Владимир Малахов

О пользе хрестоматий

Нации и национализм / Б. Андерсон, О. Бауэр, М. Хрох и др; Пер. с англ. и нем. М.: Праксис, 2002. 416 с.

Опубликовано в журнале:
«Отечественные записки» 2003, №2

Такие книги на Западе называют reader’ами. У нас в советские времена нечто подобное существовало под именем хрестоматий, с той разницей, что для хрестоматий отбирались исключительно авторитетные произведения. В сборник же, вышедший по-английски в1996 году, вошли тексты разной весовой категории. Так что напрасно русские издатели аттестуют книгу как «сборник статей», в котором «ведущие социальные мыслители Запада— Юрген Хабермас, Эрнест Геллнер, Эрик Хобсбаум ,Майкл Манн и другие — размышляют о природе национализма». Во-первых, в сборник включены тексты лорда Актона и Отто Бауэра, чьи имена уже по чистохронологическим причинам не попадают в один ряд с вышеперечисленными авторами. Во-вторых, если во влиянии Ю. Хабермаса на современную социальную мысль вряд ли кто-нибудь усомнится, то весомость других участников сборника под большим вопросом. Практически все они — исследователи (историки, антропологи, социологи), а не социальные мыслители. Некоторые из них — бесспорные авторитеты в «национализмоведении». Без отсылок к Мирославу Хроху, Эрнесту Геллнеру, Энтони Смиту, БенедиктуАндерсону и Эрику Хобсбауму не обходится практически ни одна работа о национализме, а если она претендует на научный статус, то в именной указатель непременно попадут Том Нейрн, Джон Бройи, Парта Чаттерджи, Кэтрин Вердери и Майкл Манн (все они в рецензируемой книге представлены). Другие авторы попали в сборник по воле (если не сказать — произволу) составителей. Сточки зрения хрестоматийности на место некоторых из них могли бы встать такие тяжеловесы, как, скажем, Роджерс Брубейкер или Хоми Бхабха. Однако у составителей «ридера», очевидно, были свои основания для выбора. Мы можем о них лишь догадываться. Например, замечая внутреннюю интригу, перекличку текстов внутри книги. Они резонируют друг с другом даже в том случае, если прижизненная полемика между их авторами ине состоялась. Э. Геллнер (1925–1995) утверждает, что предложенная им концепция национализма обладает «евклидовой достоверностью» и отвечает критикам, не принявшим его тезисы, в том числе Мирославу Хроху. М.Хрох еще раз, по прошествии трех десятилетий смомента публикации своего классического труда, излагает теорию трех стадий формирования национального сознания вЦентральной и Восточной Европе, но при этом не может не сделать поправки с учетом ситуации, сложившейся здесьпосле1989 года. Э.Смит рисует карикатуру на конструктивистское понимание феномена национализма, однако в то же время корректирует свою позицию с учетом конструктивистской литературы, толчок которой дали работы Б.Андерсона и Э. Хобсбаума. Гопал Балакришнан и Парта Чаттерджи полемизируют с Б. Андерсоном, уточняя и развивая знаменитую формулу последнего, согласно которой нации представляют собой «воображаемые сообщества». Джон Бройи делает остроумный обзор литературы о национализме на глубину в четыре десятилетия, а Том Нейрн пересматривает свои собственные воззрения (его работа «Распад Британии» долгое время после ее появления в 1977 году была излюбленным объектом критиков, хотевших лягнуть марксизм), попутно вступая в спор сГеллнером. Понятен и выбор составителей, включивших в сборник статью Сильвии Уолби «Женщина и нация», которая предлагает взгляд на проблематику национализма из феминистской перспективы.

Словом, книга дает вполне презентабельный снимок с того состояния, в котором находится современное международное «национализмоведение». Это поистине кладезь для студентов, изучающих социологию, политическую науку или историю идей, особенно если принять во внимание, что львиная доля помещенных в сборнике текстов впервые публикуется по-русски.

Только пробраться к этой сокровищнице знаний не всегда просто. Мешает неряшливость перевода и невнятность комментария. Вот лишь несколько иллюстраций. В теории Геллнера принципиальное значение имеет различие между функциями национализма: водних случаях это стандартизация культуры, ее «унификация», в других — собирание разрозненных единиц под крышей одного государства, их объединение. Там, где главной задачей было объединение — как в Италии в1860-е и в Германии десятилетием позже, — подведение культурного разнообразия под один шаблон было делом второстепенным. Эта мысль Геллнера полностью искажается в русском тексте, потому что объединение (unification) здесь упорно переводится как «унификация». Не сразу догадается читатель и о том, что Иосиф Второй — это австрийский император Франц Иосиф, что «национализм Великой Силы» — это национализм великой державы (Great Power), что «рассказ о национализме» — это националистический нарратив, или националистическая наррация, нахудой конец — националистическое повествование. Нация как Schiksalgemeinschaft, о которой говорится в статье Г.Балакришнана— это нация как «общность судьбы», или «сообщество судьбы», по аналогии с нацией как Blutgemeinschaft (общностью крови) и Kulturgemeinschaft (общностью культуры). Комментарий же, предлагаемый переводчиком, поясняет, что Schiksalgemeinschaft — это «сообщество, объединенное общностью судьбы» (с. 282). Мирослав Хрох, говоря об этническом изоляционизме, приводит впример Уэльс и Шотландию вВеликобритании, Фландрию в Бельгии иБретань во Франции. Однако переводчик дважды (нас.127 и 131) написал вместо Бретань «Британия», вполне обессмыслив авторский текст. Известный историк, опубликовавший в1960 году фундаментальный труд о национализме, Эли Кедури превратился в русском тексте в Кидаури, ане менее известный исследователь и апологет национализма Роман Шпорлюк предстает как Зпорлук. «Примордиалистский»[1] подход к национализму, о котором много пишет в своей статье Бройи, методично именуется «первоначальным», теории «модернизации» переводятся как теории «современности», а«модернистский» подход— как «современный». Разумеется, переводчики не обязаны знать подобных вещей, но не для того ли существуют редакторы?

Их комментарии, однако, чаще морочат читателю голову, чем помогают ему. Так, нас.267 речь идет о марксизме и, в частности, о таком важном сочинении Маркса, как«Очерки критики политической экономии»1857/58 годов, которые автор статьи называет для краткости Grudrisse. Лучше бы редактору воздержаться от комментария, чем убеждать читателей, что здесь «имеется ввиду раннее произведение Маркса, известное как “Экономико-философские рукописи”1844 года» (с. 282).

Поиски ляпсусов — занятие неблагодарное и неинтересное. Гораздо интереснее сравнить культурные контексты, в которых осмысляется проблематика национализма: англо-американскими авторами, с одной стороны, российскими публикаторами — с другой. Несовпадение этих контекстов разительно. Начнем с названия сборника. Связка «и» между словами «нация» и «национализм» в западном обществоведении давно подвергнута ревизии. Она уже не предполагает их связи. Мало того что существуют нации, не продуцирующие национализма,— существуют национализмы, не нуждающиеся в нациях как в реальных социокультурных целостностях. Такие целостности, при наличии эффективных институтов власти, можно сформировать задним числом. Вот почему оригинал называется «Mapping the Nation», т.е. «Нанося нацию на карту» или «Картографируя нацию». Русское же заглавие наводит на мысль о тяжеловесной науке о «нациях и национализме». В книге «нация» — динамичная категория. Это прежде всего оператор, символ, проекция, а уже потом (и то не у всех авторов) — обозначение объективной реальности. Однако в русском издании эта категория утрачивает динамизм и начинает восприниматься в привычном нам духе («исторически сложившаяся общность людей…»— далее по сталинскому определению нации, кочующему по нашим учебникам вплоть до сего дня). Точно так же динамична в тексте оригинала «национальность» (Nationality у лорда Актона и Nationalitaet у Отто Бауэра) — и точно так же она делается статичной в переводе. Статья Актона, между прочим, не только не носила названия, данного ей редакторами русского издания («Принцип национального самоопределения»), но и не могла так называться. Ни о каком «принципе национального самоопределения» лорд Актон не говорит. И вовсе не потому, что такая формула в его время еще не появилась (тогда вели речь о «принципе национальности»), а потому, что лорд Актон— убежденный противник этого принципа. Согласно последнему каждая национальная (культурная) общность должна обзавестись «собственным» государством. Актон же считает, что для свободного развития «национальности» — или, говоря современным языком, национально-культурной идентичности — совсем не обязателен политический суверенитет. Как раз напротив, реализация требований националистов — отдельное государство для каждой нации — приведет к несвободе, ибо внутри сравнительно больших наций, добившихся суверенитета, всегда найдутся маленькие, которые будут угнетаться (или считать себя угнетенными) большими. Чтобы избежать этой дурной бесконечности, Актон предлагает отдать предпочтение полиэтническим (я чуть было не сказал — мультикультурным) политическим сообществам — «государствам, которые включают в себя множество различных национальностей, подобно британской или австрийской империям, не угнетая их» (с. 49; курсив мой. — В.М.). Слова классика английского консерватизма вполне созвучны современным настроениям, чего не скажешь о молчаливых допущениях его русских интерпретаторов.

Впрочем, стоит ли ставить им эти допущения в упрек? Разве не въелись они нам в поры вместе с пылью «марксистско-ленинской теории наций» и вместе с той интеллектуальной традицией, которая, в несколько отретушированном виде, прочно обосновалась в нашей системе образования? Как бы то ни было, авторитет этой традиции постепенно слабеет. Не в последнюю очередь благодаря изданию таких хрестоматий.

[1] Примордиализм (от английского primordial) — исследовательский подход, согласно которому нации должны быть поняты исходя из глубинных связей и отношений.