В. Г. Брюсова
Брюсова В.Г. Андрей Рублев. М.: Изобразительное искусство, 1995. 294 с.
Оп.: Вопросы истории, , 1972, №3, стр. 51-62.
Номер страницы предшествует тексту на странице.
-51-
На протяжении
X в. Византия имела возможность не раз убедиться в опасности нарушения мира с
Русью, когда многочисленное войско "тавроскифов" неожиданно оказывалось у границ
империи или под стенами столицы. Обращение императора Василия II в критический
момент восстания Варды Фоки за военной помощью к киевскому князю Владимиру Святославичу,
взятие Херсонеса и женитьба Владимира на Анне, сестре императоров Василия и Константина,
крещение Руси - все эти факты политической истории Византии и Киевской Руси имели
для них важные последствия. Прочный мир, продолжавшийся более полувека, дал возможность
империи с помощью русских войск осуществить успешные военные кампании в Малой
Азии, Сицилии и Болгарии. Русь избавилась от печенежских нашествий и расширила
свои владения на северо-востоке. Объединенными русско-византийскими силами в 1016
г. были ликвидированы остатки хазарских владений в Таврике. Северное Причерноморье
становится областью пограничных владений Руси и Византии. Установление родственных
связей между правящими домами Киева и Константинополя значительно повысило международный
авторитет киевских князей, а христианизация способствовала упрочению феодального
строя на Руси.
Мирные отношения между двумя державами
были нарушены в 1043 г., когда жители Константинополя снова были потрясены уже
изгладившимся из памяти зрелищем подступавших к стенам города неисчислимых кораблей
и лодей "тавроскифов", как бы готовых, по словам Пселла, "сейчас же взять город
со всеми его жителями". Однако поход на Царьград под водительством сына Ярослава
Владимира окончился неудачей. Если отвлечься от деталей, приводимых в отдельных
источниках 1), дело представляется следующим образом: русские суда
были разбиты сильнейшей бурей, а отчасти и "греческим огнем"; выброшенные на берег
6 тыс. русских воинов вместе с воеводой Вышатой пытались пробиться на родину,
но большая часть их погибла в неравном бою с византийскими отрядами, а 800 чел.
были взяты в плен и ослеплены. Оставшаяся часть русского войска во главе с Владимиром
Ярославичем успешно отбила атаку посланных вдогонку византийских кораблей - все
24 триеры были потоплены, а находившиеся на них ратники уничтожены или взяты в
плен. Через три года мир был восстановлен, и Вышата вернулся на Русь.
_________
1) "Повесть временных
лет". Ч. 1. М -Л. 1950 (далее ПВЛ), стр. 103-104; Michel Psellos. Chronographie.
Т. 2. Р. 1928 (далее - Psellos). pp. 9-12; Georgius Cedrenus loannis Skilitzae
ope (далее - Сеdгenus) vol. II. Bonnae. 1839, pp. 551-555; "Michaelis Attaliotae
historia". Bonnae. 1853, p. 20, Joannes Zonaras. Epitome historiarum. III. Bonnae.
1897, pp. 571, 631- 633.
-52-
Поход 1043 г.
представляется, согласно сообщениям греческих и русских источников, бесспорным
поражением русских, что, однако, не помешало восстановлению между двумя государствами
нормальных от ношений на условиях, удовлетворявших обе стороны 2).
Договор был закреплен браком Всеволода Ярославича и дочери императора Константина
IX Мономаха 3). Неудача не имела для русских неблагоприятных последствий,
как полагают, вследствие серьезных внешнеполитических и внутренних затруднений
Византии 4). Решающим фактором явилось, по мнению ряда исследователей,
нашествие печенегов, вторгшихся в пределы империи и в 1046-1047 гг. подступивших
к стенам Константинополя 5); в этих условиях Византия, нуждаясь в военной
помощи русских, поспешила пойти на значительные уступки.
Соображения эти, на первый взгляд
реалистические, при более обстоятельном рассмотрении оказываются сомнительными.
Неясна прежде всего позиция Киева. Отношения с Византией в X-XI вв. оставались
одним из главных вопросов внешней политики Руси. Но вот на следующий год после
неудачного похода Ярослав Мудрый вместо того, чтобы готовиться к новому походу
и силой оружия принудить византийцев к тем условиям мира, ради которых была начата
война, отправляется походом на Мазовию на помощь польскому князю Казимиру. В 1046-1047
гг. русское войско уже выступает в качестве союзника империи. Помогая соседям
и своему недавнему противнику, Ярослав Мудрый ничего не предпринимает для восстановления
собственного военного престижа. Чем вызвана такая, казалось бы, бездеятельность
в кардинальном вопросе международной политики, что парализовало военные сил русских?
События русско-византийской войны
1043 г., несомненно, привлекли к себе пристальное внимание соседних держав, и
военная неудача могла серьезно пошатнуть международное положение Киева. Однако
положение его после войны как бы упрочилось. Малообъяснима также позиция Византии.
Если признать, что "в 1043 году победительницей оказалась Византия и в год заключения
мира ей ничто ниоткуда не угрожало" 6), то что же принудило Константина
Мономаха выдать дочь за Всеволода? Политические браки занимали существенное место
в русско-византийских отношениях XI века. "Свойство" киевского князя и византийского
императора сохраняло силу до смерти Владимира Святославича, но впоследствии Византия
стала забывать об этом. Meжду тем в итоге войны 1043 г. дочь императора, возможная
наследница
_________
2) См. G. Vеrnadskу.
The Byzantine-Russian war of 1043. "Sudostforschungen" Bd. XII. Munchen.1953,
S. 47-67; A. Pоppe. Opowiesc latopisarska о wyprawie "na grekow" w 1043 roku.
"Slavia Orientalis", r. XVI, № 4. Warszawa. 1967, s. 349-362; ejusd. Panstwo i
kosciol na Rusi w XI wieku. Warszawa. 1968, s. 69-152; ejusd. La derniere expedition
Russe contre Constantinople. "Byzantinoslavica" (далее -BS) XXXII/I, 1971, s.
1-29; Г. Г. Литавpин. Пселл о причинах последнего похода русских на Константинополь
в 1043 г. "Византийский временник" (далее - ВВ). XXVII. 1967, стр. 71-86; В. Т.
Пашуто. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968, стр. 20.
3) В. Л. Янин, Г. Г.
Литаврин. Новые материалы о происхождении Владимира Мономаха. "Историко-археологический
сборник". М. 1962, стр. 204-221. Синодики Выдубицкого монастыря в Киеве называют
супругу Всеволода Анастасией (см. В. Г. Брюсова. К вопросу о происхождении Владимира
Мономаха. ВВ. XXVI 1968, стр. 127-135).
4) В. Д. Мошин. Русские
на Афоне и русско-византийские отношения в XI-XII вв. BS. IX. 1947, стр. 71; Bruno
Widera. Jaroslaws der Weisen Kampf um Kirchliche Unabhangigkeit von Byzanz. "Aus
der bysantinistischen Arbeit der Deutsches Demokratischen Republik". 1. B. 1957,
S. 172.
5) Ср. М. Д. Приселков.
Русско-византийские отношения IX-XII вв. "Вестник древней истории", 1939, № 3,
стр. 104; М. В. Левченко. Очерки по истории русско-византийских отношений. М.
1956, стр. 398. Уточнение даты см.: А. П. Каждан. Иоанн Мавропод, печенеги и русские
в середине XI в. "Зборник Радова Византолошкого института". 18/1, 1963, стр. 183
и сл.
6) В. А. М о ш и н.
Указ. соч.. стр. 74.
-53-
престола (если принять во внимание преклонный возраст императриц
Зои и Феодоры), оказывается супругой четвертого сына Ярослава - Всеволода, имевшего
в то время незначительные шансы когда-либо занять отцовский престол. По нормам
дипломатических отношений того времени династический брак в мирное время означал
признание равенства и взаимной заинтересованности сторон. Если же брак заключался
в итоге военной кампании и был одним из условий мирного договора, естественно
предполагать, что это условие выдвинула заинтересованная сторона, а таковой была
тогда Русь.
Следует ли трактовать события
таким образом, что взаимовыгодный мир отражал реальное соотношение сил между державами
и неудача похода не могла существенным образом повлиять на исход войны? Иначе
говоря, лавры ожидали киевского князя при успехе и при поражении? Но в таком случае
уже первый приступ русских к столице заставил бы византийцев выполнить их требования.
Этого не произошло. Из истории предшествующих походов известно, что условия мирного
договора всецело зависели от исхода войны (ср., например, договор Олега и менее
благоприятные для русских договоры Игоря и Святослава). Но если мир был для русских
выгоден, можно предположить, что в момент заключения договора вступили в силу
какие-то обстоятельства (остающиеся пока неизвестными), превратившие несомненную
военную неудачу в мир на взаимовыгодных условиях.
Возникает вопрос: насколько полны
и верны сведения, сообщаемые источниками о событиях тех лет? Летописная статья
1043 г. до сих пор не являлась предметом специального исследования. Независимо
от того, записан ли рассказ со слов Яна Вышатича 7) или самого Вышаты
8), существенно одно - появление в летописи этой статьи можно связать
с намерением реабилитировать попавшего в плен Вышату, так как она освещает не
весь ход войны, а лишь один из ее эпизодов - поход 1043 года. Чтение статьи 1043
г. в летописях, восходящих к Новгородско-Софийскому своду и отражающих более древнюю
редакцию Начального свода 9), содержит после слов "поиде к Царюграду
с вой по морю" вставку о том, что греки "начаша погружати в море пелены Христовы
с мощьми святых. И божиим гневом възмутися море". Этот эпизод заимствован из окружного
послания патриарха Фотия (867 г.) о нашествии руссов, где греки-христиане противопоставлялись
русским-язычникам. Здесь же и после крещения Руси божественное покровительство
оказывается на стороне византийцев. Эта вставка не может принадлежать ни Вышате,
ни Яну. В сообщении о втором сражении Владимира с Константином Каваллурием говорится:
"И бысть весть греком, яко избило море Русь, и посла царь, именем Мономах, по
Руси олядий 14". Число олядей - заведомая неточность (греческие источники называют
24 триеры), хотя количество их было русским хорошо известно: эта флотилия была
отрезана ими в заливе и здесь уничтожена. Г. Кедрин отмечает, что русские держались
вызывающе, а князь Владимир вел себя надменно 10), летописная же статья
подчеркивает раздоры и несогласия среди русских. Рассказ о походе заканчивается
повествованием о пленении Вышаты и ослеплении русских воинов.
_________
7) А. А. Шахматов.
Разыскания о древнейших русских летописных сводах, СПБ. 1908, стр. 443-444.
8) Ср. В. И. Истрин.
Замечания о начале русского летописания. "Известия" Отделения русского языка и
словесности Академии наук. XXVII. 1924, стр. 209. В. И. Истрин считает слова "отец
Янев" позднейшей вставкой. Рассказывал ли Вышата о походе своему современнику-летописцу
или сыну Яну, в конечном счете именно он является автором рассказа (обзор библиографии
вопроса см.: А. Рорре. Opowiecs..., s 356-357).
9) См. комментарии
Д. С. Лихачева к "Повести временных лет". ПВЛ. Т. II. М-Л. 1950, стр. 378-379.
10) Cedrenus. Vol.
II, p. 551.
-54-
Создается впечатление
о последовательной и целенаправленной переработке статьи в невыгодном для русских
отношении. Если основу ее и составляет рассказ Вышаты или записи современников,
то общим тоном статья едва ли обязана своему первоисточнику. Автор редакционной
правки не может скрыть своего удовлетворения по поводу того, что божий гнев покарал
русских, а их военные удачи его не радуют.
Рассказ о втором сражении по сходству
изображения событий, казалось бы, служит важным аргументом в пользу объективности
свидетельств византийских и русских авторов. Однако он является вставкой; в рассказ
Вышаты 11), так как в нем описывается сражение, участником которого
Вышата не был. В первой части статьи говорится о том, что русское войско попало
в беду из-за того, что Владимир не прислушался к совету воеводы, и поэтому не
в интересах Вышаты было рассказывать о том, как Владимир без него одержал победу
над византийцами. Слова: "И бысть весть греком, яко избило море Русь" - едва ли
могут принадлежать русскому: откуда бы русским знать, что греки были оповещены
об "избиении" Руси? Этот фрагмент, по-видимому, был заимствован из византийских
хроник уже в древности. Если даже редактор: и дополнил рассказ Вышаты вторым эпизодом,
то и в таком случае вставка не укрепляет доверие к тексту летописной статьи. Неизвестно,
какова была первоначальная ее редакция, но она была иной.
Следует отметить, что в Софийской
летописи, Новгородской IV и близких к ним летописных сводах рассказ начинается
словами "паки" или имеются две записи о походе Владимира: "Посла Ярослав сын своего
Володимира на греки. В лето 6551. Пакы на весну посла велики князь Ярослав сына
своего на греки" 12).
Как понимать данную статью со
словом "паки" (то есть "снова"; "опять", "еще раз")? Означает ли это, что Ярослав
во второй раз посылает Владимира в поход? Это самое естественное, казалось бы,
чтение обычно исключается как невероятное, а затем предпринимаются более или менее
остроумные попытки найти другое, "действительное" значение текста 13).
Возражением против прямого чтения является обстоятельство, что после слова "паки"
следует все та же статья о походе 1043 г., и никаких новых сведений она не сообщает,
следовательно, слово "паки" по смыслу записи теряет свое основное значение. Но,
бы может, позднейший составитель по незнанию или с умыслом соединил рассказы о
двух походах в одну запись (подобных примеров история летописания знает немало)?
В таком случае, если компилятором являлся редактор основной статьи 1043 г. по
Софийскому своду, грекофил по убеждениям, он мог выбрать тот рассказ, который
ему больше подходил по духу.
Летописная статья 1043 г., с ее
отмечавшимися в литературе противоречиями (например, упоминание двух воевод -
Вышаты и Ивана Творимирича, присутствие разных дат в разных сводах и т. п.), с
интерполяциями и грамматическими несогласованиями, имеет вид тщательно подобранной
из разных фрагментов мозаики. Это указывает на внимание к статье, может быть,
даже не одного редактора. Именно этим определяется раздельное рассмотрение авторами
каждого элемента
_________
11) О неувязке последней
фразы рассказа Вышаты ("и възвратися в Русь, вседъ в корабле свое") с предшествующим
и последующим текстом см.: А. А. Шахматов. Указ. соч., стр 441-443; Комментарии
Д. С. Лихачева. ПВЛ. Т. II, стр. 379
12) ПСРЛ, IV. Ч. I,
вып. I. Птгр. 1915, стр. 115; ПСРЛ, V, вып. I. Л. 1925, стр. 137; см. также свод
1493 г., свод 1495 г., Вологодско-Пермская, Никоновская летописи и др.
13) А. А. Куник. Русский
источник о походе 1043 г. Приложение к статье Б. Дорн. Каспий. О походах древних
русских в Табаристан. "Записки" Академии наук. Т. 26. СПБ. 1876, стр. 50; А. И.
Рогов. Русско-польские культурные связи в эпоху Возрождения (Стрыйковский и его
хроника). М. 1966, стр. 78-71. Автор рассматривает сообщение Стрыйковского о втором
походе Владимира Ярославича.
-55-
статьи. К таким самостоятельным элементам ее принадлежат и слова
"паки посла Ярослав...". Анализ текста не дает доказательств, чтобы принять его
как исторически весомое свидетельство о втором походе, но он не исключает в принципе
возможности такого чтения, как случайно уцелевшего рудимента несохранившегося
рассказа о втором походе русских на Византию. Правомерно поставить вопрос о возможности
или, наоборот, невозможности второго похода, предпринятого Ярославом Мудрым. Поход
был не только возможен, но и вероятен. История русско-византийских отношений X
в. свидетельствует о настойчивости, с какой русские князья добивались благоприятного
исхода войны, не останавливаясь перед временными неудачами. Известно, что Игорь,
растеряв свое войско в морских сражениях, выступил на суше с еще большими военными
силами, почему византийцы и поспешили предложить мир. При Ярославе Мудром военные
силы Руси значительно возросли, тогда как империя в XI в. находилась в состоянии
упадка 14).
Для выяснения вопроса о втором
походе важно было бы установить, оставалось ли русское войско до заключения мира
с Византией на юге (a это облегчалось близостью Тмутараканского княжества) или
возвратилось обратно? Летопись говорит о том, что Владимир с дружиной "възвратися
в Русь". Изданная С. Белокуровым "Хроника русская" (XV в.) сообщает такую подробность:
"Володимер же приде в Киев вмале" 15). В действительности силы Владимира
оставались значительными, если учесть, что во втором сражении русские уничтожили
весь имевшийся в наличии и посланный против них византийский флот 16).
Владимир имел основания оставить главные силы в пограничной с Византией полосе
(чтобы тем самым оказать давление, необходимое для получения более выгодных условий
мира) и возвратиться в Киев со своей дружиной. В пользу этого говорит и тот факт,
что вскоре (не позднее 1046 г.) отряд русских уже оказывается в Византии в качестве
спасителя империи (восстание Льва Торника и новая лавина печенегов). Как известно,
такая военная помощь являлась одним из непременных условий русско-византийских
договоров 17). Поскольку военно-союзнические отношения строились на
основе доброй воли каждого из государств, то, следовательно, к 1046 г. требования
русских по мирному договору были удовлетворены.
Промежуток между походом 1043
г. и заключением мира принято считать в три года в соответствии с сообщением летописи:
"По трех же лет миру бывшю, пущен бысть Вышата в Русь к Ярославу" 18).
В приведенной фразе, однако, трехлетний срок относится к возвращению Вышаты. Слова
"миру бывшю" являются придаточным предложением и могут означать лишь то, что мир
был заключен между 1043 и 1046 годами. В 1046-1047 гг. русские выступали в качестве
союзников византийской армии не только под стенами столицы, но и в Греции и в
Грузии 19). Кедрин сообщает о переводе в 1045 г. в Грузию полководца
Катакалона Кекавмена 20). Последний был стратигом Придунайской фемы,
где его и застала война со "скифами". Неуспех для русских похода 1043 г. во многом
определился мерами, предпринятыми Кекавменом 21). Его солдаты
_________
14) Пожар 6 августа
1035 г. уничтожил в арсенале Константинополя все триеры с оружием, вследствие
чего военные силы Византии были подорваны (Н. Ahrweilег. Byzance et la Мег. Р.
1966, pp. 128-129, 134-137,411-413; Cedrenus. Vol. II, p. 529).
15) "Чтения в Обществе
истории и древностей Российских" (далее - ЧОИДР). Кн. 4, отд. I. M. 1898, стр.
25.
16) См. Н. Ahrweiler.
Op. cit., pp. 126-132.
17) В. Г. Васильевский.
Труды. Т. I. СПБ. 1908, стр. 312-313.
18) ПВЛ. Т I, стр.
104
19) В. Г. Васильевский.
Труды. Т. I, стр. 312-313.
20) Cedrenus. Vol.
II. p. 560; В. Г. Васильевский. Советы и рассказы византийского боярина XI века.
"Журнал министерства народного просвещения", 1881, ч. 215, стр. 281; ч. 216, стр.
118.
21) Cedrenus. Vol.
II, pp. 551-552; Г. Г. Литаврин. Указ, соч., стр. 85.
-56-
уничтожили большую часть спасшихся от бури русских воинов и
жестоко расправились с пленными - по некоторым сообщениям, они были не только
ослеплены, но у каждого из них была отрублена правая рука. Возвращение на родину
800 ослепленных и безруких воинов отнюдь не способствовало сговорчивости русских.
Следовательно, к концу 1043 враждебность между Византией и Киевом обострилась
до предела. Однако в 1045 г. Кекавмен уже переведен на Кавказ, а вскоре здесь
же оказывается и перемещенный с Балкан 3-тысячный корпус русских 22).
Не могла ли Византия предпринимать большую военную кампанию на Кавказе, не закончив
войны с Русью? Не следует ли из этого, что в 1045 Византия уже находилась в состоянии
мира с ней? Такое предположение вероятно, если принять во внимание, что в 1045
г. Владимир Ярославич находится в Новгороде и закладывает Софийский собор (закладка
храмов обычно производилась весной) 23).
Итак, перелом в ходе русско-византийской
войны произошел между концом 1043 и весною 1045 г., то есть в 1044 году. Какие
же события произошли в это время? Если исходить из сообщений летописей, то в этом
году не было никаких военных действий. Однако, как указано выше, летописная статья
1043 г. не может быть принята с полным доверием. Что касается византийских авторов,
то они не отличаются пунктуальностью в описании общего хода войны. Уже в сообщениях
современников - Пселла и Скилицы - встречаются разноречия едва ли не в каждом
пункте. Пселл, рассмотрев обстоятельства несчастливого для русских сражения у
стен Константинополя, теряет затем интерес к этому сюжету и более к нему не возвращается,
не упоминая о втором сражении у берегов Фракии. Ниже, однако, Пселл уклончиво
пишет о "счастливой звезде", хранившей императора от бедствий, которые обрушивались
на него в изобилии как со стороны варваров, так и изнутри империи 24).
О втором морском сражении сообщает Скилица, который пишет, что здесь "счастье
было на стороне русов". Таким образом, русские летописи и византийские хроники
не дают ответа на поставленный вопрос.
Существует, однако, группа источников,
содержащих некоторые сведения по этому вопросу. Ян Длугош так начинает повествование
о походе Владимира Ярославича: "Князь русский Ярослав, не довольствуясь своими
владениями и властью, жадный к приобретению славы у других народов, отправился
против соседей греков" 25). Еще более определенно о намерениях Ярослава
пишет М. Стрыйковский: "Ярослав, монарх киевский, послал молодого сына своего
Владимира и воеводу Вышату с воинством к Царюграду, требуя у кесарей Корсуни и
Таврики" 26). Известие это вполне оригинально, но источник его неизвестен;
оно привлекает внимание к недостаточно изученному вопросу о пограничных землях
Руси и Византии, который мог быть одним из поводов для конфликта, на что уже указывали
украинские историки 27).
Упрочив свои позиции в Причерноморье,
Древнерусское государев вплотную подступило к Византийской империи, но здесь оно
катали
_________
22) Cedrenus. Vol.
II, p. 560; В. Г. Васильевский, Труды. Т. I. 313-316.
23) "Новгородская Первая
летопись старшего и младшего изводов". М. 1950, стр. 16. О дате закладки собора
см.: В. Г. Брюсова. О датировке фресок Софии Новгородской древнейшего периода.
"Советская археология", 1968, № 1, стр. 106.
24) Рsellos. Т. 2,
р. 12.
25) "Jana Dlugosza
kanonika krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie". Т 1. Krakow. 1867, s.
241.
26) M. Stryjkowski.
Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wszystkiej Rusi. Warszawa. T. 1. 1846, s.
159, 163.
27) I. M. Шекера. Киiвська
Русь XI ст. у мiжнародних вiдносинах. Киiв. 1967, стр. 131; I. М. Гапусенко. Боротьба
схiдних слов'ян за вихiд до Черного моря. Киiв. 1966, стр. 96.
-57-
вается на мероприятия Константинополя, укреплявшего пограничные
земли. Значение одного из важнейших военно-стратегических пунктов приобретает
в это время Херсонес. Он являлся также центром ремесла и "культурным мостом" между
Византией и Русью. Его значение особенно возросло после принятия на Руси христианства.
"Повесть временных лет" сообщает, что Владимир Святославич взял оттуда попов,
мощи святых, церковные сосуды и иконы "на благословение себе" 28).
О том, что Корсунь был собственностью русского князя, добровольно отданной византийцам,
хорошо помнили в XI в.: "Вдасть же за вено греком Корсунь царицы деля" 29),-
записал летописец.
Ни русские, ни византийские источники
даже не намекают на какие-либо территориальные притязания Ярослава к Византии.
Очевидно, до тех пор. пока обе стороны выполняли принятые союзные обязательства,
речь о Корсуне не шла, но как только между ними обнаружились противоречия, мог
всплыть и этот вопрос. Поэтому следует учитывать, что Херсонес мог стать одним
из звеньев в цепи событий 1043-1045 годов.
Существует ряд свидетельств, что
какое-то отношение Ярослав и его сын Владимир к Херсонесу имели. На полях древней
рукописи Реймсской церкви Марии (так называемой Псалтыри Одальрика) имеется приписка
о поездке Роже, епископа Шалонского, в Киев 30). Роже участвовал в
посольстве, направленном Генрихом I, королем Франции, в связи с его сватовством
к Анне Ярославне (1048-1049 гг.). Прелат церкви Нотр-Дам Одальрик просил епископа
разузнать, где находится Херсонес и гробница Климента. В записи говорится, что
от царя той страны Ярослава епископ узнал о Херсонесе и о церкви Климента. "Затем
оный царь Георгий раб сообщил Каталаунскому епископу, что он сам туда отправился
и привез оттуда главы св. Климента и Фива, ученика его, и положил в граде Киеве,
где они честно почитаются. Эти главы он показал епископу" 31). Д. В.
Айналов замечает: "Ярослав сам говорит о принесении им глав Климента и Фива в
Киев, и ясно, что самое содержание приписки должно быть связано не с крещением
Владимира в Корсуне и принесении им оттуда мощей, а с деятельностью Ярослава".
С этим нельзя не согласиться, но ясно также то, что мощи Климента могли быть привезены
из Херсонеса не иначе, как в качестве военного трофея.
При Ярославе в Киеве появляются
и иные предметы (гробница Ярослава и другие мраморные саркофаги Софийского собора),
по наблюдению ряда специалистов, относящиеся к кругу памятников искусства Причерноморья.
К тому же времени относится крупная партия икон и предметов церковной утвари Новгорода
(многие из них сохранились до наших дней), именуемые "корсунскими древностями".
В литературе высказывалось мнение, что название это не имеет под собою реальной
почвы и самый термин является лишь данью обычаю признавать всякую редкую и ценную
вещь греческой по происхождению 32). Такое заключение справедливо по
отношению к позднейшему периоду, что же касается "корсунских древностей" Новгорода,
то оно не столь бесспорно. Есть основание полагать, что изначала оно имело отнюдь
не символическое, а реально-
_________
28) ПВЛ. Т. I, стр.
80.
29) Там же.
30) См. "Acta Sanctorum
Bollandiana>. T. VIII, Martii, II. Paris-Roma. 1865, p. 16; L. Paris. Roger II,
eveque de Chalons, sa vie et sa mission en Russie. "Chronique de Champagne". T.
II. P. 1837, p. 95. Приписка датируется XII в. (Recuei des actes de Philipp 1-er,
roi de France, publie... par M. Prou. P. 1909, p. XVII).
31) Д. В. Айналов.
Судьба Киевского художественного наследия. "Записки" Отделения русской и славянской
археологии Русского археологического общества. XII. Птгр. 1918, стр. 26-27 (в
статье автор дает перевод латинского текста). Летописи сообщают о привозе мощей
Климента Владимиром, однако древнейшее житие этого последнего, отмечая привоз
"мощей иных святых", не называет Климента.
32) Ср. А. И. Соболевский.
Два слова о "корсунских" предметах. "Труды" Новгородского церковно-археологического
общества. Т. I. 1914, стр. 65 и др.
-58-
историческое значение. Не оспаривается же отмеченный летописью
факт -привоза корсунских икон, сосудов и других предметов при Владимире Святославиче.
Ряд древнейших памятников, сохранившихся до наших дней в Софийском соборе Новгорода,
также, несомненно, византийского происхождения. Однако появление их здесь не нашло
до сих пор объяснения и представляется загадочным. В самом деле, каким образом
оказались на севере Руси медные, так называемые Корсунские врата, украшающие вход
в Рождественский придел Софийского собора и орнаментованные мотивом процветшего
креста 33)? Раскрытая из-под записей икона в местном ряду Софийского
собора "Петр и Павел" тоже является первоклассным памятником византийской живописи
XI века 34). В иконостасе новгородской Софии с древнейших времен стоит
икона Корсунской богоматери 35). Греческий подлинник послужил образцом
для иконы так называемого "Спас-Мануила", сохранившейся в списке XIV в., с греческой
надписью на евангелии (при Грозном она была привезена в московский Успенский собор
36)). Приведенные примеры (количество их может быть увеличено) свидетельствуют,
что в древние времена из Византии в Новгород была привезена крупная партия церковной
утвари и икон.
В XVI-XVII вв. в Новгороде было
распространено предание, что иконы, медные врата и другие предметы были привезены
из Корсуня новгородцами как военные трофеи. Ссылаясь на новгородские летописи,
С. Герберштейн пишет о взятии Корсуня новгородцами и сообщает, что они "привезли
с собою медные врата покоренного города и один большой колокол" 37).
Павел Алеппский, посетивший Новгород в 1653-1656 гг. отмечает: "Рассказывают,
что правитель этого города, которому издревле дают титул князя, около 700 лет
тому назад ходил постоянно войной на страну сербов и греков; а другие говорят,
что он был хакан, царь татарский, осаждавший Константинополь с бесчисленным войском;
он ходил в Кафу, которую они называют на своем языке Карсуна, т. е. Херсон как
ее имя по-гречески, взял и разрушил ее и вывез ту дверь и други вещи вместе с
благолепными иконами греческими, кои целы и поныне" 38). Наличие "корсунских
древностей" в Софийском соборе заставляет предполагать, что за этими полулегендарными
известиями скрываются какие-то реальные факты.
Кто же этот князь, которому удалось
вывезти из Корсуня едва ли не полный комплект самой разнообразной утвари, составившей
внутреннее убранство Софии Новгородской? Некоторые легенды позднейшего происхождения
связывают этот факт с именем Владимира Святославича, с его Корсунским походом.
Однако "Повесть временных лет" отмечает, что Владимир отдал все в построенную
им церковь Богородицы: "Вдав туда все, еже бе взял в Корсуни: иконы, и съсуды,
и кресты" 39). Тем более не мог попасть в Новгород главный трофей -
"врата покореного города". Кроме того, комплекс новгородских предметов иной, чем
киевских. Наконец, весьма существенно, что круг памятников иконописи из числа
"корсунских древностей" не выводит нас за пределы XI в., сле-
_________
33) Мотив процветшего
креста характерен для произведений искусства Херсонеса. Процветший крест изображен
на печатях херсонесского стратига. Воспроизведение Корсунских врат см.: Г. Н.
Бочаров. Прикладное искусство Новгорода Великого. 1969, рис. 33.
34) М. Alpatov, О.
WuIf. Denkmaler der Ikonenmalerei. Dresden. 1925, S. 69. Н. Е. Мнева, В.В.Филатов.
Икона Петра и Павла Новгородского Софийского собора. "Из истории русского и западноевропейского
искусства". М. 1960, стр. 81-102.
35) Наименование иконы
указывает на происхождение ее из Корсуня.
36) См. В. Г. Брюсова,
Я. Н. Щапов. Новгородская легенда о Мануиле, царе греческом. ВВ. Т. 32. 1972,
стр. 98-102.
37) С. Герберштейн.
Записки о Московитских делах. СПБ. 1908, стр. 119, 124
38) "Путешествие антиохийского
патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном архидиаконом
Павлом Алеппским". ЧОИДР. Кн. 4, отд. 2 1898, стр. 70.
39) ПВЛ. I. стр. 83.
-59-
довательно, Владимиром Святославичем они не могли быть привезены.
Возникает вопрос: не связано ли появление "корсунских древностей" Новгорода, как
и мощей Климента в Киеве, с событиями 40-х годов XI века?
Выясняя этот вопрос, нельзя оставить
без внимания известный памятник эпиграфики средневекового Херсонеса - высеченную
на камне надпись Льва Алиата, стратига города, о возобновлении им в 1059 г. железных
врат претория и других городских ворот. Высказывалось мнение, что речь идет о
восстановлении города после осады его Владимиром Святославичем 40),
но сомнительно, чтобы оборонительные сооружения Херсонеса с конца X в. не возобновлялись
41). Не пострадал ли город от нашествия неприятеля во время, более
близкое этой дате? Не связана ли запись Льва Алиата с новгородскими преданиями
о привозе из Корсуня "врат покоренного города"?
Приведенный ряд свидетельств,
равно как и более поздние предания, взятые в совокупности, отчетливо проецируются
именно на события 40-х годов XI века. Между ними устанавливается связь, которая
позволяет высказать гипотезу, что военные действия русских не ограничились неудачным
походом 1043 г., а имели дальнейшее развитие и не позднее чем в 1044 г. Херсонес,
как и полвека назад, снова был взят и опустошен русскими. Поход на Херсонес и
взятие его могли предшествовать закладке такого здания, каким был Софийский собор
Новгорода. Местное новгородское предание прямо связывает построение собора с победой
над греками 42). Закладка его в 1045 г. совпадает с предполагаемым
годом заключения мира с Византией. Вполне допустимо предположить, что установленные
в Новгородской Софии "корсунские древности" были напоминанием о военной славе
новгородцев.
Легенды о привозе в Новгород икон
из Корсуня образуют весьма многочисленную группу сказаний, совсем еще не изученную
43). Рукописное "Сказание о Спасовом образе императора Мануила" сообщает:
"Сия бо святая икона принесена бысть в Великий Новград из Корсура града в пленение,
когда поплениша Великаго Новаграда князь и посадники" 44). Новгородская
третья летопись включает это же сказание в несколько иной редакции, под 1045 годом,
годом основания Софийского собора 45). В рукописи XVIII в. "Книга о
церквах Новгорода", где говорится, что первые иконы были привезены в Новгород
из Корсуня Владимиром, указывается: "Поим царицу Анастасию и попы корсунские с
мощьми св. Климента и Фива ученика его и пойме сосуды церковные и иконы на
_________
40) А. Л. Якобсон.
Средневековый Херсонес (XII-XIV вв.). "Материалы и исследования, издаваемые Институтом
археологии АН СССР". Вып. 17. М.-Л. 1950, стр. 17, 18.
41) См. рец. Е. Ч.
Скржинской на книгу А. Л. Якобсона (ВВ. VI. 1953, стр. 26).
42) А. Ваучский. Жизнеописание
св. благоверных князей новгородских Владимира Ярославича и матери его княгини
Анны. Новгород. 1898, стр. 1-5; А. И. Манкиев. Ядро Российской истории. М. 1770,
стр. 74: "А Владимир оттуда с победою воротившись и в Новегороде церковь святыя
Софии заложив, в году от Р. X. 1052 умре, и в той церкви погребен"; "Родословец"
30-х годов XVIII в. Рукописный сборник собрания Государственной библиотеки имени
В. И. Ленина (далее - ГБЛ), собр. ОИДР, 212, л. 209 об.: "Той Владимир греков
побивши, заложивши в Новеграде церковь соборную Софии, умре году 1051". В Новгороде
еще в XVI в. помнили о казне, положенной в стену Софии ее создателем Владимиром
и вывезенной Грозным на многих возах в Москву (Псковские летописи. Вып. I. М.
1941, стр. 21). Не была ли это дань, полученная с Константинополя при заключении
мирного договора на долю Новгорода?
43) Привезенными из
Корсуня в Новгород считали, кроме Софийских, иконы "Богоматерь Иерусалимская"
и "Богоматерь Гефсиманская" московского Успенского собора, Перенесенные Грозным
в Москву; иконы "Благовещение", "Петр и Павел" из Антониева монастыря, некоторые
иконы Юрьева монастыря и т. д.
44) Отдел рукописей
Государственного исторического музея. Музейное собр., 525, л. 294.
45) "Новгородские летописи".
СПБ. 1879, стр. 182-184.
-60-
благословение себе" 46). Сообщения подобного рода
принято трактовать как отголоски Корсунской легенды. Но если обратить внимание
на правильное написание имени жены Всеволода - Анастасия (известное нам лишь из
синодиков Выдубицкого монастыря - см. примеч. 3), которое поставлено в ряд с сообщением
о привозе мощей Климента (запись в Псалтыри Одальрика относит его ко времени Ярослава),
то следует внимательнейшим образом отнестись к этой, хотя и поздней заметке книжника
новгородского Софийского дома 47). Эта запись (являющаяся пока единственной)
подтверждает ту последовательность событий 1044-1046 гг., которая соответствует
выдвинутой гипотезе: взятие Корсуня, привоз мощей Климента, женитьба Всеволода
на Анастасии, привоз в Новгород корсунских трофеев. Возможно, эта заметка является
случайно уцелевшим фрагментом несохранившейся летописной записи о событиях рассматриваемого
нами времени.
Но тогда возникает вопрос: не
указывает ли близость формулировки приведенного сообщения тексту Корсунской легенды
на то, что одним из источников легенды могли послужить летописные записи о событиях
40-х годов XI века? Было бы ошибочным полагать, что взаимозависимость текстов
могла быть лишь односторонней, в смысле влияния Корсунской легенды на письменность
Новгорода. Более того, видимо, следует пересмотреть установившуюся в литературе
традицию связывать все сказания о походах на Византию и на Херсонес с Владимиром
Святославичем или Владимиром Мономахом. Напомним, что Сказание о холопьей войне
(в котором речь идет о взятии новгородцами Корсуня, привозе корсунских трофеев
и возмущении холопов) впервые было связано с Корсунским походом Владимира Святославича
А. И. Манкиевым 48), который отнес все эти события к походу на Корсунь
989 года. М. Стрыйковский называет князя просто "Владимир", Герберштейн говорит
об осаде Корсуня новгородцами. Более вероятно, что описываемые в сказании события
относятся к 40-м годам XI века. Непопулярность похода на Константинополь, неудачный
его исход в 1043 г. послужили, по-видимому, причиной взрыва классовой борьбы.
Не случайно Ярослав в 1044 г. строит в Новгороде Детинец.
Убедительным представляется предположение
И. Н. Жданова о том, что к событиям русско-византийской войны середины XI в. восходит
древняя основа "Сказания о князьях Владимирских" 49). "С большой вероятностью
можно предположить, - пишет он, - что составитель Сказания о венце смешал Владимира
Мономаха с Владимиром Ярославичем" 50). В справедливости данного предположения
убеждает и присутствие в этом сочинении третьего действующего лица, кроме Константина
Мономаха и князя Владимира, - патриарха Кирулария. Отзвуки предания о царском
венце сохранились в "Слове о погибели Русской земли" 51). О походах
Владимира Мономаха в Таврику, на Кафу и Феодосию рассказывает Стрыйковский, о
единоборстве Владимира Мономаха с воеводой корсунским - В. Н. Татищев 52).
Но Владимир Мономах Корсунской
_________
46) ЦГИА, ф. 834, оп.
3, № 3891, л. 20.
47) Уместно напомнить
здесь, что текст Ростовской летописи сохранился лишь в списке XVIII века.
48) А. И. Манкиев.
Указ. соч., стр. 72-73. По мнению П. П. Смирнова, этот рассказ входил в состав
древнейшей редакции "Повести временных лет" (П. П. Смирнов. Сказание о холопьей
войне в древней Руси. "Ученые записки" Московского городского педагогического
института. Т. II. вып. 2. 1947).
49) Публикация текстов
в кн.: Р. П. Дмитриева. Сказание о князьях Владимирских. М.-Л. 1955.
50) И. Н. Жданов. Повести
о Вавилоне и "Сказание о князьях Владимирских". СПБ. 1891, стр. 116.
51) Ю. К. Бегунов.
Памятник литературы XIII в. "Слово о погибели Русском земли". М.-Л. 1965, стр.
155.
52) В. Н. Татищев.
История Российская. Т. IV. М.-Л. 1964, стр. 185.
-61-
земли не воевал, и эти предания, возможно, восходят к походам
Владимира Ярославича 53). Не изучены новгородские былины о походах
на Корсунь новгородского князя 54) и киевские былины о походе на Царь-град,
в которых присутствует царь Константин (Мономах?) 55).
Имя князя Владимира (Ярославича)
могло способствовать слиянию некоторых былин о нем с Владимировым циклом. Могло
ли случиться, чтобы такое важное событие в жизни Руси, как последний поход на
Византию, не оставило следа в устном поэтическом творчестве в эпоху расцвета былинного
эпоса? Возможность смешения Владимира Ярославича и Владимира Святославича усугублялась
сходством общей ситуации: как и его знаменитый дед, Владимир-внук также сумел
заполучить царственную невесту (только не для себя, а для своего брата). Этого
обычно добивались в результате военной победы. В чем она могла заключаться?
Взятие Херсонеса русскими само
по себе не могло принудить Византию к капитуляции. Вспомним, однако, о чем заявил
Владимир Святославич, овладев Корсунем и требуя невесту: "Да аще не вдаста за
мя, створю граду вашему, яко же и сему створих" 56). Угроза второго
похода на Константинополь после взятия Херсонеса - именно это могло заставить
византийских политиков задуматься. В XI в. византийская дипломатия в подобных
условиях могла использовать опыт предшествующей борьбы с Русью: восстановить родственные
связи и выполнить ряд других требований. Корсунь в таком случае снова возвращался
Византии, как "вено" за царевну. После того, как она вошла в дом киевского князя,
международный авторитет его заметно возрос. Уже не Ярослав делает неудачные предложения
о сватовстве (например, Генриху III, германскому императору в 1043 г.), а к нему
посылают брачные посольства правители Польши и Франции, Венгрии и Норвегии.
Мирный договор русско-византийской
войны 40-х годов XI в. не сохранился. Но, поскольку он являлся лишь юридическим
оформлением и закреплением сложившейся тогда ситуации, его можно восстановить
путем изучения русско-византийских отношений того времени. Не вызывает сомнения,
что в целом договор был благоприятен для русских 57). Такой исход неудачно
начавшейся для них войны станет понятным, если допустить, что Ярослав Мудрый в
1044 г. предпринял второй поход на Византию. Отражением этих событий, по-видимому,
и являются присутствие в летописях редакции статьи 1043 г. со словами "паки" послал
Яро-
_________
53) В одном из списков
ГБЛ (собр. Ундольского, № 755, Летописец краткий, 1648, л. 100) во "Вступлении
к чину венчания на царство Ивана IV", Владимир назван "Ярославичем". Эта "примета"
представляет несомненный интерес. Заметим, что Ф. А. Эмин поместил деяния, обычно
приписываемые Владимиру Мономаху, под 1044 г., как второй поход Владимира Ярославича
в Грецию, ссылаясь на польского хрониста Брунака(?) (Ф. А. Эмин. Российская история.
СПБ. 1767, стр. 413-432).
54) Былины о Льве Володьевиче
(А. В. Марков. Беломорские былины. М. 1901, стр. 431, № 80) и Глебе Володьевиче
(А. М. Астахова. Былины Севера. Т. I. М.-Л. 1938, стр. 205-207, № 15). Обе былины,
по мнению А. М. Астаховой, дополняют друг друга (указ. соч., стр. 564). Картина
осады города содержит эпизоды, неизвестные Корсунскому сказанию: прощупывание
долгомерными шипами подземных ходов с хлебными запасами, перескакивание воинов
через городовую стену.
55) Н. С. Тихонравов,
В. С. Миллер. Русские былины старой и новой записи. Т II. М. 1894, стр. 59; В.
Ф. Миллер. Очерки русской народной словесности. Былины. Т. II. М. 1910, стр. 88.
56) ПВЛ. Т. I, стр.
76.
57) Ср. В. Т. Пашуто.
Указ, соч., стр. 20. О перемене официального курса в отношении русских после войны
свидетельствует и возмещение убытков, понесенных русским монастырем Ксилургу на
Афоне ("Actes de Lavra". Ed. G. Rouillard, P. Соllomp. Vol. I. P. 1937, pp. 18-22).
Указывая на то, что жалоба обители была направлена царю, тогда как обычно этими
вопросами ведали местные монастырские власти, В. А. Мошин замечает: "Должны были
иметь место какие-то нарочитые обстоятельства, которые позволяли русскому монастырю
быть уверенным, что император окажет ему внимание и заступится за его интересы"
(В. А. Мошин. Указ, соч., стр. 72).
-62-
слав сына Владимира "на греки", сообщение М. Стрыйковского о
втором походе Владимира в Таврику, новгородские предания о взятии Корсуня и привозе
трофеев, сами "корсунские древности", свидетельство французских источников о привозе
мощей Климента Ярославом, наконец, закладка Софийского собора в Новгороде.
Но чем же тогда объяснить то,
что столь важное событие не засвидетельствовано сохранившимися до наших дней летописями
или даже фальсифицировано в них? Для этого могли быть различные причины. После
восстановления родственных отношений с императорской династией было неудобно описывать
победу русских над Византией. Ранняя смерть главного героя событий Владимира Ярославича
поставила его потомство в положение изгоев, силой оружия добывавших права на княжение;
напоминать о его заслугах было не в интересах киевских князей. Вот почему имя
Владимира Ярославича слилось позднее с именами Владимира Святославича и Владимира
Мономаха. Нельзя не учитывать также судеб новгородского летописания и письменности
после присоединения Новгорода к Москве: многие записи были вообще уничтожены (например,
Сказание о холопьей войне) или утратили связь с теми событиями, к которым они
первоначально восходили (как, возможно, Сказание о царском венце).
|
