Волков А.А.

КУРС РУССКОЙ РИТОРИКИ

---

1. Разновидности речи. - 2. Изобретение (структура речи). - 3. Расположение (построение высказывания). - 4. Элокуция (приемы речи). - 5. Исполнение речи (диалог). - Хрестоматия текстов.

---

Содержание:

Предисловие.

1. Предмет риторики: язык и словесность.

Введение. Предмет риторики. Язык и культура. Язык и речь.

Система языка. Номинативность. Предикативность. Членораздельность. Рекурсивность. Диалогичность и монологичность речи.

Словесность. Устная словесность.

Диалог, молва и фольклор.

Письменная словесность.

Надписи. Рукописи.

Документы. Сочинения.

Поэзия. Проза. Ораторика. Философия. Классификация знаний.

Эпистолография. Христианская письменная словесность.

Духовная словесность.

Печатная словесность.

Литературное авторство. Научная литература. Художественная литература. Публицистика. Массовая коммуникация.

2. Изобретение.

Анализ проблемной ситуации, нахождение и формулировка темы.

Аудитория. Ритор. Составляющие образа ритора. Образ ритора в изобретении.

Проблема и тема высказывания.

Статус проблемы. Предмет высказывания. Тема высказывания.

Разработка темы: риторический аргумент, топика.

Риторический аргумент.

Топы как источники изобретений.

Примышление. Понятие топа. Общие и частные топы. Внешние (содержательные) и внутренние (логические) топы. Логические топы как источники изобретения.

Описательные (обстоятельственные) топы.

I. Действие — претерпевание. II. Предыдущее — последующее. III. Место (положение). IV. Время. V. Состояние. VI. Внешние обстоятельства.

2. Причинно-следственные топы.

VII. Причина и следствие. VIII. Условие.

3. Модально-оценочные топы

IX. Лицо — поступок. X. Образ действия. XI. Цель и средство.

4. Топы определения.

XII. Присущее и привходящее. XIII. Признаки. XIV. Качества. XV. Свойство. XVI. Отношение. XVII. Род — вид, индивид. XVIII. Целое и часть. XIX. Имя и вещь. XX. Тождество.

5. Сравнительные топы.

XXI. Большее — меньшее. XXII. Подобие. XXIII. Противное. XXIV. Правило справедливости. XXV. Обратимость. XXVI. Транзитивность. Значение логических топов. Правила и рекомендации.

Логические законы аргументации.

Законы или принципы формальной логики.

Суждение и понятие.

Суждение. Виды суждений. Отношения суждений.

Понятие.

Содержание и объем понятия. Объемы субъекта и предиката суждения. Классы понятий. Отношения понятий.

Операции с понятиями.

Определение. Правила определения понятий. Деление. Правила деления понятия. Классификация.

Умозаключение.

1. Непосредственные умозаключения. Обращение и контрапозиция суждений. 2. Силлогизм. Материя и форма силлогизма. Правила силлогизма. Правила посылок. Фигуры силлогизма. Модусы фигур силлогизма. Редукция фигур силлогизма. Полисиллогизм. 3. Условные и разделительные умозаключения. Условно-категорическое умозаключение. Разделительное умозаключение. Условно-разделительное умозаключение. 4. Сложносокращенные умозаключения. 5. Индукция и аналогия

Построение аргументов. (Доказательства и опровержения).

Основы классификации аргументов. Примеры аргументов к реальности, к разуму, к авторитету, к личности.

I. Аргументы к реальности.

Аргумент к уникальности. Аргумент к совместимости. Диахронические аргументы к реальности. Аргумент регресса. Аргумент прогресса. Аргумент прехождения.

II. Рациональные аргументы.

Аргументы к здравому смыслу. Аргументы к причинно-следственным связям. Аргумент к общности. Аргумент к различию. Аргумент к остатку. Аргумент к воспроизводимости. Аргументы к данным. Сравнительные аргументы. Аргументы к вероятности. Прагматический аргумент. Аргумент к реальному основанию. Аргументы к логической правильности. Ошибки слов (hоmоnimiа). Ошибки дедукции. Ошибки индукции. Ошибки аналогии. Логические парадоксы.

III. Аргументы к норме.

Аргумент к норме. Аргумент к авторитету. Аргумент к свидетельству. Модель и антимодель. Аргумент к прецеденту.

IV. Аргументы к личности.

Аргумент к человеку. Аргумент к последовательности. Аргумент к совести. Правила и рекомендации.

3. Расположение.

Понятие расположения.

Членение высказывания с точки зрения получателя. Членение речи с точки зрения отправителя. Членение высказывания с точки зрения содержания. Форма произведения слова.

Элементы расположения. 1. Вступление.

Вступление с ораторской предосторожностью. Вступление еx аbruрtо. Общие рекомендации.

2. Предложение.

Общие рекомендации.

3. Разделение.

Общие рекомендации.

4. Изложение.

Повествование. Описание. Построение описания. Портрет. Характеристика. Реферативное описание. Аналитическое описание. Объяснение. Общие рекомендации.

5. Подтверждение.

Хрия. Общие рекомендации.

6. Опровержение.

Дискуссионное (диалектическое) опровержение. Полемическое опровержение. Общие рекомендаиии.

7. Рекапитуляция. 8. Побуждение.

Общие рекомендации.

4. Элокуция.

Стиль и слог. I. Качества слога.

Нормы литературного языка. Выбор и сочетание слов. Расположение слов и конструкций. Ритм речи.

II. Стиль.

Составляющие стиля. Лексические средства.

III. Тропы.

Метафора. Метонимия. Синекдоха. Антономазия. Гипербола. Литота. Металепсис.

IV. Фигуры речи. Фигуры выделения.

1. Добавления и повторы. Эпитет. Плеоназм. Синонимия. Аккумуляция (сгущение). Градация. Экзергазия. Реприза. Восхождение (климакс). Отличение (плоце). Наклонение (полиптотон). Сочетание (симплоце). Анафора. Эпифора. Окружение. Конкатенация (присоединение). Интерпретация (истолкование). Эксплеция (заполнение). Многосоюзие (полисиндетон). Бессоюзие (асиндетон). 2. Сокращения и значимые нарушения смысловой и грамматической связи. Эллипсис. Силлепсис. Эналлага (подстановка). Ирония. Анаколуф. Удержание (апозиопея). 3. Перестановки и трансформации. Гипербатон. Хиазм. Метабола (эпандос, перестановка). Антиметабола (перемещение с противопоставлением). 4. Распределение элементов фразы. Разделение (энумерация). Соответствие. Антанаклаза (возвращение с разделением). Эпимона (эпифонема). 5. Определения и сравнения. Определение. Сравнение. Перифраз. Этимология. Антитеза. Парадиастола (различение). Оксюморон.

Фигуры диалогизма.

Диалог. Предупреждение. Ответствование. Сообщение. Заимословие. Цитата. Аллюзия. Риторический вопрос. Риторическое восклицание. Риторическое обращение.

V. Построение текста.

1. Понятие текста. Фрагмент. 2. Актуальное членение высказывания. 3. Амплификация. 4. Образ автора и образ ритора. 5. Периодическая речь. 6. Классический период. Каузальный (винословный) период. Условный период. Изъяснительный период. Относительный период. 7. Строение фрагмента в современной публичной речи.

5. Исполнение речи.

Правила произнесения ораторской речи.

Общие правила ведения диалога.

I. Правила для говорящего и слушающего. II. Условия продолжения диалога. III. Правила защиты говорящего от слушающего и слушающего от говорящего. Правила для говорящего. Правила для слушающего. IV. Диалектический диалог. V. Полемический диалог. Пафос полемического диалога. Этос полемического диалога. Логос полемического диалога. VI. Диалог в управлении. Общие правила. Совещательный и командный диалог.

Хрестоматия текстов.

Тема 1. Проблема, предмет и тема речи. Академическая речь.

Текст 1. Святитель Филарет митрополит Московский и Коломенский. Задания к тексту. Текст 2. Амвросий (Ключарев), архиепископ Харьковский. Задания к тексту. Текст 3. Публичные леции профессора Швырева. Задания.

Тема 2. Разработка темы речи; топика. Показательная речь.

Текст 1. Высочайший Манифест Государя Императора. Задания. Текст 2. Гоголь Η. В. Задания. Текст 3. Тихон, Божию милостию Патриарх Московский и Всея России. Задания.

Тема 3. Доказательства и опровержения. Диалектический диалог.

Текст. Протоиерей Валентин Свенцицкий. Задания.

Тема 4. Композиция речи. Политическая судебная речь.

Текст 1. Столыпин П. А. Задания. Текст 2. Обвинительная речь в суде. Задания. Текст 3. Защитительная речь в суде. Задания.

Тема 5. Элокуция. Публицистика.

Текст 1. Константин Петрович Победоносцев. Задания. Текст 2. Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский.

Задания.

Указатель терминов и определений. Литература.

Предисловие.

Риторика — классическая наука о целесообразном и уместном слове — востребована в наши дни как инструмент управления и благоустройства жизни общества, формирования личности через слово.

Появление книги А. А. Волкова — событие в нашей словесности. Этой книге суждена долгая и трудная жизнь.

Долгая, потому что “Курс русской риторики” А. А. Волкова — не однодневка, прочитываемая залпом и назавтра забываемая, а увлекательный и многомысленный труд учения, который ведет к успеху каждого, кто задумывается над ролью и значением языка в становлении общества и собственной личности. На фоне легкого и модного современного “чтива” о проблемах общения приятно сказать, что эта книга “трудна,” как труден сам путь учения и образования, но сладость и польза плодов науки риторики будут ясны каждому, кто не поленится пройти горний путь риторического восхождения до конца. Α от “плодов уст своих человек вкусит добро.”

Риторика научает думать, воспитывает чувство слова, формирует вкус, устанавливает цельность мироощущения. Через советы и рекомендации, глубокомысленные и выразительные тексты, риторическое образование диктует стиль мысли и жизни современному обществу, давая человеку уверенность в сегодняшнем и завтрашнем бытии.

Тому, кто впервые знакомится с трудами А. А. Волкова, можно позавидовать: он найдет в авторе надежного учителя в “мыслях и словах” (предмет риторики), глубокого собеседника в понимании основ русской духовной культуры, ценящего подлинную красоту родного слова. Тот, кто знаком с А. А. Волковым — профессором МГУ имени Μ. В. Ломоносова и Московской Духовной академии, уже предвкушает радость от постижения точного и систематического знания, основанного на глубокой вере и университетско-академической образованности.

Перечитывая и осмысляя эту книгу, читатель подружится с ней на долгие годы. Радостно и бодрственно, что мы вступили в третье тысячелетие с такими книгами...

В. И. Аннушкин

1. Предмет риторики: язык и словесность.

 

Введение.

Риторика — одна из самых древних филологических наук. Она сложилась в IV веке до Р.Х. в Греции. Слово ρητоρική означает “ораторское искусство или учение об ораторском искусстве,” но главным содержанием риторики уже в то время была теория аргументации в публичной речи. Великий греческий философ и ученый Аристотель (384-322 до Р.Х.) определил эту науку как “способность находить возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета”[1].

Задача риторики, по замыслу Аристотеля, состояла в том, чтобы нравственные принципы, на которых должна основываться общественная жизнь, стали более убедительными, чем эгоистические и материально-практические соображения: “Риторика полезна, потому что истина и справедливость по своей природе сильнее своих противоположностей, а если решения поставляются не должным образом, то истина и справедливость необходимо побеждаются своими противоположностями, что достойно порицания.[2]

Наука подразделялась в античности на три области: физику, знание о природе; этику — знание об общественных установлениях; логику — знание о слове как инструменте мышления и деятельности.

В основе образования лежат именно логические науки, или органон, как их называли в античности и средневековье, поскольку прежде всего должен быть освоен метод, на основе которого возможны теоретическое знание и практическая деятельность.

Органон включал в себя тривиум и квадривиум — семь свободных искусств. В тривиум входили грамматика, диалектика, риторика. Грамматика — наука об общих правилах построения осмысленной речи. К грамматике прилегала поэтика как наука о художественном слове — своего рода “лаборатории языка.” Диалектика — наука о приемах обсуждения и решения проблем и о технике научного доказательства. Риторика — наука об аргументации в публичной речи, необходимой при обсуждении вопросов практического характера. B квадривиум, который завершал общее образование, входили математические науки: арифметика и музыка, геометрия и астрономия.

B качестве одной из основных образовательных наук риторика была заимствована римлянами, приспособлена к нуждам римского общества и усовершенствована как учебный предмет в сочинениях филолога Марка Теренция Варрона (116-27 до Р.Х.); оратора и государственного деятеля Марка Туллия Цицерона (106-43 до Р.Х.); но в особенности первого профессора римской риторики, создателя педагогической теории Марка Фабия Квинтилиана (35-100 от Р.Х.). После работ Квинтилиана, а позже византийских и римских ученых Гермогена Тарсийского (160-225), Аффония Антиохийского (IV в.), Либания (314-393), бл. Августина (354-430), Присциана (VI в.) и др., риторика сложилась как устойчивая система научных понятий.

Особенность византийской и западноевропейской средневековой риторики в том, что главный ее предмет — проповедь и богословская полемика. Средневековая риторика занималась в основном не ораторией, а гомилетикой. Ораторская речь произносится однократно. Проповедь представляет собой ряд поучений в форме слова или беседы, предназначенных для постоянного круга лиц. Задача гомилетики — духовно-нравственное просвещение, воспитание и обучение. Гомилетика существует как в устной, так и в письменной форме (например, катехизиса), что существенно меняет организацию и содержание речи.

B ХVІІ-ХІХ веках риторику стали понимать как науку об аргументации преимушественно в письменной речи: обшественное значение ораторской речи в это время снижается, а значение письменной литературы — богословия, религиозной и политической публицистики, философии, исторической прозы, документа — возрастает. B результате постепенно развивается частная риторика, в которой формулируются правила создания конкретных видов произведений — судебных речей, проповедей, писем, деловых бумаг, исторических, философских, научных сочинений и т.п.

Первая русская риторика, так называемая риторика архиепископа Макария,[3] появилась, очевидно, в Москве не позже первой четверти XVII века. Она представляет собой свободный перевод риторики Филиппа Меланхтона (1497-1560), профессора греческого языка и теологии, одного из ближайших сотрудников Мартина Лютера (1483-1546). Риторика Меланхтона наряду с его сочинениями по богословию и логике была одним из самых важных идейных источников протестантизма, так как представляла собой инструмент полемики с римо-католиками.[4]

После польской интервенции, с приходом к власти династии Романовых, была ясно осознана необходимость систематического образования. В то время в качестве руководства по диалектике использовались “Философские главы” св. Иоанна Дамаскина, перевод которых неоднократно поновлялся в течение XVI и XVII веков. В 1618-1619 годах выходит “Грамматика” Мелетия Смотрицкого. Почти одновременно (1620) переводится “Риторика” Меланхтона: борьба с римской экспансией требовала специальной подготовки, в основу которой положили проверенное на практике руководство. Так была заложена содержательная основа тривиума, на основе которого стало возможным систематическое школьное образование.

Следующим важным этапом развития русской риторики стали грамматические и риторические сочинения Μ. В. Ломоносова (1711-1765). В 1739 году выходят “Письмо о правилах российского стихотворства,” в 1748 году — “Краткое руководство к красноречию,” в 1757 году — “Российская грамматика,” около 1758 года написано “Предисловие о пользе книг церковных.” Очевидно, Μ. В. Ломоносов собирался написать и логику, что было бы завершением новой системы тривиума.[5]

Главная особенность филологических работ Μ. В. Ломоносова в том, что он сознательно и целенаправленно создавал норму русского литературного языка, ориентируя ее на речь науки деловой прозы, исторических сочинений, академической и политической оратории, проповеди. Его филологические труды оказали значительное влияние на русскую словесность.

B начале XIX века русская риторика переживает эпоху расцвета. Среди руководств по риторике особое место занимают учебники Η. Φ. Кошанского (1784-1831), филолога-классика, переводчика, преподавателя словесности в Царскосельском лицее. Η. Φ. Кошанскому принадлежат две замечательные работы: “Общая риторика” (1829) и “Частная риторика” (1832).

Руководства Η. Φ. Кошанского были ориентированы на классические образцы изящной словесности и давали весьма солидное образование. Изучая риторику, ученик русской гимназии осваивал навыки понимания классических произведений и самостоятельного литературного творчества. Картина родов и видов словесности в “Частной риторике” Η Φ. Кошанского, связывая русскую словесность с классической и церковнославянской, раскрывала широкую перспективу культуры слова. Учебники словесности Η. Φ. Кошанского, Α. Φ. Мерзлякова, А. И. Галича, И. И. Давыдова и других авторов сформировали несколько поколений талантливых и образованных русских людей, которым мы обязаны расцветом национальной культуры в XIX веке.

В первой половине XIX века ряд литературных критиков во главе с В. Γ. Белинским развязывают пропагандную кампанию против риторики. В представлении секулярного общества того времени художественная литература и литературная критика были единственным видом словесного творчества. В результате во второй половине XIX века риторика была исключена из системы образования, а ее место заняло обязательное изучение художественных сочинений и мнений литературных критиков по различным вопросам общественной жизни.[6]

Последовавшие события XX века остро поставили перед наукой и философией проблему манипулирования сознанием в средствах массовой коммуникации.

Одним из ответов на этот вызов стала после Второй мировой войны неориторика или теория аргументации.[7] Интерес к риторике возрастал по мере того, как становилось очевидным, что тоталитарное сознание не есть специфическое свойство советского большевизма или немецкого национал-социализма, но обшая закономерность всей современной демократической и гуманистической цивилизации, которая идеологически управляется массовой коммуникацией. Понимание технической кухни массовой информации дает человеку возможность хотя бы относительной независимости от тоталитарной пропаганды строительства коммунизма или “общечеловеческих ценностей” демократического “открытого общества.”

Современная риторика не просто техническая дисциплина, обучающая умению строить убедительные высказывания, но инструмент самозащиты от тоталитарного сознания. Поэтому она и несет в себе возврат к наследию христианской культуры, но с учетом современного научного знания. Вместе с тем, если обратиться к сущности аргументации, к тому, как человек решает проблемы и изобретает идеи и аргументы, можно убедиться, что наше время использует те же приемы мысли, те же методы обоснования идей, даже ту же технику введения в заблуждение, что и две тысячи лет назад, хотя изменяются формы, стиль и совершенствуются инструменты словесного воздействия.

Опыт истории аргументации поучителен: техника аргументации, выработанная средневековой схоластической логикой, была в ХVІІІ-ХІХ веках с презрением отвергнута и забыта, и только ученые XX столетия не без удивления обнаружили, что многие принципиальные решения математической логики воспроизводят идеи схоластической логики.[8] То же происходит и с риторической аргументацией.[9]

Риторика — наука о целесообразном слове. Мы убеждаемся в том, что прежде отрицали, или в чем сомневались, о чем существуют различные мнения и что связано с возможностью принять различные решения.[10]

Обладая свободой воли и разумом, мы отвечаем за свои поступки, которые мы должны поэтому предварительно обдумать и обсудить, чтобы предвидеть духовные и физические последствия принимаемых решений. Поскольку мы живем и действуем в обществе, то и решения принимаем путем совещания. Совещаемся мы о том, что возможно, о чем существуют различные мнения, и убеждаем друг друга посредством доводов, которые выражаются словом. Поэтому убедить значит обосновать предлагаемые идеи таким образом, чтобы те, кто участвует в их обсуждении, согласились с доводами и присоединились к ним.

Наука риторика изучает те словесные приемы и формы убеждения, которые позволяют разумно оценить аргументацию и самостоятельно принять решение: .”..всякая аргументация стремится к присоединению умов и тем самым предполагает наличие интеллектуального контакта.”[11]

Предмет риторики.

Во всем многообразии видов и родов произведений словесности риторика изучает определенный аспект словесного творчества — аргументацию.

Было бы неправильным ограничить предмет риторики какими-либо конкретными разрядами словесных произведений — только ораторской речью, проповедью, публицистикой, массовой информацией, хотя риторика изучает по преимуществу произведения именно такого рода. Аргументация содержится и в научных, и в философских, и даже в художественных произведениях. Риторика изучает любые произведения слова, в которых содержится аргументация. Особенность риторики состоит в том, что изучение произведений слова для нее не самодовлеющая цель, но средство.

Большинство наук о слове, как сравнительная и теоретическая грамматика, лексикология, стилистика, история языка, теория литературы и другие, ограничивают свой предмет фактами языка — они исследуют продукты речевой деятельности. Предмет риторики — произведение слова, которое еще не создано, но которое предстоит создать.

Риторика стремится ответить на вопрос: как создать высказывание в определенным образом заданных условиях? Поэтому она представляет собой скорее филологическую инженерию, чем фундаментальную науку. Но из этого не следует, что ее понятийная система и состав разделов зависят от произволения или вкуса автора того или иного руководства, — риторика обобщает опыт искусства аргументации и отражает реальные нормы культуры слова, сложившиеся исторически.

Риторика включает два основных раздела — общую риторику и частную риторику. Общая риторика изучает принципы и приемы создания замысла и его воплощения в завершенном высказывании. Частная риторика изучает особенности построения словесных произведений в различных родах и видах словесности.

Строение общей риторики отражает ход создания ритором высказывания от замысла к завершенному тексту. Общая риторика содержит (1) учение о риторе; (2) учение об аргументации, то есть об отношении аргументов к аудитории, к которой они обращены и которая принимает решение об их приемлемости; (3) учение о риторическом построении, то есть о создании произведения слова. В учебном изложении риторическое построение обыкновенно поглощает учение о риторе и теорию аргументации. Это делается, чтобы не осложнять и без того трудоемкий процесс обучения.

Риторическое построение представляет собой учение о так называемом “внутреннем слове,” или “внутреннем высказывании” — λόγоς ένδιάθετоς. Высказывание рассматривается на уровне общего замысла (семантики), на уровне словесной конструкции (синтактики) и на уровне словесного воплощения (прагматики — отношения слова как выразительного средства к получателю речи),[12] что и проявляется в классическом разделении общей риторики на изобретение (инвенцию), расположение (диспозицию) и выражение (элокуцию).

Частная риторика содержит учение о конкретных родах и видах словесности. Специально в частной риторике изучаются те виды слова, которыми должен активно владеть всякий образованный человек: (1) письма по предметам общежития и литературные; (2) документы и деловая корреспонденция; (3) диалоги, в основном литературные, но дающие представление о правилах построения и ведения дискуссии; (4) повествовательная (историческая) проза; (5) устное слово в виде политической, судебной, академической ораторики, проповеднической (духовной), педагогической и пропагандистской речи; (6) научно-философская проза.[13]

Главная цель изучения риторики практическая — владение искусством целесообразного слова. Искусство слова — самое нужное, но и самое сложное из всех искусств, поэтому освоение его требует серьезного труда и основательной подготовки. Не существует легких путей к трудным целям.

Но у риторики есть и образовательная цель, быть может, не менее важная. Освоение искусства слова невозможно без свободного владения литературным языком, без систематического образования — знания богословия, истории, философии, права, художественной литературы. B противном случае искусство слова становится пустословием.

Изучение риторики предполагает совершенное знание русского литературного языка — инструмента аргументации. Поэтому в ходе изучения риторики следует постоянно обращаться к учебникам русского языка, к руководствам по стилистике, к толковым и энциклопедическим словарям, повторяя и оживляя в памяти те разделы школьного курса русского языка, которые, может быть, забыты или не освоены достаточным образом.

Чтобы научиться строить письменную и устную публичную речь, необходимо: (1) понимать, как устроена аргументация, то есть знать теорию; (2) читать и понимать классические произведения, развить в себе умение понимать строение произведения и замысел его автора; (3) упражняться в построении различного рода устных и письменных высказываний, усвоить навыки самостоятельной творческой работы со словом; (4) говоритъ и писать публично.

Первые три задачи решаются в учебном курсе риторики, а четвертая — в ходе профессиональной деятельности ритора. Ритор учится всю жизнь, но нужно знать, чему и как учиться. Учебный курс риторики всего лишь основа компетентности проповедника, преподавателя, философа, юриста, государственного деятеля, публициста, писателя — искусство рождается в практике.

Итак, прежде чем приступить к непосредственному изучению риторики, следует представить себе, что такое культура, какое место занимает в ней язык, как сложилась и как устроена словесность.

Настоящий курс риторики рассчитан на уровень подготовки учащихся, превышающий обычную программу средней школы. Поэтому при изучении риторики в старших классах гимназий, на младших курсах духовных семинарий и светских высших учебных заведений ряд разделов теоретического курса может бытъ опущен.

Язык и культура.

Главное свойство человеческого обшества состоит в том, что человек накапливает знания, умения, навыки, произведения труда и передает накопленное каждым предшествующим поколением новому поколению. Только благодаря этому становится возможным использование каждым человеком и обществом в целом не только собственного опыта, но и опыта других, живших прежде людей. Именно этой способностью сообщения и преемственности знаний и опыта человек отличен от животного: человек накапливаег знания и тем самым оказывается способным к созданию нового — творчеству

Пятой Заповедью устанавливается и определяется то отношение человека к обществу и к предшествующим поколениям, которое повелевает Господь: “Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе” (Исх. 20:12). Культура как фундаментальное свойство общества зиждется на этой заповеди: только почитая предшествующие поколения, новые поколения способны учиться и бережно сохранять унаследованный опыт. Но не все, что создается людьми, может быть прецедентом, так как не все достойно подражания и предназначено для хранения: большая часть продуктов деятельности потребляется, изнашивается или утрачивает значение.[14]

Культурой являются не все продукты, создаваемые человеком, но только уникальные хранимые обществом произведения образцы или нормы, на основе которых организуется деятельность в обществе и накапливается опыт, передаваемый от поколения к поколению. Культура существует и развивается в условиях жизни конкретного общества, потому что накопление опыта может происходить при условии сохранения традиции в образовании и преемственности жизни от поколения к поколению.[15]

Культуру принято подразделять на духовную[16] (семантическую), материальную и физическую. К духовной культуре относится совокупность воспроизводимых идей и знаний, которыми владеет общество. K материальной культуре относится совокупность объектов, образующих искусственную среду жизнедеятельности общества, — здания, сооружения, пути сообщения, технические устройства и инвентарь, оружие, одежда, породы животных и растений, сельскохозяйственные угодья, обработанные или специально выделенные фрагменты природной среды, которые сохраняются как образцы для практической деятельности. K физической культуре относятся развиваемые обучением свойства организма человека, которые обеспечивают его продуктивную деятельность. Факт культуры содержателен — он означает и выражает некую идею, которая выходит за пределы его физического устройства. Принято говорить, что он обладает значимостью или ценностью в отношении к своему назначению в деятельности человека и несет некий смысл. Поэтому факты культуры принято рассматривать как знаки, или сообщения, а саму культуру — как семиотическую систему. Действительно, понимание любого факта культуры возможно только в смысловом отношении к другим подобным фактам. B основе культуры лежит язык. Язык — универсальная семиотическая система, потому что все знаки, в том числе и знаки самого языка, назначаются посредством слов. Язык в равной степени относится к духовной, физической и материальной культуре — как система имен, как речемыслительная деятельность и как совокупность произведений слова. Любое произведение или явление природы может быть понято, осмыслено и описано исключительно посредством слова. Но и сам язык развивается по мере развития культуры — как инструмент познания и организации деятельности людей. Вслед за (1) языком в основании культуры находятся следующие семиотические системы, без которых не может функционировать человеческое общество: (2) общие знаковые системы — средства счета, обряды, игры; (3) гадания, знамения, приметы; (4) музыка, танец, изображения и орнамент; (5) утварь, костюм, архитектура; (6) меры, ориентиры, команды. Искусственных знаковых систем имеется несколько тысяч в каждой культуре, и все они представляют собой модели языка, в которых отображаются те или иные его свойства.

Язык и речь.

В языке различают речь — текущий обмен высказываниями; словесность — исторически сложившуюся систему образцовых произведений слова и норм использования, хранения и создания новых произведений; систему языка — организованную совокупность слов и приемов выражения мысли. Язык есть связанная исторической и культурной преемственностью система членораздельных словесных высказываний.

Система языка.

Человек является разумным, то есть словесным существом, созданным по образу и подобию Божию. Душа и тело человека соединены в его неповторимой личности. В слове — инструменте мысли и общения — в первую очередь проявляется образ соединения разумной души и тела.

“Поскольку Творец даровал созданию Своему боговидную благодать, придав Своему образу подобие Своих собственных благ, то поэтому все блага, кроме ума и рассуждения, Он дал от Своих щедрот человеческой природе. Об уме же и рассуждении нельзя в точном смысле сказать, что дал, но что уделил, положив на образ украшение собственной Своей природы. Но так как ум есть вещь умопостигаемая и бестелесная, то дарованное было бы несообщающимся и несмешивающимся, если бы его движение не обнаруживалось бы через примышление. Ради того и потребовалось такое устройство органов, что-бы ум, наподобие смычка касаясь голосовых членов, мог изъяснять внутреннее движение образованием каких угодно звуков. И так же, как опытный музыкант, если по болезни не имеет голоса, но желает показать свое искусство, чужим голосом музицирует, свирелями или лирою обнаруживая свое мастерство, так и человеческий ум, изобретатель всяческих мыслей, поскольку не может показать стремлений разумения душе, понимающей с помощью телесных чувств, тогда, как будто искусный правитель, касаясь одушевленных этих органов, через их звуки явными делает сокровенные мысли. Музыка человеческого органа — это известным образом смешанная музыка свирели и лиры, словно поющих вместе друг с другом в одном совместном звучании.”[17] Науке известны более трех тысяч языков, которые обладают общими фундаментальными свойствами, отличающими язык человека от коммуникативных систем животных, что свидетельствует о единстве человеческого рода. Важнейшие свойства языка — номинативность, предикативность, членораздельность, рекурсивность, диалогичность.

Номинативность.

Номинативность состоит в том, что основная единица языка — слово — обозначает или именует предмет, образ которого содержится в душе человека. Слово называет вещь, предмет мысли. Во-первых, слово ассоциируется с идеей предмета, причем связь эта как бы условна и произвольна: в звуковой оболочке слова нет ничего, что зависело бы от свойств обозначаемого предмета или представления о нем, в принципе любое представление может обозначаться любым упорядоченным сочетанием звуков. Но, обозначая предмет, слово выражает идею этого предмета, поэтому между словом, идеей и обозначаемым предметом устанавливается взаимная связь или отношение. Обозначение обобщает признаки обозначаемого предмета и потому неизбежно является отвлечением от конкретной вещи (абстракцией). Слова обозначают главным образом не отдельные предметы, а классы предметов (например, стол, рыба); такие классы могут быть единичными (например, город Москва), пустыми (например, Кодекс законов Российской Федерации), не соответствующими действительности, мнимыми (например, Илья Обломов, рыба кит). Слово также может обозначать отдельный предмет (например, апостол Павел, этот дом), но такое обозначение отдельного предмета словом предполагает специальные средства (артикли, местоимения, титулы, счетные слова и т. п.), указывающие на единичность именования. Поскольку предметы могут осмысливаться различным образом, в языке существует полисемия — многозначность слова, синонимия — обозначение одного или сходных предметов разными словами и омонимия — обозначение различных предметов словами с одинаковым звучанием. Получается, что вещи связаны между собой словами, а слова — вещами, которые они обозначают. Номинативность позволяет говорить о предметах, которые не сушествуют в поле нашего восприятия, о предметах мыслимых и воображаемых, строить абстрактные представления, создавать истинные, ложные и бессмысленные высказывания, а также заменять слова другими знаками, например письменными, и использовать слова для создания новых слов и несловесных знаков — изобразительных, музыкальных, математических и других. Во-вторых, слово именует предмет определенным способом, выделяя в нем те или иные признаки или свойства. Так, слово облако — *об-волоко содержит образ того, что облекает, простирается вокруг, а слово туча, восходящее к общеславянскому *tökjа, содержит значение “греметь,” “стучать.” Слова-имена являются моделями обозначаемых ими предметов, так как само именование выделяет в обозначаемом предмете свойства или признаки, которые представляются существенными для его понимания. Тем самым слово содержит смысловой образ, который может быть правильным или неправильным, более удачным и менее удачным, прекрасным и безобразным. Как всякое искусство, именование предполагает замысел и его исполнение. В-третьих, именование не просто “отражает” предмет, но делает его реальным. Именованный предмет обретает смысловую определенность. Когда мы называем некоторую вещь, даем имя человеку или кличку животному, то тем самым устанавливаем предмет именования как некий отдельный факт: мы поступаем с вещью в соответствии с тем, как мы ее назвали. Первым разумным поступком Адама было именование: “И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответствующего ему. Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему” /Быт. 2:18-20/. Адам дал имена всякой “душе живой,” и это значит, что он построил картину мира через имена. B этой картине мира именованием определены сущность, свойства и качества живых существ и тем самым установлен образ действия с каждым видом и с каждым отдельным существом. Но в этой картине мира Адам обнаружил лакуну: не было помощника, подобного Адаму по сущности, то есть другого человека. Помощник же нужен для дела, а дело предполагает наличие замысла, о котором наш Праотец знал и который намеревался исполнить. Итак, слово-имя существует не само по себе, но в системе имен, которые в совокупности образуют картину мира и предполагают определенный образ действия в нем. “Как отдельный звук встает между предметом и человеком, так и весь язык в целом выступает между человеком и природой, воздействующей на него изнутри и извне. Человек окружает себя миром звуков, что-бы воспринять в себя и переработать мир вещей.”[18] Но падшее человечество не едино, оно разделено по языкам, а следовательно, по образу действия: “И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город [и башню]” (Быт. 11:4-8). Наша картина мира определяется значениями слов языка, и каждый язык своеобразен, главным образом, как система имен: .”..каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в круг другого языка.”[19] Из всех земных существ только человек может создавать имена. Именование отличает язык человека от коммуникативных систем животных, которые в состоянии лишь выражать те или иные чувства и подавать сигналы-команды.

Не существует языков, в которых не было бы имен.

 

Предикативность.

Предикативность есть свойство языка выражать и сообщать мысли. Мысль есть представление о связях предметов или образов, содержащее суждение. В суждении имеются субъект — то, о чем мы мыслим, предикат — то, что мы мыслим о субъекте, и связка — то, как мы мыслим отношение субъекта и предиката. Например, Иван гуляет значит: Иван (субъект мысли) есть (связка) гуляющий (предикат); пойдем гулять: мы (первое лицо единственного числа глагола) — субъект; гулять — предикат; повелительное наклонение глагола — связка, обозначающая желательность и побуждение. Отношения субъекта, предиката и связки выражаются в строе предложения. В предложении имеются подлежащее, обозначающее субъект мысли, и сказуемое, обозначающее предикат и связку (а в некоторых случаях и субъект — морозит, темно), а также другие, так называемые второстепенные члены предложения, посредством которых выражаются сложные мысли, содержащие несколько связанных между собой суждений. Предикативность в языке — очень сложное явление. Предикативность тесно связана с именованием: мысль отличается от смутного образа тем, что в ней выделены основные составляющие — субъект, предикат и связка. Их выделение предполагает именование — обозначение словом, устанавливающее связь представления с предметом и границы обозначаемого предмета или понятия. Но само установление имени невозможно без суждения о предмете: “Это есть туча,” “Имя ему — Иван”; да и в образе имени можно заметить скрытое суждение: облако — обволакивающее. Таким образом, именование основано на мысли-суждении, а суждение — на именовании.

Не существует языков, в которых не было бы предикативности.

 

Членораздельность.

Членораздельность есть свойство языка членить высказывания на повторяющиеся в других высказываниях воспроизводимые элементы.

Речь предстает нам как чередование слов и пауз. Каждое слово может быть отделено говорящим от других. Слово опознается слушающим и отождествляется с уже имеющимся в сознании образом, в котором соединяются звучание и значение. На основе единства этих образов мы можем понимать слова и воспроизводить их в речи.

Слова языка частично отождествляются и с другими словами и группируются в классы: слова облако, окно, стекло, мыло частично тождественны, поскольку все они оканчиваются на -о. Слова облако, облачный, облачность частично тождественны, поскольку все они содержат общую часть облак/ч-. Слово облак-о может выступать в формах облак-а, облак-у, облак-ом и т.д. точно так же, как слово окн-о.

Это значит, что слова выделяют в себе одинаковые составные части с одинаковым значением, сочетание которых называется грамматической формой и образует классы слов. Вместе с тем слова облако, окно и подобные (как грамматические формы) могут сочетаться в речи не с любым словом: можно сказать плывет облако, но нельзя сказать *облако давно или *облако плавая.

Слова разделяются на части и соединяются в словосочетания по определенным правилам или моделям. При этом для слов каждого класса характерно, что их грамматическая форма тесно связана с условиями сочетаемости: видеть облако, плыть облаком, думать об облаке, тень облака.

Слова языка образуют взаимосвязанные классы форм (облако, облака, облаку) и моделей сочетаний этих форм; первые называются парадигмами, а вторые — синтагмами.

Членораздельность есть свойство языка образовывать систему, в которой единицы — слова выделяют в себе общие составляющие и образуют классы, выступая в качестве составляющих словосочетаний и предложений.

Не существует языков, в которых не было бы грамматической формы: членораздельности и синтагматико-парадигматических классов слов.

Рекурсивность.

Рекурсивность есть свойство языка образовывать бесконечное число высказываний из ограниченного набора строевых элементов.

Каждый раз, как мы вступаем в разговор, мы создаем новые высказывания — число предложений бесконечно велико. Создаем мы и новые слова, хотя чаще изменяем в речи значения существующих слов. И тем не менее мы понимаем друг друга.

Взаимопонимание возможно, поскольку новые предложения и словосочетания состоят из знакомых слов, слова состоят из одинаковых и знакомых частей — морфем или слогов, морфемы и слоги состоят из знакомых звуков. Каждый произносит слова и звуки посвоему, но мы опознаем слова и звуки одинаково, поскольку слышим в произносимом слове в первую очередь то, что необходимо для его опознания.

B каждом языке имеется около сорока (от 20 до 80) гласных и согласных фонем (“звуков свирели и лиры”) — минимальных звуковых единиц языка, которые способны различать и составлять слова; в каждом языке имеется несколько сотен грамматических единиц (морфем или служебных слов), которые обозначают грамматические классы слов или словосочетаний, и несколько десятков или сотен приемов образования новых слов. B каждом языке имеется, по крайней мере, несколько тысяч корней или первообразных слов, на основе которых создаются новые слова. B каждом языке имеется несколько десятков моделей словосочетаний и предложений.

Итак, из немногих десятков фонем образуется практически бесконечное число предложений: язык является многоярусной системой знаков, каждый ярус которой образуют единицы, состоящие из единиц более низких ярусов и составляющие единицы более высоких ярусов. Нижним ярусом системы языка является фонетический ярус, поскольку фонема неразложима на составляющие, которые следовали бы друг за другом в линейном порядке. Верхним ярусом является ярус предложения — грамматически организованного сочетания слов, в котором обязательно присутствует предикативное словосочетание или слово, выражающее предикацию.

Не существует языков, в которых не было бы системы ярусов, организованных таким образом, что из небольшого числа минимальных звуковых единиц может быть создано практически неограниченное число высказываний.

Строение систем языков мира различно, и языки группируются в науке в зависимости от типа их устройства, но примечательно, что можно придумать значительно больше приемов выражения грамматических значений, чем их существует в действительности.

Диалогичность и монологичность речи.

Речь — осуществление и сообщение мыслей на основе системы языка. Единицей речи является высказывание — выраженное и организованное средствами языка целенаправленное сообщение завершенной мысли. Высказывание может быть простым (минимальным) и сложным. Языковая форма минимального высказывания — предложение. Поэтому минимальное высказывание совпадает с предложением. Сложные высказывания включают в себя простые, но не сводятся к ним.

Устройство сложного высказывания включает:

• языковые (фонетические или графико-пунктуационные, лексические, грамматические) отношения и связи строевых единиц языка, составляющих языковую основу высказывания;
• выражение того конкретного содержания, которое конкретный говорящий (или пишущий) стремится выразить — сообщить конкретному слушающему (или читающему);
• организацию объективного содержания мысли в жанрово-композиционном строении высказывания.

Речь подразделяется на внутреннюю и внешнюю. Внутренняя речь представляет собой осуществление мышления в языковой форме. Внешняя речь представляет собой общение между различными людьми.

По форме речь подразделяется на диалогическую и монологическую.

Диалог есть совместная и разделенная последовательностью реплик речь нескольких людей, в результате которой принимается общее решение. В ходе диалога люди обмениваются репликами-высказываниями, которые частично воспроизводят и повторяют друг друга и, главное, располагаются в последовательном порядке так, что каждое последующее высказывание основывается на содержании предыдущего и в свою очередь привносит некоторое новое содержание.

Если диалогическая речь создается путем обмена репликами, исходящими из различных источников, то монолог представляет собой завершенное высказывание, исходящее из одного источника. Поэтому можно сказать, что в диалогическую речь входят отдельные монологи как развернутые и завершенные по смыслу реплики.

Монологическая речь выделяет внутри себя смысловые части, которые ориентированы на внутреннюю ответную реакцию адресата. В условиях устной речи монолог имеет второстепенное значение и включается в диалог.

Посредством речи организуется совместная деятельность людей, составляющих общество, и виды этой деятельности соответствуют основным формам диалогической речи, которая тем самым подразделяется с точки зрения цели на:

1. общий диалог, назначение которого состоит в сопровождении речью совместной жизнедеятельности;
2. информационный диалог, назначение которого состоит в получении и сообщении новой информации;
3. диалектический диалог, назначение которого состоит в систематизации полученной информации и в построении картины реальности;
4. обучающий диалог, назначение которого состоит в формировании знаний, умений и навыков, необходимых для деятельности;
5. соревновательный диалог, назначение которого состоит в распределении людей по их компетентности и пригодности к деятельности;
6. совещательный диалог, назначение которого состоит в принятии решения;
7. игровой диалог, назначение которого состоит в выработке форм выражения мысли в их отношении к типовым действиям и в согласовании действий с высказываниями, — общая и конкретная тренировка;
8. командный (управляющий) диалог, назначение которого в непосредственном управлении действиями.

Перечисленные виды диалога образуют круговорот речи, поскольку они обеспечивают этапы речемыслительной деятельности — последовательное решение типовых задач и переход от решенных задач к последующим. Тем самым в ходе диалога происходит воспроизведение коллективных действий, накопление опыта и знаний в обществе и выработка приемов мышления и выражения мысли в ее различных аспектах.

В диалогической речи различаются повествовательные, вопросительные и побудительные реплики. Строение первых двух категорий реплик определяет монологические формы речи.

Соотношение вопросительной и повествовательной реплик-предложений образует основную единицу диалогической речи вопросо-ответ, строение которого в его ответной монологической части представляет собой важнейшую для языка речемыслительную операцию формообразования, результатом которой оказывается сложение так называемых композиционно-речевых форм.

Вопросы бывают общими и частными.

Общим (или ли-вопросом) называется такой вопрос, на который можно ответить да/нет, то есть создать утвердительное или отрицательное высказывание, которое называется экзистенциальным суждением: нечто есть, существует.

Частные вопросы подразделяются на что-вопросы, какой-вопросы, как-вопросы, почему-вопросы.

• Ответом на вопрос что? (кто?) является указание действием или словом (Иван есть вот это), то есть называние вещи (это есть Иван), или определение, если смысл имени недостаточно ясен: Иван есть человек с седой бородой; птица есть крылатое пернатое существо.
• Ответом на вопрос какой? является словесное изображение, характеристика предмета мысли, или описание: Иван таков-то u таков-то.
• Ответом на вопрос каким образом (нечто произошло или происходит)? является сообщение о конкретном действии: это произошло так-то u так-то, или повествование.
• Ответом на вопрос почему? является установление причинно-следственной связи между событиями: это имеет место, потому что то является его причиной, или рассуждение.

Побудительные реплики развертываются в композиционно-речевую форму побуждения, просьбы.

Композиционно-речевые формы монологической речи, которые развертываются из различных видов называния, — определение, описание, повествование, рассуждение, побуждение и сам вопросо-ответ, когда он становится единым развернутым произведением, лежат в основании строения родов и видов словесности, потому что высказывание, получившее определенную форму выражения и построения мысли, различенную с другими, становится произведением слова. Диалогическая речь обеспечивает возможность культуры как накопления и систематизации социально значимого опыта людей.

Не существует языков, в которых не было бы диалогической и монологической речи и необходимых для создания диалога восклицательных, повествовательных, вопросительных и побудительных предложений.

Общение людей непрерывно, и все человечество соединяется непрекращающейся цепью диалога. Диалогическое общение является основой общества, история которого и состоит из слов и действий; все отношения между людьми опосредованы словом.

Ни одно биологическое сообщество не имеет языка, который обладал бы указанными выше свойствами, и ни один язык не проявляет эти свойства в большей или меньшей степени, — все языки мира являются языками в одинаковой степени.

Это значит, что языки могут научно сопоставляться только с языками. Возможно научное сопоставление свойств языка со свойствами коммуникативных систем животных, которое и указывает на принципиальное качественное отличие языка человека от знаковых образований, которые существуют в биологическом мире. Но так называемые “естественные теории происхождения языка” являются домыслами и к науке не имеют прямого отношения. Любые версии происхождения языка выходят за пределы научного знания о языке.

Все языки мира устроены по единому принципу и представляют собой закономерно различающиеся и закономерно сходные варианты единого языка человека.

 

Словесность.

Большая часть высказываний создается на случай. Но существуют высказывания, которые в силу различных причин (либо как совершенные по форме, либо как несущие ценную и общезначимую информацию, либо как уникальные) сохраняются и воспроизводятся. Поскольку такие высказывания относятся к культуре, а культура есть совокупность хранимых обществом произведений, мы и будем называть их произведениями слова.

Словесность есть совокупность хранимых и воспроизводимых произведений слова.[20]

Произведение слова является результатом сложного умственного труда, который включает замысел, разработку мысли путем соединения замысла со словом и исполнение высказывания. Произведения слова создаются в определенном материале с помощью знакового инструментария, поэтому важным понятием теории словесности является фактура речи.

Фактура речи представляет собой орудие речи в его отношении к материалу речи. Фактура речи может быть естественной и искусственной. Естественная фактура речи — организм человека, который в ходе обучения приспосабливается для создания, получения и понимания произведений слова. Искусственные фактуры речи — рукописное письмо, печать, электронные средства создания речи.

Высказывания подразделяются по фактуре речи на устные, письменные, печатные и на продукты массовой коммуникации.

Устная словесность.

Устная речь противостоит всем остальным родам речи как естественное использование языка искусственному, поскольку и орудие и материал устной речи — человеческий организм и окружающая человека воздушная среда.

Человек становится членом общества, обучаясь устной речи, которая наряду с прямо хождением, умением владеть руками, пищевыми и гигиеническими навыками, ношением одежды и т. п. является основой включения личности в культуру.[21]

Но устная речь имеет свои особенности, главные из которых — мгновенное затухание и ограниченная досягаемость голоса. Эти свойства устной речи неизбежно ограничивают ее сложность и объем. Устная речь усваивается по мере произнесения и потому требует быстрой сообразительности и длительного внимания даже при относительно простом построении, а необходимость хранить информацию в условиях устного общения предполагает запоминание больших массивов устного текста, которые могут храниться только в памяти человека.

Диалог, молва и фольклор.

Устная словесность существует в трех формах, которые обеспечивают единство и функционирование общества и развитие культуры.

Диалог представляет собой обмен высказываниями, объединяющими людей в ходе подготовки действий и самих действий. Молва представляет собой сообщения значимой для общества текущей новой информации по цепочке, а также объединяет речевой коллектив, поскольку постоянно поддерживает осведомленность его членов о действиях других и о текущих событиях. Фольклор представляет собой высказывания, содержащие постоянно значимую информацию, которые сохраняются и используются по мере надобности.

Из форм устной словесности к культуре относится только фольклор, поскольку в его содержание входят обобщенный опыт, нормы поведения и правила создания и использования речи: диалога, молвы и самого фольклора. Этнос (народ), как культурная общность, характеризуется единой системой фольклора.

Письменная словесность.

Письмо представляет собой искусственную графическую семиотическую систему, знаки которой обозначают единицы естественного языка. Различаются два основных вида письма — идеографическое (иероглифическое) и фонетическое.

Знаки идеографического письма обозначают и воспроизводят строение и значение слова (или словосочетания). Иероглиф представляет собой обозначение слова (реже устойчивого словосочетания), в котором могут иметься две части — детерминатив и фонетик.

Детерминатив передает общий смысл слова, обозначая смысловой класс, в который входит слово. Смысловые классы могут быть, например, такими: пространственно-временные отношения (верх, низ, единица, пара); вещества (земля, вода, дерево, металл); элементы ландшафта (гора, река, граница); живые существа (растения, морские животные, птицы); человек u части человеческого тела; продукты материальной культуры (постройки, дороги, суда, орудия и продукты труда, книги); абстрактные понятия; социальные отношения; божества и другие.

Фонетик передает примерное звучание всего слова или его частей; фонетик может быть сложным — один его элемент может обозначать слово в целом, а другие элементы — отдельные его части (египетское письмо).

Знаки фонетического письма обозначают и воспроизводят только звучание единиц слова (звуков, слогов).

Фонетическое письмо может быть слоговым или силлабическим (критское линейное письмо А и B XIV в. до Р.Х.) — передающим слоги; консонантным или квазиалфавитным — передающим только согласные звуки (финикийское или древнееврейское письмо); несиллабическим — имеющим один знак для слогов с одинаковым согласным (ка, ку, ки), гласные при этом передаются дополнительными знаками (индийское письмо деванагари); собственно алфавитным или вокалическим —передающим все звуки, как согласные, так и гласные (греческое письмо, кириллица).

Древнейшие самостоятельно сложившиеся системы письма являются идеографическими. Они возникли в Египте и в Месопотамии в начале третьего тысячелетия до Р.Х. и в Китае в середине второго тысячелетия до Р.Х. Все остальные системы письма, как идеографические, так и фонетические, заимствованы от этих систем письма или образовались под их влиянием.

Древнейшие силлабические системы письма — критские, так называемые линейные А и В, которые возникли в середине второго тысячелетия до Р.Х. на основе критского иероглифического письма и отображали неизвестный язык крито-микенской культуры (А) и архаичный древнегреческий язык (В).

Древнейшие консонантные алфавиты засвидетельствованы в Передней Азии (на Святой Земле, Синайском полуострове, в Финикии, Аравии) в ХІV-ХІІ веках до Р.Х., в период, непосредственно предшествовавший Исходу и последовавший за ним. Это угаритское клинописное, синайско-палестинское, ханаанейское (финикийское), а позднее и арамейское письмо. Все они достаточно близки между собой по внутренней структуре и, возможно, восходят к единому западно-семитскому прототипу.[22] Очевидно, примерно в это же время алфавитом такого же типа были записаны первоначальные книги Ветхого Завета.

Древнейшие виды несиллабического письма, кхарошти и брахми, возникли в связи с распространением буддизма в Северной Индии и прилегающих странах в IV-III веках до Р.Х. на основе одного из восточных вариантов арамейского письма и, может быть, не без влияния греческого.

Древнейшее алфавитное вокалическое письмо — греческое — возникает путем переработки одной из разновидностей финикийского алфавита в ІХ-VІІІ веках до Р.Х. На основе греческого письма образуются и развиваются все системы письма европейских народов.

Среди ученых XIX века и значительной части XX века существовало мнение, что фонетическое письмо более совершенно, чем иероглифическое, а само развитие письма проходит стадии от идеографии к фонографии. Это мнение не соответствует фактам.

С одной стороны, иероглифические системы письма (например, китайская и японская) являются чрезвычайно гибкими и мощными инструментами выражения языковых значений и располагают в этом смысле средствами, недоступными фонетическому письму. Будучи сложными системами письменных знаков, иероглифические системы письма вырабатывают, причем на ранних стадиях развития, системы фонетических знаков для записи иностранных слов или простых текстов (как древнеегипетские звуковые знаки, фактически образующие алфавит, или японские знаки каны). Иероглифические системы успешно используются в течение многих тысячелетий и довольно легко приспосабливаются к различного рода новым информационным технологиям в виде книгопечатания или компьютерной речи.

С другой стороны, по мере развития фонографического письма в нем вырабатываются многочисленные системы идеографических знаков (например, @, №, $, %), а в ряде случаев и целые идеографические подсистемы, как средневековая греческая и латинская такиграфия, которая первоначально была стенографической записью речи, а позже превратилась в особую систему иероглифических знаков. Это было связано со стремлением к сокращенной записи слов в текстах дорогих пергаментных книг и грамот. Подобного рода явления вторичных кодов легко можно наблюдать в любом компьютере.

Смена иероглифики фонографией объясняется тем, что любая иероглифическая система письма тесно приспособлена к конкретному языку и в особенности к культуре: если бы древние евреи использовали, например, для записи Ветхого Завета египетское письмо, то им пришлось бы постоянно упоминать, изображать в тексте разнообразные египетские божества и обряды (ибисов, скарабеев, крокодилов, фараонов, аспидов и т. n.), а сами по себе ассоциации значений слов, задаваемые через иероглифические знаки, непрестанно обращали бы их к мыслительным образам египетской культуры, что решительно несовместимо с Заповедями.

Образование фонетического письма происходит путем отбрасывания иероглифических знаков и обычно серьезного преобразования начертаний фонетических знаков. Древнейшие семитские алфавиты повторяют состав египетских (или аккадских) звуковых или слоговых знаков, но начертания семитских букв вполне самостоятельны.

В систему письма входят:

1. Алфавит в общем смысле — номенклатура основных письменных знаков — имен единиц языка, которые отображаются письмом: словарь простых иероглифов, буквенный алфавит и алфавитные правила именования единиц языка. Единица алфавита, например, буква б, представляет собой имя типичного звука языка, посредством которого устанавливается связь между начертанием и произношением, а сам по себе обозначенный буквой звук помещается в ряд других звуков, выделенных в алфавите.

Алфавит является главным инструментом осмысления системы языка, потому что через систему знаков-имен основных единиц языка — слов, морфем, звуков — он позволяет вычленять и сопоставлять любые единицы языка — слова, словосочетания и предложения.

2. Графика — система правил комбинаций письменных знаков в тексте. Один и тот же звук может обозначаться на письме различными способами: русские слова веселый, мед можно, используя правила алфавита, записать как, например, *весьолый, *мьод, но сочетание букв *сьо запрещено и встречается только в иностранных словах (“Либерасьон” — название французской газеты).

3. Каллиграфия — система норм начертания букв и буквосочетаний в рукописном тексте. Во всех развитых системах письма различаются три основных типа почерков, соответствующих русским уставу, полууставу, скорописи.

Уставные, или каллиграфические художественные, почерки используются для записи наиболее важных текстов документов, церковных богослужебных книг, светских книг — текстов, которые используются в основном как образцы и в течение долгого времени; полууставные почерки используются для записи рабочих экземпляров документов и книг; скоропись (или курсив) используется для записи текущих документов и книг учебного содержания, предназначенных для личного пользования.

Развитие рукописного письма и образование в нем новых стилей происходит в основном в полууставных шрифтах, которые, развиваясь, выделяют из себя новые каллиграфические и скорописные варианты письма.

4. Орфография — система альтернативных правил записи слов и словосочетаний.

Так, упомянутые русские слова веселый и мед могли бы быть записаны, как *виселой и *мет, — сочетания букв, которые использованы в этих записях, допускаются русской графикой. Но по правилам русской орфографии слово веселый пишется через е, потому что проверяется словом весело, а графическое окончание -ый пишется таким образом, чтобы указать, что ударение в этом слове падает не на окончание (ср. голубой).

Правила орфографии создают членораздельность письменной речи и организуют письменные (графические) слова в систему, они необходимы для отождествления на письме словоформ одного слова и родственных слов, для выделения грамматических формантов и основ слов, для различения омофонов и для указания на этимологию слов. Правила орфографии позволяют читать текст пословно, не проговаривая слова вслух или про себя.

5. Пунктуация — система правил письменного оформления структуры предложения. Правила пунктуации необходимы для понимания и правильного прочтения вслух предложения.

Пунктуационные правила образуют логико-грамматический каркас письменного высказывания и позволяют точно выражать на письме сложные мысли, которые с трудом могут быть выражены средствами устной речи. Пунктуация делает письменную речь основным инструментом создания и выражения абстрактной мысли.

Система письма с ее нормами и правилами лежит в основании письменной и устной литературной речи. Нормы письма — главное средство сохранения единства и исторической преемственности литературного языка, а следовательно, единства и устойчивости культуры того общества, которое использует этот литературный язык.

Письменность представляет собой систему норм построения, чтения, хранения и воспроизведения письменных текстов и совокупность письменных произведений.

Письменные произведения подразделяются на надписи и рукописи.

Надписи.

Представляют собой тексты, которые выполняются на различных предметах, не являющихся специальными материалами письма, — на каменных или деревянных досках, металлических пластинах, монетах, медалях, сооружениях, предметах культа, утвари, оружии и т.д. Содержание надписи указывает на предмет, на котором она сделана, например, дарственная надпись на книге, надгробная надпись, вывеска магазина, инструкция или предупреждение, написанные на упаковке продукта, девиз на оружии.

Наука эпиграфика изучает надписи на различного рода предметах, нумизматика изучает надписи на монетах, сфрагистика изучает надписи на медалях.

Рукописи.

Представляют собой тексты, которые обычно выполняются инструментами письма на писчем материале. Рукописи подразделяются на документы, сочинения и эпистолы. Документами занимается дипломатика, сочинениями и эпистолами — палеография.

Документы.

Представляют собой произведения слова, назначение и содержание которых состоит в фиксации правовых отношений и норм и которые предполагают правоспособность и юридическую ответственность автора и получателя текста. Особенность документов состоит в необязательности создания, но в обязательности прочтения, а также в ограничении круга лиц, которые его используют.

Например, научное исследование, если оно предназначено для публикации, относится к разряду сочинений, но если доступ к нему ограничен, оно приобретает качество документа. Закон публикуется открыто, но действие закона ограничено кругом граждан или лиц, находящихся на территории государства.

Это не просто формальное требование: научно-технические отчеты или кандидатские диссертации читаются и оцениваются иначе и по иным правилам, чем научные монографии: оппонент обязан в официальной рецензии сообщить определенные сведения о содержании диссертации и дать ее экспертную оценку по определенной формуле.

Создание, использование, воспроизведение и хранение документов (документооборот) осуществляется посредством специального института речи — канцелярии, которая вырабатывает общие и специальные нормы и правила работы с документом.

Документы подразделяются на четыре больших класса: акты, договоры, распорядительные документы, удостоверительные документы.

Акты — документы, устанавливающие и фиксирующие юридические факты: нормы права, действия или правовые состояния лиц. Например, законы и так называемые подзаконные акты: уставы, протоколы, следственные документы, документы, определяющие имущественные права (завещание, дарственная запись).

Договоры — документы, устанавливающие и фиксирующие конкретные правовые (имущественные, брачные, родственные, политические и др.) отношения между правоспособными лицами, которые рассматриваются как стороны, вступающие в определенные отношения и принимающие на себя обязательства, связанные со взаимной ответственностью (контракт, протокол о намерениях, соглашение).

Административные документы представляют собой инструменты оперативного управления деятельностью. Сюда входят распоряжения о действиях, направленные сверху вниз по административной иерархии (приказы, инструкции, резолюции), отчеты о выполнении действий, направленные снизу вверх по административной иерархии (рапорты, доклады, отчеты, сводки, докладные записки, заявления, прошения), информационные сообщения (информационное письмо, деловое письмо, уведомление, справка, расписание, оперативная карта, бизнес-план).

Удостоверительные документы представляют собой официальные свидетельства о правовых состояниях и правомерных действиях лиц или организаций (технический паспорт, пропуск, удостоверение на ношение оружия, агреман, верительная грамота, чек, вексель, доверенность, лицензия).

Личные документы представляют собой официальные свидетельства о правовом статусе лиц (паспорт, удостоверение личности, метрическое свидетельство).

Сочинения.

Представляют собой произведения слова, назначение которых состоит в сообщении информации, предназначенной для любого заинтересованного лица без ограничения права доступа к тексту, поэтому создание и получение сочинений не рассматриваются как обязательные.

В отличие от документов, которые различаются характером использования, сочинения, доступ к которым не ограничен правовыми нормами, различаются характером содержания.

Основное различие сочинений состоит в отношении содержания текста к реальности, поэтому в составе сочинений выделяются поэзия (которая в новое время развивается в художественную литературу) и проза. Поэзия, по Аристотелю, характеризуется наличием подражания — художественного вымысла,[23] проза же имеет реальное содержание. Иначе говоря, можно утверждать, что сообщения, которые содержатся в прозаических произведениях, истинны или ложны.

B известном смысле к прозе относятся и документы, но сама по себе допустимость вымышленных сообщений, как и соединение в одном тексте вымышленных и реальных сообщений, существует в сочинениях и эпистолах и связана с необязательностью прочтения текста и с особенностями содержания тех и других.

Поэзия.

Понятие подражания и связанного с ним художественного вымысла, которое характеризует поэзию в отличие от прозы, сложилось относительно поздно — на рубеже классического и эллинистического периодов истории греческой литературы (конец IV в. до Р.Х.). Более древнее отличие поэзии от прозы состоит в том, что поэтические произведения были стихотворными, в то время как прозаические строились в основном на основе периодической речи.

Поэзия, с какой бы точки зрения ее ни рассматривать, включает три рода произведений в зависимости от особенностей их строения — эпос, лирику и драму.

Произведение эпическое представляет собой художественное изображение событий, поэтому оно содержит сюжетное повествование и строится в монологической форме. Например, греческая комическая поэма “Маргит,” повести, античные и средневековые романы, как “Роман о розе” Г. де Лоррис и Ж. Клопинеля и т.д.

Лирическое произведение представляет собой монолог, в котором выражаются переживания лирического героя, а событийная сторона произведения, если она вообще представлена в нем, отступает на второй план, например, элегии Архилоха.

Драматическое произведение представляет собой изображение развивающегося действия с точки зрения его внутреннего содержания, как коллизии, столкновения людей, поэтому оно строится в форме диалога и содержит сюжет.[24]

Первоначальная поэзия у всех народов предстает в виде произведений религиозного содержания. Это относится не только к поэзии библейской (Псалтири), но и к поэзии греческой. “Илиада” и “Одиссея” Гомера исполнялись профессиональными декламаторами-рапсодами на празднествах и играх и были элементами культа. Лирические жанры (дифирамб — гимн Дионису, эпиграмма — посвятительная стихотворная надпись) первоначально содержат обращение к божеству или его прославление и также представляют собой религиозную поэзию.

С появлением и развитием авторской литературы, начиная с VІІ-VІ веков до Р.Х., формы греческой поэзии, сохраняясь в первоначальном значении, отчасти принимают “светский” характер. В то же время развивается и авторская литература, написанная не стихами, а прозаической речью, как басни Эзопа.

Значительно позже, с развитием христианской духовной поэзии, те же греческие поэтические формы, как и связанные с ними музыкальные формы, упорядочиваются, усложняются и приобретают новое содержание.[25]

Вот почему к понятиям поэзии и прозы следует подходить с должным вниманием и осторожностью: псалмы царя Давида, как и духовные стихотворения св. Григория Богослова, являются поэзией в древнем смысле слова, поскольку они строятся в метрических и образных формах древнееврейской и древнегреческой поэтики соответственно. Но с точки зрения Аристотелева определения поэзии как подражания их следует относить к прозе.

Проза.

В греческой словесности проза (за исключением документа, представленного в древнейших эпиграфических памятниках) возникает, как обычно считается, позже поэзии. Прозаические памятники, дошедшие до нашего времени, относятся к V-VI векам.

Античная теория классифицировала изящную прозу на историографию, ораторику (красноречие) и философию. В римскую эпоху к ним присоединяется право. Эти три вида прозы считались художественными и к ним предъявлялись требования хорошего слога, но кроме них существовали документ, специальная научная и техническая литература, например, медицинские сочинения Гиппократа (ок. 460-370 до Р.Х.).

Историография открывается великим трудом “отца истории” Геродота (ок. 484-425 до Р.Х.). “История” значит исследование, изыскание. Впоследствии этот памятник был разделен на девять книг по числу муз.[26] Главный предмет “Истории” Геродота — греко-персидские войны (500-449 до Р.Х.), которые были важнейшим этапом борьбы между Европой и Азией. Вокруг этого главного предмета развертывается изложение громадного этнографического, культурного и исторического материала.

Геродот стремится к нравственно-педагогическому осмыслению истории и к превращению ее в науку: история есть учительница жизни. История приобретает высокое образовательное значение: материал “Истории” Геродота и стиль его исторического изложения оказали громадное влияние на всю последующую историографию, включая церковную историю и экзегетику.

Другой вершиной греческой историографии была незаконченная “История пелопонесской войны” (431-404) Фукидида (460-396), в которой Фукидид принимал непосредственное участие в качестве афинского военачальника: он был изгнан из Афин после неудачного сражения со спартанцами при Амфиполе в 424 году.

В отличие от Геродота, стремившегося дать событиям рациональные обоснования, Фукидид (под влиянием Гиппократа) ищет в основе поступков людей вечные психологические мотивы.

С точки зрения литературной, существенна такая особенность стиля Фукидида, как многочисленные фигуры заимословия, то есть обоснования поступков посредством искусственно созданных речей, которые историк вкладывает в уста реальных людей. С помощью заимословия Фукидид дает внутреннее обоснование поступков, выражение смысла событий с позиции реального лица. Этот прием получил широкое распространение в греческой литературе и впоследствии повлиял на характер изложения в христианской агиографии и гомилетике.

Среди многочисленных греческих и римских историков следует особенно выделить позднего греческого историка-биографа и моралиста римского периода Плутарха (ок. 45-ок. 119), автора многочисленных сочинений, самое известное из которых “Сравнительные жизнеописания.” Попарно сопоставляя знаменитых греков и римлян, Плутарх устанавливает своего рода модель нравственных свойств человека и последовательности его деяний и в этой связи представляет типы исторических деятелей. Человек в изображении Плутарха предстает статично, а его жизнь оказывается последовательным проявлением нравственных свойств.[27]

Схема построения биографии, разработанная Плутархом (хотя он не был первым, кто ее создал), значительно повлияла на христианскую агиографию, передав ей общие места жизнеописания, по которым можно строить сопоставления историй человеческой жизни.[28]

Ораторика.

Характерная особенность греческой культуры на всем протяжении ее истории от глубокой древности до нашего времени — поразительная склонность к публичному слову и внимание к стилю. Греческий язык был исключительно совершенным инструментом мысли, и умение выразить мысль всегда особенно ценилось и культивировалось греками.

Ораторское красноречие, как особый, высший вид искусства, возникает только в античной Греции, и ни одна другая древняя культура — ни египетская, ни аккадская, ни китайская, ни индийская — не уделяют столь пристального внимания ораторике, как греческая, и не дают таких высоких образцов содержательного и стилистического совершенства диалектики и искусства устного слова.

Как было отмечено выше, античное красноречие развивалось в трех основных формах: судебной, показательной (эпидейктической) и совещательной (политической) речи. Осмысление искусства публичного слова и теоретическая разработка приемов аргументации связаны с софистами — профессиональными практиками и учителями публичного слова. Сама по себе риторика развивается задолго до Аристотеля. “Риторика” Аристотеля, завершенная только в конце его жизни, удачно обобщает длительную традицию устной публичной аргументации и ее теории.

Одним из древнейших софистов, произведения которого дошли до нас, является Горгий (485-380 до Р.Х.), уроженец Сицилии, который во время посольства в Афины произвел на афинян сильное впечатление художественным оформлением своих речей. Горгий систематически применял риторические тропы и фигуры, которые с тех пор и называются горгиевыми, и ритмически организованную речь. Горгий прославился в основном показательными речами (“Паламед,” “Хвала Елене,” “О павших в Пелопонесской войне”). Кроме того, он много занимался диалектическими вопросами теории познания — теорией аргументации и семантическими парадоксами.

Антифон (ок. 480-410 до Р.Х.) был крупнейшим судебным и политическим оратором. По свидетельству древних, ему принадлежит лучшая судебная речь (не дошедшая до нас), которую он произнес в свою защиту. Но обстоятельства дела были столь очевидны (он обвинялся в заговоре и государственной измене), что сам Антифон и его товарищи были казнены. Антифон преподавал риторику, и ему принадлежит разработка учебных образцовых речей (тетралогий) по типичным делам и юридической топики с аргументацией на все основные топы. Кроме того, Антифон разработал теорию периода и принципы членения периода, что важно для судебной речи, где каждая отдельная мысль должна быть выражена четко и ясно, чтобы ее логико-смысловая структура легко воспроизводилась аудиторией.

Крупнейшим судебным оратором и основателем теории судебной речи считается Лисий (ок. 445-380 до Р.Х.). Сохранились 34 показательные и судебные речи Лисия. Лисий был профессиональным логографом: как метек (иностранец), он не имел права выступать в суде, и судебные речи Лисия составлены таким образом, что в них проявляются особенности стиля и аргументации, характерные для его клиентов, людей различного социального круга и уровня образования. Особенности речей Лисия — ясный, простой и четкий стиль, без лишних украшений, который и требуется в судебной ораторике, а также ясная композиция, которая является особой его заслугой: вступление, изложение, доказательство, заключение, как четко выраженные последовательные формы, заложили основу техники аргументации в условиях состязательности.

Исократ (436-338 до Р.Х.) был одним из самых знаменитых практиков, теоретиков и преподавателей риторики в Афинах. Исократ, очевидно, впервые стал специально публиковать свои речи, в результате чего из ораторской прозы образуется политический памфлет. Собственное творчество Исократа, а также его учебные речи относятся ко всем трем видам риторики, и до нас дошли многие его речи и упражнения, а также литературные письма, так что Исократу очевидно принадлежит и заслуга создания эпистолы как вида словесности (сохранились 21 речь и 9 писем).

Он основал систему профессионального риторического образования, открыв школу, в которой будущие ораторы обучались в течение трех-четырех лет, а преподавание велось в форме семинарских занятий. Поэтому Исократ считается основателем педагогики и создателем систематического образования. Существенно, что, будучи серьезным философом, Исократ, не без влияния Сократа, своего современника, включил в риторическую подготовку систематическое преподавание философии и решительно выступал, наряду с Сократом и Платоном, против софистики как обучения практической технике эристической аргументации. Исократ стремился вырабатывать у своих учеников индивидуальный стиль речи. Школа Исократа имела большой успех: из нее вышел целый ряд талантливых риторов и философов.

Демосфен (384-322 до Р.Х.) по праву считается одним из крупнейших государственных деятелей и политических ораторов конца классического периода. В отличие от Горгия, Антифона, Исократа, Платона, Аристотеля, Демосфен принадлежал к демократическому политическому направлению. Из сохранившихся шестидесяти одной речи, приписываемых Демосфену, многие не принадлежат ему. В творчестве Демосфена синтезируется опыт ораторской прозы предшествующего времени, поэтому его речи, обладающие высоким стилистическим совершенством, традиционно рассматриваются как образцовые и включаются во все хрестоматии. В особенности популярны его “Филиппики” — политические речи, направленные против Филиппа Македонского, и искусное самопрославление в защитительной речи “О венке.”

Философия.

Философия занимает выдающееся место в истории прозаической литературы: уже в античности, в особенности в эллинистический и римский, а впоследствии в византийский периоды, философская словесность, выделяя из себя новые проблемы и разновидности произведений, чрезвычайно ветвится. Из философского текста развивается богословская и собственно научная литература, в которых проявляются особые, присущие им стилистические качества и специфическая техника аргументации.

От античной философии до нас дошло сравнительно немногое — большая часть античных философских (как и научных) произведений утрачена и известна из цитат и критических замечаний, разбросанных в дошедших до нас древних и более новых произведениях, и из популярных и критических изложений учений философов, например, у Диогена Лаэрция, Секста Эмпирика, Плутарха, христианских апологетов, Отцов Церкви. Но дошедшие до нас философские произведения классического периода греческой литературы — Платона, Аристотеля и Ксенофонта — сохранились не случайно: они были и остаются, помимо фундаментальных идей, которые в них развиваются, высшими образцами стиля философской научной прозы, которым так или иначе следовали и следуют позднейшие авторы.

Платон (427-347 до Р.Х.). Произведения Платона описаны, в том числе и со стилистико-риторической точки зрения, в весьма обширной литературе.[29] Здесь следует обратить внимание на следующее. Дошедшие до нас произведения Платона представляют собой в основном литературные диалоги,[30] почти все участники которых были реальными лицами, современниками Платона. Хотя диалоги Платона группируются тематически и хронологически, каждый из них является отдельным (не всегда завершенным) произведением, посвященным определенной философской проблеме.

Непревзойденный художественный стиль, драматургическое совершенство, реалистичность и психологическая правдивость даже поздних диалогов Платона и техника аргументации, которую используют спорящие персонажи, показывают, что диалоги представляют собой риторические произведения. Аргументация у Платона не принимает вида последовательной философской системы и строится на основе общих мест (топов), которые лежат в основании каждой линии аргументации и часто обсуждаются, когда эти линии аргументации сталкиваются. Поэтому можно говорить о стилистическом направлении в истории философии в историко-литературном смысле, которое восходит к Платону независимо от того, какие идеи высказывают мыслители, использовавшие платоновские принципы построения текста.

Аристотель (384-322 до Р.Х.) — ученик и последователь Платона, основатель систематической философии и науки. Сохранившиеся произведения Аристотеля (около тридцати), некоторые из которых, как “Экономика,” являются спорными, относятся практически ко всем разделам научного знания. Это видно из неполного перечня основных сочинений по разделам: логические — “Категории,” “Об истолковании,” “Топика,” “О софистических опровержениях” и “Аналитики” первая и вторая, к ним примыкают “Риторика” и “Поэтика”; общефилософские — “Метафизика”; этические — “Большая этика,” “Ефремова этика,” “Никомахова этика,” “Политика,” “Экономика”; естественнонаучные — “Физика,” “О небе,” “История животных,” “О частях животных”; психологические — “О душе,” “О жизни и смерти,” “О памяти и воспоминании” и другие.

Если Платон в своих диалогах обсуждает проблемы, то Аристотель в своих трактатах рассматривает науки, изложение которых он строит систематически. Каждая наука представляет собой по существу развитие содержания и объема понятия (физики, метафизики, топики и др.). Принимая исходные определения, Аристотель развертывает их в изложение определенной области знания, снабженной иллюстративным материалом, обсуждением различных точек зрения, выводами.

Аристотель в своем Ликее — школе, которую он создал в дополнение платоновой Академии, — систематически преподавал науки, и некоторые его произведения представляют собой, очевидно, студенческие записи лекций.

Аристотель основал второе основное стилистическое направление философии, науки и богословия, которое и образовало в средние века схоластику, то есть школьную дисциплину, с ее “Суммами,” “Бревиариями,” ординарными и экстраординарными курсами, диссертациями и особой системой научного диспута. Научно-философский стиль Аристотеля имел многочисленных последователей, которые, случалось, были больше платониками, чем аристотеликами в идейном отношении, но стилистически сильно разнились с Академией.[31] Аристотелевский стиль научного мышления оказал особенно сильное влияние на западную науку, богословие и право, хотя и Византия не обошлась без него.[32]

Так сложились два направления научного изложения — академическое, восходящее к Платоновой, и университетское, восходящее к Аристотелевой традиции.

Классификация знаний.

Античная философия, начиная с Платона и Аристотеля, содержит классификацию знаний, которые разделяются по предмету и по характеру изложения и аргументации проблем.

Все знание подразделяется на теоретическое и практическое. К теоретическому знанию относятся дедуктивные науки математика, метафизика, логика, выводы которых достоверны. Логика является наукой-инструментом, посредством которого достигается достоверное знание. К практическому знанию относятся этика и политика, выводы в которых имеют вероятностный характер. Методологический инструмент этих наук — диалектика.

Эта аристотелевская классификация знаний была систематизирована и дополнена стоиками, которые выделили, как было выше упомянуто, физику, логику и этику и добавили к составу наук богословие как часть физики (т.е. науки о сущем). Логика и этика были разработаны стоиками особенно подробно.

Христианская наука поздней античности и средних веков в целом принимает античную классификацию знаний: философия как познание сущего подразделяется на теоретическую и практическую части. Теоретическая философия разделяется на богословие, физиологию и математику. В богословие включается знание о Боге, ангелах и о душах. Математика включает арифметику, музыку, геометрию и астрономию как явления промежуточные между духовными и материальными. Физиология изучает неживую и живую природу. Практическая философия разделяется на этику (учение о человеке), экономику (учение о семье) и политику (учение о государстве).[33]

Эпистолография.

Третьим родом словесности являются послания, которые отличаются от документа и сочинения и сходны с ними в том отношении, что послания, как документы, адресуются определенному лицу или лицам, но, подобно сочинениям, не являются произведениями, обязательными для прочтения. B этой связи следует различать настоящие послания и литературные, которые представляют собой жанр сочинений.

По характеру адресата и степени нормативности построения послания подразделяются на официальные и неофициальные. Во всех письмах выделяются элементы обязательные: адреса корреспондентов, дата, обращения и приветствия, благопожелания, подпись. Но официальные письма строятся по определенным схемам и в них выделяются так называемый формуляр и клаузула, то есть обязательные компоненты содержания и необязательные, относящиеся к особенностям конкретного предмета. B составе официальных писем выделяется особый разряд деловых писем, которые часто относятся к документам.

Неофициальные письма отличаются от всех других видов письменного слова свободой содержания, языка и композиции, поэтому классификации писем в значительной мере затруднены. Обычно такие классификации в письмовниках (специальных руководствах по переписке) отражают этическую и социальную структуру общества.

Античные, средневековые письма и письма нового времени, которые создавались в условиях, когда почта и канцелярия были устроены относительно просто, разделяются на три разряда по характеру адресата в отношении к адресанту — на письма к конкретному лицу и письма к группе лиц (например, послания императоров сенату), а в этикетном отношении — на письма к высшим, к равным и к низшим по положению.

Письма к высшим и письма к низшим приближаются к документу: первые часто представляют собой прошения, доклады, отчеты (как письма Плиния Младшего к императору Траяну), а письма к низшим содержат распоряжения и наставления (как письма Траяна к Плинию). Более того, императорские эдикты и законы (новеллы) часто оформлялись в виде письма либо к конкретному лицу, например, ответственному чиновнику, либо группе лиц, например, императорские письма византийского периода Вселенскому Собору или группе архиереев.

Письма к равным (например, письма Платона и знаменитые своими литературными достоинствами письма близким Цицерона), напротив, тяготеют к сочинениям этического или даже развлекательного характера. Сборники таких писем, опубликованные их авторами, как письма Цицерона, превращаются не просто в литературные произведения, но становятся образцами стиля разговорной и художественной речи и оказывают сильное влияние на нормы и образ поведения, на нравственные отношения людей. Опубликованная личная переписка с друзьями и близкими в поздней античности сложила своего рода культ дружбы.

Христианская письменная словесность.

С распространением христианства в системе письменной словесности происходят очень существенные количественные и качественные изменения. Развитая эллинистическая античная словесность с ее системой литературных форм постепенно перерастает в средневековую словесность, устройство которой отличается следующими особенностями.

• Появляется и быстро развивается система христианской литературы и письменно устной словесности, которая, воспроизводя основные литературные приемы и жанровые формы античной греко-латинской словесности, дублирует ее: тем самым образуются две развивающиеся параллельно, но взаимосвязанные линии словесности — духовная и светская.
• Эта сдвоенная система словесности становится иерархической: в ней выделяются роды и виды произведений, которые рассматриваются как наиболее значимые, и роды и виды произведений, которые рассматриваются как менее значимые, а часто едва терпимые или даже вовсе нетерпимые в христианской культуре, и между этими двумя противопоставленными иерархически группами текстов распределяется все разнообразие родов и видов произведений слова.
• В первые века христианской эры происходит весьма радикальное изменение информационных технологий: быстро распространяется книга-кодекс, которая сначала использовалась в школе и в канцелярии, позже кодекс используется в богослужении и как форма молитвослова; постепенно кодекс вытесняет книгу-свиток.

Появление кодекса позволяет рассматривать письменный текст как единое смысловое целое, легко выделять и сопоставлять его части и организовать весь текст оглавлением, комментарием, шрифтовым членением. Кодекс хранится на полке и более прочен, чем свиток. Он может состоять из нескольких тетрадей, которые могут читать и переписывать одновременно несколько человек, что существенно ускоряет и уточняет воспроизведение и распространение текстов.

Одновременно с распространением кодекса, с IV века утверждается минускульное четырехлинеечное письмо: появляются заглавные и строчные буквы, а сами по себе строчные буквы разделяются на буквы с верхними и нижними выносными частями (р, q, t, ξ, ζ, μ и др.) и буквы, которые пишутся в две линейки (а, і, о, η, ι, о, α, ν и др.) Это облегчает чтение текста и позволяет сокращать на письме слова за счет гласных букв, читать текст про себя.

Начиная с VIII века постепенно распространяется изобретенная в Китае бумага, которая как универсальный писчий материал вытесняет папирус, а потом и пергамен, существенно удешевляя книгу и облегчая ее переписку (письмо по пергамену требует специального навыка и большой аккуратности).

Совершенствуются и инструменты письма. Распространившееся преимущественно в северных странах гусиное перо позволяет делать нажим, что создает дополнительные различительные признаки графического слова и позволяет легче опознавать букву, особенно в скорописных почерках.

Начиная со II века народы, принимающие христианство, создают новые письменные языки: коптский (II—III вв.), армянский (IV в.), готский (IV в.), грузинский (начало V в.), славянский (не позже IX в.); на Западе латинское письмо используется для записи текстов на германских, кельтских и романских языках.

В результате путем многочисленных переводов Св. Писания и литургических текстов образуются новые литургические, а на их основе и литературные языки, в которых полностью или частично воспроизводится греко-латинская христианская письменная словесность. Эта словесность, не утрачивая связи с греко-латинской античной культурой, у каждого народа сочетается с его фольклорной словесностью и начинает развивать местную письменную культуру.

В зависимости от характера заимствования письма новые письменные языки строятся как переводные (коптский, армянский, славянский и другие языки, образовавшиеся на основе греческой письменности), или как транскрипционные (как многочисленные письменно литературные языки стран Западной Европы, которые сложились на основе латинской письменности).

Для этих языков характерно литературное двуязычие с латинским языком богослужения и высокой словесности и местным (немецким, французским и др.) вульгарным языком, на котором первоначально создавались произведения низких жанров.

Своего рода тиражирование античной письменной словесности, распространившееся на новые языки и народы, и означает начало новой эпохи становления и развития национальных культур — средних веков.

Духовная словесность.

Духовная словесность складывается в первые пять веков христианской эры в следующих основных видах произведений слова, различающихся функционально (то есть по назначению и характеру использования) и стилистически.

Строение духовной словесности отражает соотношение Священного Предания и Священного Писания, поскольку текст Священного Писания Нового Завета в своем составе складывается в формах проповеди, ее истолкования, посланий, повествовательных текстов, богослужебной речи и духовной поэзии, эпистолографии, полемики, пророческой речи, которая имеет особую семантику и строение.

Поскольку духовная словесность складывается в условиях конкретного общества и в составе существующих норм словесности, то это развитие и происходит под сильным влиянием поэтики, риторики, диалектики, и литературных прецедентов, которые выработались в греко-римском мире.[34]

Тем самым духовная словесность включается в общую картину языковой культуры античности, одновременно видоизменяя ее: воспроизведение культуры изменяет ее характер, так как в целях образования, документооборота и правовой деятельности, научного и философского познания, художественного творчества, развлечения отбираются, воспроизводятся и перерабатываются (например, в виде компиляций) такие произведения, которые в наибольшей степени совместимы с христианским мировоззрением.

Другие произведения, нехристианские, или даже антихристианские по содержанию (например, сочинения Лукиана, Порфирия, Ливания, логические и философские произведения неоплатоников или стоиков, произведения эллинистической любовной лирики и т.д.), в основном сохраняются и переписываются, но исключаются из оперативного фонда культуры и отходят в ее пассивный фонд, хотя материал их постоянно питает культурное творчество — они выступают в качестве своего рода культурного фона, так как используются их фрагменты.

K духовной словесности относятся:

1. Священное Писание — книги Ветхого и Нового Заветов. B число книг Ветхого Завета входят канонические и неканонические. Канонические книги (39 книг) были записаны в период от XV до V века до Р.Х.; неканонические книги (11 книг) были написаны с V по I века до Р.Х. Ветхозаветные книги подразделяются на три отдела: Закон, Пророки и Писания, которые различаются содержанием и характером изложения. B число книг Нового Завета входят четыре Евангелия: от Матфея, Марка, Луки и Иоанна; Деяния Святых Апостолов; семь апостольских Соборных Посланий; четырнадцать Посланий апостола Павла; Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис).

2. Литургическая словесность образует смысловой и стилистический центр всей духовной словесности и культуры (поскольку помимо слова в нее входят все базовые семиотические системы: символы, прогностика, костюм, музыка, пластика, изображение, архитектура, календарь и др.). Она вбирает в себя, по мере развития богослужения, тексты всех других видов духовной словесности. B литургической поэтике, нормы которой фиксируются в различных богослужебных уставах и в творениях св. Иоанна Дамаскина, отражаются не только греческая, но сирийская и, очевидно, египетская и другие поэтические и музыкальные системы.

3. Экзегетическая словесность представляет собой истолкования текста Священного Писания, которые начали создаваться в первые века христианства; экзегетическая литература весьма обширна, поскольку в различных исторических и культурных условиях жизни Церкви постоянно существует потребность в новых объяснениях текстов Священного Писания. B экзегетической литературе существует строгая преемственность как содержания экзегетических текстов, так и методов толкования.

4. Гомилетическая словесность включает устные и письменные словесные жанры, как соответствующие античной ораторике, так и новые, связанные с духовным образованием — воспитанием и обучением, церковной проповедью и христианской миссией.

5. Эпистолярная словесность, широко представленная в Книгах Нового Завета и развившаяся в первые века христианства в разветвленную систему словесных жанров.

6. Апологетическая, и шире, полемическая словесность в письменных и устных формах, которая особенно интенсивно развивается в эпоху Вселенских Соборов.

7. Учительная, в тесном смысле, словесность в виде сборников поучений и наставлений, например, “Лествица” св. Иоанна Лествичника.

8. Историко-церковная литература в двух своих важнейших разновидностях: агиографии и церковной истории.

9. Богословская литература, которая строится на основе техники философской аргументации (например, “О началах” Оригена). По мере развития она включает в себя также и научные логико-семантические, филологические сочинения технического характера, как “Христианская наука,” “Об учителе” бл. Августина, “Философские главы” св. Иоанна Дамаскина и др.

10. Каноническая, то есть церковно-юридическая литература, которая, подобно богословской, использует приемы и нормы светской юридической техники, но видоизменяет их, влияя в свою очередь на светскую юридическую литературу (например, на “Дигесты” Юстиниана).

Каждый вид духовной словесности характеризуется довольно строгой содержательной и стилистической преемственностью произведений слова; именно преемственность стиля духовной словесности, непрерывно развивающегося в течение двух тысячелетий христианства, позволяет строить филологическую классификацию произведений слова. Однако, несмотря на обилие исследований, историческая стилистика духовной литературы разработана недостаточно.

Духовная словесность как в содержательном, так и в техническом отношении является принципиально новым этапом развития культуры языка: сложившаяся в дохристианской античности совокупность родов и видов слова представляла собой, несмотря на весьма развитую филологическую науку, в достаточной степени аморфное образование сравнительно, например, с относительно хорошо и последовательно нормированной и истолкованной китайской литературой.[35]

После того как сложились единые принципы и методы оценки произведения слова, иерархия литературных языков и словесных жанров, началось упорядоченное развитие европейской литературы.

Печатная словесность.

Начало книгопечатания связывается с именем Иоганна Гутенберга (ок. 1399-1468), купца из города Майнца, который в 1440 году изобрел наборную форму и типографский сплав и осуществил первые издания печатных книг: “Сивиллиной книги” (1440), так называемой 42-х строчной Библии (1452-1455) и Майнцской псалтыри (1457).

Изобретение книгопечатания означало возникновение новой информационной технологии, которая совершила переворот во всей системе письменной культуры.

Книгопечатание сделало возможным:

• создание крупных книгохранилищ и, следовательно, накопление, концентрацию в книгохранилищах и предметную систематизацию знания;

• стандартизацию норм письменной печатной речи, которая привела к формированию национальных литературных языков;

• развитие общего и высшего образования как следствие удешевления и широкого тиражирования книг;

• сложение литературного авторства, которое было связано с авторской ответственностью за содержание текста произведения;

• разделение труда в области умственной деятельности, поскольку труд автора, переписчика, книгоиздателя и книгопродавца сложились как особые взаимосвязанные формы профессиональной деятельности, и, следовательно, в дальнейшую профессионализацию и специализацию умственного труда;

• качественное изменение книжного и рукописного письма как следствие создания в начале XVI века Альбрехтом Дюрером (1471-1528), Лукой Пачоли (1445-1509) и Клодом Гарамоном (1499-1561) стандартного книжного шрифта, основанного на математическом расчете пропорций букв;[36]

• существенное изменение всей системы словесности, которое привело к возникновению трех основных родов печатной литературы: научной, журнальной и художественной.

Литературное авторство.

Литературное авторство, которое, разумеется, существовало и прежде, до появления книгопечатания, не могло сложиться в особый социально-культурный институт и получить юридическое оформление.

В условиях рукописной речи переписчик был в большей или меньшей мере соавтором текста, который он воспроизводил: существенным представлялось содержание произведения, а не личность его создателя.[37] Поэтому средневековый текст развивался по мере переписки и в него постоянно вносились изменения от написаний отдельных слов до замены значительных фрагментов содержания.

Это относилось к любому типу словесных произведений, но особенно болезненно сказывалось на текстах Священного Писания и богослужебных книг, искажения в которых, вносимые не всегда грамотными, хорошо понимавшими текст, да и не всегда добросовестными переписчиками, приводили зачастую к серьезным вероисповедным конфликтам.

Положение вещей начинает меняться в западноевропейских странах с ХІІ-ХПІ веков по мере развития университетского образования. Преподавание университетских курсов “по книгам,” в особенности курсов богословского и юридического содержания в условиях постоянных богословских споров с частыми организационными выводами в виде предания суду инквизиции, предполагало создание преподавателями текстов курсов — “сумм” и “бревиариев,” отражавших содержание чтений, а от студентов — точного воспроизведения сочинений, на основе которых читались университетские курсы, так как искажения в текстах (особенно богословского содержания) могли привести к очень серьезным последствиям.

Поэтому в состав университетской корпорации в ряде университетских центров Европы были включены профессиональные переписчики, которые давали корпорации соответствующую присягу, а воспроизведение текстов контролировалось университетской цензурой. Студентам для переписки курса предоставлялся выверенный экземпляр, то есть образцово переписанный текст, разделенный на тетради, и каждый студент переписывал по несколько раз одну и ту же тетрадь так, чтобы в общей сложности составилось достаточное количество учебных книг. Этим автор курса — доктор, то есть автор богословской системы, — был в значительной мере огражден от случайных или намеренных искажений текста и от возможных обвинений в ереси, что, однако, случалось.[38]

С появлением и распространением книгопечатания авторская ответственность еще более усиливается, хотя она частично перераспределяется между автором и издателем. Так постепенно складывается авторское право.

Ответственность за содержание текста оказывается различной в зависимости от характера содержания произведения. Сочинение, в котором содержатся конкретные данные, философские или научные идеи, богословские мнения, предназначенные для ограниченного круга специалистов, предполагает иную авторскую ответственность, нежели, например, пасквиль или памфлет, направленные против конкретного лица или религиозной конгрегации, как некоторые произведения Джонатана Свифта. Совершенно иначе следует отнестись к произведениям, которые содержат явный вымысел, хотя бы и не без намеков на определенных людей или институты, как, скажем, сочинения Франсуа Рабле.

В результате и складываются три типа авторства: научное, публицистическое и художественное. Причем каждый тип авторов попадает в Бастилию или на костер за специфические провинности. Одно дело весьма снисходительный церковный суд над Галилео Галилеем, а другое дело — суд над Джордано Бруно или охота королевской полиции за анонимным автором “Писем к провинциалу” — Блезом Паскалем.

Развитие литературы в условиях книгопечатания довольно быстро, уже в течение ХVІ-ХVII столетий, создает особые стилистические качества художественной литературы, научной литературы и публицистики, на основе которых и формируются важнейшие особенности национальных литературных языков: общие орфоэпические, орфографические, грамматические, лексические и стилистические нормы и частные нормы так называемых функциональных стилей — научно-технического, художественного, общественно-публицистического, документально-делового.

Научная литература.

Стиль научной литературы как особой сферы профессионального словесного творчества, отражающей развитие научного знания, складывается с XV—XVII веков.[39]

Первоначально научная литература в странах Западной Европы создавалась на латинском языке, бывшим вплоть до XIX века языком межнационального научного общения и образования. Постепенно латинский язык вытесняется новыми языками. Стиль научной литературы сложился в межнациональном научном общении, поэтому приемы научного изложения на новых языках подводились под стандарты латинского языка науки. Позже научная литература с переходом на новые языки усвоила стилистические принципы, позволявшие ясно и однозначно понимать и воспроизводить научную информацию на разных языках.

B XX веке происходит еще большая стандартизация научного языка. Крупные государства стимулируют и финансируют фундаментальную и прикладную науку. Научное изложение в XX веке подвергается влиянию деловой документальной речи в научных отчетах, проектах, диссертациях и т.д. — произведениях, на основании которых осуществляется финансирование. Вместе с тем объем научных публикаций очень быстро растет, научные работы активно переводятся на разные языки.

B этой связи в первой половине XX века возникает научная информатика — особая область научной деятельности, задача которой состоит в максимально сжатом представлении новой научной информации. Научно-информационная деятельность, в свою очередь, оказала влияние на стиль научного изложения, который стремится к тому, чтобы максимально облегчить работу научно-информационных органов и автоматизацию информационного поиска.

Стиль научной литературы характеризуется образом предмета. Образ предмета представляет собой совокупность стилистических особенностей лексики, синтаксиса, композиционных приемов построения произведения, которые характеризуют отношение авторов, включенных в определенную литературную традицию, к картине действительности, отраженной в их произведениях.

В основе стиля научной литературы лежат представления о ясности, точности, адекватности понимания текста и воспроизводимости его содержания. К научному изложению предъявляются следующие общие требования:

1. Должна быть определена область научного знания, к которой относится данный научный текст.
2. Научный текст должен содержать точные указания на предшествующие исследования по данному предмету (цитирование).
3. В научном изложении обязательно использование терминов и понятий той области научного знания, к которой он относится.
4. В научном тексте обязательно использование научного аппарата (математического, химического и т.д.) и правил построения научного текста, принятых в данной области знания.
5. Термины и понятия должны употребляться в постоянном значении в рамках научного текста.
6. Научное изложение не должно выходить за пределы научных посылок данной области знания, если это не оговорено специально.[40]

Лексика научной литературы включает три класса слов или словосочетаний: общелитературную лексику, общенаучную лексику (слова и словосочетания, употребительные в научной речи и не имеющие специальных дефиниций в пределах данной науки, например, система, явление, исследование, объект), термины — слова или словосочетания, обозначающие понятия и предметы исследования данной науки и имеющие дефиниции в научном тексте или в специальных терминологических словарях.

Термины, в свою очередь, подразделяются на номенклатурные, обозначающие предметы исследования, например, лошади (еquidаеl), кошка домашняя (саtus dоmеstiсus), и понятийные, обозначающие понятия, с которыми оперирует научное исследование, например, псевдоген, ферментная функция.

Терминологические дефиниции строятся в соответствии с принципами абстракции в данной науке, а вся система терминов отражает картину научного предмета и состояние научных знаний. Однако значения научных терминов не остаются неизменными, поскольку знание развивается, а научные понятия в различных научных школах толкуются неодинаково.

Научная литература нового времени, в отличие от средневековой науки, членится по предметам знания. Научно-исследовательская методология требует высокой научной специализации и профессионализма, поэтому начиная с XVII века складываются многочисленные науки и научные дисциплины, каждая из которых характеризуется своей литературой и наличием ряда научных школ. B рамках таких школ от поколения к поколению ученых передаются приемы и тематика научно-исследовательской работы и мировоззренческие представления.

В XIX веке окончательно оформляется разделение научного знания на гуманитарное и естественнонаучное.

Обобщая исследования в области стиля научной литературы, академик Ю. В. Рождественский указывает, что образ предмета в научном изложении определяется характером научного знания и предстает в двух вариантах — гуманитарного и естественнонаучного знания.

Художественная литература.

B новое время, особенно с XVIII века, в странах Европы развивается общее образование и создается значительный и все возрастающий слой людей, профессиональная деятельность которых предполагает достаточно высокий уровень грамотности и соответствующие культурные навыки: чиновников, офицерства, помещиков, учительства, мелкой и средней буржуазии, прислуги, позже квалифицированных фабричных рабочих. Кроме того, постепенно развивается и женское образование, сначала домашнее, а потом и школьное.

B условиях возрастающей секуляризации общества этот широкий круг людей, имеющих общие культурные представления и навыки, но недостаточно подготовленных для занятий богословием, наукой, философией, правом и другими видами слова, относящимися к высшим сферам культуры, все больше нуждается в некоей “духовной пище,” так как рутинный характер умственной деятельности не может удовлетворить их культурные запросы. Художественная литература и обслуживает потребности в умственной деятельности средне образованных слоев общества, заполняя собой этот вакуум.

Действительно, сюжеты художественной литературы обычно вращаются в кругу тем классической, средневековой и более новой словесности, которая изучается в школе, либо вокруг бытовых коллизий (реалистическое направление становится преобладающим в литературе по мере сокращения школьных программ словесности). Новые, необычные сюжеты редки в художественной литературе: чтобы быть читаемым, литератор должен использовать узнаваемые и ценимые читателем темы.

Но литератор представляет эти сюжеты в необычном облачении местного колорита или, наоборот, близкой читателю бытовой обстановки и под приемлемым для него углом зрения. Так, Гете, воспроизводит в “Фаусте” общеизвестную легенду, а Л. Н. Толстой в “Анне Карениной” — банальную бытовую коллизию в великосветском обществе. При этом писатель пользуется средствами живого, обыденного языка своего времени и вкладывает в уста своих персонажей мысли, свойственные читателям, отчего читатель созерцает в произведении “самого себя,” то есть собственные грехи и немощи, но в художественно облагороженном виде.[42]

Эта тривиальность содержания становится главной особенностью новой художественной литературы, отличающей ее от древней поэзии, которая, как Псалтирь, напротив, была источником идей для богословия, философии, права.

Второй особенностью художественной литературы является читательский интерес к литератору. Интерес этот возникает потому, что новым в художественном произведении является не содержание, а стиль, словесный образ выражения, стиль же — “и есть сам человек.”[43] Особое отношение литератора к читателю проявляется в категории стиля художественной литературы — образе автора.[44]

В отличие от духовной поэзии, художник нового времени выполняет эстетический и идейный заказ читателя и представляет в своих произведениях не личное отношение к предмету мысли, но вымышленный образ (как и другие элементы образной системы произведения), выражая его всей совокупностью наличных художественных средств. “Между литературной личностью автора и образом автора художественного произведения существуют отношения, сходные с отношениями актера и роли в пьесе. Это — “перевоплощения” из частного в общее, в “символ,” из многозначного в индивидуальное, из единичного лица в обобщенное.”[45]

Публицистика.

Стиль публицистики нового времени складывается в ХVІ-ХVII веках на основе целого ряда разнородных жанровых форм, свойственных античной, средневековой и возрожденческой письменности, среди которых следует назвать гуманистическое письмо и инвективу, богословскую полемику, обличительную проповедь и судебную защитительную речь, представлявшуюся адвокатом в письменной форме, а также гуманистические трактаты научного, философского или нравственного содержания по латыни и на новых языках, предназначавшиеся широкой публике.

Публицистика развивалась в форме отдельных сочинений (памфлетов, листовок, писем, печатных сборников проповедей) и в журналистике, то есть в периодических печатных изданиях.

Публицистические сочинения представляют собой произведения по самым различным вопросам, адресованные широкой публике, не имеющей специальной подготовки, и основная цель их состоит в создании и организации общественного мнения.

Первыми произведениями такого рода были сочинения Франческо Петрарки (1304-1374) — основоположника европейского гуманизма: “Письма о делах повседневных,” “О знаменитых людях,” “Об уединенной жизни,” “Старческие письма,” инвективы против врачей, юристов, астрологов, университетских ученых и другие.

Жанры панегирика, инвективы, сборника литературных писем, литературного диалога, популярного или комического трактата широко используются гуманистами, и в ХV-ХVІ вырабатывается стиль популярной риторической прозы, мастерами которого были Эразм Роттердамский (1446-1536), Мартин Лютер (1483-1546), Жан Кальвин (1509-1564), Анри Этьен (1531-1598), Блез Паскаль (1623-1662), Джон Мильтон (1608-1674), Джон Бениан (1628-1688), еп. Жак Боссюэ (1627-1704), Жан Любрюйер (1645-1696), Даниель Дефо (1660-1731), Джонатан Свифт (1667-1745), Франсуа Мари Вольтер (1694-1778) и др.

Газеты как информационные издания появились в Венеции в XVI веке вместе с первым информационным агентством и были рукописными; в начале XVII в Германии появляются печатные газеты; с 1631 года Теофраст Ренодо под покровительством кардинала Ришелье издает “Gаsеttе dе Frаnсе” (“Французскую газету”); первый периодический журнал появился во второй половине XVII века (1665) — это был “Jоurnаl dеs Sçаvаnts” (“Журнал ученых”), издававшийся в Париже.

У истоков научной журналистки стоит францисканский монах Марен Мерсенн (1588-1648), который с 1625 года собирал кружок парижских ученых и вел постоянную переписку с учеными разных стран. Так сложился “незримый коллеж” европейских ученых, сообщавшихся непосредственно или через посредство Мерсенна. Первые научные журналы представляли собой периодически издававшиеся собрания писем на научные темы, содержавшие сообщения о полученных научных результатах или научную критику.

Впоследствии появляются более или менее периодические альманахи, журналы общего содержания, а потом и специализированные тематические журналы.

Начиная с XVIII века журналистика как особая форма публицистики приобретает функции (1) периодического информирования о новостях, (2) научной, литературной и политической критики и (3) популяризации знания.

Массовая коммуникация.

Современное состояние словесности связано с появлением в начале XX века и последующим развитием массовой коммуникации.

Массовая коммуникация является периодическим комплексным (включающим различные компоненты: радио, кино, телевидение, газету, рекламу) текстом (дискурсом), назначение которого состоит в распространении новой текущей общественно значимой информации.

Текст массовой коммуникации непрерывно создается и распространяется с помощью современных технических средств на неограниченные рассредоточенные аудитории. “Тексты массовой коммуникации отличаются от других видов текстов тем, что в них используются, систематизируются и сокращаются, перерабатываются и особым образом оформляются все другие виды текстов, которые считаются “первичными.” В результате возникает новый вид текста со своими законами построения и оформления смысла.”[46]

Массовая коммуникация подразделяется на две сферы — массовую информацию и информатику.[47] Информационные тексты в целом содержат полную систематизацию фактов культуры. Информационный поиск и работа со специальной информацией находятся вне пределов риторики. Что же касается таких общих информационных систем, как Интернет, то тексты их изучены в филологии недостаточно. Массовая информация удовлетворяет общие интересы, информатика — индивидуальные.

Это значит, что в массовой информации текст (выпуск газеты, суточная программа телевидения) составляется в целом виде отправителем (редакцией) и предстает как одинаковый для всех получателей; в информатике поиск информации из предлагаемого отправителем состава сообщений осуществляется получателем.

Массовая информация с филологической точки зрения характеризуется следующими свойствами.

• Коллективное авторство и технологичность текста. В массовой информации нет индивидуального авторства, так как всякий текст создается и обрабатывается несколькими лицами (журналистом, редактором, оператором, режиссером и т.д.) и помещается в окружении других текстов, так что структура выпуска определяет содержание каждого материала. Технология создания текстов массовой информации основана на выводах психологической и социологической науки и предполагает максимальную эффективность воздействия сообщений на получателя.

• Единая система идеологического воздействия. Разные органы массовой информации воспроизводят содержание сообщений, предоставляемых информационными агентствами. Каждый орган массовой информации ориентирует сообщения на запросы своей аудитории, поэтому вся система массовой информации создает определенную картину действительности, варьируясь в допускаемых управляющими инстанциями пределах. Массовая информация живет за счет рекламы и спонсорства, либо числится на государственном бюджете. Эффективность средств массовой информации и, стало быть, их финансирование определяются объемом и составом аудитории.

Чтобы не утратить аудиторию, каждый источник массовой информации вынужден сообщать примерно то же содержание, что и другие, отклоняясь лишь в незначительных пределах, потому что в противном случае его сообщения будут восприниматься как не соответствующие общей картине реальности и недостоверные: для получателя массовой информации достоверно то, что многократно повторяется различными источниками. Если идеологические установки источника массовой информации явно несовместимы с общей идеологией всей системы, такой источник вскоре начинает компрометироваться всеми остальными: для получателя массовой информации правильно мнение большинства.

• Невозможность критического анализа получателем. Получатель сообщений выступает как максимально широкая рассредоточенная аудитория, а отправитель индивидуализирован как авторитетная организация.

Выпуск массовой информации предстает перед получателем как совокупность независимых материалов, которые не образуют связного текста на уровне восприятия непрофессиональным получателем. На самом же деле материалы любого органа и любого выпуска массовой коммуникации, как и всей системы в целом, объединены системой ключевых слов и категорий с положительным и отрицательным значением (так называемого символического зонтика), а сами по себе сообщения или отдельные высказывания получают истолкование через систему намеков и ассоциаций.

Поэтому сообщения массовой информации не могут быть критикованы получателем в пределах данной системы массовой информации.

• Принудительность содержания. Получение текста массовой информации не обязательно, но массовая информация охватывает все общество, создавая молву и общественное мнение. Общество как бы погружено в содержание массовой информации, и на деле ее сообщения оказываются принудительными.

• Подавление аудитории. Массовая информация не предполагает диалога с получателем, который не может ответить на телевизионное сообщение телевизионным сообщением. Получатель утрачивает индивидуальность, ибо воздействие текста носит статистический характер и формирует так называемое общественное мнение.

• Внекультурность. Получатель массовой информации не хранит ее, сами по себе тексты выпусков уничтожаются и отправителем, который хранит лишь отдельные фрагменты выпусков. Тексты массовой информации являются “однократными и невоспроизводимыми.” Поэтому массовая информация находится за пределами культуры.

• Коллективное авторство. Массовая информация характеризуется совокупным образом ритора, который создает у получателя иллюзию отсутствия идеологии и объективности информации. “Новейшая американская риторика сводит действия ритора к трем основным задачам: выбору темы, выбору речевых средств и выбору альтернативы, предлагаемой слушающему.

Отрицается “пропаганда,” под которой фактически понимаются основные категории риторики Аристотеля, обозначающие позицию ритора в обсуждаемом вопросе.

Выбор темы определяется “искренностью” личности ритора, выбор речевых средств — только доступностью понимания аудитории. Что же касается выбора альтернативных положений, то сама способность аудитории выносить суждения, естественно присущая всякому слушающему, проявляется лишь в выборе одной из сторон предложенной альтернативы. Тем самым, под предлогом удобства подачи объективного содержания, аудитории навязывается сама альтернатива, избранная ритором, исходя из его “личной искренности,” не управляемой никакой философией и никакой конкретной моралью. Риторика выводится из-под контроля философии, сама философия объявляется разновидностью риторики.

Нетрудно видеть, что в условиях постоянно меняющегося содержания текста массовой информации эти принципы должны привести к возможности манипуляции общественным мнением, так как массовая информация отделяется от ключевых вопросов идеологии.”[48]