А.Амман
ПУТЬ ОТЦОВ
К оглавлению
ГРИГОРИЙ
НИССКИЙ
(†около394)
Куда менее понятный, нежели два остальных каппадокийца, непризнанный
по сравнению с ними до последнего времени, Григорий Нисский лишь теперь встает
перед нами в полный рост. Звезда его сияет все ярче. Надо надеяться, что справедливость,
наконец, восторжествует и его признают учителем Церкви. Сколько уже признанных
и не столь достойных учителей сочли бы за честь принять его в свои ряды!
Если Василий прежде всего деятель и правитель, а Григорий Богослов
- ритор и поэт, то Григорий Нисский - мистик, первый, после Оригена, великий богослов
и духовидец Церкви. Брат Василия, он рос в том же доме, но дети из одной семьи
вовсе не обязательно похожи. В семье Макрины дети удались на славу: трое сыновей
- епископы, четверо святых. Каков список! Но увы, полная неудача со вторым сыном:
он начал как аскет, а кончил весьма прискорбно.
Григорий во всем отличен от своего брата, тот несомненно его несколько
подавлял и, возможно, был причиною его невольной приниженности. Чтобы воздать
ему должное, попытаемся вглядеться подробнее в обстоятельства его жизни.
ЖИЗНЬ
Мы мало знаем о его юности, о его увлечениях. Григорий не любил
рассказывать о себе. Родители сочли, что с них достаточно затрат на образование
Василия, и Григорий не выезжал из Каппадокии, был учеником кесарийской школы.
Вряд ли он был любимым сыном. Кажется, его прочили в священники. В юности он много
читал. Отчего он предпочел духовному чину карьеру ритора: была ли это неуверенность
в себе, желание утвердиться как личность, по переменчивости зыбкой натуры? Трудно
сказать. Кажется, он поддался соблазну языческой культуры, точнее, попал под влияние
Ливания, особенно возвысившегося при Юлиане.
Григорий женился на некой Феосевии, широко образованной женщине
замечательной духовной чуткости; пламенная приязнь соединила его с нею на всю
жизнь. Подобно Иларию Пиктавий-скому, он сочетал епископство с супружеской жизнью.
Не следует придавать слишком большое значение тому, что в трактате
о непорочности он укорял самого себя за избранный «торный путь»: упреки эти скорее
патетического свойства. Риторику он забросил, но в браке остался. Он оставался
женатым человеком и после 371 г., когда брат возвел его в сан епископа городка
Нисса в восточной Каппадокии. Супружеская жизнь, по-видимому, нимало не стесняла
его духовного развития, как не стесняла она и Илария Пиктавийского. Феосевия умерла
в 385 г. До нас дошло письмо с соболезнованиями, направленное Григорию епископом
Назианским, который называл покойную «подлинной святой и истинной супругою священнослужителя».
Григорий Нисский признавал законность радостей супружества, описав их самым трогательным
образом. Его последующие сомнения насчет тела и сексуальной жизни возникли, вероятно,
не из собственного опыта, а как результат философского мышления, проникнутого
платонизмом.
Прочие подробности жизни Григория нам почти неизвестны. Видимо,
он жил с Феосевией вдали от активной мирской деятельности, предавшись занятиям
и жизни духовной, но не желал разделить и отшельничество брата Василия, несмотря
на все его призывы. Он остался в лучших отношениях с Макриной, хранительницей
духа семьи, был сильно к ней привязан. Она главенствовала в женской общине неподалеку
от Ниссы. Григорий называл ее своей духовной наставницей. Он описал ее жизнь и
смерть, которой был свидетелем, в небольшом глубоко прочувствованном сочинении.
Все это время, после 371 г., Григорий возглавлял нисскую епархию.
Он принял ее «по принуждению», как сам сообщает, своего брата Василия. Тот не
особенно доверял способностям брата к руководству. К тому же Григорий был не слишком
расположен сглаживать напряжение между Василием и дядей-епископом, который, в
свою очередь, замирял брата с Григорием Богословом. Но Василию прежде всего нужны
были люди, надежные с точки зрения ортодоксии. Григорий производил на всех впечатление
своими богословскими познаниями. Дипломат он был посредственный, но веры держался
твердо, а ученость его была повсюду признана. Во времена арианских раздоров это
было важнее всего.
Крохотное епископство Нисское само по себе никакого значения не
имело. По нынешним временам тамошний епископ был бы не более, чем настоятелем.
Григорий согласился принять должность крайне неохотно. Он даже жаловался, что
его сослали «в пустыню», и жители городка удостоились от нею самой суровой оценки.
Был он, однако, епископом ревностным, преданным пастве, которая его высоко чтила.
Этот богослов и мистик умел говорить напрямик и обучать без обиняков. Его проповедь
на Богоявление представляет собой образец такта, дружелюбия и назидания, приспособленного
к народному слуху.
Григорию пришлось претерпеть свое от ариан. Чтобы опорочить его,
те выдвинули обвинение в расточительстве церковного имущества. Обвинение забавное,
если вспомнить, что он всегда держал сторону бедняков. Он был смещен и не мог
вернуться на епископский престол, пока не умер император Валент (378 г.). Городок
встретил его ликованием. Под впечатлением от встречи с паствой он писал: «Приязнь
свою они мне хоть и выказали донельзя, но рот не заткнули».
По смерти Василия Григорий стал наследником своего брата в богословии
и монашестве. Эта утрата словно бы придала ему уверенность. С этих пор ему предстояла
первостепенная роль защитника православия. Василий мешал ему по-настоящему развернуться
и, вероятно, не ценил его по справедливости. Характеры их были слишком несхожи,
и сдержанный по натуре Григорий никогда не стал бы самоутверждаться за счет брата.
СОЧИНЕНИЯ
Григорий предался сочинительству. Его первое произведение «О сотворении
человека» было завершением проповедей брата о творении. Он развивал в нем христианскую
антропологию, преисполненную влияния платоновской физиологии. Мысль его развивается
скорее концентрически, нежели логически, отступления следуют одно за другим. Автор
увлечен богословским учением о человеке, образе и подобии Божием: «Человек не
есть некое чудо подлунного мира, но реальность, несомненно превосходящая все познанное
нами, ибо он, единственный из существ, подобен Богу». Григорий замечательно выявляет
единство человечества: мера человечности исполнится лишь с тем последним рождением,
которое во Христе разрешит полноту человечества.
В 379 г. Григорий участвовал в соборе, задачей которого было сближение
Востока и Запада. Ему поручили проверку церквей по берегам Понта Эвксинского.
Севастьян, из Армении, просил его остаться у них епископом. Сошлись на том, что
у них останется брат его Петр. В 381 г. Григорий вместе с другим Григорием, Богословом,
был призван на Константинопольский собор. Это была вершина его жизненного пути.
Он произнес вступительную речь. Император назначил его блюстителем ортодоксии
во всех епархиях Понта Эвксинского. В этом звании он должен был проверять надежность
епископов: смещать ариан и водворять приверженцев Никейского символа.
Именно в эти годы - в точности неизвестно когда - облеченный императорским
доверием Григорий возглавлял несколько миссий. Он побывал и в Аравии, и в Иерусалиме.
Императорское доверие, однако, не сделало его ни более дипломатичным, ни менее
суровым. Столь умеренный в речах, Григорий в письмах резок и язвителен, особенно
когда описывает паломничество в Иерусалим: «Безобразий, - пишет он, - здесь куда
больше, нежели благочестия. Лучше быть простым отшельником, чем показным паломником».
К этому времени относятся важнейшие догматические сочинения, на
которых зиждется его богословский авторитет, да и вообще его слава. «Большой катехизис»
- теоретический свод основных истин вероучения, учебник догматики, основанный
на трактате Оригена «О началах», однако отнюдь не вслепую ему следующий. Произведение
это обнаруживает крепость метафизического мышления Григория Нисского. Примерно
в то же время написано и «Житие Макрины», о котором речь уже шла.
Григорий мыслил совершенно самостоятельно и ничуть этого не скрывал,
что порою осложняло его отношения с преемником брата. Требовалось немалое смирение,
чтобы признать явное превосходство подчиненного; а смирения архиепископу как раз
нехватало. Поэтому сплошь и рядом возникали разногласия.
Все это время Григорий был на вершине ораторской славы. Приподнятый
слог и риторический блеск его красноречия, чрезмерные на наш сегодняшний вкус,
пленяли тогдашний Константинополь. В эти же годы он познакомился с одной из замечательных
женщин, св. Олимпиадой, впоследствии она была адресатом многочисленных писем Иоанна
Златоуста. К этому же периоду его жизни относится ряд знаменитых надгробных речей,
в том числе проповедь на смерть юной царевны Пульхерии с описанием скорби, охватившей
императорский двор; возможно, именно она вдохновила классические ламентации Боссюэ.
Он же говорил над гробом императрицы Флаксиллы.
Затем его слава померкла перед восходящей звездой юного Иоанна Златоуста
- как раз тогда он явился в первом блеске. Григория постепенно забывали, он оказался
оттесненным на задний план и был глубоко этим уязвлен, что, разумеется, его не
красит.
Освобожденный от многих обязанностей, Григорий углубился во внутреннюю
жизнь, обратился к самосовершенствованию и мистическому богословию. Сочетая опыт
с размышлением, он достиг в этой области несравненной авторитетности и самобытности.
В этот период им написаны замечательные сочинения «Жизнь Моисея» и «О Песни Песней»,
к ним примыкают толкование на «Отче наш» и трактат «О блаженстве» - шедевры мистического
богословия. Развивая в духовном плане заветы брата, он разработал оказавшееся
весьма ко времени мистическое учение о монашестве (главным образом, в книге «Об
уставе христианском» /De institut christiano/).
К этому времени Григорий достиг, как он сам выразился, «седовласого
возраста». Вслед за Оригеном он описывает - в живых образах книг «Жизнь Моисея»
и «О Песни Песней» - духовное странствие как непрерывный путь совершенствования
и очищения, орошающего душу все новыми приливами благодати.- и так до полного
самоотвержения. Он пишет о трех уровнях духовной жизни: просветлении, мгле и тьме,-
и от него эти определения перешли к духовным писателям Средних веков. В своем
полном самоотречении человек раскрывается Богу, воодушевленный чистой любовью,
и становится признан свыше другом Божиим, «в чем для меня и есть свершение жизни».
Здесь мыслитель идет рука об руку с мистиком, и умозрение опирается на опыт. Возгласы,
которые исторгает его душа, как бы предвещают упоение св. Терезы из Авилы.
В 394 г. Григорий в последний раз участвовал в делах очередного
собора. Умер он, должно быть, вскоре после этого, возможно - в 395 г. История
была несправедлива к Григорию Нисскому, имя его нередко упоминалось лишь в связи
со спорами вокруг наследия его учителя Оригена. То и дело упускаемый из виду,
не всеми и не всегда оцененный по заслугам, Григорий остается одним из самых серьезных
мыслителей той эпохи, богатой богословскими умами.
ОБЛИК
Трудно представить жизненный облик Григория, человека, крайне скупого
на автобиографические признания. Даже письма мало говорят о нем как о человеке.
Тем отчетливее обнаруживается его духовная независимость при описании паломничества.
Он весьма наблюдателен и начисто лишен даже доли того лицемерия, коим часто бывают
отмечены религиозные люди. По натуре он замкнут, скрытен, сдержан. Обычно он не
выдает своих чувств, но иной раз они прорываются. В нем нет и намека на житейскую
практичность, порой он просто неуклюж. При жизни Василия он не хотел и не мог
как бы то ни было утверждать свою личность. Став полновластным хозяином собственной
мысли и освободившись от шор, он оказался на высоте событий и своей ответственности.
Полная зрелость и расцвет способностей совпали с моментом, когда пришлось удалиться
со сцены. Ко времени самоотречения и духовной углубленности, т. е. времени полноты
и жатвы, все обольщения исчезли: перед ним открылся крутой путь, ведущий к Богу.
Василий и Григорий Богослов затмевали его. Он из тех людей, кто
становятся тем интереснее, чем ближе их узнаешь; для случайного знакомца они закрыты,
но внимание и прилежание принесут свои плоды. Он был проникнут платонизмом больше
всякого другого Отца церкви, прочитал всех доступных ему языческих авторов, и
это вызывало весьма неоднозначное отношение к его произведениям.
Приходится признать, что в слоге он был не слишком силен. Ему не
довелось понатореть в университетских изысках, как два его соревнователя. Он был
самоучка, «собственный воспитанник». Фраза его тяжела, перегружена смыслом, речевой
строй беден. Он не владеет магией слова, в риторике его ощущается зависимость
от школьных рецептов софистики. Стиль его - особенно ораторский - весьма мало
соответствует богатству его натуры. Это тот случай, когда стиль заслоняет от нас
автора.
Сила Григория - в энергии его мысли и в углубленности его богословских
поисков: тут он превосходит и Василия, и Назианзина. Он - один из самых оригинальных
мыслителей в истории Церкви. Никто из Отцов IV в. не сумел так убедительно применить
философию к глубинному постижению тайн откровения. Григорий испытал влияние платонизма,
но сумел отрешиться от него, когда понадобилось явить благую весть христианства
во всей ее первозданности. Он сравнивает языческую философию с дочерью фараона,
пораженной бесплодием. Примерно то же он говорит о философии, не просветленной
откровением: «Пока она не познала Бога, лишь выкидыши - ее удел». Для него источник
истины - Писание. Подобно своему учителю Оригену он черпал вдохновение в Слове
Божием.
В довершение всего, Григорий - родоначальник мистического богословия.
Положим, он черпал и у Оригена и его последователей, но черпал свободно, оставаясь
духовно независимым. Ему по праву принадлежит важное место в истории духовного
развития человечества, но это место и поныне за ним не закреплено. Он связующее
звено между Филоном и Плотином и между Дионисием Ареопагитом и Максимом Исповедником.
Не подлежит сомнению его глубокое влияние на восточное монашество. В Средние века
на Западе, комментируя псевдо - Ареопагита, нимало не сомневались, что он идет
по прямой линии от Григория. Таким-то образом, в чужом облачении, епископ Нисский
и проник на Запад.
Григорий иллюстрирует примерами из Писания перемену жизни под
влиянием крещения.Невзирая на демонские искушения, нам должно вести себя,
как пристало сынам Божиим,и переменить свой образ жизни.
НА ПРЕСВЕТЛОЕ ПРАЗДНЕСТВО
Закончим же свидетельствами Писания. Речи нашей не будет конца,
впрочем, если мы восхотим все перечислить и разом собрать воедино. Все вы, восславляющие
дарованное новое рождение, гордые своим обновлением и спасением своим, явите же
мне перемену в ваших нравах, по приятии вышней благодати; дайте мне узреть в чистоте
вашей жизни, сколь подвигнуты вы к совершенствованию. Что ощутимо чувствами, то
не меняется, и телесная форма пребывает, и в зримом природном составе нет перемен.
Необходимо нам, однако же, подтверждение, обличающее возрожденного
человека; нужны знаки, дабы отличить нового человека от прежнего. По моему разумению,
знаком является свободное устремление души, порывающей с прежней жизнью, дабы
воспринять новую, и всякий истинный очевидец ясно распознает перемену и бесследное
исчезновение прошлого.
Вот так свершается преображение, и надлежит вам внять мне и на деле
последовать моим словам. До крещения человек сей был невоздержан, жаден, вороват,
пристрастен, лжец, клеветник, ив остальном не лучше. Нынче же должно ему стать
умеренным, довольным скромным достатком, готовым поделиться с бедняком, ревнителем
истины, заботливым и приветливым,- словом, во всем склоняться к благолюбию. Как
свет изгоняет тьму и белизна побеждает черноту, так от дел праведности уничтожается
прежний человек. Ведомо же вам, как Закхей пременою жизни перестал быть начальником
мытарей и воздал вчетверо тем, кого обидел, и раздал беднякам прежде отнятое у
них.
И другой мытарь, сподвижник Закхея евангелист Матфей, после избрания
своего сбросил прежнюю жизнь, как пустое обличье. Павел был гонителем, и благодатью
Божией соделался апостолом, и во имя Христово носил в знак искупления и покаяния
на себе те цепи неправедные, которые препоручил ему закон, дабы преследовал принявших
Евангелие.
Вот так-то и должно представать в новом рождении, отрицаясь греховных
обыкновений, так-то и должно жить сынам Божиим, ибо по благодати соделаны таковыми.
И надлежит нам прилежно созерцать Творца нашего, дабы уподобиться Отцу и стать
законными и истинными сынами Того, кто по милости Своей усыновил нас. Сын неверный
и падший, попирающий в жизни своей величие отца, есть живая укоризна. Вот почему,
кажется мне, и сказал Господь ученикам в Евангелии Своем, что ожидается от нас:
«...благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да
будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить
над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф 5, 44 - 45).
Станете детьми, говорит Он, коль станете причастны благости Отца, являя в поступках
своих и отношении к ближним благость Божию.
Поэтому-то нас, облеченных сыновним достоинством, диавол и осаждает
сугубо, ибо терзает его ревность, когда зрит добродетель нового человека, шествующего
в чертоги Небесные, ему, диаволу, заказанные. Он разжигает в вас адские искушения
и силится совлечь с вас новый облик и стать вашим владыкой по-прежнему. И заметивши
такие его поползновения, надлежит нам повторить слова апостола: «Все мы, крестившиеся
во Христа Иисуса, в смерть Его крестились» (Рим б, 3).
Если же умерли мы, то и грех умер с нами, пронзен копьем, подобно
как Финеес в ревности своей пронзил блудодея. Изыди же, презренный, ибо ищешь
терзать мертвеца, раба твоего давешнего, коему похоти стеснили рассудок. Мертвецу
же нет прельщения в плоти, нет соблазна в богатстве, мертвец чужд клеветы, мертвец
чужд лжи, не зарится на чужое и не попирает ближних.
Я переменил жизнь свою. Я научился презрению к миру, пренебрежению
к благам земным; я взыскую благ вышних. Сказано у Павла: «Для меня мир распят,
и я для мира» (Гал 6, 14). Вот глас души, возрожденной истиной, вот как изъясняется
новый человек, памятующий об исповедании веры своей перед Богом, осиянной таинством
и повитой обетом не жалеть трудов и не искать наслаждений во имя любви к Нему.
Речей сих достаточно в ознаменование празднества, первого в новом
году. Подобает закончить поучение наше обращением к Тому, Кому обязаны мы сим
даром, дабы смиренно возблагодарить Его за столькие благодеяния.
Молитва
Поистине Ты, Господь, есть неисчерпаемый источник всякого блага,
Ты, по справедливости отвергнувший нас и по милосердию на нас призревший. Ты возненавидел
нас и примирился с нами, Ты проклял нас и нас же благословил; Ты изгнал нас из
рая и открыл нам туда путь; Ты сделал нашим убогим одеянием жалкие фиговые листки
и набросил нам на плечи царственный наряд; Ты отверз темницу и освободил осужденных,
Ты окропил нас чистою водою и омыл нас от скверны нашей.
Отныне и Адаму дозволено не бежать в стыде от лица и зова Твоего
и не укрываться в райских кущах от тяжких укоров совести. И пламенный меч не заслоняет
более райские врата и не препятствует влекущимся к раю. И все пременилось к радости
для рабов греха, и открылись человеку отныне райские и небесные угодья. Тварь
земная, отделенная от творения сверхъестественного, обрела с ним дружественное
единение; и мы, люди, приравнены к ангелам, стали соучастниками в едином познании
Бога.
Так воспоем же Господу радостный гимн, излившийся однажды из вдохновенных
уст:
Возвеселится душа моя о Боге моем:
ибо он облек Меня в ризы спасения...
как на жениха, возложил венец
и, как невесту, украсил убранством (Ис 61, 10).
Украсил невесту ни кто как Христос, Сущий, Бывший и Будущий, благословенный
ныне и во веки веков. Аминь.
|
