|
По переизданию в кн.: Дмитриева Н. К., Моисеева А. П. Философ свободного духа (Николай Бердяев: жизнь и творчество).—М.: Высш. шк., 1993. — 271 с.
Кламар, 3 марта
Дорогая Елена Александровна!
Очень обрадовало меня Ваше письмо. Но огорчен, что Вы не собираетесь вернуться в Париж. Неужели Вы окончательно останетесь в Америке? У нас был Маритэн (Жак Маритэн — известный католический философ). Рассказывал и о Вас и о русских, которых видел в Америке. Говорят, что ему предложили быть послом в Ватикане, но что он колеблется, принять ли назначение.
Самое тяжелое в нашей жизни — это очень серьезная болезнь Лидии Юдифовны. Она с трудом может говорить и глотать пищу, очень слаба. Болезнь определяют или как миостению, ослабление мускулов горла или как нервный паралич. Лечение пока не помогает, и мы хотим обратиться к другому доктору, очень рекомендованному. Болезнь вообще нас преследует. Годы немецкой оккупации были морально очень тяжелыми. Сейчас морально несоизмеримо лучше, но материальная жизнь все еще очень тяжелая. Особенно страдали мы эту зиму от холода.
Несмотря на трудные условия, я за эти годы много написал. Сейчас начал книгу «Диалектика божественного и человеческого». Также написал книгу «Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX и XX века». Написал также философскую автобиографию, которую не предполагаю сейчас печатать.
Осенью я читал публичный доклад «Русская и Германская Идея». Кроме того напечатал статью «Превращения национализма и интернационализма». Все это вызвало много споров. Некоторые находят, что моя ориентация слишком советско-патриотическая. Меня очень огорчили дошедшие до меня сведения, что Георгий Петрович (Федотов) настроен совсем иначе, что его ориентация недостаточно русская. Очень интересуюсь, что Вы написали за это время, когда все слова очень ответственны.
Очень печалит меня судьба Матери Марии и Ильи Исидоровича (Бунаков-Фондаминский). Быть сейчас в концентрационном лагере в Германии очень опасно. Боюсь, что мы их больше не увидим, особенно Илью Исидоровича.
И. В. Манциарли** бывает у нас часто. К моему удивлению, наиболее близки ко мне сейчас оказались некоторые бывшие младороссы, которые отказались от остатков монархических чувств.
Лидия Юдифовна и Евгения Юдифовна шлют Вам сердечный привет.
Всегда буду рад иметь от Вас известие.
Душевный привет Вам, Николай Бердяев.
______________________
*Новый журнал, Нью-Йорк, 1969, № 95. (Письма относятся к 1945 — 1948 гг.)
**И. В. Манциарли — близкий друг Бердяевых.
268
Кламар, 14 декабря 1945
Дорогая Елена Александровна! Меня очень тронуло Ваше письмо и Ваша, забота. Особенно тронули меня слова о Лидии Юдифовне. Мы чувствуем себя очень сиротливо и очень тоскливо в нашем доме. Собираемся ехать с Евгенией Юдифовной на три недели в швейцарские горы, чтобы там передохнуть. Но нужно преодолеть много трудностей. У меня в плохом состоянии сердце, один клапан не в порядке, и часто бывает одышка, особенно по ночам. Очень благодарен за свечи, которые получил. Сейчас это очень важно, т.к. каждый вечер по несколько раз прекращается электричество. Очень благодарю за посылки.
Буду с нетерпением ждать появления «III-го часа». Хорошо, что вы готовите английское издание. Посылаю Вам еще одну свою статью «Почемгу Запад не понимает Советской России» для устройства в американской печати. Статью эту считаю очень ответственной. Сейчас очень нарастают антирусские настроения. Вообще состояние мира очень плохое. Помните, что Вы обещали дать статью для «Cahiers de la Nouvelle Epoque». Лучше всего напишите о духовных течениях в Америке. Когда накопится несколько гонораров за американские статьи, то можно нам перевести. Лучше все же не спешить, т.к. предвидится стабилизация франка. Очень мечтаю иметь возможность корректуры моей книги.
Шлю Вам сердечный привет и еще раз благодарю за заботы.
Душевно преданный Вам Н. А. Бердяев.
Кламар, 19 марта 1948 г.
Дорогая Елена Александровна! Благодарю Вас за желание устроить в Америке мои статьи. Боюсь только, чтоб это не заняло у Вас слишком много времени. Французская книга статей, которую я Вам прислал, уже взята моим английским издателем. Вероятно, он будет издавать и для Америки. Напечатать в Америке можно только до появления книги по-английски.
Меня очень трогает забота обо мне Небольсина*. Но скажите ему, что приехать в Америку я ни в коем случае не могу. Прежде всего у меня нет достаточно сил для такого путешествия, я легко утомляюсь и часто болею. Препятствием еще является то, что я почти не знаю английского языка, это создает большое затруднение! О поездке в Америку не стоит и говорить, да и мировая атмосфера
______________________________________
*Русский адвокат и писатель, проживавший в Нью-Йорке, но ездивший также в Париж, навещавший Бердяева и принимавший участие в его судьбе.
269
сейчас очень неблагоприятная. Хотя я все-таки думаю, что войны не будет. Нужно бороться с психозом войны.
Так как предлагают мне присылать посылки, то Евгения Юдифовна составила список того, что нам особенно нужно: гречневая крупа, рис, сухое молоко (молока совсем нет в Париже), сахар, кофе в зернах, чай, мука, консервов не нужно.
Прибавление от меня лично: я очень люблю сигареты, папирос совсем не курю. Даже во время войны я получал по карточкам от 30 до 45 сигар в месяц. Сейчас в Париже исчезли сигареты совсем, их нельзя найти ни за какие деньги. Если можно было бы вложить в посылку сигареты, то это было бы для меня блаженство. Много, вероятно, нельзя вкладывать, но немного сигар можно вложить*.
Крепко жму руку и благодарю за заботы. Евгения Юдифовна шлет Вам привет.
Душевно преданный Вам Николай Бердяев.
_______________________________
* Бердяев не был только охотником до сигар, они служили ему средством успокоения от нервного тика, от которого у него перекашивалось лицо, особенно в минуты волнения или во время докладов или разговоров. Быть лишенным этого средства было для него особенно мучительно.
270
|
