Российская кооперация: что это было
К оглавлению
ВСТУПЛЕНИЕ
«Прошлое не может сказать, что нам делать. Но оно может предупредить, чего нам не делать».
Хосе Ортега-иТассет
Кооперация, в общепринятом понимании — объединение мелких собственников (трудовой союз собственников), обобществивших процесс производства или сбыта для решения какой-либо экономической задачи. Российские деятели, идеологи и пропагандисты кооперации рассматривали ее с нескольких позиций.
В социальном плане — как средство социализации общественных отношений, борьбы с частным капиталом. «Кооперация старается преобразовать общество постепенно: путем конкуренции с капитализмом и частным капиталом! Победит тот, кто лучше»1. Кооперация «несет с собой преобразование современного жизненного уклада. При этом свою преобразовательную работу она начинает не с разрушения, а прямо с положительного творчества. В рамках наличного общественного строя она прямо возводит новые социальные формы. Она не стремится свалить жизненный уклад ударами сверху или сбоку. Вместо того она пропитывает своими новыми началами все внутренние ткани существующего общественного организма, приводя его этим к органическому внутреннему перерождению»2.
В политическом плане кооперация — организованное мирное общественное движение, признающее экономические и культурные методы работы (впрочем, как показала практика, политические также не исключались). По формулировке 1918 г., «вся кооперативная работа целиком проходит в круге общей борьбы трудящихся за социализм»3.
В жономмческом плане кооперация — составная часть социалистической теории, средство организации труда, коммунальных форм общежития, обобществления капитала, «новая форма» экономических отношений, «основа» идеального светлого будущего. «Кооперация идет мирным путем и обладает только культурными способами экономической борьбы. Она связывает тонкой нитью новых экономических отношений различные группы сельскохозяйственного населения, служит связующим цементом между
дифференцирующими элементами»4. Кооперация «дала возможность демократическим массам учиться на практике, путем конкретного, ясного всем опыта, труднейшей науке управления своим собственным народным хозяйством»5. Кооперация мыслилась как целая социальная и народно-хозяйственная система11.
Кооперация может рассматриваться не только как социально-экономическое или политическое явление, но и как зтико-фило-софское понятие, как некая система взглядов, средство воспитания коллектива, «внедрения» идеальной социалистической доктрины, мечты об устроении совершенного общества, «нового порядка». В этом смысле можно говорить о ней как об упрощенной идеологии общинно-государственного толка, движении в общем строю к придуманному светлому будущему. Организовывать массы в кооперативные колонны, вдохновленные простой и заманчивой идеей, призвана была интеллигенция.
История человечества есть исключительно история частной собственности. В идее ассоциации (кооперации) изначально не было ничего социалистического. Она была основана на частной собственности, т. е. по сути своей была идеей либеральной. Либерализм придерживается принципа эволюционного преобразования существующих экономических структур, провозглашая незыблемость частной собственности перед лицом государственной власти. Либерализм декларирует свободу тех видов деятельности, которые направлены на укрепление частной собственности, причем «поддерживает всякую инициативу и все виды социальных предприятий, поскольку он видит в них проявление и обогащение человеческой личности, развитие сил и способностей человека». Но если либерализм будет «навязывать» существующей системе «схемы извне, он всегда будет в этом перекрыт и побит социализмом»7.
Общественные и политические течения в России начала XX в. постепенно утрачивали либеральную краску, приобретая отчетливые социалистические оттенки. Это произошло и с идеей кооперации. Кооперация теоретически рассматривалась как форма коллективизма, как община, не нуждающаяся в частной собственности. По мере того, как социалистическая идеология побеждала в общественном сознании радикальной российской интеллигенции, различные политические партии и движения обращали все более пристальное внимание на кооперативную идеологию. Российский кооперативизм эклектичен, его корни общинно-утопичны; как один из вариантов учения о социализме, в XX в. он предстает уже не только как некий союз интеллигенции и кооперированной массы, но и как явление тоталитарной государственной жизни. По
литические партии Европы тоже тяготели к кооперации. Например, в Германии социал-демократы были близки к потребительным структурам, либералы — к сберегательным кассам, консерваторы — к кредитным товариществам. В России эсеры обращали основное внимание на аграрный сектор; кадеты — на потребительную, а социал-демократы — на производственную кооперацию. Февраль 1917-го ознаменовал победу социал-демократических идеалов.
Слабость русского либерализма, «размытого наплывами социалистических настроений умеренного толка», объясняет тот факт, что в Учредительном собрании были представлены в основном умеренные социалисты. Участие в выборах в Учредительное собрание «кооперативной партии» означало, что нарушен принцип политического нейтралитета кооперации и она открыто втягивается в политические игры. Власть оказалась волею судеб в руках социалистических партий. «Социалистические идеи насыщают общественную атмосферу нашего времени», вопрос в том, «в какой мере социализм может быть осуществлен в ближайшем будущем..., в какой мере совершенно новый общественный строй... может, наконец, превратить все... утопии в будничную повседневность», — размышлял один из теоретиков кооперативизма М.И.Туган-Бара-новский8.
«Союз потребителей», его идеологический центр (Секретариат) — позже объединенные в единый, координирующий центр всей Российской кооперации (Совет ВКС), поставили цель — выработать теорию, обосновывающую объединение всех видов кооперативного движения в единую систему. Временное правительство, проводя политику постепенного огосударствления социальной жизни и хозяйственной деятельности, содействовало созданию благоприятных условий для осуществления кооперативной программы. В политических построениях новой власти усматривалось стремление к единству государственной кооперативной политики.
Слияние кооперативного интереса и государственного начала, по сути, есть отказ от личного в пользу общественного, т. е. один из постулатов социалистической идеологии. «Каждое отдельное лицо отказывается от своих прав в пользу правительства, которое берет на себя обязанности обеспечить каждому приличное и достаточное существование», — принцип, уходящий своими корнями в Великую Французскую революцию. Кооперация в руках государства становится механизмом, экономической моделью, ячейкой построения нового строя, разрушения старых отношений, средством обобществления производства и потребления, орудием социальной политики. «Нужно сделать так, чтобы наше народное
хозяйство было всенародным достоянием. Демократия через кооперативные организации, органы местного самоуправления и представительные государственные органы должна получить право руководства народным хозяйством и общественного контроля над ним. Каковы бы ни были политические условия, в которых будет жить наша страна, — без организованной кооперации теперь не обойдется ни один строй», — писал Прокопович, один из разработчиков кооперативного законодательства9.
Теория «особой модели», «особого пути» развития российской кооперации получила развитие в трудах М.Н.Соболева, В.Ф.Тотомианца, А.НАнцыферова, В.В.Сухомлина, К.А.Пажитнова и других исследователей, считавших себя сторонниками социалистического выбора. Появлению этой теории способствовали не только отсталость и неразвитость экономических отношений в России, но и неверное определение предмета политической экономии. Русские экономисты, как правило, рассуждали с позиций не научного подхода, а политического мировоззрения. Н.Г.Чернышевский утверждал, что наука «должна признавать естественным только то, что выгодно для человека вообще». «Новая теория» идет по пути поиска учреждений, которые давали бы «наивыгоднейшее для общества распределение ценностей», «теория трудящихся не принимает воззрений о выгодах одиночного хозяйства». Необходимой формой для производства «теорий трудящихся есть товарищество». Вопрос экономической эффективности, рациональности существования этого института не ставится. «Я этого не знаю и не хочу знать... и потому говорю, что производство должно иметь форму товарищества трудящихся», — вот основные положения «научного» подхода теоретика социализма. Своеобразный план государственного преобразования на новых экономических началах хозяйствования Чернышевский предлагал в статье «Капитал и труд»10: пропагандируемый им принцип ассоциации (товарищества) основан на «законодательном определении экономических отношений». Чернышевский предстает одним из теоретиков идеи ассоциации, примеряя ее к идее социализма и ставя задачу «преобразования экономического устройства искусственным образом».
Какая структура собственности является наиболее оптимальной для экономического развития общества? Вопрос этот стал камнем преткновения для российской интеллигенции уже в силу ее места в социальной структуре. НА.Бердяев определял интеллигенцию как «особое» духовно-социальное образование, не «социальный класс», а «идеалистический класс, класс людей, целиком увлеченных идеями, готовых к жертвам и лишению во имя этого»11.
Надолго оказавшись в плену доктрин, основанных на утопических убеждениях, интеллигенция не смогла трезво взглянуть и на кооперацию как на коллективную форму хозяйственной деятельности, основанную на личном интересе. Кооперация рассматривалась с позиций реализации «инстинктов общественности», выхода «народной энергии», жажды «коллективного строительства», «возможности демократическим массам учиться... науке управления своим собственным народным хозяйством»12. Таким образом, обобществление хозяйственной жизни воспринималось не как средство, а как цель кооперации. Российские теоретики — проповедники теории кооперативного социализма — вышли за рамки потребительной кооперации. М.И.Туган-Барановский в работе «Социальные основы кооперации» (1916) говорил о кооперации как о «хозяйственном предприятии», новом «свободном хозяйственном строе». Теория кооперативного социализма положила начало теории перехода общества из одной общественно-экономической формации в другую. Экономист-народник Н.П.Макаров отводил «кооперативной системе» промежуточное место между двумя социальными системами13.
Туган-Барановскому и Макарову противостоял Литошенко: «Самое историческое значение кооперация получает лишь при законченной системе кооперативных звеньев, начиная от самого низа и кончая самым верхом; если она осуществляет социальную борьбу классов, то свою социально-ударную силу она получает лишь при достаточном развитии своих союзных форм; последние же немыслимы без кооперативов первой степени... Кооперация мыслится как целая социальная и народнохозяйственная система, в которой каждая часть выполняет свои особые технические функции, но свое значение получает лишь в общем содружестве всех частей»14.
Известный теоретик кооперации социалист А.Меркулов после Февральской революции, когда «господами положения в России оказались социалистические партии», предлагал «кооператору внимательно и беспристрастно оценить общественно-историческое значение кооперации, попытаться оформить кооперативную концепцию общественной эволюции». Признавая кооперацию «одной из ветвей общественного движения, подготовляющих социалистический строй», он считал, что «сущность кооперации — борьба с торговым, промышленным и финансовым капиталом и постепенное обобществление самых разнообразных отраслей народного хозяйства...». Кооперация, непрерывно видоизменяя жизнь в процессе самой жизни, «осуществляет постепенное вытеснение отживших или общественно-нецелесообразных форм новыми, более совершенны-
ми»15. «Обобществление народного хозяйства остается всегда для людей, не ослепленных догмой, лишь средством. А цель — достижение царства социальной гармонии, отдаленным маяком для всякого социального реформатора всегда будет служить образ гармоничного человека»16.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Явление кооперации
«Чтобы судить о состоянии общества, нельзя делать заключений по одним только мнениям дурных людей. Гораздо вернее раскрывается это состояние, если знаешь идеалы общества, если судишь по тем мнениям, которые открыто выражают, по тем делам, которые позволяют себе те люди, которых считают хорошими в общем мнении, а, пожалуй, даже и лучшими».
Н.В.Басаргин
«Люди, основавшие современное господство буржуазии, были всем, чем угодно, но только не буржуазно ограниченными».
Ф.Энгельс
«Что же такое, в самом деле, кооперация?.. Кооперация вращается, прежде всего, в сфере хозяйственных отношений. Преследование хозяйственных целей составляет коренной и необходимый признак кооперативной организации, отличающей ее от благотворительных обществ и всякого рода других видов взаимопомощи».
А.Н.Анцыферов
Кооперация стара, как сама история. Каковы истоки и движущие начала этого явления, какими путями развивались кооперативные формы, что реально представляет собой кооперативная система в общепринятом ее понимании?
Термин «cooperatio» в переводе с латинского означает «сотрудничество» в широком смысле, различия существуют только во внутреннем смысле и характерных особенностях хозяйственного сотрудничества17. «Всякая кооперация есть, конечно, сотрудничество, — утверждал известный в прошлом экономист К.А.Пажитнов, — но не всякое сотрудничество есть кооперация».
В середине XIX в. «кооперация» как форма коллективного хозяйствования вошла в российскую действительность. Впервые определение этому понятию дал еще словарь 1803 г., широко толковавший понятие «ассоциация» как «коалиция», т. е. союз единомышленников18. Кооперация, основанная по принципу самопомощи (идея соединения труда и капитала), вошла в историю под именем ассоциации. Этот термин имел хождение до вытеснения его новым словом кооперация. Понятие «ассоциация» изначально обозначало любую форму объединения отдельных лиц, направленную на достижение общей цели — политический клуб, духовное братство, орден19. Но наибольшее распространение оно нашло в экономической сфере20.
«Под "кооперацией" разумеется всякое сотрудничество нескольких лиц для достижения какой-либо общей цели. В области хозяйственной деятельности люди могут соединяться для совокупного приобретения предметов потребления, или же, наконец, для достижения обеих этих целей одновременно», — говорилось в Энциклопедическом словаре 1895 г.21 «Новый энциклопедический словарь» (конец XIX в.) сообщал, что разнообразные по своему «экономическому значению и юридической организации» формы кооперативных объединений «не могут быть охвачены одним общим определением».
Родиной кооперации, в современном смысле этого понятия, стала Англия. Идеи кооперативных форм трудовых взаимоотношений зародились там еще в середине XVII в. в эпоху формирования рыночных принципов и связанных с этим периодом социальных потрясений, развития торгового капитала, крушения феодальных связей и отношений и подготовки почвы для развития капитализма. Буржуазная революция (1642-1649), давшая импульс развитию общественно-политической мысли в Англии, — явление Нового времени, времени зарождения современного буржуазного мира, поиска и юридического закрепления новых форм экономических взаимоотношений.
Большое распространение в период английской революции получили идеи так называемых левеллеров (уравнителей) во главе с Джоном Лильберном (1614-1657). Левеллеры осуждали абсолю
тизм, пропагандировали принципы свободы и равноправия, выступали за республиканскую форму правления, налоговые и политические реформы, не покушаясь, однако, на частную собственность. Идеологию нарождавшейся буржуазии прекрасно выразил Даниэль Дефо. Он считал, что среднее положение в обществе наиболее благоприятствует расцвету всех добродетелей и всех радостей бытия: мир и довольство — слуги его; умеренность, воздержанность, здоровье, спокойствие духа, общительность, приятные всевозможные развлечения, всевозможные удовольствия — его благословенные спутники.
Эта же эпоха стала и временем заката меркантилизма и становления политической экономии: накапливался материал, были брошены на благодатную почву ценные мысли. Архитекторами политической экономии изначально становились предприимчивые люди — купцы, «практики жизни». Автором теории торгового капитала («Сокровища Англии во внешней торговле, или Баланс высшей внешней торговли») явился крупный купец Томас Лен (1571-1641). Вильям Петти (1623-1687), предприимчивый сын бедного ремесленника, врач, ловкий царедворец, землемер, математик, кораблестроитель, торговец и политик, стал автором «политической арифметики» — теории трудовой стоимости. Либерал Джон Локк (1632-1704) внес в политическую экономию методы исследования естественных наук. Он был теоретиком конституционной системы, в которой активную роль в государственном управлении отводил третьему сословию, ибо промышленный «буржуазный рассудок есть нормальный рассудок». Локк провозгласил природное равенство людей, право каждого человека на собственность, приобретенную трудом, свободу, равенство перед законом, человеческое достоинство. На основе теории «естественного права» Локка складывался и новый взгляд на происхождение государства: «гражданское общество» есть «общественный договор между народами и правителями». «Сам человек и общественная жизнь подвластны естественным, разумным и неизменным законам, которые надо обнаружить, записать и добиться точного и всеобщего исполнения. Цель образования государства— охранение свободы и собственности». Дарлей Норе (1611-1632), крупный торговец, рассматривал экономику как естественно развивающийся процесс с имманентно присущими ему законами и выражал враждебное отношение к государственному вмешательству в эту сферу. Норе определил философию экономической политики: «Никакой народ не разбогател через государственные мероприятия, но только мир, трудолюбие и свобода создали торговлю и богатство»22.
Предприимчивые люди провозглашали гибель старого порядка, мир обогащался новыми открытиями. Роберт Гук (вторая половина XVII в.) — физик, биолог, геолог, «праотец» закона тяготения — вел ожесточенную полемику с Исааком Ньютоном, выпускником Манчестерского университета, где закладывались основы материалистической философии, научного естествознания, обосновывались научные истины.
XVII век — это период, когда «с Библией соперничал гроссбух», когда образование было востребовано временем. Состоятельные люди ввели принцип кооперации в область субсидирования образования. Лавочники, ремесленники поддержали идею «акционерных предприятий» в обустройстве общеобразовательных школ. Английская проза становилась способом выражения духа времени, средством рассмотрения причин общественных бедствий, приобретала идеологическую форму утопических мечтаний.
В ряду социальных реформаторов XVII в. особое место занимает Корнелиус Питер Ван Плокхай, голландец по происхождению, который в 1659 г. представил английскому диктатору Оливеру Кромвелю проект «Предложение способа сделать бедняков той или другой нации счастливыми путем объединения известного числа подходящих и удобных для того людей в общее хозяйство или маленькую республику, средство избавить ту или иную нацию не только от левых, дурных или испорченных людей, но также и тех лиц, которые искали и нашли способы жить за счет других». На фоне морально устаревших религиозно-общинных идеалистических устремлений («восстановить снова любовь, справедливость, братское единение», «стряхнуть иго светских и духовных фараонов») автор проекта утверждал черты новой экономической эпохи: паевое товарищеское производство на рынке сбыта, наемный труд, конкуренция с частным предпринимателем для капиталистического преуспеяния (получение дивиденда), право сохранения частной собственности на имущество. Выступал он и поборником оптовой закупки и крупного производства. Идея уменьшения социальной напряженности в обществе сводилась к созданию хозяйственного паевого товарищества— «маленькой республики», где пай (земля, деньги, движимое имущество) оставался бы собственностью членов, вступивших во временный союз, а размер пая не должен был служить основанием для начисления прибыли. Основой вознаграждения членов-пайщиков являлся труд, обеспечивавший высокую производственную прибыль (шестичасовой рабочий день пайщиков и двенадцатичасовой — наемных рабочих), а также выпуск дешевых товаров при оптовой
закупке сырья, совместное проживание и экономное ведение хозяйства.
Английский писатель-квакер Джон Беллерс (1654-1725) в 1695 г. выступил с «Проектом учреждения рабочего колледжа всех полезных ремесел и сельского хозяйства». По форме этот колледж представлял собой товарищество ремесленников. Проект опирался на незыблемое право частной собственности. Распределение дохода в «рабочем колледже» предполагалось по труду и капиталу. Особенность проекта состояла в том, что при отсутствии паевых средств у участников «колледжа» расчет шел на ссуду у состоятельных заимодателей при условии выплаты дивиденда на внесенный ими капитал по истечении срока, нужного для становления предприятия. Здесь прослеживается параллель с будущими утопическими мечтаниями Р.Оуэна и Ш.Фурье о добровольных пожертвованиях средств в пользу предприятий. Мерилом ценностей, истинным богатством Беллерс считал труд, денежный эквивалент которого он отрицал. Планомерное хозяйство товарищества ремесленников предполагало распределение средств на производство, удовлетворение потребностей членов общины, выделение запаса, расширение общины, образование и воспитание детей, распределение остаточной части прибыли между участниками общины. Проект Беллерса, опубликованный Оуэном, который считал себя его учеником, получил распространение в рабочих кругах, способствовал развитию идеи создания коллективных предприятий. Лишь отсутствие средств у Беллере-са не позволило осуществить задуманное.
Как видно, в основу проектов кооперативного предприятия, задолго до практического его воплощения, изначально была положена либеральная мысль о соединении труда и капитала, гарантии права личности и собственности. Проекты стали выражением потребности времени, нашли свое продолжение и развитие в новой экономической ситуации.
Литературное движение как зеркало жизни отражало острые социальные конфликты переломной эпохи. Даниэль Дефо25 одним из первых в Англии взглянул на старый мир «проницательными глазами современного человека». Трехтомник Дефо «Путешествия по всему острову Великобритания» (1724-1727 гг.) — экономическое исследование, подробнейший путеводитель по стране. Профессиональный журналист, политэконом, купец и политик Дефо подвел итог гибели старого мира и стал провозвестником становления нового. Философию нового времени сформулировал Локк, ее психологию — Дефо. XVIII век в Англии — время укрепле
ния торговли как «основы могущества и богатства страны». В центре государственной стратегии колониальная политика. Дефо — делец и предприниматель, сторонник мировой торговой политики, с младых ногтей втянутый в торговые операции, купец-оптовик, владелец оптовых складов в торгово-финансовом центре Лондона, страховой маклер торгово-купеческих судов. Но он не был циником, в «разгул всеобщего эгоизма» уважал труд людей, защищал интересы гражданина и религиозную свободу. Его идеал — умеренность во всем, честная прибыль.
В начале XVIII в., во время борьбы между палатами парламента, политиками всех мастей, раздора прессы по поводу новой войны с Францией, Дефо опубликовал свой знаменитый памфлет «О верховных правах английского народа», один из лучших политических трактатов, ясное и логическое изложение основ английской конституции. Защищая демократические права народа и свободу выбора, он выступал против войны, напоминал парламентариям оБ их обязанностях служить интересам народа: в свободной стране «англичане никогда не будут рабами не только короля, но и парламента». В 1713 г. Дефо издал памфлет о благах свободной торговли, в котором утверждал, что сокращение и упразднение торговых пошлин должно способствовать расширению торговли, удешевлению всех необходимых предметов потребления и возвышения уровня всеобщего благосостояния. Выбор темы романа Дефо — «Жизнь, необычные и удивительные приключения Робинзона Крузо» (1719) — не случаен24. Это роман о скитаниях заблудшей души, совершившей «первородный грех» — неповиновение родительской воле. В конце повествования блудный сын приходит к простой, не терпящей суеты мудрости: «Удивительно, что почти никто не задумывался над тем, какое множество мелких работ надо произвести, чтобы вырастить, сохранить, собрать, приготовить и выпечь обыкновенный кусок хлеба.»
В 1698 г. Дефо написал одну из самых знаменитых своих книг — «Опыт о проектах», столь же удивительную по смелости и новизне идей, сколь беспримерную по широте успеха. Здесь автор наметил целую социально-экономическую программу для Англии: учреждение государственного и национального банка с отделениями в провинции — «план грандиозной банковской системы»; проект устройства больших общественных дорог с подробностями их сооружений и содержания, который представлял «неисчислимые выгоды улучшенных путей сообщения как самого доходного источника общественного благосостояния»; страхование разного рода (от огня, морской стихии); совето
вал «для обеспечения торговых отношений смягчение законов против частного банкротства и тем большую строгость против доказанного обмана»; защищал права женщин на образование (проект учреждения «Академии высшего образования»); ратовал за создание бесплатных государственных лечебниц (домов) для душевно больных, почитая это «одной из важнейших забот великой человеческой семьи».
Дефо подробно развивал программу государственного социального страхования — проект кооперативных товариществ для взаимной помощи «в случае постигшего их члена бедствия и нищеты», а также пенсионную программу — проект устройства по всей Англии пенсионных касс, в которые бедные люди вкладывали бы небольшие суммы для получения пособия в случаях болезни и увечья, а также пенсиона по старости. Дефо шел в ногу со временем: его по праву считают не только организатором первого потребительного общества, но и автором множества трактатов и эссе по экономике, коммерции и политике, богословию, по глобальным и частным проблемам, в том числе «Всеобщей истории торговли», торгового кодекса (специальное наставление купечеству), проникнутого джентльменским духом. Он — сторонник укрепления положения среднего сословия, формирования этики рыночных отношений, когда деловитость заняла место дворянской чести. Основой декларируемых этических принципов Дефо провозглашал честный бизнес, продажу качественных товаров полным весом и мерой, отказ от погони за прибылью любой ценой. Проекты Дефо произвели неизгладимое впечатление на Бенджамина Франклина, что имело дальнейшее развитие — учреждение в 1752 г. в Филадельфии кооперативного страхования жилых домов.
Дефо — типичный представитель среднего класса, интеллектуал, создающий представление о здоровой национальной жизни. В его понимании город, деревня, земля, промышленность — гармоничные части единой экономической системы Он одним из первых взглянул на старый мир глазами современного человека. А Англия одной из первых в Европе встала на путь новых экономических отнопгений. Состоятельные люди ввели здесь принципы демократической кооперации в области субсидирования образовательных школ, «акционерных предприятий», ассоциаций. Жизнь не стояла на месте, ставила новые проблемы, требовала их решения.
Что такое кооперация ?
«Были и есть у русской кооперации ее проповедники и ее теоретики».
В. Махновец
«Кооперация составляет субстанцию жизни русского народа, — восклицает П.Кропоткин, — Россия не знает примеров кооперации, возражают казанские практики... Но это два полюса мнений... Более осторожные люди и выражаются осторожно, хотя от этого ни сколько не легче ни читателю, ни исследователю».
А.Николаев
Идея кооперации (ассоциации) занимает одно из центральных мест в общественной мысли Европы с середины XIX в. По словам Шарля Фурье, кооперация «является основанием всей хозяйственной жизни», зародыши которой «рассеяны во всем социальном организме». Российские теоретики кооперации в этом вопросе пошли еще дальше: так, для Н.П.Баллина кооперация — «звезда надежды», «внутренняя человеческая потребность, задача всего человечества, всего космоса! Она развивается везде и во всем»25.
В России термин «кооперация», сменивший понятие «ассоциация», вошел в лексикон в 1860-е гг.26 Что такое кооперация? Ответ на поставленный вопрос пытались найти многие деятели кооперативного движения. О трудностях, которые возникали при решении этого вопроса, писали известные экономисты. Ответы различны: под кооперацией не всегда понималось одно и то же. С одной стороны, кооперация рассматривается как социальная форма хозяйствования, как совокупность собственно кооперативов— предприятий и хозяйственных организаций, функционирующих по известным демократическим принципам. С другой стороны — как особый социальный строй (новая социально-экономическая общность, во многом отличная от капиталистической), кооперативное общество, так называемое «социетарное общество» Фурье, «новый нравственный мир» Оуэна, «кооперативное общество» или «кооперативный социализм» Жида и проч.
Развиваясь в нескольких ипостасях, идея кооперации в практическом воплощении предстает как новая хозяйственная форма, но как теоретическое учение о будущем некапиталистичес
кого общества она не получила законченного воплощения. Наиболее точно подобное двуединство выразила Британская энциклопедия: «Кооперация, понимаемая... в техническом смысле, занимает середину между доктринами коммунистов и социалистов, с одной стороны, частной собственностью и свободой индивидуального труда и предприимчивости — с другой».
Какое содержание вкладывали в это понятие теоретики и практики кооперативного движения в России? «Когда появляется надобность определить ближе — а что такое кооперация, — то не просто получить ясный, а тем более однообразный ответ», — констатировал Гибнер27. М.И.Туган-Барановский отмечал, что теория кооперации не делает успехов «и до настоящего времени не существует ничего похожего на общепринятое определение сущности кооператива и общепринятую классификацию кооперативов»28. «Есть реально в жизни существующее кооперативное движение, но исключительно скудно развернута и разработана кооперативная идеология», — вторит ему Макаров29.
В обширной кооперативной литературе непросто найти определение, которое можно было бы назвать общепризнанным. Проблема эта остается актуальной и в наши дни и вполне могла бы послужить темой для дискуссии, поскольку, как и ранее, «среди самих деятелей кооперативного движения нет определенного представления» по этому вопросу™. В законе о кооперации 1917 г., принятом Временным правительством, понятие «кооперация» сформулировано как общественное движение. А в законе, принятом в СССР в мае 1988 г., оно слишком размыто, не получили адекватного отражения и принципы ее деятельности. Спорными были и многие другие вопросы: о прибыли в кооперации, о ее взаимоотношениях с правительственными органами, о ее политическом нейтралитете и независимости и, наконец, о специфике и характере кооперативной собственности.
«Первый вопрос, который возникает перед каждым исследователем кооперативного движения, это вопрос об объеме, о конкретных границах его исследования: какие экономические образования должны быть отнесены к числу кооперативных форм хозяйственной жизни, и в чем состоят основные признаки кооперативных учреждений, в противоположность некооперативным. Разрешить этот вопрос, значит, дать определение понятий кооперации», — писал С.Н.Прокопович31. Ввиду существования в России разнообразных, в том числе и примитивных форм кооперации, Прокопович говорил о борьбе двух начал — общинного (коммунистического) и кооперативного.
А.В.Чаянов, разделяя историю русской кооперации на два периода, писал, что в первый период, продолжавшийся до 1913г., кооперативная жизнь представляла собой «продуманное логическое построение» и «кооперативная теория далеко опережала кооперативную фабрику, когда многое теоретически предвиделось, о многом мечтали, но не имели ни сил, ни возможности воплотить теоретические построения в жизнь»32. Во второй период «наблюдающий и обобщающий мозг не успевает поспевать за практической жизнью, и теория плетется в хвосте практики», кооперация становится «одной из важнейших слагающих нашей народно-хозяйственной жизни и превращается в стихийное массовое движение», «мало завися от каких-либо планов социальных архитекторов и часто не только не подчиняясь их воле, но, заставляя их следовать своему развитию». В этих условиях, замечает Чаянов, кооперативное строительство «происходит далеко не столь сознательно, как бы это хотелось»33. Когда широкое кооперативное движение «входит в самую толпу народного хозяйства и делается одной из неотъемлемых его основ — начинают проявляться классовые и иные противоречия, и идеологический мираж рассеивается, как дым»34. «Если раньше вопросы кооперативной идеологии были в большей мере вопросами теоретического своего значения, то теперь их нормативное жизненно-практическое значение неустанно растет», — подчеркивал и Макаров3'.
В 1927 г. Чаянов отмечал, что мы не имеем «законченной и общепризнанной общей теории кооперации» и «мы должны, прежде всего, яснее установить, как понимается нами в данном случае само понятие "кооперация", какое организационное и экономическое содержание мы в него вносим и по каким признакам отмежевываем ее от всяких других образований. Ввиду самой широкой распространенности в нашем быту слова "кооперация" эта задача кажется элементарно простой. Однако это далеко не так, и можно, пожалуй, признать, что понятие это принадлежит к числу самых расплывчатых и неясных...»36.
В дискуссии о сущности кооперации, прошедшей на страницах журнала «Вестник кооперации» (ред. Туган-Барановский), выступали многие ее идеологи и практики: М.Хейсин, Э.Левин, В.Пекарский и др. В.Ф.Тотомианц предложил отложить «до будущего времени создание единой теории кооперации»57. Хейсин писал, что Россия, как и Западная Европа, располагает богатой литературой по кооперации, однако до «научного изучения кооперации мы не дошли». Он призывал к созданию общества изучения кооперации, считая это одной их насущных задач кооперативного
движения, и возлагал осуществление решения этой задачи на Совет Всероссийских кооперативных съездов — центральный орган российской кооперации38.
С первых шагов существования кооперации в ее деятельности просматривалась тенденция распространить свое влияние за пределы явлений экономического характера, придать ей некую функцию социального движения — могучего средства социализации общественных отношений.
Первая попытка внедрения кооперации в российскую действительность не увенчалась успехом, поскольку либеральные народники рассматривали ее как универсальное средство народного благополучия39. Спустя 50 лет, когда руководить кооперацией стали представители российской социал-демократии, движению отводится новая роль, ставится вопрос о разработке кооперативной теории. От старой кооперации осталась идея универсальности. Теории отводилась функция некого руля, направляющего движение, «ибо только последняя может направить движение... на верную дорогу, выработать надлежащие средства для достижения намеченных им целей и установить правильное взаимоотношение с другими формами социального движения»40.
В призыве «расширять свои владения», «укреплять позиции», «сделать ряд новых завоеваний» кооператоры-радикалы не были одиноки. Туган-Барановский замечал, что «теория кооперации не только не делает успехов, но почти не существует», хотя сама кооперация «как крупнейшая демократическая организационная сила может и должна принять более непосредственное участие в политической жизни, беря на себя такие функции, которые обычно выполняются политическими организациями». Однако он предлагал не смешивать политическую и экономическую деятельность кооперации, предполагающие свои организации, «специально приспособленные для этих целей»41. Пажитнов считал, что «вопрос об отношении кооперации к политике и политическим партиям принадлежит к числу весьма сложных вопросов и в разное время разрешается различно, в зависимости от условий, места и времени»42. Меркулов признавал возможность участия кооперативных организаций в политической жизни, но при условии, что они не нарушают своей нейтральности, поскольку «политика не имеет ничего общего с какой бы то ни было кооперативной деятельностью»43.
Напротив, целый ряд общественных деятелей и публицистов отстаивали политическую роль кооперации. Например, Е.Д.Кускова отмечала, что для своей успешной работы коопе
рация должна не замыкаться в собственных рамках самодовлеющих задач, а устанавливать связь с другими организациями, общественными силами: «Наибольшей силы развития достигли потребительские кооперативы рабочих, опирающиеся на поддержку политических и профессиональных организаций рабочего класса»44. Кускова придерживалась мнения, что кооперация лишь тогда начнет выполнять свои задачи, когда изменятся условия, мешающие развитию всех других организаций, связанных с ней неразрывными нитями.
От констатации идеи «борьбы с эксплуатацией» теоретики российской кооперации делали шаг в сторону участия ее в политической жизни, создания собственной программы. Фортунатов, говоря о двух формах современных социальных движений — политических партиях и экономических организациях — относил к последней и кооперацию. Оба движения — политическое и кооперативное — стремятся к общей цели — новому общественному строю, социализму, но делают это по-разному. Подчеркивая двойственную природу кооперативов, Туган-Барановский писал: «Кооператив — не социалистическая община, а хозяйственное предприятие... Но предприятие не капиталистического типа. Как ни был близок кооператив по своему внешнему облику к капиталистическим предприятиям, под этой капиталистической оболочкой скрывается совершенно иное содержание. Если тело кооператива создано капитализмом, то душа кооператива вдохновлена социалистическим идеалом. По своей форме кооператив может быть неотделим от капиталистического предприятия, но все же внутренняя социально-экономическая природа того и другого столь различны, что в реальной жизни капиталистические предприятия и кооперативы никогда не смешиваются в один общий поток, но всегда живут совершенно особой жизнью»45.
Если кооперация ведет борьбу с частнокапиталистическим хозяйством его же оружием, то ее существование и развитие должно быть обеспечено интенсивным созиданием новых, более совершенных экономических структур этого хозяйства. При этом экономическое творчество в кооперации спаяно с социальным возрождением, в этом она одновременно решала задачи экономического и социального преобразования. Таким образом, кооператив, прежде всего «предприятие, это хозяйственная единица, хотя и единица коллегиальная». Частный капитал в кооперативной организации трансформируется в общественный и создает неделимое социальное достояние. Главная хозяйственная роль принадлежит личности, обеспечивающей общественное благополучие. Капитал выступает не в
положении хозяина, а в положении слуги, предназначен служить инструментом, «находящимся в распоряжении труда»46.
Кооперативные общества преследуют двоякую цель: «1) передать в руки потребителя полную и всестороннюю организацию производства и 2) дать ему общественное воспитание, научив его пользоваться своей властью в духе справедливости и солидарности, научив его также отличать то, что дурно, от того, что хорошо»47. Кооперация устранила противоречие труда и капитала, нашла формулу — «все для потребителя, через его труд, потребление, как цель, труд как средство — вот идеология кооперации»48. Несмотря на внешние различия видов, вся кооперативная система — «могучее орудие социализации общественных отношений и школа демократической общественности». Кооперативы, «кроме непосредственной практической пользы, которую они приносят членам, особенно важны теми хозяйственными принципами, которые положены в их основу, и всеобщее распространение и применение которых содействует преобразованию капиталистического строя»49.
Председатель II отдела Петербургского отделения Комитета о сельских ссудосберегательных и промышленных товариществах М.С.Ермолаев возлагал надежды на то, что «именно в кооперации имеются на лицо данные, могущие произвести переворот экономических отношений, подчинить производство потреблению»: автор рассматривал кооперацию как элемент плановой экономики, переходную форму к высшим промышленным организациям, которая сообщает знание, приобщает к дисциплине50. К.Г.Воблый видел в кооперации возможность для «бесшумного, глубокого переворота в области народного хозяйства», благодаря которому «индивидуальное начало уступает место» и «вырабатывает привычку к коллективному труду»51. Кускова проводила связь в развитии кооперации и рабочего класса: «Там, где сильны союзы или его рабочая партия, там сильны и кооперативы, причем взаимная поддержка этих организаций только способствует развитию каждой из них», причем «едва ли можно верить в России в нейтралитет кооперации»52. Публицист А.С.Изгоев полагал, что опора кооперации «не в филантропической поддержке лиц или учреждений», а в том, что, окрепнув экономически, кооперация «выступит как демократическая и... национальная сила»53 профессор В.Г.Бажаев отмечал, что «вовлекая [обывателей] в сферу своего влияния во имя грубо утилитарных целей, кооперация совершенно незаметно перевоспитывает сторону их взаимоотношений»54. Особой точки зрения придерживался А.П.Мертваго, отмечая консерватизм кооперации53.
Во всех приведенных выше точках зрения прослеживается разброс мнений о сущности и предназначении кооперации. В послеоктябрьский период отношение к кооперации со стороны властных структур менялось, причем кардинально. Само понимание кооперации, ее концепция существенно изменились, преемственность традиций с европейской и российской кооперацией была насильственно прервана. На смену «старым кооперативным вождям» пришла новая сила. На Ш-м кооперативном съезде (декабрь 1918 г.) отмечалось, что рабочая кооперация полностью стала на путь сотрудничества с государством и проведения основ коммунистической политики. С принятием ряда декретов (март 1918— январь 1920 г.) российская кооперация прекратила свое существование как независимая и демократическая сила. Кооперация не вписывалась в плановую систему управления экономикой и людьми. Без демократии нет и кооперации. Новая государственная кооперативная политика выражала классовую идеологию. Появилось новое понятие — «советская кооперация». «Старая кооперативная литература в настоящее время отжила свой век, большая часть ее должна быть сдана в архив истории», — таково было мнение новых идеологов кооперации, которое от имени партии выразил Н.Мещеряков56. «Для Ленина, исходившего из реалий дореволюционной России, кооператив— предприятие социалистическое, он находится на социалистической стороне горизонта. Для коммунистического Советского Союза он кажется шагом к капитализму», — таковы итоги «Урока кооперации», которые подвел современный исследователь В.Ленглер57. Возникает правомерный вопрос: возможно ли считать кооперативом кооператив ленинского типа, втиснутый в жесткую государственно-распределительную систему, подчиненную классовой идеологии, где выхолощено само понятие кооперации?
Ленин никогда не считал нэп путем развития социализма. Для него это было временное отступление, а значит, и относительно кооперации должно было существовать особое мнение: «Свобода и права кооперации... означают свободу и права капитализма. Закрывать глаза на эту очевидную истину было бы глупостью или преступлением»5*. «...Отступать хотя бы и далеко назад, но в меру, отступать так, чтобы вовремя приостановить отступление и перейти опять в наступление»59. «Этот весенний переход к новой экономической политике, это наше отступление к приемам, к способам, к методам деятельности государственного капитализма — оказалось ли оно достаточным, чтобы мы, приостановив отступление, стали уже готовиться к наступлению? Нет, мы находимся в положении людей, которые все еще вынуждены отступать, чтобы в дальней
шем перейти, наконец, в наступление»60. Тактика отступления для дальнейшего наступления — это и есть «новая экономическая политика», чтобы «разбежаться и сильнее прыгнуть вперед», это есть «переход к новым приемам решения задачи»61, это и есть особое отношение к кооперации.
Находясь под прицелом партий и общественных движений, кооперация в новый период истории приобретала новое лицо, изменялась ее концепция, с ней увязывалась реализация политических амбиций. Вряд ли кооперация того стоит! Ведь и в политическом, и в экономическом отношениях она — тупиковый путь развития общества.
Кооперация: теория политических иллюзий
«Разрушительные силы природы не только уступают со временем созидательным, но, в конечном счете, сами служат построению целого».
Иоганн Готфрид Гердер
«Способность создавать богатство бесконечно важнее самого богатства».
Ф.Лист
«Социалисты и коммунисты прошлого
времени зашли слишком далеко
в одностороннем применении
ассоциативного начала».
Русский энциклопедический словарь. Изд. проф.
И.Н.Березиным. СПб., 1874. Т. 2. С. 322-324.
Процесс разложения государственного абсолютизма — показатель кризиса общества. Гражданская свобода на основе юридического равноправия, неприкосновенность основ общественного благосостояния и частной собственности, удовлетворение общественных и духовных потребностей — такова идеология либеральной эволюции. А вопрос о собственности находится в центре всех политических течений.
Проекты социальных утопистов XVT-XVTIT вв., несмотря на известные различия, во многом схожи. Они базировались на идее общей собственности на средства производства и предметы
потребления, где не осталось места товарному производству, денежным отношениям. Плановое производство, нормированное уравнительное распределение есть основа потребления, составная часть утопических иллюзий. Выступая с критикой капиталистического общества, утописты ставили вопрос о замене капиталистического производства социалистическим. Заслуга утопистов, по мнению К.Маркса, состояла в опровержении «экономики в более или менее экономической, утопической, критической и революционной форме». Развитие идей утопического социализма в кооперативной форме рассматривалось применительно к организации труда и собственности.
Лорд-канцлер Томас Мор (1476-1535) — основоположник утопического социализма, воплотил мечту об идеальном государстве, основанном на принципах товарищества, только в романе-трактате «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии». В романе звучала резкая критика времени, когда «овцы поедают людей», выказывалось презрение к деньгам, предполагалось, что золото станет материалом для цепей преступников и ночных горшков, а семейно-ремесленные системы — уровнем организации производства. «По-моему, там, где есть частная собственность, где все мерят на деньги, там вряд ли когда-нибудь возможно успешное течение государственных дел», — был убежден Томас Мор.
Утопия Томазо Кампанеллы (1568-1639) «Город солнца», «Завещание» Жана Мелье (1664-1729) долго волновали воображение проповедников социализма62. Философию эпохи выразил Френсис Бэкон (1561-1626), бывший основоположником теории научного познания, построенной на наблюдении и эксперименте. В его учении гуманизм и натурфилософия эпохи Возрождения принимают новую форму, обращенную к практике. Цель Бэкона — достижение «regnum hominis» («царства человека») на земле. «Новая Атлантида» Бэкона — идеальное царство будущего, где происходит подъем национального богатства и укрепление государственности, где почти сказочные условия для развития науки. Бэкон писал под влиянием идей Монтеня о неизбежности установления монархии как формы развития национального государства.
Пропагандист и защитник коммунальной идеи Джерард Уинстэнли, член общины диггеров63, инициатор движения строительства сельскохозяйственных коммун, олицетворяющих борьбу за свободное право совместной обработки земли, также осуждал частную собственность. Социально-политическое произведение Уинстэнли «Новый закон справедливости» (1649 г.) отражало про
грамму диггеров: «Внутренний свет» разума и справедливости победит тьму засилья, «завоюет мир любовью». Уинстэнли сформулировал «закон свободы» — проект будущей утопической республики. «Новый закон справедливости», как и «закон свободы», облекался в религиозную форму, совершенно неприемлемую для большинства— как правило, малообразованного населения. Автор отвергал реальный мир рыночных отношений, считал торговлю законом завоевателя, связывал богатство с торговлей и частной собственностью. Уинстэнли считал, что первичная производственная ячейка в ремесле и сельском хозяйстве — семья, которая не вправе была торговать продуктами своего труда, обязана передавать продукцию на общественные склады, служащие источниками бесплатной раздачи продуктов для производства и потребления.
Обращение к идеям социальной справедливости было не случайным, член палаты общин 1Ълис считал в 1642 г.: «Стоны бедняков достигают неба, их заставляют кричать нужда и голод, перед которыми бессильны каменные стены»"4. 1642-1643 гг. отмечены появлением «клобменов» — отрядов людей, вооруженных дубинками, 1647 г.— диггеров: и те, и другие отстаивали идеи борьбы против частной собственности и за всеобщее обобществление имущества. Идеи радикальных уравнительных социальных проектов в форме добровольных объединений производителей (небольших общин) поддержали социалисты-утописты Уоллес (1761-?); Чарльз Болл (1745-1825), идеолог анархической системы, призывавший к уничтожению власти и законодательства и полагавший, что собственность, как и государство — зло; веривший в постепенное исчезновение собственности Томас Спенс (1750-1814); пользовавшийся особым вниманием В.ГБелинского и Н.Г.Чернышевского Уильям Годвин (1756-1836).
Проект Спенса (1775) предполагал создание нового общества путем организации равноправных общин, владеющих собственностью на коммунистических началах. Огильви в произведении «Опыт о праве на земельную собственность» (1780) представил проект «аграрного закона», который должен был обеспечить каждому гражданину право владения землей. И Спенс, и Огильви находились под влиянием коммунистических идей Мабли65 и Морелли66.
Презирая «торгашеский мир лавочников и фабрикантов», утописты противопоставляли реальной действительности иной мир, иных героев: здесь истоки миросозерцания Р.Оуэна и его последователей, общественный идеал которых — «распределение средств равномерным и справедливым способом... возможное только с уничтожением частной собственности». Идеологи социализма
усматривали в «Утопии» Мора «элементы рациональной идеологии», которые являлись составной частью марксистской идеологии. Справедливо, в этой связи, замечание о том, что «не Коббет и не Оуэн "изобрели" политическую, профилактическую и кооперативную форму борьбы, сами рабочие в отчаянных попытках улучшить свое положение нашли способы и методы, противопоставили индивидуальной силе капиталистов организованную силу масс...». Когда же нашлись люди, решавшиеся отдать свои знания и энергию делу пролетариата, они убедились, что начало уже положено, организации созданы, и им оставалось только «усовершенствовать их внутреннее строение, углубить и расширить сознание рабочих масс, создать печатную и устную пропаганду»67.
«Патент» на очень оригинальную трактовку слова «кооперация» принадлежит Роберту Оуэну (1771-1858). Идеолог тайны «мировой гармонии» придал кооперации, экономическую основу которой составляла благотворительная помощь, утопический смысл. Единственно важным делом Оуэн считал полное преобразование общества. Им было произнесено более тысячи публичных речей, написано более 500 воззваний и 2 тысячи статей, в которых понятие «кооперация» соседствовало с понятием «социализм», а частная собственность была предана анафеме. Организующая и материальная сторона утопического проекта была рассчитана на помощь государства, правящий класс, филантропию и сознательность масс. Оуэн считал, что государство станет главным субъектом, а кооперация будет рассматриваться в качестве механизма социализации общественных отношений. В 1814 г. Оуэн сформулировал основные положения своей системы в работе «Новый взгляд на общество или опыт об образовании характера». А в «Книге нового нравственного мира» (1817) он представил план мирного переустройства общества, суть которого заключалась в создании производственных ассоциаций, эти «ячейки нового общества». Оуэновское движение 1827-1834 гг., насчитывавшее до 500 потребительных обществ, созданных для накопления средств для ремесленных товариществ, несмотря на материальную и моральную поддержку их создателя, потерпело, как и производительные ассоциации, полный крах. Социальная система «нового нравственного мира» изначально была обречена на поражение, поскольку не учитывала особенностей человеческой психики, его — человека — тяготения к «частновладельческим» аспектам своего бытия.
Потерпев неудачу на пути строительства коммунальных общин в Америке, Оуэн возвратился на родину. Базу пропаганды своей системы идей он ищет в новых формах рабочего движения,
принимает деятельное участие в просветительных и кооперативных рабочих организациях, пропагандируя идеи ассоциации. Цель последней для Оуэна и его последователей ясна: ассоциация — средство осуществления социализма, ячейка новой системы общественного сосуществования. По мнению М.И.Туган-Баранов-ского и других российских теоретиков социалистического толка, современное кооперативное движение базировалось на идеях Оуэна: «Коммунистический идеал Оуэна был тем семенем, из которого выросли... кооперативные организации»88. Того же мнения придерживался Маркс69.
Ученик Оуэна Уильям Кинг первым попытался теоретически обосновать кооперативное движение, развивая теорию потребительной кооперации, оказавшей влияние на кооперативную практику. Впервые Кинг изложил свою теорию в журнале «Кооператор». Выступив в роли социального реформатора, Кинг считал, что уничтожить наемный труд, освободиться от эксплуатации поможет кооперация труда и капитала. Средством для образования совместными усилиями общественного фонда накопления — капитала, по мнению автора, должны служить кооперативные лавки. Кинг сформулировал социально-экономическую цель потребительной кооперации: устранение прибыли частных торговцев, накопление капитала в руках потребителей. Процесс вытеснения посреднического капитала, по мнению Кинга, пойдет снизу, в виде кооперативного движения потребителей. Кинг явился идейным вождем движения «Союзных лавок» (1828-1832), зародившегося в Брайтоне. Выступая против благотворительности оуэновских общин, отстаивая экономическую независимость, Кинг все же оставался утопистом: предполагая отдавать всю прибыль, поступавшую от кооперативных лавок, на создание коммун, он тем самым не сумел привязать интересы масс к кооперации, не обеспечил ее устойчивым и прочным рынком. Потребительная кооперация, пропагандируемая утопистами, служила лишь средством для построения социальной общины. Утопические мечтания, не подкрепленные практикой жизни, неизбежно обречены на крах. Еще в 1832 г. Оуэн начал издание журнала «Кризис», посвященного пропаганде кооперации, где выступал с идеей создания меновых базаров, освобождающих от посредников торговцев. Затем он приступил к реализации этой идеи. К кооперативам, тред-юнионам, к меновому базару, к всеобщему рабочему союзу Оуэн подходил как к средствам осуществления своей социальной системы. Более ценной формой в кооперативном движении он считал не потребительные общества, а производительные, — как более отвечающие коммунистической
организации производства. Потребительные лавки были для его учеников важны лишь как способ накопления капитала для закупки земли для трудовых коммун-колоний.
В 1841 г. Оуэн изложил свои взгляды в исследовании «Развитие принципов и плана устройства кооперативных общин». Конечная цель осуществления его плана — ликвидация капитала. Только социалистическое общество — совершенное общество, ячейкой которого должна стать община; разумное, социалистическое общество есть итог познания истины — такова позиция мыслителя. В 1839 г. Оуэн, ранее активный участник общественно-политического движения, отошел от политики и кооперации, оставаясь активным пропагандистом своих идей. Ученики и последователи Оуэна продолжили его дело: Уильям Томпсон (1785-1833) — автор работы «Практические указания для быстрого и экономического устройства общин»; Дж. Митчел (1828-1895), основатель общества оптовых закупок. Примкнув к рочдельцам, придерживаясь принципа «потребление— основа кооперации» (потреблением все создается и определяется), Митчел рассматривал кооперацию как средство накопления капитала в целях постепенного захвата всего производства.
В период экономического становления кооперация претерпела влияние идей христианских социалистов. Последующая волна чартистского движения смыла остатки утопических общин, брайтоновских лавок, а вместе с ними и стремление к конструированию общин. «Системой логики», основой знаний становился опыт — жизненная практика, а не утопические устремления.
«Разве опыт веков не против него? — вопрошал Риккардо, член комиссии по рассмотрению социального проекта Оуэна, представленного в правительство, — он ничего не может противопоставить этому опыту, кроме одного или двух малодоступных обществ»70.
Истинными кооператорами были не те, кто создавал под влиянием Оуэна нежизнеспособные структуры, а рабочие Англии и Шотландии, строившие свои взаимоотношения на экономических принципах.
«Троица зол» — частная собственность, религия и брак — оставалась в центре критики Оуэна, сторонника общественных форм управления и сосуществования, ратовавшего за мирное переустройство общества на социалистических началах. По мнению Энгельса, «решение общественных задач... пришлось изобретать»71. «Кодекс общности» — основа коммунистической системы — незыблем и поныне. В центре этого умонастроения — идея ассоциации
как первостепенной ячейки общества. Утверждаемая А. де Сен-Симоном (1760-1825) идея всемирной ассоциации народов и всеобщего мира при стирании национальных границ и другие принципы (обязательный труд, единый хозяйственный план, первенствующая роль государства в управлении и организации производства, обеспечение благополучия «самого бедного и самого многочисленного класса», как главная цель общества) нашли своих последователей. Программу создания общества социальной справедливости Сен-Симон изложил в работах: «Трактат о домашней и земледельческой ассоциации» (1822) и «Новый промышленный и общественный мир» (1828 ), где представил будущее общество в виде «всемирной ассоциации трудящихся», опирающейся на планомерную организацию производительных сил. К.Маркс рассматривал это учение, наряду с доктринами Фурье, Оуэна и других мыслителей, как «собственно социалистические и коммунистические системы».
За отмену частной собственности и развития производства на коллективных началах во Франции выступали: социалист Буассель (1728-1787), коммунист-утопист Гракх Бабеф (1760-1792), «изобретатель» схемы выхода человеческого общества из социального хаоса посредством «Всемирной ассоциации "Гармония"» Шарль Фурье (1772-1837). Ассоциацию Фурье рассматривал и как средство устранения посредника72. Основу социалистической общины он видел в государственном финансировании. Интересы личности в обществе, по его мнению, должны были совпасть с интересами коллектива; особая роль отводилась воспитанию личности во взаимодействии с коммунальными формами труда и общежития.
Бюше, ученик Сен-Симона, организатор производительных ассоциаций, считал, что путем постепенного накопления общественного капитала, создаваемого ассоциациями, трудящиеся смогут последовательно овладевать одной отраслью производства за другой мирным путем. Ассоциация рассматривалась как путь к обобществлению капитала, т. е. как социализация общественных отношений. Идеи Бюше продолжил Луи Блан (1813-1882), лидер движения по созданию артельных мастерских при государственной поддержке. В книге «Организация труда» (1839) он возлагал надежды на товарищества, основанные на принципах взаимопомощи. Особую роль Луи Блан отводил государству место «регулятора» по снабжению кредитом, ценообразованию, производству распределению прибыли, списанию убытков, определению размеров производства, приспособлению его к запросам потребления. Ассоциация рассматривалась как средство освобождения труда. Блан выступал за «сотрудничество классов».
П.Ж.Прудон (1809-1865) — французский публицист и идеолог анархизма— полагал, что так называемый «проект прогрессивной ассоциации» лежит в основе всей системы экономических построений. Реформистские антиреволюционные идеи Прудона, высказанные в «Философии нищеты» (1847), вызвали критику Маркса («Нищета философии»), особенно идеи создания при государственной поддержке «народных банков», которые с помощью «дарового кредита» помогут беднейшим слоям обзавестись собственными средствами производства и стать ремесленниками. Пру-дон выступал также автором идеи «обменного банка» для «справедливого» сбыта продуктов труда, мирного переустройства общества путем реформы кредита и обращения. Осуществление этого плана он предполагал возложить на правительство, несмотря на свои анархические позиции по отношению к государству.
Этьен Кабе (1788-1856) — французский публицист, представитель утопического коммунизма, член тайного общества карбонариев, активный деятель революции 1830 г., редактор газеты «La РориЫге», автор утопического романа «Путешествие в Икарию» (1840) — был сторонником социалистических идей, общности имущества, противником частной собственности. По совету Оуэна он создал в Америке коммунистическую колонию «Икария» (вскоре она, правда, распалась). Известность в обществе приобрел спор Кабе с Консидераном (1808-1893), французским социалистом и последователем Фурье, по вопросу о том, — какая из двух «партий» — «икарийцы» или «фаланстерийцы» — более облагодетельствовала человечество. Кабе даже предложил организовать публичные прения, чтобы узнать, «где будет слаще пить и есть — в Икарии или в Фаланстерах?»73
Внимание социалистов, проявлявших интерес к кооперативному движению, было направлено в основном на ассоциации. «И Оуэн, и Сен-Симон, и Фурье придумывали, изобретали новый общественный строй так, как механик изобретает новую машину», — писал М.И.Туган-Барановский74.
Уже упоминавшийся Бюше выработал в 1830 г. устав производительного товарищества, по которому треть чистой прибыли отчислялась в «неделимый капитал» с тем, чтобы снабдить орудиями производства новых членов и обеспечить организацию новых ассоциаций. Благодаря развитию ассоциаций, считали теоретики социализма, пролетариат должен был овладеть производством и вырвать его из рук капиталистов. Ассоциации Бюше не привились и во Франции, а те, что сохранились, трансформировались в замкнутые колонии.
Промышленный бум сделал очевидным тот факт, что победить капитал «жалкими средствами» невозможно. Французский социалист Луи Блан выдвинул идею производительных ассоциаций на средства государства. Революция 1848 г. дала ему возможность осуществить идею на деле. В 1848 г. Центральный комитет производительных ассоциаций был преобразован в Общество объединенных рабочих коопераций, которое создавало по округам Парижа свои комитеты, устанавливавшие связи с «национальными мастерскими» — своеобразной «организацией труда посредством ассоциаций, ликвидирующих эксплуатацию человека человеком». Но созданные национальные мастерские потерпели полное фиаско, они были изначально — в силу оторванности от реальной экономики — обречены.
С окончанием первого мирового экономического кризиса (1860-е гг.) увеличиваются масштабы хозяйственной деятельности городской и сельской кооперации. Кооперативные принципы, закрепленные в уставах, способствовали увеличению масштабов хозяйственной деятельности, и кооперация становится притягательной для рабочих, стремившихся получить финансовую подпитку от государства.
В год основания Английского общества оптовых закупок (1863) немецкий философ Фердинанд Лассаль (1825-1864) опубликовал свое знаменитое письмо, адресованное комитету Лейпцигско-го конгресса, в котором утверждал, что потребительные общества совершенно не способны улучшить положение рабочего класса. Лассаль призывал рабочих к политической борьбе как средству заставить правительства приступить к планомерной организации производительных ассоциаций. Лассаль положил начало социал-демократическому движению в Германии, став одним из основателей Всеобщего германского рабочего союза (1863-1875), развивая идею производительной ассоциации и возлагая большие надежды на кооперативные объединения. Основной пункт программы Лас-саля — мирный парламентский путь общественной эволюции, с помощью создания производительных товариществ и государственное кредитование последних. Последний вопрос Лассаль поставил перед германским канцлером Бисмарком. Политические партии Германии участвовали в образовании рабочих артелей, кооперативных, ссудных, потребительных и производительных обществ, ведущих, по мнению их созидателей, к освобождению труда от «господства капитала».
На конгрессах I Интернационала выдвигалась идея организации кооперативов и в национальном масштабе. На Женевском
конгрессе Генеральным советом Интернационала была предложена составленная Марксом резолюция о кооперации: «Мы рекомендуем рабочим заниматься гораздо больше производительными товариществами, чем потребительными лавками. Эти последние касаются лишь поверхности современного экономического общества, тогда как первые подкапывают самые основы его».
Программа Интернационала оказала влияние на социально-экономические мероприятия Парижской Коммуны, руководители которой попытались осуществить ее применительно к кооперативному производству, в частности, используя возможности Комиссии труда, промышленности и обмена. Лео Франкель, возглавлявший комиссию, руководствовался теорией научного коммунизма и советами Маркса и, согласно Декрету Коммуны от 16 апреля 1871 г., передавал бездействующие предприятия в руки кооперативных обществ.
В1872 г. Гаагский конгресс Интернационала говорил о расколе в рабочем движении. Он коснулся и кооперативного движения. Н.П.Гибнер писал, что с середины XIX в. кооперативы Франции, Германии, Италии, Бельгии распались на разные политические, отчасти религиозные партии и движения, причем непонимание доходило до открытой вражды.
Внимание социалистов и коммунистов переносится на политическое движение пролетариата, отметая возможность использовать кооперативные ресурсы. Во Франции, «обетованной земле производительных ассоциаций», гедисты (сторонники идеолога социализма Жюля 1ёда) привели на социалистическом конгрессе (Марсель, 1879 г.) резолюцию против кооперации, возлагая большие надежды на партийную борьбу и революцию. В 1899 г. ганноверский партийный съезд социал-демократов вынес резолюцию: «Партия заявляет, что по вопросу об учреждении кооперативных обществ она остается нейтральной, она считает, что учреждение этих обществ, поскольку для этого имеется благоприятная почва, может улучшать материальное положение своих членов, она видит в этих обществах, как, впрочем, и во всякой организации рабочих для защиты своих интересов, школу, в которой рабочие могут научиться вести самостоятельно свои предприятия. Но она отказывается признать за ними самостоятельное значение для освобождения рабочих от цепей наемного рабства».
Между тем, развитие потребительской кооперации шло быстрыми темпами: было основано Общество оптовых закупок в Гамбурге (1894), создан французский кооперативный союз (1885), образована биржа социалистических кооперативов (1895). В Анг
лии в этот период почти все потребление рабочего обслуживалось кооперацией. Р.Вильбрант рассматривал потребительные общества как «социализм без классовой борьбы», мечтал сделать «из потребительных обществ социал-демократическое дело», придавал этому явлению «национальное движение»'3.
Известный швейцарский кооператор Б.Коллин утверждал, что «в деле постепенного преобразования общества, великой помощницей в хозяйственной области является ассоциация..., во... всеобщем потребительном обществе лежит корень свершенного переворота и изменения наших хозяйственных отношений. Работник, производящий полезное для своих близких, должен иметь средства жить, а не нуждаться в необходимом», однако «он не должен односторонне обогащаться за счет самых необходимых потребностей. Вот где центр тяжести вопроса о потребительных обществах»7'1. Коллин, страстный поклонник Р.Оуэна, рассматривал потребительные общества как некое универсальное средство, посредством которого можно перевернуть мир. Подобную позицию поддерживал Стефан Гиевинд (1855-1904), видевший в кооперации средство решать социальный вопрос: перейдя в руки потребителей, кооперация, как рассчитывал Гиевинд, встанет на почву создания промышленных предприятий, чья прибыль пойдет на социальные нужды и возвратный капитал.
Мощное развитие потребительной кооперации и недостаточно внимательное отношение к ней со стороны социал-демократии вызвало появление «школы чистых кооперативистов», которая видела в потребительной кооперации панацею от всех зол, самодовлеющее средство для уничтожения наемного труда, путь в обетованное царство кооперативизма— нового социального строя, основанного на началах солидарности, братства и любви. Основатель Нимской школы Ш.Жид (1847-1932)— выступил на международном конгрессе потребительных обществ в Париже с речью «Кооперация как экономическая программа», положив тем самым начало кооперативизму, а с 1886 г. возглавил «Союз потребительных обществ Франции». Движущей пружиной экономического производства кооперативизм признавал прибыль, которая пошла бы на расширение производства, а не извлечение (прямое распределение) прибыли. Секрет экономической «революции» Жид видел в переходе управления капиталом, а кооперация выступала средством уничтожения экономических и торговых конфликтов.
Генрих Кауфман (1864 -?), с 1900 г. возглавивший Общество оптовых закупок, редактор «Еженедельного бюллетеня», а с 1903 г. Центральный союз потребительных обществ, рассматривал эти
последние как силу, способную преобразовать современный хозяйственный строй. Он признавал независимость кооперативного движения от профсоюзного и политического, уделяя большое внимание идеологическому воспитанию членов кооперативов.
На кооперацию с надеждой взирали и лидер правых германских социал-демократов Э.Бернштейн, и крайне левая Р.Люксембург, рассматривая ее как непосредственный путь к социализму, как социалистическую ячейку, развивающуюся в капиталистическом обществе. Еще в 1860-е гг. рабочие кооперативные организации Франции под влиянием I Интернационала (руководителями его кооперативной секции были Эжен Варлен и Бенуа Малок) стали очагами социалистической пропаганды. Среди них выделялись потребительное общество «Домашнее хозяйство», сеть кооперативных столовых «Котел», производственные кооперативы переплетчиков. Через тридцать лет, в 1894 г., во Франции действовало 942 кооператива (300 тыс. человек), которые рассматривали себя не иначе, как «рассадниками социализма».
Цезари де Поп, один из основателей Бельгийской социалистической партии, отстаивал идею о том, что рабочая кооперация является одним из средств социалистического переворота и социалисты должны участвовать в создании кооперативных ассоциаций.
В 1890-х гг. в связи с обострением социального вопроса интерес к кооперации вновь возрос. Между правыми и левыми социалистами развернулась настоящая борьба за руководство кооперацией. В начале XX в. в ней победили правые социалисты и представители так называемого «кооперативного социализма», отвергавшие принципы классовой борьбы, смотревшие на кооперацию как на средство, дающее возможность мирным, парламентским путем преобразовать капитализм в общество «всеобщего равенства».
Под руководством социалистов кооперация все теснее переплеталась с профсоюзным и рабочим движением, становилась инструментом в политической борьбе. Социалист признает существование любого явления внешнего мира в той мере, в какой способен оправдать свое представление о нем. Провозгласив главным пунктом своей программы свободу, социалист не в состоянии осуществить ее, не признав частной собственности, отчего никакой вид социализма не может дать свободы. Либерализм, напротив, защищает все виды собственности.
Еще в 1880-е гг. шел поиск средств к проведению в жизнь принципа коллективной собственности на средства производства.
В 1878 г. рабочий конгресс, состоявшийся в Лионе, в условиях развернувшейся борьбы между сторонниками коллективизма и коо-перативизма, предложил рабочим организациям найти средства к проведению в жизнь принципа коллективной собственности на землю и орудия труда. В 1879 г. конгресс коллективистов (т.е. социалистов) в Марселе принял лозунг «Земля и все орудия труда должны принадлежать обществу и коллективу», отвергнув лозунг кооперати-вистов, отстаивавших право независимой собственности — «Земля крестьянам!», «Фабрики рабочим!» Позже большевики осуществили на деле лозунг коллективистов об общественной (государственной) собственности на средства производства.
Еще участники I Интернационала отмечали: для того, чтобы кооперация могла достигнуть своей цели — освобождения всех работающих масс, — необходимо, чтобы все виды земли и капитала превратились в коллективную собственность. Первый шаг— кооперация, второй — национализация. До тех пор, пока этого не будет, кооперация будет «раздавлена всемогущей конкуренцией больших капиталов и большой поземельной собственностью». Случайные же ее успехи можно рассматривать как результат удачи коллектива счастливцев. Выгода же кооперации в том, что она приучает работников объединяться, организовываться и учиться управлять собственными делами.
В теории и на практике исторически сложились два подхода к определению роли кооперации. Ярким выразителем этого разделения явился Ф.В.Раффайзен (1810-1888), заложивший в основу кредитной политики сельскохозяйственного населения принципы взаимопомощи, круговую поруку, спонсорский капитал, локальность группы, бесплатный труд в товариществе. Г.Шульце-Делич (1808-1883), основатель кредитования ремесленных единоличных предприятий, напротив, делал ставку на заинтересованность отдельных людей (принцип «самопомощи»), творческих производителей.
МА.Бакунин дал свою оценку состоянию кооперации в Европе. Отказывая будущему кооперации в России, он подчеркивал, что и в Европе рабочие не должны обманываться насчет ее результатов, а среди сельского населения они будут «как песчинки в степи, как капли в море»77.
Международный конгресс социалистов в Копенгагене (1910) открыл новый этап во взаимоотношениях социализма и потребительной кооперации. Были высказаны разные мнения (Жорес и Эльм, например, рассматривали кооперацию как элемент «социального преобразования», признавали ее нейтралитет и независимость от революционных партий). Конгресс провозгласил коопе
рацию «третьей составной частью рабочего движения», признав, что потребительные общества помимо непосредственных материальных выгод, имеют и более важные цели:
— увеличение силы пролетариата путем уничтожения посредников и создания собственного производства, зависящего только от организованных потребителей;
— улучшение условий жизни рабочих;
— воспитание в рабочих организаторских навыков и, таким образом, помощь им в подготовке демократизации и социализации средств производства и обмена.
Конгресс принял во внимание, что кооперация сама по себе не в состоянии осуществить цель, преследуемую социализмом, — завоевание политической власти для коллективного присвоения орудий труда. Поэтому он приглашал всех социалистов и всех членов профессиональных союзов к совместному участию в кооперативном движении, чтобы развить в нем коллективистский дух и помешать уклонению кооперативов от их истинных задач. Проект резолюции российской социал-демократической делегации копенгагенского конгресса о кооперативах призывал: «Неустанной социал-демократической пропагандой и агитацией внутри союза содействовать распространению идей классовой борьбы и социализма среди рабочих масс»78.
Итак, потребительская кооперация в лице социалистов добилась признания.
Резолюция международного социалистического конгресса в Копенгагене — программный документ, определивший отношение социалистических партий к рабочей кооперации. Последующие партийные документы признали кооперативное движение в деле защиты и обслуживания экономических интересов как одну из форм массовой организации пролетариата и стояли за использование кооперативных организаций в качестве опорных пунктов легальной социалистической работы, «пока власть не завоевана».
В России формулы копенгагенской резолюции подверглись значительному видоизменению. Первый пункт резолюции о «Задачах и принципах рабочей кооперации», принятой I Всероссийским съездом рабочей кооперации (1-7 августа 1917 г.) гласил: «Рабочая кооперация, не являясь формой нового социального строя, не уничтожая противоречия интересов между объединенными рабочими потребителями, с одной стороны, и классом собственников-предпринимателей — с другой, является одной из основных форм международного движения в его стремлении к социализму». Следует отметить, что нигде в мире не существовало отдельно рабочей
кооперации, этим объяснялась подмена понятия «кооперация» «рабочей» кооперацией, которая и объявлялась «третьей формой рабочего движения».
Международный кооперативный конгресс в Гамбурге (1910), прошедший под знаменем идеологических устремлений, записал в уставе Международного кооперативного союза (пункт 5), что кооперативы «кроме непосредственной практической пользы, которую они приносят своим членам, особенно важны теми хозяйственными принципами, которые положены в их основу, и всеобщее распространение и применение которых содействует преобразованию капиталистического строя». Секретарь союза Ганс Мюллер отмечал «внутреннее духовное родство между интернациональным рабочим движением и интернациональным кооперативным движением, поскольку последнее воплощается в Союзе неоспоримо. Не может быть также более речи о том, чтобы кооперативный интернационал принципиально противопоставлять Интернациональному социализму рабочих организаций, как это первоначально имели в виду...»79 На первых конгрессах нередко раздавались речи, направленные против социализма, и сам союз рассматривался как противовес против увлечения широких масс последним.
Значение потребительной кооперации возросло к 1909 г., и «эта эволюция еще далеко не закончилась и после войны, предстоят изменения в области внутренней организации в отношении характера деятельности», писал десятилетие спустя К.А.Пажитнов80. В 1913 г. в столице Шотландии Глазго состоялся самый многочисленный на тот момент форум — IX кооперативный конгресс. Кооперативные организации, созданные в идеологических целях, показали полную несостоятельность, однако руководимая политизированным Международным союзом кооператоров европейская кооперация, как считает ряд современных исследователей, еще долго оставалась в «плену идеологических устремлений».
В рядах российских кооператоров не было единства взглядов на движение, но большинство придерживалось мнения, что оно есть форма социальной борьбы, «социальное движение современности». Такие элементы традиционализма, как соборность, артельность и коллективизм (характерные для русской кооперации), оказались особенно привлекательными для российской интеллигенции, пораженной вирусом социалистических экспериментов и рассматривавшей кооперацию как некий альтернативный капитализму путь развития экономики и общественных отношений. Еще в 1848 г. В.А.Милютин писал, что «формула, при
думанная пролетариатом, все его теоретические и практические попытки развития и осуществления ее составляют единственную сущность европейской истории XIX в., и что экономической ассоциации предстоит сделаться представительницей всех общественных интересов и поглотить в себе все то, что выражалось до сих пор формулой государства»81.
Оценивая положительное значение потребительной кооперации как проявления самостоятельности и активности рабочих, Маркс предупреждал о крайней ограниченности возможностей кооперации, делая вывод, что важнейшей задачей рабочего класса, его «великой обязанностью», является завоевание политической власти. Он подверг критике мысль о том, что к социализму можно прийти через кооперацию82, хотя и соглашался с утверждением, что значение кооперации возрастает по мере активизации общественного движения. Поэтому Маркс определял социалистический строй как результат революционных завоеваний, как строй объединенных кооперативных товариществ, которые «организуют национальное производство по общему плану». Энгельс рассматривал кооперацию как промежуточное звено, где «собственность ассоционированных производителей» составляет фундамент социалистического строя, развивал мысль Маркса, указывал, что «потребительские и производственные кооперативы доказывают на практике полную возможность», что «производство в крупных размерах... осуществимо при отсутствии хозяев»83.
Ленин придерживался того же мнения: «Пока власть остается в руках буржуазии, до тех пор потребительные общества — жалкий кусочек, никаких серьезных перемен не гарантирующий, никакого решительного изменения не вносящий, иногда даже отвлекающий от серьезной борьбы за переворот»84. Отношение Ленина к кооперации было переменчивым — в зависимости от политической ситуации. Изменение оценок шло параллельно с критикой народников, меньшевиков и эсеров — за проповедь некапиталистического пути России к социализму через кооперацию, за подмену классовой борьбы кооперативным строительством, за придание кооперативам революционной роли8Г'.
Согласно ленинскому пониманию основ кооперации, она — очаг пропаганды, одна из форм «организации трудящихся в борьбе против капиталистического строя». «Социал-демократы должны содействовать устройству различных рабочих обществ, например, потребительных, заботясь об этом неуклонно в том, чтобы всякие рабочие общества служили очагом именно социал-демократической пропаганды, агитации, организации»86. «Навыки, приобретаемые
рабочими в потребительных обществах, очень полезны, спора нет. Но поприще для серьезного приложения этих навыков может создать лишь переход власти к пролетариату»87. До свершения революционного переворота кооперация рассматривается как школа коллективизма.
Программным документом, определившим отношение пролетарской партии к рабочей кооперации, стала ленинская статья «Вопрос о кооперативах на Международном социалистическом конгрессе в Копенгагене». В соответствии с политическими установками разрабатывались документы и установки партии относительно кооперации.
Резолюция V Лондонского съезда РСДРП (1907) раскрыла роль кооперативов в деле защиты и обслуживания экономических интересов рабочих масс. ЦК РСДРП (март 1908) принял резолюцию о кооперативах, где потребительные общества признавались одной из форм массовой организации пролетариата. VI Всероссийская конференция РСДРП (Прага, 1912) проголосовала за использование кооперативных организаций в качестве опорных пунктов легальной социал-демократической работы.
«Все участники, все работники потребительных обществ состояли на учете охранки, — писал один из корреспондентов "Союза потребителей". — И она оправдывала подобное отношение, ибо кооперативное движение является одним из обходных способов использовать легальные возможности. И стоит ли теперь спорить с этим. Пожалуй, взгляд охранников на кооперативное дело является правильным»88.
В 1916 г. Департамент полиции Министерства внутренних дел направил местным жандармским управлениям «Записку о кооперативном движении», где сообщалось, что «среди возникших повсеместно кооперативных учреждений сгруппировались представители... левых партий, которые всемерно вовлекают кооперативы на путь политической борьбы».
За несколько лет до появления этой «Записки», в 1908 г. состоялся I Всероссийский съезд кооператоров, который социалисты попытались превратить в «трибуну» для критики существовавшей в России политической системы89. Недаром среди делегатов съезда «засветились» будущие «столпы» социалистического направления российских оппозиционеров и его радикального крыла— большевизма: Ларин, Скворцов-Степанов, Малиновский, Посников, Чернов, Соколов, Прокопович, Кускова, Поссе и пр. В 1913 г. на II Всероссийском кооперативном съезде социалистические лидеры выступили со своей классовой программой.
После захвата власти большевики обратили свой взгляд на кооперацию как на аппарат распределения. «Большой аппетит» на кооперацию пришел, когда Россия захлебнулась от голода в результате радикальных большевистских экономических и политических экспериментов. Кооперация использовалась как средство социалистических преобразований, а кооперирование населения рассматривалось как форма общественных отношений. "Социалистическое общество есть одно большое потребительное общество с планомерно организованным производством для потребления», — указывал Ленин90. Это была искусственная попытка внедрения кооперативного начала в экономику. Кооперативные предприятия являлись социалистическими, «если они основаны на земле, при средствах производства, принадлежащих государству, т. е. рабочему классу»91; кооперация превратилась в орудие социалистического строительства, предназначение которого — «превратить всех граждан данной страны поголовно в членов одного общенационального или, вернее, общегосударственного кооператива», — такова была установка вождя революции92.
В 1920-е годы при Коминтерне по инициативе большевиков была создана кооперативная секция. Таким образом, оформилось революционное коммунистическое направление кооперативного движения. III Конгресс Коминтерна (Москва, 1920) поставил перед революционной кооперацией две задачи: 1. Помощь трудящимся в их революционной борьбе за завоевание политической власти; 2. Помощь в деле социалистического строительства там, где власть уже захвачена. «Кооператив, если он охватывает все общество, в котором национализированы фабрики и заводы, есть социализм»93.
Так утопическая идея мировой экономической борьбы эволюционировала в революционную. Состоявшаяся в Москве в 1924 г. II Международная кооперативная конференция поддержала идею создания при руководящих органах коммунистических партий 1ер-мании, Норвегии, Франции, Чехословакии, Швеции, Швейцарии отделов, предназначенных для работы коммунистов в кооперации. В том же году левые (революционные) кооперативы объединились в союз и приступили к изданию «Кооперативной газеты».
Вывод о возможности и целесообразности использования кооперации для социалистического преобразования сельского хозяйства, организации производства и обмена признавали не только большевики. Умеренные социалисты считали кооперацию «новым организационным началом» народно-хозяйственной системы (Н.П.Гибнер), верили, что совокупность их усилий «даст в будущем
торжество воодушевивших их идей» (Н.П.Баллин), что душу кооперации «вдохнул» социалистический идеал, а ее «характер... определяется общественным строем»94.
В представлении социалистически настроенной интеллигенции учение о всеобщей уравнительности тесно переплелось с кооперативной мыслью, которой были посвящены работы социалистов-утопистов Оуэна, Фурье, и др. «Под западной цивилизацией понимаются чаще всего системы, уже отвергнутые западной наукой, и факты, наиболее прискорбные в западной действительности», — признание это принадлежит Н.Г.Чернышевскому, страстному проповеднику и защитнику идеи ассоциации95.
Вопрос о переносе идей кооперации и социализма из плоскости теории в область практики был решен уже Февральской революцией. Первый же послефевральский кооперативный съезд одобрил «вхождение представителей кооперации во Временное правительство "для налаживания продовольственного вопроса" и образование "внепартийных" советов крестьянских депутатов».
В послеоктябрьский период российские теоретики кооперации пересмотрели свои прежние представления о социализме, дали сравнительный анализ отечественной кооперации на разных этапах ее развития, подтвердив тем самым старый тезис: «Только случайность совпадения развития ассоциации в Западной Европе с политическим движением придала им беспокойный щекотливый характер»96. Поставили они и вопрос о разграничении понятия «кооперация» в радикально-утопическом (социалистическом) и либеральном толкованиях97.
Основной мотив российских кооперативных теорий — «устремленность в социалистическое будущее». До Февраля 1917 г. у кооперативной теории не было прямой и непосредственной связи с хозяйственной практикой (исключение, пожалуй, составляли земледельческие общины типа «Криница», эти островки социализма с принудительной внеэкономической структурой, влачившие жалкое существование). Однако после нее ситуация изменилась. Создание Совета Всероссийских кооперативных союзов, мощного идеологического центра и управленческого аппарата в лице Центросоюза — центра российской кооперации, выступление российских кооперативов с политической программой во время выборов в Учредительное собрание, их экономический и политический союз с Временным правительством — тому свидетельство.
Что такое кооперация ? (Продолжение)
Кооперация — форма осуществления личных и одновременно коллективных интересов. Социальное значение ее в творческой деятельности человека и общества огромно. Государство же должно определить свою меру участия в организации этого коллективного процесса, и, прежде всего, в законодательном признании существования этой формы самоорганизации.
11ервое потребительное общество было создано еще в 1696 г. Даниэлем Дефо. Он был не только создателем потребительных обществ, но и автором других смелых по новизне идей: плана грандиозной реформы банковской системы, создания страховых обществ, осуществления программы государственного социального страхования, проекта развития кооперативных товариществ для взаимной помощи, пенсионных касс и проч. «Торговый кодекс» Дефо — специальное наставление купечеству, проникнутое джентльменским духом, провозгласившее принципы частного бизнеса, отказа от прибыли любой ценой. Эти наставления стали составной частью, так называемых «рочдельских кооперативных принципов».
В 1769 г. в Фенуике, в 1777 г. в деревне Гован и в Бирмингеме были созданы потребительные общества; в 1795 г. в Гулле возникло первое кооперативное предприятие, получившее — 16 лет спустя, юридические права.
В 1775— 1815 гг., с разрешения и при поддержке властей ряда английских городов, были созданы кооперативные мельницы и хлебопекарни. Это движение было вызвано эксплуатацией интересов покупателей пищевых продуктов со стороны предпринимателей и мелких торговцев. Как писал один из знатоков английского кооперативного движения, «с появлением многочисленного населения вокруг фабрик Ланкашира и Йоркшира, рудников и гончарен северных графств и Мидлэнда... предпринимателю пришла мысль распоряжаться расходами «рук» рабочих... Он сделался домовладельцем и лавочником, стал назначать цены съестных припасов и наемную плату за помощь, вычитая то и другое из недельного заработка рабочего». Кооперативные объединения, таким образом, возникли как форма экономической защиты, причем задолго до того, как теоретики и филантропы пришли к идее использовать кооперацию в идеологических целях. Потребительные общества продемонстрировали свою жизнеспособность и превосходство над производительными ассоциациями.
«Не Коббет и не Оуэн "изобрели" политическую, профилактическую и кооперативную форму борьбы, сами рабочие в отчаянных попытках улучшить свое положение нашли способы и методы, противопоставили индивидуальной силе капиталистов организованную силу масс», — писал М.Ромм98. Налет идеологии в этом мнении налицо, однако с ним сложно не согласиться. Прав он и в том, что «когда же нашлись, наконец, люди, решившиеся отдать свои знания, энергию и влияние делу пролетариата, они убедились, что начало уже положено, организации созданы, и им оставалось только усовершенствовать их внутреннее строение, углубить и расширить сознание рабочих масс, создать печатную и устную пропаганду» .
Необходимо подчеркнуть, что предшественниками их в этом деле были не те кооператоры, которые вызвали под влиянием Оуэна кооперативную волну 1827-1834 гг., а рабочие Англии и Шотландии, основавшие между 1769-1815 гг. потребительные лавки и мукомольни, которые строились на принципах потребительной кооперации и предвосхищали тот путь, каким она пошла на основе практического опыта.
В свою очередь, движение 1827-1834 гг. породило 800 кооперативных объединений, а «позвоночным столбом этого движения являлись потребительные общества», служившие источником накопления средств ремесленным товариществам для приобретения сырья и орудий производств. На этом движении, наряду с утопизмом Оуэна, лежал отпечаток цеховых устремлений ремесленников. Параллельно с появлением в 1827-1834 гг. огромного количества потребительских обществ, стремительно развивалось и столь же стремительно погибало движение, направленное на создание производительных ассоциаций.
Зародившись в середине XVTII в., потребительная кооперация очень медленно и равномерно развивалась до так называемой «эпохи рочдельцев». Без поддержки богатых филантропов, без идейного руководства образованных идеологов, получая насмешки, она медленно, но неуклонно развивалась, будучи подлинным «плодом» самодеятельности масс.
