Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.

МАРК ОМЕЛЬНИЦКИЙ

ОБРАЗ

СВЯТОГО

В АНГЛО-САКСОНСКОЙ

ЛИТЕРАТУРНОЙ

И АГИОГРАФИЧЕСКОЙ

ТРАДИЦИИ

знтарии

. ^,ад*яжу t **.*«.

Марк Омельницкий

-*-

Образ святого в англо-саксонской литературной и агиографической традиции

на материалах поэмы

#UCT)LAC "А"

"vrcA SAPcer qucbLAcr"

Феликса Кроуландского

Москва

"Реал-А"

1997

? ? •'-----^iiiri.;iiftfn«fiitfemTffl "

.-. - -^. * .?!??? Il.t

у..:~:^v-й:~ >.?;.i

. ,^: ,,. ?:.,;.:,:.. .. ..,..". ;,^, ..

натурной и iax поэмы а Кроуланд-

ВВЕДЕНИЕ

пей, студентов ю философию юнный интерес эвной культуры, я общества.

ицкий М.П., 1997 юние СобольП.К.,1997

Главная задача, стоящая перед нами заключается в осмыслении духовного культурного наследия прошлого, реальностей бытия различных социо-культурных эпох, воссоздание картины мира, характерной для человека раннего средневековья. Осмысление основ духовной жизни связано не только с такими универсальными категориями как время, пространство, но и с концептами, определяющими специфичность той или иной жизненной и культурной модели. В данной работе картина мира, представляющая собой сложное поле пересечений различных, зачастую противоречивых образов и представлений, будет рассмотрена нами через феномен святости. Как фигура святого, так и понятие святости являются одним из центральных элементов всего комплекса ценностей, жизненных ориентации человека раннего средневековья.

Выбранный в данной работе период (конец 7 - начало 8 века) характеризуется динамическим состоянием культуры, переходом от языческой к христианской социокультурной парадигме.

Целью работы является выявление путей становления христианской культурной модели, через анализ идеала святости в текстах, репрезентативных для данного исторического периода.

В ходе исследования решаются следующие задачи:

- показать взаимодействие между различными типами текстов, характеризующих различные аспекты и социальные уровни англосаксонской раннесредневековой культуры;

;мысления святости в ЭТОГО понятия с социо-эбщества в начальный

социальные парамет-называемую народную дставления общества; : тем, что воссоздание ной эпохи, ее универ-1т через скрупулёзный )менов, типичных для йен святости является

религиозности, но и in этой эпохи; пьтурных, социальных >ляет различить миро-ленталитет различных тгость" в контексте ан-представления о дан-ультате исследования 1изе и разработке ши-»в;

! не только для позна-i для более глубокого тьтурного развития; гтся прежде всего тем, звятости как культуро-эблемы, как и в целом едователей, является ки и культурологии. В ;матривается не с по-1ия, а с точки зрения го позволяет избежать (ционизма и предста-- раннесредневековой

Методология исследования

В исследовании мы основывались на теоретических и методологических принципах современной науки и культурологии. При историческом анализе эпохи раннего средневековья базой исследования послужили труды таких отечественных и зарубежных медиевистов как А.Я.Гуревича, С.С.Аверинцева, Й.Хейзинги, Ж.Ле Гофера, ЕАШервуд, К.Ф.Савело, М.М.Бахтина, В.И.Уколовой(1).

Вопрос о картине мира активно дискутировался в философской литературе второй половины 20 века, в настоящее время идёт оживлённая дискуссия в различных гуманитарных дисциплинах, что показывает эвристический потенциал этого понятия. Существует несколько типологий и концепций понятия "культура мира". Мы будем использовать понятие "социально-культурная картина мира", которая предполагает, что в типе культуры заключён целостный, социально-культурный проект. Такое понимание картины мира имеет важную методологическую функцию, ориентирующую на взаимопроникновение в интеграцию различных гуманитарных дисциплин. В нашем анализе картины мира мы будем руководствоваться положениями, разработанными В.Стёпиным, Т.Кузнецовой, Б.Мейлихом(2).

Здесь необходимо сказать несколько слов об исследованиях святости и святых в отечественной и зарубежной литературе. Оживлённая дискуссия началась в европейских научных кругах с середины 60-х годов, когда многие исследователи политической и социальной истории Средних Веков обратились к поиску новых источников, которые могли предоставить дополнительную информацию к той, что уже была в научном обиходе. Во многом это было вызвано желанием обнаружить новый смысл в текстах религиозного характера, которые кроме как историками религии никем более не использовались. Новое значение агиографических текстов состояло в том, что последние, как отмечал известный чешский исследователь святости Франтишек Граус, имеют значение не только для исследования вопросов религии, но и отражают культурно-исторические ценности изучаемой эпохи(З). Американский исследователь Томас Хеффернан отмечал незаслуженную заброшенность агиографических текстов, произошедшую, по его мнению, вследствие гипертрофированного стремления исследо-

~ЛШШ

1зни средневековья к j, и невнимание к ним 1исание святых за ред-а"(4).

60-х годах, стал труд "Народ, Правитель, и важнейшими достиже-

ических памятников не ии, но и необходимое-картины общественных

социальных категорий ь о литературной при-

аправления историко-

гследованиям святости сак Франсуа Халкин и тичную и византийскую кого исследования(б). 1Л подход, предложен-ом, основанный на ис-|елали Граус и позже эльных персонажей, и что сторонники ограни-пел и и своего предтечу у работу о житиях свя-! в русле такого подхо-'оллансоном, Д.Иогны-1И исходили из тезиса, аыми им, святые страхованиями святости на ов, таких как собрания ной стороны, и марти-меров - с другой. Из-гния являются Б.Ворд,

П.-А.Сигаль, Г.Платель, МРуш и др. Ими ставились такие проблемы, как аудитория чудотворцев, значение чуда в средневековом обществе, физическое и психическое здоровье на материале рассказов о чудесах и правовых казусах(Ю).

И, наконец, последним направлением в агиографии стали труды авторов: А.Буро, Г.Спигель, Т.Хеффернана. Их внимание сфокусировано на анализе житий и легенд о святых как произведениях особого средневекового литературного жанра. В этой связи они считают необходимым подчеркнуть, что идеологическая и образная ткань текстов обладает определённой автономностью по отношению к социально-культурному контексту как таковому. Изображая своих героев, авторы агиографических сочинений во многом следуют чисто литературным и риторическим правилам, сложившимся в рамках этого жанра. Они полагают, что исследователь агиографического текста имеет дело с "идеологией" текста, которая вовсе не является прямым отображением (зеркалом) порождающего социального контекста(11). Это замечание о сложности соотношения исторического памятника и эпохи, его породившей, отсутствие между ними зеркального подобия, является важным с точки зрения нашего исследования, поскольку фокус нашего анализа будет сконцентрирован именно на литературных агиографических текстах. В своих выводах мы будем стараться быть осторожными в прямом отождествлении экстраполированной идеологической структуры текста с тем, что можно было бы назвать социально-культурным контекстом англо-саксонского общества как таковым.

Источники и литература

Источниками данного исследования послужили:

1) два раннесредневековых англо-саксонских памятника, ставших основной базой исследования;

2) круг других раннесредневековых источников, которые связаны с проблемой работы и отражают категорию святости в различных типах текстов - хрониках, произведениях латинских авторов, поэтических произведениях.

-1т--^!'|:-^|'М^т^^^-ШШгшдШ^^'Ш^

-Wf .-

)ию святости, как в ис-тлака" Феликса Кро-гло-саксонская поэма ;рий подбора источни-ание на их материале >|й взгляд на духовный

англо-саксонском язы->шла до нас в рукопис-эчалом 11 века. Одна-е, в середине 8 века, ляющих приписать эту этных нам) поэтов ан-ователей приписывает

эфического характера, ым-монахом Феликсом <а определена, как 30-ано на латыни, а впо-нский диалект, опубликованы за рубе-ю опубликовано в 1881 }м, сопроводившим пе-гарием. Вторая публи-56 году. "Житие" было 1едователей, сотрудни-г на средневековой ла-глийский язык, вступи-

"утлак А) публиковался и. Среди многочислен->й литературы, в число «ведение, необходимо цэльзом Кеннеди. Этот изданий как староан-Лы можем отметить из-

На русский язык эти источники по настоящее время не переводились и не были опубликованы в России. Перевод текстов принадлежит автору предлагаемого труда.

Другие англо-саксонские источники, которые были использованы при исследовании, представляют собой многочисленные свидетельства современников, труды раннесредневековых латинских историков, хроники.

Литература по данной проблеме относится к различным областям гуманитарного знания: философии, филологии, истории, культурологии. Проведённый нами анализ научной литературы показывает, что проблема святости рассматривается, как правило, в контексте религиозных представлений раннего средневековья.

Следует сказать о работах, посвященных анализу материала англо-саксонской литературы, как памятников поэтической, прозаической и летописной мысли. Подобную тематику мы находим в работах: Дж. К.Андерсона, КСизама, Д.Вуайтлока, М.Алек-сандера.Е.А.Мельниковой, А.Я.Гуревича, ВАШервуд, Е.М.Меле-тинского(14).

С другой стороны, существует ряд работ общеисторического характера, позволяющих воссоздать контекст формирования представлений о святости. Это работы Ф.М.Стентона, Дж.Кем-пбела, П.Хантер-Блаира, Р.Х.Ходкина, ДжРамси, Ч.Омана, Д.Фишера, В.Левисона, К. Джексона, Дж.Валланс-Хадрила, Д.Уайтлока, Р.Коллингвуда - в зарубежной историографии, и труды А.Аэма, А.Р.Корсунского, В.И.Матузовой, К.Ф.Савело, В.Л.Ла-рионова(15).

Философский анализ картины мира содержится в работах М.Хайдегера, Г.Гачева, Г.Хона, Т.Кузнецовой(16).

Несмотря на достаточно широкое освещение данной проблемы в различных областях гуманитарного знания, необходимо отметить недостаточную разработанность этой темы в междисциплинарном научном пространстве. Мы руководствуемся в нашем анализе положением о ценности общекультурологического подхода при анализе конкретных исторических феноменов, так как в этом случае "культура может быть осознана ...как социально-историческая целостность"(16). Мы рассматриваем феномен святости на фоне широкого спектра других культурных явлений, объ-

наивным участием чело-гвенно для ряда отече-I, Н.Злобина, В.Федо-

заключения.

1 источниковой базы ис-ящена анализу источни-акторов развития англо-4ихся затронутой в рабо-

!дуют характерную для > модель" - жизненный разделён на две части -гь религиозного подвиж-Гутлак удаляется в пус-

в социокультурном мире i, исследуются неодно-одействия языческих и

ь сотрудникам кафедры е с доктором философ-эмощь и поддержку при

ГЛАВА ПЕРВАЯ:

Общая характеристика источниковой базы исследования и исторической эпохи.

Основной задачей данной главы является анализ исходных оснований нашего исследования, таких как источниковая база, характеристика исторической эпохи, её основных культурных и социальных процессов, имеющих непосредственное отношение к нашей работе, а также характеристика источников в контексте развития раннесредневековой латинской агиографии.

Основным предметом нашего исследования станет скрупулезный анализ идеологической и образной структуры двух англосаксонских текстов. Первый из них - поэма, найденная в "Exeter Book"(fol/32tb44) называется Guthlac А. Написана на англосаксонском диалекте, при этом автор её неизвестен. Многие исследователи-лингвисты приписывают её Куневульфу(18). Значимость поэмы для научного исследования обусловлена тем, что.в ней отчётливо представлена характеристика представлений о святости в раннем англо-саксонском обществе. Данное обстоятельство позволяет реконструировать понимание и восприятие святости в нецерковном массовом сознании. Поэма в необычайно малой степени испытала влияние христианских идей. Значимость

я не исключает, однако, э на феномен святости, тот бесспорный факт, что том христианской религи-улированное выражение у были результатом эли-в которой находили своё

о святости (идеал свя-згиографии. Поэтому нам в качестве предмета ис-л текст - "Житие Святого возможность сопоставить овни восприятия образа щ нами на пересечении реологических" парадигм: ой мысли.

(40-60 гг. 8 века) учёным-э1й сам характеризует се-ia" - традиционная само-очинение было написано пии Эйлфвальда, пра-•витель вошёл в историю

благочестивого короля, ггельностью, направлен-ние монастырей. В част-ta сведения о его обеща-i раннего средневековья рей на территории коро-шими центрами христи-

:вящения труда королю 1у, однако вслед за этим е широкой читательской риторическое рассужде-эванные потенциальной иного других знаменитых вить струи гениальности ка, средь цветов ритори-

ки и зелёных лугов созиданья, мужья, чей стиль совершенней и лучше, чем мой...читатель, о, кто б ни был ты, взгляни благосклонно на цели стараний моих..."(20).

В' этом нашли отражение наиболее общие тенденции агиографического текста средневекового сочинения: его дидактическая, поучающая направленность, желание представить сообществу верующих дидактический пример в лице святого как образцового христианина.

Аудитория средневековых латинских текстов, однако, была весьма ограниченной. Грамотность населения была чрезвычайно низка, и процесс распространения христианских религиозных и этических идей осуществлялся посредством устной передачи. Роль посредника между учёной и церковной культурой и необразованным населением (мирянами) принадлежала клиру. Эпоха раннего средневековья, в том числе это характерно для англосаксонской Британии, характеризуется чрезвычайно грубым, примитивным уровнем христианизации основной массы населения! Сознание мирян было способно усвоить только отдельные положения религиозной доктрины христианства, Которые отчасти переплетались с традиционными представлениями, а отчасти сливались с ними. Специфика этой духовной ситуации может быть охарактеризована через определения А.Я.Гуревича так называемого "народного христианства", как ментальной Парадигмы, где "унаследо-ванные от глубокой древности верования й христианская религия... представляли два синхронных аспекта средневекового общественного сознания, образуя специфическое единство."^).

В целом агиографическая репрезентация идеала святости была результатом элитарного религиозного сознания и находила весьма ограниченное отражение в массовом мирском восприятии святого и святости.

Говоря о личности самого Феликса, следует сказать, что он был монахом и провёл жизнь в одном из тех семи монастырей, которые основал Эйфвальд. Он мог получить информацию о Святом Гутлаке в Кроуланде - в местах, которые были связаны с жизнью и деятельностью святого. Феликс был настолько частым посетителем и знатоком этих мест, что получил прозвище Кроуландский. Феликс представлял собой характерный тип средневекового учё-

pps '?"?••

мший^мшй

?^щ^

^?:^К^^Л,>

\е на сочинения предше-)ния. В частности, анализ до знал труды Беды До-о-саксонской эпохи (673-шьзуются заимствования spy Беды "Жития Святого а и монаха(23). Помимо 1ьдхельма автора видно-»ной литературы(24). Фе-юнимные жития, созданным авторам он опирал-ую традицию, например, i к сочинениям Вергилия.

нравоучительных поло-i Феликса текст Священ-лии не носят характера <ак это было характерно знания, автор проясняет >i святого. Образ святого , а истинное значение -эсонажами Писания. Во-эеликсом цитат Священ-•бразов в контексте его вания. чших авторов своей эпо-

сложен, поскольку ещё эиятия. В частности, ис-

авторы жаловались на

на некоторых обстоя-стности отдельного ком-гие святого Гутлака" бы-юй Англии Эйфвальда. азаны в этой связи, по-> которого протекала на ;тся весьма редким для э может быть найдено в стным религиозным по-

движником, слухи о котором распространялись далеко за пределы Кроуланда. Более того, он был духовным наставником Эйфвальда.

Основные тенденции социального и

культурного развити англо-саксонской

Британии на рубеже 7-8 веков

Хронологические рамки исторической эпохи, в которую возникают интересующие нас сочинения, определяются концом 7 - началом 8 веков. Этот период представляется весьма драматичным в истории англо-саксонскогой Британии, он как бы подводил итоги многим общественным процессам, которые брали своё начало ещё в конце 5 - начале б веков. Для того, чтобы охарактеризовать своеобразие рассматриваемого периода, необходимо обратиться к предшествующим столетиям истории англо-саксонской Англии. Традиционно, в современной историографии этот период обозначается как "героическая эгюха" (heroic age), которая ведёт своё начало от вторжения англов; саксов и ютов в Британию в начале 6 века. Следует сразу отметить, что в данной работе мы не будем рассматривать все сферы развития англо-саксонского общества. В первую очередь мы постараемся показать те явления и процессы, которые оказали значительное влияние на духовную и культурную жизнь англо-саксонского общества рассматриваемого периода.

Исходным пунктом нашего обзора станет период развития германских племён англов, саксов и ютов ещё на территории материковой Европы. Это время имеет особую важность для понимания мира ценностей и представлений англо-саксов к моменту их появления в Древней Британии.

История данных племён до завоевания протекала вполне в русле развития большинства германских племён на континенте. Состояние германского общества в этот период нашло своё отражение в сочинениях римских авторов, в частности у Тацита, Птолемея, Цезаря, Плиния. В течении последующих столетий гер-

следний может считать себя властителем"(26). А веком позже франкский поэт говорит о том, что англы, саксы и юты испытали на себе силу власти короля Хильперика(27). Последнее и стало основной причиной переселения.

Периодом, необычайно важным в ранней средневековой британской истории, являются 6-7 века - время становления англосаксонских королевств.

К началу 6 века в Британии сформировались несколько англосаксонских королевств: Сассекс, Уэссекс, Эссекс, Кент, Восточная Англия (или НортуМбрия), Средняя Англия, Линдсей и Дейра. Однако, нас, учитывая цели нашего исследования, интересует лишь два из них - Мерсия и Нортумбрия. Именно здесь прошла жизнь Святого Гутлака и были написаны посвященные ему тексты.

Территория королевства Мерсии располагалась в долине реки Трент. Его история восходит к самому началу 6 века, но однако, эпоха расцвета начинается при правлении короля Сеарла (начало 7 века).

Наиболее славной страницей истории Мерсии было правление правителя по имени Пенда (632-654 гг.) - фигуры чрезвычайно колоритной, одной из центральных в англо-саксонской истории. Он служил примером поведения мерсианской знати, сам будучи истинным германским королём: воплощением военной удачливости и героизма. Возможно, именно он был одним из тех героев прошлого, которые так привлекали своими деяниями молодого Гутлака. Между тем, Пенда вошёл в историю Англии как необычайно энергичный и волевой правитель, постоянно нуждающийся в движении, битвах и в то же время щедрый и справедливый.

На него, как отмечают источники, равнялась в последующие столетия знать Мерсии.

Сама королевская власть в Мерсии опиралась на давнюю традицию, берущую своё начало ещё в континентальной истории англов. Королевский род Мерсии восходил к знаменитому правителю земли Ажгепн (местность, где первоначально осели англы до переселения в Британию) Оффе. Оффе - стал одним из героев древних германских легенд и преданий, где он характеризуется "лучшим из всех людей между морями".

эрое Мерсия приобретёт в э времена Святого Гутла-

щественно из англов, не

«(традиций. Дальнейшая

в какой это необходимо

ет рассмотрена в после-

ощее с Мерсией. На тер-i века существовало два е тогда путём династиче-шевство. В нём в гораздо л\л континентальных гер-и почитаемых героев ни в Бернисии не было, ркую личность - короля ориентировались потомки, вителя и военачальника, с англо-саксов. На терри-залось римское влияние, так как автором нашего с. Среди населения Нор-1чительную его долю со-

их культуре и сознании, в сальных культурных травления англов, саксов и ой топографии будущей стало представление об эстностей, таких как хол-*ния. В Средней и части вали небольшие группы, енами (по оценке архео-ы в количественном исто, что последние сели-Золотах, по границам зе-да получали они и свои - то есть обитатели хол-

мов, Gyrwe (dwellers in the Fens) - обитатели болот, Mierce (men of the frontier) - люди границ. Эти места стали центрами притяжения будущих христианских подвижников(28).

Одной из важных для нашего исследования сторон жизни, представляются языческие верования и представления об устройстве мира. Данная проблема необычайно интересна потому, что именно традиционные религиозные верования явились основой, на которую наслаивались новые христианские категории и представления.

Традиционная "картина мира" англо-саксов в последнее время не раз являлась предметом научного исследования, вызвав появление некоторых противостоящих друг другу интерпретаций.

Значительные сведения по этому вопросу можно почерпнуть в сочинениях древнеанглийской литературы, в частности у Беды Достопочтенного "De temporum ratione". Оно даёт возможность для реконструкции языческих представлений о времени. Так календарный год начинался с 25 декабря - так называемую "ночь матерей". Такое начало года, по-видимому, связано с определённым восприятием англс-саксами женщины и её ролью в обществе. Очевидно, такое представление восходит к древнегер-манским религиозным верованиям, и в частности, к почитанию богини-прародительницы земли у материковых англов. Различима даже чисто лингвистическая преемственность: так богиню англов, как мы отмечали, звали Хреса, а англо-саксонскую - Эрсе.

Англо-саксонский календарь основывался на годовом хозяйственном цикле, таким образом, приобретая сакральное значение. Второй месяц называвшийся solmonath был месяцем принесения даров богам в виде хлебов. Последующие два месяца Оба были посвящены Богиням Хресе (Эре) и Эостре. Необычайно интересен седьмой месяц litha, посвященный культу луны. Месяцы восьмой и девятый как бы завершают полугодовой цикл: weodmonath(8), месяц поросли, сорняков, halegmonath(9) - святой месяц. Заканчивался год месяцем blotmonath - когда совершались жертвенные заклания животных(29). О пантеоне языческих божеств англосаксов мы знаем весьма немного. Труды христианских учёных, преимущественно Беды, донесли до нас лишь четыре имени богов: Тив, Вуден, Тунор, Фриг (последнее имя обозначало богиню). Все упомянутые божества были связаны с днями недели у англо-

ггвовала дню недели, ко-igedeg, что несколькими ioe нам английское слово ) не вписывается в обще-/ществу божества англо-) Фриг была одной из тех пи из континентального

!в покровитель войны. С гносили проявление лич-таковой, Тив был пред-дов. Считалось, что дан-эния. Само имя его озна-. холм создающий есте-1 причине холмы на тер-тались священными, i необычайно популярен энцев, как у англов, так и одним из богов, то у сак-

энгло-саксов связанный с г о сакрализации полей я в названиях мест и пего, что помимо военного ;мледелием. С Вуденом могила", "Воданов холм ли холмов, подобно тому

>ажали историю расселе-Британии, о которой бы-

мстианской церкви было фиведём одно из посла-фавлено со второй хрис-Х)м, которая прибыла в г из советов, которые да-н наставляет Августина, аться, но уничтожать не-

обходимо самих идолов. Сами же здания святилищ предлагалось переделать под христианские церкви, с целью облегчить населению переход в христианство(ЗО).

Важным аспектом в понимании исходных посылок нашего исследования несомненно является христианизация англо-саксонского общества. Христианизация началась на территории англосаксонской Британии в начале 6 века, имея при этом существенные отличия от аналогичного процесса в странах германской Европы. Особенность англо-саксонской Британии заключалась в том, что на её территории не сохранился континуитет церковно-религиозной жизни с эпохи поздней античности. Англо-саксонское завоевание привело не только к упадку, но и практически полному прекращению деятельности церкви. Вероятно, это было связано с тем, что и в эпоху поздней античности Британия была отдалённым периферийным районом Западной Римской Империи и общеимперский процесс христианизации коснулся её в малой степени. Совершенно справедлива точка зрения английского исследователя Ричарда Бэйли о том, что христианство "должно было быть вновь представлено" населению англо-саксонской Британии.

Новое "явление" христианства в Британию началось в 597 году, когда папа Григорий Великий отправил миссию, возглавляемую Августином, в Кент. Основным каналом влияния церкви на население могли быть местные короли, которые обладали властью и авторитетом, подкреплённым традицией. Поэтому деятельность Августина сконцентрировалась на обращении в истинную веру королевской семьи.

Уже в 598 году Григорий Великий в письме Александрийскому патриарху, сообщал, что в Британии обращено в христианство 10.000 жителей. Однако, инициаторам распространения веры среди англо-саксов пришлось испытать немало трудностей на своём пути, в том числе и материальных. Значительные средства были необходимы для приглашения строителей, художников, певчих, священников из Средиземноморья, а несколько позже и из ряда других регионов христианской Европы.

Целесообразно отметить (в свете сказанного выше) те изменения в мировосприятии, которые принесло распространение христианства. Упадок церковной жизни и веры в эпоху переселений привёл к тому, что церкви приходилось начинать обращение в ис-

? 21

пияние христианства из гкрыли для англо-саксов гранстве. Как уже обра-ристиане, они начинали (наваемого мира, как пи-о от северного полюса", рье, с Римом и Иеруса-дикапьным и качествен-Своё бытие англо-саксы , указанными в Библии. 1эния этой
новой направ-

гло-саксонской Британии >ведников и миссионеров аудитории приводили к 1ла известные различия тво и литература момен-|ринесении Авраамом в >im образом сливается с лом, стиль христианиза-1и предусматривал прак-1ью отдельного человека

1ько слов о самом Гутла-

неская личность. Родив-роду королей древнеан-: ранних лет заинтересо-гого, чтобы стать воена-шенников и начинает за-ь скоро молодой принц, иертей, приносимых вой-), превращается из слуги возрасте 21 года он ста-вумя годами позже, сле-щвижников, удаляется в i Кроуландских болотах, поть до своей смерти 11

апреля 714 года. Он был похоронен в своей молельне и годом позже объявлен святым. Король Мерсии Эсельбальд, чьим советником и наставником был Святой Гутлак, приказывает заложить аббатство в честь Святого Варфоломея, который был для Гутлака примером для подражания. Подведём же итоги сказанного:

1. Выбор Гутлака в качестве примера святости в англо
саксонской Британии мы считаем вполне оправданным потому,
что он стал одним из первых святых, вышедших из среды самих
англо-саксов. Уникальность этого выбора заключается в том, что
Святой Гутлак жил во времена, наиболее динамичного перепле
тения и взаимодействия христианских и языческих элементов в
духовной жизни раннего англо-саксонского средневековья, когда
язычество всё ещё сохраняло свои позиции, а христианство ещё
не было окончательно осознано.

2. На изучаемый нами период оказала большое влияние предшествующая ему история. Мы имеем ввиду те традиционные представления, которые были принесены германскими племенами с материка. Основой этой традиции являлись идеалы героизма, отразившиеся в германской легенде, достаточно долго продолжавшие быть жизненным ориентиром для массы англосаксонского населения Британии.

3. Последние оказали большое влияние на образование королевств и складывание династий, а самое главное на отношение рядовых англо-саксов к королевским родам и знати, предопределив этим "героический век", а также практику в англо-саксонской культуре, когда творцами и участниками истории являлись лица королевского и знатного происхождения. Подвиги, храбрость, честь, сила, любовь, дружба, предательство, ненависть - всё это и многие другие проявления личности, принадлежали в сознании англо-саксов лишь тем, кто знатен. В основе влияния германской легенды было то, что прародителями властвовавших правителей англо-саксонских королевств были "герои великого прошлого", чьи жизнеописания сохранили многочисленные германские предания.

4. Следствием этого была постоянная оглядка на это прошлое, стремление правителей походить на своих легендарных предшественников, а также возникновение норм и запретов, принятых у знати.

иятие англо-саксов оказия. Освоенные первы-но приобретали для ан-эднее оказало большое |редставления, которые

осматриваемый период ям влиянием на англо-политикой христианской ?ременного слияния от-вытеснения язычества.

ГЛАВА ВТОРАЯ :

ПУТЬ К СВЯТОСТИ

Гутлак: молодость, уход в монашество.

Топос "рождение святого", явление его божественной избранности и религиозной исключительности принадлежит к числу необходимых риторических и структурных элементов любого агиографического произведения. На основе анализа обширного агиографического материала латинского средневековья исследователи отмечают, что начало деятельности святого, именно как святого, всегда неожиданно и экстремально. Это отражает одну из важнейших и неизменных характеристик христианской концепции святости - её восприятия как особого сверхъестественного божественного дара. Однако, агиографические тексты могли представлять различные пути конкретного воплощения этой ситуации. Использование той или иной модели "явления святого" может рассматриваться как отражение более общих представлений о святости, имеющих место в конкретной историко-культурной и социальной среде. Анализ этого топаса является необходимым шагом к пониманию соответствующего религиозного и социально-

опытаться обнаружить эбщества создавшего и текст.

анализ "Жития Святого ого текста, имеющего |равленность и связан-ы полагаем, что в ка-<но бесспорно опреде-)азцового христианина, не могло быть зеркаль-альности", но было по утилизации и использо-югических конструкций, ставить ряд вопросов о < мотивов в тексте Фе-'родовых связей" свя-мзни" до момента его ется преимущественно 1 конструкцией, однако, тветствия этой идеал ь-иям англо-саксонского

iy, когда король Эсель-1кс специально подчёр-|Дного королевского ро-о короля континенталь-о звали Певалх, жил в

чется характерным для иологические исследо-> на протяжении всего Европы бесспорно пре-?ического) происхожде-(ковой культурной и со-называемого "знатного жой и религиозной си-:ого расселения на тер-эедставляет собой оче-

видное нововведение в сопоставлении с позднеантичной моделью святости. Исследователи, главным образом, немецкие, полагают, что знатный святой является порождением ситуации культурного синкретизма, характерного для недавно христианизированных обществ взаимоналожением новых религиозных и традиционных германских представлений. Тип "знатного святого" возникает на стыке христианской концепции святости и традиционных германских представлений о харизме крови и благородного происхождения. Вера в особые магические свойства, божественную природу личных качеств представителей знатных и могущественных династий являлась важной социально-психологической и культурной предпосылкой для выбора членов этих династий в качестве "претендентов" в святые.

Упоминание о королевском происхождении Гутлака несомненно восходит к языческому представлению англо-саксов о священном характере королевской власти, её божественной природы. Оно было глубоко укоренено в системе традиционных представлений о мире и иерархии социальных ценностей. Однако, благородство происхождения само по себе является основанием для идентификации героя как христианского святого. Он безусловно должен был являться носителем религиозных достоинств и добродетелей. Именно поэтому в 'ТКитии Святого Гутлака" герой воплощает не только "благородство крови", но и религиозное совершенство. Последнее в идеологии агиографического текста имеет определяющее значение.

Совмещение в агиографическом тексте тем "благородства крови" и "благородства духовного", как двуединой характеристики героя является не только литературным или риторическим элементом. В нём преломляется своеобразие социально-культурной ситуации, характерной для раннехристианского германского общества, в том числе и англо-саксонского. В частности, речь идёт о важности знатных могущественных персон в распространении христианства в своих землях, что вызывало особое внимание к ним со стороны церкви. Правители, члены королевских семей были одним из гарантов распространения веры и упрочения церковной жизни. С одной стороны, они оказывали "практическую помощь", будучи основателями церквей и монастырей, их покровителями и защитниками. С другой, их личный пример религиозного

воздействия на населе-как образец для подра-овом обществе, причём жцентированно, чем на елей стали элементом аганды. В частности, в 1ространение получили в ряду наиболее почи-

принимая веру, стреми-i религиозной этики, и в м поведения "благочес-

х королевств подобные i чести. Многие англо-юда в конце жизни уда-тьниками. Как правило, юсть по основанию мо-

ал Абингдонский мона-хггершире Альдхельму, i монастыря Малмесбе-эжены многочисленные сий период традиции, он ырей и церквей, элем церкви, но и был киепископом Теодором организации в Древней знаменитым епископом ib ушёл на покой, посе-юзже став там аббатом, юго. Но вот и ещё при-* Нортумбрии, являлась ia протяжении долгого ины в 697 г.(ЗЗа). |рь трон занял его пле-Он был также благоче-\л достаточно мало. Из-

вестно, что он, по просьбе дяди Эсельреда, вернул епископство Святому Вилфриду. В 709 году, повластвовав лишь 5 лет, он также ушёл на покой, обосновавшись в Риме, будучи с почётом принятым папой Константином(ЗЗб).

Даже приведённые примеры указывают, что выбор лица королевского происхождения в качестве святого укоренился в социально-культурной ситуации эпохи. Думается, что изображённый в "Житии" путь Гутлака от "знатного по рождению" к "религиозному подвижнику" не был экстремальным в среде обратившейся в христианство англо-саксонской аристократии.

Не затронув обстоятельств женитьбы Певалха, отца Гутлака, мы перейдём сразу к обстоятельствам рождения нашего героя.

Феликс скрупулёзно и в мельчайших деталях пытается передать события, предшествовавшие рождению младенца:

"Когда ...время рождения уже было близко, она (мать Гутлака -М.О.) начала чувствовать страшные боли доселе неведомые ей, неожиданно небесное чудо, предзнаменование великой вести увидели все, кто стоял невдалеке...божественный, Он, кто правит всем на земле и знает будущее... послал знак, чтобы быть Его воину узнанным, и далее:

"...человеческая рука, вся в красно-золотом сиянии, вившаяся из облаков небесного Олимпа, обращенная к кресту, стоявшему напротив дома, где святая женщина приносила миру младенца..."(34).

Завершается сцена рождения Гутлака криком женщины посреди всеобщего испуга и смятения: "Остановитесь, во имя младенца, пришедшего в этот мир, которому суждено будет прославить Гос-пода!"(35).

Оценивая эту часть труда Феликса, необходимо отметить, что многое в ней является данью традиционной агиографической риторике. Вместе с тем, такое детальное описание рождения будущего святого отражает элементы традиционного мировосприятия англо-саксов. Святость героя представлена как результат божественного вмешательства, как особый дар. Свидетельством изначальной избранности героя - чудо. Описанное автором знамение (в случае с Гутлаком) служило доказательством того, что новорождённый - "сверхъестественное существо, находящееся в не-

1 и обладающее магиче-

!нт знамения при рожде-1енно определённую мо-i создала две основные горый потом становился i присутствует благосло-вырастает и становится гль: человек проживает ) получает Божье откро-дником. Разумеется обе замках указанных схем. чество и ранняя юность !нии обеих агиографиче-?оль необычных обстоя-»ил он собственное имя "гутласинги"(37). Объяс-как имени собственного «падает с его идеологи-вая против пороков, он ..."(38).

i сомнение, что то же iy имя созвучное назва-уьяснение явно принад-!рковной культуры, кото-ветствии с образным и ения. Едва ли это могло с истинное христианство то всему, чудесное рож-: разряду исторических 1ческой стилизации. 1 даёт этому наглядное ит весьма неприметно, >их сверстников. Феликс предоставляя при этом когда не причинял бесам, ни своим сверстни-юпревзойдённую волю,

благодарное выражение лица, чистую мысль, податливый дух, открытость..."(40).

В приведённом фрагменте автор использует для характеристики героя ряд типично агиографических мотивов. Святой наделялся чертами личного морального совершенства, а его добродетели являются врождёнными, но никак не результатом специальных усилий.

Когда Гутлак вырос, он обратил свои надежды и помыслы к военной карьере:

"Когда его молодая сила окрепла и благородная страсть повелевать зажгла страсть в его груди, он вспомнил величайшие деяния героев прошлого, и как только это разбудило его от сна, он...собрал отряд вооружённых людей..."(41).

Описание Феликса отличается от характеристики Гутлака в англо-саксонских хрониках, так как последние рисуют молодого Гутлака как военачальника, отличавшегося в военных баталиях королей Мерсии.

Выбор Гутлака был не случаен для молодого человека "высокого происхождения". Несомненно, что нашего героя привлекали примеры героев прошлого; более того, в этом отразились важные черты, присущей англо-саксонскому обществу системы ценностей.

Сразу заметим, что эти черты генетически связаны с традиционной древнегерманской культурой, и прежде всего, с приоритетами социал ьного поведения.

Смыслом жизни англо-сакса являлась борьба, некая душевная и физическая активность, что и воплощалось в непрекращающейся волне сражений и попыток завоеваний, которые, впрочем, не всегда завершались удачно. Для англо-сакса было честью окончить свою жизнь на поле битвы. Смысл этой варварской героической этики определялся желанием продемонстрировать личное мужество и добиться славы.

Важное значение имело "материальное" подтверждение личной доблести, каковой являлась полученная в сражениях добыча или как её называли сами англо-саксы - "сокровище". Отметим, что добыча имела не столько собственно материальное, в современном смысле этого слова значение - оно обладало магическими

сти и личной доблести

еовульфа, который со-! забывал о добыче, ко-тлак предстаёт как ис-стремящийся к личной пне. Подобно Беовуль-)быча(42).

э-культурную ситуацию если бы Гутлак не стал е англо-сакс. На чисто ?и определялся тем об-представителей благо-ность периода, связан-thcundmen, как обозна-и. В дальнейшем, в ре-вития, как показывает а, эта категория исчез-

ском обществе необы-приятия ими христиан-реализации подобной представляет один из й социального поведе-

1ак со своими сподвиж-

ся, наводя безмерный

•лее свои способности

ie.

т его от традиционного

:няет это так:

ства, что приносило их

хтгыдные итоги жизни ении прошлых веков, а а и вечную славу его обственной возможной неотвратимого оконча-

ния его короткой жизни, он решил, что жизни этой должен быть положен конец... "(44).

И он предлагает своему окружению выбрать другого вождя:

"...он ...облачился и... исторгнув гимн о спасении из груди своей, молил своих спутников выбрать себе другого главу...ибо, заявил он, посвятил себя он служению Господу..."(45).

Феликс добавляет к этому ещё одну не менее важную ремарку: Гутлак, по мнению автора, понял, что "он не только пренебрёг своей принадлежностью к королевской крови, но также отрёкся от своих родителей, отчизны и друзей молодости..."(46).

Логика религиозной мотивации, предлагаемой Феликсом, направлена на отрицание традиционной модели поведения и социального престижа. Гутлак вместо того, чтобы посвятить себя государственным делам, решает уйти в монахи в возрасте 21 года. С точки зрения Феликса это - одно из существенных доказательств святости, следующее духу и букве евангельской заповеди. Однако, возможно, что можно проследить и другие причины, более приземленные, заставившие молодого, полного сил и энергии отпрыска королевского рода, искупать свои грехи таким образом.

Попробуем объяснить решение Гутлака, как реального исторического персонажа и перенесёмся на несколько лет вперёд в 714 год, незадолго до смерти святого.

Одним из более частых гостей последнего в Кроуланде был будущий король Мерсии Эсельбальд, последователь Сеолреда на троне Мерсии с 715 года, через год после смерти Святого Гутлака. Будучи духовным наставником Эсельреда, Гутлак предсказал ему, что тот станет королём Мерсии менее чем через два года. Что и произошло немногим спустя 12 месяцев. Но не это главное. Объясняя Эсельреду причины своего ухода в монашество, а потом в отшельничество, он (Гутлак) скажет, что причиною тому было то, что он являлся внуком брата Пенды, тем самым являясь соперником отца Эсельбальда Сеолреда на трон Мерсии(47). При этом нам остаётся лишь догадываться, что в действительности предшествовало уходу столь влиятельного и удачливого головореза, каковым был Гутлак в молодости, в монастырь. Возможно, Гутлак подспудно осознавал необходимость сохранения лёгитим-

ве, не создавая преце-:ледии.

оного подвижничества -иёл в монастырь в Реп-одстриг - М.О.) Святого по имени Элфсрус"(48). формы веры привели к м живым, что окружало о любовь к нему"(49). ?еристику святого, пере-онастырских собратьев ыл прекрасен в появле-умом, и привлекателен >уем, был светел лицом, силён внутренней стой-о 0ыло правдой, беско-1ился к любви".(50). которые воспринял Гут-тыре: "Он принимал ха-им: послушание одного, ыдержку иного. Воздер-пготерпение и согласие

го поиска, так как в этой !т к уже названным ка-ёл или стремился при-?ва (свойства), перечис-юго благочестия, конеч-е практике радикальной щикальный монашеский актеристике идеала свя-"иографии. В этом смыс-гся в контекст современ-

ваются качества описы-жащие ещё указания на золит автору идентифи-ём интересно, что носи-

тель божественного благословения с рождения, Гутлак не обладает ими изначально, мало того, не они позже будут являться определяющими в его дальнейшей судьбе.

А тем временем Гутлак привыкает к монашеской жизни. В монастыре он проводит примерно два года. Вскоре он начинает поиски места для уединения, и в своих скитаниях по Британии решает устроить своё жилище "в среднем районе Британии, где есть наиболее беспролазная топь (или болото - М.О.), что начинается у берегов реки Грант недалеко от поселения, что сейчас зовётся "Кембридж"(52). Путь Гутлака отражает некоторые характерные черты духовной и религиозной жизни англо-саксонского монашества, в частности, значительное влияние восточнохристианской модели религиозной аскезы.

Но Гутлак поселился там не сразу. Значительная часть "Жития" посвящена самому поиску Гутлака, его распросам "знающих" людей о всевозможных уединённых уголках Британии(53). Можно отметить, что найти в те времена подобное место было достаточно несложно.

Как уже отмечалось стремлением Гутлака становятся знаменитые "fens", то есть топи и болота. Святой пытается найти естественные границы, которые отделят его от остального мира, от мирской суеты.

В течение романо-британского периода население вело активное наступление на эти гиблые места, постепенно отвоёвывая их у природы, превращая в удобные для земледелия земли. Это была кельтская агрикультурная традиция, использовавшаяся на территории Британских островов.

Но в конце 7 века, когда англо-саксонские завоеватели уже находились в Британии более 200 лет болота и топи воспринимались ими как своего рода естественные границы. Мысль об освоении "fens" даже не приходила германским пришельцам в голову (последнее возможно было связано с оттеснением кельтского культурного влияния далеко на север).

Более того, это были не только естественные границы территорий англо-саксонских королевств, но также и своего рода пределы, за которыми начинался мир зла. Неудивительно потому, что Грендель в "Беовульфе" обитает в "граничной земле и полях".Фе-ликс описывает место, где обитает Гутлак в тех же выражениях.

1и почти необитаемы. И 1ло редкий, спорадиче-i "Tribal Hidage" отмеча->й Англии) было крайне 1ерсии и Восточных Ан-

1ЙОНЭМИ.

эждается известным ис-

Saints", повествующего

i в 7 веке частью Мер-

стали знамениты своей анили такую же славу и ;нем собственным, о серьёзное испытание, редставить было невоз-о, что всякое место, ко-дениями людей или же IX районов расселения, всевозможными монст-гояло провести остаток тианства уже не суще-содимых болот происте-ыческих представлений

по имени Татвин, кото-IX ему уединённых угол-1есто в одной из наибо-ни, что многие пытались энных знаков пустыни и

о источника, что проис-устыня". Таким образом гь символики Нового За-

> смысловая значимость |разительной. Автор всё зы, относящие читателя

После нескольких удалений в Кроуландские топи, Гутлак принимает решение основать там своё пристанище. Однако этому предшествует весьма интересный момент, описанию которого Феликс уделяет подозрительно много места. Эпизод этот касается прощания Гутлака со своими собратьями по Рептонскому монастырю. Феликс пишет: Гутлак решил "что он должен вернуться и побеседовать с собратьями своими, с теми, с кем объединяла его столь крепкая братская любовь в лоне христианской общи-ны"(57). И наш герой сделал это, проведя в окружении своих товарищей 90 дней.

Приведённый выше эпизод - не дань пиетету Феликса перед святым отшельником, а преклонение перед силой и значением христианской церкви. Феликс, писавший на рубеже 7-8 веков, неизбежно должен был преследовать цели прославления Церкви. Как мы помним, в самом начале "Жития" (в прологе) Феликс называет себя покорным слугой христианской общины. И в данном эпизоде такое сочетание слов появляется вновь, но связано это уже с самим Гутлаком.

Дело в том, что глобально для множества англо-саксов фигура Гутлака (точнее - его жизнь) была явлением неординарным, почти исключительным. Только недавно установившееся христианство в Британии знало святых и мучеников и до Гутлака, но, как правило, они происходили непосредственно из церковной среды. Гутлак же был для большинства церковных служителей чужаком, в прошлом известным грешником и убийцей. А для человека из королевского рода Гутлак сделал слишком много непонятного, гораздо больше, чем люди его круга могли себе позволить. Традиция ухода правителя в конце жизни в монастырь, возникшая в Средней Англии, просуществовала недолго. Уже во второй половине 8 века и дальше никто даже не помышляет об этом.

В этом смысле жизнь Гутлака - пример слишком невыигрышный. Именно поэтому Феликс предпринимает поистине отчаянные усилия, чтобы показать, что Гутлак - истинный член церковной христианской общины. И Феликс выполняет эту официальную функцию, показывая, что даже пришедший к вере и монашеству со стороны Гутлак, не смог бы стать отшельником, а потом и святым без участия Церкви.

з уже сказанное, опреде-дования:

<сонского святого) отчёт-следователей по истории i (Д.Фишера, Дж.Мюреса) тии христианства англо-певской власти. Пример эрмы веры и подвижни-по-сакса только от лиц, / роду. Однако, здесь не-знгло-саксонскими святы-. Последние существова-коренное население Бри-

и не считались в среде щлежность к королевско-не 8 века существенным зться святым, а окончания жизни в мо-эсприятием христианства

место более прагматич-

-саксонских королевствах церкви: миссионеры, свя-гпархий. Но все они были э своими, прибывшими в з. Отражение значимости Можно обнаружить и тут. швившие себя безмерной пфрид, Св.Теодор). ,етельство святости героя ован практически в любом :вятость была божествен-мент рождения человека, нций христианства, в пол-е жизни и личного совер-(ы обнаружили в рассмотри.

4. Качества святого, его отличительные черты не представляли большого интереса для широких кругов англо-саксов. Они просто их не замечали. В церковной среде осмысление и артикуляция концепции святости являлись одной из центральных идеологических и духовных задач. Только освоившаяся христианская церковь в случае с Гутлаком столкнулась с новым по отношению к раннехристианской традиции типом святого знатного мирянина. 'Несомненно, были в англо-саксонской церкви широко популярны образы "древних" раннехристианских святых. Не решаясь придать Святому Гутлаку качества святых апостолов, Феликс придаёт последнему черты близкие по духу к идеалу радикальной монашеской аскезы, постоянно говоря о более превосходной и совершенной форме этих качеств. В целом образ святого Гутлака представлен в "Житии "Феликса в точном соответствии с церковной концепцией религиозно-этического совершенства.

5. Призвание святого, следующего требованиям радикальной аскезы и "бегства от мира" в изображении Феликса не имеет отношения к потребностям повседневной земной жизни. Подвиг святого начинается с момента ухода из мира людей. Отшельник посему не случайно оказывается там, где кончаются представления простого жителя Британии о пространстве. Кроуландские топи - яркий пример этого, ибо это неизвестность, тёмные силы, духи. Это для англо-саксов граница определённости и знаний о происходящем. Посему человек, живущий там должен был обладать сверхъестественным божественным по своей природе знанием о жизни. Одновременно, его пребывание в этих местах представляет собой фигуративное отражение архитипической библейской ситуации - борьбы Бога и Дьявола.

iToro Гутлака" и глаке".

ении христианского ой мифологии.

:тво Гутлака: •гические

о Феликсом собственно Мы попытаемся экстра-еятости, которую автор оя, и которая, как мы ажное значение в кон-юго общества. Конкрет-ие тех характеристик, с woe благочестие святоши - миссии святого, ажется вполне адекват-вого монаха. Как истин-^гавить Гутлака как об-иозно-этических норм и

Создавая образ своего героя, Феликс следует важнейшей агиографической тенденции - изображение святого в соответствии с моделью "подражание Христу" (Imitatio Christie). Однако, святой воплощает не только этическое послание христианства, но и является носителем сверхъестественных качеств. Как в латинской агиографии в целом, в тексте Феликса божественная природа святости Гутлака находит своё отражение в его способности творить чудеса. Именно признание харизматической силы святого, неразрывная связь святости и чуда представляла собой "мостик", прокладывавший путь от церковного понимания святости к её "народному", массовому восприятию. Это было вполне объяснимо в те времена, так как в первую очередь люди верили в чудо, а потом уж во всё остальное.

Всю совокупность деяний и характеристик Гутлака, как святого, можно условно разделить на две категории. Первая, описывающая сверхъестественные способности Гутлака, вторая - собственно этические характеристики, а именно примеры его стойкости, воздержания, самопожертвования во имя Христа. В целом это соответствует идеалу монашеского радикального аскетизма, оказавшему решающее воздействие на раннесредневековую модель святости.

Здесь мы считаем целесообразным дать определения понятиям "святость" и "мученичество", как ключевым в нашем исследовании:

а) "Святость" - основной смысл понятия состоит в причастности
человека Богу, в его изначальной греховности, в его преображе
нии под действием благодати Божьей. В человеке восстанавли
вается его не тронутая грехом природа. Он соединяется с Богом
как "чадо Божие".

б) "Мученичество" - (оТ лат. martyr - мученик) - особый тип рели
гиозного подвижничества святых, прославляемый церковью за
мученическую смерть, принятую ими за веру. Исходное значение
слова "мученик" - "свидетель", в этом смысле оно относится к
святым апостолам, бывшим свидетелями жизни и воскрешения
Христа. С распространением гонений на христиан, мучениками
стали называть подвижников, своей добровольной смертью про
демонстрировавших силу данной им благодати. В этом случае
"мученичество есть продолжение апостольского служения" (58).

1анд 25 августа, приуро-1того Варфоломея(58а), андские болота и после го святого. Святой Баров Христа, являлся для ia новые подвиги во имя восхищался подвижни-<ончил свой путь, как ис-к, погибнув ужасной му-i истинную веру очеред-

знания Гутлака как лица, мжника огромное значе-юзнания образцы ранне-толов. Вместе с тем, в пяется воплощением но-ости. Как святой, аскет и вии с имевшей давнюю , как своеобразного экви-эй концепции могут слу-пролитие крови во славу а подвиг, но непрекра-ть, представляющая со-Иученическая смерть для глушь лесов и болот, от-провести остаток жизни в Чёт из жизни через 15 лет (а в возрасте 21 года. И в это подвиг, равноценный он считался мучеником и 1равляясь в пустыню, буйволом вдали от людей, 'л истине о том, что "как смирение - сердце мона-

Гутлак (точнее душа его) 1вола. Стремясь оградить 5ы Бога и Дьявола. Стре-

мясь оградить себя от искушений и опасностей, посылаемых Князем Тьмы, Гутлак вырабатывает так называемый "Устав Жизни". Основой последнего станет крайнее воздержание, беспощадное ограничение своих желаний, минимальный приём пищи, бесконечная молитва(62).

Святой Гутлак, решившись на такое самопожертвование, "берёт с собой", по выражению Феликса, "щит веры, доспехи надежды, шлем целомудрия, лук спокойствия, стрелы песнопений, став сильным в битве"(63). Данная цитата содержит две принципиально важных характеристики структуры святости, воплощённой в образе Гутлака. Первая - представляет его как идеальное воплощение монашеской аскезы. Вторая - специально связывает понятие радикального аскетизма с отшельничеством, и, таким образом, выводит в образе героя тип анахорета весьма популярный в восточнохристианской традиции, но почти неизвестный в ранне-средневековой латинской агиографической традиции. В этом смысле "Житие" Феликса может служить индикатором своеобразия церковно-религиозной жизни англо-саксонского общества. Отшельничество представлено Феликсом как экстремальное воплощение истинной веры. Суть отшельничества - битва, сражение с Дьяволом.

Этическое и религиозное совершенство Гутлака представлено не сколько как личностная характеристика в современном смысле слова, сколько как божественный дар, проявления богоизбранности. И в этом смысле важна фраза Феликса, где он рассуждает о божественной природе святости.

Феликс пишет так: "Он (Бог - М.О.) направил Гутлака...от тёмных границ этого погибающего мира к борьбе за вечное блаженство, к прямому пути и к видению истинного света. И Он не только вознаградил его славой и почитанием в нынешнем мире, но Он также преподнёс ему радость и вечное благословение..."(64).

Момент чрезвычайно важный, ибо в этой фразе раскрывается некая двойственность, дуализм, присущий святости. С одной стороны, это избранность человека, который становится святым. С другой - собственные усилия этого избранного человека. С религиозной точки зрения первый элемент определяет содержание второго, но не факт, что также воспринимали святого простые ан-гло-саксы. В этом смысле очень характерен эпизод "Жития" о же-

и Вигфрид определить заявившего "что он и ирландцев, где были -о объяснения монаха он понимал религиозными религиями". Та-знании простого люда иными качествами са-е слова божественной дую, защищавшую си-

по для святого серьёз-естью. Дьявол являет-шнейший враг челове-юсторы безграничного демонической силой и гана пытается запугать ("И будто пробуя все )н (Сатана - М.О.) вы-, iK, что засела она в со-зить Гутлака забыть о но потом вспомнив о гь смыты с души его",

езвычайно важен. Гут-шьничество не для то-а чтобы претерпеть за ie никогда не принесёт и всё это может найти ! всего заботит именно не ведает, что ожида-

рованного результата

иными для святого, а

юства.

нием отшельничества,

иных взглядах Гутлака

экоторые их черты мы

можем отметить на основании текста Феликса. Одна из глав "Жития" посвящена истории о том, как Гутлак строил своё жилище (гл.28). Характерно, что святой не строит дом или хижину в обычном понимании этого слова, - он роет себе пещеру в земле (67). Религиозный подвиг для Гутлака, как уже отмечалось, тесно связан с понятием "мученичество". Однако, подражая примеру христианских мучеников, он вместе с тем реализует иную модель "страдания во Христе". Традиционная модель мученической гибели от рук язычников замещается добровольным "самоумервщле-нием" аскетизма.

Такая "смерть" ничуть не похожа на обычную гибель во имя веры. Её коренное отличие от таковой - добровольность. Гутлак добровольно хоронит себя в глуши лесов и болот, и роя пещеру -он роет себе могилу, но могилу, в которой он проведёт 15 лет. Это по нашему мнению, один из наиболее выразительных примеров полного пренебрежения миром земным и соответственно - тотального упования на мир небесный. Это было характерно для раннесредневековой концепции монашеской аскезы, которая, выражаясь словами Макса Вебера, была основана на стремлении к "радикальному бегству от мира".

Ещё одним штрихом к портрету святого может является его способность отличать истину от лжи, что служит подтверждением божественной природы его качеств (Virtus). Избавляясь от очередной напасти, Гутлак получает наставление Святого Варфоломея, призывающего отшельника, чтобы "видел он врагов сво-их"(68).

События жизни Гутлака в Кроуланде в целом повторяют сюжеты из жизни Иисуса Христа. И в этом мы находим подтверждение строгому следованию Феликсом важнейшему агиографическому топосу "Imitatio Christie". Гутлак как и Христос проходит через множество искушений. Для нашего анализа мы выберем лишь некоторые из них.

Так в одном из эпизодов "Жития" Дьявол в ложной дружбе пытался научить его (Гутлака - М.О.) как соблюдать пост"(гл.ЗО). Апеллируя к знанию образа жизни отшельников и святых "былых времён", два посланца Сатаны призывают Гутлака действовать по принципу: "чем больше нечестен он, тем большее воздаяние ждёт

а не уделять воздержа-

эжание в том, чтобы повергает такие советы, и ее последовательным и

1м в дальнейшем) через ановится для него оче->шенствованию. радает от прямой враж-ечных. Наиболее ярким павы "О попытке водво-э драматический эпизод Гутлаку о его прошлом ах и беззаконии), ака наполнилась ужа-эни были "свирепы при оловами, длинными ше-, с грязными бородами, зами, отвратительными 1ими пламя, со скреже--убами... издававшими

чьи и поволокли через ски "приказывая ему по-1 даже не вознегодовал 1иво перенёс до того от >гда (этих мук - М.О.) не

произносят следующую тебя этой боли, мы бы-гльными наказаниями, в . Смотри! Огонь, что за-ить тебя. Смотри! Силы ак и заливы Хероновой "утлак отвечал им: "Горе вы только лишь пыль и

пепел. Если в вашей это власти ввергнуть меня в такие муки, то я готов..."(73)

Эпизод завершается появлением Святого Варфоломея, который приказывает "вернуть Гутлака назад в его жилище", куда он и был отнесён "с величайшей аккуратностью". Очутившись у себя в келье Гутлак слышит голос, произнёсший: "Святые должны идти от силы к силе"(74).

Приведённый нами эпизод содержит важную информацию. Появление бесов в чудовищных обличьях - есть несомненно дань представлениям о всевозможных монстрах и чудовищах. А именно они могли, по представлению англо-саксов обитать там, где похоронил себя заживо Гутлак. Характерно то, что Феликс в мельчайших деталях описывает слуг Князя Тьмы.

Другое подобное описание мы встречаем в сюжете о нападении Дьявола и обличьи различных "чудовищ, рвущихся в дом его со всех сторон". Как "взбесившийся лев, в неистовстве угрожал он разорвать его (Гутлака - М.О.) своими проклятыми зубами, затем как ревущий бык рыл землю копытами, или медведь, скрежеща зубами и поражая двумя лапами поочерёдно, пугал его ударами, и змей, тоже, переливаясь своей чешуёй, явил опасность своим чёрным ядом - всё это, и хрюканье дикого кабана, и завывания волка, и ржание лошади, и шипение змеи, и мычание быка... являло визг и шум, чтоб обеспокоить истинного воина Господа"(75).

Приведённая цитата не может быть прокомментирована с точки зрения традиционных англо-саксонских ментальных основ. Упоминание о львах быках и змеях в широтах, где подобные животные вообще не существовали, вызывают вопрос о том, каким образом знания о таких экзотических тварях дошли до сведения англо-саксов. Впрочем, упоминание их в агиографическом тексте может иметь одно бесспорное объяснение: они являются заимствованием из Священного Писания.

Необходимо добавить ещё и то, что в "Житии" и в англосаксонской поэме необычайно явно просматривается повышенный интерес англо-саксов к животному миру, да и вообще к миру природы.

Можно сказать, что многие представления англо-саксов восходят ещё к примитивным религиозным воззрениям, для которых и

юред тварями земными, тексте.

ковья уже не представ-е европейских племён к ами, которые являлись неских представлений, и именно она позволяет мые Дьяволом (кстати, Заметим сразу, что попил христианству. Пред-1ходило созвучие с цен-сов.

му Франциску Ассизско-ношения с животными, ме и в "Житии" Феликса.

утлак "сносил вред, чи-и как птицы пустыни и |мер, представленный в !М роде. Автор "Жития" е создаёт динамичного ;ликсом одного из важ->ждения общего языка с i открывается новая че-

Гутлака с дикими зве-юсть нисходила на все жести и поразительные зя и плывя с быстротою щу из рук его ту, что им эсомненной и неотчуж-щелительного барьера та связана с необычай-1 и птицы осаждали жи-

тлаком, когда его посе-киданно влетели в его ражая радость, они от-

крыли свои клювы и запели песню... без всякой церемонии уселись они на плечах Божьего человека Гутлака, и щебеча многочисленные песенки, летали они, садясь на руки, колени и грудь его"(78).

Примечательно, что пример столь явного отсутствия извечной боязни животных перед людьми происходит в присутствии другого и не менее почитаемого святого - Вигфрида, как уже отмечалось, известного церковного деятеля. Последний, присутствуя при этой сцене, явно проигрывает Гутлаку в масштабах своей святости. Особенно это видно, когда Гутлак поясняет Вильфриду происходящее: "Не читал ли ты, что если человек пришёл к Господу в единстве духа, то всё соединяется для него в Нём? И тот, кто откажется искать признания у людей, находит его у диких зверей и в посещениях ангелов, и тот, кто часто посещаем людьми не может быть посещаем ангелами..."(79).

Фраза необычайно важная, по сути своей даже программная для Гутлака, отражающая суть отшельничества. Стать отшельником и посвятить себя Господу в обычном мире невозможно, как бы благочестив и честен, добр и набожен ты не был.

Мир людей с точки монашеского аскетизма предстаёт, как сфера далёкая от возможности буквального следования божественным заповедям. Гутлак решается на подвижничество, ибо считает, что своим подвигом он сможет заступиться перед Господом за людей. И именно потому он уходит из их мира, стремится к миру первозданному или же максимально близкому к первозданному. Наш герой взывает в мыслях своих ко времени сотворения мира, времени до первородного греха.

Не менее важной чертой святости Гутлака является его гармония с самой природой в целом, так глава 37 повествует о том как галка, выхватив документ у посещающего Гутлака монаха, сбросила бумагу на середину пруда, и воды последнего не размочили её. В те времена подобный случай приписывался непосредственному присутствию Гутлака. Гармония с природой была необычайно важным моментом для англо-саксов, ибо последняя - есть связь Гутлака в непрекращающейся верой в силы природы, дань языческим богам.

"Житие" приводит множество примеров такого рода, и о них мы расскажем ниже. Однако, сейчас необходимо отметить, что тема

ком мира природы характе-

лремления.

ют к проблеме стилизации

:ом "Imitatio Christie", однако

(ИИ.

а во время перенесения его жойствие, его поражающее :воих мучителей, необычай-Заметим, что момент этот эту параллель: Феликс по эвал на этом внимание чи-

льная фраза. Фактически,

зтся динамической характе-

совершенствования и ука-

ва ментальных составных. ia морально-нравственных iH с героической этикой ан-пучае восприятие святости й во многом вещи взаимо-ощее: восприятие святости

систему глубоко укоренён-ценностей. С этого момен-ятого Гутлака приобретают

здесь наш герой действи->саксами "воином Христо-

я нападению британцев, (по выражению Феликса), асти и политический отте-ю пристанище, и британцы >гда завоеватели ещё не-нием) не был британским -саксонским. Этот случай з британских отшельником омнению. Сам факт того, ;вятого заставляют отсту-

пить даже заклятых врагов, был для англо-сакса мотивом определяющего значения.

Ещё дополнением к разговору о различных сторонах и проявлениях святости можно считать сюжет о том, как "некий клирик пришёл дабы убить Гутлака". Здесь отшельник демонстрирует свой дар ясновидения, данный ему свыше и предвидит действия пришельца.

Сам пришелец, которому Гутлак рассказывает о его же собственных намерениях, поражённый этим, просит у Гутлака прощения и, разумеется, его получает. Причина появления такого сюжета такова: святой должен уметь видеть проявления Дьявола, который может явиться даже в облике монаха, завладеть его душой и сделать его своим орудием(81).

Дару ясновидения сопутствует пророческий дар, обнаружившийся в случае с двумя лесными птицами, когда Гутлак сумел предсказать, где будут брошены, незадолго до этого унесённые птицами перчатки короля Эсельбапьда(82).

Важнейшим качеством, отличающим по мнению англо-саксов святого, является способность творить чудеса. Это проявлялось в актах исцеления и непременно сбывающихся предсказаниях, способности влиять на природные явления (обычно связанные с этапами сельскохозяйственного цикла). На протяжении своей жизни Гутлак неоднократно демонстрирует это.

Приведём некоторые примеры.

Однажды Гутлак "восстановил здоровье одного человека, который был осаждаем на протяжении четырёх лет нечистым ду-хом"(83).

Примечательный эпизод этот начинается с упоминания о том, что указанный Хвэтред (а именно так звали исцеленного) был благородного происхождения. Таким образом, снова и снова Феликс отмечает, что святость и "nobility" ("знатность") неразделимы. "Житие" повествует о множестве попыток больного излечиться, но все они были тщетны. При описании таковых мы находим ещё один важный момент о том, что "в конце концов его (Хвэтреда -М.О.) родители отвезли его к священным местам, так чтобы он мог быть очищен святою водой от рук священников и епископов".

Для Феликса, таким образом, святость прочно ассоциируется с деятелями церкви, что ещё раз доказывает тезис о том, что Гут-

совсем обычное, но несом-зности в англо-саксонской

ого, ещё раз уподобляясь И с этого момента в Кро-эвозможной помощью. 1анской традиции святости (сов о необыкновенных чисто исторических парал-тлака с Иисусом Христом: аться священным, дающим это случилось со Святым 1ил умирающего, дав ему

многие, "те, кто поражены : нечистой силы или же от in, что получат избавление юприятие способности свя-я его посетителей по пре-твенные качества, которая к собственно религиозному

человеку по имени Оффа, иип во время прогулки(86). оказывает нам, что англо-эй, знахарей. В традицион-i святых присутствовала их печимых, например, прока-ычно занимались знахари, наступивший на шип, обра-ж>, что не вполне соответ-

>щё одна фраза Феликса, одьми из разных уголков малых нуждах" указанных обны случаю с Оффой, то тся ещё яснее.

Значительную часть "Жития Святого Гутлака" занимают сюжеты, посвященные взаимоотношениям отшельника и "людей церкви" - клириков.

Для нас уже не представляется удивительным повышенный интерес Феликса Кроуландского к этой теме. Но, если в предыдущих частях произведения он особо отмечает единение христианской общины и известного отшельника, то тут личность Гутлака совершенно явно превозносится над аббатами и священниками (в смысле уровня подвижничества). Мало того, Гутлак часто выступает в роли искоренителя лжи и порока среди монашества. Таков случай, когда Гутлак раскрыл проступок двух слуг (одного аббата - М.О.) когда те находились весьма далеко (87).

Данный сюжет состоит в том, что в то время как Гутлак и посетивший его аббат вели беседу, Гутлак рассказал ему о том, что "два клирика, которые были с ним (аббатом - М.О.), попросив удалиться по важному делу отправились в дом некоей вдовы, где начали пить горячительные напитки за роскошным столом вдовы..."(88). С одной стороны это ещё раз возвращает нас к проблемам церковной жизни в англо-саксонской Британии. Именно святые с середины 7 века становятся её важнейшей опорой.

Способностью к предвидению являются примеры, указанные в главе 44 (сюжет о двух послушниках, солгавших об отсутствии воды, но прятавших фляги с водой), главе 46 (о том, как Гутлак повторил слова Святого Вигфрида, которые тот сказал в его от-сутствие)(89).

Самый конец "Жития" - кульминация сразу двух тенденций, намеченных Феликсом Кроуландским с самого начала повествования. Одна из них, только что отмеченная выше, связана с тенденцией проведения границ между церковью и святостью.

Другая - тенденция связать последние. Главы 47 и 48 ярко высвечивают обе из них.

Первый сюжет, посвящен тому, как епископ Хеадда предложил Гутлаку должность священника, которую Гутлак с радостью и принял(90).

И скорее всего, для Гутлака подобный акт признания со стороны церкви был наиболее желателен и почти долгожданен. С другой стороны, отшельник, что примечательно, никогда не проявляет абсолютной ангажированности с церковной средой. Когда леди

наследовать место Гутлака 1ения ответит, что будет то Господа(91).

ючению нашего рассказа о южив 15 лет в полном оди-чина в "Житии" обставлена мён, как человеческий род о существования к его из-жоления и королевства так г, молодой или старый, все а. Мы можем быть различ-ix и наградах, для всех нас

это не фраза христианина. >, но ни слова о грядущем и за праведность, но даже еликс - правоверный хрис-э говорит ни слова (в хрис-1ти, ибо для истинно веря-прощение грехов и жизнь в

>шинства ещё не до конца -саксов, смерть человека, /да, когда всё предыдущее

зятом Гутлаке": гпции святости.

ах анализ структурных ха-•афическом памятнике по-арактерные черты идеала жсонской церков» '-> ч 7-8

Однако, феномен святости и культа святых не был явлением чисто церковным, его функционирование не было ограничено пространством сублимированного религиозного сознания.

В современных агиографических исследованиях с собой остротой осознаётся широкая социально-культурная значимость феномена святости. В частности, одной из кардинальных, хотя и трудно разрешимых проблем, является вопрос о механизме восприятия образа святого массовым сознанием. Исследователи полагают, что ответ на вопрос о специфике образа святого, возникающего в массовом сознании, является одним из путей к постижению социального сознания в целом.

Некоторую возможность прикоснуться к восприятию святости мирским сообществом предоставляет нам "Поэма о Святом Гутлаке". Её подробный анализ является специальной задачей, поэтому мы становимся лишь на некоторых частных аспектах этого текста. Особый интерес представляет для нас определение масштабов присутствия в изображении святого в поэме элементов традиционной англо-саксонской мифологии и категорий архаической системы ценностей. Специальному анализу подвергнут один из эпизодов поэмы - эпизод так называемой "борьбы за холм". В этом эпизоде повествуется о нападении демонов на Гутлака, которые стремились заставить его покинуть место своего

уединения.

Мотив зелёного холма мы встречаем только в одном из анализируемых нами произведений (Guthlac А). Официальное "Житие" ни о каком зелёном холме ничего не упоминает. Факт появления "холма" - индикатор присутствия языческой мифологии в "Поэме". Вероятно, это можно объяснить особой значимостью священных мест в системе традиционного германского язычества, что было характерно и для англо-саксов после переселения в Британию. С приходом англов, саксов и ютов из материковой Европы, названия населённых пунктов стали включать в себя такие элементы как lean (дерево) и beorg (насыпь, холм). Ещё более распространены были такие суффиксы как "herah" (священный холм) и "weoh" (святилище, место поклонения). Соотношение этих понятий с мало известным современной науке пантеоном богов остаётся загадкой, но для нас совершенно очевидна значимость языческих верований для англо-саксов.

возможность понять моти-оследний боролся с дьяво-

ние языческих представле-оэм в раннесредневековой

эющиеся в эпизоде борьбы o"(dwelling place) - это ело-м богам. Что же тут проис-

жизнь служению христиан-1 за какие угрозы не согла-эбя в жертву во имя свя-•азом связывал это со слу-юлчищ дьяволов, произно-сшегося от всего земного,

ггь смысловой дуализм в зла. С одной стороны, ав-1терпретации, с другой - в ледование традиционным й нам автор стихотворной ели злодеяний считали их юпода, Гутлак сам принёс имя собственной бравады, им, известным недругам, эаясь тут, понеся наказа-у у Господа, пустынное и го владения, ожидало оно 1ли старые враждолюбцы, ..."(93). И тогда появление ?ианская черта. Это дань ухах. Недаром, слово, ко-злодеев переводится как я вера предусматривает персонализируются в бе-духи, пугая его тем, чего оворилось: "Ты дал обет,

что отнимешь у нас жилище - это ты, один из многих Божьих созданий. На что жить будешь ты, если возобладаешь им. Никто не принесёт тебе пищи, голод и жажда станут постоянными спутниками твоей жизни, если уйдёшь ты один как дикий зверь, от родных мест своих. Отрекись от места этого..."(94).

Ответ Гутлака также мало походит на идеальный ответ христианского святого: "Так вы грозите мне смертью, Он оградит меня от всех зловредных деяний, от того, кто принуждает вас к этому... Один против вас я могу без труда отстоять это место. Я не слишком нуждаюсь - я, появившийся до вас, лишённый всяческого общества людей, но большее присутствие обнаруживает и взращивает, божественно, мысли в душе моей, что и даёт мне поддержку. Здесь, один, без труда воздвигну я для себя жилище - найду защиту"(95).

С другой стороны, искушения Гутлака вне темы "холма" имеют-более отчётливый христианский смысл. "Там навещали его Страх, ужасающий и необъятный, ненависть былых соперников, неиссякаемая во множестве уловок. Они возникали перед ним во всей красе. Бесы... когда они проносясь в небесах, являли будто бы восхитительное чудо, не сопричастное божественной славе"(95). Объяснение природы искушений хорошо отмечено в словах автора англо-саксонской поэмы. Цитата, которую мы приведём ниже, даёт нам также и понимание природы святости Гутлака: "Многие стремятся славословием прославиться в этом качестве (в роли святого - М.О.), нисколько не заботясь о делах. Для них земное богатство важнее, чем вечность существования, высшее из их помышлений... иные (святые - М.О.) селятся в пустынных местах и страждут и основывают жилище в тёмном уединении, они ожидают небесного пристанища. Часто Он может заставить их испытывать разочарование, посылая им дьявольское чудо, иногда Он наводит на них ужас, или же окружает их никчёмность роскошью, и сам же преследует их. За их спиной стоят ангелы, наготове - с орудиями духа, воплощение невредимости. Они берегут жизнь святого. Они (эти святые - М.О.) верные воины, что служат своему владыке, который никогда не запоздает с наградой для того, кто крепок в любви к нему"(96).

Этот эпизод демонстрирует взаимоналожение в сознании автора христианского и традиционного понятия сакрального: холм, как

iHmo-саксов становится и ведь он выступает как мес-

отметить и взаимоналоже-диционных германских эти-

тема истинного служения гея здесь интонациями тра-нле Гутлака носит героиче-}м личной доблести и му-' агиографическому описали святого также имеет не

отношение святого к Богу 1ель "господство - верного

этики варварского герман-

покорность христианского юставляли всю основу, всё эста ни для чего другого в ами очерчивался круг воз-вливалась парадигма дей-

приятия христианства, ибо :я на той же основе. Так, в i верности от своих после-ный порядок вещей - отка-остей по отношению к Гос-эный герой для остального }ах англо-сакса непрости-

"господин-слуга". Того же jm покинуть свой зелёный аывается от своих обязан-

своё место, назначение в

сности" мы видим в другом

: the Rood - написанном в

тором был распят Иисус.

о отношению к Христу, а

1ятия(98).

1валось с культурой англо-

*ё, принося в структурные

деления германской культурной традиции ещё большую многосложность.

Подведём некоторые итоги исследованию, проведённому в этой главе:

1. Анализ "Жития Святого Гутлака" обнаруживает наличие в нём
двух культурных пластов: один, доминирующий, связан с систе
мой христианских религиозных представлений, другой - отражает
традиционные представления англо-саксов. Заметим сразу, что
последние испытали сильное влияние местного менталитета, от
племён, хотя и загнанных в горы Шотландии и прочие окраинные
места Древней Британии, но несомненно с англо-саксами сопри
касавшимися.

Феликс бесспорно отдаёт предпочтение церковной концепции святости в выстраивании образа святого. Мы можем, однако, предположить, на основании и его собственного текста, что масса населения не была готова к адекватному восприятию христианской концепции святости.

2. Анализ проблемы святости требует различения двух уровней
восприятия как образа святого, так и самого феномена святости:
церковного и "народного". В данном случае мы имеем в виду ши
рокую аудиторию мирян, уровень христианизации которых был
крайне низок в рассматриваемую эпоху. Христианская концепция
святости, как уже отмечалось, была укоренена к церковной среде,
прежде всего в среде учёного клира. "Народное" восприятие свя
тых во многом опиралось на языческие традиции. При этом они не
были изолированы друг от друга. Англо-саксонская Британия су
щественно отличалась от континента в том, что степень её хрис
тианизации в те времена была существенно ниже. Здесь можно
видеть одну из причин тому, что не только в массовых представ
лениях, но и в агиографических текстах отчётливо просматри
ваются элементы традиционных дохристианских воззрений.

3. В свете сказанного, религиозно-этическая значимость от
шельничества, мученичества и святости - апеллируют к ограни
ченной группе "учёных людей" (монахам и деятелям церкви) и от-

(стальное население, так ь) было восприимчиво по аспектам святости, преж-чудеса. Последняя явля-зляющих idiotae поверить i - признать его святым, (выразившейся в случае ло восприятие её, как ак-адиционные героические ечься от земных благ и лать только истинный ге-! военный, а подвиг духа ольность, а ею обладали собные стать над ценно-

лизма в восприятии связка Господом, как катего-по-саксов. Даже будучи зободолюбивой и волюн-;тей англо-саксов. Опре-ьность самого человека, 1ям, не будучи окружена

делить некоторые струк-sie нашли отражение в

8. Особенностью, выявленной при анализе "Жития Святого Гут-лака" Феликса Кроуландского, как англо-саксонского агиографического текста, является яркая выраженность идеи тесной связи святого с миром природы. Последнее не было свойственно современному "Житию" латинской агиографии, являясь таким образом, отличительной чертой агиографической традиции Британии в 7-8 вв.

>исту".

зного аскетизма, контексте актов мучени-ории христианства, онской Британии напол-Одно из наиболее важ-1т к их древним варвар-:ил зла. Чудовища и лю-легендах о святых, сли-х с основным христиан-

го исследованные тексты

Кроуландского и англо-

тлак "А") являются репре-

э-культурной жизни англо-

что восприятие концепции но отличалось от понима-тем, мы можем констати-эние элементов из церков-Это является подтвержде-jHO-культурного развития: эго общества не была од-щиная система координат, ipa". Сопоставление двух (ными социо-культурными

1ённая в "Митии Святого 1КИ понятия "святость", ко-<ах англо-саксонской хрис-

1 и соответствий в рамках Следует отметить сле-

<итии", спзан с типом от-гн для восточно-христиан-

ской модели религиозной аскезы, представляет собой чисто англо-саксонскую специфику, так как не был широко распространён на остальной территории Европы,

б) между тем, отношение к святости во многом зависело от об
щих тенденций духовной жизни всего англо-саксонского общест
ва,

в) отношение к святости было связано в англо-саксонской Бри
тании с почитанием святых королей. Последнее восходило к
древнегерманским представлениям англо-саксов о божественном
характере власти правителя, которой они приписывали различные
сверхъестественные функции,

д) социально-культурная ситуация в обществе англо-саксов в
начальный период его христианизации предопределила значи
тельную роль королевских династий в осуществлении последней,

е) особенностью данного агиографического текста является то,
что наряду с очевидно доминирующей церковно-религиозной на
правленностью наличествуют и элементы традиционного языче
ского мировоззрения,

5. Изучение текста поэмы показывает, что восприятие святости
массовым сознанием, то есть необразованным населением имеет
ряд существенных специфических черт:

а) очевидно явное преобладание восприятия святого как хариз
матической фигуры над его значением как образца этического со
вершенства,

б) не случайно, именно короли становятся объектами массового
почитания, пополняют ряды ранних англо-саксонских святых. Гут-
лак не был королём, но происходил из королевского рода. Это
даёт нам основания предположить, что подобное отношение к
правителям могло распространяться и на него,

в) Текст поэмы показывает, что образ святого в массовом со
знании ассимилировал целый ряд традиционных мифологических
и этических представлений. Отчасти, в более слабой форме, это
можно обнаружить и в тексте "Жития".

6. Проведённая работа позволяет утверждать, что детальный и
скрупулёзный анализ текстов, с точки зрения отражения в них об
щих социально-культурных категорий, является весьма плодо
творным для понимания механизмов реализации общих социаль
но-культурных закономерностей в конкретных феноменах куль
турной и духовной жизни.

>Saxon literary and hagio-Suthlac "A" and "Vita Sancti rted to the analysis of two (vernacular poem "Guthlac rowland). Our research pre-hood concept in Early Mid-

anities, but for the last dec-ing interest to the medieval i hagiography much have )f linguists, who studied Old atin ones, on the linguistic rs participated in a study of n, S.J.Ridyard, J.L.Nelson,

>f the hagiographical source id to identify the reasons for politics of sainthood. David iglo-Saxon England"( 1989) i of saints' cults in England, Dntext of Anglo-Saxon age vernmental institutions and Domponents of a saint's im-after life, evidence of mar-We suppose that the evi-

dence, originated from different sources needs a further examination, expecially issues connected with them. Some questions on the context in each part of that evidence, the presentations of saint's life events as well as the critical attitude to events themselves are to be answered. Sometimes, the existence of parallel sourecs, or the text itself, if such sources are not available reveals a number of contradictions, worth to be further explored. Issues of "corpus Christi", powers of healing, revelation of the saint's grave, powers of sight and prophecy (disclosed in Rollason's research) contribute a great deal to the study of the hagiography, but they refer to the external, evidential level of sainthood, what is more than sufficient if one is targeting mostly political and social levels of cult presentation.

An aim of our research is turn the interest of scolars to the factor of cult reception, but not to measure its success, which is the ground of saint's promotion, to identify issues of its content, and their importance for the recipients in the medieval society, as the process of cult introduction, its initiators, was partly supported by various paradigms of mass mentality.

Susan Ridyard's research ("The royal saints in Anglo-Saxon England", Cambridge, 1957) considers especially the issue of royal sainthood, mainly in the late Anglo-Saxon period. The author's concern was in the matters of presentation and discription of the saints' lives, also on the role of a king in the early medieval society, relationship of pagan sacrality and Christian sanctity and the methods by which hagi-ographers had transformed virtuious kings into saints. Susan Ridyard's research revealed the necessity to study various relatives of a king, who were bearers of the royal blood, but not venerated as kings were (according to their status). Further question, must be asked: "Who else from the royal houses had a chance to be considered by hagiogra-phers as saints". The detailed analysis undertaken by Ridyard discloses an incredibly wide range of indications of sanctity, and how they differ from each other. It is true, that due to sugnificantly limited number of existing sources, we can not reconstruct the whole picture or structure of hagiographers motivations. We should take into account all those availiable examples which do not, for some reasons, fit the majority of the descriptions. The detailed investigation of every kind of contradiction and difference, which does not apply to major Christian examples and potentially leeds to mass perceptions, must be under-

: a king and had not performed luring his lifetime. Even, his s more attractive to the popu-ttle, with evil fources, than all

comment on "the expectations if a royal family. Those expec-on and stilization of that royal lodel. Here the critical study of i we can discover the margins g" action of those members, 'ent (such as a birth, marriage, ; history) and personal virtues, if Christianity must be properly sanding what makes one gen-grant the same status or the 3uch figures as Edmund, Os-ndeed connected with royalty, The most studies concerning igments of their hagiographers gious, theoretical grounds. As le society, with a different atti-that society would be our pri-

land.

d as one of the major aspeets >iritual values of early Middle 7 century AD - 8 с AD) may be ture and transition from pagan

:eption in Early Middle Ages t types of representative texts.

It is essential to demonstarate the interaction between these types, therefore important aspects of early medieval mentality can be discovered (in our case with the reference to sainthood). Undoubtedly, this parallel analysis contributes to the reconstruction of spirituality, social parameters of religious life (in particular the so-called grass-root level), religious and cultural perceptions of the society, as well as to the general categories of early medieval culture: the divisions of world perception, systems of social norms, mentality of different social groups. In this case, the semantics of the primary sources begin to play the leading role in the research. Investigation of various texts, written in Anglo-Saxon period demonstrates the difference in definitions, of the parallel events of saints lives in old English and Latin descriptions, as well as the attention paid by different (or sometimes the same) writers to those events. That, in our opinion, reflects more than anything else the striking point of two different ways of presentation: one mainly conformed to typical Christian Latin tradition and the other - represented, mainly Anglo-Saxon pagan perceptions. Therefore, the importance of attracting various techniques of linguistic examination for historians is likely to be appropriate.

In the research we focused our analysis on two early medieval Anglo-Saxon primary sources, which reflect the category of sainthood from two approaches: hagiographic ("Vitae Sancta Guthlaci" by Felix of Crowland") and poetical ("Anglo-Saxon poem - "Guthlac A").

The life story of Guthlac is well known. He a relative of the royal house of Mercia. The noble young man spends part of his life in sin, doing practically everything, which can be done by those, who never knew temperance and humanism. But very soon the young prince, terrified by the waste and futility of deaths, resulting from war, losses of his relatives and friends, turns from being a slave of worldly interests to a servant of God. At 21 he becomes a monk in the monastery of Repton, and 2 years later, following the example of well-known Christian leaders he goes to an isolated place in Crowland fens, to take up a life of a hermit. He stays there for 15 years, till his death on April 11, 714. He was buried in his cell, and a year later the king of Mercia started the promotion of his cult.

The choice of Guthlac as an example of a saint in Anglo-Saxon Britain, is fully justified, we think as he became one of the first saints who emerged from Anglo-Saxons themselves. The striking aspect of

lived during the times when ynamically interactive in the axons, when paganism still en yet established. We also of the immediate past, i.e. r from the continent by the them were the inspirational ierman legends, ?eat influence on the forma-e-empling the "heroic age", jde of all on the attitude of jals, creating a tradition in Darticipators of history - all bravery, honesty, strength, many other concepts were actor of German legends in-?actically all those ruling in 'heroes of the great past", nt reference to the past, and like their legendary antece-

c" is stucturally divided into •? from the birth till his depar-rens, and the actual hagio-i hermit. The personality of f many historians (Rollason, he kings' power was consid-nple proves that the highest could, in understanding of э only from the representa-

э only one. Members of the bishops) presented the sec-Dms, which would be exam-he establishment of Christi-a long period of transforma-e like Augustine and Theo-onage, of local rulers, to se-

cure their position. And till the times of Aelfric, when the growth of monasticism indicated the better conditions for Christian religion in Britain.

The phenomenon of "miracle", as the fundamental evidence of hero's sainthood, had been reflected practically in each hagiographic work. Though holiness was expected to be a divine gift and been predetermined by the moment of man's birth, from the ethical views of Christianity holiness could be uncovered during lifetime and personal perfection of the man. So, the Christian doctrine offered a sort of "double security", where the first element (divine birth) had to be confirmed by lifetime achievement, which had to follow. In this instance, it still arises many questions, with regards to whether "a chosen one, if it happens to be, can perform evil deeds, or whether he does it himself, or by the discretion of divine powers, and if he does, why did that evil period taken place. Guthlac, in this particular context, is involved in evil actions for the most of his life, after that he suddenly becomes a monk, shortly after, a hermit in Crowland. Therefore, the turning point becomes unclear. Obviously Guthlac's own "reconsideration" of way living is covered by uncertainty, and definitely is not sufficient for the importance of the moment.

The same occurs when Guthlac dies. The moment of his "departure to Christ" is one of the less impressive. We do not expect any kind of an extreme event, though Guthlac is a martyr. But a fight with devils did not often ended like that.

Individual characteristics of a saint were not of an interest for common Anglo-Saxons. In church circles the comprehension and articulation of the concept of "sainthood" were ones of the central ideological and spiritual tasks. Recently established, Christian church faced something definitely new, in the case with Guthlac concerning early Christian tradition, - a type of a saint noble layman, who ends his life in a desert. It is fare to say that many of rulers, who accepted Christianity at that time, indeed, ended their lives in, restrain, but not in the fens, more often in monastery. The offer group of royal rulers, whose images derived purely from heroic tradition, is presented by cases of St.Oswald and St.Edmund, as representatives of "active worriers of Christ". Their difference from Guthlac was pre-determined by the fact that they have remained lay to the end of their lives, and ended their days either fighting or being tortured by the real enemies of their peo-

f fight was essential for the ! of real enemies the devils "kins of Grendel", appeared

lies were extremely popular llac's "Vitae" narrates about aits of radical monastic as-Jhare of hesitation, that his igher grade of spiritual puri-ribed in compliance with a tion in Felix "Life", luirement of the radical as-according to Felix have no e. The fight of a saint starts of people. It was not by ac-e "known" world of Anglo-iple of that. This is the ulti-Ш. A man, who lives there, ife, divine by nature. At the te figurative reflection of an ween God and Devil, ac" identifies the existence ominant, is tied up with the the other reflects traditional >ubt that Felix gives prefer-in creating an image of a the following characteristics э Latin hagiography in gen-

fe" and connected with the to the east Christian model srs" type), is purely Anglo-on the rest European terri-

зеп kingship and sainthood

ed to royal dynasty. There-

4. The "Vitae" reflects, besides the dominating Christian direction of the text, elements of traditional pagan world perception. We can suppose, on the basis of Felix own words, that the majorily of the population was not adequately ready to accept the Christian idea of holiness.

The Christian concept of holiness, as we already noted, was rooted in churches midst, especially among the clergy. A popular understanding of saints in many ways was based on pagan traditions. And they were not isolated one from the other. Anglo-Saxon Britain definitely differed from the continent in that. The level of its Christianisation during that time was a great deal lower. Therefore we can discover also in hagiographic texts the clear evidence of elements of traditional pre-Christian beliefs, which squeezed through in the works of Latin hagiographers. It is clear that the mass lay population of ancient Britain, so - called "idiotae" was influenced only by purely charismatic aspects of the holiness, especially by the ability of a saint to work miracles. The peculiarity of the attitude to holiness was its recognition as an act of the highest heroism, which reflected traditional Anglo-Saxon heroic values. To cut himself off from worldly pleasures and participate in a battle against the devil could only be done by a real hero. That was definitely an exploit, not a military one, but an exploit of a human soul. The basis of it was voluntariness, but that was the provenance of very strong and special people, capable of rising above society's social values.

Fragments of saints lives in Anglo-Saxon Britain are full of many pagan elements. One of the most important of them goes back to their ancient barbarous beliefs in personification of the power of evil. Monsters and cruel animals, often featuring evil in the legends about saints, fade in hagiographic works with apparent Christian reference to dark powers - Satan.

The study of the poem confirms that phenomena of sainthood and cults of saints had never stayed within the walls of monasteries. The poem about Guthlac is indeed the best example of it: his personality is the only one among all English saints, which found reflection in the vernacular poetry. The function of the presented Christian values was limited by sublimated religious consciousness. And the most of modern scholars of hagiographic sources agree with that. The problem of mechanisms and perceptive mechanics of mass recognition of a saint is extremely difficult to identify. Therefore the ways for general under-

эсоте clearer. During the in-'ering of the elements of the categories of the traditional 3f the archaic system of val-

ferent way of saint interpreta-mce of Christian beliefs and is.

jeriod is not of an interest for ition it, though he drows our s temptations in a deserted odels of the New Testament, '. The episode of Guthlac's n. That is the first time, when :elix's "Vitac" (written mostly bout the fens, and therefore, version of events. Undoubt-heroic concepts, brought by tly, the meanings of the word emantical circle: "mountain", d "protection", "defense" and same base contribute a lot to i" - preserve, defend, fortify), hill completely changes the rmit, who expects the eternal ortifications, defends himself ithor"s hand in devil's clothes. i according to pagan tradition Dposedly, in mass perception people by the means of his ;ind, started a fight with evil the perception of a saint as a lat can be illustrated by this )n why kings become objects

cally different from the tradi-mt". It is more alike "faithful cs of Germanic tribes. For

Guthlac the main danger is not in disobeying God's commandments, but in betrayal of his master. The loss of his master is the loss of his place in the society, and that is the reason why he refuses to abandon the hill.

In this research we have given many examples of saint's perception in Anglo-Saxon England. All. of them cannot be described in this summary. This analysis is, not very rewarding sometimes, but definitely worth exploring. As we said in the beginning of this article, this reserch is only an attempt to raise the question of early medieval religious perceptions, with particular reference to sainthood.

ik: А.Я.Гуревич, Проблемы 1981; А.Я.Гуревич, Катего-•; С.С.Аверинцев, Судьбы ху перехода от античности i средних веков и Возрож-играющий, М.,1992; Ж.Ле Запада, М.,1992; Шервуд облеме формирования ан-М. Вопросы" литературы и ство Франсуа Рабле и на-965; Савело К.Ф. Ранне-В.И. Античное наследие и \ 5 - середина 7 века). М.,

э теории "картины мира": сть техногенной цивилиза-D; Кузнецова Т.Ф. Картина юрии и проблемы, М.1995; л художественная картина

md Heiliger im Reich der der Merowinerzeit Prague,

4. См. работу: Heffeman, Thomas. Sacred Biography, Saints and Their Biographers in the Middle Ages, New York, 1988.

5. См. работу: Graus, Frantisek, Volk. Herscher und Heiiiger im Reich der Merowinger: Studien zur Hagiographi der Merowineizeit. Prague, 1965).

6. Из работ указанных авторов наиболее интересна следующая: Halkin, Francois.L'hagiographi byzantine au service de l'histoire//XIII international Congress of Byzantine Studies, Oxford, 1966/

7. Delooz, Pierre.Pour une e'tude sosiologie de la saintete canjnisee dans I'Eglise catholic // Archives de sosiologie des religions, No13(1962).

8. Zoepf, Ludwig. Das Heiligen-Leben im lO.Jahrundert.Liepzig, 1908.

9. См. работы: Rollason: David, W.The Mildrith Legend: A Stude in Early Medieval Hagiography in England, Leicester, 1982; Poulin, Josef-Claude. L'ideal de sauntete dans I'Aquitaine carolingienne d'apres les soureces hagiographiques, Laval, 1975; Goodich, Michael. Vita Perfecta: The Ideal of Sainthood in the Thirteen Century, Stutgart, 1982.

10. См. работы: Ward, Benedicta. Miracles and the Medieval Mind:
Theory, Record and Event, 1000-1215, Philadelphia, 1987, Platelle,
Henry. Terre et ciel aux anciens Paus Bas: Recneil d'articles
de...//Lille, 1991; Rouche, Michel. Miracles, maladies et psycologiede
la foi a I'epoque caroligienne en France, Paris, 1981.

11. См. работы: Spiegel, Gabrielle.History, Historisism and the Social Logic of the Text in the Middle Ages, London, 1990; Hefferman, Thomas, J.Sacred Biography ...New York, 1988.

12. Необходимо отметить следующие публикации "Жития Святого Гутлака" Феликса Кроуландского: Memorials of St.Guthlac, ed. W. de G.Birch, Wisbech, 1881; Felix life of St.Guthlac//Felix hermit of Croyland, London, 1956/Felix. Vita Sancti Guthlaci auctore Felice. Felix life of St. Guthlac, 1947.

13. Для исследования англо-саксонской поэмы "Гутлак "А" использовалась публикация Эксетерской книги: The Exeter Book, Pt.ed.l.Gollancz(E.E.T.S.1893) и The Exeter Book, Pt.2-.ed. W.S.Mackie(E.E.T.S.1934).

14. В ходе анализа англо-саксонской литературы были привлечены следующие работы английских авторов: Anderson, G.K.The

*9; Sisam, K.Studies in the I, 1953; Alexander, Mv.The эльникова E.M. Мечь и литера (смотри в библиогра-зторов//Общеисторические

•тины мира": Хайдегер, М. гическая волна на Западе, э! Пространства и Времени 1987; Хон Т.Н. Диагности-картины мира, Л., 1989. Л., 1984,-С.З. стория., М.,1973; Культура еловек и картина мира, М.,

«многих англо-саксонских основателем так называло известно исследова-т завершения своих про-эочесть его имя. Число та-iHa", "Деяния Апостолов", юхожие по стилю на ука-я Куневульфу. termit of Croyland, London,

ковой культуры, М., 1985,

1й, известный деятель юж-л учёный того времени -писал биографию аббата был автором ряда произ-х - "Церковная история ан-

юдора (основателя англо-льдхельм был одним из е 7 - начале 8 веков. Про-

исходивший из королевской семьи Западных Саксов, он получил образование в Ирландии, и в 705 году стал епископом Шерборна. Ему принадлежит множество поэтических и прозаических произведений.

25. Говоря о неясности стиля Феликса Кроуландского мы имеем ввиду свидетельства Ордерика, говорившего о стиле Феликса, что последний труден для восприятия.

26. Bouquet, Recueil, iv. 59.

27. Venantius Fortunatus, Carmina, IX.i.73.

28. CM.F.M.Stenton. Anglo-Saxon England, Oxford, 1947, -p.98.

29. Bede.De Temporum Ratione (F.M.Stenton, Ibid., p. 96)

29a. Laisthner, M.L.W.Thought and letters in Western Europe, A.D.500-900, Londjn, 1931,-p.25.

30. Felix Life of Saint Guthlac//Felix Hermit of Groyland, London, 1956,-p.73.

31. Ibid., p.3

32. Ibid., p.2

33. Ibid., p.75

34. Ibid., p.75

35. Ibid., p.77

36. А.Я.Гуревич. Проблемы средневековой народной культуры, М.,1985, -С.128.

37. Felix Life of Saint Guthlac//Felix Hermit of Groyland, London, 1956, -p.77

38. Ibid., p.79

39. Ibid., p.79
40.lbid., p.79

41. Cm. Finnsburg, Beowulf and other poems.ed.C.L.Wren,L., 1976

42. Felix Life of Saint Guthlac//Felix Hermit of Croyland, London, 1956,-p.81.

43. Ibid., p.83.

44. Ibid., p.83.

45. Ibid., p.83.

46. Ibid., p.149.

47. Ibid., p.85.

48. Ibid., p.85.

49. Ibid., p.85.

50. Ibid., p.87.

/al England, -p.7. //Register and Martyrology !, 1892,-p.88. jrmit of Croyland, London,

словарь. T.1..M., 1993, -

llish Poems, Oxford, 1943. jrmit of Croyland, London,

83. Ibid., p. 129.

84. Ibid., p.133.

85. Ibid., p.133.

86. Ibid., p.141.

87. Ibid., p.135.

88. Ibid., p. 147.

89. Ibid., p. 137, 143-145.

90. Ibid., p.145.

91. Ibid., p.149.

92. Ibid., p. 152.

93. C.W.Kennedy, The Earliest Englih Poems, Oxford, 1943, 1.215-226, p. 255.

94. Ibid., 1.226-289, p.256-257.

95. Ibid., I.296-323, p. 257.

96. Ibid., I.390-404, p.259.

97. Genesis (Сотворение) - одна из лучших поэм англо
саксонской поэзии. Написана на тему сотворения мира. Достовер
ных сведений об авторстве пока нет. См. A.N. Doane, Genesis,
1978.

98. Dream of the Rood - поэма на староанглийском языке. В ней
повествование ведётся от лица Креста Господня, на котором был
распят Иисус. Последнее отражает важную категорию мышления
англо-сакса - отношения "господин-слуга". "См. The Dream of the
Rood, Swanton, M., Manchester, 1970.

Использованная литература. Работы отечественных исследователей.

пользованной

f Exeter Book edited with Mis, 1979. .T.S.1893). (E.E.T.S.1934). e: Felix. Life of st. Guthlac,

rmit of Croyland, London,

irch, Wisbech, 1881 oyland, The Abbey, bridge

Аверинцев C.C.

Алексеев М.П.

Аэм A.

Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью. -В кн.: Из истории культуры средних веков и Возрождения. М., 1976.

Поэтика ранневизантийской

литературы.

М., 1997.

Английская литература: очерки и

исследования.

Л., 1991.

Англосаксонская раса. Государства народов англосаксонской расы в настоящем и будущем. М., 1906.

> характера.

vol. 1,2 d Anthology of Old English

ede's Ecclesiastical History

Бахтин M.M.

Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанс. М., 1965.

Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

Русские народные духовные стихи XI -XIX веков. М., 1991.

тане, настоящее.

у, 1905.

с духовными детьми. Варсонофии.

Гольдсмит О.

Сокращённая история Англии от нашествия Георга III. Ч. 1-2. СПб., 1820-1821.

Иоакиму. - "Наука и ;. 20-23.

ллизации в Англии.

., 1906.

стории древней церкви.

994.

Грин Дж.Р.

Гуревич А.Я.

История английского народа. В 4-х томах. М., 1891-1892.

Средневковая литература и её современное восприятие. - В кн.: Из истории культуры средних веков и Возрождения. М., 1976.

Норвежское общество в раннее

средневековье.

М., 1977.

"Эдда" и сага. М., 1979.

зя поэтика.

,иттов. Жизнь Мерлина.

Гуревич А.Я.

О новых проблемах изучения средневековой культуры. - В кн.: Культура и искусство западноевропейского средневековья. М., 1981.

средневековой народной

Зеленко В.А.

Англия. Культурно-исторический очерк. Петроград, 1918.

юьменная культура вья (два "крестьянских >нца XI - начала XIII в.). -КН СССР. Сер. лит и яз". №4.

Идеология феодального общества в Западной Европе: проблемы культуры и социально-культурных представлений средневековья в современной зарубежной истории. Реферативный сборник. (ИНИОН АН СССР).

М., 1980.

:редневековой культуры.

Карсавин Л.П.

Культура средних веков. Петроград, 1918.

веков к Возрождению.

сультура средневековья.

Карсавин Л.П.

Монашество в средние века. М., 1992.

редние века. 1994.

Ковалевский М.М.

История Великобритании. Спб., 1911.

оварь агиографических

Кон И.С

Открытие "Я" М., 1978.

цинского монастыря

Корнев В.И.

Корсунский А.Р.

"Невидимые" парадоксы религии и культуры. Серия "Культура и религия", 1991, №3.

Религиозный протест в эпоху раннего средневековья в Западной Европе. -Св. вып. 44. М., 1981.

и образы культуры. -а: теории и проблемы

Матузова В.И.

Английские средневековые источники. М., 1979.

арубежных

Меженин В.М.

Хроника Титмара Мерзебургского как источники по истории раннесредне-вековой Англии. В кн.: Античность и раннее средневековье. Социально-политические и этно-культурные процессы. Нижний Новгород, 1991.

зкое завоевание орьба за э господство IB.). Автореферат.

Мейлих B.C.

Философия и искусство и художественная картина мира // Вопросы философии, 1983, №7

Мелетинский Е.А.

Поэтика мифа. М., 1976.

i средневекового Запада.

Мельникова Е.А.

Меч и лира: Англосаксонское обществ в истории и эпосе. М., 1987.

гльтских богов. • ические чтения" 195-203.

Митрохин Л.Н.

Философия религии. М., 1993.

ие средневековой Латинская патристика.

Мортон А.

История Англии. М., 1950.

практика как способ

Проблемы британской истории. Сборник статей. М., 1990.

тгературы IY-IX веков.

Ренан Эрнест.

Христианская церковь. Спб., 1991.

вятого: мотивы религиозней правящей династии говацлавской агиогра-;ей", 178-204.

Розанов В.В.

Природа и история. Спб., 1903.

трология. 13-знаковый зк древних друидов.

Савело К.Ф.

Раннефеодальная Англия. Л., 1977.

тории английского и общества в средние

Символ в системе культуры. Сборник статей. Тарту, 1987.

нциклопедическии

Сокольский И.П.

Англо-саксонская сельская община. Харьков, 1872.

андии.

иографии. I.

Соколова М.Н.

Тойбер А.Х.

Поместье в Англии до нормандского завоевания. - В кн.: "Средние века". М., 1969.

Набросок истории сознания. М., 1994.

ютории народов мира.

Христианство: энциклопедический словарь, М" 1993.

аследие и культура ;дневековья (конец Y III века).

Шервуд Е.А.

Ведьмы, оборотни и другие. М., 1996.

гние об истории на рубеже и средневековья // итическая борьба в вом обществе.

Шервуд Е.А.

От англосаксов к англичанам (к проблеме формирования английского народа). М., 1988.

i судьбах латинской ости в варварских зх // Средние века, 1946. 114-134.

культура общества.

нография.

1994.

Шервуд Е.А.

Некоторые особенности этнических процессов у германских племён в период разложения первобытнообщинных отношений (к становлению этнического самосознания англо-сак-сов YI - IX вв.).

В кн.: Проблемы романтизации, этногенеза и городского устройства. М" 1977.

1иографии по истории эдние века. - В кн.: ка. Сборник статей. \Л.-П., 1965.

1ны мира. Новая еская волна на Западе.

Шмокмар В.В.

Эйкен Г.

Яковлев Е.Г.

История Англии в средние века. Л., 1973.

История и система средневекового

миросозерцания.

Спб., 1907.

Искусство и мировые религии. М., 1985.

второе.

нгло-саксонского

20. Studies in Early British History, ed. N.K.Chadwik, Cambridge,
1954.

21. Wallance-Hadriil, J.W.Early Anglo-Saxon and Germanic
Kingship, Oxford, 1971.

22. Whitelock, D.The Beginigs of EngHsh Society, London, 1952.

23. Wilson, D.M.Anglo-Saxon Art from the seventh centry to the Norman Conquest, London, 1984.

24. Wilson, D.M.The Achaeology of Anglo-Saxon England, London, 1976.

jimbridge, 1959.

эп, 1978.

rd, 1982.

in and the Engliish

don.

id, 1984.

ed.8, London, 1993.

/nd Heiliger im Reich der

ter Merowinerzeit. Prague,

id, 1984.

axon, 2 vols., Oxford, ed 2,

to Anglo-Saxon England.

in Early Britain, Edinburgh,

n the Eigth Century, Oxford,

sster, 1977.

у Medieval Europe, 1986. the Norman Conquest, ed.8,

of England, 2 vols, London,

Oxford, 1971.

Б). Работы по истории христианской церкви в Древней Британии.

1. Christianity in Britain, 300-700, ed. M.W.Barley, Leicester, 1968.

2. Crawford, S.J. Anglo-Saxon Influence on Western Christendom, Oxford, 1933.

3. Deanesley, M.The Pre-Conquest Church in England, 2 nd ed., London, 1963.

4. Hudges, K. The Church in Early Society, London, 1966.

5. Hunt, W. The History of English Church, London, 1907.

6. Hunter-Blair, P.The World of Bede, London, 1970.

7. Knowles, D. The monastic order in England, Cambridge, 1940.

8. Mayr-Harting, H.The Coming of Christianity to Anglo-Saxon
England, London, 1972.

9. Ridyard, Sysan Janet. The royal saints in Anglo-Saxon England: a
study of West Saxon and East Anglian cults. Cambridge, 1957.

10. Rollason, D.W.Saints and relics in Anglo-Saxon England, 1989.

11. Studies in the Early British Church, ed. N.K.Chadwick,
Cambridge, 1958.

йской литературы.

ems, London, 1966. >Saxons, Princeton, 1949. in Anglo-Saxon England,

New clirical history of Old

ature in Western England,

English Literature, Oxford,

f, Oxford, 1951.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение........................................................................... 3

Глава 1

Общая характеристика источниковой

базы исследования и исторической эпохи.............................. 11

Глава 2

Путь к святости................................................................. 22

Глава 3

Образ святого в "Житии Святого Гутлака

в "Поэме о Святом Гутлаке"

Концепция святости на пересечении христианского

сознания и традиционной мифологии.................................. 40

Заключение........................................................................ 62

Summary............................................................................. 64

Примечания........................................................................ 74

Список источников и

использованной литературы................................................. 80

грович

юкои литературе (на материалах icti Guthlacci"

Л.Н.Токарева фатовская