Законодательная деятельность македонских
императоров. Социальные и экономические отношения в империи. Прохирон
и Эпанагога
Время Македонской династии отличается оживленной законодательной
деятельностью. Василий I задался целью дать общий свод греко-римского,
или византийского права, который должен был бы заключать в себе
в хронологическом порядке законодательные акты, как древние, так
и более новые, т. е., другими словами, Василий I задумал возродить
законодательное дело Юстиниана, приспособив его к изменившимся условиям
времени и дополнив позднейшими законами. Ввиду малого знакомства
с латинским языком и указанной выше громоздкости четырех частей
Юстинианова свода, право изучалось обычно по его греческим переводам,
изложениям, извлечениям и комментариям, которые, получив преобладающее
влияние в юридической практике, далеко не всегда отличались точностью
и не раз имели результатом искажение первоначального текста. Василий
I имел в виду удалить устаревшие и отмененные последующими новеллами
законы и ввести в сборник законы новые; сохраненные в новом сборнике
латинские термины и выражения должны были быть объяснены по-гречески.
Общим языком законодательного предприятия Василия должен был быть
греческий язык. Сам император характеризовал свою попытку в области
законодательства как "очищение древних законов" (anakaJapsiV
twN palaiwn nomwn). [+105]
Зная, что намеченное законодательное дело займет много времени,
Василий выпустил до его завершения Прохирон (Prochiron, по-гречески
о proxeipoV nomoV), т. е. руководство
по праву, имевшее целью дать желающим в руки краткое изложение
тех законов, которые должны управлять государством и прежде всего
установить в империи правосудие, "которым, по слову Соломона,
- как говорится во введении к Прохирону, - возвышается народ"
(Притчи 14, 34). [+106]
Прохирон распадается на сорок отделов (титулов) и заключает в
себе главные нормы гражданского права и перечисление наказаний
за различные проступки и преступления. Главным источником для
него служили, особенно для первых 21 отделов, институции Юстиниана;
другие части Юстинианова свода привлекались в гораздо меньшей
мере. Притом, составители Прохирона обращались не к латинскому
оригиналу свода, а к известным нам уже греческим переработкам
и сокращениям. Интересно отметить, что Прохирон, упоминая во введении
об Эклоге Льва и Константина, исаврийских императоров, называет
ее "ниспровержением добрых законов, которое было для государства
бесполезно и сохранение которого в силе неразумно". [+107]
Несмотря на подобное суровое суждение, Эклога исаврийских государей,
очевидно, насколько была полезна и пользовалась таким распространением,
что Прохирон во многих отделах, особенно после отдела 21-го, пользуется
ее данными. Те же лица, которые бы заинтересовались более детальным
изучением действующего права, должны были, судя по тому же введению
Прохирона, обращаться к большому своду в 60 книгах, составленному
также при Василии. [+108]
В конце правления Василия был составлен другой законодательный
памятник, Эпанагога ( h epanagwgh;
в переводе "приведение, введение"), который некоторыми учеными
не совсем правильно называется новым изданием, просмотренным и
дополненным, Прохирона. [+109]
Эпанагога, по словам этого сборника, является введением к сорока
томам "очищенных" прежних законов, [+110]
составленных при том же Василии, и, подобно им, разделяется на
сорок отделов (титулов).
Что это были за законодательные сборники, один в 60 книг, упомянутый
в Прохироне, другой в 40 книг, упомянутый в Эпанагоге, в точности
неизвестно. Вероятно, они при Василии закончены и изданы не были,
а при его преемнике Льве VI легли в основу изданных последним
Василик, о которых речь будет ниже.
По мнению одних ученых, Эпанагога никогда не была официально
опубликована и осталась лишь законопроектом; [+111]
по мнению других, Эпанагога была официально опубликованным законом. [+112]
Эпанагога довольно сильно отличается от Прохирона. Во-первых,
в ее начале внесены совершенно новые, в высшей степени интересные
отделы о царской власти, о власти патриарха, о других государственных
и церковных властях, дающие нам представление об основах государственного
и общественного строя в Византии и об отношении церкви к государству. [+113]
Во-вторых, материал, заимствованный Эпанагогой из Прохирона, распределен
иначе. Почти наверное можно сказать, что патриарх Фотий принимал
участие в составлении Эпанагоги; особенно это сказывается в определении
отношения царской власти к власти патриарха и в вопросе о положении
вселенского патриарха Нового Рима, перед которым остальные патриархи
являются только местными иерархами. Подобно Прохирону, Эпанагога,
называя во введении Эклогу императоров-иконоборцев "болтовней
исавров, направленной на противодействие Божественного учения
и на уничтожение спасительных законов", [+114]
и говоря о ее полной отмене, тем не менее в некоторых частях пользуется
Эклогою.
Для нас Эпанагога, вместе с некоторыми другими законодательными
памятниками Византии, еще интересна тем, что она была переведена
на славянский язык. Извлечения из нее находятся в славянских кормчих
и в нашей печатной кормчей. Идеи Эпанагоги оказывали влияние и
на позднейшую русскую историю; так, например, в документах по
делу патриарха Никона, при царе Алексее Михайловиче, прямо приводятся
постановления Эпанагоги о царской власти. [+115]
Оба вышеназванные памятника, Прохирон и Эпанагога, вместе с работой
над "очищением древних законов", составляют одну из светлых страниц
правления Василия, который, стремясь к большему распространению
законодательного дела Юстиниана, т. е. возвращаясь к началам несколько
забытого в империи римского права, освежал его и приближал к жизни
привнесением в законники вызванных течением времени изменений
в области права. [*6]
Василики и Типукит
Работы Василия в этой области дали возможность его сыну и преемнику
Льву VI Мудрому издать Василики, являющиеся наиболее полным памятником
греко-римского или византийского законодательства, где на греческом
языке переработаны и слиты в один кодекс все части Юстинианова Свода.
Название Василик происходит не от имени, как иногда неправильно
полагали, Василия I, при котором, как мы знаем, был подготовлен
для них материал, а от греческого слова василевс - царь, император;
поэтому Василики в переводе обозначают "императорские законы".
Юридическая компиляция Льва VI, распадающаяся на 60 книг, преследовала
цель, намеченную его отцом, т. е. восстановить в силе законодательство
Юстиниана с опущением законов, потерявших свою силу или чуждых
изменившимся условиям византийской жизни, - другими словами, приспособить
его к действующему праву. Поэтому Василики не представляют собой
полного, буквального перевода Юстиниановых законов. Часть новелл
и других законодательных памятников, вышедших после Юстиниана,
включая некоторые новеллы Василия I и даже Льва VI, также служили
источниками для Василик. [+116] [*7]
Ни одна из рукописей не содержит полный текст Василик: в разных
рукописях сохранились разные части свода. В общей же сложности
мы располагаем двумя третями сборника.
Для восстановления утраченных книг Василик большое значение имеет
сочинение XI или XII века - Типукит (TipoukeitoV), [+117]
приписываемый византийскому юристу (jurisconsult) Пацису. [+118]
Сочинение представляет собой обзор содержания Василик по рубрикам,
с указанием основных глав каждого раздела. Типукит содержит также
указание повторяющихся пассажей по всем разделам. [+119]
Типукит полностью еще не опубликован. [*8]
Восстановление античного права в Василиках, несмотря на сделанные
в нем изменения, которые приблизили его к жизни, было все-таки
искусственным и не могло вполне заменить законодательных актов.
Например, многие части Эклоги оставались в силе и после Василик,
сделавшись предметом различных позднейших добавлений и обработок.
Василики, тем не менее, остаются колоссальным достижением в области
византийской культуры и юриспруденции, стоящим после Corpus Juris
Civilis. Это до сих пор почти что книга за семью печатями и научное
исчерпывающее изучение ее несомненно откроет новые горизонты и
широкие перспективы. [+120]
Книга Эпарха
Ко времени Льва VI надо относить один из любопытнейших памятников,
"драгоценное сокровище, - по словам Ф. И. Успенского, - для истории
внутренней жизни Константинополя", [+121]
а именно так называемую "Книгу Эпарха", найденную в Женеве и изданную
швейцарским ученым Николем (Nicole) в конце XIX века. [+122]
Дата документа точно не установлена. Возможно, он составлен в царствование
Льва VI или позже, в десятом веке, возможно, даже при Никифоре Фоке
(после 963 года). [+123]
Эпархом назывался в Византии константинопольский градоначальник,
облеченный громадными полномочиями, стоявший на самых высших ступенях
византийской чиновной лестницы. На его обязанности лежало прежде
всего охранение общественной тишины и безопасности в столице,
для чего в его распоряжении находился большой штат подчиненных,
которые составляли приказ или, как называли в Византии, секрет
эпарха. Помимо других многочисленных прав и обязанностей эпарха
по его должности, его ведомству подлежали столичные корпорации,
или цехи, ремесленников и торговцев.
Книга эпарха знакомит с этой до сих пор еще мало известной стороной
внутренней жизни Константинополя. Книга эпарха перечисляет различные
разряды ремесленников и торговцев, говорит о внутреннем устройстве
их цехов, об отношении к ним государства и т. д. Начинает наш
документ свое перечисление с такой корпорации, которая, с нашей
точки зрения, не подходит под понятие ремесленной или торговой
корпорации, а именно с корпорации стряпчих, или нотариусов (тавуллариев,
si taboullariou, tabularii). Затем
из ремесленников идут ювелиры, обделыватели шелка-сырца, выделыватели
шелковых материй, полотна, воска, мыловары, кожевники, хлебопеки.
Из торговцев Книга эпарха называет менял, торговцев шелковыми
тканями и платьями, шелком-сырцом, благовонными товарами, воском,
мылом, различных мелочных торговцев, мясников, торговцев свиньями,
рыбой, лошадьми, булочников, трактирщиков. Каждая корпорация пользовалась
монополией, так что под страхом строгого наказания запрещалось
заниматься двумя различными ремеслами, даже близко подходившими
друг к другу. Вся внутренняя жизнь цехов, их устройство, производство,
место торговли, нормировка цен и барыша, ввоз в столицу и вывоз
из нее и т. д.- все это подлежало строгой регламентации со стороны
государства. Свободной торговли и свободного производства не существовало.
Главным лицом, имевшим право вмешиваться лично или через своих
представителей во внутреннюю жизнь цехов и регулировать их производство
или торговлю, был столичный эпарх. [+124]
Материал о византийских цехах, сообщаемый Книгой эпарха, дает
возможность провести интересную аналогию с цехами средневековой
Западной Европы.
От времени Льва VI существует более ста новелл, которые дают
очень богатый материал для внутренней истории Византии в конце
девятого и в начале десятого веков. Они еще не изучены и не использованы
должным образом. [+125]
"Властели" и "бедные"
Законодательные работы Василия I и Льва VI вызвали на некоторое
время оживление в юридической литературе Х и XI веков, выразившееся
в том, что, с одной стороны, юристы занялись толкованием и комментированием
Василик (такие толкования обычно называются схолиями), а с другой
стороны, составлением разнообразных сокращенных изложений и руководств.
Но Х век отмечен в высшей степени интересным явлением в области
законодательной деятельности византийских императоров, которые
целым рядом новелл должны были отозваться на один из самых острых
вопросов социально-экономической жизни той эпохи, а именно на
вопрос о чрезмерном развитии крупного землевладения в империи
в ущерб мелкому крестьянскому землевладению и свободной крестьянской
общине.
[В соответствующем месте русской версии (с. 319-320) после данного
абзаца есть довольно большой текст, объясняющий возникновение
и развитие крупной земельной собственности, начиная с Римской
империи. В последующие издания этот отрывок А. А. Васильевым,
по не вполне понятным причинам, не включался. Несмотря на то,
что с современных позиций объяснения А. А. Васильева не полны
и во многом устарели, ниже, в круглых скобках, следует этот текст,
достаточно важный для характеристики взглядов известного византиниста.
- Науч. ред.]
(Римская империя передала Византии две основные черты социального
строя: господство крупного землевладения (латифундии) и колонат,
или крепостное право. Представителям римского крупного землевладения,
а именно куриалам и поссессорам, на Востоке соответствовали архонты
и ктиторы. Обладая крупной земельной собственностью, поссессоры
пользовались большим влиянием в городских куриях, что при существовании
в первые века Римской империи муниципального устройства, заключавшего
в себе некоторую долю местного самоуправления, давало им еще большую
силу. Однако уже в IV веке обстоятельства изменились. Римское
правительство, имея податные затруднения с обедневшими к тому
времени городами, сделало куриалов ответственными за внесение
полностью тем или другим городом требуемой суммы налогов, а когда
куриалы стали стремиться избавиться от столь разорительных должностей,
оно сделало городские должности наследственными в определенных
фамилиях. Эти мероприятия привели к разорению многих представителей
крупного землевладения. Позднее, уже в византийское время, муниципальный
строй стал разлагаться под давлением центральной власти. Лев VI
покончил с остававшейся еще тенью муниципального устройства, закрыв
городские курии и подчинив города окончательно императорской власти. [*9]
В эпоху иконоборчества, т. е. в VIII и IX веках, по всей вероятности,
как было уже отмечено выше, в связи с крупными славянскими поселениями
на греко-римской земле, в империи появились мелкие крестьянские
землевладельцы, многочисленные крестьянские свободные общины;
стала отмечаться свобода крестьянских переходов; в поместьях крупных
землевладельцев земли иногда обрабатывалась не крепостными, а
вольными людьми - половниками и десятинниками (мортитами). Императоры-иконоборцы,
направив отчасти свою борьбу против монастырского землевладения,
также могли содействовать возрождению крестьянской собственности.
В VIII веке и начале IX в Византии создавалась солидная сила
в виде крестьянской общины и мелкого крестьянского собственника,
могущая, как казалось, дать отпор притязаниям несколько ослабленного
крупного землевладения, однако позже картина снова меняется.)
Во время Македонской династии класс "могущественных" (dunatoi),
или магнатов [прежних архонтов и ктиторов, которых часто называют
властелями, - выражением, заимствованным из славянского быта] [*10]
снова значительно вырос. На другом полюсе находился класс "бедных"
[или убогих] [*11]
людей (penhteV), которых можно
сопоставлять с бедными людьми (pauperes) средневековой Западной
Европы, или с "сиротами" московского периода русской истории.
Бедные люди Византийской империи были мелкими земельными собственниками
и членами общин, которых тяжелые налоги и различные повинности
заставляли обращаться за помощью к могущественным магнатам, отказываясь
от своей свободы и независимости.
Подобное, на первый взгляд, несколько неожиданное усиление властелей
в Х веке отчасти может быть объяснено, особенно для Малой Азии,
где в Х веке источники отмечают наибольшее число крупноземлевладельческих
фамилий, результатами восстания Фомы в двадцатых годах IX века,
о чем речь шла выше. Ожесточенность и продолжительность этого
восстания были причинами разорения большинства мелких держателей
и перехода их в руки богатых соседей. Но это лишь одна из предполагаемых
причин. Вообще вопрос об усилении крупного землевладения в Византии
в IX и Х веках еще в должной мере не разъяснен.
Государи эпохи Македонской династии, по крайней мере, начиная
с Романа I Лакапина (919-944) и кончая временем Василия II (976-1025),
выступали энергичными борцами за дело мелкого землевладения и
крестьянской общины против властелей. Причины такой борьбы императоров
с крупным землевладением надо искать именно в чрезмерном увеличении
последнего. Властели, располагая на своих обширных территориях
большим числом крепостных, могли иногда выставить из них настоящее
войско и, пользуясь этим, составляли заговоры против императора.
Поэтому императоры, задавшись целью сломить силу властелей при
посредстве защиты интересов мелкого крестьянства и крестьянской
общины, этим самым выступали на защиту своего трона и власти,
которым, особенно из Малой Азии, в Х веке угрожала серьезная опасность.
Но императорам приходилось защищать не только крестьянские интересы,
но и так называемые воинские участки или военно-поместное землевладение.
Как известно, еще во времена Римской империи солдатам, стоявшим
на границах, а отчасти и внутри государства, отводились земли
с обязательством военной службы. Эти воинские участки дожили до
Х века, хотя и находились в состоянии упадка. Последним в IX и
Х веках стала точно также угрожать опасность со стороны властелей,
которые стремились скупать воинские поместья, как они скупали
крестьянские угодья. Поэтому императоры должны были выступить
на защиту также и воинских участков.
Меры, предпринятые государями Македонской династии для защиты
крестьянского и воинского землевладения, в сущности довольно просты
и однообразны. Главным образом они заключались в запрещениях властелям
вкупаться в крестьянские общины и приобретать крестьянские и воинские
участки.
Меры правительства по данному вопросу открываются новеллой соправителя
Константина Багрянородного, Романа I Лакапина, изданной в 922
году. В новелле выставлено три положения: 1) предпочтительное
право при продаже и при отдаче во временную или наследственную
аренду недвижимой собственности, т. е. земли, дома, виноградника
и др., принадлежит крестьянам и их свободной общине; 2) властелям
запрещается делать приобретения от бедных тем или иным способом,
будет ли это посредством дара, завещания, покупки, найма или мены;
3) воинские участки, отчужденные каким-либо способом в течение
последних тридцати лет или же имеющие впредь быть отчужденными,
возвращались без всякого вознаграждения к своему первоначальному
назначению.
Постигшие империю вскоре после издания этой новеллы тяжелые бедствия
подвергли испытанию мероприятия Романа. Необычайные морозы, неурожай,
страшный голод и моровая язва главным образом отразились на судьбе
крестьянства. Пользуясь отчаянным положением последнего, властели
по ничтожной цене, за небольшое количество хлеба, скупали у бедных
их земельные участки.
Ввиду столь открыто возмутительного отношения властелей Роман
издал в 934 году вторую новеллу, в которой самым решительным и
резким образом порицает жестокое любостяжание властелей, оказавшихся
"для несчастных сельских жителей подобием мора или гангрены, въевшейся
в деревенское тело и уготовлявшей его погибель ". [+126]
Данная новелла представляла крестьянам, у которых властели, вопреки
закону, купили землю, начиная с голодного года, право выкупа ее
за ту же цену; по получении денег новые владельцы должны быть
немедленно удалены. После упоминания об успехах византийского
оружия над внешними врагами новелла заканчивается такими решительными
словами: "Если мы достигли таких успехов против внешних врагов,
то как нам не сокрушить домашних, внутренних врагов природы, людей
и доброго порядка справедливым желанием свободы и острием настоящего
законодательства". [+127]
Однако и этот указ Романа I не остановил развития крупного землевладения
и разложения мелкого крестьянского хозяйства и общины. Новелла
Константина Багрянородного официально заявляет, что прежние законы
не соблюдались. При нем против властелей были предписаны более
решительные меры. Вступивший на престол благодаря своему браку
с вдовой Романа II, Никифор Фока происходил из властельского сословия;
поэтому интересы крупного землевладения были для него понятнее
и ближе, чем для его предшественников. Его новелла, по словам
В. Г. Васильевского, "несомненно свидетельствует о некоторой реакции
законодательства в пользу властельского сословия, хотя в ней и
говорится только о равно справедливом отношении к обеим сторонам". [+128]
Как сказано в новелле, "древние законодатели называли царей законными
защитниками, общим и для всех равным благом", от чего предшественники
Никифора Фоки в своих законах уклонились. По словам той же новеллы,
"они совершенно не заботились о благосостоянии властелей и даже
не позволяли им оставаться при том, чем они владели". [+129]
Никифор Фока, отменив своей новеллой прежние постановления, дал
новый простор своеволию и усилению властелей.
Самым упорным врагом властельского сословия был Василий II Болгаробойца.
Представители малоазиатских властельских фамилий, Барда Фока и
Барда Склир, восстали против императора и чуть не лишили его трона.
Только вмешательство русского вспомогательного корпуса, посланного
князем Владимиром, спасло императорский трон. Поэтому нет ничего
удивительного, что Василий II видел в крупных землевладельцах
опасных, заклятых врагов, с которыми он не стеснялся. Однажды,
при своем проезде через Каппадокию, Василий был роскошно принят
со всем войском в обширном поместье Евстафия Малеина. Император,
почуяв в последнем возможность опасности вроде попыток Фоки и
Склира, увез его с собой в столицу, где он и умер. После смерти
Малеина все его обширные земли были конфискованы. Другой аналогичный
случай рассказан в самой повелле Василия. Узнав в Малой Азии,
что некто Филокалес, сделавшись из простых крестьян знатным и
богатым и достигнув высоких служебных чинов, захватил все селение,
где жил, и обратил его в собственное поместье, изменив даже само
название его, Василий приказал разрушить его великолепные дворцы,
сравнять их с землей, а бедным возвратить их достояние; самого
же Филокалеса император вернул в первичное состояние простого
крестьянина. [+130]
Очевидно, фамилии Фокадов, Склиров и Малеинов и такие типы, как
Филокалес, представляли собой не всех крупных землевладельцев
Малой Азии.
Знаменитая новелла 996 года отменила сорокалетнюю давность, которой
прикрывались властители, незаконно владевшие крестьянскими участками
и старавшиеся, по словам новеллы, "то посредством подарков, то
посредством присущей им силы миновать этот срок и тогда уже получить
в полную собственность то, что они дурным образом приобрели от
убогих". [+131]
Имения же, приобретенные властелями в сельских общинах до первого
законоположения Романа I, должны оставаться собственностью властелей,
если последние могут доказать свое право на владение или письменными
документами, или достаточными свидетелями. Для требований казны
не существует никакой давности, так что казна "может отыскивать
свое право, восходя назад ко времени Августа Кесаря". [+132]
Воинские участки также не раз служили предметом заботы новелл
македонских государей.
Кроме новеллы 996 года Василий II издал или, вернее, восстановил
указ о налоге "аллиленгий", что в переводе значит "ручательство
друг за друга, взаимное ручательство" (allhlegguon).
Еще в начале IX века император Никифор I Геник (насколько мы можем
толковать краткое сообщение источника об этом) [+133]
издал распоряжение, переносящее ответственность за полный взнос
податей бедными на их богатых соседей. Возможно, что это распоряжение
должно быть приведено в связь с известным уже мероприятием императора
Анастасия I о надбавке - эпиболе (adjectio sterilium). Система
платежей на основе аллиленгия накладывала очень тяжелые налоговые
платежи на крестьян. Это все очень хорошо объясняет, почему принадлежность
к общине была обременительной и почему крестьяне предпочитали
обладать отдельной собственностью. [+134]
Распоряжение Никифора I вызвало такую к себе ненависть, что его
преемники, по-видимому, к нему не прибегали. Василий II, имея
сильную нужду в деньгах для болгарской войны и желая нанести страшный
удар властелям, снова издал закон, который сделал властелей в
податном отношении ответственными за убогих, если последние не
были в состоянии внести причитавшиеся им подати. Конечно, если
бы подобная мера, за которую Василий II стоял твердо, продержалась
долго, то могла бы привести к сильному разорению властелей, как
светских, так и духовных. Но аллиленгий просуществовал лишь короткое
время. В первой половине XI века император Роман III Аргир, вступивший
на престол благодаря женитьбе на Зое, дочери Константина VIII,
будучи сам не чужд властельских интересов и желая найти пути к
примирению с высшим духовенством и землевладельческой знатью,
отменил ненавистный для властелей аллиленгий.
Хотя указы македонских государей Х века и полагали некоторый
предел притязаниям властелей, тем не менее решительных результатов
в желательном для императоров смысле они не дали. Постепенно в
XI веке знаменитые новеллы забывались и выходили из употребления,
тем более что в том же веке существенно изменилась и сама внутренняя
политика византийских государей, которые стали явно покровительствовать
крупным земельным собственникам. Подобные условия сильно содействовали
закрепощению свободных крестьян. Однако, как свободная крестьянская
община, так и свободное, не прикрепленное к земле крестьянство
не совсем исчезли с территории империи, и с этими институтами
приходится встречаться в позднейшее время.
Провинциальное управление
Провинциальное управление в IX веке и в эпоху Македонской династии
шло по пути дальнейшего развития уже известного нам фемного строя,
которое выражалось, с одной стороны, в дальнейшем постепенном дроблении
прежних фем и вытекавшем отсюда увеличении их числа, а с другой
стороны - в возведении на положение фем округов, носивших до этого
другое название, как например, клисур.
Оба экзархата, рассматриваемые в науке как настоящие прообразы
фем, уже давно ушли из-под власти империи: Карфагенский, или Африканский,
экзархат был завоеван арабами в середине VII века, тогда как Равеннский
был в первой половине VIII века завоеван лангобардами, вынужденными
вскоре уступить присоединенные земли экзархата франкскому королю
Пипину Короткому. Он, в свою очередь, передал их папе, чем положил
в 754 г. основание знаменитому в средневековой истории папскому
государству. Не считая экзархатов, в VII веке в Византии имелось
уже пять воеводств, [*12]
не носящих еще названия фем. К началу IX века насчитывалось уже
десять фем - пять азиатских, одна морская и четыре европейских.
На основании данных, содержащихся в трудах арабского географа
Ибн Хордазбеха и других источников, историки насчитывают в IX
веке уже 25 военных округов, однако не все из них были фемами.
Среди них было две клисурархии, один дукат и два архонтата. Составленная
в 899 года обер-гофмаршалом двора (атриклином) Филофеем Табель
о рангах, обычно включаемая в качестве составной части в Книгу
Церемоний византийского двора времени Константина Багрянородного,
насчитывает 25 фем. [+135]
Константин Багрянородный в своем сочинении "О фемах" (X век) дает
список в двадцать девять фем: семнадцать азиатских, считая четыре
морских фемы, и двенадцать европейских, включая сюда еще Сицилию,
часть которой образовывала фему Калабрию, после завоевания арабами
в Х веке собственно Сицилии. В эти же двенадцать европейских фем
входит у Константина Багрянородного фема Херсона в Крыму, образованная,
по всей вероятности, в IX веке и часто носившая название "климатов",
или "готских климатов". Список, опубликованный В. Н. Бенешевичем,
и относимый к царствованию Романа Лакацина до 921-927 года, упоминает
тридцать фем. [+136]
[+136]
В XI веке их число выросло до тридцати восьми. [+137]
Большая их часть управлялась военным должностным лицом - стратегом.
Из-за частого изменения числа фем и из-за нехватки источников
по историческому развитию фемной организации, наши познания об
этой весьма важной стороне византийской жизни до сих пор весьма
ограниченны и неточны.
Кое-что надо сказать о клисурах и клисурархах. Слово "клисура",
которое означает даже в современном греческом "горное ущелье",
в византийское время означало "пограничную крепость" с небольшой
соседней территорией или вообще "небольшую провинцию", во главе
которой стоял начальник-правитель (клисурарх), занимавший менее
высокое положение, чем стратиг, и, вероятно, не соединявший в
своих руках военных, гражданских и судебных полномочий последнего.
Некоторые клисуры, как, например, малоазиатская Селевкия, Севастия
и некоторые другие, со временем превращались в фемы, то есть повышались
в своем значении.
Стоявшие во главе фем стратиги имели многочисленный штат подчиненных.
Интересно, что, по крайней мере, при Льве VI Мудром стратиги восточных
фем, куда включались и морские фемы, получали определенное содержание
из сумм государственного казначейства, между тем как стратиги
западных фем получали свое содержание из доходов подчиненного
им округа, а не из казны.
Фемный строй достиг своего наибольшего развития при Македонской
династии. После нее он постепенно начинает падать по мере развития
завоеваний турок-сельджуков в Малой Азии, а также затем в силу
изменившихся условий в византийской жизни в эпоху Крестовых походов.
Смутное время (1056-1081)
Императоры. Уже после смерти Василия II Болгаробойцы в 1025 году
империя вступила в период смут, частной смены иногда случайных государей
и начинающегося общего упадка. Императрица Зоя, как известно, возвела
на престол трех своих супругов. В 1056 году в лице императрицы Феодоры,
сестры Зои, Македонская династия прекратила свое существование.
Империя после этого пережила смутный период в 25 лет, с 1056
по 1081 год, закончившийся возведением на престол Алексея Комнина,
основателя известной династии Комнинов.
Этот смутный период, внешним признаком которого была частая смена
случайных и, большей частью, бесталанных императоров, имел в истории
Византии важное значение, так как в значительной мере создал в
империи условия, вызвавшие впоследствии на Западе крестоносное
движение. В эти двадцать пять лет внешние враги Византии сильно
теснили ее: с запада норманны, с севера печенеги и узы и с востока
турки-сельджуки. За это время территория империи значительно уменьшилась
в своем размере.
Другой отличительной чертой данного периода была борьба военного
элемента и крупной землевладельческой знати, особенно малоазиатской,
с центральным бюрократическим правительством, - борьба провинции
со столицей, закончившаяся после ряда колебаний победой войска
и крупного землевладения, т. е. провинции над столицей, в лице
Алексея Комнина.
Все императоры смутного времени XI века были греки по происхождению.
Как известно, в 1056 году престарелая, почти уже умирающая императрица
Феодора, по настоянию придворной партии, избрала в императоры
почтенного по возрасту патрикия Михаила Стратиотика, после чего
вскоре умерла. Михаил VI Стратиотик, ставленник столичной придворной
партии, смог удержаться на престоле всего год с небольшим (1056-1057),
так как против него поднялись войска в Малой Азии, провозгласившие
императором военачальника, прославившегося уже борьбой с турками,
Исаака Комнина, представителя крупной землевладельческой фамилии.
Это была первая за разбираемый период победа военной партии над
гражданским центральным правительством - первая победа провинции
над столицей. Михаил Стратиотик был вынужден отречься от престола
и окончил дни свои частным лицом.
Однако, на этот раз победа военной партии была кратковременной:
Исаак Комнин правил всего с 1057 по 1059 год, когда он, по причинам,
которые до сих пор представляются недостаточно ясными, отрекся
от престола и постригся в монахи. Возможно, что Исаак Комнин пал
жертвой искусной интриги со стороны элементов, недовольных его
самостоятельным и энергичным правлением. Император, ставя на первый
план интересы государственной казны, наложил руку на незаконно
приобретенные крупными собственниками, как светскими, так и духовными,
земли и уменьшил жалованье крупных чиновников. В интриге против
Исаака Комнина принимал участие, по всей вероятности, известный
ученый и государственный деятель Михаил Пселл.
Преемником Исаака был Константин Х Дука (1059-1067), талантливый
финансист, защитник правильного правосудия, интересовавшийся преимущественно
делами гражданского управления. На войско и вообще на военное
дело новый император обращал мало внимания. Это было время реакции
гражданского управления против восторжествовавшего при Исааке
Комнине военного элемента, реакции столицы против провинции, "несчастное
время господства бюрократов, риторов и ученых". [+138]
Однако внешняя опасность, грозившая империи с севера и востока,
со стороны печенегов и узов с одной стороны, турок-сельджуков
с другой, не оправдала антивоенного характера правления Константина
Дуки. Чувствовалась настоятельная необходимость иметь на престоле
государя-воина, который мог бы оказать надлежащее сопротивление
неприятелю. Даже такой антимилитарист, каким был в XI веке ученый
Михаил Пселл, писал, что в его время "войско есть нерв государства
ромеев". [+139]
В таких обстоятельствах против императора составилась сильная
оппозиция. Когда в 1067 году Контантина Х Дуки не стало, государством
в течение нескольких месяцев управляла его жена Евдокия Макремволитисса
в качестве регентши с тремя сыновьями. Но военная партия нашла
для нее супруга в лице талантливого военачальника Романа Диогена,
родом из Каппадокии, который и сделался императором Романом IV
Диогеном (1067- 1071).
Вступление последнего на престол знаменует собой вторую победу
военной партии. Четырехлетнее правление этого императора-воина
окончилось для него трагически. Роман Диоген попал в плен, о чем
будет речь ниже, к турецкому султану, который, однако, даровал
ему свободу. По получении известия о плене императора столица
взволновалась. После некоторых колебаний императором был провозглашен
сын Евдокии Макремволитиссы от Константина Дуки, ее первого мужа,
ученик Михаила Пселла, Михаил VII Дука, по прозванию Парапинак. [+140]
Евдокия постриглась в монахини. Возвратившийся из плена Диоген,
вопреки торжественно данной ему гарантии личной безопасности,
был варварски ослеплен и вскоре умер.
Михаил VII Дука Парапинак (1071-1078), любивший заниматься науками,
беседовать с учеными, сам писавший стихи, не имевший никакой склонности
к военным делам, восстановил бюрократический режим своего отца
Константина Дуки. Но последний режим не соответствовал внешнему
положению государства. Новые успехи турок и печенегов настоятельно
требовали, чтобы во главе империи стоял император-воин, опиравшийся
на армию, в которой население видело спасение государства. "Выразителем
народных нужд, по словам одного историка, в этом отношении подавшим
надежду на их удовлетворение", [+141]
явился стратиг одной из малоазийских фем Никифор Вотаниат, который,
будучи провозглашен императором в Малой Азии, принудил Парапинака
постричься и уйти в монастырь, после чего вступил в столицу и
был коронован патриархом. Правил Никифор III Вотаниат с 1078 по
1081 год. Но новый император, престарелый и физически слабый,
не мог справиться ни с внутренними, ни с внешними затруднениями.
Крупная землевладельческая аристократия провинции не признавала
прав Никифора III на престол. В различных частях империи появились
претенденты, оспаривавшие трон у Вотаниата. Особенно искусно воспользовался
обстоятельствами один из его главных военачальников Алексей Комнин,
племянник уже ранее царствовавшего Исаака Комнина и родственник
царствовавшей также фамилии Дуков, поставивший себе целью добиться
престола, что ему и удалось. Вотаниат отрекся от престола и удалился
в монастырь, где был пострижен в монашество. В 1081 году Алексей
Комнин был венчан на царство и, положив конец смутному времени
в Византии XI века, открыл собой эпоху династии Комнинов. Его
вступление на престол знаменовало собой победу военной партии
и крупного провинциального землевладения.
Конечно, при столь частой смене императоров и почти не прекращавшейся
тайной или явной борьбе за трон внешняя политика империи не могла
стоять на надлежащей высоте, особенно ввиду той сложной и опасной
для государства обстановки, которая создалась ввиду успешных действий
главнейших врагов империи: турок-сельджуков с востока, печенегов
и узов с севера и норманнов с запада.
Турки-сельджуки
Византийская империя знала турок уже давно. Проект турецко-византийского
союза существовал во второй половине VI века. Турки служили в Византии
как наемники, а также - в дворцовой гвардии. [+142]
Их было немало в рядах арабских войск на восточных рубежах империи.
Турки принимали активное участие в осаде и грабеже Амория в 838
году. Но все эти сношения и столкновения с турками до XI века не
имели важного значения для империи. С появлением в первой половине
XI века на восточной границе турок-сельджуков обстоятельства изменились. [+143]
Сельджуки (или сельджукиды) были потомками туркменского князя
Сельджука, находившегося около 1000-го года на службе у одного
из туркестанских ханов. Из киргизских степей Сельджук со всем
своим племенем переселился в Бухарскую область, где он и его народ
приняли ислам. Вскоре сельджуки настолько усилились, что два внука
Сельджука во главе своих диких туркменских полчищ могли уже произвести
нападение на Хорасан.
С середины же XI века сельджуки стали играть важную роль и в
истории Византии, угрожая ее пограничным провинциям в Малой Азии
и на Кавказе. Уже раньше было отмечено, что в сороковых годах
XI века, при императоре Константине IX Мономахе, Армения с ее
новой столицей Ани была присоединена к Византии. Но последнее
обстоятельство лишило бывшее Армянское царство его значения, как
государства-буфера между империей и турками, по крайней мере,
на северо-востоке. Наступая после этого в Армению, сельджуки наступали
уже на византийскую территорию. Одновременно с этим сельджуки
стали продвигаться и в Малую Азию.
Во время энергичного, хотя и кратковременного правления Исаака
Комнина восточная граница успешно оборонялась против натиска сельджуков.
Но с его падением антивоенная политика Константина Дуки ослабила
военные силы Малой Азии и тем облегчила вторжение сельджуков в
византийские пределы. Может быть, центральное правительство, по
мнению одного историка, даже не без удовольствия "взирало на несчастье
этих упорных и гордых провинций". "Восток, подобно Италии, поплатился
страшными потерями за ошибки столичного правительства". [+144]
При Константине Х Дуке и после его смерти, во время семимесячного
регентства его жены Евдокии Макремволитиссы, второй по счету султан
сельджукидов Алп Арслан завоевал Армению со столицей Ани и опустошил
часть Сирии, Киликию и Каппадокию. В главном городе последней,
Кесарии, турки ограбили главную святыню города - церковь Василия
Великого, где хранились мощи святого. [+145]
Византийский хронист писал по поводу времени Михаила Парапинака
(1071-1078): "При этом императоре весь мир, земной и морской,
был захвачен нечестивыми варварами, разрушен и лишился населения,
ибо все христиане были ими убиты, и все дома и деревни Востока
с их церквями были разорены, полностью разрушены и превращены
в ничто". [+146]
В таких обстоятельствах военная партия нашла правительнице Евдокии
мужа в лице энергичного Романа Диогена. Новый император предпринял
несколько походов против турок, из которых первые были довольно
удачны. Но разноплеменное войско, состоявшее из македонских славян,
болгар, узов, печенегов, варягов, франков, под которыми в это
время в Византии разумели вообще представителей западноевропейских
народностей, не являло собой хорошо организованного и обученного
войска, способного с успехом противостоять быстрым движениям турецкой
конницы и системе быстрых и смелых кочевых набегов (nomadic attacks).
Особенно ненадежны в рядах византийского войска были составлявшие
в нем легкую конницу узы и печенеги, которые при столкновении
с турками тотчас же почувствовали с последними племенное родство.
Последний поход Романа Диогена закончился для него роковой битвой
в августе 1071 года при Манцикерте (Маназкерт, теперь Мелазгерд)
в Армении, на север от озера Ван. Незадолго до сражения отряд
узов со своим вождем перешел на сторону турок. Это вызвало большое
беспокойство в войске Романа Диогена. В пылу завязавшейся битвы
один из византийских военачальников распустил слух о поражении
императорского войска, которое, будучи охвачено паникой, обратилось
в бегство. Геройски сражавшийся Роман Диоген был захвачен в плен
турками и с почетом встречен Алп Арсланом.
Между победителем и побежденным был заключен "вечный" мир и дружественный
договор, главные пункты которого мы узнаем из арабских источников:
1) Роман Диоген получал свободу за уплату определенной суммы;
2) Византия должна была платить Алп Арслану ежегодно крупную сумму
денег; 3) Византия обязывалась возвратить ему всех пленных турок. [+147]
Роман, после возвращения в Константинополь, нашел престол занятым
Константином Х Дукой и, подвергшись ослеплению, вскоре умер.
Сражение при Манцикерте имело серьезные последствия для империи.
Хотя, согласно соглашению. Византийская империя, вероятно, не
уступала Алп Арслану никакой территории, [+148]
ее потери были весьма велики, так как армия, защищавшая малоазийскую
границу, была уничтожена и империя была не в состоянии противостоять
последующему продвижению турок. Печальное положение империи было
еще больше осложнено слабой "антимилитаристской" администрацией
Михаила VII Дуки. Поражение при Манцикерте было смертельным ударом
для византийского господства в Малой Азии, этой важнейшей частью
Византийской империи. После 1071 года больше не было византийской
армии, способной оказывать сопротивление туркам. Один исследователь
заходит столь далеко, что утверждает - после этой битвы все византийское
государство было в руках турок. [+149]
Другой историк называет это сражение "часом смерти великой Византийской
империи" и продолжает: "хотя его последствия во всех его ужасных
аспектах не проявились сразу, восток Малой Азии, Армении и Каппадокия
- провинции, которые были домом для стольких знаменитых императоров
и воинов и которые составляли основную силу империи - были потеряны
навсегда, и турок поставил свои палатки кочевника на руинах древней
римской славы. Колыбель цивилизации оказалась добычей грубой силы
и исламского варварства". [+150]
После катастрофы 1071 года и до вступления на престол Алексея
Комнина в 1081 году, турки пользуются беззащитностью страны и
внутренними раздорами империи, где та или другая партия не задумываясь
приглашали их к себе на помощь и тем самым все глубже вводили
во внутреннюю жизнь государства. Турки доходили по Малой Азии
отдельными отрядами до ее западных границ. Поддерживая, например,
Никифора Вотаниата в его стремлении захватить престол, турки дошли
с ним до Никеи и Хрисополя (теперь Скутари, напротив Константинополя).
К тому же после смерти Романа Диогена и Алп Арслана ни турки,
ни империя не считали себя связанными договором, заключенным этими
правителями. Турки использовали любую возможность для грабежа
византийских провинций Малой Азии и, по словам современного событиям
византийского хрониста, входили в эти провинции не как бандиты-налетчики,
но как постоянные хозяева. [+151]
Это утверждение, конечно, является преувеличением, по крайней
мере для периода до 1081 года. Как писал Ж. Лоран: "В 1080 году,
через 7 лет после первого появления на берегах Босфора, турки
еще нигде не утвердились. Они не основали государства и представляли
собой лишь блуждающих и неорганизованных грабителей". [+152]
Преемник Алп Арслана передал командование военными силами Малой
Азии Сулейману-ибн-Куталмышу, который занял центральную часть
Малой Азии и позже основал Румийский, или Малоазийский, султанат. [+153]
Ввиду того, что его столицей был красивейший и богатейший византийский
город Малой Азии Иконий (совр. Конья), это государство сельджукидов
часто называется Иконийским султанатом. [+154]
Благодаря своему центральному положению в Малой Азии, новый султанат
распространил свою власть как до Черного моря на север, так и
до Средиземного моря на юге и стал опасным соперником империи.
Турецкие войска продолжали продвигаться на запад, тогда как византийские
войска не были достаточно сильны для того, чтобы противостоять
им. [+155]
Продвижение вперед сельджукидов и, возможно, угрожающие перемещения
северных узов и печенегов к столице побудили Михаила VII Дуку
Парапинака в начале своего царствования обратиться за западной
помощью и отправить послание папе Григорию VII, с обещанием отплатить
за помощь папы содействием в воссоединении церквей. Григорий VII
отреагировал благосклонно и послал целую серию посланий западноевропейским
властителям и "всем христианам" (ad omnes christianos), в которых
утверждал, что "язычники оказывают сильное влияние на христианскую
империю и с неслыханной жестокостью разоряют все, практически
до стен Константинополя ". [+156]
Однако призывы Григория ни к каким реальным результатам не привели
и никакая помощь с Запада послана не была. Папа тем временем оказался
втянутым в длинную и жестокую борьбу за инвеституру с немецким
королем Генрихом IV. К моменту восшествия [на престол] [*13]
Алексея Комнина стало очевидно, что продвижение на запад сельджукидов
является смертельной опасностью для империи.
Печенеги
К концу Македонской династии печенеги были самыми опасными врагами
Византии на севере. Византийское правительство разрешало им жить
в областях на север от Балкан и присваивало печенежским князьям
византийские придворные чины. Но, конечно, это не было настоящим
разрешением печенежского вопроса, так как, уже не говоря о неспособности
вообще печенегов приучиться к оседлой жизни, из-за Дуная непрестанно
прибывали новые толпы печенегов и родственных им узов, устремляясь
с целью грабежа византийской территории к югу. Исаак Комнин имел
успех в борьбе с продвижением печенегов, "которые выползли из своих
нор". [+157]
Он восстановил византийскую власть на Дунае и смог дать надлежащий
отпор турецкому элементу.
Во время Константина Дуки на Дунае появились узы. "Это было настоящее
переселение. Целое племя в числе 600 тысяч, со всем своим имуществом
и скарбом, толпилось на левом берегу реки. Все усилия воспрепятствовать
их переправе были напрасны". [+158]
Области Фессалоники, Македонии, Фракии и даже Эллады подверглись
страшному опустошению. Один современный событиям византийский
историк замечает, будто "все население Европы обсуждало (тогда)
вопрос о выселении". [+159]
Когда ужасная опасность была устранена, народ приписал свое избавление
чудесному вмешательству свыше. Часть узов даже поступила на службу
к императору и получила в надел некоторое количество казенных
земель в Македонии. Печенеги и узы, служившие в византийской армии,
сыграли, как известно, [*14]
важную роль в фатальной битве при Манцикерте.
Новая финансовая политика Михаила VII Дуки Парапинака, который,
по совету своего первого министра, сократил денежные подарки,
отправляемые в придунайские города, привели к волнениям среди
печенегов и узов придунайских областей. Заключив союз с задунайскими
кочевниками и вступив в соглашение с одним из восставших против
императора византийских военачальников, печенеги и другие жившие
у Дуная племена, по всей вероятности, и славяне, двинулись на
юг и, разграбив Адрианопольскую область, дошли до столицы, которую
и осадили. Константинополь сильно страдал от недостатка пропитания.
Это был тот критический момент для империи, когда Михаил Парапинак,
под давлением сельджукской и печенежской опасности, отправил послание
о помощи к папе Григорию VII.
Однако ловкие интриги византийской дипломатии посеяли, судя по
всему, раздор среди осаждавших столицу союзников, которые сняли
осаду и с богатой добычей возвратились на Дунай. К концу этого
периода печенеги принимали довольно живое участие в борьбе за
престол Никифора Вотаниата и Алексея Комнина.
Таким образом, узо-печенежский вопрос в эпоху смутного времени
перед началом династии Комнинов отнюдь не был решен. Эта северная
опасность, грозившая иногда и самой столице, перешла к Комнинам. [*15]
Норманны
К концу эпохи Македонской династии появившиеся в Италии норманны,
пользуясь внутренними затруднениями Византии и ее разрывом с Римом,
начали успешно продвигаться в сторону ее южно-италийских владений.
Восточная империя не могла уделять должного внимания на западную
опасность со стороны норманнов, так как была занята восточными нападениями
турок-сельджуков, которые вместе с печенегами и узами, нападавшими
на Византию с севера, являлись как бы естественными союзниками норманнов.
По словам К. Ноймана, "империя защищалась в Италии только левой
рукой". [+160]
Сильным орудием в руках норманнов в их борьбе с Византией был созданный
ими флот, оказавший впоследствии сухопутным норманнским отрядам
существенные услуги. Кроме того, у норманнов в середине XI века
появилась крупная, энергичная личность - Роберт Гуискар, который
"вырос из вождя разбойников в основателя государства". [+161]
Главным делом Роберта Гуискара было подчинение византийской Южной
Италии. Однако, несмотря на то, что Византийская империя сталкивалась
с многими тяжкими трудностями, в пятидесятых и шестидесятых годах
XI века борьба в Италии шла с переменным успехом. Роберт подчинил
Бриндизи, Тарент и Реджо (Регий), а через несколько лет первые
два города снова были взяты прибывшими в Бари византийскими войсками,
в состав которых входили варяги. Но затем успех перешел на сторону
норманнов.
Роберт Гуискар предпринял осаду Бари, главного центра византийского
владычества в Южной Италии. Бари был в то время одним из самых
укрепленных городов Южной Италии. В IX веке мусульмане лишь при
помощи хитрости смогли на некоторое время овладеть Бари, а западный
император Людовик II в том же деле встретил со стороны этого города
упорное сопротивление. Осада Бари Робертом являлась крупным военным
предприятием, в котором значительную роль сыграл норманнский флот,
установивший блокаду порта. Осада продолжалась около трех лет.
Наконец, весной 1071 года Бари вынужден был сдаться Роберту. [+162]
Падение Бари знаменовало собой конец византийской власти в Южной
Италии. В завоеванном городе Роберт приобретал в Апулии наиважнейший
опорный пункт для быстрого и окончательного подчинения уже небольших
остатков византийского владычества внутри страны. Подчинение Южной
Италии развязало Роберту руки для завоевания Сицилии у мусульман.
Завоевание Южной Италии не имело своим последствием уничтожение
в стране всяких византийских влияний. Преклонение перед Восточной
империей, ее традициями и блеском ощущалось весьма сильно на всем
Западе. Западная империя, будь то империя Карла Великого или Оттона
Германского, являлась во многих отношениях отражением устоев,
идей и внешних жизненных условий освященной многими веками Восточной
империи. Норманнские завоеватели Южной Италии в лице Роберта Гуискара
должны были еще в большей степени подчиниться обаянию Византии.
Роберт, герцог Апулии, рассматривая себя законным наследником
византийских василевсов, сохранил в покоренной стране византийскую
администрацию. В норманнских документах встречается название фемы
Калабрии, во главе городов стоят стратиги или экзархи; норманны
гордятся византийскими титулами. Греческий язык в богослужении
также сохранился; в некоторых местах греческий язык при норманнах
считался даже языком официальным. Вообще говоря, завоеватели и
покоренные жили рядом друг с другом, не сливаясь, сохраняя свой
язык, свои обычаи и нравы.
Честолюбивые планы Роберта Гуискара шли гораздо дальше скромных
пределов Южной Италии. Учитывая внутреннюю слабость Византии и
ее внешние затруднения, норманнский завоеватель стал мечтать об
императорской короне восточного василевса.
Падение Бари весной 1071 года и фатальная битва при Манцикерте
в августе того же года показывают, что 1071 год является одним
из самых важных на всем протяжении византийской истории. В этом
году Византия потеряла Южную Италию на Западе и подписала смертный
приговор своему владычеству в Малой Азии на Востоке. Уменьшенная
в своих размерах, лишенная источника своих главных жизненных сил
в Малой Азии, Восточная империя значительно ослабла со второй
половины XI века. Несмотря на некоторый подъем при Комнинах, она
стала постепенно уступать как в политическом, так и в экономическом
значении государствам Западной Европы.
Поняв опасность со стороны Роберта, император Михаил VII Дука
Парапинак хотел предотвратить ее путем брачных уз между обоими
дворами. Сын императора был обручен с дочерью Роберта. Но и это
не помогло, и после низложения Михаила VII норманны усилили свои
враждебные действия против империи и ко времени вступления Комнинов
на престол собирались перенести войну из Италии на восточный берег
Адриатического моря. Смутный период империи, закончившийся во
внешней политике отступлением последней на всех границах Европы
и Азии и характеризующийся почти непрерывной внутренней борьбой,
оставил вступившей на престол династии Комнинов [*16]
тяжелое государственное наследство.
- Примечания
[+105]
Imperatorem Basilii Constantini et Leonis Prochiron, ed. K. Е. Zacharia
von Lingenthal. Heidelberg, 1837, par. 3, 10; Е. Freshfield
(ed.). A Manual of Eastern Roman Law. The Prochiron Nomos published
by the Emperor Basil I at Constantinople between 867 and 879 A.
D. Cambridge, 1928, p. 51; J. et P. Zepos. Jus graeco-romanum,
vol. II, p. 117.
[+106]
Imperatorem Basilii... par. 4.
[+107]
Imperatorem Basilii... par. 7; Е. Freshfield. Ibid., p.
51; J. et Zepos. Ibid., vol. II, p. 116.
[+108]
В XII в. появилась Ecloga ad Prochiron mutata, адресованная грекоговорящим
жителям норманнского королевства Сицилия. См.: К. Е. Zacharia
von Lingenthal. Geschichte der griechisch-romischen Rechts.
Berlin, 1892, S. 36; Е. Fresfield (ed.). A Manual of Later
Roman Law, the Ecloga ad Prochiron mutata. Cambridge, 1927, p.
1; К. Е. Zacharia von Lingenthal. Jus graeco-romanum, vol.
IV, p. 53. Автор этого кодекса жил между десятым и двенадцатым
веком.
[+109]
A. Vogt. Basile I-er empereur de Byzance (867-886) et la
civilisation byzantine a la fin du IXe siecle. Paris, 1908, p.
134. - Cambridge Medieval History, vol. IV, p. 712.
[+110]
Collectio librorum juris graeco-romani ineditorum, ed. Zacharia
von Lingenthal. Leipzig, 1852, p. 62; J. et P. Zepos. Jus
graeco-romanum, vol. II, p. 237.
[+111]
К. Е. Zacharia von Lingenthal. Geschichte des griechisch-romischen
Rechts. Berlin, 1892, S. 22.
[+112]
В. Сокольский. О характере и значении Эпанагоги. - ВВ,
т. 1, 1894, с. 26-27. См. также: G. Vernadsky. The Tactics
of Leo the Wise and the Epanagoge. - Byzantion, vol. VI, 1931,
pp. 333-335.
[+113]
См.: G. Vernadsky. Die kirchlich-politische Lehre der Epanagoge
und ihr Einfluss auf das russische Leben im XVII. Jahrhundert.
- Byzantinischneugriechische Jahrbucher, Bd. VI, 1928, SS. 121-125.
[+114]
К. Е. Zacharia von Lingenthal. Collectio librorum juris
graeco-romani ineditorum, p. 62; J. et P. Zepos. Jus graeco-romanum,
vol. II, p. 237.
[+115]
G. Vernadsky. Die kirchlich-politische Lehre der Epanagoge.
- Byzantinisch-neugriechische Jahrbucher, Bd. VI, 1928, SS. 127-142.
Автор говорит о влиянии идей Эпанагоги на время патриарха Филарета
(1619- 1631) и Никона (1652-1658).
[+116]
См. "Введение" в начале Василик: Basilicorum lib. LX, ed. С. G.
Е. Heimbach. Leipzig, 1870, Bd. I, SS. XXI-XXII. Точная дата составления
и издания Василик неизвестна: между 886 и 892 гг. (888, 889 или
890 год). См.: С. G. Е. Heimbach. Uber die angebliche neueste
Redaction der Basiliken durch Constantinus Porphyrogeneta. - Zeitschrift
fur Rechts-geschichte, Bd. VIII, 1869, S. 417; С. G. Е. Heimbach.
Basilicorum libri LX. Leipzig, 1870, p. VI; P. Collinet.
Byzantine Legislation from the Death of Justinian (565) to 1453.
- Cambridge Medieval History, vol. IV, p. 713.
[+117]
Название образовано от греческих слов ti pou
keitai. По-латински - quid ubi invenitur? (Перевод в обоих
случаях одинаковый: "что где находится". - Науч. ред.)
[+118]
Об авторе Типукита см.: Тшо-итто"; sive Librorum LX Basilicorum
Summarium Libros I-XII. Ediderunt C. Ferrini et S. G. Mercati.
Romae, 1914, praefatio (Studi e testi, vol. XXV); G. Ferrari.
- Byzantinische Zeitschrift, Bd. XXVII, 1927, SS. 165-166.
P. Collinet объявляет, что Типукит - произведение неизвестного
автора (Cambridge Medieval History, vol. IV, p. 722). См. также:
P. NoaUles. "Tipucitus". - Melanges de Droit Romain dedies
a George Cornil. Gand, 1926, t. 2, pp. 175-196; A. Berger.
Tipoukeitos: The Origin of a Name. - Traditio, vol. III, 1945,
pp. 395-403. Beprep пишет (с. 400): "Если современные справочные
издания мы называем 'Кто есть кто', то заголовок сочинения Пациса
мы можем перевести 'Что есть где'". Сочинение Бергера очень полезно.
[+119]
Обзор содержания книг I-XII был издан К. Феррини и С. Дж. Мер-кати
(см. прим. 3). Обзор содержания книг XIII-XXIII есть в следующем
издании: М. Kritou tou Pat H TipoukeitoV,
Librorum LX Basilicorum Summarium Libros XIII-XXIII. Ed. F. Dolger.
Romae, 1929. (Studi e testi, vol. LI). Несколько статей К. Феррини
о рукописях и реконструкции Василик можно найти в следующем издании:
Opera de Contrado Feriini. Milano, 1929, t. I, pp. 349-363.
[+120]
См. подробно: F. H. Lawson. The Basilica. - The Law Quarterly
Review, vol. XLVI, 1930, p. 486; A. A. Vasiliev. Justinian's
Digest. - Studi bizantini e neoellenici, vol. V, 1939, p. 734.
Весьма полезная информация о Василиках есть в следующей книге:
A. Albertoni. Per una esposizione del diritto bizantino.
Imola, 1927, pp. 43, 55-57.
[+121]
Ф. И. Успенский. Константинопольский эпарх. - Известия
Русского Археологического института в Константинопол, т. IV, 2,
1899, с. 90.
[+122]
Le livre du prefet ou l'edit de l'empereur Leon ie Sage sur les
corporations de Constantinople. Ed. J. Nicole. Geneve, 1893. О
других изданиях на западноевропейских языках см. библиографию.
(Есть русский перевод: Византийская книга эпарха. Вступительная
статья, перевод и комментарий М. Я. Сюзюмова. М., 1962. - Науч.
ред.)
[+123]
В 1935 году греческий историк А. П. Христофилопулос, очевидно,
установил точную дату - межу первым сентября 911 г. и одиннадцатым
мая 912 г. То eparxikon biblion LeontoV Tou
Sofou kai ai suntexniai ev Buzantiw (Афины, 1935, с. 13).
В своей рецензии на эту книгу Г. Миквиц объявил, что греческий
автор разрешил проблему: (Byzantinischneugriechische Jahrbucher,
Bd. XII, 1936, S. 369). См. также: G. Mickwitz. Die Kartellfunktionen
der Zunfte. Helsingfors, 1936, S. 205. Однако Христофилопулос
основывал свое заключение на ошибочном описании А. И. Пападопуло-Керамевсом
одной греческой рукописи, находящейся в Константинополе. Согласно
Пападопуло-Керамевсу, рукопись содержала Книгу Эпарха, однако
теперь мы знаем, что это не так. Вместо этого, рукопись содержит
некоторое количество распоряжений (ordinances) палестинского архитектора
(architect) Юлиана Аскалонита. "Открытие" Христофилопулоса следует,
таким образом, отвергнуть. См.: D. Ghines. То eparxikon
biblion kai oi nomoi Ioulianou Askalonitou. EpethpiV Buzantinwn
Spoudwn, vol. XIII, 1937, pp. 183-191, в особенности pp.
183- 185.
[+124]
Обширная литература по поводу Книги Эпарха есть у Острогорского:
G. Ostrogorsky. Geschichte des byzantinischen Staates.
Munchen, 1940, S. 177, Anm. 3. См. также: A. Stockle. Spatromische
und byzantinische Zunfte. Leipzig, 1911, SS. 147-148. На русском
языке см. рецензию П. В. Безобразова (Византийский временник,
т. XVII, 1911, с. 33-36), а также добавления к подготовленному
им изданию книги Г. Ф. Херцберга "История Византии" (М., 1896).
[+125]
К. Е. Zacharia von Lingenthal. Jus graeco-romanum, vol.
III, ip. 65- 226; J. et P. Zepos. Jus graeco-romanum, vol.
I, pp. 64-101. См. также: G. Ostrogorsky. Geschichte des
byzantinischen Staates. Munchen, 1940, S. 172. См. также: Henri
Monnier. La novelle XX de Leon ie Sage. - Melanges Fitting,
II. Monpellier, 1908; idem. La novelle 50 de Leon ie Sage.
- Melanges P. F. Girard. Paris, 1912; idem. Les novelles
de Leon ie Sage. Bordeaux, Paris, 1923. См. также: С. A. Spulber.
Les Novelles de Leon ie Sage. Traduction. Histoire. - Etudes de
droit Byzantin, III. Cernautzi, 1934. (См. также в сводной библиографии
А. А. Васильева указание на другую работу Анри Монье, примыкающую
к данной теме: Etudes du droit byzantine. - Novelle revue historique
du droit, vol. XVI, 1892, pp. 497-542, 637-672. - Науч. ред.)
[+126]
Zacharia van Lingenthal. Jus graeco-romanum, t. III, p.
247; J. et P. Zepos. Jus graeco-romanum, vol. I, p. 210.
[+127]
Zacharia van Lingenthal. Ibid., p. 262; В. Г. Васильевский.
Материалы для внутренней истории Византийского государства. -
ЖМНП, т. СС11, 1879. То же в изд.: В. Г. Васильевский.
Труды, т. IV, Л., 1930, с. 281; J. et P. Zepos. Jus graeco-romanum,
t. I, p. 214.
[+128]
В. Г. Васильевский. Там же (статья - с. 188; Труды - т.
IV, с. 281); J. et P. Zepos. Ibid., р. 214.
[+129]
Zacharia von Lingenthal. Jus graeco-romanum, vol. III,
p. 297; J. et P. Zepos. Jus graeco-romanum, vol. I, pp.
263-264.
[+130]
Zacharia von Lingenthal. Ibid., p. 810; J. et P. Zepos.
Ibid., p. 265; В. Г. Васильевский. Материалы... - ЖМНП,
т. СС11, 1879, с. 217; Труды, т. IV, с. 314-315.
[+131]
Zacharia von Lingenthal. Ibid., p. 308; J.et P. Zepos.
Ibid., p. 215-216; В. Г. Васильевский. Материалы... - ЖМНП,
т. СС11, 1879, с. 215-216; Труды, т. IV, с. 312-313.
[+132]
Zacharia von Lingenthal. Jus graeco-romanum, vol. III,
p. 315; J. et P. Zepos. Ibid., p. 269. В. Г. Васильевский.
Материалы... с. 220; то же см. в изд.: В. Г. Васильевский..
Труды, т. IV, с. 269.
[+133]
Theophanes. Chronographia, ed. de С. Boor, p. 486; J.
B. Bury. A History of the Eastern Roman Empire, vol. III,
p. 214.
[+134]
G. Ostrogorsky. Agrarian Conditions in the Byzantine Empire
in the Middle Ages. - Cambridge Economic History, vol. I, pp.
202-203. Вопрос о связи "эпиболе" с "аллиленгием" остается спорным.
См.: F. Dolger. Beitrage zur Geschichte der byzantinischen
Finanzverwaltung besonders des 10. und II. Jahrhunderts. Leipzig,
Berlin, 1927, SS. 129-139. См. также: G. Bratianu. Etudes
byzantines d'histoire economique et sociale. Paris, 1938, dd.
197-201.
[+135]
J. В. Bury. The Imperial Administrative System in the Ninth
Century with a revised text of the Kletorologion of Philotheos.
London, 1911, pp. 146-147. (British Academy Supplementary Papers,
1.)
+136 V. N. Benesevic. Die Byzantinischen Ranglisten nach
dem Kletorologion Philothei... - Byzantinisch-neugriechische JahrbUcher,
Bd. V, 1926, SS. 118- 122. По поводу даты - там же, S. 164-166.
[+137]
Н. Скабаланович. Византийское государство и церковь в одиннадцатом
веке. СПб., 1884, с. 193-230.
[+138]
Н. Gelzer. Abriss der byzantinischen Kaisergeschichte.
Munchen, 1897, S. 1006.
[+139]
C. Sathas. Bibliotheca graeca medii aevi, vol. IV, p. 58.
[+140]
Прозвание "Парапинак" произошло потому, что во время случившегося
при этом государе неурожае номисму, то есть византийский золотой,
требовали не за целый медимн хлеба, а за пинакий, как называлась
четверть медимна.
[+141]
Н. Скабаланович. Византийское государство и церковь в одиннадцатом
веке. СПб., 1884, с. 115.
[+142]
См.: Constantini Porphyrogeniti De cerimoniis aulae byzantinae.
Bonn. ed., p. 661; Harun-ibn-Yahya (IX век) в изд.: M.
de Goeje. Bibliotheca geographum arabicorum, vol. VII, p.
121, 124. Описание Константинополя Харуна-ибн-Иахйи включено в
географическое сочинение Ибн Русты (X век). См.: A. A. Vasiliev.
Harun-ibn-Yahya and his Description of Constantinople. - Annales
de I'lnstitut Kondakov, vol. V, 1932, pp. 156, 158; J. Marquart.
Osteuropaische und ostasiatische Streifzuge. Leipzig, 1903, SS.
216, 219, 227.
[+143]
См.: P. Wittek. Von der byzantinischen zur turkischen Toponymie.
- Byzantion, t. X, 1935, pp. 12-53; P. Wittek. Deux chapitres
de l'histoire des Turcs de Rourn. - Byzantion, t. XI, 1936, pp.
285-302.
[+144]
С. Neumann. Die Weltstellung des byzantinischen Reiches
vor den Kreuzzugen. Leipzig, 1894, S. 107. Французский перевод:
Revue de l'orient latin, vol. X, 1905, p. 104.
[+145]
Michaelis Attaliotae Historia, p. 94; Joannis Scylitzae
Historia. Bonn. ed., p. 661.
[+146]
Anwnumou SunoyiV Xronikh. Опубликовано
в: Sathas. Bibliotheca graeca medii aevi. Paris, 1897,
vol. VII, p. 169. О турецких опустошительных набегах в XI веке,
до 1071 года, см. Хронику Михаила Сирийца в переводе J.-B. Chabot,
t. III, pp. 158-165.
[+147]
См.: G. Weil. Geschichte der Chalifen. Mannheim, 1851,
Bd. 3, SS. 115-116; J. Laurent. Byzance et les Turcs Seidjoucides
en Asie Mineure, leurs traites anterieurs a Alexis Comnene. -
Ви^аупс,, vol. II, 1911-1912, pp. 106-126; С. Cahen.
La campagne de Manzikert d'apres les sources musulmanes. - Byzantion,
vol. IX, 1934, pp. 613-642.
[+148]
J. Laurent. Byzance et les Turcs Seidjoucides dans l'Asie
occidentale jusqu'en 1081. (Annales de l'Est publiees par la Faculte
des Lettres de l'Universite de Nancy, XXVII-XXVIII). Paris, 1913-1914,
p. 95, note 1. См. также: С. Cahen. La bataIIIe de Manzikert
d'apres les sources musulmanes. - Byzantion, vol. IX, 1934, pp.
613-642.
[+149]
A. Gforer. Byzantinische Geschichten. Graz, 1877, Bd. III,
S. 791.
[+150]
Н. Gelzer. Abriss der byzantinischen Kaisergeschichte.
Munchen, 1897, S. 1010.
[+151]
Joannis Scylitzae Historia. Bonn. ed., p. 708.
[+152]
J. Laurent. Byzance et les Turcs Seidjoucides dans l'Asie
occidentale jusqu'en 1081. (Annales de l'Est publiees par la Faculte
des Lettres de l'Universite de Nancy, XXVII- XXVIII). Paris, 1913-1914,
pp. 13-26, 97 (note 3), 110-III.
[+153]
Слово "Рум" является искажением слова "Ромеи". Его употребляли
мусульманские авторы для обозначения византийцев и их владений.
"Рум" употреблялся также для обозначения Малой Азии.
[+154]
Для этого раннего периода в восточных источниках Иконий указывается
как столица султаната. Греческие источники называют резиденцией
Сулеймана Никею. См.: J. Laurent. Byzance et les Turcs
Seidjoucides... p. 8 (et n. 1). p. II (et n. 1); J. Laurent.
Byzance et l'origine de soultanat de Rourn. - Melanges Charles
Diehl: Etudes sur l'histoire et l'art de Byzance. Paris, 1930,
pp. 177-182.
[+155]
[+156]
PL, t. CXLVIII, col. 329.
[+157]
Joannis Scylitzae Historia. Bonn. ed., p. 645.
[+158]
В. Г. Васильевский. Византия и печенеги. Цит. по изданию:
Труды, т. 1. СПб., 1908, с. 26.
[+159]
Michaelis Attallotae Historia, p. 84.
[+160]
С. Neumann. Die Weltstellung des Byzantinischen Reiches
vor den Kreuzzugen. Leipzig, 1894, S. 103. Французское издание:
La situation mondiale de l'empire byzantin avant les croisades.
- Revue de l'orient latin, vol. X, 1905, p. 100.
[+161]
Там же, с. 102, во французском издании - с. 99.
[+162]
Об источниках см.: L. Gay. L'ltalie meridionale et l'empire
byzantin depuis l'avenement de Basile I-er jusqu'a la prise de
Bari pari les normands (867-1071). Paris, 1904, p. 536, note 3.
- Примечания научного редактора
[*6] О Прохироне
и Эпанагоге см. также исследование Е. Э. Липшиц: Законодательство
и юриспруденция в Византии в IX-XI вв. Историко-юридические этюды.
М., 1981, с. 46-60 (Прохирон), с. 60-63 (Эпанагога).
[*7] О
Василиках см. также: Е. Э. Липшиц. Законодательство и юриспруденция
в Византии в IX-XI вв. Историко-юридические этюды. М., 1981, с.
63-80.
[*8] Необходимо
внести одну поправку. Типукит не был полностью опубликован при
жизни А. А. Васильева. В итальянской монографической серии Studi
е testi (тома 25, 51, 107, 179, 193) Типукит был издан полностью,
в пяти томах между 1914 и 1957 гг. Издатели - С. Ferrini, S. G.
Mercati, F. Dolger, S. Hoerman, Е. Seidi.
[*9] Литература,
посвященная ранневизантийским городам и их эволюции, огромна.
Поэтому здесь приведены лишь две выборочные ссылки, где приведена
многочисленная литература: Г. Л. Курбатов. Основные проблемы
внутреннего развития византийского города в IV-VII вв. (Конец
античного города в Византии). Л., 1971; Г. Л. Курбатов, Г.
Е. Лебедева. Город и государство в Византии в эпоху перехода
от античности к феодализму. - Становление и развитие раннеклассовых
обществ. Л., 1986, с. 100-197. О проблемах земли и земельной собственности
см., например: Е. Patlegean. Pauvrete economique et pauvrete
sociale a Byzance. IVe-VIIe siecles. Paris, 1977, pp. 236-340
(глава "La terre et la societe"). В работе Э. Патлажан имеется
прекрасная библиография.
Что касается невнимания А. А. Васильева к данной проблематике,
то здесь, видимо, сыграли свою роль две причины: субъективное
отсутствие интереса к этим вопросам; неразработанность - по сравнению
с нашим временем - вопросов эволюции экономики в целом и городской
жизни в частности, в то время, когда сам А. А. Васильев писал
свою работу. Отметим здесь еще раз, что - несмотря на все переиздания
и добавления многочисленных примечаний и вставок - сочинение А.
А. Васильева претерпело немного изменений, по сравнению с 1917-1925
гг., когда была опубликована исходная версия его "Истории Византии".
[*10]
Стоящие в прямых скобках слова есть только в исходной русской
версии (с. 320).
[*11]
Об аграрных отношениях в Византии времени Македонской династии
см. подробно: А. П. Каждан. Деревня и город в Византии
IX-Х вв. М., 1960; Г. Г. Литаврин. Византийское общество
и государство в Х- XI вв. Проблемы истории одного столетия: 976-1081
гг. М., 1977, с. 7- 109, в особенности 96-109.
[*12]
Термин А. А. Васильева.
[*13]
В английском тексте этих слов нет. Они добавлены для правильного
построения русской фразы.
[*14]
В английском тексте этих слов нет. Они взяты из соответствующего
места (с. 346) исходной русской версии.
[*15]
В соответствующем месте исходной русской версии (с. 346) есть
несколько слов, не включенных А. А. Васильевым в последующие издания.
Фраза о северной турецкой опасности в издании 1917 г. завершается
так: "...перешла к Комнинам, при которых приняла еще более острые
формы".
[*16]
В соответствующем месте русской версии (с. 349) есть немаловажное
уточнение, не включенное А. А. Васильевым в последующее издание:
"В лице Алексея".
