А.Амман
ПУТЬ ОТЦОВ
К оглавлению
КИРИЛЛ
АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ
(†444)
Александрия заслужила память Церкви своей борьбой во имя ортодоксии.
Преемники Афанасия по-прежнему радели о чистоте вероучения, но в то же время стремились
утвердить особое влияние своего престола, а по возможности и первенствовать на
всем христианском Востоке. Это соперничество отразилось в раздорах Феофила и Иоанна
Златоуста. Казалось, настал момент возвысить Александрию и над Константинополем,
и над Антиохией. На «соборе в Дубах», где удалось добиться смещения Иоанна Златоуста,
Феофила сопровождал его племянник и будущий преемник Кирилл.
Шестьдесят лет египетская Церковь была подвластна одной семье. Кирилл
был ставленником своего дяди и соответственно более предрасположен к честолюбию,
нежели к святости. Его религиозное и богословское формирование проходило под надзором
Феофила. Широкого образования он не получил, опору находил в традиции, а не в
философии. Какое-то время он несомненно провел в монашеской обители. Но уединение
было ему в тягость: он был создан для правленья. Исидор Пелусиот укоризненно писал
ему, что он носит в сердце своем городской шум и суету.
ЕПИСКОП
Феофил умер в 412 г., и Кирилл заступил на его место. Вероятно,
он был тогда еще молод, ибо управлял епархией более тридцати лет. Вместе с епархией
он унаследовал и многие свойства дяди, как добрые, так и дурные: в ортодоксии
пребывал тверд, в личной жизни безупречен; однако перенял не только властолюбие
Феофила, но и его неприязни. Так, он наотрез отказался, невзирая на настояние
Рима, вписать в богослужебные диптихи (перечень епископов) имя Иоанна Златоуста.
Признать его вновь, заявил он, все равно что заново принять Иуду в собрание апостольское.
Было у него в сравнении с Феофилом и одно бесспорное преимущество:
он знал толк в богословии. Неустанно трудясь над текстами, он стремился быть верным
букве Писания и традиции его истолкования. Несторианский раскол делит его творчество
на два периода: до 428 г. он был занят экзегезой и антиарианской полемикой, затем
до самой смерти всеми силами опровергал несторианство. Экзегетике Кирилл воздал
более чем должное. В издании Миня она занимает шесть томов in quarto. Это не лучшая
и далеко не самобытная часть его произведений.
Епископ Александрийский был верен богословской традиции своего города,
представителями которой были прежде всего Афанасий, а также Дидим Слепец, о котором
предпочитали умалчивать, поскольку он был мирянином и учеником Оригена. Кирилл
был не настолько изощрен, чтобы чтить память Оригена, приверженного, по его мнению,
«греческой болтовне». Тем не менее он осуждал и антиохийцев, даже не пытаясь их
понять, а уж тем более развить. Злопамятен он был на редкость.
СОЧИНЕНИЯ
Богословские сочинения Кирилла по большей части полемичны. В них
он сказался весь. Он любил изобличать и ниспровергать ереси. Начал он с выступления
против ариан, вообще все его богословские произведения написаны против кого-нибудь.
Он не был способен услышать доводы противника и уж тем более - признать его относительную
правоту. Именно по его милости в истории укрепилась худая репутация за Феодоритом
Киррским.
На склоне лет он сочинил пространную апологию «За святую христианскую
религию против книг нечестивого Юлиана». Это одно из свидетельство, что язычество
в Египте оставалось активным даже и в V веке. Самое ясное из богословских сочинений
Кирилла посвящено опровержению несторианства и изъяснению единства во Христе.
Кирилл с упорством и неуклонностью изъясняет таинства веры. Он стремится быть
точным и четким, мысль его тверда, но пишет он монотонно и многословно. Слог его
скорее напыщен, нежели красив. Он чужд великим богословским образцам и открывает
эру византийской схоластики.
Он в равной мере богослов и деятель Церкви; он не столько пастырь,
сколько предводитель. Он любит стычки и обнаруживает в них тот же неукротимый
дух, что и в своих богословских декларациях. По натуре он воитель, ему так же
нужны противники, как оратору - слушатели: без них он сам не свой. Враг для него
- залог успеха и оправдание всех действий.
РАСПРИ
Став епископом, он первым делом рассорился с градоначальником Орестом.
Он кидался на всех: на еретиков, на евреев, на язычников. На нем лежит моральная
ответственность за гнусное убийство знатной язычницы Ипатии, которую равно уважали
и язычники, и христиане. Еще прискорбней его отношение к евреям. Когда те - правда,
безосновательно - возомнили, что школьный учитель Иеракс подослан епископом для
слежки за ними, они подняли мятеж. Памятуя угрозы епископа, они напали на христиан
ночью. Стараниями Кирилла настал день, когда христиане отплатили: они врывались
в синагоги, убивали всех встречных евреев, грабили их дома. Таков был конец еврейского
гетто в Александрии.
Дабы укрепить свое полновластие в Египте, Кирилл взял под контроль
торговлю хлебом и приумножил свое достояние, опираясь на помощь темных и необразованных
коптских монахов. Постоянный напор сверху вызвал, однако, сопротивление египетских
монахов: в 428 г. они пожаловались на своего иерарха в Константинополь самому
Несторию. Припомнили и раздоры Феофила с Иоанном Златоустом. Несторий был старым
монахом из Антиохии, города-соперника; сам лично он был безупречен, но полемический
азарт и пылкий нрав побуждали его к сомнительным утверждениям: в частности, он
оспаривал древний титул Богоматери, дарованный Марии.
В отличие от Иоанна Златоуста, новый епископ Константинопольский
по неосторожности пустился в богословские умствования. Наведенный на след доброжелателями,
Кирилл учуял ересь, отыскал уязвимое место противника и перешел в наступление,
радуясь случаю заткнуть рот египетским монахам, разобраться с Константинополем
и принизить Антиохию.
ПРОТИВНИК НЕСТОРИЯ
Весьма кстати оказалось и довольно льстивое письмо Кирилла папе
Целестину, где он обличал заблуждения Нестория. Сам Целестин греческого языка
не знал и, не проверив кирилловых обвинений, осудил Нестория на местном римском
соборе, мало того - уполномочил Кирилла действовать от своего имени. К несчастью,
в послании к Кириллу отступления от веры, вменяемые Несторию, не были уточнены.
Епископ Александрийский, дабы обеспечить расположение двора, сам составил три
послания, но успеха не имел. Император отсрочил осуждение епископа, им самим назначенного,
и созвал большой собор. С таким решением согласился и папа.
По условиям созыва каждую провинцию представляли несколько епископов.
Кирилл привез с собой пятьдесят, да вдобавок еще немалое число младшего клира,
чтобы заручиться надежной поддержкой. В Ефесе не сделали даже попытки разобраться
во всем всерьез. 21 июня Кирилл собственной властью, невзирая на протесты семидесяти
восьми епископов, решил ускорить события и назначил открытие собора назавтра.
Несторию надлежало явиться в Ефес в качестве обвиняемого, но без права присутствовать
на соборе. Он был осужден заочно. Это известие в Ефесе, где хорошо поработала
египетская свита Кирилла, встретили буйным ликованием. Кирилл возвестил об осуждении
Нестория, объявив его «новым Иудой». Положительно, Иуды у него множились!
На самом же деле собор еще не закончился. Возникло сомнение: открылся
ли он законным порядком? Когда прибыли епископы с Востока, их ознакомили с положением
дел. Они в свою очередь составили собор (часть епископов примкнула к ним), отменили
решение Кириллова собора и низложили Кирилла и его сообщника епископа Ефесского.
Наконец прибыли и римские посланцы, одобрившие низложение Нестория. В первых числах
августа явился посланец императора с письмом Феодосия: «По милости вашей одобряем
низложение Нестория, Кирилла и Мемнона». Одним словом, полная неразбериха.
Несторий и Мемнон подчинились. Кирилл оказался более опытным дипломатом
и нашел путь ко двору с помощью богатых подношений, а на Востоке в этом толк знали.
Епифаний перечисляет подарки: страусы, ковры, золото и шелковые ткани. Результат
сказался незамедлительно. Феодосии созвал в Халкидоне избранных, те объявили о
закрытии собора и распустили епископов по домам; правда, Кириллу и Мемнону было
велено дожидаться в Ефесе решения их участи. Но Кирилл уже отплыл в Александрию.
Так закончился Ефесский собор.
Встревоженный и несколько ошарашенный событиями, Кирилл понял, -
с некоторым опозданием, - что ему следовало пойти на соглашения и уступки. Это
было тем более уместно, что Нестория удалили со сцены и заточили в монастырь.
Был подписан акт о единении, где Кирилл свел свои личные соображения к двенадцати
анафематизмам, предъявленным Несторию. Тот подписал текст вероисповедания, отправленный
ему Иоанном Антиохийским. Заключили мир. Об этом идет речь в одном из писем Кирилла,
начинающемся знаменитыми словами: «Да возрадуются небеса и да содрогнется земля!»
К несчастью, мировая оказалась недолгой; между тем весь спор сводился к богословским
разногласиям между Антиохией и Александрией, причем обе точки зрения дополняли
друг друга. Востоку угрожал раскол, и монофизиты могли ухватиться за слова Кирилла.
Это предвидел св. Исидор Пелусиот. Он послал Кириллу суровое предупреждение: «Не
ищите возмездия за личные обиды в урон Церкви и не выставляйте напоказ православие,
ибо породите нескончаемую схизму». Сказано как нельзя более верно.
С 433 года о Кирилле никто ничего не слышал. «Красноречивое молчание»,
- пишет Ньюмен: что ж, должно быть, настало время отрешиться от крайностей жизни
и вражды. Известно, что он умер 27 июня 444 года.
Царствование дяди и племянника чересчур затянулось, а потому сожалений
не воспоследовало. В письме, возможно, апокрифическом, но приписываемом Феодориту,
без обиняков выражено облегчение, какое испытали в Египте: «Наконец, наконец-то
он умер, этот злодей. Возрадуются пережившие его, но горько станет мертвецам».
О пристрастном человеке пристрастно и судят; разумеется, на справедливость
в этом случае рассчитывать не приходится.
ТРУДНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Таков этот человек, вызвавший в свое время столько споров и столь
по-разному описанный современниками. Нет смысла умалчивать о его недостатках,
они более чем очевидны, и недаром Ньюмен не без иронии заметил: «Кирилл не позволил
бы, чтобы о его святости судили по делам его».
Суровый и свирепый приверженец ортодоксии, он был беспощаден к недругам,
да и вообще не склонен снисходить к людям. Сторонники у него были, друзей не было.
И в характере его не было ничего, что могло бы умерить его жесткость. Он сделал,
что мог, для окостенения богословия, опираясь на авторитеты, подтверждавшие его
точку зрения. Менее гневливое и пристрастное отношение к истине пошло бы на пользу
Церкви куда больше.
Он сочетал традиционные буквалистские доказательства с доказательствами
патриотическими, умело используя свидетельства Отцов Церкви наравне со свидетельствами
Священного Писания. В споры с арианами он ввел апелляцию к рассудку: она весьма
процвела в богословии.
Кириллу равно свойственны изворотливость и прямолинейность; и то
и другое шло ему во вред. Он не умел признать частичной правоты еретика, не понимал,
что и в самых ортодоксальных утверждениях надо знать край. Хромает и его терминология.
Так, формула «единой природы», которую он хотел насильственно канонизировать,
происходит из аполлинарийского апокрифа; Кирилл же полагал, что он принадлежит
Афанасию. Таким образом, заодно с апелляцией к рассудку использовалась ссылка
на авторитет. Заимствованная из письма, эта формула стала опорой монофизитства,
только и признававшего одну природу Христа. Понадобился новый Халкидонский собор
(в 451 г.), чтобы упорядочить учение о Христе. Поменьше бы страстей вокруг Нестория
- и, глядишь, отыскалась бы менее двусмысленная формула.
«Но богослов, - признает Ньюмен, - он великий. Католики всех времен
перед ним в неоплатном долгу». Кирилл премного послужил Церкви, отстаивая ортодоксию.
И еще лучше послужил бы, а может, и уберег бы единство, если бы обладал широтой
взгляда и умел сообразовать александрийские и антиохийские резоны. Не улаженный
толком спор неизбежно вспыхивает с новой силой.
Епископ Александрийский был проницательным и правоверным богословом,
хотя и воспринял ошибочные формулы Аполлинария в надежде предписать их Несторию.
Кто был ему враждебен, тот, вероятно; испытывал такое же отвращение к его двенадцати
анафематизмам, как и к утверждениям Нестория. Потому и случилось, что монофизиты,
расколовшие Восток, ссылались именно на его авторитет.
Человек крайностей, он не мог не вызывать противоречивых оценок.
И о нем и поныне судят пристрастно и несовместимо. Кирилл удаляется от нас и нас
отдаляет от времен святоотеческих. Он открывает путь византийству. Его диалектика
служит началом восточной схоластики. Восток и Запад вместе признали его в звании
Учителя Церкви.
Кирилл толкует текст Евангелия от Иоанна о хлебе жизни. Христос
не воспринял жизни извне, Он жизнь по сути Своей, ибо сказано, что Он рожден от
Того, Кто есть жизнь и Отец.
ПРЕСВЯТАЯ ТРОИЦА И ВОПЛОЩЕНИЕ
Нелегко дается уму этот стих (Ин 6, 57) и по-особому труден, однакож
непостижности в нем нет: чтобы рассудить как следует, должно лишь углубиться до
конца. Когда Сын говорит, что послан, да уразумеем сим не свыше того, что Он явлен
во плоти; говорим же «воплотился» и разумеем - вполне вочеловечился. Отец, говорит
Он, соделал Меня человеком, и потому Я рожден от Того, в Ком жизнь изначально,
и вот есмь живый, есмь Слово, а такожде и Бог, но, вочеловечившись, воздвиг храм
по естеству Своему, храм Своего тела. Оттого и сказано, что «ядущий Меня жить
будет Мною».
Я облекся бренной плотию, но, воплотившись. Я, сущий живый, рожденный
от Отца живого, Я преобразил ее, дабы явить в ней Свою жизнь. Я не был одолен
скверной плоти; напротив, одолел ее сам, ибо есмь Бог. И повторю еще ради сугубой
внятности: как, воплотившись (что и значит был послан), Я не соделался менее благостью
Отца живого и сохранил Свое существо нетленное, так и всякий приемлющий Меня и
сопричастный плоти Моей, оживет сам, но вполне преображенный Мною, имею же власть
даровать жизнь, ибо поистине рожден от источника всякой жизни, от Бога Отца. И
недаром воплощение - дело Отца, ибо сказано у Соломона: «Премудрость построила
себе дом» (Притч 9, 1), и недаром благовестник Гавриил ведает сотворение божественной
плоти как дело Духа Святого, ибо рек Пресвятой Деве: «Дух Святый найдет на Тебя,
и сила Всевышнего осенит Тебя» (Лк 1, 35), дабы уразумели, что Божество едино
в существе Своем и узрели бы Отца, Сына и Духа Святого в триипостасном единстве,
ибо не порознь вершат, но что одним соделано, то есть деяние целостного существа
Божьего. Святая Троица единомысленна, как и единосущна, и единое произволение
явлено в трех ипостасях: все исходит от Отца, через Сына, в Духе Святом.
Повторим же сказанное многократно: повторение может прискучить,
зато с ним надежнее. В обычае у Христа, Спасителя нашего, прозревать во всем,
что превосходит силы людские, руку Отца всемогущего. Он унизился, сделавшись человеком,
но, хотя и принял рабский вид, но рабского состояния не воспрезрел. И однакож
и сие было соделано лишь волею Отца. Породивший Его во всем сообразуется со словами
Спасителя. «Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела» (Ин 14, 10). Предавши, как
должно, на потребу плоть, Он вознес Богу Отцу все превосходящее человеческое разумение.
Так же и воздвигнуть свой храм в сердце девственницы значит отсечь для человека
возможность приблизиться к нему.
|
