Светлана Руднева

ПРЕДПАРЛАМЕНТ

Октябрь 1917 года: Опыт исторической реконструкции

К оглавлению

ВВЕДЕНИЕ

Предпарламент, или Временный совет Российской республики, работал в Петрограде с 7 по 25 октября 1917 г. Этот совещательный орган при Временном правительстве был учрежден временно, до открытия Учредительного собрания, и впервые за время революции собрал людей разных классов и партий. Полноценным парламентом он не являлся, только предварительным, как следовало уже из названия. Деятельность его должна была прекратиться, согласно постановлению Временного правительства, за неделю до открытия Учредительного собрания1. Единое представительное учреждение для демократии и буржуазии наконец было создано — впервые с начала Февральской революции. До этих пор слабость всех временных правительств состояла в отсутствии легального органа, который бы представлял все слои населения. Он мог бы отражать, пусть несовершенно, волю всей страны и, контролируя правительство, служить ему в то же время социально-политической базой, опорой2. В начале революции действовали два органа, возникшие самочинно, по соглашению между которыми было создано первое Временное правительство. С одной стороны, Временный комитет Государственной думы, сформированный из представителей всех партий под председательством М.В. Родзянко и олицетворявший цензовую Россию. С другой — Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов под руководством Н.С.Чхеидзе. Однако очень быстро Временный комитет Государственной думы утратил реальное влияние. Петроградский совет, напротив, вырос в большую политическую силу, диктовавшую правительству свои условия. Сложилась парадоксальная ситуация. Временное правительство было коалиционным. Однако его демократическая часть располагала политической поддержкой и находилась под контролем Петроградского совета, в то время как буржуазная часть правительства никакой организованной социальной силы, которая также проявляла бы публично и властно свою волю, за собой не имела3. Таким образом, коалиция существовала в крайне сложных, неблагоприятных обстоятельствах. Создание единого учреждения, в котором вырабатывалась бы, формулировалась общая воля нации путем парламентских дебатов могло способствовать выявлению общенацио

нальной политической линии, способной стать основой политики коалиционного правительства. Многим хотелось верить, что наступила новая эпоха в истории русской революции. Государственная общественность России получила еще один шанс, как вскоре выяснилось — уже последний, пойти на взаимные компромиссы с политическими оппонентами. Несмотря на ожидания, единство между ними оказалось невозможным. Стороны остались на своих позициях: правые — справа, со всем накопленным за время революции раздражением, левые — слева, с их утверждением своих взглядов и принципов4. Исследование истории Предпарламента, действовавшего в Петрограде в октябре 1917г. вплоть до прихода к власти большевиков, обусловлено, в частности, необходимостью комплексного исторического исследования альтернативных путей развития России в период революционных потрясений 1917 г. Важно также выявить степень самостоятельности позиций просоветских, но не большевистских сил. Историография вопроса о Предпарламенте весьма обширна: труды по предоктябрьскому периоду в целом, затрагивающие в том числе и данную проблематику5; публикации, посвященные непосредственно истории Предпарламента6; мемуарная литература7 и зарубежная историография о Предпарламенте и последнем этапе существования Временного правительства8. Ранее вопрос о Временном совете Российской республики непосредственно рассматривался только в статьях. Монографически история Предпарламента исследуется впервые.

В отечественной и зарубежной историографии много нелестных характеристик «временного парламента» — последнего шанса последней коалиции. Всегда дискутировалась целесообразность создания в период ожидания открытия Конституанты этого нового органа власти, сессии которого должны были продолжаться всего шесть недель и завершиться за неделю до открытия Учредительного собрания. Диалог в стенах одного представительного учреждения двух крупных групп политических антагонистов — революционной демократии от демократических организаций и цензовых элементов в совокупности со всей несоциалистической и непартийной демократией — изначально был практически невозможен. Однако нередки рассуждения о возможных альтернативах развития России в октябре 1917 г., особенно учитывая уход страны с пути парламентского развития и отказ от парламентаризма. Некоторые исследователи считают, что надежда на продвижение России по пути парламентаризма сохранялась не только после февраля, но, теоретически, и после октября 1917 г.9

События октября 1917 г. драматичны и противоречивы по сути. Монография посвящена реконструкции истории Предпарламента — готовившегося, ожидавшегося, но так и не состоявшегося компро

мисса между политическими оппонентами. Подробно рассмотрены и проанализированы позиции политических партий и организаций по отношению к «временному парламенту». Исследование основано на документальных материалах ГАРФ и РГИА, а также периодической печати 1917 г.

'Новое время. 1917. Зокт.

2Авксентьев Н.Д. Большевистский переворот. М., 1995. С. 14. 3Там же. 4Там же.

5Новицкий К.П. (Петрович К.) Год революции (1917 г.-февраль. 1918 г.): крат, очерк развития великой русской революции. М., 1918; Русанов Н.С. Февральская революция и октябрьский переворот // Из недавнего прошлого: сб. статей. Пг., 1919; Ярославский Е.М. Партия большевиков в 1917году. М.; Л., 1927; Он же. Краткие очерки по истории ВКП(б). М.; Л., 1928; Панкратова A.M. Политическая борьба в российском профдвижении 1917-1918 гг. Л., 1927; Горин П.О. Пролетариат в 1917г. в борьбе за власть. М.; Л., 1927; Ильин-Женевский А.Ф. От февраля к захвату власти. Пг., 1927; Эйдеман Р., Меликов В. Армия в 1917 г. М.; Л., 1927; Чаадаева О.Н. Помещики и их организации в 1917 г. М., 1928; История ВКП(б) / под ред. Е.М. Ярославского. М.; Л., 1929. Т. IV; Корнатовский Н.А. Партия и Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Л., 1933; Попов Н.Н. Очерк истории ВКП(б). М., 1933; Кнорин В.Г. Краткая история ВКП(б). М., 1935; Ярославский Е.М. Краткая история ВКП(б). М.; Л., 1931; История гражданской войны в СССР. М., 1936. Т. I; Ронин СЛ. Конституционные проекты Временного правительства // Советское государство и право. 1947. №4. С. 45-53; Петроградские большевики в Октябрьской революции. Л., 1957; Егорова А.Г. Профсоюзы и фабзавкомы в борьбе за победу Октября (март-октябрь 1917 года). М., 1960; Она же. Профсоюзы России в 1917 году. М., 1977; Волобуев П.В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962; Он же. Пролетариат и буржуазия в России в 1917 году. М., 1964; Он же. 1917 год: Россия на историческом перепутье // Великий Октябрь: проблемы истории. М., 1987. С. 5-17; Он же. 1917 год: была ли альтернатива? // Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? М., 1991. С. 139-150; Он же. Октябрьская революция: путь к демократии или диктатуре (исторические итоги) // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994. С. 147-152; Он же. Драма российского парламентаризма // Диалог. 1996. №11. С. 11-13; Он же. К вопросу об альтернативности исторического развития России в 1917 году (о крахе реформистской альтернативы Октябрьской революции) // Академик П.В. Волобуев. Неопубликованные работы. Воспоминания. Статьи. М., 2000. С. 158-164; Комин В.В. Банкротство буржуазных и мелкобуржуазных партий в России в период подготовки и победы Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1965; Петроградские большевики в трех революциях. Л., 1966; Ерыкалов Е.Ф. Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Л., 1966; Октябрьское вооруженное восстание. Семнадцатый год в Петрограде. Л., 1967. Кн. 2; Иванов Н.Я. Великий Октябрь в Петрограде: ист. очерк. Л., 1957; Он же. Некоторые вопросы кризиса «правящих верхов» и тактики большевиков накануне Октябрьского вооруженного восстания // Ленин и Октябрьское вооруженное восстание. М., 1964. С. 202-221; Он же. Корниловщина и ее разгром. Л., 1965; Он же. В.И.Ленин о крахе буржуазной демократии в России (март-октябрь 1917 г.) // Ленин и историческая наука. Л., 1970; Голиков Г.Н. Общенациональный кризис в России накануне Октября. М., 1957; Он же. Очерк истории Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1959; Гусев К.В. Крах партии левых эсеров. М., 1963; Он же. Партия эсеров: от мелкобуржуазной революционности к контрреволюции. М., 1975; Он же. Политические партии

России накануне Октября (Некоторые аспекты изучения проблемы) // Великий Октябрь. История. Историография. Источниковедение. М., 1978. С. 138-147; Он же. К вопросу о демократической альтернативе Октября // Октябрьская революция. Народ: ее творец или заложник? Сб. ст. М., 1992. С. 30-47; Он же. Небольшевистские демократические партии в революциях 1917 г. // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994. С. 175-181; Он же. Альтернатива была // Вестн. МГУ. Сер. 12. Политические науки. 1996. №3. С. 82-85; Он же. От роспуска IV Государственной думы до разгона Учредительного собрания // История парламентаризма в России (к 90-летию I Государственной думы): Сб. ст. СПб., 1996. Ч. I. С. 14-16; Он же. Последняя попытка компромисса // 1917 год и российский парламентаризм: сб. материалов научн. конф. СПб., 1998. С. 90-92; Он же. От роспуска IV Государственной думы до разгона Учредительного собрания // Проблемы отечественной истории: Сб. научн. ст. М., 1999. Вып. 5. С. 3-14; Сафро-нова И.П. Государство и право России в период от февраля до 25 октября 1917 г. Харьков, 1965; Андреев A.M. Советы рабочих и солдатских депутатов накануне Октября. Март-октябрь 1917 г. М., 1967; Он же. Местные Советы и органы буржуазной власти (1917 г.). М., 1983; Лебедев В.В. Международное положение России накануне Октябрьской революции. М., 1967; Рубан Н.В. Октябрьская революция и крах меньшевизма (март 1917-1918 г.). М., 1968; Он же. Контрреволюция в России в 1917 году и ее разгром. М., 1977; Петров И.Ф. Стратегия и тактика партии большевиков в подготовке победы Октябрьской революции (март-октябрь 1917 г.). М., 1964; Токарев Ю.С. Народное правотворчество накануне Великой Октябрьской социалистической революции (март-октябрь 1917 г.). М.; Л., 1965; Соболева П.И. Октябрьская революция и крах социал-соглашателей. М., 1968; Астрахан Х.М. Большевики и их политические противники в 1917 году: из истории политических партий в России между двумя революциями. Л., 1973; Он же. Блок соглашательских партий в марте-октябре 1917 г. (особенности, соотношение сил, эволюция) // Банкротство мелкобуржуазных партий в России 1917-1922 гг. М., 1977. 4.1. С. 31-59; Кабанов В.В. Октябрьская революция и кооперация (1917-март 1919г.). М., 1973; Совокин A.M. В преддверии Октября (подготовка победы вооруженного восстания). М., 1973; Он же. На путях к Октябрю: проблемы мирной и вооруженной борьбы за власть Советов. М., 1977; Трукан Г.А. Рабочий класс в борьбе за победу и упрочение Советской власти. М., 1975; Он же. Путь к тоталитаризму. 1917-1929. М., 1994; Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976; Голиков А.Г. В канун Октября. Нарастание общенационального кризиса. М., 1977; Он же. Феномен Керенского // Отечеств, история. 1992. №5. С. 60-73; Знаменский О.Н., Шишкин В.А. Ленин, революционное движение и парламентаризм. Л., 1977; Знаменский О.Н. Всероссийское учредительное собрание. История созыва и политического крушения. Л., 1976; Он же. Интеллигенция накануне Великого Октября (февраль-октябрь 1917 г.). Л., 1988; Гальперина Б.Д. Петроградский Совет в сентябре-октябре 1917 года (новые данные) // Вопр. истории. 1978. № 10. С. 37-47; Она же. Петроградский Совет в 1917 г.: на пути к единовластию // Общественные организации в политической системе России 1917-1918 годов. М., 1991; Она же. Петроградский Совет и крушение дисциплины в русской армии // Россия в 1917 году. Новые подходы и взгляды: Сб. ст. СПб., 1994. Вып.З. С. 26-32; Городецкий Е.Н. Новые страницы истории Великого Октября. М., 1978; Он же. Рождение советского государства. М., 1987; Злоказов Г.И. Петроградский Совет на пути к Октябрю. М., 1978; Он же. Борьба большевиков с мелкобуржуазными партиями в Петроградском Совете в сентябре-октябре 1917 г. // Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М., 1980. С. 130-138; Он же. Меныиевистско-эсеровский ВЦИК Со- ^ ветов в 1917 году. М., 1997; Лихачев МЛ. Банкротство буржуазного реформизма в России (февраль-октябрь 1917). М., 1979; Миллер В.И. К вопросу о состоянии партии меньшевиков осенью 1917 года // Октябрьское вооруженное восстание в

Петрограде. М., 1980; Он же. По горячим следам (меньшевики об Октябрьской революции) // Кентавр. 1994. №2. С. 70-73. Он же. 1917: взлет и падение меньшевиков // Свободная мысль. 1995. № 10. С. 63-76; Семенникова Л.И. Большевики Петрограда и Москвы в авангарде борьбы за власть Советов. Сентябрь-октябрь 1917 г. М., 1980; Кувшинов В.А. Разоблачение партией большевиков идеологии и тактики кадетов (февраль-октябрь 1917 г.). М., 1982; Он же. VII съезд кадетской партии о конституционном устройстве российского государства // Народ и власть: современные реалии и опыт истории. М., 1998. С. 143-145; Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1983; Мель-гунов СП. Как большевики захватили власть. Октябрьский переворот 1917 года. Париж, 1984; Грунт А.Я., Старцев В.И. Петроград-Москва, июль-ноябрь 1917. М., 1984; Иоффе Г.З. Эпилог керенщины // Вопр. истории. 1986. №3. С. 92-99; Он же. Великий Октябрь и эпилог царизма. М., 1987; Он же. «Белое дело». Генерал Корнилов. М., 1987; Он же. Революция и судьба Романовых. М., 1992; Иоффе Г., Рабинович А. Россия, осень семнадцатого // Коммунист. 1990. № 16. С. 76-83; Спирин Л.М. Россия, 1917 год: из истории борьбы политических партий. М., 1987; Исторический опыт трех российских революций: коренной поворот в истории человечества. М., 1987. Кн.З. С. 304; Колоницкий Б.И. Вопрос о власти в буржуазной пропаганде периода подготовки и осуществления Великой Октябрьской социалистической революции // Социальная революция: вопросы теории. Л., 1989; Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? Сб. ст. / под ред. П.В. Волобуева: М., 1991; Россия, 1917 год: выбор исторического пути. М., 1992; Октябрьская революция. Народ: ее творец или заложник? М., 1992; Наше Отечество: опыт политической истории. М., 1991. Т. 1; Старцев В.И. Альтернатива: фантазии и реальность // Октябрь 1917г.: величайшее событие века или социальная катастрофа? М., 1991. С. 124-138; Он же. Свержение монархии и судьбы России // Свободная мысль. 1992. №7. С. 81-92; Булдаков В.П. 1917: почему не состоялся парламентаризм // Народный депутат. 1992. № 15. С. 100-106; Он же. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997; Политическая история России в партиях и лицах / сост. В.В. Шелохаев»и др. М., 1993; Урилов И.Х. История Советов с 1917 г. до наших дней. Опыт концептуального переосмысления проблемы. М., 1993; Он же. Ю.О. Мартов. Политик и историк. М., 1997; Калашников В.В. Проблема двоевластия в революционном 1917 году // Россия в 1917 году. Новые подходы и взгляды. СПб., 1993. Вып. 1. С. 18-22; Шелохаев В.В. Теоретические представления российских либералов о войне и революции (1914-1917 гг.) // Первая мировая война: дискуссионные проблемы истории. М., 1994. С. 127-140; Николаев А.Б. «Парламентский» проект В.В. Шульгина // Россия в 1917 году: новые подходы и взгляды: сб. ст. СПб., 1994. Вып. 2. С. 36-42; Он же. Исторический опыт российского парламентаризма: Государственное совещание 1917 года // Историк и революция: сб. ст. СПб., 1999; Николаев А.Б., Поливанов О.А. Российский парламентаризм в 1917 году // Россия в 1917 году: новые подходы и взгляды. Вып. 1. С. 22-32; Они же. Эволюция российского парламентаризма в 1917 году // История парламентаризма в России (к 90-летию I Государственной думы): сб. ст. С. 21-23; Сенцов А.А. Развитие Российского государства после Февральской революции 1917 г. Краснодар, 1994; Тумаринсон В.Х. Меньшевики и большевики: несостоявшийся консенсус (опыт исторической реконструкции). М., 1994; Юрьев А.И. Социалисты-революционеры Центрально-Промышленного района от февраля к октябрю 1917 г. М., 1994; Измозик B.C., Павлов Б.В. Временное правительство: люди и судьбы // Россия в 1917 году. Новые подходы и взгляды. Вып. 2. С. 13-18; Ильин Е.В. Проблема единства социал-демократии в 1917 году // Революция 1917 года в России: сб. ст. СПб., 1995. С. 35-41; Ильин Е.В., Днепровой А.Ю. Демократическое совещание и альтернативы развития России // История парламентаризма в России (к 90-летию I Государственной думы): сб. ст. С. 24-27; Политические партии

России. Конец XIX-первая треть XX века / отв. ред. В.В. Шелохаев. М., 1996; Герасименко Г.А. Народ и власть (1917 год). М., 1995; Он же. Общественные исполнительные комитеты в революции 1917 г. // 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению: сб. ст. М., 1997. С. 145-159; Он же. Трансформация власти в 1917 г. // Отечеств, история. 1997. № 1. С. 60-76; Ненароков А.П. Упущенная возможность единения демократических сил при решении вопроса о власти. Август - первая декада октября: док.-ист. очерк // Меньшевики в 1917 году. 1996. Т. 3. С. 13-70; Рачковский В.А. Петроградский Совет и государственная власть в 1917 г. (от Февраля к Октябрю) // Историческое познание: традиции и новации. Ижевск, 1996. 4.2. С. 29-35; Мережковский Д.С. Тайна русской революции: опыт социальной демонологии. М., 1998; Алданов М. Картины Октябрьской революции. Ист. портреты. СПб., 1999; Стародубова А.Л. Юридическое совещание 1917 г. и либеральная модель реформирования России // Эхо: сб. ст. по новой и новейшей истории Отечества. М., 1999. Вып. 2. С. 44-58; Медушевский А.Н. Стратегия коституционной революции в условиях социального кризиса (либерализм в канун Учредительного собрания) // Либеральный консерватизм: история и современность. М., 2001. С. 55-78; Коваленко Н.А. 1917 год: новые подходы и взгляды. М., 2001; Осипо-ва Т.В. Российское крестьянство в революции и гражданской войне. М., 2001; Волин В.М. Неизвестная революция, 1917-1921. М., 2005.

^Соколов К.Н. Предпарламентаризм // Нива. 1917. №40. С. 617-618; Он же. Проблема власти // Нива. 1917. № 41-43. С. 641-642; Он же. Трагедия предпарламента // Нива. 1917. №46-47; Константинов Г. Демократическое совещание и предпарламент // Пропаганда и агитация. 1937. №19. С. 15-22; Славин Н.Ф. Кризис власти в сентябре 1917 года и образование Временного совета республики (Предпарламент) // Ист. зап. 1957. Т. 61. С. 35-61; Он же. Октябрьское вооруженное восстание и Предпарламент // Ленин и Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М., 1964. С. 222-231; Он же. К вопросу об отношении большевиков к Демократическому совещанию и Предпарламенту // Вопр. истории КПСС. 1967. № 9. С. 83-94; Он же. Углубление кризиса в партиях эсеров и меньшевиков после ухода большевиков из предпарламента // Непролетарские партии России в 1917 году и в годы гражданской войны. М., 1980. С. 138-147; Минц И.И. История Великого Октября. М., 1968. Т.2; Крылова М.П. В.И.Ленин о тактике большевистской партии в отношении Демократического совещания и Предпарламента // Некоторые вопросы стратегии и тактики партии большевиков в Октябрьской революции. М., 1968. С. 137-154; Ознобишин Д.В. Буржуазная диктатура в поисках парламентского прикрытия // Ист. зап. 1974. Т. 93. С. 113-148; Старцев В.И. Крах керенщины. Л., 1982; Иоффе Г.3. Семнадцатый год: Ленин, Керенский, Корнилов. М., 1995; Злоказов Г.И. Меньшевистско-эсеровский ВЦИК Советов в 1917 году. М., 1997; Черкесова Н.Н. Временный совет Российской республики (Предпарламент): к постановке проблемы // История Отечества XX века: актуальные проблемы: сб. ст. / отв. ред. В.А. Надеждина. Уфа, 1999. С. 33-45; Абросимова Т.А. Временное правительство и Предпарламент // Власть и общество: межвуз. сб. научн. ст. СПб., 2000. С. 7-12.

1 Штейнберг И.З. От Февраля по Октябрь 1917 г. Берлин; Милан, 1920; Милюков П.Н. История второй русской революции. София, 1923. Т. 1, вып.З; Он же. Россия на переломе: большевистский период русской революции. Париж, 1927. Т. 1; Авксентьев Н.Д. Большевистский переворот: восп. М., 1995; Александр Иванович Гучков рассказывает... Воспоминания Председателя Государственной думы и военного министра Временного правительства. М., 1993; Набоков В.Д. Временное правительство: восп. // Архив русской революции. Берлин, 1919. С. 61-84; Оболенский В.А. Моя жизнь, мои современники. Париж, 1988; Нольде Б.Э. Далекое и близкое: ист. очерки. Париж, 1930; Вишняк М.В. Черный год: публ. очерки. Париж, 1922; Он же. Два пути (Февраль и Октябрь). Париж, 1931; Он же.

Дань прошлому. Нью-Йорк, 1954; Он же. Организация власти в ходе русской революции (полит, обзор) // Год русской революции (1917-1918). М., 1918; Суханов Н.Н. Записки о революции. Берлин, 1923. Т. 3, кн. 5-7; Дан Ф.И. К истории последних дней Временного правительства // Октябрьская революция: мемуары. М.; Л., 1926; Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте: мемуары. М., 1993; Он же. История России. Иркутск, 1996; Верховский А.И. Россия на Голгофе. Из походного дневника 1914-1918 гг. М., 1918; Он же. На трудном перевале. М., 1959; Брусилов А.А. Мои воспоминания: восп., мемуары. Минск, 2002; Деникин А.И. Очерки русской смуты. Париж, 1922. Т. 2; Он же. Большевистский переворот // Октябрьская революция: мемуары. М.; Л., 1926. С. 270-295; Вина-вер М.М. Недавнее (Восп. и характеристики). Париж, 1926; Степун Ф.А. Бывшее и несбывшееся. М., СПб., 1995; Войтинский B.C. 1917-й. Год побед и поражений. Benson, 1990; Жордания Н.Н. За два года: докл. и речи. Тифлис, 1919; Раецкий С. На Демократическом совещании (раскол демократии) // Пережитое. (В год революции). М., 1918; Церетели И.Г. Причины поражения демократии // Воспоминания о Февральской революции. Париж, 1963. Кн. 2; Плеханов Г.В. Год на Родине. Париж, 1921. Т. 2; Чернов В.М. Перед бурей. Нью-Йорк, 1953; Троцкий Л.Д. Соч. М., 1924. Т. 3, ч. 1; Он же. История русской революции. М., 1997. Т. 2, ч. 1; Он же. К истории русской революции. М., 1990; Савич Н.В. Воспоминания. СПб.; Дюссельдорф, 1993; Станкевич В.Б. Воспоминания. 1914-1919 // Станкевич В.Б. Воспоминания. 1914-1919. Ломоносов Ю.В. Воспоминания о мартовской революции 1917 г. М., 1994. С. 217-285; Гессен В.М. Герои и предатели: очерки. Нью-Йорк, 1951; Гессен И.В. В двух веках. Берлин, 1937; Долгоруков П.Д. Великая разруха. Мадрид, 1964; Нильсен Е.П., Вайль Б. Русская революция глазами петроградского чиновника: дневник 1917-1918 гг. Oslo, 1986; Сталин И.В. На путях к Октябрю: статьи и речи. Март-октябрь 1917. Л., 1925; Шляпников А.Г. К Октябрю // Пролет, революция. 1922. №10. С. 3-42; Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., 1991; Серж В. От революции к тоталитаризму: восп. революционера. М.; Оренбург, 2001.

^Daniels R.V. A documentary history of communism. N.Y., 1960; Daniels R.V. The Conscience of the revolution, Communist opposition in Soviet Russia. Cambridge, 1960; Daniels R.V. Red October. The Bolshevik Revolution of 1917. N.Y., 1967; Daniels R.V. The Russian revolution. N.Y., 1972; Daniels R.V. Russia: The roots of confrontation. Cambridge; L., 1985; Strakhovsky L.I. American opinion about Russia. 1917-1920. Toronto, 1961; Williams A.R. Journey into revolution. Petrograd, 1917-1918. Chicago, 1969; Rosenberg W.G. Liberals in the Russian Revolution. The Constitutional democratic party, 1917-1921. Princeton, 1974; Koenker D.P., Rosenberg W.G. Strikes and revolution in Russia, 1917. Princeton, 1989; Service Robert. The bolshevik party in revolution: A study in organisational change 1917-1923. N.Y., 1979; Service Robert. Lenin: A political life. Basingstoke, L., 1991. Vol.2; Service Robert. The Russian revolution. 1900-1927. Macmillan, 1992; Рабинович A. Большевики приходят к власти: Революция 1917 года в Петрограде / пер. с англ. М., 1989; Он же. Попытки формирования многопартийного демократического социалистического правительства в 1917 году в России // История СССР. 1990. №6. С. 191-207; Боффа Дж. История Советского Союза. М., 1990. Т. 1; Суэйн Дж. Перед схваткой (по поводу проблемы «третьего пути») // Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994. С. 70-93; Розенберг У. Формирование новой российской государственности // Отечеств, история. 1994. №1. С. 3—16; Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995; Хеймсон Л. Меньшевики и эволюция российской интеллигенции // Россия XXI. 1995. №3-8; Он же. Меньшевики: политика и проблема власти в 1917 году // Меньшевики в 1917 году. М., 1997. Т. 3, ч-2. С. 17-58; Он же. Мартов, Ленин: проблема политической власти накануне и во время переворота; Он же. Меньшевики и большевики в октябрьские дни 1917 г. // Проблемы всемирной истории: сб. ст. / отв. ред. Б.В. Ананьич. СПб., 2000.

С. 310-322; Галили 3. Лидеры меньшевиков в русской революции: социальные реалии и политическая стратегия. М., 1993; Она же. Меньшевики и вопрос о коалиционном правительстве: позиция «революционных оборонцев» и ее политические последствия // Отечеств, история. 1993. №6. С. 15-27; Пайпс Р. Русская революция. М., 1994. 4.2; Он же. Три «почему» русской революции // Минувшее: ист. альманах. М.; СПб. 1996. Вып. 20. С. 73-128; Френкин М. Русская армия и революция. 1917-1918. Мюнхен, 1978; Он же. Захват власти большевиками в России и роль тыловых гарнизонов армии. Подготовка и проведение октябрьского мятежа. 1914-1918 гг. Иерусалим, 1982; Верт Н. История Советского государства. 1900-1991. М., 1994; Каппелер А. Россия — многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М., 1997; Фишер Л. Жизнь Ленина. М., 1997. Т. 1; Карр Э. История Советской России: большевистская революция, 1917-1923. М., 1990. Кн. 1, т. 1, 2; Бэрон С.Х. Г.В.Плеханов — основоположник русского марксизма. СПб., 1998; Кабанес О., Насс Л. Революционный невроз. М., 1998; Вада Харуки. Россия как проблема всемирной истории: Избр. тр. М., 1999; Шайо А. Самоограничение власти (краткий курс конституционализма). М., 1999; Грацио-зи А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1933. М., 2001.

9См., в частности: Гусев К.В. От роспуска IV Государственной думы до разгона Учредительного собрания // Проблемы отечественной истории: сб. научн. ст. М., 1999. Вып. 5. С. 3-14.

Глава первая

РОССИЙСКИЙ ПАРЛАМЕНТАРИЗМ В 1917 ГОДУ И ПРЕДПАРЛАМЕНТ

«Парламентский вакуум» в революции 1917года и первые проекты созыва Предпарламента

Послефевральский период революции 1917 г. в России был отмечен принципиальным столкновением России цензовой и революционно-демократической в условиях общегосударственной разрухи. Налаживание конструктивного гражданского диалога осложнялось тем, что в стране не существовало представительного органа, так или иначе отражавшего интересы различных слоев российского общества. Безусловно, необходимо было найти точку опоры, так как погибать от развала страна не хотела, — она хотела жить. 2 марта 1917 г. на совещании лидеров Петроградского совета и Временного комитета Государственной думы решение основных вопросов государственной жизни было возложено на будущее Учредительное собрание. Таким образом, в период ожидания открытия легитимного парламента, для обсуждения и решения насущных вопросов страны, речь могла идти только о созыве парламентского учреждения временного типа, или предпарламента.

Организационно-правовой основой дореволюционного парламентаризма был царизм. Процесс развития парламентаризма после Февральской революции объективно был осложнен отсутствием механизма выборов и органов, способных их провести. Для создания новой нормативно-правовой базы выборов парламента требовалось время1.

Продолжение полномочий Государственной думы стало невозможно из-за активного противодействия со стороны социалистических партий. Петроградский совет, в свою очередь, не имел шансов на поддержку со стороны буржуазной части общества в качестве возможного государственного парламентского учреждения. Возникшее драматическое противостояние политических сил самым непосредственным образом отразилось на проектах будущего временного парламента. Его непременным признаком изначально должна была стать шаткая основа компромисса, попытка примирения и сосуществования двух социальных полюсов.

В политических кругах России существовало вполне определенное убеждение в том, что Временному правительству необходимо иметь опору в обществе в виде законодательного (или законосовещательного) учреждения. С этим были согласны А.Ф. Керенский, А.И. Гучков, В.В. Шульгин, другие общественные деятели.

Главной проблемой послефевральской России стало отсутствие твердой власти. Этот факт признавали все, за исключением большевиков. О твердой власти мечтали, как о спасении, ее искали, к ней взывали, предлагали рецепты ее создания. Однако квинтэссенция вопроса состояла в том, что в сложившейся ситуации в России твердая власть была вообще невозможна.

Твердая власть неизбежно должна была обладать силой принуждения, могла бы заставить считаться с собой и повиноваться. Кроме того, всякая власть в России, как и в любой другой демократической республике, должна была непременно опираться на доверие общества, санкционировавшего ее распоряжения. По теории профессора Л.И. Петражицкого, в частности, повиновение власти заключалось в особых эмоциях, психологическом импульсе, побуждающем как отдельные личности, так и конгломерат их, именуемый обществом, признавать за государственной властью право приказывать, порою стесняя своими распоряжениями свободу личности2. Необходимой предпосылкой для таких эмоций являлось доверие, выражающееся с внешней стороны в избрании всем населением носителей власти.

В Западной Европе, где республиканский строй насчитывал за собой уже солидную давность, обе указанные стороны природы власти примирялись одна с другой очень легко. Демократия и буржуазия там обыкновенно были согласны по вопросу о том, что порядок для государства необходим, и в устройстве и охране этого порядка правительство не встречало оппозиции, кроме разве что уголовного и анархического элемента, отнюдь не пользовавшегося серьезной общественной поддержкой и потому неспособного в сколько-нибудь значительной мере являться для правительства помехой в осуществлении его задач.

Совершенно не так обстояли дела в постмонархической России. Если бы тогда государственная власть задалась целью осуществить свои функции, опираясь одновременно на доверие и так называемой буржуазии (как ни неправильно понималось это слово), и демократии или пролетариата (тоже неточное, но, несомненно, существовавшее отождествление), то она почти неминуемо оказалась бы сидящей между двух стульев. Вся практика Временного правительства — блестящее тому подтверждение.

Буржуазия и пролетариат в России 1917 г. были до такой степени враждебны друг другу, что правительство неизбежно оказалось

бы перед дилеммой: на чью же поддержку оно должно опираться. Если бы оно избрало буржуазию, его задача на первый взгляд казалась бы разрешенной. Буржуазия России, т. е. наиболее сознательные, спокойные и не склонные к эксцессам элементы населения, безусловно признали бы всякое правительство, поставившее себе целью «водворить некоторый порядок в Бедламе, именуемом свободной Россией»3. Оно могло всячески рассчитывать на ее доверие и поддержку. Однако не стоило доказывать, что такая власть, опиравшаяся на буржуазию и популярная в ее кругах, тотчас же была бы объявлена контрреволюционной и не просуществовала бы в буквальном смысле слова и одного дня.

В условиях постфевральского периода государственная власть России неизбежно должна была опираться на доверие пролетариата. Только она была бы властью, а не калифом на час, но только ни в коем случае не твердой властью. Насколько буржуазные элементы России стремились к порядку, оберегаемому твердой и обладающей силой принуждения рукой государства, настолько же пролетарские элементы, тогдашние господа положения, по самой своей природе были чужды эмоций повиновения и признания какой-либо власти, даже вышедшей из их собственной среды. Полугодовая история революционной России убеждала в справедливости этого утверждения. Несоциалистическая часть общества пришла к выводу, что пролетарские массы антигосударственны по своему существу. «Элементы неповиновения и бунта — наиболее характерный их признак. Они готовы признать всякое правительство, но только до тех пор, пока оно не посягает на их свободу, понимаемую буквально, как право делать все, что вздумается»4.

Большевистские выступления, происходившие заведомо и сознательно вопреки запрещениям Временного правительства, погромы и насилия солдатских масс над своими начальниками и обывателями, аграрные беспорядки, наконец, последняя железнодорожная забастовка, начатая 24 сентября 1917 г. вопреки постановлению Совета рабочих и солдатских депутатов, — приводились в качестве наиболее ярких подтверждений приведенного тезиса. Более мелкие насчитывались десятками ежедневно на страницах прессы. Буржуазная газета «Новое время» в этой связи отмечала: «Беспристрастная, стоящая вне всяких политических партий наука уголовной статистики показывает, что главными поставщиками преступного элемента являются именно пролетарские, а отнюдь не буржуазные классы. Эти классы могут терпеть власть в идее, чуждую их природе, только тогда, когда она их держит железной рукой, беспощадно расправляясь с анархическими выпадами отдельных лиц или коллективов, — или же тогда, когда она гладит их по шерсти, не оказывая никакого сопротивления таким выпадам, в лучшем

случае только осуждая их воззваниями, да и то составленными в достаточно учтивом тоне. Малейшая попытка принудительного осуществления власти — и правительство, рискнувшее на нее, будет взято под подозрение, как контрреволюционное; вторая такая попытка — и правительство будет свергнуто»5.

Итак, получался заколдованный круг: или правительство имело бы силу принуждения, достаточно твердую, чтобы держать под контролем антигосударственные пролетарские массы, но уже не расчитывая на доверие и поддержку с их стороны. Такого правительства в революционной России 1917 г. быть не могло, так как сила фактически находилась в руках пролетарских масс. Или, в другом случае, правительство пользовалось бы доверием в этих массах, но не имело бы никакой принудительной силы, поскольку именно отсутствие ее и решимости применять принудительную силу служило бы тогда залогом доверия.

Имея в виду вышесказанное, многие наблюдатели и современники событий 1917 г. приходили к выводу, что в революционной России твердая власть, пользовавшаяся общественным доверием — абсурд, и она невозможна как логическое противоречие. К октябрю 1917 г. несоциалистам все чаще представлялись бесцельными поиски рецепта создания твердой власти в России. Не потому, что не умели создать ее, — просто согласившись, что в создавшихся условиях ее и быть не могло.

Крупным политическим просчетом несоциалистов стало также смиренное ожидание открытия Учредительного собрания, которое бы все устроило самым справедливым образом для всех, и неучастие в текущих политических событиях. «Поглощение всех "завоеваний революции" большевизмом не могло быть неожиданностью для наблюдательного свидетеля всего того, что, вслед за царским отречением, имело место в тот восьмимесячный период, который будет занесен на скрижали истории неразрывно с именем Керенского.

Энергии пресловутой Государственной думы хватило весьма ненадолго. Ровно настолько, чтобы, свалив весь груз государственной власти на Временное правительство, тотчас же почить на лаврах. И даже не почить, а просто распылиться, стать ничем.

Внешне представительный и с зычным голосом, председатель Думы, Родзянко, не только не сумел использовать упавшей на него с неба популярности, но просто струсил, поспешив тотчас же нырнуть в сторону от естественно образовавшегося революционного водоворота. Теперь, лишь "почетно" председательствуя на благотворительных концертах-митингах, он не прочь был объявить каждому, кто хотел его слушать, что он уже "не у дел", и не ответственен за имеющие разыграться последствия. Как Пилат, он уже умывал руки»6.

Одним из авторов проекта образования представительного органа, как лучшего средства обеспечения твердости и авторитетности власти, был А.Ф. Аладьин — член Государственной думы и сторонник генерала Л.Г. Корнилова7. План Аладьина, поддержанный публицистом и предпринимателем B.C. Завойко, М.М. Филоненко и другими соратниками Корнилова, предусматривал вхождение в такой представительный орган членов IV Государственной думы (без правого крыла и с исключением всех ее бездеятельных членов), левых элементов первых трех Дум, делегации от ЦИК Совета рабочих и солдатских депутатов (без ограничения представительства от партий), 10-20 наиболее видных революционных деятелей-социалистов (Е.К. Брешко-Брешковской, П.А. Кропоткина, В.Н. Фигнер и др.), кооптированных в состав представительного органа самим органом.

1 сентября 1917г. декретом Временного правительства Россия была провозглашена республикой. В обществе это событие вызвало крайне неоднозначную реакцию. Некоторые приветствовали появление ясности в определении государственного строя.

Другая часть общества полагала, что этот декрет не внес ничего нового в действовавший к тому времени строй, так как фактически уже тогда Россия являлась республикой, и, поскольку она уже была организована, ее и следовало признать именно демократической республикой8. Доказательством существовавшей фактически республики, по мнению профессора В. Устинова, в частности, служило отсутствие в России монархии, поскольку не было монарха. «Немыслима монархия без монарха. А где кончается монархия, начинается республика. Республика есть прежде всего не монархия»9.

В России монархия была сметена восторжествовавшей революцией, свергнувшей не только трон, но и основные законы, его укреплявшие. В соответствии с постулатами политической науки, всякая победоносная революция ниспровергает ту государственную конституцию, против которой она была направлена. Печатный орган московских промышленников газета «Утро России» утверждала, что Россия — именно демократическая республика, потому что под демократической республикой с юридической точки зрения нельзя понимать ничего иного, как только республику, устроенную демократически, т. е. действующую на основе всеобщего и равного избирательного права (если только исключена возможность прямой демократии, как это, очевидно, следовало признать применительно к России). Поскольку и предстоящее Учредительное собрание, и местные органы самоуправления были образованы на демократической основе, то и существовавший тогда строй оценивался многими как демократический10.

В таком случае, смысл декретирования властью Временного правительства демократической республики был весьма неутешителен. Теоретически, каждый правительственный акт должен заключать в себе элементы юридического творчества, нечто юридически новое устанавливать, в положительном или отрицательном значении. Такие элементы в декрете об установлении республики отсутствовали, за исключением возможного стремления Временного правительства засвидетельствовать собственный отказ от намерения реставрации монархической власти в России. Впрочем, такого плана никто и не ожидал от правительства А.Ф. Керенского.

Следовательно, смысл этого правительственного акта выходил за пределы не только юридических полномочий, но и фактических сил Временного правительства. В этом состояла не только слабость изданного им акта, но и опасность для дела республики. Декрет, провозгласивший республику, совершенно бесспорно, нарушал пределы полномочий Временного правительства. Установление формы правления было делом учредительной власти. Временное правительство такой учредительной властью не обладало и в демократической стране не могло обладать. Учредительная власть принадлежала только всему народу и, поэтому, могла осуществляться только полномочным органом народной воли — Учредительным собранием.

Присвоение себе учредительных полномочий выглядело узурпацией власти народа, нарушением основных принципов народоправства, шло вразрез с духом и смыслом демократии. Ожидалось, что Учредительное собрание ни в коем случае не окажется связанным этим актом правительства и, как орган народной воли, будет совершенно свободным в своих решениях, не состоящим в подчинении Временному правительству и его законодательству. Более того, предусматривалось, что оно будет не только вправе, но и обязано пересмотреть все акты Временного правительства учредительного характера.

С появлением первых проектов по созыву временного парламента русский язык обогатился новым словом «предпарламент». Версий происхождения этого названия несколько. Самая очевидная трактовка — предварительный, временный парламент, созываемый на период до открытия Учредительного собрания.

По другим сведениям, это слово произошло от английского «рrе-parliament», что в переводе также означает «предварительный парламент». Это утверждение неизменно увязывалось, как отмечено выше, с именем члена Государственной думы А.Ф. Аладьина, выдвинувшего после поездки в Англию, из которой он вернулся в конце августа 1917 г., проект представительного органа, перед которым до созыва Учредительного собрания правительство должно было быть безусловно ответственным . 3 октября 1917 г. буржуазная газета «Новое время» на этом основании резюмировала: «Таким образом, идея "предпарламента", осуществленная теперь авангардом революционной демократии, возникла впервые у А.Ф. Аладьина». С конца августа 1917 г. термин «предпарламент» все чаще появлялся на страницах российских газет.

По третьей версии, слово «предпарламент» — перевод с немецкого «vorparlament». «Только в истории Германии встречалось учреждение, носившее это имя. Когда французская революция 1848 г. вызвала брожение по ту сторону Рейна, съехавшиеся в Гейдельберг общественные деятели (преимущественно южногерманские) избрали из своей среды для отклика на поставленные жизнью вопросы «комитет семи». Комитет воззванием 12-го марта пригласил всех участвовавших и участвующих в законодательных палатах германских государств собраться во Франкфурте-на-Майне для совещания об основах будущего германского политического и общественного строя. Это собрание, продолжавшееся с 31-го марта по 4-е апреля, и получило название предпарламента <.. .> Все значение его исчерпывалось тем, что в нем впервые получила конкретную форму идея германского национального единства.

В истории других революций для чего-либо вроде предпарламента не было места потому, что за переворотом быстро следовало или узаконение его существовавшим уже раньше народным представительством... или открытие Учредительного собрания»12. В России со времени падения старого строя к осени 1917г. прошло уже более полугода, и до открытия Учредительного собрания оставалось еще более двух месяцев.

Возникновение мысли о временном парламенте не нуждалось бы в пространных объяснениях, если бы до этого раньше не было никаких попыток создать что-либо подобное. На самом деле в таких попытках недостатка не было. Вскоре после февральского переворота стали собираться съезды демократических организаций, в том числе именно тех, которые имели тогда наибольшее влияние на ход событий. В августе происходило московское Государственное совещание, в сентябре — Демократическое совещание в Петрограде.

Внутреннее сходство всех этих собраний, особенно двух последних, с Предпарламентом не подлежало никакому сомнению. «Почему же вновь ставится вопрос, в сущности уже разрешенный? Не потому ли, что под именем Предпарламента понимается не учреждение, расчищающее путь к настоящему парламенту, а учреждение, временно его заменяющее, облеченное некоторыми его функциями и обладающее некоторыми его правами?»13

Задача Предпарламента, озвученная на Демократическом совещании, состояла в том, чтобы внести согласие в ряды Временно

го правительства и демократии. Временное правительство должно было иметь в нем точку опоры и, вместе с тем, быть перед ним ответственным. В работе Предпарламента должны были участвовать разные слои населения, и соответственно его составу необходимо было построить порядок функционирования нового учреждения.

Итак, в начале октября 1917 г. близилось открытие Временного совета Российской республики, или Предпарламента. Много сил было положено на то, чтобы прийти к этому новому средству спасения страны и революции от распада. Демократическое совещание не оправдало ни надежд, которые возлагала на него демократия, ни опасений, с которыми смотрели на него цензовые элементы14. Но из него, в том числе, вышла идея Предпарламента, и на него теперь переносились их надежды, предшествовавшие Совещанию.

Однако теперь эти надежды значительно возросли, поскольку Предпарламент был шире Демократического совещания. В его состав входили и цензовые элементы, не приглашавшиеся на Совещание. Это обстоятельство выгодно лишало Совет республики (Предпарламент) классовой однородности и приближало его к более широким кругам населения. В смысле политического кредита Предпарламент был намного прочнее Демократического совещания. Как центр надежд, он имел больший круг притязания в стране. Совету республики оставалось только использовать с первого же момента эту готовность к доверию. Уже первый шаг его должен был определить дальнейшую роль Предпарламента, взаимоотношения с правительством и страной. Характер и направление этого шага предопределялись всем прошлым революции и положением вещей в стране на момент открытия временного парламента.

Содержание революционного периода составляли две категории задач: политические и социальные. Первые лежали в плоскости общегосударственных интересов, вторые — классовых. Вся работа демократии строилась на предпочтении социальных задач революции политическим задачам государства. Это закономерно привело к противоположению задач, которые были не отделимы и не враждебны, а слитны и солидарны, так как если «нет родины без свободы, то нет и свободы без родины». Иными словами, не государство и народ для революции, а революция для государства и народа. Социалистический максимализм одной части демократии и политическая слабость другой привели к резкому размежеванию классов, уничтожившему единство национального фронта перед общегосударственными опасностями. Однако в итоге, как показало Демократическое совещание, эта политика классового обособления привела к изоляции саму демократию. Власть реальной жизни позволила сквозь препоны, отгородившие Демократическое совещание от буржуазии, провести государственное, внеклассовое сознание.

Через кооперативы, городские и другие элементы демократии на Совещание проникло и повлияло сопротивление идеи коалиции с буржуазией.

После Демократического совещания, когда коалиция стала фактом и Предпарламент был построен на коалиционном принципе, на треть состоял из цензовых элементов, возникла необходимость в согласованности его политики с политикой правительства, которая должна была стать государственной. Решение конкретных задач общегосударственного порядка могло бы осуществить социальные стремления революции.

Временный совет Российской республики был в курсе конкретных задач момента — оборона страны от внешнего врага и борьба с анархией внутри государства. Поэтому начало его деятельности было сопряжено с этими основными целями. Теоретически Предпарламент мог проявить непоколебимую твердость в поддержке правительства и противодействии большевизму и анархии. Практически же это было уже невозможно — слишком много сторонников большевики имели в Предпарламенте и в правительстве.

Тем не менее часть общества сохраняла иллюзии в отношении Совета республики, надеясь, что даже в пределах своей совещательной роли он сможет выступить решительно в защиту военной обороны, против анархии, приобретет политический вес в стране и окажет серьезное влияние на развитие событий. «Если этого не случится — последний момент будет упущен и последняя ставка демократии будет проиграна.

Но и к выигрышу необходимо готовиться. Демократия, готовящаяся войти в Совет [республики], должна заранее заняться организацией большинства в Совете. Из численного соотношения классового представительства в Совете уже сейчас можно заключить, что возможен блок между той частью демократии, которая стоит на позиции государственности, и цензовыми элементами, — блок, который составит большинство в Совете. Против такого блока большевики и интернационалисты окажутся в меньшинстве. Такой блок должен быть создан во что бы то ни стало. Мы понимаем, конечно, что "буржуазно-демократический" блок в парламенте не может быть явлением постоянным. Но этого и не нужно. Для Совета — временного, краткосрочного учреждения, — и для основных вопросов государственного характера, для обороны и упрочения порядка в стране, такой блок и возможен и необходим»15. Умеренные демократы стремились к объединению с цензовыми элементами на политической государственной платформе против общего врага: немцев и большевиков. Они считали, что либо этот блок состоится и спасет страну, революцию, либо демократия будет взорвана большевиками в самом Предпарламенте, которые к этому шли.

2* 19

Демократическое совещание и Демократический совет в истории Предпарламента

Идея созыва Предпарламента с участием разных политических групп активно обсуждалась российской общественностью. Однако после событий, связанных с именем генерала Л.Г. Корнилова, в конце августа 1917 г. резко изменилось соотношение политических сил в стране. Несоциалистическая часть общества пережила тяжелое потрясение. Представители крайне левого крыла революционной демократии — большевики — максимально использовали крутой поворот событий в свою пользу, против чуждого им «соглашательства». Виновной в «заговоре», не дожидаясь результатов расследования и суда, спешно была объявлена вся «буржуазия», цензовые элементы, несоциалистические партии и группы. Среди населения активно проводилась агитация против любых форм сотрудничества с буржуазией, интеллигенцией, офицерством. Политические организации, настаивавшие на передаче всей власти Советам, явно усилились, заняли лидирующее положение в Советах. Число сторонников коалиционной власти, напротив, резко сократилось.

Демократическое совещание, состоявшееся 14-22 сентября 1917 г. в Петрограде, на которое не приглашались представители цензовых элементов, стало своеобразным ответом революционной демократии на корниловское выступление. В ходе работы Совещания демократических организаций неоднократно звучали призывы к созданию форумом постоянного представительного учреждения16. По форме оно должно было представлять собой уменьшенную копию Демократического совещания, однако допускалось пополнение его представителями буржуазных групп в случае их вхождения в новое коалиционное правительство. Таким образом, в интерпретации революционных демократов известный ранее проект «предпарламента» претерпел существенную трансформацию и будущий временный парламент их устраивал больше под названием «Демократический совет».

18 сентября в помещении Петроградской городской думы состоялось совещание всех фракций и организаций Демократического совещания, выступавших в поддержку создания коалиционного правительства. Присутствовали несколько сотен участников Съезда демократии, председателем был избран М.И. Скобелев. На совещании рассматривался вопрос о Предпарламенте. Большинством нескольких сот голосов против 10 при 14 воздержавшихся было принято решение, поддержавшее идею организации Предпарламента. Участники совещания избрали комиссию, которой надлежало выработать декларацию сторонников коалиции и разработать до закрытия Демократического совещания проект организации Пред

парламента. В состав комиссии вошли Н.С. Чхеидзе, И.Г. Церетели, Ф.И. Дан, А.Р. Гоц, В.В. Костин, A.M. Беркенгейм, СП. Мазуренко, Г.Д. Кучин, Н.Д. Авксентьев17.

20 сентября в Смольном институте прошло заседание Президиума Демократического совещания с участием делегатов от тех групп Совещания, которые в Президиуме представлены не были, совместно с представителями политических течений и центральных комитетов партий. С докладом от ЦК РСДРП (объединенной) выступил Ф.И. Дан. В оглашенной им от имени ЦК резолюции указывалось на необходимость выделения постоянного учреждения, на которое возлагалась бы функция создания власти, признающей для себя обязательным выполнение программы 14 августа, действующей в тесном контакте с демократией и подотчетной ей.

Затем в дискуссии приняли участие Л.Б. Каменев — от ЦК большевиков, А.Р. Гоц — от ЦК партии эсеров, М.А. Натансон — от левого течения партии эсеров, Р.А. Абрамович — от бундовской организации, Ю.О. Мартов — от группы меньшевиков-интернационалистов. Выступали и другие ораторы. После прекращения прений было внесено несколько проектов резолюций. Собрание проголосовало за ряд положений, сводивших воедино основные принципы предложенных резолюций. Подтверждалось, что Демократическое совещание выделяет постоянное представительное учреждение. Этому органу поручалось предпринять все необходимые шаги к организации власти. Правительство должно было быть ответственно перед Предпарламентом. За дополнение временного парламента представителями цензовых групп высказались 56 человек, 48 — против при 10 воздержавшихся. Предусматривалось, что демократический орган должен быть организован Демократическим совещанием по принципу пропорционального представительства партийных и иных групп, пополнен национальным представительством.

Слово для выступления было предоставлено также министру-председателю А.Ф. Керенскому. Он, в частности, заявил, что не является противником Предпарламента, поскольку это учреждение не превращает Учредительное собрание в миф и будет сформировано по общенациональному принципу.

И.Г. Церетели отметил, что смысл этого собрания состоял в создании определенного соглашения внутри демократии. Ни однородное, ни коалиционное министерство не могли быть навязаны ни одной из частей Демократического совещания, так как оно по этому вопросу разделилось почти пополам. «Нужно поручить тому органу, который создаст Демократическое совещание, в соответствии с принятыми же нами принципами, образование власти, не связывая этот орган какими-либо решениями о составе правительства.

Необходимо снять вопрос о том, какова должна быть власть, коалиционная или однородная, и предоставить этот вопрос решению создаваемого органа. Следует честно сказать о взаимных уступках и создать честную коалицию внутри самой демократии»18. Таким образом, проблема преодоления политического раскола общества делегировалась полностью в ведение создаваемого Предпарламента. Этим обстоятельством в значительной мере была определена вся история будущего Временного парламента.

20 сентября также состоялись заседания партийных фракций, на которых решались вопросы организации будущего правительства и Предпарламента. Под председательством И.Н. Лордкипанид-зе прошло собрание фракции эсеров-участников Демократического совещания. Первым в порядке дня обсуждался вопрос о Предпарламенте. Выступившие ораторы указали на необходимость создания органа, перед которым правительство было бы ответственно. Фракция единогласно, при нескольких воздержавшихся, высказалась за необходимость создания Предпарламента. По вопросу о том, кем должен быть образован этот орган, наметилось несколько точек зрения. Н.А. Козлов считал, что Демократическое совещание должно выделить из себя Бюро, которое, совместно с Временным правительством, определит состав Предпарламента. Б.Д. Камков напомнил, что почти все политические организации с мест высказались за создание однородной власти. Этим, по его мнению, и нужно было руководствоваться при формировании состава Предпарламента. Основным ядром, образующим его, он хотел бы видеть ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов, пополненный представителями провинциальных Советов, городских самоуправлений, демократических земств и национальных организаций. Камков полагал, что профессиональные союзы и кооперативы, будучи экономическими организациями, в Предпарламент входить не должны.

На заседании членов фракции меньшевиков-участников Демократического совещания, прошедшем под председательством Л.М. Хинчука, была оглашена резолюция, принятая накануне, 19 сентября, ЦИК партии меньшевиков. В этом документе предлагалось Демократическому совещанию принять следующее постановление: «Демократическое совещание постановляет: 1) выделить из своей среды постоянное учреждение, проводящее волю Совещания; 2) поручить этому органу содействовать созданию власти, которая признала бы для себя обязательством: а) проведение в жизнь программы 14 августа; б) открытое сотрудничество с демократическими организациями во всех областях деятельности; в) подотчетность представительному учреждению. Только такому правительству орган демократии будет оказывать деятельную поддержку»19.

Далее был сделан доклад о постановлениях, принятых на заседании расширенного Президиума Демократического совещания. Сообщалось о следующих основных положениях: 1) для правительства обязательна программа 14 августа, со внесенной поправкой о более активной внешней политике; 2) правительство ответственно перед представительным органом; 3) создание представительного органа до Учредительного собрания; 4) выделение его из Демократического совещания; 5) организация предпарламента; 6) ответственность Правительства перед ним; 7) предпарламент будет избран по принципу пропорциональности свободно образующихся группировок. Меньшевистская фракция Демократического совещания поддержала это постановление Президиума Съезда демократии.

20 сентября на заседании Демократического совещания с изложением результатов работы Президиума в расширенном составе выступил И.Г. Церетели. Он подчеркнул, что существовавшая организация власти, все несовершенства которой обнаружились четко, должна быть изменена. Предлагалось издать принцип ответственности власти перед органом, выражающим общенародную волю. Задачей демократии, с точки зрения ее огромного организованного большинства, признавалось приложение всех усилий к созданию органа, отражавшего общенародные настроения. Для подготовки созыва Учредительного собрания было признано необходимым создание общественного базиса для власти, обеспечивающего соответствие сил и политики власти тем задачам, которые стоят перед ней. «Ближайшим практическим шагом для осуществления обеих задач для настоящего совещания является избрание из своей среды органа, представляющего всю организованную демократию. Этому органу должно быть поручено принятие практических мер для того, чтобы демократия в лице этого органа могла содействовать организации власти на основе общедемократической платформы 14 августа, и затем создание такого органа, перед которым власть, организованная на платформе 14 августа, была бы ответственна»20.

И.Г. Церетели отметил, что эти два основания — программа и принцип ответственности власти — объединяют всю организованную демократию, ее огромное большинство, и в случае осуществления дадут гарантии выхода страны из кризиса. Другие вопросы, по которым такого единодушного решения нельзя было вынести в создавшихся условиях, подчинялись этим двум положениям. Орган, который надлежало избрать Демократическому совещанию, Должен был принять все меры для обеспечения создания делового министерства, способного воспринять демократическую программу, имеющего возможность завоевать всенародное признание и работать под ответственностью перед представительным учреждением,

выражающим общественное мнение. «Мы предлагаем для того, чтобы ни одного лишнего дня не длился кризис, для разрешения которого собралась демократия, сегодня же уполномочить президиум избрать из своей среды 5 человек для того, чтобы они предприняли немедленно практические шаги для проведения в жизнь этих решений, в случае, если настоящим собранием эти решения будут приняты <.. .> Если бы оказалось, что в результате шагов, предпринятых демократией, организовалось бы правительство, в котором приняли бы участие те или другие представители цензовых элементов министерства, если бы так оказалось возможным осуществлять программу в условиях ответственности власти, то тогда представительному органу демократии пришлось бы пополнить свой состав представительством тех элементов, которые согласились бы на этой почве работать с демократией в известной пропорции, которая будет установлена самим этим нашим представительным органом, но с непременным преобладанием в этом общем органе демократии, ибо это только обеспечит подлинное выражение фактического соотношения сил в стране»21.

Таковы были решения, к которым пришло большинство совещания, составленного из Президиума, представителей фракций, групп и политических партий, доложенные И.Г. Церетели делегатам Демократического совещания. Докладчик выразил убеждение в том, что огромное большинство собрания демократии примет эти решения, и, таким образом, будет воссоздано единство демократии, оказавшееся под сомнением на предыдущем пленарном заседании Совещания 19 сентября.

После выступления И.Г. Церетели собрание постановило прений по данному вопросу не открывать и предоставлять слово только по мотивам голосования на 3 минуты. Л.Д.Троцкий, выступивший первым, сказал, что у большевиков по поводу этого сложного предложения возникла необходимость голосования его по частям и это голосование по частям не может быть однородным. Фракция большевиков соглашалась голосовать за ту часть предложения, которая устраняет безответственную власть. Поддерживался также способ устранения безответственной власти путем создания представительного органа. Большевики скептически высказались насчет способа создания такого представительного органа и его арифметического выделения из состава Демократического совещания. «Ввиду нашего весьма критического отношения к способу, по которому было составлено данное Совещание, мы не считаем возможным голосовать за такой орган, ибо не считаем такой орган отвечающим интересам развития революции и правильно отражающим соотношение революционных сил внутри демократии, но так как вместе с тем такой орган сейчас должен явиться восприемником власти

ее нынешних носителей, то по этому пункту мы не можем голосовать и против, а поэтому мы по этому пункту воздерживаемся от голосования»22. Поскольку такому органу поручалось создание власти, причем допускалась возможность организации власти с цензовыми элементами, Троцкий заявил, что если пройдет эта часть предложения по созданию власти с цензовыми элементами, большевики проголосуют против резолюции в целом.

От имени фракции социалистов-революционеров А.Р. Гоц сообщил, что фракция единогласно постановила голосовать за резолюцию И.Г. Церетели. В.А. Карелин от группы левых социалистов-революционеров заявил, что группа будет голосовать против всякой возможности включения в состав представительного органа цензовых элементов. От объединенной меньшевистской РСДРП Л.М. Хинчук информировал Демократическое совещание о том, что во имя единства демократии их группа вся целиком проголосует за резолюцию, оглашенную И.Г. Церетели. В группе «Единство», по словам ее представителя Нестерова, существовали принципиальные расхождения в оценке резолюции по вопросу о роли Предпарламента, но, не желая ставить под сомнение общереволюционное решение, они всецело присоединялись к предложению И.Г. Церетели.

Р.А. Абрамович от имени меньшевиков-интернационалистов заявил, что они будут голосовать за ту часть резолюции, которая устанавливает ответственное правительство; за создание Предпарламента, который будет объединять и представлять всю революционную демократию; воздержатся по тому пункту резолюции, которая говорит о возможности предоставления этому органу организации власти вместе с цензовыми элементами. Меньшевики-интернационалисты, не желая мешать проделывать исторический эксперимент тем, кто верит в него, решили голосовать за резолюцию в целом.

От имени трудовой народно-социалистической партии выступил СФ. Знаменский, отметивший, что решение о создании демократического органа не вполне удовлетворяет фракцию. Тем не менее в целях единства решения она собиралась голосовать за предложение И.Г. Церетели. Г.Д. Кучин от имени фронтовой группы заявил, что вопрос о создании власти является для всей страны и для фронта вопросом жизни и смерти. Поэтому, во имя интересов страны и революционной армии, во имя спасения страны и революции фронтовая группа единодушно присоединялась к предложению И.Г. Церетели.

От кооперативных делегаций выступал Н.В. Чайковский. Группа пришла к заключению, что для нее положение неясно. Линия, найденная на соединенном заседании расширенного Президиума,

могла привести к нарушению наказа, полученного кооператорами от их доверителей. По этой причине группа просила собрание, если возможно, отложить голосование до завтра, если это невозможно — сделать перерыв и дать ей возможность обсудить положение. Если бы и это сочли невозможным, группа воздержалась бы от голосования.

Ввиду заявления Н.В. Чайковского, собрание постановило устроить получасовой перерыв, чтобы представители кооперации могли выяснить свое отношение к голосованию. В 24 часа собрание было прервано.

В 0 часов 40 минут заседание возобновилось под председательством Н.Д. Авксентьева. Слово по мотивам голосования было предоставлено Виткинсу от объединенных социал-демократов, сообщившему, что объединенные социал-демократы, не отказываясь от своих требований, но считаясь с тяжелым положением, в котором оказалась страна, нашли созыв Предпарламента необходимым. Хотя состав Демократического совещания они считали далеко не удовлетворительным, обещали голосовать за Предпарламент, но при непременном условии неучастия в его работе цензовых элементов.

Затем по мотивам голосования выступил представитель от казачьих войсковых правительств Протодиаконов, заявивший, что в речи Церетели указан принцип ответственности власти. В целях его укрепления делегаты от казачьих войсковых правительств поддержали этот пункт, а также резолюцию в целом. По мнению казаков, состав Совещания (Предпарламента) должно было санкционировать Временное правительство, поскольку они в течение шести месяцев доверяли Временному правительству и поддерживали его совместно с другими демократическими организациями.

От имени фронтовой казачьей группы есаул Г.Е. Нагаев заявил, что формула, предложенная И.Г. Церетели, целиком устраивает группу и поэтому они проголосуют за резолюцию. Делегат И.И. Егоров от рабочей кооперации призывал, во имя спасения страны и закрепления завоеваний революции, к сплочению всех сил демократии. Стремясь к этой цели, представители рабочей кооперации на Демократическом совещании все, за исключением одного, намеревались голосовать за резолюцию, предложенную И.Г. Церетели.

Представитель Всеукраинской рады Величко сказал, что их делегация по первому и второму пунктам будет голосовать за резолюцию; по третьему пункту, в котором допускалось однородное министерство, но не исключалась возможность участия в нем буржуазных представителей, делегаты от голосования воздерживались; в целом же они собирались голосовать за резолюцию. Выступивший

от кооперативов А.В. Меркулов отметил, что представители кооперации находят коалиционное министерство наиболее желательным для спасения страны при сложившихся условиях и будут единогласно голосовать за резолюцию.

Затем И.Г. Церетели огласил резолюцию:

«1. Демократический съезд постановляет: при решении вопроса о создании сильной революционной власти необходимо требовать осуществления программы 14 августа, деятельной внешней политики, направленной на достижение всеобщего мира и ответственности Правительства перед представительным учреждением и впредь до Учредительного собрания отражающего волю страны.

2. Выделяя из своей среды постоянный представительный орган, Съезд поручает ему содействовать созданию власти на вышеуказанных основаниях, причем в случае привлечения и цензовых элементов в состав Правительства, орган этот может и должен быть дополнен делегатами от буржуазных групп.

3. В органе этом должно быть сохранено преобладание демократических элементов.

4. Правительство должно быть подотчетно этому органу и ответственно перед ним.

5. Съезд поручает президиуму к завтрашнему дню представить Съезду проект выборов постоянного учреждения из состава съезда, а также избрать 5 представителей из своей среды, которые немедленно предприняли бы необходимые практические шаги для содействия образованию власти на вышеуказанных началах. Эти представители должны давать отчет в своей работе вышеупомянутому представительному учреждению и представлять свои решения на его санкцию»23.

Собрание постановило голосовать за резолюцию по пунктам. Результаты оказались следующими: I пункт был принят большинством — 1150, против — 171, при 24 воздержавшихся; II пункт: за — 774, против — 383, при 84 воздержавшихся; III пункт: за — 941, против — 8, воздержались — 274; IV пункт: за — 1064, против — 1, воздержались — 123; V пункт также был принят большинством — 992, против — 5, при 233 воздержавшихся24.

Во время голосования резолюции по пунктам, формулировки некоторых из них встречали активные протесты со стороны большевиков. Эти протесты заставили И.Г. Церетели выступить с разъяснениями. Он отметил, в частности, что оглашенная им резолюция никем предварительно отредактирована не была; она была написана Церетели на основании принятых делегатами Демократического совещания решений. «Товарищи, я сделал несколько исправлений, зная, что каждое из них будет поставлено на ваше голосование, и я делал эти исправления потому, что есть такие вопросы, которые

по существу разногласий не вызывают <.. .> Товарищи, я не хотел стоять на формальной точке зрения, чтобы, во имя формалистики, разбивались голоса. Вот чем я руководствовался»25. В результате разъяснений Церетели в том пункте, который вызвал наибольшие протесты (в нем говорилось о санкционировании правительством того органа, который будет выделен из среды Демократического совещания), слова о санкции были сняты и пункт был принят огромным большинством голосов. Как уже отмечалось выше, был принят также и 5-й пункт.

Перед голосованием резолюции в целом снова выступил целый ряд ораторов по мотивам голосования. Потребовала слова у Президиума партия большевиков. А.В. Луначарский заявил, что фракция большевиков сочла необходимым пролить свет на то недоразумение («выражаясь деликатно»), которое имело место. Дело в том, что И.Г. Церетели прочел в форме декларации известную резолюцию в виде целого ряда вопросов. Луначарский напомнил собранию заявление кооператоров о том, что они должны иметь на размышление полчаса для того, чтобы установить, приемлема ли для них эта резолюция. «Через полчаса они заявили, что резолюция приемлема, но, увы, смысл резолюции оказался в значительной мере изменен. Мы предполагаем, что, быть может, здесь не обошлось без кооперации граждан-кооператоров»26.

Заявление А.В. Луначарского вызвало соответствующее разъяснение со стороны председательствовавшего Н.Д. Авксентьева. Он отметил, что вопрос о санкции, вызвавший столь шумные протесты большевиков, рассматривался и был проведен на заседании Президиума, в котором принимали участие и представители партии большевиков.

Это разъяснение не удовлетворило Луначарского. Он заявил, что фракция большевиков будет голосовать против резолюции в целом.

Затем трибуну занял Р.А. Абрамович. Он сказал, что считает своим долгом восстановить истину, как член и участник совещания Президиума. Абрамович утверждал, что предложение о том, чтобы Предпарламент, который намеревались создать делегаты Демократического совещания, был санкционирован Временным правительством, было внесено двумя ораторами и большевики против этой формулировки на заседании Президиума не возражали. Не возражали и другие участники совещания, — вспоминал Абрамович, — потому что не придавали этому никакого серьезного значения, полагая, что если правительство, пользующееся всей полнотой власти, захочет такой орган санкционировать, «заявив, что это есть государственный правовой институт, то мы против этого специально возражать не станем». Таким образом, Абрамович подтвердил,

что это предложение на заседании Президиума звучало, возражений там не встретило, и поэтому Церетели имел моральное право говорить с трибуны Демократического совещания, что этот пункт был принят.

Большевики, тем не менее, продолжали накалять обстановку. Выступил очередной их представитель, на этот раз Л.Б. Каменев. Он не отрицал, что слова о санкционировании действительно были произнесены на совещании Президиума, но они не обсуждались. Каменев заявил, что собрание за эту формулировку не голосовало и никто поэтому не имел права утверждать, что она была принята.

Для восстановления истинной картины того, что происходило на совещании Президиума, слово взял Ф.И. Дан. «Мы собрались для того, чтобы наметить приемлемую для огромного большинства общую линию поведения. Голосование не производилось, но мы удостоверяли, что у нас есть общий лозунг по тому именно, что те и другие предложения не встречали протеста ни с чьей стороны. Также точно было и с вопросом о санкции. Мы это санкционирование понимали таким образом, как, вероятно, его авторы понимают и сейчас, а именно, что Временное правительство, которое образуется в результате наших переговоров, издаст декрет о том, что орган, созданный нами, отныне является учреждением, перед которым правительство ответственно. Таким образом, оно своим декретом сделает это учреждение государственным». Дан подчеркнул, что вопрос этот дважды был поднят, по нему состоялся обмен мнений и ни с чьей стороны, в том числе и со стороны большевиков, не только не раздалось никакого резкого протеста, но не было даже и возражений. «Заявления Луначарского и Каменева сознательно или бессознательно наносят ущерб тому великому делу единства

демократии, которое сегодня дружными усилиями достигнуто» .

После разъяснения Ф.И. Дана Н.Д. Авксентьев поставил на баллотировку предложение о прекращении прений. Большинство собрания постановило прения прекратить, при шумных протестах со стороны большевиков.

И.Г. Церетели во время речи по мотивам голосования отметил, между прочим, что он, к сожалению, лишен возможности говорить по тому делу, о котором прения были только что прекращены. «Я только скажу, что с этих пор, говоря с товарищами большевиками, я буду брать нотариуса и двух писцов»28. Слова И.Г. Церетели сопровождались продолжительными рукоплесканиями. В ответ большевики подняли невероятный шум и протест.

От имени ЦК РСДРП В.П. Ногин заявил, что если председатель собрания не призовет И.Г. Церетели к порядку за его последние слова, то большевики покинут зал заседания.

В зале воцарилась чрезвычайно напряженная атмосфера. Для того, чтобы собрание успокоилось и Президиум мог обсудить произошедший инцидент, Н.Д.Авксентьев объявил перерыв на 10 минут. Во время перерыва большая часть фракции большевиков покинула зал заседания. Большевики на Демократическом совещании таким образом в очередной раз использовали свою тактику демонстративного ухода фракции с заседания, опробованную ранее на Совещании демократических организаций по обороне 7-9 августа 1917 г. и затем повторенную позже уже в ходе работы Предпарламента.

На Демократическом совещании, тем временем, в 3 часа 35 минут ночи заседание было возобновлено. Н.Д. Авксентьев заявил, что необходимо ликвидировать инцидент, который произошел до перерыва. Слово было предоставлено В.М. Чернову для объяснения того, что он слышал по этому вопросу в согласительной комиссии. Чернов рассказал, что на заседании комиссии, имевшей целью достижение согласия по всем вопросам, вообще не было никаких голосований. В отдельных случаях, когда представители той или иной фракции молчали, их мнением по обсуждавшимся вопросам интересовались. Вопрос о законодательной санкции Предпарламента был поднят двумя членами комиссии. В.М. Чернов сказал, что по этому поводу произошел некоторый обмен мнений, в котором участвовал он и Ю.О. Мартов. «Я помню, как кто-то заметил, что, конечно, только с момента издания законодательного постановления в обычном порядке Совет демократических организаций юридически становится учреждением не частно правовым, а публично правовым, т. е. тем, что может быть названо предпарламентом»29. В.М. Чернов констатировал, что ни с чьей стороны ни одного возражения против самого предложения и против других замечаний по этому поводу никем заявлено не было. Поэтому, — сказал Чернов, — для него лично был полной неожиданностью тот тон, в котором выступал с трибуны Л.Б. Каменев. «Здесь говорили в таком тоне, точно тов. Церетели, не имея на это оснований, позволил себе контрабандой что-то подсунуть собранию. Общий тон и смысл заявлений носил возмутительный и недопустимый характер. (Аплод.) Я считаю, что высказанное здесь предложение, носящее характер попытки набросить тень на политическую честность человека — не совместимо с достоинством членов данного собрания»30.

Речь В.М. Чернова вызвала шумные аплодисменты. Вслед за ним кафедру Демократического совещания занял делегат Я.И. Душечкин. Он счел своим долгом подтвердить все, что говорил В.М.Чернов. Душечкин подчеркнул, что отлично помнит, как было внесено предложение и как оно обсуждалось. Собрание особое внимание уделяло большевикам, считаясь с тем, не будет ли с их

стороны возражений. Относительно данного предложения возражений с их стороны не последовало. Душечкин вынес впечатление, что оно было принято единогласно. «Это предложение, принятое в комиссии, тов. Церетели обязан был доложить на настоящем заседании, тем более, что ему придавалось большое значение. Я лично нахожусь в чрезвычайном изумлении по поводу выступления тов. Каменева и до сих пор не могу себе представить, как можно было выступить с таким заявлением перед этим собранием»31.

Затем выступил делегат О.А. Ерманский. «Здесь тов. Луначарским было заявлено, что некоторые изменения в резолюции были внесены после перерыва, после, как он выразился, кооперации с кооператорами. Я, ввиду этого, считаю своим долгом констатировать факт, что по поручению моих товарищей меньшевиков-интернационалистов вел переговоры с тов. Церетели здесь, за столом Президиума и убедился, что слова о содействии были в этой резолюции до перерыва и, следовательно, до обсуждения ее кооператорами»32. Таким образом, Ерманский считал заявление Луначарского необоснованным.

Н.Д. Авксентьев, председатель заседания, констатировал, что от многих других членов, которые присутствовали на заседании Президиума, он выслушал аналогичные заявления. Оглашать их Авксентьев не стал.

Кафедру занял И.Г. Церетели, встреченный шумными аплодисментами. Он сказал, что фактическая сторона дела делегатам Демократического совещания теперь известна. Церетели указал, что его слова «когда говоришь с большевиками, надо приглашать нотариуса и двух писцов» имели в виду только двух конкретных большевиков. «Я, который так много доказывал перед вами, что деяния отдельных членов партии не должны быть распространяемы на всю партию, конечно, помнил об этом. Повторяю, я имел в виду этих двух большевиков, а не всю партию большевиков, в которой, наверное, есть люди, с которыми можно разговаривать без нотариуса и без писцов»33.

После этого заявления Церетели, вызвавшего шумные аплодисменты, председатель заседания Н.Д. Авксентьев заявил, что считает инцидент исчерпанным. Он добавил, что Церетели, будучи, с его точки зрения и с точки зрения очень многих, оскорбленным двумя лицами (Луначарским и Каменевым), дал о них свой отзыв, который они также могут считать для себя оскорбительным. «Но это уже столкновение отдельных лиц, которое выходит за рамки данного собрания. Это уже не политический, а личный инцидент»34.

Н.Д. Авксентьев приступил к дальнейшему ведению заседания, предлагая перейти к голосованию резолюции в целом. Среди большевиков вновь раздался шум. Общий смысл протеста сводился к

тому, что без членов собрания голосовать нельзя и к требованиям пригласить большевиков. Авксентьев ответил, что их никто из собрания не исключал, «и, если вам угодно пригласить большевиков, и вы знаете, где они находятся — милости просим!» После этого собрание перешло к голосованию резолюции в целом. За резолюцию высказалось 829 человек, против — 106, воздержавшихся — 69. Против голосовали левые эсеры и часть оставшихся в зале большевиков. На этом заседание Демократического совещания 20 сентября решено было закончить.

21 сентября, в предпоследний день работы Демократического совещания, заседание открылось вечером, в 19 часов, под председательством Н.Д. Авксентьева. Скамьи большевиков пустовали. Н.Д. Авксентьев сообщил, что в порядке дня стоит вопрос о способе образования Демократического совета. По этому поводу, как известно, была образована комиссия, и результаты работы комиссии были рассмотрены и утверждены Президиумом данного Совещания.

С докладом по этому вопросу выступил B.C. Войтинский. Он отметил, что, решая вопрос об образовании Всероссийского Демократического совета, прежде всего необходимо выработать нормы представительства в нем. В качестве общего постановления установли-валось, что Всероссийский Демократический совет должен представлять собой уменьшенную копию всех групп, представленных на Всероссийском Демократическом совещании. Имелись два варианта образования Всероссийского Демократического совета. Первый — выборы от партийных групп; предлагалось всему Совещанию разбиться по партийным платформам на партийные фракции и каждой фракции, пропорционально своей численности, выбрать определенное число представителей Всероссийского совета. Другой вариант представительства — от групп, представленных на Демократическом совещании.

B.C. Войтинский доложил, что Комиссия сочла наилучшим способом выражения политических настроений и воли Всероссийского Демократического совещания представительство от партийных групп, но это положение встретило резкие возражения со стороны отдельных организаций, представленных на Совещании. Ввиду заявлений, полученных Комиссией от целого ряда групп, пришлось отказаться от принципа партийного представительства в чистом виде. За основание было принято групповое представительство, но при этом сохранялось право партийных выборов для тех групп, которые пожелали бы производить выборы по партийной платформе. Это могло быть достигнуто следующим образом: делегаты, поддержавшие выборы на партийной основе, получали право выделиться из состава фракций, в которые они входили и, выделившись из них,

сохранить за собой право на соответствующее количество мандатов. Затем, собравшись вместе, все представители данных партий или различных групп должны были распределить то количество мандатов, которое им причиталось по их численности. Внутри тех делегаций, которые пожелают выбирать из состава групп, мандаты планировалось распределить с учетом принципа, который будет принят данной группой — на основе представительства партийного, территориального или какого-либо другого. Для того, чтобы Всероссийский Демократический совет не был слишком громоздким, предусматривалось, что в состав должны войти не более 300-400 человек, так как предстояло его пополнение представительством цензовых групп, после чего Демократический совет превратился бы в общенародный Предпарламент.

Далее B.C. Войтинский огласил основные положения Всероссийского Демократического совета: 1) Всероссийское Демократическое Совещание выделяет из своей среды Всероссийский Демократический совет, к которому переходят все права Совещания; 2) Всероссийский Демократический совет сам выработает наказ для своей деятельности; 3) Всероссийский Демократический совет избирается из состава Совещания по принципу пропорционального представительства всех приглашенных на Совещание групп; 4) каждая группа посылает во Всероссийский Демократический совет своих представителей в количестве 15% числа представленных ею при созыве Съезда мандатов; 5) допускается выделение партийных фракций из представленных на Совещании групп, причем каждая фракция сохраняет право на ту часть мандатов, которая соответствует численности фракции; 6) каждая организация имеет право заменить своего представителя во Всероссийский Демократический совет. Мандат отозванного теряет силу по назначении на его место другого представителя35. Докладчик огласил также состав Всероссийского Демократического совета36. После оглашения Войтинский основных положений по созданию Демократического совета и его состава, он отметил, что, по мнению Комиссии, Совет должен быть составлен на основе пропорционального представительства Демократического совещания. При таком представительстве абсолютное, подавляющее большинство для представителей демократических организаций было бы обеспечено в полной мере.

После доклада B.C. Войтинского слово по порядку ведения Собрания получил О.А. Ерманский. Он заметил, что на обсуждение вопроса об образовании Предпарламента, к конструированию которого Демократическое совещание приступало, потрачено уже было много времени. Тем не менее численное соотношение, которое предлагалось делегатам форума, большинство из них застало врасплох. Поэтому Ерманский от имени целого ряда присутствовавших

3. Руднева СЕ. 33

делегатов внес предложение устроить перерыв на 30 минут, чтобы дать возможность всем выработать определенное отношение к тому или другому положению по формированию состава Предпарламента. Предложение Ерманского было поставлено на голосование и принято собранием.

Заседание возобновилось в 23 часа 30 минут. Председатель А.Р. Гоц, объявляя заседание открытым, вновь предоставил слово B.C. Войтинскому. Он доложил участникам Демократического совещания о том, что некоторые группы настаивают, чтобы представительство в Демократический совет проводилось по группам, куриально; другие выступают за фракционное политическое голосование по партийным платформам. Президиум пришел к выводу, что чем больше будет внесено исправлений и дополнений в систему выборов, тем запутанней она окажется. Поэтому предлагалось организовать выборы следующим образом: все группы, которые хотят сохранить групповое представительство, должны выбирать по группам; те, которые предпочитают представительство партийно-фракционное, выбирают партийно-фракционное. Если окажется, что половина групп предпочитает фракционную систему, то эта половина групп сольется вместе и образует один избирательный корпус и тот поделит мандаты пропорционально различным политическим течениям. По мнению Президиума, единственным способом, который мог бы примирить взгляды и пожелания различных групп, представленных на Демократическом совещании, было решение о предоставлении каждой группе возможности определять самостоятельно способ выборов. Поэтому Президиум предложил начать это заседание с опроса групп, чтобы выяснить, какие делегации намерены голосовать в качестве отдельных групп внутри Съезда, и какие делегации собираются голосовать, разбившись на фракции партийно37.

Представители различных групп, представленных на Демократическом совещании, выступили поочередно по обсуждавшемуся вопросу. Городская группа, заявил А.А. Исаев, громадным большинством 100, против 14 при 2 воздержавшихся высказалась за фракционное представительство. Группа земств присоединилась к предложению Президиума, чтобы группы, желающие голосовать фракционно, именно так и голосовали. Группа Советов рабочих и солдатских депутатов, сообщил Б.О. Богданов, высказалась за партийную группировку.

Совет крестьянских депутатов по вопросу о выборах присоединился к постановлению фракции эсеров о том, что должно быть организовано представительство пропорционально тем группам, которые находились на Демократическом совещании. Делегат Г.А. Мартюшин заявил, что Совет крестьянских депутатов порядок выборов

не обсуждал, но предполагал наметить представительство по группам. Кооперативная группа, — сказал A.M. Беркенгейм, — «представляет собою одно целое и будет выбирать своих представителей как группа».

Председатель заседания А.Р. Гоц предоставил слово представителю профессиональных союзов. С места последовал ответ, что профсоюзы будут голосовать, «разбившись по группо-фракциям». Подводя итог проведенному опросу групп, председательствовавший А.Р. Гоц отметил, что четыре группы (городская, Советов рабочих и солдатских депутатов, профессиональных союзов, торгово-промышленные служащие) высказались за голосование по партийным платформам; рабочая организация решила голосовать группой. Предложение Президиума сводилось к тому, чтобы эти четыре группы соединились вместе и провели голосование по политическим платформам; другим группам предоставлялась возможность выбирать своих представителей так, как им угодно.

Получивший слово по мотивам голосования Ф.И. Дан выступил по поручению меньшевистской социал-демократической фракции Демократического совещания. Эта фракция постановила, что все социал-демократы меньшевики, за исключением двух-трех групп, для которых допускалась специальная оговорка, по особым обстоятельствам, обязаны были выйти из куриальных групп, имевшихся на форуме, и голосовать все вместе, как одна меньшевистская социал-демократическая группа Демократического совещания.

Делегат A.M. Устинов, представитель целого ряда провинциальных Советов крестьянских депутатов, заявил, что половина мест в Демократическом совете должна быть предоставлена рабочим, солдатским и крестьянским депутатам. Причем одна половина этих мест должна была быть отдана крестьянским депутатам, а другая — рабочим и солдатским. «Если крестьянству и Совету рабочих и крестьянских [депутатов] будет отдано менее половины мест в том Совете, который конструируется, наша группа будет голосовать против»38.

Р.А. Абрамович, от имени комиссии, избранной делегацией Совета рабочих и солдатских депутатов, высказался за голосование по фракциям и партиям. Комиссия пришла к выводу, что количество мест, предоставленных Советам на Демократическом совещании, не соответствовало удельному весу и политическому значению, которыми эти Советы располагали в стране. Куриальное представительство признавалось неправильным. Поэтому делегация Совета рабочих и солдатских депутатов, отказываясь от куриального представительства, настаивала, чтобы и все остальные курии разбились на фракции и партии. «Только составленный из фракций и партий, хотя бы и вышедших из собрания, построенного на куриаль

ном принципе, только такой Демократический совет объединенной демократии сможет действительно быть политическим органом, в котором искусственные перегородки и искусственное деление не будут иметь места»39.

Н.Д. Авксентьев от имени большинства Исполнительного комитета Всероссийского Совета крестьянских депутатов предложил как можно быстрее выработать способ выборов в Предпарламент сообразно с пропорциональным представительством групп и произвести эти выборы для того, чтобы орган, который должен был выйти из Демократического совещания, мог начать не только прения, но и плодотворную работу.

Занявший затем кафедру делегат С.Г. Шаумян по поручению бюро фракции большевиков заявил о присоединении фракции к заявлению представителей меньшинства Совета крестьянских депутатов, в котором они отметили, что крестьянские Советы, так же, как и рабочие, солдатские Советы были непропорционально, неправильно представлены на Демократическом совещании. «Мы присоединяемся к их требованию, чтобы их представительство в Предпарламенте было расширено. В случае, если этот протест не будет поддержан большинством собрания, мы приглашаем всех большевиков, в какой бы курии они не находились, голосовать партийно»40.

Это выступление Шаумяна стало чрезвычайно показательным, поскольку трибуна Демократического совещания в очередной раз была использована большевиками для сплочения рядов своих сторонников и привлечения на свою сторону колеблющихся элементов. Большевикам давалось открытое распоряжение — приказ следовать согласно принятым большевистским бюро решениям. Остальные делегаты Демократического совещания — небольшевики, являясь свидетелями процесса активной самоорганизации большевиков, не предприняли никаких практических шагов для пресечения этой деятельности, а значит, в конечном счете, способствовали политическому усилению большевиков и их приходу к власти.

На заседании Демократического совещания 21 сентября перед голосованием B.C. Войтинский выступил с сообщением об окончательном распределении мест в Демократическом совете. Президиум предлагал разделить места в Совете пропорционально числу мандатов, назначенных для различных групп при устройстве Демократического совещания, с небольшими изменениями этого принципа, которые были доложены ранее. В итоге, в Демократическом совете группам, представленным на Демократическом совещании, отводилось 313 мест, вместо 308, согласно первому докладу о распределении мест. После непродолжительных прений по поводу техники выборов Совещание перешло к голосованию порядка выборов, предложенного Президиумом. Большинством 531 голоса против 244 этот порядок был принят.

Устанавливалось пропорциональное представительство в Демократическом совете от групп Демократического совещания: города и земства — по 45 делегатов, Советы рабочих и солдатских депутатов, а также Советы крестьянских депутатов — по 38, кооперация — 23 (из них 5 представителей от рабочей кооперации), профсоюзы — 21, армейские организации — 26, военно-окружные организации — 2, национальные организации — 25, торгово-промышленные служащие — 5, железнодорожный союз — 5, почтово-телеграфный союз — 2, флот — 3, казаки — 6, земельные комитеты — 7, экономические организации — 6, крестьянский союз — 2, учительский союз — 2, адвокатура — 1, женские организации — 1 и прочие организации — 10 представителей41.

Сообщалось, что утро следующего дня, 22 сентября, будет посвящено групповым и фракционным собраниям и на них пройдут выборы в Демократический совет. Следующее пленарное заседание было назначено на 15 часов 22 сентября.

22 сентября «Известия» сообщали также о заседании в Совете рабочих и солдатских депутатов. По итогам работы собрание приняло резолюцию. В документе отмечалось, что Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, обсудивший на экстренном заседании создавшееся положение, пришел к следующим выводам.

«1) Страна находится перед угрозой новой опасности со стороны контрреволюции <...> Контрреволюционные организации капиталистов все еще существуют, и даже сейчас заседает в Москве так называемое совещание общественных деятелей, которое являлось центром корниловского выступления. Временное правительство рядом своих распоряжений явно стремится к дезорганизации революции.

Все это создает крайнюю напряженность положения и ставит перед пролетариатом, крестьянами и солдатами вопрос об отпоре контрреволюционным выступлениям, могущим произойти в ближайшем будущем.

2) Запутанность положения искусственно сколоченное Демократическое совещание нисколько не улучшает, наоборот, неспособное, именно благодаря этому искусственному подбору, разрешить вопрос о революционной власти, оно создает видимость бессилия революционной демократии. В то же время оно сплачивает внутри себя по существу антидемократическое правое крыло, ставящее ультиматум революционной демократии, во всякий момент готовое перейти в лагерь явной контрреволюции»42.

В резолюции отмечалось далее, что отпор контрреволюции может быть дан лишь организованными центрами революционной демократии — Советами рабочих, солдат и крестьян и подобными им органами. Советы призывались к мобилизации сил, чтобы успеть

подготовиться к новой волне контрреволюции, не дать ей застать себя врасплох. «Везде, где в их руках находится полнота власти, они ни в коем случае не должны ее упускать. Революционные комитеты, созданные ими в корниловские дни, должны иметь наготове весь свой аппарат. Там, где Советы полнотой этой власти не обладают, они должны всемерно укреплять свои позиции, держать свои организации в полной готовности, создавать по мере надобности специальные органы по борьбе с контрреволюцией и зорко следить за организацией сил врага». В заключение резолюции подчеркивалось, что для объединения и согласования действий всех Советов в их борьбе с надвигающейся опасностью (в ее приближении участники заседания на сомневались), а также для решения вопросов по организации революционной власти, необходим немедленный созыв съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Демократическое совещание приближалось к последнему дню своей работы, в Совете рабочих и солдатских депутатов уже подводились его итоги. Между тем вопрос о реорганизации Временного правительства все еще не был решен.

21 сентября с 10 до 11 часов утра в Зимний дворец прибыли Н.Д. Авксентьев, А.Р. Гоц, И.Г. Церетели, Н.С. Чхеидзе. Они были немедленно приняты А.Ф. Керенским. Члены Президиума Демократического совещания ознакомили А.Ф. Керенского с решениями, принятыми на ночном заседании Демократического совещания. В переговорах выяснилась готовность органов демократии признать, что инициатива в деле образования нового кабинета должна принадлежать Временному правительству. После встречи с представителями Демократического совещания Временное правительство сочло вопрос настолько продвинувшимся к разрешению, что журналистам было передано для публикации следующее: «Из осведомленных правительственных кругов сообщают, что политический кризис, вызванный корниловским заговором, накануне благополучного разрешения. Ночное заседание Демократического совещания подтвердило уверенность Правительства, что государственно мыслящие круги демократии сумеют освободиться от анархического дурмана.

Однако все события последних недель указывают на такое усиление процесса разложения в стране, что в правительственных кругах полагают крайне необходимым сплотить вокруг коалиционного правительства представителей всех слоев народа для постоянного совещания»43. Под упомянутым «постоянным совещанием представителей всех слоев народа» подразумевался, как всем было уже ясно, будущий Предпарламент.

В 11 часов утра состоялось заседание Директории, на котором был рассмотрен ряд текущих дел. В начале заседания А.Ф. Ке

ренский сделал доклад о своих переговорах с Н.Д. Авксентьевым, А.Р. Гоцем, И.Г. Церетели и Н.С. Чхеидзе. Он отметил, что Демократическое совещание в лице своего Президиума заняло, по всей вероятности, более примирительную позицию и не будет чинить препятствий к созданию коалиционного кабинета. Идею образования Предпарламента Керенский назвал вполне приемлемой при обязательном условии, что в его состав войдут цензовые элементы. После доклада А.Ф. Керенского было решено созвать на два часа дня пленарное заседание Временного правительства.

В пленарном заседании, открывшемся около 15 часов, участвовали все члены Временного правительства, за исключением М.И. Терещенко, выехавшего еще 20 сентября в Москву для личных переговоров с московской группой. На заседании после доклада А.Ф. Керенского, повторившего свой утренний доклад Директории, решено было ускорить образование коалиционного кабинета в давно уже намеченном составе — Н.М. Кишкин, П.А. Бурышкин, С.Н.Третьяков, А.И.Коновалов, С.А.Смирнов. Было рассмотрено примерное распределение портфелей: Н.М. Кишкин — министр государственного призрения, А.И. Коновалов — министр торговли и промышленности, С.Н.Третьяков — председатель экономического совета, С.А. Смирнов или П.А. Бурышкин — государственный контролер. Из прежних членов кабинета ожидалось возвращение М.И. Скобелева — министром труда и А.В. Карташева — министром исповеданий. Портфель министра земледелия вручался СЛ. Маслову, видному члену партии эсеров-оборонцев и члену Президиума Совета крестьянских депутатов. Члены Временного правительства действовавшего состава оставались на своих местах.

Управляющему делами Временного правительства А.Я. Гальперину поручалось немедленно вызвать в Петроград московскую группу и указать при этом, что нежелательна отсрочка их приезда ни на один день. М.И. Терещенко также срочно вызывался из Москвы.

Отношение партии кадетов к действиям, направленным на разрешение кризиса власти, выяснилось поздно вечером 21 сентября, когда состоялось заседание Центрального комитета партии народной свободы. Те основания, на которых А.Ф. Керенский намеревался организовать Предпарламент, кадеты сочли приемлемыми. Подавляющее большинство партии, в принципе относившееся отрицательно к идее Предпарламента, находило возможным, ввиду тяжкого положения страны, пойти на компромисс. Главнейшими условиями образования кабинета кадеты выставляли совещательный характер Предпарламента и формальную безответственность членов Временного правительства перед ним.

Таким образом, уже 21 сентября основные противоречия относительно созыва предстоящего Предпарламента между социалистической и буржуазной частями общества были обозначены предельно четко: революционные демократы считали, что Демократическое совещание выделяет из своей среды Демократический Совет (именно это наименование будущего учреждения устраивало их значительно больше, чем «Предпарламент»), который сам выработает устав своей деятельности, с несомненной ответственностью правительства перед ним, а кадеты тот же процесс трактовали совершенно иначе: их устраивали основания, на которых «Керенский намеревался организовать Предпарламент» с само собой разумеющимся совещательным характером «временного правительства» и формальной безответственностью правительства перед ним. Результаты этих принципиальных разногласий последовали незамедлительно.

В тот же день, 21 сентября, поздно вечером, после продолжительных переговоров по прямому проводу с московской группой стало известно, что промышленники категорически отказывались войти в состав правительства. Свой внезапный отказ от участия в работе кабинета, после того, как они уже дали принципиальное согласие А.Ф. Керенскому, промышленники мотивировали нежеланием быть ответственными перед Предпарламентом. Выяснилось, что во время своих переговоров с А.Ф. Керенским главным условием вхождения в кабинет промышленники ставили борьбу с анархией, поднятие боеспособности армии и т.д. Предпарламент же, по их мнению, как орган чисто демократический, где цензовые элементы окажутся в меньшинстве, воспрепятствует осуществлению намеченной платформы. По словам промышленников, согласие Временного правительства на ответственность перед Предпарламентом — это нарушение условий соглашений с московской группой44.

Тем не менее 21 сентября министр иностранных дел М.И. Терещенко, бывший министр торговли и промышленности А.И. Коновалов, комиссар Временного правительства Н.М. Кишкин, председатель Московского биржевого комитета С.Н.Третьяков и председатель Московского военно-промышленного комитета С.А. Смирнов выехали вечером в Петроград.

На следующий день, 22 сентября, в прессе появились сведения, что 23 сентября, днем, в Зимнем дворце состоится соединенное совещание Временного правительства, выбранных Демократическим совещанием лиц и группы московских общественных и торгово-промышленных деятелей для обсуждения вопроса о конструировании власти. К участию в совещании приглашались также В.Д. Набоков и М.С. Аджемов. Стало известно, что включение цензовых элементов в преобразованный кабинет будет возможным лишь при условии, если Демократическое совещание в той или иной форме не выскажется против этого, и если для членов правительства будет установлена моральная, а не парламентарная ответственность перед проектируемым Предпарламентом.

В совещании, намеченном на 23 сентября, должны были обсуждаться вопросы принципиального характера — главным образом, о программе деятельности правительства на основе Декларации 14 августа.

Тем временем 22 сентября утром прошли выборы членов Демократического совета. Группы Советов рабочих и солдатских депутатов, представителей городских самоуправлений, профессиональных и торгово-промышленных служащих, а также отдельные члены других групп голосовали по фракциям. Большевики вышли из всех куриальных групп. Некоторые меньшевики и эсеры выделились из курий (преимущественно левые эсеры и меньшевики-интернационалисты), другие же остались в куриях.

Сначала состоялись выборы членов Демократического совета в сохранившихся куриях и группах. В результате по количеству голосовавших было распределено 188 мест между куриями и группами45. Из имевшихся в Демократическом совете 313 мест на долю членов Демократического совещания, выделившихся из курий и намеревавшихся голосовать по фракциям осталось 125 мест.

После проведения куриальных выборов выяснилось, что в них не приняли участие 664 человека: 224 эсера, 222 меньшевика, 192 большевика, 12 народных социалистов, 11 членов группы меньшевиков - объединенных интернационалистов, 3 члена плехановской группы «Единство». Мандатная комиссия распределила между фракциями 125 мандатов, приходившихся на 664 человека. В Демократическом совете эсерам и меньшевикам было предоставлено по 42 места, большевистской фракции — 36, меньшевикам-объединенным интернационалистам — 2, народным социалистам — 2, группе «Единство» — 1 место46.

В Демократическом совете, таким образом, в отличие от Демократического совещания, уже не существовали городская, советская, профсоюзная, некоторые другие группы. Вместо них появились партийные фракции. Соотношение формально существовавших партийных фракций не соответствовало реальному представительству партий в Демократическом Совете. Например, в группу Исполнительного комитета Совета крестьянских депутатов из 38 человек, которая сохранилась как группа, вошли преимущественно эсеры. Аналогичное положение наблюдалось и в других группах.

Заседание последнего дня работы Демократического совещания, 22 сентября, открылось в 17 часов 15 минут под председательством О.С. Минора почти в пустом зале. В порядке дня значился вопрос

об утверждении списков в Демократический совет от всех групп и фракций Демократического совещания. Однако к началу заседания были предоставлены не все списки. Председатель сообщил, что в 18 часов 20 минут отправятся специальные поезда по различным направлениям для участников Демократического совещания. Минор заявил, что, ввиду этого обстоятельства, Президиум Демократического совещания счел нужным открыть собрание и огласить те списки, которые уже имелись в наличии, получить утверждение этих списков и попросить у собрания разрешения на то, чтобы остальные списки могли быть утверждены Президиумом.

Перед оглашением списков с внеочередным заявлением выступил представитель группы «Единство». Он отметил, что накануне от имени делегатов социал-демократической фракции «Единство» было сделано заявление о том, что фракция, несмотря на принципиальное несогласие с резолюцией И.Г. Церетели, чтобы не осложнять положение, проголосует за нее. Во избежание недоразумений, которые могли быть порождены этим вотумом, делегат от фракции «Единство» заявил собранию, что их группа, разумеется, считает необходимым содействовать нынешнему правительству в расширении социальной основы власти. В очередной раз подчеркивалось, что правительство должно представлять собой коалицию всех живых сил страны, с включением в нее партии кадетов. Кроме того, делегаты фракции «Единство» находили возможным создание Предпарламента (предложенного в пункте 1-м резолюции И.Г. Церетели), но настаивали на том, чтобы это учреждение было создано на основе, обеспечивающей всенародное представительство и исключающей захват власти со стороны той или другой части демократии, что можно было вывести из пункта 4-го указанной резолюции. Группа «Единство» самым решительным образом высказывалась против создания правительства на основе программы «борьбы за мир». Такая борьба, по их мнению, губительно отразилась бы на деле обороны страны в тот момент, когда именно эта оборона являлась первейшей задачей всякого правительства Российской республики.

В начавшихся далее прениях о составе Демократического совета выступил А.И. Введенский, представитель Всероссийского союза демократического православного духовенства и мирян. От имени Союза он обратился к собранию с просьбой предоставить им одно место в Демократическом совете. О.С. Минор поставил эту просьбу в виде предложения на голосование, и собрание постановило дать одно место Союзу.

Делегат от губернских исполнительных комитетов заявил, что количество мест, которое им предоставлено в Демократическом совете, не соответствует действительному значению комитетов, и про

сил увеличить количество мест. B.C. Войтинский в связи с этим заявлением сообщил собранию, что этот вопрос обсуждался в Президиуме и было решено передать окончательное рассмотрение этого вопроса в мандатную комиссию будущего Всероссийского демократического совета. По этому же вопросу выступил Б.М. Овчинников, представитель земской группы. Он сказал, что губернские исполнительные комитеты входят в состав земской группы и, при обсуждении вопроса об избрании делегатов во Всероссийский демократический совет в Президиуме, земской группе было предоставлено право самой распределить внутри себя имевшееся у нее количество мест. Земская группа настаивала на признании этого права и гарантировала губернским исполнительным комитетам получение их места. Председатель поставил на голосование вопрос о предоставлении губернским исполнительным комитетам еще одного места за счет земств. Большинство собрания высказалось против этого.

Затем секретарь Демократического совещания В. Брусиловский огласил предоставленные списки избранных во Всероссийский демократический совет делегатов: от Исполнительного комитета Всероссийского Совета крестьянских депутатов (в том числе кандидатов); группы земских представителей (в том числе временных заместителей); от земельных комитетов (в том числе кандидатов); Всероссийского кооперативного съезда (в том числе кандидатов); войсковых самоуправлений Совета союза казачьих войск; трудовой народно-социалистической партии; Исполнительного комитета Всероссийского союза мусульманского совета; Всероссийского учительского союза; организаций, голосовавших под списком № 10 в Демократическом совещании; Всероссийского Союза демократического православного духовенства и мирян; группы женских организаций; экономических организаций; Всероссийского крестьянского союза; увечных воинов; военно-окружного комитета; группы исполнительных губернских комитетов; от украинского народа; латышей; литовцев; Союза мелких народностей Поволжья; от грузин; бурят; белорусов; поляков; латгальцев; эстонцев; Совета национальных социалистических партий; Союза городов; от армян47. После оглашения списков собрание большинством всех против одного утвердило эти списки.

От имени Президиума выступил B.C. Войтинский. Он заявил, что Всероссийское демократическое совещание пришлось созывать при необычайно тяжелых условиях. Накануне этого Совещания все сознавали, насколько велика опасность, стоявшая на пути развития русской революции, происходившая из-за внутреннего раскола в среде революционной демократии, из-за отсутствия единого революционного фронта. Войтинский с сожалением констатировал, что из Демократического совещания делегаты увезут с собой ту же са

мую тревогу, поскольку глубокое внутреннее расхождение, обессилившее русскую демократию и препятствовавшее ходу работ форума, очевидно. Тем не менее Войтинский считал работу Демократического совещания отнюдь небесполезной. На Совещании впервые самые широкие слои демократии собрались вместе для обсуждения общих вопросов, стоявших перед русской демократией. На этом форуме делегаты обнаружили в себе достаточно сил для разрешения этих вопросов и нашли несколько общих положений, которые объединили всех. Положения эти были зафиксированы участниками Демократического совещания — о необходимости строгой ответственности нового правительства перед представительным органом всероссийской демократии; признание основой всей деятельности Временного правительства декларации, оглашенной на Московском государственном совещании; необходимость проведения правительством определенной политики мира на основе отказа от аннексий и контрибуций, на основе самоопределения народов. Параллельно с работой в пользу мира должна была проводиться энергичная работа по военной защите завоеваний русской революции48.

Затем слово для выступления было предоставлено Ф.И. Дану. Он заявил, что Демократическое совещание не может разъехаться, не сказав своего слова по вопросу, от которого зависят не только судьбы России и российской революции, но и судьбы всего мира — по вопросу о войне. По его мнению, не только вся Россия, но и демократия всех стран ждала от делегатов форума определения их отношения к войне. Дан подчеркнул, что объединенная демократия, будучи представительницей русской революции, должна заявить о своей приверженности платформе мира, которую русская революция выработала в первые дни своего существования. Поэтому от имени меньшевистской социал-демократической фракции Дан предложил участникам Демократического совещания, перед тем как разойтись, принять единогласно обращение «К демократии всего мира». В обращении было отмечено, в частности, что Российская революция напрягает все силы в попытках заложить прочные основы республиканской демократии и социальной справедливости. Истощенный народно-хозяйственный организм, добитый трехлетней войной, осложняет самоотверженные усилия демократии. Россия вынуждена напрягать все силы, чтобы одновременно защитить свой внешний фронт от нашествия неприятеля и свой внутренний фронт — от контрреволюции, использовавшей бедствия страны.

Полгода назад российская демократия провозгласила: «Мир без аннексий и контрибуций, при признании права наций на самоопределение» — и сделала этот лозунг официальной формулой внешней политики Российской республики, вопреки империалистическим кругам российской буржуазии. «В то время военное положе

ние России было относительно благоприятным. Центральные монархии искали соглашения с нею, указывая на возможность почетных для России условий сепаратного мира.

Российская демократия отвергла идею сепаратного мира с германским империализмом, ибо этот мир означал бы на деле косвенную помощь германскому империализму против народов других воюющих стран. Российская демократия ждала с надеждой того часа, когда народы обеих воюющих коалиций поднимутся во имя немедленного заключения всеобщего демократического мира и заставят признать свою твердую волю к миру, вопреки всем общественным силам, стремившимся затянуть войну отстаиванием захватных целей.

Но общий мир не пришел, а положение России в целом ухудшилось.

Пользуясь временным расстройством русской армии, неизбежным при коренном переустройстве всей страны, войска центральных империй продвигаются в глубь России <...> Столице российской революции грозит опасность нашествия»49.

В обращении было подчеркнуто, что дни корниловского мятежа наглядно показали, что всякий успех германских армий в борьбе с войсками Российской республики пойдет на пользу заговорщикам русской контрреволюции, которые, сознательно спекулируя на военных неудачах республики, открывают русский фронт для германской армии. Упоминались слухи о готовящемся коллективном предательстве империалистов всех стран, об их намерениях столковаться и заключить свой мир за счет всем им ненавистной Российской республики. «Всероссийский съезд российской демократии — представители Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, органов местного самоуправления, кооперативов, профессиональных союзов, армейских и флотских организаций и политических центров всех национальностей, — приветствуя, в качестве средства, ведущего к достижению скорого демократического мира, идею международной социалистической конференции, — обращается к вам с призывом оказать активное содействие мирным стремлениям российской революции.

Все на помощь революционной России. Все — за всеобщий демократический мир.

Пусть громко во всех странах раздастся, наконец, голос единой демократии, протестующей против дальнейшего затягивания войны и требующей от своих правительств согласия на условия мира, провозглашенные революционной Россией!

Народы цивилизованного мира! До конца готовая исполнить свой долг перед своей родиной и перед человечеством, российская революция ждет от вас деятельной и действенной помощи!»50

Таково было воззвание, которое Ф.И. Дан от имени Президиума предлагал принять делегатам Демократического совещания. Обращение было встречено шумными аплодисментами большей части собрания.

Предложение Дана единогласно принять это воззвание не вызвало сочувствия у левой части Совещания. На трибуне Демократического совещания появился Н.А. Скрыпник. От имени фракции большевиков он внес предложение: либо открыть по данному вопросу генеральные дебаты, либо, в случае признания невозможности проведения таковых, снять это предложение Дана с повестки дня и передать его на рассмотрение будущего Предпарламента.

Заявление Н.А. Скрыпника заставило Ф.И. Дана выступить еще раз с дополнительными разъяснениями. Он сказал, что когда их меньшевистская социал-демократическая фракция решила предложить вниманию делегатов Демократического совещания проект обращения «К демократии всего мира», то она абсолютно не ожидала, что раздастся хотя бы одно слово прений по этому вопросу, поскольку в проекте выражены не фракционные только мысли, а те, которые составляют общее мнение всей демократии. Ф.И. Дан подчеркнул далее, что проект обращения одобрен интернационалистом Ю.О. Мартовым, эсерами А.Р. Гоцем и Н.Д. Авксентьевым, представителями городской группы В.В. Рудневым и А.А. трейдером, представителем кооперативной группы A.M. Беркенгеймом и представителем земской группы Я.И. Душечкиным. «Проект этот вырабатывался совместно. Поэтому, я полагаю, что если у присутствующих есть сознание их обязанности ответить на основной вопрос о том, — стоит ли русская революция по-прежнему на той платформе мира, которую она выдвинула полгода тому назад, то, я думаю, что не может быть и речи о возложении этого на будущий Совет, ни о каких-либо прениях, ни о каком-либо неединогласном голосовании.

Мое твердое убеждение заключается в том, что в русской демократии не может быть такого человека, для которого этого рода воззвание было бы неприемлемым»51.

В ответ на заявление Ф.И. Дана со скамей большевиков раздались голоса: «Есть!»; другая часть зала поддержала его продолжительными аплодисментами.

От имени большинства профессиональных союзов, представленных на Демократическом совещании, выступил С.А. Лозовский. Предложение Лозовского состояло в том, чтобы проект, вынесенный Даном на этом собрании, отвергнуть и предложить ему внести его в Демократический совет. Лозовский заявил, что партия большевиков протестует против метода, при помощи которого

предложение Дана было внесено на рассмотрение Демократического совещания. С заявлением аналогичного характера выступил еще один представитель большевиков — Ульянов. Вслед за этим B.C. Войтинский от имени Президиума обратился к делегатам с просьбой прекратить дебаты по этому вопросу и принять предложение Президиума, заключавшееся в следующем: текст оглашенного воззвания внести от имени Президиума во Всероссийский демократический совет, который и примет решение относительно этого обращения.

В.П. Ногин заявил, что нельзя заканчивать Демократическое совещание таким позорным эпизодом. Его слова вызвали необычайный шум со стороны большей части собрания. Речь Ногина среди этого протестующего шума было почти невозможно расслышать. Сущность его предложения сводилась к требованию устроить перерыв для обсуждения предложения Ф.И. Дана.

После В.П.Ногина от имени меньшевиков говорил Л.М. Хинчук, отметивший, что он лично и фракция в целом поддерживают принятие предложения Президиума. Тем не менее, чтобы делегаты адекватно отнеслись к оглашенному фракцией меньшевиков заявлению, Хинчук предлагал голосовать за перерыв, поскольку за это время участники форума смогли бы договориться и выступить единодушно по данному вопросу. Предложение Хинчука было поставлено на голосование и принято собранием. Председатель заседания О.С. Минор объявил получасовой перерыв.

После перерыва выступил Д.Б. Рязанов со следующим заявлением: «Мы, фракция Российской социал-демократической рабочей партии большевиков, на Демократическом совещании в полном согласии с центральным комитетом нашей партии заявляем:

Работы президиума 21 сентября с участием представителей партий имели своей официально заявленной целью: изъятие источника власти из рук безответственных лиц и передачу этого источника в руки организованной демократии. Ответственные руководители Совещания внесли, однако, на общее собрание резолюцию с дополнением, смысл которого состоит в том, что Демократическое совещание ставит свои решения в зависимость от безответственных лиц и через них от буржуазии. Внесенная в резолюцию ее автором Церетели формулировка о "содействии в создании власти" и дополнение о "санкционировании" Предпарламента имели то крупнейшее значение, что обнаружили вполне смысл и содержание той закулисной соглашательской работы, отражением которой явились указанные части резолюции. После решительного протеста части собрания поправки были взяты обратно. Но нашедшая свое выражение в этих поправках капитуляция части Совещания на деле проводится ее официальными вождями. Эти поправки, явившиеся

плодом закулисной сделки и в корне противоречившие тем общим положениям, которые обсуждались и голосовались в президиуме, были попыткой найти выход из положения путем вынуждения у демократии окончательного отречения от права на власть <...>

Что касается Предпарламента (или Демократического совета), то мы констатируем: 1) что состав его подобран, как и состав Совещания, в ущерб интересам крестьян, солдат и рабочих; 2) что в связи с таким составом задачей организаторов и авторов Предпарламента является не создание демократической власти, а по-прежнему поиски соглашения с буржуазией, руководимой контрреволюционной партией к.-д. С еще большей силой отстаивая теперь, после опыта Демократического совещания, необходимость передачи всей власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов в центре и на местах и призывая все Советы подготовить в кратчайший срок Всероссийский съезд, мы посылаем своих представителей в Предпарламент для того, чтобы и в этой новой крепости соглашательства развернуть знамя пролетариата, обличать всякие попытки коалиции с буржуазией и облегчить Советам создание истинно революционной власти, способной обеспечить действительный и без дальнейших оттяжек созыв (неподтасованного) Учредительного собрания»52. Таким образом, большевики в очередной раз открыто объявили о своих реальных притязаниях на власть, использовав в качестве формального прикрытия необходимость скорейшего созыва Учредительного собрания.

Затем кафедру Демократического совещания занял представитель левых эсеров A.M. Устинов и заявил, что группой совещания левых эсеров ему поручено прочесть декларацию. В ней говорилось: «Левые социалисты-революционеры, члены Демократического совещания, считают своим долгом констатировать следующее:

1) Демократическое совещание, искусственно подобранное по самым случайным признакам и критериям, по своему политическому составу не может претендовать на то, чтобы быть выразителем истинных мнений и интересов революционной демократии;

2) выбранный этим совещанием предпарламент, вполне отражающий неправильное представительство на самом Совещании, где пролетариат, трудовое крестьянство и армия не получили даже в определенной степени соответствующего их роли и значению в стране и революции представительства, естественно не может претендовать на роль истинно народного представительного органа (Аплод.);

3) если предпарламент будет пополнен цензовыми элементами, политическое лицо его будет еще больше искажено. Исходя из этого, левые с.-р. считают своим долгом уже сейчас заявить, что, входя в предпарламент, они главную свою задачу видят в возможности

использовать его в целях борьбы за интересы трудящихся масс и революционного социализма, в целях борьбы за скорейший демократический мир»53.

Итак, в резолюциях большевиков и левых эсеров, декларативно отстаивавших политические права трудового народа, присутствовала общность взглядов на перспективу развития революции, стремление к социализму.

После прочтения A.M. Устиновым декларации левого крыла социалистов-революционеров, председатель О.С. Минор заявил, что во время перерыва было устроено особое совещание представителей всех фракций без исключения, которое, в результате обсуждения документа, оглашенного Ф.И. Даном, единогласно пришло к следующему положению:

«Всероссийское демократическое совещание подтверждает твердую волю всей демократии России бороться за осуществление великого лозунга: мир без аннексий и контрибуций на основе самоопределения народов, провозглашенного Российской революцией в первые дни ее торжества в воззвании Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов к народам всего мира. Эта воля Всероссийского демократического совещания должна быть выражена в манифесте к демократиям всего мира. Составление этого манифеста поручается Президиуму нашего Совещания, дополненного представителями всех участвовавших в совещании фракций».

О.С. Минор от имени Президиума предложил собранию единогласно принять это предложение. Большинством голосов против одного — плехановца — собрание приняло это предложение.

Демократическое совещание завершило свою работу 22 сентября, а мероприятия по урегулированию кризиса власти, тем временем, продолжались. 22 сентября в Зимнем дворце под председательством А.Ф. Керенского прошло соединенное совещание Временного правительства, представителей Демократического совещания, московских общественных деятелей и некоторых членов центрального комитета кадетов, на котором обсуждался вопрос об организации власти. В совещании участвовали министры М.И.Терещенко, A.M. Никитин, А.В. Карташев, С.Н. Прокопович, С.С. Салазкин, А.И. Верховский, Д.Н. Вердеревский, М.В. Бернацкий, И.Н.Ефремов, Демьяревский, К.А. Гвоздев; от Демократического совещания — Н.С.Чхеидзе, И.Г.Церетели, А.Р. Гоц, Г.И. трейдер, A.M. Беркенгейм, Н.Д.Авксентьев, В.В.Руднев, Я.И.Душеч-кин; из Москвы — А.И.Коновалов, С.А.Смирнов, Н.М.Кишкин, П.Н. Малянтович; из членов кадетской партии в Совещании приняли участие В.Д. Набоков и М.С. Аджемов.

А.Ф. Керенский сообщил о плане восстановления коалиции и создания консультативного Временного совета республики, который должен был работать до начала Учредительного собрания54.

4. Руднева СЕ.

Интенсивные политические консультации между представителями цензовых элементов и революционной демократии продолжались и в последующие дни.

23 сентября 1917 г. в 16 часов открылось первое и последнее заседание Демократического Совета, выделенного Демократическим совещанием. Члены Совета избрали Президиум в составе 9 человек. Председателем Президиума Совета был избран Н.С.Чхеидзе, членами Президиума от меньшевиков — Ф.И. Дан, В.Е. Мандельберг, от большевиков — Л.Б.Каменев и Л.Д.Троцкий, от эсеров — Н.Д.Авксентьев, А.Р. Гоц, Б.Д. Камков, О.С. Минор.

Проект Юридического совещания о Временном совете Российской республики

25 сентября на заседании Временного правительства министр-председатель А.Ф. Керенский предложил возложить на Юридическое совещание разработку проекта Положения о Временном совете Российской республики (Предпарламенте). Постановление по этому вопросу было принято55. Такой орган мог бы обеспечить правительству необходимую морально-политическую поддержку и влиять на его политику. Причем Демократический совет, созданный 20 сентября Всероссийским демократическим совещанием в качестве формообразующего ядра будущего Предпарламента, оттеснялся в сторону, утрачивал инициативу в этом процессе и трансформировался в «составную часть» временного парламента, хотя и более многочисленную. Роль правоучредителя Предпарламента от революционной демократии перешла к Временному правительству.

Юридическое совещание приступило к обсуждению вопроса о Предпарламенте 27 сентября 1917 г. В заседании участвовали председатель Н.И. Лазаревский и члены совещания — М.С. Ад-жемов, Г.Э. Блосфельд, В.В. Водовозов, Д.Д. Гримм, В.Д. Набоков, А.Э. Нольде, Б.Э. Нольде. Рассматривались два проекта — товарища министра внутренних дел Н.Н. Авинова и члена Государственной думы М.С. Аджемова. Заслушав оба проекта, тождественных по существу, за основу Положения о Предпарламенте совещание постановило взять проект М.С. Аджемова, разработанный более детально и отвечавший потребностям создаваемого государственного учреждения. Образцом для проекта, составленного из 20 пунктов, послужил текст «Учреждения Государственной думы» от 1905 г.56, на отдельные статьи которого в документе присутствовали многочисленные ссылки57.

Юридическое совещание подробно рассмотрело проект положения о Временном совете Российской республики, подготовленный

членом Юридического совещания М.С. Аджемовым. Согласно этому проекту, Временный совет Российской республики образовывался из 443 членов, назначаемых Временным правительством по представлению существовавших общественных организаций. Число 443 определялось следующим образом: от Демократического совещания входили в Предпарламент 308 представителей, от цензовых элементов — 120, от национальных групп — 15. Соответствующие организации должны были представить Временному правительству своих кандидатов, после чего постановлением Временного правительства они назначались членами Совета58.

Для замещения отсутствовавших членов Временного совета могли быть назначены их заместители, но только на факультативных началах. Ввиду временного характера Совета в заместителях могло и не возникнуть необходимости. Во всяком случае оговаривалось, что заместители имели право замещать только лиц, представленных той же организацией. Заместители до своего вступления в Совет и по возвращении в Совет замещаемых ими членов никакими правами по должности заместителей не пользовались, являясь по отношению к Предпарламенту посторонними людьми.

Предусматривалась публикация списков членов Совета и их заместителей в «Вестнике Временного правительства». Ввиду назначения членов Совета Временным правительством и опубликования их списков в «Вестнике Временного правительства» отпадала необходимость в проверке полномочий членов Совета. В проекте положения о Временном совете Российской республики определялось, что немедленно после публикации списков членов Совета, управляющий делами Временного правительства примет меры к подготовке первого заседания Совета. Подготовительные мероприятия заключались в подборе помещения для заседаний Предпарламента, выдаче членам Совета соответствующих удостоверений, рассылке повесток на первое заседание Совета и прочих действиях организационного характера.

Первое заседание Совета открывалось лицом, уполномоченным на то Временным правительством, после чего Временный совет должен был избрать из своей среды председателя, трех товарищей и секретаря. Ведению Совета подлежали дела, вносимые на обсуждение Совета особыми постановлениями Временного правительства.

Согласно проекту, Совет мог для предварительной разработки представленных на его обсуждение дел образовывать из своей среды комиссии. Министры должны были быть выслушаны на заседаниях Временного совета и его комиссий всякий раз, когда они об этом заявили бы. Министрам предоставлялось право назначать для присутствия в заседаниях Совета и его комиссий своих заместителей59.

Заключения Временного совета по нерассмотренным им делам, с приложением заявленных членами Совета особых мнений, поступали на окончательное разрешение Временного правительства. В объяснениях к проекту положения о Временном совете Российской республики отмечалось, что Временное правительство могло, отвергнув заключение большинства, согласиться с одним из особых мнений или принять решение, отличное от всех соображений, имевших место в Совете. Такой же порядок существовал и в дореформенном Государственном совете.

Согласно проекту, члены Совета могли обращаться к министрам за разъяснениями относительно принятых министрами или подведомственными им установлениям и лицами мер. Министры имели право отказаться от сообщения Совету разъяснений по таким предметам, которые по соображениям государственного порядка не подлежали оглашению. Заключения Совета по возбужденным членами Совета вопросам ни в коей мере не связывали ни отдельных министров, ни Временного правительства в целом.

Проект предусматривал предоставление председателю Совета права разрешать присутствие в открытых заседаниях Совета представителям печати и посторонним лицам. Закрытые заседания Совета назначались по постановлению Совета или по распоряжению председателя Совета. В заседания комиссий представители печати и посторонние лица не допускались. Особо оговаривалось, что вопрос об участии в заседаниях комиссий сведущих лиц, неоднократно возбуждавшийся в Государственной думе, не мог возникнуть никоим образом, поскольку сами члены Совета были лишь сведущими лицами, заключения которых решающего значения иметь не могли.

Продолжительность занятий Совета и сроки их перерыва определялись постановлениями Временного правительства. В особом упоминании о прекращении деятельности Временного совета с момента созыва Учредительного собрания члены Юридического совещания не видели необходимости. Такое прекращение деятельности временного парламента представлялось им само собой разумеющимся60.

Предпарламент сам определял подробности своего внутреннего распорядка. Для производства дел при нем должна была состоять канцелярия, управление которой возлагалось на секретаря Временного совета.

Обсудив внесенные предположения, Юридическое совещание признало, что при определении компетенции Предпарламента необходимо исходить из положений декларации Временного правительства от 25 сентября 1917 г. Согласно этим установлениям, Временному совету предполагалось предоставить право обращать вопросы к правительству и получать на них ответы в определенный срок, разрабатывать законодательные предположения и обсуждать вопросы, переданные на его рассмотрение правительством или возникшие по его собственной инициативе.

Предполагалось, что в подобных выражениях будут сформулированы статьи Положения о Временном совете, касавшиеся его компетенции. Обсуждая состав Совета, Юридическое совещание отметило, что по соглашению, заключенному между партиями, уже определено число — 443 человека. Однако к Временному правительству продолжали обращаться с ходатайствами о предоставлении мест в Предпарламенте различные группы населения — казаки, крестьяне и др. Поэтому Юридическое совещание полагало, что в готовящемся проекте необходимо учесть возможность удовлетворения Временным правительством таких ходатайств и число членов Совета должно, соответственно, увеличиться приблизительно до 475 человек.

Юридическое совещание сочло излишним принятие правила о назначении членам Совета заместителей, поскольку установление института заместителей могло привести к замаскированному увеличению числа членов Совета.

Одобрив, далее, остальные предположения проекта, составленного членом Совещания М.С. Аджемовым, Юридическое совещание поручило своему председателю Н.И. Лазаревскому разработку проекта постановления о Временном совете Российской республики, особо подчеркнув, при этом, совещательное значение Совета и начало назначения, а не избрание его членов. Осуществление всех мер по приведению в действие положения о Совете возлагалось на управляющего делами Временного правительства61.

Второе заседание Юридического совещания для рассмотрения проекта Временного совета решено было созвать 28 сентября. На этом совещании предполагалось окончательно принять проект о созыве Временного совета Российской республики и о его конструкции. Предусматривалось участие в заседании И.Г. Церетели в качестве представителя революционной демократии.

За деятельностью Юридического совещания по созданию проекта Предпарламента пристально наблюдали две небеспристрастных группы политических оппонентов, формально объединить которых в стенах одного учреждения должен был временный парламент. Результаты первого заседания Юридического совещания по этому вопросу кадетская «Речь» освещала весьма позитивно. У цензовиков появился шанс на увеличение их представительства в Предпарламенте Временным правительством за счет казачьих организаций и Других вероятных ресурсов. «Выяснилось, что в состав Временного совета Российской республики войдет около 500 человек. От де

мократического совещания в состав Совета вошло, как известно, 308 делегатов. Цензовым элементам предоставлено 120 мест. Кроме того, Временное правительство предполагает предоставить еще 20 мест казачьим организациям (помимо тех мест, которые они получили в качестве представителей Демократического совещания), 3 места Духовной академии и Всероссийскому союзу священников и 15 мест различным национальным группам (в дополнение к тем местам, которые предоставило некоторым национальным группам Демократическое совещание) <...> В последние дни многие организации обращаются непосредственно во Временное правительство с просьбой предоставить им то или иное количество мест. Некоторые из этих просьб, вероятно, будут удовлетворены»62.

28 сентября под председательством Н.И. Лазаревского состоялось два заседания Юридического совещания, посвященных обсуждению проекта положения о Временном совете Российской республики. Первое заседание проходило с 11 часов 45 минут до 12 часов 50 минут. В нем участвовали также члены Юридического совещания М.С. Аджемов, Г.Э. Блосфельд, Д.Д. Гримм, В.Д. Набоков, А.Э. Нольде, Б.Э. Нольде. Слушался составленный председателем Н.И. Лазаревским проект постановления об учреждении Временного совета.

Проект положения определял состав Предпарламента в 475 человек, назначаемых Временным правительством по представлению общественных организаций. Списки членов должны были публиковаться в «Вестнике Временного правительства». День открытия Совета точно не определялся, но был назван месяц — октябрь 1917 г. Отмечалось, что дату окончания работ Совета определит особым актом Временное правительство. На управляющего делами Временного правительства возлагалось принятие мер к подготовке первого заседания Совета.

Согласно проекту, первое заседание Временного совета открывалось лицом, уполномоченным на то Временным правительством, после чего Совет избирал из своей среды председателя (в том случае, если бы Временным правительством председательствование не было бы возложено на особое лицо), трех товарищей и секретаря. Ведению Совета подлежали: обсуждение законодательных предположений, переданных в Совет Временным правительством; изучение других дел, представленных на его рассмотрение Временным правительством или возникших по его собственной инициативе; возбуждение вопросов об общем ходе государственного управления или отдельных дел63. Членам Совета присваивалось суточное вознаграждение по 15 рублей в день и, кроме того, по 100 рублей на оплату путевых расходов.

Юридическое совещание признало представленный законопроект в общем приемлемым. Было сочтено излишним указывать в проекте число членов Временного совета, так как первоначально оно было установлено путем соглашения политических партий. По этой причине Юридическое совещание считало неудобным увеличивать объявленное ранее число и высказалось за предоставление права окончательного установления числа членов Предпарламента Временному правительству.

При определении предметов ведения Временного совета Юридическое совещание отметило, что по проекту, составленному Н.И. Лазаревским, Совет получал довольно широкие права вмешательства «по собственной его инициативе» в активное управление. Находя такое положение вещей нецелесообразным, Юридическое совещание высказалось за внесение в проект указания, что дела не законодательного свойства подлежали рассмотрению в Совете лишь в том случае, если они были переданы в него Временным правительством. Одновременно с этим, подчеркивая совещательный характер занятий Временного совета Российской республики, статья, определявшая его участие в законодательной деятельности, была изложена следующим образом: «Ведению Временного совета принадлежат: а) обсуждение законодательных предположений, по коим Временное правительство признает нужным иметь заключение Совета, а равно подготовительная разработка законодательных вопросов, возникших по собственной инициативе Совета»64. Юридическое совещание внесло в проект и другие изменения с целью редакционного улучшения отдельных его статей и положений.

Также 28 сентября, но несколько позже — с 16 часов 15 минут до 18 часов 25 минут — прошло еще одно заседание Юридического совещания при Временном правительстве. К присутствовавшим на первом заседании в этот день присоединился и представитель революционной демократии — член Демократического совещания И.Г. Церетели. Председательствовал Н.И. Лазаревский. Снова слушался составленный Юридическим совещанием проект постановления об учреждении Временного совета Российской республики. Документ был значительно доработан и усовершенствован. Проект постановления состоял уже из двух частей — вводной (из четырех разделов) и основной части — Положении о Временном совете Российской республики, включавшей 5 разделов и 20 параграфов.

В преамбуле отмечалось, что Временный совет Российской республики учреждался впредь до созыва Учредительного собрания на основании прилагаемого при этом Положения. Обязанности по открытию заседания временного парламента в октябре 1917 г. (число не уточнялось) возлагались на особо уполномоченное Временным правительством лицо. День закрытия этого учреждения опре

делило бы особым постановлением Временное правительство. Подбор необходимого помещения и принятие других подготовительных мер, связанных с его работой, возлагались на управляющего делами Временного правительства. Из средств государственного казначейства сверхсметным кредитом отпускались до 475 тыс. рублей на расходы, связанные с учреждением Временного совета.

Текст Положения о Предпарламенте включал в себя разделы о его составе, предметах ведения, порядке рассмотрения дел, участии в заседаниях посторонних лиц, внутреннем распорядке. Все тезисы этого документа были подробно рассмотрены на предыдущих заседаниях Юридического совещания.

Приступив к обсуждению представленного проекта, член Демократического совещания И.Г. Церетели пожелал узнать, почему в документе не определено число членов Временного совета так, как оно было установлено в соглашении между партийными организациями. Этим пропуском, — указал Церетели, — откроется возможность увеличения состава Совета в нарушение известного соглашения65.

Член Юридического совещания В.Д. Набоков пояснил в этой связи, что Юридическое совещание не установило точного числа членов Временного совета потому, что к Временному правительству начали поступать в большом количестве заявления от различных групп населения с просьбой об увеличении состава Предпарламента. В.Д. Набоков полагал, вместе с тем, что увеличение состава можно было произвести только в согласии с Демократическим совещанием так, чтобы процентное соотношение между партиями не было бы изменено.

И.Г. Церетели заявил, что добавление новых членов Временного совета можно производить, только придерживаясь конкретной пропорции: от Демократического совещания — 75 новых членов, от прочих организаций — 35, с тем, чтобы, если Демократическое совещание не согласилось бы с таким увеличением, число членов Совета осталось бы старым, установленным первоначальным соглашением, т.е. 428 (308/120).

Затем Юридическое совещание перешло к постатейному обсуждению законопроекта. При обсуждении раздела II вводной части постановления И.Г. Церетели отметил, что содержащиеся в нем положения в замаскированном виде предоставляют Временному правительству право роспуска Временного совета, что вообще не предусматривалось соглашением. Он предлагал, в частности, из отдела II исключить фразу «день закрытия работ Совета будет определен особым актом Временного правительства», как дающую право Временному правительству распустить Временный совет до созыва Учредительного собрания.

С разъяснениями выступили члены Юридического совещания М.С. Аджемов и В.Д. Набоков, заявившие, что Временное правительство формально имеет право в любое время распустить Совет66. Согласно предложенной проектом редакции раздела II роспуск Временного совета можно было произвести в порядке верховного управления, а при изъятии этих слов его могли распустить актом законодательным. Поэтому, отметили выступавшие, поправка И.Г. Церетели не имела юридического значения, так как отношения между Временным советом и Временным правительством определялись «не столько словесными формулами, сколько реальными условиями объективной обстановки народной жизни».

Юридическое совещание, тем не менее, постановило раздел II изложить в редакции, предложенной И.Г. Церетели. При дальнейшем обсуждении того же II раздела Церетели заинтересовал вопрос, на какое именно лицо будет возложено открытие заседаний Совета. Он полагал, что таковым лицом мог стать только представитель демократии. По статье 3 Положения Церетели предлагал лишить Временное правительство права назначать особое лицо для председательствования во Временном совете считая, что состав президиума Предпарламента должен был полностью определяться постановлением самого временного парламента. Предположив также, что Временный совет, не довольствуясь указанным в проекте числом секретарей, пожелает, вероятно, увеличить их число, Церетели предложил конец статьи 3 изложить в более общей редакции: «Совет избирает товарищей Председателя и секретариат»67. Это предложение также было принято.

В ходе дальнейшего обсуждения проекта Предпарламента, подготовленного Юридическим совещанием, И.Г. Церетели обратил внимание участников заседания на неопределенность выражения «по соображениям государственного порядка», допущенного в статье 15 Положения. По мнению Церетели, этот тезис мог трактоваться широко и значительно сузить права Временного совета по наблюдению за деятельностью министров. Церетели советовал употребить это выражение в новой редакции — «по соображениям государственной тайны».

В обсуждении этого вопроса выступил член Юридического совещания Б.Э. Нольде. Отметив «правильность» замечания Церетели, он, вместе с тем, сказал, что выражение «государственная тайна» является слишком узким. По этой причине Б.Э. Нольде предложил в тексте статьи 15 выражение «по соображениям государственного порядка» заменить словами «в интересах государственной безопасности», как в аналогичных случаях отмечалось в конституционных законах Франции. Предложение Б.Э. Нольде было принято.

И.Г. Церетели в ходе дальнейшей дискуссии указал, что статья 19, в приданной ей редакции, препятствует приглашению в комиссии Временного совета сведущих лиц и находил целесообразным изложить статью 19 следующим образом: «в заседания комиссий Совета посторонние лица не допускаются. Постановлением большинства комиссии в заседания могут быть приглашаемы сведущие лица». Участники заседания согласились с мнением Церетели. Еще одно предложение, не вызвавшее возражений, И.Г. Церетели внес по главе V проекта, сочтя нужным дополнить положение правилами об удалении членов Временного совета из заседания и об устранении их на определенный срок от участия в работе в случае допущения ими беспорядков.

Юридическое совещание внесло в проект и другие изменения, направленные на улучшение редакции отдельных его постановлений. На основании состоявшегося обсуждения Совещание постановило предоставить на усмотрение Временного правительства выработанный проект постановления с приложением дополнительных поправок И.Г. Церетели, предложенных им по окончании работ Юридического совещания. Вопрос о численности Предпарламента оставался открытым.

Представители революционной демократии оперативно обсуждали развитие событий. В тот же день, 28 сентября, под председательством Н.С. Чхеидзе состоялось заседание совета старейшин Демократического совета. И.Г. Церетели выступил с кратким докладом о работах Юридического совещания по выработке положения о Предпарламенте. Он сообщил, что не возражал против пополнения Совета республики сверх 308 представителей Демократического совещания и 120 цензовиков еще 20 представителями от казаков и 15 — от различных национальных групп с тем, однако, условием, чтобы и представительство от Демократического совещания увеличивалось на 45 человек.

Ф.И. Дан рекомендовал отвести цензовым группам национальностей лишь 15 мест, а казакам — 12, представителям же демократии — еще 45 мест. Церетели считал, что если в Юридическом совещании не будет достигнуто соглашение по вопросу о дополнительных местах, то можно предоставить все-таки 20 мест казакам, 15 — национальным группам и 45 — представителям демократии. Совет старейшин Демократического совета принял предложение Дана с поправкой Церетели.

В этом же заседании был также поднят вопрос о праве Временного правительства на отвод того или иного кандидата в Предпарламент. Церетели рассказал, что этот вопрос также дискутировался в Юридическом совещании. Поскольку списки кандидатов в Совет республики будут опубликованы Временным правительством,

то оно сможет отвести того или иного кандидата, если на то будут законные основания68.

Проект Предпарламента, подготовленный 27 и 28 сентября Юридическим совещанием, планировало рассмотреть и утвердить Временное правительство. Министр-председатель А.Ф. Керенский находился тогда в Ставке (он выехал из Петрограда в Могилев 26 сентября), откуда 28 сентября поступило сообщение о его недомогании простудного характера. Несмотря на это обстоятельство, отсрочившее, впрочем, начало работы временного парламента, вопрос об открытии Предпарламента активно обсуждался в правительстве. 29 сентября между членами Временного правительства состоялся обмен мнений по этому вопросу. Выяснилось, что все министры, сообразуясь со сложившейся политической обстановкой, сочли необходимым принять все меры к скорейшему открытию заседаний Временного совета Российской республики. Даже утверждавшие, что Предпарламент не устранит, а усугубит пагубное для страны двоевластие, видели несомненную пользу в создании временного парламента. Силы каждой общественной организации проявляли бы себя с полной очевидностью и благодаря этому правительство получало «твердо обоснованную почву для опоры на действительно сильную комбинацию общественных групп. Если же у Совета наладится деловая работа, то правительство, конечно, использует эту работу во всей полноте и тем самым обеспечит своим постановлениям и мероприятиям больший авторитет в среде разнообразных слоев населения»69.

Учитывая приведенные выше соображения, Временное правительство решило в ближайшие дни рассмотреть и издать Положение о Предпарламенте. Во исполнение этого решения заместитель министра-председателя А.И. Коновалов 29 сентября днем пригласил к себе Н.Н.Авинова, принимавшего, как отмечалось выше, непосредственное участие в составлении проекта Положения о Временном совете и имел с ним продолжительную беседу по поводу окончательного установления основных положений проекта.

В прессе сообщалось, что в случае невозвращения из Ставки министра-председателя А.Ф. Керенского, Временное правительство утвердит Положение о Предпарламенте без него. 29 сентября А.И. Коновалов во время разговора по прямому проводу с А.Ф. Керенским получил согласие на заслушивание этого проекта в отсутствии министра-председателя70.

30 сентября на заседаниях Временного правительства, состоявшихся под председательством А.И. Коновалова и с участием И.Г. Церетели, рассматривался проект положения о Временном совете Российской республики, составленный Юридическим совещанием при Временном правительстве. Было решено сохранить за

вновь учреждаемым государственным учреждением название Временный совет Российской республики (он же Предпарламент). Число членов Совета республики определялось в 555 человек, из них 388 — представители демократических элементов и 167 — цензовых. Открытие Временного совета было назначено на 5 октября. Выполнение формальностей по открытию Предпарламента возлагалось на одного из членов Временного правительства. Делопроизводство Совета предполагалось поручить канцелярии Государственной думы71.

30 сентября днем новый министр юстиции П.Н. Малянтович впервые посетил свое министерство и вызвал высших чинов юрисконсультской части — директора первого департамента И.Д. Мордухай-Болтовского, старшего юрисконсульта министерства А.В. Осовского, юрисконсульта Е.И. Гаусмана и некоторых других. Министр прочитал им привезенный с собой в единственном экземпляре текст проекта постановления об учреждении Предпарламента и предложил немедленно составить заключение по поводу этого законопроекта. В проекте, как уже отмечалось, определенно указывалось, что Временный совет Российской республики является не законодательным, а лишь совещательным органом.

Высшие чины Министерства юстиции рассматривали проект около двух часов и наметили ряд редакционных поправок, придающих законопроекту большую ясность и отчетливость. Особое внимание обращалось на то, чтобы в тексте было подчеркнуто, что роль Предпарламента — совещательная. Сообщалось, что законопроект о Временном совете будет обсуждаться в экстренном закрытом заседании Временного правительства 1 октября, а 2 октября будет уже опубликован как закон72.

После однодневного перерыва, вызванного необходимостью получения сведений «относительно соображений министра-председателя по некоторым очередным вопросам», уже 2 октября в Зимнем дворце состоялось закрытое заседание Временного правительства, большая часть которого посвящалась установлению окончательной редакции Положения о Временном совете Российской республики и обсуждением вопросов, связанных с его открытием73.

В заседании участвовали: заместитель министра-председателя А.И. Коновалов, военный министр А.И. Верховский, морской министр Д.Н. Вердеревский, министр внутренних дел, почт и телеграфов A.M. Никитин, министр иностранных дел М.И. Терещенко, министр народного просвещения С.С. Салазкин, министр путей сообщения А.В. Ливеровский, министр государственного призрения Н.Н. Кишкин, министр исповеданий А.В. Карташев, министр финансов М.В. Бернацкий, министр юстиции П.Н. Малянтович, управляющий Министерством земледелия П.А. Вихляев, управ

ляющий Министерством торговли и промышленности Н.Н.Саввин, товарищ министра труда П.Н. Колокольников, товарищ министра продовольствия В.Н. Башкиров и председатель Экономического совета С.Н.Третьяков. Присутствовали также государственный контролер С.А. Смирнов, председатель Юридического совещания Н.И. Лазаревский, комиссар по делам Кавказа в Петрограде В.Д. Набоков, И.Г. Церетели, М.С. Аджемов74. Временное правительство признало целесообразным ввести в некоторые пункты Положения редакционные изменения в соответствии с замечаниями, изложенными А.Ф. Керенским в его переговорах по прямому проводу с А.И. Коноваловым.

Документ состоял из 20 пунктов и 5 разделов, определявших основы деятельности Временного совета Российской республики: состав; права членов; предметы ведения; порядок производства дел; публичность заседаний. Сжатость и ясность составляли его несомненные достоинства, обнаруживавшие участие в его составлении опытных государствоведов Юридического совещания75.

Согласно Положению, деятельность Предпарламента прекращалась за неделю до начала занятий Учредительного собрания. Открытие первого заседания Временного совета возлагалось на члена Временного правительства. Как и планировалось, на расходы по временному парламенту особым сверхсметным кредитом в распоряжение председателя Временного совета отпускалось до 475 тыс. рублей, с отнесением этого расхода на счет кредитов, выделяемых на чрезвычайные, государственной росписью расходов не предусмотренные, надобности.

Обсуждалось, кто из членов Временного правительства откроет заседания Предпарламента. В ходе оживленного обмена мнений большинство согласилось с позицией А.Ф. Керенского, предлагавшего, «применительно к точному смыслу положения о Временном совете», открытие Предпарламента возложить на кого-нибудь из министров, который бы довел первое заседание до момента избрания президиума. В случае же, если министр-председатель сочтет нужным выступить в этом заседании с речью, лицо, уполномоченное правительством на открытие сессии Временного совета, предоставит слово А.Ф. Керенскому в порядке дня. Были высказаны пожелания, чтобы открытие Предпарламента взяли на себя А.И. Коновалов или П.Н. Малянтович, в зависимости от того, кто из них в этот день будет свободен от срочных ведомственных дел76.

Определялись вопросы, подлежавшие внесению на обсуждение Совета республики ко дню его открытия. Общую поддержку встретило предложение представить на заключение Временного совета в первую очередь аграрный законопроект. Труды Предпарламента в области аграрных реформ могли, во-первых, внести успокоение

в ряды сельского населения и, таким образом, способствовать скорейшей ликвидации аграрных беспорядков, а во-вторых, послужить ценным материалом для Учредительного собрания.

Участники заседания просили всех министров 5 октября выяснить по своим ведомствам все дела и вопросы, которые, по их мнению, представлялось бы желательным передать на обсуждение Предпарламента до внесения их на окончательное рассмотрение Временного правительства. В связи с этим, а также ввиду желательности подвергнуть вопросы, касавшиеся открытия Временного совета, дополнительному обсуждению в присутствии А.Ф. Керенского, Временное правительство признало необходимым отсрочить открытие сессии Предпарламента до 7 октября 1917 г.77

Решение об издании «Положения о Временном совете Российской республики» от 2 октября 1917 г. за подписями заместителя министра-председателя А.И. Коновалова и министра юстиции П.Н. Малянтовича было принято. Временное правительство постановило: временно, до открытия заседаний Учредительного собрания, учредить Временный совет Российской республики в составе 555 человек78.

Содержание «Положения о Временном совете Российской республики» активно обсуждалось общественностью. «Известия Московского Совета Р. Д.» 3 октября отмечали, в частности: «Нет необходимости останавливаться подробно на всех статьях этого положения, чтобы видеть, как резко оно отличается от того, что предлагалось создать на Демократическом совещании.

Там шла речь об органе, пред которым должно быть ответственным Временное правительство. Эта мысль была оставлена при самом создании новой коалиции. Там говорилось об учреждении законодательном. В "положении" мы имеем учреждение совещательное».

«Биржевые ведомости» писали: «Как бы не относиться принципиально к этому суррогату парламента, раз признана настоятельная необходимость создать орган общения Временного правительства с населением, хотя бы при помощи более чем несовершенного представительства, то правы были те, которые настаивали, чтобы этот орган был и создан и созван Временным правительством», являвшимся до Учредительного собрания носителем верховной власти в государстве. «Как бы велик ни был авторитет Демократического совета, или Центрального Исполнительного комитета Советов в глазах отдельных групп и классов населения, это все-таки организации без определенных функций, лишенные общенародного характера, государственно-правовой санкции, а, следовательно, и общенационального значения»79.

Временный совет Российской республики, напротив, призванный к жизни государственной властью, должен был стать вре

менным представительством всех слоев населения, органом, занимающим свое определенное место в ряду временных высших государственных учреждений, ответственным за судьбу России до Учредительного собрания. Неписаную, но совершенно определенную ответственность перед населением страны Предпарламент должен был нести, и в этом состояло его значение и существенное отличие от прочих революционных организаций.

Проект Юридического совещания конструировал Временный совет Российской республики как государственно-совещательное учреждение с обширной компетенцией. Разница между Временным советом и парламентом состояла в том, что его решения не имели для правительства юридически обязательной силы, сохраняя, однако, силу моральную. По сути дела, некоторые юридические ограничения Предпарламента были оправданы самой природой верховной власти Временного правительства, не уполномоченного наделять какое-либо учреждение суверенными правами. Являясь хранителем «суверенных прав», Временное правительство должно было передать их в неприкосновенности Учредительному собранию.

Погрешности проекта оправдывались временным характером созданного учреждения. «Если бы дело шло о годах деятельности, то можно было бы спорить о частностях проекта. Но работа Совета рассчитана максимум на 2 месяца, а на этот период времени у Совета будет достаточно и работы, и прав <.. .> Совету, в согласии с правительством, надлежит, прежде всего, провести меры наиболее срочного характера и подготовить для Учредительного собрания материалы по вопросам наиболее важным»80.

Проект Юридического совещания о Предпарламенте открывал возможность делегатам временного парламента приступить к необходимой государственной работе. Судьба нового органа зависела уже не столько от определения его прав, сколько от государственного масштаба личностей, призванных в него.

Формирование Совета республики: позиции политических партий и организаций

23 сентября 1917 г. определился состав большевистской фракции Предпарламента, состоявшей из 66 человек. В частности, членами Предпарламента стали следующие большевики: Л.Д. Троцкий (Бронштейн), Л.Б.Каменев (Розенфельд), И.В.Сталин (Джугашвили), А.И. Рыков, Д.Б. Рязанов (Гольденбах), Д.П. Малютин, Я.М. Свердлов, А.А. Иоффе, В.П. Ногин, М.С. Урицкий, Г.И. Петровский, А.С. Бубнов, А.Г. Шляпников, С.А. Лозовский (Дрид-зо), П.И.Стучка, В.В.Шмидт, А.В.Луначарский, A.M. Коллон-тай (Домонтович), Б.П. Позерн, Б.Г. Зуль, Г.Л. (Ю.М.) Пятаков,

М.М. Лашевич, Г.И. Благонравов, Н.Н. Крестинский, Н.А. Скрыпник, Я.З. Ерман, известный тем, что во время речи А.Ф. Керенского на открытии Демократического совещания крикнул: «Вы — горе родины» и др.81 От меньшевистской фракции были избраны: И.Г.Церетели, Н.С.Чхеидзе, Ю.О.Цедербаум (Мартов), Ф.И.Дан (Гурвич), М.И.Гольдман (Либер), Н.Н. Жордания, М.И.Скобелев, А.И.Чхенкели, А.Н. Потресов, Л.М.Хинчук, Н.Н.Суханов (Гиммер), Б.О. Богданов и др.82

26 сентября пресса сообщала, что Предпарламент образован и приступил к своей работе83. Состав его, приблизительно, был таков: 308 представителей демократии и 120 — цензовой России. Последние пока еще не вошли в состав временного парламента, но соглашение на этот счет уже было достигнуто между вступавшими в коалицию сторонами. Из этого общего числа членов около 100 приходилось на долю большевиков и примыкавших к ним элементов — левых эсеров и интернационалистов, около 200 — социалистов оборонческого толка, остальные 120 — представителей цензовых классов.

Особый интерес вызывал вопрос о правах и функциях этого учреждения: будет ли оно де-юре наделено правами законодательной палаты, санкционировано Временным правительством? Вырисовывались намечавшиеся контуры прав и компетенции нового революционного института. Временное правительство от своего имени намеревалось санкционировать это учреждение. Согласно его решения, Предпарламент получал бы право постановки вопросов правительству с обязательством последнего давать ответы в определенный срок; имел бы право на ознакомление и оценку тех или иных законопроектов Временного правительства, которое юридически предполагалось признать безответственным перед Предпарламентом84.

В такой трактовке юридическая природа нового учреждения больше соответствовала законосовещательному учреждению. Права Предпарламента с этой точки зрения были уже полномочий Государственной думы, без одобрения и утверждения которой не мог получить силу законопроекта ни один документ. Этого права Предпарламенту по условиям соглашения предоставлено не было. Следовательно, Временное правительство безо всякого одобрения новой палаты имело право издавать законы. Оно было правомочно также объявить законом и то, что Предпарламент не одобрил, действовать вопреки его воли. По этим причинам назвать временный парламент законодательным учреждением было нельзя. Одно только право интерпелляций еще не превращало его в законодательный орган. Такими правами мог обладать только законосовещательный институт, контролирующий действия власти, дающий ей некоторые указания, и только.

Не являлся ли такой переход от законодательной Думы к законосовещательному Предпарламенту шагом назад? Не казалась ли нонсенсом такая «булыгинская дума» в момент революционный? Взгляды разделились. Большевики, например, отвечали положительно на эти вопросы, пытаясь на этой основе развить широкую агитацию, чтобы доказать «измену» правительства и дискредитировать новое учреждение.

Правые эсеры, в свою очередь, придерживались противоположной точки зрения. Они считали, что если бы Предпарламент был избран правильно, то, конечно, такая законосовещательная роль была бы регрессом и нонсенсом. Но в том то и дело, что его избрание было совершено путем невозможным, не только противоречившим всеобщему избирательному праву, но не удовлетворявшим требованиям избирательного права самых скверных из существовавших тогда конституций. Выборы были не только трех- и пятистепенные, но шли по куриям, не охватывавшим всех граждан России и которые затем скрещивались друг с другом. Число представителей от них было определено вполне произвольно.

При таких условиях конструирования этого института не могло быть и речи о превращении его де-юре в законодательный орган. Это было бы вопиющим и совершенно ненужным нарушением основных принципов демократии. Не могло быть этого еще и потому, что едва ли было целесообразно за полтора месяца до Учредительного собрания превращать в законодательную палату наспех созданный и вызванный исключительными обстоятельствами институт. В противоположность большевикам, правые эсеры отнюдь не заключали, что Предпарламент должен и может быть заменен Съездом Советов рабочих и солдатских депутатов, к которому все приведенные выше возражения были применимы вдвойне и втройне85.

Некоторые наблюдатели считали, что столь узкая юридически роль Предпарламента будет таковой же и фактически. Юридически правительство было безответственно перед ним. Однако существовали предположения, что оно не смогло бы остаться у власти, если бы Предпарламент выразил ему недоверие. Вопрос должен был решаться соотношением сил, как и везде (юридическая ответственность власти перед парламентом из всех конституций была зафиксирована только в одной австралийской, и то весьма неопределенно)86. Ситуация такова, считали приверженцы этой точки зрения, что вотума недоверия Предпарламента будет достаточно, чтобы кабинет вынужден был подать в отставку.

Юридически правительство было не обязано для издания закона вносить его на предварительное одобрение временного парламента.

Это не означало, однако, что закон, опротестованный Предпарламентом, хотя бы и после его издания, мог осуществляться и оставаться в силе. Поэтому правительство волей-неволей вынуждено было бы для всех важнейших актов испрашивать предварительное согласие нового института. Такая политика была бы более выгодной и для правительства, и для страны.

Сторонники такой позиции считали, что анализ этих двух основных функций Предпарламента убеждал в его фактически решающей роли. Поэтому предполагалось, что на практике его права едва ли будут столь ограниченными, каковыми они выглядели на языке формального права. В этом контексте казались необоснованными сравнения Предпарламента с булыгинской Думой.

Такое несоответствие юридически очерченной и фактически выполняемой роли того или иного учреждения могло показаться аномалией, политическим монстром. Однако подобными аномалиями полна была вся история парламента и политических учреждений — с одной стороны, и с другой — ненормальное, революционное время. В такие периоды истории вопрос о правах решался не столько буквой формального закона, сколько интуитивным правом народа, фактическим соотношением сил и целесообразностью той роли, которую выполняло то или иное учреждение87.

Условия момента были таковы, что Предпарламент, несмотря на все свои недочеты, при надлежащем поведении его членов, мог сыграть положительную роль. Фактическое соотношение сил в достаточной степени гарантировало его права от посягательств власти. Право же демократии воспрещало нарушать основные принципы демократизма, одним из которых являлась недопустимость присвоения де-юре права законодательного собрания органу, не удовлетворявшему элементарным требованиям избирательного права демократии. Поэтому, учитывая громадную роль, которую призван был играть Предпарламент, правые эсеры, например, в то же время выступали против юридической фиксации его прав как законодательного учреждения. Юридически эти права могли и должны были принадлежать только Учредительному собранию и больше никому88.

26-27 сентября проходили совещания представителей цензовых элементов, посвященных вопросу об участии их во Временном совете Российской республики — Предпарламенте. Помимо обсуждения чисто технических вопросов — о том, как должно было быть налажено представительство буржуазных элементов в новом государственном органе, — на этих совещаниях состоялся также обмен мнениями и по поводу общих задач, которые буржуазия должна была поставить, посылая своих представителей в орган, на две трети состоявший из революционных демократов.

Члены партии народной свободы, проводившие переговоры с представителями торгово-промышленного класса, не ограничивали вопроса задачами чисто практического характера, в значительной мере углубив стоявшие перед буржуазией задачи. Так, например, Ф.И. Родичев полагал, что представители цензовых элементов в Предпарламенте преследовали цели не только узкополитические, но и широкого культурного строительства. Он говорил о том, что представлял собой Предпарламент по существу. «Если судить по тому составу, который образует выделенный из демократического совещания демократический совет, то придется прийти к заключению, что общий культурный уровень, политическая мудрость и степень патриотизма его членов ставят перед членами предпарламента, выходящими из других рядов, задачи весьма трудные. Тяжела и ответственна будет роль тех, кто войдет в состав этого нового государственного учреждения. Но таков уж удел его будущих членов и им придется безропотно отдать себя на служение новым задачам. Задачи же эти не являются задачами специально буржуазных или цензовых элементов. Это задачи, стоящие перед всеми не потерявшими разума гражданами России»89.

Эти задачи Ф.И. Родичев формулировал так: прежде всего — защита самых примитивных, самых элементарных основ государственности и порядка, защита права, попиравшегося на каждом шагу, организация государственной мощи, защита культуры, против которой тогда шла ожесточенная борьба. Членам Предпарламента нельзя было ни на минуту забывать о том, что Россию «двигали» из Европы в Азию, об угрозе раздела Отечества, расхищении страны. Отсюда следовала вторая задача — собирание остатков русского достояния90.

Секретарь Государственной думы И.И. Дмитрюков подчеркивал важность участия представителей буржуазии в Предпарламенте. «Это будет первая публичная встреча в одном общественном учреждении представителей т. н. цензовых элементов и российской демократии. До сих пор эти две группы собирались отдельно и отсюда — тот клубок противоречий и часто серьезных недоразумений, которые до сих пор разобщали две части российских граждан»91. До образования Предпарламента буржуазия не имела возможности дать непосредственный ответ на все обвинения, которые выдвигали крайние представители демократии против цензовых элементов. Например, в контрреволюционности, стремлении защитить исключительно свои узкие эгоистические интересы и т. п.

Кроме того, участие цензовых элементов в работе Совета республики должно было сыграть еще одну роль, так как Предпарламент был своеобразной репетицией Учредительного собрания. Наиболее видные деятели демократии и цензовых элементов, вошед

ших во временный парламент, несомненно, через некоторое время оказались бы членами Учредительного собрания. Поэтому образование Предпарламента давало возможность для непосредственного ознакомления представителей обеих групп, налаживания взаимоотношений, т. е. выполнения той работы, которой Учредительному собранию пришлось бы посвятить первое время своей деятельности. По мнению И.И. Дмитрюкова, Временное правительство в факте участия цензовых элементов во Временном совете Российской республики могло найти для себя реальную поддержку. «Цензовые элементы, как элементы наиболее государственные, помогут демократии разобраться в том, что, быть может, окажется для нее слишком трудным и противоречивым. И, во всяком случае, элементы эти будут поддерживать идею правительства, как идею противопоставляемую проявлению анархии»92.

Н.Н. Изнар, товарищ председателя Комитета совета съездов промышленности и торговли, развил точку зрения представителей промышленности на участие цензовых элементов в Предпарламенте. По его словам, представители промышленности основной задачей своих делегатов в Совете Российской республики считали экономическое спасение России. Возможности 120 человек, представлявших цензовиков, были ограничены, несмотря на это, представительство промышленности в Предпарламенте должно было стать несколько более полным, чем в Государственной думе. «Практическая задача их заключается в том, чтобы заставить представителей демократии понять, что гибель промышленности есть гибель России, и что первой жертвой промышленного развала явится рабочий, интересы которого представлены демократической частью в Предпарламенте.

Политическая задача — в устроении порядка; этим словом исчерпывается очень много»30.

26 сентября в течение дня представители промышленности имели совещания со своими представителями в рядах Временного правительства — С.А.Смирновым и С.Н.Третьяковым. Выяснилось, что в Предпарламенте правительство искало поддержку своих взглядов и надеялось, что, благодаря коалиционному составу Предпарламента, цензовая часть кабинета сможет проводить в жизнь определенную политику, без систематических уступок влево, как это делалось в первом составе кабинета. Представители промышленности рассчитывали, что в Предпарламенте у них будет очень много работы, которая окажется гораздо более продолжительной, чем это предполагалось. «Совершенно очевидно, — говорил Н.Н. Изнар, — что Учредительное собрание в срок созвано не будет; следовательно, работа предпарламента продлится гораздо дольше, чем полтора месяца, а потому и времени для работы будет довольно»94.

Член Государственного совета от торговли, председатель бумажного комитета профессор Е.Л. Зубашев, считал, что с образованием Предпарламента, в состав которого войдут не только демократические, но и цензовые элементы, Правительство получит большую свободу действий, чем оно имело до этого. Предпарламент, по его мнению, мог бы, при условии активной работы цензовых групп, несколько рассеять напряженную политическую атмосферу и сыграть известную роль в деле подготовки страны к Учредительному собранию. Взаимоотношения отдельных групп внутри временного парламента вполне позволяли бы цензовым элементам достигать и некоторых практических результатов. В этом отношении определенную роль должны были сыграть представители кооперации, которые, как предполагалось, часто тяготели бы не влево, в сторону так называемой революционной демократии, а вправо, в направлении представителей буржуазии.

Одновременно с обсуждением вопроса о роли цензовых элементов в Предпарламенте решался и вопрос об организации буржуазии. Пополнение Демократического совета цензовыми элементами могло послужить достижению этой цели. И.И. Дмитрюков отмечал, что 120 представителей, которые войдут в Совет, смогут образовать сплоченную группу, и она станет органом, объединяющим буржуазию95.

27 сентября Юридическое совещание при Временном правительстве, как уже отмечалось выше, приступило к выработке положения о Временном совете Российской республики. Работа должна была продлиться 4-5 дней.

Временное правительство постановило сверх 120 мест предоставить 20 мест казакам, которые, таким образом, могли иметь в Предпарламенте 26 представителей (6 — от Демократического совещания)96. По другим сведениям, казаки могли рассчитывать уже на 29 мест97.

По ходатайству министра исповеданий А.В. Карташева 3 места в Совете республики были отданы представителям духовенства.

Партия народной свободы постановила из числа своих мест 5 предоставить старообрядцам98, по другим сведениям — 8 99.

Получило представительство в Предпарламенте и общество редакторов. Формы этого представительства уточнялись.

120. мест, отведенных для цензовых элементов, предполагалось распределить следующим образом: кадетам — 64 места, торгово-промышленной группе во главе с Н.Н.Кутлером — 34, московскому комитету общественных деятелей — 12ю0 (М.В. Родзянко не входил в Предпарламент), академической группе — 3 места и

землевладельцам-собственникам — 7 мест101. М.В. Родзянко получил предложение войти в состав Предпарламента и занять одно из 120 мест, отданных представителям цензовых элементов. Однако он ответил категорическим отказом, аргументируя тем, что «как председатель Государственной думы, избранной хотя бы и на основании закона 3 июня, не считает возможным войти в состав Предпарламента в качестве члена по назначению»102.

Москва получила 14 из кадетских мест. До позднего вечера 26 сентября шли переговоры с Москвой по их распределению. Были намечены 9 лиц: В.А.Маклаков, М.Я.Мандельштам, М.М. Новиков, Б.М. Овчинников, Н.Н. Щепкин, П.П. Юренев, Ф.Ф. Кокошкин, А.К. Дживелегов, С.А.Левицкий103.

Список представителей петроградских и провинциальных кадетов еще утверждался. В частности, дали согласие М.С. Аджемов, М.М. Винавер, Д.Д. Гримм, А.А. Кауфман, П.Н. Милюков, В.Д. Набоков, Ф.И. Родичев, А.В. Тыркова, А.И. Шингарев, A.M. Александров, А.В.Васильев, Н.К.Волков, П.В.Герасимов, В.М. Гессен, Н.Н. Глебов, П.П. Тройский, А.А. Добровольский, Б.Э. бар Нольде, кн. В.А. Оболенский, С.Ф. Ольденбург, Д.Д. Протопопов, А.Н. Рут-цен, К.Н.Соколов, В.А.Степанов, З.Г.Френкель, К.К.Черносви-тов, Л.А.Велихов, Е.Л.Зубашев, С.В.Иванов, проф. Д.С. Зернов, М.С. Калугин.

Кроме того, предполагалось включение в список следующих лиц: СВ. Востротин, И.П. Демидов, С.С. Салазкин, В.А. Харламов, Н.Н.Черненков, Д.Н.Григорович-Барский, Пагорский, Н.Н.Ковалевский, А.И. Макушин, Н.А.Морозов, В.Н. Пепеляев, В.Ф. Эрн, Панаджанов, Н.М. Панкеев и др.104

26 сентября в совете съездов представителей промышленности и торговли состоялось частное совещание по вопросу о кандидатурах представителей торгово-промышленного класса в Предпарламенте. Выяснилось, что из 34 мест петроградские торгово-промышленные круги получат около половины, остальные же места будут предоставлены Москве и провинции. Торгово-промышленная фракция Предпарламента планировала находиться в постоянном контакте с другими торговыми элементами, но проводить свою самостоятельную политику, отстаивая интересы промышленности и торговли. Окончательный список кандидатов от торгово-промышленных организаций должен был определиться 27 сентября105.

Как и предполагалось, 27 сентября под председательством Н.Н. Кутлера состоялось объединенное заседание всех торгово-промышленных организаций Петрограда для выборов представителей в Предпарламент. Избранными оказались: от Совета съездов промышленности и торговли — Н.Н. Кутлер, от Совета съездов биржевой торговли и сельского хозяйства — Ф.А. Иванов, А.Я. Фельд

ман, Е.Л. Зубашев, от Совета горнопромышленников юга России — Н.Ф. Дитмар, П.П.Казакевич, Я.Д. Прядкин, от Комитета коммерческих банков — Б.А. Каменка и А.И. Путилов, от горнопромышленников Урала — П.Б. Струве, от Совета съездов нефтяной промышленности — М.Б. Паппе и А.И. Белоножкин, от Союза фабрикантов и заводчиков — А.А. Бачманов, от Съезда частных железных дорог — П.П. Дмитренко, от Совещательной конторы золото-и платинопромышленников — Л.Ф. Грауман, от Всероссийского общества сахарозаводчиков — В.П. Чефранов, от Совета съездов судовладельцев — К.Э. Регель, от Торгово-промышленного союза — Е.Л. Любович. Большинство этих кандидатур прошло после первой же баллотировки, некоторые потребовали перебаллотировки.

Для объединения деятельности торгово-промышленной фракции Предпарламента образовывался Главный комитет торговли и промышленности, в состав которого вошли все члены Предпарламента от торгово-промышленной фракции, члены Совета съезда представителей промышленности и торговли, президиум Совета съездов биржевой торговли и сельского хозяйства.

Таким образом, во временный парламент от торгово-промышленных организаций было уже избрано 18 депутатов. Всего же торгово-промышленные круги получили в Предпарламенте 34 места. Остальные места предоставлялись Москве и провинции106.

Подготовка созыва Предпарламента

26 сентября 1917 г. в 9 часов вечера в Смольном институте состоялось совместное заседание президиума и совета старейшин (сеньорен-конвента) Всероссийского Демократического совета под председательством Н.С. Чхеидзе. Обсудив вопрос о президиуме, заседание постановило отложить вопрос о реконструкции существовавшего уже президиума Демократического совета до преобразования Демократического совета в Предпарламент107.

По вопросу о составе сеньорен-конвента было принято постановление о том, что его следовало сформировать из представителей групп, насчитывавших в своем составе не менее 10 человек, причем одни и те же члены Демократического совета не могли входить в различные группы, делегировавшие своих представителей в сеньорен-конвент.

До выработки Предпарламентом собственного наказа было признано необходимым, чтобы президиум его руководствовался регламентом Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов и наказом Государственной думы, так как последний не противоречил регламенту Съезда. Признавалось необходимым, чтобы

декрет о созыве Предпарламента, который должно было издать Временное правительство, точно формулировал соглашение, принятое при переговорах делегации Демократического совета с представителями цензовых элементов. Было также принято постановление о необходимости ускорения созыва Предпарламента с тем, чтобы его открытие состоялось 1 октября.

Назначенное на 27 сентября заседание Демократического совета отменялось. Президиуму предлагалось разработать наказ, наметить планы работ Предпарламента и его комиссий, передать эти вопросы на обсуждение фракций. Следующее заседание президиума и сеньорен-конвента Демократического совета должно было состояться в Смольном институте 28 сентября в 8 часов вечера.

Затем появились сообщения о том, что в связи с окончательной организацией Демократического совета (а именно — Предпарламента), следующее его заседание состоится не ранее 3-5 октября. Кадетская партия решила не принимать участие в работах Совета до опубликования положения о нем Временным правительством108.

Ожидалось, что положение о Совете республики будет выработано на днях, причем сообщалось о решении Временного правительства сверх 120 мест, отведенных цензовым элементам, предоставить 20 мест казакам, которые, таким образом, получали 29 мест. Сообщалось, что списки членов Предпарламента будут опубликованы 1-3 октября. М.В. Родзянко от участия в Совете респуб-

109

лики отказался .

Кадеты из числа своих мест 8 уступали старообрядцам. Временное правительство 3 места предоставило духовенству и религиозным общинам. Стало известно, что из видных кадетов в Предпарламент войдут П.Н.Милюков, А.И. Шингарев, Н.Н.Щепкин, А.В. Тыркова (Тыркова-Вильямс), В.М. Гессен, Д.Д. Гримм, В.Д. Набоков и др.110

26 сентября в Смольном прошло также заседание хозяйственно-распорядительной комиссии Всероссийского Демократического совета. Председателем комиссии был избран М.И. (М.М.) Бройдо, а секретарем Г.Н. Николаевский. Комиссию занимал, главным образом, вопрос о помещении для Совета республики, состав которого, после привлечения цензовых элементов, определялся (по данным на тот момент времени) в 430-440 человек. Комиссия остановилась на Тенишевском училище или же на Мариинском дворце, но окончательно вопрос разрешен не был до более подробного осмотра особой комиссией этих и ряда других зданий.

В качестве основы для организации канцелярской и хозяйственной работы рассматривались соответственно измененные штаты Государственной думы, как наиболее правильно и планомерно организованные. Было решено войти в президиум Предпарламента с

обстоятельным докладом по этому вопросу. Временно, до окончательного сформирования Совета республики, все делопроизводство предполагалось сосредоточить в руках комиссии, которая вела эти дела на Демократическом совещании. Целый ряд вопросов оставался неразрешенным до окончательного определения конструкции и положения будущего временного Российского парламента.

27-28 сентября в прессе появились сообщения о том, что Предпарламент будет конституирован правительством с необычайной быстротой, и он начнет свою работу уже в начале следующей недели111. Предпарламент мыслился руководящими кругами как учреждение государственное, основанное на иных принципах, нежели тех, которыми руководствовались действовавшие тогда самочинные советы и комитеты.

В буржуазных кругах сформировалось мнение, что идея государственности будущего русского Предпарламента весьма мало отразилась на его составе. «Несмотря на явную нелепость многих их тех приемов, путем которых г. Войтинский, а за ним и Демократическое совещание, определяли количество делегатов от каждой отдельной группы и, несмотря на явную произвольность (и неполноту) того списка групп, который был положен в основание предпарламента, — правительство покорным образом подчинилось всему тому, что демократическое совещание декретировало насчет состава Предпарламента. Не составляет исключения в этом отношении также и привлечение цензовых элементов: оно было предопределено Демократическим совещанием, причем указывалась та именно цифра, на которой в настоящее время предполагает остановиться правительство, т. е. сто двадцать, а не сто пятьдесят делегатов. Таким образом, с точки зрения состава Предпарламента его приходится считать государственным лишь в том смысле, что к явной самочинности была приложена полувынужденная печать Керенского.

По теперешним временам приходится мириться еще и с такими уродливостями»112.

Оставались надежды, что некоторое количество настоящей государственности будет проявлено если не в составе, то, по крайней мере, в порядке будущих работ Предпарламента. Государственность применительно к деятельности представительного учреждения проявлялась в законности, подчинении раз и навсегда установленным точным правилам. Правила эти должны были касаться внутреннего делопроизводства Предпарламента. Предполагалось, что государственность будущих работ временного парламента обеспечивалась бы только в том случае, если бы еще до его открытия был выработан проект наказа для Предпарламента. Этот проект наказа Предпарламент мог бы изменить; но, утвердив его однажды, уже

не смог бы нарушать в отдельных конкретных случаях. Таким образом, государственность сводилась «к таким минимальным требованиям, о которых при других внешних условиях было бы даже и смешно говорить» .

Реальная оценка сложившейся в конце сентября 1917 г. ситуации, при полной неопределенности будущего, свидетельствовала об очень неспокойном времени. Петроградские рабочие и петроградский гарнизон уже объявили, что они не доверяют правительству нового состава, и, как можно было предположить, не будут доверять также и Предпарламенту. Следовательно, эксцессы были вполне возможны. Любой печальный случай в Петрограде мог поставить на очередь дня политическую ответственность министерства. Предпарламенту предстояло решать, выслушав объяснения министерства, выражать ли доверие кабинету и останется ли, следовательно, кабинет у власти. Так представлялось дело обывателю.

С юридической точки зрения дело выглядело иначе. «Юрист скажет: может ли Предпарламент обсуждать данный инцидент только потому, что вокруг него собралась толпа вооруженных солдат, как это было 21 апреля у Мариинского дворца и 3 июля — у Таврического? И дальше пойдет целый ряд сомнений. Должен ли быть обсуждаемый вопрос поставлен на повестку? За сколько дней до обсуждения повестка должна быть разослана членам Предпарламента, принимая во внимание, что многие из них будут жить в провинции? Обязано ли правительство немедленно давать объяснения, или ему дается какой-нибудь срок на собирание материалов? Может ли Предпарламент постановлять о недоверии, не выслушав правительства? Сколько членов Предпарламента должно присутствовать в заседании для того, чтобы оно считалось действительным? Голосование должно ли производиться тайно или открыто? И т.д., без конца.

Каждый из этих отдельных вопросов может создать совершенно безысходное положение и для председателя Предпарламента, и для самого Предпарламента (а также, конечно, и для министерства), если не будет заранее установлено определенное правило»114. В таком контексте рассматривались насущные политические проблемы в буржуазных кругах.

Приверженцы правого крыла партии меньшевиков, в свою очередь, считали, что в той борьбе, которую должна будет вести за свое существование новая коалиционная власть, Совету республики суждено будет играть заметную роль. Смысл его возникновения они видели в том, чтобы принцип коалиции распространить за пределы кабинета министров, сделать достоянием более широких социальных групп, привлеченных к содействию власти и к ответственности за власть115.

Конечно, все противоречия русской революции не исчезли бы в связи с открытием заседаний Предпарламента. Он знаменовал собою, скорее, некоторую перегруппировку сил, перемещение центров политического влияния. «Но фронту революции по-прежнему угрожает та же опасность. Усиленная мобилизация большевизма внушает серьезные опасения и напоминает о близости нового штурма против власти. У революции есть своя стратегия»116.

Правые меньшевики не разделяли «конституционных» иллюзий, с которыми по недоразумению можно было бы связать существование Совета республики. Они считали, что наказами и регламентами логики вещей не изменить. Логика же стала жертвой стихии, сводящейся к гражданской войне. «Идеологи гражданской войны не только не принизили своих лозунгов, но, наоборот, в решении демократии и государственной власти создать "предпарламент" почерпнули много демагогического пафоса и обрели новую возможность развращать народные массы. Совет республики может, конечно, сорвать их игру и если не предотвратить, то во всяком случае притупить острие гражданской войны. К этому и сводится его историческая миссия»117.

Восприемники идеи «предпарламента» имели в виду при его посредничестве наладить более прочные социальные связи, чтобы революционная власть могла довести страну до Учредительного собрания. По мнению правых эсеров, Предпарламент должен был на время до созыва Конституанты стать «сторожевым охранением революции». Сможет ли он выполнить эту задачу, обнаружив необходимую силу внутреннего сцепления или разорвутся при первом же натяжении «только что наложенные швы коалиции» — предстояло показать недалекому будущему.

Во многом это зависело от направления деятельности самого Предпарламента, а при господствовавшем в нем влиянии революционной демократии — от линии ее поведения. При первой же попытке большинства присвоить себе функции верховного управления или законодательствования, Совет республики превратился бы в арену взаимного истребления сторон и совместного истребления государственной власти. Искушения такого рода усиливались благодаря внешней форме существования Предпарламента. «По всем внешним признакам случайно рожденное и все же случайно сколоченное собрание будет напоминать некое законодательное собрание; это формальное сходство начнет взвинчивать головы неустойчивых и маловоспитанных представителей полуленинцев и интернационалистов. Став одной ногой на скользкий путь, немудрено очень скоро совсем поскользнуться. Особенно, если иметь в виду, что "решетку" нашего доморощенного конвента все время заливать будет волна рабочего и солдатского большевизма»118.

Такое развитие событий вместо упрочения коалиции ускорило бы ее падение. Революции был бы нанесен новый удар, но особенной силы, с исключительными последствиями. «Разбитой окажется идея Учредительного собрания. Опыт с Советом республики тем опасен, что при злоупотреблении им крайних элементов он из сознания народного может вытравить верховный авторитет и неприкосновенность Учредительного собрания. Представляя собой суррогат представительства, не обладая ни одним свойством и качеством национального собрания он может профанировать идею всенародного законодательного органа, как только, извратив свое естественное назначение, проявит склонность расширить свою компетенцию»119.

Недаром Учредительное собрание было окружено ореолом. Это потому, что сложность и запутанность русской революции могли разрешиться не обычным, полусовершенным или полупризнанным народным представительством, а только необычно совершенным и общепризнанным выражением национальной воли. Поэтому добровольно и сознательно откладывались выборы в Учредительное собрание, подвергая страну испытаниям и катастрофам, но сохраняя при этом надежду «завершить русскую революцию венцом народного творчества, лучшей формой народной мудрости и сознания — Учредительным собранием. Растратить этот авторитет, разменять его на мелкую монету, значит превратить русскую революцию в столб пыли, значит оставить без разрешения поистине героическую проблему устроения государства и великие достижения заменить великими потрясениями. Идея народного суда над самим собой должна остаться неприкосновенной до созыва Учредительного собрания»120.

В этом и состоял, по мнению правых меньшевиков, ограничительный предел компетенции Совета республики. Они считали демократическое большинство Предпарламента ответственным перед страной и историей за соблюдение этого предела. Отныне не только центральная государственная власть, но и Совет республики охраняли пути к Учредительному собранию.

29 сентября в Институте инженеров путей сообщения состоялись выборы трех членов Временного совета Российской республики от Академии наук и высших учебных заведений Петрограда. На заседании присутствовали представители Академии наук и начальники высших учебных заведений. Избранными оказались: ректор Петроградского университета Э.Д. Гримм, директор Института инженеров путей сообщения проф. А.А. Брандт, проф. Петроградского политехнического института Ф.Ю. Левинсон-Лессинг. На собрании было постановлено, что если московские профессора решат самостоятельно избрать своего представителя в Совет республики, то он заменит проф. Левинсон-Лессинга, который останется кандидатом в члены Временного совета Российской республики121.

30 сентября «Биржевые ведомости» сообщили, что за последние дни к министру-председателю А.Ф. Керенскому и министру торговли и промышленности А.И. Коновалову поступил ряд ходатайств от различных торгово-промышленных организаций о предоставлении им мест в Предпарламенте. Поскольку торгово-промышленной группе уже было предоставлено определенное количество мест, то А.И. Коновалов пригласил к себе председателя Совета съездов представителей промышленности и торговли Н.Н. Кутлера для совместного выяснения вопроса о том, какие торгово-промышленные организации могут получить представительство в Предпарламенте.

Н.Н. Кутлер остановился, главным образом, на вопросе о предоставлении мест средней и мелкой промышленности и указал, что ходатайство это тем более непонятно, что совет съездов промышленности и торговли уже одно место Комитету средней и мелкой промышленности предоставил. Что же касается других организаций, то, по мнению Н.Н. Кутлера, все те торгово-промышленные ассоциации, которые желали бы получить место в Предпарламенте, должны обращаться не к министру-председателю или министру торговли и промышленности, а в Совет съездов представителей промышленности и торговли. Вместе с тем Н.Н. Кутлер указал, что Всероссийский союз средней и мелкой промышленности в Москве также получил несколько мест.

А.И. Коновалов с этими соображениями согласился, тем более, что места в Предпарламенте различным организациям торгово-промышленного характера могли предоставляться лишь из числа мест, выделенных торгово-промышленной группе.

2 октября в Зимнем дворце под председательством А.И. Коновалова состоялось закрытое заседание Временного правительства. Открытие Совета Российской республики предлагалось возложить на заместителя министра-председателя А.И. Коновалова или на министра внутренних дел A.M. Никитина122. Временное правительство постановило предложить всем министрам выяснить в трехдневный срок дела и вопросы, которые признавалось бы желательным передать на обсуждение Временного совета.

Речь также шла об ожиданиях, связанных с предстоящим открытием Предпарламента, с его деятельностью. Министры считали, что он должен сыграть большую роль в деле установления порядка и борьбы с анархией. Отмечалась желательность сосредоточения партийной борьбы в стенах Совета Российской республики. В этом случае борьба классов вошла бы в законное русло и приняла форму парламентской дискуссии. При поддержке такого Предпарламента с анархизмом можно было бы сладить123.

Ввиду того что Мариинский дворец, в котором проходили собрания Государственного совета, был признан неподходящим для

Совета республики вследствие недостаточного числа мест, специальной комиссии было поручено осмотреть помещения театра Музыкальной драмы и Дом инженеров путей сообщения на Бородинской улице124.

Тем временем жизнь огромной страны шла своим чередом. Петербург также отнюдь не всецело был поглощен политикой. 3 октября на вечернем заседании Временного правительства, например, рассматривались исключительно текущие дела125. По предложению министра народного просвещения С.С. Салазкина было принято решение о возобновлении занятий в высших учебных заведениях Петрограда исключительно для учащихся, проживавших в столице. Юридическому совещанию поручалась разработка законопроекта о воспрещении скупки для вывоза за границу художественных произведений. Обсуждался также вопрос о покупке Мраморного дворца для надобностей Министерства труда. Временное правительство высказалось против покупки, признав несвоевременной затрату на эти цели 12 млн рублей.

Вопрос о помещении для Совета Российской республики все еще оставался открытым. Назначение на пост министра земледелия СЛ. Маслова ожидалось по возвращении из Ставки А.Ф. Керенского. По сведениям, полученным ночью с 3 на 4 октября, Аренс-бург и Церель были взяты немцами126.

3 октября М.И. Скобелев посетил заместителя министра-председателя А.И. Коновалова и министра иностранных дел М.И. Терещенко. Цель встречи Скобелева с членами Временного правительства состояла в выяснении вопроса о возможности ускорения созыва Парижской конференции союзников127.

В тот же день Н.Н.Авинов обратился с письмом к бывшему председателю Государственной думы М.В. Родзянко, приглашая чиновников канцелярии и приставской части Думы в аппарат Предпарламента. «Постановлением Временного правительства от 2-го сего октября, опубликованным в сегодняшнем номере "Вестника Временного правительства", на меня, в качестве председателя Всероссийской по делам о выборах в Учредительное собрание комиссии, возложена обязанность по организации канцелярии Временного совета республики.

Личный состав канцелярии Государственной думы является в значительной своей части тем элементом, который очень подготовлен к работе в представительных собраниях и который надлежало бы использовать для предстоящих работ Временного совета республики»128. Таким образом, чины канцелярии Государственной думы и ее приставская часть привлекались к организации делопроизводства Совета республики, открытие которого намечалось на 7 октября.

Содержание будущей речи Керенского Временное правительство планировало обсудить накануне предполагаемого открытия Временного совета — в пятницу, 6 октября. На заседании Временного правительства управляющие отдельными министерствами сообщили, какие законопроекты они предполагали внести в Совет республики в первую очередь. Выяснилось, что Министерство финансов собиралось представить на рассмотрение Совета законопроекты об увеличении и изменении налоговых ставок, о введении поимущественного налога, о налоге на наследство, о введении чайной монополии и др.

Министерство труда планировало внести в Совет республики законопроект о праве коалиции. Новый министр земледелия СЛ. Маслов готовил к рассмотрению в Предпарламенте ряд документов, касающихся упорядочения земельных отношений. По предложению министра-председателя А.Ф. Керенского, министром юстиции П.Н. Малянтовичем вносились на рассмотрение Временного совета 12 законопроектов, признанных срочными; среди них: об усилении ответственности за дезертирство, об изменении некоторых статей акцизного устава, в связи с мерами борьбы с пьянством, о возмещении убытков от революции, об улучшении материального положения чинов судебного ведомства и т. д. Наиболее важным из проектов Министерства юстиции считался законопроект о вознаграждении за вред и убытки, причиненные частным лицам во время революции.

Министерство внутренних дел собиралось внести законопроект об областной реформе. Министерство торговли и промышленности предполагало рассмотреть проект об уничтожении купеческого сословия, однако Временное правительство признало более целесообразным проведение ликвидации купеческого сословия одновременно с упразднением сословий вообще.

Ожидалось, что в ближайших заседаниях Предпарламента выступят министры с разъяснениями по многим вопросам, касающихся положения в стране продовольствия, промышленности, путей сообщения и др. Временное правительство полагало, что обсуждение продовольственного вопроса займет несколько заседаний. Военный министр планировал ознакомить Временный совет с предложенными в армии новыми реформами.

В прессе сообщалось, что в одном из первых заседаний Предпарламента социал-демократическая фракция предъявит интерпелляцию по вопросу о внешней политике. С ответом намеревался выступить министр иностранных дел М.И. Терещенко. По некоторым вопросам с разъяснениями должны были выступить министры на закрытом заседании Совета республики.

Предусматривалось, что после открытия А.Ф. Керенским первого заседания Предпарламента председательствование будет передано старейшему по возрасту члену Временного совета.

Временное правительство постановило отвести для Предпарламента Мариинский дворец, в котором до революции 1917 г. заседал Государственный совет. Товарищу министра внутренних дел С.Н. Салтыкову поручалось принятие всех необходимых мер для приспособления зала Мариинского дворца для заседаний Совета республики. Для этого требовалось не более двух дней.

«Речь» отмечала в этой связи, что Совет Российской республики организован, но чтобы ему собраться — нет подходящего помещения. «Ищут, ищут, примеряют и обсуждают, готовы государственные учреждения вытеснить, но ничего найти не могут. Есть, правда, одно помещение, пожалуй, вполне удобное, но оно уже занято. Это Смольный институт, в котором засел Совет рабочих и солдатских депутатов. Само собой разумеется, что он не вздумает уступить Совету республики место, разве только для того, чтобы не лишать "Рабочий Путь" возможности исполнить свое обещание взорвать Совет республики»129. Государственная власть также не решилась бы предложить Совету рабочих и солдатских депутатов очистить место для учреждения, в котором правительство надеялось найти опору для своей деятельности по восстановлению порядка в стране. «Нельзя тревожить Совет, так как он и сам занят важнейшими государственными делами» .

На открытие Предпарламента Временное правительство собиралось послать приглашения послам всех союзных государств. Выдача билетов представителям печати на заседания Совета республики была назначена на 6 октября, о месте выдачи должны были сообщить 6 октября утренние газеты. Вопрос о положении печати также готовился к внесению в Совет республики. Пресса информировала, что «Временному правительству будет предложено дать разъяснения, какие оно принимает меры для обеспечения свободы печати»131. В «вопросе» планировалось указать, что печать подвергалась в последнее время совершенно недопустимым притеснениям со стороны различных самочинных организаций и при этом агенты Временного правительства не только не ограждали печать от незаконного давления со стороны этих организаций, но нередко сами являлись исполнителями незаконных распоряжений, стеснявших свободу печати.

Тем временем на заседании Совета старейшин Демократического совета, вошедшего в состав Временного совета республики, обсуждался вопрос о президиуме Предпарламента. Представители демократии предлагали выдвинуть на пост председателя Совета республики представителя партии социалистов-революционеров, как

наиболее значительной в нем партии. Выяснилось, что эсеры выдвигали кандидатуру Н.Д. Авксентьева на пост председателя Предпарламента.

Предполагалось, что остальные места в президиуме Временного совета Российской республики будут распределены между партией народной свободы, эсерами, меньшевиками и большевиками на равных началах, т. е. по одному представителю от каждой фракции. На должность секретаря Предпарламента намечался также представитель партии социалистов-революционеров.

Уже начались переговоры между представителями различных групп относительно выборов президиума Совета республики. Стало известно, что президиум будет состоять из председателя, четырех товарищей председателя, секретаря и нескольких товарищей секретаря. На пост председателя в рядах революционной демократии выдвигались кандидатуры Н.Д. Авксентьева и В.А. Мякотина. В то время Н.С. Чхеидзе уехал на несколько недель на Кавказ и его кандидатура на пост председателя отпала. Четыре места товарища председателя предполагалось предоставить четырем наиболее крупным фракциям Временного совета: социал-революционерам, социал-демократам меньшевикам, социал-демократам большевикам и фракции народной свободы132.

Принципы формирования состава Предпарламента устраивали далеко не всех. Бывший товарищ военного министра, командир 2-го Сибирского армейского корпуса генерал-лейтенант В.Ф. Новицкий, в частности, прислал по телеграфу в Юридическое совещание при Временном правительстве заявление с ходатайством о дополнении представительства армии во временном парламенте: «Считаю своим гражданским долгом протестовать против несправедливого и несоответствующего государственным интересам представительства армии, устанавливаемого во Временном совете Российской республики». Поскольку революционная демократия признала необходимым для обеспечения правильного разрешения государственных вопросов в Предпарламенте привлечь к работе в нем, наряду с демократическими, также и цензовые элементы, то, — считал Новицкий, — этот принцип следовало сохранить и для присутствия военнослужащих в Предпарламенте. «Между тем, это представительство ограничено демократическими элементами, представителями фронтовых организаций и солдатской секции Совета р. и с. депутатов, в подавляющем числе солдатами. Воздавая должное нашей молодой военной демократии и признавая участие ее в Предпарламенте желательным, я в то же время не могу признать за ней тех знаний и того опыта, которые необходимы для обсуждения и решения сложных и важных государственных вопросов, касающихся войны и положения армии в государстве»133. В связи с этим генерал

6. Руднева СЕ.

Новицкий заявлял о необходимости включения в число цензовых элементов Предпарламента также и представителей от командного состава армии. Он считал, что подобная мера благоприятно отзовется на разрешении в Совете республики военных вопросов и обеспечит им правильность технической разработки, авторитетность и зрелость суждений.

Накануне открытия Совета республики продолжались работы по приспособлению зала Мариинского дворца для Предпарламента и должны были завершиться только 7 октября днем. Заседание Совета Российской республики поэтому должно было открыться 7 октября в 4 часа дня.

Демократический совет представил в канцелярию по созыву Предпарламента списки своих представителей только 6 октября, так как социалисты-революционеры до последнего момента никак не могли поделить отведенные им места между правыми и левыми членами партии. Поскольку Демократический совет по этой причине задержал подачу списков своих представителей, замедлилась и выдача билетов членам съезда.

Ожидалось, что первое заседание Предпарламента будет носить спокойный характер, если большевики не устроят какого-нибудь «сюрприза», что тоже отнюдь не исключалось. Все фракции признавали, что на первом заседании не следует поднимать никаких политических вопросов, чтобы дать сначала возможность Совету республики сорганизоваться и выбрать свой президиум. Центром первого заседания должна была стать декларация А.Ф. Керенского134. Из кандидатов, намеченных различными общественными организациями в Предпарламент, отказались войти в его состав по принципиальным причинам двое — М.В. Родзянко и В.В. Шульгин. В беседе с Родзянко Шульгин заявил, что он считает образование Совета республики незаконным, так как до Учредительного собрания Временное правительство не имело права, по его мнению, провозглашать республиканский строй и потому не могло издавать постановления и о созыве Совета республики.

Поздно ночью 6 октября среди членов Предпарламента стало известно о роспуске Государственной думы. Предполагалось, что в одном из ближайших заседаний Временного совета вопрос этот, возможно, будет поднят с трибуны Предпарламента, хотя в кругах Совета республики находили, что теперь, когда началась первая стадия выборов в Учредительное собрание, роспуск Государственной думы уже не имел того агрессивного характера, какой он имел бы раньше.

6 октября днем на заседании Временного правительства, прошедшего под председательством А.Ф. Керенского, министр-председатель ознакомил членов Временного правительства в общих чер

тах с содержанием декларации, с которой он готовился выступить 7 октября в Совете республики. Сначала предполагалось, что министр-председатель огласит на заседании Временного правительства полный текст декларации, но он не успел ее написать. Декларация Керенского оказалась сравнительно краткой — за это высказался и сам министр-председатель, и другие члены Временного правительства.

Декларация начиналась с характеристики тяжелого положения, переживаемого страной, и с указания на существовавшие опасности. Министр-председатель от имени Временного правительства должен был высказать уверенность в том, что «в нынешний грозный час все члены Совета республики забудут свои партийные разногласия и употребят все свои силы для того, чтобы вместе с Временным правительством вывести страну из тяжелого положения»135. Эту часть декларации Керенский планировал закончить призывом к жертвам со стороны населения во имя революции.

Далее министр-председатель собирался ознакомить Совет республики с положением на фронте и указать, что правительство признало необходимым приступить к эвакуации из Петрограда правительственных учреждений и самого Временного правительства. Здесь же подчеркивалось, что окончательное решение вопроса о переезде Временного правительства в Москву и о созыве там же Учредительного собрания Временное правительство предоставит Предпарламенту, выразив пожелание, чтобы вопрос об эвакуации Петрограда обсуждался на закрытом заседании Временного совета для того, чтобы правительство могло совершенно откровенно ознакомить членов Совета республики с данными по этому делу.

В декларации также подчеркивалась необходимость решительной борьбы с анархией, которая принимала все более грозные размеры. Заканчивалась декларация сообщением о предстоящей конференции союзников в Париже. А.Ф. Керенский хотел подчеркнуть, что правительство придает этой конференции огромное значение. Оно собиралось участвовать в ней и приветствовать желание русской демократии иметь на этой конференции своего представителя. Правительство считало, однако, что представитель демократии мог присутствовать на конференции, как и остальные делегаты, только в качестве официального представителя Временного правительства.

Как уже сообщалось ранее, председательствование на первом заседании Совета республики планировалось возложить на старейшего члена Предпарламента. Таковой являлась Е.К. Брешко-Брешковская, которой было 74 года. В случае ее отсутствия, председательствовать на первом заседании должен был Н.В.Чайковский (70 лет).

А.Ф. Керенский в своей декларации намеревался подтвердить, что Временное правительство твердо решило созвать Учредительное собрание в назначенный срок. На открытии Совета республики должен был присутствовать весь состав Временного правительства.

Юрисконсультская часть Министерства юстиции в особо спешном порядке разработала наказ Временному совету Российской республики. Министр юстиции предполагал предложить этот наказ Предпарламенту по его открытии с целью облегчить на первых порах деятельность нового учреждения136.

Тем временем казачья секция в Совете Российской республики решила выдвинуть на обсуждение Предпарламента в первую очередь вопрос о необходимости установления твердой внутренней политики. Самыми решительными мерами предлагалось поднять боеспособность армии. Для этого, по мнению инициатора этого предложения В.Д. Самсонова, власть должна была категорически заявить, что Советы рабочих и солдатских депутатов, как на местах, так и в центре, не должны иметь влияния на разрешение политических вопросов и на политическую жизнь страны. Точно также необходимо было положить конец политиканству в армии. Вся страна должна была наконец понять, что время слов прошло и если будет продолжаться бесконечный поток слов, то стране и молодой свободе грозит гибель137.

Казачья секция решила также возбудить вопрос о включении представителя от казаков в президиум Предпарламента и в Совет старейшин. После обсуждения вопросов государственного характера, казачья секция собиралась выдвинуть вопросы о нежелательности употребления казаков для чисто полицейских обязанностей.

К открытию Предпарламента уже окончательно выяснилось, что на пост председателя Совета республики будет избран Н.Д.Авксентьев. Стало известно, что в своей вступительной речи он укажет на необходимость коалиции, поддержки Временного правительства, сосредоточения всех сил для обороны страны, на необходимость активной борьбы за мир. На пост секретаря Совета республики выдвигалась кандидатура эсера М.В. Вишняка.

Таким образом, 7 октября из газет уже была весьма подробно известна программа первого заседания Временного совета Российской республики. Объявлен был не только порядок заседания, но даже содержание речи министра-председателя и намеченного председателя Предпарламента. Из этого можно было заключить, что между группами, входящими в состав Предпарламента, существовало соглашение, договоренность о том, чтобы Совет республики имел возможность работать. На том, что он должен был именно работать, а не говорить, сходились все органы печати с поразительным единодушием, выражая свое требование почти одними и теми же словами.

Кадеты и крайне правые социалисты-оборонцы, осуждавшие сначала идею Предпарламента, затем изменили свои позиции. Их ожидания были связаны с упрочением государственности и созданием коалиции из «государственно настроенных элементов», которая не могла бы состояться без разрыва с большевиками.

Крайне правые социалисты-оборонцы надеялись на создание в Предпарламенте широкого демократического блока с включением в него кадетов, биржевиков, кооператоров. А.В. Пешехонов считал, что в Предпарламенте появится прочная общественная основа, которая так нужна новой государственности.

Эсеры 7 октября приветствовали открытие Предпарламента. Меньшевики надеялись, что парламентская работа объединит все конструктивные силы страны, включая торгово-промышленников и кадетов.

Меньшевики и левые эсеры высказывались против блока с кадетами. Возможная положительная роль Предпарламента не исключалась ими при условии, что представители умеренной и правой части демократии будут против соглашений с буржуазией.

Позиция партии большевиков по отношению к Предпарламенту была неоднозначна. В частности, Л.Б. Каменев, Т.Е. Зиновьев предлагали совместно с меньшевиками и эсерами создать однородное демократическое правительство. В.И.Ленин разоблачал организаторов Предпарламента, резко критикуя буржуазный парламентаризм в целом: «Посмотрите на любую парламентскую страну, от Америки до Швейцарии, от Франции до Англии, Норвегии и проч.: настоящую "государственную" работу делают за кулисами и выполняют департаменты, канцелярии, штабы. В парламентах только болтают со специальной целью надувать "простонародье"»138.

Созыв Предпарламента несоциалистические силы рассматривали в контексте свертывания политической деятельности Советов. Этой «классовой организации трудящихся масс» предполагалось дать решительный отпор. М.С. Аджемов, автор проекта закона о Предпарламенте, рассматривавшегося в Юридическом совещании, писал: «Нельзя сомневаться в том, что Советы и Предпарламент противопоставлены, точно так же, как через два месяца Учредительному собранию опять-таки будут противопоставлены те же организации. Если Предпарламент выдержит экзамен, тогда работа может наладиться»139.

^Николаев А.В., Поливанов О.А. Российский парламентаризм в 1917 г. // Кентавр. 1995. №2. С. 74.

2Новое время. 1917. 4окт. 3Там же. 4Там же 5Там же.

6Карабчевский И. Что глаза мои видели. Революция и Россия. Берлин, 1921. Т. 2. С. 157.

7Новое время. 1917. Зокт. 8Утро России. 1917. 5 сент. 9Там же. 10Там же.

иНовое время. 1917. Зокт. 12Русские ведомости. 1917. 21 сент. 13Тамже.

14Биржевые ведомости. 1917. Зокт. 15Там же.

х&Руднева СЕ. Демократическое совещание (сентябрь 1917 г.): история форума. М.: Наука, 2000.

17Раннее утро. 1917. 19 сент.

18Изв. 1917. 21 сент.

19ГАРФ. Ф. 1798. On. 1. Д. 9. Л. 1.

20Там же. Д. 10. Л. 2.

21Там же. Л.З.

22Там же. Л. 5.

23Там же. Л. 8, 9.

24Там же. Л. 9.

25Изв. 1917. 22 сент.

26Там же.

27Там же.

28Там же.

29ГАРФ. Ф. 1798. On. 1. Д. 10. Л. 13. 30Там же. Л. 13, 14. 31Там же. Л. 14. 32Там же.

33Там же. Л. 14, 15. 34Там же. Л. 15.

35ГАРФ. Ф.1798. Оп.1. Д. 11. Л.З; Изв. 1917. 22сент.

36ГАРФ. Ф. 1798. On. 1. Д. 11. Л. 3.

37Там же. Л. 4, 5.

38Там же. Л. 6.

39Там же; Изв. 1917. 22 сент.

40ГАРФ. Ф. 1798. On. 1. Д. 11. Л. 7.

41Изв. 1917. 22 сент.

42Там же.

43Там же.

44Там же.

45ГАРФ. Ф.1799. Оп.1. Д. 20. Л. 31. 46Там же.

47Там же. Д. 11. Л.З, 6; Изв. 1917. 23сент. 48ГАРФ. Ф. 1798. On. 1. Д. 12. Л. 6, 7. 49Там же. Л. 8.

иТам же. Л. 9, 10. Там же. Л. 10, 11. Там же. Л. 12, 13.

52'

53Там же. Л. 13, 14. ЪАКеренский А.Ф. Россия на историческом повороте. М., 1993. С. 294-295. 55ГАРФ. Ф. 1779. On. 1. Д. 28. Л. 139 об.

56См.: Государственная дума. Узаконения 6 августа 1905 г. Учреждение Государственной думы. Положение о выборах в Государственную думу. Указ Правительствующему сенату. СПб, 1905.

57Речь. 1917. 28 сент.

58ГАРФ. Ф. 1792. On. 1. Д. 4. Л. 186-187.

59Там же. Л. 189.

60Там же. Л. 193.

61Речь. 1917. 28 сент.

62Там же.

63ГАРФ. Ф. 1792. On. 1. Д. 4. Л. 197.

64Там же. Л. 5.

65Там же. Л. 206.

66Там же. Л. 207.

67Там же. Л. 208.

68Речь. 1917. 29 сент.

69Русские ведомости. 1917. 30 сент.

70Там же.

71Новое время. 1917. 1окт.

72Современное слово. 1917. 1 окт.

73Биржевые ведомости (утр. вып.). 1917. Зокт.

74ГАРФ. Ф. 179. On. 1. Д. 28. Л. 164.

75Русские ведомости. 1917. 4 окт.

76Биржевые ведомости. Утр. вып. 1917. Зокт.

77Русские ведомости. 1917. Зокт.

78ГАРФ. Ф. 1779. On. 1. Д. 28. Л. 167-168 об.

79Биржевые ведомости (утр. вып.). 1917. 29 сент.

80Там же.

81Утро России. 1917. 24 сент. 82Там же.

83Воля народа. 1917. 26 сент.

84Там же.

85Там же.

86Там же.

87Там же.

88Там же.

89Биржевые ведомости. 1917. 27 сент.

90Там же.

91 Там же.

92Там же.

93Там же.

94Там же.

95Там же.

96Там же.

97Изв. 1917. 27 сент.

98Биржевые ведомости. 1917. 27 сент.

"Изв. 1917. 27 сент.

10013 — по информации газеты «Известия» от 27 сентября. 101Биржевые ведомости. 1917. 27 сент. 102Там же. 28 сент. 103Там же. 27 сент. Ю4Там же.

105Там же.

106Там же. 28 сент.

|07Изв. 1917. 27 сент.; Биржевые ведомости. 1917. 27 сент. 108Изв. 1917. 27 сент. Ю9Там же. 110Там же.

"'Новое время. 1917. 28 сент. 112Там же. "3Там же. 114Там же.

и5День. 1917. 29 сент.

116Там же.

"7Там же.

1|8Там же.

"9Там же.

120Там же.

|21Биржевые ведомости. 1917. 30 сент.

122Новое время. 1917. 3 окт.

123День. 1917. Зокт.

|24Новое время. 1917. Зокт.

125Там же. 4 окт.

126Там же.

127Там же.

128 Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания (1-24 октября 1917 г.): док. и материалы. М., 1962. С. 217. 129Речь. 1917. 4 окт. |30Там же. 131Там же. 5 окт. 132Там же. 133Там же. 134Там же. 7 окт. 135Там же. 136Там же. 137Там же.

138Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 21. С. 401. 139Цит. по: День. 1917. 3 окт.