Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

митрополит Макарий

ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

К оглавлению

Глава 3

ЦЕРКОВЬ ХРИСТОВА В ДРЕВНЕЙ САРМАТИИ, ИЛИ НЫНЕШНЕМ КАВКАЗКОМ КРАЕ

Древняя Сарматия, заключавшаяся приблизительно между Черным и Азовским морями, Доном, Волгой, Каспийским морем и Кавказом, по различию народов, в ней обитавших и нередко передвигавшихся с места на место, была разделяема писателями различно и неопределенно. Но с тех пор как проникло в нее христианство, и основанные в ней епархии вошли в росписи Церкви Константинопольской, или вообще Восточной, сделалось более других известным разделение Сарматии в церковном отношении на две области (провинции). Первая носила имя Зихии (Ζικχια — Zichia) и простиралась вдоль всего берега Азовского моря и Керченского пролива [192] , приблизительно от самого устья Дона до Кавказа, а на восток неопределенно — где граничили с нею алане. Вторая называлась Аланиею и обнимала собою все остальное пространство Сарматии у Кавказа и Каспийского моря и от устья Дона и Меотического берега на северо-восток до Волги [193] .

I

СЛЕДЫ ХРИСТИАНСТВА В ЗИХИИ

Зихии мы знаем четыре епархии, из которых одна имела резиденцию в Фанагории (Φαναγόρεια), другая в Метрахе (Μετράχα, Ταματάρχα, Тмутаракани, или Тамани), третья в Зихополисе, или Зихии (Ζυγόπολιζ или Ζιχία), отделявшейся от Тамани, по словам Константина Багрянородного, одной только рекой — Укрухом [194] , четвертая в Никопсисе (Νίκοψις) у нынешней реки Шакупсы [195] .

Нельзя с точностию определить время основания всех этих епархий. Известно только, что епископы епархий Фанагорской и Зихийской в начале шестого века упоминаются уже присутствовавшими на Соборах: так, Фанагорский епископ Иоанн присутствовал на Цареградском Соборе в 519 г. и подписался под отношением сего Собора к Константинопольскому патриарху Иоанну о возобновлении на священных скрижалях (диптихах) имен некоторых его предшественников, которые он повелел было изгладить [196] , а имя Зихийского епископа Дамиана сохранилось между подписями Собора Константинопольского, бывшего под председательством архиепископа Мины в 526 г. [197] Епархии же Тмутараканская и Никопская в уставе Льва Премудрого (894-911 гг.) титулуются уже архиепископиями [198] ; последняя, т. е. Никопская, именуется также и в более древнем уставе, известном под именем Епифания Кипрского и относимом к VII в. [199] Но если возьмем во внимание, что города Фанагория, Тмутаракань, Зихополис и Никопсис, как основанные древними греческими переселенцами [200] , наверно, были обитаемы по преимуществу греками и что эти греки находились в постоянных сношениях по торговле со своими единоплеменниками в самой Греции и жили по соседству и под одной властию с жителями города Боспора, то нам не покажется невероятною мысль, что в Зихии могло водвориться христианство по крайней мере в четвертом веке — после того, как сделалось оно господствующим во всей Греко-римской империи и когда в соседственном Боспоре существовала уже особая епархия. А может быть, хотя одна из Зихийских епархий основана еще святым апостолом Андреем, который посетил между прочим, как свидетельствует описание жития его, зикхи и воспорины, т. е. самую страну Зихии, находившуюся у Боспора, или Керченского пролива [201] . Две из епархий древней Зихии, находившиеся в Фанагории и в Зихополисе, вероятно, к концу настоящего периода упразднены, потому что об них уже нет упоминовения в уставе Льва императора, и соединены с Тмутараканскою и Никопскою, а эти две, как видно из того же устава, принадлежали к числу епархий, коих иерархи пользовались титулом независимых (αυτοκέφαλοι).

Что же касается до вопроса, какого племени были христиане рассматриваемых нами епархий, то мы едва ли ошибемся, если скажем, что в числе этих христиан, кроме греков, могли находиться славяне. В I и II вв., по свидетельству Плиния и Птолемея, здесь обитали сербы; в IV и V здесь упоминаются Моисеем Хоренским булгаре, и существовала великая Кубано-Кавказская Булгария, из которой вышли потом булгаре, насельники славянам подунайским [202] ; в шестом веке, по Прокопию, здесь жили гунны, утургуры, кутургуры и анты [203] , которые, за исключением одних последних, упоминаются здесь же и в последующие века [204] ; наконец, в Х столетии в этих самых местах, по арабским известиям, оказываются руссы [205] . Точно ли сербы были славяне, точно ли в составе гуннов и их главнейших поколений — утургуров и кутургуров — находились славяне, это мы уже видели. Славянство антов не подлежит сомнению [206] , значит, остается только показать, кто были булгары и черноморские руссы?

В булгарском народе, неоспоримо, заключалось великое множество славян. За это ручаются, с одной стороны, свидетельства некоторых древних греческих писателей [207] , признающих булгар за одно с гуннами, в составе которых находились и многие славяне, а с Другой — свидетельства писателей арабских, касающиеся собственно волжских булгар, с которыми, однако ж, кавказские и потом происшедшие от них дунайские были, без сомнения, единоплеменны; один из этих писателей, Шемс-ад-Дин Димашки, рассказывает, что когда однажды спросил он пилигримов, шедших чрез Багдад на поклонение в Мекку: "Что вы за народ?" — ему отвечали: "Мы булгары, а булгары суть смесь турков с славянами", другой, Ибн Фадлан, находившийся сам в числе послов от багдадского двора к государю болгарскому называет его в своем описании Болгарии царем славян, говорит, что подданные величали его своим владавцем, и передает случай, как этот владавец велел подать ему медового вина, которое на туземном языке называлось сычовкою [208] . Некоторые ученые признают булгар даже за чистое племя славянское, указывая на славянские имена их царей и знаменитых мужей — Валдимира (Владимира), Богориса, Бояна, Даргомира и проч.; на названия городов, урочищ, рек и селений в местах, занятых булгарами на Дунае по переходе их сюда из-за Дона и от Кавказа, —  названия исключительно славянские, и особенно указывая на тот несомненно исторический факт, что в IX в. (ок. 862) при обращении своем в христианскую веру эти переселенцы булгары являются совершенными славянами и на их язык переводится святыми Кириллом и Мефодием Священное Писание, доселе употребляемое нами. Принимающие, что булгары были не славянского племени, а монгольского или какого-либо другого, должны допустить, что эти выходцы кавказские могли ославяниться здесь в какие-нибудь 160 или 190 лет, ибо не больше протекло со времени поселения их на Дунае до принятия ими христианской веры, ославяниться от здешних сообитателей своих — славян, каких нашли они на месте. Но это представляется невозможным и противоречит всем подобного рода историческим явлениям [209] . Скорее надлежало бы ожидать, что господствующие булгары подавят здесь своею массою скудные остатки порабощенных ими славян, омонголят их, а не сами претворятся от них в славян и притом с такою быстротою.

Если бы мы могли положиться совершенно на известия арабских писателей о черноморских руссах, то узнали бы из этих известий немало для нашего предмета. Узнали бы, что руссы были оседлыми обитателями в рассматриваемых нами местах и занимали всю страну у Черного моря, которое от них даже называлось Русским, что они имели здесь свои города — Матерху, Русию, или Русу, и Томи, совершенно сходный по имени с главным городом скифов, обитавших на противоположном берегу Черного моря в Греции, при устье Дуная [210] . А главное, мы узнали бы, что эти руссы просветились здесь христианством еще в четвертом веке, во времена Константина Великого [211] ; а отсюда сколько света пролилось бы на предмет, нас теперь занимающий! Но дело в том, что представленным свидетельствам вполне верить нельзя. Арабские писатели, у которых они находятся, жили все в позднейшее время, и самые древние из них начали говорить о руссах уже в Х в. (Ибн Фадлан — 922, Масуди — 998), тогда как греки оставили нам обстоятельные описания всех этих мест современные — VII, VIII и IX вв. И что же? Ни один из писателей византийских, подробно перечисляя народы, обитавшие тогда у Кавказа, Черного моря, Киммерийского Боспора и Меотического озера, ни разу не упомянул здесь о руссах [212] . Не явный ли это знак, что руссов здесь до Х в. вовсе не было, что арабы, узнавшие их уже в Х в., смешали наших славяно-руссов, плававших по Понту с 866 г. и около 150 лет с 965 г. владевших княжеством Тмутараканским, с древними обитателями занятой ими в то время страны черноморской? [213] И потому-то сами же называют этих черноморских руссов смесью разных народов [214] и приписывают им города, которые принадлежали древним здешним обитателям. Тем менее, в частности, заслуживает доверия писатель (Абу-л-Фарадж), свидетельствующий об обращении руссов к христианству еще в четвертом столетии, что он сам-то жил уже к концу XIII в. (ок. 1286 г.) и что другие арабские же писатели относят обращение этих руссов ко времени равноапостольного князя Владимира.

II

СЛЕДЫ ХРИСТИАНСТВА В АЛАНИИ

В Алании, простиравшейся от устья Дона до Волги, Каспийского моря и сопредельного ему Кавказа, в этой истой прародине сарматов начатки христианской Церкви положены очень рано. Не упоминаем уже о том, что, по некоторым древним свидетельствам, сарматы призваны к христианству самими апостолами и что аланам проповедовал святую веру именно святой апостол Андрей [215] ; доказать существование христианства в Алании с тех пор нет никакой возможности. А потому ограничимся более известным. Еще Константин Великий, по сказанию историка Сократа, победив сарматов, сделавших нападение на римские области вместе с готами, расположил тех и других в первый раз усвоить себе святую веру [216] . К концу четвертого века святой Кирилл Иерусалимский в числе других народов, имевших в его время епископов, священников, диаконов, монахов, девственниц и вообще пасомых, помещает и сарматов [217] , а святой Златоуст причисляет сарматов даже к разряду тех, прежде варварских, народов, которые имели уже тогда переведенным на собственный язык учение святых апостолов [218] . В шестом веке в царствование императора Юстиниана обитавшие на Танаисе, или Дону, какие-то варвары, по словам Евагрия, просили себе епископа у сего императора и получили, хотя, кажется, это последнее известие относится собственно к готам-тетракситам [219] . Около половины восьмого столетия уже весьма определенно упоминается о епископе именно в Хазарии, которая, как увидим далее, то же, что и Алания. В царствование Константина Копронима иконоборца (741), —  рассказывает месяцеслов императора Василия (X в.), —  многие из христиан и отшельников после жестоких истязаний были умерщвляемы и ссылаемы на заточение. В числе других лишен ноздрей и сослан в Херсон некто затворник Сосфенский (неизвестный по имени); здесь хотели его умертвить, но он удалился в Хазарию, где и был епископом [220] . Конечно, несправедливо было бы утверждать на основании представленных свидетельств, что христианство сделалось господствующим в Алании, было принято всеми, но довольно, если оно было принято только некоторыми, если оно действительно здесь существовало.

Из бывших в Алании епархий сохранилось известие только о двух, и то уже в позднейших исторических памятниках. Одна из них не только в церковной росписи императора Андроника Палеолога (ок. 1298 г.), но и в росписи Льва Мудрого (886-912) называется митрополиею Алании, и неизвестно, где именно находилась [221] , другая в той же росписи Палеолога и некоторых соборных актах XIII в. титулуется митрополиею Битзины, или Вичины (Βιτξίνηζ) — города, который на древних картах географических полагается на Кубани, неподалеку от Каспийского моря [222] . Но эти уже самые названия обеих аланских епархий митрополиями дают повод заключать о давности сих епархий, особенно первой из них, которая даже в девятом веке стояла на такой почетной степени в иерархии Церковной, тогда как другие, несомненно древние епархии, находившиеся в наших пределах, каковы Херсонская, Готская, Боспорская, считались еще на степени архиепископий. Писатели средних веков Иоанн Зонара (XII в.) и Феодор Вальсамон (XIII в.), вероятно, не без основания полагали, что в Алании были епархии еще во дни Халкидонского Собора (451 г.) и что 28 правилом сего Собора причислены были они к диоцезии Понтийской [223] . Существование же какой-либо аланской, или хазарской, епархии в VIII в. выше всякого сомнения, когда, по словам месяцеслова императора Василия, там был уже около половины сего века свой епископ. А мысль, что еще во дни равноапостольного Константина проникло в Сарматию христианство, упоминовение об епископах и переводе Священного Писания у сарматов в те времена, еще более располагают нас верить в древность аланских епархий [224] .

Не станем разбирать всех многочисленных свидетельств древности о наших аланах, о их родстве с царскими скифами Геродота, о их тождестве с массагетами, сарматами и проч. и проч. [225] Для нашей цели довольно только заметить, что в древней Алании постоянно обитали, между прочим, и племена славянские, и что аланы тождественны с более известными у нас хазарами, в составе которых неоспоримо находились весьма многие славяне.

Для убеждения себя в первой мысли вспомним, прежде всего, слова Прокопия, что, начиная от самого устья Дона, по левую его сторону простираются к северу бесчисленные народы антов [226] , это значит, что славяне обитали в верхней половине Алании, лежавшей от устья Дона по направлению к Волге. Тут же обитали они и в десятом веке, по сказанию арабского историка Масуди (943-948), который пишет: "В числе больших славных рек, впадающих в море Понтус, находится так называемая Танаис, текущая от севера. Берега ее населены многочисленным склабским народом (так называли арабы славян) и другими народами, простирающимися в северные страны. Другая из сих больших рек есть Дина и Морава, которая носит то же имя и у склабов. На берегах сей реки живут бамчины и моравы, народы склабские" [227] . Припомним, с другой стороны, свидетельство Моисея Хоренского, полагающего местопребывание булгар на северо-восточной подошве Кавказа, это значит, что славяне имели оседлость и в нижней половине Алании, бывшей у Каспийского моря и Кавказа [228] . И в этих местах, даже под собственным именем, они упоминаются в последующее время. Здесь встречал саклабов в 735 г. аравийский вождь Мерван, когда совершал чрез Аланию путь свой из Грузии во владения хазарские [229] , отсюда же в 944-945 гг., по словам Абу-л-Фараджа, с берегов Каспийского моря проникали славяне вместе с аланами и лазгами за Кавказ, в пределы Персии и, овладевши там карабагским городом Бердою, ушли обратно в свою отчизну [230] .

Тождество алан и хазар, которое признавал еще наш святой Димитрий Ростовский, не может подлежать сомнению, если возьмем во внимание, что в тех самых местах, где, по византийским известиям, обитали аланы, в одно и то же время, по известиям восточным, полагаются хазиры, или хазары; имя Алании заменяется именем Хазарии; море Каспийское, у которого жили аланы, называется Хазарским, и действия, приписываемые одними аланам, другими усвояются хазарам [231] . Нетрудно также достаточно убедиться и в том, что между хазарами весьма много находилось племени славянского. Из арабских писателей, которым известны хазары еще в древних своих жилищах между Доном, Волгой и Кавказом, Ибн Хаукан свидетельствует, что язык хазаров тот же, как и булгаров, разумеется, волжских, а эти булгары, по арабским же известиям, были смесь турков с славянами [232] . Из писателей византийских Константин Багрянородный, знавший хазар уже на новом их жилище по берегам Азовского и Черного моря, рассказывает, как однажды послы кагана хазарского поставили для дружественных своих соседей угров (турков) князя Арпада, поднявши его на щитах по обычаю и закону хазаров (kata tin Zakonon) [233] . Обращаясь к домашним известиям, можем привести здесь: 1) слова преподобного Нестора: "Приидоша от скуфь, рекше от казар, глаголемии болгаре, и седоша на Дунаеви" [234] , а дунайские болгары, как мы видели, были племени по преимуществу славянского; 2) мнение святого Димитрия Ростовского, что "беседоваху козаре языком славянским" и были вообще народ славянский [235] ; и 3) свидетельство наших запорожцев, что казаки наши до XVIII в. назывались также казарами [236] .

Но если все это справедливо, если аланы и хазары народ один и тот же, и аланы точно просветились христианством еще издревле, то что ж значат свидетельства истории об обращении хазар ко Христу уже в последней половине девятого века? Известно, как передает история это замечательное для нас событие. Около 858-861 гг. к греческому императору Михаилу прибыли послы хазарские и говорили ему: "Мы от начала веруем в Бога единого и молимся Ему, поклоняясь на восток, но содержим некоторые студные обычаи. И вот евреи начали убеждать нас, чтобы мы приняли их веру, чему многие из наших уже последовали, а сарацины преклоняют к своей, утверждая, будто она лучшая из всех существующих на земле. В таких обстоятельствах, по старой дружбе с вами мы пришли просить у вас полезного совета и содействия: пошлите к нам какого-либо ученого мужа, который бы в состоянии был состязаться с евреями и сарацинами; и, если он посрамит их, тогда мы примем вашу веру". Царь избрал на это важное дело знаменитого своею ученостию Константина Философа, незадолго пред тем ходившего для подобных же состязаний к сарацинам. Пригласив с собою брата Мефодия, премудрый Константин прибыл сначала в Корсунь, научился здесь еврейскому и самарянскому языку, и отсюда оба брата отправились на кораблях Меотическим озером к Кавказу, прошли чрез Кавказские горы к Каспийским воротам, где тогда находились хазары, и с честию были приняты хазарским ханом [237] . После неоднократных жарких прений о вере с хазарами, сарацинами и особенно с евреями, какие имел в присутствии самого хана Константин и которые записал потом Мефодий, разделивши на восемь глав, или словес, братья-апостолы с Божиею помощию достигли цели своего посольства — сам князь, бояре его и множество народа уверовали во Христа и приняли святое крещение. Тогда, оставив у них для дальнейших успехов благовестия священников, пришедших из Херсонеса, Константин и Мефодий, сопутствуемые множеством освобожденных по их просьбе из плена греков, и с благодарственным письмом от кагана к греческому императору возвратились на свою родину [238] . Что ж сказать против этого известия, современного жизни самих равноапостольных братьев, и, значит, такого, подлинность которого, по крайней мере в основных чертах, здравою критикою не может быть отвергнута? Не следует ли отсюда одно из двух: или хазары вовсе не аланы, или у алан совсем не исстари водворилось христианство? Не следует ни того, ни другого. А очевидно только, что те именно хазары, или аланы, которые в девятом веке жили у Каспийского моря и отправляли послов в Константинополь для испрошения себе проповедников веры, точно не были христианами до этого времени. Но мы и не утверждаем, как заметили еще прежде, чтобы с давних пор принято было христианство во всей Алании. Оно могло существовать только в некоторых ее частях, когда во всех прочих были исповедуемы иные веры; могло даже господствовать в верхней половине Алании, между Доном и Волгой, в то время когда в нижней половине, у Кавказа и Каспийского моря, только что вздумали искать себе просветителей. И это тем вероятнее, что еще в первой половине VIII в. и, следовательно, с лишком за столетие до посольства от хазар прикаспийских в Грецию за христианскими проповедниками в Хазарии упоминается собственный епископ, прежде бывший затворником сосфенским.

С другой стороны, если внимательнее рассмотреть представленное сказание об обращении хазар прикаспийских, то окажется, что и между ними христианство отнюдь не было не известным прежде. Иначе что бы заставило их отправлять нарочитое посольство в Грецию с просьбою о проповедниках веры без всякого предварительного предложения о том со стороны греков? Почему хотелось послам, прибывшим к императору, таких именно проповедников, которые бы сильны были оспорить мудрецов хазарских, сарацинских, еврейских? Несомненно, что сам каган и ближайшие его бояре, отправлявшие это посольство, не были еще христианами, но не было ли их между остальными подданными хана, жившими даже в том самом городе, где была его столица? И не они-то ли, собственно, чувствуя самих себя не в состоянии посрамить проповедников срацинских и еврейских, из ревности к христианской вере упросили своего князя и его вельмож послать для сего за мудрецами греческими?

По древнему житию святого Мефодия, архиепископа Моравского, греческий император потому именно послал святых Кирилла и Мефодия к казарам, что "бяху тамо жидове крестьянскую веру вельми хуляще", а по древнему италианскому сказанию, следствием этого посольства было то, что святой Кирилл "силою своего слова отвратил всех тех от заблуждения, которых увлекло вероломство сарацинов и иудеев и которые, будучи утверждены теперь в кафолической вере и научены (corroborati atque edocti), с радостию благодарили Бога и служителя его Константина Философа" [239] . Арабский писатель Х в. Ибн Фадлан свидетельствует, что даже в его время большая часть подданных хазарского хана держались веры магометанской и христианской, а язычников между ними было немного, иудеев еще меньше [240] .

Должно, однако ж, сознаться вообще, что известия о состоянии христианства в древней Сарматии очень скудны и неопределенны, несравненно скуднее и неопределеннее тех, какие видели мы, обозревая состояние христианства в древней Скифии. Нет сомнения, что и процветало оно в первой гораздо менее, чем в последней. И причина тому очень понятна: Скифия находилась ближе к христианской Греции, имела с нею теснейшие связи и была обитаема большим количеством греков, нежели Сарматия.

Глава 4

ЦЕРКОВЬ ХРИСТОВА В ЗАКАВКАЗЬЕ

В нынешнем нашем Закавказье, между Кавказом и Араксом, Черным и Каспийским морями, в древности находилось два царства: царство Грузинское, состоявшее собственно из Грузии, или Иверии, Колхиды, называвшейся иначе Лазиею, и Абхазии (хотя сии последние области нередко отделялись от первой и пользовались независимостию), и царство Армянское или, точнее, восточная половина этого царства, заключавшая в себе почти всю Великую Армению и Албанию (нынешний Дагестан), которые также нередко разделялись [241] . С водворением в этих местах христианства явились здесь и две особые Церкви — Грузинская и Армянская, которые потому прилично нам и рассмотреть отдельно со всеми их отраслями, по временам усвоявшими себе самостоятельность. Но прежде нежели приступим к сему, мы должны сказать несколько слов о проповеди святых апостолов в странах закавказских, ибо, кроме святого Андрея Первозванного, общего, так сказать, апостола для всей земли Русской, Закавказский край наш удостоился слышать благовестие Христово и от других апостолов.

I

АПОСТОЛЬСКАЯ ПРОПОВЕДЬ В ЗАКАВКАЗЬЕ

По древним преданиям, сохраненным церковными писателями, Закавказье посетили с проповедию пять святых апостолов: четыре из числа дванадесяти — святой Андрей, святой Матфей, святой Варфоломей, святой Иуда Фаддей, называемый Левием, и один от семидесяти — святой Фаддей.

Первый, как и было нами замечено, обходя приморские области вокруг Черного моря, когда достиг Закавказья, проповедал здесь собственно в странах прибрежных, лежавших на пути его, Колхиде и Абхазии; в последней он подвизался очень долго, особенно в знаменитом ее городе Севастополисе (нынешней Искурии). Отселе чрез горы Кавказа, в которых похоронил святого спутника своего Симона Кананита [242] , святой благовестник перешел уже прямо к зихам, жившим у Азовского моря. Грузии же, или Иверии, он коснулся только в западной ее части, что подтверждают и местные летописи [243] , а в Великой Армении и Албании не был вовсе.

Святой Матфий проповедовал также в Колхиде. Это довольно видно из свидетельств Дорофея, епископа Тирского (507-522), и Никиты Пафлагонянина (ок. 873), которые говорят, что Матфий, причисленный к дванадесяти апостолам вместо Иуды, благовествовал, скончался и погребен в первой Эфиопии [244] ; а под Эфиопиею древние разумели иногда и Колхиду [245] . Но гораздо определеннее видно из свидетельств Софрония (ок. 390) и Экумения (X в.): у них читаем, что святой Матфий проповедал и погребен в той именно Эфиопии, где находились реки Апсар и Гисс [246] , а обе эти реки находятся в Колхиде.

Апостол Варфоломей после путешествия своего у индийцев, которым оставил Евангелие от Матфея на еврейском языке, благовествовал в Великой Армении и здесь, в городе Албане (Албанополисе), от которого вся область называлась Албаниею, потерпел мученическую смерть — так гласят все краткие сказания о нем III, IV и последующих веков [247] . Из более же обстоятельных преданий о сем апостоле узнаем, что его проповедь, сопровождавшаяся многочисленными чудесами, имела в Великой Армении большой успех. Святой благовестник привлек ко Христу самого царя Армении Полимия со всем его домом, многих бояр и бесчисленное множество народа, пока, по повелению брата царева Астиага, подущенного жрецами идольскими, не был стремглав распят на кресте [248] .

Оба апостола Фаддея проповедовали также в Армении. Сперва прибыл сюда Фаддей от семидесяти к эдесскому владельцу Авгарю, управлявшему Армениею. Этот владелец еще во дни земной жизни Спасителя, услышавши о совершаемых Им чудесных исцелениях всякого рода болезней, отправлял к Нему послов просить себе уврачевания от неисцелимой проказы и удостоился получить от Господа, вместе с нерукотворенным Его образом, обетование, что вскоре к нему прислан будет один из апостолов, который дарует ему совершенное здравие не только телесное, но и духовное. Вот вследствие сего-то обетования и приходил в Армению святой Фаддей, который, действительно, исцеливши Авгаря, крестил его со всем его домом, а вслед за тем, многими другими чудесами обратив ко Христу всех жителей Эдессы и утвердив между ними благочестие, отошел в Месопотамию, Сирию и Киликию, где и почил о Господе [249] . Явно, что этот апостол, которого армяне единодушно называют своим первым апостолом, не проникал собственно в Армению и особенно в ту часть ее, которая находится ныне в пределах нашего отечества, ибо город Эдесса лежал не в самой Армении, а в верхней Сирии, или Месопотамии, принадлежавшей только тогда к Армении. Разве принять за достоверное известие армянских летописцев, которые уверяют, что Фаддей от семидесяти проповедовал целые 18 лет (с 32 г. по 49-й) в самой Армении, Великой и Малой, что здесь он и скончался, здесь и погребен в области Шаваршан, в деревне Артаз и что на могиле его здесь устроен даже монастырь. Спустя несколько времени, при третьем армянском царе Санатруке, племяннике Авгаревом, после многотрудных своих путешествий во Иудее, Галилее, Самарии, Идумее, Аравии, Сирии и Месопотамии достиг наконец в Армению со своею проповедию и другой апостол Фаддей, известный под именем Иуды Левия. Он был уже не в одной только Эдессе, но проходил в самую глубь Армении и в стране Араратской, просветивши многих святою верою в продолжение трех лет с 66 по 69 г., подобно апостолу Варфоломею, подвизавшемуся здесь около сего же времени, скончался мученически на древе крестном [250] . Этот Фаддей действительно есть апостол самой Армении, и даже той, которая лежит в наших пределах [251] .

Впрочем, хотя Закавказский край наш посетили несколько святых апостолов и почти все они имели немаловажные успехи, однако ж нельзя сказать, чтобы христианство утвердилось в этом крае еще с того времени и было принято беспрекословно. Нет, и здесь, как в других странах мира, оно встретило себе вначале множество препятствий: со стороны всех жителей-язычников, слепо преданных вере отцов, со стороны жрецов языческих, которым угрожало многими лишениями, со стороны царей и правителей, издавна привыкших показывать себя покровителями и защитниками религии народной. И здесь долго терпело оно, особенно в Армении, ожесточенные гонения, и если не совершенно было искоренено в некоторых местах, зато оставалось в самом жалком виде [252] . Не прежде как с начала четвертого века настал здесь для христианства новый, лучший период, когда святая вера, будучи принята и покровительствуема самими владыками Армении и Иверии, соделалась более или менее господствующею между всеми подвластными им народами.

II

ЦЕРКОВЬ ХРИСТОВА В ВЕЛИКОЙ АРМЕНИИ И АЛБАНИИ [253]

Прежде всего совершилась сия важнейшая для того края перемена в царстве Армянском. Главными действователями при этом, по воле Промысла, были царь армянский Тиридат, которого признательные соотечественники почтили именем Великого, и святой Григорий, бывший потом первым архипастырем Армянской Церкви, известный под именем Просветителя своего отечества. Сначала, по восшествии своем на престол (в 286 г.) Тиридат явился было самым жестоким гонителем христиан [254] и преимущественно излил свою ярость на будущего сподвижника своего в великом деле святого Григория, который потерпел от него до четырнадцати разных мучений. Но изумительная твердость сего великомученика, потом чудесное исцеление им самого гонителя и многие другие чудеса победили, наконец, сердце упорного царя-язычника. В 301 г. Тиридат со всем домом своим принял крещение от святого Григория, которого сам же отправил вскоре с просьбою к Кесарийскому архиепископу Леонтию для рукоположения во епископа. Едва крестился царь, как последовало крещение и его царства. Сердце сего венценосца до того подвиглось ревностию к принятой им вере, что он обнародовал указ, повелевавший всем принимать христианство, и покорные подданные тысячами спешили на берега Евфрата, где святой Григорий со множеством приведенных им из Кесарии пресвитеров в продолжение семи дней просветил проповедию и крещением до четырех миллионов язычников [255] . Немедленно древние истуканы были повсюду ниспровержены и на местах их воздвигнуты храмы Богу истинному. Мудрый царь вызвал из Греции многих ученых мужей, завел училища и для содержания их, равно как и для содержания духовенства, не щадил никаких издержек [256] . А благочестивый и ревностнейший первосвятитель путешествовал из страны в страну со словом Евангелия, возвестил его не только в Албании и других самых крайних пределах отечества, но и соседственным народам — персам, ассириянам, мидийцам [257] — и в продолжение тридцатилетнего управления устроенною им Церковию поставил в ней около четырехсот епископов [258] . В то же время усердием царя и других верующих основано в Армении несколько монастырей, из коих знаменитейший, доныне существующий, воздвигнут самим святым Григорием Просветителем в тогдашней столице Великой Армении Вагаршапате под именем Эчмиадзинского. Здесь-то, в двадцати верстах к западу от Эривани и, следовательно, на нынешней земле Русской, утверждена была тогда же первосвященническая кафедра Армянских патриархов [259] .

После такого прекрасного начала, какой бы счастливой будущности нельзя было ожидать для Церкви Армянской! Между тем, вышло совсем иначе. Со смертию святого Григория (330), в память которого она доселе называется григорианскою, и особенно по кончине Тиридата (ок. 340) начался для этой Церкви, вместе со страною, непрерывный ряд бедствий. Еще около полустолетия (до 387 г.) Армения сохраняла свою самостоятельность и управлялась своими государями. Но и в это время чего уже не потерпела она от соискателей престола и междоусобий, последовавших вдруг по смерти Тиридата, еще более от некоторых царей своих, тиранов, какими явили себя Аршак III (с 363 г.) и Пап (с 381), не щадившие никого и ничего для удовлетворения своим страстям, а всего более от соседей своих, греков и персов, посреди которых, как посреди двух огней, она находилась! Каждый раз как только цари Армении преклонялись для выгод своих на сторону какого-либо одного из этих народов, враждовавших между собою, войска другого немедленно спешили опустошать ее области; при каждом столкновении самих греков и персов она становилась жалким поприщем их кровавых действий. Но греки, как христиане, в подобных случаях, по крайней мере, щадили веру несчастного народа. Совсем не так поступали персы: главною их мыслию всегда было одно — возвратить армян к их древнему огнепоклонству и принудить к принятию религии Ормузда. Эдикт персидского царя Сапора II (в 340 г.), послуживший началом страшного двадцатилетнего гонения на христиан за исповедание Евангелия, не раз проникал со всею своею силою и в Армению. Тогда книги христианские были сожигаемы в ней; в ее училищах запрещалось преподавание наук на языке греческом и армянском; персидские маги странствовали по всем ее областям с проповедию иной веры, отвлекая народ обещаниями и угрозами от веры христианской, всего же страшнее действовал тогда меч: тысячи тысяч уже умерли за веру, а гонение было еще в начале — гласит одно современное сказание [260] . И некому было позаботиться о слабом, угнетенном царстве. Из царей, управлявших им в то время, явился было один добрый, мудрый и храбрый Вараздат (384), который хотел сколько-нибудь уврачевать раны отчизны, но его царствование продолжалось только два года. Первосвятители Церкви делали со своей стороны все что могли, нередко жертвуя жизнию для своей паствы. Более всех из них достоин признательной памяти патриарх Нерсес I, которого соотечественники по всей справедливости назвали Великим. Неоднократно он один спасал от гибели свое отечество и Церковь. Он-то прекратил междоусобие, возбужденное по смерти Тиридата незаконными соискателями престола, упросивши греческого императора Константина возвести на сей престол законного его наследника, сына Тиридатова Хозроя; он примирил потом своим личным ходатайством в Византии недостойного царя своего Аршака III с императором греческим Валентинианом, когда войска последнего вступили уже в Армению для ее опустошения; примирил того же царя и с его полководцами, которые уже совершенно было против него вооружились. Во дни страшного персидского гонения, свирепствовавшего в Армении, удалившись в столицу греческую, Нерсес Великий умолил здесь императора Феодосия послать армянам вспомогательное войско и даровать им законного царя в лице Папа (381), воспитывавшегося тогда в Константинополе. Когда же государь сей соделался бичом для своих подданных, Нерсес не устрашился восстать против него с пастырскими увещаниями и обличениями в защиту утесненного народа, пока не вкусил из рук неблагодарного повелителя своего чашу смерти.

Не прекращались бедствия Армении, равно как Церкви Армянской, и в последние годы самобытного существования этого царства (387-428), когда, разделенное на две части между персами и греками, оно продолжало еще иметь своих государей, хотя не всегда из своих соплеменников. Почти непрерывные смуты и происки разных партий, несколько раз возобновлявшиеся междоусобия и гонения на христиан волновали несчастную страну и теперь, как прежде. Одно лишь отрадное явление представляет нам в сие время ее история. В царствование кроткого и мудрого Врамшапуха (с 392 г.) начался так называемый золотой век просвещения древней Армении, преимущественно духовного. Знаменитый Месроп изобрел (в 406 г.) армянские письмена и был основателем целой школы мыслителей и писателей; до сорока даровитейших юношей посланы были для лучшего образования в Константинополь, Афины, Александрию и по возвращении в отечество приступили под непосредственным надзором самого Месропа и ученейшего католикоса Исаака Великого к переложению на армянский язык Священного Писания по тексту семидесяти толковников, присланному от Греческого патриарха Максимилиана. Вскоре из этих юношей явились замечательные писатели, каковы Моисей Хоренский, Егише, Лазар Парбеци, Корюн и другие, которые красноречиво изложили историю своего отечества и Церкви, оставивши немало и других полезных сочинений [261] .

В последующее затем время, когда Армения окончательно потеряла свою независимость и подпала под чуждое иго персов (428-632), бедствия ее достигли крайнего предела. Персы с самого начала воздвигли на христиан открытое гонение, продолжавшееся непрерывно в три преемственные царствования Иездигерда, Барарана и его сына [262] . Целые тысячи исповедников вкусили тогда в Армении смерть за веру Христову, и в главе их доблестный архипастырь Иосиф [263] . Многочисленные храмы и обители были разрушены или заключены, а в числе прочих подверглась разорению и резиденция Эчмиадзинских патриархов, которые с. тех пор (с 454 г.) перенесли ее на несколько веков (до 925 г.) в новую тогдашнюю столицу Армении Товин, или Тевин, находившуюся также в нынешних пределах наших, неподалеку от Арарата, где доселе видны ее развалины. Нельзя без горести читать описания всех этих и многих других нестроений и бед, оставленного современниками. "Рыдаю о тебе, земля гайканов! — взывает один из них [264] , —  рыдаю о тебе, знаменитая страна севера! Не стало царя, не стало священника, советодателя и мудрого наставника; спокойствие твое нарушено, везде возмущения, везде бунты, попрана святая вера, и место ее заступили беззакония и невежество! Плачу о тебе, Церковь Армении, лишенная велелепия престола, великодушного пастыря и мудрого его сподвижника... Антиох старается отвергнуть законы отечественные, и нет Маттафии, который бы ему воспрепятствовал. Отвсюду угрожают нам брани и внутренние возмущения, и нет Маккавеев, которые бы нас защитили... Кто сравнит горесть свою с нашею, и кто может изобразить ее словами? Восстали безумные епископы, похитители высокого сана, избранные по мзде, алчущие богатства... и учинились волками, терзающими и пожирающими свои стада. Священники горды, презирают свой сан, преданы роскоши и порокам... Жилища наши в развалинах, имущество в руках грабителей, вельможи в оковах, и простой народ в угнетении. Грады взяты, села преданы пламени и грабежу; везде голод, болезни и смерть. Благочестие в забвении, и скоро наступит ад, от которого да избавит нас Бог, Ему же слава во веки!.." [265]

Ад этот действительно наступил, в некотором смысле, для злосчастной страны, когда (632-858) отяготели над нею деспотизм и фанатизм новых ее поработителей аравитян, —  ад, описанный также современниками и очевидцами. "Сей новый народ, —  восклицает в плаче своем первосвятитель Нерсес III, —  как дракон, пожрал, как лев, сокрушил все наши кости, и до того уже изможденные прежними нашими поработителями. Несчетны жертвы, коих неповинная кровь пролита. Одни обречены рабству или отданы на продажу; другие, лишенные всего имущества, отведены в плен; третьи заключены в вечные оковы... Мы изгнаны из отечества и блуждаем посреди народов чуждых, забывши о родине; страну нашу пожирают враги пред очами нашими... Седалище первосвященническое, от коего прежде исходил свет, ныне окружено мраком; первосвятители удалились от него и скитаются в пределах чуждых" [266] . К чести этих первосвятителей должно заметить, что, несмотря на все бури, свирепствовавшие в их отечестве, они непрестанно старались поддерживать в нем свет наук для пользы Церкви. Для сего учредили они даже особый чин в своей церковной иерархии, средний между епископами и священниками, имеющий, впрочем, назначение чисто учебное и существующий доныне под именем вартабедов, которые при патриархе Моисее II (551-594) соединенными усилиями составили для армян новую систему летосчисления, начинающуюся со времени ее изобретения (с 551), и вообще были постоянно главнейшими двигателями просвещения в Армении.

Ко всем этим внешним бедствиям Армянской Церкви присоединились еще внутренние, касавшиеся существа веры. С самого начала своего Церковь сия свято держалась вселенского православия. Ее католикосы от святого Григория до Исаака (302-439), приемля рукоположение и находясь в зависимости от архиепископа Кесарийского, пребывали в союзе и единении чрез Кесарийскую Церковь со всею Церковию Греческою [267] . А в делах важнейших они относились в особенности к Цареградскому патриарху, чему неоспоримым доказательством служит то, что Собор епископов Армянских, осудивший в 437 г. сочинения Диодора Тарсийского и Феодора Мопсуестского, посылал для окончательного рассмотрения свой приговор к Константинопольскому патриарху Проклу, от которого и получил потом утвердительное послание [268] . Во все это время Армянская Церковь принимала непосредственное участие и во Вселенских Соборах, на которых решалась участь всего христианства. Так, на Первом Вселенском Соборе от лица ее присутствовали патриарх Аристакес и святой Иаков, епископ Низибийский, на Втором — патриарх Нерсес Великий, на Третьем — по крайней мере читано было письменное исповедание патриарха Исаака. Но с тех пор как Армения подпала под иго персов (428), ее главам духовным запрещено было от персидского правительства отправляться за пределы отечества в Кесарию для принятия рукоположения, чем первая внешняя связь Армянской Церкви с Греческою Православною уже пресеклась. Отяготевшие с того времени над Армениею бедствия воспрепятствовали ее епископам принять какое-либо участие в Соборе Халкидонском (451), рассматривавшем и осудившем ересь Евтахия; это послужило уже началом и для внутреннего разрыва ее с Церковию вселенскою. Некоторые злонамеренные сирийцы [269] распространили слухи в Армении, будто Собор Халкидонский, отвергши ересь Евтихиеву, принял и утвердил противуположную ей ересь Нестория, которая осуждена была еще прежде на Третьем Вселенском Соборе (431). Новые слухи о волнениях и смутах, последовавших в Греции за Халкидонским Собором касательно смысла его догматического определения, и попытки двух византийских императоров, Зенона и Анастасия, определить этот смысл произвольными толкованиями или запретить всякие споры о нем еще более утвердили армян в предубеждении насчет православия Халкидонского Собора. Не желая более оставаться в недоумении и нерешимости, католикос Бабкен созвал в 491 г. поместный Собор своих епископов в Вагаршапате, чтобы лучше рассмотреть дело. Но поелику собравшимся не от кого было узнать сущую истину о Соборе Халкидонском и они не имели о нем других известий, кроме указа Зенонова, в котором немало было искажено определение сего Собора, то, основываясь только на этом документе, они заключили 1) будто Собор Халкидонский уважил сочинения Феодора Мопсуестского и сообщников его; 2) будто он разделил Иисуса Христа, подобно Несторию, на два лица и на два сына; и вслед за тем 3) произнесли анафему на Собор Халкидонский или, справедливее, на то учение, какое, по мнению их, было одобрено на сем Соборе [270] . Очевидно, что все это вначале произошло только от недоумения и недостатка точных сведений об истине и предан проклятию собственно не Собор Халкидонский, а такое учение, которое ему совершенно чуждо [271] . Но в последующее время армяне, будучи убеждены, что предки их весьма хорошо исследовали все, относящееся до сего предмета, еще при католикосе Бабкене на созванном им Соборе (491), не хотели снова разобрать запутанное дело, а усилившаяся мало-помалу взаимная неприязнь между греками и армянами еще более воспрепятствовала открыться истине. Через сто лет (в 596 г.) последовал новый Собор иерархов Армянской Церкви в Товине под председательством католикоса Авраама Агбатанийского, когда еще с большею решительностию преданы анафеме все, державшиеся Халкидонского Собора, а в числе прочих и католикос Грузинской Церкви Кирион со всею своею паствою, и окончательно совершилось отпадение армян от вселенского православия.

Но с этого времени начался и ряд попыток к возвращению отпадших в недра истинной Церкви. В 597 г. по жалобе Грузинского католикоса Кириона и желанию императора Маврикия созван был Собор в Константинополе, куда и Армянский католикос Авраам присылал своего викария Вартанеса и архимандрита Григория вместе с девятнадцатью другими армянскими епископами, имевшими свои епархии в пределах греческих. Плодом сего Собора было, по крайней мере, то, что сии последние армянские епископы единодушно приняли правила Халкидонского Собора и что по случаю происшедших отсюда несогласий между армянами (так как первые два представителя Армянской Церкви возвратились на родину с прежними своими мыслями) избран был для греческих армян, воссоединившихся с Церковию, особый католикос Иоанн Кокоста, хотя не более как на десять лет (до 607 г.), когда вследствие новых смут в империи эти воссоединившиеся опять отпали в прежнее заблуждение. В 629 г. на Соборе в Феодосиополе в присутствии самого Армянского католикоса Езра подобная попытка была еще успешнее. Когда бывший здесь император Ираклий спросил католикоса: "Почему вы не соглашаетесь с нами в вере?" — католикос отвечал: "Благодетельный государь! По твоему желанию нам легко согласиться; только молим вас отвергнуть заблуждения Нестория, кои служат причиною нашего от вас уклонения; и, если столь превратное учение действительно утверждено, как мы слышали, на Соборе Халкидонском, откажитесь и вы от этого Собора, тогда мы охотно с вами соединимся". Обсудивши потом у себя в уединении вместе со своими епископами данное ему по приказанию императора обстоятельное исповедание Греческой Церкви, в котором предавался анафеме и Несторий, как и все прочие еретики, Езр торжественно исповедал на Соборе, что и Армянская Церковь верует точно так же, как Греческая, и в заключение со всеми своими епископами принял правила Халкидонского Собора. К прискорбию, нашлись и теперь упорные между армянами, кои не согласились отказаться от укоренившихся заблуждений: некто архимандрит Иоанн Майрагомеци, открыто называя католикоса изменником вере, удалился в Албанию, приобрел себе ближайших последователей и возмутил там весь народ. С другой же стороны, принятие многими из армян, обитавшими в Греции, вместе с Собором Халкидонским самых обрядов Церкви Греческой подало повод другим их соплеменникам, жившим в сердце Армении, возненавидеть их за сие отступление от своей домашней церковности, затем отложиться от согласия в самом исповедании с греками и снова отвергнуть Собор Халкидонский. Была такая же попытка к примирению армян с Церковию на Товинском Соборе в 648 г. по настоянию императора Феодосия, присылавшего сюда со своим указом философа Давида, но на этот раз патриарх Нерсес III и епископы армянские прямо отказались от принятия Халкидонского Собора, а наместник Нерсеса епископ Иоанн составил даже в 651 г. в своей епархии небольшой Собор, где снова предал анафеме Собор Халкидонский и Собор, бывший в Товине при католикосе Езре, доказывая, будто они признали в Иисусе Христе два естества раздельно. Наконец, последняя сего рода попытка в рассматриваемый нами период совершилась в 862 г., когда по случаю обширного послания Константинопольского патриарха Фотия к Армянскому католикосу Захарию, где со всею подробностию защищено было исповедание Халкидонского Собора, и вследствие некоторых подобных посланий того же патриарха к знаменитейшим сановникам Армении созван был Собор армянских епископов в Ширакаване для обстоятельнейшего рассмотрения спорного предмета. Но и после сего вожделенное соединение не состоялось. К прискорбию, должно сознаться, что главною причиною всех этих неудач было отнюдь не учение армян, в котором, как видно теперь из их исповеданий [272] , они очень легко могли бы сойтись с православными, а единственно, кажется, политические смуты, взаимная вражда народная между греками и армянами и обоюдные недоразумения. Вследствие сих-то причин армян начали обличать еще с тех пор и в некоторых других грубейших заблуждениях касательно веры, которые сами армяне считают для себя совершенно чуждыми [273] .

Иерархия Армянской Церкви с самого начала явилась в полном устройстве и во всей обширности. Если верить свидетельству современника, то еще святой Григорий Просветитель, как было уже замечено, рукоположил для Армении до 400 епископов, хотя, по всей вероятности, здесь разумеется преемственный ряд епископов. По крайней мере, нельзя сомневаться, что и в первые девять веков число епархий в Армении превышало сто, когда в последующее время там оказалось их около трехсот. Главою всей этой иерархии был постоянно один Эчмиадзинский, или Товинский, Армянский католикос [274] , за исключением только того случая, когда при императоре Маврикии избран был на время (597-607) для армян греческих особый патриарх. Должно также заметить, что существовал еще католикос в Албании, одной из провинций армянских, начиная с поставленного там в этот сан самим Григорием Просветителем родственника его Григория. Но католикос Албанский не имел прав Эчмиадзинского, от которого получал рукоположение и находился в постоянной зависимости, пользуясь, впрочем, большею самостоятельностию и преимуществами, нежели все прочие епископы и архиепископы Армении. Замечательно и то, что эти подчиненные Албанские католикосы, хотя по временам, согласно со всею Армянскою Церковию, отвергали постановления Халкидонского Собора (так, в числе епископов, собравшихся в Вагаршапате в 491 г. и в первый раз отвергших сии постановления, упоминается католикос Албанский), не соглашались, однако ж, иногда принимать ее нововведения. Когда, например, после Пятого Вселенского Собора, епископы Армении писали к католикосу Албании Any, чтобы он согласился с ними петь Трисвятую песнь с прибавлением распныйся за ны, он прямо отвечал им: "Предшественники мои Петр и Григорий пели только Святый Боже... без всякого прибавления, почему и я ни прибавлю здесь, ни убавлю" [275] .

Не излишним считаем упомянуть, наконец, еще об одном предмете в истории Армянской Церкви, который с первого раза имеет к нам, по-видимому, особенную близость: разумеем известие, что в Армении по реке Араксу издревле обитал какой-то народ рос, у которого был свой епископ уже в четвертом веке [276] . Некоторые хотят видеть в этом народе племя славянское, русское и отсюда выводят заключение о древности христианства между нашими предками [277] . Но для такой мысли решительно нет никакого основания, кроме случайного созвучия в имени двух народов; и если бы мы стали искать нашей России и наших предков повсюду, где только звучало когда-либо местное имя подобного рода, в таком случае мы нашли бы их во всех странах мира [278] . Кстати заметим здесь, что точно таким образом доказывали некогда [279] древность христианства в России, основываясь на том, что еще под актами Антиохийского Собора в 363 г. подписался русский епископ 'Αητύπατρος Ρώσου [Антипатр Росский (греч.)]. Между тем, по справке с древними писателями, оказалось, что город Ρώσσος или Ρωσόπολις, в котором имел свою кафедру этот епископ, находился отнюдь не в России, а на пределах Сирии и Киликии и Росская епархия причислялась к Антиохийскому патриархатству [280] .

III

ЦЕРКОВЬ ХРИСТОВА В ГРУЗИИ, КОЛХИДЕ И АБХАЗИИ [281]

Спустя несколько лет после обращения к христианству Армении последовало и обращение Грузии. Просветительницею последней судил Господь быть одной благочестивой жене родом из Каппадокии по имени Нонне, или Нине. Она принадлежала [282] к числу тех посвященных Богу девственниц, которые во дни гонения Диоклетианова, спасая свою веру и девство, удалились из пределов Римской империи в Армению и из которых тридесять и седмь замучены были здесь Тиридатом [283] . В это время с одною из спутниц своих Нина, избегши меча гонителева, поспешила укрыться в соседственной Грузии. И здесь, будучи взята жителями в плен, своим необыкновенным постничеством, непрестанными молитвами и сохранением чистоты девственной невольно привлекла к себе общее внимание и уважение [284] . Вскоре дарованное ею именем Иисуса Христа разрешение неплодства одной жене, исцеление тем же именем от болезни сына одной вдовы, потом самой царицы и царя послужили началом важнейшего переворота в судьбе грузинского народа. Это случилось в 318 г. Наставленный святою Ниною в вере во Христа Спасителя мира, Мириан (так назывался тогдашний царь Грузии) немедленно повелел собраться в свою столицу Мцхет [285] всем знатнейшим из своих подданных и сам, вместе с супругою и равноапостольною просветительницею своею [286] возвещая им о новой, истинной вере, которую принять уже решился, в то же время отправил посольство к императору греческому Константину, а если верить армянским известиям, и к просветителю Армении Григорию, прося у них пастырей. По воле Константина Великого вскоре прибыл в Грузию из Цареграда случайно находившийся там Антиохийский патриарх Евстафий с частию своего клира, к которому присоединились и присланные из соседственной Армении несколько иереев [287] . Сей-то архипастырь с подручными ему священнослужителями, протекая из края в край землю Иверскую, окончательно обратил ее к христианству, освятил в ней храмы, рукоположил пастырей и, давши ей певосвятителя в лице архиепископа Иоанна, возвратился на свою патриаршую кафедру, к которой отселе и причислена новоустроенная им Церковь.

Последующая судьба Грузинской Церкви, как и Церкви Армянской, представляет почти непрерывную борьбу света и мрака, с победою, однако ж, первого над последним.

Являлись по временам в Грузии добрые государи, которые, заботясь о благосостоянии вверенного им царства, ревностно также заботились и о своей отечественной Церкви. Таков был сын и преемник Мириана Бакур, в царствование которого (342-364) едва ли не в первый раз соединились под одну власть жители Иверии, Колхиды, Абхазии и даже Кавказа. Первою мыслию Бакура было распространить святую веру между всеми этими своими подданными и огласить ею особенно те места, в которые прежде она не успела проникнуть. Вслед за тем повсюду, где только оказывалась наибольшая потребность в храмах, по мановению его возникли многочисленные домы Божии, которые с мудрою целию устрояемы были преимущественно на местах древних языческих капищ. В то же время для скорейшего благоустроения отечественной Церкви и для удобнейшего надзора за успехами в вере и благочестии новообращенных христиан Бакур счел нужным открыть в ней несколько епископских кафедр. А для того, чтобы приготовить ей достойных пастырей и вообще для просвещения своего народа и большего утверждения его в новой вере, старался завести училища, в которые вызывал образованных наставников из Греции и Ассирии. Таковы же были потом государи: Миридат, сын Бакура, окончательно утвердивший христианство между жителями Кларжета и Джавахета; Арчил (413-446), который употреблял всевозможные меры к искоренению остатков язычества в своем царстве и к очищению Церкви Грузинской от вкравшихся в нее некоторых языческих и еретических обыкновений и обрядов; Вахтанг (446-499), много действовавший на своих подданных в пользу христианской веры одним примером своей благочестивой жизни и усердием к храмам Божиим [288] , но более всего заведением училищ при каждой епископской кафедре. Достойно замечания, что в царствование Бакура в новооткрытых им школах положено было начало переводу богослужебных книг с греческого языка на грузинский (причем переводчики пользовались, вероятно, литерами греческими, так как грузинские, если верить Моисею Хоренскому [289] , изобретены уже в пятом веке армянским ученым Месропом — тем самым, который изобрел азбуку и для своих соотечественников); а в царствование Арчила по благочестивому желанию его супруги Сандухты переведен был в первый раз на грузинский язык Новый Завет. Из трудившихся в сем святом деле местные летописи сохранили имена Давида и Стефана (V в.), которые, впрочем, перелагали книги Священного Писания не с подлинника, а с сирийского перевода и переложили лишь некоторые, без сомнения нужнейшие при богослужении, коими Церковь Грузинская и пользовалась до десятого века, пока не появился в ней новый, лучший перевод всех священных и богослужебных книг с языка греческого.

Посылал Господь Церкви Грузинской и добрых пастырей, которые со всею ревностию трудились для блага своего духовного стада. Более всех других из них достоин признательной памяти потомства архиепископ Петр (457 г.). Он сделал для паствы своей, можно сказать, все, что только нужно было сделать по ее тогдашним обстоятельствам: увеличил в своем отечестве число школ, заведши их даже при церквах приходских; повелел исправить богослужебные книги, искаженные переписчиками, перевести, кроме того, некоторые новые, доселе не переведенные, и снабдить ими все храмы; рассылал опытнейших священников для усиления проповеди между обитателями Абхазии, Мингрелии и Кавказа и в разных местах Карталинии, Кахетии, Сомхетии и Имеретии открыл несколько новых епископских кафедр. Нельзя не упомянуть здесь и о приснопамятных в Грузии тринадцати отцах сирийских, или подвижниках, которые, по тайному призванию Божию, в царствование царя Парсмана (541-555) прибывши из Сирии в Иверию, весьма много способствовали в ней умножению благочестия [290] . Поселившись в местах уединенных, они своими отшельническими подвигами, мудростию и чудесами привлекали к себе со всех сторон великое множество народа, который спешил к ним то за благословением, то за советами и наставлениями. Вскоре одни из сих святых подвижников (например, Иоанн и Иосиф) ознаменовали себя обращением к Церкви Христовой многих соседственных дикарей, обитавших в горах Кавказа и Кахетии; другие (Антоний и Шио) явились основателями знаменитых впоследствии пустынь и монастырей, собирая вокруг себя достойных учеников; третьи (Авив Некресский и Иессей) по просьбе царя грузинского и католикоса согласились принять на себя сан епископский и, поставленные на свещнице, долго разливали вокруг себя свет добрых дел своих для славы Божией и спасения ближних.

Не столько, однако ж, Церковь Грузинская видела счастливых обстоятельств в рассматриваемый нами период времени, сколько испытала она волнений и бедствий. Трудно исчислить все, что потерпела Грузия, а с нею и Церковь, от одних внешних врагов своих — персов, греков и аравитян. Персы нападали на нее преимущественно вследствие слепой приверженности к своей отеческой вере и неприязни к христианству. Эти нападения начались еще в царствование Бакура (342-364), известного ревнителя христианского благочестия. С тех пор не было почти ни одного правления в Грузии, в которое бы они не повторялись; и каждый почти раз враги имени Христова проходили слабосильную страну с огнем и мечом, разоряли города и села, истребляли нивы и производили всевозможные опустошения; каждый раз маги персидские спешили в нее со своею проповедию — увлекать порабощенных христиан к огнепоклонству и мучить тех из них, которые оказывали себя непреклонными. Иногда же примешивались к тому еще причины политические: персы не могли сносить, когда Грузия позволяла себе какие-либо связи с их врагами греками и потому, например, в царствование грузинского царя Вараз-Бакура (379-393), оскорбленные союзом его с византийским императором Феодосием Великим, напали они на Грузию, опустошили Карталинию, Кахетию, области Шикинскую и Ширванскую. Случалось также, что и греки поднимали оружие свое против иверов, хотя отнюдь уже не по какой-либо религиозной неприязни, а единственно за их дружественные отношения к Персии. Так, когда греческий император Ираклий, преследуя персидского царя Хозроя, прибыл в Иверию и здесь заметил в правительстве явную расположенность к персам, он обратил свое оружие против грузин и произвел между ними великие опустошения. Аравийцами в их нападениях на Грузию, равно как и на прочие страны, руководил преимущественно религиозный фанатизм и ненависть к христианам. Исполняя волю повелителя своего Омара, преемника Магометова, желавшего распространить в Грузии учение лжепророка, военачальник Мерван-абу-л-Казим в 730 г. стремительно вторгся в Имеретию, предал огню города и села и, ниспровергая храмы, истребляя все христианское, подвергал христиан самым тяжким мукам за их исповедание [291] , что повторилось потом со всеми ужасами в 760 г. и неоднократно впоследствии.

В то же время Церковь Грузинская имела горесть встречать врагов и в собственных чадах, и притом в таких чадах, от которых всего естественнее ей надлежало бы ожидать только покровительства и защиты. Разумеем, во-первых, грузинского царя Миридата (царствовал прежде 413 г.), который, будучи крайне развращен в мыслях и сердце, хотел было соделаться новым Юлианом для своих подданных и, презирая их веру, сильно притеснял Церковь Христову, пока, по устроению Промысла, не получил себе достойного возмездия от руки персов; а во-вторых, архиепископа Мобидага (434), который, пользуясь верховною властию в Грузинской Церкви, имел замысл незаметно ввести в нее арианство и с сею целию изменял мало-помалу ее древние обряды и постановления на новые, сообразные с духом ереси, старался теснить и даже отсекать от Церкви, как будто за некоторые важные проступки, тех, в которых замечал особенную приверженность к православию, и наконец, желая, по-видимому, только дать малообразованным пастырям руководство для изучения существа истинной веры, изложил свои богохульные мысли на письме и предложил их во всеобщее употребление. Не попустил, однако ж, Господь и этому нечестивцу узреть исполнение его замыслов: его коварство было вскоре обличено, учение предано анафеме, и сам он, лишенный власти, отлучен от Церкви.

Не раз пытались проникнуть в Грузию и другие ереси и лжеучения, как-то: ересь Петра Фуллона, который проповедовал, что надобно прибавлять к Трисвятой песни распныйся за ны, ересь албанцев, первоначально (ок. 650 г.) явившихся в Албании и учивших большею частию согласно с заблуждениями манихеев и других еретиков сирийских; наконец, ересь монофизитов, которые, вторгшись коварством и обманом в Церковь Армянскую, думали также увлечь за собою и жителей Иверии. Но все напрасно: против первой ереси был в Грузии Собор пастырей, торжественно ее осудивший; против второй пастыри вооружились мечом Слова Божия, цари — всею своею властию, народ — явным отвращением; третью предал анафеме католикос Кирион, запретивши притом своим пасомым всякое общение с заблудшими.

Соблюдая таким образом во всей чистоте и неповрежденности православную веру отцов, при всех смутах и бедствиях в продолжение веков народ грузинский умел соблюдать в себе и благочестие, которому иногда невольно отдавали справедливость даже иноплеменные наблюдатели. "Иверцы, — замечает в одном месте грек Прокопий, — это лучшие из всех христиан, каких только мы знаем, и самые строгие хранители законов и постановлений православия" [292] .

Более столетия Церковь Иверская находилась в зависимости от Антиохийского патриарха и главные иерархи ее титуловались только архиепископами [293] . Но с 457 г., получив название католикосов всея Иверии, они мало-помалу утвердили за собою все права независимого (αυτοκέφαλος) управления своею Церковию, особенно с тех пор как выразили на это свое согласие Константинопольский патриарх Евтихий и император Юстиниан. Впрочем, в делах важнейших, касавшихся существа веры, католикосы Иверские относились и после сего к Цареградскому патриарху и императору, как поступил, например в 597 г. католикос Кирион по случаю состязаний своих с армянскими пастырями о Халкидонском Соборе [294] .

В состав Церкви Иверской с самого ее основания, кроме иверцев, входили жители Абхазии, Колхиды, или нынешней Мингрелии, и Кавказа. опоследствии абхазцы и колхидцы по временам отделялись от нее и имели своих самостоятельных (αυτοκέφαλος) иерархов, первые — в городе Севастополисе, последние — в городе Фазиде [295] ; впрочем, так, что оба эти католикоса находились под ведением греческих пастыреначальников. Это случалось частию вследствие политического отделения Абхазии и Колхиды от Иверии и распространения над двумя первыми странами верховной власти греческих императоров, которые содержали в них для сего несколько своих укреплений [296] , частию же оттого, что как многие абхазцы, так и многие обитатели Колхиды, сваны и лазы, обращены к христианству не иверцами, а греческим императором Юстинианом, который притом для тех и для других устроял или обновлял храмы и монастыри и присылал греческих священников [297] . Что же касается до кавказских горцев, то по недостатку образованных пастырей христианских, по проискам персидских магов и по непрестанным политическим смутам эти дикари не только отпали от Церкви Иверской, но почти совершенно мало-помалу потеряли святую веру. Бывали, впрочем, случаи, когда Церковь Грузинская, успокоенная от собственных волнений, простирала свою заботливость и на заблудших сынов Кавказа и не раз снова возвращала их в свои матерние недра. Посему-то христианство поддерживалось между ними в некоторых местах еще несколько столетий, ибо известно, что в тринадцатом веке на одном из Соборов Константинопольских присутствовал епископ Кавказский, а на другом в 1317 г. заседал митрополит Кавказский [298] .

Этим окончим мы краткий обзор свой начатков Христовой Церкви в нынешних пределах нашего отечества до образования его в самобытное царство. Главнейшие заключения, к каким он привел нас, суть следующие:

1.        Святая вера посеяна в пределах нынешней России еще в век апостольский и самими апостолами, но совершенно начала утверждаться не прежде как с четвертого века, и притом только в южных краях наших — Новороссийском, Кавказском и Закавказском. В это время принесена она к нам из соседственной Греции, преимущественно из Царяграда, при содействии тамошних императоров и патриархов.

2.        Со времени утверждения своего у нас святая вера распространилась и процвела более всего в нынешнем нашем Закавказье, где в двух особых царствах существовали две довольно благоустроенные Церкви, из которых каждая считала в себе целые десятки, если не сотни, епархий, тогда как в Новороссийском крае их было только шесть, в Кавказском мы знаем едва четыре. Причиною тому была частию большая близость Закавказья к христианской Греции, но особенно его политическое состояние. В Закавказье, в царстве Грузинском и Армянском, жители были соединены между собою властию своих государей, которые, сами принявши христианство, удобно уже могли содействовать распространению и процветанию его между своими подданными; напротив, в древней Скифии, и Сарматии, и вообще на всем пространстве земли Русской не было подобных устроенных царств: отдельно жили здесь переселенцы греческие, отдельными ордами кочевали с места на место скифы и сарматы, отдельными племенами обитали и жители оседлые.

3.        Все почти главные первосвятители епархий, существовавших в странах наших, ранее или позже приобрели себе имя и права независимых (αυτοκέφαλος). Несмотря на это, все они вследствие принятия здешними обитателями христианства из Греции и, в частности, из Византии, а с другой стороны, держась правил Халкидонского Собора (за исключением одного католикоса Армянского с известного времени), признавали над собою, хотя в различной степени, духовную власть некоторых иерархов Греческих, и преимущественно Византийского патриарха; следовательно, и тогдашнюю Церковь Русскую, или находившуюся в пределах нынешней России, можно назвать, также как и настоящую, дщерию Церкви Восточной, и в особенности Константинопольской.

4.        Вследствие такой связи, а частию и по сходству обстоятельств, все, что ни происходило тогда в Греческой Церкви, повторялось и у нас между христианами. Там были сначала гонения на верующих — эти гонения со всею своею силою не раз происходили и в наших пределах; там являлись одна за другой ереси и расколы — многие из них проникали и к нам; там против ересей и расколов и вообще для благоустроения Церкви бывали Соборы — в этих Соборах очень нередко принимали непосредственное участие и пастыри из стран наших. Там и здесь была одна христианская жизнь и совершенное сочувствие.

5.        В числе христиан, живших в древней Скифии и Сарматии, по всей вероятности, находились и наши предки славяне, ибо несомненно, что они были главными коренными и постоянными здешними обитателями; хотя совершенно ясного и прямого свидетельства о христианстве этих славян мы не имеем.

Как ни любопытны для нас все представленные сведения о древнейшем состоянии христианской веры в родных странах наших, между народами, которых потомки суть ныне наши братья в смысле политическом, — а многие братья и в смысле духовном, будучи чадами одной и той же матери — Православной Церкви, — но нельзя не сознаться, что особенной, сердечной близости к нам эти сведения еще не имеют... Перебирая их в своем уме, следя мыслию за ходом тогдашних церковных событий в нынешних пределах наших, невольно чувствуешь, что самой-то России в этих русских пределах тогда еще не было — не было того, чем преимущественно и родственны они нам, и драгоценны. Но вот наступила, наконец, эпоха, достопамятная для всей северо-восточной Европы. Из политического хаоса, волновавшегося целые века на ее неизмеримых пространствах, по манию творческой десницы Вышнего возникло новое царство, которое, под водительством той же всеустрояющей десницы прошедши период своего постепенного образования, достигло ныне величайшего могущества и объемлет собою, своим именем и властию все эти неизмеримые пространства. Эта эпоха — 862 год; это царство — царство Русское, наше славное отечество! Отселе на нем по преимуществу мы сосредоточим все свое внимание; отселе главная наша задача — следить, как насаждалась и насаждена святая вера собственно у нас, между нашими предками, пока не утвердилась окончательно Православная Церковь Христова в нашем отечестве.




[192] Procop. De bello Goth. Lib. IV. Cap. 4. Р. 184 in t. 2. Corp. hist. byz. Venet. [249]. Впрочем, в Х в. Зихии уже назначали гораздо менее пространства. Constant. Porphyrog. De admin. imper. Cap. 42 [176].

[193] Procop. Ibidem. De bell. Goth. Lib. IV. Cap. 3. P. 182 [249]; Constant. Porphyrog. De administ. imper. Cap. 42 [176]; Anon. Ravenn. Lib. IV. Cap. 2 [154]; D'Ohsson. Histoire des mongols. 1. P. 693, 696. Paris, 1824 [234].

[194] De admin. imper. Cap. 42 [176].

[195] Впрочем, в конце IX и в начале Х в. (894—911) по уставу Льва Премудрого в провинции Зихии считались только три епархии, и притом две из них другие, именно: Херсонская, Боспорская и Никопская. Corp. hist. byzan. in t. 23. P. 292. Venet. [178].

[196] [Иоанн, епископ Фанагории (греч.).] Оriеn. christ. 1. 1328. Paris [221].

[197] Ibid. 1. Р. 1325 [221]. [Дамиан, епископ Зихии (греч.).]

[198] Corp. hist. byzan. 23. Р. 292 и 327. Venet. [178].

[199] Она помещена здесь под числом 26. Const. Porphyrog. De cerimon. aulae byzant. 2. Cap. 54. P. 794, ed. Niebuhг. [177].

[200] Histoire du royaume de la Chersonese Taurique par Siestrzericewicz. P. 201—204 [258].

[201] Чети-Минеи [30] под 30 числом ноября.

[202] См. выше примеч. 63. Моисей Хоренский, писатель V в., пользовался при составлении своего сочинения Географиею александрийского математика Паппа, жившего в IV в. Mosis Chorenensis Hist. Annen. Lib. II. Cap. 6 et 8 [232]; Буткова Оборона летоп. русск. С. 41. СПб., 1840 [21].

[203] Ultra Sagidas (живших у Черного моря и Кавказа) siti sunt varii Hunnorum populi... Barbari qua mans littus, qua tractum mediterraneum obtinent ad paludem usque Moeotim Tanaimque fluvium, exonerantem se in earn paludem. Qui illic habitant, Cimmerii dicti ohm, jam vocantur Uturguri. Ulteriora ad septentrionem habent Antarum populi infiniti... Quae loca proxime memoravi, ea colebat olim multitudo ingens Hunnorum, qui tune Cimmerii vocabantur. Aliquando his quidam praefuit, cui duo erant filii, Uturgur alter nomine, alter Cuturgur... Inde alii Uturguri etiamnum, alii Cuturguri apellantur. [За сагидами... обитают различные гуннские народы... Варвары живут и на берегу моря, и в глубине материка до самого Меотийского болота и реки Танаис, впадающей в это болото. Здешние жители некогда назывались киммерийцами, а теперь зовутся утургурами. Далее на север обитают бесчисленные народы антов... Места, о которых я только что упомянул, некогда были заселены многочисленными гуннами, которые назывались тогда киммерийцами. Когда-то ими правил некий муж, у которого было два сына: один по имени Утургур, другой — Кутургур... Поэтому и до сих пор одни из них зовутся утургурами, а другие кутургурами (лат.).] Ргосор. De bello Goth. Lib. IV. Cap. 4 et 5 [249].

[204] Memor. popul. 1. Р. 755; 2. Р. 501, 504; 3. 519-552; 4. 148, 149 [265].

[205] См.: очерк арабских известий об этих руссах в небольшом сочинении О жилищах  древнейших руссов Г-на N. Моск., 1826 [79].

[206] Истор. госуд. Российск. Карамзина. 1. С. 16. СПб., 1818 [49].

[207] Феофана, Никифора, Агафия, Менандра и др. Извест. византийских историков. Ч. 1. С. 33 и Ч. 4. С. 3. СПб., 1770-1775 [142].

[208] Волжские булгары, статья Григорьева в Библиот. для чтения. 1836. Т. 19. Отд. наук и художеств. 1—31 [27].

[209] Подробности см. в сочинениях: Древние и нынешние болгаре Венелина. Т. 1. С. 63-66. Моск., 1829 [23]; Оборон, летописи русской, Несторовой Буткова. С. 98. СПб., 1840 [21]; Истор. северо-восточ. Европы и мнимого переселения народов Савельева. С. 54. СПб., 1841 [107].

[210] О жилищах древнейших руссов Г-на N. Москва, 1826. С. 43, 46 и далее [79]. Город Матерха, без сомнения, то же, что византийская Таматарха и наша Тмутаракань. Но что город Томи? Не другое ли это только имя той же Тамани, или Тмутаракани? Что город Русия, или Русь, отстоявший, по словам араба Эдризи (1195 г.), на 27 миль от Матерхи? Не город ли Malarossa, полагаемый Географом Равеннским в царстве Боспорском? См.: Буткова Обор. летоп. Нестор. Примеч.

[211] В том же сочин. О жилищ. древ. рус. на с. 57 [79].

[212] Подробно раскрыто это в статье Руссы Шлецеровы и Эверсовы, помещен. в Обороне летоп. русской, Несторовой Буткова. С. 84—87 [21].

[213] См. там же. С. 21-24 [21].

[214] О жилищах древних руссов. С. 50 и 57 [79].

[215] Chrysostom. Oper. Т. 1. Р. 692-693; 8. Р. 622. Paris, 1836 [210]; Athanas. Oper. Т. 1. Р. 92. Paris, 1698 [156]. См. также выше примеч. 73 и Чети-Минею [30] под 30 числом ноября.

[216]   [Нахлынувших на земли ромеев варваров, сарматов и готов, не смогло остановить упоминание императора... о церквах... Однако император, уверовав в христианский трофей , победил их силой, так что... они, будучи потрясены постигшим их против ожиданий поражением, впервые уверовали в христианское богопочитание (греч.).] So с г. Hist. eccles. Lib. I. Cap. 18 [259].

[217] Considera tu, quot sunt Christiani hujus provinciae, quot in Palestina. Extende rursus mentern ab hac provincia in totum imperium Romanum, ac ex eo deinde considera universum mundum, Persarum et Indorum gentes ac nationes, Gotthos et Savromathas, Gallos et caet. Perspice cujuslibet nationis episcopos, sacerdotes, diaconos, monachos, virgines et reliquos laicos. [Посмотри же, сколько христиан живет в этой провинции, сколько их в Палестине. Потом обратись от этой провинции ко всей Римской империи, а после представь весь мир, народы и племена: персов и индийцев, готов и савроматов, галлов и проч. Представь своим внутренним взором в каждом этом народе епископов, священников, диаконов, монахов, монахинь и остальных мирян (лат.).] Cyril I. Hierosol. Catech. XVI. P. 235. Oxoniae, 1703 [180].

[218] Ubi sunt nunc ilia Platonis, Pythagorae et eorum, qui Athenis erant? Extincta sunt. Ubi sunt ilia piscatorum et tentoriorum artificum? Non nunc ilia in ludaea solum, sed etiam apud barbaram lingvam splendidius, quam sol ipse, fulgent. Et Scythae et Traces et Savromatae et Mavri et Indi... iis, quae scripta sunt, in lingvam suam translatis philosophantur (яро; т/lv oiKewcv ёкаитсо; ^^£-тарсЛбусед уЛ<Вттау m eipi^va, (pdowxpovm). [Что осталось от Платона, Пифагора и прочих людей, живших в Афинах? Все истреблено временем. А где искусство, что принадлежало рыбакам и плотникам? Не просияло ли оно ныне ярче солнца не только в Иудее, но и на варварских языках? И скифы, и фракийцы, и савроматы, и мавры, и индийцы... философствуют, обретя переводы Писания на свой язык (лат., греч.).] Chrysost. Т. 12. Р. 371. Venet., 1741 [210].

[219] Ибо Танаисом он прямо называет Керченский пролив, или Киммерийский Босфор, и ссылается притом на Прокопия, а Прокопий здесь именно полагает готов-тетракситов, рассказывая, что они-то и присылали послов к императору Юстиниану просить епископа, тогда как о других каких-либо жителях при Танаисе, отправлявших в Царьград подобное посольство, у Прокопия нет ни слова. Evagr. Hist. eccles. Lib. IV. Cap. 23 [192].

[220] Это известие находится в житии преподобного Стефана под 28 ноября, которое в славянском переводе почти слово в слово помещено и в нашем Прологе [103] под тем же числом.

[221] В росписи Льва под числом 61, а в росписи Андроника под числом 72. В последнем случае притом замечено: Alaniae Metropolis post sexagesimum secundurn ad septuagesimum quartum (ad marg. LXXIII) evenit. [Митрополия Алании стоит после шестьдесят второго и до семьдесят четвертого [места] (на полях — LXXIII) (лат.).] Corp. hist. byz. 23. Р. 326 et 346. Venet. [178].

[222] Ibidem. P. 347 [178]; Снес.: Oriens christian. 1. P. 1349 и в начале этого тома карту. Paris, 1740 [221].

[223] В своих толкованиях на это 28 правило Халкидонского Собора.

[224] Впрочем, не станем намеренно прикрывать неопределенности сего последнего доказательства, чтобы не показаться пристрастными к своему мнению. Сарматы, принявшие начатки веры еще при Константине, имевшие епископов при Кирилле Иерусалимском и перевод Священного Писания (вероятно некоторых лишь чтений) при Златоусте, могли, конечно, быть те самые, которые обитали в своей прародине между Доном и Каспием; но могли быть и другие, перешедшие еще в I в. из-за Дона в черноморские пределы России и здесь кочевавшие в последующие века до самого Дуная. При всем том опустить вовсе это доказательство мы сочли несправедливым, потому что, может быть, оно относится именно к сарматам задонским, а не черноморским или к тем и другим вместе.

[225] Свод этих известий можно найти в Историко-критич. исследованиях Морошкина о руссах и славянах в главах: Россия алаунская, Россия поволжская и хозары. СПб., 1842 [73].

[226] См. выше примеч. 203.

[227] Русский историч. сборник, издав. Обществом истор. и древн. российск. Т. 4. С. 349. Москва, 1840 [146].

[228] См. выше примеч. 202.

[229] По свидетельству Балазури (892 г.). D'Ohsson. Des peuples du Caucase. Cap. 16, 25, 64, 179 [233].

[230] Журнал Министер. народн. просвещ. 1835. Февр. С. 250 [29].

[231] Mosis Chorenensis. Hist. Armen. Lib. II. P. 183 [231]; Истор. Государ. Рос. Карамзина. 1. С. 40-42. Примеч. 90. СПб., 1818 [49]; Маяк, 1842. Т. 5. № 9. Матер. С. 18-26 [73] и т. 6. Матер. С. 20-34 [83].

[232] Волжские булгары, в Библиот. для чт. 1836. Т. 19. Отд. наук. С. 17—19 [27].

[233] Constituit Arpadem principem, quern solemni Chasarorum more in ecuto erexerunt kata tin Zakonon ton Chasaron (Stritter. Memor. popul. T. 3. P. 10 [265]); [Поставил князя Арпада, которого по торжественному обычаю хазар подняли на щитах — согласно закону хазар (лат., греч.)] (Constan. Porphyr. De admin. imper. Cap. 38 in t. 29 Corp. hist. byz. P. 88, Venet. [176]). Достойно также замечания, что эти турки, жившие в Лебедии по соседству с хазарами, никогда не имели у себя какого-либо одного главного начальника (архонта), а управлялись воеводами, из которых первый воевода был Лебедии: (ibid. P. 87 [176]); не чисто ли это славянские слова?

[234] Летоп. по Лаврентиев, списку. С. 6—7. Москва, 1824 [67].

[235] См. в Чети-Минеи [30] особую статью под 11 числом мая «О казарех» и с таким же заглавием статью в кратком описании сего же святителя о начале славянского народа.

[236] Изустн. предания о Новороссийск, крае Скальковского в Журн. Мин. народн. проев. 1838. Т. 18. С. 492 [114]. С другой же стороны, по нашему мнению, вовсе несправедливо отрицать, что в составе орды хазарской находились и другие неславянские народы, а особенно турки, когда и арабские, и византийские писатели так часто называют хазар турками и когда достоверно известно, что как арабы, так и византийцы не раз имели весьма близкие сношения с хазарами и, следовательно, легко могли приобрести о них надлежащие сведения. Извест. виз. ист. Ч. 4. С. 111-112. СПб., 1775 [142]; Herbelot. Biblioth. orient. P. 296-297 [202].

[237] Вероятно, местопребыванием хана был тогда знаметитый хазарский город Балангар, находившийся, по арабским известиям, близ Дербента, или какой-либо другой, лежавший около сих мест, ибо в Хазарии, по тем известиям, было городов немало. Повеств. о России Ариыбашева. Т. 1. С. 13. Прим. 46. Москва, 1838 [12]; Истор. государе. Российск. Карамзина. 1. Примеч. 90 [49].

[238] Все это повествование находится в житии святых Кирилла и Мефодия, помещенном в нашей Чети-Минеи [30] под 11 мая, а в римской под 9 марта и существующем во многих других памятниках древней письменности, славянских и неславянских. Свод последних сделан в сочинении Добровского Кирилл и Мефо-дий, словенские первоучители, перев. г. Погодиным. Москва, 1825 [31]. Некоторые из последних сведены в статье О св. Кирилле и Мефодии, напечатанной в Москвитянине. 1843. 3. № 6 [85]. Здесь определеннее узнаем из древнейшего рукописного жития святого Кирилла, какие были следствия его прений, именно — дано было позволение креститься всем, кто хочет, и крестилось до 200 человек, а обращающимся из греков (т. е. из христиан?) в веру козарскую, или иудейскую, или магометанскую объявлена смертная казнь. Испросил на свободу Константин собственно до 20 пленных греков (с. 416).

[239] Житие Мефодия в Чтен. Моск. истор. общ. 1865. 1. Отд. 3. С. 5 [55]; Италиан. сказание, или Легенд, в Act. sanctor. Bolland. Martii. Т. 2. Р. 19—21 [147].

[240] Френ. в Memoires de l'Academie des sciences de St.-Petersbourg. T. 8. 1822 [198].

[241] Эти пять областей закавказских представляются на древних картах географических в следующем виде: в средине Иверия, к западу от нее по Черноморскому берегу Колхида, к северо-западу по тому же берегу Абхазия, к югу Армения Великая, к востоку по Каспийскому взморью Албания.

[242] «Среди развалин Анакопи,— говорит один новейший путешественник,— нет ничего замечательного, исключая разве весьма древней церкви: она знаменита по всей Абхазии и даже Грузии, потому что полагают, будто здесь погребено тело святого Симона». Путешествие вокруг Кавказа по Черкесии и Абхазии, соч. Дюбоа де Монпере в Библиот. для чт. 1839. Т. 36. Отд. наук. С. 7 [32].

[243] Краткая истор. Груз. Церкви Иосселиани. С. 3-4. СПб., 1843 [46].

[244] Текст Дорофея: Mathias, duodecim discipulis loco Judae annumeratus, cum in prima Aethiopia Christum praedicasset, martyrium passus, ibi sepultus est. [Матфий, причисленный вместо Иуды к двенадцати ученикам, проповедуя Христа, в Эфиопии Первой, принял мученичество и там же похоронен (лат.)] (Corpus h. byz. 5. Р. 349. Venet. [178]). У Никиты Пафлагонянина между прочим: Apud eos, qui in prima Aethiopia sedes habent... (Mathias) in longum tempus versatus... et caet. [Среди тех, что обитают в первой Эфиопии... (Матфий) пребывал длительное время... и проч. (лат.)] (Max. bibliot. veterum patr. 26. Р. 419. Lugd. 1677 [216]).

[245] См. выше примеч. 14 и 17.

[246] Текст Софрония: Mathias... in altera Aethiopia, ubi est irruptio Apsari et Hyssi portus, praedicavit Evangelium... et illic sepultus est, usque ad hodiemum diem. [Матфий... проповедовал Евангелие во второй Эфиопии при впадении Апсара, где порт Гисс... и там же покоятся его останки до сегодняшнего дня (лат.)] (Catalog. script, eccles. in Oper. Hieronymi. 1. P. 171. Francof., 1684 [207]). Текст Экумения: Mathias... moritur in Aethiopia exteriori in loco, ubi Apsari intersectio est, postquam ibidem praedicasset Evangelium. [Матфий... скончался во внешней Эфиопии, в месте, где впадает Апсар, проповедовав в тех местах Евангелие (лат.)] (Oecumenii Opera, ed. Lutet. Paris., 1631, in praer. [240]). To же повторяется и в нашей Чети-Минеи [30] под 30 числом июня.

[247] Свидетельство Ипполита Портувнского (ок. 222): Bartholomaeus, cum Indis praedicasset, eisque conscriptum a Mathaeo Evangelium exposuisset, crucifixus est et ipse, capite deorsum verso, A1bani Magnae Armeniae urbe. [Варфоломей, после проповеди индийцам и изложения им написанного Матфеем Евангелия, был также распят вниз головой в А л бане, городе Великой Армении (лат.)] (Max. bibl. vet. patr. 3. Р. 265. Lugd. [216]). Дорофея (307-322): Bartholomaeus... Indis praedicato Evangelic eisque dato Mathaei Evangelio, martyr obiit Carbanopoli Magnae Armeniae urbe. [Варфоломей, проповедовав индийцам и оставив им Евангелие Матфея, принял мученическую смерть в Карбано поле, городе Великой Армении (лат.)] (Corpus h. byz. 5. 349 [178]). Софрония (390): Dormivit Albanopoli, oppido maioris Armeniae. [Упокоился в Албанополе, городе Великой Армении (лат.)] (Hieronym. I. P. 171. Francof. [209]). Никиты Пафлагонянина (ок. 873): Contigit in quadam urbe maioris Armeniae (quam Urbanopolin vocant) versari et caet... [Ему выпало пребывать в одном городе Великой Армении (называемом Урбанополем) и проч. (лат.)] (Max. bibl. vet. patr. 27. Р. 408 [216]). Экумения (X в.): Obdormivit in civitate A1banо Indicae Magnae Armeniae. [Упокоился в Албане, городе Великой индийской Армении (лат.)] (Орег. О ecu т. 1, in praefat. [240]). Albana urbs ad Hyrcanum sive Caspium mare, inter Casium et Albanum amnem, posita erat. [Город Албана расположен у Гирканского, или Каспийского, моря, между реками Касий и Албана (лат.)] (Oriens christ. 1. Р. 1354 [221]).

[248] Чети-Мин. [30] под 11 числом июня; Martyrol. Roman. [226] 25 Augusti. Должно полагать, что Полимий был не царь всей Армении, а только князь какой-либо ее области, потому что царя такого имени в Армении тогда не было, по известиям армянским, которые притом говорят, что Варфоломей пострадал при царе Армении Санатруке. Clem. Gа1ani. Historia Armena ecclesiastica et politica. Cap. 1. P. 1 et 7. Coloniae, 1686 [199]. Время проповеди сего апостола в Армении, по известиям армянским, продолжалось с 64 до 68 г.

[249] Eusebii Histor. eccles. Lib. I. Cap. 13 [191]; Baronii Annales ecclesiast. I. P. 104-106. Antverp., 1598 [159]; Чети-Минея [30] под 21 числом августа

[250] Говоря, что оба апостола Фаддея, а не один только, принадлежавший к семидесяти, посетили страны армянские, мы последуем нашей Чети-Минеи [30] (см. под 19 числом июня и 21 августа) и Никифору Каллисту (Hist. Lib. II. Cap. 40 [237]), потому что этим только, по нашему мнению, можно устранить кажущиеся несообразности в древних свидетельствах об упомянутых апостолах. Так, 1) Евсевий и Дорофей ясно говорят, что в Эдессе проповедовал Фаддей от семидесяти (Eusebii Hist. eccles. Lib. I. Cap. 13 [191]; Corp. hist. byz. T. 5. P. 312 [178]); но тот же Дорофей (ibidem. P. 349 [178]) и многие другие свидетельствуют это и о другом Фаддее (Hiрро 1. Port. in t. 3. Maxim, bibl. veter. patr. P. 265 [216]; Niceta Paphlag. Ibidem, in t. 27. P. 416 [216]; Oecumenius in praef. ad t. 1 Operum [240]); 2) одни говорят, что Фаддей приходил в Эдессу в царствование Авгаря, другие относят это ко времени второго уже преемника его Санатрука (см. во всех указан, местах и снес.: Galani Historia Armena eccles. et polit. Cap. 1. P. 1, 4 и 7. Coloniae, 1686 [199]); 3) об одном Фаддее свидетельствуют, что он имел полный успех в Эдессе и отошел отсюда на новые подвиги в другие страны, о другом, что он, благовествуя в Армении, обрел себе крестную смерть в стране Араратской (в тех же местах и Чети-Минеи [30]). Должно присовокупить, что и сами армяне признают обоих Фаддеев своими апостолами.

[251] По свидетельству известного путешественника Рубруквиса, то место, где потерпели мучение апостолы Фаддей и Варфоломей и на котором в память сего существовала еще тогда церковь, находится неподалеку от города Нахиваня, или Нахичеваня, и следовательно, в пределах наших; а по словам другого очевидца, церковь, в коей погребен апостол Фаддей, лежала за рекою Араксом к востоку, неподалеку от славной горы Арарата, следовательно, также в пределах наших, если только здесь разумеется другая еще церковь (Oriens christ. 1. Р. 1445 [221]). Ныне в Эчмиадзинском монастыре (в 20 верстах от Эривани) хранится только десница апостола Фаддея.

[252] Из царей армянских известны как гонители христиан сын Авгаря Анак и племянник Санатрук, из грузинских — царь Адерк. Доказательством же, что не совсем была искоренена святая вера в Грузии, может служить уже то, что отсюда во втором веке вышли уроженцы колхидские — Палм, бывший Понтийским епископом, и сын его, известный еретик Маркион. А в Армении, по словам армянских летописцев, непрерывно существовали епископские кафедры со времен самих апостолов Варфоломея, Иуды Левия и Фаддея, основанные преимущественно учениками сего последнего, именно: Евстафием — кафедра Сюнийская в восточной Армении (в Сисакане), Елисеем — кафедра Албанская в северной Армении (в Карабахе) и проч. Опыт истор. царства Армянского Арзановых. С. 95 и 97 [10]; Кратк. истор. Грузинской Церкви Иосселиана. С. 4 и 8. СПб., 1843 [46].

[253] Пособием при составлении этого краткого очерка истории Армянской Церкви главным образом служили: 1) Clem. Ga1ani Historia Annena ecclesiastica et politica, сочинение, составленное на основании древних армянских источников, edit. Coloniae, 1686 [199]; 2) Опыт начертания истории царства Армянского, соч. Я. и Д. Арзановых. Москва, 1827 [10]; 3) Oriens christianus. Т. 1. Р. 1353—1417 [221]; 4) Житие и страдание святого священномученика Григория, епископа Армении Великия, в Чети-Минеи [30] под 30 числом сентября и 5) статья Армяно-григорианская Церковь, напеч. в Жур. Мин. внут. дел. 1843 [11].

[254] Из потерпевших мученическую смерть от Тиридата православная Церковь (30 сентября) совершает память тридесяти и седми девиц, которые прибыли в Армению из Греции, желая укрыться от преследования Диоклетиана.

[255] Sоzоmеni Histor. eccles. Lib. II. Cap. 8 [260].

[256] Армянские историки, а за ними греческий Никифор Каллист (lib. VIII. Cap. 35 [237]) единогласно утверждают, что Тиридат вместе с святым Григорием сами даже предпринимали путешествие в Рим для свидания с императором Константином Великим и папою Сильвестром и для заключения с ними согласия и дружбы. Составленный по сему случаю и обоюдно утвержденный договор, по словам секретаря Тиридатова Агафангела, до 330 г. хранился в царском архиве римском, а потом, с перенесением столицы и царского архива в Византию, перенесен сюда, и, где со временем девался, неизвестно. Между тем, римские миссионеры, отправлявшиеся в Армению, выдумали на этом основании сами затерянный договор, который будто бы отыскали в древнейшем армянском списке и содержание которого всего о том только и гласит, что папа есть первосвященник всего мира, наместник апостолов Петра и Павла, глава всей Церкви Христовой, что он поставил патриархом Армении святого Григория и предоставил ему его права (Galani Historia Annena. P. 28—32 [199]). Подлог слишком груб и цель его очевидна. Потому-то другие, более рассудительные писатели из самих папистов совершенно отвергают подлинность сего диплома (Oriens christ. 1. 1356 [221]).

[257] Касательно персов армянские сказания подкрепляются и греческими (Sozomeni Historia eccles. Lib. II. Cap. 8 [260]). На сие-то, конечно, обращение многих персов указывал и Константин Великий в письме своем к персидскому царю Canopy, которое сохранил Евсевий (Vita Constant. Lib. IV. Cap. 9 [190]).

[258] Это говорит современник святого Григория Агафангел, бывший секретарем при Тиридате и написавший историю своего отечества и его обращения к христианству.

[259] Вагаршапат существует и ныне в виде небольшого селения, причисленного к Эчмиадзинскому монастырю. Имя Эчмиадзин, принадлежащее собственно главному храму этого монастыря, построенному святым Григорием во имя Пресвятой Девы Богородицы, означает с армянского сошел Единородный (разумеется Сын Божий) и дано храму в память чудного видения, какого удостоился святой Григорий около того времени. В настоящее время Эчмиадзин служит местопребыванием Армяно-григорианского католикоса и Собора, управляющего делами местной Церкви. В нем уцелело немало священных древностей; но одной из первых справедливо почитается десница святого просветителя Армении, окованная в сребро, которая обыкновенно возлагаема бывает на новоизбранного католикоса Эчмиадзинского в знамение того, что он есть единственный законный наследник святого Григория в управлении Армянскою Церковию. Любопытные подробности об Эчмиадзинском монастыре можно читать в статье Арапетова, напеч. в Жур. Мин. внут. дел. 1844. Кн. 5. С. 208-244 [9].

[260] Вот это сказание в переводе латинском: Anno trigesimo secundo regni Saporis exiit adversus Christianos crudele eiusdem Persarum regis edictum, quo iam gladius districtus erat, ut quemlibet, qui se christianum diceret, obtruncaret: iam acuentes mucrones defatigati fuerant, delassataque brachia trucidantium; nec propterea veritatis unquam defecit confessio: neque uti in animum sibi tyrannus induxerat, ita factum est. Pro certo plane existimabat, centum duntaxat homines occidendo, se finem ultro sanguinem effundendi facturum; verum tamen millia millibus iam mortem attulerat, et adhuc in principio erat... [В тридцать второй год правления Сапора этим персидским царем был издан жестокий эдикт против христиан, по которому обнажились мечи, чтобы обезглавить всякого, кто объявит себя христианином; уже затупились отточенные клинки, устали руки обезглавливавших, однако это не вынудило кого-либо отступить от исповедания истины — случилось не так, как предполагал тиран. Он-то, конечно, думал, что, убив одну лишь сотню человек, он сможет перестать лить кровь, но на самом деле были умерщвлены уже тысячи тысяч людей, и то было только начало... (лат.)] (Apud Galanum. Hist.Armen.P.46—47[199]).

[261] См.: Краткое обозрение армянской словесности И. Шопена, напеч. в Маяке. 1840. Ч. 5 [141].

[262] Mortuo lesdigerde,— говорит блаженный Феодорит,— post patrem defun-ctum filius una cum regno et iam bellum suscepit adversus pietatem, atque ipse moriens ambo quoque filio suo reliquit; genera autem suppliciorum et exquisitiones poenarum, quibus pios excruciaverunt, non facile potuerunt oratione exponi. [После смерти Иездигерда его сын наследовал от умершего отца заодно с царством и войну против веры; умирая, он то и другое оставил уже своему сыну. Что до способов казни и методов дознания, посредством которых мучили праведников, то они с трудом поддаются описанию (лат.).] Theodoret. Hist. eccles. Lib. V. Cap. 39 [269].

[263] Святой патриарх Армянский Иосиф I, равно как и предшественники его Исаак Великий и Нерсес Великий, чтутся и нашею православною Церковию, совершающею память их 20 ноября.

[264] Моисей Хоренский. См. в Опыте начерт. истор. армянской, соч. Арзано-вых. С. 151-156 [10].

[265] Как много потерпели армяне от Иездигерда, какие чрезвычайные насилия и хитрости употребляло персидское правительство для отторжения их от христианства к огнепоклонству и до какой степени непоколебимы были армяне в христианской вере, это всего лучше видеть в составленном тогда одном армянском сочинении, которое недавно издано во французском переводе под заглавием: Soulevement national de I'Annenie chretienne au V siecle contre la loi de Zoroastre, sous le commandement du prince Vartan le Mamigonien. Ouvrage ecrit par E1iseе Vartabed contaimporain, trad. en francais. Paris, 1844 [186].

[266] Apud Galanum . Historia Armena. P. 87-90 [199].

[267] Имя кафоликос с греческого значит «всецелый, всеобщий». Давалось оно в Церкви Восточной тем епископам, кои посылаемы были вне пределов Римской империи с правами полномочных иерархов всей вверяемой им паствы, но под верховным ведением святителей, их рукоположивших. В таком же, конечно, смысле перешло это имя и на святого Григория Армянского от рукоположившего его Леонтия, Каппадокийского архиепископа, а затем и на всех Григориевых преемников.

[268] Замечательное послание сие напечатано в Хр. чтении. 1841. 1. 351 [102].

[269] Патриарх Фотий указывает именно на какого-то Петра, Евфимий Зигабен — на Евканиоса Мандакунеса, Абу-л-Фарадж — на Самуила Барсума. Вероятно, все эти лица, а не одно какое-либо были виновниками зла.

[270] Заимствуем краткие сведения об этом Соборе, равно как и о последующих, занимавшихся тем же предметом, из Армянской истории Михаила Чамчиана, изд. в Венеции, 1786 г. Т. 2 [131], где рассмотрены они очень обстоятельно.

[271] Собственно, соблазнило армян перетолкованное сирийцами выражение Халкидонского Собора, что в Иисусе Христе два естества. Им показалось, будто это значит то же, что два лица; и потому они начали учить, что во Христе едино естество, желая этим сказать только едино лице, а отнюдь не держась ереси Евтихиевой, как некоторые полагали. Нет, и армяне исповедуют, вопреки Евтихию, что Божество и человечество соединились во Христе непреложно, неслитно, но и нераздельно, а не приемлют только выражения, утвержденного на Халкидонском Соборе, приемля его мысль.

[272] См.: Исповедание христианский веры Армянския Церкви, переведенное с армянского на российский язык и изданное тщанием преосвященного Иосифа, архиепископа всего армянского народа, обитающего в России, и Кавалера князя Аргутинского-Долгорукого. СПб., 1799 [45]. Здесь открывается: 1) что хотя армяне признают во Христе едино естество, но в то же время приемлют Символы Никео-Цареградский и Афанасиев, из которых особенно в последнем учение о двух естествах во Христе изложено очень отчетливо и подробно (с. 19); 2) что и в прочих столько же уважаемых армянами исповеданиях встречаются такие мысли, которые содержат совершенно православное учение о двух естествах в нашем Спасителе. Например: «Веруем, Едино от Трех Лиц, Бога Слова, рожденнаго от Отца прежде век, по времени сошедша в Богородицу Деву Марию, приявша от крове ея, и соединивша с Божеством своим, и бывша Бога совершенна и совершенна Человека» (с. 14 и 46). Или: «Ежели Христос есть двоякий, то естеством, а не лицем» (с. 48). Или: «Ниже, по примеру Евтихия, два естества в одно соединяем, сливая и переменяя... Противу Евтихия и подобных ему святые отцы слияния образ опровергли и осудили; и яко оба естества в соединении. Божественное и человеческое, пребывают невредимы, противуположили Евтихию... Чего ради и мы, по преданию святых отцов, предаем проклятию тех, кои, сливая и превращая, утверждают быти одно естество воплощеннаго Слова» (с. 5—56); 3) что выражение едино естество армяне принимают в смысле едино лице, употребляя это выражение против Нестория по примеру святого Кирилла Александрийского, и что, по их мнению, не противно православию почитать два естества во Христе, если это не будет в смысле Несториевом. «Когда сказуем едино естество во Христе, тогда не сливаем, яко Евтихий, но, яко Кирилл Александрийский, противу Нестория утверждаем едино естество Слова воплощеннаго» (с. 55) «Едино естество Слова воплощеннаго по ипостаси неизреченнаго соединения разумети должно, а не по уничтожению естеств» (с. 62). «Естьли одно сказуется естество по неразделимому и непременяемому соединению, а не по слиянию; и два естества не слияния ради и не по разделению — и то, и другое содержит православие» (с. 61). «Справедливо и охотно соглашаемся на двойственное сих слов рассуждение: едино утверждая естество Слова воплощеннаго, яко святой Кирилл разсуждает, по неизреченному соединению,— и два, якоже Григорий Богослов, потому что неразрушенныя и неизменныя суть естества оньм — Божественное и человеческое» (с. 60). «То же есть нарицати Христа Богом и Человеком, яко и два естества; ибо явно есть, что кто Бога и человека исповедует, той одно и другое естество во едином лице утверждает» (с. 62). «Без преложения, без применения, без смешения обоих естеств собственность сохранена неслиянна и соединена неизреченно, выше всякаго соединения, во единаго Сына и во единаго Господа Иисуса Христа из двух естеств совершенных» (с. 62).

[273] И именно армян главным образом обличают: 1) Как феопасхитов, основываясь на употребляемом ими прибавлении в Трисвятой песни распныйся за ны или пострадавый за нас. Но армяне отвечают, что, употребляя эти прибавление только в Великий Пяток и по прочим пяткам, также в праздники крестопоклонные, они относят в сем случае всю Трисвятую песнь к единому Христу, воплощенному Слову, и что потому-то они и изменяют это прибавление, судя по различию праздников; например, в праздник Рождества Христова поют: Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, явивыйся нам, помилуй нас, в Великую Субботу: погревшийся за ны, в день Воскресения и Господские праздники: воскресый из мертвых, в день Вознесения: воянесыйся со славою ко Отцу, в день Успения Богородицы: пришедый ко преставлению Матери твоея и Девы и проч. Равно как относят иногда всю Трисвятую песнь к одному Святому Духу, воспевая ее, например, в день Пятидесятницы с прибавлением: пришедый и опочивый на Апостолах (в том же Исповед. Армян. Церкви. С. 73-75 [45]). 2) Как монофелитов. Но и это совершенно несправедливо, как прекрасно доказал знаменитый Армянский патриарх Нерсес Клаенский (ок. 1170 г.) в послании к греческому императору Мануилу, и заблуждение монофелитов армяне прямо называют гнусною ересию (там же. С. 11 [45]). 3) Как иконоборцев. Но редко у кого можно находить столько икон, сколько в церквах и жилищах армянских, где воздается иконам полное подобающее чествование поклонением, лобызанием, возжжением пред ними свечей и курением фимиама. Не упоминаем о некоторых других менее важных заблуждениях в вере, в которых также укоряют армян издревле. В обрядности Церковь Армянская, при большом сходстве с православною, имеет и свои особенности...

[274] Имена армянских католикосов, бывших в рассматриваемый нами период времени, суть следующие:

1. Святой Григорий

просветитель Армении

302-332

25. Моисей II

551-593

2. Аристакес

332-339

26. Авраам I

594-616

3. Вартанес

340-355

27. Комитас

617-624

4. Усик

356-361

28. Христофор III

625-628

5. Барсег

362-364

29. Езр

628-639

6. Нерсес I

364-383

30 Нерсес III

640-660

7. Саак

384-385

31. Анастасий

661-666

8. Завен

385-386

32. Израиль

667-676

9. Астаракес

387-389

33. Исаак III

677-702

10. Исаак I

390-440

34. Илия

703-717

11. Иосиф I

441-452

35. Иоанн III

718-728

12. Мелите

452-457

36. Давид I

729-740

13. Моисей I

457-464

37. Тиридат I

741-763

14. Гют

465-474

38. Тиридат II

764-766

15. Христофор I

475-479

39. Сион

767-774

16. Иоанн I Мандакуни

480-486

40. Исаия

775-787

17. Бабкен

487-491

41. Стефан I

788-790

18. Самуил

492-501

42. Иоанн IV

790

19. Муше

502-509

43. Соломон

791

20. Исаак II

510-515

44. Георгий I

792-794

21. Христофор II

515-521

45. Иосиф II

795-805

22. Леонтий

521-523

46. Давид II

806-832

23. Нерсес II

524-532

47. Иоанн V

833-854

24. Иоанн II

533-550

48. Захарий I

855-875

[275] Oriens christ. 1. Р. 1340-1342 [221].

[276] История первобытной хр. Церкви у славян, Мацеевского, в русск. перев. С. 133 и 134 [72]. Самую реку Араке один историк (Шериф-Эддин в истор. Тимур-Бека. 1. 391 и 392 [136]) называет Урус, Оpyc, a туземцы армяне зовут ее Эрасх. Это племя рос, по замечанию Ассемани, могло получить свое имя от сирийского rosс «голова, вершина», потому что оно обитало на одной из горных вершин у Аракса (Kalendar. eccles. Slavic. 1. 235, Rom. [155]).

[277] Маяк. 1843. Т. 12. Кн. 23. Материалы для славянских древностей. С. 12 [108].

[278] Множество народных имен, сходных с именем нашей России, или Руссии, приводит Морошкин в своих Историко-критич. исследован, о руссах и славянах. Отд. 2 [73]; также Бутков в Обороне летописи Несторовой. С. 313 [21].

[279] Как-то: Бароний (Annal. eccles. VII. Р. 722-723 [159]), Кулчинский (in Specim. eccl. Ruthenicae [215]), Бергий (Concil., edit. Paris., 1644. Т. 3. Р. 223 [174]) и другие.

[280] Kalendaria eccl. Slavicae, Assemani. 1. P. 234 [155]; Comment. Acad. scient. Imper. Petropolitanae. 8. P. 392-393. Petrop., 1736 [163].

[281] При составлении сего очерка пособием служили: I) краткие известия греческих писателей об обращении иверов, колхидцев, абхазов, сванов, как-то: a) Rufin. Lib. II. Cap. 20 [254], 6) Socrat. Lib. I. Cap. 20 [259], в) Sozom. Lib. II. Cap. 7 [260], r) Theodore t. Hist. eccles. Lib. I. Cap. 24 [269], д) Procop. De bello Gothico. Lib. IV. Cap. 2 и 3 [249], De aedificiis. Lib. III. Cap. 6 [248], e) Evagr. Hist. eccles. Lib. IV. Cap. 22 [192] и проч.; II) более полные известия самих грузин и их соседей армян, какие мы нашли: а) в Краткой истории Грузинской Церкви Пл. Иосселиани. СПб., 1843 [46]; б) у Галана. Historia Armena ecclesiastica et politica. Colon., 1686 [199] и в) в некоторых статьях относительно Грузии, напеч. в ЖМВД за 1843 и 1844 гг. [9, 11].

[282] По известиям армянским.

[283] См. выше примеч. 254.

[284] По известиям писателей греческих, а грузинские не называют Нины пленницею, хотя в церковных песнях грузинских она называется сим именем.

[285] Мцхет — ныне небольшое селение, или местечко, в нескольких верстах от Тифлиса.

[286] Мощи свитой Нины почивают ныне в городе Сигнаге, находящемся в Кахетии.

[287] У византийцев, и именно у Феодорита, говорится только, что император Константин послал к иверам [мужа достойного, архиерейского чина в качестве глашатая богопознания у язычников (греч.)] (lib. I. Cap. 24 [270]). Имя же Евстафия, Антиохийского патриарха, встречается в одних историях грузинских. Нет никакого основания отвергать справедливость и армянского известия о посылке в Грузию священников от святого Григория — так все это естественно и сообразно с обстоятельствами.

[288] Этот Вахтанг признается основателем города Тифлиса (в 455 г.), который вскоре (с 499 г.) соделался столицею грузинских государей на место Мцхета, оставшегося митрополией одной духовной власти. Как бы в основание нового города Вахтанг создал четыре храма: Метехский, освященный во имя Божией Матери, древнейший ныне храм из всех, существующих в Тифлисе, Сионский во имя Успения Пресвятыя Богородицы, второй ныне по древности в Тифлисе и служащий кафедральною церковию экзархов Грузии, Голгофский во имя святого Креста и Вифлеемский.

[289] Моsis Сhогеn. Hist. Armen. Lib. III. Cap. 55 [232].

[290] Имена сих святых отцов, чтимых Церковию Грузинскою, суть: 1) Иоанн, 2) Авив, 3) Антоний, 4) Давид, 5) Зенон, 6) Фаддей, 7) Иессей, 8) Иосиф, 9) Исидор, 10) Михаил, 11) Пирр, 12) Стефан, 13) Шио.

[291] При этом потерпели мученическую смерть два брата, владетельные князья аргветские Давид и Константин, коих святые мощи сохраняются доселе в грузинском монастыре Моцамети.

[292] Christian! sunt inter omnes, quos eo nomine censuri scimus, sacrarum legum ac caeremoniarum tenacissimi. De bello Persico. Lib. I. Cap. 12 [250].

[293] Имена этих архиепископов следующие:

1. Иоанн I

348

6. Иоанн II

408

2. Иаков

364

7. Георгий

3. Нов

379

8. Василий

4. Илия

405

9. Мобидаг

434

5. Симеон

408

10. Михаил

446

[294] Сохранившиеся имена католикосов:

1. Петр

457

9. Самуил II

587

2. Самуил I

499

10. Кирион

597

3. Тавбечаг

541

11. Симеон II

600

4. Чигирман

542

12. Варфоломей

603

5. Савва

555

13. Иоанн I

620

6. Евлавий

560

14. Вавил

629

7. Макарий

572

15. Фавор

663

8. Симеон I

581

16. Иоанн II

717

[295] Notit. graecomm episcop. in Corpor. hist. byzant. T. 23. P. 293, 324 et 347 [178]. 29f)

[296] Каковы: Родополис, Фазида, Петра, Зиганея и др.

[297] Procop. De bello Gothico. Lib. IV. Cap. 3 [249]; De aedific. Lib. III. Cap. 6 et 7 [248]; Lib. V. Cap. 9 [248]; Evagr. Hist. eccles. Lib. IV. Cap. 22 [192]; Theophan. Chronograph., под 526 г. [270].

[298] Oriens Christian. 1. Р. 1350 [221]; Записк. Одесск. общ. истор. 6. 472 [б]. Очевидцы свидетельствуют, что даже доныне сохранились у жителей Кавказа некоторые следы процветавшего некогда между ними христианства (см., например, Картину Закавказского края Зубова на с. 36 [38], и Краткую историю Грузинской Церкви Иосселиани на с. 33 [46]). «В горах Осетии,— говорит последний,— и других ущельях горских племен видны и теперь разрушенные церкви и каменные груды их развалин. Дремучие леса, крутые скалы и вершины гор Абхазии, Сванетии и Осетии наполнены подобными следами процветавшего некогда христианства. Уважение к сим остаткам питают самые горцы. Осетины особенно оказывают благоговение к церквам святого архангела Михаила в Трусовском ущелье, святой Девы Божией Матери в Закхинском, святого Георгия в Жамурском и проч. Они рассказывают о чудесах, которых сами были свидетелями, и празднуют христианские праздники. Во время годовых праздников около церкви совершаются договоры и примирения между враждебными фамилиями. Пост пред Рождеством Христовым и весь Великий пост соблюдаются свято и ненарушимо. Им известны дни Ваий, Светлого Христова Воскресения, Благовещения Господня, день святого Георгия, имя пророка Илии и проч. Абхазцы, обитающие на берегах Черного моря, доныне празднуют три дня Пасху и употребляют окрашенные яйца, день Сошествия Святого Духа, а 25 декабря празднуют и Рождество Христово. Развалины древних церквей почитаются и у них священными и клятвенными местами, даже в обыкновенных условиях общественного быта, как некогда могила Картлосова на горе Картли для грузинцев».

 

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова