела к противоположным результатам. "При такой работе союз окончательно себя дискредитировал в лице профорганизаций, в лице всей общественности... часто на собраниях приходилось слышать, что это не союз безбожников, а союз обманщиков и жуликов", - говорил один из делегатов областной конференции СВБ (18).

Явные провалы в деятельности СВБ в Куйбышевской области списали на деятельность "врагов народа", проникших в его ряды, - Степанова, Клюева, Кислицына, Шведова и др.

Принятая 5 декабря 1936 г. Сталинская конституция у многих верующих породила иллюзию, что это дело "рук божьих". Усилился поток ходатайств об открытии церквей, мечетей, молелен. Секретарь ЦК ВЛКСМ А.В. Косарев так оценивал эти факты: "В Куйбышевской области попы и их приспешники начали деятельную кампанию за открытие ранее закрытых по воле трудящихся церквей. До революции здесь было 2200 церквей, молелен, мечетей. Закрыто было за годы революции 1173. Из незакрытых церквей действовало фактически 325. Сейчас поступили ходатайства в областные организации об открытии примерно такого же количества церквей. Ходоков по открытию церквей в области в 1935 г. было 60 человек, а в 1936 г. -336..." (19).

Переломить такие тенденции должны были партийные организации. VI пленум Куйбышевского крайкома ВКП(б) 27.06.36 обсудил вопрос об антирелигиозной пропаганде. В принятой резолюции ставилась задача создать к началу 1937 г. в каждом колхозе, совхозе и на предприятиях ячейки Союза воинствующих безбожников, превратив их в опорные пункты антирелигиозной пропаганды (20). Через год отмечалось, что это решение не выполнено. Обращалось внимание на затухание и ослабление антирелигиозной работы в районах нефтедобычи и нефтеразведок - Сызранс-ком, Ставропольском, Шигонском (21). В Сызрани к тому же была организована мастерская по выделке нательных крестов и церковных свечей. Они разносились "по селам бродячими попами и монашками".

К вопросу об организации антирелигиозной работы Куйбышевский обком ВКП(б) возвратился 2 декабря 1937 г., остановившись на вопросах организационного оформления районных и областной организаций СВБ. В районах реагировали на принятые решения не слишком оперативно. Так, Шигонский райком ВКП(б) в сентябре 1938 г. рассмотрел вопрос о состоянии "партийно-массовой работы в Востокнефть". Партийной организации было предложено "особо обратить внимание на проведение антирелигиозной пропаганды" (22).

Для этой цели использовались лекторы областного совета СВБ. Один из них, П.П. Петрухин, в октябре-ноябре 1938 г. прочитал 36 лекций на 15 станциях Куйбышевской железной дороги, в Похвистневе, Кинеле, Раевке, Стерлитамаке и других населенных пунктах. Он разоблачал "шпионов и диверсантов в рясах" (1-я лекция), противопоставлял науку и религию (2-я лекция), особо отметил "засилье староверов" в Стерлитамаке (23).

10 апреля 1940 г. обком ВКП(б) вновь рассмотрел вопрос "О состоянии антирелигиозной работы" в Куйбышевской области. В Сызрани 2-й пленум Сызранского горкома ВКП(б) в мае того же года, рассмотрев положение об антирелигиозной пропаганде в городе, признал "постановку работы в области антирелигиозной пропаганды" неудовлетворительной (24). Из организаций, где проводилась "кое-какая работа", была названа только Сызранская тюрьма. К 1 июня 1940 г. в городе была всего одна ячейка СВБ, в которой числилось 37 человек.

Весной 1941 г. в газете "Красный Октябрь" были отмечены организации, где не велось никакой антирелигиозной пропаганды и не были оформлены "ячейки безбожников". В публикации подчеркивалось, что "партийные организации Сызраньнефти в течение целого года занимаются "подготовительной работой", но "воз и ныне там". До сих по не организовано ни одной ячейки безбожников. Точно такая же картина... на площадках Востокнефтестроя. Сюда в настоящее время много прибывает рабочих из деревни. Среди них немало верующих, но партийные организации вопросами антирелигиозной пропаганды совершенно не занимаются" (25).

В ответ на эту критику в партийных организациях предприятий треста "Сызраньнефть" выделили ответственных за антирелигиозную работу: в транспортной конторе, на нефтепромысле, в управлении треста. "Но на этом и успокоились. А между тем эти товарищи почти ничего не сделали для того, чтобы принять меры к оживлению антирелигиозной работы. Партийные организации с этим смирились, и антирелигиозная работа здесь до сих пор не развернута", - отмечалось в следующей публикации, посвященной "дальнейшему подъему антирелигиозной работы" (26).

Надвигалась Великая Отечественная война, в ходе которой религиозные организации скажут свое веское слово в защиту Отечества. А пока продолжалась война с религией. Со страниц различных изданий обосновывалась "вредная роль религии и церкви" в укреплении обороноспособности СССР. Делался и соответствующий вывод: "Религия может сделать верующего даже врагом коммунизма, врагом своей социалистической родины, потому что она учит любить классовых врагов" (27).

На становление нефтяного комплекса Урало-Поволжья в 30-е - 50-е гг. религиозная обстановка в СССР оказала крайне противоречивое влияние. С одной стороны, в нефтяную и нефтеперерабатывающую отрасли промышленности пришли те, кто был вытеснен на обочину жизни (так называемые "кулаки", священнослужители и их дети и др.). Например, в выборочном списке работников системы Средне-Волжского геологоразведочного треста Наркомнефти 15 августа 1941 г. начальник спецотдела Лисин отметил наличие семи сыновей и дочерей "служителей культа": Агафедорова Ювеналия Петровича - старшего бухгалтера, Виноградова Александра Петровича - топографа и др. (28). Более 60% пришедших в нефтедобывающую и нефтеперерабатывающую промышленность не имели никакого представления о нефти. Это были бывшие крестьяне (в том числе "кулаки"), которых новые условия жизни вытолкнули из деревни. Среди них православная и иные религии были островками привычной жизни, на которых они стремились уединиться от новой власти. С другой стороны, именно они, лишившиеся своего клочка земли, своей церкви, своих близких (многие из них были отправлены в Сибирь, Казахстан, в спецпоселения), создавали хребет индустриальной мощи СССР - нефтяной комплекс Урало-Поволжья, наличие которого во многом определило исход Великой Отечественной войны.

Вытравливая религиозность из сферы духовной жизни нефтяников, советское государство пыталось заполнить ее место "соцсоревнованием", "ударничеством", верой в построение нового и светлого коммунистического общества, где все будут равны. Эксперимент, продолжавшийся более 70 лет, показал, что веру в Бога невозможно заменить верой в построение коммунизма.

--------------------------------

(1) Софроницкий П.А. Скважина-"бабушка" - родоначальница Волго-Уральской нефте-газо-носной провинции // Геология нефти и газа. - 1964. - № 9. - С. 62.

(2) Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф.7735. Оп. 1. Д. 90. Л. 1.

(3) Башкирская нефть / М.З. Шакиров, Е.В, Столяров, С.Ш. Бикбов и др. - М., 1982. — С. 30.

(4) Ярославский Е. Задачи антирелигиозной пропаганды // Безбожник. - 1941. - № 5. - С.2.

(5) Башкирская вышка" - 1932, 9 июня.

(6) История города Стерлитамака. - Уфа, 1994. - С. 87-88.

(7) СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 29. Д. 60. Л. 102 (об.).

(8) Там же. Оп. 28. Д. 134. Л. 46.

(9) Тамже. Л. 71.

(10) Годы и события. Хроника (к 150-летию Самарской губернии). Т. 2. - Самара, 2000. - С. 40.

(11) Якунин В.Н. Город Святого Креста. - Самара, 1997. - С. 29.

(12) СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 29. Д. 60. Л. 103 (об).

(13) Там же. Оп. 19. Д. 35. Л. 12.

(14) Там же. Оп. 29. Д. 77. Л. 302.

(15) СВБ в борьбе за мобилизацию средств // Антирелигиозник. - 1935. - № 6. - С. 62.

(16) СОГАСПИ. Ф. 9436. Оп. 1. Д. 18. Л. 3 (об.).

(17) Там же. Ф. 656. Оп. 29. Д. 60. Л. 137.

(18) Там же.

(19) "Правда". -1937, 15 апр.

(20) "Волжская коммуна". — 1936, 29 июня.

(21) СОГАСПИ. Ф. 656. Оп. 28. Д. 134. Л. 80.

(22) Там же. Оп. 29. Д. 75. Л. 30.

(23) Тамже. Д. 60. Л. 231.

(24) Там же. Ф. 1474. Оп. 1. Д. 205. Л. 13.

(25) "Красный Октябрь". - 1941, 19 апр.

(26) Там же. 25 мая.

(27)Там же. 24 июня.

(28) СОГАСПИ. Ф. 1474. Оп. 32. Д. 200. Л. 88-89.