Причины арабских завоеваний VII
века
Обычно, в виде одной из главных причин поразительных военных успехов
арабов в VII веке в борьбе с Византией и Персией приводится религиозный
энтузиазм мусульман, переходивший часто в религиозный фанатизм,
в полную нетерпимость. Арабы будто бы бросились на азиатские и африканские
области, выполняя завет пророка, предписывавший обращение всего
мира в новую веру, и одержанные арабами победы объяснялись религиозным
воодушевлением, заставлявшим фанатиков-мусульман с презрением относиться
к смерти и сделавшим, таким образом, их натиск непреодолимым.
Эта точка зрения должна быть признана ошибочной. В момент смерти
Мухаммеда убежденных мусульман было немного; но и это меньшинство
оставалось в Медине до окончания первых великих завоеваний; лишь
очень немногие из них бились в Сирии и Персии. Громадное же большинство
воевавших арабов состояло из бедуинов, знавших ислам лишь по имени,
имевших в виду исключительно материальные, житейские выгоды и
жаждавших добычи и необузданной вольности. О каком-либо религиозном
энтузиазме с их стороны не могло быть и речи. Затем, первоначальный
ислам был терпим. Коран прямо заявляет: "В религии нет принуждения"
(II, 257). Известно терпимое отношение первоначального ислама
к христианству и иудейству. Коран говорит о допущении Богом других
религий: "Господь твой если бы захотел, сделал бы людей одной
религиозной общиной" (XI, 120). Религиозный фанатизм и религиозная
нетерпимость в исламе есть явление позднейшее, несвойственное
арабской нации и объяснимое влиянием мусульман-прозелитов. Итак,
вопрос о религиозном энтузиазме и фанатизм арабов-завоевателей
VII века отпадает.
По новейшим исследованиям (например, Каэтани), настоящими причинами
неудержимого натиска арабов были причины практического и материального
характера. Бедная по природе Аравия не могла более уже удовлетворять
жизненным потребностям арабов, которые, под угрозой нищеты и голода,
должны были сделать отчаянную попытку спастись "из горячей темницы
пустыни". Эти безысходные условия и объясняют ту всесокрушающую
силу, с которой арабы ринулись на Византию и Персию. Какого-либо
религиозного элемента в этом движении искать нельзя. [+39]
Но если даже признать некоторую правильность только что приведенной
точки зрения, то тем не менее одними условиями аравийской жизни
нельзя объяснить военных успехов арабов. Причину последних надо
искать также в условиях жизни византийских восточных и южных провинций,
прежде всего перешедших в руки арабов, а именно: Сирии, Палестины
и Египта. Выше уже неоднократно отмечалось все усиливавшееся недовольство
этих провинций из-за религиозных мотивов. Будучи большей частью
монофизитскими и встречая, особенно после смерти Юстиниана Великого,
ярко выраженную неуступчивость центрального правительства в отношении
их монофизитских убеждений, эти провинции готовы были отделиться
от Византии и предпочитали очутиться под владычеством арабов,
которые отличались религиозной терпимостью и для которых важно
лишь было, чтобы новые подданные платили определенные налоги;
религиозные же их верования мало интересовали арабов.
С другой стороны, православная часть населения восточных провинций
была также недовольна политикой центральной власти из-за некоторых
уступок монофизитам, особенно в VII веке. В связи с монофелитской
тенденцией Ираклия Евтихий, арабский христианский историк Х века,
говорил, что граждане Эмессы (Химса) называли императора "Маронитом
(монофелитом) и врагом нашей веры", [+40]
а Белазури, арабский историк IX века, говорил, что затем они обратились
к арабам, говоря: "Ваша власть и правосудие приятнее нам, чем
та тирания и те оскорбления, которым мы подвергались". [+41]
Это, конечно, арабское свидетельство, однако оно точно отражает
образ мысли православного населения. Кроме того, большая часть
населения византийских областей Сирии и Палестины в своей большей
части принадлежало к семитской расе и, главным образом, к арабской
народности. Поэтому арабы-завоеватели в покоренной стране встретили
единоплеменное население, говорившее на их же языке. По словам
одного ученого (de Goeje), "дело, таким образом, не шло о покорении
иностранного владения, дань с которого была бы единственной прямой
выгодой, но о возвращении части отечества, изнемогавшей под чужеземным
игом". [+42]
Помимо благоприятного для арабов настроения среди монофизитского
населения вышеназванных провинций и племенного с ним родства,
не надо спускать из виду, что Византия и ее войска после продолжительных,
хотя в конце концов и удачных войн с персами, были ослаблены и
не могли оказать свежим арабским силам надлежащего сопротивления.
В Египте были особые причины для слабого сопротивления арабам.
Главную причину следует искать в общем состоянии византийской
армии. В количественном отношении воинские соединения были, скорее
всего, достаточными, однако общая организация войска была слабой.
Войско делилось на много подразделений, каждым из которых командовали
пять различных дуксов, облеченных одинаковыми полномочиями. Их
безразличие к общим проблемам провинции, их личное соперничество,
отсутствие сотрудничества и координации в достижении общей цели,
их военная бездарность - все это вместе парализовало сопротивление.
Солдаты были не лучше командиров. При всей своей многочисленности,
египетская армия была под плохим руководством и имела плохую подготовку.
Все это создавало сильную тенденцию к дезертирству и пораженчеству.
"Нет сомнения, что многочисленны те причины, которые объясняют
потрясающий успех арабов, - говорил Масперо, - однако основная
причина византийского поражения в долине Нила заключалась в удручающем
состоянии армии, которой была доверена, против всякого ожидания,
задача защиты Египта". [+43]
На базе изучения папирусов Гельцер пришел к выводу, что образовавшееся
там, в период, предшествующий арабскому завоеванию, сословие крупных
землевладельцев, фактически не только обособившихся от центрального
правительства, но и не создавших настоящей местной власти, также
явилось одной из важных причин падения византийского владычества
в Египте. [+44]
Амелино, также на основе изучения папирусов, предположил, что
другим важным фактором, обеспечившим арабское завоевание, стала
слабость гражданской администрации Египта. [+45]
Английский папиролог X. И. Белл назвал завоевание Египта арабами
"не чудом, не примером божественной мести за отклонение от истинного
христианства, а только лишь коллапсом системы, сгнившей на корню". [+46]
Следовательно, список основных причин успеха арабов включает религиозную
ситуацию в Сирии, Палестине и Египте, этническое родство населения
первых двух стран с жителями Аравии, слабость вооруженных сил,
недостаточность военного руководства и слабость гражданской администрации,
а также классовые отношения в Египте.
Что касается количества войск с обеих сторон, то надо иметь в
виду, что как византийская, так и арабская историческая традиция
в источниках чрезмерно преувеличивает их число. На самом деле
войска обеих воюющих сторон были вовсе не так велики. Некоторые
ученые для общего числа арабского войска, сделавшего сирийскую
и палестинскую кампанию, дают цифру, и то опасаясь преувеличения,
в 27 000 человек. [+47]
Византийское войско было, по всей вероятности, еще малочисленнее.
Не надо также забывать, что военные действия вели не только аравийские
арабы, но и арабы Сирийской пустыни, примыкающей к границам Византии
и Персии.
При более внимательном изучении эпохи первоначального ислама
его религиозная сторона в ходе событий того времени отступает
на задний план. "Ислам, - по словам одного исследователя, - изменился
в силу политическую, потому что он только как таковая мог восторжествовать
над своими врагами; если бы ислам всегда оставался простым моральным
и религиозным учением, он быстро перестал бы жить в скептической
и материалистической Аравии, и особенно в столь враждебной обстановке
Мекки". [+48]
По словам другого ученого, "бойцы ислама имели дело не столько
с обращением, сколько с подчинением неверных. [+49] [*10]
Завоевания арабов до начала VIII
века. Константин IV и осада арабами Константинополя
После смерти Мухаммеда (632) в качестве главы мусульман был избран
его родственник Абу-Бекр, с титулом халифа, т. е. "наместника".
Следующие три халифа. Омар, Осман и Али, также были избираемы, но
династии не основали. Эти первые четыре преемника Мухаммеда известны
под названием "правоверных халифов". Наиболее важные завоевания,
совершенные арабами в византийских пределах, падают на время халифа
Омара.
Рассказы о том, будто бы Мухаммед обратился письменно к современным
ему государям, в том числе ик Ираклию, с предложением принять
ислам, и о том, будто бы последний дал ему доброжелательный ответ,
должны быть признаны позднейшим измышлением, не имеющим никакой
исторической ценности, [+50]
тем не менее и в настоящее время есть ученые, которые признают
эту переписку фактом историческим. [+51]
При жизни Мухаммеда лишь отдельные отряды бедуинов переходили
византийскую границу. Но при втором халифе Омаре события развернулись
с большой быстротой. Хронология военных событий тридцатых и сороковых
годов VII столетия очень темна и запутана. По всей вероятности,
события шли в таком порядке: в 634 году в руки арабов перешла
византийская крепость в Заиорданье Босра; в 635 году пал сирийский
город Дамаск; в 636 году сражение при реке Ярмуке отдало в руки
арабов всю Сирию, и в 637 или 638 году, после двухлетней осады,
арабам сдался Иерусалим. Главную роль в последнем событии играли
со стороны арабов сам халиф Омар, со стороны города - иерусалимский
патриарх Софроний. Рассказ о договоре, на основании которого будто
бы Софроний сдал Иерусалим Омару и в котором будто бы устанавливались
гарантии для христиан в их религиозной и общественной жизни, сохранился,
к сожалению, с некоторыми позднейшими добавлениями. Крест Господень
удалось вывести из Иерусалима до взятия города арабами и отправить
в Константинополь. С одновременным завоеванием Месопотамии и Персии
закончился первый период арабских завоеваний в Азии. В конце тридцатых
годов арабский вождь Амр появился у восточной границы Египта и
начал его завоевание. Уже после смерти Ираклия арабы в 641 или
642 году завоевали Александрию. Амр-победитель послал это послание
Омару в Медину: "Я захватил город, от описания которого воздержусь.
Достаточно сказать, что я захватил там 4000 вилл с 4000 бань,
40 тысяч платящих подушный налог евреев и четыре сотни мест развлечений
царского достоинства". [+52]
К концу сороковых годов Византийская империя была вынуждена покинуть
Египет навсегда. Завоевание Египта сопровождалось дальнейшим продвижением
арабов на запад по побережью Северной Африки. К 650 году Сирия,
часть Малой Азии и Верхняя Месолотамия, Палестина, Египет и часть
византийских провинций в Северной Африке были уже под властью
арабов. [*11]
Последние завоевания, приведя арабов к берегам Средиземного моря,
поставили им новые задачи морской державы. Не имея собственного
флота, арабы ничего не могли сделать против многочисленных византийских
судов, для которых новые арабские прибрежные области были вполне
доступны. Арабы быстро поняли положение вещей. Сирийский наместник
и будущий халиф Моавия деятельно принялся за постройку кораблей,
экипаж которых состоял в первое время из местного, привычного
к морю греко-сирийского населения. По сведениям, извлеченным в
последние годы из папирусов, выясняется, что в конце VII века
одной из главных забот египетской администрации была постройка
судов и оснащение их опытными моряками. [+53]
Начиная уже с пятидесятых годов VII века, т. е. при Константине
III, арабские суда Моавии начинают нападения; они в эти годы овладели
важной византийской морской базой, островом Кипром, разгромили
византийский флот, находившийся под начальством самого императора,
у южных берегов Малой Азии, захватили остров Родос, на котором
разбили знаменитый колосс Родосский, доходили до Крита и Сицилии
и начали угрожать Эгейскому морю, направляясь к столице. Захваченные
в этих экспедициях пленные, например в Сицилии, были переселены
в Дамаск.
Благодаря вышеперечисленным завоеваниям арабов, лишившим ко второй
половине VII века Византию ее восточных и южных провинций, империя
утратила свое положение мировой Римской державы. Сильно уменьшившаяся
территориально, Византия превратилась в государство с преобладающим
греческим населением. Наиболее греческими частями его были Малая
Азия, острова Эгейского моря и Константинополь с ближайшей к нему
областью. Что касается Балканского полуострова вообще, то он,
включая Пелопоннес, к этому времени значительно видоизменился
в своем этнографическом составе вследствие появления там крупных
славянских поселений. Наконец, на западе Византии принадлежали
разрозненные части Италии, не вошедшие в состав Лангобардского
королевства, например юг Италии с Сицилией и другими островами
этой части Средиземного моря, Рим, Равеннский экзархат. В византийских
владениях Италии греческое население жило на юге ее и в Сицилии,
где оно значительно увеличилось в VII веке, так как туда бежали
перед арабским нашествием нежелавшие подчиниться завоевателям
жители Египта и Северной Африки. Можно сказать, что Римская империя
превратилась в Греческую империю. Задачи последней сузились и
потеряли прежний широкий размах. Некоторые историки, как, например
Гельцер, думают, что эти потери Византии принесли ей даже косвенно
пользу, так как выделили национально чуждые и непокорные элементы;
"жители же Малой Азии и тех частей Балканского полуострова, которые
признавали власть императора, образовали по вере и языку совершенно
однообразную, надежно лояльную массу". [+54]
Главное внимание империи с половины VII века должно было быть
направлено на Малую Азию и Балканский полуостров.
Однако даже эти уменьшившиеся владения находились под постоянной
угрозой лангобардов, славян, болгар и арабов. Л. Брейе писал,
что "этот период показал Константинополю его историческую роль
вечной обороны, которая длилась до XV века с чередующимися периодами
сжатия и экспансии". [+55]
В связи с влиянием арабских завоеваний на Византию весьма важно
обратить серьезное внимание на информацию, сообщаемую византийскими
агиографическими текстами - источником, на который не обращали
внимания или пренебрегали. Византийская агиография дает живую
и производящую сильное впечатление картину массовой миграции населения
с прибрежных районов в центральные области империи под влиянием
арабских вторжений на суше и по морю. Агиография подтверждает,
расширяет и хорошо иллюстрирует те весьма краткие указания, которыми
нас снабжают историки и хронисты. Основополагающее значение арабской
опасности в перенаселении и концентрации населения областей центральных
районов империи может отныне считаться полностью доказанным. [+56]
Дальнейшие завоевания арабов в Северной Африке на некоторое время
приостановились из-за энергичного сопротивления берберов и междоусобной
войны, вспыхнувшей между последним "правоверным халифом" Али и
сирийским наместником Моавией. Эта кровопролитная война закончилась
в 661 году насильственной смертью Али и появлением на престоле
Моавии, который начал династию Омейядов и сделал столицей государства
Дамаск.
Утвердив свою власть, Моавия возобновил наступательные действия
против Византии, с одной стороны послав флот против столицы, с
другой стороны возобновив дальнейшее продвижение на запад в Северной
Африке.
Особенно тяжелые времена выпали на время энергичного императора
Константина IV (668-685), когда арабский флот, пройдя через Эгейское
море и Геллеспонт в Пропонтиду и сделав базой город Кизик, в течение
нескольких лет ежегодно, обычно в летние месяцы, подступал к Константинополю
и безуспешно осаждал его. Константин сумел, очевидно, хорошо подготовить
столицу к осаде. Главную же роль в успехах византийского войска
сыграл изобретенный сирийским греком-перебежчиком Каллиником "греческий
огонь", иначе говоря, жидкий или морской огонь. Обычное название
этого изобретения привело к известному недоразумению. Это был
род взрывчатого состава, выбрасываемого специальными сосудами,
или сифонами, и воспламенявшегося при попадании на неприятельских
судах. Для этого в византийском флоте были построены специальные
"сифононосные" суда, производившие страшное смятение среди арабов.
Особенностью этого огня было то, что он горел и на воде. В течение
довольно долгого времени тайна состава греческого огня зорко охранялась
правительством, и это средство не раз содействовало успеху византийского
флота. [+57]
Все попытки арабских кораблей овладеть Константинополем окончились
неудачей. В 677 году неприятельские суда ушли, направляясь к берегам
Сирии, и у южного берега Малой Азии сильно пострадали от бури.
Сухопутные военные действия арабов в Малой Азии также окончились
не в их пользу. В таких обстоятельствах уже состарившийся Моавия
заключил с императором мир на условии уплаты ему определенной
ежегодной дани. [+58]
Столь успешным отражением арабов от Константинополя и заключением
с ними выгодного и почетного мира Константин IV оказал большую
услугу не только своему государству, но и вообще Западной Европе,
от которой была удалена таким образом серьезная мусульманская
опасность. Интересно отметить, что эта удача Константина произвела
сильное впечатление на Запад, откуда, по словам хрониста, аварский
каган и другие государи западных народов, узнав об этом, "послали
императору через послов дары и просили его утвердить с ними мирную
любовь... И настала, - заключает хронист, - великая безопасность
на Востоке и Западе". [+59]
При преемнике Константина IV, Юстиниане II, а именно, в первое
его правление (685-695), на восточной арабской границе произошло
событие, имевшее немаловажное значение в дальнейшем развитии арабо-византийских
отношений. В горах сирийского Ливана издавна жили так называемые
мардаиты, что в переводе обозначает "повстанцы, отступники, разбойники",
которые представляли собой организованное войско и являлись оплотом
византийской власти в этих местах. После покорения Сирии арабами
мардаиты, отступив оттуда на север к арабо-византийской границе,
своими набегами на окрестные области доставляли много хлопот и
неприятностей арабам, но вместе с тем были, по выражению хрониста,
"медной стеной", защищавшей Малую Азию от арабских вторжений.
При новых мирных переговорах при Юстиниане II император, по просьбе
халифа, обещавшего уплату известной дани, согласился переселить
мардаитов во внутренние области империи, чем "разрушил медную
стену ". [+60]
Позднее они встречаются в качестве моряков в Памфилии (на юге
Малой Азии), в Пелопоннесе, на острове Кефалонии и в некоторых
других местностях. Подобное удаление от границы мардаитов безусловно
укрепило положение арабов в новозавоеванных местностях и облегчило
в будущем их наступательные действия вглубь Малой Азии. Мне кажется,
что в данном факте нет достаточных оснований видеть, как думает
проф. Ю. А. Кулаковский, "заботу императора о христианах, живших
под властью иноверных владык". Подкладка переселения мардаитов
была чисто политическая. [+61]
Параллельно с действиями арабов под Константинополем и на восточной
границе, их войска, начиная с шестидесятых годов, стали продвигаться
на запад в Северной Африке, где в самом конце VII века перешел
в руки мусульман Карфаген, столица Африканского экзархата, а в
начале VIII века крепость у Геркулесовых Столпов Септем (Septem,
теперь испанская крепость Сеута). В начале того же VIII века арабы,
под начальством полководца Тарика, переправились из Африки в Испанию
и быстро завоевали у вестготов большую часть полуострова. От имени
Тарика, как известно, произошло современное арабское название
Гибралтара, что в переводе означает "Гора Тарика". Итак, ислам
грозил Западной Европе впервой половине VIII века уже со стороны
Пиренейского полуострова.
Интересно отметить, насколько быстро и как глубоко арабский язык
и культура распространились в Испании. Большое количество горожан-христиан
приняли арабскую культуру, хотя они и не приняли ислам. Их было
достаточно много для того, чтобы сформировать социальный класс,
названный словом арабского происхождения - "мусарабы", то есть
арабизированные. В IX веке епископ Кордовы Альваро жаловался в
одной из своих проповедей:
"Многие из моих единоверцев читают стихи и волшебные сказки арабов,
изучают сочинения исламских философов и теологов не для того,
чтобы опровергать их, однако для того, чтобы научиться самим выражаться
по-арабски правильнее и элегантнее. Кто из них изучает Евангелия,
Пророков и Апостолов? Увы! Все способные молодые христиане знают
только язык и литературу арабов, читают и с усердием изучают арабские
книги... Если кто-либо заговаривает о христианских книгах, они
с презрением отвечают, что эти книги не заслуживают какого-либо
внимания. Горе! Христиане забыли свой собственный язык и едва
ли можно найти одного на тысячу, кто был бы способен написать
другу приличное поздравительное письмо по-латински. Однако неисчислимо
множество тех, кто выражается весьма элегантно по-арабски и сочиняет
стихи с большей красотой и изяществом, чем сами арабы". [+62]
Подобный процесс можно отметить и в Египте, 699-й год, когда
арабский язык стал обязательным в государственном делопроизводстве,
положил конец греческой и египетской литературе на египетской
почве. После этой даты мы имеем эру переводов коптских сочинений
на арабский. [+63]
Отношения, установившиеся между арабами и туземным населением
Сирии, Палестины и Египта, сильно отличались от отношений, создавшихся
в Северной Африке, т. е. в современных Триполи, Тунисе, Алжире
и Марокко. В Сирии, Палестине и Египте арабы, не встретив со стороны
местного населения упорного сопротивления, а скорее, как было
уже сказано выше, найдя в нем поддержку и сочувствие, относились
к своим новым подданным терпимо. Они оставили христианам, за немногими
исключениями, их храмы и право совершать богослужение и требовали
за это правильной уплаты определенной подати и политической верности.
Иерусалим, как одно из наиболее почитаемых мест для христианского
мира, был открыт для паломников, приезжавших в Палестину из далекой
Западной Европы на поклонение святым местам. Для паломников в
Иерусалиме были, как и раньше, странноприимные дома и больницы.
Не надо также забывать, что в данных областях арабы столкнулись
с византийской культурой, под влияние которой они быстро подпали.
Одним словом, в Сирии и Палестине между победителями и побежденными
установились на довольно продолжительное время хорошие отношения.
Несколько хуже дело обстояло в Египте; но и там, по крайней мере
в первое время, положение христиан было терпимо.
После арабского завоевания патриаршества завоеванных провинций
попали в руки монофизитов. Однако мусульманские наместники предоставили
известные привилегии православному населению Сирии, Палестины
и Египта и спустя некоторое время православные патриаршества Антиохии
и Александрии были восстановлены. Эти патриаршества существуют
еще и в наши дни. Арабский историк и географ Х в. Масуди утверждает,
что четыре священные горы - "Синай, Хорив, Оливковая гора около
Иерусалима и гора Иордана", то есть гора Табор - оставались в
руках православных. И лишь постепенно монофизиты и прочие "еретики",
включая мусульман, заняли у православных ведущие места в культе
в Иерусалиме и в святых местах. Иерусалим был позже, вместе с
Меккой и Мединой, возведен в ранг священного мусульманского города.
Для мусульман священный характер города установлен тем фактом,
что Моавия был провозглашен халифом в Иерусалиме. [+64]
Иначе сложились дела в Северной Африке. Там громадное большинство
туземцев, берберские племена, хотя и приняли формально христианство,
однако на самом деле оставались прежними варварами. Берберы оказали
упорное сопротивление арабам, которые за это страшно разорили
и опустошили страну. Тысячи пленных были уведены на восток и проданы
в рабство. "Еще теперь, - говорит Диль, - в мертвых городах Туниса,
оставшихся, большей частью, в том состоянии, в какое их привело
арабское вторжение, находят на каждом шагу следы этих ужасных
разгромов".+64 Когда арабы в конце концов завоевали Северную Африку,
многие местные жители выселились в Италию или Галлию. Менее чем
через пятьдесят лет после арабского завоевания, африканская церковь,
когда-то столь славная в летописях христианской истории, была
почти совершенно уничтожена. "В течение почти двух веков, - по
словам того же Диля, - Византийская империя собрала в этих странах,
не без славы, тяжелое наследство Рима; в течение почти двух веков
она, под защитой своих крепостей, обеспечила стране большое, несомненное
процветание; в течение почти двух веков она в этой части Северной
Африки поддерживала традиции античной цивилизации и приобщила,
благодаря своей религиозной пропаганде, берберов к более высокой
культуре: в пятьдесят лет арабское завоевание разрушило все эти
результаты". [+66]
Несмотря на быстрое распространение ислама среди берберов, христианство,
однако, продолжало оставаться среди них, и даже в XIV веке мы
слышим о "нескольких маленьких христианских островках" в Северной
Африке. [+67]
Славянское продвижение на Балканском
полуострове и в Малой Азии. Основание Болгарского царства
Со второй половины VI века славяне уже не только нападали на Балканские
владения империи и грабили их, но, проникая до Геллеспонта, Солуни
(Фессалоник), южной Греции и берегов Адриатического моря, в большом
числе оставались на полуострове.
Об аваро-славянском нападении на столицу в 626 году при Ираклии
речь уже была. В эпоху ираклейской династии славяне упорно продвигались
по полуострову и все гуще его заселяли. Солунь (Фессалоника) была
окружена славянскими племенами и с трудом находила защиту против
их нападений за крепкими городскими стенами.
На своих кораблях славяне спускались до Эгейского моря, нападали
на византийский флот и часто препятствовали продовольственному
снабжению столицы. Император Констант II был вынужден предпринять
кампанию "против Склавинии". [+68]
К этому времени относятся упоминания о миграции большого количества
славян в Малую Азию и Сирию. При Юстиниане II славяне общим числом
не менее 80 тысяч человек, согласно В. И. Ламанскому, [+69]
были перевезены в Опсикий, одну из фем Малой Азии. Одна часть
из них (около 30 000) была мобилизована императором и позже была
использована в борьбе против арабов, во время которой изменила
императору и перешли на сторону арабов. Из-за этого ужасного проступка
оставшиеся славяне Опсикия были подвергнуты страшным избиениям.
Печать славянской военной колонии в Вифинии, провинции фемы Опсикия,
сохранилась от того времени. Это ценный памятник, "новый фрагмент
славянской племенной истории", который "дает луч света в сумерках
великих переселений", как сказал Б. А. Панченко, [+70]
который опубликовал и интерпретировал эту печать. Начиная с VII
века, вопрос о славянских поселениях в Малой Азии приобретает
большое значение.
Вторая половина VII века была ознаменована также образованием
на северной границе, в области нижнего Дуная, нового болгарского
государства, последующая история которого будет иметь в высшей
степени важное значение в судьбах Византии. В это время вопрос
шел еще о древних болгарах, т. е. народе гуннского (тюркского)
происхождения, тесно связанного с племенем оногуров. При Константе
II болгарская орда под предводительством Аспаруха (Испериха),
теснимая хазарами на запад из приазовских степей, поселилась близ
устья Дуная, а затем перешла на его южный берег на византийскую
территорию, в современную Добруджу, где, по предположению профессора
Златарского, в силу известного договора, заключенного с Византией,
болгары, как союзники последней, должны были охранять дунайскую
границу империи от набегов других варваров. [+71]
Трудно сказать, правильна ли подобная догадка, так как о первоначальной
истории болгар до нас дошло чрезвычайно мало сведений. Но во всяком
случае, если даже такой договор был заключен, то сохранял свою
силу недолго. Болгарская орда сильно беспокоила императора, и
Константин IV в 679 году предпринял против болгар поход, окончившийся
поражением византийского войска. Император вынужден был заключить
с ними мир, обязался платить им ежегодную дань и уступил страну
между Дунаем и Балканами, т. е. прежние провинции Мёзию и Малую
Скифию (совр. Добруджу); устья Дуная и часть побережья Черного
моря отошли к болгарам. Образовавшееся таким образом и признанное
императором болгарское государство явилось новым опасным соседом
для империи.
Тюркские болгары, обосновавшись на Балканском полуострове и постепенно
распространяя свои владения, столкнулись с довольно плотным славянским
населением тех мест. Пришлые болгары, дав славянам военную организацию
и дисциплину, явились объединяющим началом для живших на полуострове
в состоянии разрозненности славянских племен и образовали сильное
государство, что, конечно, было для византийского правительства
совершенно нежелательным и что позднее вызывало неоднократно военные
действия империи против болгар и славян. Славянская среда, в какую
попала сравнительно со славянами немногочисленная болгарская орда
Аспаруха, оказала сильное влияние на племенное изменение пришлых
болгар, которые, мало-помалу, стали терять свою гуннскую (тюркскую)
национальность и к середине IX века, можно сказать, уже в своей
большей части ославянились, сохранив До настоящего времени свое
древнее название болгар. [+72]
В 1899-1900 годах Русский археологический институт в Константинополе
предпринял раскопки на предполагаемом месте древнего болгарского
становища (аула), давшие чрезвычайно важные результаты. На месте
древней столицы болгарского государства Илиски (или Плискова),
около современного селения Абобы в Северо-восточной Болгарии,
на северо-восток от г. Шумлы (Шумен), были открыты основания ханско-княжеского
болгарского дворца и окружавших его стен с башнями и воротами,
основания большой церкви, надписи, предметы искусства и украшения,
золотые и медные монеты, свинцовые печати и т. д. [+73]
Открытый свежий материал, к сожалению, из-за состояния источников
еще не может быть в достаточной мере освещен и объяснен, и в этом
отношении следует пока ограничиться лишь домыслами и догадками.
Однако, по словам Ф. И. Успенского, под руководством которого
велись раскопки, "сделанные институтом наблюдения и раскопки на
месте упомянутого лагеря (близ Шумлы) раскрыли весьма важные данные,
по которым можно составить ясное представление о болгарской орде,
поселившейся на Балканах, и о постепенных изменениях, которые
в ней происходили под влиянием сношений с Византией". [+74]
"Как показывают древнейшие памятники болгарского быта, найденные
при раскопках их древней столицы, - пишет в другом месте Ф. И.
Успенский, - болгары скоро подчинились культурным влияниям, идущим
из Константинополя, и ханы их постепенно вводили при своем дворе
обычаи и обряды византийского двора" . [+75]
Во всяком случае, большая часть добытых раскопками данных относится
к эпохе более поздней, чем время Аспаруха, а именно к VIII-IX
векам. Раскопки еще далеко не закончены.
- Примечания
[+39] L.
Caetani. Studi di storia orientale. Milano, 1911, vol. I, p.
368.
[+40]
Annales, ed. L. Cheikho. - Corpus scriptorum Christianorum Orientalium.
Scriptores Arabici, II, 5, 1.4. Латинский перевод - PL, t. CIX,
col. 1088.
[+41]
Baladhuri. Liber expugnationum regionum. Ed. M. J. de Goeje.
Leiden, 1866, p. 137.
[+42]
M. J. de Goeje. Memoire sur la conquete de la Syrie. Leiden,
1900, p. I; С. Bekker. The Expansion of the Saracens -
the East. Cambridge Medieval History, vol. II, p. 345.
[+43]
J. Maspero. Organisation militaire de l'Egypte Byzantine.
Paris, 1912, pp. 119-132; A. E. R. Boak. Byzantine Imperalism
in Egypt. -American Historical Review, vol. XXXIV, 1928, p. 8.
[+44]
M. Gelzer. Studien zur byzantinischen Verwaltung Agyptens.
Leipzig 1909, S. 2.
[+45]
E. Amelineau. La Conquete de l'Egypte par les Arabes. -
Revue historique, vol. CXIX, 1915, p. 282; G. Rouillard.
L'administration civile de l'Egypte byzantine. Paris, 1928, pp.
241-248.
[+46]
H. 1. Bell. The Byzantine Servile State in Egypt. - Jornal
of Egyptian Archaeology, vol. IV, 1917, p. 106.
[+47]
L. Caetani. Studi di storia orientale, vol. I, pp. 370-371.
[+48]
Ibid., vol. Ill, p. 3.
[+49]
I. Goldziher. Vorlesungen uber den Islam. Heidelberg, 1910.
[+50]
См.: L. Caetani. Annali dell'lslam. Milano, 1905, vol.
I. pp. 731-734. Юар рассматривает посольство Мухаммеда к "Цезарю
Византии" как сомнительное. См.; С. Huart. Histoire des
arabes. Paris, 1912, vol. 1. pp. 145-155. Ж. Масперо называет
этот призыв Мухаммеда "арабской легендой, содержащей, возможно,
историческую основу" (Histoire des patriarches d'Alexandrie. Paris,
1923, p. 23); см. также: Ch. Diehl, G. Marcais. Le Monde
oriental, p. 174.
[+51]
J. B. Bury. The Constitution of the Later Roman Empire.
Cambridge, 1910, vol. П, p. 261; М. Butler. The Arab Conquest
of Egypt. Oxford, 1902, pp. 139 ff.
[+52]
Р. К. Hitti. History of the Arabs. London, 1937, pp. 164-165.
[+53]
См.: С. Bekker. The Expansion of the Saracens - the East.
- The Cambridge Medieval History. Cambridge, 1913, vol. II, p.
352; С. Bekker. Vom Vereden und Wesen der Islamischen Welt:
Islamstudien, 1. Leipzig, 1924, S. 96; P. Kahle. Zur Geschichte
des mittelalterischen Alexandria. - Der Islam, Bd. XII, 1922,
SS. 32-33, 35.
[+54]
Н. Gelzer. Abriss der byzantinischen Kaisergeschichte.
Munchen, 1897, S. 951.
[+55]
L. Brehier. La Transformation de I 'Empire byzantine sous
les Heraclides. - Journal des Savants, n. s., vol. XV, 1917, p.
402.
[+56]
См.: А. П. Рудаков. Очерки византийской культуры по данным
греческой агиографии. М., 1917, с. 65.
[+57]
Рецепт греческого огня сохранился в трактате, приписываемом некоему
Марку Греку (Marcus Graecus), который был, без сомнения, составлен
по-гречески не позже IX века. Известен он в латинском переводе
под заголовком "Liber ignium a Marco Graeco descriptus". Лучшее
издание осуществлено М. Вертело (М. Berthelot. La Chimie
au Moyen Age. Paris, 1893, vol. I, pp. 100-135). Есть французский
перевод и хорошие комментарии. Более новое издание: Н. W. L.
Hime. The Origin of Artillery. London, 1915, pp. 45-63. См.
также: К. Krambacher. Geschichte derbyzantinischen Litteratur...
SS. 636-637; E. Gibbon. Decline and Fall of the Roman Empire,
ed. J. B. Bury, vol. VI, pp. 539-540. Они не знали об издании
Вертело и цитировали старое издание: F. Hofner. Histoire
de la Chimie. Paris, 1842, vol. I, pp. 491-497. См. также: М.
Johns. Handbuch einer Geschichte des Kriegswesens von der
Urzeit bis zur Renaissance. Leipzig, 1880, SS. 512-514; С. Oman.
A History of the Art of War in the Middle Ages. London, 1924,
vol. П, pp. 206, 209-210; С. Zenghelis. Le feu gregeois.
- Byzantion, vol. VII, 1932, pp. 265-286; N. D. Charanis.
Chemical Warfare in the Middle Ages. Kallinikos Prepared Fire.
- Journal of Chemical Education, vol. XIV, 8, 1937, pp. 360-365.
Каллиник открыл, что добавление селитры к известным уже горючим
смесям увеличивает их горючесть (р. 364).
[+58]
См.: М. Canard. Les expeditions des arabes centre Constantinople
dans l'histoire et dans la legende. - JA, vol. CCVIII, 1926, pp.
63-80; P. Kahle. Zur Geschichte der mittelalterischen Alexandria.
- Der Islam, Bd. XII, 1922, S. 33.
[+59]
Theophanes. Chronographia, ed. C. de Boor, p. 356.
[+60]
Ibid., p. 364.
[+61]
Ю. А. Кулаковский. История Византии. СПб., 1996, т. III,
с. 239- 242.
[+62]
Alvari Cordubensis opera. Indiculus luminosus. Ed. F. H. Florez.
Espana Sagrada. Madrid, 1753, vol. XI, p. 274. См. также: И.
Ю. Крачковский. Арабская культура в Испании. М.; JL, 1937,
с. 11-12.
[+63]
N. Baynes. - Journal of Egyptian Archaeology, vol. XVIII,
1932, p. 90. Он ссылается на: L. Lefort. La litterature
egyptienne aux dernieres siecles avant l'invasion arabe. - Chronique
d'Egypte, vol. VI, 1933, pp. 315-323.
[+64]
См.: J. Wellhausen. Das Arabische Reich und sein Sturz.
Leipzig, 1902, S. 133. См. также: В. В. Бартольд. - Записки
коллегии Востоковедов при Азиатском музее РАН, т. 1, 1925, с.
468-469.
[+65]
[+65]
Ch. Diehl. L'Afrique byzantine, Paris, 1896, p. 590.
[+66]
Там же, с. 592. См. также: Е. Mercier. Histoire de l'Afrique
septentrionale. Paris, 1888, vol. I, p. 218.
[+67]
См.: H. Leclercq. L'Afrique chretienne, vol. II, pp. 321-323.
Бассе говорит, что христиане исчезли среди берберов в двенадцатом
веке - Encyclopedie de I'lslam, vol. I, p. 721.
[+68]
Theophanes. Chronographia, ed. C. de Boor, p. 347.
[+69]
В. И. Ламанский. Славяне в Малой Азии, Африке и Испании.
СПб., 1859, с. 3.
[+70]
Б. А. Панченко. Славянский памятник в Вифинии седьмого
века. - Известия Русского археологического института в Константинополе,
т. VIII, 1-2, 1902, с. 15.
[+71]
В. Н. Златарский. Болгарская хронология. - Известия Отделения
русского языка и словесности Академии наук, т. XVII, 2, 1912,
с. 40. См. также: В. Н. Златарски. История на българската
държава проз средните векове. София, 1918, т. 1, с. 19-122, 135-136.
Златарский говорит, что Исперих со своими болгарами осел в районе
севернее современной Добруджи в шестидесятых годах VII века, но
до 668 года, когда умер Констант II. См. также: J. Moravcslk.
Zur Geschichte der Onoguren.- Ungarische Jahrbucher, Bd. X, 1930,
SS. 72-73, 80, 84, 89.
[+72]
См.: L.Niederle. Manueldel'antiquite slave. Paris, 1923,
t. I, pp. 100-103.
[+73]
См.: Ф. И. Успенский. Историко-археологическое значение
Абобы и ее окрестностей, раскопки, наименование древнего поселения.
(Материалы для болгарских древностей, Абоба-Плиска, гл. 1). -
Известия Русского археологического института в Константинополе,
т. X, 1905, с. 1-15.
[+74]
Ф. И. Успенский. История Византийской империи. СПб., 1914
т 1 с. 777.
[+75]
Там же, с. 729.
- Примечания научного редактора
[*10] О
современном взгляде на причины арабских завоеваний и их успехов
с позиций арабиста см.; О. Г. Большаков. История Халифата.
II. Эпоха великих завоеваний. М., 1993, с. 13-15, 19. Взгляды О.
Г. Большакова по данному вопросу близки позиции А. А. Васильева.
Подчеркнув множественность причин завоеваний и их успехов, О. Г.
Большаков в качестве основной выделяет ислам как политическую силу
в аравийском обществе и благоприятную для завоеваний ситуацию в
ближневосточных провинциях Византии.
[*11]
История великих завоеваний с позиций арабиста обстоятельно изложена
в отмеченном выше втором томе "Истории Халифата" О. Г. Большакова.
Тот же материал с позиций византиниста подробно рассмотрен в третьем
томе "Истории Византии" Ю. А. Кулаковского.
