Макарий (Булгаков)
митрополит Московский и Коломенский
ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ
К оглавлению
Об авторе
КНИГА ВТОРАЯ
История Русской Церкви в период совершенной зависимости ее
от Константинопольского патриарха (988-1240)
М.: Издательство Спасо-Преображенского монастыря, 1995.
ТОМ 3
ГЛАВА VII
Не изменились и отношения Русской Церкви к другим Церквам,
т. е. как к Церкви Константинопольской, а в лице ее — и ко всей Восточной кафолической,
так и к Церкви Западной, или Римской. Но то и другое отношение обозначились
гораздо яснее в новых совершившихся событиях.
Многолетние смуты, бывшие по случаю возведения на митрополитский
престол Климента Смолятича, до очевидности показали, с одной стороны, что патриарх
Константинопольский считал избрание и поставление русского митрополита своим
неотъемлемым правом, а с другой — что и в России мысль о законности этого права
была уже глубоко укоренена между верующими. Впрочем, избирая и поставляя наших митрополитов, патриарх не вмешивался
сам во внутреннее управление нашею Церковию: всю власть над нею он предоставлял
Киевскому митрополиту с Собором русских епископов. Это выразил патриарх
Лука Хрисоверг в послании к Андрею Боголюбскому, говоря о себе, что он не может
изменить законное решение Киевского Собора по делу Ростовского епископа Нестора,
так как по древним канонам в каждой церковной области высший суд принадлежит
митрополиту с Собором его епископов .
Только однажды, и именно по делу Ростовского епископа Нестора, митрополит наш
представлял свое соборное решение на рассмотрение и утверждение патриарха: это
потому, что Андрей Боголюбский, несмотря на оправдание Нестора Киевским Собором,
не хотел принять своего епископа и даже послал на него жалобу к самому патриарху.
Находясь в подчинении Константинопольскому патриарху, митрополит русский, если
случался в Константинополе во время какого-либо патриаршего Собора, был
приглашаем на этот Собор наравне с другими архипастырями: так, присутствовал
на патриаршем Соборе в 1156 г. митрополит русский Константин .
К патриарху Цареградскому обращались иногда непосредственно
наши епископы. Так поступил Ростовский епископ Нестор, искавший себе защиты
у патриарха против Андрея Боголюбского; так же поступили потом Ростовские епископы:
Леон, осужденный владыкою Киевским Феодором за свое учение о постах и, вероятно,
думавший оправдаться в Царьграде, и несчастный Феодорец, обманом приобретший
себе епископский сан от самого патриарха и вследствие того не хотевший подчиниться
Киевскому митрополиту. Иногда обращались к патриарху непосредственно и наши
князья, как известно из примера князя суздальского и владимирского Андрея Боголюбского
. С своей
стороны, патриарх действовал в Русской Церкви чрез свои послания. Патриарх Николай
IV Музалон (1147 — 1151) или его преемник Феодот II (1151 — 1153) присылали
свои грамоты Новгородскому епископу Нифонту, восхваляя его за твердость в поддержании
духовной власти патриаршей над Россиею. Патриарх Лука Хрисоверг прислал в 1160
г. известное послание к великому князю Андрею Боголюбскому .
Патриарх Герман II в 1228 г. прислал свое послание к нашему митрополиту Кириллу
I. В этом последнем послании патриарх вместе с Собором своим
сильно вооружается против вкравшегося в Русскую Церковь обычая поставлять на
священные степени рабов, которые и по рукоположении оставались в рабстве и служении
своим господам, и убеждает нашего митрополита и всех епископов, чтобы они отнюдь
не допускали такого злоупотребления, а в заключение заповедует русским князьям
и прочим властям не отнимать церковных имений и не вмешиваться в святительские
суды .
Церковь Греческая имела влияние на Русскую еще тем, что иногда
давала ей из среды своих сынов епископов. Мы знаем по летописям в настоящий
период трех таких епископов: Мануила Смоленского, так много и упорно действовавшего
против митрополита Климента; Антония Черниговского, который омрачил свою память
всенародным вероломством и дал повод летописцу заметить по этому случаю: "Бяше
бо родом гречин", и Николая Полоцкого, который поставлен был на мзде митрополитом
Никифором . Русские часто путешествовали по делам
веры в Грецию и ко святым местам Востока — в Иерусалим,
в Константинополь, Солунь, Афон и иногда приносили с собою оттуда разную святыню,
как принесены были, например, икона и срачица святого Димитрия Солунского, мощи
святого мученика Логгина и святой Марии Магдалины, часть от камня Гроба Господня
и проч.
Кроме этих, собственно церковных, сношений России с Грециею,
были и другие, скреплявшие союз обеих Церквей. Иногда греческие государи вступали
в брачные союзы с русскими князьями, а иногда заключали тесные союзы политические:
так, внука великого князя киевского Святослава по имени Евфимия была отдана
(1195) в замужество за какого-то греческого царевича (может быть, Исаакиева
сына Алексея IV), а император греческий Мануил находился в тесном политическом
союзе с двумя сильнейшими русскими князьями: киевским Ростиславом и галицким
Ярославом .
Иногда русские князья, изгнанные из отечества, удалялись в Грецию и проживали
там при дворе императоров, окруженные честию и любовию, как известно из примера
трех братьев Андрея Боголюбского, изгнанных им из России. Равным образом и греческий
царевич Андроник Комнин, бывший впоследствии императором, бежав из константинопольской
темницы, нашел себе радушный приют у галицкого князя Ярослава, который постоянно
содержал его в своем дворце, делил с ним трапезу и разные удовольствия и даже
назначил ему в удел несколько городов .
Не упоминаем о частых сношениях русских с греками по делам торговли, которая
производилась тогда в обширных размерах .
В истории отношений нашей Церкви к Церкви Западной прежде всего представляется ряд попыток, какие употребляли
сам папа и ревнители папства к насаждению в России своего исповедания.
Во 2-й половине XII в. эти попытки были еще немногочисленны
и незначительны. Сохранилось известие, что около 1155 г. к нам назначаем был в качестве римского миссионера аббат Клервонский
Бернард. Для возбуждения в нем ревности к проповеди Матфей, епископ Краковский
(1143 — 1165), писал к нему послание, в котором, между прочим, говорил, что
руссы многочисленны, как звезды, что они хотя по имени исповедуют Христа, но
делами отвергают Его и что если святой аббат привлечет ко Христу эти чуждые и грубые народы, то его ожидает еще большая
слава, нежели какой достигли Орфей и Амфион, смягчавшие своими песнями на лире
каменные сердца дикарей . Осуществилось ли это предполагавшееся
посольство Бернарда и имел ли он в России какой-либо
успех — ничего неизвестно. В одной из наших летописей под 1169 г. читаем: "Того
же лета придоша послы от Римскаго папы" . К кому приходили они и зачем — не
сказано. Около 1186 г. явился в Ливонии проповедник римской веры немец Мейнгард.
Он испросил у полоцкого князя Владимира позволение обращать чудь к христианству
и имел успех: крестил многих язычников, одних волею, других неволею, построил
для них церковь в Икскуле (недалеко от нынешней Риги) и, обучая их вере, обучал
вместе военному искусству. Так положено было начало для латинства в стране,
населенной хотя не русскими, но находившейся под владычеством русских .
В 1188 г. Галиция подпала под власть венгерского королевича Андрея. Сначала
он управлял страною благоразумно и снисходительно, но на другой год венгры,
недовольные галичанами, стали позволять себе против них всякого рода несправедливости
и насилия и открыто оскорблять самую их веру до того,
что ставили коней своих в православные церкви. К счастию, галичане успели вскоре
свергнуть с себя чуждое иго, изгнав королевича Андрея (1190) .
Но с начала XIII в. покушения латинян против России сделались
гораздо многочисленнее и по временам даже успешнее. Прежде всего это обнаружилось в Ливонии. Преемники
Мейнгарда, который построил там первую латинскую церковь, возведенные в сан
епископов, решились действовать силою оружия. Третий из них, Альберт,
основал в 1200 г. город Ригу, а в следующем (1201) — орден Христовых воинов,
или меченосцев, имея в виду не только распространение веры между язычниками,
но и то, чтобы отнять эту страну у русских и подчинить ее своей власти. И так
как папа торжественно объявил прощение грехов всякому, кто отправится для обращения
к латинству жителей Ливонии, то толпы немцев, датчан и шведов ежегодно приходили
для усиления ордена меченосцев и содействия их успехам. Напрасно князья полоцкие
и новгородские вооружались против пришельцев и вступали с ними в войну: последние
почти всегда одерживали верх и мало-помалу, убеждениями и принуждением крестили
в римскую веру большую часть ливонцев, построили для них церкви, основали свои
монастыри, учредили епархии. Случалось, что эти церкви и монастыри были разрушаемы
русскими (1221); случилось однажды, что сами ливонцы торжественно отреклись
от римской веры, вооружившись против своих притеснителей, и хотели возвратиться
к вере отцов (1222). Но рыцари снова одолевали и русских, и ливонцев, разрушили
русские крепости, бывшие в Ливонии, на место их построили свои и таким образом
прочно утвердили здесь свое владычество .
Папы, с своей стороны, употребляли все усилия для подчинения
Ливонии Римскому престолу, как показывают их многочисленные письма. В этих письмах они то дают разные привилегии ордену меченосцев и принимают
под покровительство святого Петра новообращенных ливонцев, то назначают новых
проповедников в Ливонию и ходатайствуют о крестоносных пилигримах, текущих на
помощь "св. земле, вновь приобретенной в Ливонии", то восхваляют тех, которые
изъявляли готовность предпринять крестовый поход против язычников ливонских,
то назначают для Ливонии епископов и своих легатов и проч. и проч.
В 1204 г. Константинополь взят был крестоносцами. После неслыханных
злодейств и грабительств в столице греческих императоров
латиняне поставили в ней собственного императора, а папа поспешил прислать туда
же латинского патриарха, тогда как православный с трудом спасся во Фракию в
одном бедном рубище. Считая это началом несомненного торжества своего над всею
Грециею, Римский первосвященник обратил удвоенное внимание и на Россию и в том
же (1204) году прислал легата своего к знаменитейшему из князей русских — Роману
галицкому. Посол Иннокентия III сначала старался убедить Романа в превосходстве
римского исповедания пред восточным, но, встретив сильное обличение со стороны
князя, думал подействовать на его честолюбие и сказал, что если он примет веру
латинскую, то папа сделает его королем и покорит ему многие земли мечом Петровым.
Тогда Роман, обнажив свой меч, спросил посла: "Таков ли меч Петров у папы? Если
такой, то он может брать им города и дарить другим. Но это противно Слову Божию,
ибо иметь такой меч и сражаться им Господь запретил Петру. А я имею меч, от
Бога мне данный, и пока он при бедре моем, дотоле не имею нужды покупать себе
города иначе, как кровию, по примеру отцов и дедов моих, распространивших землю
Русскую" . Посольство папы к Роману галицкому
не только не склонило его к Римской Церкви, напротив, еще более вооружило против
нее, особенно при том всеобщем раздражении против латинян, которое чувствовали
тогда все православные греки и русские за злодейское опустошение Константинополя.
В следующем (1205) году Роман, вступив с войском в Польшу, грозил не только
опустошить ее города, но и истребить в ней латинскую веру, хотя вскоре последовавшая
смерть не дозволила ему осуществить своего намерения.
Чрез три года (1207) папа, все еще обольщенный взятием Константинополя
крестоносцами, прислал новое посольство в Россию и обратился уже не к одному
какому-либо князю, но ко всем русским архипастырям, клиру и народу. "Хотя
вы, — писал им папа, — доселе были удалены от сосцов вашей матери как дети чуждые,
но мы по возложенной на нас, недостойных, от Бога пастырской обязанности просвещать
людей, не можем подавить в себе отеческих чувств и не заботиться о том, чтобы
здравыми убеждениями и наставлениями соделать вас как члены, сообразными вашей
главе, чтобы Ефрем обратился к Иуде и Самария к Иерусалиму. О, если бы
вы захотели уразуметь и, прогнав мрак от умов своих, возвратились на истинный
путь и покорились учительству того, кого Спаситель наш поставил главою и учителем
всей Церкви!.." Сказав затем, что апостол Петр поставлен
был главою Церкви, что папы — его преемники и что вне Римской Церкви невозможно
спасение, папа продолжает: "Но обратимся к настоящему: вот, теперь Греческая
империя и Церковь почти вся покорилась апостольскому седалищу и униженно приемлет
от него повеления, ужели ж не будет несообразным, если часть (то есть Церковь
Русская) не станет сообразоваться с своим целым и не
последует ему?.. Посему, любезнейшие братья и чада, желая
вам избежать временных и вечных бед, посылаем к вам возлюбленного сына нашего
кардинала-пресвитера Виталиев, мужа благородного и просвещенного, да возвратит
он дщерь к матери, и убеждаем вас принять его как посла апостольскаго седалища,
даже как нас самих, и беспрекословно повиноваться его спасительным советам и
наставлениям..." И это посольство папы осталось без
всякого успеха!
На юго-западе России обстоятельства несколько расположились
в пользу латинства. В 1214 г. Галич снова подвергся владычеству венгров и король венгерский Андрей в том же году писал к папе:
"Да ведает ваше святейшество, что бояре и народ галицкие, нам подвластные, униженно
просили нас дать им в царя сына нашего Коломана, обещаясь пребыть навсегда в
повиновении святой Церкви Римской, с тем только условием, чтобы им позволено
было не отступать от своих церковных обрядов. Но дабы столь благоприятное для нас и для вас намерение галичан со
временем не изменилось, а это может случиться от многих причин, просим ваше
святейшество немедленно прислать к нам посла от ребра вашего и повелеть Гранскому
архиепископу: пусть он, облеченный апостольскою властию, венчает им на царство
сына нашего и примет от него священную клятву на всегдашнее повиновение святой
Римской Церкви" . Едва только вслед за тем Гранский
архиепископ венчал Коломана, в Галич прибыли латинские священники, а православный
епископ и священники были изгнаны из города; латинцы начали принуждать народ
к принятию их веры и обращать церкви в костелы .
Доблестный князь новгородский Мстислав подал руку помощи своим единоверцам,
изгнал (1220) венгров из Галича и восстановил там права православной Церкви,
но имел неосторожность выдать дочь свою за другого сына короля венгерского Андрея,
назначив в приданое ей область Галицкую, кроме Понизья. По смерти Мстислава
(1228) король венгерский присвоил себе и Понизье, а около 1230 г. папа учредил
в Галиче латинскую архиепископию, которую с 1232 г. помышлял перевести в
Львов или Лемберг .
В 1227 г., после того как псковитяне заключили мир с ливонскими
рыцарями при посредстве папского легата в Ливонии — Моденского епископа, папа
Гонорий III писал ко всем русским князьям: "Радуемся о Господе, услышав, что
ваши послы, приходившие к достопочтенному брату нашему, Моденскому епископу,
легату апостольского престола, униженно просили его посетить лично ваши страны,
потому что вы готовы принять здравое учение и совершенно отречься от всех заблуждений,
которым подверглись по недостатку наставников и за которые Господь в гневе
Своем так часто поражал вас различными бедствиями и поразит еще более,
если не возвратитесь на путь истинный... Посему, желая узнать от вас самих,
точно ли вы хотите иметь легата Римской Церкви, чтобы принять от него наставление
в католической вере, без которой невозможно спастися, мы просим и убеждаем всех
вас сообщить нам об этом предмете чрез письма и послов вашу искреннюю волю.
А между тем живите в мире с христианами ливонскими и эстонскими и не препятствуйте
им распространять веру христианскую..."
Несправедливо папа обращается здесь ко всем русским князьям,
утверждая, будто послы их приходили к Моденскому епископу: к нему приходили
только послы из Пскова и, если верить ливонской хронике, еще из Новгорода (в
1224 г.) собственно для заключения мира с Ливонским орденом, а послы всех прочих
русских князей и не имели побуждений идти тогда в Ригу к легату папскому и вовсе
не приходили, следовательно, не могли и просить его от лица князей своих посетить
Россию . С другой стороны, если бы действительно
русские князья желали тогда подчиниться папе, то они поспешили бы отозваться
на его голос, приняли бы от него проповедников и самую веру. Но о таком важном
событии ни в наших русских, ни даже в западных летописях нет ни слова.
Подобное же послание в 1231 г. писал папа Григорий IX к великому
князю русскому Георгию Всеволодовичу. Выразив сначала благожелание, чтобы наш
князь старался неуклонно последовать Христу и свято исполнять Его неповрежденный
закон, и сказав несколько слов о главенстве апостола
Петра в Церкви, о необходимости покоряться его преемникам, папа продолжает:
"Посему, когда мы получили известие от достопочтенного брата
нашего, епископа Прусского, что ты, князь христианский, хотя содержишь вместе
со всеми твоими подданными нравы и обряды греков, но по внушению благодати Божией
восхотел покориться апостольскому престолу и нам, то, искренно желая тебе спасения
души и всякого успеха и чести, молим и увещаваем твою светлость, чтобы ты смиренно
принял и сохранил обряды и нравы христиан латинских, покорив из любви
ко Христу себя и все свое царство сладостной власти
Римской Церкви, матери всех верных, которая предлагает иметь тебя в Церкви Божией
как великаго государя и любить как избранного сына..."
Точно ли епископ Прусский сообщил папе известие, о котором говорит последний,
и на чем основывалось это известие — не знаем, но то несомненно, что послание
папы к нашему князю не достигло своей цели: Георгий скончался в православии
и даже причтен православною Церковию к лику святых.
Не ограничиваясь одними своими письмами, папы отправляли
в Россию и миссионеров: по крайней мере, известно послание папы Григория IX,
писанное в 1232 г. к братиям ордена доминиканцев, пребывавшим в России и проповедовавшим
там Евангелие .
Чем же отвечали русские на все эти ревностные усилия Западного
первосвященника к подчинению их своей власти? Летописи того времени не сохранили
ни одного случая, чтобы кто-либо из русских добровольно изменил православию
и принял латинство. Но, чуждаясь веры латинян, предки наши не чуждались самих
латинян, позволяли им жить в русских городах и даже открыто
исповедовать свою веру. В Киеве, Новгороде, Пскове, Ладоге и Смоленске были
латинские церкви, преимущественно для иностранных купцов, производивших торговлю
с означенными городами .
Это совсем не похоже на то, как папа Гонорий III повелел (1222) принуждать русских,
переселяющихся в Ливонию, к соблюдению латинского закона .
Всего более исповедников римской веры жило в Киеве, вероятно переселившихся
из соседственной Польши, Венгрии, Богемии . Около 1231 г. они основали даже с
позволения князя Владимира Рюриковича на оболонье близ Киева доминиканский Богородицкий
монастырь . Допуская, однако ж, по отношению
к латинянам такую веротерпимость, наши князья отнюдь не позволяли им распространять
в России своей веры и совращать православных, и тот же князь киевский Владимир
Рюрикович, как только услышал, что приор (Мартин Сандомирский) и братия Доминиканского
Киевского монастыря начали порицать православную веру и восхвалять свою, немедленно
выгнал их (1233) из обители и запретил туда возвращаться . В следующем (1234) году папа Григорий
IX писал уже к какому-то Ульрику, равно его братиям и прочим латинянам в Киеве,
которые за свою ревность к распространению веры терпели теперь притеснения,
что он принимает всех их со всеми их имуществами, настоящими и будущими, под
покровительство святого Петра, а декану, препозиту и схоластику сандомирским
дал повеление, чтобы они не позволяли никому обижать киевских христиан, принятых
под покровительство святого Петра .
Несмотря на разность вероисповеданий, русские, как и в прежние
времена, заключали брачные союзы с римскими католиками. Всего чаще летописи
говорят это о наших князьях, которые вступали в родственные связи с королями
польскими и венгерскими .
Но не подлежит сомнению, что при таких браках католички должны были переменять
свою веру на православную и иногда были перекрещиваемы по православному обряду;
это засвидетельствовал сам папа Григорий IX, который потому предписал польскому
духовенству (в 1232 г.) не допускать подобных браков .
Из наших летописей известно, что дочь польского короля Казимира по имени Мария,
вышедшая в 1179 г. за нашего князя Всеволода Святославича Чермного, скончалась
в том же году, приняв схиму, и погребена в Троицкой церкви Кирилловского монастыря,
которую сама создала, значит, была уже православная, а не католичка .
После всего изложенного нами о взаимных отношениях Русской
Церкви и Латинской, и особенно о тех посланиях, какие писали сами папы к нашим
князьям, епископам и народу, убеждая их отвергнуть мнимые заблуждения греков
и подчиниться апостольскому седалищу, как должно показаться странным мнение
слепых приверженцев папства, которые утверждают, будто русские не только вначале
крещены в римскую веру, но даже в XII и XIII столетиях
находились еще в духовном единении с Римом! Нет, должно сказать беспристрастие,
Русская Церковь в течение всего первого периода своей истории, продолжавшегося
около 250 лет, сохранила в совершенной чистоте православие, принятое ею с Востока,
и ни разу не увлеклась ни в одной части своей обольщениями
латинствующего Запада.
|