Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.
К оглавлению
Часть пятая
Паскаль Фонтен
Ив Сантамария
и Сильвен Булук
Третий мир
1
Паскаль Фонтен
Латинская Америка — коммунистический эксперимент
КУБА: ОСТРОВ ТОТАЛИТАРИЗМА
Самый большой остров Карибского моря с началом века вступил в полосу активной политической жизни, отмеченной печатью демократических и социальных движений. Уже в 1933 году военный путч, возглавленный сержантом-стенографистом Рубеном Фульхенсио Батистой-и-Сальдиваром, сбросил диктатуру Херардо Мачадо-и-Моралеса. Став начальником Генерального штаба, возглавив армию, Батиста в течение двух с лишним десятилетий выдвигал и устранял президентов страны, стараясь все же проводить социально ориентированную политику и противостоять американскому вмешательству. В 1940 году Батиста стал президентом, и при нем была принята довольно либеральная конституция. В 1952 году бывший сержант осуществил свой последний государственный переворот, сорвав назначенные на этот год свободные выборы президента и парламента. Тем самым он приостановил процесс демократизации и правил единолично, опираясь попеременно на разные политические партии, в числе которых была и Народно-социалистическая партия, созданная несколькими годами раньше на базе Коммунистической партии Кубы.
Под властью Батисты кубинская экономика проявила отчетливые тенденции роста, хотя жизненные блага распределялись слишком неравномерно1; велик был дисбаланс между страдающей от малоземелья деревней и городами с сильной инфраструктурой, обусловленной притоком легких денег итало-американской мафии, в частности, в Гаване в 1958 году насчитывалось 11 500 проституток. Коррупция и аферы процветали в эру Батисты, и мало-помалу диктатор стал терять поддержку среднего класса2.
И только в 1953 году студенты, вдохновленные Хосе Антонио Эчеверрией, создали Революционную студенческую Директорию, а при ней вооруженную группу, которая попыталась в марте 1957 года захватить Президентский дворец. Попытка провалилась: Эчеверрия был убит, и Директория оказалась обезглавленной. 26 июля 1953 года группа студентов атаковала казарму Монкада. Многие погибли, а один из их лидеров, Фидель Кастро, был арестован. Приговоренный к пятнадцати годам тюрьмы, он вскоре был освобожден и эмигрировал в Мексику, где занялся формированием партизанского «Движения 26 июля», куда активно вступала либерально настроенная молодежь. Вооруженной борьбе между этими молодыми людьми — барбудос — и Батистой предстояло длиться двадцать пять месяцев.
Репрессии, проводимые режимом Батисты, были жестокими и унесли тысячи жизней3.
Больше всего досталось городским жителям: 80% жертв против 20% у сельских партизан Сьерры.
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 595
7 ноября 1958 года отряд партизан (герильерос) во главе с Эрнесто Геварой выступает в поход на Гавану. 1 января 1959 года Батиста спасается бегством, примеру вождя следуют многие высшие должностные лица его диктатуры; двое палачей — Роландо Масферрер, глава так называемых «тигров» — наводящей страх на всю страну неофициальной полиции, и Эстебан Вентура, начальник тайной полиции, — добираются до Майами. Лидер Конфедерации кубинских трудящихся (СТС) Эусебио Мухаль, заключивший немало соглашений с Батистой, предусмотрительно укрывается на территории посольства Аргентины. Легко доставшаяся партизанам победа затмила вклад остальных общественных движений в разгром Батисты. На самом деле, отряду Гевары выпало участвовать в малозначительных сражениях, и поражение Батисты объяснялось тем, что он потерял контроль над Гаваной в борьбе с городскими террористами. Американское эмбарго на ввоз оружия также сыграло свою роль в поражении Батисты.
Итак, 8 января 1959 года Кастро, Гевара и барбудос с триумфом вошли в столицу. Тотчас после взятия власти начались массовые расправы в гаванской тюрьме Кабана и в Санта-Кларе. По данным зарубежной прессы, в итоге пятимесячной «чистки» число жертв среди сторонников Батисты составило шестьсот человек Создаются чрезвычайные суды, единственное их назначение — произнесение приговоров. «Способ ведения судебных процессов и принципы, положенные в их основу, явно свидетельствовали об изначальной их приверженности к тоталитарному режиму», — констатирует Жаннина Вердес-Леру4. Инсценировка суда устраивается на фоне народного празднества: восемнадцатитысячная толпа собравшихся во Дворце спорта торжественно «осуждает» сторонника Батисты команданте Хесуса Coca Бланко, которому инкриминируют многочисленные убийства. Большие пальцы рук собравшихся направлены вниз. «Это под стать Древнему Риму!» — восклицает обвиняемый. Вскоре он был расстрелян.
В 1957 году Кастро, давая в Сьерра-Маэстре интервью журналисту Герберту Мэтьюсу из «Нью-Йорк Таймс», заявил: «Власть меня не интересует. После победы я вернусь в свою деревню и займусь адвокатской практикой». Эта декларация о намерениях, явно лицемерная, тотчас была опровергнута проводимой
Кастро политикой. Сразу после захвата власти в молодом революционном правительстве начинается глухая междоусобная борьба. 15 февраля 1959 года уходит в отставку премьер-министр Миро Кардона. Его сменяет Кастро, занимавший до этого пост главнокомандующего армией. В июне он отменяет запланированные ранее свободные выборы, которые когда-то пообещал провести в течение восемнадцати месяцев. В его обращении к жителям Гаваны звучит простое «объяснение»: «Выборы! Зачем они нужны?» Тем самым он отрекается от одного из основных пунктов программы революционных преобразований, созданной борцами против режима Батисты. Так Кастро по сути закрепил порядок, установленный свергнутым диктатором. Более того, Кастро приостанавливает действие Конституции 1940 года, гарантировавшей основные права, и начинает руководить исключительно при помощи декретов, вплоть до введения в 1976 году Конституции, составленной по советскому образцу. Не забывает он также и об утверждении текстов двух законов, № 53 и № 54 (о союзах и объединениях), ограничивающих права граждан на свободу объединений.
Кастро действовал в это время в тесном контакте с близкими ему людьми, добиваясь изгнания демократов из правительства, и опирался на поддержку своего брата Рауля (члена Народно-социалистической партии (PSP), по сути коммунистической) и яростного поклонника Советов — Гевары. С июня 1959
596 Tpemuй мир
года складываются два противостоящих лагеря -либералы и радикалы, которых разделяет отношение к аграрной реформе, начавшейся 17 мая. В первоначальном проекте предусматривалось создание средней сельской буржуазии путем перераспределения земель. Кастро избрал политику более радикальную, опорой ему послужил ортодоксально-марксистский Народный институт аграрной реформы, INRA (Institute national de reforma agraria), где он стал первым директором. Одним росчерком пера он аннулировал план, предложенный министром сельского хозяйства Умберто Сори Марином. В июне 1959 года для ускорения реализации аграрной реформы Кастро отдал приказ армии — взять под контроль сотню хозяйств в провинции Камагуэй.
Кризис, протекавший прежде в скрытой форме, разразился в июле 1959 года: в отставку ушел президент Республики Мануэль Уррутия, в прошлом следователь, мужественно выступивший в 1956 году в защиту барбудос. Вскоре министр иностранных дел Роберто Аграмонте заменен одним из первых кастров-цев — Раулем Роа. Министр социального обеспечения, неодобрительно высказавшийся по поводу приговора, вынесенного летчикам по обвинению в преступлении против гражданского населения, также отправлен в отставку5. Усилившийся кризис продолжался на протяжении всего I960 года, в результате чего в марте министр финансов с января 1959 года Рупо Лопес Фреске порывает с Кастро, уходит в оппозицию, а затем удаляется в изгнание. В том же году окончательно покидает родину и другой член правительства — Анрес Суарес. Исчезают последние независимые периодические издания, ведется методичное обуздание свободы печати. 20 января I960 года в ссылку отправляется главный редактор антибатистовской газеты «Авансе» Хорхе Зайяс; в июле Кубу покидает главный редактор «Боэмии» Мигель Анхель Кеведо («Боэмия» в свое время печатала заявления Фиделя Кастро на судебном процессе Монкада). Остается только коммунистическая периодика — «Ой». Осенью I960 года арестованы последние видные деятели оппозиции — политики и военные, такие как Уильям Морган и Умберто Сори Марин. Моргана, бывшего команданте в Сьерре, расстреляли в начале 1961 года.
Из правительства уходят последние демократы — министр общественных работ Маноло Рей6 и министр связи Энрике Олтуцкий. С этой поры начинается первая волна отъездов: в добровольное изгнание отправляются более пятидесяти тысяч представителей среднего класса, когда-то приветствовавших революцию. Недостаточное количество врачей, учителей и адвокатов еще долгие годы будет давать о себе знать ослаблением кубинского общества.
Вслед за средним классом гонениям подверглись рабочие. Как только выявились истинные черты нового режима, восстали непокорные профсоюзы. Одним из ведущих лидеров стал глава профсоюза сахарной промышленности Давид Сальвадор. Он придерживался левых взглядов, порвал с Народно-социалистической партией, когда она отказалась от борьбы с диктатурой Батисты; организовал массовые забастовки на сахарных заводах в 1955 году; был арестован и подвергнут пыткам за то, что в апреле 1958 года оказал поддержку забастовке, инициаторами которой стали кастровцы из «Движения 26 июля». Избранный в 1959 году демократическим путем генеральным секретарем Конфедерации кубинских трудящихся, он вдруг обнаружил двух навязанных ему заместителей — это были старые партийцы-коммунисты, не прошедшие испытаний демократическими выборами. Он попытался предотвратить возникновение коммунистических ячеек и установление коммунистического контроля
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 597
над профсоюзом, но с весны I960 года был все-таки оттеснен на обочину. В июне Сальвадор вынужден был уйти в подполье. Его арестовали в августе 1962 года, после чего он отбыл двенадцатилетний срок тюремного заключения. Еще один из виднейших борцов против режима Батисты оказался отстраненным от дел. В конце концов Кастро создает единый профсоюз СТС и в 1962 году добивается от него отмены права на забастовку. «Профсоюз — не забастовочный орган», — уточнил некий партаппаратчик.
После ареста в 1953 году жизнь Фиделя Кастро находилась под угрозой, и спасением он был обязан участию в его судьбе архиепископа Сантьяго-де-Куба монсеньора Переса Серантеса. Духовенство с облегчением восприняло отставку Батисты. Несколько священников даже последовали за партизанами в Сьерру. Однако церковь возражала против скорых судов над батистовцами, причем с тем же пылом, с каким прежде осуждала преступления «тигров» Ма-сферрера. Начиная с 1959 года церковные деятели начинают разоблачать усилившееся влияние коммунистов. В ответ Кастро, под предлогом разбирательства по делу в бухте Кабаньяс7, издает правительственный приказ о запрещении религиозного журнала «La Quincena». В мае 1961 года закрываются все религиозные колледжи, в том числе и иезуитский колледж в Белене, где учился сам Кастро, а здания их конфискуются. Вечно затянутый в военную форму Лидер Максимо («Верховный вождь») провозгласил: «Пусть эти попы-фалангисты поскорее собирают свои чемоданы!» Предупреждение оказалось небезосновательным — 17 сентября 1961 года с Кубы были высланы приходские священники и монахи, всего 131 человек. Чтобы выжить, церкви пришлось замкнуться в своей внутренней жизни. Правящий режим, наоборот, всячески способствовал маргинализации религиозных учреждений. Один из методов состоял в предоставлении каждому кубинцу возможности открыто заявлять о своем вероисповедании с сознанием того, что он не рискует утратить доступ в университет и к административной карьере.
В полной мере испытали удары репрессий и люди искусства. Начиная с 1961 года Кастро четко определяет роль творческих работников в обществе. Итогом его воззрений явился короткий лозунг: «В революции — всё, вне революции — ничто!» Судьба революционного писателя Эрнесто Падильи прекрасно иллюстрирует состояние тогдашней культуры. Падилья, подвергнутый унизительной процедуре «самокритики», в 1970 году вынужден был покинуть Кубу. После десятилетних скитаний, на волне массовой эмиграции из порта Мари-ель окончательно уезжает с Кубы и Рейнальдо Аренас.
Че Гевара: обратная сторона мифа
Фидель Кастро не раз говорил, ссылаясь на Французскую революцию: у якобинского Парижа был Сен-Жюст, у герильерос Гаваны — Че Гевара, латиноамериканский Нечаев.
Эрнесто Гевара — выходец из буржуазной семьи, родился в 1928 году в Буэнос-Айресе. Еще до получения медицинского диплома этот хрупкий буржуазный юноша, страдавший хронической астмой, успел проехать на мопеде от Пампы* до джунглей Центральной Америки. В начале 50-х годов он оказался в бедствующей Гватемале, где прогрессивное правительство Хакобо Арбенса было свергнуто американскими
* Пампа (пампасы) — приравнинная область на востоке Аргентины. (Прим. ред.)
598 Tpemuй мир
интервентами. Там Гевэра научился ненавидеть Соединенные Штаты. «По идеологическим соображениям я придерживаюсь мнения, что разрешение проблем нашего мира осуществляется по ту сторону так называемого железного занавеса», — пишет он одному из друзей в 1957 году8. D 1955 году, в Мексике, ночью, он знакомится с молодым кубинским адвокатом. Находясь в изгнании, тот готовится к возвращению на Кубу — это Фидель Кастро. Гевара принимает решение выступить на стороне кубинцев, которые впоследствии высадились на остров в декабре 1956 года. В партизанском отряде Гевару назначают коменданте «колонны», и он тотчас проявляет необычайную суровость нрава. Один мальчишка-герильеро из его колонны за мелкую кражу продовольствия был расстрелян на месте без суда и следствия. Этому «ярому стороннику авторитарности», по выражению его бывшего соратника по Боливии Режи Дебре9 повсюду насаждавшему коммунистическую революцию, нередко приходилось преодолевать сопротивление со стороны кубинских коменданте демократическое ориентации.
Осенью 1958 годэ он открывает второй фронт на равнине Лэс-Вильяс, в центральной части острова. В Санта-Кларе он блестяще проводит атаку на поезд с подкреплением, посланным Батистой: военные спасаются бегством, уходя от боя. Одержав победу, Гевара берет на себя полномочия «прокурора» — теперь от него зависит исход просьб о помиловании. Тюрьма Кабана, где он священнодействует, рассматривая все дела, становится местом многочисленных экзекуций, жертвы которых — старые товарищи, оставшиеся демократами.
После назначения на посты министра национальной промышленности и президента Национального банка Кубы он никогда не упускает случая воплотить в жизнь свою политическую доктрину, внедрял на Кубе «советскую модель». Выказывающий презрение к деньгам, но проживающий в самых престижных кварталах Гаваны, этот министр промышленности, лишенный самых элементарных представлений о хозяйственной деятельности, в конце концов разоряет Национальный банк. Ему больше нравится учреждать «добровольные воскресники» — плод его восхищения СССР и Китаем, приветствует он и «культурную революцию». Режи Дебре10 отмечает: «Именно он, а не Фидель, додумывается до создания на полуострове Гуа-наха первого исправительно-трудового лагеря (вернее сказать — лагеря принудительных работ)...»
В своем завещании прилежный ученик школы Террора превозносит «продуктивную ненависть, превращающую человека в деятельную, жестокую, избирательную и хладнокровную машину для убийства»". «Я не могу дружить с тем, кто не разделяет моих взглядов», — признается этот фанатик, окрестивший своего сына Владимиром в честь Ленина. Догматичный, бездушный и нетерпимый по характеру Че (аргентинское прозвище) — полная противоположность открытых и горячих по нраву кубинцев. На Кубе он становится одним из инициаторов вербовки молодежи, готовой приносить жертвы на алтарь культа нового человека.
Одержимый идеей экспорта революции кубинского образца, этот ослепленный ненавистью антиамерикэнист стремился распространить герильи (партизанские войны) по всему свету, о чем в мае 1967 годэ он выразился так: «Создать два, три... множество Вьетнамов!» В 1963 году он отправляется в Алжир, затем в Дар-эс-Салам и наконец оказывается в Конго, где пути его пересекаются с небезызвестным марксистом Дезире Кабилой, хозяйничавшим в Заире и не гнушавшимся массовых избиений гражданского населения.
Кастро использовал Гевару в тактических целях. Когда взгляды их разошлись, Гевара уехал в Боливию. Там он пытался воплотить в жизнь теорию фокизма (от foco —
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 599
очаг), то есть разжечь очаг партизанской войны, ничуть не считаясь с особой позицией боливийской коммунистической партии. Не найдя поддержки у крестьян — ни один из них не присоединился к его передвижному партизанскому отряду, — одинокий и преследуемый властями, Гевэра был схвачен и казнен 8 октября 1967 года.
В армии тоже начинается процесс установления контроля над бывшими повстанцами. В июле 1959 года сподвижник Кастро майор авиации Диас Ланс, уйдя в отставку, отправляется в Соединенные Штаты. Месяц спустя прокатывается первая лавина арестов, начавшаяся под предлогом расстройства планов заговорщиков, готовящих государственный переворот.
Убер Матос еще с 1956 года оказывал помощь находящимся в Сьерре барбудос, организовывал поддержку в Коста-Рике, переправлял для них на личном самолете оружие и боеприпасы, а впоследствии освобождал второй по величине город страны Сантьяго-де-Куба во главе колонны № 9 «Антонио Гутьеррас». Назначенный губернатором провинции Камагуэй, он решительно возражает против «коммунизации» режима и слагает с себя полномочия. Кастро усматривает в его действиях попытку заговора и поручает герою партизанской войны Камильо Сьенфуэгосу арестовать Матоса по обвинению в «антикоммунизме». Не принимая во внимание заслуги этого пламенного бойца, Кастро устраивает над ним «московский процесс в Гаване», лично участвуя в судебной процедуре. Он оказывает мощное давление на суд, заявляя: «Скажу вам прямо. Выбирайте: Матос или я!», и препятствует выступлению свидетелей, готовых дать показания в пользу обвиняемого. Матос приговаривается к двадцати годам тюремного заключения и полностью, до последнего дня, отбывает свой срок. Заключены под стражу и все его близкие.
Лишенные всякой возможности выразить свое мнение, оппозиционные Кастро силы уходят в подполье, к ним присоединяются бывшие вдохновители городского восстания против режима Батисты. В начале 60-х годов подпольная оппозиция трансформируется в повстанческое движение с центром в горах Эскамбрай. Движение возглавили истинные барбудос, выступавшие против осуществляемой диктатурой насильственной коллективизации земли. Стремясь раз и навсегда покончить с мятежниками, Рауль Кастро спешно отправляет на место действия все имеющиеся в его распоряжении военные средства: танки, артиллерию, отряды милиции. В целях подрыва массовой народной поддержки восстания насильственно перемещают семьи крестьян-бунтовщиков. Их переселяют за сотни километров от гор Эскамбрай, на крайний запад острова, в районы табачных плантаций Пинар-дель-Рио. В первый и последний раз кастровский режим прибегает к депортации населения.
Бои продолжались еще в течение пяти лет. Постепенно партизаны оказывались во все большей и большей изоляции и гибли один за другим. Суд над повстанцами и их вожаками был скорым. Гевара воспользовался удобным случаем для расправы над одним из бывших молодых вождей антибатистовской гери-льи Хесусом Каррерасом, выражавшим несогласие с его политикой еще с 1958 года. Раненного в бою Каррераса притащили к столбу, к которому привязывали расстреливаемых. В помиловании Гевара ему отказал. В Санта-Кларе схвачены и осуждены «бандиты» — 381 человек В тюрьме Ла-Лома-де-лос-Кочес после победы 1959 года и разгрома партизан с гор Эскамбрай расстреляны свыше тысячи «контрреволюционеров».
600 Tpemuй мир
После ухода с поста министра сельского хозяйства Умберто Сори Марин пытается создать на территории Кубы очаг вооруженной борьбы. Представ перед военным трибуналом, он осужден на смертную казнь. Его мать умоляет Кастро о помиловании, напоминая о его старинном знакомстве с Сори Марином еще с начала 50-х годов. Кастро обещает спасти жизнь Умберто Сори Марину, однако через несколько дней последнего расстреляли.
Периодически, вслед за партизанскими выступлениями в горах Эскам-брай, совершались попытки высадки на кубинскую землю боевых групп коммандос. Большинство коммандос принадлежало к движению Либерасъон Тони Куэста и к отрядам «Альфа 66», появившимся в начале 60-х годов. Почти все эти выступления, вдохновленные поданным некогда самим Кастро примером, окончились неудачей.
В I960 году упраздняется несменяемость судей, после чего судьи оказываются под контролем центральной власти. Упразднение принципа разделения властей — одна из характерных черт диктатуры.
Насаждение всеобщего повиновения не миновало и университет. Молодой студент факультета гражданского строительства Педро Луис Бойтель выставил свою кандидатуру на звание председателя Федерации студентов университета (FEU). Будучи прежде в оппозиции к режиму Батисты, он являлся не менее яростным противником Фиделя Кастро. При поддержке братьев Кастро на пост председателя FEU был избран ставленник режима Роландо Кубелья. Некоторое время спустя Бойтель был арестован и приговорен к десятилетнему сроку лишения свободы с отбытием наказания в одной из наиболее жестоких тюрем — Бониато. В знак протеста против бесчеловечного обращения он не раз объявлял голодовку. Борясь за сносные условия содержания под стражей, 3 апреля 1972 года он начинает очередную голодовку. Бойтель решительно заявляет одному из представителей тюремного начальства: «Я устраиваю голодовку, добиваясь применения ко мне прав, принятых для политических заключенных. Тех самых прав, соблюдения которых вы требуете по отношению к узникам диктатур всех стран Латинской Америки и в которых вы отказываете заключенным собственной страны!» Однако поступок этот ничем не облегчил его положения. Лишенный медицинской помощи, Бойтель медленно агонизировал. На сорок пятый день состояние его стало критическим; на сорок девятый — он впал в полукоматозное состояние. Власти ни во что не вмешивались. 23 мая в 3 часа ночи, после пятидесяти трех дней голодовки Бойтель скончался. Власти отказались показать его матери тело сына.
Кастро быстро наладил эффективную работу разведывательной службы, ставшей ему опорой во всех делах. Служба безопасности была доверена Рамиро Вальдесу, министерством обороны командовал Рауль Кастро. Он восстановил деятельность военных трибуналов, и вскоре paredon — столб, к которому привязывали приговоренных к расстрелу, — стал полноправным юридическим инструментом.
Прозванный кубинцами красным гестапо, Департамент государственной безопасности (DSE), известный также под названием Генеральное управление контрразведки (Direction General de Contra-Inteligencid), впервые приступил к работе в 1959—1962 годы, выполняя поручение проникнуть в оппозиционные к Кастро организации с последующим их уничтожением. DSE руководил кровавой операцией по ликвидации партизанских отрядов в горах Эскамбрай и ку-
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 601
рировал отправку провинившихся на принудительные работы. Само собой разумеется, что именно в его ведении находилась и вся пенитенциарная система.
Созданный по советской модели, DSE с момента своего возникновения находится под управлением Рамиро Вальдеса, сподвижника Кастро еще со времен Сьерра-Мадре. С годами DSE усиливает свое влияние на общество, достигая известной независимости. Формально он зависел от Министерства внутренних дел (Minit). Департамент имел множество ответвлений, позднее о них подробно рассказал генерал авиации дель Пино, нашедший в 1987 году убежище в Майами. Существовали подразделения, уполномоченные следить за всеми государственными служащими. 3-е отделение контролировало работников культуры, спорта и людей творческих профессий (писателей, деятелей кино и т.д.). 4-е отделение занималось организациями, связанными с экономикой, министерствами транспорта и связи. 6-е отделение оплачивало более тысячи сотрудников, осуществлявших прослушивание телефонных разговоров. 8-е отделение наблюдало за почтой, то есть фактически нарушало тайну переписки. Другие подразделения осуществляли надзор за дипломатическим корпусом и иностранными гостями. DSE способствовал сохранению кастровской правящей системы — использование на принудительных работах тысяч заключенных было весьма выгодно с экономической точки зрения. Он представлял собой привилегированный мир, наделенный неограниченной властью.
Специальное управление министерства внутренних дел (Direction Special del Ministerio del Interior) — DEM — набирало тысячи осведомителей для надзора над населением. DEM действует по трем направлениям: первое называется «информация» — суть его состоит в заведении досье на каждого жителя Кубы; второе — «состояние общественного мнения» — прощупывает и разведывает намерения людей; третье направление — «идеологическая линия» — выполняет миссию наблюдения за церковью и конгрегациями путем внедрения в их ряды специальных агентов.
Начиная с 1967 года Министерство внутренних дел получает свои собственные вооруженные подразделения — Войска особого назначения (Fuerzas Especiales). В 1995 году они насчитывали пятьдесят тысяч человек. Эти ударные отряды тесно сотрудничали с 5-м управлением и службой личной охраны (Direction de Seguridad Personal). Служба телохранителей Кастро, DSP, состояла из трех отрядов сопровождения, более чем по сотне человек в каждом. Служба личной охраны была усилена подразделением аквалангистов и военно-морским отрядом, ее задача — физическое прикрытие Фиделя Кастро. В 1995 году подразделения, выполнявшие эту работу, состояли из нескольких тысяч человек Сверх того специальные эксперты изучали возможные сценарии покушений на жизнь вождя, дегустаторы пробовали его еду, двадцать четыре часа в сутки в его распоряжении находилась специальная медицинская часть.
5-е управление специализируется на устранении оппозиционеров. Два убежденных противника режима Батисты, ставшие впоследствии антикастровцами, пали жертвами этого Управления: Элиас де ла Торрьенте, ликвидированный в Майами, и Альдо Вера, один из вождей городского восстания против Батисты, убитый в Пуэрто-Рико. Находящийся в изгнании в Майами Убер Матос вынужден окружить себя дежурящей днем и ночью вооруженной охраной. Заключения под стражу и допросы производились 5-м управлением в тюремном центре Вилья-Мариста в Гаване, старинном здании конгрегации «Братья общества Марии». Пытки — скорее психологические, нежели физические,.— прово-
602 Tpeтuй мир
дились в замкнутом пространстве, скрытом от посторонних глаз, заключенный оказывался в полной изоляции от внешнего мира.
Другое подразделение политической полиции, Генеральное разведывательное управление (Direction General de lalnteligencid), действовало в стиле классической разведывательной службы. Предпочтительными методами воздействия были шпионаж, контрразведка, внедрение агентов в управленческие структуры некоммунистических стран и в эмигрантские кубинские организации.
Можно подвести итоги репрессий 60-х годов: от семи до десяти тысяч человек расстреляны, число политических заключенных доходит до тридцати тысяч. Кастровский режим быстро сориентировался, как лучше распорядиться своими многочисленными политзаключенными, в частности участниками событий в горах Эскамбрай и Плая-Хирон — бухте Кабаньяс.
Военный отдел поддержки производства (UMAP), действовавший с 1964 по 1967 год, первым освоил опыт организации исправительных работ. Вступившие в строй с ноября 196 5 года заведения UMAP представляли собой настоящие концлагеря, где вперемешку содержались религиозные деятели (католические, среди которых находился сегодняшний архиепископ Гаваны монсеньор Хайме Ортега; протестантские; свидетели Иеговы), сутенеры, гомосексуалисты и всякие «потенциально опасные для общества» элементы. Заключенные сами строили свои бараки, в частности в провинции Камагуэй. «Социально опасные лица» подчинялись военной дисциплине, постепенно перераставшей в дурное обращение, недостаточное питание и изоляцию. Желая вырваться из этого ада, заключенные порой сами наносили себе увечья. Некоторые выходили из мест заключения с психическими расстройствами. Одной из главных функций UMAP было «перевоспитание» гомосексуалистов. Еще до создания этого карательного органа многие из них потеряли работу, чаще всего в сфере культуры; Гаванский университет стал ареной антигомосексуалистских «чисток», в порядке вещей было устраивать судилища над гомосексуалистами — публичные и по месту работы. Их вынуждали признать свои «пороки» и отказаться от них — иначе им грозило увольнение, после чего следовало заключение под стражу. Неоднократные международные протесты способствовали закрытию лагерей UMAP, просуществовавших два года.
В 1964 году программа исправительных работ воплощалась в жизнь на острове Сосен, называлась она «план Камильо Сьенфуэгоса». Заключенных распределяли по бригадам, разделенным в свою очередь на группы по сорок человек, cuadrilla, под управлением сержанта или лейтенанта; бригады были задействованы на сельскохозяйственных работах или добыче мрамора в карьерах. Условия труда были очень тяжелые, узники работали почти голыми, в одних кальсонах. Провинившихся в виде наказания заставляли стричь траву собственными зубами, других на несколько часов погружали в выгребные ямы.
Жестокость пенитенциарной системы отразилась не только на уголовниках, но и на политических. Прежде всего это выражалось в допросах, устраиваемых DTI (Departamento Тёспгсо de Investigaciones) — подразделением, уполномоченным вести следствие. DTI использовало методы изоляции и воздействия на психику заключенных: так, одна женщина ужасно боялась насекомых — ее запирали в камере, кишащей тараканами. Применялись в DTI и физические методы давления: заключенных принуждали подниматься по лестнице в обуви, наполненной свинцом, а затем сталкивали их вниз по ступенькам. Издеватель-
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 603
ства физические сочетались с психическими, с применением психотропных средств: заключенных заставляли принимать тиопентал и другие снотворные препараты, не разрешая при этом спать. В госпитале Масора исключительно с карательными целями, без всяких ограничений проводилось воздействие электрошоком. Тюремщики спускали сторожевых собак, создавали видимость близкой расправы; в карцерах отключали воду и электричество; длительным содержанием в одиночке добивались разложения личности узника.
Ответственность на Кубе считалась коллективной, наказание — тоже. Согласно этой установке применялось еще одно средство давления: близких заключенного подвергали социальным гонениям за политические взгляды их родственника; детей не принимали в университет, а супругов выгоняли с работы.
От «обычных» тюрем следует отличать тюрьмы, находящиеся в ведении служб госбезопасности, таких, как политическая полиция (GII). Тюрьма «Кило 5,5» (удаленная на 5,5 км от автострады Пинар-дель-Рио, что отражено в названии) — это тюрьма для особо опасных преступников, существующая и в наши дни. Управлял ею капитан Гонсалес, по прозвищу Эль Нато, и здесь содержались вперемешку и политзаключенные, и уголовники. В камеры, предназначенные для двоих, набивали по семь-восемь человек, спали прямо на полу. Карцеры заслужили название Tostadoms (тостеры) из-за нестерпимой жары, поддерживаемой в них и зимой, и летом. «Кило 5,5» была закрытым учреждением, где заключенные занимались ручным трудом. Существовало отделение, предназначенное для женщин. В Пинар-дель-Рио создавались специально оснащенные подземные камеры и залы для допросов. В течение нескольких лет там применяли пытки преимущественно психологического плана, в частности, активно прибегали к лишению сна, широко известному со времен репрессий 30-х годов в СССР. К прерыванию нормального ритма сна и нарушению представлений о времени добавлялись угрозы в адрес близких и шантаж, основанный на ограничении числа посетителей. В тюрьме «Кило 7» в Камагуэе охрана была особенно жестокой. В 1974 году в результате спровоцированной там драки погибли сорок заключенных.
Централ GII в Сантьяго-де-Куба, построенный в 1980 году, обладал отвратительным «преимуществом» — в нем были камеры с очень высокой и очень низкой температурой. Узников будили каждые двадцать-тридцать минут. Такое могло длиться месяцами. Раздетые, полностью отрезанные от внешнего мира, люди после психологических пыток начинали страдать необратимыми психическими расстройствами.
Самую печальную славу приобрела тюрьма Кабана, где были казнены Сори Марин и Каррерас. Даже в 1982 году здесь были расстреляны около ста заключенных. Кабана «специализировалась» на тесных карцерах, прозванных ratoneras (крысиными норами). Эта тюрьма была закрыта в 1985 году. Однако расправы не кончились, они продолжались в Колумбио, в Бониато — тюрьме для особо опасных преступников с беспримерно жестокими условиями содержания, где десятки политических заключенных умерли от голода. От страха быть изнасилованными уголовниками, некоторые политзаключенные обмазывались испражнениями. Вплоть до наших дней Бониато, знаменитая своими решетчатыми камерами, tapiadas, оставалась тюрьмой для смертников — как политических, так и уголовных. Десятки заключенных погибли там из-за отсутствия медицинской помощи. Свидетельства о необыкновенно суровых услови-
604 Tpeтий мир
ях пребывания в этой тюрьме оставили поэты Хорхе Вальс, приговоренный к 7340 дням заключения, и Эрнесто Диас Родригес, а также команданте Элой Гутьеррес Менойо. В августе 1995 года в знак протеста против невыносимых условий содержания была объявлена совместная голодовка политзаключенных и уголовников. Узники, бастовавшие около месяца, жаловались на испорченные продукты и инфекционные болезни (тиф, лептоспироз).
В некоторых тюрьмах вновь стали использоваться железные клетки. В конце 60-х годов в тюрьме Трес-Масиос-дель-Орьенте клетки (gavetas), предназначенные для уголовников, были заняты политическими. Речь идет о камере шириной 1 метр, высотой 1,8 метра и длиной около десяти метров. В этом замкнутом пространстве, при невероятной скученности, отсутствии воды, в антисанитарных условиях, вперемешку держали политических и уголовников, порой месяцами.
В 60-е годы были введены в карательных целях ночные проверки (requisas). Посреди ночи заключенных будили и насильно выгоняли из камер. Подталкивая пинками, чаще всего по обнаженному телу, их заставляли собираться и ждать конца этой инспекции, лишь после этого позволяя вернуться в камеры. Порой такие мероприятия устраивались по нескольку раз в месяц.
Посещения родственников предоставляли надзирателям еще одну возможность поиздеваться над заключенными. В Кабане узников заставляли показываться перед семьями в обнаженном виде. Содержащиеся под стражей мужья присутствовали при личном — весьма нескромном — обыске своих жен.
Положение женщин в тюремном мире Кубы было еще более трагичным — они оказывались совершенно беззащитными жертвами садизма охранников. Начиная с 1959 года по политическим мотивам было осуждено свыше одиннадцати тысяч женщин. В 1963 году они были заточены в тюрьму Гуанахай. Собраны многочисленные материалы, свидетельствующие об избиениях и унижениях узниц; так, перед прохождением душа заключенные женщины должны были раздеться перед охранниками, и те осыпали их ударами. В лагере Потоси, неподалеку от Лас-Викториос-де-лас-Тунас, в 1986 году насчитывалось три тысячи заключенных женщин — преступниц, проституток и политических. В Гаване крупнейшей женской тюрьмой считается тюрьма Нуэво-Аменасер (Новая заря). Старинная сподвижница Кастро, в 60-е годы представлявшая Кубу в ЮНЕСКО, врач Марта Фрайде так описывала этот централ и царившие там нечеловеческие условия жизни: «Камера размером пять на шесть метров. Нас двадцать два человека, спим на койках, расположенных по две-три одна над другой. <...> В камере нас оказалось сорок два человека. <...> Несносные условия, невозможно соблюдать правила гигиены. Баки, предназначенные для мытья, заполнены нечистотами. Полная невозможность совершить свой туалет. <...> Нехватка воды. Никак не опорожнить нужники. Они наполняются, выходя из берегов. Слой испражнений растекается по всему пространству наших камер. Затем неудержимый поток затопляет коридор, лестницу, сливаясь в сад. <...> Политические поднимают такой шум, что тюремное руководство решает вызвать автоцистерну. <...> Стоячей водой из цистерны мы отмываем экскременты. Однако воды в цистерне недостаточно, и нам приходится п-опрежнему терпеть тошнотворную лужу, от которой удается избавиться лишь несколько дней спустя»12.Один из крупнейших концентрационных лагерей Эль-Манби располагается в провинции Камагуэй. В 80-е годы там насчитывалось более трех тысяч
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 605
человек Лагерь Сибоней, известный отвратительными условиями содержания и скверным питанием, по-своему уникален благодаря находящемуся на его территории собачьему питомнику. Немецкие овчарки использовались для поисков беглых заключенных.
Существуют на Кубе и лагеря «строгого режима», где арестованные попадают в руки Рабочих советов заключенных (Consejos de trabajo de lospresses), выполняющих роль надсмотрщиков, подобно капо в нацистских лагерях: «советники» из числа заключенных судят и наказывают своих собственных товарищей.
Часто местное начальство самовольно увеличивало меру наказания. Нарушителю дисциплины к первоначальному сроку добавлялся новый. Второе наказание могло явиться следствием отказа носить арестантскую форму, неучастия в «планах реабилитации», объявления голодовки. Во всех этих случаях суды считали, что заключенный пытался совершить посягательство на государственную безопасность, и ходатайствовали о наказании за «преступление» post delictum («после преступления», лат.). Речь идет по сути о добавлении к тюремному сроку одного-двух лет лагерей принудительных работ. Нередко узники отбывали дополнительный срок, составлявший треть или половину первоначального срока. Бойтель, приговоренный к десяти годам лишения свободы, по данной системе «накопил» сорокадвухлетний срок тюремного заключения.
Расположенный неподалеку от Сантьяго-де-Лас-Вегас лагерь Арко-Ирис был задуман как место поселения полутора тысяч подростков. Такой лагерь не единственный: подобное заведение под названием «Нуэва-Вида» («Новая жизнь») существует и на юго-западе острова. В районе Палос находится Капатиолио — специальный лагерь для интернирования детей от десяти лет. Подростки трудятся на тростниковых плантациях или на кустарном производстве, подобно детям, которых в 80-е годы эфиопский режим и МПЛА (Народно-освободительное движение Анголы) посылали на стажировку на территорию Кубы. Другие обитатели тюрем и лагерей, гомосексуалисты, также испытали на себе все виды лагерного режима: за принудительными работами и УМАП следовали «классические» тюремные сроки. Иногда им предоставлялись отдельные помещения внутри тюрьмы, как, например, в Нуэва-Карсераль-де-Ла-Гавана-дель-Эсте.
Лишенный всяких прав заключенный тем не менее включался в «план реабилитации» — его готовили к возвращению в общественную и профессиональную жизнь социалистического общества. План предполагал прохождение трех этапов: первый назывался «период максимальной безопасности» и проводился в тюрьме; второй был назван «периодом средней безопасности» и проходил в исправительно-трудовых лагерях (гранхас); третий — «период минимальной безопасности» — в строительных и других мастерских на открытом воздухе (фронтас).
«Плановые» заключенные носили синюю форму, как уголовники. Таким способом режим пытался уравнять политических заключенных с уголовниками. Политических, отказывавшихся от участия в «плане», переодевали в желтую форму армии Батисты, что было чрезвычайно болезненно и оскорбительно для многих заключенных, в свое время убежденных борцов-антибатистовцев. Эти «недисциплинированные» заключенные, противившиеся выполнению «плана», решительно отвергали и ту, и другую одежду. Порой власти карали их, заставляя годами ходить в одних кальсонах — отсюда происходит их прозвище
606 Tpeтий мир
кальсонсильос (calzoncillos), — а также лишая их встреч с близкими. Убер Матос — один из тех, кто испытал на себе подобную участь: «Долгие месяцы я прожил и без одежды, и без посещений. В изоляции я оказался только за то, что не стал подчиняться произволу начальства. <...> Все же я предпочел оставаться голым среди других таких же раздетых узников в условиях невыносимой тесноты».
Переход от одного этапа к другому зависел от решения «офицера-перевоспитателя»; как правило, он добивался смирения, изнуряя своего подопечного физически и морально. Бывший прислужник режима Карлос Франки так описывает эту систему перевоспитания: «Оппозиционер — это больной, а полицейский — его врач. Заключенный будет отпущен не ранее, чем начнет внушать доверие полицейскому. Если же он не согласится на курс лечения, время растянется на неопределенный срок».
Длительные сроки заключения арестованные отбывали в тюрьмах. Тюрьма Кабана, до своего закрытия в 1974 году, располагала специальными помещениями — и для военных (зона 1), и для гражданских лиц (зона 2). В зоне 2 насчитывалось свыше тысячи человек, распределенных по галереям в тридцать метров длиной и шесть метров шириной. Другие тюрьмы подчинялись GII — политической полиции.
Заключенные, приговоренные к небольшим срокам лишения свободы (от трех до семи лет), отправлялись на фронтас. Гранхас — новшество, изобретенное кастровцами. Это множество бараков, находящихся под присмотром охранников Министерства внутренних дел, которые имеют право стрелять по всякому, кто пытается бежать13. Окруженные рядами колючей проволоки и сторожевыми вышками, гранхас явно напоминают исправительно-трудовой лагерь советского образца. В каждом отделении барака размещаются от пяти до семи человек. Условия заключения ужасные: труд по двенадцать—пятнадцать часов в сутки, полная безнаказанность охранников, подгоняющих узников штыковыми ударами для ускорения темпа работы.
Фронтас — строительные и прочие мастерские на открытом воздухе, в некотором роде напоминающие сталинские «шарашки». Количество заключенных обычно колеблется от 50 до 100 человек, на крупных фронтас оно доходит до 200 человек И политические, и уголовники из гранхас производят сборные строительные элементы, работники фронтас собирают готовую продукцию. Заключенным фронтас в конце каждого месяца дается отпуск на три дня. По многочисленным свидетельствам, кормят здесь лучше, чем в лагерях. Мастерские (или строительные объекты) обособлены друг от друга, что облегчает управление, к тому же так уменьшается концентрация политических заключенных и снижается опасность возникновения очагов диссидентства.
Система подобного типа весьма выгодна с экономической точки зрения14. Например, все заключенные привлекались к уборке сахарного тростника. Папито Струч, управляющий всеми тюрьмами провинции Орьенте в южной части острова, заявил: «Заключенные — главная рабочая сила страны».
В 1974 году стоимость выполненных ими работ оценивалась в сумму, превышающую 348 миллионов долларов. Государственные учреждения постоянно прибегают к использованию подневольного труда. Около 60% рабочей силы, занятой на строительных объектах «Развития социальных и сельскохозяйственных работ» (DESA), — заключенные. Трудятся узники и на десятках ферм в Лос-Вальес-де-Пикадура. На их примере демонстрируется благотворное влияние труда на процесс перевоспитания. Множество высокопоставлен-
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 607
ных гостей, вплоть до глав государств, такие как Леонид Брежнев, Хуари Бумедьен и Франсуа Миттеран, посетили эти заведения.
Все средние провинциальные школы построены политическими заключенными, вольнонаемный труд использовался минимально, были привлечены всего несколько специалистов. В Орьенте и Камагуэе заключенные построили более двадцати политехнических школ. Благодаря их труду на всей территории острова появляются сахарные заводы. Еженедельник «Боэмия» подробно рассказывает о сооружениях, возведенных руками тюремных жителей: молочных фермах, животноводческих центрах в провинции Ла-Гавана; плотницких мастерских и средних школах в Пинар-дель-Рио; свинарнике, молочной ферме, плотницкой мастерской в Матансасе; двух школах и десяти молочных фермах в Лас-Вильясе... Планы работ год от года становятся все более грандиозными, и для их осуществления требуется все большее число заключенных.
В сентябре I960 года Кастро создает Комитеты защиты революции (CDR). Эти комитеты действуют на уровне жилого квартала, за каждую группу домов назначается ответственный, ему вменяется в обязанность отслеживать «контрреволюционные» происки подведомственных жителей. Подобное разделение территории на участки было тщательно отработано. Члены комитета проводили собрания CDR и принимали участие в обходах домов с целью расстроить планы «вражеского проникновения». Такая система надзора и доносительства привела к тому, что доверия и преданности больше не существует даже в семьях.
Целесообразность CDR была убедительно доказана в марте 1961 года, когда по приказу главы службы госбезопасности Р. Вальдеса организуется гигантская облава, проведенная за два выходных дня. По спискам, составленным CDR, задержаны более ста тысяч человек, несколько тысяч из них препровождены в центры предварительного заключения, оборудованные на стадионах, в жилых домах или в спортивных залах.
Глубоким потрясением для кубинского общества явилось массовое бегство из порта Мариель в 1980 году. Этому исходу в немалой степени способствовали организованные CDR «обличения предателей» (actos de repudid), призванные отстранить от общественной жизни и морально подавить всех оппозиционеров и членов их семей, именуемых отныне не иначе кaк gusanos (земляные черви). Перед жилищем инакомыслящего собирается озлобленная толпа, забрасывающая дом камнями и поносящая его обитателей. Стены расписываются кастровскими лозунгами и оскорблениями. Полиция не вмешивается до тех пор, пока «массовая революционная акция» не станет физически опасной для жизни жертвы. Подобная практика, разжигающая чувство взаимной ненависти среди жителей маленького острова, где все знакомы со всеми, напоминает линчевание. Акты «обличения предателей» способствуют разрыву отношений между соседями, расшатывают социальные структуры; в такой атмосфере легче навязать идею всемогущества социалистического государства. У жертвы, освистанной с криками: «Прочь, земляной червь!», «Агент ЦРУ!» и, разумеется, «Вива, Фидель!», нет никакой возможности защитить себя юридически. Председатель кубинского Комитета по правам человека Рикаро Бофиль в 1988 году был подвергнут акту «обличения». В 1991 году жертвой подобной процедуры становится глава христианского движения «Освобождение» Освальдо Пайяс Сардинас. Тем не менее, многие кубинцы выражали свое отвращение к нагнетанию всеобщей ненависти, и тогда власти при проведении очередного мероприятия по «обличению» стали привлекать нападающих из чужих кварталов.
608 Tpeтий мир
Согласно статье 16 Конституции Республики Куба, государство «организует, управляет и контролирует хозяйственную деятельность в соответствии с единым планом социально-экономического развития». За этой коллективистской риторикой скрывается реальность куда более прозаическая: гражданин Кубы в собственной стране не распоряжается ни своей рабочей силой, ни своими деньгами. В 1980 году по всей стране прокатилась волна недовольств и беспорядков, после чего службы госбезопасности провели в различных провинциях рейды по разгону стихийных сельских базаров; по стране была развернута широкомасштабная кампания борьбы со спекуляцией на черном рынке.
Принятый в марте 1971 года закон № 32 предусматривал карательные меры за прогул на работе. В 1978 году утвержден закон о предупреждении правонарушений. Иными словами, отныне каждый житель Кубы мог быть арестован под любым предлогом, если, по мнению властей, он представлял опасность для государства, пусть он и не предпринял никаких действий в этом направлении. На деле закон этот объявлял преступлением проявление любого несогласия с канонами режима. Более того, каждый гражданин считался отныне потенциально подозрительным.
Используя опыт UMAP, режим принуждал работать тех, кто проходил обязательную военную службу. Созданная в 19б7 году Юношеская колонна имени Столетия революции15 в 1973 году преобразована в Рабочую молодежную армию (El Ejercito Juvenil del Trabajo). Это была полувоенная организация, где молодежь трудилась на полях и стройках, часто в тяжелейших условиях и с напряженнейшим графиком, за жалкую зарплату в 7 песо, что в 1997 году соответствовало третьей части доллара.
Такая милитаризация общества проводилась вплоть до начала войны в Анголе. Каждый кубинец после прохождения военной службы должен был представить в военкомат свое удостоверение с последующим его предъявлением каждые шесть месяцев для подтверждения социального статуса (места работы, адреса).
Начиная с 60-х годов кубинцы «голосуют веслами». Массовое бегство с Кубы первыми предприняли рыбаки в 1961 году. Кубинский бальсеро (плотовщик), подобно своему собрату — эмигранту из Юго-Восточной Азии, покидающему страну на подвернувшемся судне, стал явлением столь же привычным на Острове свободы, как сборщик сахарного тростника. Кастро весьма тонко использует изгнание как инструмент для урегулирования внутренних общественных конфликтов. Поток беженцев, возникший с начала описываемых событий, не иссякал до середины 70-х годов. Эмигранты добирались до Флориды или до американской базы Гуантанамо.
Об этом привычном для Кубы явлении становится известно всему миру лишь во время апрельского кризиса 1980 года. Измученные невыносимыми условиями существования, тысячи кубинцев осаждают посольство Перу в Гаване, требуя у властей получения выездных виз. Через несколько недель те дают разрешение ста двадцати пяти тысячам из них (общее число проживавшего тогда на Кубе населения составляло десять миллионов) покинуть страну на судне, отходившем из порта Мариель. Кастро воспользовался предоставившейся возможностью «отпустить на свободу» психически больных и мелких правонарушителей. Массовый исход стал явным свидетельством всеобщего непризнания существующего строя, поскольку так называемые маривлитос принадлежали к самым обездоленным слоям общества, обычно служившим опорой режима. Бе-
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 609
лые, черные, мулаты — преимущественно молодые — дружно спасались от кубинского социализма. После Мариеля многие кубинцы стали записываться в очередь на предоставление права выезда из страны. Прошло почти двадцать лет, а они по-прежнему ждут разрешения.
Летом 1994 года Гавана впервые после 1959 года становится местом жестоких стычек. Желающие выехать из страны, не сумевшие отплыть на бальсас — импровизированных паромах, — сталкиваются с полицейскими. На улицах квартала Коломб и на набережной Малекон в Гаване происходит настоящее побоище. При установлении порядка арестованы несколько десятков человек, но в конце концов Кастро все же дает согласие на эмиграцию еще двадцати пяти тысяч кубинцев. С тех пор отъезды не прекращались, и американские базы в Гуантанамо и в Панаме наводнились добровольными изгнанниками. Кастро снова попытался сдержать бегство на плотах, посылая вертолеты, забрасывавшие утлые суденышки мешками с песком. В течение лета 1994 года при таких переправах погибли около семи тысяч человек. В целом подсчитано, что не добирается до цели примерно треть беглецов. За тридцать лет попытку побега морским путем совершили от двадцати пяти до тридцати пяти тысяч кубинцев. В результате многочисленных потоков эмиграции 20% кубинских граждан живут вдали от родины. На общее число населения в 11 миллионов человек приходится 2 миллиона кубинцев, проживающих за пределами острова. Отъезд разрушил многие семьи, разбросанные теперь где-то между Гаваной, Майами, Испанией и Пуэрто-Рико...
С 1975 по 1989 год Куба оказывала поддержку коммунистическому режиму, установленному Народным движением за освобождение Анголы (МПЛА), в оппозиции к которому находился Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА) под руководством Жонаса Савимби. Помимо бесчисленных специалистов и десятков технических советников Гавана послала туда экспедиционный корпус в пятьдесят тысяч человек16. Кубинская армия вела себя в Африке, как на завоеванной территории. Незаконная торговля (серебром, слоновой костью, алмазами) и коррупция были в порядке вещей. После разрешения конфликта путем подписания в 1989 году соглашений в Нью-Йорке кубинские формирования, большей частью состоявшие из чернокожих солдат и офицеров, вернулись на родину. Потери в живой силе расцениваются примерно от семи до одиннадцати тысяч человек
Этот опыт расшатал моральные устои офицерского состава. Генерал Арнольдо Очоа — глава экспедиционного корпуса в Анголе и, кроме того, член Центрального комитета Коммунистической партии Кубы — совершает попытку заговора с целью свержения Кастро. Арестованный генерал осужден военным трибуналом вместе со многими высшими военными чинами и руководителями службы госбезопасности. Среди осужденных — братья Гуардия, замешанные в незаконной торговле наркотиками и действовавшие по поручению службы МС, спецподразделения, испанскую аббревиатуру которого кубинцы расшифровывают как «Марихуана и Кокаин». Очоа, привезший из Анголы лишь немного слоновой кости и алмазов, к наркотикам не имел никакого отношения. В действительности Кастро просто ухватился за возможность избавиться от потенциального соперника, обладающего достаточным авторитетом и политическим весом, чтобы направить царящее в обществе недовольство в нужное для себя русло. После осуждения и казни Очоа в армии была проведена «чист-
610 Tpeтий мир
ка», еще более дестабилизировавшая и ослабившая её. Принимая во внимание озлобленность офицерства по отношению к режиму, Кастро назначает на пост министра внутренних дел генерала, сподвижника Рауля Кастро, принеся в жертву его предшественника, обвиненного в «коррупции» и «халатности». Отныне режим может рассчитывать лишь на слепую преданность спецслужб.
В 1978 году число заключенных по политическим мотивам колебалось между 15 000 и 20 000 человек. Многие из них — бывшие участники «Движения 26 июля», антибатистовских студенческих движений, партизанских отрядов, ветераны сражений в Эскамбрай и бухте Кабаньяс. В 1986 году17 в пятидесяти «региональных» тюрьмах, рассредоточенных по всей территории острова, насчитывалось от 12 000 до 15 000 политзаключенных. К этому числу теперь следует добавить многочисленные фронтас с бригадами в пятьдесят, сто и даже двести заключенных. Многие фронтас были организованы в городских условиях. Так, к концу 80-х годов в одной только Гаване их насчитывалось шесть. Сегодня правительство признает существование четырехсот — пятисот политических заключенных. Тем не менее весной 1997 года по Кубе прокатилась новая волна арестов. Если верить высказываниям кубинских борцов за права человека, которые зачастую сами прошли через тюрьмы, на Кубе больше не пытают физически. По словам тех же правозащитников и по данным «Международной амнистии», в 1997 году на Кубе насчитывалось от 980 до 2500 политзаключенных (мужчин, женщин и подростков).
Начиная с 1959 года свыше ста тысяч кубинцев испытали на себе ужасы лагерей, тюрем и исправительно-трудовых лагерей. От 15 000 до 17 000 человек были расстреляны. «Нет хлеба без свободы, нет свободы без хлеба», — провозгласил в 1959 году молодой адвокат Фидель Кастро. Впрочем, по замечанию одного диссидента, высказанному им до введения «специального режима питания», последовавшего за окончанием советской помощи, «тюрьма, пусть даже заваленная продуктами, все равно остается тюрьмой».
В 1994 году Кастро — тиран, бросивший вызов времени, свидетель провала своего режима и лишений, переживаемых Кубой, — снова заявил, что «скорее умрет, чем отречется от революции». Какую цену предстоит еще уплатить кубинцам, чтобы насытить его гордыню?
НИКАРАГУА: ПРОВАЛ ТОТАЛИТАРНОГО ПЛАНА
Никарагуа — маленькое государство в Центральной Америке, приютившееся между Сальвадором и Коста-Рикой, с устойчивыми традициями кровавых политических потрясений. В течение нескольких десятилетий власть в стране удерживало семейство Сомоса, глава которого — генерал Анастасио Де-байле Сомоса — в 1967 году был «избран» президентом Республики*. Постепенно, при поддержке грозной Национальной гвардии, семейство Сомоса прибрало к рукам более 25% эксплуатируемых земель, большую часть табачных, сахарных, рисовых, кофейных плантаций, а также множество заводов.
Подобное положение вызвало всплеск вооруженных выступлений оппозиционных сил. Карлос Фонсека Амадор и Томас Борхе, вдохновленные кубин-
* Сомоса Дебайле Анастасио (1925—1980), президент Никарагуа в 1967—1972 и в 1974— 1979 годах. Продолжал диктаторскую политику отца — Анастасио Сомосы (1896—1956), президента Никарагуа в 1936—1947, 1950—1956 годах. (Прим. ред.)
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 611
ским революционным опытом, основывают Сандинистский фронт национального освобождения (СФНО), названный в честь Сесара Сандино, убитого в 1934 году офицера, организовавшего партизанское движение еще в довоенные годы. Фронт, не пользующийся поддержкой извне, с трудом разжигал новые очаги восстаний. В 1967 году начались волнения в Манагуа, тогда на улицах столицы от пуль Национальной гвардии погибли не менее двухсот человек После убийства в 1978 году по приказу диктатора Сомосы владельца либеральной газеты «La Prensa» Педро Хоакина Чаморро, СФНО, теперь уже несколько лет поддерживаемый Кубой, вновь разворачивает партизанские действия. На этот раз речь идет о настоящей гражданской войне между Фронтом и сомосовской гвардией. 22 февраля 1978 года восстает город Масая. В августе команданте Эден Пастора захватывает президентский дворец Сомосы в Манагуа и добивается освобождения многих руководителей СФНО. В сентябре Национальная гвардия, пытаясь вернуть утраченные позиции, сбрасывает на город Эстели напалмовые бомбы; происходят жестокие уличные бои, унесшие жизни многих мирных жителей. 1бО 000 человек бегут из Никарагуа в соседнюю Коста-Рику. В апреле 1979 года вооруженные восстания вспыхивают с новой силой не только в городах Эстели и Леон, но и в Гранаде. На этот раз революционные силы сумели лучше организовать и скоординировать свои действия, чем год назад, им удалось поднять против сомосовцев почти все население и победить. В июне взбунтовалась столица, Манагуа, и 17 июля 1979 года лишенный международной помощи диктатор был вынужден покинуть страну. Гражданская война и репрессии унесли порядка 25 000—35 000 жизней, сандинисты приводят цифру в 50 000 жертв. В любом случае это чрезмерно дорогая цена для страны с трехмиллионным населением.
Ортега—Пастора: два революционных пути
Оба они — никарагуанцы, с молодых лет прошедшие курс обучения в застенках Сомосы. Пастора — выходец из средней сельской буржуазии, во времена победы барбудос на Кубе ему едва исполнилось двадцать лет. Ортега родился в 1945 году в простой семье. D начале 60-х годов он активный борец против режима и член многочисленных антисомосовских молодежных организаций.
Сандинистский фронт национального освобождения, созданный в 1961 году Карлосом Фонсекой Амадором и Томасом Борхе, в той или иной мере явился объединением различных общественных течений. Впрочем, двое его основателей не скрывали расхождений во взглядах. Амадор — кастровец, в то время как Борхе объявляет себя сторонником Мао Цзэдуна. Несколько лет спустя в недрах СФНО формируются три течения. Первое — «Затяжная народная война» (3HВ, маоистского толка) — ставит на первое место борьбу в деревне. Марксистско-ленинское, или «пролетарское», направление, представленное Амадором и Джеймсом Уилоком, опиралось на зарождающийся пролетариат. Третье течение — «повстанческое» — объединило в своих рядах марксистов-диссидентов и демократов, стремившихся придать организованность городскому восстанию. Именно к этому направлению принадлежал Пастора, начинал с таких взглядов и Ортега, позднее примкнувший к «пролетариям». Лзниель Ортега пришел в революцию по политическим убеждениям, а Пастора — чтобы отомстить за отца, оппозиционного демократа, убитого гвардейцами Сомосы. После вооруженных выступлений 1967 года, вызванных фальсифицированными президентскими выборами. Пастора был арестован. Его подвергали пыткам, заставляя пить собственную кровь. Выйдя на
612 Tpeтий мир
свободу, он готовится отомстить своим истязателям. К нему присоединяются два повстанца — Дэниель и Умберто Ортега. Позднее Лэниель Ортега попадает в лапы сомосовской полиции. Эден Пастора продолжает работу по организации партизанской войны. На встрече с Фиделем Кастро он вновь подтверждает свою приверженность парламентской демократии и завязывает связи с демократами центрально-американских стран — костариканцем Фугересом и панамцем Торрихосом. Ортега был освобожден в 1974 году в обмен на взятого в заложники одного видного сомосовского деятеля. Первым же самолетом он спешно отправляется в Гавану. Пастора продолжает руководить своими сторонниками.
В октябре 1977 года в нескольких никарагуанских городах проходят организованные восстания. Не выдержав ударов гвардии и бомбежек сомосовской авиации. Пастора и Ортега отступают в джунгли. В январе 1978 года вся страна охвачена пламенем войны. В августе того же года Пастора берет штурмом Палату депутатов и добивается освобождения всех политических заключенных, в их число попадает Томас Борхе. Ланиель Ортега курсирует между Гаваной и северным фронтом Никарагуа. Во время атаки на Масаю погибает один из братьев Даниеля, Камильо Ортега. Хорошо организованное, опирающееся на помощь кубинских советников восстание добивается успеха. Укрывавшиеся прежде на Кубе члены СФНО возвращаются в Никарагуа. К югу от Манагуа Пастора и его бойцы упорно сражаются с элитными гвардейскими частями.
После победы сандинистов в июле 1979 года Пастора оказывается на посту заместителя министра внутренних дел, в то время как Ортега, что и неудивительно, избран президентом Республики. Ортега открыто равняется на Кубу. В Манагуа стекаются военные советники и кубинские интернационалисты. Пастора, вновь подтверждающий свою преданность парламентской демократии, оказывается в одиночестве. Разочарованный Эден Пастора в июне 1981 года уходит в отставку и организует вооруженное сопротивление на юге страны.
Победившие антисомосовцы тотчас объединились в Руководящий совет (хунту) Правительства национального возрождения, в состав которого вошли представители различных политических сил — социалисты, коммунисты, демократы и умеренные. Здесь разрабатывается программа реконструкции из пятнадцати пунктов, предусматривающая установление демократического режима, основанного на всеобщем избирательном праве и свободе объединений в политические партии. Но пока в руках хунты, где явно преобладают сандинисты, сосредоточилась исполнительная власть.
Хунта признает приоритетность отношений с Кубой18, не исключая при этом участия западных стран в национальном возрождении Никарагуа, где убытки, причиненные гражданской войной, оцениваются в 800 миллионов долларов. Тем не менее очень скоро демократов отстраняют от дел. В марте 1980 года уходит в отставку вдова Педро Хоакима Чаморро Виолетта Чаморро — одна из крупнейших фигур антисомосовского движения, вскоре за ней последовал другой лидер, Адольфо Робело. Оба они осуждали господство СФНО в Государственном совете.
В условиях политического кризиса руководимая СФНО хунта приводит в действие тайную полицию. Сандинисты создают собственные вооруженные силы, превращая 6000 повстанцев 1979 года в организованную армию, которая десять лет спустя будет насчитывать 75 000 человек. Обязательная военная служба вводится с 1980 года: мужчины с семнадцати до тридцати пяти лет под-
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 613
лежат мобилизации и попадают под юрисдикцию военных трибуналов, созданных в декабре 1980 года. Любой студент, не прошедший курса военной подготовки, не мог надеяться на получение диплома. Такая армия была воплощением мечты, зародившейся во время эйфории побед, которые одерживались одна за другой по всей Центральной Америке, начиная с Сальвадора. С января 1981 года власти этой страны сообщают о набегах сандинистских боевиков на свою территорию.
Новая власть создает чрезвычайные суды. Декрет № 185 от 5 декабря 1979 года учреждал специальные отделения суда для рассмотрения дел бывших бойцов Национальной гвардии и сторонников Сомосы среди гражданских лиц. Сандинисты собирались судить «сомосовских преступников» подобно тому, как кастровцы судили «батистовских преступников». Заключенные осуждались в соответствии с Уголовным кодексом, действующим на момент совершения правонарушения, в то время как полномочия чрезвычайных судов выходили за пределы обычной юридической системы, и апелляция могла быть подана лишь в апелляционный суд тех же чрезвычайных трибуналов. От таких методов было невозможно защититься — так создавалась особая судебная практика за рамками обычного юридического аппарата. Судебные процессы были полны беззаконий. Так, часто преступления рассматривались без какого бы то ни было конкретного доказательства их совершения. Судьи не принимали во внимание презумпцию невиновности, и обвинения основывались скорее на понятии коллективной ответственности, нежели на доказательстве индивидуальной виновности. Приговоры порой выносились без малейшего фактического подтверждения преступных действий.
Репрессии подобного масштаба нуждались в соответствующем органе, способном их осуществлять. 15 000 сотрудников Министерства внутренних дел тотчас распределили страну на участки. Функции политической полиции были возложены на специальную службу Direction General de Securidad del Estado (DGSE) — Генеральное управление государственной безопасности. Созданное с помощью кубинских сотрудников GII, DGSE напрямую подчинялось Министерству внутренних дел. В его обязанности входили аресты и допросы политических заключенных, а также проведение пыток, технику которых преподавали кубинские и восточногерманские эксперты. Подразделения регулярной армии часто арестовывали и держали под стражей в военных лагерях в течение нескольких дней подозрительных гражданских лиц из отдаленных сельских районов, после чего отправляли их в DGSE. Допросы велись в централе Чипоте, в военном комплексе «Герман-Помарес» — военной зоне, расположенной у подножия вулкана Лома-де-Тискапа, прямо за отелем «Интерконти-ненталь» в Манагуа. Два члена Социал-христианской партии Хосе Родригес и Хуана Бландон подтверждают факты шантажа родственников заключенных, а также использование метода прерывания сна. В арсенале органов госбезопасности имелось множество способов унизить заключенного. Узников запирали в крошечные темные камеры кубической формы, называемые чикитас (малютки). Человек не мог принять сидячего положения, поскольку площадь пола не превышала одного квадратного метра. В камерах была кромешная темнота, полное отсутствие свежего воздуха и какой бы то ни было санитарной техники. Порой узников держали в таких условиях больше недели. Допросы устраивались в любое время дня и ночи. Иногда под дулом пистолета или с инсценировкой скорой казни и угрозами убийства. Некоторых заключенных после ареста
614 Третий мир
лишали пищи и воды. После нескольких дней заточения многие из них были доведены до такого физического изнеможения, что в конце концов подписывали ложные показания, сознаваясь в инкриминированных им преступлениях.
15 марта 1982 года хунта объявляет военное положение, что позволяет закрыть независимые радиостанции, отменить право на собрания, ограничить свободы профсоюзов — эти организации оказались настроенными враждебно, в то время как им отводилась роль прислужников властей, способствующих упрочению режима. Одновременно преследованиям подвергаются религиозные меньшинства — протестанты, моравские братья и свидетели Иеговы. В июне 1982 года, по данным «Международной амнистии», в тюрьмах страны содержались 4000 человек, многие из них — сомосовские гвардейцы, несколько сотен — политические заключенные. Год спустя число заключенных оценивалось в 20 000 человек Первые итоги, подведенные к концу 1982 года Постоянной комиссией по правам человека, выявляют многочисленные еще более серьезные факты, такие как «исчезновения» арестованных «контрреволюционеров» и убийства «при попытке к бегству».
Параллельно с запуском репрессивной системы режим добивается строжайшей экономической централизации: государство контролирует свыше 50% средств производства. Все жители вынуждены признать социальную модель, навязанную СФНО. По образу и подобию Кубы молодая сандинистская власть наводняет страну массовыми организациями. В каждом квартале создается свой Комитет защиты сандинизма (CDS), исполняющий ту же функцию, что и кубинские Комитеты защиты революции, — надзор над жителями. Дети, охваченные школьным обучением лучше, чем при Сомосе, также объединены в пионерские организации под названием Камилъитос (Camillitos) — в честь убитого в Масае Камильо Ортеги, брата сандинистского лидера Даниеля Ортеги. Женщины, рабочие и крестьяне вербуются в различные «ассоциации», жестко контролируемые СФНО. Ни одна политическая партия не располагает никакой реальной свободой. Прессу заставляют молчать, журналисты подвергаются беспощадной цензуре. Подобную политику прекрасно охарактеризовал Жиль Батайон: сандинисты претендуют на «всеобъемлющий захват социального и политического пространства»19.
Сандинисты и индейцы
На атлантическом побережье Никарагуа проживали около 150 000 индейцев: мискито, суму и рама, а также креолы и ладино. Долгое время они пользовались автономией, дававшей им важное преимущество, унаследованное от колониальной эпохи: освобождение от налогов и воинской повинности. Сандинисты не замедлили напасть на эти общины, те в свою очередь решительно поднялись на защиту своей земли и своего языка. В октябре 1979 года был убит глава области Альпромису Листер Атдерс, произошло это через два месяца после его ареста. В начале 1981 года арестованы национальные лидеры Мисурасата — политической организации, объединяющей представителей различных племен. 21 февраля армейские силы, обрушившиеся на учителей грамоты, убили семерых и ранили семнадцать представителей мискито. 23 декабря 1981 года в Леймусе сандинистская армия перебила семьдесят пять шахтеров, требовавших выплаты задержанной зарплаты. На следующий день той же участи удостоились еще тридцать пять шахтеров.
Другой маневр сандинистской политики состоял в перемещении населения под предлогом «защиты от вооруженных нападений бывших сомосовских гвардейцев, обосно-
615Латинская Америка — коммунистический эксперимент
вавшихся в Гондурасе». В ходе этой операции армия совершила множество преступлений. Тысячи индейцев (по примерным расчетам тех лет, от 7000 до 15 000) укрылись в Гондурасе, 14 000 индейцев были заключены под стражу в Никарагуа. Сандинисты стреляли в беглецов, переправлявшихся через реку Рио-Коко. Сложившаяся тяжелейшая ситуация — массовое истребление, перемещение населения и вынужденное изгнание за пределы страны — позволила этнологу Жилю Батайону говорить о «политике этноцида».
Авторитарные методы администрации Манагуа вызвали протест со стороны индейских племен, выступивших единым фронтом в двух партизанских движениях — Мисура и Мисурата. Партизанские отряды состояли вперемешку из индейцев сумо, рама и мискито, чей общинный образ жизни был несовместим с политикой интеграции, проводимой командантес из Манагуа.
На заседании Совета министров Эден Пастора в негодовании воскликнул: «Лаже тиран Сомоса оставил их в покое. Если он их только эксплуатировал, то вы хотите их насильно пролетаризировать!» Крайне маоистски настроенный министр внутренних дел Томас Борхе возразил ему, что «Революция ни для кого не допустит исключения».
Правительство приняло решение, и сандинисты начали осуществлять принудительную ассимиляцию. Военное положение, объявленное в марте 1982 года, длилось до 1987 года. Начиная с 1982 года сандинистская Народная армия «переселила» в глубь страны около десяти тысяч индейцев. Грозным оружием в руках режима становится голод. Правительственные чиновники выдали сгруппированным в центре страны индейцам строго ограниченное количество продуктов. Первые же годы сандинистского правления на побережье Атлантики характеризуются многочисленными злоупотреблениями, очевидными нарушениями прав человека и систематическим уничтожением индейских деревень.
Вся страна, от севера до юга, взбунтовалась против явно тяготеющего к тоталитаризму диктаторского режима Манагуа. Началась новая гражданская война, затронувшая многие регионы, такие как Хинотега, Эстели, Нуэва-Сеговия на севере, Матагальпа и Боако в центре, Зелая и Рио-Сан-Хуан на юге. 9 июля 1981 года почитаемый всеми команданте Зеро, он же заместитель министра обороны Эден Пастора, порывает с СФНО и покидает Никарагуа. Организованные отряды, оказавшие сопротивление сандинистам, обозначаются словом «контрас», то есть контрреволюционеры. На севере под эгидой Никарагуанского демократического движения (FON) бок о бок сражаются бывшие сомосовцы и подлинные либералы. На юге, в Коста-Рике, бывшие сандинисты при поддержке крестьян, отказывающихся от коллективизации, и индейцев, перебежавших в Гондурас и Коста-Рику, учреждают Демократический революционный союз (ARDE), политическим главой которого становится Адольфо Робело, а военачальником — Эден Пастора.
В апреле 1983 года для борьбы против оппозиционных формирований государство основывает Антисомосовские народные суды (ТРА), предназначенные для тех, кто находится под следствием по обвинению в связях с контрас, и участников военных операций. Такие преступления, как неповиновение властям и саботаж, также рассматривались ТРА. Члены ТРА назначались правительством из числа лиц, состоявших в одной из ассоциаций СФНО. Адвокаты, набранные чаще всего из простых судейских служащих, довольствовались соблюдением обычных формальностей. Как правило, ТРА признавали в качестве доказательств внесудебные свидетельства, собранные не следствием, а другими инстанциями. АНС были распущены в 1988 году.
616 Tpeтий мир
Новая гражданская война набирает силу. Самые жестокие бои ведутся с 1982 по 1987 год на севере и юге страны, бесчинствуют обе стороны. Никарагуанский конфликт протекает в контексте противостояния Востока и Запада. командным составом Сандинистскую народную армию обеспечивает Куба, ее представители есть в каждой армейской части. Присутствуют кубинцы даже на заседаниях Совета министров в Манагуа, а Фидель Кастро не отказывается от роли наставника никарагуанских команданте. Эден Пастора, еще до своего ухода в оппозицию, был ошеломлен, наблюдая за весьма необычной сценой в Гаване: сандинистское правительство в полном составе собрано в кабинете Кастро, который каждому дает советы по управлению сельским хозяйством, обороной и внутренними делами. Манагуа целиком зависел от Кубы. Главным военным советником одно время был кубинский генерал Арнольдо Очоа. В такой обстановке, при поддержке болгар, восточных немцев и палестинцев, сандинисты осуществляют перемещение населения на большие расстояния.
В 1984 году правительство, желая придать себе демократическую внешность и обзавестись новой легитимностью, организовало президентские выборы. В мае 1984 года в речи Баярдо Арсе, одного из девяти руководителей национального управления СФНО, с особой ясностью обрисовываются намерения сандинистов: «Мы полагаем, что выборами нужно воспользоваться для доказательства того, что за сандинизм проголосуют все, поскольку именно сандинизм ставится под сомнение и подвергается осуждению со стороны империалистов. Выборы позволят продемонстрировать, что, как бы то ни было, никарагуанский народ выступает за тот самый сандинизм и за марксизм-ленинизм. <...> Теперь подумаем о том, как положить конец хитрым уловкам плюралистов и существованию социалистической партии, коммунистической партии, социал-христианской партии и социал-демократической партии; до сегодняшнего дня они еще бывали нам полезны. Но теперь пришло время покончить со всем этим...» И Баярдо Арсе предлагает своим собеседникам из Никарагуанской социалистической партии (просоветской ориентации) слиться в единую партию20.
Опасаясь насилия со стороны турбас — головорезов из сандинистской партии, кандидат консерваторов Артуро Крус снял свою кандидатуру, и избран был, естественно, Даниель Ортега, что, впрочем, не способствовало успокоению страны. В 1984—1985 годах правящий режим не раз предпринимает крупномасштабные наступления на непокорных антисандинистов. В 1985—1986 годах войска Манагуа обрушиваются на приграничные с Коста-Рикой районы. Несмотря на поддержку части местного населения, Эден Пастора в 1986 году прекращает бои и вместе со своими людьми укрывается на территории Коста-Рики. Начиная с 1985 года в разделенной сандинист-скими командос на участки Москитии наблюдаются лишь единичные всплески сопротивления. Военные силы контрас и антисандинистского сопротивления разбиты, но не уничтожены.
Правительство оправдывает введенную им отмену многих политических и гражданских свобод действиями контрас. Ко всему этому добавляется эмбарго, объявленное Соединенными Штатами 1 мая 1985 года (впрочем, смягченное действиями европейских стран), внешний долг страны стремительно растет, в 1989 году инфляция достигает высшей точки — 36 000%. Правительство вводит продовольственные карточки. Более 50% бюджета уходит на военные расходы. Государство не в состоянии вывести народ из нужды; острая нехватка молока и мяса; кофейные плантации опустошены войной.
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 61 7
В 1984—1986 годах по сельским районам прокатилась лавина арестов. Уполномоченный СФНО Карлос Нувес Тельос отстаивал идею продления сроков предварительного заключения, ссылаясь на «необходимость, вызванную затруднениями при проведении в сельской местности сотен допросов». Члены оппозиционных партий — либералы, социал-демократы, христианские демократы, оппозиционные синдикалисты — арестовывались по обвинению в деятельности, «благоприятствовавшей врагу». Во имя «защиты Революции» DGSE все чаще отдает приказы об арестах. Никаких обжалований. Известная своей беспощадностью тайная полиция наделена полномочиями арестовывать любую подозрительную личность и бесконечно долго держать ее в заточении, в полной изоляции, не предъявляя обвинений. Условия содержания узника и его контакты с адвокатом и близкими также зависят от тайной полиции. Некоторым заключенным так никогда и не довелось связаться со своим адвокатом.
Отдельные тюремные заведения отличались особой жестокостью. Так, в Лас-Техасе узники вынуждены постоянно находиться в стоячем положении, не имея возможности согнуть ни рук, ни ног. Все камеры по одной модели: без электричества и санитарных узлов. Иногда заключенных держали в таких условиях месяцами. После разоблачительной кампании, проведенной правозащитными организациями, в 1989 году были уничтожены чикитас. По данным «Международной амнистии», в централах DGSE было не очень много смертных случаев. Тем не менее, по официальной версии, от «сердечного приступа» скончались Данил о Росалес и Соломон Тельевия. В 1985 году заключенный Хосе Анхель Вильчис Тихерино, сам испытавший на себе удары прикладом, стал свидетелем смерти одного из своих товарищей по заключению, наступившей от избиений. «Международная амнистия» и другие неправительственные организации разоблачили немало злоупотреблений, совершенных в сельских районах. По заявлению одного из узников тюрьмы Рио-Бланко в Матагальпе, его с двадцатью другими заключенными заперли в тесной камере, и они вынуждены были спать стоя. Еще одному заключенному, лишенному в течение пяти дней пищи и воды, чтобы выжить, приходилось пить собственную мочу. В ходу были и пытки электричеством.
Пенитенциарная система Никарагуа скопирована с кубинской модели. Закон о помиловании от 2 ноября 1981 года, составленный по образцу аналогичных кубинских документов, ставил решение об освобождении заключенного в зависимость от его поведения. Вскоре закон достиг предела своих возможностей. И хотя сотни приговоренных чрезвычайными судами заключенных были помилованы, никаких систематических пересмотров таких приговоров не проводилось.
Аресты производились согласно представлению о так называемом сомосовском преступлении, что не означало ничего конкретного. Так, в 1989 году на 1640 человек, отбывавших тюремный срок за контрреволюционные правонарушения, приходилось лишь 39 сомосовских активистов. Впрочем, в личном составе контрас число бывших сомосовских гвардейцев никогда не превышало 20%. А ведь этот потрясающий довод приводили сандинисты, заключая под стражу своих противников. Более шестисот человек были таким образом помещены в тюрьму Карсель-Модело. Фальсификация доказательств и даже бездоказательные обвинения — характерные черты первых лет санди-нистской «юриспруденции».
В 1987 году в никарагуанских застенках томились свыше 3700 политических заключенных. Централ Лас-Техас известен дурным обращением с заклю-
618 Tpemuй мир
ченными. Перед отправлением в камеры DGSE узникам предписывалось раздеться и облачиться в синюю форму. Крошечные камеры были оснащены койками, врезанными в бетонную стену. Камеры были без окон и освещались тонкой полоской света, пробивавшейся сквозь густую вентиляционную решетку над стальной дверью.
К этому прибавлялась трудовая реадаптация. Существовали пять категорий тюремного заключения. Те, кого объявляли непригодными к трудовым программам из соображений безопасности, содержались в блоках для особо опасных преступников. Они встречались с семьей лишь один раз в сорок пять дней и покидали камеру лишь на шесть часов в неделю. Узники, включенные в реадаптационные программы, допускались к выполнению оплачиваемых работ. Они имели право на одно супружеское посещение в месяц и раз в две недели могли видеться с близкими. Те, кто удовлетворял требованиям, предусмотренным трудовой программой, могли обратиться с просьбой о своем переводе на ферму с менее строгим режимом работы, названным «полуоткрытым», затем следовал переход на «открытый» режим.
В 1989 году в централе Карсель-Модело, в двадцати километрах от Манагуа, находились 630 заключенных. Тридцать восемь бывших сомосовских гвардейцев отбывали наказание в отдельном блоке. Остальные политические заключенные были заточены в региональные тюрьмы: Эстели, Ла-Гранха, Гранада. Некоторые заключенные, в частности в Карсель-Модело, из идеологических соображений отказывались от участия в исправительных работах. Не обходилось без наказаний. «Международная амнистия» отмечает факты избиения тех, кто выражал протест и объявлял голодовку.
19 августа 1987 года десяток обитателей Эль-Чипоте были избиты охранниками. Заключенные свидетельствовали об использовании электрошоковых дубинок В феврале 1989 года 90 узников Карсель-Модело объявили голодовку в знак протеста против суровых условий их содержания. Тридцать забастовщиков были переведены в Эль-Чипоте, где были наказаны: их заставили раздеться догола, согнали в одну камеру и продержали там два дня. В других тюрьмах многих узников также держали под стражей раздетыми, в наручниках и без воды.
Правительство продолжало перемещать население, признанное сочувствующим вооруженной оппозиции. Многочисленные наступления и контрнаступления двух враждующих лагерей усложняют точный подсчет понесенных потерь. Тем не менее известно, что в сельских районах, где велись наиболее жестокие бои, были казнены сотни оппозиционеров. Кровавые расправы, похоже, стали привычными для боевых армейских частей и подразделений Министерства внутренних дел. Отряды особого назначения находились в подчинении у министра внутренних дел Томаса Борхе. Это был аналог войск особого назначения при кубинском Minit (Министерстве внутренних дел).
Известны факты жестоких расправ над жителями деревень в провинции Селая. Мы не располагаем точными данными. Тела жертв, как правило, изуродованы, мужчины кастрированы. Убивали крестьян, заподозренных в содействии контрас. Дома их были стерты с лица земли, а оставшиеся в живых хозяева переселены. Таковы факты, вменяемые в вину солдатам регулярной армии. Правительство насаждало свою политику путем террора, лишая вооруженную оппозицию любой социальной опоры. Не в силах преградить путь участникам сопротивления, сандинисты обрушивали свою месть на головы их родственников. В феврале 1989 года «Международная амнистия» констатировала десят-
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 619
ки внесудебных экзекуций, в частности в провинциях Матагальпа и Хинотега. Изуродованные тела жертв были найдены поблизости от их домов и опознаны родными. На протяжении всей войны отмечены многочисленные исчезновения людей, приписываемые неустанной деятельности подразделений DGSE. Все это сопровождалось и насильственным перемещением населения в глубь страны. Особо пострадали индейцы мискито и крестьяне из приграничных областей. Жестокость усиливалась от одной военной кампании к другой. Так, министр внутренних дел без колебаний лично расстрелял из автомата политических заключенных в Манагуа.
Новый импульс мирному процессу был задан в августе 1987 года при заключении соглашений, подписанных в Эскипуласе, в Гватемале. С сентября 1987 года разрешено возобновление выпуска оппозиционного еженедельника «La Prensa». 7 октября того же года подписан договор об одностороннем прекращении огня в трех зонах — провинциях Сеговия, Хинотега и Селая. Освобождено свыше 2000 политических заключенных, хотя в феврале 1990 года их все еще насчитывалось 1200 человек В марте 1988 года в Сапоа, в Коста-Рике, положено начало прямым переговорам между правительством и оппозицией. В июне 1989 года, за восемь месяцев до президентских выборов, большая часть из 12 000 участников антисандинистской войны возвратилась на свои базы в Гондурасе.
Война обошлась стране в 45 000—50 000 человеческих жизней, основное число жертв — гражданское население. Не менее 400 000 никарагуанцев спаслись бегством из родной страны, укрываясь на территории Коста-Рики, Гондураса и Соединенных Штатов — в Майами и особенно в Калифорнии.
Не в силах дальше навязывать обществу свою идеологию, сражаясь как внутри страны, так и за ее пределами, подточенные внутренними распрями, сандинисты вынуждены были продолжать политические игры демократическими методами. 25 февраля 1990 года в ходе выборов президентом становится демократический лидер Виолетта Чаморро, набравшая 54,7% голосов. Впервые за сто шестьдесят лет независимости смена политических сил совершается в спокойной обстановке. Непрекращающееся состояние войны стало причиной стремления к миру.
Что бы ни явилось тому причиной — достигнутое, наконец, понимание значимости демократии или подчинение новому соотношению сил, — никарагуанские коммунисты не последовали примеру других коммунистических режимов и не стали доводить до конца логику террора во имя сохранения власти любой ценой. Тем не менее во имя стремления к политической гегемонии и проведения в жизнь доктрин, не имеющих ничего общего с реальностью, сандинисты сбили с курса справедливую борьбу против кровавой диктатуры и спровоцировали вторую гражданскую войну, повлекшую за собой временный отход от демократии и приведшую к многочисленным жертвам среди гражданского населения.
ПЕРУ: КРОВАВЫЙ «ВЕЛИКИЙ ПОХОД» ПО «СВЕТОНОСНОМУ ПУТИ»
17 мая 1980 года, в день президентских выборов, Перу становится ареной первой вооруженной акции небольшой маоистской группы под названием «Светоносный путь» (Sendere luminoso). Молодые активисты движения захватывают и сжигают избирательные урны в Чусчи, что означает объявление «народной войны», — тогда никто еще не придает значения этому предупреждению. Несколько дней спустя жители столицы обнаруживают повешенных на улич-
620 Третий мир
ных столбах собак, а на прикрепленных к ним дощечках надписи с именем Дэн Сяопина, китайского «ревизионистского» руководителя, некогда обвиненного в предательстве «культурной революции». Каково же происхождение этой странной политической группы со столь угрожающими приемами?
Конец 70-х годов в Перу отмечен бурными событиями: шесть всеобщих забастовок, следующих одна за другой между 1977 и 1979 годами, предшествующие им массовые мобилизации в крупнейших провинциальных городах — Аякучо, Куско, Уанкайо, Арекипа, Пукальпа. Внезапно появляются многочисленные Фронты обороны, формирующиеся в соответствии с теми или иными требованиями бастующих. Организация подобного типа несколько лет просуществовала в Аякучо, она и явилась своего рода образцом для «Светоносного пути». На кечуа, языке индейцев, Аякучо означает «уголок мертвецов»; этот департамент — одно из самых обездоленных мест Перу: пахотных земель менее 5%, средний годовой доход на одного жителя составляет 500 франков, средняя продолжительность жизни — сорок пять лет. Детская смертность достигает рекордного показателя в 20%, в то время как по всей стране показатель этот — «всего лишь» 11%. В такую почву, удобренную отчаянием, пускает корни «Светоносный путь».
Аякучо — еще и университетский центр, проявляющий высокую политическую активность после 1959 года. Там преподают уход за детьми младенческого возраста, прикладную антропологию и механизацию сельского хозяйства. Очень скоро организуется Фронт революционных студентов, который приобретает особое влияние в университете. Упорно оспаривают влияние на студенчество ортодоксальные коммунисты, геваристы и маоисты. Начиная с 60-х годов руководящие позиции захватывает молодой маоистский активист, преподаватель философии Абимаэль Гусман.
Родился Абимаэль Гусман б декабря 1934 года в Лиме. Замкнутый по характеру юноша блестяще завершил учебу. В 1958 году вступил в коммунистическую партию и тотчас стал заметен благодаря своим незаурядным ораторским данным. В 1965 году он принимает участие в создании коммунистической группы Bandera Roja («Красное знамя»), способствуя расколу в рядах Перуанской коммунистической партии, наступившему вследствие осложнения китайско-советских отношений. По одним источникам, он побывал в Китае, по другим — нет21. В 1966 году уставшее от студенческих волнений и мятежей правительство закрывает Университет. Тогда маоисты из Bandera Roja организуют Фронт обороны жителей Аякучо, и начиная с 1967 года Гусман переходит к вооруженной борьбе. В июне 1969 года в Уэрте, на севере провинции Аякучо, он принимает участие в захвате супрефекта Октавио Кабрера Роча; в 1970 году Гусман был взят под стражу по подозрению в совершении государственного преступления, но через несколько месяцев освобожден. В 1971 году на IV Конференции Bandera Roja происходит очередной раскол, в результате которого возникает новая коммунистическая группировка «Светоносный путь». Название заимствовано у Хосе Карлоса Мариатеги22, который в свое время писал: «Марксизм-ленинизм проложит революции светоносный путь». Активисты движения превозносили Гусмана, называя его «четвертым мечом марксизма» (после Маркса, Ленина и Мао). Варгас Льоса так излагает его «революционный план»: «<...> Перу в 20-е годы, по описаниям Хосе Карлоса Мариатеги, в основном совпадает с китайской действительностью тех лет, охарактеризованной в трудах Мао как полуфеодальное и полуколониальное общество, и он [Абимаэль Гусман] намерен добиться освобождения страны, применяя стратегию в духе
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 621
Китайской революции: затяжная народная война, использующая сельские районы в качестве станового хребта и затем «штурмующая» города. <...> Он отстаивает свое право на модель социализма, образованную из сталинской России, культурной революции в Китае и режима Пол Пота в Камбодже»23.
С 1972 по 1979 год «Светоносный путь» сосредоточивается на завоевании контроля над студенческими организациями, используя подкрепление из числа студентов Технологического университета Сан-Мартин-де-Торрес в Лиме. Деятели «Светоносного пути» также подключают к борьбе Профсоюз учителей начальной школы, преподавателей часто назначают руководителями колонн сельских повстанцев. С конца 1977 года Гусман скрывается в подполье. Завершается процесс, начало которому положено в 1978 году: 17 марта 1980 года в ходе своего второго пленарного заседания маоистская партия высказалась за вооруженную борьбу. Численный состав «Светоносного пути» был увеличен за счет склоняющихся к троцкизму сторонников Карлоса Мессича и маоистских диссидентов группы Пукальякта. Пробил час вооруженной борьбы, подтверждением тому стала операция в Чусчи, завершившаяся 23 декабря 1980 года убийством землевладельца Бенигно Медины — первым актом «народного правосудия». Насчитывающий в своих рядах первоначально всего двести—триста человек, «Светоносный путь» тем не менее систематически проводит устранение представителей имущих классов и сотрудников органов правопорядка.
В 1981 году атакованы полицейские посты в Тотосе, Сан-Хосе-де-Секке и Кинке. В августе 1982 года маоисты штурмом берут полицейский участок во Вьекауамане, убиты шесть полицейских из антипартизанских сил Sinchis (слово на кечуа, означающее «храбрый», «смелый»), пятнадцать остальных спаслись бегством или взяты в плен. Без всякой поддержки извне восставшим удается захватывать оружие с полицейских складов, взрывчатку со строительных площадок, не останавливаются они и перед нападениями на шахтерские поселки. Динамитная шашка, запущенная с помощью традиционной пращи марака, становится их излюбленным оружием. Кроме того, постоянно осуществлялись налеты24 на общественные учреждения, линии электропередачи, мосты. Коммандос, прочно обосновавшись в Аякучо, в марте 1982 года блокируют город, захватывают тюрьму и освобождают 297 заключенных (политических и уголовников). В тщательной разработке техники атак, в проникновении на территорию города, в нескольких одновременно проводимых операциях по захвату полицейских казарм постепенно постигался учебный курс подрывной деятельности.
Сендеристы (от Sendere luminoso; члены группы «Светоносный путь») упорно разрушали государственные учреждения и инфраструктуры для создания собственных «народных коммун». Так, в августе 1982 года одна боевая группа разгромила научно-исследовательский агрономический центр в Альпааке: подопытные животные уничтожены, оборудование сожжено. Год спустя настал черед Института технических исследований семейства верблюдовых (ламы, гуанако, альпага) исчезнуть в пламени и дыму. Мимоходом налетчики убивают инженеров и специалистов как представителей коррумпированных элементов капитализма. Руководитель научного проекта Тино Алансая убит, тело его взорвано динамитом. Для своего оправдания сендеристы объявили его «агентом бюрократического феодального государства!». За восемь лет в сельской местности убиты шестьдесят инженеров. Не щадили и иностранных специалистов различных неправительственных организаций, работающих по соглашению о сотрудничестве в развивающихся странах: в 1988 году от рук сендеристов по-
622 Tpeтuй мир
гибает американец Константин Грегори из Agency for International Development. 4 декабря того же года убиты два французских специалиста.
Гусман предрек: «Победа Революции обойдется в миллион смертей!» — в тогдашнем Перу насчитывалось девятнадцать миллионов жителей. Руководствуясь этим принципом, маоисты неустанно расчищали путь к «победе Революции». В январе 1982 года они учинили расправу над двумя учителями на глазах учеников. Через несколько месяцев, в ходе очередного акта «народного правосудия», публично уничтожены 67 «предателей». Расправы над латифундистами и другими землевладельцами не очень шокировали крестьян, задавленных налогами и задушенных кабальными процентами займов. Зато притеснение мелкой буржуазии и коммерсантов лишало их целого ряда преимуществ (ссуды под приемлемые проценты, предоставление работы, различные формы поддержки). В знак заботы о «революционной чистоте», а также для подтверждения своей неограниченной власти сендеристы истребляют банды «похитителей скота», разбойничавшие в высокогорьях. Такая борьба с преступностью носила исключительно тактический характер, поскольку начиная с 1983 года сендеристы вступают в сотрудничество с наркодельцами Уануко.
В регионах этнических конфликтов «Светоносному пути» удалось разжечь ненависть к центральной власти в Лиме — пережитку «ненавистного колониального прошлого», как любил напоминать председатель Гонсало (Гусман). Изображая из себя защитника национально-культурной самобытности индейцев, подобно Пол Поту, ссылавшемуся на кхмерскую чистоту эпохи Ангкора, «Светоносный путь» привлек на свою сторону симпатии некоторых индейских племен, правда, со временем те все меньше и меньше мирились с насилием со стороны маоистов. В 1989 году в Верхней Амазонии индейцев асанинкас принудительно объединяли в бригады или подвергали гонениям. Двадцать пять тысяч из них долго укрывались в джунглях, пока не были взяты под защиту регулярной армией.
Регион Аякучо, оказавшийся во власти маоистов, зажил по новому моральному кодексу, где преследование преступников происходило следующим образом: проституток коротко остригали, ветреных мужей и пьяниц наказывали кнутом, упорствующим на волосяном покрове головы выстригали изображение серпа и молота; праздники, признанные безнравственными, запрещались. Общины управлялись «народными комитетами» во главе с пятью «политическими комиссарами» — такая пирамидальная структура характерна для политического и военного устройства «Светоносного пути». Из нескольких комитетов формировалась опорная база, которая подчинялась главной колонне — формированию, включавшему от семи до одиннадцати таких баз. К политическим комиссарам прикреплялись комиссары, ответственные за организацию сельскохозяйственного производства. Под их руководством проводились коллективные работы в «освобожденных зонах». Не допускалось никакого отказа, за малейшей провинностью тотчас следовала смерть провинившегося. «Светоносный путь» последовательно проводил автаркическую политику*, вплоть до разрушения мостов в целях изоляции сельских районов от городов; первая же такая акция незамедлительно обернулась нескрывае-
* Автаркия — политика хозяйственного обособления страны, создание замкнутой, самообеспечивающейся экономики. (Прим. ред.)
Латинская Америка — коммунистический эксперимент 623
мым недовольством крестьян. В попытках упрочить господство над населением сендеристы насильственно забирали детей, с тем чтобы впоследствии шантажировать их родителей.
Первое время правительство для борьбы с терроризмом привлекало специальные группы коммандос (Sinchis) и морскую пехоту. Но все усилия были тщетны. В 1983—1984 годах «народная война» приобрела наступательный характер. В апреле 1983 года пятьдесят бойцов «Светоносного пути» захватили Луконаманку, где расправились топорами и ножами с тридцатью двумя «предателями», а заодно и со всеми, кто пытался бежать. Общее число убитых достигло шестидесяти семи человек, четверо из них — дети. Этими зверствами «Светоносный путь» дал властям понять: пощады не будет никому. В 1984—1985 годах ведется наступление на представителей власти. В ноябре 1983 года убит мэр шахтерского городка Серро-де-Песко, тело его взорвано динамитом. Чувствуя себя брошенными на произвол судьбы и не рассчитывая на поддержку властей, уходят в отставку несколько мэров, спасаются бегством несколько священников.
В 1982 году война унесла двести человеческих жизней. В 1983 году цифра эта выросла в десять раз. В 1984 году на счету сендеристов было свыше 2600 террористических актов. В ходе военных операций погибли более четырехсот солдат и полицейских. В ответ на преступные действия «Светоносного пути» следовали репрессии со стороны армии. Когда в июне 1986 года сендеристы, скорее всего с целью переноса войны на территорию городов, развязали бунт в трех тюрьмах Лимы, ответ армии отличался особой жестокостью: были убиты свыше двухсот человек. Маоисты потерпели неудачу, стараясь надолго укорениться в хорошо организованных профсоюзах шахтеров с их надежно отработанной сетью общественных связей. Для поддержания своего влияния «Светоносный путь» наносит массированные удары по партии правящего большинства APRA (Народная партия)25. Партия создана в 1924 году перуанцем Виктором Раулем Ая де ла Торре. Первоначально в качестве сферы влияния рассматривался весь континент, однако постепенно присутствие APRA ограничилось лишь территорией Перу. В 1985 году убиты семь апристов, их лица изуродованы: уши и языки отрезаны, глаза выколоты — так обходятся с доносчиками. В том же году сендеристы открывают новый фронт в Пуно. Война охватывает департаменты Либертад, провинции Уануко и Map, Верхнюю Амазонию. Устраиваются подрывы электростанций, обслуживающих города Куско и Арекипа. В июне 1984 года маоисты пустили под откос поезд, перевозивший свинцовый концентрат; вскоре наступает черед другого поезда — с медью. В 1984 году из 146 провинций Перу в десяти объявлено чрезвычайное положение.
Пытаясь пресечь разрастание террора, армия сначала прибегла к карательным мерам: за шестьдесят убитых крестьян штаб пообещал ликвидировать трех партизан-сендеристов. В первое время подобная репрессивная политика лишь подтолкнула сомневающихся к переходу на сторону «Светоносного пути». В начале 90-х годов правительство сменило курс: крестьянин рассматривался уже не как враг, а как возможный партнер. Преобразования в военной иерархии и совершенствование набора призывников способствовали упрочению связей и согласованных действий с крестьянством. Тактика «Светоносного пути» также становится изощреннее; на III конференции маоистской группы разработаны четыре формы борьбы: партизанская война, са-
624 Tpeтий мир
ботаж, выборочный терроризм и психологическая война, например нападение на сельские базары.
Как только по рядам партии прокатилась диссидентская волна, последовали расправы над «предателями, придерживающимися буржуазной линии». Для наказания тех, кто изменил «народным силам», «Светоносный путь» организует в Амазонии трудовые лагеря. В декабре 1987 года триста голодных женщин, стариков и детей сбежали из этого «перуанского ГУЛАГа» и добрались до границы девственных лесов Белема. С 1983 года крестьяне, занятые на принудительных работах, покидали районы, подчиненные сендеристам, где батраков обязывали возделывать землю, кокаиновые поля, а также удовлетворять все нужды воинствующих маоистов; за попытку к бегству убивали на месте. Многие дети, родившиеся на высокогорье, погибли в младенчестве. Запертых в лагерях людей морили голодом, заставляя заучивать тексты председателя Гонсало и сдавать по ним экзамены. Так происходило на территории Конвенсьон, в лагере, где содержались пятьсот человек.
В сентябре 1983 года полиция совершает первый важный шаг, арестовывая одного из руководителей штаба Гусмана Карлоса Мессича. Крестьяне, уставшие от жестокости сендеристов, не способных облегчить их участь, больше не переходят на сторону гусмановской революции. Кроме того, «Светоносный путь» оттесняется другими политическими движениями. Объединенные левые силы при мощной поддержке профсоюзов успешно противостоят попыткам расширения сфер влияния «Светоносного пути» — организации, в конечном счете с куда большим рвением использующей кровавые террористические методы, нежели участвующей в общественнополезной деятельности. Так, в 1988—1989 годах непосредственными мишенями для «Светоносного пути» становятся Лима и Куско, вернее их самые бедные районы, поскольку, согласно установкам председателя Гонсало, именно трущобы являются питательной средой революционной культуры: «Трущобы рассматриваются как низовые организации, а пролетариат — как их руководитель!» В соответствии с этими директивами «Светоносный путь» разделяет барачные городки-фавелы на участки, устраняя сопротивление непокорных. Его активисты внедряются в некоторые благотворительные организации, такие как Народная помощь Перу. По сути это означает стремление маоистской группы изгнать укоренившихся на городской почве левых — классических марксистов. Несколько попыток прибрать к рукам профсоюзы снова оканчиваются неудачей. В довершение всего на своем пути сендеристы натыкаются на преграду — MRTA (Революционное движение имени Тупака Амару). Столкновение противников отличается неслыханным кровопролитием. В 1990 году убиты 1584 представителя гражданского населения и 1542 повстанца. Потесненный движением MRTA и изрядно потрепанный армией, «Светоносный путь» постепенно клонится к закату.
12 и 13 сентября 1992 года арестованы Гусман и его заместительница Элен Ипаррагире. Несколько дней спустя в руки полиции попадает «активист номер три» — Оскар Альберто Рамирес. 2 марта 1993 года арестована военная руководительница «Светоносного пути» Марго Домингес (подпольная кличка Эдит). И наконец, в марте 1995 года службой безопасности разоружена колонна из тридцати сендеристов во главе с Мархье Клаво Перальтой. Несмотря на все это, продолжается рост численности организации: в 1995 году
2
Ив Сантамария
Афрокоммунизм: Эфиопия, Ангола, Мозамбик
Мировое общественное мнение рассматривало связь между развивающимися странами и коммунистическим движением в зависимости от той поддержки, которую это движение оказало антиколониальной борьбе еще до того, как началась «холодная» война. Не соглашаясь с антиколониальной политикой Вашингтона, французская IV Республика* пыталась доказать, что любое отступление перед лицом туземных националистов становится ipso facto поощрением амбиций Москвы. Ведь согласно высказыванию, которое приписывается Ленину, с Востока кажется, что дорога на Париж проходит через Алжир. Так что установление просоветских режимов в бывших португальских колониях в Африке и Эфиопии стало подтверждением мысли о том, что зло не ограничивается геополитическими рамками.
Африканский вариант коммунизма
«Черные кхмеры» — такое прозвище еще в 1989 году, вскоре после падения Берлинской стены, дали бойцам Патриотического фронта Руанды (тутси), которые подозревались в симпатиях к полпотовскому режиму. Их руководителя, Поля Кагаме, получившего образование в Соединенных Штатах, французские чиновники, внимательно следившие за англосаксонскими происками на африканском континенте, прозвали «Американцем»1. Можно ли теперь сомневаться в «африканском коммунизме»? Даже мозамбикский президент Жоаким Чиссано без колебаний согласился, что в то время, как маятник Истории пошел вспять в Восточной Европе, «эта ситуация с марксизмом начинает нам создавать проблемы»2. И если для генерала де Голля СССР не переставал быть «дорогой и могучей Россией», почему бы Народному движению за освобождение Анголы (МПЛА) не стать воплощением «марксизма-ленинизма»? Что касается призывов отказать «красному негусу»** Менгисту в звании «коммуниста», то, как известно, в этом определении в среде ультралевых марксистов, где не последнюю роль играли троцкисты, в свое время неизменно отказывали и Сталину.
На самом деле, серьезность ссылок на Маркса со стороны государств и режимов, здесь названных, не оспаривалась в течение всего рассматриваемого периода (в основном 1974—1991 годы) ни самими действующими лицами, ни их противниками. Формально к коммунистическому лагерю принадлежало
*Буржуазная республика во Франции в 1946—1958 годах, фактически — с 1944 года. (Прим. ред.)
*В Эфиопии до упразднения монархии (март 1975 года) сокращенный титул императора (негус негусов — царь царей). {Прим. ред.)
Афрокоммунизм: Эфиопия, Ангола, Мозамбик 627
меньшинство; по советским оценкам, в 1939 году эта цифра составляла 5000 человек во всей Африке, затем в начале 70-х годов она увеличилась до 60 000s. Однако многочисленные примеры, особенно европейские, должны напомнить, что по ленинской логике единственно важным считается, чтобы идеологии соответствовала власть (больше чем уклад жизни или форма государственного устройства), и что власть малочувствительна к предварительному насыщению общества коммунистической культурой. Придя к власти, новые руководители тут же символически поделили землю, умножая свидетельства разрыва с •«африканским социализмом», который расцвел сразу же после завоевания независимости в 50—60-е годы. Уроки провала первой волны формулировались следующим образом: известно что, аграрная политика (юамаа), которую проводил в Танзании Джулиус Ньерере, не принесла нужных результатов, но, согласно как ФРЕЛИМО4, так и эфиопским экспертам, произошло это потому, что партия ТАНЮ/АСП5 не была в достаточной степени «марксистско-ленинской». Принятие «научного социализма» позволяло руководящей элите нейтрализовать племенное единство, и, как его следствие, «незапланированную» крестьянскую солидарность. Соглашаясь с утверждением, что государство создает нацию, силы, находящиеся у власти, стремились войти с этой идеей в международное сообщество. Каждому должно было стать ясно, что, приземляясь в Мапуту, столице Мозамбика, он попадал в «свободную зону человечества»6.
Лозунг на фасаде аэропорта провозглашал два основных положения коммунистической программы: антиимпериализм перед лицом расизма Южной Африки и вступление вместе с социалистическими государствами в мировую коммунистическую систему. Страны «социалистической ориентации» — Мозамбик, Ангола и Эфиопия — заняли в ней свое место. Действительно, начиная со времен Хрущева, советские аналитики начали заботиться о том, чтобы сделать более тонкой их типологию: появление новых «прогрессивных» наций заставляло применять адекватную терминологию, приберегая место для тех из них, которые, сойдя с «капиталистического пути», не смогли заслужить ярлык "социалистических"7. Этот ярлык действительно означал определенные гарантии материальной и финансовой поддержки со стороны Советского Союза. Разумеется нельзя забывать и о военном сотрудничестве — «долге пролетарской помощи» со стороны Большого брата8. В смысле поставок военной техники советская клиентура в Африке, конечно, не ограничивалась только Мозамбиком, Анголой и Эфиопией, но именно они извлекали максимум выгоды из сближения с СССР. Интеграция в мировую коммунистическую систему позволила их руководству пользоваться ее ресурсами: наряду с 8850 советскими советниками, действовавшими на континенте, в 1988 году отмечается присутствие 53 900 кубинцев, нельзя не упомянуть также восточно-германских специалистов, особенно в области госбезопасности9.
Необходимо также упомянуть о «политике брюха»10 мафиозного типа, когда из-за отсутствия «класса буржуазии» использование государственного имущества становилось единственным источником личного обогащения.
Можно задаться вопросом, почему в идеологическом беспорядке XX века элита, дорвавшаяся до власти в этих государствах, делает свои идеологические ставки на марксизм-ленинизм?11 Конечно, важную роль здесь играет ослепление доктриной, открывающей неограниченные возможности для диктаторов. Но коммунизм в Африке является лишь эпизодом в долгой череде насилия, изучение которого начинается с попыток преодолеть противопоставление доко-
628 Tpemuй мир
лониальной гармонии (или варварства), колониального порядка (или репрессий) и последующего беззакония, порожденного независимостью и/или неоколониальными притязаниями12. Безусловно, коммунистическая Африка не была одиноким островком насилия: Нигерия во время войны с Биафрой и Руанда с геноцидом хуту внесли свой значительный вклад, достаточный, чтобы привести в отчаяние себе подобных. Однако, Эфиопия, Ангола и Мозамбик имеют свою преступную специфику, заключающуюся в процессе переделки структуры общества, например, в насильственном объединении в деревни сельского населения или в использовании голода в политических целях. Они также напоминают о знакомых явлениях, таких, как «чистка» партии, ликвидация левого движения или отношение к оппозиции — националистической, этнической, партизанской или религиозной.
Уже невозможно далее отрицать массовые убийства, и размеры преступлений африканского коммунизма вызывают к жизни всё новые оправдания: каждое начинание марксистско-ленинского государства представляется ими как реакция на наступление контрреволюционных сил. Старые споры по поводу террора Французской революции, воскрешенного революцией большевиков, призывы к «тирании, смягченной обстоятельствами», становятся в африканском контексте предметом ревностной защиты со стороны коммунистов. В этом смысле размах полемики, начавшейся на Западе именно в связи с Эфиопией, Анголой и Мозамбиком, оправдывает их выбор в качестве объектов нашего исследования13.
ЭФИОПИЯ — КРАСНАЯ ИМПЕРИЯ
12 сентября 1974 года исчезла империя, воплощенная в 82-летнем негусе Хайле Селассие I. Режим рухнул без больших потрясений: страна была ослаблена неуверенностью своего властелина (объяснявшейся как сомнениями в личности преемника, так и разразившимся нефтяным кризисом), пограничными войнами, недостатком продовольствия, что вызывало недовольство городской прослойки, стремившейся к модернизации общества. У руля государства встала армия — проводник геополитических амбиций свергнутого монарха14,— покрывшая себя славой, сражаясь на стороне американцев в Корейской войне. 108 человек вошли в Дерг — Временный военно-административный совет (ВВАС), в котором, казалось, все идеологические разногласия отступили перед громким лозунгом Эфиопия тыкдем («Эфиопия прежде всего»). Однако очень скоро иллюзии рассеялись. Поставленный во главе правительства генерал Аман Андом, эритреец* по происхождению, герой войны с Сомали, был убит в ночь с 22 на 23 ноября. Через несколько часов пришла очередь еще 59 человек: либеральные политики подверглись той же участи, что и традиционалисты, связанные со старым режимом. Судьба остальных членов ВВАС отныне зависела от человека, которого они признали своим вождем еще в июле. Звали его Менгисту Хайле Мариам. 21 декабря 1974 года он объявил, что Эфиопия пойдет по пути социализма.
Биография этого человека пока еще не написана15. Менгисту с удовольствием взял на себя роль парии, играя на цвете своей кожи и маленьком росте
* Эритрея — государство на Северо-Востоке Африки. В 1962—1987 годах — провинция, затем — административный район Эфиопии. (Прим. ред.)
Афрокоммуниэм: Эфиопия, Ангола, Мозамбик 629
(который, правда, подправлялся высокими каблуками), изображая из себя баръях (раба), борющегося против клана амхара, основы императорского режима. Между тем он сам принадлежал к этому привилегированному сословию, так как его мать происходила из аристократического рода. Несмотря на то что он был незаконнорожденным ребенком (его отец — неграмотный капрал), Менгисту пользовался покровительством своего дяди, министра в правительстве негуса, и тот облегчил ему начало военной карьеры. Образование Менгисту ограничивалось начальной школой, но его без аттестата приняли в военное училище Холетта, предназначенное для юношей из бедных семей. Он командовал механизированной бригадой и благодаря своим качествам смог после двух попыток пройти стажировку в Форт-Левенворте (Техас).
Движимый непомерным властолюбием, он сумел за 3 года устранить своих соперников: сначала полковника Сысае (за организацию «правого» заговора), затем, 3 февраля 1977 года, — генерала Тефери Банте и восьмерых его товарищей. Как утверждает легенда, ему помог пулемет калибра 12,7 мм. Именно этот пулемет решил судьбу «капитулянтов» на памятном заседании руководства ВВАС.
В Большом дворце, построенном Менеликом II* после основания Аддис-Абебы в 1886 году, высший руководитель Эфиопии мог теперь пользоваться всем, что осталось после императора, за исключением парламента16. В беспощадном стиле руководства Менгисту, популяризированном очень профессионально поставленной пропагандой, не было ничего, что могло бы смутить подданных покойного «царя царей». Его легитимность была бесспорна в глазах социалистического лагеря, который получил в нем теперь надежного партнера: февральскому перевороту предшествовал визит Менгисту в Москву в декабре 1976 года. В апреле 1977 года Эфиопия порвала военные отношения с США. Куба и Советский Союз предоставили ей мощную помощь как снаряжением, так и людьми17. И эта поддержка стала решающей в борьбе против эритрейских сепаратистов и сомалийского наступления в июле 1977 года в Огадене. Советский Союз по достоинству оценил усилия по советизации, предпринятые режимом (отчасти в подражание социализму, который проповедовался в Сомали, в то время союзника СССР). «Эфиопский путь», намеченный в декабре 1974 года Временным советом, окончательно оформился в январе 1975 года, когда ВВАС национализировал банки, страхование и основные секторы промышленности. В марте произошла отмена частной собственности на землю и ограничение собственности на недвижимость: один объект на семью, что свидетельствует о радикализации режима. Москва толкала его еще дальше, на создание единственного, на ее взгляд, инструмента, способного заставить руководителей совершить качественный скачок — партии. Однако Комиссия по организации партии трудящихся начала свою деятельность только в 1979 году. Работа ее 2-го съезда в январе 1983 года была оценена Советским Союзом как достаточно плодотворная, и 11 сентября 1984 года создание Рабочей партии Эфиопии (РПЭ) увенчало церемонию празднования 10-й годовщины революции. Признав себя наследницей Великой Октябрьской революции, РПЭ получила доступ в мировую коммунистическую систему и возможность пользоваться межпартийными связями. Но в ранг «народной демократии» Эфиопию не возвели: межэтническая раздробленность и экономическая зависимость от Запада все еще оставались «неизлечимыми болезнями»18.
* Менелик II (1844—1913) — Император Эфиопии с 1899 года. (Прим. ред.)
630 Третий мир
Ритм строительства партии никак не обеспечивал ее «правильного» социального состава. Вопреки усилиям, предпринятым, чтобы придать РПЭ вид, более соответствующий «партии рабочего класса», соотношение социальных групп накануне официального ее создания было следующим: рабочие — менее четверти всего состава, военные и функционеры — три четверти, крестьяне — всего 3%19. (И это в стране, где крестьяне составляют 87% населения.) На уровне руководства, соотношение сил еще более склонялось в пользу военных кадров. Политбюро РПЭ в основном состояло из выживших членов ВВАС. Сокращение до минимума представительства интеллигенции объясняется ее ликвидацией «как класса». 50 тысяч студентов, вернувшихся после обучения в университетах Европы и США, и некоторые преподаватели были отправлены в сельскую местность «на встречу с миром крестьянства» в рамках кампании сотрудничества (замека), которая велась в духе мао-популизма. Их возвращение в город дало толчок усилению организаций марксистско-ленининского толка — Революционной партии народа Эфиопии (РПНЭ) и Социалистического всеэфиопского движения (СВЭД). В глазах совершенно индифферентного населения соперничество между двумя движениями объяснялось их этническим составом. Амхара преобладали в РПНЭ, а оромо - в СВЭД. Идеологически близкие, две организации расходились в подходе к эритрейскому вопросу. СВЭД даже забегало вперед по сравнению с централизаторскими мерами ВВАС. Играя на вооруженных стычках между двумя группировками, ловко квалифицируя их как «белый террор», Менгисту провел операцию по их ликвидации в два приема. Для начала осенью 1976 года «красный террор» уничтожил РПНЭ. Во время публичного выступления 17 апреля 1977 года Менгисту призвал народ к борьбе с «врагами революции». Дополнив слово делом, он последовательно разбил три флакона крови (по всей видимости, ненастоящей), которые символизировали «империализм», «феодализм» и «бюрократический капитализм». СВЭД оказало ему широкую поддержку, мобилизовав 293 кебеле — городских ополченцев из организации, созданной ВВАС по модели парижских «секций» времен Французской революции20 и получавшей при необходимости оружие от армии. После казни 11 ноября подполковника Атнафу Абате21, главного покровителя СВЭД в ВВАС, пришел черед и этой организации. Капкан захлопнулся, и за СВЭД взялись печально известные эфиопцам 504 белых «душителя» («эскадроны смерти», действовавшие по приказам служб госбезопасности)22.
Получить какие-либо точные данные о числе жертв террора сегодня все еще невозможно.
На процессе в Аддис-Абебе, проходившем в мае 1995 года, говорилось о 10 000 политических убийств за период с февраля 1977 по июнь 1978 года только в одной столице23. Проводить различия между жертвами (с одной стороны маоисты, с другой — фалаши, местные евреи, жертвы резни 1979 года) может показаться неуместным. Об этом напоминал Карел Бартошек в связи с Чехословакией24: «Прошло время, когда среди жертв побоищ осмеливались выделять тех, кто подыгрывал большевистскому Сатурну, который, как известно, пожирает своих детей». По примеру сталинских процессов, где одни и те же люди обвинялись в том, что состояли на содержании у Гитлера, Чемберлена, Даладье и микадо* одновременно, в состряпанных наспех обвинительных речах прокуроров, подчинявшихся ВВАС, огромное количество предназначенных к ликви-
* Титул императора Японии. (Прим. ред.)
Афрокоммунизм: Эфиопия, Ангола, Мозамбик 631
дации членов РПНЭ именовались «реакционерами, контрреволюционерами, врагами народа, анархистами и диверсантами РПНЭ». Как в бывшем СССР, здесь снова и снова находили братские могилы, где лежали останки огромного числа «исчезнувших», взятых впоследствии на учет «Международной амнистией». Семьи должны были избавить государство от части расходов, оплачивая приведение в исполнение приговоров (так называемая «плата за пулю»); подобная практика существовала и в Китае. Визитной карточкой полковника Тека Тулу (прозванного «Гиеной»), одного из самых ненавистных руководителей государственной безопасности, стала нейлоновая удавка («бабочка Менгисту»), часто применявшаяся для умерщвлений. Этим способом в августе 1975 года был убит свергнутый император. По официальным сводкам, кончина наступила (как и в случае с внучкой монарха, принцессой Иджегаеху Асфа) из-за неудачного хирургического вмешательства.
Помощь служб госбезопасности Восточной Германии («Штази») и СССР была высоко оценена. От расправы не были избавлены и студенты, находившиеся в Москве. Часто советские власти отдавали их в руки эфиопских спецслужб. В Аддис-Абебе сержант Легессе Асфау был посредником между европейскими «специалистами» и их местными коллегами. Последние в целях назидания выставляли жертвы своих пыток на тротуарах Аддис-Абебы25. 17 мая 1977 года генеральный секретарь шведского Фонда спасения детей свидетельствовал: «Тысячи детей были убиты в Аддис-Абебе, их тела валялись на улице и становились добычей бродячих гиен. <...> Когда выезжаешь из Аддис-Абебы, на обочине дороги можно видеть груду тел убитых детей в возрасте от 11 до 13 лет»26.
1823 дела, возбужденных после 1991 года, во время президентства Мелеса Зенауи27, касаются главным образом видных городских деятелей. Но концентрация внимания на столице искажает социологическую и географическую картину террора, обрушившегося на страну, занимающую 1 222 000 кв. км, с населением около 40 миллионов человек Провинция Уолло, где РПНЭ пользовалась известным влиянием, также подверглась репрессиям. В мае 1997 года перед Уголовной палатой Верховного суда в Аддис-Абебе предстали полковник Фантае Ихдего и лейтенанты Хайле Джебеяху и Амбачоу Алему, которым предстояло отвечать за свои преступления, в том числе за умерщвление отравляющим газом в феврале 1977 года 24 членов РПНЭ в Дэссе и Комбалче28. За пределами провинции Шоа29 лучше всего известна ситуация в Эритрее, где прекрасно организованная и пользующаяся широкой поддержкой марксистских движений стран «третьего мира» националистическая оппозиция сумела собрать и распространить информацию, дискредитирующую режим Аддис-Абебы в глазах мирового общественного мнения30.
Этот режим утвердил с 20 декабря 1974 года целостность государства; отделение территории бывшей итальянской колонии31, действительно, лишало Эфиопию выхода к Красному морю. Что касается Юго-Востока, выходящего к Индийскому океану, здесь панэфиопские тенденции столкнулись с притязаниями на Огаден со стороны Сомали, где с 1969 года режим Сиада Барре также принял в качестве официальной идеологии марксизм-ленинизм. К тому же, сближение между Москвой и Могадишо только что достигло высшей точки — был заключен Договор о дружбе (1974 год). СССР должен был сделать выбор между двумя своими подопечными. После того как провалился объединительный план «Эфиопия - Сомали - Южный Йемен», Советский Союз сделал ставку на Аддис-Абебу. Теперь Менгисту, используя огневую мощь и материально-тех-
632 Tpeтuй мир
нические средства Советской армии, а также кубинские войска, смог — в ходе операции «Красная звезда*, проходившей с июля 1977 по январь 1978 года, — отразить наступление Народного фронта освобождения Эритреи (марксистов-ленинцев) и сомалийской армии.
Эффективность действий Менгисту была такова, что во время 39-й сессии Всемирной федерации профсоюзов (организация, в которую входила французская Всеобщая конфедерация труда (CGT), руководимая тогда Генри Красуцким), состоявшейся в Аддис-Абебе 30 марта 1988 года, он был награжден золотой медалью за «вклад в дело борьбы за мир и за безопасность народов, за их национальную и экономическую независимость». На деле этот «вклад» оборачивался иногда трагедией для тех же самых народов: вскоре после закрытия сессии, в июне 1988 года, 2500 жителей Хаузена погибли под бомбами32. Как и в Гернике, баскском городе Испании, бомбежка пришлась на базарный день.
Была ли это колониальная война или антинародные репрессии, периферию империи (Эритрея, Тигре, Оромо, Огаден, Уоллега, Уолло) всегда сотрясали восстания; часто в них были замешаны «народные фронты», члены которых разделяли со своими противниками марксистско-ленинскую идеологию33. Против этих «фронтов» использовались разнообразные военные средства, и за эти репресии иные левацкие и/или прокитайские движения с удовольствием возлагали ответственность то на США, то на СССР, то на Израиль34. По аналогии с мероприятиями, направленными против американской интервенции во Вьетнаме, в мае 1980 года в Милане состоялась сессия Постоянного трибунала Международной лиги за права и свободу народов. В 1981 году бельгийский Комитет содействия Эритрее в своих публикациях отражал позицию Народного фронта освобождения Эритреи35 (НФОЭ). Некоторые данные, подтвержденные докладами «Международной амнистии», позволяют сравнивать эти репрессии со многими подобными военными операциями; так, в рассказе французского обозревателя о массовых убийствах гражданского населения, согнанного в церкви, внезапно появилось название Орадур-сюр-Глан («французской Хатыни»). В брошюре, выпущенной Постоянным трибуналом, рассказывается о деревне Уокидуба, где летом 1975 года в православной церкви были уничтожены 110 человек. «Эскадроны смерти», действовавшие в Асмаре, предпочитали бежевые грузовики «Фольксваген» белым «Пежо» Аддис-Абебы, чтобы конвоировать на «скотобойню» (к общим могилам) тех, кого больше не могли оставлять в концлагере Ади-Куалла, около Мендефера.
Еще предстоит подвести итог «тотальной войны», начатой Менгисту в августе 1977 года против эритрейских сепаратистов. По некоторым данным, насчитывалось 80 000 погибших среди мирного населения и военных только за период 1978—1980 годов. К этой оценке36, которая в основном принимает во внимание жертвы массовых репрессий и террористические воздушные рейды, законно было бы добавить политику систематического разрушения сельской жизни.
Города лучше снабжались продовольствием, кроме того, в них проживали получавшие зарплату военные, что благоприятствовало торговле; сельское хозяйство в то же самое время страдало от потери скота, особенно из-за пристрастия летчиков к охоте на верблюдов, а также от мин, гибели лесов и дезорганизации товарообмена по вине властей. Женщины, в основном и трудившиеся в сельском хозяйстве, постоянно подвергались насилию со стороны солдат, и это создавало атмосферу постоянной опасности, мало способствующую полевым работам37.
Афрокоммунизм: Эфиопия, Ангола, Мозамбик 633
Трудно утверждать, что правительственные старания отрезать партизан от их гражданских баз были первой причиной широкомасштабных перемещений населения во время голода 1982—1985 годов, хотя в иных местностях произошли значительные демографические сдвиги. Но если Эритрея почти не была затронута, то Уолло сильно пострадала: из 525 000 Лиц, перемещенных с ноября 1984 года по август 1985 года, 310 000 (то есть 8,5% населения этой провинции) были уроженцами Уолло58. Некоторые приграничные районы (Гондэр) были буквально опустошены, и значительная часть населения (30%—40%) была собрана в Судане в лагерях, контролируемых оппозиционными организациями39. Голод, затронувший около 25% населения, вписывается в длинный многовековой ряд подобных бедствий, из которых последнее (в 1972—1973 годах) в значительной мере способствовало падению императорского режима. Ситуация осложнилась из-за обнищания большой части крестьянства, которое было вынуждено лишать себя самого необходимого, чтобы обеспечить квоты поставок, назначенные государством. Обложенные высокими налогами, крестьяне иногда были вынуждены покупать на рынке зерно по высокой цене. Это зерно затем скупалось у них администрацией по установленным ею ценам. Многим крестьянам пришлось отказаться от скота. Голодный период, начавшийся в 1982 году, был следствием сильной засухи. Кризис принял огромные размеры из-за паралича товарооборота, в котором преследование торговцев и отсутствие безопасности сыграли не последнюю роль. Этот кризис был поставлен режимом Менгисту на службу целям, определенным Комиссией по помощи и реабилитации (КПР), этим творением эфиопского Политбюро. Используя контроль над средствами и перемещениями людей, продовольственное «оружие» имело множество задач, среди которых значительное место занимают подавление диссидентов и «научное» обустройство страны при помощи Партии - Государства40. Запрещение неправительственным организациям вмешиваться в ситуацию где-либо, кроме Уолло, отклоненная помощь, которая предназначалась для Тигре, способствовали тому, чтобы сельское население, до этого контролируемое партизанами, стало стекаться в районы, занятые армией. Насильственное переселение, которое часто подслащивали тем, что объявляли о раздаче продуктов питания, было представлено как естественное перемещение с сухого Севера на влажный и плодородный Юг. Причем приоритетной целью была отнюдь не помощь жертвам голода — всеми правдами и неправдами старались поместить население под контроль военных. Положение с продовольствием в переселяемом районе не играло никакой роли. И в этом отношении жители районов, за которые шел спор между ВВАС и Фронтом освобождения Тигре, представляли характерный пример. Принцип добровольности отступал на задний план, хотя его и нельзя полностью отрицать, перед массивным напором депортаций. Этот обустраивающий деспотизм был не без остроумия назван его организаторами бего (добрая воля) тесено (принуждение) — «добровольно-принудительным». С 1980 года он применялся уже за счет других «добровольцев», набранных военными в больших населенных пунктах для работы на государственных фермах, условия существования на которых были объектом внимания англосаксонских обществ, выступающих против рабства4'.
Политика насильственного объединения разрозненных индивидуальных хозяйств в посёлки наталкивалась на сильное сопротивление, иногда кровавое, обогатившее зловещую антологию крестьянских войн при коммунистическом режиме. Нацелясь, как в Мозамбике, на то, чтобы собрать сельских
634 Tpeтий мир
обитателей в таких местах, где партии удобнее их контролировать, политика эта должна была между тем позволить крестьянству «изменить свою жизнь и свою идеологию и открыть новую главу в создании современного общества в сельской местности и помочь строительству социализма»42. Эта политика вместе с программой переселения намечала как расширение совхозного сектора в сельском хозяйстве, так и создание «нового человека». Географ Мишель Фуше43 установил, что «последствия голода выходят далеко за рамки отдельных регионов и групп населения, пораженных природным бедствием, так как они позволяют приступить к обширной насильственной реорганизации среды обитания». Не отрицая успеха некоторых базовых расчетов, мы все же не берем на себя смелость назвать точные цифры человеческих потерь в результате всего мероприятия. Процент смертности (14%) в некоторых перевалочных лагерях, таких, как Амбассель в Уолло, был выше, чем процент смертности среди голодающих44. Несомненно, к 200—300 тысячам жертв безалаберности, а также утаенных можно смело прибавить такое же количество людей, принесенных на алтарь ускоренного перехода от «феодализма» к «социализму», оставленных преднамеренно вне досягаемости международной помощи, убитых при облавах и попытках к бегству, задохнувшихся в грузовых АНах на пути к «раю», брошенных без средств к существованию в обстановке смертельной враждебности со стороны тех, кто прибыл раньше. Итоги, которые начали подводить средства массовой информации, были неутешительными для режима, и после неудачных попыток скрыть размах голода Менгисту пошел в контратаку. Извлекая выгоду из шокирующих сообщений, распространенных на Западе осенью 1984 года, он заявил 1б ноября (в то время, когда обеспокоенность ситуацией достигла высшей точки) о намерении переместить 2,5 миллиона человек — в надежде на обещанную ему международную помощь в поддержку его проектов, а также вопреки враждебно настроенной администрации Рейгана. Во Франции мнения разделились. Организация «Врачи без границ» оказалась единственной, которая решила не поддерживать политику переселения, поэтому 2 декабря 1985 года ее сотрудники были объявлены режимом persona поп grata. Что касается мирового сообщества, то план переселения, напротив, получил широкую поддержку многих экспертов ООН и беспрецедентную гуманитарную солидарность; особенно нужно отметить американских рок-звезд, таких, как Боб Гелдорф и Майкл Джексон, да и других процветающих представителей американского шоу-бизнеса. Возможно, что гимн We are the World останется единственным следом эфиопской драмы в памяти десятков миллионов бывших подростков ушедших 80-х годов!
Сумерки Менгисту, начавшиеся в 1988 году, только частично совпали с закатом СССР. Отъезд советских советников из зон боев был объявлен в марте 1990 года. К этому времени соотношение сил изменилось: на всех направлениях армия отступала под натиском мятежников народных фронтов освобождения Эритреи и Тигре, и режиму уже не удавалось играть на струнах патриотизма, бросая лозунг «Отечество в опасности». Приостановка политики переселения и широковещательные заявления о мерах по либерализации экономики были дополнены «чисткой» вооруженных сил, и 16 мая 1989 года преждевременная попытка путчистов, ряды которых были нашпигованы агентами секретных служб, захлебнулась в крови. 21 июня 1990 года Менгисту объявил всеобщую мобилизацию: теоретически ей подлежали молодые люди старше 18 лет. Но она не щадила и совсем юных (14—16 лет), которых вылавливали на футбольных
Афрокоммуниэм; Эфиопия, Ангола, Мозамбик 635
стадионах и около школьных зданий. 1991 - это год, когда были закрыты все высшие учебные заведения и все студенты были призваны принять участие в войне для спасения нации. Тиски сжимались вокруг Аддис-Абебы, и тогда 19 апреля 1991 года Менгисту объявил о создании армии на основе всеобщей воинской повинности по-иракски, рассчитывая довести ее до миллиона бойцов. Но самая многочисленная армия присахарской Африки, состоящая из 450 000 человек (против 50 000 в 1974 году), больше не реагировала на приказы, и ее новые американские и израильские союзники видели с удовлетворением, что намечается поворот к переменам. 21 мая 1991 года полковник Менгисту вылетел в столицу Зимбабве Хараре через Кению: герой борьбы против белых родезийских колонистов Роберт Мугабе дал ему политическое убежище. Осенью 1994 года государство Зимбабве ответило отказом на ходатайство о выдаче для суда в Аддис-Абебе человека, ответственного за эфиопскую трагедию, того самого, который произнес перед восточно-германскими журналистами из «L'Ethiopian Herald» одну из самых звонких своих деклараций: «Мы ликвидируем сатанинское наследие прошлого и берем природу под свой контроль»45.
НАСИЛИЕ В ПОРТУГАЛОЯЗЫЧНЫХ СТРАНАХ: АНГОЛА, МОЗАМБИК
Португалия, присутствующая на африканских берегах с XV века, поздно начала колонизацию огромной империи (в 25 раз превосходящую площадь метрополии), которую позволили ей создать на Черном континенте внутриев-ропейские раздоры. Эта поздняя и поверхностная оккупация не устраняла, конечно, ощущения зависимости от колонизаторов у населения этих территорий. Организации, которые начали в 60-х годах вооруженную борьбу за освобождение, опирались на антиколониальные чувства цветного населения, более сильные, чем их национальные стремления46.
Отдавая себе отчет в тех препятствиях, на которые наталкивались его якобинские замашки, националистическое руководство поспешило наброситься на I'lnimigo interno («внутреннего врага») — традиционных старейшин, сотрудничавших с колонизаторами, политических диссидентов47, которых они обвиняли в «угрозе отечеству». Эти характерные черты политической культуры, двойной генетический код которой — салазаровский и сталинский — совершенно не располагал к представительной демократии, обозначились по мере ухода португальских опекунов.
НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКИ АНГОЛА
В момент, когда, к возмущению белого населения, офицеры, находившиеся у власти в Лиссабоне, высказались 27 июля 1974 года за независимость колоний, португальская армия была хозяином на земле Анголы. Ее быстрый «выход из игры» расчистил путь трем организациям борцов за независимость: Народному движению за освобождение Анголы — МПЛА (MPLA—Movimento Popular de Libertagao de Angola), Национальному фронту за освобождение Анголы — ФНЛА (FNLA — Frente National de Libertagao de Angola) и Национальному союзу за полную независимость Анголы — УНИТА (UNITA — Uniao National para a Independencia Total de Angola). 15 января 1975 года новая Португальская Республика признала их во время подписания соглашения о независимости в Алворе
636 Tpeтий мир
«как единственных законных представителей ангольского народа». План был многообещающим: выборы в Учредительное собрание через 9 месяцев; провозглашение независимости 11 ноября 1975 года. Но в то время как с февраля по июнь 1975 года продолжался исход 400 000 португальцев, правительственная коалиция (где МПЛА взяло в свои руки информацию, правосудие и финансы) быстро показала себя нежизнеспособной. Кровавые инциденты между «борцами за независимость» умножались, и каждое движение собирало силы и готовило вторжение своих иностранных союзников.
С октября 1974 года советское оружие увеличивало потенциал отрядов МПЛА, которое пользовалось также поддержкой левого крыла португальской армии, объединенного в Движение вооруженных сил (МФА). Оказавшись под влиянием компартии Португалии, его отряды могли рассчитывать на то, что с мая 1974 года в Луанде окажется «красный адмирал» Роза Кутиньо. В марте 1975 года первые советские и кубинские представители высадились в Анголе. Фидель Кастро позже высказал следующую мысль: «Африка сегодня — слабое звено империализма. Здесь существуют прекрасные перспективы, чтобы перейти от почти первобытнообщинного строя к социализму, минуя различные этапы, которые должны были пройти некоторые другие регионы мира»48. После падения правительства (8— 11 августа) к берегам Луанды подошло судно Vietnam Heroico, на его борту было много сотен солдат. Когда 23 октября Южно-Африканская Республика вступила в борьбу на стороне УНИТА, названного «Правдой» «марионеточной силой, вооруженной наемниками Китая и ЦРУ при помощи южно-африканских и родезийских расистов», солдат было уже 700049. Оценка, данная «Правдой», не была такой уж фантастичной. Смоделированное по маоистскому образцу, руководство УНИТА несло в себе некое дьявольское начало. Но доставляемая по воздуху и морю советско-кубинская военная помощь сыграла в деле выживания режима МПЛА решающую роль. 11 ноября 1975 года МПЛА и УНИТА провозгласили порознь независимость страны50. Вырисовывалась новая карта бывшей жемчужины португальской короны: МПЛА взяло в свои руки порты, нефть и алмазы, то есть все побережье; его противники (среди которых главный — УНИТА) опирались на Север и особенно на Центральное плато.
Отныне Западу, как, впрочем, и коммунистам Южной Африки стало понятно, с чем идентифицировать главных действующих лиц. Для мозамбикского руководителя Саморы Машела картина беспощадной борьбы виделась так: «В Анголе есть две противоборствующие силы: с одной стороны, империализм, его союзники и марионетки, с другой — прогрессивные силы, которые поддерживают МПЛА. Ничего другого»51. Признанный лидер движения Агостиньо Нето — чернокожий выходец из давно ассимилированной (assimilado) семьи протестантских пасторов, был просоветски воспитан Португальской компартией еще с 50-х годов в просоветском духе. Основанное в 1956 году МПЛА готовило своих руководителей (таких как Ж. Матеуш Пауло Туло или А. Домингуш Ван Дунем) в духе тогдашнего марксизма-ленинизма во время их частых и длительных пребываний в СССР в течение 60-х годов. К изучению научного социализма для некоторых из них (Ж Ньямба Йемина) добавлялось военное образование, полученное в Советском Союзе или в партизанских школах Кубы. После прихода к власти съезд МПЛА в Луанде (4—10 декабря 1977 года) принял постановление о необходимости перехода от движения фронтового типа к авангардной структуре «передового отряда», скопированной с большевистской
Афрокоммунизм: Эфиопия, Ангола, Мозамбик 637
модели и способной пополнить ряды «братских партий» в международном коммунистическом движении. Новая «МПЛА — Партия труда» была немедленно признана присутствовавшим на съезде Раулем Кастро как «единственно способная правильно выражать интересы трудящихся». Концепция государства — «инструмента, способного следовать по направлению, начертанному единой партией», — возлагала на новую партию обязанность усилить бдительность по отношению к формированиям соперников, «способных камуфлировать свою контрреволюционную сущность левацкой фразеологией», а также подтверждала испытанный принцип демократического централизма. Следовательно, нечего удивляться тому, что на южных широтах стала применяться практика борьбы с «уклонистами», бывшая до сих пор уделом Северного полушария. Еще до официального провозглашения ангольского большевизма Нето проявил свое искусство в этой области. Когда в феврале 1975 года он резко уменьшил (при помощи португальских войск) численность фракции «Восстание Востока», руководимой представителем народа овимбунду Даниелем Шипендой, последний выдвинул против Нето официальное обвинение в многочисленных ликвидациях диссидентов в рядах МПЛА, осуществлявшихся с 1967 года. Теперь становится понятным коммюнике, опубликованное МПЛА в феврале 1974 года, из которого следовало, что движению удалось «предотвратить заговор» внутренней контрреволюции, «направленный на физическое уничтожение президента и его ближайшего окружения»52.
Министр местного управления, соперник Нето, Нито Алвиш находился в Луанде, когда грянули события 25 апреля 1974 года*, ставшие погребальным звоном по колониальному режиму. В отсутствие внешнего руководства ему удалось привлечь доброжелательное внимание городских цветных тем, что он не признавал за белыми права на ангольское гражданство, за исключением тех, кто доказал свои антиколониальные настроения. Он опирался на сеть районных комитетов (Подер популер), для победы которых не отступал перед типично сталинскими действиями, не удивлявшими, впрочем, его жертвы (в основном, маоистской ориентации)53. Уверенный в поддержке Советского Союза, Кубы и португальских коммунистов, он попытался совершить 27 мая 1977 года государственный переворот, чтобы предотвратить «чистку» рядов его сторонников, начатую незадолго до этого. Когда провал переворота стал очевиден (вероятно, из-за выжидательной политики иностранных советников Нито Альвеса), Нето выступил по радио: «Я думаю, что наш народ поймет причины, по которым мы будем действовать с определенной жестокостью против тех, кто связан с этими событиями». Фракционеры, обвиненные «в расизме, в трайбализме** и в регионализме», стали предметом радикальной «чистки». Пока полностью обновлялся ЦК и аппарат54, на улицах Луанды лилась кровь, репрессии захватили и главные города провинций: в Нгунзе (Южная Куанза) за одну только ночь 6 августа было убито 204 «уклониста»55, что подтверждает цифры, названные после 1991 года оставшимися в живых; по их свидетельствам, МПЛА подверглась радикальной «чистке» по этому поводу и потеряла много тысяч своих членов. Политические комиссары вооруженных сил (ФАПЛА) тоже стали жерт-
* Имеется в виду революция, установившая в Португалии демократический режим. (Прим. ред.) ** Культурно-бытовая, культовая и общественно-политическая племенная обособленность. (Прим. перев.)
638 Третий мир
вой бдительности Сапилинья, члена ЦК, который лично руководил их ликвидацией в Луэне (Мошико)56*. Относительная популярность Нито Алвиша объяснялась и заявлениями на страницах «Diario de Luanda» и в радиопрограммах «Куди-бангела» и «Пово эм армас» об ухудшении условий жизни. Эти источники указывали на жестокую нехватку продовольствия в некоторых районах (сторонники Нито уже прямо говорили о голоде), крайнее истощение городских жителей, рабочих и служащих, с которыми режим начал обходиться по законам военного времени: ноябрьский закон 1975 года и мартовский декрет 1976 года устанавливали строгую дисциплину, внепрофсоюзная забастовка (то есть антипартийная) квалифицировалась как преступление против партийного лозунга «производить и преодолевать». Итак, начали появляться признаки недовольства, протесты против ухудшающихся условий жизни. Бюрократические ссылки на уход белых и на войну не помогали. Ангольская экономика, процветавшая с 60-х годов, буквально рухнула в 1975 году, и государственный контроль системы все с большим и большим трудом маскировал всеобщую долларизацию: монополия власти и возможность получения валюты, курс которой на «черном рынке» в пятьдесят раз превышал официальный, способствовали возникновению номенклатуры, совершенно безразличной к условиям существования «трудового народа». В течение десяти лет никто не был в состоянии верно оценить ситуацию с продовольствием на всем огромном пространстве страны. С того времени, когда правительству удалось отделить городской рынок, подпитываемый нефтяной рентой, от местных производителей, государство не обращало никакого внимания на деревню, страдающую от войны и поборов, производимых обоими враждующими лагерями. Слово «голод», которое старались не употреблять до сих пор официальные круги, появилось в 1985 году в предостережении FAO. В процессе широкой кампании самокритики, спровоцированной советской перестройкой, ангольское правительство признало серьезность ситуации, которая, как в начале 1987 года указало сообщение ЮНИСЕФ (United Nations International Children's Emergency Fund — Международный фонд помощи детям, созданный ООН в 1946 году), в предыдущем году привела к гибели многих десятков тысяч детей от голода.
Богатый нефтяными запасами Кабинды57, но бедный кадровыми, военными и производственными ресурсами, режим немного мог выделить на свои планы коллективизации и организации поселков. Действия режима рассматривались многими группами крестьянства как угроза их существованию. Особенное недовольство вызывали налоговые поборы, недостаточность инвестиций в сельское хозяйство, помехи коммерциализации и обмельчание городских рынков сбыта, результатом чего стал упадок села. Через 13 лет после провозглашения независимости, ангольское правительство опубликовало в официальном докладе58 предупреждение агронома Рене Дюмона, осуждающего на языке, понятном его аудитории, «неэквивалентный товарообмен», который лишает крестьян их «прибыли». Эта ситуация быстро привела к враждебному отношению к населению побережья, где преобладает культура ассимиладуш — креолов или метисов, широко представленных в высших эшелонах МПЛА. И вот на этой основе, усиленной ненавистью к иностранцам — кубинцам, русским, восточным немцам и северным корейцам59, — УНИТА Жонаса Савимби смогла (несмотря на то, что его люди прекрасно владели искусством жить за счет местных жителей) воспользоваться поддержкой крестьян, все более растущей и за пределами земель
* Город на северо-западе Анголы. (Прим. ред.)
Афрокоммунизм: Эфиопия, Ангола, Мозамбик 639
народа овимбунду, который представлял его опорную этническую базу. Войну сталинского типа, которую МПЛА вело против крестьянства, точнее было бы назвать «крестьянской войной». Поддерживаемые администрацией Рейгана, но пропитанные культурой маоизма, руководители УНИТА легко прибегали к риторическим высказываниям типа «деревня против города», клеймя от имени «африканского народа» «креольскую аристократию» МПЛА60. Однако трудно определить, насколько широко накануне решающих перемен на Востоке крестьяне поддерживали Савимби. Во всяком случае, вслед за прекращением вмешательства Кубы и Южно-Африканской Республики в результате Нью-Йоркских соглашений 22 декабря 1988 года в МПЛА произошли обнадеживающие перемены.
Принятие его руководством в июне 1990 года рыночной экономики, также, как и партийного плюрализма, привели во время выборов 1992 года к поражению УНИТА.
Неоспоримое и неуклонное развитие организации УНИТА в течение пятнадцати первых лет независимости было в основном реакцией отторжения политики построения системы «Государство — МПЛА»; сама же организация была плодом «болезни», порожденной пятнадцатью годами разрушения товарообмена, насильственного рекрутского набора и массового перемещения населения, а также отсутствием юридических гарантий, которые привели к массовым преследованиям инакомыслящих.
Переходный период к плюрализму, однако, не особенно располагал к поиску ответственных за нарушения прав человека, и члены политической полиции (часто выходцы, как и в СССР, из этнических меньшинств) не были призваны к ответу за свою прежнюю деятельность: правительство изменилось мало, преемственность сохранилась. За исключением небольших групп, где нашлись пережившие «чистку» люди, ни одна из двух больших партий не посчитала нужным пролить свет на судьбу десятков тысяч жертв. Со свойственной ей лаконичностью «Международная амнистия» отметила, что это не соответствует «нормам справедливости, признанным во всем мире».
МОЗАМБИК
25 сентября 1974 года португальские военные прежде чем установить многопартийную систему в Лиссабоне, доверили судьбы Мозамбика исключительно Фронту освобождения Мозамбика ФРЕЛИМО (FRELIMO — Frente de Libertagao do Mozambique), возникшему в июне 1962 года61. Фронт смог под руководством доктора антропологии Эдуарду Шивамбо Мондлане привлечь симпатии международного сообщества и воспользоваться военной поддержкой как Китая, так и СССР. В отличие от Анголы, ФРЕЛИМО удалось накануне «революции гвоздик» в Португалии (25 апреля 1974 года) доставить много трудностей колониальным войскам, в большинстве состоящим из африканцев62. Фронт присоединил к себе значительную часть национальной интеллектуальной элиты и отражал существовавшие в ней идеологические различия. Однако к 1974 году стало все более заметно проникновение марксизма-ленинизма в его руководство. Начиная со 2-го съезда Фронта (1968 год) ход антиимпериалистической борьбы, развернутой Саморой Машелом* в духе китайской стратегии создания
* Самора Машел (1933—1986) — Президент Мозамбика (с 1975 года), с 1970 года — председатель ФРЕЛИМО. (Прим. ред)
640 Третий мир
«освобожденных районов», все более оправдывал слова, произнесенные незадолго до своего исчезновения в 1969 году доктором Мондлане: «Из этого я сегодня заключаю, что ФРЕЛИМО — более социалистический, революционный и прогрессивный, чем когда-либо, и что наша линия с каждым днем все более направлена к марксистско-ленинскому социализму». Причины подобного развития он видел в следующем: «Условия жизни в Мозамбике таковы, что наш враг не оставляет нам выбора».
На следующий день после провозглашения независимости казалось, что враг должен дать какую-то передышку новым хозяевам. Эти хозяева, среди которых превалировал городской элемент ассимиладу — белые, метисы или индийцы, — с энтузиазмом взялись за национальное строительство. В сельской стране обретение нации предполагало, на их взгляд, регламентирующую деятельность Партии-Государства — единственной силы, которая может обеспечить последовательную политику создания коммун-поселков, способствующих появлению homem novo (нового человека), столь дорогого сердцу поэта Сержио Жиейры63. Уже испытанная с начала 70-х годов в различающихся между собой по уровню жизни «освобожденных районах» политика «собирания в поселки» начала систематически проводиться по всей стране. Предполагалось, что все сельские жители, а это 80% населения, покинут свои традиционные жилища, чтобы объединиться в поселках. В энтузиазме независимости население на первых порах благосклонно отвечало на призывы администрации, засевая коллективные поля (быстро заброшенные в последующие годы), участвовало иногда в строительстве новых жилищ, далеко не всегда соглашаясь в них поселяться. На бумаге, однако, страна покрывалась сетью иерархизированных административных подразделений, находившихся теоретически под контролем партийных ячеек. Партия в 1977 году открыто выдвинула требование наследовать большевизму и призывала к расширению коллективизации земель и к укреплению связей с международным коммунистическим движением. Были заключены многочисленные договора с государствами Востока и налажена поставка оружия и инструкторов в поддержку родезийских националистов из Zimbabwe African National Union.
После того, как Мозамбик присоединился к советскому блоку, «белая» Родезия Яна Смита, из страха быть задушенной им, с помощью репрессий решила поддержать сопротивление режиму ФРЕЛИМО, начавшее проявляться в деревнях. Resistencia NationalMocambicana (Национальное сопротивление Мозамбика — РЕНАМО) под руководством Альфонса Длакама действовало под патронажем родезийских спецслужб до дня провозглашения независимости Зимбабве, даты, с которой военно-техническая опека перешла к Южной Африке (1980 год). К удивлению многих обозревателей, сопротивление сельского населения росло, несмотря на варварство методов РЕНАМО, действия которого приводили в ужас даже его родезийских покровителей. Но, как показали спасшиеся из «лагерей перевоспитания», которые умножались с 1975 года64 стараниями Servio National de Segurana Popular (Национальная служба народной безопасности — СНАСП), методы «народной безопасности» были не менее отвратительны.
В раздираемой гражданской войной стране стремление любой ценой добиться контроля над возможно большей частью населения стало жизненно важным для каждого из противоборствующих лагерей, и редкие свидетельства этих усилий подтверждают наблюдения правозащитной организации Human
Афрокоммунизм: Эфиопия, Анголэ, Мозамбик 641
Rights Watch о размахе и жестокости репрессий по отношению к гражданскому населению с обеих сторон65.
Насилие со стороны РЕНАМО, не поддерживаемое в отличие от ФРЕЛИМО государственным аппаратом, тем не менее не ограничилось действиями вооруженных банд, предоставленных самим себе после того, как их покровители отвернулись от них. Поддержка, которой РЕНАМО пользовалось, несмотря ни на что, выявляет ненависть к государству, корни которой кроются в неслыханной жестокости действий режима ФРЕЛИМО, оправдываемой им необходимостью вести «борьбу с трайболизмом и обскурантизмом», т.е. отправлением религиозных культов. Верность родовым отношениям и племенным вождям расценивалась режимом как «феодализм»66.
Полномочия СНАСП начали неуклонно расширяться еще даже до того, как размах угрозы, представляемой РЕНАМО, был замечен властями Мапуту. Созданная в октябре 1975 года Служба народной безопасности была наделена правом арестовывать и брать под стражу всякого, кто подозревался в покушении на «безопасность государства» (понятие, включающее и экономические преступления). СНАСП была создана для передачи этих лиц суду, но следствие было возложено на нее. «Народная безопасность» могла также направить их прямиком в «лагерь перевоспитания». Право Habeas corpus*, в котором задержанным в соответствии со статьей 115 уголовно-процессуального кодекса было отказано, к моменту первого крупного налета сил Сопротивления на лагерь перевоспитания в Сакузе (1977 года) оставалось воспоминанием (если предположить, что оно применялось во времена Салазара**). Проводимые Саморой Машелом время от времени наступления во имя законности (pfensivas para legalidade) не лишали СНАСП прерогатив, они имели целью подогнать правовые нормы под факты; такова была логика закона 2/79 от 28 февраля 1979 года (о преступлениях против безопасности народа и народного государства), устанавливавшего смертную казнь, отмененную в Португалии и во всех ее колониях с 18б7 года. Высшая мера наказания не всегда, впрочем, применялась по формальному приговору, особенно, когда она касалась диссидентов ФРЕЛИМО. Таковы, к примеру, участь Лазару Нкавандане, Жонаса Симану и Уриа Симанго, уничтоженных во время их заключения в 1983 году. Судьба их оставалась неизвестной вплоть до того дня, когда партия поставила крест на марксизме-ленинизме67. Чтобы рассчитаться сполна, в том же 1983 году режим затронул и юриспруденцию, объявив о закрытии юридического факультета имени Эдуарду Мондлане, поскольку, как было сказано в правительственном сообщении, там готовили юристов «не к защите интересов народа, а к защите интересов эксплуататоров»68.
Интеллигенция довольно быстро разочаровалась в режиме, но в основном помалкивала, предпочитая подкармливаться из официальной кормушки Ассоциации мозамбикских писателей и заниматься дома сравнениями «Народ-
* Название закона о свободе личности, принятого английским парламентом в 1679 году (по первым словам текста). Поэтому закону никто без решения суда не мог подвергнуть кого-либо задержанию или аресту. Каждый гражданин имел право требовать, чтобы в течение суток ему было предъявлено судебное обвинение, а при отсутствии такого требовать освобождения из иод ареста. (Прим. ред.)
** Антониу Салазар (1889—1970) — глава правительства Португалии в 1932—1968 годах. Основатель партии фашистского типа Национальный союз. Установил в Португалии диктаторский режим. (Прим. ред.)
642 Tpeтий мир
ной безопасности» с КГБ и ЦРУ69. Очень редко встречались такие, как поэт Жорж Вьегас, заплативший за свое диссидентство сначала пребыванием в психиатрической больнице, а затем ссылкой.
Явное политическое ужесточение начала 80-х годов сочеталось, согласно логике, уже испытанной во время первых шагов Советской России, с поворотом в экономике. Разумеется, в отношении к загранице о повороте почти не приходится говорить: западные инвестиции всегда приветствовались, как и положено стране «социалистической ориентации», которой СССР отказал во вступлении в Совет экономической взаимопомощи70. Но в отношении к крестьянству поворот произошел: IV съезд ФРЕЛИМО (1983 год) остановил политику коллективизации, давшую негативные результаты. В одном из своих выступлений на съезде Самора Машел произнес следующие слова: «Мы забываем тот факт, что наша страна прежде всего состоит из крестьян. Мы упорно говорим о рабочем классе и мы отодвигаем на второй план большую часть населения»71. Каждая крестьянская лачуга, подожженная отрядами правительственной милиции по приказам иерархов, озабоченных темпами коллективизации, автоматически усиливала РЕНАМО. Непонятно, что больше осложняло положение с продовольствием — разрушение культурной системы, деградация обмена между городом и деревней, крах торговли или упадок земледелия. Не думается, однако, что оружие голода использовалось систематически как властями, так и РЕНАМО. В то же время контроль за распределением продовольственной помощи явился для ФРЕЛИМО далеко не самым последним средством привлечения на свою сторону населения, за которое боролись оба лагеря. Факт роста рядов сельских жителей, неспособных что-либо производить на новом месте и лишенных возможности вернуться на свои земли, был главным генератором будущих трудностей с продуктами питания. В общем, согласно Human Rights Watch, недостаточность необходимого питания в период 1975—1985 годов привела к многим смертям, число которых превысило число жертв военных действий72. Международная помощь для спасения населения была оказана. В январе 1987 года посол США в Мапуту направил в Государственный департамент доклад, где говорилось о 3,5 миллионах человек, которым угрожает голод в Мозамбике73; помощь от Вашингтона и различных международных организаций последовала незамедлительно. Между тем наиболее удаленные и подверженные климатическим случайностям зоны стали жертвами жестокого и смертоносного голода, масштабы которого трудно оценить. В районе Мемба, по сведениям гуманитарных организаций, 8 тысяч человек умерли от голода весной 1989 года74. Что касается земель, возрожденных международной солидарностью, то здесь рынок быстро вошел в свои права. Это один из выводов доклада Европейского сообщества 1991 года75, откуда следует, что только 25% продовольственной помощи было продано по условленным ценам, 75% осталось в руках политико-административного аппарата, чтобы затем быть проданной по высоким рыночным ценам. «Новый человек», которого пытались создать Самора Машел и его окружение, был «глубоко патологическим продуктом компромисса: в плане индивидуальном он представлял из себя бесчестье, ложь и шизофреническое безумие. Он хочет жить, но для этого он должен раздвоиться, вести жизнь тайную, но настоящую, и жизнь публичную, но фальшивую, соглашаться на вторую, чтобы защитить первую, лгать без конца, чтобы сохранить где-то уголок правды»76.
Афрокоммунизм: Эфиопия, Ангола, Мозамбик 643
Неожиданный и внезапный крах Партий-Государств в восточных странах привел к совершенно естественному повороту в сторону внимательного
изучения слабостей этих режимов, и особенно того сопротивления, какое они встречали в гражданском обществе. Даже если в течение пятнадцати рассматриваемых лет общественная характеристика африканского коммунизма как «современной политической легитимности»77 могла бы иметь печальные последствия для какого-нибудь туземного преподавателя университета, такое восприятие все же сохраняет свою поучительность и многое объясняет. И если верно то, что специфика насилия, наблюдаемая в государствах, приверженных марксизму-ленинизму, мало чем выделяется на общем фоне континента, где чаще всего видишь власть одной партии, убийства мирных жителей и голод, то в действительности, хотя африканские страны и были (как об этом пишет А. Мбембе) «колонизированы и приведены к независимости западными державами, они в результате выбрали в качестве модели режимы советского типа», и потому никакие усилия демократизации не изменили «глубоко ленинскую природу африканских государств». В конце этой фразы следовало бы поставить вопросительный знак
3
Сильвен Булук
Коммунизм в Афганистане
Афганистан1 занимает площадь в 640 тысяч кв. км, то есть территорию чуть больше Франции, и граничит с Таджикистаном, Узбекистаном и Туркменией на севере, с Ираном на западе, с Пакистаном на востоке и юге, кроме того, на востоке имеет небольшую, всего в несколько десятков километров, границу с Китаем. Более трети его территории занимают высокие горы, некоторые из них превышают 7 тысяч метров. По данным на 1979 год, население Афганистана насчитывало 15 миллионов человек и состояло из множества этнических групп. Доминирующей этнической группой численностью в б миллионов человек, живущих главным образом на юге страны, являются пуштуны, придерживающиеся в большинстве своем суннитского направления ислама и говорящие на собственном языке — пушту. Таджики в основном относятся к персидской ветви суннизма, они говорят на языке дари, принадлежащем к персидской языковой группе, насчитывают около 4 миллионов человек и населяют главным образом восточные районы страны. Другие последователи суннизма — узбеки, тюрко-язычная группа численностью в 1,5 миллиона, живущая на севере страны. Примерно столько же, около 1,5 миллионов, составляют хазары, в основном они придерживаются шиитской ориентации ислама и живут в центральных районах страны. Прочие этнические группы, среди которых туркмены, киргизы, белуджи, аймаки, кохистанцы и нуристанцы, расселены по всей территории и в совокупности составляют примерно 10% всего афганского населения.
Главным фактором национального единства страны является ислам. Афганистан на 99% состоит из мусульман, в том числе 80% принадлежат к суннитской и 20% — к шиитской ветви ислама. Есть там еще религиозные меньшинства индусов и сикхов, а также небольшая еврейская община. Именно умеренный ислам определял ритм повседневной жизни Афганистана как в городах, так и в провинции. Он сохранил в неприкосновенности традиционные структуры общинно-племенной системы, где старейшины управляли всей жизнью небольших сообществ. В Афганистане, стране по преимуществу сельской, в 1979 году был лишь один крупный город с населением более 500 тысяч жителей — это расположенная на востоке столица страны Кабул; население в других, куда меньших по численности городах — таких, как Герат на западе, Кандагар на юге, а также Мазари-Шариф и Кундуз, — не превышало 200 тысяч жителей. Другим фактором, способствующим сплоченности жителей Афганистана, была многолетняя традиция сопротивления любым попыткам завоевания страны извне. Афганцы противостояли вторжению монголов, потом русских. В середине XIX века Афганистан попал под английскую опеку, которая существовала вплоть до 1919 года. Пока Англия и Россия, а позже Советский Союз, сталкивая
646 Tpeтий мир
между собой народы Центральной Азии, боролись за господство в этом регионе, афганская монархия всегда старалась утвердить свою относительную независимость, ибо часто оказывалась ставкой в политической игре и соперничестве между двумя великими державами. Успешный захват власти в 1963 году шахом Захиром ускорил процесс культурного, экономического и политического обновления страны. Начиная с 1959 года женщинам было уже не обязательно носить чадру, они могли посещать школы, а университеты стали смешанными. Шах избрал путь демократизации режима, Афганистан шел к установлению парламентской системы: в 1965 году были признаны политические партии, прошли свободные выборы. Коммунистический государственный переворот27 апреля 1978 года и последующая советская интервенция нарушили равновесие в стране, поколебали традиционные устои и надолго затормозили ход прогрессивных перемен.
Афганистан и СССР с 1917 по 197 3 год
Советский Союз с Афганистаном связывали давние узы. В апреле 1919 года афганский король Аманулла-хан установил дипломатические отношения с новыми московскими властями, что позволило им открыть пять консульств.
28 февраля 1921 года были подписаны мирный договор и соглашение о сотрудничестве, после чего Советский Союз принял участие в создании в Афганистане линии телеграфной связи. Ежегодная субсидия, выплачиваемая шаху Советским Союзом, составляла 500 тысяч долларов. Все эти шаги свидетельствовали о намерениях советских руководителей не только обеспечить противовес английскому влиянию в Афганистане2, но и распространить революцию на страны, находившиеся под колониальным и полуколониальным господством. Так, в ходе Съезда народов Востока, проходившего с 1 по 8 сентября 1920 года в Баку, руководящие работники Коминтерна, рассчитывая, что антиколониалистские и антиимпериалистические лозунги способны привлечь в их лагерь «угнетенные нации», выступили с заявлениями, где вместо понятия «классовая борьба» фигурировал термин джихад («священная война»). Имеются сведения, что в этом съезде принимали участие трое афганцев: Ага-заде от афганских коммунистов, Азим от так называемых беспартийных и Кара Таджиев, который впоследствиитакже стал представителем беспартийных в Конгрессе Интернационала3. Так, в резолюциях IV Конгресса Коминтерна, который открылся 7 ноября 1922 года, содержался призыв к ослаблению «империалистических держав» путем создания «единого антиимпериалистического фронта».
Тем временем советские войска под командованием одного из руководителей Красной Армии Михаила Васильевича Фрунзе (1888—1925), который, кстати сказать, участвовал в подавлении украинского анархистского движения под предводительством Нестора Махно, аннексировали в сентябре 1920 года Бухарское ханство, входившее одно время в состав королевства Афганистан. Одновременно Красная Армия расширяла военные операции против местных дехкан — так называемых басмачей или бандитов, упорно не желавших мириться с русским, а позднее большевистским владычеством в этом среднеазиатском регионе, — прибегая примерно к тем же самым методам, какие использовались против мятежного крестьянства в России. Окончательное присоединение этого региона состоялось в 1924 году, хотя и после этого борьба не затухала, а миллион басмачей нашли пристанище в Афганистане. И лишь
Коммунизм в Афганистане 647
в 1933 году Красной Армии удалось, наконец, окончательно подавить сопротивление басмачей. Тем временем уже ощутимо чувствовалось влияние коммунистов на правящие круги Афганистана; немало афганских офицеров направлялись в военные учебные заведения СССР. Параллельно занимались подпольной деятельностью и так называемые советские дипломаты и специалисты: за подобную деятельность были высланы из страны один военный атташе и несколько инженеров4. Существует свидетельство присутствия в Афганистане и агентов ГПУ, в частности, Георгия Агабекова, сотрудника ЧК с 1920 года, который был внедрен в Иностранный отдел, став таким образом нелегальным резидентом сначала в Кабуле, а затем в Стамбуле, где продолжал заниматься Афганистаном вплоть до своего разрыва с ГПУ в 1930 году5.
В 1929 году Аманулла приступил к проведению аграрной реформы. Одновременно велась и антирелигиозная кампания. Законы были скопированы с законодательной системы турецкого реформатора Кемаля Ататюрка и послужили причиной крестьянского восстания под рукововодством «сына водоноса» Бачаи Саккао, которое и свергло режим Амануллы6. Поначалу Коминтерн воспринял это восстание как антикапиталистическое. Позже СССР помог войскам прежнего режима под командованием афганского посла в Москве Гулям-Наби-хана вновь вернуться в Афганистан. Советские войска (отборные ташкентские соединения, поддерживаемые с воздуха русской авиацией) в афганской военной униформе вошли в Афганистан. Пять тысяч афганцев, представлявших правительственные вооруженные силы, были убиты, любого попадавшегося на пути мирного крестьянина казнили на месте7. Аманулла-хан и Гулям-Наби-хан бежали за границу, на том советская помощь прекратилась. Тогда во главе афганской армии встал спешно вернувшийся из Франции, где жил в изгнании, Надир-шах; знать и племенные старейшины провозгласили его законным монархом, а «сын водоноса» Бачаи Саккао, поначалу скрывавшийся, был арестован и казнен. Надир-шах пытался договориться как с англичанами, так и с Советским Союзом. Его признали и выслушали в Москве — в обмен на обещание с его стороны прекратить поддержку мятежнх басмачей. Предводителя басмачей Ибрагим-бека силами афганской армии оттеснили на территорию СССР, где он был арестован и казнен8. Новый договор о ненападении между Кабулом и Москвой был подписан 24 июня 1931 года. Надир-шах погиб от руки какого-то студента, и в 1933 году королем страны стал его сын Захир-шах.
После 1945 года Афганистан пережил несколько волн «модернизации», плоды которой чувствовались главным образом в столице, — в жизнь претворялись пятилетние и семилетние планы. Были заключены новые соглашения о дружбе и сотрудничестве с Советским Союзом. В частности, договор, подписанный в декабре 1955 года, провозглашал принцип невмешательства во внутренние дела друг друга. А тем временем в Афганистан для оказания помощи в модернизации афганской армии прибывало все больше советников из СССР.
Принц Мухаммед Дауд, двоюродный брат короля и премьер-министр, находился у власти с 1953 по 1963 год. Он принимал участие в создании движения неприсоединения. Со временем влияние СССР на страну становилось решающим, советские советники внедрялись в армию и во все ключевые области жизни Афганистана. Почти все экономические соглашения отдавали исключительное предпочтение отношениям с СССР, несмотря на то что принц регулярно предпринимал попытки добиться сближения с Соединенными Штатами. В 1963 году он был отстранен от власти Захир-шахом, который с тех пор зна-
648 Tpeтий мир
чительно укрепил свое положение. На протяжении десятилетия (1963—1973 годы) Захир пытался превратить режим в конституционную монархию. Были легализованы политические партии, а в январе 1965 года в стране прошли первые свободные выборы. Второе голосование было проведено в 1969 году. В результате выборов большинство голосов было отдано в пользу местной знати и групп, поддерживающих правительство. Афганистан явно усваивал западно-европейский образ жизни и вступал на путь обновления и модернизации, хотя тогда его еще нельзя было назвать по-настоящему демократической страной. «Режим королевской власти был далек от совершенства: он грешил чванством, основывался на привилегиях и нередко оказывался коррумпированным, — подчеркивает Майкл Барри. — И все же он вовсе не был погружен в пучину варварства, хотя афганские коммунисты любили изображать дело именно так Кроме того, еще с 1905 года монархия отменила пытки, в стране перестали применять даже телесные наказания, предусмотренные шариатом. По сравнению с этим коммунистический режим представляет собой возвращение назад к варварству»9.
Афганские коммунисты
Коммунистическая партия Афганистана, находившаяся в подполье, была легализована под названием Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА). Выборы позволили Бабраку Кармалю и его подруге Анатихе Ратебзад пройти в депутаты. Еще двое коммунистов, одним из которых оказался Хафизулла Амин, были избраны в результате выборов 1969 года. Состоявшийся в начале 1965 года съезд НДПА назначил, по указке Советского Союза, генеральным секретарем партии Hyp Мухаммеда Тараки. Между тем за фасадом внешнего единства в партии существовали и разногласия, и соперничество, проистекающие как из соображений политического толка, так и порождаемые племенными противоречиями и личной неприязнью. Бабрак Кармаль происходил из кабули, то есть аристократов, близких к королевской семье, он был сыном генерала Мухаммеда Хосейн-хана, а Кармаль — всего лишь псевдоним, в переводе означающий «друг трудящихся». По словам одного перебежчика из КГБ, Кармаль многие годы сотрудничал с советскими органами госбезопасности. Другой основатель партии, Hyp Мухаммед Тараки, был сыном зажиточного крестьянина и родился в одной из деревень провинции Газни. Он принадлежал к этнической группе пуштунов, а в правящие круги проник благодаря тому, что владел английским языком. Хафизулла Амин тоже был из пуштунов, он родился в предместье Кабула в семье мелких чиновников10.
НДПА состояла из двух фракций — Халък («Народ») и Парчам («Знамя»), у каждой из них была своя газета. «Хальк» объединял пуштунов юго-восточных районов страны, вокруг «Парчам» группировались представители зажиточных классов, говорящие на диалектах персидского языка и стремящиеся осуществить на практике теорию единого фронта. Обе фракции не скрывая демонстрировали полнейшую ортодоксальность и послушно следовали советским политическим директивам, хотя, похоже, «Парчам» прислушивался к пожеланиям Москвы с чуть большей готовностью. Раскол между двумя фракциями продолжался с 1966 по 1976 год, причем каждая из них тем временем утверждала, будто представляет афганских коммунистов и действует от имени НДПА. «Хальк» и «Парчам» вновь объединились в 1976 году. Судя по всему, численность партии вряд ли когда-нибудь превышала 4000 — 6000 членов11. Наряду с этими двумя
Коммунизм в Афганистане 649
группировками, объединенными в рамках НДПА, в стране существовали и прокитайские разновидности коммунизма. Партия Шолайи-Джавид («Вечный огонь»), которая вербовала своих сторонников главным образом среди шиитского населения и студенчества, впоследствии разделилась на множество ветвей. Все группы маоистского направления приняли участие в повстанческом движении. В 196 5—1973 годах афганские коммунисты вели непрекращающуюся кампанию, направленную на дискредитацию правительства и монархии. Они все чаще устраивали манифестации, срывали своими демаршами заседания парламента. Одновременно активисты НДПА предпринимали попытки завербовать новых сторонников в правящих кругах страны.
Государственный переворот Мухаммеда Дауда
Дауд, отстраненный от власти Захир-шахом в 1963 году, поднял мятеж, и в 1973 году при поддержке офицеров-коммунистов ему удалось совершить государственный переворот. Следует заметить, что мнения на сей счет расходятся: одни склонны полагать, что это было акцией, управляемой из Москвы12, другие же считают, что Дауд воспользовался влиянием коммунистов. Как бы то ни было, но факт остается фактом: в правительстве Дауда насчитывалось семеро министров-коммунистов, принадлежащих к фракции «Парчам». Были приостановлены конституционные свободы. При подстрекательстве коммунистов прокатилась первая волна репрессий. «Лидер националистического движения» Хашим Мейвандваль (бывший премьер-министр либеральной ориентации, находившийся у власти в 1965—1967 годах) был арестован по обвинению в заговоре вместе с четырьмя десятками других, из которых четверо были казнены. По официальной версии, Мейвандваль покончил с собой в тюрьме. По общему же мнению, речь шла об убийстве, которое было специально спланированной акцией, направленной на то, чтобы отрезать Дауду все пути к отступлению и устранить ряд влиятельных лиц некоммунистической ориентации 13. Террор и пытки повсеместно стали обычным делом, а в 1974 году первых узников приняла зловещая тюрьма Поли-Чарки.
Все же Дауд отстранил в 1975 году коммунистов от власти и заключил новые торговые соглашения со странами Восточного блока, а также с Ираном и Индией. Отношения с СССР стали ухудшаться, а во время официального визита в Советский Союз он поссорился с Брежневым и попытался укрепить экономическую независимость своей страны. Однако дни его были сочтены, и 27 апреля 1978 года Дауд был свергнут. Майкл Барри очень точно характеризует ситуацию в стране накануне этого государственного переворота: «До 1978 года Афганистан был светским государством, нетерпимым даже к мусульманской оппозиции объединительного толка, официально нейтральным, снисходительным в отношении Советского Союза, никоим образом не оспаривавшим ни его границ, ни порабощения им других мусульман. <...> Нет никакого смысла утверждать, будто СССР сделал упреждающий шаг, желая блокировать подъем объединительного мусульманского движения, ведь, устранив Дауда, он скорее усилил исламское влияние, которое до этого времени имел тенденцию недооценивать; более того, создается впечатление, будто с этим коммунистическим переворотом поторопились для того, чтобы буквально в самый последний момент помешать Афганистану вырваться из объятий советской империи»14.
650 Tpeтий мир
Апрельский переворот 1978 года, или «саурская революция»
Инцидентом, послужившим толчком к коммунистическому перевороту, стало убийство при весьма загадочных обстоятельствах одного из основателей НДПА Мир Акбара Хайбара. По одной версии, выдвинутой после прихода к власти сторонников фракции «Парчам», он был устранен людьми «Халька» во главе с Хафизуллой Амином. Вторая версия сводится к тому, что убийство было делом рук будущего главы афганских секретных служб Мухаммеда Наджибуллы при пособничестве секретных служб СССР15. Следствием этого убийства стали участившиеся выступления коммунистов и свержение Дауда. Хотя этот захват власти, судя по всему, был спланирован заранее. Глава «Халька» Амин, особенно тесно связанный с военными кругами, первоначально намечал государственный переворот на апрель 1980 года16. В сущности, характерной особенностью внедрения коммунизма в Афганистане было то, что он принял на вооружение методы, опробованные в Испании и с успехом использованные впоследствии в странах «народной демократии», а именно: проникновение в правящие круги, подрывная деятельность в армии и в высших эшелонах власти, потом насильственный захват власти, как это и было сделано в апреле 1978 года. Государственный переворот получил название «апрельской», или «саурской революции» (что в переводе означает «революция быка»). Отстранение от власти коммунистов и убийство Мир Акбара Хайбара ускорили приготовления. Множились и расширялись выступления коммунистов. Дауд приказал арестовать главных коммунистических лидеров или взять у них подписку о невыезде. Амин, содержавшийся под домашним арестом, сумел склонить на свою сторону полицейских (судя по всему, членов НДПА, которым было поручено следить за его домом), и таким образом ему удалось организовать государственный переворот, не выходя за пределы своего жилища17.
Президентский дворец был взят приступом с применением танков и самолетов 27 апреля 1978 года. Дауд, его семейство и президентская гвардия отказались сдаться. На следующий день он сам и семнадцать членов его семьи были убиты. Начиная с 29 апреля среди военных, не принадлежавших к коммунистической партии, была проведена первая «чистка», результатом которой были 3 тысячи жертв. А репрессии против сторонников старого режима унесли около 10 тысяч жизней. От 14 до 20 тысяч человек были брошены в тюрьмы по политическим мотивам18.
О создании нового правительства во главе с Hyp Мухаммедом Тараки было объявлено 30 апреля. Тараки, принадлежавший к группировке «Хальк», стал президентом Демократической Республики Афганистан, Бабрак Кармаль из фракции «Парчам» — вице-президентом и вице-премьер-министром, а Хафизулла Амин из «Халька» получил посты второго вице-президента и министра иностранных дел. Советский Союз был первым государством, признавшим новое правительство19, между двумя странами был подписан договор о взаимопомощи и сотрудничестве. Тараки объявил о проведении реформ, которые, по мнению всех обозревателей и очевидцев, разрушали традиционные устои афганского общества: были отменены крестьянские долги и упразднена залоговая плата за землю, школьное обучение стало обязательным для всех, была развернута антирелигиозная пропагандистская кампания. Тараки был провозглашен «вождем и отцом апрельской революции». Однако эти реформы вызвали всеобщее недовольство; первые восстания были подняты в июле 1978 года в Асмаре,
Коммунизм в Афганистане 651
на юго-востоке Афганистана. Политическое насилие стало неотъемлемой частью повседневной жизни общества. 14 февраля 1979 года американский посол Адольф Дабс был похищен маоистской группировкой «Сетем-и-Милли»; они требовали освобождения одного из своих главарей Баррудима Бахеса, к тому времени уже казненного АГСА (так назывались афганские службы безопасности, не пренебрегавшие советами своих советских коллег). В дело вмешались агенты АГСА, убив как американского посла, так и его похитителей20. По мнению исследователей, «есть основания подозревать, что эта операция была исподтишка направлена на то, чтобы скомпрометировать дипломатическое положение режима Тараки»21. В любом случае ни одного очевидца этого захвата заложника в живых не осталось.
В это же время коммунистическое правительство развязало широкую антирелигиозную кампанию. В общественных местах сжигали Коран, арестовывали и зверски убивали мусульманских религиозных деятелей — имамов. Так, в клане Моджаддеди, одном из весьма влиятельных религиозных кланов шиитского толка, в ночь на б января 1979 года были зверски убиты все мужчины — 130 человек, состоящих в родстве22. Отправление религиозных обрядов было запрещено для всех конфессий, включая и небольшую еврейскую общину, насчитывавшую всего 5 тысяч верующих, которые жили в основном в Кабуле и Герате, (впоследствии они нашли убежище в Израиле).
А мятеж тем временем ширился, принимал все новые и новые формы, хотя и без централизованной организации. Сначала он охватил города, потом распространился и на сельские местности. «Каждый клан, каждая этническая группа в соответствии со своими традициями постепенно вливались в единый поток повстанческого движения. В сопротивлении участвовало множество группировок, поддерживающих постоянные контакты с населением; главным, что связывало их воедино, был ислам»21. Оказавшись перед лицом поголовного отказа смириться с захватом власти, афганские коммунисты с помощью своих советских советников прибегли к террору. «В марте 1979 года, — пишет Майкл Барри, — деревня Керала стала афганским Орадур-сюр-Глан*: 1700 взрослых и детей, все мужское население поселка, было согнано на площадь и расстреляно в упор; мертвые и раненые с помощью бульдозера были погребены вперемешку в трех общих могилах. До смерти перепуганные женщины еще долго видели, как колыхалась, вздымаясь холмиками, земля — это погребенные заживо пытались выбраться наружу. Потом — ничего, тишина. Матери и вдовы все как одна бежали в Пакистан. И эти «продавшиеся китайско-американским империалистам контрреволюционные феодалки» в своих жалких беженских халупах, рыдая от боли, с ужасом рассказывали о том, что им довелось пережить»24.
И тогда афганские коммунисты стали просить у Советского Союза помощи, сначала скромной, а потом все большей и большей. В марте 1979 года вылетевшие с территории Советского Союза самолеты бомбардировали только что захваченный силами повстанцев город Герат, оказавший сопротивление коммунистической власти. В результате бомбардировок и последующих репрессий (армии было приказано провести «зачистку» мятежного города) погибли, согласно различным источникам, от 5 до 25 тысяч человек из общего двухсоттысячного населения. Свидетельств о размахе репрессий не осталось25. Тем временем мятеж распространялся по всей стране, и коммунистам вновь
* Поселок во Франции, уничтоженный вместе с жителями в 1944 году нацистами. (Прим. ред.)
652 Tpeтий мир
пришлось обратиться к Советскому Союзу за помощью, которая с готовностью и была оказана. «Оборудование особого назначения на общую сумму 53 миллиона рублей, в том числе 140 дальнобойных орудий, 90 бронетранспортеров (из которых 50 в срочном порядке), 48 тысяч единиц стрелкового оружия, около 1 000 единиц гранатометов, 680 единиц авиационных бомб. <...> В качестве первоочередной помощи Советский Союз поставил 100 цистерн с зажигательной смесью, 150 ящиков бомб, но вынужден был извиниться, что не смог удовлетворить просьбу афганцев и поставить бомбы, начиненные токсичным газом, а также направить пилотов для вертолетных экипажей»26. Тем временем в Кабуле царил террор. Расположенная в восточной части города тюрьма Поли-Чарки была превращена в настоящий концентрационный лагерь27. Начальник тюрьмы Сайед Абдулла пояснял заключенным: «Вы попали сюда, чтобы мы превратили вас в отбросы». Пытки вошли в повседневную реальность. «Высшей мерой тюремного наказания стало погребение заживо в выгребной яме»28. Заключенных казнили по многу сотен за ночь, а «мертвых и корчащихся в агонии закапывали живьем с помощью бульдозеров»29. Так вновь были применены сталинские приемы, уже зарекомендовавшие себя в борьбе против неугодных власти народов. В частности, 15 августа 1979 года по подозрению в поддержке повстанческого движения были арестованы 300 человек, принадлежавших к хазарской этнической группе. «Сто пятьдесят из них были погребены заживо с помощью бульдозеров; остальных же облили бензином и заживо сожгли»30. В сентябре 1979 года сами тюремные власти признавали, что было уничтожено 12 тысяч заключенных. Начальник тюрьмы Поли-Чарки обращался к населению с такими словами: «Мы намерены оставить в живых только один миллион афганцев, этого вполне хватит, чтобы построить социализм!»31.
Пока Афганистан постепенно превращался в сплошную гигантскую тюрьму, НДПА по-прежнему раздирали стычки между сторонниками группировок «Хальк» и «Парчам». Преимущества были явно на стороне фракции «Хальк». Сторонников же «Парчама» отправили по посольствам восточных стран. Их лидера Бабрака Кармаля, который был агентом КГБ32, по настоятельной просьбе Советского Союза сослали в Чехословакию. 10 сентября 1979 года премьер-министром и генеральным секретарем НДПА становится Амин. Он устраняет потенциальных противников, организовав убийство Тараки, — по официальной версии, последний умер вследствие продолжительной болезни, возвращаясь из поездки в СССР. Многие обозреватели отмечали присутствие в Афганистане 5 тысяч советских консультантов, и в том числе начальника Генерального штаба сухопутных войск СССР генерал-полковника Ивана Григорьевича Павловского33.
Немногим более года спустя итог коммунистического переворота оказался прямо-таки устрашающим. Шах Базгар, автор книги о событиях в Афганистане, пишет: «Сам Бабрак Кармаль признал, что в результате чисток, проведенных его предшественниками Тараки и Амином, погибли 15 тысяч человек. Хотя на самом деле жертв было не меньше 40 тысяч. Среди них, увы, в каторжной тюрьме Поли-Чарки бесследно исчезли два моих двоюродных брата по материнской линии. Один из них, Селаб Сафей, был известным писателем, чьи произведения читали по радио и на телевидении. Я питал к нему глубочайшее почтение. Другой мой кузен, его родной брат, был учителем. Была обезглавлена вся элита страны. Те немногие, кому удалось уцелеть, свидетельствуют о чудовищных злодеяниях коммунистов. Отворялись двери камер, и солдаты со спи-
Коммунизм в Афганистане 653
сками в руках выкрикивали имена узников. Те поднимались. Несколько мгновений спустя раздавался оглушительный треск автоматов»34. Названное выше число жертв относится только к событиям в Кабуле и других крупных городах страны. Расправы в провинции, где коммунисты наводили порядок с помощью террора, пытаясь подавить любые формы сопротивления, а также бомбардировки тех же самых деревень стоили жизни почти 100 тысячам человек. Число спасавшихся от массовой резни афганских беженцев, по некоторым экспертным оценкам, перевалило за 500 тысяч человек35.
Советская интервенция
Афганистан все больше погрязал в гражданской войне. Несмотря на все репрессии, коммунистам так и не удавалось утвердить свою власть, и им снова пришлось обратиться за помощью к Советскому Союзу. 27 декабря 1979 года началась операция «Шквал 333», и советские войска вошли в Афганистан. Согласно договору о дружбе и сотрудничестве они были призваны на помощь своим кабульским «братьям». «Группе боевиков из десантно-диверсионной группы КГБ под командованием полковника Бояринова <...> было поручено штурмом взять президентский дворец, убить Амина, а также уничтожить всех свидетелей, которые могли бы рассказать об этих событиях»36. Амин, похоже, пытался выйти из-под советской опеки, налаживал контакты с американцами (сам он в 50-е годы учился в Соединенных Штатах) и расширял связи со странами, которые не находились под прямым влиянием Советского Союза. В сущности, в Советском Союзе его судьба была решена уже 12 декабря 1979 года*. Его место занял Бабрак Кармаль. Наверное, Амину следовало бы добровольно отказаться от власти и принять почетную отставку. Но он этого не захотел, и расположенная на юге Советского Союза радиостанция сообщила о создании нового правительства, даже не дождавшись, пока Амин будет убит".
Относительно советского вторжения бытует множество версий. Некоторые видят в нём продолжение русской экспансии с целью получить выход к теплым морям; для других оно свидетельствует о намерении добиться стабилизации в регионе перед лицом экспансии радикального исламизма, если, конечно, исключить, что это вторжение было продиктовано имперскими устремлениями Советского Союза или, скажем, мессианскими намерениями марксистского режима, который стремился вовлечь все народы в орбиту своего коммунистического влияния. Наверняка сказалось и желание советского руководства встать на защиту государства, в котором у власти стояли коммунисты и которому якобы угрожали «агенты империализма»38.
Советские войска вторглись в Афганистан 27 декабря 1979 года. Начиная с 1980 года советский контингент насчитывал около 100 тысяч человек. Война в Афганистане разворачивалась в четыре этапа. Первый этап — ввод войск — продолжался в период с 1979 по 1982 год. Самая суровая фаза этой тотальной войны выпала на 1982—1986 годы, свертывание военных действий относится к 1986—1989 годам. В Афганистане постоянно дислоцировались 200 тысяч советских солдат. Последняя фаза, которая пришлась на 1989—1992 годы, озна-
* 12 декабря 1979 года состоялось закрытое собрание узкого круга членов Политбюро ЦК КПСС, на котором было принято решение о вводе войск в Афганистан и о смене его руководства. (Прим. ред.)
654 Tpeтий мир
меновалась советской поддержкой Мухаммеда Наджибуллы, которому отводилась роль этакого афганского Горбачева, сулившего всеобщее национальное примирение. Это был период, когда, после вывода 15 февраля 1989 года своих войск, Советский Союз не скупясь направил в Афганистан военной техники на сумму 2,5 млрд. рублей в 1989 году и на сумму 1,4 млрд. в 1990 году. Правительство Наджибуллы пало лишь в 1992 году вслед за распадом Советского Союза39.
С момента вторжения советских войск одновременно использовались две тактики: с одной стороны, тотальная война СССР, проводившего политику «выжженной земли», а с другой — массовый террор и систематическое уничтожение противников или подозреваемых в антиправительственных действиях в специальных тюрьмах организации АГСА (Организация по защите интересов Афганистана), превратившейся в 1980 году в КХАД (Служба государственной информации), а потом, в 1986-м, в ВАД (Министерство государственной безопасности), которые непосредственно финансировались КГБ и послушно следовали советам его инструкторов. Управление страной путем массового террора осуществлялось вплоть до вывода советских войск из Афганистана в 1989 году. На деле эта практика продержалась до 1992 года, когда окончательно пало правительство Мухаммеда Наджибуллы.
В течение четырнадцатилетней войны советским войскам и афганским коммунистам удалось подчинить себе не более 20% территории страны. Они довольствовались тем, что удерживали под своим контролем главные магистрали, основные города, а также районы, богатые зерном, газом и нефтью, — их продукция, естественно, шла Советскому Союзу. «Разработка и использование природных ресурсов Афганистана укладывается в рамки типичной экономики колониальной эксплуатации: колония поставляет сырьевые материалы и должна потреблять промышленную продукцию метрополии, обеспечивая таким образом функционирование своей собственной индустрии. <...> В соответствии с хорошо известными советскими методами оккупанты вынуждают оккупированную страну оплачивать все расходы по ее завоеванию и оккупации. Содержание армии, танки, бомбардировка населенных пунктов — все занесено в счет и за все приходится платить ее газом, ее хлопком, а позже — ее медью и электричеством»40. За четырнадцать лет Советский Союз с помощью афганской армии разжег настоящую тотальную войну. Однако афганская армия, численность которой составляла в 1978 году 80 тысяч человек, сокращалась день ото дня вследствие возраставшего дезертирства. В результате два года спустя численность ее уже не превышала 30 тысяч. В 1982 году на действительную службу были призваны резервисты. А в марте 1983 была объявлена всеобщая мобилизация всех мужчин старше восемнадцати лет. Пятнадцатилетних подростков забирали насильно.
Направленные в Афганистан солдаты, не считая соединений особого назначения, состояли в основном из граждан союзных республик — украинцев, латышей, литовцев, эстонцев. Ими заменяли контингенты советских мусульман, так как власти опасались заразы радикального исламизма. В общей сложности в Афганистан было направлено не меньше 600 тысяч военнослужащих. Число погибших советских солдат превысило 30 тысяч человек41. Их тела не только не были доставлены родственникам, но даже не возвращены в СССР. В опломбированные цинковые гробы вместо трупов насыпали песок или вместо тел одних погибших помещали тела других42. Деморализованные этой войной, солдаты находили забвение в алкоголе и наркотиках — гашише, опиуме
Коммунизм в Афганистане 655
и героине. Часть подпольной торговли наркотиками была организована КГБ. Доходы от сбыта афганских наркотиков превысили выручку от «золотого треугольника»*. Горя желанием во что бы то ни стало вернуться домой, солдаты добровольно наносили себе увечья. По возвращении многие из мобилизованных на эту войну были брошены на произвол судьбы: одни с душевными расстройствами попадали в психиатрические лечебницы43, другие были втянуты в преступные группировки, а третьи ступили на путь националистической демагогии, которая породила ультранационалистическое движение антисемитского толка «Память», снискавшее весьма доброжелательную поддержку со стороны КГБ44.
В ответ на советскую интервенцию стало создаваться движение афганского сопротивления. Численность его участников, по экспертным оценкам, составляла от 60 до 200 тысяч человек. Они пользовались поддержкой населения. Афганское повстанческое движение состояло из семи суннитских группировок с тылами в Пакистане и восьми партий шиитской ориентации, чьи базы поддержки располагались в Иране45. Все группировки, порожденные повстанческим движением, провозглашали себя сторонниками радикального или умеренного исламизма — как, например, группировка полевого командира Масуда. Движение сопротивления пользовалось поддержкой американского конгресса, снабжавшего повстанцев оружием, в том числе, начиная с середины 80-х годов, ракетами «Стингер», которые позволяли повстанцам отражать советские атаки с воздуха, бывшие одним из важнейших методов ведения захватнической войны. Основной стратегией Советского Союза была стратегия террора. Любой человек, любой населенный пункт, так или иначе заподозренный в помощи мятежникам, немедленно становился жертвой репрессий. Расправы совершались непрерывно и повсеместно.
Чудовищные злодеяния присущи всякой войне. Взрыв насилия, порожденный всеобщим ожесточением и расширением военных действий СССР против Афганистана46, охватил всю страну. В массовой резне повинны были и афганские повстанцы. И если мы здесь оставляем такие случаи в стороне, то это вовсе не значит, что мы не считаем их неприемлемыми и непростительными. В отличие от других подобных конфликтов, таких, как, например, вьетнамский, с которым нередко сравнивали Афганистан, эта война практически не освещалась средствами массовой информации и лишь незначительному количеству видеоматериалов о ней удавалось просачиваться на экраны. А ведь речь шла о всеобщем, распространившемся по всей стране восстании в ответ на коммунистический переворот, сопровождавшийся иностранной интервенцией. Следует, впрочем, отметить, что державы, поддерживавшие повстанцев, не слишком обращали внимание на то, насколько они сами соблюдали права человека, оказывая порой помощь самым беспощадным мракобесам. Однако это ничуть не ставит под сомнение тот факт, что ответственность за события в Афганистане полностью лежит на местных коммунистах и их союзниках из СССР. Правление с помощью массового террора и системы принуждения остается неизменным фактором истории коммунизма.
* Зона наркобизнеса в Юго-Восточной Азии. (Прим. ред.)
656 Третий мир
Размах репрессий
Проблема беженцев
Поток беженцев непрерывно возрастал. В конце 1980 года их число, по некоторым экспертным оценкам, перевалило за миллион. Известно, что 80% интеллигенции покинули страну 4 июля 1982 года. На начало 1983 года количество беженцев достигло примерно 3 миллионов, и это при общей численности населения всего в 15 миллионов человек. А в 1984 году число беженцев превысило 4 миллиона человек, что соответствует четверти населения страны47, в начале 90-х оно составляло уже 5 миллионов. К беженцам, покинувшим Афганистан, следует добавить «внутренних беженцев», которые покидали свои жилища, свои деревни, стремясь уйти от войны и репрессий, — их число достигало почти 2 миллионов человек. По данным организации «Международная амнистия», беженцы, покинувшие Афганистан, являются «самой значительной группой беженцев в мире»48. Подавляющее большинство из них, более двух третей, поселилось в Пакистане, третья часть живет в Иране, и лишь незначительному меньшинству удалось обосноваться в странах Западной Европы или в Соединенных Штатах. Вот свидетельство Майкла Барри, работавшего в Афганистане: «Осенью 1985 года, в ходе секретного обследования, проведенного по заданию Международной федерации по правам человека в четырех провинциях восточной и центральной части страны, шведскому доктору Йоханну Лагерфельту и мне самому удалось провести перепись в двадцати трех населенных пунктах; по нашим оценкам, сокращение населения там достигло порядка 5б,3%»49. По всей территории страны примерно половина афганского населения была вынуждена покинуть свои жилища — бегство было прямым следствием широкомасштабного террора, осуществляемого Советской армией и ее афганскими единомышленниками.
Уничтожение селений и военные преступления
С самого начала интервенции советские атаки концентрировались главным образом на четырех направлениях: вдоль границы, в долине реки Пяндж, на юге страны в районе Кандагара и на востоке в районе Герата (последние две области были оккупированы в феврале 1982 года). Развязанная Советским Союзом тотальная война была довольно скоро осуждена Постоянным народным трибуналом, (наследником «трибуналов Рассела», деятельность которых была «непосредственно вдохновлена Нюрнбергским трибуналом; его юридические нормы легли в основу их судопризводства»50). Постоянный народный трибунал провел расследование массовых убийств. Оно было поручено специалисту по Афганистану Майклу Барри, юристу Рикардо Фреле и фотографу Мишелю Баре. Расследование подтвердило, что 13 сентября 1982 года советские солдаты заживо сожгли 105 жителей селения Падхаби-Шана (в провинции Лсгар, к югу от Кабула), укрывавшихся в подземном ирригационном канале. Солдаты использовали нефть, пентрит и динитротолуол (чрезвычайно легко воспламеняющееся жидкое топливо), которые по трубам из грузовиков с цистернами накачивали под землю, чтобы умертвить прятавшихся там афганцев. Состоявшееся 20 декабря 1982 года заседание Постоянного народного трибунала официально осудило это преступление. Представитель афганского правительства
Коммунизм в Афганистане 657
в Париже, назвав трибунал игрушкой в руках империалистов, опроверг обвинение, мотивируя это тем, что «потолки карезов»* не превышают нескольких сантиметров в высоту, так что человеку совершенно невозможно туда проникнуть»51.
Сходное массовое убийство было совершено в селении Хашамкала, расположенном в провинции Логар. Сто мирных жителей, не имевших отношения к движению повстанцев, были умерщвлены тем же самым способом52. Всякий раз, когда советские войска входили в какое-нибудь селение, немедленно начиналась резня: «Завидев селение, вооруженный отряд делал остановку. После предварительного артиллерийского обстрела блокировались все дороги, затем солдаты выходили из бронемашин и принимались обшаривать деревню в поисках врагов. Очень часто — и тому есть бесчисленные свидетельства — обыски селений сопровождались акциями слепого вандализма, перепуганных женщин и стариков убивали на месте при малейшем неосторожном движении. Солдаты, как советские, так и афганские, забирали из домов радиоприемники и ковры, срывали с женщин украшения»5'. Военные преступления и акты варварской жестокости совершались с поразительной регулярностью: «Советские солдаты облили руки мальчика керосином и подожгли на глазах у родителей за то, что те отказались сообщить им какие-то сведения. Чтобы заставить крестьян заговорить, их принуждали подолгу стоять босиком на снегу при очень низкой температуре. "Мы не берем военнопленных, — пояснил один солдат. — Ни единого. Обычно мы расстреливаем пленных на месте <...>" Во время карательных операций женщин и детей не убивали огнестрельным оружием. Их запирали в каком-нибудь помещении и забрасывали гранатами»54.
Основной целью Советского Союза было посеять страх, запугать население и отбить у людей охоту оказывать поддержку повстанцам. В том же духе проводились и карательные операции. Обнаженных женщин сбрасывали с вертолетов, а в отместку за смерть одного советского солдата уничтожались целые селения. Вот свидетельства очевидцев: «13 октября 1983 года, в отместку за нападение на конвой вблизи селения Мушкизе в районе Кандагара, были уничтожены жители селений Колшабад, Мушкизе и Тимур-Калача. Общее число жертв составило 126 человек, в том числе: 40 — в Тимур Калача, или поголовно все жители этого селения, 51 — в Колшабаде и 35 — в Мушкизе. В основном это были женщины и дети: 50 женщин в возрасте от двадцати до тридцати двух лет и 26 детей; все мужчины, узнав о приближении отряда, покинули селения, чтобы избежать призыва на военную службу»55. Кроме того, населенные пункты систематически подвергались бомбардировкам, дабы предотвратить контрудары мятежников. Так, 17 апреля 1985 года советские войска стерли с лица земли ряд селений, уничтожив около тысячи жителей, чтобы подорвать тылы сопротивления в районе Лагмана. 28 мая 1985 года советские войска оставили зону Лагман-Кунар и провели «зачистку» населенных пунктов56.
При этом систематически нарушались международные конвенции. В ходе бомбардировок советской авиацией сельских районов Афганистана интенсивно применялись напалм и фосфорные зажигательные бомбы57. Против гражданского населения также регулярно использовались различные типы
* Карез — ирригационное сооружение, позволяющее подводить воду к посадкам под землей, чтобы избежать ее испарения на жарком солнце. Практикуется с давних времен в. Центрально-азиатском регионе. Представляет собой большой тоннель, по которому течет вода из подземного источника. Постепенно тоннель сужается и разветвляется на подземные рукава, оканчивающиеся тонкими керамическими трубами. (Прим. ред.)
658 Третий мир
токсичных газов. Существуют многочисленные свидетельства о распылении с воздуха в ходе бомбардировок отравляющих веществ возбуждающего и удушающего действия, а также слезоточивых газов. 1 декабря 1982 года было отмечено применение против афганских повстанцев отравляющих веществ нервно-паралитического действия, однако число жертв осталось неизвестно58. В 1982 году Государственный департамент США отметил применение биологического оружия — микотоксина. Журнал «Les Nouvelles d'Afghanistan» в декабре 1986 года сообщал: «Этим летом, судя по всему, советские войска применили в Кандагаре химическое оружие, а согласно журналу «Le Point» от 6 октября 1986 года, использование смертоносных химических веществ отмечалось также в Лагмане»59. Одновременно советские войска отравляли токсичными веществами источники питьевой воды, что вызывало гибель людей и домашнего скота6". Советское командование приказывало подвергать бомбардировкам селения, где укрывались дезертиры, дабы афганцам неповадно было предоставлять им убежище01. То же самое командование направляло афганских солдат разминировать территории и на аванпосты. В конце 1988 года, чтобы «зачистить» основные направления и таким образом подготовить себе пути к отступлению, Советская армия использовала ракеты типа «Скад» и «Ураган». В 1989 году советские войска вновь ступили на путь, опробованный десятью годами раньше, взяв под контроль дороги, дабы застраховаться от атак повстанцев. Накануне окончательного свертывания военных действий советские войска прибегли к новой стратегии: уничтожению беженцев. «Международная амнистия» отмечала, что «группы мужчин, женщин и детей, бежавших из своих деревень, подвергались интенсивным бомбардировкам со стороны советских и афганских вооруженных сил — это были карательные меры за атаки партизан. Среди упомянутых случаев приводится следующий: группа из сотни семей селения Шерхудо в провинции Фарьяб на северо-западе страны дважды подвергалась атакам на протяжении пятисоткилометрового пути к границе с Пакистаном, где беженцы надеялись найти убежище. Во время первой атаки в октябре 1987 года они, судя по всему, были окружены правительственными войсками, в результате чего были убиты девятнадцать человек, в том числе семеро детей младше шести лет. Две недели спустя с вертолетов был открыт огонь по той же самой группе беженцев, жертвами атаки стали еще пятеро мужчин»62. Несколько раз подвергались бомбардировкам и селения беженцев на территории Пакистана, которые могли служить тыловыми базами повстанцев; 27 февраля 1987 года целью такой бомбардировки стал расположенный в Пакистане лагерь Матазангар63.
Наблюдатели констатировали и массированное использование противопехотных мин. Было размещено 20 миллионов мин, главным образом вокруг зон безопасности. Эти мины служили для защиты советских войск и промышленных объектов, которые поставляли продукцию в Советский Союз. Кроме того, их сбрасывали с вертолетов в сельскохозяйственные районы, чтобы помешать возделыванию плодородных земель64. В результате взрывов противопехотных мин были искалечены не менее 700 тысяч человек, жертвы продолжают множиться и по сей день. Стараясь терроризировать гражданское население, советские войска избирали мишенью детей, преподнося им «подарки» — начиненные смертоносной взрывчаткой игрушки, которые чаще всего сбрасывались с самолетов65. Описывая систематическое уничтожение селений, Шах Базгар в заключение отмечает: «Советские войска с остервенением набрасывались
Коммунизм в Афганистане 659
на каждое жилище, грабя, насилуя женщин. Такое варварство было не просто продиктовано животными инстинктами, судя по всему, эти акции планировались специально: захватчики знали, что, совершая подобные злодеяния, они подрывают основы нашего общества»66.
Стратегия «выжженной земли» и тотальной войны сопровождалась также и систематическим разрушением культурного наследия Афганистана. Так, Кабул прежде слыл городом космополитическим, где «царил особый кабульский дух — обстановка жизнелюбия, доброжелательности и граничащей с вольнодумством терпимости, которые свидетельствовали о свободе нравов и тем отличались от сурового уклада провинции»67. Эти характерные для города культурные традиции исчезли в результате войны и советской оккупации. А город Герат превратился в город-мученик вследствие многократных советских бомбардировок, проводившихся в качестве карательных мер за всеобщее восстание, охватившее запад страны с марта 1979 года. Был нанесен серьезный ущерб таким историческим памятникам этого города, как Соборная мечеть XII века и возведенный в XVI веке Старый город, а восстановлению их препятствовала советская оккупация68.
К беспощадной войне против гражданского населения добавлялся непрерывный политический террор в районах, контролируемых афганскими коммунистами, которые опирались на поддержку Советского Союза. Афганистан при советской власти был превращен в гигантский концентрационный лагерь. Тюрьмы и пытки стали обычными средствами, которые систематически применялись ко всем, кто выступал против режима.
Политический террор
Бразды правления в стране находились в руках КХАД, афганской секретной полиции, аналогичной советскому КГБ. Эти службы держали под контролем места заключения и широко применяли пытки и убийства. Если официально деятельностью КХАД заправлял Мухаммед Наджибулла, то «пытки и допросы в подвластных КХАД местах лишения свободы с начала советской оккупации держал в своих руках сорокалетний <...> советский таджик по имени Ватан-шах»69. Тюрьма Поли-Чарки, расположенная в двенадцати километрах к востоку от Кабула, опустела после амнистии, объявленной с приходом к власти Бабрака Кармаля. Однако в феврале 1980 года Кармаль ввел военное положение, и тюрьмы снова заполнились. «Эта тюрьма состоит из восьми блоков, расположенных на манер спиц вокруг оси колеса. <...> Блок номер один был отведен для заключенных, уже допрошенных, но пока еще не осужденных. Во втором блоке были собраны самые важные узники, главным образом уцелевшие коммунистические деятели из утративших власть группировок. <...> В четвертом блоке держали нерядовых заключенных <...>, блока номер три боялись больше всего, ибо он был окружен двумя другими и до него не доходили солнечные лучи; именно здесь, в этих карцерах, содержали самых строптивых узников. Камеры третьего блока были такими тесными, что в них нельзя было ни встать, ни лечь. Камеры были переполнены. <...> Весной 1982 года тюрьму расширили вглубь за счет создания подземных казематов. Должно быть, именно об этих подземных камерах с ужасом вспоминали узники, называя их «тоннелями». <...> По сведениям, в тюрьме Поли-Чарки содержалось от 12 до 15 тысяч узников. К этой цифре следует добавить по меньшей мере еще 5 тысяч политических заклю-
660 Tpeтий мир
ценных, сидевших в других тюрьмах Кабула и еще в восьми основных местах лишения свободы»70.
Опубликованный в начале 1986 года Организацией Объединенных Наций доклад о правах человека в Афганистане71 содержал обвинение КХАД, там же эта организация была названа «машиной для пыток». В докладе указывалось, что под началом КХАД находятся семь мест заключения в Кабуле: «1) Отдел № 5, известный под названием Хад-и-Пяндж. 2) Штаб-квартира КХАД в районе Шашарак. 3) Здание Министерства внутренних дел. 4) Центральный отдел допросов, известный как Седарат. 5) Отделы военного подразделения КХАД, известные под названием Кхади-Низами, и два отдельных строения по соседству со зданием Седарата. 6) Дом Ахмад Шах-хана. 7) Дом Вазир Акбар-хана, где размещался отдел КХАД в районе Ховзаи-Банкат»72.
Кроме того, КХАД реквизировал двести частных домов вокруг столицы и в крупных городах, а также тюрьмы и военные пункты73. «Что касается характера пыток, — говорилось далее в докладе, — то специальному уполномоченному удалось получить свидетельства о полном наборе применявшихся способов пыток. Один бывший офицер службы безопасности в своих свидетельских показаниях назвал восемь типов пыток: пытки электрошоком, применявшиеся главным образом на мужских половых органах и женской груди; вырывание ногтей с применением электрошока; лишение узников возможности отправлять свои естественные физиологические потребности, так что по истечении какого-то времени они были вынуждены оправляться на глазах у сокамерников <...>; введение в анус мужчин деревянных предметов, чаще всего этому подвергались особо уважаемые люди почтенного возраста; выдергивание у заключенных бороды по волоску, эта участь главным образом постигала стариков и служителей религиозного культа; кроме того, заключенным крепко сжимали горло, заставляя широко разинуть рот, а потом мочились туда; против узников использовали полицейских собак; узников на длительное время подвешивали за ноги вниз головой; женщин насиловали, связывая их по ногам и рукам, а также засовывали им во влагалище различные предметы»74. Ко всем физическим пыткам следует добавить и пытки психологического свойства: имитация убийства, насилие над близкими на глазах заключенного, ложное освобождение75. Советники из СССР принимали участие в допросах и оказывали палачам вооруженную поддержку76. Кристофер Эндрю и Олег Гордиевский* отмечают, что «КГБ перенесло на афганскую землю многие ужасы своего сталинского прошлого»77. В КХАД насчитывалось 70 тысяч афганцев, в том числе 30 тысяч гражданского населения, которые находились под контролем полутора тысяч офицеров КГБ8.
Несмотря на политический террор, который свирепствовал в Кабуле с момента коммунистического переворота, возрастало число повстанческих группировок, и бомбы то и дело точно попадали в места пребывания руководящих коммунистических функционеров. Множились массовые манифестации. Так, 27 апреля 1980 года студенты объявили недельную забастовку, желая таким образом на свой манер отметить годовщину государственного переворота. В ходе этой манифестации, по некоторым оценкам, были убиты шестьдесят студентов, среди них шесть девушек79. Забастовка продлилась целый месяц. В результате в тюрьме оказалось множество студентов и студенток, некоторые из них подвергались пыткам. «Самыми удачливыми были те, кого временно или
* Бывший сотрудник КГБ, бежавший на Запад. (Прим. ред.)
Коммунизм в Афганистане 661
окончательно исключили из учебных заведений»80. К людям, не принадлежащим к коммунистической партии, применялся запрет на профессии. Еще более суровые репрессии коснулись преподавателей и учащихся. «Желая нагнать побольше страха на учащихся средних учебных заведений, палачи отводили их в камеры ужаса, где пытали повстанцев; Фарида Ахмади видела в камере ужаса КХАД отрубленные и разбросанные по полу человеческие конечности. <...> Выборочно жертв из студенческой среды иногда выпускали на свободу, чтобы они сеяли ужас среди товарищей и своими рассказами предостерегали тех от новых выступлений»81.
Осенью 1983 года «Международная амнистия» опубликовала документ, где содержался призыв к освобождению некоторых заключенных. Профессор Хасан Каххар, декан исторического факультета, специалист по афганской истории, который преподавал в Бостонском и Гарвардском университетах, был арестован за то, что оказывал поддержку членам фракции «Парчам» (хоть и не состоял членом НДПА) и давал у себя приют многим нуждающимся в нем людям. Суд над ним шел при закрытых дверях, без адвоката. Он был осужден за контрреволюционные преступления и приговорен к восьми годам лишения свободы. Двое его коллег, тоже профессора, были осуждены на десять и восемь лет тюремного заключения. Единственный афганский физик-атомщик Мухаммед Юнис Акбари был в 1983 году отстранен от работы, арестован и лишен свободы без предъявления обвинения; до этого он уже дважды сидел за решеткой — в 1981 ив 1983 годах82, после чего в 1984 году был приговорен к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение в 1990 году83. Представителей интеллигенции, которые принимали участие в деятельности групп, пытавшихся найти пути к восстановлению мира в стране, также сажали в тюрьмы. Всякого, кто мог представлять хоть малейшую угрозу режиму, методично устраняли.
Любая достоверная информация держалась под строжайшим контролем. Иностранцы, не получившие аккредитации режима, объявлялись persona поп grata; та же участь неотвратимо постигала врачей и журналистов. С момента ареста советские представители препровождали их в центральную тюрьму, где подвергали допросу. Физических пыток к ним не применяли, ведь гуманитарные общества были в курсе, что они находились на территории Афганистана, и незамедлительно требовали их освобождения. И все же, несмотря на гуманитарный характер их присутствия на территории страны, в ходе фальсифицированных, ловко инсценированных судебных процессов их все-таки вынуждали делать ложные признания в шпионской деятельности в пользу иностранных государств и участии в вооруженных выступлениях мятежников84.
Поскольку иностранцы были неудобными свидетелями, их не пытали и не убивали85. Любого же попавшего под подозрение афганца, напротив, методично и неотвратимо арестовывали, подвергали пыткам, а потом, как правило, убивали. Так, сторонники созданной в 1966 году пуштунской социал-демократической партии (Афган Мелат) были арестованы 18 мая 1983 года, хотя в то время ее члены не оказывали никакой поддержки афганским повстанцам. «Международная амнистия» опубликовала список (дополненный впоследствии новыми именами) из восемнадцати подвергнутых аресту сторонников партии, которые якобы выступили с «публичными признаниями». В период между 8 июня 1980 года и 22 апреля 1982 года правительство официально объявило о более чем пятидесяти смертных приговорах за контрреволюционную деятельность, в 1984 году — о семидесяти семи приговорах, в 1985 — о сорока86.
662 Tpeтий мир
19 апреля 1992 года была захвачена тюрьма Поли-Чарки и освобождены 4 тысячи заключенных. А в мае 1992 года вблизи нее обнаружили место массового захоронения, где были погребены 12 тысяч трупов87. Летом 1986 года Шах Базгар провел опрос, в котором участвовали 52 тысячи узников тюрем Кабула и 13 тысяч побывавших в местах заключения Джелалабада. По подсчетам специалистов общее число узников тюрем превысило 100 тысяч человек88.
В 1986 году Бабрак Кармаль был лишен всех постов и заменен президентом горбачевского толка Мухаммедом Наджибуллой, который поначалу предпочитал называться «товарищ Наджиб», чтобы избежать каких бы то ни было ассоциаций с Аллахом, и снова стал Наджибуллой, когда пришла пора призвать к общенациональному примирению. Бывший врач, посол в Иране, член «Парчама», Наджибулла был ставленником Москвы. Он возглавлял КХАД с 1980 по 1986 год, и за свою службу был удостоен похвалы Юрия Андропова, прежнего главы КГБ, ставшего впоследствии Генеральным секретарем ЦК КПСС. Его брат, Седдикулла Рахи, прозвал его Быком и сравнивал с Берией. Он утверждал, будто за шесть лет Наджибулла подписал 90 тысяч смертных приговоров89. Кроме общего руководства секретными службами Наджибулла не раз лично пытал заключенных. Так, один из немногих оставшихся в живых очевидцев свидетельствовал: «После того, как я многократно отказывался признать обвинения, которые мне пытались инкриминировать, Наджибулла подошел ко мне и нанес несколько ударов в лицо и в живот. Я рухнул на пол. Уже лежа, почти в бессознательном состоянии, я чувствовал, как меня еще долго били ногами по лицу и спине. Изо рта и носа ручьем текла кровь. Я пришел в сознание лишь несколько часов спустя, уже оказавшись в своей камере».
Политический террор сопровождался самым беспредельным произволом. Так, один торговец, бывший депутат Национального собрания при короле Захире, был арестован по ошибке, подвергнут пыткам, потом выпущен на свободу. «Мой арест произошел примерно в половине десятого вечера, — свидетельствовал он. — <...> Меня поместили в камеру, где сидели еще двое заключенных, рабочий из Калахана, что к северу от Кабула, и чиновник из провинции Нангахар, который работал в Министерстве сельского хозяйства. Судя по виду рабочего, обращались с ним явно весьма жестоко. Одежда его была вся в крови, а руки сплошь покрыты ужасными синяками и ссадинами. <...> Меня повели на допрос. Там мне сообщили, будто в последние несколько недель я посетил Мазари-Шариф и Кандагар и якобы целью моих поездок было посеять смуту и поднять бунт против правительства. <...> Я не покидал Кабула уже более шести месяцев. Я опроверг обвинение, доказывая свою невиновность, но стоило мне об этом заявить, как меня принялись бить. <...> К пальцам моих ног подсоединяли телефонные провода и, крутя ручку аппарата, вызывали электрические разряды. <...> После этого меня больше не допрашивали. Спустя два дня у меня в камере появился один из агентов КХАД, принимавших участие в моем допросе, и объявил, что я свободен. Он сказал, что теперь КХАД убежден, что меня арестовали по ошибке...»90.
Не миновал террор и детей. Их похищали, отправляли в Советский Союз, где из них готовили малолетних шпионов, которым надлежало внедряться в ряды повстанцев. Так, десятилетний Наим рассказывал Шах Базгару: «Я родом из Герата. Когда мне было восемь лет, меня забрали из школы и заставили вступить в Сазман [Коммунистическая молодежная организация Афганистана], потом я девять месяцев провел в СССР. Некоторых родителей приходилось при-
Коммунизм в Афганистане 663
нуждать к этому силой. Что же до меня, то мой отец был за коммунистов, он был согласен. Мать умерла. Он снова женился. В доме, кроме брата и сестры, все были из группы «Хальк». Отец продал меня советским. В течение многих месяцев он получал за меня деньги. <...> Мы должны были заниматься шпионажем». Детей, чтобы ограничить их свободу, приучали к наркотикам, а те, кто постарше, могли пользоваться услугами проституток
Из беседы Шах Базгара с Наймом:
«— Доводилось ли тебе видеть, как при тебе умирали дети?
— Много раз. Однажды от электрошока. Детское тельце подскочило и отлетело, наверное, на метр, потом упало на землю. Этот мальчик отказался шпионить. В другой раз к нам привели еще одного мальчика. Его обвиняли в том, что он не донес об одном из своих приятелей, который будто бы залез под русский танк, чтобы поджечь его. Его повесили на дереве прямо на наших глазах. А начальники кричали: "Вот что вас ждет, если вы не будете выполнять то, что от вас требуют"91.
В общей сложности в СССР были отправлены 30 тысяч детей в возрасте от шести до четырнадцати лет. Родителей, выражавших протест, приравнивали к повстанцам и бросали в тюрьмы.
Террор затронул все население, жертвами этой тотальной войны и тоталитарной политики оказались представители всех возрастов и всех социальных групп. Оккупационные советские войска стремились уничтожить любой очаг сопротивления. Чтобы добиться этой цели, они использовали широкомасштабный террор: бомбардировки гражданского населения, массовое уничтожение сельских жителей, их вынужденную массовую эмиграцию. К террору против гражданского населения добавлялся и террор политический: в каждом крупном городе были созданы особые тюрьмы, где узников подвергали пыткам и чаще всего лишали жизни.
Последствия интервенции
Коммунистический переворот, а затем и советская интервенция в Афганистан имели для страны самые трагические последствия. Начиная с 60-х годов страна встала на путь демократических преобразований и модернизации экономики, но этот процесс был резко прерван осуществленным при поддержке коммунистов государственным переворотом Дауда. Захват власти людьми, управляемыми из Москвы, прервал экономический взлет страны. Афганистан погрузился в пучину гражданской войны. Экономика его превратилась в экономику военного времени, ориентированную главным образом на нужды Советского Союза, и была в скором времени почти разрушена, зато процветали все виды подпольной торговли (оружием, наркотиками и др.). Еще и сегодня трудно оценить весь размах бедствия. Из населения общей численностью примерно в 1б миллионов человек более 5 миллионов жителей были вынуждены покинуть страну и бежать в Пакистан или в Иран, где влачат нищенское существование. Общее число погибших с трудом поддается точному подсчету: по оценкам свидетелей, война унесла от 1,5 до 2 миллионов жизней, из которых 90% приходится на гражданское население. Кроме того, от двух до четырех миллионов получили ранения. Трудно отрицать также прямую или косвенную вину коммунизма в подъеме исламистского движения и в пробуждении межэтнических противоречий. Из страны, ступившей на путь обновления, Афганистан был превращен в страну войны и насилия.
