ЦАРСТВО ДУХА И ЦАРСТВО КЕСАРЯ
1-е издание: Царство духа и царство кесаря. Париж:
YMCA-Press, 1951. 167 стр.
Воспроизводится по изданию:Н.Бердяев. Царство Духа и Царство
Кесаря. М.: Республика, 1995. С. 288-356. Номера
страниц по этому изданию в прямых скобках, номер страницы предшествует
тексту на ней.
К оглавлению
Глава II. ЧЕЛОВЕК И КОСМОС. ТЕХНИКА.
Человек есть природное существо, он связан с космической жизнью
многими нитями, зависит от круговорота космической жизни. Тело человека
определяется и процессами физико-химическими. Человек умирает, как
природное существо, и телесный состав его рассеивается в материи
и мировой жизни. Человек живет в природном мире и должен определять
свое отношение к нему. Но тайна человека в том, что он не только
природное существо и не объясним из природы. Человек есть также
личность, т.е. духовное существо, несущее в себе образ божественного.
Поэтому положение человека в природном мире трагическое. Человек
не только один из объектов этого мира, он прежде всего субъект,
из объекта невыводимый. Вместе с тем отношение человека к космосу
определяется тем, что он есть микрокосм, он заключает в себе космос
или заключает в себе историю. Человек не может быть лишь частью
чего-либо, он есть целое. Через духовное в себе начало человек не
подчинен природе и независим от нее, хотя природные силы могут его
убить. Если бы человек был исключительно природным и конечным существом,
то смерть его не заключала бы в себе ничего трагического, трагична
лишь смерть бессмертного существа, устремленного к бесконечности.
Только извне, из объекта человек есть часть природы, изнутри, из
духа – природа в нем. Поэтому отношение человека к космосу двойственное.
Он раб природы и царь природы. Центральное положение человека в
природе определяется совсем не астрономически, и оно не меняется
после Коперника; оно совсем не зависит от того, что открывают естественные
науки. Это положение человека определяется духом. Поэтому основная
тема – дух и природа, свобода и необходимость.
Можно установить четыре периода в отношении человека к космосу:
1) погружение человека в космическую жизнь, зависимость от объектного
мира, невыделенность еще человеческой личности, человек не овладевает
еще природой, его отношение магическое и мифологическое (примитивное
скотоводство и земледелие, рабство); 2) освобождение от власти космических
сил, от духов и демонов природы, борьба через аскезу, а не технику
(элементарные формы хозяйства, крепостное право); 3) механизация
природы, научное и техническое овладение природой, развитие индустрии
в форме капитализма, освобождение труда и порабощение его, порабощение
его эксплуатацией орудий производства и необходимость продавать
труд за заработную плату; 4) разложение космического порядка в открытии
бесконечно большого и бесконечно малого, образования новой организованности,
в отличие от органичности, техникой и машинизмом, страшное возрастание
силы человека над //302//
природой и рабство человека у собственных открытий. Это различие
отношений человека и природы типологично, а не хронологично, хотя
смена времен имела значение. Но сейчас, когда мы вошли в техническую
эпоху, существуют и другие страшные темы. Если раньше человек страшился
демонов природы и Христос освободил его от демонолатрии, то ныне
он страшится мирового механизма природы. Власть техники есть последняя
метаморфоза царства кесаря. Она уже не требует тех сакрализаций,
которых требовало царство кесаря в прошлом. Это последняя стадия
секуляризации, распадение центра и образование раздельных автономных
сфер и претензия одной из сфер на тоталитарное признание. Человек
находится под влиянием одной из автономных сфер. Возможно мыслить
также пятый период в отношении человека к природе. В этом пятом
периоде будет еще большее овладение человеком силами природы, реальное
освобождение труда и трудящегося, подчинение техники духу. Но это
предполагает духовное движение в мире, которое есть дело свободы.
Мне не раз уже приходилось писать о том, что невероятная мощь техники
революционизировала всю человеческую жизнь. Кризис, переживаемый
человеком, связан с несоответствием душевной и физической организации
человека с современной техникой. Душа и тело человека формировались,
когда человеческая жизнь была еще в соответствии с ритмом природы,
когда для него еще существовал космический порядок. Человек был
еще связан с матерью-землей. Власть техники означает конец теллурической
эпохи. Органическая, естественная среда человека, земля, растение,
животные и пр., может быть убита техникой; что тогда будет? Элементарная
техника существовала с первобытных времен. С конца XVIII века начинается
революционизирующее вторжение машины, с которым связано развитие
капиталистической промышленности. Только в наше время техника приобретает
детерминирующую власть над человеком и человеческими обществами
и возникает тип технической цивилизации. Этого нельзя еще было сказать
про XIX в., который был сложным и противоречивым, но сохранял еще
старый тип культуры. Ныне пошатнулся космический порядок, в который
верили люди, верили и материалисты, и позитивисты XIX в. Человек
по-новому поставлен перед космическими силами. Космос в античном,
греческом, смысле слова, космос Аристотеля, Фомы Аквината, Данте
– более не существует. Природа не есть больше установленный Богом
иерархический порядок, на который можно положиться. Это изменение
началось с Коперника. Уже Паскаль испытывал ужас перед бесконечностью
пространств и остро почувствовал потерянность человека в чуждом
и холодном бесконечном мире. Не меньший ужас должен возникнуть с
открытием мира бесконечно малого. Наука входит во внутреннее строение
природы, в глубину материи. В этом отношении работа над разложением
атома имеет огромное значение. Она привела к открытию атомной бомбы,
которое грозит неслыханными катастрофами. Это пугает ученых, которые
не чувствуют себя свободными в своих лабораториях. Разложение материи
освобождает огромную энергию. Можно сказать, что материя связывала
и сковывала энергию. Это стабилизировало космический порядок. Теперь
ученые говорят, что научные открытия своими техническими последствиями
могут взорвать космический порядок, вызвать космические катастрофы.
Война перестала быть локализированным явлением между нациями и государствами,
она становится явлением космическим или, вернее, антикосмическим.
Огромное значение в изменении взгляда на космический порядок имело
также открытие //303//
закона относительности. Кончился также эволюционистский оптимизм
XIX в., утверждавший, что все идет к лучшему в природном мире. Эволюционные
теории возникли на почве биологических наук и имели ограниченный
кругозор. Теперь определяющее значение имеют физика и химия, и кругозор
делается космическим и именно в то время, когда космос почти разрушается.
Отношение к природе определяется исключительно через praxis, и для
praxis'а отрываются безграничные возможности. Это одинаково может
порождать и оптимистические настроения, и настроения пессимистические.
Возникает новая реальность, отличная и от природной неорганической
реальности, и от природной органической реальности. Эта новая реальность
есть реальность организованная. Человек имеет дело уже не с природой,
сотворенной Богом, а с новой реальностью, созданной человеком и
цивилизацией, с реальностью машины, техники, которых в природе нет.
Машина создается при помощи материальных элементов, взятых из старой
природы, но в нее привходит что-то совершенно новое, не природное
уже, не принадлежащее к старому космическому порядку. Не сразу человек
заметил, какие это может иметь последствия. Поистине, машина и техника
имеют космогоническое значение. Это новый день творения
или новая ночь его. Вернее говоря, ночь, потому что солнечный свет
может померкнуть. Но роль техники двойственна; она имеет и положительное,
и отрицательное значение. И романтическое отрицание техники бессильно
и реакционно. Нужно не отрицать научные открытия техники, а духовно
овладеть ими. Роковым последствием техники, подчиненной лишь собственному
закону, порождающему технические мировые войны, является непомерное
возрастание этатизма. Государство делается всемогущим, все более
тоталитарным и не только в тоталитарных режимах, оно не хочет признавать
никаких границ своей власти и рассматривает человека лишь как свое
средство и орудие. Власть техники имеет еще одно последствие, очень
трудное для человека, к которому душа человека недостаточно приспособлена.
Происходит страшное ускорение времени, быстрота, за которой человек
не может угнаться. Ни одно мгновение не самоценно, оно есть лишь
средство для последующего мгновения. От человека требуется невероятная
активность, от которой он не может опомниться. Но эти активные минуты
делают человека пассивным. Он становится средством вне человеческого
процесса, он лишь функция производственного процесса. Активность
человеческого духа оказывается ослабленной. Человек оценивается
утилитарно, по его производительности. Это есть отчуждение человеческой
природы и разрушение человека. Маркс справедливо говорил об отчуждении
человеческой природы в капиталистическом строе. Но это отчуждение
продолжается в строе, которым он хочет заменить разлагающийся капиталистический
строй. В техническую эпоху происходит также активное вступление
в историю огромных человеческих масс, и происходит как раз тогда,
когда они потеряли свои религиозные верования, массы, которые не
следует отождествлять с трудящимися классами. Все это создает глубокий
кризис человека и человеческой цивилизации. В чем главная причина
этого кризиса?
_________
Со времени выхода из средневекового времени человек
пошел путем автономии разных сфер творческой человеческой активности.
В века новой истории, которая уже перестала быть новой и стала очень
старой, все сферы культуры и общественной жизни начали жить и развиваться
//303//
лишь по собственному закону, не подчиняясь никакому духовному центру.
Таким образом, могли развиться и творческие силы человека, связанные
в средневековье. Политика, экономика, наука, техника, национальность
и пр. не хотят знать никакого нравственного закона, никакого духовного
начала, стоящего выше их сферы. Макиавеллизм в политике, капитализм
в экономике, сиентизм в науке, национализм в жизни народов, безраздельная
власть техники над человеком – все это есть порождение этих автономий.
Основным и роковым противоречием в судьбе европейского человека
было то, что автономия разных сфер его активности не была автономией
самого человека как целостного существа. Человек делался все более
и более рабом автономных сфер; они не подчинены человеческому духу.
Все большая утрата человеком целостности порождает в человеке потребность
спастись от грозящей ему гибели, от утери человеческого образа.
С одной стороны, европейский человек идет к неогуманизму, с другой
стороны, хочет достигнуть целостности в тоталитарной системе организации
всей жизни. Вопрос о тоталитаризме, о котором так много пишут, сложнее,
чем обыкновенно думают. Тоталитаризм есть религиозная
трагедия, и в нем обнаруживается религиозный инстинкт человека,
его потребность в целостном отношении к жизни. Но автономия разных
сфер человеческой активности, утеря духовного центра привела к тому,
что частичное, раздельное претендует на тоталитарность, целостность.
Наука, политика давно уже начали заявлять такое притязание. В нашу
эпоху тоталитарными делаются экономика, техника, война. Наука приобретает
утилитарный характер в отношении к этим сферам. Марксизм стремится
к целостному человеку, не хочет примириться с отчуждением человеческой
природы, которое происходит в капиталистическую эпоху. Но он хочет
воссоздать целостного человека из раздельной, автономной сферы экономики;
он находится во власти экономизма капиталистической эпохи. Поэтому
тоталитаризм марксизма ложный, не освобождающий человека, а порабощающий
его. Человек не есть экономическое существо по преимуществу, в своей
глубине. Но самое большое значение имеет тоталитарное притязание
техники. Техника не желает знать никакого высшего начала над собой.
Она принуждена считаться лишь с государством, которое тоже приобретает
тоталитарное значение. Потрясающее развитие техники, как автономной
сферы, ведет к самому основному явлению нашей эпохи: к переходу
от жизни органической к жизни организованной. В техническую эпоху
жизнь огромных человеческих масс, требующих разрешения вопроса о
хлебе насущном, должна быть организована и регулирована. Человек
оторван от природы в старом смысле слова и погружен в замкнутый
социальный мир, какой мы видим в марксизме. И наряду с этим у него
делается все большее и большее планетарное чувство земли. Жизнь
человека погружена в противоречие, он находится в состоянии потери
равновесия. Автономная власть техники есть предельное выражение
царства кесаря, новая его форма, непохожая на прежние формы. Дуализм
царства Духа и царства Кесаря принимает все более острые формы.
Царство Кесаря не хочет признать нейтральных сфер, оно мыслится
монистически.
Для нашей эпохи характерно соединение иррационального и рационального.
Это может казаться противоречивым, но в действительности оно понятно.
Происходит взрыв иррациональных сил, и человек утопает в образовавшемся
хаосе. Он делает усилие спастись через рационализацию. Но рационализация
есть лишь обратная сторона иррационального. Ситуация человека в
мире делается абсурдной, бессмысленной. Он по //305//
гружен в бессмысленность жизни, но не признает смысла, который
только и может оправдать бессмысленность. Мир приходит к рационализированной
тьме. Сама рационализация жизни может быть иррациональной. Самая
рационализация происходит как раз тогда, когда вера в разум пошатнулась.
Это делает весь процесс жизни противоречивым. Господство рационализированной
техники делает ситуацию человека в мире абсурдной. Эта ситуация
человека, эта выброшенность его в мир абсурда, отразилась в философии
Гейдеггера, в романах Кафки. В них с новой остротой ставится вопрос
о человеке и требование новой религиозной и философской антропологии.
Технизация жизни есть вместе с тем ее дегуманизация. Старый гуманизм
бессилен перед могущественным техническим процессом, перед ростом
сознания абсурдности жизни. Только марксисты хотят оставаться оптимистами,
верят в благостность техники, относя сознание абсурдности жизни
исключительно к обреченным на смерть буржуазным классам, и с ней
связывают неотвратимое торжество пролетариата. Эта точка зрения
признает человека исключительно социальным существом, в котором
мыслит и творит класс. Марксистский оптимизм не
ставит в глубине ни вопроса об отношении человека к космосу, ни
вопроса о внутренней жизни человека, которая просто отрицается.
Я много раз уже писал о двойственности гуманизма, об его внутренней
диалектике, которая приводит к отрицанию человека. Бессмысленно
стремление к отрицанию техники. Нужно не отрицать технику, а подчинить
ее духу. Человек в своей исторической судьбе проходит не только
через радикальные изменения социальной жизни, которые должны создать
новую структуру общества, но и через радикальное изменение отношения
к жизни космической. Слишком забывают, что социальная жизнь людей
связана с космической жизнью и что не может быть достигнуто совершенного
общества без отношения к жизни космической и действия космических
сил. Основы марксизма остаются незащитимы в социальном мире. Развитие
техники и ее власть над человеческой жизнью имеет прямое отношение
к теме «человек и космос». Было уже сказано, что моральное и духовное
развитие не соответствует техническому развитию и что это создает
главную причину нарушения равновесия человека. Только соединение
социального движения с духовным движением может вывести человека
из состояния раздвоенности и потерянности. Только через духовное
начало, которое есть связь человека с Богом, человек делается независимым
и от природной необходимости, и от власти техники. Но развитие духовности
в человеке означает не отвращение от природы и техники, а овладение
ими. Проблема, стоящая перед человеком, еще сложнее: с механизированной
природой не может быть взаимообщения. Древнее общение человека с
жизнью природы теперь возможно лишь через воззрения духовные, оно
не может быть просто органическим в старом смысле слова. Но ставится
еще более острый вопрос об отношении человека к обществу.
|
