|
Из журнала "Путь",
издававшегося в Париже Николаем Бердяевым
в 1925-1940 гг.
Николай Бердяев
Новые книги: С.Л.Франк. Непостижимое. Дом Книги
и Современные Записки.
Путь. - Май-сент. 1939. - №60. - С. 3.
Опубликовано, воспроизводится по
публикации 1939 г., страницы
указаны в прямых скобках и отмечены линией.
Книга С.Л.Франка значительная. В ней есть большая напряженность
и сосредоточенность мысли. Это целая философская система, но центрированная
на религиозной проблеме. Так и должно быть у С.Франка, потому что
философия есть для него онтология, онтология же есть прежде всего
учение о Боге, как и у Гегеля, хотя и по другому. Мысль С.Франка
движется в традиции платонизма и немецкого романтизма. Ближе всего
он к Николаю Кузанскому и по своему развивает его основные мысли.
Очень чувствуется немецкая школа, книга продумана и написана очень
по немецки. С.Франк - свободный и независимый философ и религиозный
элемент его философии не есть извне навязанный авторитет, а внутренний
духовный опыт. Ортодоксы, конечно, найдут в его книге пантеистическую
тенденцию и будут разоблачать еретические уклоны. Но это никакого
философского интереса не имеет. С.Франк - сильный логик. И может
быть самая лучшая и самая сильная часть его книги - гносеологическая.
Вообще первая часть книги лучше второй, в которой обнаруживаются
слабые стороны его философии. С.Франк прекрасно и убедительно показывает,
что знание предполагает не данное, неизвестное за данные, что бытие
и самая логика имеют металогические основы. Познание направлено
на тьму. Сознание потенциально объемлет бесконечность. Невозможно
понятие о непостижимом. И все же С.Франк пытается показать, что
непостижимое постижимо. Он хочет преодолеть рационалистическую философию.
Но он слишком верит в познание через понятие. В книге С.Франка обнаруживаются
все противоречия и затруднения онтологически ориентированной философии.
это лучший образец онтологии. Но онтологическая мысль С.Франка еще
раз наводит на мысль о невозможности онтологии. Онтологии, всегда
основанной на гипостазировании продуктов мысли, на логическом универсализме,
нужно противопоставить философию духа, познаваемого в человеческом
существовании.
Философия С.Франка есть философия всеединства. В этом он очень
близок к Вл. Соловьеву, который имел первичную интуицию всеединства.
Вместе с тем он чувствует себя принадлежащим к большой философской
традиции, к philosophia perennis. С.Франк делает огромные усилия
мысли для защиты философии всеединства, конкретного монизма и универсализма.
Но в книге его обнаруживаются все слабые стороны и трудности этого
типа философии. С.Франк [65]
платоник-реалист, но он хотел бы также утвердить и индивидуальное.
И то, что он говорит об индивидуально-неповторимом, противоречит философии
всеединства и из нее невыводимо. Есть проблемы, которые совершенно
для него неразрешимы и даже не могут быть по настоящему поставлены.
Таковы проблемы свободы, личности, зла. Прочитав большую часть книги
С.Франка и очень оценивая силу и последовательность его мысли, я думал,
что проблеме зла у него не будет отведено никакого места, что она
в силу внутренней необходимости отсутствует в его монистической философии.
Но в конце проблема все таки поставлена и это по моему самая слабая
сторона книги. Прежде чем перейти к трактовке проблемы зла, хотелось
бы сделать еще несколько замечаний. С.Франк убедительно показывает,
что действительность есть лишь отрезок рационального в реальности.
Действительность, как целое, никогда не познается. Реальность глубже
предметного бытия. Отсюда нужно было бы сделать вывод, что бытие не
первично. Не только бытие не есть первично данная реальность, но и
Бог не есть первично данная реальность. Первично данная реальность
есть конкретный человек. Невозможно никакое доказательство существования
Бога кроме как через существование человека, в котором есть божественное
начало. С.Франк в начале признает соизмеримость между человеком и
Богом, ему чуждо то обезбожение человека, которое совершает отвлеченный
трансцендентизм. Но для С.Франка Бог есть Абсолютное. Между тем как
Абсолютное есть предел отрешенной мысли, с Абсолютным невозможны никакие
отношения. Абсолютное не может выйти из себя. Абсолютное не есть личность.
У С.Франка примат "бытия" над "есть". Но нужно утверждать примат "есть"
над "бытием". Значение критического идеализма в истории человеческого
сознания было совсем не в утверждении совпадения реального с рациональным,
а наоборот, в обличении того, что продукты мысли принимаются за реальность.
Идеализм должен быть преодолен, но не в этой своей критической работе.
Я бы поставил С.Франку в упрек неправильное употребление слова "субъективный",
что впрочем делает большая часть философов. Нельзя согласиться с тем,
что "я" возникает лишь перед "ты", невозможно признать, что "мы" первичнее
"я", что противоречит истине персонализма и ведет к рабству человека.
С.Франка не возмущает опредметование, объективизация "мы" в стоящем
над человеком порядке. Во вне, к объективному порядку от человеческого
"я" нет трансцендирования, а есть лишь объективация, трансцендирование
есть лишь во внутрь. *) Поразительно, что
у С.Франка религиозная вера совпадает с монизмом двух миров. Религия
есть монизм, всякий дуализм антирелигиозен. Но ведь возможна религиозность
связанная с переживанием противоречия, страдания и зла, это особенно
нужно сказать про религии искупления. Религия преодолевает безысходный
дуализм, но в ней есть дуалистический момент. Между тем как монизм
часто бывает совершенно безрелигиозным. С.Франк основывается на "общем
откровении" и это совершенно правильно для философии религии. Верно
также, когда он говорит, что каждый человек имеет свою особую религию.
Особенно ценной я считаю свободу С.Франка как мыслителя. [67]
С точки зрения философии всеединства
неразрешима проблема отношения между Богом и свободой и человека.
Свобода есть скандал для этой философии. С.Франк, конечно, не отрицает
свободы, но он не может найти для нее места, она означает затруднение,
как и для томизма. Но величайшим затруднением является существование
зла. В конце концов С.Франк должен отрицать существование зла, хотя
он не сознает этого или не сознается в этом. Для него философия имеет
имманентную тенденцию к оптимизму. Его собственная философия совершенно
оптимистическая, для него "должное" и "ценность" совпадает с реальностью.
Этот оптимизм он даже повидимому считает признаком религиозности.
Он в сущности приходит к агностицизму в отношении к злу. И вместе
с тем он переходит пределы агностицизма. Вне Бога нельзя мыслить никакого
ничто, вне Бога нет свободы несотворенной, но в самом Боге есть "не".
Это довольно близко к Шеллингу, к признанию темной природы в Боге.
Непреодолимая трудность в том, что зло есть отпадение от божественного
всеединства. Но невозможно мыслить отпадение от всеединства, в отношении
к всеединству нельзя мыслить никакого "вне", оно включает в себя все,
значит и зло. Агностицизм прав, посколько он означает признание зла
тайной. Но в отношении к этой тайне возможно экзистенциальное описание,
описание опыта зла. С.Франк делает попытку свести зло, которое все
таки есть неотстранимый опыт, к сознанию человеком собственной виновности.
Но при этом в мире, в миропорядке нет неправды, нет несправедливости,
нет зла, с которым нужно бороться. Это довольно традиционная точка
зрения. Ортодоксальная богословская доктрина в сущности принуждена
отрицать существование зла в мире, все сводить лишь к собственному
греху и наказанию за грех. При этом сохраняется мировой экилибр. Но
в книге С.Франка есть место, которое поражает и которое свидетельствует
о страшном провале в бездну. С.Франк признает существование "трещины"
во всеединстве. Зло есть "трещина" во всеединстве. Но что может означать
это признание для философии всеединства? Это есть прежде всего "трещина"
в самой философии всеединства, в сознании самого философа. Философия
всеединства "трещит", когда она поставлена перед проблемой зла. С.Франк
пытается религиозно скомпрометировать слишком острое чувство и сознание
зла, оно означает бунт. Скомпрометированными оказываются Паскаль,
Достоевский, особенно Достоевский, Киркегардт. При этом Гегель должен
быть религиозно поставлен выше Достоевского, что совершенно неприемлемо.
Острая раненность злом и страданиями мира представляется мне феноменом
религиозным по преимуществу. В заключении укажу на то, что мне представляется
очень положительным. Мысль С.Франка по своему продолжает развивать
оригинальную русскую идею Богочеловечества. Бог есть Богочеловек и
в небесном существе. Человечность в человеке есть его богочеловечность.
Книгу С.Франка нужно признать одной из самых интересных книг по метафизике
религии. К сожалению только она имеет неудачное заглавие, которое
может отпугивать. Границы мысли С.Франка суть границы мысли платонизирующей,
границы монистической философии, и границы его эмоциональности суть
границы немецкого романтизма.
*) См. мою книгу "О рабстве и свободе человека.
Опыт персоналистической философии".
|
