|
Оп. 1918 г.
К оглавлению
II. Проблема национальности
Восток и Запад
Национальность и человечество
I
Наши националисты и наши космополиты находятся во власти довольно низких понятий
о национальности, они одинаково разобщают бытие национальное с бытием единого
человечества. Страсти, которые обычно вызывают национальные проблемы, мешают прояснению
сознания. Работа мысли над проблемой национальности должна, прежде всего, установить,
что невозможно и бессмысленно противоположение национальности и человечества,
национальной множественности и всечеловеческого единства. Между тем как это ложное
противоположение делается с двух сторон, со стороны национализма и со стороны
космополитизма. Недопустимо было бы принципиально противополагать часть целому
или орган организму и мыслить - совершенство целого организма, как исчезновение
и преодоление множественности его частей и органов. Национальность и борьба за
ее бытие и развитие не означает раздора в человечестве и с человечеством и не
может быть в принципе связываема с несовершенным, не пришедшим к единому состоянием
человечества, подлежащим исчезновению при наступлении совершенного единства. Ложный
национализм дает пищу для таких понятий о национальности. Национальность есть
индивидуальное бытие, вне которого невозможно существование человечества. она
заложена в самих глубинах жизни, и национальность есть ценность, творимая в истории,
динамическое задание. Существование человечества в формах национального бытия
его частей совсем не означает непременно зоологического и низшего состояния взаимной
вражды и потребления, которое исчезает по мере роста гуманности и единства. За
национальностью стоит вечная онтологическая основа и вечная ценная цель. Национальность
есть бытийственная индивидуальность, одна из иерархических ступеней бытия, другая
ступень, другой круг, чем индивидуальность человека или индивидуальность человечества,
как некой соборной личности. Установление совершенного братства между людьми не
будет исчезновением человеческих индивидуальностей, но будет их полным утверждением.
И установление всечеловеческого братства народов будет не исчезновением, а утверждением
национальных индивидуальностей. Человечество есть некоторое положительное всеединство,
и оно превратилось бы в пустую отвлеченность, если бы своим бытием угашало и упраздняло
бытие всех входящих в него ступеней реальности, индивидуальностей национальных
и индивидуальностей личных. И в царстве Божьем должно мыслить совершенное и прекрасное
существование личностей индивидуальностей и наций-индивидуальностей. Всякое бытие
- индивидуально. Отвлеченность же не есть бытие. В отвлеченном, от всякой конкретной
множественности освобожденном гуманизме нет духа бытия, есть пустота. Само человечества
есть конкретная индивидуальность высшей иерархической степени, соборная личность,
а не абстракция, не механическая сумма. Так Бог не есть угашение всех индивидуальных
ступеней, всю сложную иерархию мира нельзя заменить единством высшей ступени,
индивидуальностью единого. Совершенное единство (общенациональное, общечеловеческое,
космическое или божественное) есть высшая и наиболее полная форма бытия всей множественности
индивидуальных существований в мире. Всякая национальность есть богатство единого
и братски объединенного человечества, а не препятствие на его пути. Национальность
есть проблема историческая, а не социальная, проблема конкретной культуры, а не
отвлеченной общественности.
Космополитизм и философски и жизненно несостоятелен, он есть лишь абстракция
или утопия, применение отвлеченных категорий к области, где все конкретно. Космополитизм
не оправдывает своего наименования, в нем нет ничего космического, ибо и космос,
мир, есть конкретная индивидуальность, одна из иерархических ступеней. Образ космоса
так же отсутствует в космополитическом сознании, как и образ нации. Чувствовать
себя гражданином вселенной совсем не означает потери национального чувства и национального
гражданства. К космической, вселенской жизни человек приобщается через жизнь всех
индивидуальных иерархических ступеней, через жизнь национальную. Космополитизм
есть уродливое и неосуществимое выражение мечты об едином, братском и совершенном
человечестве, подмена конкретно живого человечества отвлеченной утопией. Кто не
любит своего народа и кому не мил конкретный образ его, тот не может любить и
человечества, тому не мил и конкретный образ человечества. Абстракции плодят абстракции.
Отвлеченные чувства завладевают человеком, и все живое, в плоти и крови, исчезает
из поля зрения человека. Космополитизм есть также отрицание и угашение ценности
индивидуального, всякого образа и обличия, проповедь отвлеченного человека и отвлеченного
человечества.
II
Человек входит в человечество через национальную индивидуальность, как национальный
человек, а не отвлеченный человек, как русский, француз, немец или англичанин.
Человек не может перескочить через целую ступень бытия, от этого он обеднел бы
и опустел бы. Национальный человек - больше, а не меньше, чем просто человек,
в нем есть родовые черты человека вообще и еще есть черты индивидуально-национальные.
Можно желать братства и единения русских, французов, англичан, немцев и всех народов
земли, но нельзя желать, чтобы с лица земли исчезли выражения национальных ликов,
национальных духовных типов и культур. Такая мечта о человеке и человечестве,
отвлеченных от всего национального, есть жажда угашения целого мира ценностей
и богатств. Культура никогда не была и никогда не будет отвлеченно-человеческой,
она всегда конкретно-человеческая, т. е. национальная, индивидуально-народная
и лишь в таком своем качестве восходящая до общечеловечности. Совершенно не национальной,
отвлеченно-человеческой, легко транспортируемой от народа к народу является наименее
творческая, внешне техническая сторона культуры. Все творческое в культуре носит
на себе печать национального нения. Даже великие технические изобретения национальны,
и не национальны лишь технические применения великих изобретений, которые легко
усваиваются всеми народами. Даже научный гений, инициативный, создающий метод,
- национален. Дарвин мог быть только англичанином, а Гельмгольц - характерный
немец. Национальное и общечеловеческое в культуре не может быть противопоставляемо.
Общечеловеческое значение имеют именно вершины национального творчества. В национальном
гении раскрывается всечеловеческое, через свое индивидуальное он проникает в универсальное.
Достоевский - русский гений, национальный образ отпечатлен на всем его творчестве.
Он раскрывает миру глубины русского духа. Но самый русский из русских - он и самый
всечеловеческий, самый универсальный из русских. Через русскую глубину раскрывает
он глубину всемирную, всечеловеческую. То же можно сказать и о всяком гении. Всегда
возводит он национальное до общечеловеческого значения. Гете - универсальный человек
не в качестве отвлеченного человека, а в качестве национального человека, немца.
Объединение человечества, его развитие к всеединству совершается через мучительное,
болезненное образование и борьбу национальных индивидуальностей и культур. Другого
исторического пути нет, другой пусть есть - отвлеченность, пустота или чисто индивидуальный
уход в глубь духа, в мир иной. Судьба наций и национальных культур должна свершиться
до конца. Принятие истории есть уже принятие борьбы за национальные индивидуальности,
аз типы культуры. Культура греческая, культура итальянская в эпоху Возрождения,
культура французская и германская в эпохи цветения и есть пути мировой культуры
единого человечества, но все они глубоко национальны, индивидуально-своеобразны.
Все великие национальные культуры - всечеловечны по своему значению. Нивелирующая
цивилизация уродлива. Культура воляпюка не может иметь никакого значения, в ней
нет ничего вселенского. Весь мировой путь бытия есть сложное взаимодействие разных
ступеней мировой иерархии индивидуальностей, творческой врастание одной иерархии
в другую, личности в нацию, нации в человечество, человечества в космос, космос
в Бога. Можно и должно мыслить исчезновение классов и принудительных государств
в совершенном человечестве, но невозможно мыслить исчезновение национальностей.
Нация есть динамическая субстанция, а не преходящая историческая функция, она
корнями своими врастает в таинственную глубину жизни. Национальность есть положительное
обогащение бытия, и за нее должно бороться, как за ценность. Национальное единство
глубже единства классов, партий и всех других преходящих исторических образований
в жизни народов. Каждый народ борется за свою культуру и за высшую жизнь в атмосфере
национальной круговой поруки. И великий самообман - желать творить помимо национальности.
Даже толстовское непротивление, убегающее от всего, что связано с национальностью,
оказывается глубоко национальным, русским. Уход из национальной жизни, странничество
- чисто русское явление, запечатленное русским национальным духом. Даже формальное
отрицание национальности может быть национальным. Национальное творчество не означает
сознательно-нарочитого национальничанья, оно свободно и стихийно национально.
III
Все попытки рационального определения национальности ведут к неудачам. Природа
национальности неопределима ни по каким рационально-уловимым признакам. Ни раса,
ни территория, ни язык, ни религия не являются признаками, определяющими национальность,
хотя все они играют ту или иную роль в ее определении. Национальность - сложное
историческое образование, она формируется в результате кровного смешения рас и
племен, многих перераспределений земель, с которыми она связывает свою судьбу,
и духовно-культурного процесса, созидающего ее неповторимый духовный лик. И в
результате всех исторических и психологических исследований остается неразложимый
и неуловимый остаток, в котором и заключена вся тайна национальной индивидуальности.
Национальность - таинственна, мистична, иррациональна, как и всякое индивидуальное
бытие. Нужно быть в национальности, участвовать в ее творческом жизненном процессе,
чтобы до конца знать ее тайну. Тайна национальности хранится за всей зыбкостью
исторических стихий, за всеми переменами судьбы, за всеми движениями, разрушающими
прошлое и создающими небывшее. Душа Франции средневековья и Франции XX века -
одна и та же национальная душа, хотя в истории изменилось все до неузнаваемости.
Творчество национальных культур и типов жизни не терпит внешней, принудительной
регламентации, оно не есть исполнение навязанного закона, оно свободно, в нем
есть творческий произвол. Законнический, официальный, внешне навязанный национализм
только стесняет национальное призвание и отрицает иррациональную тайну национального
бытия. Законничество национализма и законничество гуманизма одинаково угнетает
творческий порыв, одинаково враждебно пониманию национального бытия, как задачи
творческой. Существует ветхозаветный национализм. Ветхозаветный, охраняющий национализм
очень боится того, что называют "европеизацией" России. Держатся за
те черты национального быта, которые связаны с исторической отсталостью России.
Боятся, что европейская техника, машина, развитие промышленности, новые формы
общественности, формально схожие с европейскими, могут убить своеобразие русского
духа, обезличить Россию. Но это - трусливый и маловерный национализм, это - неверие
в силу русского духа, в несокрушимость национальной силы, это - материализм, ставящий
наше духовное бытие в рабскую зависимость от внешних материальных условий жизни.
То, что воспринимается, как "европеизация" России, совсем не означает
денационализации России. Германия была экономически и политически отсталой страной
по сравнению с Францией и Англией, была Востоком по сравнению с Западом. Но пробил
час, когда она приняла эту более передовую западную цивилизацию. Стала ли она
от этого менее национальной, утеряла ли свой самобытный дух? Конечно, нет. Машина,
сама по себе механически безобрaзная и безoбразная, интернациональная, особенно
привилась в Германии и стала орудием национальной воли. То, что есть злого и насильнического
в германской машине, очень национальное, очень германское. В России машина может
сыграть совсем иную роль, может стать орудием русского духа. Так и во всем. То,
что называется европейской или интернациональной цивилизацией, есть в сущности
фантом. Рост и развитие всякого национального бытия не есть переход его от национального
своеобразия к какой-то интернациональной европейской цивилизации, которой совсем
не существует. Нивелирующий европеизм, международная цивилизация - чистейшая абстракция,
в которой не заключено ни единой капли конкретного бытия. Все народы, все страны
проходят известную стадию развития и роста, они вооружаются орудиями техники научной
и социальной, в которой самой по себе нет ничего индивидуального и национального,
ибо в конце концов индивидуален и национален лишь дух жизни. Но этот процесс роста
и развития не есть движение в сторону, к какой-то "интернациональной Европе",
которой нигде на Западе нельзя найти, это - движение вверх, движение всечеловеческое
в своей национальной особенности. Есть только один исторический путь к достижению
высшей всечеловечности, к единству человечества - путь национального роста и развития,
национального творчества. Всечеловечество раскрывает себя лишь под видами национальностей.
Денационализация, проникнутая идеей интернациональной Европы, интернациональной
цивилизации, интернационального человечества есть чистейшая пустота, небытие.
Ни один народ не может развиваться в бок в сторону, врастать в чужой путь и чужой
рост. Между моей национальностью и моим человечеством не лежит никакой "интернациональной
Европы", "интернациональной цивилизации". Творческий национальный
путь и есть путь к всечеловечеству, есть раскрытие всечеловечества в моей национальности,
как она раскрывается во всякой национальности.
IV
То, что обычно называют "европеизацией" России, неизбежно и благостно.
Много есть тяжелого и болезненного в этом процессе, так как не легок переход от
старой цельности через расщепление и разложение всего органического к новой, небывшей
еще жизни. Но менее всего процесс "европеизации" означает, что мы станем
похожими на немцев и англичан или францезов. Совершенно лишено всякого смысла
противоположение общечеловеческой ориентировки жизни ориентировке национальной.
Призыв забыть о России и национальном и служить человечеству, вдохновляться лишь
общечеловеческим ничего не значит, это - пустой призыв. Реальность всечеловечества
зависит от реальности России и других национальностей. Россия - великая реальность,
и она входит в другую реальность, именуемую человечеством, обогащает ее, наполняет
ее своими ценностями и богатствами. Космополитическое отрицание России во имя
человечества есть ограбление человечества. Россия - бытийственный факт, через
который все мы пребываем в человечестве. И Россия должна быть возведена до общечеловеческого
значения. Россия - творческая задача, поставленная перед всечеловечеством, ценность,
обогащающая мировую жизнь. Человечество и мир ждут луча света от России, ее слова,
неповторимого дела. Всечеловечество имеет великую нужду в России. Для всечеловечества
должно быть отвратительно превращение русского человека в интернационального,
космополитического человека. Для всечеловечества необходимо возведение русского
человека до всечеловеческого значения, а не превращение его в отвлеченного, пустого
человека. Всечеловечность не имеет ничего общего с интернационализмом, всечеловечность
есть высшая полнота всего национального. И мы должны творить конкретную русскую
жизнь, ни на что не похожую, а не отвлеченные социальные и моральные категории.
Вся жизнь наша должна быть ориентирована на конкретных идеях нации и личности,
а не на абстрактных идеях класса и человечества. Судьба России бесконечно дороже
судьбы классов и партий, доктрин и учений. Зоологическое национальное чувство
и инстинкт, которые так пугают гуманистов космополитов, есть элементарное и темное
еще стихийное состояние, которое должно быть преображено в творческое национальное
чувство и инстинкт. Без изначальной и стихийной любви к России невозможен никакой
творческий исторический путь. Любовь наша к России, как и всякая любовь, - произвольна,
она не есть любовь за качества и достоинства, но любовь эта должна быть источником
творческого созидания качеств и достоинств России. Любовь к своему народу должна
быть творческой любовью, творческим инстинктом. И менее всего она означает вражду
и ненависть к другим народам. Путь к всечеловечеству для каждого из нас лежит
через Россию. И поистине всякая денационализация отделяет нас от всечеловечества.
Лик России будет запечатлен в самом небесном человечестве. В едином человечестве
могут соединяться лишь индивидуальности, а не пустые отвлеченности. Истина о положительной
связи национальности и человечества может быть выражена и с другой, противоположной
стороны. Если недопустимо противоположение идеи человечества идее национальности,
то недопустимо и обратное противоположение. Нельзя быть врагом единства человечества
во имя национальности в качестве националиста. Такое обращение национальности
против человечества есть обеднение национальности и ее гибель. Такого рода ложный,
отщепенский национализм должен разделить судьбу пустого интернационализма. Творческое
утверждение национальности и есть утверждение человечества. Национальность и человечества
- одно.
|
