Виктор Попков

СЕНТЯБРЬ 2000 Г.: ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО АСЛАНУ МАСХАДОВУ

Дорогой брат Аслан !

Вновь какие-то невидимые силы вот уже более полугода препятствуют нашим прямым контактам, не дают организовать ту работу с помощью которой мы хотели создать действенный фактор связывания беспредела, творимого в Чечне преступными исполнителями преступной российской политики. А ведь после нашей последней встречи в апреле я расстался с Вами с чувством определенного удовлетворения. Мне казалось, что тогда был сделан хоть и запоздалый, но необходимый шаг в направлении утверждения Сил Сопротивления как реальной политической силы, солидарно действующей исходя из подлинных интересов чеченского народа, а не тех закулисных групп и группок (как внутричеченских, так и российских или иных международных), для которых Силы Сопротивления всего лишь инструмент отслеживания собственных интересов, которым они пытаются управлять с помощью денег и воздействия на амбициозные, честолюбивые, националистические и иные струны ответственных лидеров Сопротивления.

Основанием для такой оценки итогов той нашей встречи давали:

- и те достойные предложения по мирному разрешениию противостояния, которые были сделаны Вами тогда России, - да, я знал, что Россия их проигнорирует, но это было очень важно ибо тем самым Вы продекларировали, как важнейший приоритет политики Сил Сопротивления, обеспечение прав и законных интересов человека в Чечне;

- и Ваша уверенность в том что у сил Сопротивления имеются как механизмы, позволяющие лидерам этих сил приходить к солидарным решениям, так и механизмы, гарантирующие претворение этих решений – как частных, так и общеполитической линии – в жизни;

- и, в особенности, Ваши обещания сделать все необходимое для того, чтоб политика Сил Сопротивления стала ясной и понятной для общественности как в Чечне так и за ее пределами, в том числе сделать прозрачными для общественного контроля ту часть деятельности Сил Сопротивления, которая попадает под регулирующее воздействие международных норм, и в первую очередь сделать прозрачным положениие людей, оказавшихся во власти Сил Сопротивления, военнопленных, включая так называемых “контрактников”…

Вы знаете, что более чем серьезно отнесясь к Вашим заверениям, я не только сделал все возможное для как можно более широкого донесения их до российской и мировой общественности, но и летал специально в Вену – столицу Австрии, председательствовавшей на тот момент в ОБСЕ,- для встречи с госпожой Вестфельд, ответственным куратором в ОБСЕ проблем Чечни, с целью согласования с нею механизмов использования той информации (как в целом по политике ЧРИ, так, в частности, и по положению военнопленных) возможности для получения которой Вы обещали предоставить как координируемуму мною КОПОРЧ (Комитету общественного патронирования обязательств России и Чечни), так и авторитетным международным организациям, в том числе ОБСЕ.

Да, ОБСЕ, боясь потерять возможность для работы в Чечне, на прямые контакты с Силами Сопротивления пойти не смогло. Но ОБСЕ проявило заинтересованность в совместных действиях с КОПОРЧ и любыми иными известными своей объективностью организациями, принимаемыми Силами Сопротивления с целью установления прозрачности своей политики и своих действий для мировой общественности.

Очень серьезный интерес к возможности установления хоть какой-то степени прозрачности в действиях Сил Сопротивления был проявлен и в Совете Европы. В Страсбурге мне удалось побывать в августе. Там я, как и в МИДе Швейцарии в Берне, демонстрировал в качестве подтверждения серьезности Ваших намерений еще одну Вашу Декларацию – опубликованную в “Ичкерии” Резолюцию совместного Заседания ГК Обороны, Совета Национальной Безопастности, Кабинета Министров и депутатов Парламента ЧРИ от 5 июля 2000 г. В части I п. 4 этой Резолюции, в частности, сказано: «…всем командирам Вооруженных Сил ЧРИ довести до личного состава требования Женевских Конвенций и принять необходимые меры для предоставления свободного доступа международным правозащитным организациям к военнопленным независимо от места их содержания».

Увы, не мне Вам говорить, что эта резолюция, как и предыдущие Ваши уверения, так и остались в части увеличения степени прозрачности политики и действий Сил Сопротивления для независимых наблюдателей, не более как благими намерениями.

При этом, и я должен особо это подчеркнуть, Вы должны согласиться, что делалось все, зависящее от меня, для построения такого механизма контроля. С апреля я еще четырежды в основном именно с этой целью приезжал в Чечню, потеряв только на одни бесплодные ожидания не менее месяца чистого времени. В сентябре после очередных потерянных в ожиданиях двух недель я стал активно искать выхода на Вас уже непосредственно в районе, который российское командование относит к районам военных действий. В декабре я пробыл в этом районе почти месяц, но тем не менее ни на шаг не продвинулся в сторону построения того механизма прозрачности, вне которого Сопротивление все более и более девальвирует себя как самостоятельная политическая сила и в глазах собственного народа, и в глазах значимых в мире политических сил.

Да, конечно, до тех пор пока российская военщина будет безжалостно измываться над жителями Чечни недостатка в притоке свежего пополнения у Сил Сопротивления не будет. Конечно же среди тысяч и десятков тысяч родных и близких жертв российского беспредела непременно найдутся сотни и тысячи людей, ослепленных своим горем и ненавистью к источнику этого горя,- к России,- для которых смыслом сопротивления России является не военная или какая-либо иная победа, а сам процесс борьбы с Россией, как формы жертвенного отмщения (пусть даже ценой своей жизни) за своих замученных и поруганных близких… Окаменев в своем горе они уже перестают думать не только о себе, о сохранении своей жизни, но и о жизни других людей. Их не смущает несоразмерность собственных сил и военного потенциала России, не останавливает вахканалия насилия в отношении мирного населения, творимого российскими карателями после очередной “удачной” операции мстителей.

Однако, как ни много таких мстителей, они не представляют и не будут представлять весь чеченский народ, подавляющая часть которого хочет одного - мира, стабильности, возможности нормально жить сегодня и в будущем без страха перед насилием от бандитов с погонами или без них. Люди так устали от постоянных ожиданий насилия, от жизни впроголодь, от бесперспективности, от невозможности помочь своим изъедаемым болезнями и малокровием детям, что они готовы принять любой режим, лишь бы только он покончил с тем беспределом, с той неопределенностью и подвешенностью, в которых они обитают уже десять лет.

Невероятно, но факт: степень этой усталости такова, что в чеченском народе, так много пострадавшем от сталинского режима, появились люди, для которых жестокая определенность того режима кажется более предпочтительной, чем сегодняшняя полнейшая неопределенность, незащищенность и зависимость от всех тех у кого автомат или власть ставить или не ставить печать…

При этом нельзя сказать, что это состояние усталости не распространяется и на людей, кто приспособился к сложившейся ситуации и ловит, что называется, рыбку в мутной водице, решает свои проблемы путем того или иного участия в делах преступных группировок – перепродает награбленное мародерами, участвует в присвоении средств, отпускаемых на социальные нужды или восстановительные работы, берет взятки со своих обездоленных собратьев за исполнение своих должностных обязанностей… Да, эти люди не устояли перед соблазном хоть как-то смягчить положение своих близких за счет других своих соотечественников, но это не значит, что их устраивает ситуация при которой они не знают, что будет с ними и их близкими завтра.

Иное дело те кто, во-первых, уже связывает свое благополучное материальное будущее с благополучием иных чем Чечня мест и стран, где осели их капиталы и их близкие, и, во-вторых, еще продолжает рассматривать сохранение беззакония и насилия в Чечне как важное условие для сохранения и умножения своих финансовых и политических капиталов, для отслеживания своих далеких от нужд чеченского народа интересов.

Да, это и те российские уголовники в военной форме, для которых Чечня – место где можно безнаказанно грабить и убивать, можно быстро делать военную и даже политическую карьеру, меняя генеральские мундиры на пиджаки депутатов и губернаторов.

Конечно, далеко не все российские солдаты и офицеры в Чечне являются таким уголовниками. Уверен, что если говорить о насильниках, заставляющих насильничать вместе с собою своих сослуживцев и подчиненных, то их не так уж и много. Но, увы, их гораздо больше тех единиц, что решаются противостоять этим бандитам в погонах.

Это и российские чиновники и корумпированно повязанные с ними представители российского бизнеса, для которых нестабильность в Чечне это хорошее прикрытие для грабежа направляемых в Чечню бюджетных средств России.

Это и прагматично-циничные вершители политики России в лице ее высших должностных лиц, ничего не имеющие против чеченского или какого-либо иного народа, но не моргнув глазом готовые пожертвовать любым народом ради своих сиюминутных интересов. В частности, убежден, пока эти вершители не придут к выводу, что их выгода от стабилизации ситуации в Чечне превысит их потери от неудовольствия заинтересованных в хаосе в Чечне и от утраты возможности переключать социальные неудовольствия в России на “злых чеченов”, они и пальцем не пошевелят в направлении оздоровления ситуации в Чечне .

Но это и те, кто вкладывает немалые деньги в поддержание на неоправданно высоком уровне военной составляющей в политике Сил Сопротивления. “Неоправданно”, это если действительно исходить из интересов формирования конструктивной политики, направленной не на поборение военной мощи России (что абсолютно нереально), а на содействие решению проблем чеченского народа, в том числе и путем борьбы с российским беспределом. Но именно только в том числе и именно в формах, которые б действительно связывали, а не оправдывали и не умножали этот беспредел, как это нередко происходит сегодня. Однако, по-видимому, именно такие бесперспективные и деструктивные формы псевдовоенного противостояния с Россией вполне устраивают тех, кто подпитывает военную составляющую Сил Сопротивления. Подтверждением тому может служить и тот факт, что значительная (если не основная часть) этих средств вкладывается децентрализовано, то есть выделяется адресно определенным полевым командирам, что одновременно и минимизирует возможность отвлечения этих средств на невоенные цели, и снижает вес централизованного руководства Сил Сопротивления.

Я не знаю, кто и зачем дает эти деньги, не знаю, чем они руководствуются и насколько удовлетворены их использованием. Но я знаю, что пока объективно эти вложения никак не помогли и не помогают чеченскому народу. Зато они были и есть очень на руку всем тем в России, кто заинтересован в дестабилизации в Чечне.

Наконец, если говорить о заинтересованных в сохранении хаоса и состояния мнимого военного противостояния с Россией в Чечне, то нельзя не назвать и ту категорию чеченцев, что оказались в капкане зависимости от этого состояния.

Это и те из чеченцев, адаптировавшихся в различных странах как посредники в передаче идущих в Чечню денег, которым уже психологически комфортнее оставаться там где они находятся нежели возвращаться со своими семьями в разоренную Чечню. Впрочем, если б случилось им присосаться к другому потоку денег, идущему на восстановление Чечни и социальную помощь живущим в ней, они б ничего не имели против такого поворота событий.

Хуже с теми, кто запятнал себя участием в тяжких преступлениях – в воровстве людей и издевательствах над ними, в сотрудничестве со спецслужбами России и других стран… Для этих мир и стабильность – это снижение своей защищенности от ответственности за содеянное и перед законом, и перед родными жертв своего насилия. Не надеясь на достаточное прикрытие со стороны спец.служб они будут всячески стремиться продлить состояние хаоса в Чечне и тогда, когда у их сегодняшних высоких покровителей изменятся связанные с Чечней интересы.

Весьма близко примыкают к этой криминализированной группе и те, кто не видит для себя места в Чечне, живущей восстановлением условий для достойного и защищенного от произвола существования всех обитающих на ее территории людей, в Чечне, связывающей свое будущее не с конфронтацией с окружающими ее политическими субъектами и народами, не с амбициозными планами участия в макро-противостояниях между Востоком и Западом, между исламским и христианскими мирами, между пророссийскими и антироссийскими блоками и т.п., а именно с построением долговременных открытых и взаимоответственных отношений со всеми окружающими Чечню народами и субъектами и в первую очередь с Россией, как страной вне нормальных взаимоотношений с которой практически невозможно добиться решения экономических и социальных проблем в Чечне.

Не хочу сейчас называть по именам тех, кто может быть входит в эту последнюю группу. Уверен, что по большей части Вы их знаете лучше, чем я. Как знаете и то, что я никогда не относил Вас к подобным деятелям. Однако, увы, на сегодняшний день похоже именно они, а не Вы определяют политическую и военную линию и стратегию Сопротивления.

Если это так, то, разумеется, сильно осложняется решение задачи по становлению в Чечне той реальной политической силы, что действительно смогла бы стать лидером национального Сопротивления – сопротивления не России, но всем деструктивным силам откуда бы и в чьем бы лице они ни исходили и ни проявлялись.

Существенно затрудняется построение в Чечне адекватной интересам чеченского народа государственности, понимаемой не как примитивный механизм экспансии, но прежде всего как инструмент встраивания опекаемого данным государством общества в окружающий мир с максимально возможным обеспечением ближних и дальних интересов людей и народов, составляющих это общество. Да, в том числе и интересов защиты от внешней или внутренней агрессии, но только в том числе…

“Осложняет”, “затрудняет”, но не делает невозможным. Невозможным решение этих задач было б только при критичной степени развращенности или апатии чеченского общества, при отсутствии в нем тех слоев населения, тех потенциально активных людей, готовых послужить своей Отчизне, на которых можно было б опереться в такой конструктивной работе.

По счастью чеченское общество несмотря на накопившуюся в нем дикую усталость еще не утратило своего удивительного качества при малейших возможностях возрождать неимоверным напряжением всех сил свое экономическое благополучие.

В гораздо большей степени чем в российском обществе работают в чеченском обществе и механизмы взаимопомощи, милосердия, ответственности перед своими близкими, своими предками, перед Богом. По своему собственному опыту, по той помощи, которую я получал в своей деятельности в каждом чеченском селе (только в последней своей поездке я побывал в 20 селах), из общения и совместной работы с такими людьми как Абузар Айдамиров, Ваха Банжаев, Иса Сумбулатов, Иса Бисаев, Зайнап Гашаева и многие другие я точно знаю, что в чеченском обществе не просто есть честные неравнодушные к бедам своей Родины люди, но их много, во всяком случае более чем достаточно и для того, чтобы составить наполнение конструктивной национальной силы, и для образования того социального фундамента на котором эта сила могла бы развернуть свою деятельность.

Конечно, потенциал это только потенциал, его еще нужно суметь востребовать. И это совсем не так просто в особенности в условиях того резкого ограничения финансовых ресурсов, которое, как я понимаю, станет неизбежным следствием конструктивной коррекции политической и военной линии, проводимой руководством Ичкерии. Но и здесь “непросто” - не значит “невыполнимо”.

Тем более, что урезание собственных финансовых ресурсов Ичкерии на начальном этапе в какой-то мере может быть компенсировано ресурсами неправительственных организаций и коммерческих структур, что действуют или готовы действовать в направлении решения социальных, экономических и правовых проблем жителей Чечни, то есть в том направлении которое и должно стать основным в новой конструктивной политике Ичкерии.

Тем более, что как только люди в Чечне узнают о происшедшем повороте в политике ЧРИ и поверят в него как в реальность, требующую их поддержки и участия, эта поддержка будет незамедлительно получена. И такая поддержка несомненно даст руководству Ичкерии несравнимо более того, что оно потеряет и от сокращения своих финансовых ресурсов, и в связи с неуклонным отчленением от Сопротивления вне зависимости от прошлых заслуг и нынешней степени влияния всех тех кто не сможет или не пожелает действовать в рамках утверждаемых Ичкерией законов и норм, кто будет не подчиняться принимаемым органами власти ЧРИ решениям…

Однако, прошу извинить, я явно увлекся. Ведь основная задача этого моего послания – всего лишь дать представление о том из чего родились те вопросы, что я хочу задать Вам, и тем облегчить понимание их сути. Но теперь я надеюсь и на то, что вышесказанное вызовет у Вас желание в своих ответах озадачиваться не столько стремлением произвести благоприятное впечатление на политиков, не столько опасениями как бы не оттолкнуть кого-то из своих соратников или финансовых покровителей, сколько важностью получения отклика от Ваших ответов в сердцах граждан ЧРИ, большая часть из которых в 1997 г. связала с Вами надежды на возрождение нормальной жизни в Чечне.

Большая часть граждан ЧРИ и сегодня, несмотря на все свои разочарования в Вас, как Президенте своей мечты, несмотря на всю накопившуюся нечеловеческую усталость сохраняет в себе какую-то искорку веры в Вас как в своего единственного законного Президента, который обязан по своему статусу, по взятым на себя обязательствам и полномочиям распутать или разорвать те тенеты сложившихся на сегодняшний день не без Вашего участия реалий, сплетений интересов, обстоятельств, в которых бьется выбиваясь из сил чеченский народ.

Первый блок вопросов, который я обязан задать Вам, естественно, связан с определением Вашего нынешнего отношения к той позиции, которая была у Вас при нашей прошлой встрече в апреле, - претерпела она изменения или нет ? к тем утверждениям, что я позволил в своем монологе – соответствуют ли они Вашему пониманию действительного положения вещей ?

По-прежнему ли Вы сохраняете намерение построить цивилизованное государство, которое уважает международное право, нормы международного права?

По-прежнему ли Вы полагаете, что Чечня могла бы быть союзником России на Кавказе?

По-прежнему ли Вы считаете, что “особых проблем, что кто-то не подчиняется, кто-то неуправляем, тот же Басаев, не существует”?

Означает ли положительный ответ на этот вопрос Ваше несогласие с моим утверждением, что на сегодня не столько Вы, сколько влиятельные полевые командиры определяют стратегическую и политическую линию, осуществляемую Силами Сопротивления? Или иначе говоря, есть ли у Вас возможность проводить последовательную политику, отвечающую интересам чеченского народа, или как и в довоенное время Вы вынуждены жертвенно отступаться в принципиальных вопросах во имя сохранения единства и избегания внутренних вооруженных противостояний?

Если Вы утверждаете, что у Вас нет особых проблем с Вашими соратниками, в том числе с полевыми командирами, в определении методов и стратегии достижения конечной цели Сопротивления – одержания военно-политической победы в развязанной Россией агрессии и построение цивилизованного государства, почему действия Сил Сопротивления до сих пор не прозрачны для общественного контроля?

Почему они не дистанцированы от лиц и групп, совершающих расправы над отдельными гражданскими лицами (если это совершается по приговорам соответствующих инстанций Ичкерии, то это, во-первых, делается в нарушении норм международного права, требующих возможности состязательной защиты для подсудимых, а, во-вторых, с полным игнорированием необходимости донесения приговоров и их обоснований до широкой общественности. Примером таких расправ могут служить январские расстрелы имамов в двух селах)?

Почему они не дистанцированы от тех диверсионных и военных действий (подрывов фугасов, расстрелов мирных жителей, обстрелов военных частей…), что были совершены с провокационными целями или по причине внутренних разборок самими силовыми структурами России или их сателлитами (последний пример такого рода – похищение сотрудника “Врачей без границ”) и следствием которых стали новые страдания от репрессий жителей тех или других населенных пунктов?

Наконец, почему в политике ЧРИ так слабо, почти никак, находят свое место не военные составляющие?

Почему из рук вон плохо поставлена информационная работа, работа по правовой защите с использованием возможностей международных организаций и инстанций граждан ЧРИ, пострадавших от российского произвола, в том числе попавших во власть российских силовых структур?

Почему ничего не делается для противодействия России в разрушении экономического потенциала Чечни, более того почему своими действиями Силы Сопротивления содействуют этому разрушению (я имею в виду и продолжающиеся бессмысленные в своей безадресности взрывы и другие военные акции в Грозном и других населенных пунктах, и такие диверсии как взрыв газораспределительной станции под Грозным, как взрывы мостов и т.п.)?

Почему ничего не делается для поддержки наименее защищенных слоев населения, оказавшихся буквально брошенными со своими болезнями и детьми на произвол судьбы?

Наверное, Вы знаете не хуже меня, что общая оценка текущей войны в народе выражается словами “коммерческая война”, “войнушка”. Люди не верят, что имеет место серьезное военное противостояние. Они уверены, что происходящее всего лишь имитация такого противостояния, что на их крови и страданиях делаются деньги и политические капиталы.

Они уверены, что если б Россия захотела, она давно б покончила с Силами Сопротивления, но слишком многие заинтересованы в их сохранение для сохранения своих возможностей и дальше грабить и убивать.

В подтверждение этой точки зрения обычно приводятся рассказы о том, как российские вертолеты сопровождали выходившие из Дагестана колоны Басаева, как демонстративно вышли из Урус-Мартана отряды Бараева и братьев Ахмадовых, как вышли из Грозного отряды Сил Сопротивления, как не очень беспокоят федералы и сегодня отряды боевиков больше молотя из пушек по пустым горам, да время от времени накрывая огнем мирные села… Как Вы, как военный специалист, можете прокомментировать эту точку зрения?

Насколько совместима с целью построения цивилизованного государства с централизованными силовыми структурами сохраняющаяся благодаря автономным финансированиям партизанская организация Сил Сопротивления? Устраивает ли Вас такая их организация и если нет, то как Вы собираетесь ее преобразовывать?

А вдруг Вы решитесь все таки отказать Вашим политическим оппонентам и далее проводить свою деструктивную линию, прикрываясь Вашей легитимностью, как законно избранного Президента? Я понимаю, как не просто и скорее всего смертельно опасно решиться на такое, и тем не менее допускаю, что Вы можете пойти на это из своего чувства долга как Президента ЧРИ.

В этом случае, если я правильно понимаю, у Вас может быть только две альтернативы – либо Вы разрабатываете и претворяете в жизнь новую конструктивную политическую линию оставаясь в Чечне, либо Вы делаете то же самое в другой стране, образовав там правительство в изгнании. У каждого из этих вариантов есть свои плюсы и минусы.

Конечно же, сам факт нахождения в Чечне ее законно избранного Президента резко ослабляет легитимность любых попыток России решить вопрос административного управления Чечней. Но с другой стороны, сам факт Вашего пребывания в Чечне это всегда повод для того, чтоб приписать структурам ЧРИ ответственность за все провокации кто бы их не устраивал, а значит это сохранение возможности создавать провокациями оправдания для сохранения военного присутствия в Чечне.

Прекратив военное сопротивление и перенеся место нахождение правительственных учреждений Ичкерии за ее рубежи, Вы сразу же без всяких переговоров поставите Россию перед фактом необходимости свертывания военных действий, а не пожелавших подчиниться такому решению полевых командиров перед фактом того, что теперь в отсутствие легальных Сил Сопротивления у их отрядов не может быть иного статуса как только статуса бандформирования.

Какая из этих двух альтернатив для Вас предпочтительнее?

Следующий и последний блок вопросов, это вопросы, проясняющие те сплетни, что идут вокруг Вашего имени, те толкования, которые даются Вашим Указам и действиям.

Скажите, пожалуйста, несколько слов о членах Вашей семьи, о том где они находятся и какими капиталами они обладают ?

Каково состояние Вашего здоровья, были ли Вы ранены в эту войну?

Немного о тех структурах власти, что действуют сегодня в ЧРИ и о том как они работают?

Ваш комментарий к Указу о преследовании лиц, сотрудничающих с российскими властями. Относится ли он ко всем тем кто сотрудничает с российскими властями – к главам и чиновникам администраций, к имамам, к директорам школ и предприятий, к служащим и специалистам различных кампаний, предприятий и гуманитарных организаций, к членам создаваемых российской администраций отрядов самообороны и сотрудникам отделов внутренних дел..,- вне зависимости от того насколько они выполняя свои должностные обязанности помогают населению в решении имеющихся проблем, или этот Указ распространяется все-таки только на тех, кто уличен в уголовных или военных преступлениях, в предательствах и доносительствах, с примерами подтверждающими именно такое толкование Указа?

Наконец, в заключение сформулируйте еще раз те принципиальные положения, на основе которых могли бы начаться переговоры с Россией?

С надеждой на получение исчерпывающих ответов и на скорую встречу с целью выработки конкретного механизма, обеспечивающего прозрачность для общественности политики и действий Сил Сопротивления.