Ольга Тогоева

Красавица и Чудовище

(Из практической мифологии)

«- Лягушка, лягушка, почему ты такая зеленая и мокрая?

- Болею я… А на самом деле я белая и пушистая.»

Старый анекдот

В конце 2004 г. в Украине проходили президентские выборы. Ситуация тогда сложилась настолько парадоксальная, что ее описанию и осмыслению было посвящено подавляющее большинство «серьезных» публикаций - как в печатных СМИ, так и в интернет-изданиях. В попытке привлечь внимание максимального числа читателей журналисты как только не называли свои статьи: мне попадались и «Революция в законе»[1], и «Семь мифов «оранжевого» путча»[2], и «Двухцветная страна»[3], и «Оранжевая, перманентная»[4], и «Бешеные бабки»[5], и много чего другого… (Ил. 1)

Меня, однако, особенно заинтересовало одно название, впервые появившееся в газете «Московский комсомолец», затем растиражированное в Интернете и в конце концов ставшее устойчивым и весьма расхожим выражением, использование которого – как это всегда бывает с подобными штампами – отсылало к конкретному и хорошо известному окружающим явлению. Название это - «Красавица и Чудовище» - было заимствовано из сказки французской писательницы XVIII в. Ж.-М. Лепренс де Бомон, экранизированной Жаном Кокто в 1946 г., а совсем недавно превращенной в очередной полнометражный мультфильм киностудии “Walt Disney”[6].

Понятно, что в публикациях с таким названием осенью и зимой 2004 г. речь шла вовсе не о несчастном заколдованном принце и пришедшей к нему на выручку молодой особе, но об основном претенденте на украинский «престол» Викторе Ющенко, изменившемся лицом и телом в результате таинственного отравления, и его главной стороннице, прекрасной панне Юлии Тимошенко.

Именно это, внешнее сходство и вызвало к жизни многочисленных «Красавиц и Чудовищ»[7]. Однако никто из использовавших это название авторов, похоже, не обратил внимания на более глубокое (а на самом деле лежащее на поверхности) – и более интересное – сходство двух историй: на мотив героя и его помощницы, столь характерного для волшебных сказок и настойчиво повторяющегося в публикациях, посвященных главным действующим лицам «оранжевой революции».

***

Мотив героя и его помощницы хорошо известен фольклористам. Своими корнями он уходит даже не в волшебную сказку, но в миф, который и по сюжетам, и по композиции, и по сходным мотивам может со сказкой совпадать[8]. Это в особенности характерно для т.н. героического мифа, в котором речь идет о формировании, становлении героя[9]. Все мы прекрасно помним историю Тесея и Ариадны с ее волшебной нитью, помогающую герою выбраться из лабиринта. Или историю Ясона и Медеи, дающей ему советы о том, как победить ужасных воинов, выросших из зубов дракона. Будучи частью мифов, эти эпизоды, по выражению В.Я.Проппа, представляют собой «классическую волшебную сказку»[10].

Именно в сказке - с ее интересом к личной судьбе героя, осуществляющего свои собственные желания[11], с ее вниманием к испытанию, как основной синтагматической категории повествования[12] – наиболее четко прослеживается мотив героя и его помощницы. Мы легко узнаем его в сказках с самыми разными сюжетами.

Это могут быть Иван-царевич, попавший в царство Морского царя (или водяного), и пришедшая ему на помощь дочь последнего Василиса Премудрая, за одну ночь строящая вместо героя хрустальный мост, сажающая зеленый сад, возводящая церковь «из чистого воску» и совершающая еще массу полезных дел, прежде чем стать законной супругой Ивана[13]. Это могут быть и уже заключившие брак Иван и расколдованная им Царевна-лягушка, ткущая рубашку, пекущая хлеб и танцующая на пиру для батюшки-царя[14]. Тот же мотив присутствует и в сказке типа «Красавицы и Чудовища» или в родственном ей «Аленьком цветочке», когда юная девица сама «добывает» себе супруга, оказывающегося ко всему прочему прекрасным принцем[15].

Несмотря на разные сюжеты приведенных сказок[16], интересующий нас мотив остается в них неизменным. Существует главный герой (обязательно мужчина, пусть даже и временно заколдованный), которому помогает женщина, обычно имеющая волшебное происхождение и/или умения и чаще всего в конце истории превращающаяся в законную супругу героя[17].

К более детальному рассмотрению основных параметров данного мотива я вернусь чуть позже. Сейчас же замечу, что с возникновением иных повествовательных жанров сказочный мотив героя и его помощницы никуда не исчезает, напротив, часто именно он является определяющим для того или иного произведения.

Так, во французском героическом эпосе XII-XIII вв. весьма популярен мотив главного героя-рыцаря и его помощницы, прекрасной сарацинки, часто оказывающейся принцессой. Таковы, к примеру, Бертран и Нубия из «Взятия Кордовы и Севильи»; Гильом Оранжский и Орабль из «Взятия Оранжа»; сын короля Хлодвига Флоовант и Могали, дочь сарацинского правителя Гальена, из «Флоованта»; Фульк де Канди и сарацинская принцесса Анфелида из «Фулька де Канди»[18]. Во всех этих жестах франкские герои либо попадают в плен, либо терпят поражение в решающей битве, но им на помощь приходят прекрасные девушки и выручают из беды. Затем они влюбляются в своих рыцарей, переходят под их влиянием в христианство и в конце концов становятся их женами. Что же касается жен-помощниц, то в эпосе встречаются и они, как, например, супруга прославленного полководца Бертрана Дюгеклена, знакомая с астрологией и иными гадательными практиками, не раз дающая ценные советы своему мужу перед предстоящими ему сражениями[19].

Мотив героя и его помощницы можно обнаружить и в рыцарском романе, хотя поведение главных действующих лиц здесь более вариативно, чем в сказке, и сами они не столь «однофункциональны»[20]. Тем не менее, история Ясона и Медеи, воспроизведенная в «Романе о Трое» Бенуа де Сент-Мора, история Эрека и Эниды из одноименного романа Кретьена де Труа или отношения Ивейна и Люнеты из его же «Рыцаря со львом» вполне заслуживают нашего внимания. Так, Ивейн после убийства Эскладоса Рыжего оказывается в ловушке в дворце последнего. Ежеминутно ожидая нападения, он встречает Люнету, вдову своего врага. Люнета помогает Ивейну избежать опасности: она дает ему волшебное кольцо, делающее его невидимым и позволяющее одержать победу над соратниками Эскладоса, жаждущими мести. Между Ивейном и Люнетом вспыхивает любовь, и она обещает своему избраннику впредь всегда приходить к нему на помощь. Их отношения, по мнению А.Д.Михайлова, и составляют основную сюжетную завязку романа[21].

Перечень литературных примеров подобного типа можно было бы продолжить, однако меня в значительно большей степени интересуют несколько иные тексты, а именно описания реальных событий, имевших место как в далеком, так и в совсем недавнем прошлом – тексты, в которых точно так же присутствует мотив героя и его помощницы.

***

Оговорюсь сразу, что речь идет именно о текстах, о свидетельствах современников, об их попытках понять происходящее. Т.о. мы имеем дело, если угодно, не с самой действительностью, которая подстраивается под некую заданную форму, но лишь с повествованием, с осмыслением этой действительности.

Насколько можно судить, мотив героя и его помощницы получает особое звучание в средневековой Европе применительно к правителю и его супруге. Идея королевы как соправительницы (consors regni) своего супруга и, следовательно, его главной помощницы в делах управления, заимствованная из Византии[22], достаточно рано проникает на Запад[23]. Уже в IX в. папа Николай I именует консортами императрицу Евдоксию[24] и Энгельбергу, супругу Людовика II[25]. То же понятие используется применительно к королеве и в одном из самых ранних коронационных чинов, датируемом 890-900 гг.: «…и как Ты позволил царице Эсфири приблизиться… к брачному ложу царя Артаксеркса и к управлению его царством, точно так же позволь милосердно своей служанке Н., присутствующей здесь, … стать достойной супругой нашего величественного короля и участвовать [в управлении] его королевством»[26].

Ссылка на историю библейской Эсфири в данном контексте особенно показательна. Эсфирь воспринимается в средние века как образец королевской супруги. (Ил. 2) Именно на нее предлагает равняться Юдифи, второй жене Людовика Благочестивого, Рабан Мавр в посвященном ей “Expositio in librum Esther” (834-836 гг.)[27]: «Равным образом всегда имей Эсфирь, царицу подобную тебе, перед глазами своего сердца, как пример для подражания в каждом твоем благочестивом и святом деянии»[28]. Рассуждая о союзе Эсфири и Артаксеркса, Рабан Мавр использует термин “consortium”, замечая, что первая супруга царя, иудейка Астинь, «была отстранена от совместного управления»[29]. Сравнение с Эсфирью остается одним из важнейших и в последующие века. С ней сравнивают Маргариту, королеву Шотландии (1070-1093), а вслед за ней – ее дочь Матильду, супругу (1100-1118) английского короля Генриха I[30]. В начале XIV в. титула «вторая Эсфирь» удостаивается Жанна Наваррская, жена Филиппа Красивого[31].

Однако, как отмечает Женевьева Бюрер-Тьерри, библейская Эсфирь воспринимается в средние века не только как образец соправительницы. В ней еще со времен Св.Иеронима видят персонификацию церкви[32], что сближает ее с фигурой Богородицы[33], образцом чистоты, добропорядочности и нравственности. Вместе с тем Дева Мария видится многим средневековым мыслителям и как правительница – “Maria Regina”, “imperatrix et regina”, “regina coeli et terrae”[34]. Впрочем, подчеркивает Джанет Нельсон, Богоматерь никогда не выступает в роли «независимого правителя»: она всегда только помощник, посредник и, прежде всего, наставница будущего царя[35]. Именно в роли консорта Богоматерь становится еще одним образцом для подражания в средние века. С ней сравнивают многих королев, начиная с уже известной нам Юдифи[36] и кончая Анной Бретонской, супругой Людовика XII[37]. Будучи консортом, королева несет равную со своим супругом ответственность за состояние дел в стране, она имеет право заменять его во время отлучек или болезни, ей также может быть доверено воспитание наследника престола, а потому она – как Богоматерь - должна быть абсолютно чиста и непогрешима. Нарушение королевой этих правил ставит под удар («скандализирует») не только ее семью, но и весь королевский двор и – шире – всю страну[38].

«Классическим» примером такого «скандала» является история Изабеллы Баварской. Объявленная в 1401 г. соправительницей своего безумного супруга Карла VI, Изабелла замещает его в моменты обострения болезни и осуществляет контроль над политическими группировками при дворе, она также является официальным опекуном наследника престола[39]. Вплоть до 1405 г. политическая власть, сосредоточенная в ее руках, постоянно увеличивается, и современники вполне благосклонно оценивают предпринимаемые ею шаги[40]. Но как только во Франции начинают циркулировать слухи о любовной связи Изабеллы с братом короля, Людовиком Орлеанским, образ консорта разрушается: «скандализировав» себя и свое правление, королева отныне воспринимается как антитеза Богоматери[41].

На этом противопоставлении играют советники будущего Карла VII, когда перед ними весной 1429 г. предстает никому доселе неизвестная лотарингская девушка, утверждающая, что послана на помощь дофину и его терпящим бедствие войскам. Уподобление Жанны д’Арк Деве Марии можно назвать общим местом в произведениях как французских, так и иностранных авторов XV-XVI вв.[42] Несмотря на то, что Жанна вовсе не является ни супругой, ни любовницей Карла, ее заслуги перед домом Валуа, ее роль в освобождении французских земель и в сплочении нации столь велики, что ее современники готовы именовать ее соправительницей короля[43]. И, конечно же, они называют ее помощницей и советчицей Карла, без которой он не в состоянии ничего предпринять. Так, Панкрацио Джустиниани замечает, что Бог решил помочь французам посредством Жанны, «и если бы так не произошло…, дофин должен был бы бежать, бросив все, т.к. у него нечего было есть и не на что жить»[44]. Теперь же он «не предпринимает ничего без совета с этой девушкой, которая сказала ему, что прогонит всех англичан из Франции»[45].

Жанна д’Арк воспринимается современниками и потомками как идеальный тип помощницы[46]. Неудивительно, что, описывая отношения Юлии Тимошенко с Виктором Ющенко осенью 2004 г., журналисты именуют ее «второй Жанной д’Арк»[47] и даже изображают в рыцарских доспехах на предвыборных плакатах[48]. Впрочем, мотив героя и его помощницы не слишком нуждается в подобных уточнениях. Достаточно вспомнить отношение современников к Николаю II и Александре Федоровне, к генералу Перону и его Эвите[49], к Михаилу и Раисе Горбачевым, к Джорджу Бушу и Кондолизе Райс, чтобы понять: данный мотив постоянно присутствует в описаниях определенных исторических событий. Истории взаимоотношений этих пар в том виде, в каком они предстают перед нами на страницах исторических документов, научных и псевдо-научных исследований, многочисленных журнальных и газетных публикаций, оказываются удивительным образом похожими друг на друга – прежде всего потому, что для их построения авторы – сознательно или неосознанно – используют в качестве сюжетообразующих основные параметры уже знакомого нам мотива.

***

Всякая сказка, как мы знаем, начинается с ситуации «предзавязочного благополучия»[50], и чем более оно «благополучно», тем сильнее ощущается обрушивающаяся затем на героев беда. Именно она представляет собой первый параметр интересующего нас мотива: без беды нет героя, соответственно, нет и помощника. Беда в любом повествовании – будь то собственно сказка, эпос, роман или описание реальных событий – носит эсхатологический характер. Это, пусть временная, победа хаоса над космосом, нарушение привычного хода вещей. Беда таким образом угрожает самому существованию героев и окружающего их мира.

Именно в этих категориях мыслится беда в интересующих нас текстах. Речь может идти, к примеру, о частном вооруженном конфликте (guerre privée) между двумя знатными сеньорами, ставящем под угрозу целостность владений одного из них. Так излагает историю столкновения Гийома д’Эврё и Рауля де Конша в 1090 г. Ордерик Виталий, для которого оно – «больше чем гражданская война, ведущаяся между могущественными братьями»[51].

Бедой может стать и более крупный конфликт – война, в которой на карту поставлена судьба целой страны. Эту ситуацию мы наблюдаем во Франции XV в., где верные дому Валуа войска сдают свои позиции под натиском английской армии. Положение дел выглядит настолько тяжелым, что даже сторонники дофина Карла сомневаются в благополучном исходе: «…если бы англичане взяли Орлеан, они очень легко смогли бы стать хозяевами Франции и отправить дофина в богадельню»[52].

Часто бедой оказывается не военный, но религиозный конфликт. Сюда относится, к примеру, жаркие споры об инвеститутре, ведущиеся между папой Паскалем II, английским королем Генрихом I и архиепископом Ансельмом в XI в.[53] Подобный конфликт может также легко перерасти границы христианского мира, что мы наблюдаем на примере идеи Крестовых походов, нашедшей свое отражение, как мы видели выше, в средневековом эпосе[54]. Любопытную трансформацию эти идеи претерпевают в современном нам мире: достаточно вспомнить риторику заявлений американского Госдепартамента, касающихся вторжения США в Ирак, слова о «новом мировом порядке», «демократизации мира», «божественной миссии Америки»[55]…

Наконец, смена власти (переворот, изменение политического курса, создание нового национального государства на обломках старой империи) также, безусловно, воспринимается окружающими как фактор дестабилизации. Граждане СССР переживают такую «беду» во время перестройки, начатой Михаилом Горбачевым. Мы наблюдаем ее в 2004-2005 гг. и несколькими годами позже в Украине, где создают новую «оранжевую» нацию[56].

Беда таким образом служит завязкой сюжета[57], ибо для ее преодоления необходим герой, который, конечно же, обязательно находится. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что герой слишком слаб. Иными словами, он не может самостоятельно справиться с поставленной перед ним задачей.

Несостоятельным перед лицом военной угрозы выглядит дофин Карл, так что даже самые преданные его соратники отмечают: «…не было никакой надежды на то, что господин король сможет отвоевать свои земли при помощи людей. Силы его врагов и их приспешников росли по мере того, как силы его сторонников уменьшались»[58]. Совершенно неспособным к принятию самостоятельных решений рисуют средства массовой информации американского президента Джорджа Буша – и не только во время иракской кампании[59]. Слабость Виктора Ющенко в качестве лидера нации отмечают наблюдатели как во время выборов[60], так и спустя продолжительное время после них[61].

В этой, казалось бы тупиковой ситуации героя может спасти лишь одно – появление у него волшебного помощника (предмета). Таким помощником в сказке может стать любое существо: животное, птица, человек, Баба-Яга и т.д.[62] Нас, однако, интересует тот вариант, где помощницей героя является женщина. Именно она берется устранить беду.

Так, чтобы разрешить вопрос с инвеститурой в Англии заинтересованные стороны обращаются за помощью к супруге Генриха I Матильде, прямо называя ее своей «помощницей» и «советчицей», способной отвратить короля от «дурных советов»[63]. В конфликт англо-нормандских сеньоров в конце концов вмешиваются их жены – Эльвиза д’Эврё и Изабелла де Конш – дабы своими военными действиями положить конец спору[64]. В Столетнюю войну вступает Жанна д’Арк, посланная Богом на помощь дофину[65]. Действиями и даже словами Джорджа Буша руководит его «офисная жена» Кондолиза Райс[66]. Тимошенко буквально «растит» из Ющенко будущего лидера, страстно агитирует за него на Майдане, «делает» его президентом[67], опекает его в качестве премьер-министра, взяв на себя решение всех самых насущных и самых болезненных проблем украинской экономики[68], протягивает ему руку помощи в момент собственной отставки[69] и роспуска парламента[70].

Помощь, оказанная таким образом, часто воспринимается современниками событий как волшебная, как чудо[71]. Да и сама помощница – в строгом соответствии со сказкой – женщина непростая. Она обладает особыми уменьями (иногда принимаемыми за колдовство[72]), свидетельствующими, что она чрезвычайно умна – и в этом смысле гораздо сильнее своего героя[73]. Именно эту силу якобы демонстрирует Жанна д’Арк во время выработки планов военных операций, когда Карл приказывает не предпринимать ничего без совета с ней[74]. Сильный аналитический ум восхваляют в Юлии Тимошенко и Кондолизе Райс их сторонники[75].

Чудесные способности позволяют помощнице заменить собой «слабого» героя в предстоящем ему испытании и выйти из него с честью: «Следя за судьбой сказочного героя, мы вынуждены установить его полную пассивность. За него все выполняет помощник, который оказывается всемогущим, всезнающим или вещим … Тем не менее герой, получивший волшебное средство, уже не идет “куда глаза глядят”. Он чувствует себя уверенно, знает, чего хочет, и знает, что достигнет своей цели»[76].

***

Впрочем, справедливости ради, следует сказать и о тех различиях, которые существуют в бытовании нашего мотива в сказке и в иных повествовательных жанрах. Прежде всего это касается развязки истории.

В волшебной сказке «действие большей частью начинается с беды (недостачи) и обязательно кончается избавлением от беды и приобретением некоторых ценностей»[77]. Ценности эти находятся в прямой зависимости от общей направленности сказки, от ее интереса к личной судьбе героя[78]. Сказочное действие стремится к установлению его личного благополучия, а потому высшей сказочной ценностью здесь оказывается свадьба (и получение «полцарства в придачу»). Взять в жены при этом герой может кого угодно, но очень часто этой счастливицей оказывается именно его помощница[79].

Подобную концовку мы наблюдаем не только в сказках. Ею «грешат» и эпос, и средневековый роман, и новелла Нового времени. Однако в «истории» так происходит далеко не всегда. И это порождает определенные проблемы.

Прежде всего нарушается т.н. принцип сказочного баланса[80], поскольку то или иное повествование о реальных событиях, выстроенное вокруг мотива героя и его помощницы, по законам жанра должно приводить своих главных действующих лиц к обретению совершенно определенных ценностей. Если же этого не происходит, возникает ситуация неопределенности, недосказанности: повествование перестает вызывать доверие у слушателей или читателей. И, как следствие, сразу же обрастает слухами – всевозможными домыслами, «дописывающими» историю до «нужного» конца и таким образом легитимирующую ее[81].

Легитимация эта в каждую эпоху происходит по-своему. Так, кое-кто из современников и ближайших потомков Жанны д’Арк не может поверить в невинность ее отношений с Карлом VII. Например, Шекспир: «Помилуй, бог! Беременна святая! / Вот чудо величайшее твое! / Иль к этому вела святая жизнь? / Она с дофином славно забавлялась, / Предвидел я, на что она сошлется»[82]. Другие авторы не желают мириться с ее смертью, оживляют ее, выдают замуж и делают счастливой матерью[83]. Этим же занимается и кое-кто из историков[84]. Политкорректные авторы XX и XXI вв. уже не строят предположений о возможной близости героя и его помощницы. Они, напротив, всячески подчеркивают асексуальный характер отношений такой пары, делая упор на дружбе семьями и единстве профессиональных интересов – как, например, в случае Джорджа Буша и Кондолизы Райс[85]. Однако термин «офисная жена», придуманный современными психологами[86], - всего лишь красивое название для ситуации, продолжающей оставаться сомнительной в глазах обывателей. (Ил. 3) Герои и их помощницы попадают в некий замкнутый круг: их отношения описываются в соответствии с заданным мотивом, что делает их объектом самых разнообразных слухов, которые им приходится опровергать без всякой надежды на успех именно потому, что их тандем продолжает (до поры до времени) свое существование, не приводя к подсознательно ожидаемой всеми развязке[87].

Еще одним интересным отличием сказки от последующих повествовательных жанров является наличие или отсутствие в них ярко выраженного национального компонента. Как отмечает Е.М.Мелетинский, исторические воспоминания используются для мифологического концептирования только в качестве «сырого материала». Само же мифологическое мышление «принципиально неисторично»[88]. Соответственно, так же неисторична и сказка, в которой локальная мифология заменяется на «условно сказочную»[89].

Однако, возникновение эпоса относится уже ко времени этнической консолидации[90]. Для него таким образом характерна определенная национальная специфика, что отчасти сохраняется и в средневековом романе[91]. Беда здесь часто носит национальный характер, угрожает существованию страны или – шире – всего христианского мира. То же самое происходит и в исторических сочинениях. Столетняя война в XV в. начинает восприниматься как национальное бедствие, как посягательство одной страны на целостность другой[92]. За национальное единство и независимость государства выступают лидеры «оранжевой революции» в Украине осенью 2004 г.

Любопытно, что национальная идея часто не только проговаривается словами, но и утверждается визуально. Герой, а вернее, его помощница – поскольку именно ей выпадает честь устранить беду – всем своим видом демонстрируют свою приверженность этой национальной идее. В случае с Жанной д’Арк таким знаком становятся королевские лилии[93], которые «видят» на ней ее современники и потомки. Это лилии на ее гербе[94], знамени[95] и даже на попоне ее боевого коня. (Ил. 4, 5, 6) В случае с Юлией Тимошенко символом ее особой «украинскости» является, конечно же, ее знаменитая коса[96], сразу же превращающаяся в модный аксессуар с легко считываемым смыслом (Ил. 7-8). Подобный «сигнальный флажок», по мнению Ролана Барта, безусловно рождает определенное «историческое правдоподобие»[97]. Он претендует на «естественность» и с честью исполняет свою роль. Вместе с тем этот знак «отличается двойственностью: оставаясь на поверхности, он тем не менее не отказывается и от претензий на глубину. Он желает дать нечто понять (что похвально), но одновременно выдает себя за нечто спонтанное (что уже нечестно)»[98]. Эту надуманность прекрасно чувствуют обыватели, выражающие недоверие косе Тимошенко и заставляющие ее хозяйку оправдываться в ее подлинности, а значит в своей искренней приверженности делу революции[99].

Впрочем, при всех исторически обусловленных изменениях в бытовании мотива героя и его помощницы, суть его остается совершенно неизменной на протяжении веков. Отношения правителя и его супруги, правителя и его соратницы, правителя и его «офисной жены» продолжают описываться по одной и той же схеме мифологического повествования, что, собственно, и делает ее столь живучей.

***

Как отмечает Бронислав Малиновский, «функция мифа состоит в том, чтобы упрочить традицию, придать ей значимость и власть, возводя ее истоки к высоким, достойным почитания, наделенным сверхъестественной силой началам»[100]. Именно поэтому миф существует вечно – он неотъемлемая часть культуры, он оправдывает и легитимирует любое новое явление в жизни общества.

В мифологическом сознании для каждого события находится образец, в соответствии с которым это событие воспринимается и осмысливается. Таким образом мифологическое мышление прецедентно по своему характеру: «… чисто мифические прасобытия затем многократно воспроизводятся в обрядах и мыслятся образчиками, в свете которых толкуются, к которым “подгоняются” действительные эмпирические события, происходящие или могущие произойти в будущем»[101]. Эти последние всего лишь укладываются в «прокрустово ложе готовой мифологической структуры, оказываясь несовершенным воспроизведением, повторением своего абсолютного прообраза»[102]. Сказанное выше в равной степени касается как мифологических представлений, так и мифологического повествования, без которого собственно не существует мифа, целиком входящего в сферу высказывания[103].

Мифологическое повествование интересно именно с точки зрения создания прецедента – образца для восприятия всего нового и незнакомого. Прецедент в данном случае представляет собой некую объяснительную схему – готовую «форму», в которую помещается любое «содержание», любая вновь рассказанная история, которая всякий раз подстраивается под эту форму – вернее, апеллирует к ней как к безусловному авторитету[104]. Соответственно то, что является, возможно, случайностью для самого первого текста, «становится кодом для последующих»[105].

Сообщение, передаваемое таким образом, по образному выражению Ю.М.Лотмана, напоминает «платок с узелком, завязанным на память»[106], где текст выполняет всего лишь мнемотическую функцию. У текста и его читателя в этой ситуации складываются весьма специфичные, творческие отношения – отношения сотрудничества, ибо получатель «платка с узелком» может домыслить рассказанную ему историю, встроив ее в уже известную ему форму[107].

Однако сама форма рассказа при этом не изменяет своих очертаний. Хотя мифологическое повествование и призвано ответить на любой вопрос, снять любую проблему[108], оно все же по-своему организует мир читателя, заставляет его мыслить совершенно определенными категориями. И таким образом обретает идеологическую направленность. Поэтому, как представляется, мифологическое сознание особенно ярко проявляется в критических ситуациях, когда потребность в оправдании, в легитимации действий участников событий особенно возрастает[109]. Мифологическое повествование направлено здесь даже не на самих героев, но на отношение к ним, на выработку общественного мнения о том или ином спорном явлении, на придание действиям героев законного в глазах окружающих характера. Именно в этом заключается прагматическая функция мифа[110]. И именно поэтому привилегированным полем мифологии во все времена остается политическая идеология - область, к которой в той или иной степени относятся все рассмотренные выше примеры.

***

Интересующий нас мотив, будучи мифологическим по происхождению, всегда остается и будет оставаться неизменным. Нельзя, к примеру, поменять местами главных действующих лиц и вести разговор о мотиве героини и ее помощника. В «мужском» обществе средневековья, как и в не менее «мужском» современном мире такой мотив плохо приживается и уж во всяком случае обладает совершенно иной семантической ценностью, нежели мотив героя и его помощницы[111]. Для нас же куда больший интерес представляет ситуация, когда помощница полностью вытесняет героя из повествования и сама превращается в героя[112].

Подобное превращение – в рамках интересующего нас мотива - мы наблюдаем и в сказке, и в историческом повествовании. Пока Василиса Премудрая, выпрыгнув из своей лягушачьей шкуры, печет хлеб, шьет рубашку и танцует на пиру перед изумленными гостями, ее муженек не делает ровным счетом ничего – разве что любуется лебедями, выплывающими из рукавов его суженой. Рауль де Конш полностью исчезает из повествования Ордерика Виталия в то время, как его прекрасная жена, одев доспехи и возглавив его войско, скачет навстречу битве[113]. Мы не знаем, чем занимается Карл VII, пока воюет Жанна д’Арк: во всяком случае современники, пристально следящие за ее победами, «забывают» нам об этом сообщить[114].

Но особенно любопытно складывается ситуация с нашими современницами, готовыми не только заменить своих героев в сегодняшних испытаниях, но и в скором времени занять освободившееся после них место. Такова Юлия Тимошенко, которой вновь прочат победу на очередных парламентских выборах и место премьер-министра[115]. (Ил. 9) Такова и Хиллари Клинтон – еще одна верная помощница своего героя и вероятный кандидат на пост президента США[116].

Интересно будет понаблюдать за действиями этих «помощниц», ставших вдруг «героями», и посмотреть, какие именно мифологемы, оправдывающие их появление на преимущественно мужской политической сцене[117], задействуют их многочисленные помощники. Собственно, их легко предугадать и сейчас. Но в основе этой истории лежит уже совсем иной мотив…

[1] Эксперт. 6-12 декабря 2004 г. № 46 (Заголовок был вынесен на обложку номера).

[2] Семь мифов «оранжевого» путча // http://www.segodnia.ru (22 декабря 2004 г.).

[3] Вуйко Б. Двухцветная страна // Эксперт. 6-12 декабря 2004 г. № 46. С. 22-24.

[4] Дранников В. Оранжевая, перманентная // Русский Newsweek. 7-13 декабря 2005 г. С. 21-24.

[5] Павленко В. Бешеные бабки // http://oligarh.net (12 января 2005 г.).

[6] Ростовский М. Красавица и Чудовище // Московский комсомолец. 26 ноября 2004 г. Перепечатка из «МК» появилась на сайтах «Самара сегодня. Ежедневная интернет-газета» (http://news.samaratoday.ru) и «inoСМИ.ru» (http://www.inosmi.ru). Название использовали и украинские журналисты ( Лаврова М. «Красавица» и «чудовище» // http://www.from-ua.com), и посетители украинских интернет-форумов. Так, один из читателей «Комитета избирателей Донбасса» (http://zadonbass.org) 24 ноября 2004 г. предлагал кинематографистам новый сюжет: «Красавица и Чудовище на Майдане» – продолжение полюбившегося мультфильма».

[7] То же можно сказать и о названии «Красавица и полицейский», использованном весной 2007 г. в журнале «Эксперт» для статьи, посвященной выборам президента во Франции: Локтев Д. Красавица и полицейский // Эксперт. 5-11 марта 2007. № 9. С. 80-83.

[8] Пропп В.Я. Русская сказка. М., 2000. С. 34. Ср.: «При генетическом изучении сказки надо учитывать, что сюжет может быть древнее жанра. Сюжет может уходить своими корнями в миф. Отдельные мотивы, эпизоды, фабула могут отражать какие-то очень древние представления, которые были раньше, чем создалась сказка». - Там же. С. 272.

[9] О героических мифах см.: Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1995. С. 257 и след.; Он же. От мифа к литературе. М., 2001. С. 29-30.

[10] Пропп В.Я. Указ. соч. С. 34: «Медея – царевна-помощница, как во многих сказках».

[11] Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. С. 265; Он же. От мифа к литературе. С. 49.

[12] Мелетинский Е.М., Неклюдов С.Ю., Новик Е.С., Сегал Д.М. Проблемы структурного описания волшебной сказки // Структура волшебной сказки. М., 2001. С. 11-121, здесь С. 12.

[13] См., например: Морской царь и Василиса Премудрая // Три царства. Народные русские сказки. Из собрания А.Н.Афанасьева. М., 1997. С. 100-106; Жуковский В.А. Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване Царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудрости Марьи Царевны, Кощеевой дочери // Жуковский В.А. Стихотворения. Л., 1956. С. 729-740.

[14] Царевна-лягушка // Русские народные сказки. М., 1972. С. 39-48. В сказке «Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что» повторяется та же ситуация. Марья-царевна, жена главного героя Андрея, помогает ему исполнить все поручения царя: проведать на том свете старого царя, добыть в тридесятом царстве кота Баюна и, наконец, принести «то – не знаю что» (Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что // Там же. С. 118-142).

[15] Об этом типе сказок подробнее см.: Пропп В.Я. Указ. соч. С. 247-252.

[16] О классификации этих сказок по сюжетам см.: Мелетинский Е.М., Неклюдов С.Ю., Новик Е.С., Сегал Д.М. Указ. соч. С. 29-33.

[17] Нас не должно смущать то обстоятельство, что в сказках типа «Царевна-лягушка» герой уже изначально женат, поскольку действие может начинаться как с потери, так и с приобретения сказочных ценностей (в терминологии В.Я.Проппа): «Сказка эта … начинается не с потери, а с приобретения чудесной жены, но это первоначальное приобретение совершенно отодвинуто последующей потерей, и, кроме того, оно воспринимается как приобретение помощника, поскольку чудесная красавица в дальнейшем сама выступает в роли помощника при прохождении героем основных испытаний» (Мелетинский Е.М., Неклюдов С.Ю., Новик Е.С., Сегал Д.М. Указ. соч. С. 17). Иными словами, начавшись с заключения брака, сказка подобного типа лишь в конце повествования приводит героя и его заново обретенную супругу к счастливому совместному проживанию.

[18] Михайлов А.Д. Французский героический эпос. Вопросы поэтики и стилистики. М., 1995. С. 270-272, 342-344.

[19] CuvelierJ. La vie de Bertrand Du Guesclin // Ed. par E.Charrière. P., 1839. T. 1-2. Образ жены-помощницы, выручающей мужа в трудной ситуации, знаком и эпосу других народов. Примером может служить Сатáна, супруга главного героя нартов Урызмага (Дюмезиль Ш. Осетинский эпос и мифология. М., 1977. С. 20, 51, 55, 244-246).

[20] Михайлов А.Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе. М., 1976. С. 158-159. Е.М.Мелетинский, тем не менее, замечает: «Французский роман ориентирован прежде всего на сказку волшебную и героическую … В средневековом романе можно обнаружить целый ряд архетипических мифологем, таких как: приобретение волшебного предмета в ином мире, похищение женщин и священный брак с богиней земли…». – Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. С. 84-85.

[21] Михайлов А.Д. Французский рыцарский роман. С. 108.

[22] О титуле «консорт» применительно к византийским императрицам см., например: Bensammar E. La titulaire de l’imperatrice et sa signification // Byzantion. 1976. T. 46. P. 243-291; Smythe D.C. Behind the Mask: Empresses and Empire in Middle Byzantium // Queens and Queenship in Medieval Europe / Ed. by A.J.Duggan. Woodbridge, 1997. P. 141-152.

[23] Vogelsang Th. Die Frau als Herrscherin im Hohen Mittelalter. Studien zur “consors regni” Formel. Göttingen, 1954. S. 38; Chélini J. L’aube du Moyen Age. Naissance de la chrétienté occidentale. P., 1991. Р. 217-220.

[24] “…consors imperii conjugis vestri”. - M.G.H. Epistolae VI. № 103 (цит. по: Chélini J. Op. cit. P. 218).

[25] “Propter amorem ac peces Lodovici imperatoris augusti atque Ingelberge dilecte conjugis regnique consortis per presentis nostri privilegii auctoritatem”. - Kehr P. Papsturkunden in Venitie // Nachrichten Geschichte Wissenschaft Göttingen. Philologie Historische Klasse. 1889. Bd. 2-3. S. 215. № 1 (цит. по: Chélini J. Op. cit. P. 218).

[26] “…ut sicut Hester reginam…ad regis Assueris thalamum regnique eius consortium transire fecisti, ita hanc famulam tuam N….ad dignam sublimenque regis nostri copulam regnique sui participium misericorditer transire concedas…”. – Ordines coronationis imperialis. Die Ordines für die Weihe und Krönung des Kaisers und der Kaiserin / Hg. von R.Elze. Hannover, 1960. S. 6.

[27] Это сочинение Рабан Мавр впоследствии вторично посвящает Эрменгарде, жене Лотаря I, противника Людовика Благочестивого.

[28] “Esther quoque similiter reginam regina, in omni pietatis et sanctitatis actione imitabilem, vobis ante oculos cordis semper ponite”. - Hrabanus Maurus. Expositio in librum Esther // PL. T. CIX. Col. 541.

[29] “Repulsa igitur Judaea (Vasti) a consortio regni”. - Ibidem. Col. 657.

[30] Huneycutt L.L. Intercession and the High-Medieval Queen: The Esther Topos // The Power of the Weak / Ed. by J.Carpenter and S.-B.MacLean. Chicago, 1995. P. 126-146.

[31] Strayer J.R. The reign of Philip the Fair. Princeton, 1980. P. 17-18.

[32] «Эсфирь, аналогия Церкви, освободила [свой] народ от опасности, убив Амана, которого следует воспринимать как аналогию беззакония». - Saint Jerôme. Epistola LIII Ad Paulinum presbyterum // Ed. par J.Labourd. P., 1953. T. 3. P. 21.

[33] Bührer-Thierry G. La reine adultère // Cahiers de civilisation médiévale. 1992. № 35. P. 299-312, здесь Р. 300-301.

[34] Barré H. La royauté de Marie au XII^e siècle en Occident // Maria et Ecclesia. Rome, 1959. P. 93-119; Stroll M. Maria Regina: Papal Symbol // Queens and Queenship in Medieval Europe. P. 173-188.

[35] Nelson J.L. Women at the Court of Charlemagne: A Case of Monstrous Regiment? // Nelson J.L. The Frankish World, 750-900. L., 1996. P. 223-242, здесь Р. 230-231.

[36] De Jong M. Sacrum palatium et ecclesia. L’autorité religieuse royale sous les Carolingiens (790-840) // AHSS. 2003. № 6. P. 1243-1269.

[37] McCartney E. Ceremonies and Privileges of Office: Queenship in Late Medieval France // Power of the Weak. P. 178-219. О влиянии образа Богоматери как соправителя Христа, например, в Англии см.: Parsons J.C. The Queen’s Intercession in 13^th –century England // Ibidem. P. 147-177.

[38] De Jong M. Op. cit.; Bührer-Thierry G. Op. cit.

[39] Guenée B. Un meurtre, une société. L’assasinat du duc d’Orléans 23 novembre 1407. P., 1992. P. 161-168; Poulet A. Capetian Women and the Regency: The Genesis of a Vocation // Medieval Queenship / Ed. by J.C.Parsons. N.-Y., 1993. P. 93-116, здесь Р. 114-115.

[40] Так, например, Кристина Пизанская, обращаясь к Изабелле, называет ее «посредницей в заключении мира (moyenneresse de traictié de paix)» (Pisan Ch. de. Une épître à Isabeau de Bavière // Essai sur les écrits politiques de Christine de Pisan, suivi d’une notice littéraire et de pièces inédites / Ed. par R.Thomassy. P., 1838. P. 133-140. Об идеале королевы-консорта у Кристины Пизанской см.: Pratt K. The Image of the Queen in Old French Literature // Queens and Queenship in Medieval Europe. P. 235-259.

[41] Подробнее см.: Тогоева О.И. Карл VII и Жанна д’Арк: Утрата девственности как утрата власти // Историк и художник. 2005. № 1. С. 154-171. Не менее известным примером противопоставления согрешившей королевы и Богоматери является история Теутберги, якобы совершившей адюльтер и на этом основании покинутой Лотарем II: Airlie S. Private Bodies and the Body Politic in the Divorce Case of Lothar II // Past and Present. 1998. T. 161. P. 3-38, особенно Р. 20-23.

[42] Подробнее: Тогоева О.И. Указ. соч.

[44] “…se’l non fose stadio zió…el Dolfin chonvegniva fuzir e lasar tuto, el qual nonn aveva da manzar ne non aver pur uno groso da sostegnirse”. - Chronique d’Antonio Morosini. Extraits relatifs à l’histoire de France / Ed. par G.Lefèvre-Pontalis, L.Dorez. P., 1901. T. 3 (1429-1433). P.78-80.

[45] “ …el Delfino, niente fa, se non per lo conseio de la donzela, la qual i dixe al tuto la cacerà Ingelexi de Franza”. -Ibidem. P. 175.

[46] Об использовании образа Жанны д’Арк разными политическими силами в разные периоды истории см.: Winock M. Jeanne d’Arc // Les lieux de mémoire / Sous la dir. de P. Nora. P., 1992. Vol. III: Les France. T. 3: De l’archive à l’emblème. P. 675-733; Krumeich G. Jeanne d’Arc à travers l’Histoire. P., 1993.

[47] См., например: «Юлия Владимировна явно взялась за “рихтовку” своего потускневшего …имиджа Жанны д’Арк, готовой ради идеи взойти на костер». - Лаврова М. «Красавица» и «чудовище»; «Юлия Тимошенко – Жанна д’Арк оранжевой революции, дама наиболее радикальных взглядов, все время недовольна своим королем – господином Ющенко». – http://www.forum.md (3 декабря 2004 г.); «Не обладая харизмой своего премьера, очаровательной Юлии Тимошенко, “Жанны д’Арк Майдана Незалежности”, новый президент является прагматичным экономистом». – http://gazeta.media-objektiv.com (25 февраля 2005 г.); «А Юлiю Тимошенко у Львовi порiвняли з Жанною д’Арк». – http://www.news.ce.lviv.ua (3 августа 2005 г.).

[48] «…плакати, на яких Юлiя Тимошенко-Жанна д’Арк зображалась у рицарських обладунках». – Черепанин В. Газетнi дискурси «Повсталоï Украïни» // http://krytyka.kiev.ua (19 сентября 2004 г.).

[49] Любопытно, что Юлию Тимошенко сравнивают также и с Эвой Перон: «Наконец, многочисленным либералам в окружении Ющенко вряд ли так уж симпатична почти социалистическая программа действий Тимошенко. Известный политолог Владимир Маленкович удачно сравнил Тимошенко с Евой Перон – женой аргентинского лидера Перона. Эта чета, напомним, превратила относительно либеральную послевоенную Аргентину в полусоциалистическое государство…». – Вуйко Б. А теперь – как в Европе // Эксперт. 14-20 февраля 2005 г. № 6. С. 17-22, здесь С. 20.

[50] Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. М., 2003. С. 26-28.

[51] “Illic tempe plus quam civile bellum inter opulentos fratres exortum est”. - Orderici Vitalis. Historiae ecclesiasticae / Ed. par A. Le Prevost. P., 1845. T. 3. P. 345.

[52] “…se i diti avese prexo Horiens, se poderia de lizier al tuto farse signory de Franza, e mandar el Dolfin per pan a l’ospedal”. - Chronique d’Antonio Morosini. P. 16-17.

[53] Huneycutt L.L. Op.cit. P. 135-137.

[54] Ср.: «В отличие от сказки жанр героического эпоса развивается в ходе этнической консолидации». – Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. С. 55 (курсив мой – О.Т.).

[55] «Бог – сублимированная форма французского правительства», - замечает Ролан Барт, анализируя высказывания французских чиновников по поводу ситуации в Марокко в 1955 г. (Барт Р. Мифологии. М., 1996. С. 181). Это наблюдение в полной мере относится к саморепрезентации Госдепартамента США начала XXI в.

[56] Вуйко Б. Двухцветная страна. С. 23; См. также: «На Украине реализовался запрос на нацию, который прозаическая система Кучмы полностью игнорировала. В украинском дискурсе понятие нации долго приватизировалось «захидняками», этнофилами украинскими… Янукович не смог его использовать… Сегодня Ющенко …говорит: «Моя нация», и девочки визжат». - Гурова Т. Революция, ее вожди и ее технологии (Интервью с Глебом Павловским) // Эксперт. 6-12 декабря 2004 г. № 46. С. 26-30, здесь С. 30.

[57] Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. С. 27.

[58] “Unde depauperabatur rex patientissimus, adeo quod vix tenuem nedum pro domo sua, sed pro persona, victum habebat, et regina; resque sic ducta est quod nulla erat apparentia per auxilium humanum dominum regem sua dominia recuperare posse, crescente continue inimicorum et sibi non obedientium potestate, ac remissione juvaminis illorum qui partem suam foverat”. - Traité de Jacques Gelu, archevêque d’Embrun // Quicherat J. Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne d’Arc, dite la Pucelle. P., 1841-1849. 5 vols. T. 3. P. 393-410, здесь Р. 399-400.

[59] «Ведь Буш и сам в прошедшие дни прямодушно сознавался в своих “проблемах с языком”: мол, иногда он в своих высказываниях был несколько чересчур “откровенен”. Кондолиза Райс должна “разъяснить миру наши мотивы и наши намерения”, сказал Буш, “поскольку мы, без всяких сомнений, должны лучше объяснять, что Америка представляет собой в действительности”». - Глогер К. Кондолиза Райс: голос своего хозяина // http://www.inosmi.ru/translation (перепечатка из немецкого журнала “Stern”, 18 января 2005 г.).

[60] «Ющенко может оказаться слишком слабым президентом». - Роскошь выбора (Редакционная статья) // Эксперт. 6-14 ноября 2004 г. № 42. С. 19; «Конечно, формального лидера украинской оппозиции Виктора Ющенко великим мужчиной нельзя назвать и с очень большой натяжкой. Даже его друзья признают, что блестящий финансист Ющенко как политик — размазня, а как лидер и вовсе никакой». - Ростовский М. Красавица и Чудовище.

[61] «Он никогда не принимал реальных решений, у него нет опыта их подготовки, опыта организации работы с командами - всегда за него это делали другие. Если посмотреть на всю команду Ющенко, то худшего кандидата в президенты, нежели он сам, и представить трудно» (Семь мифов «оранжевого» путча). «Прежде всего, необходимо сделать … президента слабым, которому «було потрiбне плече, на яке можна було спертись»… Тимошенко, раскрыв общественности содержание частной беседы с В.А.Ющенко, озвучила нелицеприятные высказывания о нем других лиц, назвав его «слабким i недiездатним» (Растоптать Ющенко // http://www.vremya.org.ua/content/view/258/19/, 15 сентября 2005 г.). «Ющенко оказался слабым управленцем, не адекватным задачам государственного строительства – тем более в столь сложном геополитическом положении… Ющенко показал свою слабость и как демократический лидер новой Украины, и как лоббист интересов того бизнеса, который стоял за финансированием его предвыборной кампании» (Храбрый О. Бесконечный демократический транзит // Эксперт. 9-15 апреля 2007. № 14. С. 24).

[62] Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 1986. С. 166-201.

[63] Huneycutt L.L. Op. cit. P. 135.

[64] “Helvisa namque comitissa contra Isabelem de Conchis pro quibusdam contumeliosis verbis irata est. comitemque Guillelmum cum baronibus suis in arma per iram commovere totis viribus conata est”. - Orderici Vitalis. Op. cit. P. 345.

[65] “…la Pucelle, message de Dieu, en l’ayde du roy de France”. - Cagny P. de. Chronique // Quicherat J. Op. cit. T. 4. P. 10.

[66] «Она - голос своего хозяина, самое близкое доверенное лицо. И что известно о ней еще, так это то, что она самая влиятельная женщина в Вашингтоне». - Глогер К. Кондолиза Райс: голос своего хозяина.

[67] «В бытность Виктора Андреевича главой кабинета министров именно вице-премьер Юлия Тимошенко была реальным руководителем его правительства. Именно Тимошенко в последние пять лет старательно лепила из Ющенко лидера оппозиции. Наконец, именно эта хрупкая женщина сейчас ведет за собой народ на штурм украинской президентской администрации и против “врагов демократии”». - Ростовский М. Красавица и Чудовище.

[68] «А вернуть в казну деньги за недооплаченную «Криворожсталь,…внести ясность в транзитные схемы газа, поставить на место донецких и днепропетровских, не дать состояться юго-восточной федерации и сильной оппозиции в Раде – вот повестка для новой украинской власти. Для этого нужна Юля». - Храбрый О. Постсоветское закулисье // Эксперт. 31 января-6 февраля 2005 г. № 4. С. 52-55, здесь С. 52.

[69] «Сама Тимошенко говорит, что отговаривала президента от резких движений, но во время разговора появился Порошенко с криками, что его лишили депутатских полномочий и блок Тимошенко это поддержал. После этого Ющенко разговаривать уже не захотел». – Вернидуб А. Дольки апельсина // Русский Newsweek. 10-17 сентября 2005 г. С. 24-31, здесь С. 30.

[70] «Как любой другой политик, Ющенко совершил массу ошибок. Тем не менее я уверена, что своим последним решением исправил все ошибки, совершенные им ранее» (Юлия Тимошенко: «Украина – не поле боя Запада и России» // Русский Newsweek. 16.04 -22.04.2007. С. 35).

[71] Не только помощь, оказанная Жанной д’Арк, воспринимается как чудесная, в ней самой видят чудо. См., например: “Par ainsi, le restaurement de France et recouvrement a esté moult merveilleux… . Mais sur tous les signes d’amour que Dieu a envoyez au royaume de France, il n’y en a point eu de si grant ne de si merveilleux comme ceste Pucelle”. - Thomassin M. Registre Delphinal // Quicherat J. Op. cit. Т. 4. P. 312. Так же воспринимается и назначение Кондолизы Райс: «Кондолиза Райс, напротив, должна стать дипломатическим чудо-оружием президента». - Глогер К. Кондолиза Райс: голос своего хозяина.

[72] «…она не лягушка, а какая-нибудь хúтра (т.е. колдунья – О.Т.)». - Царевна-лягушка. С. 41; «…сам-то он прост, да жена у него больно хитра». – Поди туда – не знаю куда, принести то – не знаю что. С. 124. Ср.: «Сатáна, которая ведает все – жена-помощница, которая еще немножко и колдунья, ворожея, предсказательница, знает будущее». – Дюмезиль Ш. Указ. соч. С. 55.

[73] Новик Е.С. Система персонажей русской волшебной сказки // Структура волшебной сказки. С. 122-160, здесь С. 137.

[74] “A l’oppinion de laquelle Jehanne la Pucelle le roy et son conseil s’arestèrent et fut conclud de là demourer”. - Chartier J. Chronique de Charles VII / Ed. par A.Vallet de Viriville. P., 1858. P. 95; “…s’ilz la croyoient, tousjours en prenoit bien; et au contraire, quant ilz vouloient exécuter leur opppinion sans elle, mal en venoit”. - Pierre Sala // Quicherat J. Op.cit. T. 4. P. 278-279.

[75] «Но я вам скажу, если бы Тимошенко не была премьер-министром, я бы этому правительству трех месяцев не дал. Им несказанно повезло с Юлией Владимировной, женщиной потрясающего аналитического ума». - Дранников В. Оранжевая, перманентная. С. 23; «Завистники часто говорят, что Конди «переводит Бушу с английского на английский». В действительности Буш ценит ее за логику, за способность убедительно доказать необходимость тех или иных действий». - За что Буш ценит Кондолизу Райс? // http://www.podrobnosti.ua (17 ноября 2004 г.).

[76] Пропп В.Я. Русская сказка. С. 216 (курсив мой – О.Т.).

[77] Мелетинский Е.М., Неклюдов С.Ю., Новик Е.С., Сегал Д.М. Указ. соч. С. 15 (курсив мой – О.Т.).

[78] «…общая направленность сказки на разрешение личной судьбы героя. “Биографичность” ее приводит к тому, что признаки семейного статуса последовательно обыгрываются в сюжете и иррадируют на другие сферы». - Новик Е.С. Указ. соч. С. 154.

[79] «Невеста-помощник объединяет в себе функции помощника (т.е. фактически выполняет за героя трудные задачи), оставаясь при этом конечной сказочной ценностью». В сказках, где герой уже женат на своей помощнице, он, как правило, вынужден с ней разлучиться, а затем долго искать, чтобы в конце концов «жить долго и счастливо». - Мелетинский Е.М., Неклюдов С.Ю., Новик Е.С., Сегал Д.М. Указ. соч. С. 65.

[80] Там же. С. 76.

[81] «Сомнительность обычая может быть обнаружена и тем или иным образом преодолена лишь в испытании этого обычая речью: о чем-то таком можно лишь рас-сказать, казать его публике. Иначе обычай, способ бытования героев, невидим, неощутим». – Рассказов Ю. Старая сказка на новый лад. О традиционном и возможном понятии сказки // Пропп В.Я. Русская сказка. С. 397-406, здесь С. 402 (курсив мой – О.Т.).

[82] Шекспир В. Генрих VI. Часть 1. Акт 5, сцена 4 (перевод Е.Бируковой).

[83] Именно благодаря этой вере, как представляется, становится возможным появление лже-Жанн д’Арк. Подборку свидетельств о них см.: Quicherat J. Op.cit. T. 5. P. 321 -338.

[84] Амбелен Р. Драмы и секреты истории. М.,1993. С. 97-233.

[85] «Кондолиза Райс является другом клана Бушей, имеет тесные личные связи с президентской супружеской парой и предана ей, часто проводит вместе с ней выходные. На личном президентском ранчо в Техасе она живет на правах члена семьи в небольшом гостевом доме, президент относится к ней, как по-отечески настроенный друг. В такие дни они с удовольствием говорят о футболе и бейсболе, тренируются на тренажерах или складывают пазлы. Они вместе молятся, и если у Джорджа Буша появляется желание, ‘Конди’ разъясняет ему доступно суть конфликтов этого мира». - Глогер К. Кондолиза Райс: голос своего хозяина.

[86] «Тогда и сложился дуэт Буша-младшего и Кондолизы Райс – задолго до того, как техасский губернатор обосновался в Белом доме. С тех пор они стали неразлучны... Есть в психологии такое понятие – “офисный брак”. Это тесное сотрудничество мужчины и женщины, не имеющее никакого сексуального подтекста и не отягощенное соперничеством. Просто хорошая дружба и взаимное дополнение в рамках “офиса”. В случае Буша и Райс “офисные” отношения включают в себя и частое пребывание Кондолизы на ранчо в Кроуфорде, долгие вечерние беседы с президентом, хорошие отношения с Лорой Буш. Короче, полная идиллия, если не считать того факта, что собственной семьей новая глава Госдепа так и не обзавелась...». - Миловзоров А. Буш положил весь мир к ногам «офисной жены» // http://www.utro.ru (30 ноября 2004 г.). См. также: Кто станет новой «офисной женой» Буша вместо Кондолизы Райс? // http://www.nrs.com (19 ноября 2004 г.).

[87] На это неразрешимое противоречие обращает внимание Ролан Барт, отмечающий всеобщую уверенность в том, «что в публичной жизни “естественной” конечной целью всякой связи является брак» (Барт Р. Мифологии. С. 93).

[88] Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. С. 177.

[89] Там же. С. 46.

[90] См., например: Дюмезиль Ш. Указ. соч.

[91] Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. С. 55, 79. Ср.: «Личность короля – гарант национального единства. Служат верно даже слабому королю». - Там же. С. 69.

[92] О возникновении национального самосознания в средневековой Франции см. прежде всего: Beaune C. Naissance de la nation France. P., 1985.

[93] Любопытно, что, согласно легенде, сами лилии появляются в гербе французских королей, благодаря помощи женщины. Хлодвиг, будучи язычником и готовясь к поединку с Конфлантом, сомневается в том, что сумеет победить своего противника. Его жена Клотильда - христианка. Вместе со святым отшельником (в некоторых версиях – Св.Дионисием) она молится о своем муже. К ним является ангел с лазоревым щитом, покрытым золотыми лилиями. Он обещает Хлодвигу победу, если тот возьмет себе эту эмблему. Хлодвиг меняет полумесяц, украшающий его доспехи, на лилии, одерживает верх над Конфлантом и становится могущественным правителем. (Блок М. Короли-чудотворцы. М., 1998. С. 338).

[94] “Fecit eciam depingi arma sua, in quibus posuit duo lilia aurea in campo azureo et, in medio liliorum, ensem argenteum cum capulo et cruce deauratis habentem cuspidem erectum in sursum, in cuius summitate est corona aurea”. - Procès de condamnation de Jeanne d’Arc / Ed. par P.Tisset. P., 1960. T. 1. P. 268.

[95] “Respondit quod habebat vexillum cuius campus erat seminatis liliis; et erat ibi mundus figuratus et duo angeli a lateribus eratque coloris albi, de tela alba vel boucassino; erantque scripta ibi nomina Jhesus Maria, sicut ei videtur; et erat fimbriatum de serico”. – Ibidem. P. 78.

[96] «Прическа Тимошенко – заплетенные в косу светлые волосы – стала, пожалуй, одним из ярких символов “оранжевой революции”, в результате которой в конце прошлого года к власти на Украине пришла оппозиция». - Тимошенко – на обложке женского журнала // http://www.rambler.ru (21 апреля 2005 г.).

[97] Барт Р. Мифологии. С. 73.

[98] Там же. С. 75.

[99] «А еще я узнал, что коса у Юлии Тимошенко вовсе и не наставная. Собственная у нее коса. На одной недавней пресс-конференции ее так достали с золотой короной, что она взяла и распушила. Замечательная, в общем, женщина во всех отношениях. И как счастлива должна быть Украина, что в Украине Тимошенко есть». - Дранников В. Оранжевая, перманентная. С.22.

[100] Малиновский Б. Миф в примитивной психологии // Малиновский Б. Магия, наука, религия. М., 1998. С. 92-144, здесь С. 143.

[101] Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. С. 177 (курсив мой – О.Т.).

[103] Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1985. С. 185. См. также: Фонтенроуз Д. Обрядовая теория мифа // Обрядовая теория мифа / Сост. и перевод А.Ю.Рахманина. СПб., 2003. С. 10-131, здесь С. 115-116, 120.

[104] «Деталь, послужившая нам исходным пунктом, принадлежит содержанию, с которым в ходе нашего расследования произошло превращение: оно стало некоей формой». - Леви-Строс К. Мифологики. М., 2000. Т.1: Сырое и приготовленное. С. 97; «Верное понимание мифа заключено не в каком-нибудь наделенным особыми преимуществами содержании. Оно состоит в логических отношениях, которые свободны от содержания или, точнее, неизменяемые свойства которых исчерпывают операционную ценность мифа, поскольку сопоставимые отношения могут быть установлены между определенными элементами большого числа отличающихся друг от друга содержаний». - Там же. С. 228.

[105] Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб., 1988. С. 31.

[106] Лотман Ю.М. Каноническое искусство как информационный парадокс // Лотман Ю.М. Об искусстве. С. 438.

[107] «В традиционных сказаниях мы находим повторяющиеся типы и мотивы – данный феномен одновременно означает, что новая история создается на основе предшествующей модели, а творчество рассказчика вводит дополнения и порождает новые типы». – Фонтенроуз Д. Обрядовая теория мифа. С.122.

[108] «Мифологический подход не оставляет места для колебаний, противоречий, сомнений, для методологического хаоса. Миф объясняет мир так, чтобы универсальная гармония не была поколеблена». - Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. С. 31.

[109] «….мифы возмещают недостаток надежности в мире неожиданных изменений и разочарований». - Клакхон К. Мифы и обряды: общая теория // Обрядовая теория мифа. С. 157-176, здесь С. 174.

[110] «Функция мифа заключается не в объяснении происхождения вещей, а в утверждении существующего порядка, не в удовлетворении человеческой любознательности, а в упрочении веры, не в развертывании занимательной фабулы, а в увековечивании тех деяний, которые свободно и часто совершаются сегодня и столь же достойны веры, как свершения предков». - Малиновский Б. Магия, наука, религия // Малиновский Б. Магия, наука, религия. С. 19-91, здесь С.84.

[111] Похожую ситуацию описывает Клод Леви-Строс применительно к двум цветам – красному и зеленому – и их смысловому наполнению. Значение этих цветов закреплено для нас хотя бы правилами уличного движения, где красный означает «опасность», а зеленый – «спокойствие». Можно поменять их местами, замечает Леви-Строс, и тогда красный становится цветом тепла, а зеленый – цветом холода и страха. Однако они все равно не могут занять место друг друга в полном объеме, поскольку у них разное значение, разная семантическая ценность. Содержание комбинации красный/зеленый при перемене мест слагаемых изменяется, поскольку каждый из этих цветов обладает собственной ценностью, они «представляют собой основу традиционной символики, которой нельзя абсолютно свободно манипулировать с момента ее исторического возникновения». Подробнее см.: Леви-Строс К. Структурная антропология. С. 88-89.

[112] Повествование идет за ней, следовательно, она и есть герой (Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. С. 36-38).

[113] “In expeditione inter milites, ut miles equitabat armata, et loricatis equitibus ac spiculatis satellitibus non minori praestabat audacia, quam decus Italiae Turni manipularibus virgo Camilla”. - Orderici Vitalis. Op. cit. P. 345.

[114] Характерным примером такого «невнимания» служит «История Карла VII» Тома Базена. В семи главах, посвященных подвигам Жанны д’Арк, сам король упоминается всего три раза и только в связи с главной героиней повествования: при описании встречи в Шиноне, коронации в Реймсе и начала реабилитационного процесса 1456 г. См.: Basin Th. Histoire de Charles VII / Ed. par Ch.Samaran. P., 1964. T. 1. P. 127-167.

[115] «Юлия Тимошенко, триумфально занявшая кресло премьер-министра в январе 2005-го, теперь в глухой оппозиции, и нынешний кризис для нее – всего лишь шанс вернуть себе потерянные позиции (Громов А. Наши против не наших // Эксперт. 16-22 апреля 2007. № 15. С. 16).

[116] «… Хиллари Клинтон (единственный политик в США, о котором сегодня говорят как о возможном следующем президенте)». - Громов А. Первая атака отбита // Эксперт. 28 февраля-6 марта 2005 г. № 8. С. 17-22, здесь С. 19.

[117] «Одним из самых интересных явлений … является адаптация мифа и мифологического принципа к тем случаям, в которых сама основа мифологии вопиющим образом попирается… В результате появляется особый класс мифологических рассказов, которые оправдывают аномальное положение вещей». – Малиновский Б. Миф в примитивной психологии. С. 114-115 (курсив мой – О.Т.).