[ТЬМА УНЫНИЯ И СВЕТ ХРИСТОВ]

ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ
ПОЛОЖЕНИЕ НА ВОЛЮ БОЖИЮ И СМИРЕНИЕ

При состоянии уныния нет сил ни физических, ни духовных.
Дух мятется туда и сюда, двоится, множится вниманием, не знает, на чем остановиться, сердце болезненно сжато.
Дышать нечем, тело все ноет, как от гриппа, Сделать лишнее движение, лишнее доброе дело тяжело.
Ничего не хочется делать, Идеал — погрузиться в подсознательность, не быть, умереть. Кругом все серо и мрачно. Люди кажутся врагами, Нет ни одного привлекательного лица.
Всё и все отталкивают. Молитва, чтение, добрые дела кажутся ненужными, тяжелыми, приедаются, как давно известные. Ум между тем кипит сомнениями. Сердце сжимается от мрака жизни. Все давит, все рушится, нет твердого ни в чем основания.

На ближних смотришь, как собака на сене. Зачем они смеются, едят, радуются? Зависть берет на их спокойное самодовольствие.
Гнев и раздражительность от каждого даже ласкового слова. Попреки, укоры вызывают злобу, ненависть. Зачем мне сочувствие, зачем жалость, когда они причиняют только боль? Я хочу сидеть во мраке злобы, и свет любви ранит[1] мне глаза. Мне больно, больно — что люди так добры, а я так зол. Сердце становится каменным. Слезы иссохли. Воля бездействует и бессильная. Страсти бушуют свободно, Чего только не делают они, каких только ужасов, картин, бедствий, небывалых преступлений, измен, подвохов, насмешек, презрения не рисует себе воображение!
Совесть молчит. Она дико озирается, затравленная псами — сомнениями. Она хочет сказать душе: проснись, что с тобой, стряхни этот ужасный сон, успокойся,— но не может этого сделать, т<ак> к<ак> злоба, идущая откуда-то, и уныние зажимают ей рот — молчи, теперь наше царство!
Сам ум оцепенел. Он ничего не может мыслить. Вместо мозга и мысли сидит сомнение отрицание. Боишься сказать слово, т<ак> к<ак> малодушно думаешь, что все равно не поймут, все равно не ответят, никто не пригреет.
Леденят кровь страхи потерять веру, спокойствие и присутствие духа, потерять совесть, соделаться бесчувственным камнем, потерять облик человеческий.

При состоянии веры в Бога кажется: в душе все ликует, Силы некуда девать.
Растет жажда не только выполнять, что полагается, но жажда подвига, т<о> е<сть> делать больше, чем нужно.
Ум прикован вниманием к Богу и не хочет отрываться на прочее.
Сердце дышит свободно, легко.
Кругом все радостно, все поет. Ног удержать не можешь, сами бегут к нуждающимся. Все рвется к вечности, к бесконечному. В груди океан добрых мыслей, чувств, настроений. Они изливаются, как вода через край переполненного бассейна. Люди — все милые друзья, кот<орых> хочется прижать к сердцу.
От молитвы, чтения не хочешь оторваться, нищему, первому встречному даешь, что по падает в руку.
На сердце и в душе нет сомнений, все идет так, как нужно.
На все воля Божия, и все приятно, кругом светло, и в душе мир. Стоишь на твердом основании. Легко с таким сердцем исповедовать Христа и Его истины!
Перед близкими чувствуешь жалость, раскаяние о забвении их. Хочется помочь, сделать все, что им нужно, предупредить все их желания, предоставить им все для спокойствия, радости. Укоры, замечания принимаешь с благодарностью как нужные для исправления. Мне хочется больше любви, внимания, ласки. Я хочу сидеть у Солнца Любви и не отходить во мрак жизни. Мне приятно, что все так добры. Нет злых людей на свете, а если они есть, то они несчастны, Сердце полно любви ко всем, Слезы градом катятся от сознания, что прощен, освобожден от проклятого бремени. В сердце нет терния[2] страстей, они так далеки, так несвойственны, грязны, отталкивающи.
Все полно жизнью, все сочувствует, все радуется о тебе и твоих желаниях. Воображение рисует все в светлом виде и не только рисует, но именно наслаждаешься светом и наполнен радостью.
Совесть спокойно созерцает все. Она и чувствует полученную милость Божию и дорожит ею. Она тащит к молитве, чтению, в храм, на помощь. Она побуждает обласкать, обнять всех.
Ум возносится горе, он весь поражен величием и милостью Божией. Он только хочет углубляться в них, думать о них. Ревность доброделания жжет сознание. Хочется со всеми делиться своими переживаниями, чтобы все почувствовали твою радость. Страхов нет. Их как будто и не существовало. Сами сомнения кажутся постыдными и дикими. Ближние оправданы в глазах твоих и сияют добродетелями. Вчерашний враг становится другом. Сердце как расплавленный[3] воск.